Читать книгу Настанет век пырларла. Книга 3. Пишите легенды, или Возвращенный - Ольга Буклина - Страница 1
Глава 1
Оглавление– Ты обошел запреты, но это не значит, что ты сможешь одолеть нас.
– Одолеть вас? Посмотрите на себя! У вас ни прежних сил, ни прежнего могущества. Пока вы плакали от того, что ваши преданные дети заперли вас в нижнем мире, я оттачивал умения и набирался мудрости, а мои верные подданные готовили мне чертог для возвращения. Одно то, что вы позвали меня сюда, говорит о вашем страхе. Я бы посоветовал вам убираться, пока целы. Верните мне мое, и глядишь, найдете другую завалящую планетку, под стать себе. Герснея моя, скоро от нее останется лишь сухой глиняный шарик, а я стану стократ сильнее.
– Мы предложили тебе уйти в Пустое по-хорошему, но видно, за тысячи лет ты ничего не понял.
– Вы говорите о себе, загляните-ка внутрь своей «божественной сущности». И да, я не брезглив, ваша сила мне тоже пригодится, будет забавно посадить вас в красивую клетку. Думаю, со временем создать коллекцию божков разных планет.
«Я говорил, что это пустая затея», – шепнул в голове Трэйши голос Мэйба.
– Абсолютно пустая! – расхохотался Тарр под удивленными взглядами богов, – готовьтесь до скончания времен быть птичками в клетке.
Образ растворился, развеивая иллюзию присутствия. Трое переглянулись.
– Будет непросто, – сказал Вэдз.
– У нас есть дети, – ответил Трэйши, – жертва будет тяжела, но мы отвоевали Герснею тогда, защитим и сейчас.
***
Они до сих пор не могли наплакаться. Каждый день супруги стояли, обнявшись, возле колыбелек, и глотали счастливые слезы. Столько лет напрасных надежд и ожиданий, и вот наконец боги совершили чудо и наполнили их дом голосами младенцев.
Вот уже почти час они боялись шелохнуться, но о том, чтобы присесть и отдохнуть, и речи не шло. Слишком чудесной была картина. Один из редких моментов, когда все трое спали, улыбаясь и причмокивая во сне. Пайя готова была ни на минуту не выпускать любого из рук, но Бикир не разрешал брать сыновей слишком часто. Считал, что любовь бабушки и дедушки разбалует будущих воинов и правителей. Но уж с внучкой-то Светлейшие нянчились беспрестанно, почти отобрав ее у родителей. Впрочем, Бикир частенько отсутствовал, да и Ги-Мла не так давно вернулась к подготовке летающих всадников, так что пожилой чете нередко удавалось завладеть всеми тремя малышами. И это было запредельное счастье.
– Смотри, Ксай, по-моему, Эвейна просыпается, – Пайя указала мужу на девочку, глаза ее загорелись.
– По-моему, еще нет, – Верхал похлопал ее по руке, – ты слишком торопишься, дорогая.
– Да нет же, Ксай, посмотри, она возится, она, наверное, мокрая, – нетерпеливо зашептала Матерь Народов, – сейчас я перепеленаю ее, она и не проснется.
Дрожащими от нетерпения руками Пайя осторожно подняла внучку из кроватки. Девочка наморщила носик, забила крошечными ручками.
– Тише, тише, моя прелесть, – заворковала Пайя, уложила ребенка на столик для пеленания и мигом поменяла мокрые пеленки. Несмотря на все старания, малышка все-таки проснулась, но не заплакала, а подарила бабушке сонную беззубую улыбку.
– Посмотри, Ксай, какая она красивая, – в тысячный раз повторила Пайя, покачивая на руках свое маленькое сокровище.
Ксайлан склонился над ними, обнял жену и погладил крошечную щечку.
– Самое прекрасное дитя на свете. Так похожа на тебя…
– А по-моему, на тебя, – улыбнулась Пайя.
Девочка и вправду была похожа на бабушку и дедушку больше, чем на родителей, мальчики же получились почти точными копиями отца. Единственное, что объединяло тройняшек – странный фиалковый цвет глаз, какого не было ни у кого в Мааданде.
Один из мальчиков беспокойно заерзал, и Верхал мигом оказался у кроватки, пока младенец не расплакался и не привлек внимания нянек, которые своим появлением тут же нарушили бы их блаженство.
– Кто мой храбрый мальчик? – Ксайлан взял внука на руки, пользуясь отсутствием отца, – Вэйслер мой храбрый мальчик.
