Читать книгу Мужская дружба - Ольга Александровна Скоробогатова - Страница 1
Оглавление1
Я шла по улице, помахивая сумочкой. Был солнечный летний день, я бы сказала, слишком солнечный. Становилось жарко. Асфальт раскалился чуть не докрасна, редкие прохожие вытирали лицо платками и жаловались на жару. А мне она нравилась. Я обожала лето. У меня начался отпуск, но я еще не уехала из Москвы. Отпуск я всегда проводила в Крыму, но в этом году решила поехать не на целый месяц, а недели на две. Остались кое-какие дела на работе, которые надо было завершить и уже спокойно отдаться безделью. Я работала в издательстве и сейчас направлялась именно туда. Пышущий жаром Зубовский бульвар гремел пролетающими мимо меня машинами, по пешеходному переходу, не дожидаясь зеленого света, бежал какой-то сумасшедший парень, варьируя между пролетающим транспортом. Я остановилась и стала с интересом наблюдать – чем дело кончится....
Все обошлось. Парень благополучно добежал до тротуара, и пошел в мою сторону. Успокоившись, что не случилось трагедии, и что ненормальный остался жив и невредим, я продолжила путь.
Я уже опаздывала на встречу с начальницей, мне этого не хотелось. Придется опять выслушивать лекцию о правилах хорошего тона и о своих должностных обязанностях, она слишком зациклена на работе и считает, что все должны быть такими же. Хорошо, что она меня отправила в отпуск против моей воли, ей просто это удобно по производственным причинам, а у меня осталась недочитанная корректура, и я должна доделывать работу во время своего отпуска. Сейчас приду и скажу, мол, я в отпуске, могу и опоздать немного. Хоть бы уже отдала читать корректуру кому-нибудь другому. А то потом будешь клянчить свою неделю, а она в результате разобьет ее на отгулы или вообще сделает вид, что забыла. Моя начальница может годами без отпуска работать. А что ей еще делать! Она ведь старая дева и личная жизнь ее совсем не интересует.
– Ты опоздала, – сказала Ирина Павловна, – я старше тебя и не должна ждать, откладывая все свои дела!
–Ирина Павловна! На меня сейчас Ваши правила не распространяются, я в отпуске, и, между прочим, по Вашему желанию, так что извините за опоздание и не судите строго…
– Ты как всегда найдешь, что сказать в ответ! Я ей слово, она мне десять! Да еще и обвиняет меня во всех грехах!
Так, началось! – подумала я. Сейчас долго будет вправлять мне мозги, а потом скажет, что корректуру дочитывать надо мне, что у нее нет свободных людей, что все расписано, что сроки поджимают и так далее…
– Я не буду сегодня с тобой долго возиться и наставлять тебя на путь истинный, у меня совсем нет времени, я решила отдать корректуру Наташе, а ты можешь быть свободна. Гуляй, пока я добрая.
Я думала, что начну прыгать от счастья, и, еще чего доброго, расцелую свою начальницу! Что-то тут не так, что это она такая ласковая сегодня, ну просто белая и пушистая!
Выскочив из кабинета, я пролетела по коридору к лифтам и нос к носу столкнулась с тем чокнутым, который сегодня перебегал дорогу так, как будто он опаздывал на встречу с моей Ириной Павловной – командармом в юбке.
– Извините, девушка, – сказал парень, – я задумался и налетел на вас.
– Хорошо, что на меня налетели, а не на троллейбус, классно вы дорогу переходите, вы всегда так скачете по зебре, или это единичный случай?
– Я очень спешил, но оказалось зря! Моя девушка… Она уже ушла, сказали, что в отпуске и, что сегодня должна улететь в Крым. Я звонил ей, но никто трубку не берет, жаль. Я ведь попрощаться приходил у меня самолет через три часа, а мне еще домой в Сокольники надо за вещами и билетами заскочить.
– Вы всегда вот так всем все рассказываете, я ведь совершенно посторонний человек! А кто она, может, я ее знаю?
– Это Леночка Ильина. Мы с ней поссорились неделю назад, я ей обзвонился, а она трубку кидает. Не знаю, что я такого ей сказал, что она даже выслушать меня не хочет!
– Вы опять разоткровенничались! Так нельзя! А вдруг я разнесу все это по редакции? Пойдут сплетни, разговоры всякие…
– Нет, не разнесете, мне почему-то кажется, что вы добрая и не любите сплетен.
