Читать книгу Черно-белое кино - Ольга Александровна Честных - Страница 1
ОглавлениеМЕЧТА
Сын спросил:
– Мама, а какая у тебя мечта?
Год назад я бы сказала, что у меня их тысячи, а сейчас с ходу ответила:
-Написать хорошую книгу, чтобы её напечатали и сняли кино.
– Оо, – восхитился сын, – а что потом?
– А потом… Стать знаменитой, богатой и купить бабушке дом у моря. И, может, и нам тоже.
В детстве я рассказывала себе сказки.
Да, прямо вслух, прямо сама себе и часто прямо на улице.
Бормотала-лопотала и была счастлива.
Однажды, увлекшись сюжетом, случайно подняла глаза и осеклась, поймав удивлённый взгляд случайного прохожего.
С этих пор я бормотала с некоторой оглядкой.
А потом, спустя много лет, я вновь приехала в город моего детства и, идя по улице, увидела девчонку.
Она шла и вслух себе что-то рассказывала!
Я сразу забыла обо всем, что грузило, мешало и тянуло вниз.
Жизнь продолжается! Я такая не одна.
Смена растёт. Круть! Ностальжи. И так далее.
А в последнее время начала задаваться вопросом.
Что приносит мне счастье?
Я счастлива, когда обнимаю своих любимых, когда играю с собакой и – папаамм! – когда пишу.
Мечты сбываются. Правда.
И каждый наш день – это шаг.
Шаг к мечте.
ЙОГА
– Предъявите документы!
Суббота. Шесть утра.
На кольце Антонова-Овсеенко в это раннющее утро уже бдили стражи дорожного порядка.
Шурша этническими штанами, я понесла документики на погляд.
Вообще быть духовным – это круто. Это модно сейчас, я б сказала.
Море возможностей волнуется и готово сожрать тебя в волнах марафонов и ретритов.
Грешна, тоже ищу себя на пыльной дороге жизни.
Ползаю, чихаю, всматриваюсь в следы. Рыскаю по всем окрестностям.
Для меня это лучше, чем каждые выходные пить пиво и смотреть телевизор, так что я заточилась на духовные практики.
Пришла на динамические медитации у хорошо знакомого мастера, прекрасной и очень крутой женщины.
Медитации – это.... Нет, ничего не скажу, для каждого свое.
У меня сбор в 5.50 каждый день три недели.
Выколупываясь из теплого одеялка, с долей светлой зависти оглядывая спящих домашних, натягиваю медитацные одежки и вперед, к машине.
Навстречу осознаниям.
....Посмотрев мои документы, сержант внимательно сканировал мою утрешнюю невыспатую физиномию и вкрадчиво поинтересовался:
– Выпивали?
-Что вы, я уже два года вообще не пью!– мое честное признание только усилило подозрения.
– Я на йогу вообще еду!– дополнила я образ городской сумасшедшей.
Упоминание всуе динамической медитации могло меня вконец задержать, а я и так уже опаздывала.
Лицо сержанта вытянулось, перекосилось, он подозрительно хрюкнул и стал немножко оседать набок.
-Да, я та ненормальная женщина, которая в субботу в шесть утра ездит на йогу.
Вы можете меня запомнить, я действительно существую!
Видимо, мне очень хотелось произвести неизгладимое впечатление.
Давясь от хохота и продолжая оседать, сержант сипло пожелал мне счастливого пути и я зашуршала к машине.
Да будут благословенны стражи дорог!
Еще ни разу не встретила я среди них злых, жадных, циничных персонажей из анекдотов.
Как добрые деды Морозы, они заботливо спрашивают, есть ли у меня страховка, не было ли штрафов в последнее время, и желают счастливого пути!
Прошу, пусть так будет всегда!
ЖЕНА ДЕКАБРИСТА
До чего же время – каверзное измерение!
И все-то им проверяется, и все-то им лечится!..
Вот ряженка. Проверяется просто. Пять дней – и все, просрочка.
Через пять дней можно с легким сожалением выбросить.
Или попытаться вылечить и пустить на блины.