Пайя подошла ближе.
– Ксай, это Вайлир.
Ксайлан с сомнением посмотрел на младенца.
– Мне кажется, Вэйслер.
– Они ведь совсем разные, дорогой, – рассмеялась Пайя, – смотри, у него носик Симлайны, а у Вэйслера – папин.
Ксайлан нахмурился. Хоть убей, он не понимал, чем отличаются эти два розовых носа. Но братья не были одинаковыми, в этом Пайя была права. Ксайлан все ждал, когда они подрастут и отличия станут более явными.
– Ладно, ладно, Вайлир – мой храбрый мальчик, – Верхал сделал вид, что ему удалось разглядеть разницу в форме носов.
Храбрый мальчик посмотрел на деда и завопил так громогласно, что разбудил брата и напугал сестру. Через мгновение в комнату влетели три няньки.
– Эвейну я уже перепеленала, – сказала Пайя на попытку служанки забрать у нее девочку.
– Зачем вы напрягаетесь, Светлейшая? – с легкой укоризной спросила девушка.
– Тебе не понять, какое это удовольствие, – Матерь Народов крепче прижала девочку к сердцу.
Ксайлан терпеливо ждал, пока няньки позаботятся о мальчиках. Сегодня Бикира не было во дворце, и никто не мог помешать ему вдоволь повозиться с внуками. Он поднял глаза и произнес благодарственную молитву. Истинные боги принесли истинное счастье. Клан Пахтыхтамайев вздохнул полной грудью, словно старое полузасохшее дерево сбросило мертвую кору и расцвело пышным цветом. Как мог не подумать о судьбе своих потомков Основатель, когда лишил богов возможности вернуться? Верхал снова ощутил стыд за далекого предка. Он сделал бы все что угодно, чтобы загладить тот чудовищный проступок, но старик способен лишь молиться и не мешать молодым строить новый мир. Ничего, все наладится, скайларлы снова летают под небом, храм принадлежит богам, и он успеет еще порадоваться величию Мааданда.
***
– Приветствую, мои дорогие разведчики. Очень рад снова видеть ваши благородные лица. Скучали по мне, только честно?
Никто из выстроенных в ряд восьми Шикиэртов не проронил ни слова. Первое потрясение сменилось обреченностью: все, что им осталось – достойно встретить смерть.
– Я был и остаюсь вашим господином, – продолжил Пихомор, – поэтому у меня вопрос, простая формальность: согласны ли вы служить мне и дальше? Господин Штайви?
Стоящий позади Шикиэрта круглолицый солдат толкнул его вперед. Старший разведчик посмотрел в глаза бывшего господина и содрогнулся – на него словно смотрела сама подземная тьма. Но он не отвел взгляда.
– Мы присягали правителям Мааданда, а не служителям Тарра и ожившим мертвецам.
– Ваше безразличие к собственной жизни печалит меня, господин Штайви, – сочувственно произнес Пихомор, – вы ценный разведчик, но не настолько, чтобы кто-то стал возвращать вас из мира мертвых. Вы предпочитаете отправиться туда?
Разведчик не удостоил мертвеца ответом, глядя поверх его головы на заснеженные пики Щита Богов. Жаль, некому сообщить в Мааданд, что теперь сведений из Тхиаида не будет. Пихомор еще раз прошелся туда-сюда вдоль своих бывших осведомителей, заглянул каждому в глаза, и остановился возле Штайви. Вытянул руку, словно бы легонько коснулся пальцами живота разведчика. Воздух вырвался из легких Шикиэрта с утробным вскриком, он повис на руке бывшего Митверхала. Пошарив внутри тела, точно отыскивая что-то в глубоком мешке, Пихомор оттолкнул мужчину. На кулаке остался намотанный клубок внутренностей. Штайви еще смотрел на него потухающим взглядом, а возвращенный уже обращался к оставшимся семерым. Тон его не изменился и сохранил спокойную приветливость.
– Ну как, не передумали, дорогие мои? – он поднял руку и отбросил жуткий клубок в сторону, – или предпочитаете столь же приятную процедуру?
Очень хотелось кричать, умолять о пощаде и обещать все что угодно в обмен на бесценную жизнь. Но клятва верности не пускала слова наружу, сжимая горло невидимой рукой. Они знали, на что идут. Единственное – даже в кошмарном сне никто из разведчиков не мог представить такого поворота.