– Я никому ничего не скажу. А Лена улетела в Ялту. У нее там отец. Он художник. Больше я не располагаю никакой информацией. Мы с ней не дружим, просто немного общаемся по работе. Ну, пока, счастливого пути. А куда вы?
– В Берлин. У меня там родители работают. Я к ним каждый год летаю. Кстати, меня Алексеем зовут. Я побежал, а то опоздаю. Как тебя зовут? А то зайду, может, еще раз сюда, а кого спросить не знаю.
– Меня зовут Даша. Я тут одна Даша в редакции. Найдешь.
Я ехала в метро и думала. Почему-то этот парень мне понравился. Он немного чудноват, откровенничает сразу, с кем попало, но симпатичный. В нем есть что-то настоящее, он вроде бы застенчивый и в то же время в нем чувствуется сила духа, и настойчивость. Везет же этой Ленке! Такой парень, а она характер показывает, трубки бросает. И что людям надо для счастья? Мне вот с мужиками вообще не везет. Те, кто нравится мне, уже заняты, а те, кому нравлюсь я, меня не устраивают. Почему так? Я, наверное, невезучая.
Приехав домой, я обнаружила, что матери с отчимом нет дома. Меня это обрадовало. Моя мать вышла замуж пять лет назад. С моим отцом они развелись, когда я была еще маленькая, и я его не помню совсем. Я не вмешиваюсь в отношения "предков". Любите и любите, мать заслужила счастье, но меня раздражает их сюсюканье, цветочки, конфетки, кашка в кровать – жуть какая-то! Прошло уже пять лет, а они все лижутся, это в их-то возрасте!
Сейчас соберу манатки и поеду к бабушке с дедушкой в деревню на недельку. Там речка, лес. Природа…
Мои бабушка и дедушка несколько лет назад купили себе дом в деревне и живут там с апреля по октябрь. Им нравится, а я люблю к ним приезжать. Купаюсь, загораю, хожу в лес по ягоды и грибы. Бабушка варит замечательное варенье из земляники, сушит грибы, занимается огородом. Дед ловит рыбу – благо речка прямо перед домом, а за ней лес и поле – красота!
Зазвонил телефон. Я взяла трубку и услышала незнакомый голос:
– Даша, это я Алексей.
– Какой Алексей? – я совсем забыла о парне, с которым познакомилась несколько часов назад.
– Я опоздал на самолет. Я взял твой телефон у какой-то недружелюбной тетки. Она долго ломалась, но потом все-таки сказала мне номер. Можно с тобой встретиться?
Я, наконец, поняла, с кем говорю, и оторопела. Что это он мне звонит? Только что по Ленке Ильиной убивался, а теперь мне звонит. Он что бабник что ли?
– Я уезжаю на дачу. У меня электричка через час отходит.
– Не надо на электричке, я тебя на машине отвезу, диктуй адрес.
Я продиктовала адрес и ужаснулась – я такая вся рассудительная, собираюсь ехать загород с первым встречным парнем! Что со мной случилось?
Побросав все в сумку, я вытащила из холодильника кое-какие продукты, бабушке с дедушкой они пригодятся, а эти все купят, чай не в деревне! И стала ждать.
Через час к подъезду подъехала белая "Волга". Я вышла
и увидела за рулем своего нового знакомого.
– Я надеюсь, с тобой можно спокойно ехать? Ты не насильник? – с улыбкой спросила я.
– Я не насильник, садись, просто мне скучно дома, у меня теперь проблема с билетами, я ведь опоздал на самолет. Мать будет волноваться, но мне обещали помочь обменять билеты на рейс через неделю. Так что, целую неделю, я совершенно свободен! – смеясь, сказал Алексей. – Куда едем?
– Каширское шоссе, двигай, а дальше я покажу.
– Расскажи мне о себе. Ты мне очень понравилась, нет, не в том смысле, я имею в виду по-человечески. Редко встретишь девушку, которая с таким пониманием может отнестись к незнакомому человеку.
– А мне нечего рассказывать. Как зовут меня, знаешь, где работаю, тоже знаешь. Что еще рассказывать? Живу где, тоже знаешь! А вот о тебе я не знаю ничего, кроме того, что за Ленкой ухлестываешь и в Берлин собираешься.
– Я обычный человек, окончил школу, институт, работаю, но меня выпускают к родным, потому что они работают в этой же сфере, и я не представляю никакой угрозы. Сейчас же, ты знаешь, многое переменилось в стране… Я переводчик. Перевожу технические тексты – скучная работа. Они тоже переводят, я с немецкого на русский, а они наоборот.
