Читать книгу Дело о пяти сольдо - Олег Волков - Страница 1

Мистика является ядром или как бы сердцем религии. Без мистики религия распадается: догматика становится философией, нравственность (заповеди) – нормами общественной морали, а богослужение – эстетикой; вне мистики Церковь представляет собой социально-исторический институт.

Архимандрит Рафаил (Карелин)

Вместо предисловия

Кто-то, прочитав эту книжку может сказать – ничего себе сказку переделал. Скорее это повествование о том, какими мы хотим видеть наших детей, и кто ими управляет. Все персонажи, места, события, происходящие в романе вполне реальные, лишь с некоторой долей вымышленности. И этот роман является некоторым продолжением той истории, которую мастерски когда-то переделал А. Н. Толстой, отбросивший попытку перевода сказки о Пиноккио (или не захотевший). Так почему бы и нам в прошествии времени не придумать продолжение этой занимательной истории уже в нашей современной жизни.

Глава I.

Часть 1. А был ли мальчик?

Где-то в Гималаях, а может в горах Гиндукуша, точно не помню, потому что был выпимши, но довольно чётко видел лёд, скалы, ещё горные галки летали над этими самыми скалами, нет даже просто висели, есть кафе. Называлось оно тогда «Голубая Фея», если не переименовали… Там работала баба Мила, полная такая, волосы у неё какого-то лилово-сиреневого цвета, как у большинства старушек, которые красят волосы. Ассортимент не богатый, как и везде в провинции. В основном он состоит из пирожков с сосиской, долек лимона и конфет. Если клиент свой, то можно кроме чая, чего и покрепче, а если чужой, то нет. Вдруг проверка нагрянет. Лицензию на спиртное ещё по-видимому не сделала.

Для чего эта тётя Мила в моем романе пока самому непонятно, но она обязательно появится позже.

Эти документы были найдены в начале Миллениума одним студентом – историком из Дании, писавшем диплом на тему «Катаро-альбигойская ересь и отношение к ней римской католической церкви» в библиотеке Ватикана. Он случайно наткнулся на эти документы в архиве и, заинтересовавшись происхождением, а также, смутно догадываясь об истинных событиях в них упоминавшихся, тайком сфотографировал их на мобильный телефон, а может просто украл, и решил продолжить исследования после получения степени магистра.

Внезапная смерть бедняги позволила этим документам стать достоянием общественности, но так как труд его готовился для научной статьи, коллеги историка интерпретировали его достаточно своеобразно, благодаря оригинальности мышления. Многие документы были изъяты в ходе следствия и затерялись на полках виде вещественных доказательств, а многие знают, как тяжело достать интересующий вас документ из такого места, как хранилище вещественных доказательств отдела полиции Датского Королевства.

Вообще об этом убийстве, а этот случай был зафиксирован в полицейских протоколах как убийство написали довольно скупо. Но в протоколах экспертизы были найдены следы от удара деревянным предметом. В ране были найдены следы древесины, что не характерно для булыжной мостовой. Мы упоминаем о нём только из-за того, что оно имеет отношение к нашей истории. С чего бы это писать подробно об убийстве какого-то историка, который был найден на улице с проломленным черепом. Конечно полиция не нашла признаков насильственной смерти и констатировала смерть, вызванную падением с высоты собственного роста. Из такой истории даже рассказа не выйдет. Следствие по делу шло, но результатов не было, и, по всей видимости, это дело должно было лечь на полку, пополнив ряды нераскрытых преступлений.

Правда, один журналист из местной копенгагенской газеты отдела уголовной хроники и происшествий заинтересовался этой историей, а больше всего не самим фактом убийства, а некоей связью между сказочными персонажами и историческими документами. Он сам провёл своё расследование, а затем обобщил в своей статье. Статья вышла в местной газете, затем её перепечатали коллеги из общеевропейских новостей и уже после всех переписываний, изрядно урезанная, она привлекла внимание одного молодого кинорежиссёра, недавно закончившего Институт кинематографии им. Герасимова (ВГИК), пробавляющегося случайными заработками, и тяготившегося отсутствием темы для сценария своего будущего эпохального фильма. Дипломный проект он также не снял, короче фильмов у него ещё не было. Но зато идей хоть отбавляй. И ещё небольшая ремарка – как и все студенты ВГИКа (или почти все) он мечтал уехать из России куда-нибудь в Европу, а лучше в Голливуд. Звали этого режиссёра Иван и жил он в Казани. Точнее прописан был в Казани, а жил в Москве и снимал комнату в дореволюционной коммуналке на Садово-Кудринской, пополам со своей девушкой. Она находилась в глуши проходных дворов, случайно уцелевших после постоянной реконструкции столицы. С широкой лестницей, высокими потолками и даже решетчатым лифтом, закрывавшимся вручную двустворчатой дверью. Звонить ему надо было три раза. Собственно, коммуналка принадлежала его тётке, но он время от времени ей платил, когда удавалось подшабашить. По национальности он был русским, но, как и у всех в России, были него в родственниках и татары, и чуваши, и даже евреи. Родился он в Саратове, потом переезды, комсомольские стройки родителей. И каким-то тайным образом, о чем бабушка тщательно умалчивала, очутились в Казани, а там и до Москвы недалеко, особенно когда у тебя там близкие родственники, например, одинокая тётка.

Как эта история достигла его ушей – непонятно. Скорее всего он вычитал её в Интернете. Видимо статью выложили совершенно по другим соображениям, скорее, как «10 загадочных убийств» или «Происшествия в Единой Европе». Но Ивану история понравилась, и он захотел написать сценарий эдакого триллера с элементами эротики, и продать в Голливуд (на меньшее предложение он бы тогда не согласился). Хотя он уже и был лишён иллюзий, что там его ждут. Даже те режиссёры, родившиеся в СССР и сейчас живущие и работающие в Америке, вряд ли бы захотели ему помочь. В этом он не сомневался. Но надо же с чего-то начинать? В Казань ему возвращаться не было никакого смысла. Там о карьере кинематографиста можно было забыть и заняться простым зарабатыванием денег. Но кино – это болезнь, и один раз прикоснувшись к этому виду искусства, всегда будешь грезить о нем вновь и вновь. Много таких же как Иван выпускников ВГИКА грезили о своём фильме, но после нескольких неудачных попыток устраивались на более стабильную работу и смирялись со своей участью какого-нибудь офисного планктона. Но Иван был не такой, хотя минуты, да что минуты, дни отчаянья у него были.

Нужно ещё добавить несколько слов о нем самом. На вид около тридцати лет, но на самом деле двадцать восемь. Серьёзное задумчивое лицо, будто знает нечто, недоступное пониманию других. На самом же деле в детстве он попал в аварию, когда с родителями они возвращались от родственников из деревни. Тогда он плохо, что помнил, но достоверно известно, что они сбили корову. Корова, немного полежав и подумав, что дорогу надо переходить в положенном месте, поднялась и ушла, их автомобиль также пострадал не сильно. Не пристёгнутый ремень безопасности, переднее сиденье, выбитое лобовое стекло, и как результат лёгкое сотрясение мозга вкупе с небольшим косоглазием, которое так и не исправилось оставили отпечаток на его облике, что придавало лицу творческое выражение.

Волосы он никогда не причёсывал, и они торчали во все стороны. Видно травма задела и волосяной покров. Позже он решил эту проблему, начав стричься наголо, выдавая это за свой стиль. Гардероб состоял из джинсов, маек, кроссовок и прочего, не требующего ухода, частой стирки и застёгивания на пуговицы.

Его подружку звали Ирма. Она была студенткой и младше Ивана на пять лет. Познакомились они в Юрмале на фестивале. Позже переписывались ВКонтакте, скайпились, и в результате после поступления её в МГУ, они поняли, что не могут жить друг без друга. Кроме того, Ирма, как любая девушка мечтала о замужестве и думала, что они будут хорошей парой. Хотя лишений, связанных с профессией её возлюбленного не избежать, думала она, но возможны в дальнейшем и преимущества, но как потом поняла, преимущества эти довольно призрачны. Что делать – это любовь. Поступила она в Московский государственный университет на филологический факультет, а приехала из Латвии из какого-то городишки на берегу Балтийского моря с труднопроизносимым названием. Иван его так и не запомнил. Про родителей также мало информации, но одно было известно, что отца у неё нет. Ей дали комнату в общежитии, где она периодически появлялась, чтобы не отобрали, но в основном жила с Иваном.

Она была, скажем так, немного скрытной и холодноватой, что обычно не свойственно для девушек её возраста, но может быть это их латвийская национальная черта, поэтому какие-то другие подробности её личной жизни пока неизвестны. Но может быть они раскроются в ходе повествования.