– По-моему, я дал вам на раздумья достаточно времени, – сказал Пихомор, подходя ближе.
Нет, он не только не умрет, но и принесет пользу Мааданду! Самый молодой из мужчин, Шимин, упал на колени.
– Я согласен служить вам, господин!
Товарищи ошарашенно уставились на него, а он не в силах был посмотреть им в глаза. Если бы он мог посвятить их в только что родившийся план, намекнуть хоть одним словом… Теперь придется пережить зрелище, которое до конца жизни будет преследовать его в кошмарах. Кишки сами стянулись в узел, в глазах потемнело, он чудовищным усилием заставил себя думать о тех, кто там, за горами. Он стал беззвучно шептать их имена.
Каждый Шикиэрт перед смертью плюнул в его сторону, и каждый плевок он почувствовал, как удар под дых. Сердце едва не разорвалось, но все же продолжило биться.
– Поклянись, – когда все было кончено, бывший Митверхал подошел к предателю и протянул руку, с которой стекали капли крови тех, с кем Шимин несколько лет работал бок о бок.
Проглотив ком в горле, Шимин коснулся руки мертвеца, стараясь собрать с нее побольше крови, чтобы вытереть ее об свою рубашку. Она не даст забыть сегодняшнего дня. Приложился к мерзкой длани лбом. Еще не остывшие капли потекли по лицу.
– Клянусь служить Митверхалу разумом, душой и сердцем, – с трудом выговаривая слова, произнес молодой разведчик, – отдаю свою жизнь в твои руки.
– Я не Митверхал более, – усмехнулся Пихомор, – ну да ладно, я еще не придумал себе подходящего титула.
Конечно, не Митверхал, ты мерзкий оживший мертвец, подумал Шимин, я имел в виду господина Шэдэшена. А клятва, данная мертвецу – не клятва.
С первого дня возвращения в мир живых Пихомор заслужил самую высокую оценку и одобрение Верховного Жреца, всех трех Змеев и даже самого Тарра. Одно только разоблачение шпионской сети Шикиэртов свело на нет всю разведку Мааданда. Среди полутора сотен разведчиков нашелся всего один беспринципный, готовый забыть о клятве верности ради собственной шкуры. Теперь Пихомор готовил сообщение, с которым отправит его в Маад. Шимин с завидным рвением ходил за господином по пятам и ловил каждое слово, являя исключительную смекалку и отменную память. Настоящий талант, с его помощью одурачить близнецов – плевое дело.
Сегодня был великий день. Полгода ушло на то, чтобы снова наполнить бассейн черной водой. Ничего, скоро Герснее придется отдавать свою силу без возражений, план детально продуман и настолько хорош, что сам Тарр признал его безупречным. Армия Тхиаида уже сегодня начнет накапливать мощь и получит совершенно новых рагатысков – умных, быстрых и способных видеть в темноте. Позорного проигрыша больше не случится.
Подземный зал Храма Тарра сиял огнями, факелов было столько, что казалось, здесь светлее, чем днем. Все жрецы давно стояли по местам, ждали только Пихомора и главного героя сегодняшнего действа – гигантскую ящерицу. Полуторагодовалый малыш Дэйминг с горящими от восторга глазами лопотал на своем малышовом языке, пытаясь рассказать что-то Верховному Жрецу Тиэнчу, который держал его на руках, внимательно слушал, улыбался и кивал.
– Тёна дидика! – пухлый пальчик указал на бассейн, где на жирной глади играли огненные блики.
– Черная водичка, – повторил Тиэнч, – трогать ее нельзя, будет ай-ай.
– Ай-ай! – обрадовался мальчик и показал на чернеющий куб алтаря с золотым веером, – папа! Папа!
– Да, там твой папа, – кивнул жрец, – он любит тебя.
Дэйминг ткнул пальцем ему в нос.
– Папа!
– Да, я тоже папа, – улыбнулся Тиэнч, – я тоже папа, но папа Тарр любит тебя больше, ты тоже сильно его любишь. Больше всех на свете и больше себя самого.
Наконец прибыл Пихомор. Эта его манера являться в последний момент раздражала, но Верховный терпел – оживший мертвец оказался действительно незаменимым. Бывший Митверхал положил руку на алтарь, могущественная магия Тарра была подвластна ему, обитателю двух миров. Дэйминг при взгляде на него ревниво нахмурился и хныкнул, но Тиэнч прижал его покрепче и стал покачивать, в который раз удивляясь, как верно ребенок улавливает суть вещей.
