Читать книгу Человек извне - Олег Вячеславович Логинов - Страница 1

Часть 1. «Дорога Олайры»

Глава 1. «Пришедший из зеркала».

Вначале был удар обо что-то упругое, сопровождаемый резкой вспышкой головной боли; за сим последовало жёсткое падение на некую твёрдую и ровную поверхность сопровождаемое практически полным ослеплением. В этот момент мир вокруг словно бы утратил все свои физические свойства, одновременно растеряв не только свои ориентиры, но так же собственные краски, шумы и запахи. Впрочем, один ориентир всё же оставался – это некая твердь под собственным телом. Хотя и тело то своим можно было назвать с некоторой натяжкой.

Когда зрение и слух мало-мальски стали восстанавливаться, Александр различил что полулежит на грязном каменном полу, среди множества хаотически разбросанных стеклянных осколков, а прямо напротив него в серой оштукатуренной стене неровными, словно бы оплавленными, краями зиял сумрачный проём, в мутной глубине которого с треском вспыхивали электрические разряды. И не было видно, куда этот ирреальный пролом уводит и даже какова его приблизительная глубина. Всё скрывала туманная дымка, рваными клочками выплывающая из чрева пролома и стелящаяся по-над полом.

Находящийся в полном ступоре Александр наблюдал как стеклянные осколки, то ли от соприкосновения с туманом, то ли по каким-то другим неведомым причинам стали заметно скукоживаться, меняя не только форму, но и саму структуру. Они словно бы плавились, постепенно превращаясь в некую серебристую массу, очень напоминающую ртуть. Очень скоро весь блестящий хлам перешёл из твёрдого состояния в жидкое и едва этот процесс завершился, как вся разрозненная масса с громким шипением начала испаряться. Синеватые облачка пара, смешиваясь с серой пеленой тумана, вдруг начали заметное обратное движение, устремляясь в сторону породившего их пролома, и исчезали в его бездонном чреве, словно кто-то незримый, находящийся по ту его сторону, включил мощную помпу. Наблюдавший это Александр подумал, что ещё немного и его самого подхватит невероятная втягивающая сила и утащит в неведомое жерло, природу которого он понять был не в состоянии. Ничего, впрочем, с ним не происходило, а тем временем туманная дымка уже полностью всосалась куда-то в чрево стены и неожиданно все эти метаморфозы прекратились. Раздался громкий хлопок и пролом исчез. Исчез, словно его и не было вовсе. На месте, где он только что был, теперь осталась лишь глухая серая стена и висящее прямо напротив нашего героя большое старинное овальное зеркало в витиеватой металлической рамке. Само зеркало выглядело как то странно. Его поверхность казалась какой-то чересчур тёмной, словно за этой поверхностью таилась мрачная бездна. На нём не было ни характерных отслоений, ни трещин, ни чего такого, что говорило бы о возрасте сего предмета, но в том, что зеркало было действительно старинным, не возникало никаких сомнений. И даже не старинным – древним. Зеркало просто кричало об этом! Но ещё более странным оказалось то, что в висящем напротив Александра и почти на уровне пола зеркале, наш герой не видел собственного отображения. Его попросту не было. Зеркало отражало некий достаточно большой пустынный зал, заставленный грубо сработанными длинными столами и лавками, ряд высоких и узких окон вдоль одной из боковых стен и нечто напоминавшее подобие барной стойки в дальнем углу зала. Сам же Александр в отражении отсутствовал, словно и не сидел он на полу перед зеркалом, а являл собой некую призрачную субстанцию. Осознание этого порождало в душе тягучее и липкое чувство страха и в попытке согнать морок Александр сделал несколько судорожных движений руками, наивно надеясь на некое самовоплощение. Впрочем, свои руки (да и всё остальное тело тоже) он хорошо видел – он не наблюдал их отражения. Вот это было непонятно и страшно! А то, что произошло дальше, показалось и вовсе невероятным.

Александр обернулся назад и с граничащим с ужасом удивлением обнаружил, что зал позади него вовсе не пуст, как это показывало необычное зеркало. Здесь были люди – много людей – и все они с неподдельным удивлением воззрились на нашего героя, сидящего на полу.

Не веря своим глазам, Александр обернулся к зеркалу – картина та же – никого! Быстрый взгляд в обратном направлении – люди!

Он ещё несколько раз обернулся туда-сюда, надеясь как-то избавиться от наваждения, но никаких перемен не добился, кроме того, что люди, доселе находившиеся без движения, вдруг зашевелились и загалдели. Причём галдёж, разобрать в котором наш герой пока определённо ничего не мог, с каждой минутой нарастал.       В этом шуме им не было услышано ни одного знакомого слова, видимо собравшиеся говорили на незнакомом Александру языке. И судя по гомону, люди были то ли чем-то сильно удивлены, то ли встревожены. И не было никаких сомнений, что прямым виновником всему этому был ни кто иной, как наш герой.

Как долго всё это продолжалось – неведомо, но кончилось тем, что от барной стойки, расположенной в противоположном конце зала, отделилась человеческая фигура и распростёрши объятия устремилась в сторону очумевшего от последних событий Александра. ( К слову сказать, всё происходящее казалось ему столь нереальным, что он наблюдал за событиями как бы со стороны, словно смотрел какой-то фильм или даже сон.) А фигура, меж тем, стремительно приближалась, что-то радостно голося и размахивая руками.

При ближайшем рассмотрении оказалось, что сие тело принадлежит низкорослому и толстенькому человечку, облачённому в длинную зелёного цвета рубаху и вышитый фартук. Голову незнакомца украшала обширная лысина, увенчанная редким рыжеватым хохолком на макушке. А в том, что это именно незнакомец, у Александра не было никаких сомнений. Человека, который к нему приближался, он видел впервые в жизни.

Тот же, напротив, всем своим поведением выражал такую бурную радость, словно только что встретил своего лучшего друга, которого не видел как минимум не один десяток лет и по которому успел за это время здорово истосковаться.

Из того, что голосил этот незнакомый человек, Александр решительно не понимал ни слова, было понятно лишь, что своим появлением здесь он привёл всех в замешательство, однако эмоции преобладали положительные. Похоже, незнакомые люди отнеслись к нему по-доброму, хотя, при этом, и были немало удивлены. Надо ли говорить, что очень скоро все присутствующие оказались поблизости, и каждый норовил прикоснуться к нашему герою, так сказать – опробовать его на ощупь. А больше всех в этом преуспел всё тот же толстяк с лысиной. Он попросту облапил Александра и при этом непрестанно нёс какую-то абсолютную ахинею, из которой наш герой сумел запомнить только одно слово: ОЛАЙРА.      Остальные собравшиеся тоже что-то говорили и Александр так же слышал от них это новое для себя слово, и в конце концов невольно пришёл к умозаключению, что «Олайра» – это скорей всего имя и что более всего интересно – сие имя было присвоено ему.

– Эй! Какой ещё Олайра!? Моё имя Александр! Александр!!! – крикнул он, пытаясь отстраниться от назойливого толстяка, но сия попытка не увенчалась успехом.       Он вдруг почувствовал, что силы быстро оставляют его, словно начало вдруг действовать принятое накануне снотворное. Возможно, это была адекватная реакция организма на совсем неадекватную реальность, кто знает. Но как бы там ни было, а наш герой неожиданно потерял сознание…

Пробуждение было тяжёлым… Оно скорей походило на тяжкое похмелье после длительного запоя.      На обычные при такой ситуации сухость во рту и головные боли накладывались ещё и подозрительные шумы, которые звучали где-то внутри самого Александра.      Чуть позже он сумел разобрать, что это вовсе и не шумы, а человеческие голоса. Как будто где-то в глубине его сущности спорили меж собой и ругались миниатюрные человечки. Вот только в чём был предмет спора этих карликов наш герой так и не смог разобрать. При всём при этом Александр всё-таки не сомневался, что они именно спорят и ругаются…

С трудом разлепив веки и приподняв налившуюся чугуном голову, Александр осмотрелся, и тот час же вернулся в страшную реальность.      Он увидел себя в небольшой комнатке, весь нехитрый интерьер которой составляли предметы и мебель явно кустарного производства. Здесь были: два обитых грубой холщовой материей кресла, круглый столик, забранный не первой свежести скатертью, встроенный в одну из стен большой, выложенный в камне камин с кованной чугунной решёткой, да ещё колченогая тахта, на которой наш герой в данный момент и находился. Ещё на стене висел портрет некоего бородатого господина, с которым ранее наш герой не имел чести быть знакомым, что вовсе и не удивительно. В свете, проникающем сюда через высокое и узкое окно с мутным, словно загаженным мухами, стеклом, весь этот ущербный интерьер выглядел совсем уж гротескно.       А вкупе всё это могло означать лишь одно: происшедшее накануне не являлось ни дурным сном, ни изощрённой выдумкой. И, значит, нынешнее положение Александра пока не прояснилось ни на йоту.

Александр в бессилии рухнул на тахту и взявшись за голову обречённо застонал, и тот час же, словно чёртик из шкатулки, в комнате нарисовался уже известный нам суетливый толстячок. Этот маленький человечек, казалось, сразу заполонил собой всё помещение.      Он бегал по комнате взад-вперёд и что-то беспрестанно тараторил.       Несомненно, он обращался к Александру (к кому же ещё!), но наш герой не понимал ни слова.

– Я не знаю вашего языка! – взмолился Александр, – Я – русский! Может быть у вас тут есть переводчик? Позовите кого-нибудь, кто понимает по-русски…

Толстяк вдруг перестал болтать, остановился как вкопанный посреди комнаты, несколько мгновений ещё внимательно рассматривал гостя, а потом стремглав бросился прочь. Александр только пожал плечами; у него не оставалось сил даже по-настоящему удивиться странному поведению человека, который, судя по всему, был здесь хозяином или просто главным.

Толстяк вскоре вернулся, буквально втащив вслед за собой человека облачённого в длинные, похожие на монашеские рясы, одежды. Густая чёрная борода делала вошедшего похожим на дьяка, не хватало, разве что, паникадила в руке и православного креста на груди.      Оба остановились посреди комнаты, и какое-то время безмолвно рассматривали Александра. Даже толстяк, вопреки своему обыкновению, молчал.

Впрочем, недолго.       Он же первым и затараторил на своём тарабарском (по убеждению нашего героя) языке. Человек похожий на монаха поначалу больше слушал, но потом всё-таки вступил в полемику и вот тут, прислушавшись к их беседе, Александр уловил в речи одного из говоривших не то чтобы знакомые слова, но какие-то неуловимо привычные слуху интонации. Естественно, эти слова принадлежали «монаху». И говоривший изъяснялся отнюдь не на известном и родном Александру русском. Это был скорее отдалённо родственный диалект, ну… что-то вроде старославянского, или, может быть даже, польского.       А может и вовсе смесь того и другого.

Некоторое время он ещё прислушивался к диалогу незнакомцев, но, в конце концов, не выдержал:

– Эй, кто-нибудь здесь способен объяснить мне, где я?       И как вообще сюда попал. Что вообще происходит?      И что это за странные маскарадные одежды и обстановка вокруг? Тут что, снимают кино о эпохе средневековья? Где тогда съёмочная группа и прочая около киношная тусовка? Где камеры и софиты? И что, чёрт возьми, я здесь делаю?!

Ответом на его экспрессивную тираду было недоумённое молчание обоих пришедших. Затем оба синхронно переглянулись и толстяк, указав пальцем на Александра, сказал:

– Олайра!

– Олайра? – переспросил Александр. – Я не понимаю, что значит эта олайра! Какая ещё олайра? Где я?!

– Олайра! – утвердительно сказал и тот, что был похож на православного монаха.

– Эй, кажется я начинаю врубаться! Это вы мне имя что ли такое дали? Ну так и тут ошибочка! Никакой я вам не Олайра!      Саня я!… Александр… – Он хлопнул себя в грудь – Алекс!

– Алет? – переспросил толстяк и повторил уже более утвердительно: – Алет!

– Вы тут, похоже, обкурились ребятки – сказал наш герой более чем утвердительно и даже несколько раз сморгнул, чтобы согнать с себя этот навязчивый морок. – Но это ваши проблемы, а мне пора восвояси.

Сказав это, Александр начал подниматься со своего ложа и это, надо заметить, далось ему с немалыми трудностями. Кажется, он только что перенёс какую-то тяжёлую болезнь, настолько слабыми и непослушными были его члены. И он решительно не помнил, какой недуг его подкосил и сколько времени он провёл в беспамятстве, прежде чем очнулся среди всей этой фантасмагории.

Скорей всего Александр даже не смог бы удержаться на ослабевших ногах, но толстяк с «монахом» услужливо подхватили его под руки и, поддерживая, повели к выходу.

За дверью оказался прямой полутёмный коридор, пройдя по которому новоявленная и довольно странная компания очутилась на ведущей вниз лестнице. И только преодолев три десятка скрипучих ступеней, Александр увидел уже знакомое ему помещение.      Это был тот самый зал со столами, в который он попал ещё вчера каким-то абсолютно неведомым способом. Вот только вчера ли это было и вообще – в этой ли жизни – было совсем непонятно.       Как непонятно и то, каким непостижимым образом ему «повезло» свалиться в эту реальность. И более того – в реальность ли?      Может быть он попал в аварию и сейчас находится в бессознательном состоянии в клинике, а всё, что ему видится вокруг, не более чем игра его же воображения? Или (Александр внутренне ужаснулся пришедшей мысли) он умер и попал на тот свет! А впрочем, (эта мысль сразу успокоила) бесплотным духом наш герой себя тоже не чувствовал. Слабость в теле была самой, что ни на есть, настоящей, ногами он ощущал твёрдую поверхность пола, а под руки его поддерживали отнюдь не ангелы. И ту немногочисленную группу людей за столами, в столь же колоритных, как и у лиц его сопровождающих, одеждах, тоже никак нельзя было занести в список небожителей. Во всяком случае, кое-кто из них уже спал, уткнувшись лицом в испачканный объедками стол, и причина этого далеко не ангельского почивания была здесь же; она растекалась лужицами на столах, на лавках и под оными. И тяжёлый сивушный запах недвусмысленно утверждал – из чего эта самая «причина» состоит.

Александр ещё накануне мог бы догадаться, что это за заведение, если бы у него на то хватало душевных сил. А толстяк, что вёл его под руки, был, вероятно, тут основным. Барменом ли, шеф-поваром, или вообще владельцем – короче, главным.

Оказавшись в зале, наш герой отчётливо вспомнил своё появление здесь. Эту странную метаморфозу с зеркалом и удивление публики. Но это было и всё, что он мог припомнить.      Всё же, что предшествовало этому, было сокрыто от него беспросветным мраком. Как ни пытался Александр напрячь память – ничего путного из этого не выходило.      Всё равно всё крутилось вокруг того момента, как он оказался на каменном полу среди сверкающих обломков зеркала. А зеркала ли? Судя по тому, что стало происходить с этими обломками потом, и тут возникали большие сомнения.       Боже, как всё это было странно! Взять хотя бы то, что в зеркале не отражались люди!

Вспомнив это, Александр высвободился от сопровождавших и прямиком направился к зеркалу, но чудес на сей раз не происходило. Он отчётливо увидел в отражении и самого себя и всех тех, кто нынче присутствовал в этом большом помещении.      Впрочем, некоторую странность он всё-таки обнаружил. Александр не знал точно, сколько времени прошло с тех пор, как какая-то неведомая сила вырвала его из привычной жизни и переместила в эту неведомую реальность, но ему-то самому казалось, что минуло не более суток – полутора. А вот густая щетина на щеках и подбородке утверждала, что последний раз встречалась с бритвой не менее чем пару недель назад!       Но при этом наш герой прекрасно помнил, что принимал душ и брился не далее как…      Так сколько же времени прошло?!

Александр поймал себя на мысли, что кроме всего прочего он стал ещё и туго соображать.      Ну конечно, надо быть полным дураком, чтобы не догадаться, хотя бы, выяснить сколько времени! Он не носил наручных часов, но ведь есть мобильный телефон – неизбежный спутник современного человека!      И как только ему это сразу не пришло в голову!

Александр сунул ладонь во внутренний карман ветровки и с облегчением обнаружил, что тот на своём привычном месте. Кажется, это было первое приятное известие за последнее время.

Впрочем, телефон оказался выключенным и даже после того как Александр его включил, он ровным счётом ничего не смог прояснить.       Все настройки были сбиты напрочь, часы высвечивали ноли, дата была трёхгодичной давности и, вдобавок ко всему, отсутствовал роуминг. Нельзя было кому-то позвонить и, соответственно, никто не мог дозвониться до нашего героя. Впрочем, изначально это не сильно огорчило Александра. Он решил, что скорей всего само здание экранирует сигнал и рано или поздно ему удастся сделать звонок кому-нибудь из друзей, и может тогда хоть что-то прояснится.      А пока…

Он ещё раз осмотрелся. Всё вокруг оставалось по-прежнему неопределённым, добавилось разве что любопытства к его персоне со стороны окружающих.       И почему-то казалось, что главной причиной этого послужили его манипуляции с собственным телефоном.       Видимо присутствующих больше всего интересовал именно этот момент.      Во всяком случае, большинство взглядов были прикованы именно к телефону, и во многих из них легко читалось какое-то благоговение, граничащее с удивлением и даже страхом.

Это могло бы насторожить, но сейчас Александр был не склонен к здравому осмыслению происходящего, ему казалось теперь, что очень скоро всё и так само собой прояснится.       Ну конечно – надо просто покинуть это странное здание…….