С миром – все глубже…
Вот дружба. Вот есть дружба, которая проверяется временем.
По-разному проверяется, надо сказать.
То участники этой дружбы годами притягиваются – отталкиваются, теплеют – холодеют.
А потом ррраз!– и разлетаются в разные стороны. И тишина.
И болит, и временем не лечится.
А то в дружбе проходит год-три- пять-десять.
И ты благодарен за это ровное тепло. За спокойствие ваших миров.
Это как широкая река.
Катит волны свои, а над ней катит волны свои время.
Кошка Муся, жившая у свекрови – была цельная личность.
Она могла заплыть на середину озера, где в лодке плыл хозяин.
Перекусала всех гостей, но никогда не трогала мою дочь.
Миша, приезжая, дразнил ее. Водил перед носом пятерней, пахнущей табаком (тогда он еще курил).
Муся шипела и замахивалась лапой. Миша смеялся.
В один прекрасный вечер Миша пришел с девушкой и сказал:
– Познакомьтесь, это Лена.
Мы болтали, смеялись, шумели, и не сразу услышали тоненькое «Спасииите!» из кухни.
Картина была маслом.
На кухонном столе, сжавшись, пряталась Лена.
Снизу, злорадно сверкая зелеными гляделками, тянула когтистую лапу Муся.
Вот так ярко Лена вошла в нашу жизнь.
Лену сняли со стола, Муся с достоинством удалилась, кивнув через плечо. Мол, в следующий раз сочтемся.
Эта полурусская голубая безошибочно вычислила женщину своего обидчика и пошла мстить.
Эта девушка была такая нежная и добрая, что не смогла навалять кошке.
Однажды Лену унесла по гололеду мастина неаполитана.
Когда я эту мастину впервые увидела, я поняла, что при всей любви к большим пёселям – такую никогда не заведу!
А Лене дали поводок, сказали – подержи минутку – и через минутку Лена уже летела за неаполитаной на другом конце поводка в другом конце микрорайона, молясь, во-первых, чтобы не отказали каблуки, а во-вторых, чтоб только не лицом…
Пятилетка следующая, картина маслом очередная.
Лена и Миша в отпуске и посему действие разворачивается у моря.
У моря-таки предлагают джипинг и прогулки на лошадях.
Джипинг – это как американские горки.
Только над пропастью и без страховки.
Говорят, если человека сильно испугать, ему не нужен отпуск, так быстро организм восстанавливается во время испуга.
После джипинга отпуск Лене теоретически не мог понадобиться еще лет пять, а во время джипинга Лена успела поверить, что отпуска в ее жизни больше не случится никогда.
На лошадях инструктор объяснил простое правило.
Лошадь в гору – наклоняешься вперед, к коняшке.
С горы – откидываешься назад.
Когда движение началось, Лена испытала ряд инсайтов.
Во-первых, лошади не шли, а бежали.
Они неслись вперед, словно инструктор кусал их сзади.
Во-вторых, откидываясь на спуске назад, можно было лицезреть и особенно ощущать на своей физиономии низко растущие ветви деревьев.
Все это напоминало фразу из детской сказки «Вот ветки хлестали-хлестали, да Бабе Яге все глазоньки и выхлестали»
Только это была не сказка, Лена – не Баба Яга, а глаза – вещь вообще необходимая. Особенно такие красивые.
Третий инсайт гласил, что лошадь – не трамвай, на остановке не выйдешь. Посреди гор не освободишь плацкарту.
До конечной, мадам, до конечной!
После такого многостороннего единения с природой отпуск… ну вы понимаете. Удался.
А знаете, что удивительней всего?
Лена осталась прежней. Доброй, нежной, ласковой.
И муж жив. Даже ни разу не пострадал. Хеппиенд короче.
ЛЕД
Я очень боюсь ходить по льду.
Кажется, один мой тяжёлый шаг – и здравствуй, Астрахань.
Я через Волгу-то первый раз осознанно прошла только этой зимой.
Дальней зимой Антон с Любой позвали нас с мужем на остров.
Минус 27, январь.