Мысленный приказ достиг того, кто ждал в соседнем зале. Стены задрожали от тяжелой поступи и в специально разобранный дверной проем просунулась рогатая голова ящера. Он безошибочно определил, кто его звал и подошел почти вплотную к алтарю. Уродливая морда склонилась к маленькому человеку. Пихомор положил ладонь на покрытый кожистыми шишками лоб. Оранжевые глаза подернулись пеленой и закрылись, ящер неуклюже завалился на бок, придавив хвостом одного из нерасторопных вершителей. Младший жрец, сдерживая стоны, пытался освободиться. Малыш Дэйминг при виде этого зрелища заливисто рассмеялся и захлопал в ладоши. Тиэнч, не выпуская его из рук, подошел к алтарю. Второй Змей надрезал руку Верховного, кровь закапала на черный куб. Когда внутри алтаря возникло лицо, Дэйминг опять захлопал в ладоши.
– Папа! Папа!
Никто не слышал, что сказал Тарр своему «сыну», голос звучал лишь у ребенка в голове, но на лице у него появилось выражение абсолютного детского счастья.
Подошел жрец – хранитель ключа. Их сменилось уже огромное множество, для каждой церемонии требовался новый хранитель, но все равно эта обязанность считалась очень почетной: вершители верили, что хранитель ключа отправляется прямиком в свиту Тарра.
Хранитель положил руки на алтарь. Разрушительная мощь магии Тарра скоро расплавит плоть, но сейчас жрец в экстазе ощущал, как в него проникает божественная сущность и блаженно позволял ей вытеснять из тела собственное сознание.
В это время два вершителя принесли яйцо рагатыска – не пролежавшее в пещере тысячи лет, а отложенное совсем недавно, – и расположили его на брюхе лежащего ящера.
Жрец-Тарр подошел к рагатыску и, прочитав нараспев заклинание, простер руку над черной водой. Столб жидкости поднялся ей навстречу и, направляемый темным богом, проник в пасть ящера. Пихомор положил ладони на яйцо и тоже произнес несколько слов. Безо всяких инструментов и усилий яйцо погрузилось в брюхо, полосатая шкура сомкнулась над ним. Под воздействием черной воды туша ящера начала чернеть.
Тиэнч запел воззвание к силам подземного мира и песнь была подхвачена сотней вершителей. Дэйминг в восторге вытаращил глаза и открыл рот, завороженно подняв голову вверх, где металось под сводом эхо множества голосов.
Прошло совсем немного времени, и туша ящера стала распадаться, растекаясь густой лужей, плоть обнажила кости и через короткое время от ящера остался лишь скелет и лежащие в месте, где было брюхо, восемь яиц.
Жрец-Тарр тоже доживал последние мгновения. Кожа начала трескаться и расползаться, глаза выпучились. Он подошел к Тиэнчу и нежно погладил Дэйминга по щеке. Несмотря на ужасный вид сползающей с костей плоти, мальчик радостно улыбнулся.
– Папа!
Запас жизни в теле кончился, ноги подогнулись, и оно рухнуло в черную воду. Вершитель, которому полагалось стать следующим хранителем, на лету сдернул с него ключ.
– Папа, – растеряно повторил Дэйминг и скривил губы, готовый расплакаться.
– Папа вернется, вернется, – поспешил успокоить его Тиэнч, – скоро-скоро вы навсегда будете вместе. А ну-ка, посмотри, какие красивые яички, скоро из них вылупятся маленькие рагатысики. Пойдем, взглянем на них поближе.
Пихомор удовлетворенно рассматривал восемь яиц. Неплохо работает магия. За одного тупого ящера восемь умных. Он не прогадал, выбрав эту сторону.
– Вы наверняка соскучились, ребята, – сказал он себе под нос, – ждите, скоро папочка придет.
К нему подошел Тиэнч. Уставший Дэйминг у него на руках смотрел исподлобья, надув губы – он не любил ожившего мертвеца.
– Мальчик утомился, – сказал Верховный, – я уложу его, а потом обсудим еще раз ваше путешествие. Благодарю вас, господин Пихомор, с вашей помощью мы очень продвинулись. Мы никогда не получили бы без магии другого мира столько яиц.
– До моего отбытия успеем сделать еще много, – улыбнулся Пихомор, – да и поездка, думаю, не слишком затянется. У меня здесь личный интерес. Сыновьям необходима отцовская забота.