Мы выехали на Каширку и помчались, я показывала дорогу.
Через полтора часа я уже обнимала бабушку.
– Почему гость на улице остался, почему в дом не зовете? – услышала я голос дедушки.
– Дедуля, здравствуй, ты смотрю, зря времени не теряешь, уже с удочками! На рыбалку?
– Утром будешь чистить рыбу, – только сказал дед, – а покуда отдыхайте.
Я проводила дедушку глазами и побежала к машине забрать вещи и поблагодарить своего нового знакомого за то, что привез меня в деревню, и, заодно, попрощаться, ведь я была уверена в том, что он уезжает домой.
– А можно я у вас тут пару деньков погощу? – смущенно улыбаясь, спросил Алексей.
– Конечно, конечно, гостите, – крикнула бабушка с террасы, – мы будем рады. У нас тут скучновато, может, по вечерам в картишки перекинемся или в лото поиграем. У деда развлечения есть, а у меня, кроме кухни и огорода, никакой культурной программы!
– Бабуль, я покажу Алеше комнату, а ты вот продукты разбери и покорми нас – мы голодные.
Поднявшись на второй этаж, мы долго молчали. Я положила на кровать постельное белье, взяла кое-какие свои вещи и уже хотела уйти, но он спросил меня:
–Ты сердишься? Я занял твою комнату, попросил хозяев приютить меня в доме, ты ведь так думаешь? Мы едва знакомы, а я уже настолько обнаглел!
– Не то, чтобы сержусь, просто странно это. У тебя что, своих дел нет? Ты решил провести выходные у незнакомых тебе людей от скуки? Я понять тебя не могу, чего ты хочешь?
– Просто у меня сейчас такой раздор в душе… Девушка меня практически бросила, на самолет я опоздал, встретил другую девушку… Ты и твои родные произвели на меня какое-то странное впечатление, будто я знаю вас уже очень давно. Я ощутил такой покой, и даже счастье, я имею ввиду теплоту отношений между вами. Мне кажется, что у нас в семье не так.
– Что бы ты сказал, увидев моих младших предков! Моя мать и отчим буквально прилеплены друг к другу, они только в себе и в своей любви! Щебечут друг с другом с утра до позднего вечера, целуются как пионеры, смотреть противно. Я для них пустое место! Хотя мать, думаю, меня любит. Тебе бы они не понравились!
– Может, ты слишком строга к ним? Ведь любовь это прекрасно! Я бы с удовольствием имел такую жену, которая с меня пылинки бы сдувала, а я с нее.
– На это же невозможно смотреть! Они уже старые!
– А твои бабушка с дедушкой не кажутся тебе старыми? По-моему, у них тоже большая любовь, – он подошел ко мне и поправил выбившуюся прядь волос из уже потрепанной прически, потом сел на кровать, и внимательно посмотрев, сказал, – будь добрее к своим родным и они ответят тебе тем же!
– Слушай, а я никогда не задумывалась, есть у бабушки с дедушкой любовь, или нет! Думаю, есть, но она не напоказ. Это ты правильно сказал – надо быть внимательнее.
Я всегда считала, что они у меня просто есть – мои бабушка и дедушка, что с ними хорошо, уютно, тепло и спокойно, я за ними как за каменной стеной, и никогда не задумывалась, любят ли они друг друга…
Бабушка накормила нас, и мы решили пройтись по деревне. Деревня была небольшой и располагалась вдоль реки. Мы молча прошли до последнего дома и Алеша спросил:
– Даш, а ты сама встречаешься с кем-нибудь?
– В данный момент нет. Был один парень, с которым мы долго встречались, но до свадьбы дело не дошло. Видимо не было чувств. Я к нему прохладно относилась, да и он, похоже, от скуки за мной ухаживал. Потом встретил какую-то девицу, и та его быстро к рукам прибрала. Вот ты почему к своей Ленке в Ялту не улетел? А приехал в деревню к незнакомой девице?
– К Леночке я очень хорошо отношусь. Мне даже кажется, что я в нее влюблен. А она нет. Мне так думается. Если бы она меня хоть чуточку любила, она нашла бы предлог не бросать трубку, а выслушать меня. Я ее обидел. Но влюбленные люди прощают обиды, а она не простила.
– Что же ты вытворил такое, что она тебя простить не может?
