Читать книгу Главная роль - Ольга Дмитриевна Макарова - Страница 1

Дома у Кати было очень неспокойно – младенец родился с физическими и психическими нарушениями. На первую трехлетнюю дочку времени не оставалось – полдня она бегала голодная и неодетая, грызла обувь и рыдала от ревности. После очередного скандала муж уехал к маме. Катя осталась с маленьким ребенком, постоянно орущим от боли младенцем, и чувством, что во всем происходящем виновата она сама – в положении Кате все время хотелось чеснока. Она же не знала, что с приходом «демократии», страна с самыми большими полями в мире, не «хочет» обеспечивать себя агропродукцией и почти весь чеснок, продающийся в магазинах – из Китая. А употреблять в пищу «пищу», созданную в Поднебесной для чужих нужд – все равно, что кушать ртутные шарики, измазанные фекалиями. Но Катя с детства привыкла верить телевизору, который говорил, что сверху – и днем и ночью, не смыкая глаз, во имя цветения и процветания своих соотечественников, трудятся лучшие люди общества. И хотя были некоторые противоречия, вроде отсутствия оборудования и врачей в женской консультации, долгих ожиданий в очереди на прием, высоких цен и прочих «радостей процветания»; все же, в продуктовых магазинах будущая мать чувствовала себя в безопасности, не обращала внимания на упаковочные этикетки и не вчитывалась в мелкие буковки, украшающие их.

Зато теперь, в мучительных поисках ответа на вопросы: «Кто виноват и что делать?», с вновь обретенными знаниями, психика впечатлительной Катерины покинула уютную пристань и болталась внутри сознания, подобно пустой лодке на озере. То причаливала к берегу, то мелькала вдали – еле различимой точкой, мечущейся по волнам. Буря опустошающей обиды на судьбу внутри, под душераздирающий крик больной дочери снаружи. Катя стала боятся ребенка и себя. Она с ужасом вспоминала репортажи о неадекватных матерях и жутких последствиях постродовой депрессии.

Благо, Катина мать, устав от работы, на которой ей платили раз в три месяца, из своего города переехала жить к дочери. Больная внучка полюбилась ей даже больше, чем здоровая. Девочка стала немного спокойнее. Катерина вспомнила, что такое тишина и горячая ванна. Все немного устаканилось, пообвыклось. Но пустота внутри и обида на жизнь остались. И в подсознании Катерины укоренилась мысль, что за выпавшие на ее долю страдания, судьба рано или поздно выплатит ей компенсацию.

Катя мечтала о сцене, но жизнь складывалась иначе. Однажды, проходя с коляской мимо Дома Культуры, Катерина увидела объявление о наборе детей в театральную студию и решила, что реализует свою мечту, посредством старшей дочери. Девочка не проявила особого интереса к занятиям, но по-соседству с детской студией находилась взрослая – туда Катерина робко зашла, и спустя полтора года получила диплом за лучшую женскую роль второго плана из рук известного композитора. Пустота внутри радостно сжевала этот приз, но потом, проглотив, сказала, что в тридцать шесть лет этого мало и разрослась еще больше. Нужна главная роль, и, даже множество ролей, и в театре, и в кино. И, сопутствующие им деньги на лечение дочери, и слава, конечно.

Вторым планом шла семейная жизнь. Вернувшийся муж потерял стабильную работу и стал редко покидать дом. Мать Катерины разрывалась между больной внучкой, наркоманом сыном и собственными запоями. Мужу не нравилось, что внимания Кати едва-едва хватало на детей, а на него молодого, в самом расцвете сил, уже не оставалось. Свекровь выказывала недовольство театральным хобби жены и матери малолетних детей.

– Кому ни скажи, все в ужасе. Гуляю с Ниной, так мамочки молодые на площадке говорят: «Как можно с больным ребенком, и старшей еще пяти нет, в какие-то театры записываться?».

– Зачем Вы меня обсуждаете со всеми подряд? Вы хотите, чтобы по Вашим рассказам к нам опека нагрянула? Краски-то не надо сгущать. И, вообще, я устала, почему Вам все время все не так ?! Я стараюсь! Просто мне нужно это хобби, понимаете!?

– Не кричи! Мама когда приедет?

– Да как пойдет, только вот уехала…

– Ох, тяжело… Ради чего это все? Молодые артистки-красавицы с образованием без работы сидят. Такая конкуренция. Занимайся детьми. У Танюши вон Анечка уже год на спорт ходит. Другой ребенок совсем стал, послушный, дисциплинированный. Саше она куртку какую купила за пять всего. А так она двадцать стоила. Каждый день сидит и ищет, где какие скидки. А у тебя муж одет черте-как и все время голодный. Так ему работу приличную не найти. И компонентов никаких для салата никогда в холодильнике нет.

– «В мире компонентов нет эквивалентов».* Так себе достижение – шопинг со скидками. И, вообще, мне неприятно про Танюшу слушать…

– По врачам нужно с Зиной ездить, консультироваться, поднимать ребенка. А ты у нас и писатель, и художник, и певица, теперь вот еще и актриса. То за компьютером, то по театрам. И все мимо кассы!

– До свидания, Галина Львовна. У меня Зина проснулась, орет.

Катерина, держа одной рукой годовалую Зину, а другой четырехлетнюю Нину за руку, стаскивала прогулочную коляску с пятого этажа. Сквозь грязные поцарапанные окна в рассохшихся полувековых рамах с потрескавшейся краской сияло мутное солнце. Выкатились из вонючего подъезда хрущобы навстречу облаку табачного дыма и соседям-гастарбайтерам, курящим у подъезда в одних трусах.