Читать книгу Последняя фея - Ольга Анатольевна Пермякова - Страница 1

Последняя фея

Две серые тени, едва различимые на фоне тусклых деревьев, незаметно вынырнули из леса и, стремительно преодолев широкое поле, поросшее густой сочной травой, остановились на краю высокого обрыва у широкой реки. Тени были людьми. Женщина с ясными синими глазами и развевающимися длинными каштановыми волосами напоминала героиню волшебной сказки, но порванное в нескольких местах старое платье и нервное, испуганное выражение лица невольно заставляли усомниться в ее волшебном происхождении. Молодой высокий мужчина с подернутыми сединой висками выглядел вполне типично для жителя этих мест, но что-то неуловимое, недосказанное в его облике наводило на мысль, что он не обычный человек.

Надвигалась гроза. Небо потемнело, только рваные росчерки молний далеко за рекой мимолетно освещали его и исчезали где-то за горизонтом.

Налетевший вихрь, словно желая привлечь к себе внимание, поднял вверх опавшие листья, сухие клочки травы и яростно закружил вокруг них, призывая вместе повеселиться, потом поиграл их голосами, заглушая и унося в сторону, но люди не обращали на ветер никакого внимания и горячо спорили.

– Ты должен уйти! – срываясь на крик, потребовала женщина.

– Я не брошу тебя, Нера! – не уступал мужчина.

– Спаси ее, Герман, или мы все погибнем! Нера сунула ему в руки большую корзину, прикрытую белым платком. Герман машинально принял ношу. Мне проще будет скрыться одной. Я скоро приду за вами, из последних сил стремясь сдержать слезы, пообещала она.

– Неужели нет другого пути?

– Нет. Она должна жить. Иначе все напрасно. Вся наша жизнь, жертвы и испытания бесполезны. Через двадцать лет у нее будет выбор. А у них останется надежда…

Буря приближалась. Раскаты грома стали громче, первые крупные капли дождя с шумом упали на траву. Нера склонилась над корзиной и осторожно откинула платок. Под ним тихо спал младенец. Мать нежно поцеловала ребенка, быстро сняла с шеи и положила в корзину старинный тяжелый медальон, обнять Германа не решилась. Потом отошла на два шага и направила на них откуда–то взявшийся белый жезл с большим прозрачным камнем на верхушке. Взглянув на любимую, Герман прочитал в ее глазах безысходность. Испугавшись, что он передумает и останется, Нера торопливо взмахнула жезлом.

– Я ни о чем не жалею, потому что любила тебя! – с отчаянием крикнула она, – прощай!

Герман в последний миг понял, что она задумала и предостерегающе поднял руку, но Нера опередила его. Из жезла вырвался огонь, и, на мгновенье ослепительно озарив обрыв и поле, пропал где-то в глубине ее глаз. Герман с младенцем исчезли.

Сильно размахнувшись, Нера бросила жезл в реку. Последняя надежда спасти жизнь с глухим всплеском ушла на дно. Она бессильно опустилась на траву и закрыла лицо руками. Ей стало так страшно, как не было никогда в ее длинной и непростой жизни. Но скоро она кончится. Все закончится через несколько минут…

Иного пути нет, и сейчас ничего нельзя исправить. Главное, они в безопасности… Но как же страшно, страшно… И хочется убежать, исчезнуть… Из ее глаз невольно хлынули слезы, обычные, горячие и соленые женские слезы. Нера чувствовала, как они текут по щекам, несмотря на ливень и ветер. Но надо взять себя в руки. Она не допустит, чтобы видели ее страх и отчаяние. Нера вытерла лицо мокрым рукавом, быстро поднялась, закрыла глаза и несколько раз глубоко вздохнула. Это всегда помогало собраться в трудную минуту. Она смогла унять дрожь и успокоиться. «Если я жила с высоко поднятой головой, подумала она, то и умереть должна достойно».

В следующую секунду перед ней возникли те, кого она ждала. Семеро хранителей в серых балахонах окружили ее плотным кольцом, но заговорить не решались. Наконец, один из них нарушил молчание:

– Где твой ребенок? спросил он.

Нера обвела их тяжелым взглядом и ничего не ответила.

– Он в другом мире? – предположил другой.

Она молчала.

– Ты знаешь, что с тобой будет?

– Да, – тихо отозвалась Нера, но хранители вздрогнули, услышав ее голос.

– Почему ты так поступила?

Она с грустью посмотрела на них:

– Наш мир исчезает. Вы вступили в сговор со злом и подчинились ему. Теперь Зудана хочет получить силу фей, но я не допущу этого. Пусть даже ценой собственной жизни.

– Зудана – самая могущественная волшебница нашего мира, она не может желать зла Ферии, – заметно волнуясь, вступил в разговор самый молодой из хранителей.

– Феи всегда хранили мир и волшебство. Поправила его Нера, сделав ударение на слове «фея». Но я не собираюсь переубеждать вас. Это бесполезно. От нашего мира скоро ничего не останется. Я спасла от вас всех, кого любила, кто был дорог мне, и умру со спокойным сердцем. Вы никого не найдете. У вас будет лишь один шанс все исправить. Но только через двадцать лет. Мне очень жаль…

– Что ж, – произнес главный Хранитель, – ты предала нас, родив монстра, который… – он помедлил, подыскивая нужные слова, – который может уничтожить все живое. Твоя смерть – это наказание, иного выхода нет. Ты будешь защищаться?

Нера отрицательно покачала головой. Она очень любила жизнь, но людской страх начал сковывать льдом ее сердце, и сейчас она хотела только одного: чтоб все кончилось. Поэтому, собрав последние остатки мужества, она холодно и надменно окинула их взглядом и тихо сказала:

– Приступайте, я готова.

От ее спокойного голоса у палачей задрожали руки. Но ничего изменить было уже нельзя. Они не могли ослушаться Зуданы.

Хранители окружили Фею плотным кольцом и направили на нее посохи. Нера взглянула вверх, в серую мокрую высь, но, не увидев сквозь плотные облака солнца, закрыла глаза. Она не любила дождь.

Раздался громкий взрыв, земля содрогнулась, небо озарились яркой вспышкой, и в следующий миг все кончилось. Даже гроза.

И Феи не стало.

Герман очутился в поле. Он лежал, окруженный высокой зеленой травой, и какое-то время равнодушно наблюдал, как медленно плыли облака, светило солнце, а где-то вверху, очень высоко в небе радостно заливался жаворонок. Вокруг все было тихо и безмятежно. Только на душе сделалось тоскливо и пусто. Герман понял, что ее больше нет. В груди что-то больно сжалось, стало нечем дышать.

– Нера… – прошептал он, – Нера! Как мне жить без тебя?

От горя и боли Герман глухо застонал, на глазах выступили слезы. Она пожертвовала собой ради него, она прощалась навсегда… Почему он не понял, не успел отговорить ее…

Невозможность ничего исправить огнем жгла душу. «Что мне делать?» спрашивал он себя снова и снова и не находил ответа. Он не смог спасти любимую, она погибла, защищая его… Без нее нет смысла жить. Он не будет жить с этим. Не сможет…

Решение, такое простое и легкое, вихрем пронеслось в его голове, что Герман чуть не рассмеялся. Конечно! Он тоже уйдет. Навсегда. И не будет этой боли! Он не станет смотреть последний раз на солнце или землю, как обычно делают самоубийцы, не будет ни с кем прощаться. Этот мир проживет и без него. А там впереди он встретит Неру…

Он быстро встал, поднял руки, готовый произнести заклинание. Закрыв глаза, он уже сказал: «Я ухожу», но ребенок в корзине вдруг проснулся и заплакал. От неожиданности Герман вздрогнул и обернулся. Как он мог забыть о ней? Девочка, стянула с корзины платок, увидела отца и успокоилась, и теперь смотрела на него большими васильковыми глазами. Ее глазами… «Что я делаю?» с ужасом подумал он, быстро взял дочь на руки и прошептал: «Прости, прости меня. Я лишился рассудка». Девочка обняла его за шею и неумело, по-детски, чмокнула в щеку. Герман заглянул в ее синие, так похожие на мамины, глаза и словно очнулся. Он покрепче прижал дочь к себе и быстро пошел прочь от этого скорбного места.

Фея спешила, как могла. Она бежала, не разбирая пути, а когда ноги переставали слушаться от усталости, распускала крылья и летела, борясь с ветром и дождем. Фея боялась опоздать. Только когда она вылетела из леса на открытую местность, окинула зорким взглядом окрестности и заметила вдали Неру в окружении Хранителей, немного успокоилась. Она устремилась к ним, доставая из-за пояса жезл, готовая применить его в любую секунду, но было еще слишком далеко.

Вдруг она с ужасом увидела, как Хранители поднимают посохи и направляют их на Неру. «Не смейте!» крикнула Фея что есть силы, но порыв ветра отнес ее голос далеко назад. В следующий миг раздался оглушительный взрыв, яркая вспышка ослепила ее, ударная волна всколыхнула все вокруг, и Фея с налета врезалась в нее, словно в каменную стену. Удар был такой силы, что ее отбросило далеко назад, она рухнула на землю и лишилась чувств.

Потом она поймет, что потеря сознания спасла ее от неминуемой гибели. Хранители убили бы и ее, только чтоб Зудана была еще больше довольна ими. Они прошли совсем близко от того места, где лежала Фея, но, к счастью, не заметили ее.

Она пришла в себя под вечер, когда уже начинало темнеть. Вокруг стояла необычная тишина. Фея хотела пошевелиться, но платье на ней стало таким тяжелым, что было трудно дышать. «Наверное, от дождя намокло…» решила Фея, пытаясь встать. Она предприняла несколько попыток, но ничего не получилось. «Да что же это такое? – растерянно подумала она, собирая последние силы, чтоб подняться. Через несколько минут, с помощью крыльев, Фея все-таки смогла принять вертикальное положение. Но радоваться было рано. Тяжелое платье неожиданно сползло с плеч, оставляя ее только в тоненькой нижней рубашке. Фея в недоумении смотрела на нелепо валявшуюся на земле одежду и не понимала, что с ней происходит.

Жезл сиротливо лежал в стороне и на глазах таял, словно кусок льда на весеннем солнце. Она подлетела, чтоб поднять его, протянула руку, но, увидев ее, испуганно ахнула: она стала прозрачной, только неясные очертания указывали на то, что здесь, в этом месте находится сейчас ее рука. Фея с трудом перевела дух и со страхом, граничащим с паникой, с опаской взглянула на себя. Осмотр был неутешительным: она вся оказалась еле заметной, окруженной голубоватой дымкой, невесомой бесплотной тенью. «Я умерла, сокрушенно сделала вывод Фея, умерла вместе с Нерой…» Эта мысль сжала тоской ее сердце, но воспоминание о Нере заставило действовать. Фея взмахнула крыльями (к счастью, они не сильно пострадали) и, почти наугад, полетела к тому месту, где видела Неру и хранителей.

Продвигаться мешал густой туман, похожий на липкую мокрую вату. В ее теперешнем состоянии он представлял для Феи серьезное препятствие. Она с трудом взмахивала влажными крыльями, всматриваясь в мутную белую пелену, пока не заметила чуть в стороне голубоватый проблеск. Фея узнала этот свет, она различила бы его из тысячи оттенков синего цвета. «Если есть свет, может, она не умерла! – С надеждой подумала Фея, устремляясь к нему, вдруг она смогла обмануть их!»

Но ее ожидания не оправдались. Подлетев ближе, она обнаружила только призрачное мерцание, исходящее от того места, где случилась беда. Фея бессильно упала на землю и в отчаянии закрыла глаза невесомыми руками.

Она долго неподвижно сидела не в состоянии совладать с нахлынувшим страхом и отчаянием и не увидела, как свет из голубого постепенно становится серебристым и медленно скручивается по спирали, образуя причудливые формы. Вскоре они приобрели очертания женщины, такой же полупрозрачной и невесомой. Она некоторое время грустно смотрела на Фею, потом тихим грудным голосом позвала:

Тэра…

Услышав свое имя, Фея вздрогнула, подняла голову и увидела перед собой парящую, окутанную туманом, словно тонкой паутиной, Неру. Они долго не могли вымолвить ни слова.

− Мы с тобой словно олицетворение теперешней Ферии, − грустно подвела итог Нера, − ее выцветшая иллюстрация…

Я не успела, прости меня… − печально произнесла Тэра.

Тебе не за что упрекать себя, остановила ее Нера, я рада, что ты жива, пусть бестелесной, но ты останешься здесь, и сможешь исполнить то, что не дано теперь сделать мне. – Она оглянулась и кивнула в темноту, будто сказала кому-то: «Подождите, я сейчас иду». И быстро продолжила: Ты, наверное, недоумеваешь, почему я не просила тебя хранить мою магию, может, обиделась на меня, или подумала, что я не доверяю тебе. Но это не так. Тэра, ты моя лучшая и единственная подруга. Я могу доверить это только тебе. – Нера еще раз окинула взглядом непроглядный туман и, понизив голос, почти шепотом попросила: найди мою дочь, расскажи ей обо всем. Я безгранично верю Герману, поспешно добавила она, но, возможно, ему придется прятать ее даже в своем мире. Прошу, Тэра, ради будущего Ферии обещай мне, когда придет время, вернуть ее сюда!

Нера, как я это сделаю?

Я отдала ей медальон. Ты сможешь отыскать мою дочь по его следу. К тому же теперь только ты знаешь, где находится перекресток миров. – Нера коснулась прозрачной рукой еле заметного плеча Тэры. – Я должна уйти. Они разрешили только попрощаться с тобой и больше не могут ждать…

Кто? – Спросила Тэра, оглядываясь. В поле, кроме них, никого не было. Только непроглядный, липкий туман.

Мои давно умершие предки. – Пояснила Нера. – Мне немного непривычно видеть их. Они ждут меня. Я покидаю этот мир с грустью. У каждого своя судьба, но ты ведь знаешь не хуже меня, что выбор подчиниться ей или попытаться изменить, мы делаем сами. Я избрала этот путь, не могла поступить иначе. Удаляясь от Тэры и, словно растворяясь в мутной дымке, произнесла Нера, выполни мою последнюю просьбу. Прощай… и исчезла.

Тэра долго смотрела в туман, словно хотела увидеть в нем Неру, хотя прекрасно понимала, что она ушла навсегда и в следующий раз они, возможно, встретятся только в мире мертвых. И еще Тэра призналась себе, что хочет быть сейчас с ней, лететь в вечный покой, встретить ушедших родных и близких людей…

Но ее жизнь, к сожалению, еще не кончилась. И ей придется научиться существовать одной, в таком полумертвом состоянии…

Тэре вспомнилось, как они стали феями почти тысячу лет назад. Самые одаренные из юных волшебниц того времени. Как они радовались, что будут вместе хранить волшебство Ферии. Их не страшило, что придется жить без людей, ведь главное, что они вместе. За все эти длинные века они расстались первый раз и навсегда…

«Мы Феи, принимая власть и бессмертие у Великих, даем священную клятву хранить волшебство Ферии, быть справедливыми, верными слову… », зачем-то вспомнила Тэра слова клятвы, данной ими тысячу лет назад. В ней ничего не говорилось о том, что им не позволено любить. Это хранители просили их не создавать семьи хотя бы первые сто лет, чтобы непредвзято и объективно следовать долгу, чтоб ни у кого не возникло соблазна использовать их в своих корыстных целях.

Феи согласились и оставались верны слову все эти долгие века, были беспристрастными, защищали людей, вели войны, берегли мир… Им приходилось сталкиваться с предательством, трусостью и ложью. Они пережили вместе с людьми много трагических и сложных моментов.

И самым трудным за всю их жизнь оказалось заглушить голос собственного сердца, когда оно сжималось от горя, если умирал кто-то близкий, или вдруг начинало быстро-быстро биться от восхищенного взгляда, невольно брошенного каким-нибудь молодым рыцарем…

Феи оставались верны клятве тысячу лет, а чтоб расправиться с Нерой, хватило нескольких минут…

Хранители забыли, что просили у них всего сто лет одиночества…

Нера права, выбор и право решать, несмотря ни на что, есть у всех, даже у Фей…

Тэра встала, сжала до боли кулаки:

Я исполню твою последнюю просьбу, Нера, крикнула она в туман, клянусь, я верну твою дочь!

И, взмахнув тяжелыми от влаги крыльями, она устремилась вверх, выбралась из полосы тумана и, собрав последние силы, полетела прочь, как можно дальше от страшного места.

После встречи с Хранителями Зудана была вне себя от злости. Она сидела на троне в большом зале своего великолепного дворца и еле сдерживалась, чтоб не разнести все вокруг. Покончить с Нерой и не узнать, где она спрятала магию и куда отправила дочь! Они ни на что не годятся, старые дряхлые недоумки! Кто только выбрал их в хранители?

Ну, ничего, несмотря на их ошибки, главное все-таки произошло: Неры больше нет. А это значит, кончилось время фей, и теперь править миром будет она, Зудана. Она добилась своего, она победила!

Зудана встала и подошла к большому зеркалу. Ей понравилось отражение: красивая стройная женщина смотрела на нее темными надменными глазами, на лице застыло выражение превосходства и самодовольства. Именно такой и должна быть настоящая Фея, полная власть и беспрекословное подчинение людей и волшебников.

Только одно маленькое обстоятельство мешало ей стать абсолютно счастливой. Это была мысль о том, что через двадцать лет последняя фея может вернуться в Ферию. Но Зудана не хотела в такой счастливый для нее день думать об этом, сейчас время торжества и победы. В конце концов, она могущественная волшебница и сможет справиться с кем угодно, тем более, с какойто маленькой девочкой. Впереди еще долгие двадцать лет. За это время многое может случиться…

Утром следующего дня люди Ферии проснулись в неясном волнении. Сначала никто не мог понять, что произошло. Но, выходя на улицу и осматриваясь, все постепенно замечали зловещие изменения, и сердца их медленно, но цепко поглощал страх. Хотя на дворе стоял август, заметно похолодало. Трава пожухла, как после первых заморозков и приобрела грязно серый цвет. Солнце не светило, тяжелые облака опустились так низко к земле, как будто хотели придавить все живое. Но самое жуткое, что случилось и повергло людей в настоящий ужас, было отсутствие обычных, привычных звуков: не пели птицы, не шелестели листвой деревья, не дул ветер и не журчали реки… Все живое замерло, оцепенело… Жизнь остановилась.

Феи покинули их.

Глава 1.

Зал для совещаний, некогда поражавший красотой и величием, а теперь выглядевший заброшенным и тусклым, постепенно заполнялся людьми. Хранители медленно входили и нехотя усаживались на свои места. Теперь, спустя двадцать лет после смерти Великой Феи, они встречались только в случае крайней необходимости. Редкие собрания всегда были окутаны тайной, но сегодня все особенно боялись гнева Зуданы, если она узнает, о чем пойдет речь.

Старейший Хранитель, умный и хитрый Мордрес, сидел во главе длинного овального стола, покрытого старой, пропахшей пылью скатертью, и с тоской наблюдал за входящими. С каждым днем положение становилось все тяжелее. Кольцо сжималось. Зудана из союзницы уже давно превратилась в ненавистного врага. Ей теперь не нужны Хранители, ей вообще никто не нужен. Зла стало слишком много, оно заполнило Ферию. Люди прячутся в деревнях, обносят свои жилища высокими заборами и пытаются договориться с Зуданой. Она облагает их непосильной данью. Люди отдают последнее в надежде откупиться, но когда кончается все, ведьма забирает их, превращая в вампиров, оборотней, русалок и другую нечисть. Нередко исчезают целые деревни.

Собрание началось с неутешительных новостей, напоминающих сводку военных действий.

– Вчера исчезло еще одно поселение, – произнес, медленно поднявшись, Мордрес, – деревня Тандер, что на севере от столицы.

– А рыцари? – спросил старый Хранитель, сидящий справа.

– Они не успели. Да их и осталось то… – Мордрес в отчаянии махнул рукой.

Немного помолчали. Мордрес обвел зал угрюмым взглядом:

– Надо что-то делать. Какие будут предложения?

Их мир, когда-то такой благополучный, процветающий и добрый, оказался на краю пропасти. Нера оказалась права, предсказывая, что Ферия исчезнет без фей. Так и происходит.

Все в зале прекрасно знали, что надо предпринять, но никто не хотел говорить. Произнести эти слова значило признать свою вину, непоправимую, ужасную ошибку, совершенную ими двадцать лет назад.

– Предложение одно, – заметно волнуясь, наконец решился выговорить один из Хранителей, – вы все его прекрасно знаете. Необходимо найти ребенка феи Неры. Это единственный выход! – Он почти крикнул последние слова, словно боялся, что его перебьют. В зале стало так тихо, что было слышно, как за окном падает с дерева осенний лист. Помните, она говорила нам перед тем, как… мы ее… он не осмелился продолжать и сел, потупив глаза.

– А если у нее родился сын?

Какая теперь разница…

– Это девочка… – Мордрес помедлил, подбирая слова, – и к совершеннолетию она получит такую силу, какую не имела ни одна фея. Ведь ее отец тоже волшебник. Потомок Великих… И неизвестно, – он обвел тяжелым взглядом Хранителей, – неизвестно, какую магию она унаследует от него. Вдруг она станет подобна Зудане? А вы представляете себе, какой силой чародейства будет обладать эта волшебница, переступив порог совершеннолетия, если в ее руках окажется еще и магия Ферии? Мы можем впустить в страну чудовище, которое уничтожит все! А мотив у нее есть: месть за смерть матери. Что тогда?

Хуже, чем сейчас уже не будет! обреченно махнул рукой молодой хранитель.

– Не может быть, чтоб дочь Неры стала на сторону зла!

– А отец? Мы ничего о нем не знаем! Если он темный, то она может…

– Нера не могла полюбить темного волшебника!

– Ты забыл, она стала простой женщиной, нарушила клятву, вышла замуж и родила!..

– Нас все равно ждет смерть. А с ней будет хоть какая-то надежда. Вопрос в другом: как ее найти?

– Мы не знаем, куда Нера отправила мужа и дочь! Из какого мира был волшебник?

После гробовой тишины поднялся невообразимый шум. Хранителей словно прорвало. После стольких лет они открыто заговорили о том, о чем каждый часто думал все эти годы.

– Хранители, – призвал к порядку Мордрес, – Хранители!

Постепенно все немного успокоились.

– Нет смысла сейчас, по прошествии стольких лет давать оценку поступкам Великой Неры. Мы не имеем права судить ее. У нас нет выбора: необходимо вернуть ее дочь в Ферию. Это единственная и последняя надежда. – Подвел итог Мордрес. – Нам остается только верить и молить Фей, чтоб дочь Неры и ее отец оказались светлыми. Возможно, феи знают, где они прячутся или подскажут, где их искать. Если нам удастся найти хотя бы одну… – закончил он и сел.

Опять тупик.

– Я слышал об одном рыцаре, – подал голос до сих пор молчавший Хранитель, – он отшельник. Ловит оборотней и вампиров в дальнем лесу. Этот рыцарь знает фею. Она даже помогла ему много лет назад.

– Ты имеешь в виду Горбуна?

– Да…

– Не знаю… – Задумался Старейший, – он Проклятый, и этим все сказано. Даже Рыцари, которые приняли его в свое братство, не знаются с ним. А проклятье на него наложила… Сами знаете, кто… Но если нет другого выхода…

Он обвел вопросительным взглядом Хранителей, ожидая предложений, но их не последовало.