Выкинув из головы всё остальное, он прямиком направился к выходу, не обращая внимания на протестующие (судя по интонации) возгласы толстяка. Толстяк даже двинулся за ним следом, но попыток остановить нашего героя силой, предпринимать не пытался. Он лишь семенил следом и что-то там заискивающе лепетал на своём «тарабарском».

При выходе на улицу не удалось выяснить ничего такого, что расставило бы всё в голове нашего героя по своим местам.       Он оказался на каменных ступенях высокого крыльца, а под ним расстилалась небольшая площадь мощёная булыжником и окружённая странными на вид строениями в 2 и 3 этажа. Однако странными эти здания казались только с точки зрения нашего героя и казались таковыми лишь благодаря своей глубоко устаревшей архитектуре. Несколько улиц и проулков разбегались с площади в разных направлениях и везде, где хватало глаз, Александр видел всё тот же средневековый город.      Что бы там ни было, а место, где очутился поневоле наш герой, не ограничивалось одним лишь помещением со столами и зеркалом, да убогой комнаткой наверху, где он только что очнулся.      Это было что-то большее.      Гораздо большее!

Может быть он сейчас находится где-то на территории «Мосфильма» или, (чёрт возьми!), самого Голливуда, где снимается какой-то исторический блокбастер?       Но где тогда вечно орущий в мегафон режиссёр, где камеры и софиты?      Ничего подобного и в помине не было, да и люди, что его здесь окружали, совсем не походили на актёров.      В общем и целом ситуация не только не разрешилась, но и стала ещё более запутанной. Время словно застыло, и Александр несколько минут стоял в оцепенении, пока, словно откуда-то издалека, до него не донеслись слова толстяка, среди которых особенно выделялось слово «Алет», ибо оно звучало чаще всего.

Алет – кажется, так теперь его величают! Это открытие нисколько не удивило и не задело за живое.       Подобная вещь казалась сущей мелочью в сравнении с тем, что наш герой видел вокруг себя. А видел он прохладное и хмурое утро (или вечер?), почти безлюдную площадь древнего города, каменные дома с островерхими черепичными крышами и преследующего его повсюду толстячка, который, к слову сказать, уже казался почти родным на фоне всего остального.

– Ну ладно, кажется ты хочешь чтобы я вернулся в твою лачугу? – обратился он к толстяку. – Так и быть, пошли. Я всё равно ещё не разобрался, что тут происходит, а ты, возможно, будешь мне в этом полезен…

И он вернулся в обеденный зал, сопровождаемый хозяином этого заведения и уже явно увеличившимся вниманием публики. Теперь наш герой был настоящим героем дня – сие было очевидно! Его уже поджидал отдельный накрытый стол с какими-то дымящимися яствами в глиняных горшках и блюдах, и при виде этого разносола Александр вдруг отчётливо осознал, что чертовски голоден. Как кстати оказалась эта услужливость со стороны толстяка! И этим непременно надо было воспользоваться.

Очень скоро наш герой, отбросив в сторону все вопросы, попросту набивал желудок, вполне резонно полагая, что денег с него за это не спросят. Ну а если всё-таки и спросят, то он обязательно что-нибудь придумает. В конце концов, какая-то сумма у него имелась, хоть и сомнительно было, что его рубли кого-то здесь могут заинтересовать. Скорей всего здесь хождение имеет какая то иная валюта, вроде золотого динара, или ещё чего-нибудь такого, но обязательно золотого. А поскольку ничего подобного он никогда и в руках не держал, стало быть и задумываться над этим не имело смысла. Будь что будет, решил он. Главное не упустить шанс отобедать, а уж там будет видно, что и как.

Поначалу нашего героя несколько смущало чрезмерное внимание публики к его персоне, которая уже попросту обступила стол и следила за каждым его движением, будто наблюдала некую театральную постановку; но вскоре он перестал обращать внимание на такие мелочи, а выпитая залпом большая кружка кисло-сладкого вина и вовсе способствовала тому, что настроение Александра значительно улучшилось и собственное нелепое положение уже не казалось таким безнадёжным.      Более того, толстяк, что не отходил от него ни на шаг, уже казался чуть ли не закадычным другом. Он отдавал распоряжение снующей прислуге по поводу своевременной замены блюд, а так же пресекал все попытки кого-нибудь из собравшихся потрогать Александра руками, чему наш герой был несказанно рад. Он даже сумел запомнить имя своего опекуна – трактирщика звали Джуниф и, судя по всему, этот невзрачный толстенький человечек пользовался здесь неким авторитетом. Собственно и немудрено. Ведь он здесь был хозяином.

Хорошенько подкрепившись, наш герой, наконец, отвалился от стола и только тогда внимательно оглядел собравшихся. Вне всякого сомнения, вся эта братия имела какой-то карнавальный вид, не хватало разве что масок на лицах, да и костюмы не отличались изыском и разнообразием. Вообще одежду, которую Александр наблюдал на этих людях (или на большинстве из них), можно было бы смело назвать рубищем.       Причём это касалось как мужчин, (которых среди присутствующих было большинство), так и женщин, весь вид которых недвусмысленно раскрывал тот род деятельности, которому эти дамы себя посвящали.

Впрочем, женские одеяния всё же немного отличались некоторыми претензиями на изыск и если присмотреться внимательнее, то можно было заметить украшавшие их детали и вырезы. И именно представительниц слабого пола больше всего интересовало то, во что был облачён наш герой.       А на Александре, кроме вышеупомянутой ветровки, была серая фланелевая рубашка, синие джинсы и кроссовки.      Среди прочих здесь он выглядел розой среди кактусов. И это при самом упрощённом сравнении.

Но вообще-то нашего героя отличало от остальных не только это. Кроме чисто внешнего отличия было ещё нечто неуловимое и почти неопределяемое на взгляд, но что-то такое, что, вне всякого сомнения, делало Александра чуждым окружающей обстановке. И может быть именно это, так притягивало к нему окружающих. Собравшиеся галдели и делали какие-то знаки мимикой и руками, и далеко не сразу наш герой сообразил, что от него хотят. А хотела публика его мобильный телефон, который он так неосмотрительно извлёк на свет божий ещё совсем недавно.

Под удивлённый возглас толпы сие средство связи было вновь вынуто из кармана и Александр, не без удовольствия, предъявил почтенной публике это достижение цивилизации, призванное, по замыслу создателей, облегчить общение между людьми, но на деле этих самых людей всё больше разобщающее. Ещё больший восторг собравшихся вызвал засветившийся экран, а в глазах у некоторых можно было, даже, прочесть что-то похожее на суеверный ужас. А когда Александр, не мудрствуя лукаво, включил первый попавшийся звуковой сигнал, это и вовсе вызвало среди присутствующих самую настоящую панику. Сигналом оказался самый обычный телефонный звонок, стилизованный под дребезжание старинного телефонного аппарата, но в тишине этот звук произвёл эффект взорвавшейся бомбы. Да и в самом деле всё это походило на взрыв. Кто-то в ужасе отскочил прочь, но основная часть присутствующих рухнула на пол прямо на месте, при этом прикрыв голову руками и заодно смахнув со стола часть глиняной посуды вместе с остатками еды. На ногах остался только толстяк Джуниф, да и то наверняка лишь потому, что он был к Александру ближе всех и ему просто помешали упасть.      Но при этом на побелевшее лицо и выпученные глаза трактирщика было жутко смотреть.

– Во дают! – только и сказал наш герой. – Вы тут, видно, совсем дикари – Он протянул руку с телефоном толстяку, но тот шарахнулся так, будто ему подсунули разозлённую гадюку.

– Ну и ладно, как будет угодно! – телефон вновь был убран в карман. – Концерт по вашим заявкам окончен, зрителей просят покинуть партер…

Вскоре после этого люди пришли в себя и хоть и не оставили нашего героя в покое, но на сей раз старались держаться от опасного гостя несколько поодаль. Уже никто не смог бы дотянуться до Александра руками, но любопытных глаз, при этом, никто с него не спускал. Рядом с ним остался только трактирщик, но и тот держался настороже.

– Послушай, – обратился к нему Александр, – Что ты можешь пояснить мне по поводу того зеркала? – он указал на висящий на прежнем месте загадочный кусок стекла в кованой рамке. – Как я мог пройти сквозь него?       Или я оказался здесь каким-то иным способом?      Молчишь?       Не понимаешь? Ну так найди мне, чёрт возьми, хоть кого-нибудь, кто хоть чуть-чуть понимает по-русски!

Трактирщик молчал, молчали и все остальные.       А меж тем вопрос требовал ответа всё больше и больше.       Тем более что начало своё коварное действие выпитое вино. И нашему герою уже ничего не оставалось, кроме как самому попытаться прояснить ситуацию.

– Ладно, пёс с вами! – С этими словами Александр тяжело поднялся из-за стола и нетвёрдой походкой устремился к зеркалу. Уж коль скоро он каким-то образом прошёл сквозь это стекло с внутренней стороны, значит как-то сумеет проделать всё в обратном порядке.

Впрочем, разочарование пришло буквально сразу. Разочарование, однако, граничащее с удивлением, ибо на ощупь отражающая поверхность не оказалась ни стеклянной, ни даже металлической.      Самым удивительным было то, что поверхность была упругой и чуточку податливой. Когда наш герой прикоснулся к ней пальцем, тот чуточку утонул в ней и от места соприкосновения в разные стороны пошли едва заметные круги, искажающие отражение.       Ну почти как на воде, когда в неё бросишь камень!      Однако податливость эта была обманчивой. Попытка с силой толкнуть зеркало не увенчалась успехом. Несмотря на предполагаемую мягкость, оно выказало неожиданную твердь. Ещё несколько раз Александр попытался вторгнуться рукой в зеркальную гладь, пока окончательно не убедился в тщетности сего и не оставил эту затею. И при этом его не оставляло ощущение, что там, за отражением, что-то есть. И в этом «что-то» заключён целый мир. Возможно тот самый, из которого пришёл сюда Александр.

– Эй! – крикнул он трактирщику: – Что у тебя там, за зеркалом? Может потайной ход?

Толстяк наверняка ничего из его слов не разобрал, но, тем не менее, осторожно приблизился, всем своим видом выражая полную раболепность.

– Я хочу посмотреть, что там, за зеркалом?      Там должно что-то быть!      Помоги мне его отодвинуть. – Сказал Александр, дублируя свои слова энергичной жестикуляцией, которая со стороны, должно быть, выглядела смешно и нелепо, но толстяк, кажется, понял, что от него хотят.      Он тут же позвал двух дюжих молодчиков в одинаковых засаленных передниках, с вышитыми на них вычурными вензелями, напоминавшими Александру стилизованную букву «Д». Те, повинуясь приказу своего господина, (коим, несомненно, являлся Джуниф),      молча принялись за дело.      Это не составило большого труда – зеркало крепилось к стене при помощи двух металлических крюков, с которых его довольно скоро сняли. Другое дело, что за зеркалом не оказалось ничего такого, что мог ожидать наш герой. Там была обыкновенная стена, без малейших признаков каких либо дверей или проходов.       Задняя сторона зеркала так же не открыла никаких потаённых секретов, она была матово поблескивающей и абсолютно монолитной. А ещё, (при прикосновении к ней), она не создавала эффекта волны, как лицевая сторон. В этом была некоторая странность, но сейчас наш герой на эту мелочь просто не обратил внимания. Его интересовало, где та дверь, через которую он вошёл в этот трактир, и пока что этой двери не находил.       Зеркало не желало открывать своей тайны.      И, надо заметить, что загадка зеркала интересовала уже не только его одного.       Многие из находившихся в зале уже достаточно осмелели и подошли поближе к месту действия. Скорей всего чудесное появление Александра в трактире уже мало для кого было секретом – людская молва довольно быстро разнесла по умам сие необыкновенное событие. И, само собой, собравшихся интриговало что же будет дальше: какое новое волшебное действо приготовил для них «пришедший из зеркала». И всё чаще из уст присутствующих звучало имя – «Алет». Имя, которое, похоже, окончательно присвоили нашему герою местные обитатели. И имя сие произносилось с благоговением и даже некоторой опаской, что позволяло нашему герою чувствовать себя землепроходцем, впервые вступившим на территории диких первобытных племён.      После детального изучения оборотной стороны зеркало, с помощью всё тех же молодцов, вернулось на прежнее место и принялось так же индифферентно отражать видимую Александром часть обеденного зала и его самого. И ему не оставалось ничего другого, как в бессильном отчаянии прильнуть к собственному отражению и оставаться в этом положении несколько томительных минут. Мысли, одна нелепее другой, метались в его голове словно бисеринки в калейдоскопе, складываясь в причудливые умозаключительные узоры, но в этих узорах не было и крупинки здравого смысла. Всё было нелепым и ещё более ирреальным, нежели в тот момент, когда он впервые очутился в этом помещении. По-крайней мере так ему теперь казалось. Ибо тогда ещё ему думалось, что он вот-вот разберётся во всём этом, а сейчас пришло полное отчаяние.

Повинуясь невесть откуда взявшемуся импульсу безумия, он отошёл от зеркала на несколько шагов, а затем с разбега ударился в него плечом, очевидно надеясь провалиться куда-то по ту сторону окружающей его реальности.

Этого не произошло. И повторные попытки так же оказались тщетны. Александр даже пару раз ударил в зеркало ногой, а в довершение обрушил на него ещё и кем-то угодливо поданную деревянную табуретку – никакого результата!

Вернее, результат был. Но это было лишь ушибленное плечо и вдребезги разбитая табуретка, тогда как на зеркале не осталось даже малейшей царапины. Из чего бы ни был сделан сей предмет гардероба, материал этот оказался сверхпрочен.

А меж тем нелепое сражение с зеркалом только раззадорило публику. Толпа загалдела и, кажется, требовала он нашего героя продолжения идиотского спектакля. Во всяком случае, Александр воспринял весь этот шум именно так. А ещё более удивительным стало то, что он не сумел воспротивиться потаканиям этих людей, большую часть из которых он про себя обозначил не иначе как оборванцами, ибо их перелатанные, весьма примитивные и очевидно не знавшие стирки одежды других ассоциаций как-то не вызывали.      Но под смех, свист и улюлюканье Александр метал в зеркало всё, что ему подавали чьи-то руки. В основном это была глиняная посуда и довольно скоро на полу под остающимся неповреждённым зеркалом образовалась довольно немаленькая куча черепков и прочего хлама. Штурм, однако, на этом не прекратился. Далее в ход пошли и более тяжелые предметы обихода. И, тем не менее, битая посуда, пара сломанных табуретов, погнутая железная кочерга и даже зазубренный колун с треснувшим топорищем – всё свидетельствовало о неудачном сражении!      Зеркало по-прежнему безмятежно располагалось на том же месте и столь же безмятежно отражало торжество хаоса, и на нём по-прежнему не оставалось никаких следов!

Оставив последние попытки пробиться сквозь отражение, Александр вдруг почувствовал чудовищную усталость и, наконец, полностью осознал всю тщетность своей нелепой затеи. Весь мир – и без того не радужный – померк.      Ему даже захотелось что-то с собой сотворить, чтобы уже не видеть его больше никогда. В полной прострации он прислонился спиной к стене и медленно сполз по ней на пол. Его мысли оказались где-то далеко от этих мест и от этих людей, которые устроили ему настоящую овацию.      А потом, сопровождаемый восторженным гвалтом, он понуро вернулся к своему столу и мешком рухнул на учтиво подставленный Джунифом стул.      А приняв от прислуги большую серебряную чару с вином и пригубив изрядно, исподволь понял, что неплохо справился с поставленной ему хозяином трактира задачей. Справился, даже не задумываясь об этом. А и нужно то ему было всего ничего; предъявить публике нечто такое, что сможет доказать его необычность. Кем он там для них является?       Олайра? Алет? Да какая разница! Главное он своими дурацкими выходками сумел погасить вожделенческий пыл алчных до халявных зрелищ местных недотёп.      И ведь этого (именно этого!) ждал от него услужливый трактирщик, неспроста же тот так распинается вокруг нашего героя! И даже сияющая физиономия Джунифа была истинным утверждением правильности сего суждения.      Когда-нибудь Александра попросят предъявить в качестве доказательства некой божественности что-то ещё, но сейчас он не желал об этом задумываться. Сегодня он «на коне». И всё, что ни творится сейчас в этом месте, всё вертится вокруг его неординарной личности. И этим надо пользоваться на полную катушку, ибо – «куй железо…»

Словно в подтверждение этого стол, за которым расположился Александр, был буквально облеплен завсегдатаями, желающими продолжить трапезу именно с ним. Те же, кому места за столом не хватило, старались придвинуть поближе свои столы, чтобы хоть как-то засвидетельствовать свою причастность. Таким образом, бездарное, но имевшее громкий успех представление плавно перетекло в обильное застолье, и Александр уже ни секунды больше не задумывался о том, за чей всё это счёт. Со всех сторон ему протягивали наполненные кружки, чокались, панибратски хлопали по плечам, что-то говорили и чуть ли не силком заставляли отведать той или иной закуски, заказанной, якобы, специально для него. И нет ничего удивительного в том, что весьма скоро наш герой уронил отяжелевшую голову на стол.      Он бы и вообще мог рухнуть под него, если бы не плотное кольцо сотрапезников, самыми близкими из которых были ни кто иной, как сам трактирщик и человек похожий на монаха.

Меж тем застолье шло своим чередом. Блюда сменяли друг друга, хмельные напитки текли рекой, а прислуга только и успевала принимать новые заказы. Повара роптали, с трудом справляясь по кухне и вертясь среди дымящихся сковород и чанов, словно черти в аду.      Такого наплыва клиентов не мог припомнить даже самый старый и опытный из них, старший повар по имени Товерт, прослуживший в трактире Джунифа без малого пол века и ставший главным среди поваров ещё до того, как нынешний владелец приступил к своим обязанностям, приняв дела от своего престарелого отца.