Взяв с мужа тридцать три обещания, что все будет хорошо, меня спасут из любой полыньи и откачают, я скрепя сердце собралась.
Мы шли двумя семейными парами по Самарке, а за нами ехали саночки с коробкой.
Что сказать?
Моё сознание расширилось. Практически треснуло по шву.
Во-первых, на льду под снегом была вода.
Я немедленно решила, что мы почти в полынье.
Ан нет. Рано голосила.
Видите ли, водохранилище подтапливает.
Калоши с моих валенок не хотели идти с этой трусливой женщиной и по очереди оставались в воде.
Поход превращался в мультик про Золушку – муж то и дело возвращался с моей калошечной туфелькой.
Во-вторых, у берега я увидела поистине инопланетное зрелище.
Мужики на стульчиках, запакованные в полиэтиленовый вигвам.
Это они так сохраняют тепло, сидят все-таки неподвижно часами.
Чесслово, на моей улице так никто не тусуется. Даже по пятницам.
На острове нас встретил девственный снег.
Мы минут сорок топтались в сугробе, создавая себе площадку под шашлык.
Выкапывали из-под снега заледеневшие ветки.
Представляете, все сработало, костёр загорелся, словно жарким летом.
Вот что значит настоящие мужчины.
Ещё одним открытием для меня было, что холодной зимой я сижу на санках и не мёрзну.
Более того – не пьянею.
Но. Стоило встать на зов природы, как матушка-земля накренилась и сделала попытку меня сбросить.
Призвав на помощь всю свою волю, я добрела до берега и слилась с природой.
Уединившись для недолгой медитации, я записывала в память эту ледяную равнину, низкое спокойное небо, идуших в трех метрах от меня рыбаков…
Что? Неловко, но они действительно шли по льду, разрушая мое единение с зимним небом и рекой, и лица их были суровы и непроницаемы.
Словно говорили – что мы, женщин в сугробе не видели? Иди уже на остров к мужу.
Обратный путь наших семей усложнился.
Теперь терялись не только калоши.
Из четверых на ногах оставались максимум двое на узкой тропе, по которой мы так свободно и широко шагали всего несколько часов назад.
Санки с коробкой гремели, когда кто-нибудь падал.
На узкой тропинке мы раскладывались в разные стороны веером как карты в пасьянсе.
Да уж, стоило пережить такое приключение, чтобы сложить в копилку памяти для будущих внуков ноздреватый подтопленный лед, убегающие калоши, рыбаков в чехлах и невозмутимое небо над всем этим безобразием.
ТО МЕСТО НА ЗЕМЛЕ
Я ехала в поезде, далеко-далеко.
Лето, каникулы. Родители сидели в купе, читали книжки, дети слонялись по вагону.
Перед тамбуром было открыто окно и я в него радостно высунулась.
Солнце, небо, бескрайние поля…
Во мне все прям захлебнулось от восторга.
Мне 9 лет, разгар советского детства, патриотических лозунгов, стихов, песен.
Пионеры-герои, Артек, строительство светлого будущего.
Тема патриотизма был загнана под кожу сразу при рождении, как первая роддомовская прививка.
Со всех печатных страниц она смотрела в глаза гражданам, призывно и настойчиво.
Мы с детства гордились, что живём в такой крутой и правильной стране.
Искренне гордились и даже мечтали о каком – нибудь подвиге.
Вот и в поезде меня накрыло.
Ээх, моя земля, моя страна, моя Родина…
От счастья я начала даже что-то петь.
Мы проезжали деревню.
На насыпи сидели мальчишки.
Я помахала им.
Как же, это Ж практически родные люди, мы живём в одной прекрасной стране!
Мальчишки кинули мне в лицо огрызком от яблока.
И почти попали.
Мы не совпали в своём звучании.
Вряд ли они могли догадаться, какая симфония звучала в девочке из поезда.
Проверили свою меткость.
Смешно.
Следующий огрызок прилетел в перестройку.
Прилетел из гораздо более далёких и вышележащих мест, и урона было безразмерно больше.
Несколько лет подряд ругали все, что только можно.