– Кто пойдет к нему? Хранители притихли. Кто же захочет идти в дальний лес, кишащий нечистью, да еще встречаться с проклятым? – Кто не побоится? – Повторил вопрос Мордрес.

Все молчали.

– В таком случае, как гласит закон, будем тянуть жребий.

– Не надо, – остановил его молодой Хранитель. – Я пойду. Он помнил, как погибла Нера, кошмар преследовал его все годы. – Надоело бояться, – сказал он тихо, – если суждено мне погибнуть, пусть будет так.

Хранителя не отговаривали. Пожелали удачи и благополучного возвращения и незаметно разошлись, договорившись собраться, когда он вернется.

На следующее утро Хранитель, одетый, как простой горожанин, чтоб меньше привлекать к себе внимание, вышел из столицы и направился на север. Дальний лес находился в трех днях пути. Но ему пришлось потратить вдвое больше времени. Дороги в этих местах опасны: разбойники промышляли днем, вампиры и оборотни творили свои черные дела ночью. Люди без крайней нужды не выходили из домов. Давно не играли свадеб, не отмечали праздников. Все жили в страхе и оцепенении. Это была не жизнь, а жуткое, беспросветное существование.

Обходя дороги и деревни, к концу недели Хранитель, наконец, увидел на горизонте темную полоску дальнего леса. Он не знал, где искать Рыцаря, что ему скажет, если все-таки найдет, но упорно шел к конечной цели своего путешествия.

Приблизившись почти вплотную к первым деревьям, его решительность куда-то пропала. Он замедлил шаг и осмотрелся, вдруг что-то подскажет ему, как действовать дальше.

Однако ничего необычного не наблюдалось. День заканчивался, если бы светило солнце, сейчас оно двигалось бы к горизонту, как ему и положено в это время суток. Он еще помнил, как светило солнце… Пролетела стайка каких-то птиц, над ухом противно пищал комар. В голову лезли невеселые мысли.

Хранитель еще немного постоял, видимо, собираясь духом, потом глубоко вздохнул, махнув рукой, отогнал вредного комара (а может, этот жест означал окончание какого-то этапа его жизни?) и, не оглядываясь, решительно вошел в лес.

Глава 2.

Будильник равнодушно и монотонно прозвенел ровно в семь. Маша проснулась, торопливо на ощупь дотянулась до кнопки и отключила звонок. Она не любила сразу вскакивать с постели, лежала тихо, с закрытыми глазами, не шевелясь, чтоб мама думала, что она еще спит. Она специально ставила время на будильнике на пятнадцать минут раньше, чем нужно, потому что любила эти несколько минут тишины и покоя утром. Можно помечтать, вспомнить, что снилось ночью… Ее жизнь была унылой и бесцветной: дом работа, работа дом. Ни подруг, ни друзей. Еще в школе девочки считали Машу странной, потому что она обитала в каком-то своем, совсем не похожем на их, мире, и не дружили с ней. Когда детство кончилось, и пришла юность, Маша с грустью наблюдала, как веселыми компаниями мимо ее окон проходят бывшие одноклассники, потом парами неспешно гуляют однокурсницы, и тихо завидовала им. Она нравилась многим, но казалась сверстникам слишком сложной и гордой для легкого флирта и ничего не значащих встреч.

Романтические свидания, любовные приключения и все те события, что сопровождают обычных девушек в юности, у Маши случались крайне редко. В этом отчасти была виновата слишком строгая мама, которая своими высказываниями о ее кавалерах и недовольным видом с неизменным чтением нотаций о том, как должна вести себя порядочная девушка, начисто отбивала желание с кемлибо встречаться. Мать считала, что когда придет время, муж появится сам по себе. А просто ходить и гулять непонятно с кем это «пятно на семью». Впрочем и Маша, сама того не подозревая, всегда ставила высокую планку в оценке находящихся рядом с ней знакомых. И предпочитала одиночество и чтение общению с недалекими или неприятными ей людьми.

Но она сумела заполнить пустоту и тоскливое однообразие жизни. Маша мечтала (ведь думать она могла о чем угодно, не боясь рассердить кого-то или «замарать репутацию»), читала книги, а по ночам ее посещали необычные таинственные видения. Скорее всего, они начали сниться ей от одиночества. Маша видела их с детства, грезы о далекой сказочной стране, где происходили странные, загадочные события и жили волшебники.

А началось все с голоса. Красивого женского голоса, который услышала Маша однажды ночью. Она засыпала, когда вдруг ей показалось, что кто-то зовет… фею. Маша удивилась и сказала, что здесь есть только она, маленькая девочка. И зовут ее Мария. «А меня Тэра», − представился голос. «Очень приятно, − ответила Маша и поинтересовалась: − а зачем вы ищете фею?» «Чтоб просить ее вернуться в Волшебную страну, нам без нее очень плохо». «Жаль, но я никогда не встречала фею», − сказала Маша. «А ты, − Тэра на секунду задумалась, − разве ты обычная девочка?» Маша пожала плечами: «Ничего особенного во мне нет. Правда, некоторые считают меня странной…» «Странной… − задумчиво повторила Тэра, − да, ее тоже считали необычной, не такой, как все, даже в Ферии…» «Кого?» − спросила Маша. «Одну знакомую фею, − ответила со вздохом Тэра, − хочешь, я расскажу тебе о ней?» «Да, очень хочу!» − воскликнула Маша, и с этой ночи ей стали сниться волшебные сны.

Она видела старинные замки, деревни, будто сошедшие с новогодних открыток, счастливые лица людей, диковинных животных. Каждый сон был историей о каком-то событии в том мире и всегда заканчивался хорошо, как и должно происходить в сказках. Она любила просыпаться и вспоминать, что ей снилось, а потом весь день потихоньку мечтать, что подобное может случиться и в ее жизни. Конечно, она прекрасно понимала, что чудес не бывает и никогда ничего волшебного с ней не приключится, но не могла не мечтать.

Однажды, еще в детстве, Маша попыталась рассказать о необычных снах маме, но она, как женщина земная, точнее, приземленная, всего лишь посмеялась над ее «фантазиями». И Маша поняла, что только она одна видит такие особенные сны, так похожие на правду, и больше никому и никогда не рассказывала о них. Это, как и многое другое, стало ее тайной. Так, ее жизнь незаметно постепенно разделилась на две половины: явную, в которой она обычная девушка, ничем не выделяющаяся среди своих сверстниц, и тайную, где ждала своего часа ее несбыточная мечта совершить что-то выходящее из рамок ее унылого существования. Маша обитала в своих снах, росла и взрослела в них, постепенно заполняя ими пустоту в настоящей жизни.

Но сегодня она проснулась с невеселыми мыслями. Сон, который она увидела ночью, отличался от всех остальных. Он был тревожным и печальным. Волшебная страна, которую Маша любила и знала с детства, кажется, даже лучше, чем реальную, в этот раз неожиданно приобрела совсем другие очертания. Она с трудом узнавала места, где так часто бывала: замки стояли разрушенными, деревни заброшены, людей не видно. Сон напоминал документальный фильм о войне. И Тэра тревожно подтвердила: то, что она видела раньше – правда, но это происходило много лет назад, а сейчас все выглядит так печально. Маша спросила, как это случилось, и Тэра напомнила ей самую первую историю, которую она рассказала: о фее, которая погибла, защищая свой мир. «После ее смерти у нас наступила осень, продолжала Тэра, злая волшебница захватила власть, она, хоть и не имеет достаточно волшебства, чтоб управлять страной, но держит всех в страхе». Маша хорошо помнила тот сон, единственную сказку с грустным концом. «Неужели ничего нельзя исправить?» «В твоем мире живет фея, если она вернется, все может измениться. Пришло время для возвращения». «Вы ошибаетесь, возразила Маша, я ведь говорила, что у нас нет ни волшебства, ни фей, к сожалению…» Тэра не соглашалась: «Ее маленькой отправили в твой мир. Теперь пришла пора…» Тэра что-то еще сказала, но Машу отвлек звон будильника. На мгновенье перед ней мутным пятном возник догорающий костер, а за ним неясный темный силуэт человека. Маша не смогла рассмотреть лица, только из-под низко опущенного на лоб капюшона, отражая пламя огня, обжигающе ярко блеснули его черные глаза. И Маша проснулась.

Она лежала, не шевелясь, и размышляла. А подумать было над чем. Этот странный сон, полная противоположность всем предыдущим, потряс ее, словно все, что она увидела, произошло наяву. И еще глаза того…

Вставай! мать распахнула дверь, уже двадцать минут восьмого! Дверь неприятно стукнулась о спинку кровати.

«Не двадцать, а пятнадцать», мысленно поправила ее Маша и нехотя открыла глаза.

Что за дурацкая привычка проснуться и лежать! вместо «доброе утро, дочка», недовольно сдвинув брови, громким неприятным голосом «поздоровалась» мать.

«Интересно, садясь в кровати, подумала Маша, когда я постарею, у меня будет такой же голос? И я буду также пилить своих детей?»

При матери размышлять о снах не представлялось возможным, и Маша решила побыстрее позавтракать и выйти из дома, чтоб по дороге на работу спокойно все обдумать. Она работала в библиотеке, которая находилась на другом конце города. И это было очень удобно: если выйти пораньше и не садиться на автобус, а идти пешком, можно спокойно мечтать о чем угодно. Люди, проходящие мимо, редко по утрам смотрят друг на друга, все спешат и думают о своем.

Маша оделась, съела бутерброд, сделала несколько глотков плохо заваренного чая, потом незаметно выскользнула из-за стола, натянула ботинки, накинула куртку и тихо, стараясь не привлекать к себе лишнего внимания, вырвалась на свободу. Она сбежала по лестнице и, распахнув входную дверь, с удовольствием вдохнула свежий осенний воздух. Привычно пройдя по знакомой с детства тропинке мимо любимых берез, разукрашенных осенью в ярко желтый цвет, Маша свернула за угол дома и привычно нырнула в толпу спешащих на работу людей.

По утрам в библиотеке обычно бывает мало посетителей. Машу не покидали мысли о сне, но сосредоточиться на своих размышлениях никак не получалось: она работала с пожилой болтливой дамой, которая считала себя умнее многих, любила всех поучать и читать лекции на любые темы. Чаще всего единственной слушательницей выступала Маша. Она делала вид, что внимательно слушает ее разглагольствования, пропуская мимо ушей большую часть выступления, в нужных местах согласно кивая головой и поддакивая. Такую тактику поведения Маша выработала за многие годы общения с мамой. Но сегодня ей нужна тишина и одиночество, чтоб никто не мешал все обдумать. Ей необходимо было отвязаться от надоедливой сотрудницы. И Маша, взяв первую попавшуюся книгу, сделала вид, что очень увлечена чтением. Дама, видя такое пренебрежение к ее поучительным речам, состроила недовольную мину и, что-то сердито бормоча себе под нос, удалилась в дальний конец библиотеки. Маша не обратила никакого внимания на ее демонстративный уход, ее волновало совсем другое: она, не моргая смотрела в книгу, но не могла прочитать ни строчки буквы на странице слились в серое пятно, а она все думала и думала о несуществующей стране из ее снов и видела завораживающие черные глаза, озаренные бликами огня…

Глава 3.

Илион сидел у костра, нехотя помешивая палкой догорающие угли. Приближалась ночь, и ему, как всегда, пора собираться в дозор. Но в этот вечер он не спешил.

– Ты грустный сегодня, – заметила Тэра, парившая за его правым плечом. – Что случилось?

Илион оторвался от созерцания огня и оглянулся на голос:

– Это произошло много лет назад. И скоро все кончится…

– Да, – согласилась фея, опускаясь на траву рядом с Илионом. – Это, и правда, грустно.

– И еще я устал. – Он тяжело вздохнул, – я устал так жить…

– Ты Рыцарь. Напомнила она.

– Я не забыл об этом, но не могу один бороться! Их все больше и больше!

– Ты защищаешь людей… С ноткой поучительной гордости в голосе, напомнила Тэра.

– Которые забьют меня камнями при первом удобном случае! – Закончил за нее Илион.

– Они всего лишь простые крестьяне, живущие в страхе. Они боятся собственной тени. – Попыталось защитить несчастных людей Тэра.

– Я знаю, знаю, – Илион поднял руку в знак примирения. – Они относятся ко всем проклятым одинаково. Я привык и не обижаюсь.

– Прости меня, Илион, я не хотела…

– Не за что прощать, Фея, – Илион посмотрел на Тэру черными блестящими глазами, в которых отражался огонь, – Вы ни в чем не виноваты. Если б я не встретил Вас пятнадцать лет назад, то не стал бы тем, кем являюсь сейчас. Меня вообще уже давно не было бы на этой земле…

Они помолчали.

– Мне так надоело сражаться, – немного волнуясь, признался Илион. – Столько лет борьбы и… ничего! Этой войне не видно конца! Я теряю надежду и устал ждать, что когда-нибудь все изменится. Я хочу жить в самой глубокой чаще леса, куда не сможет добраться ни одна живая душа, читать книги, охотиться, снять маску и, наконец, чтоб все забыли обо мне!

Он в сердцах сорвал с лица черную повязку и с отвращением бросил ее на землю.

Фея печально смотрела на Илиона, а он на догорающие угли. Тэра хорошо помнила, как увидела его в первый раз. Он был еще мальчиком, когда Зудана наложила на него проклятье и выгнала из своего дворца. Он скитался в лесу, голодный и оборванный, с изуродованным лицом и телом, но чистой и светлой душой. Он мог выбирать: вернуться к Зудане или стать изгоем, презираемым всеми. Илион поступил, как подсказывало его маленькое детское, но такое гордое не по годам сердце. Он знал, что его ждет, но не мог иначе, это было не в его натуре. Люди презирали проклятых. Считалось, что они приносят несчастье. В деревни его не пускали, на работу, даже самую тяжелую и грязную, не брали. Какое-то время Илион жил в лесу. Спал, где придется, ел ягоды и грибы. Но в один из дней, отчаявшись от холода, голода и одиночества, он решил со всем этим покончить.

Илион стоял на краю высокого обрыва у реки, того самого, где погибла Нера, смотрел на медленно текущую внизу воду и в последний раз вспоминал свою жизнь, пытаясь отыскать в ней хоть что-то хорошее, чтоб не так противно было умирать. Это оказалось трудно. В голову лезли самые отвратительные воспоминания. Он уже почти решился прыгнуть, даже подался вперед, но вдруг услышал за спиной чей-то голос:

– Может, поживешь еще немного?

Илион резко обернулся. Перед ним маячило что-то в дымке, но слезы в глазах мешали увидеть больше. Илион несколько раз моргнул. Полупрозрачные очертания при внимательном рассмотрении оказались парившей в воздухе женщиной с грустными синими глазами. Какое-то время они разглядывали друг друга. Илион с испугом и удивлением, а воздушная женщина с интересом.

– Вы кто? – первым нарушил молчание Илион.

– Фея. – Она чуть улыбнулась. – Вернее сказать – то, что от меня осталось. Смущенно, как показалось Илиону, поправилась она и печально вздохнула. Облако вокруг нее заметно качнулось.

Илион побоялся, что от этого вздоха она растает в воздухе, и скороговоркой выпалил:

– Вам нужно держаться от меня подальше, а то плохо будет!

– Кому? – Не поняла Тэра.

– Вам! Со мной не стоит разговаривать и … подлетать близко нельзя!

– Почему? Удивилась Фея.

Илион с недоумением посмотрел на нее: неужели по его виду непонятно, кто он. А может, воздушная Фея не знает про таких, как он, или никогда не видела…

– Я… проклятый. С запинкой пояснил Илион. В первый раз он сам себя так назвал.

– Это я вижу. Нетерпеливо и даже как-то возмущенно оборвала его Фея, но с чего ты взял, что опасен? Похоже, она совсем не боялась его и не собиралась улетать.

– Все так говорят, – немного растерялся мальчик, – А Вы, – он тщательно подбирал слова, чтоб не обидеть Фею, – Вы такая… невесомая. Если из-за меня случится … беда…

Он даже отступил в сторону на пару шагов, боясь ей навредить.

Фея не испугалась Илиона, не отлетела подальше, а наоборот, взмахнула прозрачными крыльями и, приблизившись, внимательно рассматривала его. Сейчас ей не под силу было заглянуть в его душу. Но иногда достаточно посмотреть в глаза, чтоб все понять.

Она недолго думала:

– Не бойся, Илион (ведь я правильно догадалась, – тебя так зовут?) Мальчик согласно кивнул. – Со мной ничего не случится. Самое худшее уже позади. Пойдем со мной.

Фея привела его в свой дом, накормила и уложила спать. А через неделю разыскала своего старого друга, рыцаря, и упросила его взять ученика. И через восемь лет Илион стал одним из лучших рыцарей, охранял дальний лес и прилегающие к нему деревни от нечисти и разбойников.

Правда, люди все так же презирали его, хотя во многом благодаря Илиону они оставались живы. Не приняли его и рыцари. Но Илион не сильно расстроился. У него был учитель, заменивший отца, и Фея. За них он готов, не раздумывая, отдать жизнь. Еще одним близким человеком для Илиона оставалась его няня. Она жила в доме отца, но Илион редко наведывался к ней, боялся навлечь беду.

– Я знакома с тобой пятнадцать лет, Илион, – очнулась от своих воспоминаний Фея, – Ты никогда не подводил меня за все эти годы. Я ни разу не пожалела, что приняла участие в твоей судьбе, ты стал мне, как сын. Я уверена: ты способен на большее, чем истреблять вампиров и оборотней. У тебя другая судьба. Она взлетела на несколько метров вверх и прислушалась.

– Что Вы имеете в виду? Спросил Илион, следя глазами за ее полетом.

– Я думаю, нас ждут большие перемены в очень скором времени. Улыбнулась Фея, возвращаясь на свое любимое место нижнюю ветку клена. Илион услышал необычные торжествующие нотки в ее голосе. Я прошу тебя потерпеть еще совсем немного. Прошло двадцать лет со дня смерти Неры. Значит, ее дочь скоро достигнет возраста совершеннолетия. Хранители захотят вернуть последнюю фею в Ферию.

– Так это правда? У феи Неры в самом деле родилась дочь? Заинтересовался Илион. Разговоры о ней среди людей ходили разные, но Илион не доверял слухам. Эта тема касалась его очень близко, но он никогда не затрагивал ее в беседах с Тэрой. На то имелись особые причины, как у него, так и у Феи. Тэра не рассказывала о тех далеких событиях, а Илион тактично не спрашивал, понимая как ей тяжело вспоминать о том, что тогда случилось. Но сейчас Тэра сама завела этот разговор.

– Мы ведь дружили с Нерой. Я видела ее дочь. И знала Германа. Хранителям нужна дочь Неры, только она сможет собрать силу своей матери и противостоять Зудане. Но все не так просто, как кажется на первый взгляд.

– Ее трудно найти?

– При желании можно. Если знаешь, где искать, совсем развеселилась Фея. Илион удивленно поднял брови. Он никогда раньше не видел Тэру такой счастливой. Не скрою: мне приятно думать, что хранители боятся ее, продолжала она. Последняя фея может не простить им смерть матери. А самое опасное для них то, что ее отец – не простой волшебник из другого мира, он потомок одного из трех Великих. Ведь она и его дочь тоже.

– Она будет самой могущественной волшебницей из всех когда-либо живших на свете… Сообразил Илион и опешил от своей догадки. Теперь ясно, почему Хранители хотели убить ее.

– Да. И заметь, она станет Великой просто так, по праву рождения, без чьего-то желания или закулисной борьбы родов, а лишь потому, что она родилась в семье Феи и волшебника. Хранители понимали это, боялись потерять власть и свое влияние на Фей, поэтому и пошли на союз с Зуданой. Они поставили Нере в вину, что она нарушила клятву, ведь в ней говорится, что Фея должна быть вечно одинока. Хотя тогда, тысячу лет назад, мы просто согласились, что так будет лучше для всех. Они забыли, как Нера много раз спасала Ферию, избавляла их от смертельной опасности, рисковала жизнью. Они поддались лживым речам Зуданы. Но Нера разгадала их черные мысли, сумела спасти дочь и мужа и оставила нам надежду все исправить через двадцать лет. Заплатила за этот шанс своей жизнью… Но это дело прошлое, – Фея вздохнула. – Сейчас надо думать о настоящем. О последней фее. Я несколько дней чувствую приближение Хранителя. Он уже рядом и идет к тебе.

– Зачем я ему понадобился? Удивился Илион.

– Чтоб найти меня. Поговори с ним, а я послушаю.

Произнеся эти слова, Фея поглубже спряталась в листьях. Илион поспешно поднял с земли маску, привычным движением натянул ее на лицо и, подбрасывая хворост в догорающий костер, мысленно удивился тому, как порой судьба всего за несколько минут может сделать крутой поворот и изменить обыкновенное течение твоей однообразной, устоявшейся, пусть не размеренной, но все же привычной жизни.

Глава 4.

Хранитель зашел уже довольно далеко в лес. Тропинка, по которой он пробирался, еле виднелась в наступающих сумерках. Что делать дальше, когда совсем стемнеет, он не представлял: возвращаться назад бессмысленно, идти дальше непонятно куда…

Вдруг впереди он увидел чуть заметный проблеск света. Хранитель, боясь, что он погаснет, не разбирая дороги, поспешил к нему, и вскоре увидел догорающий костер. Спиной к нему сидел мужчина, чуть поодаль выступали неясные очертания жилища. Хранитель остановился в нерешительности.

– Подходи к костру, раз пришел, – не очень приветливо, но все же пригласил Илион. Хранитель приблизился. – Что тебе нужно?

– Я ищу Рыцаря – отшельника, может быть, Вы знаете, где найти его? – скороговоркой выпалил Хранитель, боясь, что этот угрюмый человек прогонит его. – Я долго шел в надежде встретить его. Меня прислали с поручением, вернее, я сам вызвался…

Илион медленно повернулся к Хранителю. Он знал, какое впечатление производит на людей. И не ошибся. Увидев закрытое черной тканью лицо, сверкнувшие чем-то недобрым глаза, Хранитель испуганно отступил назад, на лице застыло выражение ужаса. Илион встал и угрюмо представился:

– Я отшельник.

Но Хранитель и сам догадался. Прежде, чем говорить, он несколько раз глубоко вздохнул, чтоб унять дрожь в коленях и успокоиться.

– Я пришел просить тебя. Ведь ты знаком с феей… Нам необходимо поговорить с ней.

– О чем?

– Ведь ты должен знать, положение становится очень серьезным. Еще немного, и силы зла овладеют Ферией полностью. Мы хотим найти ребенка феи Неры и вернуть его. Ты поможешь? Напористо попытался договориться Хранитель.

– Однажды вы уже предали фею. Напомнил Илион, чем немного охладил его запальчивость.

– Это была ужасная ошибка! Мы хотим все исправить! Исчерпав все аргументы, почти выкрикнул Хранитель.

– Не знаю… Протянул Илион и покосился на клен. – Допустим, вы встретитесь с феей. Что дальше?

– Мы будем просить ее помочь найти дочь Неры, чтоб вернуть в Ферию. Кроме тебя больше никто не знает, где искать Фею. Пойми, времени почти не осталось, ты должен это знать…

Отшельник смотрел на него таким тяжелым взглядом, что Хранитель начинал жалеть, что так хотел найти его. И как поступить дальше? Уже ночь, рядом ни одной деревни, где можно переночевать, а вокруг, даже страшно подумать, кто его окружает.

Видимо, эти мысли так ярко отразились на лице Хранителя, что Илион невольно усмехнулся.