В общем, прислуга сбилась с ног, мечась между кухней и залом, но выказывать своё недовольство не смела. Господин Джуниф присутствовал здесь же и подобные проявления эмоций им явно не приветствовались, а потому могли иметь весьма дурные последствия для некоторых чересчур недовольных. Такие, например, как выдворение прочь из трактира.      Терять же тёплое и сытное место никому из прислуги просто так и в голову бы не пришло.

Сам же хозяин был нынче более чем доволен. С появлением в его заведении необычного гостя, пусть несколько шумного и весьма непредсказуемого в поступках, дела трактирщика пошли как нельзя лучше. Редкую неделю он получал такую прибыль, какая светила ему за один только нынешний день! Мало того – денежный поток как будто и не собирался ослабевать, по-хорошему грозясь перекрыть все мыслимые Джунифом барыши.

С самым благодушным видом толстяк обозревал свои владения и умиротворённо почёсывал прикрытое потёртым фартучком дородное брюшко. На душе щебетали райские птички, и он мысленно прикидывал размеры выручки, а заодно и то, какие приобретения он сможет себе позволить уже в ближайшие дни. Давняя его мечта приобрести собственный оркестрик, кажется начала приобретать реальные очертания.

И ведь надо же было уловить коньюнктуру, почувствовать выгоду, когда этот Алет свалился неизвестно откуда, наделав столько шума! И пусть совсем не ясно кто он и откуда явился, и ещё заметно хворый на голову, но, тем не менее, своим появлением он подтвердил древнюю легенду и сделал сие весьма эффектно.

Суть же предания сводилась к тому, что из висящего на стене раритетного зеркала явился в этот мир великий чудотворец по имени Олайра.       Это случилось два века тому назад, когда ещё зеркало принадлежало кому-то другому, а посему не могло висеть на стене принадлежащего толстяку трактира, да и самого-то заведения в ту пору ещё не существовало. Но, тем не менее, слухи про чудесное появление Олайры ходили упорные и в них всегда фигурировал именно этот странный предмет.

Кем же на самом деле был Олайра и какие чудеса творил – о том доселе ходит множество легенд и сказаний, и что из того правда, а что выдумка, уже наверно могут поведать только летописи Ордена пилигримов.       Но летописи те сокрыты от любопытных глаз и хранятся в неведомых тайниках, а простолюдинам остались только передаваемые из поколения в поколение предания, больше похожие на сказки.            Впрочем, одна из этих сказочек здорово походила на быль. С именем Олайры прочно связана ведущая далеко к северу дорога, которая, как утверждали некоторые источники, была проложена по его указу и под его руководством. Другие источники ссылались на то, что данный тракт существовал и ранее, и был выстроен во времена настолько древние, что о настоящих устроителях этого пути не сохранились даже отдалённые упоминания. Но в любом случае это был великий торговый тракт, соединявший здешние земли с богатыми морскими королевствами, расположенными за лесами, полями и реками ныне заброшенного края. Этот путь так и назывался – Дорога Олайры. Многие годы он приносил доход и позволял бурно развиваться окрестным городам-государствам, делая их сильными и независимыми. Но канул в лету Олайра, что именовался в народе Великим, и стала приходить в запустенье дорога его и стираться память о его подвигах.

Вскоре торговля с севером и вовсе прекратилась и стали распространяться слухи о страшных вещах, что могут ожидать путников, решившихся идти этой дорогой.

Как бы там ни было, а пришествие Олайры каким-то образом было связано с доставшимся Джунифу по наследству зеркалом, и передаваемая из уст в уста, из поколения в поколение легенда говорила ещё и о том, что однажды Великий Олайра явится в этот мир снова. И, разумеется, придёт он именно из этого зеркала!       А когда сие случится – о том сказания умалчивали.

Наш славный трактирщик вовсе не страдал суевериями и к легенде, переданной от собственных предков, относился именно как к легенде, не больше и не меньше.      Более того – он сильно сомневался, что подобное может произойти не только при его, Джунифа, жизни, но и случиться вовсе. И хотя всю свою сознательную жизнь он эти слухи время от времени вяло поддерживал, пришествие этого чудака – Алета (если, конечно, это не какой-то хитрый трюк!) его сильно обескуражило. Время от времени он пускал в народ слухи о странном поведении зеркала и о том, что скоро в бренный мир явится некий мессия, но сам-то в эти бредни нисколечко не верил.      И даже то, что трактир носил имя «Зерцало Брина», (Брином звали прадеда нашего трактирщика – он же был первым в семействе владельцем зеркала, а так-же строителем сего заведения – именно его портрет видел Александр, когда впервые очнулся в гостевой комнате), и временами зеркало вело себя очень даже необычно, всё это нисколько не влияло на сложившееся годами твёрдое убеждение Джунифа. И вот произошло нечто, что эти убеждения несколько пошатнуло.       Тем не менее, Александра, как безусловного виновника последних событий, он уже готов был боготворить.       Даже если вдруг откроется, что Алет никакой не Великий и вовсе не чудотворец, а самый заурядный шарлатан, каких весьма немало в городе и его окрестностях.       И пусть он пройдоха, вздумавший хорошо поесть-попить за счёт его, Джунифа, заведения, даже это не в счёт!      Ведь как ни крути, а хозяйскую мошну своей хитроумной аферой он изрядно пополнил и, несомненно, пополнит и ещё. В этом наш трактирщик ничуть не сомневался.

– Грех выпускать из рук такого клиента.       Бо-о-о-ольшой грех!       – самодовольно бурчал себе под нос толстяк: – Во что бы то ни стало, надо задержать его у себя подольше. Да-а-а, как можно дольше!

Он уже отдал распоряжение слугам приготовить для «дорогого гостя» соответствующие его статусу апартаменты – самые лучшие из имевшихся в наличии.

Благо, таковые на данный момент пустовали. Эту комнату расчётливый трактирщик всегда держал про запас и сдавал только очень состоятельным клиентам, что, впрочем, случалось не часто.       Но теперь, кажется, таковой случай представился. И это несмотря даже на то, что новый «Олайра» платить по счетам как будто не собирался.

Но уж что-что, а считать денежки оборотистый трактирщик умел, а потому знал, что делал.       Одним глазом он с удовольствием наблюдал за буйной пирушкой, другим зорко следил, чтобы кто-нибудь из особо ретивых гостей – а таковые тут бывают – не вздумал обчистить карманы дорогого гостя.

Когда веселье было в самом разгаре, и Александр уже не меньше часа находился

в отключке, он велел перенести пострадавшего от излишних возлияний гостя наверх.

Пиршество, как уже было сказано, на этом не прекратилось, а шло и дальше своим ходом. Никого уже особенно не интересовало отсутствие за столом самого виновника торжества, хватало и пересудов виденного, а вновь прибывшие получали от непосредственных свидетелей такую информацию про «пришедшего из зеркала», что мурашки по коже и волосы дыбом! Что и говорить, в слухах и пересказах о самом себе, а так же в публичной популярности, наш герой едва ли не превзошёл настоящего Олайру, если таковой и существовал когда-то на самом деле!

Эти домыслы наш достопочтенный Джуниф, в свою очередь, и не думал пресекать.      Он дипломатично помалкивал, будучи в твёрдом убеждении, что вся эта невероятная чушь, изрекаемая подвыпившими хвастунами, только создаёт рекламу его скромному заведению.

Так оно и было. На другой день от любопытствующих не было отбоя и не могла их остановить даже вдруг установленная плата просто за вход, которую наш предприимчивый хозяин не мудрствуя лукаво ввёл, что ещё днём ранее было бы просто немыслимо!      Разумеется, тут же возросли и цены на предлагаемые услуги: жаркое, например, теперь расценивалось в два, а выпивка в полтора раза дороже, чем обычно.

Джуниф только потирал руки, смакуя триумф своей коммерческой деятельности.

Зал набит битком, а на улице собралась целая толпа из тех, кому места за столами не хватило, а так же тех, чей кошелёк оказался худоват для подобного рода зрелищ.      Такого аншлага не случалось и в лучшие для заведения времена, когда мир ещё был полон странствующим людом, и купцы не страшась торговали с богатым севером, свободно передвигаясь по Дороге Олайры.      И когда пилигримы и купцы останавливались на постой, то не было недостатка в зеваках, специально приходивших в трактир поглазеть и послушать из уст странников завораживающие рассказы о далёких и чудных странах.

В те далёкие годы Джуниф был ещё достаточно юн, и будучи, как все дети, любопытным от природы, обожал послушать байки «бродяг» – именно так величал странников его достопочтимый родитель, никогда искренне не понимавший, а потому и недолюбливавший этих людей, хотя именно они приносили заведению львиную долю прибыли. И, надо отметить, спустя годы наш Джуниф недалеко в этом ушёл от своего папаши. Давно поросли быльём все детские восторги, а следом за ними канула в лету юношеская романтика (поэтому, наверно, он до сей поры даже не женился), оставив в душе место только для любви к покою и комфорту и, разумеется, к деньгам, благодаря которым, в первую очередь, этот благочинный образ жизни и создаётся.

И вот пришло его время! Он сумел оседлать своего золотого конька. Денежки ручьём потекли в его карманы, а потому и настроение толстяка уже с самого утра было самым радужным. И единственное неудобство доставил ему только Александр, который наотрез отказывался встать и выйти на обозрение страждущей зрелища публики, обосновывая сие, судя по жестикуляции и виду, весьма препоганейшим самочувствием.

С этой проблемой хитроумный трактирщик рассчитывал справиться быстро, преподнеся страждущему прямо в постель чашу вина, да не тут-то было! Наш герой и смотреть не хотел в сторону сосуда с напитком.

Он действительно чувствовал себя очень скверно. Выпитое накануне оказало на него, непривыкшего к столь обильным возлияниям, тлетворное воздействие. Всё тело саднило, как после тяжкого изнурительного труда, во рту пересохло, а голова, при малейшей попытке просто пошевелиться, гудела подобно медному колоколу, по которому двинули кувалдой.

– Смилуйся над несчастным трактирщиком, господин Алет!       Они же, кровопийцы, разорвут меня в клочья, если вы сию минуту не покажетесь им! – Умолял толстяк, ползая на четвереньках перед ложем, на котором возлежал и тихо постанывал едва живой «преемник Олайры». Тот приблизительно представлял, о чём его просят, но даже если бы полностью владел местным языком, всё равно сил для разговора у него не было.

– Оставьте же вы меня все в покое! – с трудом выдавливал он из себя в ответ, пряча помятое лицо в не менее мятую подушку.

Но его стенания, смысл которых при незнании языка был так же понятен трактирщику, не останавливали последнего.       Джуниф продолжал ползать на карачках, взывая к страдальцу, но при этом не забыл затворить дверь на щеколду, чтобы никто из прислуги, не ровён час, случайно не увидел его унизительной позы.

– Ох, что делать мне, горемычному! Ох, устроят они, подлецы, погром! Пусть господин Алет выйдет к ним хоть ненадолго, пусть покажется. Тогда, быть может, злая чернь оставит нас всех в покое…

Наш герой, с большим неудовольствием выслушивавший эти тирады, вдруг поймал себя на мысли, что уже частично понимает местную речь. Ну, или, по крайней мере, до него отчётливо доходил смысл сказанного.

– Чего вы от меня хотите?      Новых выходок, подобно вчерашним? – со всем оставшимся сарказмом спросил он:       – Ну так не ждите больше никаких фокусов, баста, ребятушки!      Кончились трюки.      Хотя я бы и сам с удовольствием кое-что повторил, но только в обратном порядке…

Он, разумеется, имел в виду своё прохождение через зеркало.       А может и не через зеркало был проход, а через некую временную форму пространства – этого он в точности утверждать не мог. И не мог этого утверждать жалобно скулящий подле кровати трактирщик, взывающий не то к совести, не то к жалости Александра.

Всё же, спустя какое-то время, унизительные старания Джунифа были вознаграждены. Александр понял, что тот от него всё равно не отстанет, поэтому через великие усилия соизволил встать, немного привести себя в порядок и спуститься вниз к ожидающей публике.

И всё вернулось на круги своя; ему вновь и вновь пришлось демонстрировать свой телефон так и эдак, включать подсветку и музыку, от вида и звука которых присутствующие в благоговейном ужасе умолкали, а иные просто в страхе валились на пол.      После того, как Александр пригубил протянутое ему кем-то вино, настроение его заметно улучшилось, а язык развязался. Он начал плести всякую чушь, в душе искренне радуясь тому факту, что местные его, скорей всего, не понимают. Но он-то, в свою очередь, стал частично воспринимать речь аборигенов, чему, кстати, был даже несколько удивлён.      Он и не подозревал в себе ранее зачатки таланта полиглота, как то не доводилось. А тут может жизнь заставила?

Кончилось же всё это тем, чем и должно было завершиться: Александр рухнул лицом в чашу с мясным рагу и надолго успокоился в этом положении. Ну а по пробуждении, всё повторялось вновь. Разбитное веселье теперь надолго захватило нашего героя.      Он утратил меру как в собственном поведении, так и в счёте времени, очухиваясь теперь лишь для того, чтобы принять очередную любезно поднесённую порцию зелья, чтобы затем снова успешно уйти в аут…

Ни много ни мало, а продолжался этот затянувшийся сабантуй несколько дней, но для Александра эти дни слились воедино. Он не отдавал себе отчёта ни в чём и ему вообще мало что запомнилось. Что он говорил, что делал? Несколько раз по указанию Джунифа слуги переносили на постель его бесчувственное тело; он умудрился расколошматить какую-то дорогостоящую фарфоровую вазу, каждый день в пух и прах успевал рассориться со всей прислугой и с самим хозяином тоже, истово понося и само заведение и всех его обитателей, вместе взятых.      Причём делал сие весьма натурально, ибо успел привыкнуть к местному наречию и стал общаться с окружающими почти свободно. А однажды дошёл до того, что сцепился с одним из постояльцев, иноземным купцом, который неоднократно подходил к нему с уговорами продать свою музыкальную «чудо-коробочку» – так он называл телефон. Но пока что хозяин трактира смотрел на эти побочные шалости сквозь пальцы.       Пусть гость порезвится, абы не ослабевал денежный поток, столь неожиданно на него, Джунифа, хлынувший.

Но всё рано или поздно имеет своё логическое завершение. Наступило и то время, когда популярность нашего героя потекла на убыль. Да и мудрено ли? Ведь кроме беспробудного пьянства, сопутствующему тому дебошу, поющей «чудо-коробочки» и баек не пойми о чём, ничего нового «пришедший из зеркала» публике не предъявлял.      А этого было маловато для поддержания рейтинга даже среди малоцивилизованных туземцев, с коими поневоле пришлось теперь общаться.

А по городу Мариону и его окрестностям (где, к слову сказать, всё это и происходило) уже ползли упорные слухи о хитроумном трюке, задуманном трактирщиком Джунифом и воплощённом его сообщником, неким пройдохой по имени Алет. И всё это лишь для того, чтобы содрать с наивных горожан побольше серебра и меди. (В сущности – крупица истины в этом присутствовала). Ну и, само собой, сомневающихся в чудесном воплощении «Нового Олайры» становилось всё больше, и даже те горожане, кто видел всё собственными глазами, испытывали теперь некий конфуз. Они тоже уже сомневались во всём. Дошло даже до того, что и в других подобных заведениях славного города Мариона владельцы стали завлекать публику с помощью уличных факиров и шарлатанов, придумывая при этом самые несуразные легенды, которые только могли зародиться в их, необременённых высоким интеллектом и фантазией головах.

Принесло ли сие доброе начинание конкурентам Джунифа какую то выгоду – трудно сказать. А вот рейтинг самого Алета уже отчётливо клонился к закату. Желающих взглянуть на «мессию» и послушать его пьяный бред становилось всё меньше, а уж платить за это денежки и подавно!

В один прекрасный день Александр не вышел к изрядно поредевшей публике, а вместо того, пользуясь отлучкой хозяина, покинул трактир. Куда направиться он, понятное дело, не имел никакого представления.       Ему всего лишь хотелось уйти подальше от места, которое, по его мнению, медленно губит его душу и тело. Ну а там, глядишь, и удастся разобраться, что с ним произошло и почему он до сих пор здесь, а не у себя дома.      Он уже давно осознал – искать ответ в трактире бессмысленно!

Однако и то, что оказалось за стенами заведения, не приблизило его к заветной цели ни на шаг. Однажды он уже видел эту картину, когда в самый первый раз выходил на крыльцо. Да, это был самый настоящий средневековый город, а не киношная бутафория, как он с самого начала надеялся. И улицы и дома и люди – всё жило самой естественной жизнью. И только он сам был здесь чужим…

Миновав площадь перед трактиром, почти пустынной в этот утренний час, Александр наугад выбрал одну из улочек и двинулся по ней, уходя прочь от места своего многодневного заточения. Он шёл оглядывая обшарпанные фасады домов с покосившимися островерхими крышами и замечал в некоторых окнах удивлённые физиономии местных жителей. Редкие прохожие, что попадались ему навстречу, выказывали не меньшее удивление, а иные и вовсе старались сразу скрыться в подворотне.       Походило, что Александра здесь все уже знают, а возможно и то, что аборигенов приводил в смятение внешний вид нашего героя.       Уж слишком он не похож был на местных в своих современных одеждах. В любом случае понятным становилось лишь то, что остаться незамеченным, а уж паче того слиться с толпой, в этом городе ему вряд ли доведётся.