Ругали, разоблачили, развенчивали.
Стало немодно жить в России, и модно – валить куда подальше, желательно в Америку.
Согласно этой логике получалось, что нынче в России живут оголтелые коммунисты, воры и лохи, которые либо глупые, либо нищие, и поэтому неспособны на решительные действия.
Остальные "умные люди" типа смогли выбраться из стремноты.
Я, конечно, утрирую.
Был самый возраст максимализма, и запомнились именно эти моменты.
Мир в одночасье сошёл с ума и у нас всех произошла потеря кукушки.
К кому-то она вернулась, к кому-то – увы…
Я люблю читать. Очень люблю мемуары.
Яркие необыкновенно воспоминания эмигрантов, истории русских людей, которые в свое время сбежали, спасая себя, от революции, войны, неизвестности в неизвестность чужой страны.
Людей, которые жили за бугром и одновременно не жили.
Людей, которые жили там хорошо и с удовольствием.
Людей, вернувшихся на Родину и принявших испытания своего времени.
Ностальгия есть, и они действительно тосковали и хотели домой.
И многие жизнью заплатили за свой выбор.
У всех красной нитью – любовь.
Любовь, Карл!
К стране своей, к земле – любовь.
Когда понимаешь – ну вот так, есть косяки, пороки, болезни в любимом существе, но это неважно, потому что выбор сделан и это любовь.
Настоящая и безвозмездная.
И патриотизм – это не лозунги и транспаранты, не военные шеренги.
Это любовь к тому месту на Земле, где живёшь.
И мы поистине не ведаем, что творим, когда засираем это самое дорогое по сути место.
Ведь не выбросишь маме родной в карман халата обертку от чипсов или бутылку от минералки.
А на улице вроде как можно?
Но так будет не всегда. Я в это верю.
На самом деле эта любовь живёт во всех нас. Просто не все её замечают…
ПИАНИНО
Недавно я сделала это.
И даже сорока лет не прошло…
Я невзлюбила играть на пианино лет с 11 примерно.
Любой ребенок, хоть когда-нибудь учившийся в музыкальной школе, меня поймет – потому что хоть раз обязательно испытал это на себе.
Занятия музыкой – не фантики, в них очень много рутины.
Ты идешь в музыкалку через двор, где беззаботно носятся твои одноклассники.
Вечером тебя пустят проветриться минут на 30, потому что плюсом к урокам идут уроки музыкальные.
Все планы корректируются вопросом – а ты сегодня занималась?
И, когда ты садишься за инструмент, сразу обостряются все защитные функции организма, и ты хочешь пить, пИсать, есть и спать, причем одновременно и очень сильно.
Школа, книги, музыкальная школа. Получается, что ты все время сидишь по комплексу причин. И от этого твои личные комплексы начинают разрастаться.
А еще – ты вырастаешь. И неожиданно выясняется, что в тебе маловато сходства с прекрасной грациозной лебедью, зато много – со свежевыпеченной плюшкой. Этакая мисс дрожжи.
Как отягчающее – ты всю жизнь мечтаешь танцевать, но тебя туда не берут.
Однажды я, уже в старших классах, прорвалась на хореографию в местный ансамбль и с бьющимся сердцем заняла место у станка.
Свою сосископодобную длань, в смысле ногу, выше 15 градусов поднять и удержать мне так и не удалось.
Нога тряслась мелкой дрожью, потому что обильный холодец в ней был, а вот мышц – не было.
Да и в ансамбле не оказалось мест для батончиков с холодцом.
У меня еще были очки. Пластмассовые, советские, с толстенными стеклами, превращающие меня в сову на пенсии.
Девчонки из класса уже вовсю гуляли с пацанами и повышали эмоциональный градус своей личной жизни.
Мой же эмоциональный градус рос в связи с растущей сложностью сонат, багателей, инвенций.
Стоит ли говорить, что мои родители слышали всё – уйду из дома, сброшусь с балкона, не хочу туда ходить?
Мама изрекла: получишь свидетельство об окончании музыкальной школы и делай что хочешь. Принципиальная позиция. Потом еще спасибо скажешь.