– Фея, – позвал он, обращаясь к дереву. У Хранителя от неожиданности открылся рот, – Фея, если Вы ему верите, спускайтесь.

Тэра молча подлетела к Хранителю и вопросительно посмотрела на него. Он был поражен, увидев невесомое создание, окутанное дымкой. Однако быстро справился с чувствами и опустился перед ней на колено. Как положено. Илион и Тэра переглянулись.

– Ты хотел меня видеть?

– Да! Благодарю, что оказали мне милость, видеть Вас – огромное счастье и великая честь, – помня этикет, затараторил Хранитель, но Фея перебила его:

– Оставим пустые речи до лучших времен. Так вы желаете найти ребенка Неры. Умный ход! Верховную Фею убили, я чудом спаслась, другие попрятались… А теперь, когда Ферия летит в пропасть по вашей вине, вы хотите все быстро исправить.

– Это наш последний шанс! – отчаянно воскликнул Хранитель.

– А о чем вы думали, когда пошли на союз с Зуданой? – ледяным голосом медленно проговорила Тэра.

У Хранителя не хватило смелости ответить. И так все было предельно ясно.

В лесу стало совсем темно. Костер медленно тлел. Наступила ночь.

– Дочь Неры надо вернуть, – после долгой паузы уже более спокойным тоном сказала Фея. – Это я и без вас знаю. – Она немного подумала и решила: – Но искать ее будете не вы.

Хранитель хотел возразить, но Тэра не дала:

– Вам я не скажу, где она, – повторила Фея, – Зудана тоже не дура, и прекрасно понимает, что вы постараетесь вернуть ее. Я не уверена ни в ком из Хранителей и рыцарей, поэтому за ней пойдет тот, кому я доверяю. Так и передайте остальным.

Она повернулась и поплыла прочь, ничего не прибавив к сказанному, не попрощавшись, оставив в недоумении не только Хранителя, но и Илиона. Хранитель в растерянности всматривался в лес, в то место, где растворилась Фея, и в который раз за этот вечер, не знал, что ему делать.

Илион не мог понять последнюю фразу Феи. У него было странное предчувствие. Только он не мог уловить его или пока ему это не дано знать…

Илион искоса взглянул на Хранителя, их не часто в лесу встретишь. Этот выглядел достаточно молодым, без налета высокомерия и тщеславия. Или умело скрывал неуместную в этом месте важность.

– Можешь переночевать в моем доме, – сказал Илион. Там найдешь все необходимое. – Сделав несколько шагов от костра, он оглянулся и добавил: – Еда на столе, постель в шкафу.

– А ты? – Вместо благодарности спросил Хранитель. Он не ожидал, что все решится так просто.

– Я иду в лес. Ночь на дворе.

– Но ведь там… Там же…

– Вот именно.

– Да, да, – опомнился Хранитель, – Ты ведь Рыцарь…

Он внимательно посмотрел на Илиона: он был высокий, худощавый и широкоплечий, но горб уродовал фигуру. Черная маска закрывала большую часть лица, и только глаза немного «оживляли» его, сверкая холодным металлическим блеском. В нем было что-то отталкивающее, неприятное и пугающее.

Илион терпеть не мог, когда его разглядывают. Люди обращали на него внимание гораздо чаще, чем на какого-либо другого человека и реагировали слишком бурно, обсуждая «достоинства» его внешности. И Илион, мрачно глянув на Хранителя, пресек, мелькнувшее было в его глазах, желание пообщаться. Он поправил ремни на одежде, накинул на плечи плащ и, не выпуская меча из рук и не сказав больше ни слова, уверенной походкой скрылся в лесу.

Хранитель проводил его недоуменным взглядом, пока он не исчез из виду, а потом, спохватившись, что остался один в таком опасном месте, быстро направился в дом.

Илион неторопливо пробирался тайной, только ему известной, тропой. Он не смотрел по сторонам, ничего не замечал, и по его виду нельзя было сказать, что сегодня он намерен поймать кого-нибудь из незваных гостей. В эту ночь он размышлял совсем о другом. Он не позволял себе думать об этом много, много лет. Они не говорили об этом ни с учителем, ни с Феей. Никогда.

– Илион!

А сейчас голову невольно лезли ненужные, запретные мысли о фее. Живой настоящей фее, которая, возможно, скоро появится здесь.

– Илион!

Он не готовился к такому повороту судьбы и почти смирился с мыслью, что со временем осуществит свою мечту и будет жить отшельником в лесу…

– Илион!

Он оглянулся. Тэра, шумно дыша, сердито смотрела на него:

– Ты оглох? Я зову, зову…

– Извините, я задумался, – Илион остановился и удивленно заметил: – Я не ожидал Вас еще раз увидеть сегодня. Что Вы здесь делаете?

Тебя догоняю. Надо поговорить. – Тэра опустилась на ближайшую ветку, чтоб перевести дух. Облако вокруг нее заметно колыхалось. Илион терпеливо ждал. Наконец, отдышавшись, без предисловий, потому что прекрасно знала, что Илион думал примерно о том же, о чем и она, Тэра торжественно произнесла: – Я решила не ждать утра и сказать тебе, что выбрала, кого пошлю за ней. – Она немного потянула паузу, желая достичь необходимого эффекта, и радостно сообщила: – Ты вернешь Фею в Ферию!

– Что? У Илиона был вид, словно его окатили ледяной водой. Но Тэра словно не заметила этого.

– Да. Собственно, мне и думать не пришлось, − продолжала фея, не обращая внимания на растерявшегося Илиона, − я еще много лет назад решила: если придется кого-то за ней посылать, то это будешь ты. Ты самый достойный. Окончательно изумила она его последней фразой.

– Тэра… – немного придя в себя, осторожно начал Илион, – мне надо уйти как можно дальше от вас, куда ни одна живая душа не сможет пробраться. Уйти немедленно! Мне нельзя приближаться к фее. Вы ведь должны знать, что может случиться, если мы встретимся. Осмотрительно напомнил он.

– Ты лучше всех справишься, словно не слыша его, упрямо гнула свою линию Тэра. – Я двадцать лет ждала этого дня…

– Она испугается меня, попытался зайти с другой стороны Илион, отправьте другого рыцаря, если хотите, чтоб она согласилась вернуться. Но даже и это не главное. Он решил быть честным до конца. Вспомните о проклятье, Вы ведь знаете, возвращение феи это моя смерть. А если в какой-то момент я не справлюсь с собой, и мне вдруг захочется, захочется… – Илион запнулся, не в силах произнести следующую фразу.

– Я никогда не замечала в тебе дурных наклонностей, парировала Тэра, если бы захотел, ты мог еще давным-давно убить меня. С полумертвой легче справиться. У Илиона от такого заявления испуганно округлились глаза, а Тэра весело засмеялась, глядя на его озадаченный вид, но продолжила уже серьезно: Я уверена, что Зудана тоже об этом думала, когда проклинала тебя. Она, вероятно, считала, что скитания, голод и презрение людей с годами ожесточат тебя. Но она ошиблась. У тебя доброе сердце и благородная душа. Я знаю, что идти должен ты. Я слаба и не могу предвидеть многого. Но я чувствую, что вам надо встретиться. Ей понадобится помощь. Она необыкновенно необычная, если так можно сказать. Фея вообще вряд ли знает, кто она на самом деле.

– Разве так может быть? Опешил Илион.

Тэра пожала плечами:

– Вполне возможно, у меня есть основания так считать. Она обретет волшебную силу в день совершеннолетия. Отец, скорее всего, ничего не рассказывал ей. Фее нужна защита. Представь, она живет в другом мире. Там все не такое, как здесь. Другая жизнь. Там нет фей и волшебства. И вдруг простая, как ей кажется, девушка попадет в волшебную страну. Не для того, чтоб спокойно поселиться во дворце и принимать восхищение подданных и вершить правосудие. Ей нужно пройти длинный путь по опасным местам. Кто поможет ей? Кто защитит? Кого я могу послать с ней? Хранителей, предавших и убивших ее мать? Рыцарей, что прячутся в лесах или тех, кто живет в городах и уже давно забыли, что они рыцари?

Илион не отвечал.

– Молчишь? – Фея спустилась с ветки и теперь парила перед ним. – Правильно. Ты и сам понимаешь, что больше послать некого. Но если бы у меня на примете имелся кто-то еще, пусть даже тысяча достойных, я все равно остановила бы свой выбор на тебе. Фея ласково коснулась его щеки невесомой рукой. – Потому что я верю тебе.

Илион посмотрел на фею, и впервые в жизни увидел, до чего же синие у нее глаза.

– Что так смотришь? Хитро прищурилась Тэра.

– Ваши глаза … они светятся.

Да? – Удивилась она, лукаво улыбаясь: – а знаешь, глаза у нас светятся от счастья или любви. Привыкай, – и, приблизившись к Илиону, что-то быстро зашептала ему на ухо.

Глава 5.

Лето в этом году выдалось дождливым и холодным, а вот осень радовала хорошей погодой: уже заканчивается октябрь, а на улице сухо и прохладно, желтые листья на деревьях и под ногами, яркое солнце. Только темнеет рано…

Мария отложила недочитанную книгу и посмотрела в окно. Приближался вечер. Деревья тускнели и расплывались, не чирикали воробьи, не лаяли собаки: можно помечтать о чем-нибудь необычном или просто повернуться к заходящему солнцу и ощутить, как последние теплые лучики ласково согревают лицо. С трудом оторвавшись от окна и приятных мыслей, Маша решила, что в библиотеку сегодня вряд ли кто-то придет и пора собираться домой. Она поставила последние книги на полки, убрала ненужные бумаги со стола и, выключив настольную лампу, медленно прошла мимо стеллажей к выходу. Неторопливо натянула пальто и вышла на улицу. Долго возилась со старым замком. Наконец, он с трудом поддался и девушка, сбежав со ступенек крыльца, не спеша зашагала на другой конец города.

Она всегда ходила одной и той же дорогой. Сначала тропинкой по дворам, где летом вечерами сидят на лавочках бабушки с внуками, а в беседках стучат в домино старики, затем мимо остановки, через площадь, минуя магазины. В хорошую погоду она немного сворачивала в сторону и прогуливалась через старый парк с вековыми дубами и заросшим тиной прудом. И сегодня она тоже решила не спешить домой.

Маша уже обогнула пруд и свернула на дорожку, ведущую к дому, как вдруг почувствовала на себе чей-то тяжелый взгляд. Она всегда знала, если на нее кто-то смотрел.

Девушка замедлила шаг и остановилась. Вокруг нее ощущалось какое-то неясное движение в воздухе, что-то неуловимое и тревожное. Однако, оглянувшись, Маша не обнаружила ничего необычного. Даже прохожих не видно. Но что-то настораживало. Она постояла еще немного, осмотрелась и постаралась успокоиться: «Кому я нужна? Просто показалось».

Но не успела Маша сделать и трех шагов по дорожке в сторону дома, как перед ней, будто из-под земли, возник человек. Это был высокий, с развевающимися длинными волосами и звериной усмешкой на лице молодой мужчина. Они какое-то мгновенье смотрели друг на друга. Машу сковал страх, ноги стали ватными, она хотела позвать на помощь, но язык не слушался. Девушка инстинктивно медленно попятилась назад, и мужчина, будто вспомнив, зачем он здесь, кинулся на нее и впился в горло цепкими сильными пальцами. Она пыталась оторвать руку от шеи, но силы были неравные. Отступая, Маша споткнулась о выпирающий из земли корень дерева и, не удержав равновесия, упала навзничь. Убийца, не разжимая пальцев, повалился на нее, придавив к земле. Краем глаза она заметила, как в другой руке у него блеснул нож. «Мне конец, – пронеслась в голове страшная мысль, – Господи, за что?» Маша старалась вырваться, но силы были неравные, ничего не получалось. Потемнело в глазах, стало нечем дышать. Рука с ножом уже была занесена для последнего удара, Маша сжалась от ужаса неизбежности смерти, нависшей над ней, понимая, что живет последние секунды, как вдруг что-то черное окутало убийцу сзади, он разжал пальцы и выпустил ее. Получив неожиданную свободу, Маша с трудом повернулась на бок и закашлялась. Кто-то помог ей. Она подняла голову, но в глазах все плыло. В темноте что-то рассмотреть было почти невозможно. Прищурившись, она все-таки увидела, что ее спаситель, отбросив убийцу в сторону, стоит к ней спиной. Черный длинный плащ с капюшоном скрывал его.

– Осторожно, у него нож, осипшим голосом предупредила Маша.

– Благодарю Вас, Фея, – последовал несколько странный ответ, но в ушах шумело, и Маша не расслышала.

Дальше все происходящее стало еще непонятней. Ее защитник неуловимым движением руки выхватил откуда-то из складок своего плаща длинный меч и направил его в грудь убийцы:

– Уходи, Зерон, или я убью тебя, на удивление спокойно и уверенно произнес он приятным бархатным голосом.

– А что я скажу матери? Истерично выкрикнул несостоявшийся убийца.

– Что хочешь, мне все равно. Я никому не отдам ее. Все так же невозмутимо парировал Машин спаситель.

Они взглянули друг на друга с такой ненавистью, что Маше показалось, будто их неприязнь стала осязаема и заполнила небольшую поляну, на которой они находились. Она плохо понимала, о чем идет речь, но ясно одно: этот, в черном плаще, ее друг. И он защитит ее.

Зерон знал: ему не победить Илиона. Выругавшись сквозь зубы, он неохотно отступил и скрылся в наступивших сумерках.

И снова поляну окутала тишина, словно ничего не происходило всего минуту назад. Илион помедлил, потом с опаской медленно повернулся к Фее.

Маша сидела на земле. Шея неприятно ныла, что-то теплое тонкой струйкой текло по щеке. «Наверное, ножом задел», равнодушно подумала она, ощупав рану у виска и безразлично взглянув на испачканные кровью пальцы. Смерть отступила, стало спокойно и безразлично. Как будто она смотрела кино, а сейчас зажгут свет в зале, и зрители гудящей толпой потянутся к выходу, делясь впечатлениями о фильме…

– Нам надо спешить, вывел ее из оцепенения незнакомый голос. Маша подняла глаза.

Илион никогда раньше не видел фею так близко. Только призрачную бестелесную Тэру.

Последняя фея выглядела совсем, как обычная девушка: странно одетая, испуганная, но у Илиона не было сомнений: прямо перед ним на холодной, покрытой опавшими пожухлыми листьями земле, сидит настоящая живая Фея. У нее были темные, почему-то короткие, как у мальчика, волосы, правильные черты лица и тонкие пальцы, испачканные кровью, потому что она пыталась ими стереть ее с раненной щеки. В общем, ничего особенного… Но почему-то Илион все смотрел и смотрел на нее, как завороженный, и не мог оторваться…

Ее глаза… Фею в ней выдавали глаза. Необыкновенные, красивые. Они не светились, как у Тэры, но это, видимо, потому что Фея еще не достигла возраста совершеннолетия. Сначала она отрешенно смотрела в одну точку, но, услышав его голос, вздрогнула и взглянула на Илиона. Ему показалось, будто Фея увидела его насквозь. Он почувствовал себя нагим и невольно потянулся рукой к маске.

Вы кто? спросила Маша, имея в виду и Илиона, и сбежавшего маньяка. Присутствие постороннего человека с длинным мечом в руках вернуло ее в реальность, какой бы странной она ни показалась с точки зрения обыкновенного человека, а вместе с ней возвратился страх. Что вам надо? Что вам всем от меня надо? еле сдерживая слезы, прошептала она, попятившись назад.

Илион понимал, что она напугана, но не знал, как ее успокоить. Как вообще успокаивают фей? И позволено ли ему это делать?

– Я все объясню потом. А сейчас надо уйти отсюда. Он мог быть не один. Стараясь придать голосу уверенность и спокойствие, сказал он.

Маша перестала пятиться и, немного поколебавшись, но, все же решив, что этот человек спас ее не для того, чтоб потом убить, предложила:

– Я живу здесь недалеко, надо вызвать полицию, пусть найдут его… И огляделась в поисках сумки.

– Вы не понимаете, вам нужно бежать. Я помогу. Не надо меня бояться… Илион вдруг понял, что сам робеет перед этой странной феей, скромно сидящей на земле.

Маша, в самом деле, ничего не понимала, но в одном он был прав, надо уходить отсюда. Она с трудом поднялась с земли, голова кружилась, ноги плохо слушались. Надо собраться, прийти в себя. Ее спаситель отошел на пару шагов в сторону. Он был высокий и широкоплечий. Маша попыталась разглядеть его лицо, но не смогла: перед глазами все плыло.

– Скажите, у вас есть медальон? – Спросил Илион. Он никогда не посмел бы задавать вопрос Фее, но Тэра потребовала, чтобы сразу после встречи с ней Илион узнал, хранит ли она эту реликвию.

– Медальон? Какой медальон? не сразу поняла Маша, ее чуть не убили минуту назад, а он спрашивает непонятно о чем. Ээ… Ммм… Она заставила себя сосредоточиться, ну да, есть, старинный, тяжелый, с большим зеленым камнем. Зачем-то подробно описала она. А откуда вы о нем знаете?

Мне поручено отвести вас к человеку по имени Герман. Он все объяснит. Не вдаваясь в подробности, сказал Илион. Сейчас не время рассказывать Фее, зачем он пришел, да и поверит ли она…

Я не знаю никакого Германа, пожала плечами Мария. И вас вижу впервые. Ее начинал раздражать этот непонятный, ненужный разговор. И этот черный человек. Что ему надо? Девушка сердито глянула на своего спасителя и с вызовом произнесла: – Спасибо за помощь. Если проводите меня до дома, я буду очень благодарна. Мария прислонилась спиной к стоящему рядом дереву. – Приключение слишком затянулось. – Более спокойным голосом закончила она.

В парке заметно потемнело. Мария с трудом нашла свою сумочку, валявшуюся в кустах неподалеку, достала носовой платок и приложила к ране на щеке. Илион стоял на некотором расстоянии, как солдат на посту.

– Он вас не ранил? – поинтересовалась она скорее из вежливости. Илион отрицательно покачал головой. Ну и замечательно. Голова все еще кружилась, и Маша подошла к нему и взяла под руку. Никогда раньше она не поступала так беззастенчиво и в душе удивилась самой себе, но в свое оправдание подумала, что люди, попав в подобную ситуацию, наверное, и не такое вытворяют.

Илион вздрогнул от ее прикосновения, как ужаленный.

Я не заразная, невесело пошутила Маша, но в обморок упасть могу. Если не хотите нести меня на руках, или бросить погибать в парке, придется немного потерпеть, раз уж спасли.

Нет, вы не так меня поняли, попытался оправдаться Илион, но Маше было все равно. Какая разница, что подумает о ней этот странный человек, закрывший от нее свое лицо черной тканью, пусть только проводит ее до дома, и она забудет этот вечер, как страшный сон. И Маша бесцеремонно потянула его к тропинке. Илион не сопротивлялся, и они без приключений в молчании прошли оставшийся путь.

Около дома ее спутник попросил:

– Женщину, которая живет с вами, знает Германа. Спросите ее. Я подожду здесь. И вдруг, совсем неожиданно для себя, добавил: Будьте осторожны. Прошу Вас…

Мария сдержанно поблагодарила своего провожатого и ушла с твердым намерением никогда больше с ним не встречаться, ничего не спрашивать у матери о неизвестном Германе, и ни в коем случае ни за что на свете никогда больше не ходить вечером через парк.

Едва она скрылась в подъезде, Илион с облегчением перевел дух. За последние полчаса столько всего произошло! Он не только нашел фею и говорил с ней, но даже, даже она… Илион потрогал рукав рубашки. Ткань еще хранила тепло ее руки. Уже много лет, с детства, никто, кроме Учителя и няни не прикасался к нему. «Когда узнает, что я проклятый, наверное, долго будет мыть руки, предположил он, пытаясь спрятать подальше другую, очень странную и ненужную мысль, крепко засевшую в его голове. Но она, как он ни старался, никак не хотела исчезать. И Илион сдался. «Она совсем не похожа на фею», второй раз за вечер подумал он.

Маша медленно поднималась по лестнице. Она жила на пятом этаже, и сегодня это оказалось удобным, так как было время подумать. Между первым и вторым этажами она твердо решила ничего не говорить матери о происшествии. Она все поймет не так, как есть на самом деле, а перевернет на свой лад, чтоб лишний раз произнести длинную речь о том, как должна себя вести порядочная девушка. Вот только как объяснить рану на лице… Можно сказать, что наткнулась на ветку, или упала в темном коридоре. Только она все равно не поверит, потому что никогда не верит… Хорошо, что брат с отцом на работе, меньше объяснять… А что делать с загадочным Германом? Ведь ее спаситель несколько раз упомянул его. Имя такое странное – Герман… Нет, имя, в общем-то, обычное, но когда он его произносил, Маше почему-то становилось тепло на душе. Странно… Ни знакомых, ни родных с таким именем у нас нет. А откуда он знает про медальон? Маше подарила его какая-то родственница, когда она была совсем маленькая. Ценности он не представляет.

Маша остановилась на третьем этаже. Что делать? Столько вопросов и ни одного ответа. В голове вместо мыслей какая-то каша… Она вдруг подумала, что совсем забыла про убийцу, напавшего на нее. А ведь если бы ни этот странный парень, она была бы уже мертва. Все-таки, во время он появился… Удивительно, но она почему-то совершенно спокойно думала о нападении, о грозившей ей смертельной опасности. Это происшествие как-то быстро отошло на второй план.

Как же все-таки поступить?

Маша медленно двинулась вперед. Может, не зря он настойчиво просил узнать у матери о Германе. Возможно, что-то прояснится, если она спросит о нем. «А если мама ничего не знает, то буду считать, что мне сегодня повстречались два маньяка, но второму я не подошла в роли жертвы и, проявив благородство, он спас меня и даже проводил домой».

С такими мыслями Маша подошла к двери своей квартиры и неуверенно нажала кнопку звонка. Чтобы предупредить бурную реакцию матери на ее вид, Маша быстро сказала:

– На меня напали в парке, но все обошлось.

Мать сердито окинула ее недовольным укоряющим взглядом.

– С тобой всегда что-то случается! Набросилась она на Машу, словно не заметив ни раны на лице, ни порванного в нескольких местах пальто, ни испачканных брюк, и быстро закрыла дверь, чтоб никто из соседей не услышал. Ты шляешься непонятно где! У тебя нет ни одного приличного молодого человека, он хоть провожал бы тебя!

– Со мной редко такое бывает (если быть точной, то случилось впервые), – стягивая ботинки, устало парировала Мария, – Я нигде не шляюсь. Если помнишь, я шла с работы. (И у меня нет и, вероятно, никогда не будет «молодого человека», потому что с тобой невозможно никого завести) – подумала она, но вслух ничего больше не добавила. Она ничуть не удивилась, что мать не испугалась за нее, не стала успокаивать.

– Вот с твоим братом ничего подобного просто не может случиться! – Продолжала развивать любимую тему мама, – Потому что он ответственный и собранный…

– Да. Я знаю, что он намного превосходит меня по всем параметрам, лучше его нет на свете! – Маша уже сняла пальто и стояла у открытой двери в ванную, – Я гадкий утенок, не надо каждый день мне напоминать. Раздраженно закончила она, закрывая дверь. Очень захотелось побыть одной.

Мать ушла в комнату, по пути сердито высказывая все, что о ней думает, а Мария открыла кран и, подставив ладони под холодную струю воды, взглянула на себя в зеркало. Ну и вид! Короткие, всегда аккуратно уложенные волосы, растрепаны, под глазами следы растекшейся туши. И еще царапина на щеке. Не глубокая, но достаточно заметная. Что завтра на работе подумают?