Задумавшись о том, что не мешало бы при случае переодеться во что-то более подходящее, он едва успел увернуться от выплеснутых кем-то прямо из окна нечистот, и даже не успев удивиться подобному бескультурью, вдруг вышел на открытое пространство.      Дома расступились, и Александр оказался на очередной городской площади, сплошь заставленной крытыми лотками, среди которых сновало множество людей.      Это был местный рынок – в том не было никаких сомнений!      Александр поймал себя на мысли, что, собственно, цивилизация в своём стремлении к совершенству во всём, на этом поприще имела наименьший успех. Базар – он и есть базар!      Царство торговли наиболее консервативно во все времена и любые реформы в этом королевстве встречают самое большое сопротивление от своих подданных.

Время, как было упомянуто выше, было ещё достаточно раннее, но торговля уже кипела вовсю. И Александр с некоторым удивлением обнаружил, что здесь он как бы перестал быть объектов всеобщего внимания.      Воистину, если хотите хорошенько спрятаться, встаньте в центре базарной площади и вас ни в жизнь не найдут! Обрадованный этим, он прошёлся вдоль ряда лотков, не без интереса разглядывая то, что было выложено торговцами для продажи. И чего здесь только не было выставлено! Горы глиняной и металлической посуды, похожие на мутные пузыри с горловиной, стеклянные бутыли со столь же мутным содержимым; обувь и одежда, сушёная рыба, куски копчёного мяса, круглые головки сыра, фрукты и овощи, и ещё много всего, о чём наш герой имел весьма смутное представление. Множество народу сновало среди этого всего и мало кому был интересен человек в джинсах и ветровке, все были заняты своими «шкурными» делами. Повсюду слышались голоса зазывал, кто-то что-то покупал, кто-то азартно, до хрипоты, торговался, а иные шустро сновали среди прилавков, выискивая среди разложенных товаров что-то для себя нужное. И только группка нищих попрошаек безмятежно грелась на утреннем солнышке, расположившись возле огромной бочки с водой, что была выставлена прямо в центре базарной площади.

Скорей всего их время ещё просто не подоспело. Наиболее щедрый клиент появится здесь не раньше, чем ближе к обеду.

Зачарованный колоритной внешностью этих оборванцев, Александр не сразу почувствовал, как кто-то коснулся его спины. Обернувшись, он увидел человека с чёрной повязкой на глазу и одетого в длинную холщовую рубаху и такие же штаны, которые своим покроем ненамного отличалось от тех рубищ, в кои были облачены нищие у бочки.

– Чего надо? – поинтересовался наш герой вполне дружелюбно.

– Мукоро, Алет, мукоро… – залопотал в ответ одноглазый и достав откуда-то медную монету, неидеально округлой формы, показал её Александру: – Продише Алет, мукоро дани…

Что понадобилось этому человеку, Александр, конечно, не понял; но услышав среди прочих слов, произносимых оборванцем, своё новое имя, выданное ему этим миром, всё-таки постарался вникнуть и довольно быстро сообразил, что его куда-то зовут.

Ну что ж, зовут, так зовут.       Это даже интересно. Александр не имел ничего против человека, назвавшего его по имени, а потому преспокойненько последовал за ним. В конце концов этот плюгавый человечишко, с одним-единственным глазом, вряд ли мог представлять для нашего героя сколь-нибудь значимую угрозу. А судя по тому, что тот показывал монету, скорей всего хотел что-то ему продать или наоборот, что-то у него купить. Так думал Александр, следуя за одноглазым, который вывел его с рыночной площади в один из полутёмных грязных проулков, где нечистотами несло так, что ему поневоле пришлось зажать нос. Незнакомец неожиданно ускорил шаг и резко свернул в ещё более тёмную подворотню слева.      Александр остановился возле прохода, но в темноту вступить не решился. Какое-то внутреннее чутьё подсказало, что этого делать не стоит и он замер на входе, тщетно вглядываясь в мрак и пытаясь обнаружить в этом мраке фигуру одноглазого. Но тот словно сгинул. Зато в противоположной части проулка от стены отделились сразу несколько тёмных фигур и бесшумно направились в его сторону      . Их наш герой заприметил не сразу, а когда увидел, то бежать было уже поздно. Да и некуда. С той стороны, откуда они с провожатым пришли, к нему приближались ещё двое, и в руках одного из них сверкнуло нечто похожее на нож. Оставалось либо принять неравный бой в этом грязном пустынном переулке, либо наугад броситься в темноту, где тоже могло ждать неизвестно что.

Александр предпочёл второй вариант. Для этого не пришлось сильно напрягать мозги.      Одному против пятерых ему явно не выстоять, несмотря на свою вполне неплохую физическую подготовку.      А там, в темноте подворотни, ещё неизвестно что. Какие-никакие, но шансы.

И он шагнул во мрак, сделав при этом пару ложных выпадов, чтобы хоть как-то дезориентировать возможного противника. Но нападения не последовало.      Александр немного углубился в темноту и попытался осмотреться. Никого и ничего, кроме светлеющего пятна входа позади. По всей видимости, он угодил в тупик, в каменный мешок, из которого был только один выход, и на этом выходе его поджидает недруг.

Но позвольте! Если выход только один, то куда делся одноглазый оборванец, что привёл его сюда?

И тут Александр его увидел. На какое-то мгновение из мрака вынырнула явно ухмыляющаяся рожа и не успел наш герой хоть что-то предпринять, как получил тяжёлый удар в голову, от которого не успел уклониться.

Удар хоть и высек «искры из глаз» и даже лишил равновесия, но не лишил сознания, и Александр, уже падая, успел заметить появившиеся в проходе тёмные силуэты недругов. Оказавшись на земле, он всё-таки успел сгруппироваться и ударил наугад ногами, рассчитывая достать невидимого пока противника, и это ему, несмотря ни на что, удалось. Кто-то в темноте негромко охнул, но после этого удары уже посыпались на нашего героя со всех сторон. Последнее, что появилось в его угасающем сознании, было: «Эх, зря я сюда сунулся! Надо было прорываться обратно, к площади. Там, всё-таки, люди…»

Неведомо сколько длилось избиение, но, похоже, не очень долго. Придя в себя, наш герой нашёл в себе силы встать на ноги и осмотреться. Болела ушибленная голова и саднило в нескольких местах тело, но в целом состояние было вполне сносное, если учитывать то, что довелось пережить. Кажется, начал затекать левый глаз, но зубы все были целы и, главное, не было никаких ножевых ранений, а Александр помнил, что, по крайней мере, у одного из нападавших был в руках нож. А может это ему только показалось от страха…

Ощупывая болячки, Александр не сразу обнаружил пропажу своей ветровки и, соответственно, отсутствие содержимого карманов, среди прочего в которых был и его мобильный телефон – последняя какая никакая связь с внешним миром, пусть и временно не работающая. И ещё не успев по-настоящему огорчиться этой утрате, наш герой вдруг оказался страшно удивлён…

Продвигаясь к выходу из злосчастного тупика, он едва не споткнулся о неподвижно лежащее чьё-то тело, а уже выйдя на свет вдруг обнаружил ещё троих, лежащих вповалку рядом с проходом. Что-то подсказывало, что это были именно те люди, что напали на него некоторое время назад. А главное, Александру не надо было долго догадываться о том, что эти люди здесь не просто сами по себе упали, а их кто-то или что-то уронило. Причём сделал или «сделало» это весьма неласково. Во всяком случае, было очевидно, что досталось им гораздо больше, нежели самому Александру.      Ну так и поделом! Кстати и нож, который был замечен в руке одного из нападавших, лежал здесь же, на земле.

Александр поднял оружие и осмотрелся в поисках своей одежды – вдруг грабители не успели её далеко унести. Тщетно. Куртки не было. Взамен ему достался примитивный нож одного из лиходеев. Трофей. Хотя и незаслуженный.

Продолжая недоумевать от случившегося, наш герой вернулся на базарную площадь, где жизнь продолжала идти своим чередом, и где до случившегося с ним никому не было никакого дела. Зазывалы из приютившихся в окрестных домах лавчонок и торговцы у прилавков громко и наперебой расхваливали свои нехитрые товары, нищие всё так же грелись на солнышке, а покупатели шустро сновали среди лотков, выискивая что-то для себя нужное.      Словом, каждый был занят своим делом.       И даже если бы на Александра напали прямо здесь, то, вероятно, никто бы за него и не подумал вступиться. Так, по крайней мере, казалось.

Полностью сбитый       с толку, он стоял посреди площади среди толкущихся людей и абсолютно не знал, что ему делать дальше. Вероятно, он совершил глупость, выйдя в одиночку в незнакомый мир, в чём ему довелось убедиться практически сразу.      Хорошо ещё вообще жив остался! И вообще, как ему удалось избежать более страшных последствий? Кто ему помог? Какие люди или неведомые силы?            Не было ответа на эти простые с виду вопросы.       Да и сам мир, в котором ему довелось очутиться помимо собственной воли, при всей своей внешней простоте и примитивности, вовсе не был так прост!       И каждая минута проведённая здесь подтверждала правоту этого тезиса. Там, в трактире Джунифа, он был центром мироздания.      Здесь же, похоже, его никто не знал или он просто был никому не интересен.      А впрочем, нет…

Торговцы с близлежащих точек поглядывали на Александра с любопытством, но причиной тому, как несложно было догадаться, была всего лишь странная для этих мест одежда нашего героя. Рубашка и джинсы никак не соответствовали здешней моде.

Наверняка торгаши в мыслях уже пытались сторговать чудные тряпки, но пока ещё не решались подойти и сделать это реально.       Наверно они пока что определяли, что вообще делает здесь этот странный горожанин. Зачем он здесь и почему кажется таким растерянным…

По Мариону уже несколько дней ходили слухи о «пришедшем из зеркала», но здесь, похоже, никто и не собирался соотнести чудака с синяком под глазом с Великим Олайрой или, на худой конец, его последователем. Скорей уж Александра можно было представить как залётного нищего бродягу, но при этом несколько эпатажно одетого.

И так, он стоял и не знал, что ему делать дальше. Попробовать двинуться куда-то ещё, надеясь на авось, или вернуться всё-таки в трактир, где попытаться ещё раз найти выход из этой затянувшейся трагикомедии. Самым нехорошим было то, что Александр решительно не помнил ничего из тех событий, что предшествовали его явлению из зеркала. Нет, разумеется он хорошо себе представлял кто он и откуда и при этом помнил почти всё, что происходило в его сознательной жизни.      Но вот какие события происходили за час – два или может быть несколько часов до того, как он свалился сюда – это словно кто-то вычеркнул из его памяти. И ещё он не знал как именно он переместился сюда. Из разрозненных сведений, что были им получены от Джунифа и других местных обывателей, ему было известно лишь то, что перед тем как он очутился на полу перед зеркалом, в воздухе, на этом самом месте, образовался большой тёмный искрящийся шар, который с громким хлопком лопнул, выбросив из себя того, кого впоследствии нарекли Алетом. Вот так!       Ни больше, ни меньше.

Так и не определившись, что ему теперь делать, Александр вдруг заметил мелькнувшую в проходе между прилавков знакомую тщедушную фигуру одноглазого.

Это решило дело.       Он тут же ринулся следом за странным нищим, в надежде догнать и, не стесняясь в средствах, выяснить, почему тот так бессовестно его подставил и куда, в конце концов, делась его ветровка с телефоном, кошельком и прочим содержимым карманов. Александр был настроен решительно, несмотря даже на своё не самое лучшее состояние после нападения грабителей.       Злость, очевидно, прибавляла силы.      Но нищий калека оказался куда шустрее, нежели можно было себе представить. Александр, проталкиваясь сквозь толпу покупателей, потерял его из виду почти сразу, но зато умудрился буквально напороться на какого-то весьма упитанного господина, облачённого в белые (и наверняка дорогие по местным меркам) одежды, едва не сбив последнего с ног.      И надо было видеть и слышать, что тут началось! Толстяк в белом поднял такой визг, какой мог издать только поросёнок, заприметивший нож в руке мясника. Тут же нашего героя кто-то крепко ухватил сзади за ворот рубашки и сильно дёрнул на себя. Едва удержавшись на ногах, Александр увидел перед собой недоброго вида здоровенного детину, фигурой походившего на борца сумо, а манерами на самого обычного гопника, коих в мире нашего героя было ещё вполне предостаточно, но с которыми, по крайней мере, он знал, как надо себя вести.

Бугай, который по всей видимости был с едва не сбитым с ног толстяком в одной компании, а ещё вероятнее его же охранником, крепко встряхнул нашего героя и что-то грозно прорычал ему прямо в лицо, обдав Александра дыханием, своей свежестью конкурирующим с ночным горшком, наполненный экскрементами недельной выдержки. Кажется, громила дал нашему герою несколько новых и весьма нелестных имён на местном наречии и, глядишь, на этом инцидент мог бы быть и исчерпан, не снабди он сие наречение двумя тяжёлыми оплеухами…

И без того больная после нападения грабителей голова словно взорвалась изнутри. Да так, что искры из глаз! И этот внезапный приступ боли взбесил нашего героя.       Более повинуясь навыкам на уровне инстинктов, нежели разуму, он поднырнул под здоровяка, отточенными движениями вывернул ему руку и нанёс сокрушительный удар коленом в голову. Казавшийся секунду назад грозным и опасным, громила мешком рухнул на пыльную мостовую и даже не сделал и малейшей попытки подняться. А Александр, вспышка гнева которого пока не угасла, двинулся прямиком на продолжавшего громко визжать толстяка.

В этот момент кто-то (вероятно второй охранник, которого наш герой Алет не сумел сразу вычислить из толпы), напал на него, вынырнув откуда-то сбоку.      Александр едва не пропустил боковой удар, но умудрился таки перехватить руку и резко оттянув нападавшего на себя и сместившись чуть в сторону, провёл классическую подсечку, после которой незадачливый второй охранник толстяка кубарем влетел в расступившуюся толпу зевак. Толпа, при этом, восхищённо охнула и расступилась ещё дальше.      Походило на то, что подобные зрелища в этих местах пользовались большим успехом и из всех собравшихся разве что поверженные охранники и сам их хозяин не были от него в восторге. Ну и наш Алет, разумеется, тоже.

А толстяк меж тем, недолго думая, позорно ретировался, с громкой руганью продираясь сквозь улюлюкающую толпу. Сегодня героем был Алет и Александр даже несколько раз услышал своё новое имя из уст собравшихся. Вероятно кто-то всё-таки признал в нём нашумевшего персонажа. из трактира «Зерцало Брина».

Однако ставкам «пришедшего из зеркала» на сей раз не суждено было подняться. Не успел Александр толком успокоиться, как в стихийно созданный круг людей, бесцеремонно расталкивая собравшихся, выступили сразу несколько вооружённых широкими саблями человек, облачённых, при этом, в самые настоящие рыцарские доспехи, какие наш герой мог видеть только в музеях, на страницах учебников истории и в художественных фильмах, повествующих о средних веках и о доблестных воинах, которые в те средние века ещё водились на планете. Александр был настолько сражён увиденным, что даже и не пытался сопротивляться, когда его довольно грубо повалили на землю и связали руки колючей верёвкой. А потом, под продолжающееся улюлюканье собравшихся, повели в неизвестном направлении.      Он покидал базарную площадь победителем, но победителем пленённым…

Идти, впрочем, долго не пришлось. Ещё прежде, прогуливаясь по рынку, Александр видел это возвышающееся над другими зданиями строение, примыкающее непосредственно к площади. Это была прямоугольная в сечении кирпичная башня с редкими узкими окнами-бойницами по фасаду и увенчанная наверху крытой смотровой площадкой. И только сейчас наш герой догадался, в чём её предназначение. Ну конечно – самая обыкновенная средневековая темница (как будто бы раньше он видел эти темницы по пяти раз на дню!)

Подходя к башне, наш герой рассчитывал увидеть внутри монахоподобных инквизиторов и разные, хоть и примитивные с виду, но весьма изощрённые машины для истязаний.      Ничего этого, однако, не было. Конвоировавшие его охранники отворили массивную, окованную бронзовыми пластинами дверь и завели его внутрь, где оказалась обычная лестница, огибающая башню по внутреннему периметру, а сами казематы были расположены в сердцевине башни.       О, это были самые настоящие темницы, ибо имели из всех отдушин одну только дверь с маленьким зарешеченным оконцем на уровне лица.      И оконца эти смотрели не на волю вольную, а на внутреннюю лестницу, слабо освещённую своими бойницами.      В один из таких каменных мешков расположенных на втором уровне и угодил наш герой.      Его втолкнули в тёмную узкую камеру и с громким лязгом затворили засов за его спиной. Он остался один в почти кромешной темноте, а когда глаза стали привыкать, сумел различить лишь небольшую кучу соломы в углу, служащую здесь, по всей видимости, кроватью. Устраиваться на этом ложе почему-то совсем не хотелось и это несмотря даже на то, что наш герой достаточно натерпелся за нынешний день и нуждался в отдыхе. Но ему даже в темноте казалось, что солома прямо-таки шевелится от копошившихся в ней нехороших насекомых – клопов, вшей или ещё какой неведомой гадости. Потому он присел на пол прямо возле двери, прислонился спиной к холодной каменной стене и попытался забыться.      Все мысли о том, что с ним произошло и почему он здесь, наш Алет решил оставить до лучших времён. И достаточно скоро ему это удалось, он впал в беспросветное и такое же холодное, как сама темница, забытьё.