***
– Твои братья собирались убить меня, и даже не спросили, как я хочу умереть, – голос Орси был полон праведного негодования, – а ведь они даже не поинтересовались, зачем я ищу встречи с Величайшим.
Не переставая возмущаться, Орси с интересом осматривался в огромном каменном доме Величайшего. Из этих стен когда-то гордо ушел его далекий предок, уводя с собой преданных последователей, которые предпочли унижению скитания в неприветливых горах. Митверхал потребовал от найраров невозможного – навсегда отказаться от притязаний на управление кланом и прав владеть пырларлами из-за того, что их предводитель якобы замутил свою кровь магией Тарра. Даже сейчас, вспоминая легенду, Орси чувствовал, как ярость распирает грудь.
– Прости их, друг Орси, – сказал Бакар. По его знаку один из телохранителей подал найрару кубок вина, – лучше расскажи, как дела в племени Черной Горы. Я распоряжусь, чтобы впредь с тобой и твоими людьми обращались уважительно. Мои воины просто не знали, что ты мой друг.
Орси отпил немного незнакомого напитка. Вкус вполне приличный, не хуже, чем у цветочной браги. Он начал немного остывать после приема, оказанного ему патрульными. Найрар не лишился головы только потому, что командующий заставой услышал имя Бакара, и вспомнил, что Митверхал был гостем у недомерков. Бакар любил об этом рассказывать, исключая только эпизод с дочерями вождя.
– Я пришел к тебе по делу, Величайший, – сказал Орси уже спокойнее, – зимой Черные Духи забрали моего отца, теперь я вождь найраров Черной горы.
– Да продлят духи твои годы, – Бакар приложил руку к груди.
Орси оглянулся на советника и телохранителей. Лица воинов были лишены всякого выражения, но он знал, сколько презрения скрывается за этими непроницаемыми масками.
– То, о чем я хотел говорить, в твоем племени держат в тайне. Попроси своих братьев уйти.
Телохранителям неспокойно было оставлять Митверхала с найраром, но по приказу господина они могли бы даже перестать дышать, поэтому вышли быстро и молча. Орси подошел ближе к столу.
– Ты почтил мое племя своей кровью, Величайший.
Бакар закатил глаза. Что уж было сразу не притащить сюда младенца? Они ведь все обсудили тогда, и вдруг вождь найраров хочет предъявить ему какие-то претензии.
– Друг Орси, – медленно проговорил Бакар, – я ведь предупреждал, что не смогу принять участия в судьбе потомства, если оно появится в твоем племени.
– Подожди, Величайший, я скажу, ты поймешь, – принялся объяснять Орси, – племени Черной горы не нужно твое участие, я пришел просить позволения.
– Позволения? – приподнял бровь Бакар.
Орси встал на одно колено.
– Две мои дочери привели в мир мальчика и девочку. Я назвал их Барси и Бакри. В честь тебя, Величайший. Мальчик крепкий и сильный, вырастет великим воином.
– Весь в отца, – улыбнулся Бакар.
На миг Орси смутился, но продолжил:
– Я пришел просить твоего позволения, Величайший, назвать младенца кровью от своей крови и передать ему плащ вождя, когда настанет мой черед уйти к предкам. Я хочу, чтобы он встал во главе племени найраров Черной Горы.
– Барси, значит, – повторил Бакар, девочка его не слишком заинтересовала, – что ж, это достойное будущее для сына Величайшего, я даю тебе позволение. Но ты мог бы сделать это и так, необязательно было тащиться сюда и подвергать жизнь вождя опасности.
– Нельзя присвоить чужую кровь без позволения, – убежденно возразил Орси, – духи будут недовольны.
– Теперь духи будут гордиться тобой, – Бакар был рад, что не пришлось спорить из-за отцовства, – девочку тоже воспитывай как кровь от своей крови, и не дари никому. Когда вырастет, я сам устрою ее судьбу. А если я не доживу, приведи ее к моему брату через пятнадцать лет.
– Воля твоя, Величайший, – кивнул Орси, – ты подарил мне своих детей, теперь я твой должник.
– Оставь, друг Орси, – махнул рукой Митверхал.
Но Орси уже копался в заплечной сумке, что-то бормоча себе под нос. Наконец он отыскал нужный предмет и с поклоном положил его на стол Бакара.
– Что это? – заинтересовался Ар-Раар.
– Амулет духов, – гордо произнес Орси, – его выбросила Черная Гора больше двухсот лет назад, он хранил наше племя, теперь он будет хранить тебя.