Приведя себя в относительный порядок, Маша вышла из своего тихого убежища и нехотя направилась на кухню, ожидая вторую волну маминых упреков. Они не заставили себя долго ждать. Каждый вечер одно и то же. Слово в слово. Краем уха прислушиваясь к докладу матери о том, какая она плохая, а брат хороший, чтоб не пропустить неизменно задаваемого в конце речи вопроса, Маша налила себе чай и присела за стол, задумчиво уставившись в чернильный прямоугольник окна. Глухой монотонный мамин голос наводил на размышления. Что же все-таки с ней сегодня приключилось? Было чувство, что все произошедшее не случайно. И убийца, и тот парень в черном… Как он внезапно появился и защитил ее… А ведь он разговаривал с нападавшим. Даже назвал по имени! Как же она сразу не вспомнила? И имя у него такое странное, раньше никогда не слышала… Может, восточное? Нет, у него русые волосы и светлые глаза, она точно запомнила… И скорее всего не просто так ее спаситель упомянул о Германе…

– …И что я должна говорить соседям, когда спросят, откуда у тебя это? – Мать ткнула неухоженным пальцем в рану. – Мне говорить, что на тебя напал маньяк в подворотне?

– Говори, что хочешь, рассеянно произнесла Маша, думая о своем.

– Как это: что хочешь? Тебе все равно, что о нас подумают?

Маша не ответила. Сказать, что ей в самом деле все равно, значило выслушать еще одну порцию нотаций. Но мать и так поняла.

– Конечно, тебе наплевать, не унималась она, и всегда было наплевать на нашу семью. Вот твой брат никогда…

– Мама, – перебила ее Мария, не в силах больше слушать о достоинствах брата, – ты знакома с Германом?

Вопрос застал ее врасплох. Она осеклась и несколько мгновений молчала, то краснея, то бледнея.

– Откуда ты о нем знаешь? – наконец, достаточно придя в себя, зло прошипела мать. – Ты с ним виделась? Что он тебе наговорил?

Маша никогда раньше не видела ее такой взволнованной.

– Я не знаю его, – спокойно ответила она и, не вдаваясь в подробности, пояснила: я надеялась, что ты все объяснишь.

Мать сдвинула брови. Она всегда так делала, когда думала о чемто серьезном. Маша терпеливо ждала. Наконец, через несколько минут почти гробовой тишины, она подняла на дочь глаза и, четко разделяя каждое слово, сказала:

– Ты сейчас возьмешь свои вещи и уйдешь из этого дома. Навсегда.

– Что? – Маша решила, что ослышалась.

– Уберешься прочь и никогда не вернешься. Холодно повторила мать.

– Мама, ты соображаешь, что говоришь? Для одного вечера это слишком. Маша подумала, что сходит с ума. Или ее мать. Или произошло что-то, что она пропустила.

– Я тебе не мать. У меня есть только один ребенок – мой сын. Я пошла на сделку с Германом, чтобы спасти его от смертельной болезни двадцать лет назад. Словно выплевывая слова, зло бросала ей в лицо мать. За услугу он потребовал, чтобы я взяла тебя и воспитала, как родную дочь пока тебе не исполнится двадцать один год. Ты не понравилась мне с первого взгляда. Но ради сына я была готова на все.

Маше показалось, что ее душат второй раз за вечер. Потребовалось некоторое время, чтоб информация улеглась в голове. Удивительно, что она вообще могла что-то понимать и задавать вполне уместные вопросы.

– А папа? Как ты объяснила ему мое появление? И всем остальным? Начиная осознавать, что все это происходит с ней наяву, спросила Маша.

– Ты что, так и не поняла? Мать с отвращением посмотрела на нее, Герман – колдун, он отвел всем глаза. И ты тоже из их племени. Не знаю, зачем, но ему надо было спрятать тебя от них. Я терпела тебя двадцать лет. Думаю, ничего страшного не произойдет, если ты уберешься отсюда за месяц до своего дня рождения!

Мария пораженно молчала. Нет-нет, конечно, все, что мать ей сейчас рассказала неправда. Какие колдуны в наше время? Это глупость. И она предприняла последнюю попытку вернуть все обратно.

– Мама, ты ведь не веришь в колдунов. Даже к гадалкам никогда не ходила…

– Потому что я видела настоящего… волшебника, – поперхнувшись словом «волшебник», ответила она, – и не смей называть меня мамой!

Последняя фраза вывела Машу из состояния бездействия. Словно ее отхлестали по щекам.

– Больше не буду! – С вызовом крикнула она, вскакивая. – Я всегда чувствовала, как ты ко мне относишься, но не могла понять, почему ты меня не любишь. Если ты захотела выгнать меня из дома, могла бы придумать более правдоподобную историю!

Она выбежала из кухни. Сборы будут недолгими. Побросав в рюкзачок попавшиеся под руку вещи, Маша кинулась в коридор. Мать молча наблюдала за ее действиями, стоя чуть поодаль.

– Где мой медальон? – вспомнила вдруг девушка настоятельную просьбу не забыть его.

Мать, порывшись в шкатулке, кинула его Марии:

– Мне чужие железки не нужны.

У порога Маша на мгновенье задержалась. Она хотела сказать что-то, но не знала, что говорят, когда тебя выставляют вон, да и слова куда-то делись. Молчала и мать, нетерпеливо постукивая пальцами по стене. «Странно, но я ничего не чувствую к ней», подумала Маша, словно подводя черту под своей жизнью в этом доме и физически ощущая пустоту в том месте в сердце, где еще несколько минут назад была хоть маленькая, слабая, но все же любовь к семье.

Из последних сил стараясь не расплакаться, Маша с достоинством заставила себя выйти из квартиры. Мать демонстративно закрыла за ней дверь на все замки и, громко топая, ушла.

Наступившее безмолвие после бурной сцены давило на уши. Второй раз за вечер Маша слушала тишину. Она немного подождала у двери, надеясь услышать хоть какие-то звуки, но все живое вокруг в один миг словно умерло. Стоять на площадке было глупо и бесполезно, и она медленно стала спускаться вниз. Она не знала, куда пойдет и что ее ждет. На душе стало так пусто…

Маша вышла из подъезда и, не представляя, что дальше делать, безвольно опустилась на ступеньку. Она долго сидела не шевелясь, не моргая, глядя куда-то вдаль, ничего не видя и не замечая вокруг.

Где-то вдалеке лениво залаяла собака, ей нехотя ответила другая. Легкий ветерок зашелестел сухой редкой листвой и коснулся ее лица. В этот момент Маша увидела себя со стороны, ночью, на холодной пыльной ступеньке дома, из которого ее выгнали, без друзей и родных, совсем одну в этом мире…

Слезы невольно полились из ее глаз, Маша смахивала их тыльной стороной ладони, а они все текли и текли, и не было никакой возможности их остановить. Она очень редко плакала.

Илион стоял совсем близко и наблюдал за Машей, не решаясь подойти. Наконец, он все-таки осмелился заговорить с ней, но, не зная, как начать, чем привлечь ее внимание, просто тихо позвал:

– Фея…

Маша вздрогнула. Но не потому, что он назвал ее феей. Странно, но из всех людей, знавших ее, живущих близко, в этот миг он один оказался рядом. Совсем незнакомый, странный, чужой человек…

– Вы еще здесь? Растерянно спросила она, шмыгнув носом и вытирая рукавом куртки мокрые от слез щеки.

Илион заметил рядом с Феей рюкзачок, с высунувшимся из него рукавом от кофты. Он приблизительно догадывался, что могло произойти с ней дома и, по-человечески сочувствуя, молча протянул ей носовой платок. Маша взяла его и поднесла к заплаканным глазам. Платок очень приятно пах травами.

– Я спросила о Германе, сказала она, немного успокоившись, все еще вдыхая аромат платка и удивляясь, насколько спокойно прозвучал ее голос. Илион взволнованноожидающе посмотрел на нее. – Меня выгнали из дома, – ответила Маша на его немой вопрос.

– А медальон? Вы взяли медальон?

Маша молча протянула его Илиону, но он только взглянул на него и утвердительно кивнул. Маша неопределенно пожала плечами и спрятала медальон обратно в карман куртки вместе с влажным платком.

– Если вы знали, где этот Герман, зачем мне надо было спрашивать о нем? – Задала она резонный вопрос и подумала: если бы она не поинтересовалась у матери об этом неизвестном Германе, ничего бы не случилось.

– Я опасался, что вы мне не поверите и не пойдете со мной, – честно признался Илион.

Ее объяснения прозвучали слишком странно, чтобы быть правдой, она сказала, (у Маши язык не повернулся назвать ее матерью), что ваш Герман волшебник.

Девушка рассчитывала, по крайней мере, на изумленное восклицание с его стороны, но незнакомец ничуть не удивился. Мария не стала больше расспрашивать его. Какое ей дело до него или какого-то Германа, когда с ней случилось такое.

Надо что-то предпринять. Не оставаться же на всю ночь у подъезда. Но все мысли перемешались. Единственное, что приходило на ум – это переночевать в библиотеке, а утром на свежую голову подумать, как жить дальше. Маша еще немного посидела, словно хотела убедиться, что никто не позовет ее обратно, потом поднялась и недолго, наверное, просто потому что так положено, задержала взгляд на доме, в котором прожила всю жизнь. Странно, но сейчас ей вовсе не обидно или жалко покидать его. Ей все равно…

Закинув за плечо рюкзачок с вещами, Маша сделала несколько шагов по дорожке, ведущей из двора на дорогу, по которой она обычно ходила на работу.

Илион последовал за Феей на почтительном расстоянии, не зная, как себя вести и что делать дальше. И еще он опасался повторного нападения Зерона. Маша услышала его тихие шаги и оглянулась.

– Послушайте, что вам от меня надо? – Раздраженно накинулась она на него, – я вас не знаю и никуда с вами не пойду! Я вас боюсь!

Илион в душе содрогнулся и помянул Тэру недобрым словом: он предупреждал ее.

– Не ходите за мной! – Приказала Маша и быстро зашагала прочь.

Он потоптался на месте, потом тяжело вздохнул и догнал Машу. Илион знал, как опасно ей сейчас оставаться одной и решил следовать за Феей до конца, даже если она кинется на него с кулаками или станет звать на помощь.

Маша вышла из двора на освещенную фонарями пустынную улицу и невольно замедлила шаг. В окнах домов по обеим сторонам дороги, приветливо пробиваясь сквозь закрытые шторы, по-домашнему горел свет. «Нормальные люди в этот час спать ложатся…» – с тоской подумала она. Чувство обиды от несправедливости больно сжало сердце, но Маша заставила себя сдержаться и не расплакалась. В конце концов, не одна она в такое позднее время находится по улице: ее неизвестный провожатый оказался упорным, и, несмотря на ее приказ, все также следовал за ней на некотором расстоянии, стараясь не попадаться на глаза.

Ей вдруг стало так невыносимо одиноко и нестерпимо захотелось, чтоб рядом был хоть кто-нибудь, пусть даже совсем незнакомый человек. Она остановилась и оглянулась на Илиона. «Может, он так же одинок, как я…» − подумалось Маше. Илион замер, внутренне готовясь к самому худшему. Но Маша не собиралась его прогонять. Она повернулась и медленно приблизилась к нему. Илион не ожидал ничего подобного от Феи и, конечно, не догадывался, что последует дальше, поэтому на всякий случай низко поклонился. Конечно, в этой ситуации этикетом предписано преклонять колено, но он подумал, вдруг Фея не так его поймет. И правильно сделал, потому что у Маши и от его галантного поклона изумленно округлились глаза:

– Что вы делаете? – Удивленно воскликнула она, отступая на шаг.

– Отдаю положенные в данном случае почести, – сказал Илион и понял по ее растерянному взгляду, что она, как и предполагала Тэра, ничего не знает о себе. – Так предписано законом, ведь вы – Фея, – попытался объяснить он.

– Фея… Ну да… Как я могла забыть… – Эхом пробормотала Маша, неопределенно кивнув головой, как бы соглашаясь, и тут же возмутилась: – Какая фея? Только сумасшедшего мне сейчас не хватает для полного комплекта, – не удержавшись, вслух подумала она, сожалея, что поддалась минутной слабости и заговорила с ним. Но оставаться одной так не хотелось, а никого другого поблизости не было…

И Маша, обреченно вздохнув, спросила:

– Так что вы от меня хотите?

Илион понял, что это последний шанс уговорить Фею, другого не будет. Он не может его упустить, не имеет права.

– Я прошу вас пойти со мной к Герману. – Ровным, насколько возможно в такой ситуации, голосом произнес Илион. – Он расскажет все лучше и подробнее меня.

– Что расскажет? – Удивилась Маша. – Неужели есть еще тайны? Не слишком ли много для одного вечера?

– Все взаимосвязано, – уклончиво ответил Илион, – поверьте, Герман не чужой человек, он будет рад вас видеть. В его доме вы сможете переночевать и отдохнуть.

– Я не знаю его, – заколебалась Маша, – и вас тоже. Как я могу вам доверять, если вы даже лица своего не показываете?

– Пожалуйста, доверьтесь мне! – С непонятной волнующей интонацией попросил он. – Я прислан, чтоб охранять вас. А маска… Я ношу ее всегда. Дело в том… Мое лицо… – Илион запнулся, судорожно соображая, как просто, не пугая Фею, сказать ей, что он проклятый. Ведь она не знает…

Слушая сбивчивые объяснения Илиона, Маша поймала себя на мысли, что, как ни странно может показаться, совсем не боится его. И говорит он, как вполне нормальный человек. Когда не называет ее феей… А Германа знала мать, если, конечно, верить ее рассказу.

– Я поняла, не надо объяснений, – сказала Маша, предположив, что он закрыл лицо не для того, чтоб она его не опознала. – Ладно, если пообещаете не называть меня феей, поставила она условие, от которого у Илиона недоуменно распахнулись глаза, но он благоразумно промолчал и удержался от замечаний, ведите к своему Герману, – согласилась она, – хуже, чем сейчас, все равно уже не будет…

Илион не мог поверить, что у него получилось. Он еще раз поклонился Маше и предложил нести ее вещи. Маша отдала рюкзак.

«Что я делаю?» в панике спросила себя Маша, но отступать, когда решение принято не в ее правилах.

– Только скажите, если это не секрет, как вас зовут.

Илион не знал, как к нему может обращаться Фея. Они не обсуждали это с Тэрой.

– По-разному, – неуверенно ответил он, – как вам будет угодно…

Маша в сотый раз за этот вечер удивленно подняла брови, но сказать ничего не успела, лишь заметила, как черная стрела со свистом мелькнула перед лицом ее защитника и вонзилось ей в шею. Она инстинктивно схватилась за больное место и в следующее мгновение потеряла сознание. Маша, как подкошенная упала бы, но Илион, забыв все правила и запреты, подхватил ее и осторожно опустил на землю. Ловко и аккуратно вытащил длинную иглу и отбросил подальше. Потом выхватил меч и внимательно осмотрелся. Стреляли из ближних кустов. Илион замер, вглядываясь в темноту и слушая каждый шорох. Но все было тихо. Он судорожно соображал, что ему делать: броситься догонять Зерона, а напал именно он, вне всяких сомнений, или отправиться к Герману. Через секунду, приняв решение, Илион достал из кармана Машиной куртки медальон, положил ей на ладонь, а цепочку обмотал вокруг ее запястья. Быстро убрал меч и откинул мешавший капюшон. Потом извлек из-за пазухи такой же медальон, как у Маши и соединил оба камня, крепко сжав ее руку. Соприкоснувшись, камни вспыхнули, на миг осветив улицу ярче горевших неподалеку фонарей.

– Герман! Громко позвал Илион и закрыл глаза.

Какая-то неведомая сила вдруг подхватила их и понесла. Илион, боясь потерять Фею, свободной рукой обнял ее и крепко прижал к себе. Полет был недолгим. Ощутив под ногами землю, он не удержался и упал, но не отпустил Машу. Медальоны некоторое время еще держали их руки. Пока камни горели, Илион осмотрелся. Это была, похоже, окраина деревни. Недалеко стоял крепкий деревянный дом с красивым резным крыльцом. Наконец, медальоны перестали светиться и разъединились. Почти в полной темноте Илион услышал, что скрипнула, открывшись, дверь и заметил, что из дома к ним навстречу бежит высокий человек. Он настороженно остановился в нескольких шагах от них. Раздался тихий щелчок, из ладоней мужчины вырвались два блеклых огонька и тускло осветили небольшой участок ночи. Мужчина прищурился, но, рассмотрев Илиона с Машей на руках, кинулся к ним и с волнением воскликнул:

Она жива? Жива?

Илион неуверенно кивнул.

Глава 6.

Они почти влетели в дом. Бледный рассеянный свет от множества свечей показался Илиону слишком ярким после ночной темноты. Они стояли везде: на подоконниках, столе, книжном шкафу… несколько даже висели под потолком. Илион на секунду ослеп, но натренированные ночными дозорами глаза быстро освоились, и, проходя за хозяином дома, он успел мельком бросить взгляд по сторонам. Вся обстановка была старая, но красивая и крепкая. Герман открыл дверь в другую комнату, видимо спальню. Илион осторожно положил Машу на кровать, стоявшую у стены, и отошел.

Что с ней? взволнованно спросил Герман, наклоняясь к Маше. Илион коротко рассказал. Герман внимательно осмотрел рану, схватил с полки мешочки с травами и выбежал в другую комнату. Раздень ее! Бросил он Илиону, скрываясь за дверью.

Илион остался наедине с Машей. Лицо ее было спокойным, только немного бледным, и если не знать, что ее ранил Зерон, то можно подумать, что она просто спит. Однако, на шее отчетливо проступал след от иглы, а вокруг него расползалось черное жутковатое пятно. «Раздень… Легко сказать…» Илион присел на край кровати и неловко потянул рукав Машиной куртки, стараясь освободить ее руку. Но попытка не принесла результата. Надо действовать смелее, и Илион, прошептав, как положено по этикету, а скорее всего для собственной поддержки: «Прошу прощения…», наклонился к Фее и, обняв ее за талию, осторожно привлек к себе. Маша безвольно доверчиво прильнула к нему, уронив голову на плечо. У Илиона застучало в висках, и пришлось несколько раз глубоко вздохнуть, чтоб одолеть охватившее его волнение. Он стянул с нее куртку и аккуратно уложил обратно в постель. Справиться с ботинками оказалось намного легче. Маша осталась в кофточке с достаточно глубоким вырезом, обнажающим раненую шею, и брюках. Илион не собирался больше ничего снимать с нее, однако, немного поколебавшись, ослабил ремень на поясе, чтоб ей было легче дышать.

Вернулся Герман, держа в руках две чаши. От одной, до краев наполненной мутной жидкостью, шел густой пар, а в другой Илион разглядел зеленый порошок. Герман взял щепотку порошка и уверенными движениями начал втирать в рану. Чернота побледнела. Потом, аккуратно приподняв Машину голову, Герман влил несколько капель дымящейся жидкости ей в рот. Видимо, настой был неприятный, потому что Маша сморщила нос и завертела головой. Но Герман заставил ее выпить все зелье. Вскоре Маша опять ровно задышала и впала в забытье. Герман пощупал ее пульс и облегченно перевел дух.

Все будет хорошо, заверил он Илиона, с волнением наблюдавшего за ним. Теперь все будет хорошо. Повторил он. Она поспит какое-то время. Пойдем. И он вывел Илиона из спальни.

Маша очнулась несколько минут назад, но лежала неподвижно в темноте с закрытыми глазами и боялась их открывать. Она не понимала, где находится. Пахло совсем не так, как дома. Еще в детстве Маша заметила, что все дома пахнут по-разному. Однажды они всей семьей поехали навестить родственников в другой город. Приехали поздно, и Машу сразу уложили спать. А утром, когда она проснулась, то лежала, как сейчас, зажмурившись, и не могла понять, где она.

Она и сейчас знала, что находится в чужой постели. Вот только в чьей… На ум приходил только кошмар про убийцу. И еще, как ее выгнала из дома собственная мать. Но это ведь всего лишь страшный сон… Какая-то ненужная чушь лезет в голову.

Маша вздохнула и осторожно открыла глаза: комната утопала в темноте. Кроме кровати она рассмотрела неясные очертания шкафа или гардероба в дальнем углу. Больше ничего не видно. Где же она? Маша села, слева внизу, видимо из-под двери, пробивалась полоска тусклого света. И еще она услышала тихие голоса. Разговаривали мужчины. «Может, меня похитили? мелькнула у нее мысль, но Маша быстро ее опровергла: во-первых, кому я нужна, а во-вторых, меня бы связали». Она встала, на ощупь нашла свои ботинки, потом, осторожно продвигаясь в темноте, пошла к предполагаемой двери и, нащупав ручку, дернула ее на себя. Дверь легко поддалась. Голоса стали слышнее. Слов Маша не могла разобрать, но по интонации поняла, что люди просто мирно беседуют. Постояв какое-то время на пороге, и так ничего и не вспомнив, Маша нерешительно вышла из спальни.

Комната, в которую она попала, напомнила ей бабушкину деревенскую избу: деревянная мебель, русская печка… Только большой книжный шкаф, битком набитый старинными книгами, хоть и был выдержан в том же народном стиле, но смотрелся немного странно. Комнату освещало несколько свечей, стоящих без подсвечников и находящихся в самых разных, не подходящих для них, местах. «И как только люди пожара не боятся?» мельком подумала Маша, проходя дальше. Небольшой коридор вел, скорее всего, на веранду или крыльцо, потому что стало прохладно, а голоса зазвучали совсем близко. Один показался ей знакомым, но она так и не смогла вспомнить, кому он принадлежит.

Маша поколебалась на пороге, потом осторожно приоткрыла дверь и робко заглянула на крыльцо, ожидая увидеть кого-то знакомого, но перед ней за столом сидели двое неизвестных мужчин. При ее появлении они, как по команде поднялись. Один стоял ближе к ней, был весь в черном, лицо закрывала маска. Он низко поклонился Маше, чем сильно ее поразил. Когда он выпрямился и коротко взглянул на нее черными блестящими глазами, она узнала своего ночного провожатого, и, вздрогнув, прошептала:

Так это был не сон? и дотронулась до шеи. От прикосновения шея неприятно заныла. Все случилось со мной наяву, продолжая смотреть на Илиона во все глаза, дрожащим голосом пробормотала Маша, а потом я пришла домой, и меня выгнали. Я хотела узнать про Германа, а она выставила меня за дверь… Маша пыталась еще что-то вспомнить, но больше ничего не приходило в голову. А чей это дом? спросила она у Илиона, как мы сюда попали?

Илион хотел ответить, но Маша перевела взгляд на другого мужчину, находящегося на крыльце.

Вы, вероятно, Герман? догадалась Маша, всматриваясь в лицо незнакомца, тот, из-за кого меня выгнала из дома мать, сказав, что я ей никто, а вы… вы… Маша не отважилась повторить, как назвала его мать и мысленно попросила: ну хоть этот абсолютно нормальный с виду человек пусть не начинает рассказывать сказки!

Но Герман не услышал ее просьбу и закончил за нее:

Волшебник. Это правда. И все остальное тоже.

