Читать книгу Ушел под воду - Ольга Евгеньевна Сквирская - Страница 1

Ушел под воду

– Мутная история с этим "Нептуном", – сказал Саша, вернувшись с Ко Тао. – Я все думал, зачем затопили такой классный корабль. Оказывается, не я один удивился…

"Нептун" был прекрасным немецким военным крейсером, хоть его давно списали из флота. Лет десять назад по дешевке старый корабль купили английские технодайверы и пригнали в Сиамский залив аж с Балтики. Тщательно отремонтировав, судно "заточили" специально под технический дайвинг. Это был единственный корабль на тайском острове Ко Тао, на котором дайверы ездили на сафари, потому что обычные дайверские боты представляли собой старые облезлые рыбацкие "башмаки" с установленными на борту ячейками под баллоны.

Ко Тао не зря называют дайверской деревней: здесь каждый первый – дайвер, а каждый второй – дайвинг-инструктор. Однако технодайверов всегда можно было пересчитать по пальцам, и хватило бы одной руки.

Всего лишь один-единственный дайвцентр специализировался на техническом дайвинге. Владел им, как и уникальным кораблем, некий Пол МакКлауд, англичанин лет шестидесяти.

В этом дайвцентре тусовались настоящие "морские волки", бесстрашные и безбашенные мужики без возраста, крепко пьющие и зажаренные до черноты. Они напоминали перезревших скаутов в коротких штанах цвета хаки либо постаревших хиппи, на растаманское прошлое которых указывали обширные татуировки и хвосты на затылке из поседевших и поредевших волос.

Длинноволосыми юнцами сбежав от цивилизации в экзотические страны в поисках гармонии, изрядно наэспериментировавшись в области "расширения сознания" в пальмовых хижинах на морском берегу, с годами остепенившись, они поголовно переженились на тайках и явились первыми бизнесменами на тайских тропических островах. Одни усеяли пляжи резортами, барами и дайвцентрами, другие прикупили по кораблю, реализовав мечту о дальних странствиях.

Правда, Пол как раз не походил ни на хиппи, ни на "морского волка", скорее на бюргера в годах: он был приземистый, бритый, с маленькими невыразительными глазками на круглом лице. Но не было круче Пола на всем побережье Сиамского залива: если уж Пол чего-то не знал про дайвинг, того и знать не следовало. К тому же он был не простым дайвером, а технодайвером, а это люди особого замеса.

Шутят, что технодайверы – это бывшие богатые люди.

Конечно, в каждой шутке есть доля шутки, но снаряжение для технического дайвинга по стоимости сравнимо, наверное, с космическим оборудованием (тоже шутка!), не говоря уж о содержании дайвцентра, а особенно корабля, требующего неусыпного внимания и своевременного ремонта.

Правда состоит и в том, что глубоководное погружение для настоящего технодайвера превращается в смысл жизни, как для наркомана. Технодайвер живет только от погружения к погружению, на что уходят все его жизненные силы и денежные средства.

Поэтому Пол, владелец лучшего на Ко Тао корабля и уникального престижного бизнеса, вовсе не был богатым человеком.

Он был женат на молодой тайке, которую называл Фанни, и у них рос белокурый и узкоглазый сынишка. Я часто видела ее, когда она мчалась по островной дороге на байке вместе с ребенком за спиной и белым пудельком под рулем, и длинные черные распущенные волосы развевались за спиной. Она была бы хорошенькой, если бы не высокомерное выражение лица, столь нетипичное для тайских молодок, отзывчивых на улыбку.

На нее Пол оформил всю недвижимость и, конечно, бизнес, – согласно тайскому законодательству в таких делах обязательно требуется участие местных жителей, и в этом отношении удобно иметь тайскую жену. Фанни сама состояла менеджером при дайвцентре. Целыми днями она сидела на телефоне в прибрежном офисе, а пятилетний мальчик часто играл с пуделем на пляже.

Говорят, Пол научил Фанни погружаться под воду, что почти невероятно, – обычно тайцы боятся моря и купаются только у самого берега. Он даже заказал ей специальный BCD, то биш компенсаторный жилет, маленького, почти детского, размера – тайка была миниатюрной. Похоже, это любовь, раз женщина ради мужа пошла на такое, – решили мы.

Вот с этим буржуйским дайвцентром у российских дайверов и сложились партнерские отношения: общие "снаряга", баллоны. А еще Пол предоставлял русским коллегам места на кораблях – у него имелся и простенький дайверский ботик, и лонгтейл (тайская длинная моторная лодка). Красавец "Нептун" стоял на якоре далеко в море, и с него проводились ночные погружения.

Дело в том, что Денис Сомов, предводитель русского давцентра, с некоторых пор заболел техническим дайвингом. Ему уже интересовали не рыбки с кораллами, а исключительно затонувшие суда, или "рэки", как называли их англоязычные коллеги.