Иван, облёк свой замысел детектива в форму синопсиса и отправил его на несколько конкурсов в сети. Он и раньше занимался рассылкой своих сценарных работ на различные фестивали, но результатов это не приносило. В лучшем случае его вставляли в лист участников, а чаще всего и этого не было. Также он ходил на встречи с кинознаменитостями, посещавшими Москву для презентации своих фильмов. Но они в итоге, как выяснилось, интересовались только собой и своими проектами, чего надо не забывать всем нам и стремиться к этому. Не переставая надеяться на лучшее, Иван использовал любую возможность реализации своих творческих замыслов. В этом творческом котле и ковался его характер как режиссёра. Синопсис был написан, но сюжет не вырисовывался. Ему казалось, что нужно глубже погрузиться в атмосферу и быт персонажей. К тому же по замыслу, действие происходило в Европе и надо было лучше узнать натуру.

Наконец решившись, в это утро он позвонил Ирме и рассказал о своём проекте.

Я подумаю, – ответила Ирма, – может, как филолог я смогу тебе помочь, тем более у меня скоро должна быть назначена тема диплома. Я предложу твою идею моему научному руководителю.

Что она и сделала. Её шеф такому предложению не обрадовался и отказал, мотивируя отказ тем, что это не вписывается в сферу его научных интересов и дал ей тему, более близкую к его докторской диссертации – «Семантика текстов Пера Лагерквиста».

Теперь стоит упомянуть и о сути статьи, заинтересовавшей Ивана и Ирму. Дело в том, что в библиотеке Ватикана (это было тогда, когда на престол взошёл новый Папа, а всем известно, что новая метла метёт по-новому) и возникли условия для пересмотра сложившихся правил, всплыл документ, касающийся некоего Антонио Джепетто, по кличке «Кукурузная лепёшка», который обвинялся в ереси и был казнён инквизицией. Там же содержалось упоминание о некоем преступнике Пиноккио, вступившим с ним в преступный сговор с целью посеять смуту и ересь в обществе, но так и не пойманном. Далее в статье шли далеко идущие выводы самого журналиста о реальности литературных и сказочных персонажей, их месте в истории, причём все это было сдобрено ссылками на источники и более похоже больше на филологическую статью, чем на уголовную хронику. Конечно, таким статьям давно уже никто не верит, а если кто и связывает их с реальностью, то настолько отдалённо, как веру в существование инопланетян. Более ценны такого рода сообщения для людей творческих. Тем более, что книжный рынок наводнили романы «фэнтези» преимущественно американских авторов, а потом и наших российских. Про фильмы и говорить нечего.

Вообще общественное сознание достаточно впитало в себя этого самого непознаваемого, чтобы нормально это воспринимать и требовать ещё. На этих же днях из СМИ стала полноводной рекой потекли новости о войне на Украине, наводнениях и пожарах в Европе, терроризме на востоке и вирусе Эболы в Африке. Эти события также в полной мере можно отнести к разряду непознаваемых и вызвали у многих приступ творчества и желания заработать на жареных фактах.

В самом же Ватикане отнеслись к информационному взбросу с подозрением, и на всякий случай руководство решило держать этот эпизод под контролем. Осуществление надзирательной деятельности поручили опытному специалисту по работе с такого рода компрометирующими церковь материалами инспектору, а можно добавить и инквизитору в нынешнем понимании, инспектору Джанкарло Росси.

Но, несмотря на эфемерность и неактуальность истории, Иван решил поближе познакомиться с личностью погибшего. Немного реализма всегда придаёт любой фантастической истории достоверность. А то, что из этого предприятия можно было извлечь творческую выгоду Иван не сомневался. У него на это было чутье, качество, присущее режиссёрам. А следует сказать, что у Ивана это качество было развито неимоверно.

Вечером он заехал к своей тётке поздравить её с днем рожденья и заодно занять денег. Она была одинока, обеспечена и искренне считала Ивана своим сыном со всеми вытекающими. Ирочка, так её звали все родственники, и это ей нравилось, была старше матери Ивана и это накладывало на неё, как ей казалось дополнительную заботу о младшей сестре и племяннике. Впрочем, она всегда считала, что мать Ивана всегда была с ним слишком строга, после того как их бросил отец, которого она и раньше недолюбливала, считая бездельником не способным содержать семью. После семейного ужина с дальними родственниками дело было сделано. На следующее утро он начал собираться в Копенгаген. Дождь зарядил с самого утра. В такую погоду хорошо начинать новое дело. Была пятница. Позвонила с утра Ирма и сообщила о решении своего шефа. Ехать никуда ему уже не хотелось. Ему пришла в голову мысль: – «Откуда у героев фильмов такая фанатическая привычка ехать в плохую погоду на Край света»? А может ну его? Как в фильме «Белое солнце пустыни» говорил Абдулла: – «Дом, красивая жена, что ещё нужно для счастья?»

Иван варил кофе на кухне, курил и думал о том, как оправдать (прежде всего себе самому) поездку. За окном привычно стучал дождь, начинался сентябрь. Бомжи рылись привычно в мусорном баке. На кухне было по-осеннему тихо, все разошлись по работам, лишь одинокая муха на люстре потирала мохнатые лапки, да пара тараканов, завтракавших на плите, нарушали покой. Только бывшая филолог Светка бухала с утра с хахалем, запершись в своей комнате, откуда неслась Пугачёва и периодический гогот.

КУРЕНИЕ ВРЕДИТ ВАШЕМУ И НАШЕМУ ЗДОРОВЬЮ.

(На правах социальной рекламы)

Моим персонажам может и не вредит, так как они вымышленные (прим. автора).

От выпитого вина на дне рождения голова была мутной. Пивка было бы неплохо, но пенный напиток продавали после десяти. Вдобавок он где-то потерял свою записную книжку. Это его огорчило ещё больше, но он успокоил себя тем, что хотя бы деньги он достал. Когда неожиданно пришла Ирма, он не сказать, чтобы обрадовался. Даже мелькнула мысль, что зря втягивает её в эту историю.

Ну, привет – с порога целуя в душистую щёчку, поприветствовал Иван.

Что ну! – сказала Ирма, откидывая светлые, как солома волосы – не мог сам вчера позвонить – добавила она, направляясь по длинному коридору на кухню.

Иван поплёлся следом – не мог, был у тётки.

Я как чувствовала, что тебя не остановить. Взбредёт же в голову – нервно ответила она и решительно направилась на кухню.

Будешь кофе, только поставил? – зачерпывая ещё пару ложек арабики в закопчённую турку бросил Иван через плечо.

Буду, если тебе больше нечего сегодня предложить! (Вероятно, ей хотелось чего-то другого) – придвинув со скрипом табурет, от чего тараканы на плите вздрогнули и решили разойтись по-тихому, а из-за чудом сохранившейся печки, с несколькими оставшимися потрескавшимися зелёными изразцами, переделанной под газ, вылез сверчок, будто бы прислушиваясь к разговору.

Ирма присоединился, и они начали молча пить кофе. Кофе ещё не остыл пауза затягивалась. Иван отставил наконец недопитую кружку и закурил сигарету, предпочитая молчать. Ирма вначале вопросительно поглядывала на него, но отметив его потусторонний взгляд куда-то вбок, решила не доставать. Несмотря на напускную нервозность, настроение у неё было игривое, и майку она надела обтягивающую высокую грудь, открывающую декольте и животик. Но, видно не судьба. Она ещё ему отомстит за безразличие к желанию такой соблазнительной молодой женщины.

Вчера мне приснился сон – посмотрев в окно, сказал Иван, – будто я живу в деревянном доме возле леса, и ночью разразилась гроза. А я будто лежу и думаю – как хорошо вот так дома в грозу – тепло, уютно, и вдруг раздаётся ужасный треск. Я вскакиваю, подбегаю к окну, и вижу, что на дом падает огромная сосна и понимаю – мне сейчас придёт конец. Он нервно затушил сигарету.

У тебя депрессия от того, что ты не работаешь, – сказала Ирма – и это оттого, что последнее время ты начал много пить. И курить, кстати тоже. Я живу тут с тобой, дышу твоим дымом, как пассивная курильщица, а это, говорят, еще вреднее, чем курить самому. На работу бы тебе устроиться.

Я же ещё не дорассказал.

Итак, все с тобой ясно. Сколько можно бездельничать. Раньше за такое сажали. Это называлось тунеядство.

Да ладно тебе, не в совке же живём. Мне необходимо куда-нибудь уехать, сменить обстановку, говоря словами врачей. И, в конце концов, мне уже двадцать восемь лет, а я ничего не сделал, хотя по профессии кинорежиссер.

Ну, вот и поедем к моим родителям в Латвию. У них домик на берегу моря. Дюны, сосны. Будешь там творить, как Хемингуэй напротив белой стены. Тем более что виза у тебя в Европу есть, кстати благодаря мне. Шеф дал жёсткие сроки сдачи диплома и поэтому мне нужно за две недели всё успеть – вставая ответила она, всем своим видом показывая, что говорить больше не о чем.

Иван потянулся за ней, беря за руку – но мне надо в Копенгаген. Это требуется для сценария – как можно жалостливее промолвил он.

А может после? Ты же обещал, что больше никуда не поедешь после того случая, когда собрался ехать в Финляндию и я тебя нашла в аэропорту без денег и документов. Спасибо охрана задержала при попытке пробраться зайцем в самолёт.