Подождите, подождите… испуганно остановила его девушка. Это выходило за пределы ее понимания. Какие волшебники? Она уже взрослая, чтоб верить в небылицы. На дворе двадцать первый век! Это розыгрыш, чья-то глупая шутка, или ее снимает скрытая камера…

Маша готова была поверить чему угодно, только не этим глупостям. Она переводила взгляд с Илиона на Германа, пытаясь разглядеть в их глазах какой-то намек на обман. Но Илион был серьезен, а Герман тихо стоял и смотрел на нее немного грустными, но теплыми и до боли знакомыми глазами. Так смотрят на близких людей. Маша подошла поближе. Уже немолодой, но еще и не старый, этот седовласый высокий мужчина кого-то ей напоминал. Или она видела его, только очень давно. От ее пытливого взгляда он чуть смущенно улыбнулся, и над губой справа появилась еле заметная ямочка, больше похожая на морщинку. У нее тоже есть такая…

И тут Маша поняла, на кого он похож.

– Вы… мой родственник? – с надеждой предположила она. – Мне кажется, я на вас похожа…

Герман ждал ее вопроса и словно ожил, услышав его. Чем быстрее все выяснится, тем лучше.

– Да, я твой родственник, – немного севшим голосом подтвердил Герман. – Самый близкий родственник… Я твой отец.

Маша не могла выговорить ни слова, потому что голос предательски пропал. Конечно, это он. Господи, как она сразу не поняла, не узнала его, не догадалась… И не потому, что Маша была так на него похожа, что Илион растерянно молчал, глядя на них. Просто она первый раз в жизни почувствовала, ощутила кожей, что рядом с ней находится родной человек. И ей сейчас совсем неважно, почему она жила у чужих людей, ей все равно, что будет дальше. На душе стало так легко и спокойно, как не было, наверное, никогда.

Герман с волнением смотрел на дочь, пытаясь угадать, о чем она думает. Он много раз представлял себе их встречу, как он заберет ее и постепенно расскажет обо всем. Но получилось не так, как он планировал. Герман понимал, что Маша может поступить совсем не так, как ему хотелось бы, она может подумать, что он бросил ее. Он ждал, что скажет дочь, стиснув зубы и сжав до боли кулаки. Но Маша не собиралась его мучить, просто от волнения у нее онемели ноги и язык, и еще она старалась изо всех сил сдержать слезы. Но ничего не получалось. И, перестав бороться, она шагнула к отцу и уткнулась лицом в его плечо, чтоб скрыть слезы.

Герман обнял дочь и почувствовал, как тяжелый камень, давивший на него все эти годы, упал с его души. Они долго молча стояли, обнявшись, не с силах пошевелиться от переполнявших их чувств.

Первым очнулся Герман:

Давайте войдем в комнату, предложил он, нам нужно о многом поговорить…

Они сели за стол. В печке сам собой, как показалось Маше, вспыхнул огонь, как по волшебству зажглось еще не меньше десятка свечей. Комната в неярком мерцании огней стала милой и домашней. Маша невольно улыбнулась и взглянула на Илиона, стало ли ему так же уютно и спокойно, как ей. Он, казалось, улыбнулся ей в ответ и опустил глаза. У него были черные, длинные, немного волнистые волосы, закрывающие лицо и ослепительно белая рубашка, которая резко контрастировала с маской и волосами.

На столе появилась еда, пузатый самовар, и Герман налил в чашки чай, пахнущий мятой и еще какой-то ароматной травой. Маша почувствовала, что очень проголодалась. Она даже не могла вспомнить, когда ела последний раз. Но сейчас больше всего на свете ей хотелось узнать правду о себе. Она немного отпила из чашки и вопросительно посмотрела на отца.

Герман взял Машину руку в свои и грустно произнес:

Последний раз я видел тебя прошлым летом. С тех пор ты стала еще больше похожа на меня. Только глаза… как у Неры. И волосы.

– Нера – это мама? – дрогнувшим голосом спросила Маша.

– Да. Все, что я расскажу, покажется тебе сказкой. Но все это мой и твой мир. Здесь его называют параллельным. Ты о нем ничего не знаешь. Пока. Герман вздохнул, собираясь мыслями и думая, с чего лучше начать. В незапамятные времена мир был един и полон волшебства. Благородные сердцем Великие волшебники владели искусством чистой магии и сохраняли равновесие между добром и злом. Но со временем некоторые чародеи стали преследовать темные цели, желая освободиться от Великих и поработить весь мир. Их сила росла, они стали вести войны со всеми, кто владел волшебством, обращая в рабов все новых и новых магов и подчиняя себе их силу. Мир становился все темнее и начал разрушаться. Поняв, что добром не кончится, Великие волшебники собрались на совет. Долго думали, как поступить.

Чтоб не быть разбитыми поодиночке и сохранить волшебство, Великие собрали всю оставшуюся магию у чародеев и поделили ее между четырьмя юными волшебницами, избранными. Своим волшебством они наделили пятую, самую достойную. Она стала верховной Феей. Великие создали другой мир, названный в их честь Ферией, а сами остались здесь. Так миры разделились, и незримая связь между ними прервалась.

Многие годы в Ферии царил покой и благоденствие. Феи хранили волшебство и поддерживали равновесие.

– То есть, ты хочешь сказать, что живущие в этом мире – потомки злых?

– Да. Но это разделение случилось много тысячелетий назад. Оно происходило мучительно и сложно. В этом мире тоже есть хорошие люди и добрые волшебники. Великие долгие годы пытались примирить обе стороны, образумить их не творить зла. Иногда у них получалось, иногда нет.

– Понятно, – потирая лоб, произнесла Мария. Она не могла отогнать мысль, что отец рассказывает ей какой-то интересный фильм или прочитанную книгу.

Попасть из одного мира в другой практически невозможно. Это под силу только феям Запретной страны и мне. Я потомок одного из Великих.

– А феи – тоже волшебники? Спросила Маша, впечатленная известием о том, кто ее предки.

– Феи – самые могущественные волшебницы в Ферии. Они хранили силы природы и создавали только доброе волшебство. Нера – твоя мама была Верховной феей. Мы встретились на перекрестке миров. Случайно. Я не знал, что она фея. Я думал, она просто волшебница. Как сейчас помню: голубое платье, синие глаза, мягкая улыбка. Это была любовь с первого взгляда. Я ведь знал, что феи не могут любить… – Герман тяжело вздохнул, – Точнее сказать, не имеют права. Фея любит всех и никого для себя. Но Нера не сказала мне… А потом родилась ты. Тот год был самым счастливым в моей долгой и непростой жизни. Но таким коротким. Ничто не длится вечно.

Зудана, злая колдунья, набирала силу, желая захватить власть. Она была одной из многих, выбранных, чтоб стать Феями. Но эльфы и Великие в результате обошли ее этой честью. Долгие столетия она ждала, вынашивала планы мести, и постепенно ей удалось переманить на свою сторону сильных волшебников и хранителей. Многие поддержали ее, ведь видели в ней почти фею. Нера и другие феи долго ничего не подозревали, а потом не могли поверить, что Зудана способна на такое коварство. Они боролись, но зло набирало силу. В результате от Фей отвернулись люди, а самые верные, быстро поняв свою ошибку и желая вернуть все назад, предложили Феям принять Зудану, как равную, чего она и добивалась. Но Феи отказались. Зудана стала воплощением зла. Они не имели права пускать ее в свое волшебство.

Положение становилось отчаянным. И феи решили уйти от людей и волшебников. На время, не навсегда. Чтоб все в Ферии почувствовали, как плохо жить без добра. Они подготовились, закончили все дела, но не успели осуществить задуманное.

Хранители узнали о тебе, и стало совсем плохо. Они пришли в ярость. Ведь ты унаследовала силу сразу двух волшебников. После совершеннолетия с тобой никто не сравнится. Зудана настроила Хранителей против тебя, внушила им, что ты будешь злой волшебницей. Они потребовали от Неры отдать им тебя. Она, конечно, не согласилась. И на нас началась охота. Мы долго думали, как поступить. Если Нера покинет свой мир, то он рухнет. Она не могла предать Ферию. Поэтому Нера решила стать обычной женщиной, а магию отдать феям, чтобы они сохранили ее до твоего совершеннолетия. Она так и поступила. Оставила только медальон, чтоб феи смогли узнать тебя. Но все получилось не так, как мы планировали. Хранители настигли нас, когда мы бежали к перекрестку миров. Нера успела отправить тебя и меня сюда, а ее… Герман закрыл лицо руками не в силах продолжать.

− Убили… − прошептала одними губами Маша, − они убили маму…

Она была потрясена рассказом отца.

– Папа, ты не виноват, – впервые назвав Германа отцом, тихо сказала Маша. – Не надо казнить себя.

Герман обнял дочь, погладил по волосам:

– Она знала, что случится, все решила заранее, а я не догадался…

Они посидели, помолчали. Герман старался справиться с тяжелыми воспоминаниями, а Маша успокоиться после всего услышанного. Илион задумчиво смотрел в одну точку.

– Что было потом? Спросила Маша после паузы. Она уже примерно знала, что расскажет отец, но хотела отвлечь его от грустных воспоминаний.

– Хранители уже на следующий день пожалели, что избавились от Неры. Им стало понятно, что они совершили ужасную ошибку убили Фею, хранительницу волшебства, мира людей, их жизней… Со смертью Неры вселилась пустота в их сердца и сумрак в души. А это страшнее голода, болезней, даже смерти. Феи были добром и совестью Ферии. С их уходом остановилась жизнь, осталось лишь существование…

Герман тяжело вздохнул, вспоминая пустоту, которую почувствовал он сам, лежа в поле сразу после гибели Неры. Но продолжил:

Я тогда не думал о таких вещах. Я оплакивал Неру, свою невосполнимую утрату. Мое разбитое сердце остановилось, жизнь закончилась, но я не мог позволить себе уйти из жизни: у меня осталась дочь, мое единственное утешение. Но судьба и тут не пощадила меня: мне пришлось с тобой расстаться. Я не был уверен, что перекресток миров закрыт. Чтоб тебя не обнаружили, я нашел семью и отдал тебя. Это было трудное решение. Я изменил твое имя и сделал все, чтоб они не нуждались ни в чем, отвел глаза их близким и знакомым, чтоб не задавали лишних вопросов. Единственным условием, которое я поставил, было привозить тебя каждое лето погостить к бабушке в деревню, чтоб я мог хоть иногда, издали тебя видеть. Оставался месяц до твоего возвращения ко мне, я начал считать дни, когда смогу забрать тебя, но меня опередили.

– Но папа, – начиная смутно догадываться, Маша смотрела то на отца, то на Илиона, – если меня нашли, значит…

– Ты станешь Феей в день своего рождения, через месяц. Тебя, как ты помнишь, нашел не только он, сказал Герман, кивая в сторону Илиона, но и Зерон, сын Зуданы. И хотел убить. Маша невольно потянулась рукой к шее. К счастью, у него ничего не получилось. Пришло время решать, как ты будешь жить дальше. Нера, стоя на краю гибели, думала не о себе. Своей смертью она оставила единственный шанс вернуть все назад, возродить Ферию. Этот шанс – ты. Но я не буду заставлять тебя или просить выполнить ее последнюю просьбу. Я хочу, чтоб ты сделала выбор сама. Закончил Герман и замолчал, давая возможность Маше обдумать услышанное.

Маша поставила локти на стол и закрыла лицо руками. Казалось, что голова расколется надвое, и мысли выскочат наружу, потому что им не хватает места. Все запуталось, перемешалось, и нет никакой возможности вернуться к началу.

А как меня зовут? Спросила она, очнувшись от своих размышлений.

Миабелика, торжественно и нежно произнес отец необычное для Машиного слуха имя. В переводе с древнего языка магов оно означает «Миром правящая светлая птица».

Миабелика… неуверенно повторила Маша и добавила: красивое имя, но… особенное.

Герман улыбнулся и погладил дочь по щеке:

В Ферии оно не вызовет удивления, но здесь каждый бы задался вопросом, кто нарек тебя так странно. Поэтому я изменил его на традиционное и не вызывающее подозрений «Маша».

Маша утвердительно закивала:

Я понимаю, что ты не обманываешь меня, тихо сказала она отцу после раздумья, но я не могу сразу поверить во все, о чем ты рассказал. Это слишком необычно и странно для меня. И потом, я вряд ли стану волшебницей. Ничего сверхъестественного со мной никогда не происходило. До сегодняшнего вечера, – поправилась она. – Какая из меня фея?

Герман внимательно посмотрел на нее:

– Твоя мама тоже не была похожа на фею.

Маша все еще сидела на скамье и повторяла про себя: «Это сон, просто сон. Завтра я проснусь, и все будет по-старому, как всегда. Я проснусь, и буду вспоминать это видение, как самое яркое и интересное в жизни…».

Герман понял ее состояние и решил, что на сегодня достаточно для нее и того, что она услышала и пережила.

– Я думаю, нам всем надо отдохнуть, вы устали. Сейчас вам надо выспаться. Сказал он. Утро вечера мудренее.

Однако наступивший день не принес Маше желаемого покоя. Она проснулась рано, но долго не решалась подняться с постели. Наконец, с трудом заставив себя, Маша открыла глаза и осмотрелась. Солнце радостно заглядывало в окошко, приятно пахли полевые цветы на столе, а в углу, вместо вчерашнего темного пятна, мирно расположился старый дубовый шкаф, приветливо приоткрыв резную дверь. Сегодня Маша знала, где она, но то, что произошло с ней вчера, слишком невероятно. Подумать только, столько событий за один вечер!

Маша оделась и вышла в комнату. В ней ничего не изменилось. Только не горели свечи.

Она прошла на крыльцо. Ее провожатый дремал за столом, опустив голову на руки. Осторожно, чтоб его не разбудить, Маша тихо открыла дверь и вышла на улицу. Крупные капли росы белели на траве, покрывая ее, словно тонким пуховым платком. Где-то вдалеке прокукарекал петух. Маша поежилась: после теплого дома на улице ей стало прохладно. Дом отца стоял немного обособленно, ближе к лесу, но Маша без труда узнала ее. Да, без сомнения, это ее любимая деревня, куда ее отправляли каждое лето на каникулы. Направо речка, налево лес. Две подружки, жара, качели во дворе, верная собака Лайка… Только отцовского дома она почему-то никогда не замечала.

Вежливое покашливание прервало ее воспоминания. Маша оглянулась. Илион стоял на почтительном расстоянии, одной рукой придерживая меч, а другой протягивал ей куртку. Маша, улыбнувшись и приветливо кивнув, с интересом взглянула на него. Он, казалось, сделал все, чтоб выглядеть неприметным. Но длинный балахон не мог скрыть горба, а маска только подчеркивала его необычные черные глаза. Он смотрел на нее все также – серьезно и печально.

– Я разбудила тебя? – спросила Маша, благодарно принимая куртку и накидывая ее на плечи.

– Нет. Коротко ответил он.

– Знаю, что разбудила. – Не поверила она. – Мама… ну, та мама, из той жизни, – невольно смутившись, поправилась Маша, – всегда говорила, что я хожу, как слон.

– Это не так. У вас легкая походка, – позволил себе мягко возразить Илион.

Они помолчали. Илион тоже потихоньку наблюдал за Машей. Она совсем неплохо держится, подумал он, если вспомнить, что ей пришлось пережить накануне. От этой мысли Илион ощутил в душе что-то похожее на гордость за Фею, продолжая робко, но внимательно рассматривать ее. При свете дня она казалась еще трогательнее и беззащитнее, чем вчера в парке. Короткие волосы, так удивившие его, обрамляли красивое, немного бледное лицо, милой челкой спадали на лоб и невероятно шли ей, подчеркивая изящную тонкую шею. Его глаза невольно остановились на следах вчерашней борьбы. Маша поймала его взгляд и расценила по-своему.

– Да, видок еще тот, усмехнувшись, согласилась она, закрывая синяки рукой.

Не получилось схватить Зерона сразу… Извиняясь, проговорил Илион, это моя вина.

Нет, возразила Маша, если бы ты вчера не оказался рядом, я бы сегодня здесь не стояла.

– Это мой долг, – скромно ответил Илион и взглянул на нее. Солнечные лучи блеснули в его черных глазах. Машу заворожил его взгляд. Как в ее последнем сне.

− Ты мне снился, − вспомнила она.

− Это был кошмар? – Насторожился Илион.

− Нет. Это был прекрасный сон. Ты сидел у костра, и его пламя отражалось в твоих глазах, как сейчас солнце.

− Да, я часто вечерами сижу у костра… − несколько растерянно согласился Илион.

– Я знакома с тобой уже часов двенадцать, ты спас мне жизнь и даже приснился, но я так и не знаю, как тебя зовут, сказала Маша.

– У меня много имен, Илион вздохнул, но сегодня, после того, как ему удалось выполнить задание Тэры, перечислить некоторые из них не составило особого труда: Отшельник, Рыцарь, Проклятый, Горбун…

– Нет, нет, подожди, остановила его Маша, это какие-то прозвища, но у тебя ведь есть обычное имя, как у каждого человека?

– Илион, произнес он с некоторой запинкой, но Маша не придала этому факту значения, а Илион не сказал ей, что так его никто не зовет. Кроме Тэры и Учителя. Но это имя, похоже, понравилось Маше.

– Илион… – Повторила она, словно примеривая имя к нему. – Никогда раньше не слышала. Красиво и необычно. Но, все-таки, намного привычнее, чем «Миабелика». Что ж, будем знакомы. – Она улыбнулась, подала ему руку и представилась прозаично: – Маша.

Илион обомлел. Он озадаченно смотрел на ее руку и не знал, как поступить. Маша удивленно вскинула брови:

А у вас там, она неопределенно махнула головой в сторону леса, вероятно, имея в виду его мир, разве не принято пожимать друг другу руки при знакомстве?

Конечно, принято, подумал Илион, но только не проклятым и Феям. До них вообще дотрагиваться нельзя. Но он вчера уже пару раз нарушил это нерушимое правило…

И, поколебавшись, Илион неуверенно протянул руку. Маша крепко сжала его холодные пальцы. Он не ожидал такого рукопожатия и вздрогнул. Маша подалась вперед, куртка свалилась с плеч и упала на траву. Маша нагнулась ее поднять, Илион, чтоб сгладить неловкость, тоже наклонился, и они стукнулись лбами.

Ой! весело рассмеялась Маша, потирая ушибленное место.

Простите, покраснел Илион, отдавая ей злосчастную куртку.

Маша заметила его смущение, но не подала вида. Илион был интересен ей, ведь он оттуда, из сказочной страны. Ей не хотелось, чтоб он ушел, и Маша, надевая куртку, попросила:

Расскажи мне о ней… о волшебной стране.

Илион, подумав, ответил:

– Там сейчас не так… красиво, как было раньше, при феях. Волшебники прячутся, люди боятся. Жизнь словно остановилась. Но еще есть время все вернуть.

Илион решил, что не стоит сразу пугать ее рассказом о том, что творит Зудана.

– А как же там люди живут? Продолжала задавать вопросы Маша.

– Перебиваются, кто как может. Но это не самое страшное.

– Что же еще?

– Эээ… – Илион пытался придумать, как помягче сказать, с кем ей придется столкнуться, но подходящие слова на ум не приходили.

– Вы не замерзли? – сам того не подозревая, пришел ему на помощь Герман, – Хватит разговаривать, идите в дом. Завтрак на столе. – Он махнул им рукой с крыльца и скрылся за дверью.

Под вежливый поклон Илиона, пропустившего ее вперед, Маша поспешила в дом, еще раз бросив короткий теплый взгляд на деревню.

Илион не стал садиться за стол. Он взял хлеб, кусок мяса и вышел. Машу еще вчера удивило его поведение, но она так устала от всего пережитого и не могла выяснять, почему он так поступает. Сегодня она хотела спросить у отца, но Герман, поймав ее растерянный взгляд и опережая вопрос, сказал:

– Я бы мог его пригласить за стол, но он не пойдет.

– Почему?

– Я думаю, Илион не хочет показывать своего изуродованного лица. Я ночью «посмотрел» его. На Илионе лежит проклятье, и наложено оно очень сильной и злой колдуньей. Чтоб вернуть свой истинный облик, он должен кого-то убить.

– Как – убить? опешила Маша. А по-другому никак нельзя?

– Нет. Но он вряд ли поступит так ради себя. Это не в его натуре. Поэтому, скорее всего, он будет всю жизнь прятать лицо.

– Это ужасно! – воскликнула Маша. – Но если в Ферии тысячу лет жили добрые волшебники, как же могло все это произойти с ним и с… мамой?

– Жизнь идет, люди меняются со временем. В каждом из нас есть и хорошее, и плохое. Неизвестно, какая из сторон в итоге возьмет верх. Это зависит от силы воли и от обстоятельств, вздохнул Герман.

– Значит там сейчас все плохо?

– Очень плохо, раз Хранители хотят вернуть тебя. Подтвердил Герман, с волнением понимая, что подошло время главного решения в жизни дочери.

– Кто такие Хранители?

– Это люди. Феи дали им власть, чтоб они могли управлять неволшебниками. Что-то вроде правительства здесь. Двадцать лет назад они предали фей и стали на сторону Зуданы. Нера не могла поверить в их измену. Столько лет вместе. Предательство открылось, когда Зудана отправила Хранителей захватить тебя.

Герман тяжело вздохнул, собираясь сказать Маше главное, почему ее чуть не убил Зерон, и зачем разыскал Илион. Но Маша все поняла сама.

Мне придется возвратиться в Ферию? спросила она.

Герман пожал плечами:

− Я не буду ни убеждать тебя вернуться, ни уговаривать остаться. Нера хотела, чтоб ты сама решила. Хранители убили ее, а теперь просят помощи. Как она и предвидела.

В комнату тихо вошел Илион. Он слышал последнюю фразу и подтвердил: хранители, хоть и желают ее возвращения, но, неизвестно, что потом от нее захотят и как себя поведут.

Маша слушала их, подперев ладонями подбородок и с одной мыслью, что, вероятно, в подобной ситуации у людей родилась поговорка «В голове не укладывается».

− Фея Тэра просит вас возвратиться и стать Феей, чтоб все стало как раньше, при вашей матери.

− Но ведь это непросто будет сделать, да?

− Да, − подтвердил Илион.

− Подожди, ты сказал «Фея»? Фея Тэра?

− Да…

− Не может быть! – Воскликнула Маша. − Я не верю! – Герман и Илион удивленно воззрились на нее. Маша покачала головой и объяснила:– Просто эта Тэра мне с детства сказки во сне рассказывала!

Герман улыбнулся:

− Наверное, Нера просила ее…

− Фея Тэра чуть не погибла тогда. Она спешила к ней на помощь и оказалась слишком близко, когда… все случилось. Смертельное заклятье не убило ее, но превратило в дымку, облако.

Маша задумалась, но вскоре спросила Илиона:

– А в чем будет заключаться моя… миссия?

– Необходимо найти фей, хранящих волшебство вашей матери. Собрав его, вы станете сильнее Зуданы. Тогда можно будет вступать с ней в открытую борьбу.

– Ты имеешь в виду − воевать? – Маша нервно усмехнулась: − Да вы что? Какая из меня фея? Да еще воин! Я даже в детстве ни с кем не дралась. Была примерной девочкой. Неужели больше никого не нашлось?

– Волшебные битвы я никогда не видел – немного растерялся Илион, – но по рассказам моего учителя, в них все решает магия и ум… Я думаю, фея Тэра сможет помочь…

Маша озадаченно посмотрела на Илиона, на отца, потом опять на Илиона, а затем снова на отца…

– Ну, что ты решишь, Машенька? – ласково погладил ее по руке Герман.

А что здесь можно решать? Маша тяжело вздохнула, грустно перевела взгляд на окно, пытаясь собраться с мыслями и хоть немного оттянуть момент, когда уже не будет пути назад. В голове был полный сумбур из мыслей и чувств.