Сколько времени он провёл в заточении, Александр не знал.       Несколько раз он приходил в себя , пытался сменить неудобную позу и размять затекшие члены, а вокруг стояла всё та же, беспросветная темень, наполненная тихими, неизвестного происхождения звуками. Или это ему только казалось, что он их слышит?

За это время ему принесли две глиняные плошки, в одну из которых зашедший охранник налил воды из кувшина, а в другой дымилось какое-то кашеобразное варево,

к которому наш герой так и не рискнул прикоснуться.       Даже сам запах из тарелки был неприятен, и никакое чувство голода не могло перебороть отвращение к тюремной еде. А вот воду Александр выпил, хотя она и имела явный привкус застоялости. Но вода

не еда, без неё уж точно обойтись никак нельзя.       И он был благодарен своим заточителям хотя бы за это.

Время шло, а ничего в положении нашего героя не менялось.      Болели руки и ноги, и саднила спина, но он так и не решился перейти на соломенную подстилку, экспериментируя с позами для сидения и лежания на каменном полу. А голова была занята только одной мыслью: почему он здесь и как долго его ещё тут продержат? Но если с первой частью вопроса более-менее что-то ещё было понятно (скорей всего он нарвался на какого-то местного богатея или вельможу), то вот по поводу того, сколько ему ещё предстоит за это отсидеть, было совсем непонятно. Неужто пятнадцать суток! – мысль была настолько глупа и несвоевременна, что Александр поневоле усмехнулся.       Когда ему приносили тюремную пайку (а было это достаточно давно по времени), ему как-то не пришло в голову осведомиться у тюремщиков по поводу своего срока и об этом теперь приходилось только горевать. Хотя и далеко не факт, что его любопытство было бы удовлетворено. Местный язык он почти не знал, говорил на нём очень плохо и понимал разве что через слово. Но попытка – не пытка. Александр твёрдо для себя решил, что как только кто-то из тюремщиков зайдёт к нему, он любыми возможными способами попытается выяснить всё о своём нынешнем положении.      Они обязаны сказать ему, ведь он заключён под стражу!

Подумав об этом, наш герой усмехнулся ещё раз. Но теперь он смеялся над собственной наивностью. Надо же – обязаны! Да даже в мире, откуда он сам, далеко не всё так просто и гладко в этих вопросах!

Однако времени, прежде чем ему довелось прояснить своё положение, прошло ещё довольно много. С тех пор, как его увели под конвоем с площади, минуло никак не меньше суток, но ему казалось, что и больше. Когда находишься в постоянной темноте, счёт времени сам по себе теряется.

Из очередного непродолжительного впадения в состояние забытья его вывел долгожданный лязг запоров, и дверь в камеру отворилась, впустив внутрь поток серого света и двух охранников.      Вопреки ожиданию, эти двое не принесли с собой очередную порцию еды и питья, а велели Александру подняться и идти с ними.

Его вывели на улицу, где наш герой был моментально ослеплён солнечным светом и потому не сразу смог прояснить, что к чему. И только знакомый голос, вступивший в переговоры с охранниками, внёс некоторую ясность. Да, это был Джуниф!      И трактирщик явился, чтобы выкупить узника. Это Алет сумел выяснить из обрывка разговоров, что вёл толстяк с его конвоирами. Итогом переговоров стало то, что горсть монет перекочевала в руки одного из охранников, а Александра грубо подтолкнули в спину: топай, мол!

– Пошли со мной – сказал Джуниф, весь вид которого говорил о том, что он не очень доволен результатами торга и Александр с какой-то обречённостью повиновался.      Во-первых, после всех недавних событий наш герой просто не знал, куда можно ещё пойти и нужно ли продолжать экспериментировать со своей свободой, а во вторых он всё-таки был благодарен трактирщику за то, что тот, несмотря на свою очевидную патологическую скупость, всё же снизошёл до того, чтобы заплатить за него выкуп.      В общем, Александр пока что решил более судьбу не испытывать, а вернуться в исходную точку и ещё раз как можно тщательнее осмотреться. Выход должен был быть, просто его надо хорошенько поискать, а он доселе тратил время на бессмысленные пирушки, за что однажды и поплатился.

Но всё оказалось не так просто, как он думал по возвращении в трактир.       Выяснилось, что Джуниф спас его от длительного заключения, которое, в принципе, вообще не могло иметь определённого срока. Для того, чтобы вытащить Алета из темницы, нашему трактирщику пришлось затратить целых десять серебряных «дилуров» и это ещё не такая великая сумма, учитывая тот факт, что наш герой умудрился «перейти дорогу» одному очень почтенному горожанину, который, ко всему прочему, был лично вхож к правителю Мариона князю Бартальду.      Но внося плату за Александра, Джуниф вовсе не собирался выкидывать эти деньги на ветер.      Теперь Алет его должник!       И денежки эти он, как честный и порядочный человек, теперь должен отработать. А каким образом – это Джуниф в ближайшее время до него донесёт.

Но главная новость ожидала нашего героя дальше, когда Джуниф вынул из кармана украденный телефон и предъявил ему, со словами:

– Вот, пришлось выкупить и твою музыкальную шкатулочку… Шесть дилуров!

– Чтооооо!?      – Александр был настолько возмущён, что едва сдержался, чтобы не схватить своего благодетеля за грудки и не встряхнуть как следует. А может ещё и болевой провести до кучи.      – Где взял, сссс…!

Обладающий неплохой чуйкой трактирщик быстро смекнул, что едва не перегнул палку и поспешил оправдаться:

– Пришлось выкупить у нашего бургаладского гостя. Он хотел у тебя сторговать, да не получилось, вот и нанял каких-то оборванцев… Только оказалось, что не впрок.       Он ведь понятия не имеет, как заставить эту коробочку петь и как ни старался, добиться ничего не смог.      Потому, наверно, и продал мне всего за шесть дилуров. Болван! Поди что за кражу заплатил на меньше.

– Эта кража больше походила на разбой!       – Александр выхватил телефон из руки трактирщика и в душе порадовался, что практически постоянно держал телефон в выключенном положении, чтобы не разрядить аккумулятор как можно дольше: – Где сейчас эта крыса? Я хочу с ней побеседовать на отвлечённые темы!

– Он съехал сразу, как только перепродал мне эту штуку – усмехнулся толстяк: – Наверняка уяснил, что я собираюсь тебе её вернуть.      Кстати, от него же я узнал, что тебя захапали стражники, когда ты побил охрану Фирфля. Вот уж потеха то была там, на площади! В Марионе до сих пор об этом судачат.

– Какого, к лешему, ещё Фрифля?       – не понял Александр.

– Не Фрифля, а Фирфля – поправил толстяк: – О, это весьма почтенный господин!

– Да?!      А я как то не заметил!

– От Фирфля многое может зависеть в нашем городе. Говорят, он знаком с самим Хареем!

– А Харей – местный почётный папа римский? – осведомился наш герой с изрядной долей сарказма, но толстяк на это никак не отреагировал, и ответил в той же тональности.

– Харей первый советник самого Бартальда, нашего правителя. Теперь ты понимаешь, с кем связался? И, кстати, твой покорный слуга сильно рисковал собственной шкурой, когда выкупал тебя из тюрьмы.      В случае чего меня и самого могли запереть рядышком.

– За это благодарен, конечно. Но только, судя по всему, за всё это теперь я должен стать твоим покорным слугой, не так ли, Джуниф?

– А шестнадцать дилуров, которые я заплатил, мне с неба что ли свалились? Кто мне их возместит? – в свою очередь возмутился толстяк и возмутился, судя по всему, совсем неподдельно.

«Они тебе не с неба свалились, они выпали из твоего проклятого зеркала вместе со мной, и выпало их гораздо больше, нежели шестнадцать!» – зло подумал наш герой, но вслух этого не сказал. Сейчас трактирщик командовал парадом, он был здесь хозяином, и играть, пока что, следовало по его правилам. Уж, по крайней мере, до той поры, пока наш герой не осмотрится и не примет какого-нибудь очередного судьбоносного решения. Лишь бы только это решение было более удачным, чем предыдущие.      В общем, пока надо смириться и пойти на некоторые уступки трактирщику уже хотя бы для того, чтобы остаться в заведении. Какая-никакая, а крыша над головой.      Ну, уж точно гораздо лучше той, под которой ему «посчастливилось» пробыть последние сутки. Вслух же он сказал следующее:

– Ладно, я подумаю над тем как возместить свой выкуп. А пока я слишком устал для этого. Сидение в каменном мешке не самое приятное проведение времени, я хочу просто умыться, по-человечески поесть и лечь спать на хотя бы подобие чистой кровати. Согласись, Джуниф, для личного счастья я требую не так уж и много!

Трактирщик в ответ покачал головой, но возражать не стал и распорядился подать Алету тазик с водой и чистое полотенце. Затем, по его же указанию, были поданы сыр с хлебом и глиняная кружка с пивом (достаточно скромный рацион, если сравнивать с прежними днями разгульных пирушек – но и на том спасибо!), а потом Александра отвели наверх, но уже в другую комнату, гораздо меньшую по площади и куда более скромно обставленную. Да впрочем из всей обстановки здесь были только скрипучая деревянная кровать и колченогий табурет, служивший помимо прочего ещё и столом. Подобная метаморфоза, конечно, не могла сразу не броситься в глаза, но сейчас наш герой был рад и этому. Он с удовольствием растянулся на набитом соломой матрасе и почти моментально заснул…

Утро застало его на этом же месте, вполне бодрым и набравшимся сил.      Александр широко зевнул, потянулся до хруста в суставах, затем вскочил с лежанки, сделал некоторое подобие утренней зарядки и с явным неудовольствием обнаружил, что в его апартаментах отсутствуют умывальные принадлежности. В комнату, которую он заселял прежде, всё это ему подавали ещё с вечера.

Решив, что всё это не более чем издержки сервиса при переселении, Алет направился прямиком в столовый зал, тем более, что желудок прямо-таки взывал о своём наполнении.

Но внизу его тоже никто не ждал.       Гостей в зале сегодня было раз-два и обчёлся, и когда наш герой по обыкновению уселся за один из свободных столов, к нему явно никто из прислуги не поспешил. Да и самого Джунифа нигде не было видно.      Обождав ещё некоторое время, наш герой всё же не удержался и двинулся на кухню, и уже в дверях столкнулся с хозяином заведения.

– Господин Алет! – явно деланно обрадовался тот: – Какими судьбами в наши края?

– Брось юродствовать, Джуниф! Вижу, в твоём пансионате произошли некоторые изменения, касающиеся меня лично, но почему-то до меня их никто не довёл.       Нехорошо это, брат! Надо предупреждать о таких вещах!

Джуниф, как ни в чём не бывало, развёл руками и по своему обыкновению затарахтел:

– Какие ещё изменения? Никаких изменений не было, и нет!      Кто-то ввёл нашего уважаемого господина Алета в заблуждение!       Интересно знать и кто есть этот негодник? Уж мы-то его…

– Ну, хватит паясничать! – прервал его тираду наш герой: – Не кажись дурнее, чем ты есть на самом деле. Скажи лучше, что я буду должен, если меня всё-таки покормят?       Наколоть дров, за водичкой сходить, а?       Во! А может тебе полы тут помыть? Ты говори, Джуниф, не стесняйся, чего там!

Злого юмора нашего героя толстяк не оценил.      Взглядом хитрована, прищурившись, он оглядел Александра с ног до головы, словно прицениваясь, купить этого человека целиком или по частям, но, в конце концов, процедил сквозь зубы:

– Ладно, сегодня сходишь с Товертом на рынок, за продуктами. А дальше видно будет… – и тот час велел подать Александру завтрак.

Надо сказать, что трактирщик, обладавший напрочь лишённым всяческих непрактичных излишеств разумом, успел здорово разувериться в божественном провидении и в том, что господин Алет сам является частью этого провидения. Ну какой ещё может быть новый Олайра! Сказки всё это! Алет – есть шарлатан, да и только!

Правда, при всём при том, помог Джунифу заметно увеличить доходы и это замечательно! Вот только, кажется, совсем не за горами то время, когда надо будет указать несостоятельному клиенту на дверь. Не век же ему тут подъедаться за его, Джунифа, счёт!      Толстяк уже начал всерьёз подумывать, а не зря ли он заплатил выкуп и не велеть ли слугам вышвырнуть неплатёжеспособного гостя прямо сегодня, но всё же с решением пока не спешил; кто знает, а вдруг да есть в запасе у «прохвоста» какой-нибудь новый трюк, вроде того, когда он чудеснейшим образом и весьма эффектно вывалился прямиком из ничего, создав вокруг заведения настоящий ажиотаж, ныне тихо и мирно сошедший в никуда. О таком нынче можно было только мечтать.      И Джуниф лишь слегка тешился надеждой на нечто подобное.

«Пусть поживёт покуда» – решил он, – «а дальнейшее покажет что да как». На тот доход, что Александр принёс трактиру за дни своего пребывания, он мог бы ещё долго спокойненько жить в этих стенах, ни в чём, особенно, себе не отказывая, но сам хозяин, разумеется, так не считал.      Содержать отработавшего свой номер «паяца» он не собирался ни единого лишнего дня. И Алет задержался ещё лишь потому, что слишком уж необыкновенным «паяцем» оказался.       Было в нём что то странное и необыкновенное для привычного мироощущения и это наш трактирщик не мог не улавливать своей поистине волшебной коммерческой чуйкой.

Покончив с завтраком, Александр вооружился деревянной двухколёсной тележкой, которая уже заранее была загружена пустыми корзинами и двумя разного размера бочонками, и покатил в хорошо знакомом направлении, двигаясь вслед за неспешно вышагивающим седовласым поваром Товертом.       Он уже здорово успел освоиться в этом мире, да и к нему, похоже, многие тут привыкли.      Никто уже не шарахался при встрече, как было когда-то.

Без каких либо происшествий они быстро добрались до рынка, где царила всё та же, знакомая до колик в животе, торговая деятельность. Разные люди здесь что-то продавали и покупали, а другие только и высматривали, как бы что стащить. В эту атмосферу сразу окунулись и Алет с Товертом, едва вступили на рыночную площадь. – Что бы вокруг ни творилось, всегда одним глазом приглядывай за тележкой – сразу наказал опытный повар. – Да гляди, если что сопрут, Джуниф с тебя втрое взыщет!

Делать закупки оказалось занятием не таким уж и сложным, тем более, что все торговые сделки с продавцами заключал Товерт, а нашему герою только то и нужно было, что катать тележку вслед за гуляющим по рынку поваром, да смотреть, чтоб ничего не спёрли из уже приобретённого.      Тележка достаточно быстро наполнялась продуктами и тяжелела, что называется, на глазах, но к транспортировке оказалась довольно хорошо подготовлена, и катить её не составляло большого труда. Может эта миссия, на которую его с самого утра сподвиг хозяин трактира, и завершилась бы весьма себе благополучно, но Александр вдруг увидел за одним из соседних прилавков знакомую физиономию. Это был тот самый бургаладский купец, живший недавно в трактире Джунифа. Тот самый, который с самого начала делал всевозможные попытки выкупить у Александра его телефон и донявший нашего героя своими приставаниями до того, что Алет, несмотря на всю свою сдержанность, отвесил ему хорошего тумака.      А потом, со слов Джунифа, и вовсе нанявшего группу разбойников, чтобы заполучить вожделенную игрушку, даже через труп нашего героя.

Джуниф, впрочем, мог и преувеличивать, (если не вовсе врать), но тут Александр разглядел человека, с которым бургаладский торговец в данный момент о чём-то договаривался. Сердце сжалось в тугой комок, а потом забилось с удвоенной энергией.      В собеседнике торгаша Алет узнал одноглазого бродягу!

Всё сразу становилось на свои места. Значит, трактирщик всё-таки был прав! Его едва не убили из-за безделицы, которой даже не знали, как пользоваться!

Забыв и про Товерта, и о покупках, за которыми надо было приглядывать, Александр крадущейся походкой направился в сторону своих обидчиков. Те, ни о чём ещё не подозревая, продолжали мирно беседовать и когда наш герой неожиданно возник перед обоими, были немало обескуражены.

– Что, не ожидали так скоро увидеть? – не сказал, но почти прошипел Александр.      – Ну так вот он я!

Едва договорив это, резким ударом ладонью в живот он буквально снёс одноглазого с ног. Торговец же инстинктивно подался назад, но упёрся в ящики с собственным товаром и едва не упал. А Александр одним прыжком перемахнул через прилавок и оказавшись с купцом лицом к лицу, схватил последнего за грудки и резко притянув к себе нанёс сокрушительный удар головой, целясь бургаладцу прямо в нос. Затем довершил начатое пинком коленом в пах.

Враг был повержен, но вспышка гнева ещё окончательно не угасла.       Видно слишком много негатива накопилось в нём за последнее время, и этот негатив требовал выхода.

Александр расшвырял ящики с какими то снадобьями и даже перевернул прилавок с товаром, а потом ещё пару раз лягнул корчившегося на земле одноглазого и только после этого его отпустило. Как нельзя вовремя! За спинами расступившихся в стороны зевак он заметил какое-то шевеление и услышал громкие голоса.      Несомненно, то к месту событий приближалась стража.      Наверняка та самая, с которой он совсем недавно успел познакомиться. И с которой не желал более встречаться впредь!      Одной этой мысли было достаточно, чтобы более ни секунды не раздумывая, наш герой бросился прочь в противоположном от приближающихся стражников направлении. И никто даже не сделал попытки как то его задержать, тем самым пособив охранникам местного правопорядка. Возможно, рыночные обыватели и сами недолюбливали стражей, а может искренне считали, что победителей не судят. В общем, люди расступались перед убегавшим Алетом и тут же смыкали свои ряды, когда он пробегал.      Надо ли говорить о том, что о продолжении Александром закупок не могло теперь быть и речи.      Он прямиком направился в трактир, где уже на пороге столкнулся с хозяином.      При виде вернувшегося без Товерта, тележки и продуктов посыльного, Джуниф округлил глаза, а когда Алет вкратце обрисовал ситуацию на рынке, и вовсе на некоторое время потерял дар речи.