– Я ее обманул.
– И в чем же заключался обман?
– Я очень хотел произвести на нее впечатление. Я сказал, что мои родители дипломаты и, что я тоже закончил МИМО, и скоро уеду на стажировку в Германию. А я закончил технический вуз. Я обычный советский инженер. Язык мне мама преподавала. Она по образованию учитель немецкого языка, – грустно улыбнувшись, сказал Алексей.
– Ну, по поводу твоих родителей ты почти правду сказал. Они ведь работают в Германии. А насчет себя погорячился. Но это же все ерунда!
– Она мечтает уехать за границу. Она просто бредит этим. Ей нужен другой муж. Вот я и соврал.
– А знаешь, как ее у нас в редакции называют? Ее называют "Снежной королевой".
– Почему?
– Вся такая холеная, красивая, неприступная! Холодная как эскимо!
– Я тоже заметил некоторую холодность и отстраненность, но я думал, что это напускное, что она тоже хочет произвести впечатление.
– Ага! На всех и сразу. Она такая всегда. Мы для нее низший
класс, с которыми лучше не общаться. Возомнила, что ее отец гениальный художник, а она сама из себя ничего не представляет. Круг ее общения это начальство. С ними она как рыба в воде. И все время она им про папу рассказывает, какой он гениальный, какие картины пишет, какой дом у него в Ялте. Все хотят съездить туда, отдохнуть на халяву, но она как-то умудряется оградить отца от этого. В общем, нелицеприятный я нарисовала тебе ее портрет. Но это правда. Уж прости!
– Я не знал. Подозревал, конечно, что она со мной из-за моего МИМО встречается, но надеялся на лучшее. Все равно она такая красивая, такая нежная… – с грустью сказал Алексей.
– А как она узнала, что ты простой инженер?
– Мы гуляли в парке и встретили моего однокурсника. Он и поведал ей "каким я парнем был"… Как я сопромат за него сдавал, как физику у меня при поступлении списывал… Она все поняла и убежала. Больше я ее не видел.
– Ну и ладно! Смотри теперь на меня! Я хоть и не красавица, зато за дипломатами не бегаю, мне важен человек. Извини, я пошутила.
– Ты все правильно говоришь, сразу как-то легче становится! Надо отвлечься, порыбачить, покупаться и вообще забыть об этой Ленке. Вон смотри, по-моему, это твой дедушка сидит. Пойдем, посмотрим, поймал ли чего.
– На вечерней зорьке карась хорошо берет, – услышала я голос деда.
– Дедуль, как ты узнал, что это мы подошли?
– Почувствовал.
– Ну, вы тут поговорите о рыбалке, а я пойду с бабушкой поболтаю и посуду помыть помогу, – сказала я и пошла к дому.
Бабушка уже все перемыла и собрала стол к чаю. В середине стола красовался огромный самовар, на блюде дымились пышные оладьи, а из вазочки с вареньем шел изумительный аромат земляники.
– Бабуля, как у тебя все быстро и ладно получается! А они там еще надолго. Давай пить чай без них.
– Какой молодой человек у тебя симпатичный, давно с ним познакомились? – спросила бабушка
Набив рот оладьями и вареньем, я промычала, что встретила его впервые сегодня утром, и что ничего толком о нем не знаю.
Бабушка покачала головой и с укором сказала:
– Ты его знаешь всего несколько часов и пригласила его к нам в дом? Да с ночевкой! Я тебя не узнаю. Дашка, это не совсем умно!
– Ну, ночевать-то его ты пригласила. Я думала, что он привезет меня и уедет. Не знаю, что его остановило, – дожевывая, сказала я. – Он очень славный и не думаю, что у нас с ним возникнут какие-то проблемы.
– Как там моя дочь? – переменила тему бабушка, – все так же радуется жизни, зятек ее не обижает?
– Я устала от их сюсюканья и поцелуйчиков. Хочется сбежать из дома. Можно я у вас поживу, пока вы на даче?
– Живи, только дом он всегда один. Тебя все равно будет туда тянуть. Постарайся быть терпимей к ним. Ведь они просто влюблены. Вреда-то от них никакого!
– Ну и пользы – ноль!
– Эх, Дашка, ты так категорична, потому что у тебя такого нет. А вот влюбишься… Кто знает, как оно у тебя будет? Может ты, наконец, поймешь свою мать и будешь только радоваться за них.