Она вспомнила, как часто ночью, лежа в постели, мечтала, что с ней однажды случится что-то необычное, волшебное… А сейчас, когда это действительно происходит, то выходит, все далеко не так красиво, как представлялось в детстве. «Домечталась…» − подвела нерадостный итог своих размышлений Маша.

– Илион, а ты пойдешь со мной?

− Дорогу к фее Тэре знаю только я. Если согласитесь, я отведу вас к ней, − с поклоном ответил Илион. – А потом?

− Если пожелаете, я буду сопровождать вас.

Герман внимательно присмотрелся к нему и решил проверить свою догадку:

− Ты рыцарь?

− Да, господин, − с достоинством ответил Илион.

Маше это ни о чем не говорило.

− Это самые благородные мужи Ферии, − объяснил Герман. − Многие века рыцари стояли между добром и злом. Охранять фей поручали лучшим из лучших. Если Тэра выбрала тебя, я могу быть спокоен за свою дочь.

− Благодарю, − скромно ответил Илион.

Маша улыбнулась:

– Почему-то я не удивляюсь. А сколько тебе лет?

− Двадцать пять.

− А мне скоро двадцать один. Так что я, к счастью, совсем не гожусь тебе в тетушки. Поэтому давай перейдем на «ты». И не называй меня Феей, пожалуйста. И не кланяйся!

Илион опешил. Это уже никакой этикет не выдержит!

Герман рассмеялся:

– Да, Илион, трудно тебе придется. С феями всегда так. Но думаю, сейчас не до церемоний, – вам предстоит длинный и опасный путь. Чем лучше вы будете понимать друг друга, тем легче покажется дорога. Только я ничем не смогу помочь. Мне нельзя возвращаться. Зудана сразу почувствует меня. Я навлеку на вас беду. Герман ласково поцеловал Машу в лоб, – я не сомневался, что ты поступишь именно так, мама гордилась бы тобой…

– Ты уверен, – Маша повернулась к Илиону, – это точно я? Может быть, есть какая-нибудь другая… фея, которая тоже потерялась двадцать лет назад?

– Я уверен, что это именно вы… то есть… ты.

– Ты, Машенька, последняя фея. И единственная их надежда. Ошибки быть не может. – Герману трудно дались следующие слова, но он не мог не сказать. Судьба – это предначертанный путь, набор событий, неожиданных происшествий и памятных дат. Но как пройти его каждый выбирает сам. Одни поддаются судьбе и плывут по намеченному курсу, как по течению. Не высовываются, не шумят и стойко переносят тяготы и повороты судьбы. Но есть другие. Они бросают ей вызов, чтоб изменить мир. Таким людям бывает трудно жить, им приходится многое преодолеть, со многим расстаться. Но только они и меняют ход истории. И не всегда в лучшую сторону…

Маша поняла, что отец имеет в виду Зудану. Герман задумался ненадолго, потом, чуть улыбнувшись, закончил:

– Вряд ли ты выбрала бы тихую жизнь, имея таких родителей. Мы с твоей мамой всегда ходили по краю пропасти. Такова судьба всех волшебников. Я не хочу тебя отпускать, но не могу противиться твоему выбору. Приемная мать пыталась вырастить тебя тихой и незаметной, но ты не такая. Наступит момент, и ты ощутишь свою силу, почувствуешь сердце и душу феи, и думаю, у тебя все получится. Я хочу дать только один совет: всегда слушай свое сердце и поступай, как оно будет подсказывать. – Он ласково погладил дочь по волосам и встал: – а теперь нам надо собираться в дорогу.

Через полчаса, после коротких сборов, Герман, Мария и Илион спешили к опушке леса. В руках Герман держал длинную палку, очень похожую на посох волшебника из какого-то фильма. Маша и Илион несли по рюкзаку: девушка свой, а Рыцарь, выданный и уложенный Германом. На ходу он объяснял:

– В нем еда дня на три и накидка для тебя, Маша. Это мамина. Она теплая и немного волшебная.

У самого леса дорога расходилась в разные стороны. Они дошли до мелкой речушки, перешли ее шаткому мостику. Дальше раскинулось небольшое поле, и начинался еще один лес. Маша в детстве исходила много дорог вокруг деревни, но сюда они с подружками никогда не забредали. Странно, у них даже не возникало мысли побывать в «том» лесу. Маша только сейчас с удивлением вспомнила, что в него никто не ходил. Говорили, что лес этот заколдованный. Люди там пропадают. А те немногие смельчаки, что отваживались в него зайти, возвращаясь, рассказывали такие ужасы, что надолго отбивали охоту у других испытать судьбу. Маша была уверена, что отец поведет их именно туда. И не ошиблась.

– Мы идем к Ведьмину камню? – предположила она.

– Да. – Герман улыбнулся. – Люди называют его так. Как ты догадалась?

– Я подумала, раз в этот лес никто не наведывается, значит, там есть что-то волшебное.

– Это я оградил его от людей. Там находится перекресток миров.

Маша никогда бы раньше не подумала, что такое важное место располагается так близко от людей. Правда, раньше она вообще об этом не думала…

Лес встретил их мрачными, темными елями, растущими по краям дороги. Они стояли, как заколдованные стражи, широко раскинув колючие лапы–ветки. Одиноко ухал филин, и шуршала под ногами сухая хвоя. Жутковатое место, сделала вывод Маша, стараясь не отстать от спутников.

Шли они недолго. Дорога вдруг оборвалась, и перед ними возник огромный валун, поросший мхом. Путники приблизились. Маша с интересом разглядывала камень, о котором так много раз слышала в детстве.

– А говорили, что он из чистого золота, – вспомнила она деревенские легенды, внимательно рассматривая камень.

– Люди любят приврать. Согласился Герман и взмахнул посохом. Камень с треском разломился на три части. Маша испуганно вскрикнула. Трудно сразу привыкнуть к чудесам.

– Ты первый, Илион, – сказал Герман, показывая на небольшой островок земли между разломленными частями камня. Илион последовал в центр. – Постой, – Герман быстро подошел к нему и положил руку на плечо. – Прошу тебя, береги мою девочку и сам будь осторожен!

– Буду с ней до последнего вздоха, клянусь вам, – сказал Илион, прямо и открыто глядя на Германа.

– Я знаю, знаю…

Они крепко пожали друг другу руки, и Илион встал между камней. Герман произнес какие-то непонятные слова, сверкнула молния, от яркого света Маша зажмурилась, а когда открыла глаза, Илион пропал.

Герман неохотно повернулся и печально посмотрел на дочь. Маша поняла, что теперь пришла ее очередь исчезнуть. Странно, но она почти не удивилась такой мысли и почему-то не ощущала никакого волнения. Гораздо страшнее оказалось расстаться с отцом.

Маша подошла к нему и, грустно глядя в глаза, произнесла:

– Как жестока жизнь. Получается, я встретила тебя только для того, чтоб расстаться. Мы не успели поговорить, узнать друг друга… Ничего не успели…

– Такая, видно, моя судьба, – согласился с ней Герман, – разлучаться с теми, кто дорог, кого люблю.

– Папа, я обязательно вернусь. Маша обняла отца, тайком смахнув со щеки слезу.

– Я буду ждать тебя, дочка. – Крепко прижав Машу к себе, пообещал Герман. Буду ждать всегда, до самой смерти.

Маша с трудом заставила себя оторваться от отца, осторожно, стараясь не задеть, прошла между камней, увидела на земле два следа от сапог Илиона и стала на них. Последний раз взглянула на отца и робко помахала ему рукой. Герман направил на нее посох. Мария закрыла глаза. В следующее мгновение ее резко дернуло и куда-то понесло. В ушах жутко выло, внутри все переворачивалось и, казалось, не будет этому конца.

Однако, через несколько мгновений, мучения прекратились, и Маша, больно ударившись обо что-то, почувствовала, что уже никуда не летит. «Я уже там или еще здесь?» спросила она себя, открывая глаза и осматриваясь. Она лежала на спине в поле на пожухлой траве, небо над головой было задернуто серыми грязными облаками. Непонятно утро или вечер. Наверное, это уже Ферия, предположила девушка. Но где же Илион? Маша быстро встала и увидела, как он спешит к ней с другой стороны поля. Пока Илион приближался, она стряхнула с одежды прилипшую сухую траву, провела рукой по волосам (в них, наверное, еще больше мусора, чем на одежде) и вдруг с криком одернула руку:

– Что это? Что со мной?

Подбежавший Илион смотрел на нее с нескрываемым удивлением: у Марии за плечами оказались длинные волосы, вместо ее обычных коротких. Голову с непривычки тянула назад тяжесть вьющихся локонов.

– Как это могло случиться? – недоумевала Маша.

– Я думаю, это оттого, что вы… ты Фея, попытался объяснить Илион.

– С детства не носила длинных волос. Да и тогда были два жиденьких хвостика. – Маша с трудом разделила волосы на три части и начала заплетать косу, − Слава Богу, что рога с копытами не выросли, а то бы… − она не закончила фразу, потому что Илион, не сдержавшись, согнулся в беззвучном смехе. Маша тоже рассмеялась. – Я думаю, чудеса только начинаются, да?

Илион неопределенно пожал плечами, поднял рюкзаки и, осмотревшись, указал нужное направление – на высокую сосну в глубине леса. Он не стал говорить ей, что с глазами у нее тоже не все в порядке: они засияли, как и положено у фей, синим светом. Но Маша, похоже, этого не замечала. Она пыталась заплести косу.

– Куда мы держим путь? – поинтересовалась она.

– К фее Тэре.

– Конечно. А далеко идти?

– Я полагаю, до вечера.

– А что сейчас? – Маша так и не смогла самостоятельно определить время суток.

– День, – уверенно ответил Илион.

Глава 7.

Фея Тэра умела ждать. Она научилась этому за долгие годы одиночества и страха. Но с той минуты, как она отправила Илиона искать Фею, ждать стало невыносимо. По подсчетам Тэры, Илион должен был вернуться сегодня. Но смог ли он найти ее, а если нашел, сумел ли уговорить пойти с ним. Неизвестность давила на фею больше, чем долгие годы ожидания…

Наступал вечер. Она уже почти отчаялась, когда вдруг почувствовала приближение другой Феи. Такое давно забытое, ни с чем несравнимое чувство! Тэра с волнением всматривалась вглубь леса, нетерпеливо теребила поясок платья, и, наконец, услышала шаги и увидела Илиона, а рядом с ним дочь Неры.

Тэра неслышно спустилась к ним с дерева. Илион низко поклонился. Маша не знала, как ей себя вести, она вообще в первый раз видела приведение, то есть фею. Но, на всякий случай, она тоже опустила голову и вежливо поздоровалась:

– Добрый вечер.

Тэра стремительно подлетела к ней, Маша даже отступила назад, наступив при этом на ногу Илиону. Она хотела извиниться, но Тэра не дала ей:

– Да, это она! Благодарю тебя, Илион, благодарю! Ты похожа на Германа, Маша, – внимательно разглядывая ее, сказала Тэра, – Но я узнаю в тебе и черты Нэры: походку, улыбку. И глаза, точнее взгляд.

– К сожалению, я ничего о ней не знала до вчерашнего вечера. И об отце тоже. И о себе… Вообще ничего… Тем более о Ферии. Сумбурно пояснила Маша.

– Кроме снов, лукаво улыбнулась Тэра.

Так я не ошиблась, это вы мне их… показывали? Обрадовалась Маша.

Тэра радостно закивала головой:

Я помогу вспомнить, что скрыто в глубинах твоей памяти и расскажу все, что знаю. Ведь у меня остались воспоминания. Смотри.

И она взмахнула своими невесомыми руками. Из ладоней вырвался слабый свет, который начал медленно вращаться, образуя дымку. Из нее постепенно возникли очертания необыкновенно красивой молодой женщины. Маша поняла, кто перед ней.

– Как я могла забыть… – прошептала Маша, вглядываясь в лицо матери. Такое родное и до боли знакомое.

– Ты была совсем крошкой, когда она… – Тэра хотела сказать «умерла», но осеклась, – когда все случилось. Нам многое надо обсудить. Но сначала давайте войдем в дом.

В дом? Маша повертела головой, и действительно: они стояли рядом с небольшой избой, окруженной невысоким забором. Рыцарь прошел вперед, гостеприимно распахивая дверь, зажег свечи.

– Это твой дом? – спросила Маша.

– Да. – Илион окинул взглядом комнату, – не очень уютно, но одну ночь переночевать можно…

– Мне нравится, – осмотревшись, сделала вывод Маша, – столько интересных вещей, печка…

– Сейчас разожгу… Илион улыбнулся ей, Маша поняла по глазам, и вышел за дровами.

– Я вижу, вы с Илионом подружились, – наблюдая за ними со стороны, пришла к выводу Тэра.

– Не знаю, как насчет дружбы, – подумав, сказала Маша, – он спас мне жизнь. Это о многом говорит.

– Да. У Илиона благородная душа и чистое сердце. К тому же он рыцарь, в его венах течет голубая кровь знаменитого рода Ферии. В наше смутное время таких, как он, почти не осталось.

Вернулся Илион, затопил печь, и сразу стало тепло и уютно. Они сели за стол. Необходимо было многое обсудить. Доставая из рюкзака нехитрые припасы и заваривая чай в пузатом медном чайнике, Илион рассказал про нападение Зерона. Тэра не на шутку встревожилась:

– Я предполагала, что Зудана найдет перекресток миров, но не думала, что так скоро. Это удача, что ты оказался рядом, Илион. Выходит, я не напрасно выбрала тебя. А ты сомневался, упрекнула его Тэра. Но нам надо спешить. Маша, ты наша последняя надежда вернуть мир и благоденствие. Феи обретут былое могущество и станут создавать добро, если собрать волшебство твоей матери. Нера в последние дни своей жизни никому не доверяла. Она разделила и отдала каждой из фей равную часть своей силы, заключенной в диадеме, жезле и кольце, чтоб в случае гибели одной из нас и потери части волшебства, другие могли сохранить оставшееся. Феи сберегли для тебя все. Управлять такой огромной магией сможешь только ты. Тебе предстоит нелегкий путь, ты будешь беззащитна перед Зуданой, а она, я уверена, отправит в погоню за тобой своих лучших помощников. Конечно, получая волшебство, ты будешь становиться все сильней и сильней, но одолеть ее ты сможешь только тогда,

когда в твоих руках окажется вся магия. Это будет нелегко.

– Вы считаете, я не справлюсь?

– Нет, я думаю, ты сможешь. Ты по рождению фея по матери и Великая волшебница по отцу. Даже не имея пока волшебной силы матери, магия отца поможет тебе идти вперед.

Маше стало очень грустно. Назад пути не было. А впереди… Ища поддержки, она с надеждой взглянула на Илиона. Его ободряющий уверенный взгляд мог хоть немного поднять настроение. Но он, почему-то тоже печально смотрел на нее.

− Наш путь – это дорога одиночества, − увидев, как Маша и Илион смотрят друг на друга, произнесла Тэра. − Мы общаемся только между собой, за исключением одного доверенного человека, который доносит до людей то, что мы хотим сказать. Иногда мы говорим с Хранителями. Точнее сказать, говорили. Это сложно понять сейчас, но со временем ты привыкнешь.

− Вы хотите сказать, что я пойду одна? – испуганно воскликнула Маша.

Илион хотел возразить, но передумал, решив, если Тэра нашла кого-то другого в попутчики Маше, он пойдет за ними скрытно. И не надо об этом Тэре знать.

− Нет. Я хотела просить Илиона сопровождать тебя, − успокоила Машу Тэра. Илион облегченно выдохнул под маской.

– Ты пойдешь со мной? С надеждой спросила Маша.

– Да.

– Но ведь дорога трудна и опасна…

Илион пожал плечами:

– Такова, выходит, моя судьба, − сказал он, бросив взгляд на Тэру. − Я бы мог тихо жить отшельником в лесу, как мечтал еще недавно. Но, наверное, душа отца не позволяет мне. Он был благородным человеком и не смог бы спокойно жить и смотреть, как другие сражаются и погибают за правое дело. К тому же я одинок, следовательно, не принесу никому горя своей смертью, никто не вспомнит обо мне, если я погибну и не станет оплакивать мою кончину. Я буду рядом. До последнего вздоха.

Не в силах выразить словами благодарность, Маша просто кивнула ему. Илион понял.

До глубокой ночи Фея подробно объясняла им, как найти каждую их трех фей, хранительниц волшебства Неры. Она разыскала их, но побоялась приближаться, опасаясь слежки слуг Зуданы. Маша сначала слушала очень внимательно, но вскоре поняла, что с трудом понимает, о чем идет речь, ни разу не слышала названия ни одной упомянутой деревни или города, которые им предстояло пройти, да и вообще не представляла, в какой стороне они находятся. Но Илион согласно кивал головой, и Маша немного успокоилась: ведь он пойдет с ней.

Спать легли далеко за полночь. Фея Тэра попрощалась с ними и исчезла в ночи. Она попробует, насколько сможет в ее теперешнем состоянии, отвлечь от них Зудану и постарается направить по ложному пути их преследователей.

Илион достал из шкафа чистое постельное белье и, пожелав Маше спокойной ночи, вышел из избы так быстро, что она не успела спросить, где будет спать он.

Они проснулись на рассвете, наспех позавтракали и отправились в путь. Илион шел быстрым шагом, Маша старалась не отстать и лишь изредка бросала взгляды по сторонам. Тот же тоскливый пейзаж вокруг. Краски будто смазаны, ни одного яркого пятна. И опять нет солнца.

– Здесь всегда такая погода? – спросила она.

– Да.

– А какое сейчас время года?

Осень. Здесь эта пора уже двадцать лет. Дети не знают цветов, потому что все серое.

– Но ты знаешь цвета…

– Мне их показывала фея.

– А как ты стал рыцарем? Или ими рождаются?

Рыцарями становятся, – ответил Илион. – Фея Тэра попросила одного знакомого рыцаря взять меня в обучение, когда встретила в лесу. Он сначала отказывался, но фея уговорила.

– 

Думаю, теперь он не жалеет об этом.

– 

Я тоже надеюсь, что не подведу его. Мы переночуем в его доме сегодня.

Так незаметно за разговорами они ушли довольно далеко. День заканчивался, когда Илион увидел знакомые очертание перелеска, за которым жил его учитель и наставник, человек, заменивший ему отца и давший новую жизнь, когда от старой оставались одни обломки. Илион подумал, как, должно быть, удивится он, увидев рядом с ним живую фею. Он невольно улыбнулся и оглянулся на фею. Надо сказать, за весь день она ни разу не пожаловалась на усталость, не хныкала и не ругалась. Но было видно, что Маша очень утомилась. Илиону, неожиданно для самого себя, захотелось сделать ей что-то приятное. Он остановился и предложил понести ее рюкзак.

– Не надо, у тебя ведь свой тяжелый, – отказалась Маша, – спасибо.

– Я сильный, – не уступал Илион, – к тому же часто хожу по лесу, и совсем не устал.

– Ладно, держи, – нехотя согласилась Маша протягивая ему рюкзак. – Я никогда раньше так далеко не ходила. Призналась она. И еще, я, кажется, натерла ногу.

Давай посмотрим предложил Илион, направляясь к стоящему неподалеку старому пню.

Маша заметно прихрамывая последовала за ним. Сняв ботинок и носок она показала Илиону пятку на которой «красовалась» огромная кровяная мозоль.

Как же ты терпела столько времени? удивился Илион ее выдержке.

Я не хочу быть тебе обузой ответила Маша.

Ты не обуза ты… Илион запнулся и не договорил. Я сейчас все поправлю.

Он развязал дорожную сумку покопался в ней и, достав небольшую баночку, открыл крышку и протянул Маше:

Это мазь нанеси на ее рану и она заживет.

Сразу? с сомнением заглянула Маша в банку. Вид содержимого, а особенно запах был мягко говоря не очень приятный. Но делать нечего. Маша осторожно обмакнула палец в густую противную массу и осторожно намазала ей пятку. Стало очень щекотно мазь на глазах впиталась и мозоль исчезла.

Ух ты! восторженно воскликнула девушка вот это да! Не могу привыкнуть к волшебству. Какие еще сюрпризы ждут нас сегодня? развеселилась она, натягивая носок.

Из волшебного только встреча с драконом Фея приняв ее шутливый тон торжественно произнес Илион и даже низко поклонился. Если конечно парочка оборотней не встретится до этого.

Драконы в наших зоопарках не водятся согласна посмотреть засмеялась Маша. Ведите сэр Рыцарь.

Уже начинало темнеть когда они подошли к перекрестку дорог. Надо сказать это была не совсем обычная развилка. В самом центре перекрестка стоял указатель: деревянный кол с прибитыми к нему досками такими старыми что прочитать написанное было очень трудно.

Этот указатель поставил Учитель, чтоб его не беспокоили незнакомые люди, здесь написано предупреждение путникам, что впереди их ждет мучительная смерть, объяснил Илион, а там всего лишь живет небольшой дракон. Он решил предупредить Машу чтоб она не испугалась. Но реакция последовала незамедлительно:

Как дракон? Ты не шутишь? Маша с сомнением посмотрела на Илиона: может, он смеется, но Илион совершенно серьезно подтвердил. Настоящий? Плюется пламенем, как в кино? Разволновалась Маша.

Если разозлить…

А вдруг я ему не понравлюсь…

Понравишься. Успокоил ее Илион.

Откуда ты знаешь?

Феи не могут не нравиться. Не бойся.

Тебе легко говорить не унималась Маша ты все эти чудеса с детства видел а я только вчера узнала…

Он добрый дракон никогда никого не обижал скорее наоборот к нему относились плохо. Вот учитель и взял его к себе…

Они спустились с небольшого пригорка по дороге которая становилась все больше похожей на тропинку и вошли в лес. Вдруг Илион резко остановился. Он тихо достал меч и огляделся. Маша тоже покрутила головой, но не увидела ничего подозрительного.

Спрячься за дерево, пожалуйста.

А ты? шепотом спросила Маша.

Я скоро буду.

Илион сделал несколько осторожных шагов к кустам и вдруг оттуда, ломая ветки, вышел дракон. Он был большой примерно трехметровый покрытый зеленой похожей на чешую, кожей которая красиво переливалась при движении. Огромные когтистые лапы мягко входили в землю при каждом его шаге, а два перепончатых крыла мирно лежали по бокам. Дополняли картину слишком умные для животного глаза которыми он внимательно разглядывал Илиона и выглядывающую из-за дерева Марию.

Илион опустил меч на землю и склонил голову в знак приветствия.

Дракон в ответ что-то прорычал и выпустил пламя из ноздрей.

Илион улыбнулся и что-то прошипел.

Можешь подойти он обернулся к Маше я сказал ему, что ты дочь Великой феи Неры.

Маша со страхом в глазах и на подгибающихся ногах медленно вышла из-за дерева.

Драконы когда знакомятся с кем-то обнюхивают его чтоб запомнить запах, предупредил ее Илион.

И, в самом деле зеленое чудовище подошло к ней и втянуло ноздрями воздух. «Только бы не выдыхал» зажмурившись подумала Маша «если я ему не понравлюсь гореть мне синим пламенем…».

К счастью все обошлось благополучно. Дракон отошел назад рыкнул и наклонил голову. Маша перевела дух.

Погладь его в знак знакомства, попросил Илион.

Маша осторожно дотронулась рукой до огромной головы дракона. Кожа была теплая и шершавая. Дракон зашипел и Маша одернула руку.