Бакар осторожно взял подарок. Крупная, в половину ладони, то ли брошка, то ли кулон тончайшей работы. Украшение очень напоминало по форме гигантскую стрекозу с прозрачными изумрудными крыльями, выложенным камнями хвостом, цепкими крючками-лапами и поразительно живыми глазами, похоже, из горного хрусталя. Бакар вытянул руку и рассмотрел стрекозу на свет. Серебристое тельце заиграло всеми цветами радуги, крылья вспыхнули зелеными огоньками. На миг показалось, что глаза ожили и внимательно изучают нового хозяина.
– Какая красота, – восхитился Бакар, – Орси, амулет духов – это не шутки. Это слишком щедрый дар, я не могу оставить твой народ без защиты.
– Теперь мой народ будет охранять кровь Величайшего, – сказал Орси, – не обижай меня отказом. Я должен еще кое-что сообщить тебе, Величайший: уже несколько лун мы не видели Черных Духов.
– Сейчас весна, Орси, – снисходительно улыбнулся Бакар, – Черные Духи заняты тем, что создают себе подобных. Подождите немного, и они вернутся.
– Такого раньше не было, – упорствовал Орси.
– Ладно, я выкрою время, поеду в земли твоего племени и поищу Черных Духов, – пообещал Бакар.
– Благодарю, Величайший, – поклонился Орси, – это все, что я хотел сказать.
– Будь моим гостем на сегодня, – проговорил Бакар, – дочерей у меня нет, но я найду для тебя подходящую красавицу.
Орси без долгих раздумий бросил мешок с вещами на пол.
– Кто я, чтобы отказать Величайшему провести ночь в его доме, – сказал он с довольным видом, – скажи, Величайший, можешь ли ты дать мне женщину с белыми волосами? У меня ни разу не было женщины с белыми волосами.
– Запросто, друг Орси, – рассмеялся Бакар, – с какими захочешь.
За ужином Орси поведал, что пырларлы уже давно не едят подношения, которые найрары Черной горы оставляют в святилище. Такого никогда не было, и горячность Орси убедила Бакара в необходимость изучить причину. Теперь это сделать намного проще, нужно всего лишь попросить у Бикира скайларла, а еще лучше – уговорить его слетать вместе с ним. А то братишка совсем закопался в пеленках.
На следующее утро довольный Орси уехал, повторив на прощанье, что племя Черной Горы очень ждет Величайших в гости, чтобы они вернули им благосклонность Черных духов.
Кипиш был готов отвезти хозяина во дворец Пахтыхтамайев, Бакар почти дошел до конюшен, когда его догнал запыхавшийся советник.
– Господин Митверхал, срочное сообщение из Синны!
– Что могло случиться в этой благодатной обители трехцветных? – удивился Бакар.
Синна была наискучнейшим источником новостей, даже доклады о происшествиях оттуда были из разряда «сосед украл у соседа сковородку» и «при ссоре двух пьяных фермеров пострадала тележка, принадлежащая третьему лицу». То, что в Синне что-то произошло, уже само по себе было необычно. А то, что потребовалось срочно сообщить об этом Митверхалу Ар-Рааров, настораживало вдвойне.
– В Синне произошло землетрясение, – доложил советник.
– Мааданд не трясло уже пятьсот лет, – озадачился Бакар, – расскажи подробнее.
– Город мало пострадал, господин Митверхал, но морские пики Щита Богов, они… ушли под воду.
– Что!? – вытаращил глаза Бакар.
Горная гряда Щита Богов тянулась вдоль всей Южной границы Мааданда. Возле Синны горы уходили под воду. На поверхности оставались лишь острые утесы. Словно огромные зубы, они торчали из воды, не давая возможности кораблям пройти ни в ту, ни в другую сторону. Во внутреннем море рыбы водилось в избытке, и рассудительные жители Мааданда никогда не пытались преодолеть острые скалы и исследовать бескрайний океан за ними.
– Как они могли уйти под воду? – потрясенно повторил Бакар, – это ведь означает, что теперь морской путь открыт.
– Именно так, – подтвердил советник, – глава Синны Ки-Лоёл опасается вторжения со стороны моря, Синна совершенно не способна дать отпор.
– Срочно созывай Совет Пятерых, – приказал Бакар и направился к конюшне, – придется твоим Черным Духам подождать, друг Орси.