Речь, впрочем, скоро к нему вернулась.       Двое слуг были им немедленно откомандированы на рынок, а Александр, наконец, в полном объёме узнал то, что о нём думает хозяин заведения, перемежавший свою речь множеством неслыханных Александром ранее фраз. Одно наш герой выяснил точно – местный язык мало уступает великому и могучему в фразеологических оборотах, а так же имеет массу словец, которые ещё ни один летописец не рискнул внести в свои скрижали, но которым местное население, от мала до велика, иногда отдаёт предпочтение.      Особенно в таких случаях, как он предоставил Джунифу нынче.

– Иди наверх – приказал трактирщик, когда порция ругательств кончилась,      – И не высовывайся оттуда, пока не велю!

Запершись в своей комнате Александр провёл так время до самого вечера, а поскольку никаких распоряжений от Джунифа так и не поступило, а есть уже захотелось, он своевольно спустился в зал и занял один из пустовавших столов. А пустовало их нынче никак не меньше половины, да и за занятыми никто особенно не теснился.      А к Алету, некогда бывшему всеобщим центром внимания, никто теперь не проявлял должного интереса. Так, покосился кое-кто в его сторону, да и только! Двое из прислуги, что сновали меж столами обслуживая вечерних посетителей, в упор не хотели замечать нашего героя. И ещё один половой, занявший «пост» возле барной стойки, спокойно себе озирал зал и тоже не видел Александра.

Причина тому была ясна как день. Ещё бы, ведь за всё время Александр ни разу не заплатил ни за харчи, ни за ночлег. Просто ему всё это предлагали задарма и он привык к мысли, что так всегда и должно быть.      А сейчас кредит закончился и ему вдруг впервые стало стыдно за свою несостоятельность. Поэтому он тихонько себе сидел в одиночестве и не смел ни к кому обратиться.

Неведомо сколько он мог просидеть вот так: голодный, безденежный и никому не нужный. Он даже хотел было опять достать телефон и проиграть какую-нибудь музычку на потеху собравшимся, но в зале появился, наконец, сам хозяин. Наверно впервые за долгое время Александр искренне обрадовался, узрев знакомую физиономию, а «знакомая физиономия» сразу же направилась в его сторону.

– Ты зачем вылез из комнаты? – с ходу недовольно заворчал толстяк: – Я же велел сидеть тихо и не высовываться!

– А что такого? Я и так весь день просидел взаперти!      Что там, на рынке? Товерт вернулся?

– Товерт вернулся.       А вот тебя наверняка будут искать.       И за этим придут ко мне в трактир.      Моя репутация безнадёжно страдает в последнее время и всё это по твоей вине, господин Алет!

– Так уж и страдает? А ещё недавно было наоборот. Или я чего-то не так понимаю?      Не сам ли ты мне увещевал, что я ни кто иной, как новый великий Олайра, а, Джуниф? А теперь выходит, что мавр сделал своё дело?

– А ты проделай всё снова – прищурился трактирщик – тогда, быть может, я снова поверю…

– Если б ты знал, как я этого хочу!       Проделать… ну, разве что, в обратном порядке!

– Ага, не можешь! Тогда скажи на милость, с чего бы это я должен тебя продолжать обслуживать?      За какие такие заслуги? Или ты готов мне платить в дальнейшем, как поступают все нормальные люди?

– Ты прекрасно знаешь, что у меня нет местных денег, а те, что были, не годятся в вашем обиходе.

– Меня это не интересует, господин Алет! Я дал вам поручение, но даже с этой безделицей вы не сумели толком справиться. Так с какой стати я должен продолжать вас кормить и содержать за свой собственный счёт? А потому дальнейшее ваше пребывание в стенах «Брина» я считаю чрезмерно излишним!

– Погодите, Джуниф! Всё было бы нормально, не встреть я на рынке своих обидчиков.      Они ведь меня чуть не убили!

– Я повторяю, меня это не интересует! – оборвал его Джуниф.      – Отныне либо платите за постой, либо немедля ступайте ко всем чертям!

– Ладно – сдался Александр – в таком случае, во сколько вы оцените этот артефакт?

Он извлёк из кармана свой уже изрядно поцарапанный телефон и протянул трактирщику. За прошедшее время наш герой успел окончательно разувериться в том, что телефон однажды поймает сеть, и он свяжется со своим привычным миром.             Шли дни, а ничего подобного и близко не предвиделось. Телефон молчал и сеть отсутствовала напрочь. С таким же успехом можно было общаться с внешним миром и с помощью булыжника! Наверно потому наш герой решил расстаться с этим предметом с такой лёгкостью.

Джуниф, в свою очередь, подозрительно покосился на протянутый телефон, но не взял, а только спросил:

– А зачем мне ЭТО?       ОНО же вроде как больше не поёт? Или это очередной твой фокус?

– Да, это мой фокус      – согласился Александр. – Просто я знаю, как надо этим распоряжаться. В отличие от тех, кто попытался у меня его слямзить. Ну, так что, берёшь?

И видя сомнение в глазах трактирщика, включил телефон, проведя привычную незамысловатую комбинацию на кнопках. И, надо сказать, как только экран игрушки озарился волшебным сиянием, сомнения толстяка вмиг улетучились. Он уже проклял себя за то, что толком не разобравшись вернул казавшуюся бесполезной волшебную вещь исконному владельцу. Вернул, даже не взыскав с него затраченное на выкуп.      Таких глупых сделок наш Джуниф ещё не совершал никогда!

– Сколько ты за это просишь? – поинтересовался он, наконец.

– Ну, уж явно больше, чем ты отдал тому разбойнику!      – съязвил Алет.

– Шесть дилуров – это несколько дней твоего пребывания здесь! – возмутился трактирщик.      – За один дилур у меня можно получить ночлег и обед в придачу! Очень неплохой обед!

– Ну так я тебе готов отдать эту волшебную шкатулку за шестьдесят дилуров – ляпнул Александр: – Но так уж и быть, твои шесть дилуров я готов внести в счёт уплаты. Ну, так как? Берёшь?

Толстяк сделал страшное лицо, но нашего героя, похоже, это ничуть не впечатлило. Он готов был сыграть ва-банк. И прогадывать в этой игре тоже нисколько не желал.

– А твоя «штука» меня станет слушаться? – наконец поинтересовался он.

– Если я этого захочу – станет! Слушай, дружище, вели уже что-нибудь сюда подать. Уж больно кушать хочется!

Александр, разумеется, знал: надолго его телефона уже не хватит. Аккумулятор практически полностью разрядился и его в лучшем случае ещё хватит на несколько включений, а потом он умрёт окончательно и бесповоротно.       Однако посвящать в это трактирщика, естественно, не собирался.       Нужно было выгадать время, а за этот срок что-то придумать новое.

Впрочем, Александр уже неоднократно пытался выгадать время, но ещё ни разу ему не удалось придумать хоть что-то путное.      Да и положение собственное не удалось прояснить ни на йоту! Где он, как сюда умудрился попасть и есть ли отсюда хотя бы надежда на выход – ответа на эти вопросы как не было изначально, так и не появилось в дальнейшем.

– Будешь включать шкатулочку не чаще одного раза в день и ненадолго – увещевал Алет трактирщика: – для этого нужно нажать на эту кнопочку. А потом ещё на эту и эту.      А ещё лучше, если для этого позовёшь меня. Там, внутри, сидит маленький гномик и бывает, что он может обидеться, если его часто беспокоить. Понял? – Это гномик так красиво поёт? – давался диву Джуниф, слушая байки Алета, как туземец слушал конкистадора, выменивавшего золотые самородки на цветные нитки.

– Гномик, кто ж ещё! Только он, зараза, бывает вредным и злопамятным. Иной раз нипочём не захочет музицировать. Так что к нему подход нужен. Ты уж попусту его не беспокой, ладно?

Джуниф, благоговея от сопричастности к чуду, аж зарделся. Он внимал самозабвенной ахинее, что нес наш герой, и его прямо-таки распирало от гордости. В эти минуты он взирал на Алета как начинающий адепт на маститого гуру. И Алет уж на самом деле казался ему потомком Олайры!

В свою очередь «потомок» никак не желал его в этом разуверить, а наоборот напирал:

– Хочешь, я покажу тебе гномика? Его зовут «пиксель». Он редко кому показывается, но мне он старый знакомый. Так как?       Хочешь глянуть? Смотри…

Александр включил одну из незатейливых игрушек, в которой анимированный человечек перетаскивал кубики и торжественно показал трактирщику. И надо было видеть, в какой тот пришёл неописуемый восторг! Толстяка даже пот прошиб! – А как же…?       – пробормотал он еле слышно, – Как он туда попал?

– Э-э, брат! Это особая история. Злой колдун по имени «Самсунг» заточил его туда на веки вечные. И с тех пор живёт наш бедный «пиксель» внутри этой коробочки… ну прямо как я… в твоём трактире…

Последнюю фразу Александра толстяк толи не расслышал, толи предпочёл не расслышать.      В ужасе округлив глаза, он тихо спросил:

– А за что он его?

– Да ни за что! Говорят, зарядку не делал и маму с папой не слушался. Джуниф, а ещё говорят, что когда то он не покормил ужином своего друга!

После этих слов собеседники переглянулись, затем трактирщик как-то подозрительно хмыкнул, но, тем не менее, ужин тот час велел подать.

На стол подали салат и жаркое, словно прислуга только и дожидалась такого указания, стоя за дверью, отделявшей зал от кухни. Александр с удовольствием принялся за еду, а Джуниф, распорядившийся подать ещё и вина, с интересом наблюдал, как тот с удовольствием поглощает горячее мясо. Увлечённые общением ни тот ни другой не заметили, что за ними внимательно наблюдает некто третий, сидящий поодаль за отдельным столиком человек в сером походном плаще и накинутом на голову капюшоне, отчего лица его рассмотреть было никак не возможно. Но ни набросившемуся на еду Алету, ни довольному чудесным приобретением трактирщику, сейчас не было до него никакого дела. Каждый был занят собой и своими планами.      Александр размышлял о том, сколько у него ещё есть времени пока «гномик-пиксель» окончательно не почит в бозе вместе со своей волшебной шкатулочкой, и какую легенду следует заранее придумать на этот случай, ну а трактирщик строил планы на нашего героя, которые простирались гораздо дальше, нежели тупое содержание «дорогого» клиента за казённый счёт. Как было бы здорово, провернуть ещё разок это чудо с появлением из зеркала! Несомненно, это имело бы успех, сколько раз ни повтори. Вот только здорово походило на то, что Алет совсем не лукавит, когда утверждает, что не знает, как это у него получилось в первый раз. И скорей всего сам очень хочет проделать сие, но только в обратном порядке. А может только притворяется, что хочет? Всё-таки странный он какой то! Весьма подозрительный тип!

– А не заключить ли нам с господином Алетом некий обоюдовыгодный договорчик?      – вкрадчиво поинтересовался трактирщик, после того как его гость пригубил вино и в самом благостном настроении откинулся от стола.

– Договорчик?! О чём?

– Не придуривайтесь, уважаемый      – сказал Джуниф с хитрой ухмылкой – Всё вы прекрасно понимаете…

– Ну, пока что не очень. Так о чём договорчик то?

– Я правильно понимаю то, что господину Алету некуда пойти в этом городе? А так же то, что он предполагает дальнейшее проживание в моём трактире?

– Допустим – Александр начал догадываться, куда клонит его визави. – Однако мне кажется, что некоторое время своего здесь пребывания я только что оплатил, не так ли… уважаемый? – на слове «уважаемый» он сделал умышленное глумливое ударение.      – Конечно- конечно! Я принимаю волшебную шкатулку в качестве оплаты некоторого времени, но только сдаётся мне, что господин Алет задержится в моём заведении несколько дольше.

– Возможно!       Но пока что ещё не задержался и говорить об этом рано! А если на то пошло, то я вообще могу расторгнуть нашу сделку.       Думаешь, найдётся мало желающих приобрести у меня эту шкатулку с гномиком? Да за эти деньги я год проживу как в раю!      Или твоя гостиница одна на всю округу, а, Джуниф?

– Господин Алет неправильно меня понял – поспешил оправдаться трактирщик      – Я всего лишь хотел предложить одно выгодное дельце… Вот, скажем, если бы Алет показал ещё какой-нибудь фокус с зеркалом, или … есть ли ещё какие-то штуки, вроде этой поющей коробочки?

– Есть!       Много чего есть! Но очень далеко отсюда. В том мире, где я живу, такого добра не счесть! И если бы ты помог мне вернуться, я б тебе за это целую гору волшебной дребедени прислал.

И тут неожиданно Александра осенило.       А что, если заинтересовать трактирщика? Пусть тоже поищет способы, чтобы наш герой смог вернуться домой.       Ведь он живёт в этом мире, а раз так, то наверняка сможет добыть какую-то информацию по странному зеркалу гораздо быстрее самого Александра. Вот пусть ка рогом упрётся и ищет.       Вдруг, да нароет чего! А уж наш герой отблагодарит его. Потом.       Если получится.

– Джуниф, если ты поможешь мне вернуться туда, откуда я пришёл – я озолочу тебя!      Ты будешь богаче короля, обещаю. Поможешь?

Глаза трактирщика алчно вспыхнули, но он только спросил:

– Как?

– Об этом не мешало бы посовещаться с глазу на глаз.       Есть здесь такое место? – Для пущей загадочности наш герой даже как-то заговорщицки подмигнул.

– Думаю, в моих апартаментах будет удобно – ответил трактирщик – Мы правильно поняли друг друга. Я хотел поговорить примерно о том же. Идём…

Глава 2. «Разговор у камина».

По скрипучей лестнице гость и хозяин поднялись на жилой этаж. Джуниф уверенно толкнул дверь собственной комнаты, но неожиданно замешкался на пороге, вдруг обнаружив, что его жилище кем-то уже занято. В полутьме помещения, высвечиваемом лишь неровными красноватыми всполохами разведённого в камине огня, он сразу же различил сидящего в кресле, спиной к входной двери, человека.

– Стало быть разговор наедине? – негромко проговорил Александр, обращаясь к трактирщику, но заметил, что присутствие постороннего и для того оказалось новостью.

– Я никого сюда не приглашал… Терпение, господин Алет, сейчас я всё улажу.– Сказал толстяк, но его тут же прервал твёрдый голос, донёсшийся из комнаты:

– Господин Алет может не беспокоиться.       Я ему сейчас могу быть полезен гораздо больше, нежели жадный и чересчур болтливый трактирщик.       Проходите в комнату, да притворите за собой по плотнее дверь; разговор у нас состоится серьёзный и наверняка долгий.

Говоря это, человек в кресле не соизволил даже обернуться.       Этот жёсткий, не приемлющий возражений голос, а так же та уверенность, с которой незнакомец говорил, придала нашему герою решительности, и он первым шагнул в комнату, подвинув с пути самого хозяина.

– Кто вы?

– Моё имя Сарум, но вам оно ничего не скажет – человек наконец-то обернулся и Алет различил его немолодое, хмурое, испещрённое морщинами лицо, обрамлённое густой, с проседью, бородой. Незнакомец был облачён в длинный, ниже колен, серого цвета походный плащ. Его давно не знавшие ножниц, тронутые налётом седины густые чёрные волосы были забраны на лбу тонким серебряным обручем, а серые глаза смотрели на вошедших строго и властно.       Могло даже показаться, что хозяин здесь он, а не господин Джуниф. А уж хозяин положения – несомненно, он!

Оскорблённый трактирщик, вошедший вслед за Алетом, только и смог, что угрюмо пробормотать почти себе под нос:

– Какая неслыханная наглость! Меня, в моём же собственном доме, какой-то проходимец смеет обзывать болтуном. Хамство! Просто хамство!

Однако вместо того, чтобы немедленно вызвать прислугу и укоротить незваного гостя, он последовал его предложению и, войдя, хорошенько прикрыл за собой дверь.

Даже запер её на засов. Почему он так поступил, он не мог бы сказать и много времени спустя. Может быть, строгий голос незнакомца оказал на него столь гипнотическое воздействие?

– Да простит меня трактирщик Джуниф за неучтивые слова – сказал незваный гость, обладавший, по всей видимости, ещё и отменным слухом, ибо бормотание толстяка не миновало его ушей: – Тем более, что это правда. В этих краях я и правда проходимец. Я пилигрим. Или бродяга, как изволил выражаться мой старый знакомый, прежний владелец «Зерцала Брина», ваш, Джуниф, незабвенный папаша!

– И я целиком с ним согласен – зло сказал толстяк, начавший понемногу приходить в себя.

– Охотно верю – легко согласился тот, кто назвал себя Сарумом. – Но сейчас это не имеет никакого значения. Ни для меня, ни для вас обоих.

– А для меня имеет большое значение, каким это образом бро… эээ… пилигрим проник в мою комнату! Тем более, когда его сюда никто не звал – окрысился толстяк, уже успевший справиться со своим первоначальным изумлением.

– Да очень просто… через дверь, – невозмутимо ответствовал Сарум, – А то, что меня не звали, верно! Однако пришёл я, кажется, вовремя.

Джуниф немедленно хотел вступить в перепалку, но странник осадил его резким жестом руки:

– Прошу присаживаться. Наш разговор будет долгим, а собственные ноги не лучшее в нём подспорье.