Он сказал что очень рад увидеть Великую фею и что всегда готов служить тебе.

Спасибо немного растерянно произнесла Маша.

Дракон выпрямился пошевелил ушами, сделал пару шагов в сторону и исчез в кустах. Маша еще немного постояла всматриваясь в темноту и пытаясь рассмотреть хоть что-то но так ничего и не увидев повернулась к Илиону:

Ты знаешь язык драконов?

Да.

Маша недоверчиво вскинула брови.

Правда, знаю прочитав сомнение в ее глазах Илион пояснил: Это несложно если живешь рядом с ними.

Маша хотела еще расспросить про драконов но впереди сквозь деревья они увидели огонек Илион прибавил шагу и очень скоро они подошли к небольшому домику в окошке которого и горел свет. Навстречу им вышел хозяин. Он напомнил Маше былинного богатыря из сказок, только на пенсии: широкоплечий и высокий, с окладистой седой бородой. Он был одет, как Илион, в белоснежную рубашку и кожаные брюки, сбоку за широким ремнем Маша заметила внушительных размеров охотничий нож с широким лезвием и красиво отделанной ручкой.

Они крепко обнялись с Илионом.

Как я рад тебя видеть! Красивым низким голосом которому позавидовал бы оперный певец, произнес Учитель.

А тоже очень рад! ответил ему Илион.

Когда мужчины поздоровались Учитель обратил внимание на скромно стоявшую поодаль Машу. Он пытливо оглядел ее но не смог по необычному внешнему виду определить, кто она и вопросительно посмотрел на Илиона.

С почтением представляю вам Фею дочь Великой феи Неры. Сказал он.

Как и ожидал Илион, Учитель был поражен. Он сначала замер, но потом приблизился к ней и низко поклонился.

Не надо… Маше было неудобно что этот пожилой человек отдает ей почести, как королеве. Не надо кланяться пожалуйста…

Старик выпрямился и с удивлением взглянул на девушку.

Она необычная Учитель тихо объяснил Илион и с легким поклоном обратился к Маше:

Это мой учитель о котором я тебе рассказывал правда не так много как он того заслуживает…

У Учителя от такого обращения Илиона с Феей пропал на мгновенье дар речи.

Тебе? воскликнул он ты обращаешься к Фее на «ты»?

Госпожа сама так захотела… попытался оправдаться Илион Я сопротивлялся…

Машин слух резануло слово «госпожа», она открыла рот, чтоб возмутиться и все объяснить, но Учитель продолжал отчитывать Илиона, как провинившегося школьника:

Ты нарушил кодекс Рыцаря который гласит что мы должны обращаться к Феям не иначе как Госпожа или Фея.

Я помню правила но ничего не мог поделать сокрушенно пробормотал Илион.

Маша, наконец, смогла вставить свое слово:

Я сама попросила Илиона называть меня по имени. К тому же мой отец, − Маша решила, что это железный аргумент, − разрешил ему.

Учитель и Фея смотрели друг на друга: он с сомнением а она твердо готовая защитить Илиона от его нападок. Учитель неожиданно улыбнулся:

Да Илион защитница у тебя что надо.

Илион благодарно взглянул на Машу.

А как мне Вас звать? спросила она чтоб разрядить обстановку.

Зовите меня Учитель Фея. Он хотел поклониться но взглянув на Машу не стал. Проходите в дом пригласил он гостей вы устали проголодались…

И то и другое подтвердила Маша а Илион согласно кивнул.

Дом и обстановка сильно напоминала жилище Илиона. На столе появились тарелки с простыми но очень аппетитными блюдами: круглой картошкой посыпанной укропом запеченной с золотистой корочкой курицей теплый, словно только из печки, хлеб. Глядя на еду, Маша поняла, что прогулка по лесу сильно возбуждает аппетит.

Илион, как всегда, положив в тарелку еду, молча вышел за дверь. Маша проводила его грустным взглядом, который не укрылся от хозяина.

Угощайтесь, гостеприимно предложил он.

Маша поблагодарила и с удовольствием принялась за еду. Вскоре вернулся Илион, и они долго переговаривались о планах Илиона и Маши, делились новостями о Ферии, Зудане, перемещениях разной нечистой силы, нападениях на деревни и потерях знакомых. Маша мало принимала участие в разговоре, после ужина у нее закрывались глаза от усталости.

Вам надо отдохнуть, сказал хозяин, ведь завтра путь предстоит неблизкий. Вас ждет комната наверху. Она, конечно, не соответствует Фее, но, надеюсь, придется вам по вкусу.

Он проводил ее в коридор, где оказалась винтовая лестница, ведущая на второй этаж. Маша поблагодарила хозяина и, пожелав ему спокойной ночи, медленно поднялась наверх.

Спальня, в самом деле, оказалась миленькой и маленькой: удобная кровать с красивым витым узором по изголовью, на миниатюрном столике серебряный кувшин для умывания, в нем прозрачная вода, рядом вышитое диковинным узором полотенце, на окне цветные занавески. Казалось, здесь раньше жила девушка.

Маша присела на кровать. Все вокруг было тихо и спокойно. Первый день в волшебной стране кончился, а что будет завтра? Но она уже не могла больше думать. С трудом раздевшись, Маша упала на кровать и мгновенно уснула.

Было раннее утро, когда Маша проснулась. Она встала с постели, распахнула окно и вдохнула свежий, еще ночной воздух. Робкий лучик солнца, найдя просвет в облаках, коснулся Машиного лица. Девушка какое-то время стояла, наслаждаясь мягким теплом и подставив лицо этому одинокому лучику. Но вдруг она вспомнила, как Илион говорил, что здесь уже много лет не светило солнце… А сегодня… Маша открыла глаза и посмотрела на небо: ошибки быть не могло, солнце выглядывало из-за туч и робко, боязливо освещало серую унылую землю!

Маша быстро умылась, оделась и сбежала вниз, чтоб сообщить такую важную, как она считала, новость.

Ты понимаешь реальную опасность своего положения? − услышала она взволнованный голос Учителя, доносившийся с крыльца.

Маша остановилась и прислушалась.

− Понимаю… − тихо отозвался Илион.

− Ты идешь на верную смерть.

Маша закрыла рот рукой, чтоб не вскрикнуть.

− Она и так подступила слишком близко, − спокойно сказал Илион, − какая разница, где это произойдет, ведь проклятье в любом случае свершится. Я давно свыкся с этой мыслью. Когда Тэра рассказала о Ней, у меня мелькнула только одна мысль, что скоро все кончится. К тому же судьба дает мне превосходный шанс сделать что-то нужное. Выполню последнее поручение и все… Я давно выбрал… − тут Маша не расслышала, вероятно, Илион показал что-то Учителю.

Она замерла у двери, не зная, как поступить. Похоже, разговор у них был серьезный.

− Но ведь есть одно условие. Может, фея…

Илион грустно рассмеялся:

− Это насмешка. С такими, как я, чудес не бывает. Я для всех проклятый горбун, приносящий несчастья, пусть я таким и останусь. Я смирился со своим уродством… И не хочу выглядеть смешным. Посмотрите на меня, когда я снимаю маску, отбросив свое отношение ко мне, и вам сразу станет ясно, что это условие никогда не будет выполнено. Прошу, Учитель, давайте закончим этот разговор…

Маша стояла за дверью, не решаясь войти. Подслушивать чужой разговор очень плохо, тем более, чей-то секрет. Маша даже забыла о солнце, думая о том, что только что услышала. Она понимала, хотя и не совсем, что их беседа каким-то образом касается ее. Она уже хотела выйти к ним, но снова услышала голос Учителя:

− А твоя фея… Какая она?

Маша замерла, превратившись в слух. Ей очень хотелось узнать, что думает о ней Илион.

− Она… необыкновенная. Милая и волшебная, − с такой трогательной теплотой в голосе произнес Илион, что Маша покраснела и мысленно ответила: «Ты тоже, как из сказки».

Она помедлила, чтобы прийти в себя и когда почувствовала, что немного успокоилась, вышла к мужчинам.

Доброе утро, поздоровались рыцари и галантно поклонились ей.

Доброе… немного смутившись, ответила Маша. Учитель вежливо поинтересовался, как ей спалось. Как дома, спасибо, поблагодарила Маша.

Вот и отлично, обрадовался рыцарь, теперь завтракать и в дорогу. Он заспешил в избу, но на пороге остановился и сказал:

Мы видели солнце. Это Ваша заслуга.

Моя? Изумилась девушка.

Конечно. Ведь Фея снова в Ферии.

За столом Маша разговаривала с Учителем о всяких мелочах. Илион участия в завтраке не принимал.

Он всегда такой… мрачный? спросила Маша, невольно вспоминая подслушанный разговор.

Последнее время да, ответил Учитель, но, спохватившись, быстро добавил: Илион хороший, добрый и веселый человек.

Наверное, вы правы, только он не любит этого показывать.

В жизни Илиона произошло событие, круто изменившее его жизнь. Я не могу вам рассказать, но поверьте на слово. Когда это случилось, он стал перед выбором: поступиться честью и жить спокойно или стать изгоем. Он, как видите, выбрал второе. Не каждый мальчик в десять лет способен на такой поступок.

Учитель немного помолчал, вероятно, вспомнив то время. Маша не мешала ему. Наконец, приняв решение, он взглянул на нее не по возрасту ясными и блестящими глазами и проговорил:

Может, Илион выглядит таким нелюдимым, угрюмым, но он совсем не такой. Присмотритесь к нему. Он многим жертвует ради вас.

Обещаю. Тихо произнесла Маша, тронутая словами Учителя. Я мало знаю Илиона, но… она задумалась, подбирая нужные слова, я чувствую, что он близок мне по складу характера и… еще по каким-то обстоятельствам, столкнувшим наши жизни и судьбы. Мне с ним легко.

Старик пытливо взглянул на нее, и, увидев в ее глазах подтверждение сказанного, улыбнулся:

Я очень рад.

Вошел Илион и сказал, что все готово в дорогу. Все вышли во двор. У порога стояла лошадь.

Мы что, на ней поедем? с испугом спросила Маша.

Да.

Но я никогда… даже близко к лошади не подходила…

Ты сядешь в седло, а я поведу ее. Все будет хорошо, успокоил ее Илион.

Маша медленно приблизилась к животному. Илион ловко подсадил ее. «А утро начиналось очень хорошо», думала Маша, пытаясь устроиться поудобнее, даже слишком хорошо». Сидеть в седле было очень высоко и очень широко.

Учитель протянул ей какой-то предмет, завернутый в материю. Маша развернула, в руках оказался изящный кинжал, похожий на тот, что был вчера у него.

Это на всякий случай, пояснил он. Кинжал не совсем обычный. Он может принадлежать только одному человеку. С сегодняшнего дня кинжал принадлежит Вам, значит, никто больше не сможет им воспользоваться. Скорее наоборот. Закончил он с легкой усмешкой.

Маша привязала кинжал к поясу.

Спасибо Вам за гостеприимство. Сказала Маша на прощанье.

Не стоит благодарить. Для каждого человека большая честь, если в его доме гостит фея, тем более, Великая. По-доброму ответил Учитель.

Я еще не фея… Смутилась Маша.

Все придет вместе с волшебством, улыбаясь, сказал старик, и кто знает, может, когда-нибудь, вы еще раз посетите мое скромное жилище. А пока пусть вам сопутствует удача.

Мужчины обнялись, и Маше показалось, что у Учителя в глазах блеснули слезы.

− Я все-таки не теряю надежды увидеть тебя, − сказал на прощанье Учитель.

Илион взял лошадь под уздцы, и они тронулись. Путь их лежал к ближайшему лесу. У самой кромки Маша оглянулась: Учитель все еще неподвижно стоял у дома и смотрел им вслед.

Какое-то время ехали молча. Но Маше было неловко, что она едет, а Илион идет.

Послушай, обратилась она к нему после некоторого раздумья, может, ты тоже сядешь на лошадь? Места хватит.

Нет, это запрещено, отказался Илион. Маша непонимающе уставилась на него. Никому не позволяется сидеть рядом с Феей, объяснил он, тем более так близко.

Я еще не фея, второй раз за утро возразила она.

Это не важно. Вы… ты скоро ей станешь…

Маша решила не сдаваться, хотя переспорить Илиона, как она понимала, будет непросто.

Ладно, посмотрим на проблему с другой стороны, глядя в спину Илиона, начала Маша второе наступление, если ты сядешь, мы поедем быстрее, а шагая, ты устанешь. А вдруг мы встретим чудовище какое-нибудь… Ведь здесь водятся чудовища? Как ты будешь усталый драться? Илион оглянулся и замедлил шаг, а она продолжила: К тому же, нас здесь никто не видит, а если я спрячу медальон под одежду, никто и не узнает, кто я такая. Она так хитро и мило посмотрела на Илиона, что тот невольно улыбнулся. Ты и сам понимаешь, что я права, не унималась Маша, иначе не улыбался бы…

Как ты увидела? испугался Илион и даже коснулся маски.

По глазам, наверное, неуверенно ответила Маша.

Илион молчал, не зная, как поступить.

Так ты сядешь или нет? Поторопила его Мария.

Хорошо, все еще думая о правилах, произнес Илион, но если тебе надоест мое общество, скажи.

Не беспокойся, не надоест, облегченно вздохнув, быстро сказала Маша, куда сядешь: вперед или назад?

Позади, если ты не против.

Маша продвинулась вперед, Илион легко сел в седло, взял поводья, и лошадь потихоньку тронулась. Он, похоже, был хорошим наездником, умело правил, легко подпрыгивая в седле, если местами с шага лошадь переходила на рысь. Чего нельзя было сказать о Маше. Она болталась, как мешок, и если бы Илион не поддерживал ее, то давно свалилась бы.

Илион, как всегда, молчал. Он думал сразу о многом, и ни о чем. Мысли роились в голове, как пчелы в улье, и не было никакой возможности их упорядочить. От Маши пахло чем-то незнакомым и очень приятным. Он вдыхал ее аромат, голова немного кружилась, и это ему нравилось… Она несколько раз испуганно хватала его за руки, боясь упасть, ее прикосновения заставляли стучать его сердце так, как оно не билось никогда в его жизни. Но это ему тоже нравилось. Он не мог понять, что же с ним такое происходит и чем это грозит. И не хотел понимать.

Когда Маша и Илион выехали из леса, шла вторая половина дня. Решив передохнуть и подкрепиться, они расположились под раскидистым деревом на опушке. Илион сел лицом к лесу, с противоположной стороны дерева, а Маша ела, обозревая небольшую поляну. Хотя, смотреть было особенно не на что: серая трава, серое небо, серый лес вдали…

Они почти закончили с обедом, когда Илион почувствовал, что кто-то приближается к ним из ближайших кустов. Осторожно, стараясь не привлекать внимание, Илион надел маску, достал меч, медленно встал, потянулся к рюкзаку, будто собираясь что-то достать, но, резко повернувшись, крикнул:

Выходи, я тебя вижу!

Маша вскочила на ноги и выглянула из-за дерева. К ним, шатаясь, приближался человек, весь в ссадинах и царапинах, вместо одежды лохмотья. И что-то звериное во взгляде.

Волк, это ты? воскликнул Илион и бросился к нему.

Волк? Маша не поняла, где Илион увидел зверя, но тоже поспешила к раненому. Увидев их, мужчина, видимо потеряв остатки сил, упал лицом в траву. Они перевернули его на спину, человек был без чувств. Илион без промедления достал из рюкзака пузырек с мазью и начал ловко втирать ее в раны.

Волк это его имя? спросила Маша, помогая ему.

Нет, его зовут Ивон, с ударением на «и» ответил Илион, Он волк в жизни, оборотень.

Как оборотень? Ты ведь говорил, они очень опасны…

Они опасны ночью, в полнолуние объяснял, не останавливаясь, Илион, а сейчас день. К тому же я давно его знаю, он хороший… человек. В детстве на него напал оборотень, но убить не успел взошло солнце. Коротко рассказал Илион историю Ивона.

Какой ужас, посочувствовала Маша, мы можем ему еще чем-нибудь помочь?

Больше ничем. До ночи он не опасен, а потом…

К Ивону, наконец, вернулось сознание, и он, осмотревшись вокруг мутными глазами, остановил взгляд на Илионе:

Это ты? Неужели это ты?

Кто тебя так? вместо ответа спросил Илион.

Вампиры…

Понятно, кивнул Рыцарь, тебе лучше?

Да, спасибо.

Волк приподнялся, Илион помог ему сесть. Увидев Машу, он удивленно взглянул на Илиона:

А это кто? Я никогда не видел тебя раньше с девуш…

Но, взглянув на медальон, он, пораженно замолчал на полуслове. Маша уже начала привыкать к реакции людей на свою скромную персону, поэтому спокойно, насколько это было возможно в таких обстоятельствах, ждала, когда Ивон придет в себя.

И кто сыграл с тобой такую злую шутку? задал он, неожиданный для Маши, вопрос Илиону. И сам на него ответил: Фея Тэра. Я думал, вы с ней друзья…

Так и есть.

Кому, как не ей знать, что может случиться…

Ничего не случится. Не надо об этом говорить, остановил оборотня Илион. Я сам решил, никто не заставлял меня.

О чем это вы? смутно почувствовав что-то нехорошее, спросила Маша.

Она ничего не знает? предположил Ивон.

Нет, ей незачем знать, тихо отозвался Илион.

Перестаньте разговаривать так, будто меня здесь нет! разозлилась Маша.

Простите, Фея, вместе извинились они. Маша, зло сверкая синими глазами, смотрела на них, ожидая объяснений, а Илион быстро встал и с легким поклоном (отчего на лице у Маши появилась сердитая гримаса) быстро сказал:

Я расскажу тебе чуть позже, сейчас не время…

Да, поддержал его Ивон, стараясь помочь другу, вам надо спешить, здесь скоро будет очень опасно. Кроме меня, здесь есть еще парочка оборотней. Скоро ночь.

А как же ты? взволнованно спросила Маша, мы не можем тебя оставить в таком состоянии…

Раны скоро заживут, не волнуйтесь обо мне, уходите, настойчиво повторил Ивон.

Илион и Маша быстро собрались, попрощались с оборотнем и, сев на лошадь тронулись дальше в путь.

Я волнуюсь за него, оглянулась Маша на Ивона, все еще сидящего у дерева.

Ночью он обернется волком и почувствует себя намного лучше, заверил ее Илион, главное, чтоб вампиры больше его не встретили…

Глава 8.

Тем временем, Зудана, Великая волшебница Ферии, как она себя называла, сидела на троне в огромной зале, в своем спрятанном в дремучем лесу, холодном темном замке, который больше был похож на средневековую крепость или тюрьму. Она ждала сына. Он задерживался, и это обстоятельство выводило ее из душевного равновесия, какое должно быть у дамы ее ранга. Но сильнее ожидания ее нервировало, что вернулась дочь Неры, она чувствовала ее присутствие своим ведьминским сердцем. Но Зудана не допустит, чтоб какая-то девчонка разрушила все, что она создала за эти годы.

– Она не сможет противостоять мне, мне самой могущественной волшебнице на свете! в возмущении Зудана вскочила и стала расхаживать по мрачной зале. Какая-то выскочка, у которой нет волшебной силы! Жила среди людей! Зудана все больше злилась. Эй, кто-нибудь!

Вошел слуга невысокий сгорбленный старик, с испуганным лицом и остановился в нерешительности у двери.

Мой сын еще не пришел?

Нет, Ваше Величество, ответил он, Час назад прибыли два колдуна из Северного леса и оборотень по прозвищу Лютый. Также вашей аудиенции нижайше просит …

Заткнись, идиот, рявкнула на слугу Зудана, тебя не спрашивали, кто прибыл, я никого не хочу видеть…

В этот момент кто-то так сильно распахнул дверь, что слугу сбило с ног. Он с трудом поднялся но, увидев, кто вбежал к госпоже, почел за благо удалиться. Держась за ушибленный бок, слуга быстро исчез за дверью.

Наконец-то, Зерон! воскликнула Зудана, увидев сына.

Мама, я вернулся, целуя ее в подставленную щеку, сообщил Зерон, Но у меня плохие новости.

Я знаю, что она уже здесь, сказала Зудана, усаживая сына на трон, а сама продолжая медленно ходить, пытаясь не показывать сыну, что волнуется, но почему ты не убил ее?

Я не успел, вскочил Зерон и подошел к матери, я нашел ее, следил целый день. Потом догнал, когда она одна возвращалась домой. Схватил за горло, достал нож, нацелился, но тут откуда-то появился… проклятый горбун!

Что? от возмущения у ведьмы перехватило дыхание.

Да, это был Илион. Мы схватились с ним, но Проклятый достал меч, и мне пришлось отступить. Потом я предпринял еще одну попытку: выпустил в Фею отравленную стрелу, попал в шею, но Илион схватил ее и куда-то переместился! Я не успел за ним.

Но как он посмел? прошипела Зудана, от такого голоса даже Зерону стало не по себе. Как он узнал?

Зерон хорошо знал свою мать, и предусмотрительно замолчал, пережидая, пока она немного успокоится. Но Зудана все больше впадала в ярость. Она кричала так, что звенели стекла, посылала проклятья всей Ферии и каждому ее жителю, грозила такими бедами, каких они еще не видывали. Зерон еле сдерживался, чтоб не закрыть руками уши. Но вдруг она замолчала на полуслове и, повернувшись к сыну, непривычно тихим голосом сказала:

Я знаю, откуда он узнал, и кто послал его на помощь.

Зерон вопросительно взглянул на мать.

Это фея Тэра! Как я сразу не догадалась!

Я считал, что она умерла… озадаченно произнес Зерон.

Дух еще жив… О чем-то раздумывая, отозвалась Зудана. Эй, слуга!

Вошел тот же сгорбленный старик. Теперь он еще больше согнулся, смиренно опустил голову, стараясь не смотреть на свою госпожу.

Пошли за воинами! приказала она.

Слуга низко поклонился и мгновенно скрылся.

Зудана, казалось, немного остыла. Продолжая мерить залу шагами, она теперь более спокойным тоном, попросила сына рассказать все подробности. Зерон, стараясь ничего не упустить, в красках расписывал свое путешествие.

Значит, Илион отказался помочь, медленно сказала Зудана, когда сын закончил рассказ, Может, он хотел… избавиться от проклятья… впрочем, тогда она была бы уже мертва. А я чувствую, что она здесь, живая и здоровая.

Зудана задумалась. Ей были непонятны действия Илиона. Впрочем, немного поразмыслив, она задала Зерону еще один вопрос:

Как она выглядит?

Она высокая, Зерон закрыл глаза, стараясь как можно точнее вспомнить Фею, короткие каштановые волосы, правильные черты лица, довольно приятные… И глаза… Такие синие, испуганные необычные глаза, немного увлекаясь воспоминаниями, и как показалось матери, с теплой ноткой в голосе произнес последнюю фразу сын.

Тогда, я думаю, прервала его Зудана, или он побоялся убить ее, пока она не стала настоящей феей, или… он влюбился.

Влюбился? с сомнением посмотрел на мать Зерон, Разве позволено рыцарю, да еще проклятому любить? И как можно полюбить фею?

Настоящую фею нельзя, но она пока выглядит и ведет себя, как обычная девчонка. И он, скорее всего, пойдет с ней. А в конце или убьет ее и избавится от проклятья, или погибнет сам.

Мама, ты мастер насылать проклятья. От них никто не может ни спастись, ни избавиться. Льстиво похвалил мать Зерон.