***
Улицы были забиты народом. Наконец настали по-настоящему теплые дни, торговцы спешили наверстать прошлогодние убытки, когда война смешала все планы. Зазывалы и лотошники наперебой расхваливали свой товар, покупатели громко требовали сбить цену, бесконечные возы, запряженные быками и кигиларлами, норовили переехать зазевавшихся обывателей. Непривычные к городской суете фермеры морщились от смешанного запаха сдобной выпечки, вяленой рыбы, свежевыделанных кож и навозных лепешек, которыми беспрерывно умащивали дорогу их же быки.
Торэр подал Мингилите руку, и она осторожно шагнула с подножки кареты на мостовую, на всякий случай придерживая живот. Самое большее через полтора месяца она подарит Бакару наследника. Супруг не раз говорил ей, что нет никакой необходимости выезжать в город, по первому требованию любой лавочник привезет во дворец весь свой товар. Но Минги нравились эти поездки – во время прогулок она дышала свободнее, за шторками кареты можно было спокойно сидеть в обнимку с Торэром, который неизменно сопровождал ее. По приказу Митверхала, разумеется. Минги наконец удалось уложить в душе любовь и долг, и жизнь стала почти счастливой. Вот если бы еще под сердцем толкался ребенок Торэра… Но постепенно она смирилась, что такого никогда не будет и была рада уже тому, что любимый рядом, а Бакар не преследует их.
От уличного шума и запахов у Минги закружилась голова, она взяла Торэра под руку.
– Похоже, зря я настояла на прогулке, – сказала она, поднося руку к глазам.
– Мы можем вернуться, – Торэр погладил ее тонкое запястье.
– Нет, кто знает, когда я еще смогу увидеть город, время уже подходит, – глаза Минги вдруг сделались просяще-виноватыми, – Торэр, я хочу вина.
– Вина? – изумился Ар-Раар. Мингилита никогда не отличалась любовью к хмельным напиткам.
– Да, – она потупилась, – кислого, как уксус. Во дворце такого нет, я все перепробовала.
Торэр почесал затылок. Вести госпожу в затрапезный кабак? Оставить ее с телохранителями? Нет. Лучше послать кого-то из них. Хотя услужливый дуралей наверняка выберет что получше. Матерь Клана нетерпеливо смотрела на него в ожидании.
– Мингилита!
Минги вздрогнула и схватилась за Торэра. С другой стороны улицы к ним спешила радостная Эври в ярком малиново-зеленом платье. За ней семенили две служанки с корзинами, полными покупок и вышагивала пара скучающих телохранителей.
– Вот так встреча! А я думала, ты уже нянчишь маленького, Бакар запретил тебя беспокоить, – затараторила найрарка, – рассказывай, как живешь? Зачем приехала в город? Наверняка за кружавчиками для младенчика?
– Ну, почти, – уклончиво ответила Минги, – но сейчас мы направлялись в другое место.
– В какое? Я как раз думала, в какую сторону податься. С удовольствием пройдусь с вами.
– Я хотела выпить немного вина, – Минги почти сразу пожалела, что посвятила Эври в свои планы, – и чем кислее, тем лучше. Просто меня немного мутит.
– Ой, Минги, – обрадовалась Эври, – я знаю неподалеку одно местечко. Зашла как-то туда, мне подали вино – жуткая кислятина. Такая гадость, тебе как раз понравится. Идем, здесь рядом.
Минги переглянулась с Торэром. Осторожный Ар-Раар не спешил последовать за найраркой.
– Ну идемте, идемте, – оглянулась Эври и посмотрела на служанок, – ждите здесь. И вы, мальчики, тоже. Мне хватит сопровождающего моей подруги.
Она решительно шагнула в проулок. Минги и Торэр пошли следом. Они порядочно отошли от центральной улицы, проход становился все уже, стали попадаться разрушенные и заброшенные дома, опустевшие лавки, хозяева которых погибли, разорились или перебрались в более доходные места. Они прошли уже три трактира, но Эври каждый раз звала их дальше. Торэр начал беспокоиться.
– Почти пришли, – уверила их Эври, – это местечко вон за тем углом.
Дорогу им перегородил лотошник с украшениями.
– Подходите, милые дамы, подходите, у меня найдется, чем удивить!
На лотке вразброс были навалены бусы, браслеты, серьги и ожерелья. Торэр подозрительно огляделся, и только глаза Эври загорелись интересом. Она взяла один из браслетов, приложила к руке и показала Минги.