Нет Ирмочка, это другое. Давай я быстренько смотаюсь туда-сюда, ты доделаешь свои дела, сдашь диплом, а потом мы вместе поедем к твоим предкам, а пить я там не буду – даю слово.

После некоторых раздумий Ирма, многозначительно глядя Ивану в глаза, согласилась, – но уговор, курить при мне ты не будешь, у тебя неприятно пахнет изо рта.

Хорошо зайчик не буду, мне приятно, что ты стала моей единомышленницей, – потянувшись к её губам сказал Иван и притянул к себе. Она не отвернулась, и они поцеловались… потом ещё, потом он начал снимать с неё обтягивающую маечку, которая так и не хотела поддаваться в области грудей. Когда они уже лежали в постели… в дверь позвонили. Иван, накидывая халатик Ирмы побежал открывать, а Ирма осталась в постели, раздумывая над женскими циклами. В прихожей стали слышны возгласы и затем топот нескольких пар ног. В квартиру ввалились Иван с каким-то молодым человеком, которого Ирма раньше не видела.

Привет, – с прихожей громко сказал вошедший, чтобы все слышали и пошёл сразу на кухню. Длинный, с рыжими короткими волосами, в майке китайского производства с надписью «Pogue» и джинсах молодой человек казался ирландцем, но конечно не из-за своей одежды, а отчего-то неуловимого, что присутствует у иностранцев, находящихся в России.

Привет Дэвид, – сказал Иван, – присаживайся. Да, познакомься, это Ирма.

Дэвид пожал тёплую лодочку ручки Ирмы, внезапно появившейся в дверном проёме кухни уже в длинном халате с плеча Ивана, и слил себе остатки кофе в подвернувшийся стакан. Он явно не стеснялся.

Надо здесь уточнить, что Дэвид был этаким мистером Гаджетом. В своё время его выгнали из Массачусетского университета за устроенный якобы им пожар в лаборатории. Но он так и не понял за что его турнули. Его инженерная мысль была выше каких-то материальных потерь лаборатории, где работал сам Эдисон. Его плазменный дезинтегратор должен был совершить прорыв в вопросе аннигиляции и вещества. Житейские проблемы и деньги его не интересовали. Он мог выпросить бесплатно бутылку пива в магазине, гамбургер у китайца, а теперь в Москве и шаурму у таджика. В Москве он работал в какой-то иностранной конторе программистом. Иван никогда не уточнял подробности. Просто познакомились на одной из вечеринок, когда ещё учился во ВГИКе и жил на улице Будайской в старом студенческом общежитии. Но это было давно, а в настоящее время все его чувства и мысли были связаны с социальными сетями и как на них сделать деньги. Его кумиром был Павел Дуров, но он не был с ним согласен в вопросе денежной политики и слишком демократичного контента, а Цукерберга он просто ненавидел.

Какие творческие муки иметь твою голову, Иван? – С характерным западным акцентом спросил Дэвид ни с того ни с сего. Русский он знал сносно.

Иван не стал распространяться о своих планах, но, подумав, ответил – я уезжаю в Копенгаген, ты не поживёшь тут пару недель? Только к Ирме не приставать.

С чего это ты туда собрался? Не темни – взбодрился Дэвид.

Да так, нужно, дело одно есть – невнятно процедил Иван.

Слушай, а может и меня возьмёшь за компанию? Тебе переводчик нужен. Я немного по-датски говорю. А он отличается от немецкого. И вообще – я европеец.

Иван нахмурился – это не слишком удачная мысль Дэйв. Мой разговорный английский сойдёт.

Не смеши, – рассмеялся Дэвид, – твой английский хуже, чем мой русский. Да я не буду мешать в твоих делах. Просто потусуемся, попьём с тобой пивка датского.

Как только ты собрался куда-нибудь ехать, сразу появляются вот такие «друзья» и начинают подбивать на сомнительные развлечения, как «попьём пивка», «потусуемся».

Вы там ещё и по женщинам пойдёте? – вдруг встряла в разговор Ирма.

Дэвид улыбнулся ещё шире – а что делать? Кому сейчас легко?

Дэвид – одернула его Ирма, начиная злиться, – ты можешь делать что хочешь, но для меня это не шутки.

Иван лихорадочно соображал. Нужно было принимать решение. Не желая, чтобы беседа приняла скользкий характер, он ответил официальным тоном, – Ирма, какие женщины, ты же сама сказала, что занята своим дипломом и не сможешь ехать вместе со мной, хотя изучаешь датский. Тогда, если от Дэйва нельзя отвязаться, то ты будешь поливать мой кактус. Только, мужчин сюда тоже не водить.

На это Ирме было трудно возразить, она пошла мыть чашки, и демонстративно ими громыхала в раковине, чтобы последнее хотя бы действие было за ней. В нависшей тишине прозвучал голос Дэвида – вот и ладушка, – так кажется по-русски?

На следующее утро Ирма вдруг произнесла, – Иван, твой проект немножко странноватый, если не сказать больше – нереальный. Будто ты начитался Стивена Кинга обо всей этой потусторонней ерунде и уходишь от реальности. Почему бы тебе не устроиться на какую-нибудь постоянную работу, а не тратить время на пустяки?

– Ирма, какие пустяки? Чем, ты думаешь, отличается поиск работы от того, что я задумал? Это часть моей профессии. Да и на какую работу меня возьмут. Я же ничего не умею. Дворником что ли податься?

Хоть бы и так. Виктор Цой же в котельной работал.

Нашла тоже мне пример. То были знаменитые 90-е. Демократия и гласность, а сейчас без диплома никуда. Ещё регистрация заканчивается, кстати. Почему утром ты представляешь всё в таких мрачных тонах? У нас с тобой нормальные отношения.

Но ты думаешь не как серьёзный мужчина, стремящийся обеспечить всем необходимым (я не говорю уж о большем) свою возлюбленную, с которой между прочим живёшь! Что я скажу родителям, если залечу от тебя?

Тут вошёл заспанный Дэвид в трусах – эй, да тут семейная сцена? Так и до помолвки недалеко!

Помолвки у нас, боюсь, не будет – отрезала Ирма, и стала одеваться на учёбу.

Иван сидел на диване, ничего не понимая. В прихожей хлопнула дверь. По дороге на учёбу Ирма всё же пожалела о сказанном, и решила, что кактус она всё же будет поливать, но после возвращения надо будет серьёзно поговорить о дальнейших отношениях, тем более что у неё были некоторые женские подозрения или скорее какие-то догадки. Надо будет посчитать на календаре, – подумала она, и вскоре позабыла.

Оставшись наедине Иваном поделился с Дэвидом своим проектом.

Мне пришла в голову одна мысль – выслушав всё, произнёс Дэвид – а что, если этапы этого путешествия выкладывать в сети. Может пользователи или рекламодатели клюнут, денег подзаработаем. Это придаст известность и твоему проекту. Так сегодня вся молодежь зарабатывает. Кто на рекламе, кто на рынке акций, а кто на своем канале в Ютубе. Так можно и не работать. Быть фрилансером, например.

Не думаю о такой перспективе.

А тебе и не надо думать. Снимать и выкладывать в сеть буду я, занимайся своим делом. Сейчас какая-нибудь малолетка титьками потрясет у экрана раз в неделю и у неё уже тысячи просмотров, а в кармане пара сотен баксов. На косметику и пиццу уже заработала. И на панель не надо.

Часть 2. Главное начать

Иван с Дэвидом в этот же день поехали в Хамовники, где находилось посольство Дании. Шенгенская виза у него ещё не была просроченной. С оформлением помог Дэвид. Ему было проще. Он подданный Королевы Великобритании. Иван подумал, – появление Дэвида – это судьба или простое стечение обстоятельств? На удивление быстро документы на въезд им дали без проволочек. Бывает же такое в жизни.

Оставалось заказать билеты на поезд до Берлина. Добираться на поезде из Москвы в Копенгаген на поезде не совсем удобно, потому что прямых рейсов нет, и придется сделать пересадку в Берлине. Стоимость билетов в одну сторону – примерно триста евро. Из Берлина до Копенгагена на Чешском жёлтом автобусе Student Agency с главной автобусной станции (ZOB), платформа 13.

После разговора с Ирмой Ивана терзали сомнения насчёт поездки. Найдут ли они того журналиста? Не проще ли поехать в Ватикан? Но и там без достаточно веских оснований их не допустят в архивы. К тому же проблема с итальянским языком. А может прежде заглянуть в Университет к друзьям этого историка. Ведь должны же у него быть друзья.

Прощание на Белорусском вокзале было недолгим, но грустным. Вечерний мелкий дождь дополнял картину расставания. Лицо Ирмы было мокрым то ли от слез, то ли от дождя. Иван рационально рассуждал в мыслях, что эта поездка авантюра, но было поздно поворачивать назад и стоял, скрестив на груди руки. Дэвид же вёл себя так, будто бы ехал на пикник. На глаза Ивана навернулись слезы. Он ещё долго стоял в тамбуре и курил, наблюдая мокрые перроны, серые дома с жёлтыми окнами, а поезд набирал ход и уходил в темноту русских просторов. Потом отринув грустные мысли решил, что надо вести дневник, который ляжет в описательную основу будущего сценария, чем он незамедлительно занялся, создав в планшетнике документ под аналогичным именем.

