Оглавление
Ольга Адамова-Слиозберг. Путь
Наум Коржавин. С человеческой точки зрения
Путь
Часть первая
Щепка
Начало крестного пути
Лубянская тюрьма
Следствие
Методы следствия
Дар матери
Бутырская тюрьма в 1936 году
Суд
Соловки[23]
Казанская тюрьма
Лиза
Суздаль
Этап
Часть вторая
Магадан. Мой первый лагерь
Алтунин
Игорь Адрианович Хорин
Мама
Галя
Хлеб
Бася
Золото
Полина Львовна Герценберг
Труд
“Чертово колесо”
Ненависть
Скелет в шкафу
Мираж
Доходяга
Начальник охраны
Надежда Васильевна Гранкина
Освобождение
Николай Васильевич Адамов
Верочка
Часть третья
Возвращение
Повторный арест
Этап в Караганду
В ссылке
Керта Ноуртен[58]
“Дело врачей”
Смерть Сталина
Николай Адамов. Конец пути
Реабилитация
Вкладка
Отрывок из книги
Мемуары Ольги Львовны Адамовой-Слиозберг я читал одним из первых, по мере их написания. До появления Солженицына я вообще считал, что это лучшее из написанного о сталинских репрессиях и лагерях. Я и теперь не думаю, что это отношение было преувеличенным. Сейчас может показаться, что тогда – между смертью Сталина и XX съездом – не появлялось ничего на эту тему. Не появлялось только в печати. Москва была завалена рукописями мемуаров, рассказов, пьес о репрессиях, о годах сталинщины. Были среди них и интересные вещи. Но и на этом фоне мемуары Ольги Львовны для меня выделялись. И дело не в том, что она была моим старым другом по Караганде, где она жила в ссылке, а я – в некоторой полуссылке (не имел права жить в Москве и в культурных центрах). Дело в самом характере этих мемуаров. А может быть, и в самой судьбе Ольги Львовны.
В основном ходившие в самиздате мемуары начала 1950-х писались противниками Сталина или людьми, которых он, так сказать, обманул. Писались людьми, так или иначе вовлеченными в политическую жизнь.
.....
Соня[9], о которой Александра Михайловна говорила, что она не спала десять ночей, была хорошенькая двадцатисемилетняя шатенка, рижанка. Судьба ее забросила в Берлин, где она вышла замуж за троцкиста Ольберга[10], тоже рижанина. Она разошлась с ним в 1932 году и с новым мужем, советским подданным, приехала в Москву. В бытность женой Ольберга она вела вместе с ним кружки русского языка для немцев-инженеров, которые ехали на работу в Москву. Всего через эти кружки прошло около ста человек. Это были безработные, просоветски настроенные люди, которые мечтали о России как о земле обетованной. Они работали в России в 1932–1933 годах. Может быть, между ними и были шпионы и террористы, но меньше всего об этом знала Соня. Однако она явилась главным свидетелем против них. Ее уже три месяца каждую ночь вызывали на допрос, держали у следователя до пяти часов утра, давали поспать один час, а днем не разрешали ложиться. Женщина она была безвольная, бесхарактерная, неумная. Ее убеждали несложными софизмами, которые ей казались неопровержимыми. Допросы шли примерно так:
– Ольберг был троцкистом?
.....