– Ну, уж нет! Такого как у них не будет! Любовь она не такая! Ну, мне так кажется! Я буду любить тихо, никого не беспокоя!
– Так не бывает!
– Бывает! Я спать пошла, – и, чмокнув бабушку, ушла в комнату.
Я проснулась от жужжания пчелы. Солнце было уже высоко, слабый ветерок раздувал занавеску на окне. Пахло свежескошенной травой и парным молоком. Я сладко потянулась и встала. На небольшом столике стояла кружка молока. Я взяла ее в руки, и с удовольствием потянула носом – только что из-под коровы. Выйдя на улицу, попивая молоко, я увидела Алексея с косой в руках. Он стоял в плавках, весь облепленный травой и улыбался:
– Пока ты спала, я уже всю лужайку обкосил!
– Хвастун. Пытаешься задобрить моих родных? Зачем тебе это нужно? Ты же в Ленку влюблен, перед ее родичами и выпендривайся!
– Мне просто нравится косить. Мне вообще в деревне нравится. Пошли рыбу чистить. Целое ведро вчера наловили!
– Издержки деревенской жизни! Всегда, как приезжаю, рыбу чищу.
– Ну, теперь с помощником.
Умывшись, мы сели на крыльцо и через час с карасями было покончено.
Днем бабушка нас накормила жареной рыбой, и мы пошли купаться. Речка была неглубокая, но с быстрым течением, и плавать можно было только в одну сторону. Мне это быстро надоедало, а вот Алексею понравилось.
– Я плохо плаваю, а тут как настоящий пловец! Классно! Надо будет еще как-нибудь приехать к вам погостить.
– А ты, что, уже уезжаешь?
–Завтра поеду. Дел много. Надо проконтролировать, как там с билетами. Попаду я в этом году к родителям или нет. Да и неудобно вас стеснять, мы ведь едва знакомы!
– Вспомнил! Надо было помнить об этом, когда в гости просился, а теперь ты почти родной.
– И все же надо ехать, хоть и не хочется. Я позвоню тебе, когда из Германии прилечу.
– Звони, если я буду уже в Москве, я ведь в Крым уезжаю. Было приятно с тобой общаться, ты хороший друг.
– Друг? И больше ничего?
– Ты же в Леночку влюблен! Вот и люби! А для меня ты просто друг!
– Как скажешь! Пошли домой, что-то уже есть хочется, твоя бабушка вкусно готовит. Я соскучился по домашней пище.
– Пошли. Прямо санаторий себе устроил – вечером рыбалка с дедушкой, потом картишки с бабушкой, потом чай из самовара …
– А как же романтическая прогулка с тобой?
– Размечтался!
Все так и было. Дед с Алексеем ушли на рыбалку, мы с бабушкой покопались в огороде, потом пили чай, играли в карты....
Все, кроме романтической прогулки – я отказалась.
А утром он уехал. Даже не попрощавшись.
–Даша, тебе Алешенька записку оставил, – крикнула бабушка. Прочесть не хочешь?
–Прочту, успею, – хоть записку оставил, подумала я. Как к нему бабушка прониклась "Алешенькой" называет. А почему я злюсь? Может, я к нему неравнодушна? Влюбилась? Глупости!
Я взяла записку и долго держала ее в руках. Что я хотела там прочесть? Благодарность за то, что гостил у нас, или что-то большее? Что большее? Я себя совершенно не понимала!
«Дорогая Даша! Спасибо, что приютила меня. У меня было не очень хорошее настроение, но ты и твои родные удивительным образом повлияли на него. И теперь мне кажется, что жизнь прекрасна, что все будет хорошо. Я очень благодарен судьбе, что она свела нас с тобой, и что мы провели эти дни вместе. Пусть мы с тобой друзья, но ведь дружба это тоже хорошо! Хороших людей мало, и я рад, что теперь у меня есть ты!
До встречи, Алексей.
P.S. Зря думаешь, что ты не красавица, ты самая красивая из всех кого я знал! »
2
Через неделю я уже жарилась под южным солнышком. Приехав в Алушту, я решила не ездить дальше, благо старушки, буквально окружившие троллейбус, наперебой предлагали квартиры – одна лучше другой. Я выбрала комнатку на окраине города, маленькую, но очень уютную. Дворик дома был обвит виноградом, цвели розы, и персиковое дерево практически врывалось в оконце моей комнатушки. На ветках висели спелые плоды, которые мне разрешили есть, когда хочется. Добрые хозяева! Пляж был довольно далеко, но меня это устраивало, надо же и по городу погулять, а не только в воде болтаться, да загорать.