Чтоэээ?? Ясен пень, я надулась от возмущения и проверещала, что никогда это слово в данном контексте не прозвучит.
Мама мечтала играть на фортепиано.
У нее не было инструмента, а ближайшая музыкальная школа была далеко. Мама ездила туда на автобусе.
Однажды зимой автобус захлопнул двери и поехал, зажав мамино пальтишко и потащив ее за собой. Ей было очень страшно.
Музыкалку она бросила.
Музыкалку закончила я…
Наверное, это любимые грабли всех родителей – то, что отцы не допели – мы допоем, то, что отцы не достроили – мы достроим…
Поэтому дочку я отдала на танцы с твердым убеждением, что девочка – это в первую очередь красота и грация.
И теперь время покажет – что у нее была за заветная мечта, о которой не узнала я.
А еще иногда мой инструмент служил миротворцем.
В классе был период моего противостояния с мальчишками.
Перемирие наступало на переменах в классе, где стояло пианино.
Звучала фраза «Лукьяшка, сыграй», и я играла. И меня слушали.
Сила искусства!
Я получила свидетельство об окончании музыкальной школы и… пошла в музучилище, а дальше – в институт.
Мои пианистические ручки – притча во языцех в моей семье.
Я развязываю туго затянутые узлы, открываю тугие крышки и иногда ломаю пальцами хрупкие вещи китайского производства.
А однажды оторвала козырек над дверью в газельном салоне.
Потому что водитель поехал, а я не успела сесть. И получилось, что цепкость – моя сильная сторона, обернувшаяся для газелиста убыточной кармой.
Моя работа связана с музыкой и моим инструментом.
Но только недавно я поняла, какая на самом деле я богатая и счастливая – музыка, инструмент, творчество.
И я сделала это.
Я позвонила маме, уже из другого города, и сказала:
– Маам. Я думала, что никогда это не произнесу. Но я это говорю.
Благодарю тебя за то, что ты тогда настояла! и я – музыкант.
ЦЕЛУЮ ВАШИ РУЧКИ
Вот интересно все-таки.
Каждый человек – мир на нашем пути, неизбежно приносящий что-то и в наш мир. Вопрос – что же этот мир к вам приносит.
Я ехала домой лет пять назад.
Район наш тогдашний, спально-новостройный, местные участковые педиатры нарекли Шанхаем за огромное количество детей и беременных мамочек.
Открою не секрет: новые дома – это не только дети, беременные женщины и молодые семьи.
Потому что когда много амбициозных молодых людей одновременно покупает квартиры в новых домах, то парковаться и разъезжаться в новом районе – отдельная пестня…
Кто любит экстрим – рекомендую. Остальные уже кивнули.
И почему-то дорога к этим молодым, высоким, оптимистичным домам сияет потрясающими воображение ямами, колдобинами, просевшими бордюрами, колеями, продавленными камазами во время строек…
И когда ты крадешься в сторону дома, лавируя между выбоинами и уворачиваясь от ощетинившихся боковыми зеркалами припаркованных с разной степенью адекватности авто, тебе порой хочется спеть: эх, дорожка фронтовая…
А тогда навстречу мне попалась машина.
Глянув по зеркалам, габаритам, и по бортовым компьютерам интуиции, и поняв, что нормально прохожу и шоколадно разъезжаюсь, я с энтузиазмом прошуршала пару метров вперед.
Из открытого окна встречной ласточки тут же понеслась бодрая мужская речь:
– Ты пииии пииии пииии куда пииии пииии пииии баба пииии пииии….
Короче, в мой мир пришла новая лексика.
И вот знаете, бывают прецеденты на дороге, напряженные ситуации, адреналин и все такое.
Риск для здоровья, опасность для кузова, потерянное на ожидание ДПС время.
Но здесь – как бэ белый день, скорость меньше 20км\ч и 15 см между нашими зеркалами…
Восхитившись умением впихнуть в метр дорожного покрытия и три секунды времени десять страниц запиканного лексикона, я поехала дальше.