Да, горделиво взглянув на сына, подтвердила Зудана, никто еще не смог обхитрить меня. Но, продолжала она уже серьезно, Если Илион пойдет с ней (а я почти уверена, что он так и поступит), нас ждут крупные проблемы. Он Рыцарь, и, дав слово, будет держать его до последнего вздоха. И мы можем только предполагать, какую клятву он принес ей.

Мама, я готов идти драться с ним! приняв театральную позу, возвестил Зерон. Он не боялся произносить эти слова, потому что знал, что мать ни за что не отпустит его. И не ошибся:

Ты будешь королем, правителем Ферии, я ни за что не позволю тебе рисковать жизнью! воскликнула она. У нас достаточно вампиров, оборотней, воинов, чтоб защитить себя и уничтожить любого, кто перейдет нам дорогу.

Зерон, для убедительности, еще возмущался какое-то время, но скоро успокоился. Он считал свой долг выполненным и предоставил матери самой решать, кого посылать сражаться с Илионом.

Заканчивался еще один день. Теперь Маша и Илион ехали по лугу, оставив лес далеко позади. Постепенно пожухлую траву и увядшие давно цветы сменили камыш и осока. То здесь, то там виднелись лужицы, земля стала неровная: лошадь то проваливалась по колено в грязную жижу, то наступала на твердую кочку.

Придется спешиться, сказал Илион. Дальше болото.

Илион снял с лошади седло и уздечку, ласково потрепал гриву и отпустил:

В этих местах она нам не помощница.

Он срубил длинные палки для себя и Маши и осторожно сделал первые шаги. Под ногами было так неустойчиво и казалось, что земля сейчас перевернется и накроет их с головой. Идти сразу стало тяжело: обувь намокла, Маша быстро устала, но молча продвигалась за Илионом, думая только о том, что когда-нибудь болото кончится, и они выйдут на дорогу.

Иди за мной, шаг в шаг, предупредил ее в начале пути Илион, не оглядывайся и не прислушивайся.

Они шли и шли, чем дальше, тем глубже проваливались ноги, все больнее врезался в плечи рюкзак, Маша не смотрела по сторонам, потеряла счет времени и видела перед собой только спину Илиона.

И вдруг она что-то услышала. Сначала Маша решила, что ей показалось. Но, прислушавшись, она стала все отчетливее различать отдельные шорохи, всхлипы, перешептывания. «Может, болото издает такие звуки?» подумала Маша, продолжая продвигаться вперед. Но постепенно она ясно услышала, как переговаривались женщины. Маша не могла различить слов, но совершенно непонятным образом понимала их. Голоса звали ее к себе, манили, приглашали отдохнуть, обещая жизнь, полную удовольствий и радостей… Маша внимала их приятным голосам и неожиданно поняла, что не может идти дальше. Она остановилась, бросила палку и оглянулась.

Как она не заметила? Справа и слева от нее в болоте сидели девушки, длинные волосы закрывали их нагие тела, а вместо ног они элегантно помахивали красиво переливающимися чешуей хвостами. «Это русалки», догадалась Маша. Изменилась и местность, вокруг было уже не болото, а красивый цветущий сад. Маша глянула на Илиона: он продолжал пробираться вперед, не замечая, что она остановилась. Маша хотела позвать его, но отчегото передумала… А русалки все настойчивей манили ее к себе… Маша вдохнула аромат сада, стало тепло и приятно. Она повернулась и пошла к ним, не разбирая дороги. Идти было, на удивление, легко. Она наслаждалась дурманящим ароматом трав, теплым солнцем, слушала голоса девушек… И вот, когда Маша подошла совсем близко, до русалок оставалось каких-нибудь пара шагов, все мгновенно исчезло. Вместо красавиц ее окружали уродливые старухи с зелеными, как пакля, волосами и крючковатыми, обтянутыми дряблой кожей, руками. Маша с ужасом обнаружила, что почти полностью увязла в болоте и не может пошевелиться. Жуткие русалки быстро окружили ее, вцепились в нее корявыми руками и потянули в густую липкую грязь. Маша пыталась вырваться, но не хватало сил. Она хотела позвать Илиона, но губы не слушались, а язык словно прирос к небу. Холод сковал тело, разум потупился, мысли путались, и Маша перестала сопротивляться. Русалки затягивали ее все глубже и глубже в грязную, холодную муть болота. Последнее, о чем она подумала, была горькая мысль о том, что ей не удалось стать той, кем ее так хотели видеть…

В этот миг кто-то больно рванул Машу за волосы, выводя тем самым из состояния транса. Она почувствовала, как крепкие руки, схватили ее за плечи и резко выдернули из трясины. Потом она поняла, что ощущает под ногами относительно твердую почву и хотела открыть глаза, но сквозь грязные слипшиеся волосы ничего не было видно. Кое-как откинув отдельные пряди с лица, она увидела Илиона: он стоял по пояс в болоте с обнаженным мячом и махал им, как заядлый фехтовальщик. Русалки со страхом пытались увернуться от него и быстро исчезали в болоте. Наконец, когда последняя нырнула в топь, Илион, с трудом пробираясь по вязкой жиже, медленно приблизился к Маше.

Они ничего тебе не сделали? осматривая ее, спросил он.

Да… Нет…

Маше было страшно, но еще больше стыдно и неловко, что она пошла к русалкам и что у нее такой ужасный вид: вся мокрая и грязная. Маша представила, как выглядит со стороны и тихо заплакала. Слезы текли по лицу, оставляя две чистые дорожки на щеках. Грязь капала с рук, краев одежды.

Не плачь, никто не может с первого раза пройти русалок, поняв ее состояние, попробовал успокоить Илион, я тоже не сразу научился…

Он опустил руку в болото, и, пошарив, вытащил палку Маши, его была воткнута неподалеку.

Пойдем, протягивая Маше палку, сказал Илион, Скоро выйдем к озеру с горячими ключами. Там помоемся и переночуем.

Оставшийся путь прошел без приключений. Болото кончилось, они миновали небольшой лесок и вышли к озеру. Уже наступила ночь, на небе взошла луна.

Я пойду за хворостом, а ты пока можешь искупаться.

Не уходи, попросила Маша, вдруг в озере тоже кто-то есть!

Нет, там только рыбы, успокоил ее Илион, здесь начинаются владения феи рек и озер. То есть были, поправился он, но все равно сюда нечасто суются… плохие.

Илион скрылся в лесу, а Маша быстро разделась и вошла в воду. Дно оказалось песчаным и твердым, и чем дальше Маша заходила в озеро, тем теплее становилась вода. «Горячие ключи!» вспомнила Маша слова Илиона. Это было очень необычное ощущение. Маша долго плавала и ныряла, устраивая себе контрастное купание от теплого источника к холодному.

Выйдя на берег, она почувствовала себя чистой и отдохнувшей. Достала из рюкзака длинный плащ своей матери и накинула его. Он пах чем-то приятным и знакомым. Может, мамой… Но Маша не могла помнить этого.

Илион вернулся с охапкой сухих веток и быстро развел костер.

Мне тоже нужно… привести себя в порядок, немного запинаясь, сказал он, ты не могла бы…

Да, да, отозвалась Маша, быстро пересаживаясь спиной к озеру, я не буду смотреть.

Илион вышел из воды с двумя большими рыбами, нанизанными на тонкий нож. Выстиранную одежду развесили на кустах, рыб насадили на палку и поджарили на огне. Они сели, повернувшись спинами друг к другу, и с аппетитом принялись за ужин. Рыба получилась очень вкусная.

Вечер оказался совсем не похожим на день. Луна светила ярко, озеро серебрилось, костер, по-домашнему потрескивая, медленно догорал, так бы сидеть тихо и спокойно, смотреть на озеро и никуда больше не идти, подумалось Маше. И чтоб Илион был рядом, неожиданно для себя, добавила она еще одно условие.

Ты снова спас мне жизнь, прислоняясь спиной к его спине, сказала Маша. Илион вздрогнул и выпрямился. Скажи, ты такой костлявый сам по себе или это я тебя так напрягаю? – Спросила она.

Илион улыбнулся и пожал плечами, ее вопросы ставили его в тупик:

− Эээ… ммм…

− Понятно. – Маша посмотрела на звезды и еще поинтересовалась: − А здесь, кроме тебя и Учителя, еще живут нормальные люди?

Нормальные? Не понял Илион.

Ну, то есть, не оборотни, не русалки…

В этом смысле я тоже не такой, как все… Илион натянул маску и повернулся к Маше.

Чем же ты ненормален?

Илион удивленно взглянул на нее:

Разве я выгляжу, как другие?

Маша потупила глаза:

Отец говорил, что на тебе лежит проклятье. Но во всем остальном, ты же…

Да, в остальном, я простой рыцарь, подтвердил Илион.

Расскажи мне о рыцарях, попросила Маша.

Илиону нравилось, когда Маша спрашивала его о чем-нибудь. Он помешал угли и, немного подумав, начал рассказ:

Истоки рыцарства восходят к началу правления Фей. Рыцари охраняли города и деревни от злых сил, а также сопровождали Фей. Стать рыцарем может не каждый желающий, а только тот, кто смел духом, отважен, верен слову и обязательно из благородного, ничем не запятнавшего себя рода. Но самое сложное быть рыцарем. Поэтому сейчас настоящих рыцарей осталось очень мало.

И ты один из них, сказала Маша, с уважением взглянув на Илиона.

Да, но это случилось благодаря фее Тэре.

− Не скромничай. Думаю, она увидела в тебе все те качества, которые нужны для того, чтоб стать рыцарем.

− Другие рыцари не похожи на меня. Ты встретишься с ними в столице. Я стал отшельником. Живу в лесу и охраняю ближние деревни. Я не общаюсь ни с кем, кроме Феи Тэры, Учителя и своей няни.

− А твоя семья?

− Отец погиб, когда я был ребенком, а о матери, если позволишь, я не буду говорить…

Они еще долго разговаривали, Маша задавала много вопросов, ведь она ничего не знала о Ферии, Илион охотно отвечал. Он почти привык обращаться к Фее по имени и на «ты». Оказалось, это не так сложно, ведь она относилась к нему, как к равному, без тени высокомерия, отвращения или презрения. Маша вела себя просто и естественно, и Илион невольно поддавался ее настрою и непринужденной манере общения.

Наступила полночь, когда они улеглись у костра, подложив под головы рюкзаки. Разглядывая небо, Маша подумала, что никогда раньше не ночевала в лесу и не видела столько звезд. А утром опять…

Что будет завтра? Спросила она.

Мы будем искать Фею. Она отдаст тебе жезл, и ты станешь Феей, тихо произнес Илион, и Маша услышала грусть в его голосе.

Ты не рад?

Рад, эхом отозвался он, но Маша не поверила. Она хотела еще спросить, но Илион повернулся на бок, и Маша поняла, что разговор окончен и, пожелав ему спокойной ночи, нехотя закрыла глаза.

Илион очнулся с мыслью, что вчера наговорил лишнего. Он неслышно встал, подошел к озеру, зачерпнул ладонями холодную воду и плеснул себе в лицо. Он знал, что будет нелегко, но опасный путь теперь казался ему почти прогулкой по сравнению с тем, что с каждым днем Илиону становилось все труднее видеть в ней Фею. И бороться с собой. Вот если бы она с отвращением смотрела на него, как все… Но… Илион тяжело вздохнул и натянул маску.

Маша тоже проснулась и сидела, потягиваясь и щурясь. От воды поднимался туман, а выглянувший из облаков лучик солнца разукрасил его в розово-голубые тона. Маша невольно залюбовалась этой картиной. Сегодня солнце светит ярче, подумала она.

Нам нужно идти, сказал Илион, протягивая ей горбушку хлеба и кусок мяса, если ты не против, перекусим в пути.

Они закинули за плечи рюкзаки и пошли вдоль озера.

Еще один день в незнакомой мне стране, доедая хлеб, констатировала Маша, каждое утро я просыпаюсь с мыслью, что все мне приснилось.

Нам сегодня нужно будет найти Фею Голубого озера. У нее хранится жезл твоей… То есть Феи Неры.

Маша кивнула. При упоминании о матери стало грустно. Ей представилось, как она стоит на высоком берегу и бросает жезл в воду, зная, что случится с ней очень скоро…

Илион взглянул на Машу и понял, о чем она думает. Хотелось сказать ей теплые ласковые слова, но он сдержался, решив соблюдать правила этикета, насколько это будет возможным, и прибавил шагу. Маша поспешила за ним. Этот полубег немного помог Илиону справиться с чувствами, Маша еле успевала за ним, не понимая, зачем так спешить, она не могла смотреть по сторонам, в ушах шумел ветер, дыхание становилось все тяжелее. Когда через полчаса такой гонки у Маши закололо в правом боку, она не выдержала:

Стой! выдохнула она и упала на песок. Я больше не могу.

Илион опустился рядом.

Может… я и фея, тяжело дыша, с остановками, проговорила она, но силы мои… на исходе…

Извини, я думал, ты успеваешь за мной. Виновато опустил глаза Илион.

Ничего… Ты же не знал, что у меня… по физкультуре тройка. Успокоила его Маша.

Илион непонимающе посмотрел на нее.

Есть такой предмет в школе, дети бегают, прыгают, играют в разные игры… пояснила Маша, переводя дух, я очень плохо успевала, хуже всех.

Что такое «школа» Илион догадался. Маша захотела пить, с трудом встала и подошла к озеру. Взглянув в неподвижную воду, Маша увидела свое отражение, но не сразу узнала себя: длинные волнистые волосы закрывали половину лица. Она откинула их назад и, приглядевшись, пришла к выводу, что, несмотря на походные условия, неплохо выглядит. Синяки на шее она прикрыла высоким воротником свитера, а царапина на щеке почти прошла. Маша уже хотела зачерпнуть в ладонь воды, как вдруг глаза ее, и без того синие, загорелись, словно кто-то включил лампочки где-то внутри нее. Свет отразился не только в озере, но и озарил все вокруг: деревья, трава, песок вмиг стали голубыми. Она повернулась к Илиону.

Он, как завороженный, оторопело смотрел на нее. Она спросила, что с ней, а он вместо ответа низко поклонился и ничего не ответил.

Ты можешь объяснить, что происходит? Маша начинала злиться, я знаю, что у меня и раньше глаза светились, но не до такой же степени…

Это знак принадлежности к самой высокой касте волшебников. Торжественно произнес Илион. Волшебный свет появляется, когда Фея желает совершить волшебство, или если рядом находится другая не менее могущественная волшебница.

Но при фее Тэре они не горели так…

Потому что она слишком слаба. Я думаю, к нам приближается Фея Аврора.

Маша представила, как выглядит со стороны, и сказала:

Я похожа на чокнутую инопланетянку…

Ты Фея Ферии, поправил ее Илион.

Или на морской маяк, продолжала сравнивать себя Маша, но пока я никого не вижу, а ты?

Илион тоже никого не заметил. Они еще немного постояли, но Фея не появилась. Маша плохо видела из-за яркого света, но постепенно зрение возвращалось. Она заметила, что Илион держится от нее на почтительном расстоянии, всем своим видом показывая, что она выше него. Дистанция которую он пытался установить еще с начала их недолгого знакомства раздражала и обижала ее.

Илион она подошла к нему очень близко и посмотрела в его печальные черные глаза. Я понимаю что меня тебе навязали и ты не обязан идти со мной но… последние два дня у меня ближе тебя никого нет. Если честно, то у меня никогда не было никого настолько близкого… У Маши на глаза навернулись слезы и она отвернулась.

Прости тронутый ее словами тихо произнес Илион но иначе нельзя.

Почему? Неужели так трудно быть моим другом?

У тебя не может быть друзей потому что ты Фея твердо сказал Илион опустив при этом глаза.

Ты меня убеждаешь в этом или себя? возмутилась Мария.

Так веками заведено… неопределенно отвечал он.

Я еще не фея крикнула Маша и неизвестно стану ли ей когда-нибудь! Надо жить сегодняшним днем! Неизвестно что случиться завтра!

Ты станешь феей… упрямо пытался убедить ее Илион.

Невыносимый характер! Разозлилась Маша.

Может вы позже выясните свои разногласия вдруг услышали они приятный женский голос. Извините что помешала, но нам надо торопиться.

Илион и Маша, одновременно оглянувшись увидели молодую красивую женщину стоящую… на воде недалеко от берега. Она медленно и величаво приблизилась к ним. Глаза ее сияли как у Маши.

Вы Фея догадалась девушка.

Да. Приветствую тебя дочь Неры торжественно произнесла она и тебя, сын… она окинула Илиона с ног до головы, задержала взгляд на его мече и, почему-то, не решаясь произнести чей он сын сказала просто рыцарь Илион.

Тот в свою очередь опустился на колено и склонил голову.

Не надо церемоний остановила его Аврора до меня доходят тревожные вести. Прошу за мной.

Фея взмахнула рукой, и перед глазами изумленных путников в самом центре озера возник дворец. Издали он выглядел легким и прозрачным как из хрусталя так сверкали и переливались стены, отражая водную рябь. От берега к дворцу вела прозрачная дорожка. «Вот почему мне привиделось что она стоит на воде» подумала Маша с опаской ступая за феей. Вблизи дворец оказался не таким воздушным как с берега: толстые стены надежные двери на окнах решетки и ставни. Гостиная, в которую они вошли, по форме представляла собой правильный шестиугольник. Изящная мебель и красивая люстра говорили о хорошем вкусе хозяйки. Фея не пригласила их присесть и отдохнуть с дороги. После первых слов о том, что у Маши глаза Неры и удивления по поводу странности ее одежды (джинсы и короткая кожаная куртка), фея озабоченно сообщила им, что по ее сведениям, Зудана посылает на их поиски воинов и вампиров. Они опытные охотники и будут искать с большим рвением, потому что преданы Зудане. Значит, времени остается все меньше.

Маша слушала ее с плохо скрываемым страхом.

Они прошли по длинному коридору, свернули направо и стали спускаться по крутым ступеням вниз. Маша боялась упасть, но иногда все же бросала взгляд по сторонам. Стены, по мере их продвижения, становились все прозрачнее и, казалось, тоньше; вокруг была вода, постепенно девушка стала замечать какое-то движение. Это рыбы! «Мы под водой!» догадалась она. Илион удивлялся не меньше ее.

Наконец, они оказались на дне, потому что под стеклянным полом был виден песок, и фея ввела их в небольшую комнатку с куполообразным потолком. Мягкий свет, непонятно откуда, освещал ее своды. Комната была абсолютно пуста, если не считать парящего в воздухе в самом центре красивого предмета. Маша подошла поближе и поняла, что это жезл.

Я отыскала его после гибели Неры, сказала Фея, и, как обещала ей, хранила волшебство, заключенное в жезле двадцать лет. Многие пытались завладеть этим предметом, даже Зудана, но никто не смог удержать его, такая ноша под силу только наследнице Великой Феи. Ты должна попробовать.

А если у меня не получится? Запаниковала Маша.

Если ты дочь Неры, то сможешь.

Фея тихо подошла к Илиону и протянула ему перчатки:

Это тебе.

Илион молча надел их. Маше не было страшно, ведь она понятия не имела, что будет после того, как она дотронется до жезла. Она приблизилась к нему, и невольно залюбовалась: жезл был гладкий и изящный, на верхушке его располагался большой прозрачный камень, отражавший предметы, как в зеркале. Маша увидела в нем и свое отражение, лица Илиона и Феи, они казались немного взволнованными. Девушка решительно протянула к жезлу руку.

Только держи крепче, не отпускай, посоветовала Фея, Рыцарь, приготовься!

Илион не понял, что от него потребуется, но спросить не решился. В следующий момент Маша взяла жезл. Сначала ничего не произошло. Маша повертела его в руке, поближе рассмотрела, держать его было удобно и привычно, будто она уже давно владеет им. И что мне делать дальше, подумала девушка, собираясь задать этот вопрос Фее.

Вдруг она почувствовала, что жезл становился тяжелым. Маша обхватила его другой рукой и прижала к себе. Это не помогло: сила жезла давила на нее, Маша понимала, что упадет, если не выпустит жезл из рук, но Фея сказала «не отпускай». Жезл засветился изнутри, Маша ощутила, как в ее руку перетекает что-то горячее и продвигается все дальше и дальше, к самому сердцу. Становилось трудно дышать, перед глазами все поплыло, она поняла, что надо держать жезл, пока он светится, но сколько это будет продолжаться? Руки от напряжения онемели, голова закружилась, Маша закрыла глаза, чувствуя, что теряет сознание. Она упала бы, но чьи-то крепкие руки подхватили ее. Конечно, это был Илион.

Ей нужен воздух, быстро сказала Фея, распахивая перед ним двери, надо отнести ее наверх.

Илион с Машей на руках почти бегом бросился из комнаты. Жезл медленно тускнел, и к Маше постепенно возвращались силы.

Может, я попробую идти сама, тихо предложила она, тебе тяжело нести меня.

Нет, возразил Илион, ты очень бледная и… легкая.

Маша, не стала спорить, положила голову на его плечо и благодарно прошептала «спасибо». Фея провела их другой лестницей на противоположный конец дворца. Там располагалась лужайка. Фея сотворила из воздуха три плетеных кресла, Илион бережно опустил Машу в одно из них и присел рядом.

На свежем воздухе Маша почувствовала себя гораздо лучше: слабость почти прошла, голова не кружилась. Только сейчас она обнаружила, что до сих пор держит жезл в руках. Теперь он был совсем легкий, как вначале, когда она только взяла его.

Что мне с ним делать? обратилась она к Фее.

Жезл это и символ, и священный сосуд, и память. А сердце феи подскажет, как его использовать. Путано объяснила Фея. Но Маша решила не вдаваться в подробности.

Они еще немного посидели, пока Маша окончательно пришла в себя. Фея проводила их до берега и на прощание сказала:

Желаю вам легкого пути, я постараюсь помочь, насколько смогу. Надеюсь, мы встретимся. И, не ожидая ответа, медленно пошла обратно. Маша и Илион смотрели ей вслед. Чем дальше она уходила, тем более расплывчатым становился дворец, постепенно растворялась и без того прозрачная дорожка и фея, идущая по ней. И очень скоро они уже не видели ничего, кроме голубой глади озера.

Она какая-то… неживая, смотря на озеро, грустно сказала Маша, я тоже стану такой?

Фея живая, просто двадцать лет она провела в одиночестве и ни с кем не разговаривала, уклоняясь от прямого ответа, предположил Илион, поднимая с земли рюкзаки, нам надо…

Спешить, закончила за него Маша, помахивая жезлом, не зная, куда его пристроить.

Можно засунуть его за пояс, посоветовал Илион. Маша так и поступила. «Я скоро стану похожа на новогоднюю елку», подумала она, поправляя медальон на груди, жезл и кинжал за поясом и накидывая на плечи мамин плащ.

Глава 9.

Зудана озабоченно смотрела в окно: солнце сегодня светило ярче и дольше, чем вчера. Значит, русалки не справились. Но она на них особенно и не надеялась. Она ждала воинов. Они выполняли в Ферии самую грязную работу или были, выражаясь словами людей не из волшебного мира, киллерами или наемными убийцами. Наконец, они явились, вооруженные до зубов, огромного роста и готовые на все.

Даже большой зал для приемов выглядел с их появлением не таким огромным. Они выстроились в линию и, не моргая, угрюмо уставились на Зудану.

Мне нужно, грозно выговаривая каждое слово, произнесла она, чтобы юная Фея была доставлена ко мне. Она идет с рыцарем, его убейте. Если вы сделаете это для меня, я исполню три заветных желания каждого из вас.

Воины одобрительно ухмыльнулись.