– Надо же, как быстро меняется этот мир! В своём собственном доме я уже начинаю чувствовать себя гостем       – злобно пробурчал толстяк, но возражать не стал и придвинув стул, сел. В свою очередь Алет уселся в кресло стоящее напротив пилигрима и устроился поудобнее, с удовольствием вытягивая ноги. Он понятия не имел, о чём пойдёт речь, но уже заранее был жутко заинтригован. Очень уж походило на то, что незнакомец объявился тут, в апартаментах Джунифа, совсем не случайно. И скорей всего явился по его, Сашкину, душу. А это само по себе не могло не готовить какой-то новый поворот в судьбе нашего героя.

Сарум, меж тем, не торопился открывать карты.       Долгим и пристальным взглядом он изучал Александра, а тот, стеснённый таким вниманием, отвёл глаза и теперь, прищурившись, наблюдал за пляшущими язычками пламени, что резвились за витиеватой чугунной решёткой старинного камина. В свою очередь Джуниф вполне себе обалдело поглядывал то на того, то на другого и даже перестал ворчать. На какое-то время в комнате повисла гнетущая тишина.

Наконец пилигрим, видимо удовлетворивший своё любопытство, наклонился к камину, щипцами извлёк оттуда тлеющий уголёк, неспешно раскурил длинную резную трубку и выпустив клуб сизого дыма, наконец, молвил:

– Да-а… похоже свершилось. Стало быть, я вижу перед собой того, кого так долго ожидали…

– Свершилось что? – вкрадчиво спросил наш герой, разумеется, сразу смекнувший, что речь сейчас идёт именно о нём.

– Я знаю, кто ты такой. Знаю в отличие от всех здешних дураков, которые захотели выставить тебя шарлатаном и паяцем. – Сказал он, прямо глядя собеседнику в глаза: – Недалёкие болваны, они не догадываются, с кем имеют дело, а потому не грех было бы им это и простить.

От этого неожиданного откровения у Александра перехватило дух.       Он насторожился. А пилигрим, выдержав паузу и дав тем самым переварить информацию, продолжал:

– Твоё пришествие в наш мир было предопределено ещё задолго до моего рождения. И вот я стал тому свидетелем.

– Что это ты имеешь в виду, странник? – неожиданно задал Джуниф вопрос, который хотел бы задать и сам Александр.

– То, что ты и подумал, уважаемый трактирщик. Не ты ли сам распространял по городу слухи, что в твоём трактире квартируется следующий, после Олайры, посланец небес?       Ну так знай: твои слова весьма близки к истине, ибо перед тобой, Джуниф, «Человек Извне!»

– Бред! – воскликнул толстяк. – Мало ли что я мог там наговорить, когда всё это произошло!      В конце концов, фокус со старым зеркалом господину Алету удался на славу – слов нет! Но если всё же разобраться, то в эту чушь не поверят даже дети!

– Ну, кто то и поверит… А я, например, не только верю, но и знаю!

– То, что он вроде как вывалился из проклятого зеркала, ещё ничего не доказывает! – Возразил Джуниф. – Некоторые и не такие фортели выкидывают. Один из моих клиентов, например, глотал ножи и вилки, требуя за это деньги. И ведь реально глотал!       Только никто его при этом не пытался обожествить.

– Вот как? И где же теперь твой незабвенный ножеглотатель?

– Преставился. Кажись обожрался своими ножиками.

– Вот именно, дорогой мой трактирщик.       Глотание острых предметов не самое большое чудо, которое существует в этом мире. Зато одна из самых больших глупостей, уж поверь мне на слово! И мне, за мою длинную жизнь странника, довелось повидать такого, что не снилось ни королям, ни иным сильным мира сего. Но даже я, человек, который обошёл пол мира, сейчас завидую тебе. Ведь ты, трактирщик, сам того не сознавая, стал свидетелем настоящего чуда!      Да такого, что оно недоступно ни для одного из ныне существующих чародеев, заруби себе это на носу, уважаемый!            – Такими байками меня достаточно пичкали в детстве, но даже тогда я не особо в них верил. И уж никто не заставит поверить теперь, так и знайте, странник! И вовсе незачем вешать мне на уши эту древнюю лапшу, а коли уж вам нечем заплатить мне за ночлег и ужин, то лучше уж так и скажите. Так и быть, на сегодня я готов отступить от своих принципов и предоставить вам всё это бесплатно. Но только на сегодня! И только в память о моём далёком предке, который, по слухам, водил с пилигримами дружбу.

– Ты беспросветный дурак, Джуниф – печально, будто и вправду сожалея об этом, сказал Сарум.

– А вот оскорблений в свой адрес не потерплю!      – буквально взвился толстяк.– Сейчас я вызову слуг и они не слишком вежливо попросят вас покинуть эти стены.

– А вот этого ты нипочём не сделаешь – голос странника оставался по-прежнему ровным, но Александр уловил недобрый блеск в его глазах. Так, вероятно, блестят глаза у грозного хищника, почуявшего добычу.

– Это ещё почему? – дерзко, но с уже заметным испугом поинтересовался трактирщик.

– Потому что я этого не допущу!      По крайней мере, до той поры, пока не скажу здесь всего того, что должен сказать. И насчёт собственной состоятельности могу сразу успокоить. Будь у меня такое желание, я бы без всяких проблем выкупил не только твою забегаловку, но ещё пол-Мариона и дворец Бартальда вместе с прислугой, в придачу.      И даже после этого моё состояние заметно не оскудеет. Ты разве не слыхал, что люди Ордена Вехта бывают очень богатыми?

Словно в подтверждение сказанного, он выдернул руку из кармана плаща и небрежно швырнул на пол целую пригоршню настоящих золотых монет. Те со звоном ударились о деревянный настил и, посверкивая чеканенными бочками, раскатились по углам комнаты, словно стайка испуганных светлячков.

На трактирщика этот жест произвёл куда более сильное впечатление, нежели какая-то абстрактная угроза, и даже само пришествие Алета из зеркала в сравнении с этим не казалось столь уж эффектным. Зачарованным взглядом он проследил броуновское движение золотой россыпи, а затем ошарашено воззрился на гостя-богача. Вызывать слуг ему сразу расхотелось.

– Надеюсь, этого хватит на оплату остатка вечера и части ночи, которые я собираюсь занять беседой с вами обоими – веско сказал Сарум, вновь откидываясь на спинку кресла и принимая самую непринуждённую позу.

Не вставая со стула,      Джуниф поднял с пола лежащую поблизости монету, рассмотрел её со всех сторон и даже попробовал на зуб. По его расплывшейся в улыбке физиономии легко можно было понять, что она и действительно оказалась золотой.      – Вполне хватит – выдавил он из себя и воззрился на пилигрима с удивлением и недоверием одновременно.

– Вот и чудесно – промолвил странник, не удостоив последнего даже взглядом. Он неторопливо затянулся табачным дымом, затем, как бы между прочим, спросил:

– Наш разговор здесь никто не подслушает?

– Разве что всемогущий Вехт! – Для убедительности толстяк воздел очи вверх, словно в расчёте увидеть под сводами потолка притулившееся там древнее божество.      – Лучше бы не слышал и он – сказал Сарум и снова надолго умолк.

Александр, доселе не принимавший в разговоре никакого участия, не выдержал первым:

– Мы так и будем играть в молчанку или вы просто испытываете наши нервы, Сарум?

– Ничего подобного – отозвался тот. – Просто я не знаю с чего начать.

– Начните с самого простого – посоветовал Алет.

– С простого?       Например?

– Например, что вы знаете обо мне? И откуда знаете?

– Это далеко не самое простое, но я попробую объяснить. О твоём появлении было сказано в старом пророчестве монаха Шардаха, жившего ещё во времена Олайры. Но, как известно, очень немногие верят предсказаниям, сделанным задолго до их появления на свет. Да и современники пророков не сильно им верят. А я верил! Верил и ждал, что это произойдёт… В пророчестве Шардаха ничего не сказано о том, где именно сие должно было случиться, но было упоминание о неком тёмном портале, замаскированным под зеркало. Конкретная дата тоже не была указана ни в каких источниках. Но год пришествия Человека Извне обозначен точно.       Это год нынешний!

Про «Зерцало Брина», понятное дело, мне было известно из многих источников. Ничуть не сомневался, что висящее в нижнем зале зеркало и есть тот самый портал в иные миры.      Мне пришлось несколько задержаться в Марионе, ожидая, когда этот портал сработает.      И сработало, как теперь вы оба это знаете. Однако, как всё-таки хорошо, что мало кто доверяет пророчествам.      А из здешних обывателей, включая и нашего уважаемого Джунифа, и вовсе нет таковых. Если бы это было не так, то Алета могли встретить в этом мире куда менее гостеприимно.

– Почему это? – Удивился наш герой, хотя и та встреча, что была ему устроена, большого оптимизма в него не вселила. Но, по крайней мере, агрессии в свой адрес он не почувствовал. Было только любопытство, пусть иногда и чрезмерное.

– Как бы странно это не прозвучало, но друзей в этом мире ты ещё не обрёл. А вот врагов у тебя уже больше чем достаточно.      И это, отнюдь, не базарные воришки. Многие из них принадлежат к сильным мира. А ещё их именуют чародеями. Не знаю, есть ли такие там, откуда ты пришёл, Алет, но здесь в их существовании не сомневается никто. Даже такие непробиваемые невежды, как наш господин Джуниф!

– Если вы имеете в виду колдунов всяких, то в моём мире они тоже попадаются.

Только никому бы не пришло в голову назвать их сильными мира сего, ибо таковыми они вряд ли являются. Мой мир слишком прагматичен! И «сильными» у нас зовут тех, у кого в руках сконцентрирована либо неограниченная ничем власть, либо ничем не обоснованные деньги.      А чаще всего и то и другое вкупе.       И, честно говоря, всё остальное население здорово недолюбливает этих кренделей, хотя временами и побаивается.

– Значит, наши миры в чём-то схожи – словно о чём-то глубоко задумавшись, пробормотал Сарум и неожиданно встрепенувшись, выпалил:       – Алет, тебе грозит опасность!

– Довольно странно это слышать – насторожился наш герой. – И когда это, интересно, я успел перейти дорогу вашим колдунам, коль скоро они меня так невзлюбили? Или это опасность иного рода?

– Правда в том, что пока ещё, как ты изволил выразиться, не перешёл дорогу.

Но теперь уже несомненно, что перейдёшь! Да ещё как перейдёшь!      Если, конечно, они не уничтожат тебя прежде, чем ты скроешься от их взоров. А я здесь именно для того, чтобы напомнить, что у тебя, дабы скрыться, не так уж много времени. Боюсь, что взоры твоих недругов уже направлены в этот славный город, ведь слухи имеют свойство разлетаться почти мгновенно. А с того момента, как ты пришёл в наш мир, уже минуло много дней. Достаточно много для того, чтобы начать действовать.

– Я хотел бы вам верить. Искренне хотел бы. – Признался Алет: – Но я всё равно ничего не понимаю!       И прежде всего я не понимаю, в чём состоит моя вина?

– Нет никакой вины… Причина лишь в том, что ты для них опасен. Смертельно опасен, Алет!

Пилигрим склонился к очагу и неторопливо, словно что-то обдумывая в это время, выбил трубку о каминную решётку, и вернувшись, наконец, в исходное положение, продолжал:

– Олайра был первым, кто вышел из зеркала. Наверняка волшебники тех времён тоже знали о его приходе, но недооценили и в итоге многие из них просчитались, не приняв вовремя никаких мер для его устранения. Кое-кому впоследствии пришлось здорово пожалеть об этом.       Олайра отправил в вечное «никуда» сильнейшего мага того времени, что безраздельно правил на востоке. Бессмертный и непобедимый Вигвар, державший в страхе едва ли не все земли за Тирамским хребтом, был повержен! А ведь Вигвару никто не мог противопоставить свою силу, даже все его собратья по колдовскому ремеслу.      Зато смог Олайра! И при этом, кем он был на самом деле, никто толком до сих пор так и не знает.       «Человек Извне» – и только! Такой же, как и ты, Алет.       А мир с тех времён здорово изменился.       Начался его ускоренный передел. Маги, доселе безраздельно правившие им, стали сдавать свои позиции и даже Мортоун, грозивший когда-то поглотить все земли запада, теперь затаился в своей глубокой норе под Чёрными Холмами.

– Я не слыхал этих имён. Мне никто ничего про эти дела не рассказывал – задумчиво молвил Александр. – Да и теперь мне эти имена ни о чём не говорят. Честное слово, как то не больно интересно. Не хочу я ничего тут у вас переделывать. Я просто хочу домой!

Толстяк предпочёл смолчать. Он уже целиком отдал инициативу в разговоре своим гостям, вполне себе справедливо полагая, что о чём бы сейчас тут ни говорили, его лично всё это ни в коей мере не касается. Он и вообще-то находится здесь только лишь потому, что ему за это хорошо заплатили.

– Если ты не пока слыхал имён своих недругов, это ещё не означает, что их нет.-

сказал Сарум – Но ты должен знать имя своего главного врага на сегодняшний день. Это Мортоун. И он близок.

– Подождите, Сарум! Насчёт Олайры мне всё более-менее понятно.      Уж коли в народе остаётся долгая память о каких-то событиях и людях, то они, безусловно, этого заслуживают.       Олайра, откуда бы он ни явился в вашу жизнь, конечно был героем. Но причём тут я?      Уверяю вас, я совсем не герой!      И вступать в борьбу с кем бы то ни было, совсем не собираюсь.      А уж переделывать ваш мир и подавно!       Моё появление здесь, есть ни что иное как чудовищная ошибка! Я мечтаю только об одном – как можно быстрее вернуться домой. И если вы можете хоть как то мне в этом помочь, то я прошу вас сделать это немедленно, пока я не разочаровал всех вас и не разрушил ваших ожиданий.      Я ведь самый обычный человек, а никакой не колдун!      И кто знает, может моё появление здесь как раз и преградило дорогу тому, настоящему герою, которого вы все тут ожидаете?

Сарум посмотрел на Александра долгим изучающим взглядом и только укоризненно покачал головой.

– Если это и ошибка, я всё равно ничем не могу помочь. И никто не может. Но тебя всё равно убьют.

– Но за что?!      Я ведь не Олайра!

– Для врагов ты – Олайра.      Второй Олайра – Человек Извне!       И ты всё равно им ничего не сможешь доказать, когда они до тебя доберутся. Никто и спрашивать ни о чём не будет, кто ты такой, зачем ты здесь… Тебя просто уничтожат, чтобы обезопаситься. И всё!

Почему-то Алет поверил страшным словам странника, хоть и казалось сказанное им полной несуразицей.      И немудрено, что нашему герою стало страшно.

– Господи, какое варварство! – Воскликнул «приговорённый», чувствуя, как тело медленно покрывается холодной испариной: – Чем я могу доказать, что я не волшебник, а самый простой человек?      Случайный человек! Хотя… ох я и дурак! Ведь я сам создавал тут образ некоего чудотворца и спасителя! Самозванец хренов!

– Говорят, и сам Олайра тоже не был волшебником – спокойно сказал пилигрим, словно констатировал самый обычный факт. – Он тоже назывался самым простым человеком, но как и ты, Алет, он был Человеком Извне.       Какую силу придаёт тебе это звание, про то мне не ведомо. Но было бы неплохо, если б ты усвоил это.       И как можно скорее.

– И что, на него тоже охотились, как на меня?

– Начали охотиться, да опоздали.      Он уже набрал силу, просто осознав, кто он есть. Ведь он был первым, и никто тогда не мог предположить, какие перемены он с собой принесёт.      Ну а врагов то у него было, хоть отбавляй!

– Послушайте! – нашёлся вдруг Александр. – А что потом стало с моим предшественником Олайрой? Ну… он вернулся потом назад, в свой мир?

Сарум с сомнением посмотрел на собеседника и проговорил:

– Этого никто не знает. Он прожил долгую жизнь, но потом в один прекрасный день просто исчез и всё.      Словно сгинул! И никто до сих пор не знает, где он сейчас. Возможно, даже где-то поблизости и наблюдает со стороны за нашей суетной жизнью, не вмешиваясь в события. А может это и не так. Я не знаю.

– А вы, Сарум, понятное дело, мне не враг?

– Если бы я таковым был, мы бы не сидели здесь, вот так, мирно беседуя. Я разыскал тебя для того, чтобы предупредить об опасности. И я говорю ещё раз, у тебя не так много времени, чтобы скрыться.

– Надеюсь, вы понимаете, что мне некуда скрываться?      – обречённо проговорил Александр.      – Весь этот мир чужой для меня и пока я успею в нём адаптироваться, меня могут ухлопать много раз. Что и говорить, не так давно на меня напали и ограбили какие-то оборванцы, едва я ненадолго покинул трактир. Они вполне могли меня убить.      Вот только, мне кажется, им кто-то здорово помешал.       Это что же получается, в этом мире у меня кроме врагов есть ещё и друзья? Ведь кто-то тогда явно мне помог. И почему мне сразу не пришло в голову, что всё было не так просто! Кто мог тогда вмешаться, вы не знаете, Сарум?

– Стало быть, само провидение было на твоей стороне       – едва заметно ухмыльнулся странник. – Но уличные грабители – сущий пустяк, по сравнению с теми, с кем тебе ещё предстоит столкнуться в будущем. Твои настоящие враги куда как опасней. Но пока что я поспеваю вовремя.

– Значит, я могу на вас рассчитывать?      Вы мне поможете?