По пути следования они пересекли границы четырёх стран. В порту Гамбурга автобус въехал в жерло гигантского парома Viking Line шедший по направлению Путтгартен-Родбю. Плаванье занимало около пяти часов. В вагоне было объявлено по громкой связи об окончании данного этапа поездки, в вагонах выключился свет и открылись двери. Часть пассажиров улеглось спать, а друзья на лифте поднялись на пассажирскую палубу и начали осмотр судна. На пароме было множество кафе, магазинов «Дьюти фри», где они предусмотрительно запаслись несколькими бутылками спиртного «на всякий случай» и пивом, благо по совету соседей за сущие копейки, точнее евро центы, можно было приобрести сразу 24 банки. Потом за столиком небольшого кафе с Wi-Fi и видом на залив, стали внимательно штудировать карту Копенгагена на планшетнике, и не заметили, как вскоре на горизонте показались очертания города. В кафе Дэвид познакомился с группой студентов, датчан. Он просто не мог жить без общения с посторонними. А постоянное общество Ивана его вводило в тоску, да и можно было расспросить об особенностях жизни в Датском королевстве. Выяснилось, что они собираются ловить дельфинов на Фарерские острова.

Позже, усевшись за столик к Ивану, который все это время что-то писал, он решил поделиться деталями. – Ты знаешь, оказывается у них в Дании есть варварская традиция, ловить дельфинов и убивать их. Это как-то связано с их историческими корнями. Вроде как посвящение в мужчины по их викингским традициям. Я с ними селфи сделал. Сейчас вывешу это безобразие в Фейсбуке.

Бред какой-то – задумчиво пробормотал Иван, будучи погруженный в творческие мысли. Он поначалу не придал этому факту значения.

А в это время на посте в Фэйсбуке Дэвида появилась информация о том, как датчане на Фарерских островах занимаются убийством дельфинов, подтверждаемая ссылками на разные источники. Можно привести выборочно следующие: – «В Дании с новой силой вспыхнули споры по поводу безжалостной ловли калдеронских дельфинов (гриндов), известных своим интеллектом. Кровавая резня дельфинов происходит ежегодно на Фарерских островах, являющихся автономным регионом Королевства Дании. В частности, как уточняют датские СМИ, в августе 2012 года было поймано около 240 дельфинов. По оценке представителя экологической организации по сохранению Земли (Earthrace Conservation Organisation) Руни Нильсен, всего число захваченных дельфинов в этом году достигло 500. По словам очевидцев, в ходе жестокого кровавого побоища дельфины испускают душераздирающий крик, схожий с плачем новорожденного ребёнка. Дельфинов часто убивают целыми семьями, причём это является своего рода обрядом: после такой кровавой процедуры подросток считается взрослым мужчиной».

В Копенгагене шёл мелкий противный дождь. Руководствуясь навигатором в планшетнике, Иван решил разыскать университет, где учился убитый студент.

Возможно там остались его друзья – бормотал Иван, утираясь от падающих капель (эта версия ему почему-то казалась самой реальной).

Дэвид саркастически ухмыльнулся и закурил, прикрывая зажигалку рукой. Потом сильнее натянул капюшон – в университет так в университет, пойдём, а то промокнем. Я уже маршрут просчитал. Иван удивленно вскинул брови – и молчал?

А ты не спрашивал.

Google Map довёл их до приличного здания, построенного, по всей видимости, в старые добрые времена, как и большинство домов в исторической части Копенгагена. Около часа они бродили по университетским коридорам. В секретариате им сказали, наконец, где находится исторический факультет. Вскоре они уже были у двери кабинета декана. Декан, как и все деканы в мире был достаточно благообразен и любезен. Он действительно знал такого студента, но прошёл год, как он закончил. Где он жил последний год до смерти деканат информацией не располагает, да и если бы располагал, то такую информацию они не дают. До него, по словам декана, доходили слухи, что этот парень, да кстати, звали его… (после поиска в бумагах) – Вот, нашёл, – звали его Ахмад. Да это ужасно, ужасно, и странно. Хотя так как он был иностранец, по-моему, из Албании, то была версия, – знаете, как у нас в Европе относятся к выходцам с Востока, тем более он был албанец и эмигрировал сюда по непонятным причинам. Большинство считает, что это они сами между собой чего-то не поделили.

Иван хотел было спросить ещё, но понял вовремя, что декан, ничего конкретного не скажет. Необходимо было найти друзей этого Ахмада. Но тут декан сам задал вопрос – а почему собственно вы им интересуетесь? А затем дальше, опомнившись – и кто вы вообще такие?

Странно, что спросил так поздно. Друзья представились, но вот объяснить, почему они интересуются Ахмадом было труднее, и Иван, понадеявшись на цивилизованность декана, рассказал о цели своего визита. Дескать мы из России, снимаем фильм про жизнь молодежи в разных странах. Это как ни странно прокатило. Декан после небольшой паузы согласился, что это выглядит довольно цинично и странно, но поверить можно.

Выйдя из кабинета, они немного потолкались в коридоре и затем зашли в соседнюю дверь. В просторной комнате сидело несколько женщин, которые разнообразно проводили свой рабочий день. Подойдя к самому крайнему столу, который занимала наиболее молодая и симпатичная девушка, на первый взгляд аспирантка, они, стараясь произвести как можно более приятное впечатление, завели разговор о том, что они историки из России и Англии, приехали по обмену опытом и хотим найти кампус. Девушки обладают поразительным чутьём и сразу понимают характер завязывающихся отношений. Она улыбнулась, слегка поправив волосы, и с милым датским акцентом сказала на ломаном английском, что если молодые люди подождут её, то она проводит их в этот городок.

Это здесь неподалёку, но так просто не расскажешь – участливо пояснила она и почему-то внимательно посмотрела на Дэвида серыми глазами.

Дэвид никогда не особенно не рассматривал глаза знакомых девушек. Но здесь был другой случай. Будто он раскрыл для себя нечто раньше неизвестное. И ему захотелось видеть эти глаза снова и снова. Но удастся ли?

Через какой-то час они уже вместе шли по территории кампуса. Дождь закончился, подул ветер, кроссовки быстро промокли. Ветер трепал льняные волосы аспирантки. Дэвид решил познакомиться поближе с обладательницей таких прекрасных волос. Оказалось, её звали Магда, или как она разрешила, просто Ма.

А меня Дэйв.

Ма скромно приподняла уголки губ, впрочем, продемонстрировав жемчужинки зубов, и Дэвид вдобавок разглядел ещё более милые, как ему показалось, веснушки. Клетчатая юбка трепыхалась на порывистом морском ветру, открывая крепкие прямые ножки в шерстяных гетрах, и её приходилось постоянно придерживать, что очень смущало Магду и веселило Дэвида.

Вот мы и пришли – сказала она, разведя руками – вам в этот подъезд. Я сама живу чуть подальше.

Дэвид сразу понял намёк, – может мы увидимся сегодня вечером?

Ну, я не знаю, – на секунду задумавшись, сказала Магда – давайте часов в девять на углу этого дома, вы же наши гости. Это вас устроит?

Нас всё устроит. Мы будем рады – будто боясь получить отказ торопливо сказал Дэвид, и посмотрел на Ивана. Иван был занят своими мыслями и, казалось, не слышал вопроса.

Тогда до вечера, надеюсь, вашему другу не будет у нас скучно? – И упорхнула, показав на прощание все те же крепкие полноватые ножки в гетрах, но юбку теперь почему-то она её не придерживала.

Они зашли в здание общежития, прошли, не обращая на охрану внимания, будто они студенты, и спросили у первого попавшегося скелетообразного юношу от которого тащило травкой, где здесь комнаты, где живут жители из Турции. Он пробормотал что-то про пятый этаж и, сгорбившись, побрёл дальше, видимо за очередной порцией. Искать долго не пришлось, так как взгляд сразу остановился на обшарпанной двери с надписями на арабском языке.

Говорят, что арабский такой же трудный, как и русский – почему-то сказал Дэвид. Будем надеяться, что хоть английскому их здесь учат.

Согласен. Видимо мы пришли – остановился у замызганной двери Иван.

Они постучались. Дверь открыл бородатый парень. Он подозрительно их оглядел, – что вам нужно?

Здравствуйте, мы ищем кого-нибудь, кто знал Ахмада – начал Дэвид.

Полиции я уже всё рассказал.

Мы не из полиции, – поспешил успокоить Иван, – мы приехали издалека, так как заинтересовались этой историей в творческом плане, хотя это выглядит немного кощунственно, имея в виду случившуюся трагедию. Хотим снять фильм о проблемах иностранных студентов. Может быть, всё-таки вы нам поможете?

Да, на копов вы не похожи, но в наше время их не разберёшь. Столько разных служб… Значит киношники, тогда заходите. И освободил им проход. Уже в комнате он представился, – меня зовут Мехран.