После отъезда Алексея из деревни я немного погрустила, а потом и думать о нем забыла. Дел было много – надо было помочь бабушке в огороде, походить с ней в лес – ей так веселей, да и ягод больше набирали. Попадались даже первые грибы, которые бабушка сушила, даже не дав нам с дедом попробовать. На самом деле я отдыхала, даже окучивая картошку и пропалывая грядки. Моя сидячая работа меня доконала! Жалко, что теперь никого не посылают в колхоз. Это очень полезно для людей вечно корпящих над верстками и сверками, насиживающих себе радикулит. Бабушка ворчала на меня, мол, все переделаешь, что мне останется! Отдохнула бы, покупалась, повалялась бы на сеновале с книжкой. Вскоре я уехала в Москву и через два дня уже выходила из поезда в Симферополе. Подойдя к троллейбусной остановке, я обратила внимание на высокого парня в темных очках. Он был очень похож на Алексея, и у меня, вдруг, в груди как будто что-то сжалось и сердце застучало сильней. И тут я поняла, что все-таки влюбилась, влюбилась по уши и без всякой надежды!
Гуляя по маленьким, увитым виноградом улочкам Алушты, я радовалась, что в этот раз приехала отдыхать одна. Мне надо было разобраться в себе, о многом подумать. Я вышла на набережную и увидела стоящего у этюдника художника. Он был высокого роста, светловолос, с небольшой бородкой, энергично работая кистью, он все время поглядывал в сторону моря. Я решила поближе рассмотреть его картину и встала почти у него за спиной.
– Если вы хотите посмотреть, что я пишу, встаньте рядом со мной. Я не люблю, когда за спиной кто-то стоит. Меня это нервирует.
– Извините. Я всегда хотела научиться рисовать, но как-то не сложилось. И я весьма трепетно отношусь к людям, которые могут что-то изобразить. Мне нравится то, что у вас нарисовано. Мне не вся живопись нравится.
– Вы в этом разбираетесь?
– Абсолютный дилетант. Я оцениваю картину по-своему. Когда я смотрю на нее, то задаю себе вопрос – хотела бы я войти в картину и оказаться там. Если хотела, значит, картина хорошая, если нет, то сами понимаете…
– О такой оценке полотен я слышу впервые, и в этом что-то есть! – сказал художник.
Он, наконец, взглянул на меня. Потом как-то странно улыбнулся и, положив кисть в баночку, стал вытирать руки тряпкой.
Я увидела, что он уже не молод, но в нем было что-то от мальчишки, что-то доброе и задорное, и это привлекало внимание.
– Я бы хотел написать ваш портрет, – сказал он, бросив тряпку. – Вы тут отдыхаете? Не могли бы вы уделить мне несколько вечеров или дней, как вам удобней.
Ну вот, подумала я, только сложиться хорошее впечатление о человеке и он тут же все испортит!
– Я не позирую обнаженной!
– Упаси вас бог! Я говорю о портрете. Вы очень красивы, у вас глаза излучают тепло и доброту. Моя дочь тоже очень красива, но у нее какая-то холодная красота, я бы сказал ледяная. Лицо с изумительными чертами, но безжизненное… Я писал много портретов с нее, но у меня не получается – они так же холодны как и оригинал! Мне надо написать портрет для выставки, я бы хотел написать вас.
– Спасибо вам за добрые слова и комплименты, но я никогда не считала себя красивой. Так, миловидная, а насчет доброты моя мать все время твердит, что я слишком непосредственная и доверчивая, и поэтому на мне все ездят.
– Это неправда. Вы делаете все по своей воле, по-моему, вы себя в обиду не даете. Или я не прав?
– Правы. Я могу за себя постоять.
– Давайте встретимся завтра на набережной, или на пляже. Я вас с дочерью познакомлю. Мы гостим у моей мамы, а постоянно я живу в Ялте – у меня там квартира. Дочь приезжает ко мне из Москвы каждый год.
Что-то мне это напомнило… Не Ленкин ли отец?
– Вы мне не откажете? Приходите, я сделаю наброски.
– Хорошо я приду. До завтра.
Он опять улыбнулся, и я подумала, что вряд ли у Ленкиного отца такая же добрая и открытая улыбка.
Я побрела по пляжу, загребая босыми ногами гальку, теплая волна ласкала ступни, над плывущей в море яхтой, галдели
чайки, солнце уже садилось, и я наслаждалась легким морским ветерком, и красотой вечера.
