Читать книгу Тень бабочки - Ольга Болгова - Страница 1

Каждый человек, попав в неожиданные драматические обстоятельства, обязан воспользоваться этим, ведь ситуация может оказаться судьбоносной. Или не оказаться. Ладно, никто не обязан, просто следует постараться выбраться из таких обстоятельств с максимальными приобретениями или, в худшем случае, с минимальными потерями.

В утро того дня, когда тот, кто дергает за нити судьбы, легким движением руки изменил течение моей жизни, я, разумеется, не подозревала о предстоящих метаморфозах. День выдался жарким и хлопотным. Провела три экскурсии в отдаленных от центра районах, показывая любопытствующим гостям города примеры архитектурного конструктивизма тридцатых годов прошлого века, затем выслушала получасовые стенания бывшего мужа о том, как не ценят его талант, выпила пива в неурочный час и села не в ту электричку. Впрочем, обо всех и всем по порядку.

Родители нарекли меня именем Марта, видимо, посчитав, что это беспроигрышный вариант для человека, родившегося в марте. В восемнадцать лет я вышла замуж по большой любви за одноклассника по музыкальной школе. Герман Колесников, так звали и зовут моего бывшего мужа, был солистом в хоре музыкальной школы, а после ломки голоса у него обнаружился красивый баритон, которому мы с ним посвятили все семь лет нашей семейной жизни. Герман и Марта Колесниковы – прекрасная пара, прекрасное сочетание имен, но, увы, оказавшееся всего лишь звуковым сочетанием. Герман стал солистом оперного театра, а я – матерью двух девчонок и гидом-самоучкой с незаконченным архитектурным образованием. Понимаю, что в этой краткой автобиографии рефреном звучат субъективные ноты эгоистичного сарказма, но поделать с собой ничего не могу – слишком сильна обида, о которой, возможно, расскажу позже. Или умолчу.

Живем мы с дочками в пригороде, в доме моей тети по отцу, Зинаиды Аркадьевны, куда я и спешила, опаздывая на последнюю электричку. Вагон, в который я влетела, запыхавшись, оказался изумительно стар, словно попал в подвижной состав из музея – стены обшиты желтыми панелями, потертые деревянные скамьи, грохочущие раздвижные двери. Лелея на ходу мысль, что экскурсию в музей железнодорожного транспорта вполне можно включить в программу, я устроилась у окна, благо, что выбирать было из чего – пассажиров человек пять, не больше. Голос из громкоговорителя невнятно объявил что-то, и через пару минут двери вагона звучно закрылись, электричка тронулась, а я, отзвонившись тете Зине, что еду домой, уткнулась в желтую раму окна и задремала. Мне снился странный сон, что стою на какой-то сцене, открываю рот, но не могу издать ни звука. Проснулась, когда возмущенные зрители начали покидать зал, а я – падать со сцены в очень глубокую концертную яму. С грохотом упала со скамьи моя сумка, выпала, раскрывшись веером, книга, стукнул корпусом телефон, покатился куда-то под скамью апельсин. Подобрала сумку, телефон и книгу, нашла под лавкой апельсин – зачем добру пропадать – и огляделась в смущении, осознавая, что наделала шуму. Смущение оказалось напрасным, адресованным в никуда. В вагоне никого, кроме меня, не было. За окнами, в кромешной темноте, мелькали редкие огни, вагон бодро стучал колесами по рельсам. Странно, обычно и в последней электричке бывает человек по десять пассажиров. Видимо, сегодня все уехали раньше или решили не возвращаться в пригороды. Придя к такому выводу, я снова заснула под стук колес – все равно ехать еще полчаса. В очередной раз проснулась в тишине – электричка стояла. Взглянула на часы – башня твоя Татлина! – без четверти полночь! Проспала целый час в пустой электричке, и никто не разбудил, не вытолкал из вагона? Не проверил билет в конце концов! Громыхнули створки дверей, в вагоне появился, словно услышав мои отчаянные мысли, усталый кондуктор.

– Конечная станция, выходите, – сообщил он.

– Почему так долго ехали до Мартыново? Что-то случилось? – спросила я, поднимаясь.

– Нормально ехали, по расписанию, до Мотылево.

– Мотылево? Какое Мотылево? Не может быть!

– Почему не может? – удивился кондуктор. – Как раз Мотылево и есть. Конечная. Выходите.

Значит, я села не в ту электричку. Перепутала платформы и пути, Татлин меня раздери!

– Скажите, можно ли сейчас вернуться обратно? – спросила я, подозревая, каков будет ответ.

– В семь двадцать утра, – ожидаемо прозвучало.

Я вышла в ночь, створки вагонных дверей дружно сдвинулись, и электричка, прогудев, тронулась и покатилась, чертя полосы на платформе, унося с собой теплый свет окон. Я осталась в незнакомом, как его… Мотылеве. Почему здесь так темно? Рабочий день закончился, все ушли и отключили свет? Неудивительно, что в это Мотылево отправляют такие древние вагоны. Здание вокзала светило одиноким фонарем. Постояв в печали, направилась туда. Электрички простыл и след. Куда ее утащили, если это конечная станция? Вероятно, на какие-то запасные пути. Нужно было попроситься переночевать в вагоне, мелькнула запоздалая мысль. Подергала запертую вокзальную дверь, обошла здание вокруг, облупленное, низкорослое, похоже, конец девятнадцатого – начало двадцатого. Вышла на пятачок привокзальной площади к кругу света от единственного фонаря. Видавший виды павильон остановки и газетный киоск образца прошлого века. Тишина и покой, лишь чуть шуршит листва старых деревьев в скверике. Живые тени колышутся среди деревьев. Холодок страха пробежал по спине. Никого здесь нет, все давно спят, и полицейские, и воры, постаралась убедить себя. В сквере обнаружилась скамейка, на которую и присела, чтобы обдумать дальнейшие действия. Для начала нужно позвонить тете Зине, успокоить ее. Решила, скажу, что заночевала у подруги, опоздав на последнюю электричку. Поворчит и простит. Врать не пришлось, потому что у телефона села батарея. Заснули ли девчонки? Что думает тетя Зина? Наверное, скоро начнет обзванивать больницы и морги? Если уже не обзвонила… Положение не из веселых. На часах пять минут первого, где-то нужно перекантоваться до семи утра. Похолодало. Я застегнула пуговицы кофты и съёжилась на скамейке, прижав сумку к груди. Теплее не стало. Через четверть часа поднялась со скамейки, решив, что нужно предпринять какие-то действия по поиску более приемлемого места, где можно дождаться утра. Ходьба немного согрела, и ветер почти стих, лениво шелестя листвой. Чем-чем, а растительностью Мотылево не было обделено. Стараясь не думать о мятущейся тетке, пошла по улице, окаймленной явно вековыми деревьями. Справа признаков жилья не наблюдалось, а слева, в отдалении, виднелись какие-то строения с совершенно темными окнами – то ли все жильцы дружно спали, то ли это были казенные учреждения и магазины. Стало светлее – привыкли глаза, да и в небесах вдруг явилась почти полная луна. Улица вывела к двум облупившимся столбам, которые, видимо, когда-то держали арку ворот, безвозвратно утраченную. Здесь я остановилась, как рыцарь на перепутье. Вековые деревья закончились, улица свернула налево, а меж столбов начиналась и уходила куда-то тропа, теряясь среди кустарников. Отчего я сразу не свернула налево, понять до сих пор не могу. Либо сработал инстинкт экскурсовода, либо завлекла луна, что светила прямо там, впереди.