Ух ты! Твоя комната похожа на ту, в которой я живу в Москве. Планировка видимо Европейского Союза – сказал Дэвид. – А девушки в Копенгагене нам уже нравятся.

Так что вас интересует? – Переспросил Мехран. – У нас на родине несколько другое отношение к женщинам.

Собственно, дело касается, как ты понимаешь, вашего погибшего друга Ахмада – сказал Иван, и далее рассказал то, что ему было известно об этом.

Нас об этом уже многие расспрашивали. Полиция думает, что это связано с террористами и даже Аль-Каидой. Но мы к ней не принадлежим и думаем иначе, чем наши братья. Тут Мехран улыбнулся, взял со стола чётки и начал их перебирать, – он у нас год назад ударился в христианство и даже, по-моему, принял обряд крещения. Все наши друзья отнеслись к этому спокойно.

Скажи, где была его комната? – Спросил Иван.

Ахмад жил на квартире. Но вам туда нет смысла ходить. Там ничего нет из его личных вещей. Что-то забрал его друг, а в основном полиция. Они отдадут вещи только родственникам.

Вы сообщили о его смерти на родину?

Да, но пока никто не приехал.

И где можно найти хоть что-то от его существования?

Наверное вы хотите посмотреть вещи? Зачем они вам? Я так понимаю, что вас интересуют его работы по библиотеке? Ими интересовался один местный журналист. Потом он ещё статью написал. По-моему, полный бред. Тогда он ещё несколько дней после следователей тут всё разнюхивал. Так вот, некоторые материалы могли остаться в другом месте. Он последнее время здесь редко появлялся, но и там полиция, наверное, уже все забрала.

Иван прошёлся по комнате и подошёл к письменному столу, стоящему у окна напротив двери. Под стеклом лежали фотографии, вырезанные из журналов, слова на арабском языке. Большое фото выпускников исторического факультет, судя по надписи в углу, привлекла его внимание. Кто же из них Ахмад?

Начинаются трудности, а всё так шло хорошо, – проворчал Дэвид.

Кто из них Ахмад? – Спросил Иван, всё ещё разглядывая фотографии.

Справа, длинный и бородатый.

Выглядит он старше, чем все остальные.

Жизнь его была длиннее. Но он ничего не рассказывал о своём прошлом. Потому-то и про родственников ничего не известно. Говорил только, что они живут в Албании. Учёба ему давалась с трудом.

Видимо мы ничего больше не узнаем. Спасибо тебе, Мехран. Кстати, а что это за другое место, про которое ты упоминал.

Это у его девушки. Но я про неё ничего не знаю. Знаю, что просто девушка у него была, с которой он жил какое–то время.

Врёт – подумал Дэвид.

Ребята вышли из здания и остановились, не зная, куда идти дальше. Какое–то время они топтались на месте.

Возможно, нам поможет тот журналист, раз уж он так рьяно взялся. Не идти же в полицию, – подал голос Дэвид. – Ты мне всего этого, кстати, не говорил. Что это за история? Дело пахнет миллионом долларов? Или мы ищем клад?

Нет, всё видимо гораздо прозаичнее. Думаю, что по ходу дела ты сам всё поймёшь, а может, окажется, что и я.

Было около шести часов вечера. Налетел ветер, принёсший запах прелой морской травы.

Ты не забыл о свидании с фрау Магдой? Нам ещё три часа где-то болтаться. Может, возьмём пивка и посидим в парке? – предложил Дэвид.

Они так и сделали. Выйдя с территории кампуса взяли «Старовар» вместо местного. Сидя на лавке, Иван что-то ожесточённо записывал. Дэвид развязал кроссовки и, развалившись, попивал уже вторую бутылку. Он везде себя чувствовал, как дома. Стемнело. Зажглось несколько фонарей. Но вообще было темновато и неуютно, несмотря на то, что двор был университетский. Современный ландшафтный дизайн вокруг был представлен несколькими небольшими туями и кустарниками, росшими на обильно разбросанных камнях. Воздух в сквере был спёртый, пахло какой-то химией. Видимо недалеко располагался химический факультет или лаборатория. Но зато стало значительно многолюдней. Студенты потянулись в места своих вечерних тусовок.

Ну, покурили – и пошли, – сказал Иван, – пока дойдём, уже будет нормально.

Девушки всегда опаздывают, а курить можно и на ходу. Ты сам себе противоречишь, – пробурчал Дэвид.

Они поднялись и пошли к углу дома, где договорились встретить Магду. Магда, как и многие девушки опоздала минут на двадцать. Это ниже, чем бельгийский коэффициент, поэтому друзья её простили.

Ну, так как вы гости предлагаю пойти в наше популярное место отдыха – клуб «The Dubliner», – прощебетала она.

Дэвид заметил, что Магда переоделась. Теперь на ней был не поймёшь какой свитер с рисунками на тему культуры майя и длинная юбка с длинным разрезом, первое, на что собственно и обратил внимание Дэвид, ну а на ногах модные жёлтые ботинки фирмы «Caterpillar» для походов выходного дня. Волосы цвета пшеничной соломы развевались под порывами свежего датского ветра.

Дэвид посмотрел на свои блестящие в некоторых местах джинсы и, поправив на плече сумку, сострил – нам лишь бы красивых девушек там было побольше.

Иван с грустью взглянул на него и вспомнил об Ирме, обнаружив, что до этого момента он о ней не вспоминал вовсе.

Они шли втроём по тёмным аллеям, куда-то постоянно сворачивая, пока не вышли на улицу с машинами, фонарями и магазинами. Дома были всё больше трёхэтажные, какие-то миленькие, уютные, непохожие на московскую историческую застройку, вечно в строительной зелёной сетке, с деревянными переходами.

Заведение «The Dubliner» было зданием, вполне вписывающимся в архитектуру улицы. Несмотря на то, что была среда, народу у входа стояло много. Магда объяснила этот факт скидками в будние дни для студентов. Пройдя танцпол, они спустились вниз в подвал, где находился бар, выполненный в ирландском стиле, о чем гласила вывеска.

В баре звучала какая-то местная радиостанция. Дэвид отпросился в туалет. Магда и Иван присели за свободный столик. Иван заботливо поинтересовался, что Магда будет есть, на что она ответила отказом и что выпьет какого-нибудь коктейля, но мол, мальчики должны что-нибудь съесть. Это бы им не помешало, тем более, кроме пива и сигарет они ничем больше не подкреплялись. И Иван поэтому заказал официантке, эдакой плотненькой и невысокой, но очень симпатичной, в синей фуражечке с буквой «D», картошки, сосисок, молочный коктейль, русской водки и пива.

Они сидели напротив друг друга, не зная, как завязать разговор.

Вы к нам надолго приехали? – Наконец–то отважилась Магда.

Не знаю, как пойдут дела, – уклончиво ответил Иван, рассеянно глядя на оседавшую в кружке пену.

Вы скорее всего на стажировку? У нас учёные приезжают со всего света. Даже русские есть.

Ну, это ещё не так далеко. Вот я слышал, что теперь китайцев очень много приезжает в Европу.

О, китайцы теперь повсюду, впрочем, как и арабы – оживилась Магда.

Почему вы заговорили об арабах? – заинтересовался Иван.

Вы знаете, всегда думаешь, что культура другой страны экзотичнее и интереснее. Люди едут на Амазонку, в Африку, в Бутан. Лезут в горы. Даже не знаю, чего здесь больше, науки или жажды путешествий. Я сама филолог и тоже изучала творчество американских писателей, работающих в жанре антиутопии. Ездила в Америку и даже набралась храбрости встретиться с Куртом Воннегутом. Это была чудесная встреча. Так вот потом понимаешь, что люди везде одинаковы и везде встречаются подлецы, трусы.

Да, понимаю. У меня в России осталась девушка, кстати, тоже филолог. Но вот среди нас, русских одни добряки и весельчаки. Не то, что среди англичан – взглянул он на Дэвида.

О, англичане мне кажутся такими чопорными.

Судя по моему другу этого не скажешь. А вы должно быть неплохо знаете литературу.

Всю её знать нельзя, но так как это моя специальность, приходится интересоваться чуть больше, чем другие. Да и школе мы проходили. А на историческом факультете я подрабатываю лаборантом.

Вы местная?

Да, я датчанка. Но здесь недавно. Мои родители сейчас живут в Хёльсингере, на границе с Финляндией.

Тут подошёл улыбающийся Дэвид.

Сидим? Скучаем?

Магда выразительно посмотрела и мило ему улыбнулась.

Жрать мне заказал? – обратив взор уже к Ивану.

А ты там провалился что ли? Заказал того же, что и себе, – ответил Иван, – надеюсь, у тебя нет язвы, хотя, судя по характеру, она у тебя с рождения.

По твоему хамскому разговору сразу можно сказать, что ты режиссёр – парировал Дэвид, придвигая стул рядом с Магдой.

Магда почувствовала себя немножко одинокой при таком вальяжном общении. Ребята сразу это поняли по её обескураженному лицу.