Первое, что я сделала, придя домой – достала маленькое зеркальце из косметички и стала себя рассматривать. Уже второй мужчина говорит мне, что я красива. Достав Алешкину записку, я снова перечитала ее. Может они правду говорят, и я действительно ничего?
Я стала вспоминать нашу встречу с Алексеем, мне стало грустно. Он ведь в Ленку влюблен! Мне ловить нечего. Это он из вежливости написал про красоту. Ох, и угораздило же влюбиться в парня, который влюблен в другую!
Весь следующий день я провела на пляже, потом зашла в кафе и наелась чебуреков. В Алуште всегда пекли отменные чебуреки, они продавались с тележек почти по всему городу, так же как и мороженое. Сытая и почти счастливая я двинула к набережной позировать художнику. Мне было смешно и интересно, какой он меня изобразит, и действительно ли это Ленкин отец. Подойдя к месту нашей вчерашней встречи, я увидела сидящую на гальке Ленку, и, все-таки, ее папашу!
– Здравствуйте, мы с вами вчера не познакомились, – сказал художник, – меня зовут Владимиром Ивановичем, а это моя дочь Лена, я вам вчера о ней говорил.
– Нас знакомить не надо. Мы с вашей Леной вместе работаем. Я еще вчера подумала, что, возможно, вы ее отец.
Подошла Ленка.
– Тоже мне, красавицу нашел! Ее у нас в редакции дурнушкой считают!
– Леночка, как ты можешь отзываться так о своей подруге! – возмутился отец.
– А мы не подруги! И никогда ими не будем. Ладно, вы тут воркуйте, а я пойду по городу погуляю.
Она резко развернулась и быстро ушла.
– Кажется, она разозлилась. Может не надо меня рисовать, наверное, она вас ревнует, – сказала я, провожая ее взглядом.
– Что значит ревнует! Я вам в отцы гожусь!
– Вот поэтому и ревнует!
– Она очень избалована матерью, ну и моя вина тут тоже есть. Мы очень давно развелись, Леночка еще маленькая была, и я всегда старался загладить свою вину деньгами и подарками. Да и на лето ее всегда в Алушту забирал к бабушке. Видимо мы ее слишком холили. Вот и получилась не нежная дочь, а ледышка!
– Вы слишком драматизируете, сейчас такая жизнь… Только такие и выживают. А на таких как я, ездят и даже внимания не обращают на ком ездят. Кстати, меня зовут Даша. Я, конечно, не очень-то позволяю себя обижать, но иногда, почему-то так получается.
– Неужели вы считаете, что в наше время надо быть холодными и жестокими, чтобы выжить? А как же любовь к близким, доброта, дружба, наконец? Ведь без этого нельзя!
– Вы художник, и видите только прекрасное, или хотите видеть. Вы уже взрослый человек и вы выросли на тех идеалах, которые нам прививали раньше. Многие люди, например, ваша дочь, напрочь забыла об идеалах и адаптировалась под сегодняшнюю жизнь. Тем более, у нее всегда есть отговорка – вы ведь развелись с ее матерью, бросили их, вот теперь и кушайте то, что выросло!
– Я не думал, что вы можете быть жестокой! – грустно сказал Ленкин отец.
– А я и не жестокая, просто иногда приходится снимать розовые очки и смотреть на мир без них!
– Дашенька, вы можете просто погулять по пляжу, только далеко не уходите, и старайтесь держаться ко мне не в профиль, а в три четверти, я буду делать наброски.
Я не очень поняла, что такое три четверти, но побрела по пляжу, стараясь смотреть не на море, а на город. Ветер развевал волосы, и я решила поправить прическу, машинально убирая выбившиеся из хвоста пряди....
– Нет, нет, не надо! – крикнул Владимир Иванович, так хорошо.
Он еще некоторое время колдовал над бумагой, а потом просто сказал:
– Все. Вы можете быть свободной. Или, если позволите, я вас провожу?
– Конечно, я буду рада. Только не будем говорить о Лене.
– Не будем. Я ее отец и люблю ее такой, какая она есть.
– Думаю, она тоже любит вас.