Ехала и вздыхала.
Вот раньше…. Веков на парочку этак. Мужчины говорили – сударыня, вы очаровательны! Целую ваши ручки!
А сегодня – пи пи баба?
Мужчины прямо счас, логично, весомо, резонно возразят, что не было тогда машин, не говоря о ба… женщинах за рулем!
Уже и чей-то тапок прилетел.
Но знаете, мужчины, я все равно в вас верю.
Я просто знаю, что рыцари в вас никуда не делись, несмотря на то, что идут века.
И если в следующий раз кто-то сдержится и не обматерит очередную сударыню, то, может, и слова мои написаны не зря…
Широких нам всем дорог, милостивые судари и сударыни!
ПДД нам всем в помощь!
ПЕРЕДАЧА
Однажды нас занесло на телевидение.
Мне там очень понравилось.
Снималась передача о семье, и все в студии завораживало.
Там свой язык, свои правила. Свое маленькое государство.
Кажется, все там владеют тайной информацией, говорят по-абракадабровски.
Нам объяснили, что за чем идёт, сняли какие-то планы и процесс пошёл.
Речь шла о семейных ссорах.
В сюжете показали очень милую и спокойную творческую семью.
Мы не ссоримся, мы договариваемся, сказали они.
Замечательные, ровные, улыбчивые.
А потом дали слово талантливому актёру.
И он сказал, что в его семье, как только начинается выяснение отношений, он берет собаку и уходит гулять.
Потому что эмоций ему хватает на работе.
И действительно, в театре столько эмоций, что, наверное, дома хочется только медитировать и говорить полушепотом.
И за плечами этого талантливого мужчины уже был один неудачный брак, когда двое не совпали и равновесия не получилось. Даже в ссорах.
И у него уже была вторая жена.
И он нахмурился, когда я предположила, что в ссоре есть некая театральность.
Не зря же ссора называется сценой…
И выступали два психолога, дяденька и пожилая тётенька.
И священник был, очень позитивный и спокойный.
А мы пришли подготовленные. Потому что накануне как раз ссорились. Сильно.
Такое случается раз в год где-то, и то не каждый год.
Я собиралась умничать.
Но, оказывается, под камерой мысль путается и её лучше крепче держать.
А ещё мы категорически не подходили под семью из сюжета.
У нас эмоциональная семья и кричать умеют все, включая детей.
И мы шумим, бывает. Громко бывает.
И на этой замечательной съёмке звучали разные высказывания, но никто не спорил и не лез в драку, все делились.
Я поделилась тем, что человеку иногда важно выговориться и даже проораться, а потом так же важно поосознавать, что же это было и что можно с этим сделать.
После съёмки я зашла в кабинетик за сумкой.
Там все пили кофе и меня поманила узловатым пальцем женщина-психолог.
– Хотела вам сказать – и погрозила мне пальцем, – вот вы ссоритесь… опасная гастроль!
И не стала слушать про дедушку с бабушкой, проживших душа в душу много лет, и тоже, о ужас, порой сильно ссорившихся.
Однажды бабушка, выведенная из себя, ворчливо выкрикнула:
– Вот как ты жить будешь, когда я помру!
А дед с грустным достоинством парировал:
– Нет, это как ТЫ жить будешь, когда меня не станет!
И оказался прав, и ушёл первым.
И теперь он смотрит на бабушку не из кресла, а с серванта из траурной рамки.
А любовь их осталась по-прежнему жива…
Нет, сказали мне, раньше разводиться было нельзя, поэтому люди собачились, страдали, даже ненавидели друг друга, но жили вместе и строили светлое будущее.
Меня все это царапнуло.
Из участника дискуссии я превратилась в неврастеничку с диагнозом.
Категорически не хотящую жить прилично и культурно, во взаимном уважении.
Но, к сожалению, я не могу копить и давить в себе эмоции и делать приятное лицо, когда плющит и колбасит.
Вернее, могу, но рискую здоровьем.
Всем нам в детстве повторяли, что нехорошо быть злым и вредным, а надо бы улыбаться и махать.