Тут появилась официантка и принесла заказ. Дэвид оценивающе посмотрел на неё. Она смущённо улыбнулась. Дэвид же, не обращая внимания, придвинул тарелку с дымящейся картошкой к себе.

Давайте выпьем за встречу, – добавил он и поднял рюмку с водкой.

Все поддержали тост звоном посуды.

Так вы не историк? – Вдруг спросила Магда Ивана.

Иван посмотрел на Дэвида, – Нет, но интересуюсь некоторыми вопросами, ответ на которых находится в стенах вашего университета.

Историк это я, в некотором роде – попытался оправдаться Дэвид, а он – сочувствующий.

Иван продолжил, не обращая внимания на реплику Дэвида – вот скажите Магда, мы читаем о сказочных персонажах в романах. Откуда они берутся в головах писателей? Насколько реально их существование? – Спросил Иван.

Наверное, по-разному берутся. Что-то пришло к нам из саг викингов, как у нас в Дании. Мифология викингов, создавалась ещё в V веке до нашей эры, до принятия скандинавскими народами христианства. Основным источником о ней являются тексты древнего эпоса «Старшей Эдды», а также «Эдды» С. Стурлусона. Да и в более поздние времена сказки были частью нашей жизни. У нас в Дании к сказкам особое отношение. В Копенгагене жил сказочник Андерсен. Его сказки «Русалочка», «Снежная королева», «Дюймовочка», и многие другие известны нам с самого детства. Чаще писательский талант предвосхищает появление чего-то. Стоит это назвать своим именем и это материализуется.

Да, я понимаю. Кстати, в России сказки Андерсена знают и очень любят.

О! Глянь, старые знакомые, – сказал Дэвид, повернув голову в направлении входа.

И действительно, Иван увидел входящих в бар Мехрана с группой юношей и девушек. Мехран кивнул им.

Место популярное у историков, – сыронизировал Иван.

Вы с ними уже познакомились? – Спросила Магда, посмотрев в ту же сторону.

Было дело – таинственно протянул Иван, закуривая «Rothmans».

Между тем арабы подошли к стойке бара. Судя по мимолётным поворотам головы в сторону нашей троицы, разговор шёл о них. Тут зазвучала волынка и зазвучал голос Enia. Дэвид пригласил танцевать Магду. Они вышли в центр и начали топтаться недалеко от арабов. Иван остался один пить пиво. Его занимала мысль, как они найдут журналиста и вообще, надо ли его находить. Вырезка была у него с собой, и по планшетнику можно было найти адрес редакции. Он развернул статью и прочитал имя автора – Улаф Густавсон, криминальная хроника. Кинув взгляд на танцующих Магду с Дэвидом, Иван заметил, что в их знакомстве наступает заметный сдвиг, судя по более тесным объятьям.

Уже спелись, – подумал Иван, – вспомнив почему-то Ирму.

Между тем началась другая песня, более ритмичная, но Дэвид предложил Магде продолжить. Она согласилась, посмотрев в сторону Ивана, а затем на Мехрана.

Вы знакомы? – Спросил Дэвид.

Да, немного. В университете все друг друга знают, – Уклончиво ответила Магда.

Дэвид решил не продолжать эту тему. Между тем Иван со скуки выпил и начал разглядывать окружающих. Подошел Мехран. – Отдыхаем? – Спросил он, садясь на стул.

Да. Решили посетить ваши заведения. Хочешь выпить?

Я не пью спиртное.

Религия не позволяет?

Да. Ваш друг уже успел познакомиться с Ма?

Ты её знаешь?

Университет – это большая деревня.

Если ты не пьёшь, то как расслабляешься?

Немного курю травку, играю в футбол, но главное это женщины. Они – моё хобби.

По тебе не скажешь, – удивился Иван, уже более внимательно разглядывая собеседника. – Ты вроде не похож на Кевина Костнера, только бородой разве.

Европейским женщинам часто нравятся восточные мужчины. Им надоели их голубоглазые друзья.

Ивану эта фраза не понравилась. – У нас на курсе была девушка, которая говорила, что голубые глаза – это признак человека. Вкусы бывают всякие, но оценивать человека по глазам?

Мехран понял подвох, но вида не подал. Только стал нервно улыбаться. Потом грустно добавил – и, наверное, вашим девушкам совсем не нравится, когда мужчины много пьют. После этого он встал и пошёл к своей компании, видимо на что-то обидевшись. Иван проводил его взглядом и обратил внимание на танцующих Магду и Дэвида. Они, казалось, уже никого вокруг не замечали. Ему это наскучило, и он выпил ещё, потом добавил ещё…

Открыв глаза, Иван обнаружил, что лежит на кровати одетый и хочет пить. Стараясь не трясти головой, он подошёл к холодильнику, где обнаружил банку пива. Потом вспомнил, что находится в Копенгагене и это уже второй день их пребывания. Сделав большой глоток из банки, он направился к окну. Перед его взором торчали черепичные крыши, какие-то шпили с флюгерами. Вдали серело море. Утро было пасмурным. Дэвида почему-то не было. Самое непонятное было то, что он не знал где находится? Телефона в комнате не было, но судя по обстановке, скорее всего это гостиница. Иван опять опустился на кровать.

Не надо было мешать пиво с водкой, – подумал он.

Вскоре пришёл Дэвид и в хорошем настроении.

А друг значит умирай в одиночестве и похмельи?

Я тебе ещё пива принёс. Мы с Магдой…

Надо же, вы с Магдой?!

Да нет, ты же просил найти журналиста?

Когда?

Да вчера! Ты что, не помнишь ничего?

Нет.

А вроде был с виду трезвый.

Ты у Магды что ли ночевал?

Что ли, что ли. – Уклончиво пробормотал Дэвид, почёсывая затылок – Ты не понял насчёт журналиста?

Ну.

Что ну – это рядом. Он всех уже в городе достал. Собирает местные сплетни.

А где мы вообще?

В Копенгагене естественно.

Да нет, мы рядом с университетом?

Да, недалеко, в гостинице «Русалочка». Вот так символично. Замечательно я тебя устроил?

Спасибо что на улице не бросил.

Мы с Магдой собрались сегодня прогуляться по городу, посмотреть местные достопримечательности – вдруг добавил Дэвид, – если не возражаешь, пойдём с нами.

А редакция как?

Ну может ты один сходишь? С надеждой спросил Дэвид. – Или завтра с утра. Сейчас уже двенадцать часов.

Иван не стал ничего говорить, а молча пошёл в ванную комнату чистить зубы. Дэвид последовал за ним.

Между нами с Магдой возникло нечто большее, чем просто влечение, – попытался оправдаться Дэвид. Ты же знаешь, что у меня есть девушка, но я так долго её не видел.

Через три часа сидения в баре?

А про ночь ты забыл? Мы говорили, говорили и не заметили, как наступило утро.

Иван молча и яростно орудовал зубной щеткой. Во рту ощущение было такое, как будто кошки нагадили.

Ну вот обиделся. Я тебя подожду, вместе выйдем. Пока на улицу выйду, полюбуюсь Копенгагеном.

Разминувшись на перекрёстке с Дэвидом, Иван побрёл по незнакомым улицам, придерживаясь сбивчивого объяснения Дэвида и проложенного маршрута на карте Копенгагена в мобильнике. Судя по нему, можно было добраться пешком. Wi-Fi устойчиво работал везде, в отличие от Москвы. Ветер гнал низкие, похожие на дым облака грязного цвета. Иван накинул капюшон. Начал моросить дождь. Редакция находилась в пятнадцати минутах ходьбы от гостиницы в таком же старинном здании. Охрана не обратила на него никакого внимания, видимо здесь ходит много разных посетителей. Зайдя в офис с вывеской «Reporters» на двери, представлявший большое помещение, заставленное столами и перегороженное перегородками из тонированного стекла Иван подошёл к ближайшему от входа столику, за которым сидела девушка, смахивающая чертами лица на Магду. Видимо тоже из местных, – подумал Иван.

Могу я увидеть господина Улафа Густавсона?

А вы кто? – Переспросила псевдо-Магда.

У меня есть материал, который он просил занести.

Вы можете оставить у меня, я передам, когда он придёт. Его сейчас нет. Но должен подойти. У нас сегодня в редакции небольшое торжество. Выходит замуж дочь нашего шефа и мы готовимся поздравить молодоженов всей редакцией.

Я его подожду, – сказал Иван настойчивей, – на улице.

Почему не здесь? Переспросила псевдоМагда. Присаживайтесь.

Ну, если я не помешаю вашей работе… сказал Иван, приседая на краешек указываемого жесткого офисного стула.

Мы рады всем, кто с нами сотрудничает, и привыкли к большому количеству посетителей. А сейчас извините меня ждут дела – как бы извиняясь заторопилась девушка.

Иван окинул взглядом офис и посетителей что-то не заметил. Рядом со стеной он увидел свободный стул и сел. Затем начал представлять себе, как выглядит этот самый господин Улаф, но тот, кто через несколько минут вошёл в редакцию не подходил ни под один образ. Иван сразу догадался, что это он и есть. Вошедший был двухметрового роста, светлые волосы спадали на плечи, и чёлка закрывала часть его веснушчатого лица. Одет он был, как будто только что побывал на похоронах своей тётушки. На вид ему было лет сорок.