– Всё, что в моих силах. В этом и состоит моя миссия.      – ответил пилигрим. – Тебе, Алет, предстоит вскорости покинуть славный город Марион и отправиться далеко на север, в Оринольские королевства.

– И вы меня туда, конечно же, сопроводите? – спросил Александр, не заметивший, как насмешливо ухмыльнулся трактирщик при последних словах странника.

– До некоторых пор, да. Точнее, я доведу вас до границ Заброшенного Края, а дальше от меня уже ничего не будет зависеть.      Не стану скрывать, твой путь на север будет долгим и опасным, и вполне может быть – тебе вообще не удастся туда добраться, но это твоя дорога.

– А почему мне надо идти именно туда?

– По двум причинам. Во-первых только там ты найдёшь помощь и укрытие от врагов. Владычица Ретокриса, прекрасная Лорэль, одна из немногих «сильных мира», кто заинтересован в сотрудничестве с тобой.      Великая волшебница, наверняка она знает ответы на многие твои вопросы и ,может быть, даже поможет тебе с возвращением в твой мир. И второе: твоим недругам и в голову не придёт разыскивать тебя там, где ты пойдёшь. А когда они об этом догадаются, будет поздно. Ты к тому времени будешь очень далеко, вне зоны их досягаемости.

– Не имеет ли уважаемый пилигрим в виду «Дорогу Олайры»? – С нескрываемым сарказмом спросил Джуниф.

Александр перевёл взгляд на трактирщика, доселе молчавшего и вдруг столь неожиданно вступившего в беседу.      Он пока не понимал этой почти насмешливой интонации толстяка. Что-то крылось за его злой иронией, вот только что?

– Да, безусловно, я говорил о Дороге Олайры – спокойно ответил Сарум.

– Тогда у меня больше нет вопросов! – Джуниф многозначительно хмыкнул и отвернулся, а Алет тут же попросил объяснений.

– Имя моего предшественника мне доводилось слышать довольно часто, но что всё-таки означает это словосочетание – Дорога Олайры?

– Оно означает то, что означает – проворчал трактирщик, ровным счётом ничего не прояснив, но наш герой и не ждал от него ответа.      Сейчас его интересовало только мнение пилигрима, ибо ему он доверял.       Или, по крайней мере, хотел доверять.      А тот сказал:

– Никто не знает, когда на самом деле была построена эта дорога. Это древний торговый тракт, пролегающий с юга на север и соединяющий здешние земли с побережьем Оринольского моря. А с именем Олайры её стали связывать потому, что именно при нём возродилось движение по ней. Её легко узнать, она выложена из шестигранных каменных плит серо-голубого цвета.      О, это воистину была величайшая торговая артерия к западу от Тирамских гор, самая удобная и безопасная, протянувшаяся через многие земли на сотни вёрст. – Помолчав некоторое время, Сарум продолжил рассказ: – К сожалению настали такие времена, когда про Дорогу Олайры уже никто не скажет, что она удобная и безопасная.      Теперь все, наперебой, считают её проклятым местом. Вот и наш любезный хозяин, например…

Пилигрим покосился на трактирщика, а тот, не желая вступать в дискуссию, вяло парировал:

– А у господина пилигрима есть на этот счёт иное мнение?       Или он станет убеждать, что именно там расположен рай земной?

– Разумеется, не буду. Да только это не меняет дела.      Всё равно идти по ней придётся и не позже чем завтра, на рассвете.

– А у нас с господином Алетом были несколько иные планы касающиеся завтрашнего утра. – Неожиданно сварливо возразил трактирщик. – И скажу больше, наши планы значительно расходятся с вашими!

– Этим планам, Джуниф, к счастью не суждено сбыться. – Уверенно отрезал суровый странник и добавил:      – К счастью как для Алета, так и для тебя самого.

– Ну-у, уж это извини-и-ите – протянул Джуниф – Вы, Сарум, конечно заплатили за этот чудесный вечер, а потому имеете право фантазировать как вам заблагорассудится (Мы, с Алетом, с большим удовольствием послушаем ваши россказни!), но менять свои деловые планы в угоду вам, конечно же, не станем. Это исключено!

Сарум посмотрел на него с удивлением, будто бы только что впервые увидел, затем, исполнившись интереса, полюбопытствовал:

– И какие же ваши планы, если не секрет?

– Вероятно, я должен буду создавать рекламу заведению, чтоб было чем заплатить за своё проживание – вместо трактирщика отозвался Александр.

– Что что?! – казалось, пилигрим удивлён неподдельно.

– Мы как раз и поднялись сюда, чтобы договориться, каким образом я буду отрабатывать свой кусок хлеба. Наверно для этого мне нужно было бы ежедневно подтверждать, что я и есть тот самый Олайра или его заместитель. Каким образом – этого мы оба ещё не решили. Может быть, я должен буду показывать какие-нибудь фокусы, а может просто танцевать перед публикой в голом виде – об этом мы как то ещё не успели окончательно договориться. Главное, это чтоб народ валом валил на мои представления и не забывал платить денежки…

Александр не успел даже договорить, как заметил странную метаморфозу, что стала происходить с Сарумом. Его погружённое в кресло могучее тело мелко задрожало, а затем комнату огласил громовой хохот, какого ни Александр, ни Джуниф никак не ожидали услыхать от столь сурового на вид человека. Впрочем, раскатистый смех оборвался столь же резко, как и вспыхнул. Лицо пилигрима, обращённое к трактирщику, вновь надело маску строгости и непроницаемости.

– Клянусь, давненько не слыхал ничего более смешного – только и сказал он, но толстяка почему-то задело за живое такое выражение эмоций. Он сказал:

– Мне не очень понятно, что могло так развеселить уважаемого странника?       Уж не полагает ли он, что я должен содержать постояльцев за свой счёт? Возможно, в тех странах, откуда он к нам прибыл, трактирщики так и поступают. Может быть. Но только не у нас, в Марионе!

– Рано или поздно ты поймёшь причину моего смеха и, возможно, мы ещё посмеёмся вместе, Джуниф.

Толстяк отмахнулся, не найдя нужным что-то на это отвечать. Говори, мол, всё что тебе угодно, но мы, с Алетом, всё равно поступим так, как будет выгодно нам, а не тебе.

Словно прочтя потаённые мысли трактирщика, пилигрим сказал:

– Думаю, самое время перейти к практической стороне нашего дела.       Не найдётся ли у нашего запасливого трактирщика парочка походных плащей, парочка вещевых мешков, запас продуктов на несколько дней?

– Это ещё зачем? – удивился Джуниф.

– Затем, что путь к Оринольскому морю будет не близок, ночи в Заброшенном Крае бывают весьма холодные, а еды по дороге особенно взять негде. Там нынче не осталось работающих трактиров.       Да и жилья людского почти не осталось.

– Ну хорошо,      – согласился толстяк, хотя и в мыслях ничего подобного не имел.– Но зачем тогда два плаща?       У вас то, Сарум, есть свой плащ и, как я вижу, не самый худший?

– Это нужно не для меня.      Это для вас.      Потому что вы отправитесь на север вдвоём…

– Что что!? – Теперь очередь посмеяться пришла для трактирщика, но только его смех, даже для неопытного взгляда, показался бы излишне вымученным.

– Вы отправитесь туда вдвоём – невозмутимо повторил Сарум.

– По Дороге Олайры? – Продолжая сотрясаться деланным смехом, переспросил толстяк.

– Именно, дорогой мой Джуниф!      Поэтому ещё раз настоятельно советую запастись тёплыми вещами и продуктами. Вы вряд ли найдёте по пути какой-нибудь домашний приют, а вполне возможно, что и вообще не встретите ни одной живой души.

Люди избегают теперь этого тракта, а те, что когда то селились возле него, давно покинули свои жилища.

– А вот в это верю!      Очень охотно верю!       Потому как нету дураков!       Даже среди вашего брата, уважаемый пилигрим, я не встречал ещё такого, кто хвастался бы тем, что прошёл по этой проклятой дороге!      За всю свою бытность в этом трактире я что то не припомню такого случая, чтобы кто-нибудь из остановившихся у меня на постой бродяг хвастался бы путешествием через Заброшенный Край.       Да вы сам то, Сарум, хоть представляете себе, что это такое – Дорога Олайры?

– Не только представляю, но и достаточно хорошо знаю. Странствовать по ней мне приходилось неоднократно      – ответил пилигрим невозмутимо.

– Ну и замечательно! Ну и чудесно! Вот и путешествуйте себе на здоровье дальше, а у нас с Алетом другие взгляды на жизнь.

– Для хозяина, которому хорошо заплатили, ты не слишком-то вежлив, Джуниф.-

Заметил Сарум. – Тебе давно уже следовало бы заняться чем-то другим.

– Вот это уж мне решать! – Зло проговорил толстяк, не произведя, впрочем, на странника никакого впечатления. – К тому же ты пытаешься решать ещё и за Алета, а у него на сей счёт может быть своё мнение, не так ли?

Он вопросительно посмотрел на Александра, а тот, в свою очередь, воззрился на Джунифа, ища причину его возбуждения. Трактирщик же поспешил объясниться:

– Неужели Алет и вправду не догадывается, что сейчас советует ему этот бродя… эээ, прошу прощения, пилигрим?

Александр отрицательно покачал головой и он продолжил:

– Если даже часть того, что люди говорят про этот путь, верна, то даже в этом случае я бы настоятельно рекомендовал никому в те края не соваться. Рассказывают, что места, через которые пролегает дорога, гиблые. Одно только название Заброшенный Край само за себя всё говорит. Алет, наш глубокоуважаемый гость предлагает тебе отправиться именно туда. Он зачем то отправляет тебя на собственную погибель и делает сие пользуясь твоим незнанием.

– Но ведь мне и здесь нельзя оставаться, враги найдут меня…      – потерянно сказал наш герой, теперь уже окончательно сбитый с толку.

– Какие такие враги!       – Толстяк возмутился и в этот раз, кажется, уже неподдельно: – Как можно так довериться словам первого встречного!

– Первого встречного, каким являешься ты, трактирщик! – отозвался Сарум: – Кажется это была твоя идея превратить Алета в карманного шута.

– Это предпочтительнее, нежели посылать его же на верную погибель!      – Выдал ехидный довод Джуниф.

– Довольно! – грубо оборвал толстяка всё тот же Сарум. – Мне надоело выслушивать твои глупости!      Вы оба отправитесь на север и случится это очень скоро. Задумайтесь лучше, что взять с собой в дорогу.

– А чем всё-таки так страшна эта Дорога Олайры? – Спросил Александр, прежде чем Джуниф успел ввернуть какую-нибудь очередную дерзость. Нашему герою показалось, что обстановка вот-вот перейдёт в угрожающе-напряжённую фазу и он захотел как можно быстрее её разрядить.      Сейчас ему не особенно верилось собеседникам; ни тому, ни другому.      С другой стороны, как ни странно, предложение странника казалось ему каким-то более реальным, что ли? Ну не манило его лицедейство в трактире Джунифа, хоть тресни! Вот только можно ли полностью доверять этому угрюмому страннику, которого он видит впервые в жизни? Хоть он и утверждает, что не враг ему, но ведь и дружбы особой ещё не доказал!      И вообще, кто знает, что скрывается за его словами.       Может, какие-то личные интересы? Ну а с другой стороны и Джунифу доверять было нельзя. Этот точно продаст в базарный день за понюшку табаку.      Для него шкурные интересы превыше всего, это было понятно и без углублённого анализа сложившихся между ним и Алетом за последние дни отношений.

– Правда в том, что дорога пролегает через дикие обезлюдевшие места – сказал пилигрим: – Путешествие к Оринолю безусловно будет сопряжено со многими опасностями, но Алету придётся поверить моему слову: другого пути для него сейчас нет, а главное – и не предвидится! В конце Дороги Олайры он наверняка найдёт то, что ищет.

– Допустим, я поверю на слово и пойду туда – сказал Александр, – Но как не сбиться с пути и не заплутать в незнакомом мире?

– Если не сходить с дороги, она сама приведёт куда нужно.      А распознать её легче простого. Другой такой точно нет!

– Шестигранные плиты?

– Да.      Меня всегда впечатлял этот тракт! Сколько бы раз я не вступал на него, каждый раз одолевали мысли о том, сколько трудов и лет было затрачено на его строительство! Думается, что и вы не избежите таких мыслей, когда пойдёте по нему. И какая великая несправедливость в том, что земли вдоль дороги давно омертвели и больше не используются по своему назначению. Но я верю в то, что рано или поздно такое положение вещей изменится, и вы двое, не исключено, сыграете в этом не последнюю роль.

– Тем, что мы пройдёмся по ней? – усомнился и Алет.

– Нет. Тем, что пройдёте её до конца. Так сказано в пророчестве.

– А если не дойдём до конца? Что тогда?

– Тогда ты просто не тот, кого мы ждали.

– А я?!       Про меня тоже в пророчестве сказано?      – Взвился толстяк.

Странник не ответил ему.      Он усердно занялся тем, что вновь стал набивать свою экзотическую трубку табаком, достав из бездонного кармана вышитый цветным бисером кисет. Вопрос трактирщика повис в воздухе, но Сарум не спешил на него отвечать, а вполне возможно, что у него и не было ответа.

– Ну, да поможет вам всемогущий Вехт!       Поступайте как хотите, меня это не касается. – Прервал затянувшуюся паузу Джуниф, неожиданно быстро смирившийся с тем, что с Алетом придётся расстаться.

«Оно может и к лучшему – подумал он      – пусть уходит куда хочет, хоть ко всем чертям! Мне меньше забот!»

Он готов был даже расстаться с каким-то (в разумных, конечно, пределах!) количеством денег, чтобы снарядить Алета в долгий поход и при этом навсегда лишиться тех забот, которые могут принести эти неудобные гости.

Никто, в свою очередь, не посчитал нужным разочаровывать трактирщика в его заблуждениях относительно самого себя; разговор продолжался в заданном направлении.      Сарум рассказал о том, с какими опасностями и препятствиями могут столкнуться путники в дороге.      Какие трудности их могут ожидать в пути. Алет слушал всё это внимательно, но всё равно мало что понимал. Чаще всего он путался в названиях местностей, через которые пролегает означенная дорога, но главное, всё же, нельзя было не усвоить: предстоящее путешествие полно непредсказуемых опасностей, но другого пути для Алета нет!      Там, в конце, его ждут ответы на неразрешимые вопросы и одно это перевешивало множество других причин, по которым наш герой не должен был бы предпринимать никакого похода, ведь если ему удастся одолеть эту страшную дорогу и при этом остаться в живых, у него появится неплохой шанс вернуться в свой мир, каким бы несовершенным он ранее ему ни казался. «Заброшенный Край», «Сигайские Дебри», «Гнилое Болото», «Каменная Пустошь» и другие странные названия территорий, через которые пролегала дорога, казались нашему герою чем-то далёким и очень неопределённым, а рассказы об опасностях, которые подстерегают путников в тех диких местах, меркли перед конечной целью самого путешествия.

Слушая всё это в пол-уха (ему, понятное дело, все эти сведения ни к чему), Джуниф с трудом сдерживался от искушения броситься собирать рассыпанные по полу монеты. Ему с самого начала не терпелось подсчитать, какую же сумму отвалил ему бродяга за ту галиматью, что поневоле приходилось выслушивать. А Сарум, закончивший, наконец, с живописанием Дороги Олайры, обратился именно к нему:

– Мне известно, что твои далёкие предки не чурались приключений.       Твой прадед Брин, построивший этот трактир, говорят, в молодости хаживал даже за море Кордос, в Цесталию и Рибат.      Да, собственно, и заведение то он основал для того, чтобы принимать в его стенах странствующий люд, к которому относился с большим почтением.

– То-то и называли его полоумным – проворчал в ответ толстяк.

– А у тебя, выходит, совсем нет тяги к странствиям?

– Нет.      Но появится непременно, когда я окончательно сойду с ума от общения с такими постояльцами, как вы, Сарум.

– Ну так можешь смело считать, что это уже с тобой произошло. – Констатировал странник. – Заранее рад за тебя, Джуниф. Твоё имя будет вписано в скрижали, как имя первого друга и помощника господина Алета!

Эти слова прозвучали почти торжественно, но у трактирщика они вызвали лишь нервный смешок:

– Неужели вы всерьёз думаете, что я всё брошу и отправлюсь неведомо куда и неведомо зачем только от того, что вы так пожелали?       Да хоть осыпьте меня с ног до головы своим золотом, я нипочём не стронусь с места!

– Ошибаешься, Джуниф. Ты и без всякого золота скоро отправишься в путь.

– Ни в коем случае! – Уверенно заявил толстяк.

– Пойдёшь, трактирщик! – Не менее уверенно заверил Сарум и занялся тем, что расшевелил кочергой угли в камине. От его манипуляций в комнате стало чуть светлее и, воспользовавшись этим, Александр ещё раз украдкой изучил его суровый профиль. Нет, совсем не походило на то, что пилигрим шутит.

– Да никуда я не пойду, чёрт бы вас побрал! – В ярости вскричал толстяк -

Вы переходите все границы дозволенного!

– Ещё как пойдёшь.      А может быть даже и побежишь. – С убийственным спокойствием проговорил тот, закончив ворошить угли и вновь поудобнее располагаясь в хозяйском кресле.

– Уж не силой ли вы меня заставите? – Вкрадчиво спросил толстяк, неожиданно успокаиваясь.

– Нет, конечно! Ты пойдёшь сам, по доброй воле.

– Спасибо и на этом,      – трактирщик удовлетворённо кивнул,      – но не думаю, что до утра моё мнение станет другим. Ну, разве что действительно сойду с ума.