– Что скажешь, подруга?
Минги скривила губы. Ничего особенного, обычная дешевая побрякушка, какие носят жены трактирщиков и кигилки, что позажиточнее. Эври поняла свою промашку и бросила браслет обратно.
– Выбирайте, выбирайте, благородная госпожа, драгоценности самой высшей пробы, – стал расхваливать свой товар лотошник.
– Обойдемся без твоей высшей пробы, – надменно произнесла Эври.
Торэр придвинулся ближе к Минги, а торговец все также настойчиво преграждал им путь.
– Неужели такие прекрасные девушки, и ничем не заинтересовались? Позвольте, я приглашу вас в свою лавку, там выбор много больше! Есть даже брошки-застежки для детских рубашечек! – он выразительно покосился на живот Мингилиты.
Прогуливающиеся вокруг прохожие стали потихоньку собираться вокруг них. Странным образом это были только мужчины.
– Благородным дамам не нужны твои стекляшки, торговец, – сказал Торэр, – отойди и дай дорогу.
Торговец оглядел толпу стоящих вокруг и единственного Ар-Раара, прищурился и произнес:
– Да что вояка понимает в драгоценностях! А вот дамы мигом разберутся, стоит им зайти в мою лавку. Идемте, красавицы! Дам цену вдвое ниже против центральной улицы.
Стоящий рядом долговязый тип хотел подтолкнуть Минги, но Торэр с силой отпихнул его в сторону.
– Дай пройти, – еще раз сквозь зубы сказал он торговцу.
Лотошник остался стоять на месте, а окружившие их заулыбались. Минги испуганно прижалась к Торэру, увидев на поясах ножи. Даже Эври выглядела уже не тек уверенно.
– У нас здесь каждый покупатель на счету, без украшений еще никто не уходил. Можете не забирать, главное, оплатите, – с ухмылкой сказал «ювелир».
– Точно, разукрасим как следует, – оскалился долговязый, которого толкнул Торэр.
Он хотел продолжить, но терпение Торэра лопнуло. В одно мгновение он выхватил меч и приставил его к горлу главаря.
– Отзови своих бродяг!
– Ну что вы, господин, не стоит так кипятиться, я всего лишь хотел угодить дамам, – залепетал тот.
– Убери своих ублюдков, урод, – Ар-Раар слегка надавил на меч, и по шее потекла струйка крови. Этот фигляр, похоже, никогда и не видел ничего опаснее кухонных ножей, которые изображали кинжалы на поясах его дружков.
– Парни, разойдитесь, вы мешаете господам! – завопил мошенник, и шайка нехотя расступилась.
Торэр одним махом перерезал ремни, держащие лоток, и украшения со звоном рассыпались по дороге. Широкий браслет подкатился к ногам Минги, и она осторожно отодвинула его в сторону носком туфельки.
– Ты проводишь нас до центральной улицы, а твои друзья соберут это все.
Торговец испуганно кивнул.
– Вперед, без резких движений.
Минги уткнулась в грудь Торэра, боясь пошевелиться. Торэр погладил ее по плечу, потом рука его скользнула ниже, обняла ее за талию.
– Пойдемте, моя госпожа, все в порядке, я никому не позволю вас тронуть, – в его голосе прозвучала нежность, которую он не подумал скрыть.
Со вздохом Минги открыла глаза и сразу заметила взгляд «подруги», нацеленный прямо на обнимающую ее руку. Потом Эври медленно посмотрела ей в глаза и улыбнулась. «Она все поняла», – сердце Минги мучительно сжалось.
– Пожалуй, я обойдусь без вина, – с трудом проговорила она, когда они добрались до центральной улицы и торговец, униженно рассыпаясь в извинениях, покинул их.
Торэр не понял, почему настроение любимой так резко изменилось, и она так заторопилась домой. Но в карете она прижалась к нему и прошептала:
– Торэр, любовь моя, мы пропали.
Эври и не рассчитывала, что у нее окажется такой сюрприз для Бакара. А он еще ставит эту белобрысую тихоню в пример! Какая же удача, что именно сегодня она обнаружила, что у нее нет подходящих заколок под новое платье.
– Нет, представляете, прямо под носом у мужа! – говорила она удивленно переглядывающимся служанкам, – а еще Матерь Клана! Большой вопрос, появится ли на свет потомок Основателя, или безродный ублюдок.
Конечно же, вечером служанки уже шушукались на кухне с товарками, обсуждая личную жизнь правителей.