С похмелья всегда всё получается, как надо – подумал Иван, – везёт мне на рыжих – вспомнил он Дэвида.

Господин Улаф! – Окликнул его Иван, вставая со стула – я к вам. По делу.

Вошедший внимательно посмотрел на Ивана и уверенно подошёл. Они поздоровались. После сбивчивых объяснений сути дела, Улаф сразу предложил пойти в ближайшую пивную.

Долго его не задерживайте – Успела предупредить псевдоМагда, высунувшись из своего стола – ему материал сегодня сдавать для завтрашнего номера.

– Хорошо, не буду. Мои поздравления молодожёнам, – ответил ей Иван. На ходу он продолжал рассказывать Улафу цель его приезда, так как врать здесь не имело смысла.

Меня давно интересуют все эти истории про необъяснимые логическим путём вещи – начал свой монолог Улаф, после сосредоточенного употребления кружки датского пива. Участие в таких историях существ, скажем так, нечеловеческого происхождения многое бы объясняло. В данном случае могу заметить, что обычно у разных народов свои сказочные герои и они действуют в рамках своей территории. Но связь этого убийства с нахождением документов где-то в Италии про итальянского персонажа непонятна. И убийца определённо находится здесь в Копенгагене. Можно конечно предположить, что это сделал человек и сделал совершенно по другой причине: ревность, деньги или религиозные мотивы. Мы не знаем. Но мне не нравится этот рационализм. Тем более я уверен, что это убийство не из числа раскрываемых, поэтому можно немного пофантазировать и поделиться своими фантазиями с читателями.

Вы обращались в полицию?

Да, конечно. Но они редко говорят подробности в интересах следствия, а проще из-за того, что следствия по сути дела и нет. Кто в наше время будет серьёзно заниматься убийством какого-то араба, как ни кощунственно это звучит. Ведь у него нет здесь родственников, знакомых, способных настоять на его раскрытии, или может заплатить кое-кому. Правда у меня есть свои источники. Двадцать лет работы в журналистике научили самому находить факты.

Кружка опустела и логично было бы заканчивать разговор. Иван понял, что можно только догадываться об истинных причинах того происшествия.

Вот и заканчивается моё приключение в вашем замечательном городе – грустно улыбнувшись сказал Иван.

Да, наверное. Жизнь намного интереснее. Кстати и мне уже пора. Тут кстати ещё одно чрезвычайное происшествие – какие-то варвары оторвали голову нашей Русалочке. Так что мчусь туда. Если что, звони.

Они обменялись телефонами, пожали руки, и Улаф быстро ушёл. Ивану ничего не оставалось делать, как идти обратно в гостиницу и дожидаться Дэвида. В отеле на ресепшене администратор передал ему записку. Она, как и предполагалось, была от Дэвида. Там говорилось, что он задержится и придёт вечером. Ивану больше никуда не хотелось, и он завалился на диван и начал подумывать об отъезде. Потом он вспомнил, что надо позвонить Ирме, и предупредить её. Он спустился в холл, добрался до телефона и позвонил в Москву. Ирма была дома и судя по радостным пискам из трубки очень обрадовалась. Ему сразу захотелось всё бросить и уехать прямо сегодня. После обрывочных фраз разговор стал принимать более осмысленные формы. Ирма сообщила небольшую подробность: – «Я познакомилась с одним русским филологом (Ивану слышать эту новость было не очень приятно), приехавшим к нам на конференцию и на фуршете зашёл разговор о нашей версии происхождения сказочных персонажей. Он сказал интересную вещь. Оказывается, у нас в России сказочного персонажа Пиноккио называют Буратино. Повесть Карло Коллоди начал переводить наш русский писатель Алексей Толстой, но по какой-то причине отказался от этой затеи и решил написать сказку по-своему, в которой изобразил Буратино как революционера, который борется с буржуазией в лице Карабаса Барабаса (В итальянской версии Манджафоко), и его подельников – шарлатана фармацевта Дуремара и нищих мошенников люмпенов лисы Алисы и кота Базилио. В финале он их побеждает вместе со своими друзьями: пьяницей Джузеппе или по-итальянски Джепетто по прозвищу Кукурузная лепёшка, деструктивной и субтильной Мальвиной без определённого места жительства (в итальянской версии Голубая фея) и гомосексуальным грустным клоуном Пьеро – ходячей пародией на цирк Дю Солей, люмпеном папой Карлой. Затем они все вместе отпирают золотым ключиком, который Буратино обманным путём выманил у черепахи Тортиллы дверь в коммунизм, находившуюся за старым холстом. Не сказка, а сплошная аллегория. Иными словами, Буратино в России настоящий революционер–экстремист. Так что если хочешь увидеть настоящих Буратин, то приезжай обратно. По правде говоря, я хочу, чтобы ты просто побыстрее приехал домой» – добавила она так жалостно, что у Ивана увлажнились глаза.

Зайдя в номер Ивану пришло в голову, что персонажи не такие уж безобидные, если верить сказанному Ирмой. Но кому же помешала Русалочка, и без того обделенная судьбой злодейкой? Может она и помешала потому, что была безобидна? Тогда кому мог помешать Ахмад? Наверное, лучше было бы самому придумать и написать историю, приведшую к трагическому финалу. От такого вывода Ивану сразу захотелось взяться за планшетник. Он уселся поудобнее, но мысли сразу исчезли. Перед ним светился экран, а в мозгу роились обрывки мыслей о мрачных подвалах Ватикана, таинственных религиозных сектах, обрядах и страшном убийце, связанным с миром нашего подсознания и который существует в тоже самое время в реальности. Этот мир отрицательных персонажей, где нет места Белоснежкам и Русалочкам.

В дверь постучали. Иван вздрогнул, освободившись от странных мыслей, роившихся у него в голове. В дверях стояли Дэвид с Магдой.

Ну как, сходили в театр?

Нет, в театр мы не ходили, – ответила Магда и многозначительно посмотрела на Дэвида.

У нас новости – пояснил Дэвид. – Дело в том, что Магде звонили из полиции и просили нас с тобой зайти завтра в участок по поводу убийства Ахмада.

Кто-то нас заложил? – Проворчал Иван.

Я думаю это наши арабы, – виновато сказала Магда, – ведь вы не думаете, что это сделала я. Но сегодня я многое узнала о вас. Вы меня немного обманули. Это некрасиво и к тому же я стала тоже замешана в этой истории. У нас в университете, наверное, уже поползли слухи. Может даже меня уволят, за нарушение дисциплины.

Я очень сожалею, что мы принесли тебе столько неприятностей. Да и мы тоже хороши, – заискивающе сказал Дэвид. Но сейчас все уладится. Я поговорил с тем журналистом. Ничего мистического в этой истории нет. Расскажем полиции все как есть. Скрывать нам нечего.

Дэвид проснулся от непонятного стука. Приоткрыв глаза, он увидел, что Иван сидя за столом у окна набирает что-то на планшетнике. Спросонья он спросил – ты что так стараешься, клавиатуру разобьёшь.

Не мешай, музу вспугнёшь – торопливо ответил Иван, сюжет пошёл.

А, ну тогда ладно, только потише можно?

Хорошо, постараюсь.

Ивану сначала показалась удачной мысль все происходящее в сценарии, как мистический триллер с сказочным персонажем. Он решил посмотреть о снятых похожих историях в Интернете. Как он догадывался такие фильмы были. Кроме фильма «Пиноккио», снятого Бенини в 2002 году, вышли на экран фильмы про злобного деревянного мальчика, робота Пиноккио, и несколько других картин. Старый советский фильм «Золотой ключик» 1939 года, кроме недоумения ничего не вызвал, а только напомнил то, что сказала Ирма. картина «Буратино» понравилась ему больше. Знаменитый актёрский состав, песни и юмор, а кроме того никакой советской агитации. «Пиноккио» Беннини тронул какой-то особой лирикой, жалостью и человечностью. Судьба его друга, умирающего в образе осла заставила задуматься и о себе самом.

Часть 3. Неоконченное возмездие.

Поздним вечером на взлётную полосу аэропорта Копенгагена приземлился самолёт рейсом из Рима. Невысокий плотный мужчина лет шестидесяти с бородкой клинышком, лениво наблюдал в иллюминатор, как аэробус подруливает к серому зданию аэропорта. После солнечного Рима погода его явно не радовала. К тому же он оделся не совсем по-датски. К своему инвернесскому плащу он забыл пристегнуть тёплую подкладку, и мысль о простуде его тоже не радовала. У трапа его встречал высокий худощавый человек в длинном клетчатом плаще с отворотами и шляпе сходной расцветки. Узнав в сходящем по трапу мужчине своего гостя, он улыбнулся и двинулся навстречу.

Давно вы не были в наших краях господин Росси. Видимо Ватикан заинтересовался нашим тихим городом не случайно.