Мы брели по городу, вечер был теплым, в городе цвели розы, на маленьких улочках стояли вишни, покрытые темно-красными ягодами, персиковые деревья сгибались от тяжести плодов, заборы и арки были увиты виноградом, на улочках гомонили дети, проходили подвыпившие отдыхающие. Где-то играла музыка – на танцплощадке, наверное. Почти всю дорогу мы молчали, а потом Владимир Иванович спросил:
– Дашенька, а вы были когда-нибудь влюблены? Я говорю о настоящем чувстве, а не о мимолетных увлечениях.
– Раньше нет, а сейчас, кажется, да.
– И он отвечает вам взаимностью?
– Нет. Он даже об этом не догадывается. Да и я, думаю, не поняла еще серьезно это или нет.
– Я тоже любил только один раз. Я ведь так и не женился после развода с Леночкиной мамой. Были, конечно, женщины, я ведь не монах, но я так и не смог никого полюбить.
– А она замужем? Она знает, что вы ее до сих пор любите?
– Нет не замужем. Да и не люблю я ее уже, я просто замены ей не нашел.
– Вы еще совсем не старый! И молоды душой. Может быть, еще найдете свою половинку.
– Может, и найду, – сказал он, смущенно улыбаясь.– А вы бы не вышли за меня?
Я опешила.
– Вы шутите! А не боитесь, что я вдруг соглашусь, брошусь вам на шею и останусь в Крыму.
– Нет, не боюсь, я был бы рад.
Мы подошли к дому, он отдал мне сумку и сказал, что зайдет за мной завтра. Он пригласил меня на прогулку на катере, и я согласилась, все равно одна кукую, да и понравился он мне – интересный, добрый человек и, по-моему, очень одинокий.
Весь путь до Гурзуфа Ленка была надута как мыльный пузырь – вот-вот взорвется. Мы с ее отцом стояли на палубе и рассматривали окрестности. Он мне все показывал, рассказывал легенды Крыма, и хотя я все это уже видела много раз, мне было интересно. Мы собирались доплыть до Ялты, но Ленка выскочила в Гурзуфе, заявив, что мы ей надоели, и что ей кажется, будто она тут лишняя. Владимир Иванович не стал ее останавливать, просто расстроился.
– Ну что же, дальше поплывем без моей дочери. Я хотя бы спокоен, что она не заблудится, ведь она выросла в Крыму, и знает его лучше Москвы. Я хотел показать вам Ялту, и заодно свою мастерскую.
– Ялту я видела. Она мне не очень нравится. Город красивый, но слишком многолюдный и шумный. А мастерскую художника я не видела никогда. Посмотрю с удовольствием ваши картины, если они там есть.
– Да есть немного. Я быстро продаюсь. Тут, знаете ли, много туристов, и они с удовольствием их покупают. Ну не только мои, в основном любят морские пейзажи. Они хорошо уходят. Мне нужно написать портрет для выставки, я вам уже говорил. Думаю, что вы самая подходящая натура. В вас есть какая-то скрытая духовная красота, которую я, кажется, поймал в набросках.
– Ну вот. А я, как мартышка, весь вечер смотрелась в зеркало, после нашей с вами первой встречи. Все красоту свою искала, а она, оказывается, скрытая! – со смехом сказала я.
– Настоящий мужчина ее сразу увидит, – c улыбкой сказал Владимир Иванович.
– Спасибо. Думаю, что быть красивой не обязательно. Ваша дочь сказала, что меня считают дурнушкой. С кем это она меня обсуждала? Я не люблю бабских разговоров и сплетен. Стараюсь быть от них подальше. Ни один человек не может нравиться всем.
– Вы замечательная девушка! Сейчас увидите мои картины, я хочу услышать именно ваше мнение о них.
В мастерской был страшный беспорядок, все было разбросано – холсты, подрамники, кисти, краски…
– Может быть, я приберусь тут немного, – сказала я.
– Нет, нет. Мне так удобней. Вот смотрите, это моя последняя работа. С моей точки зрения не очень удачная, а что скажете вы?
Он снял простыню с картины, стоявшей на мольберте, повернул картину так, чтобы на нее падал свет, и я поняла, что хочу эту картину. Я буквально остолбенела.
– Вам нравится? Вы хотите оказаться там, внутри нее?
– Да, – только сказала я.
– Она ваша. Я вам ее дарю. Я счастлив, что смогу сделать вам приятное.
– Но, она, наверное, очень дорогая, я не могу ее принять. Она восхитительна!
– Сейчас мы ее упакуем, и вы ее увезете с собой. Я рад, что вы так оценили ее. У вас совсем неординарный взгляд на живопись.