Неисповедимы пути господни, как, впрочем, и нашего начальства, – уклончиво ответил итальянец. – А вы за это время нисколько не изменились, господин Штормлер. Такой же подтянутый и бодрый. Видимо ваша погода хорошо сохраняет форму. Как супруга?

Росси невольно потянулся, разминая спину от долгого сидения в удобном кресле самолёта.

О, спасибо, хорошо. Внуки не дают расслабиться. Я уже дедушка, можете представить? Скоро я вас со всеми познакомлю. Они ждут не дождутся встретиться с самым секретным из секретных агентов Ватикана. Моя Хельга, кстати ждет нас в гости, хочет угостить своей стряпней.

Да, да. Конечно. Но я здесь ненадолго, надеюсь. Дело пустяковое. Но о делах завтра. Я не люблю последнее время летать самолётами – плохо себя чувствую. Врачи говорят это давление.

Штромлер решил, что не стоит донимать больше вопросами гостя. Но его внезапный звонок утром и молниеносный приезд не вязались с «пустяковым делом». Они сели в стоящую неподалёку «Ауди» с полицейским за рулём. Кроме небольшого черного саквояжа у инспектора ничего не было. Всю дорогу они ехали молча. Это было непохоже на эмоционального Росси, каким знал его раньше комиссар. Джанкарло Росси ни о чём не думал. Он выработал привычку думать о деле только тогда, когда он им занимался и думать соответственно он будет завтра. Сегодня же его волновало только устройство в гостиницу. И только когда они были на месте, выйдя из машины, он вдруг спросил, – ещё кто-нибудь занимается расследованием этого дела кроме вас?

Нет. У нас в управлении идёт сокращение штатов. Народу не хватает. Но по мере необходимости мы привлекаем полицейских.

Тогда до завтра. Завтра в восемь утра я у вас.

Они потоптались немного, не зная, что сказать, и пожав руку инспектор скрылся за стеклянными дверями гостиницы «Copenhagen Admiral Hotel» – мрачноватое с виду здание.

Следующим утром Иван и Дэвид пришли по указанному адресу и представились дежурному.

Пройдите на второй этаж в двадцать второй кабинет к комиссару господину Штромлеру – ответил молодой полисмен, не отрываясь, впрочем, от телефонной трубки и неопределённо кивнув влево.

Они направились по указанному направлению и вскоре уткнулись в пластиковую дверь кабинета с разболтавшейся латунной ручкой и таким же номером. Видно посетителей и здесь хватает – подумал мимоходом Иван, вспомнив редакцию. Комиссар Хенрик Штромлер сидел за своим рабочим столом, и казалось, не обратил на них ни малейшего внимания, перекладывая какие-то бумаги. Справа от него на стуле сидел какой-то господин невысокого роста с аккуратной испанской черной бородкой и небольшими усиками. Штромлер снял с носа очки и поднял голову.

Айвен Сорокин и Дэвид Райтер? – разглядывая какие-то бумаги, спросил комиссар. Видимо ему прислали документы из посольства.

Да, господин комиссар, это мы – ответили они хором.

Прошу Вас передать мне ваши паспорта. Вы надеюсь, догадываетесь о причине, по которой мы были вынуждены пригласить вас сюда?

Догадываемся. Наверное, вопрос касается убийства историка? – чистосердечно произнёс Иван.

Согласно заявления госпожи Магды Хекиннен вы наводили справки о личности Ахмада Бахуда, убитого на прошлой неделе.

Друзья удивлённо переглянулись. Неужели Магда их обманула?

Но мы интересовались совершенно по другой причине, не связанной с убийством! – Воскликнул Дэвид и добавил – А что, это действительно было убийство?

Может вам известна другая причина? – С ехидной улыбкой спросил Штромлер, казалось не услышав вопроса.

Она касалась моего сценария. То есть я хотел писать киносценарий детектива, сюжетом для которого послужило, как вы выразились, убийство этого несчастного. Я кинорежиссер из России.

Я знаю, молодой человек, – чуть повысив голос сказал Штромлер, – это убийство, и мы отрабатываем всех подозрительных лиц.

А мы что, подозрительные? – Задал глупый вопрос Дэвид.

Уроженцы России и Великобритании, приехавшие, как туристы и находящиеся на территории Королевства Дании только для того, чтобы поинтересоваться нераскрытым убийством араба? Цель, с которой вы приехали в нашу страну и как вы были связаны с убитым. Быстро отвечать – резко произнёс комиссар.

Вас неправильно информировали. Нас не в чем подозревать. – прогнусавил Дэвид, – По законам Евросоюза мы можем путешествовать где угодно без ограничений. Это наши права, как туристов Шенгенской зоны.

Отвечайте по существу, – перебил его комиссар, – а если желаете узнать больше о своих правах, то в камере вам их объяснят и в дальнейшем вышлют из страны в лучшем случае.

Ребята задумались, не зная, что ответить. Любое слово могло быть неправильно истолкованным. Начать решил Иван, как втянувший друга в это предприятие и чувствующий свою ответственность. Решительно уперев руки в колени он ответил – я прочитал об этом в Интернете, и меня заинтересовала эта история, в которой мог быть замешан сказочный персонаж и я втянул моего друга Дэвида в эту поездку. Он здесь вообще не причём. Вы, наверное, уже и так всё про о нас знаете – добавил Иван.

Да, мы навели о вас справки в консульстве. Но вы здесь не затем, чтобы выступать свидетелями. Кстати позвольте представить инспектора Росси из Интерпола. – Мы хотим предупредить, чтобы вы не делали шумихи, не мучали наших горожан своими вопросами. С нас хватает журналистов. Своим расследованием вы мешаете нам и играете на руку преступникам. Этот преступник или преступники очень опасны, и вы подвергаетесь большому риску, находясь здесь. Возможно, он следит за вами. У нас есть соображения, что он ещё в Копенгагене.

А что, он раньше был в другом городе? – Переспросил Иван.

Мы точно не знаем. Но я вам скажу так – уезжайте к себе домой. Займитесь делом. Праздность и безделье могут привести к плохим результатам. Если же заметите что-то подозрительное, то звоните. Вот моя визитка. Всего доброго, констебль вас проводит – комиссар протянул визитку Ивану и взялся за ближайшую от него папку, чтобы показать, что у него есть и другие дела.

Когда ребята вышли из кабинета, Росси спросил Штромлера, – Почему ты не взял с них письменные показания?

Штромлер улыбнулся, – их показания ничего не значат сейчас для нас. Но я распорядился, чтобы за ними установили слежку до тех пор, пока они не уедут. И за группой этих самых студентов – арабов, которые заботливо дали нам информацию об этих двоих субъектах. А сейчас давай ознакомимся с деталями убийства, если это действительно так.

Кстати, а почему ты меня представил, как следователя Интерпола?

Для важности. Чего подумают эти юнцы, если я тебя назову этими труднопроизносимыми ватиканскими титулами, которые я, впрочем, забыл.

Некоторое время друзья молча шли по улице. Первым заговорил Иван.

Какого черта ты Дэвид связался с этой дурой? Она нас подставила.

Давай лучше найдём Магду, и пусть она нам всё объяснит. Мне кажется, это какое-то недоразумение.

Да не хочу я общаться с твоей Магдой. Вообще надо сваливать отсюда.

Если хочешь знать, то первым меня подставил ты. Твои бредовые идеи про оживших гномов и эльфов никому не нужны. Живёшь в каких-то мечтах. Лучше бы познакомился с подружкой Магды. А ещё лучше сидел бы дома и писал сценарий про Годзиллу с Бандерасом в главной роли. Мне моя тётка ещё говорила: – «Никогда не доверяй русским». Одни мечты и никакого дела.

А вы, англичане все алкоголики и вырожденцы.

Дэвид остановился, опешив от сказанного. – А вы русские не алкоголики что ли? Вот насмешил. Кинь в меня бутылкой виски, может, обижусь. Да вы, если хочешь знать…

Он хотел что-то сказать ещё, но от обиды не мог вымолвить ни слова. Он только стоял и размахивал руками. Потом повернулся и пошёл прочь.

Стой, ты куда? Ты обиделся? – Иван побежал за ним. Ему не хотелось, чтобы разговор заходил так далеко. Но Дэвид только отмахнулся и продолжил ходьбу убыстрив шаг. Иван остановился и подумав направился в гостиницу, решив, что сейчас им надо побыть порознь. Придя в номер, он стал укладывать вещи. В дверь постучали. Он подумал, что пришёл Дэвид, тихо подкрался и неожиданно распахнул дверь. На пороге стоял Мехран.

Привет. Ты, наверное, удивлён? – Загадочно спросил Мехран.

Не то слово. Какими судьбами? Меняя выражение лица ответил Иван, – Шёл, наверное, мимо и дай, думаю, зайду?

А вы уезжаете?

А что тут делать? Ты заходи.

Мехран прошел в номер и осмотрелся.

Вам в Дании действительно делать нечего?

Нет, ты неправильно понял, просто у нас возникли небольшие проблемы. У меня заболела моя любимая бабушка.

Я думал по другой причине.

Иван начал собирать разбросанные вещи и укладывать в сумку.