– Люди делятся на два вида, – говоривал Сомов. – На тех, кто любит "рэки", и на тех, кто не любит "рэки". Так вот, для того, кто любит "рэки", нет ничего лучше, чем опуститься первым на затонувший корабль.

Наверное, только циничный технодайвер способен выдумать этот анекдот про тонущий корабль:

– "Мы идем ко дну. Наденьте гидрокостюмы и скиньтесь по пятьдесят баксов – и я поведу вас на "рэк". Пожалуй, скиньтесь еще по пятьдесят баксов – на этом "рэке" до нас никто не побывал!"

Сомов активно тусовался с технодайверами, каждый из которых ему в отцы годился, и даже прошел соответствующее обучение.За его плечами уже было несколько сафарийных путешествий по Сиамскому заливу на "Нептуне".

На видном месте в дайвцентре стояло несколько выбеленных временем старинных амфор. Он подобрал им самолично с места крушения китайского купеческого корабля, затонувшего лет триста назад. Само деревянное судно давно сгнило в теплой воде, а вот глиняная посуда, которую везли из Китая, сохранилась неплохо, и "рэк" представлял собой не груду ржавого металла, как большинство подобных, а огромную гору битой посуды.

***

– А не сделать ли нам обо всем этом фильм? – предложил Денис Сомов Саше, моему мужу, который в прошлой жизни был оператором на сибирской киностудии. – Давай возьму тебя с собой, когда "Нептун" пойдет на "Юникорн", согласен?

– Еще бы!

В ту пору единственным "рэком" на Ко Тао был тайский корабль "Юникорн". Раз в неделю технодайверы совершали на него учебные погружения. Правда, история корабля оказалась вовсе не героическая и не романтическая, скорее страховая: лет двадцать назад его затопила сама команда, чтобы прикрыть кое-какие торговые махинации: вроде как везли продукты для людей, а эксперты-водолазы от страховой фирмы обнаружили там корм для животных. Из команды никто не погиб.

Однако за "Юникорном" числится человеческая жертва: один молодой немецкий технодайвер, опустившись на "рэк", заблудился внутри, не смог выбраться наружу и задохнулся.

Через два года после исчезновения дайвера его нашел на "Юникорне" никто иной, как Пол.

– Он так смешно рассказывал об этом, – пересказывал Сомов мне и Саше. – Увидел его, говорит, через иллюминатор капитанского мостика, заплыл вовнутрь, сказал "Хелло!", лег рядом. Потом, говорит, мне что-то стало не по себе, и уплыл скорее…

Вскоре Пол и его товарищи организовали подъем обнаруженных останков затонувшего дайвера.

***

Мне довелось монтировать съемки, которые снял Саша с легкой руки Сомова, и это было увлекательнее любого приключенческого романа.

Вот команда еще на берегу – Пол, Сомов, Джордж, еще один бывалый шотландец, и студенты.

Все разуваются перед тем, как залезть в лонгтейл, бирманский матрос собирает обувь в корзину и уносит в дайвцентр. У азиатов считается, что не подобает ходить по палубе в обуви, дабы не прогневить тайских духов. А чтобы их умилостивить в море, на носу любого судна, будь то лонгтейл – тайская моторка, будь то европейский "Нептун", – располагается так называемый "буддапойнт": там привязаны разноцветные ленточки и цветочные гирлянды.

Вот лонгтейл оплывает огромный "Нептун", чтобы высадить на него пассажиров. До чего хорош корабль: снаружи аккуратно выкрашен темно-синей и белой краской, благородные обводы. Выглядит не по-тайски солидно: строгий и надежный, проверенный морями и океанами. Внутри тоже все достойно: кают-компания обшита полированным красным деревом, а по стенам висят фотографии "рэков", которые удалось разыскать команде "Нептуна", – прямо плавучий музей.

Радушный хозяин Пол, в полуснятом гидрокостюме, как экскурсовод, подробно обо всем рассказывает:

– Этот военный корабль был потоплен во время Второй мировой войны. А эта японская подводная лодка числилась пропавшей без вести. Мы ее нашли, и оказалось, что она была атакована. А вот затонувшая нефтяная платформа. А это пассажирский корабль, погибли все, и капитан с командой…

Команда "Нептуна" интенсивно занималась поисками затонувших объектов в Сиамском заливе и в Индийском океане. Поиски затонувших кораблей велись по разным направлениям.

Во-первых, дайверы вылавливали любые упоминания об исчезнувших и погибших кораблях через интернет.

Во-вторых, сотрудничали с Британским архивом Военно-Морского Флота, изучая историю Второй мировой войны.

Третий путь был самым продуктивным – это общение с местными рыбаками. Именно те с максимальной точностью сообщали, где у них чаще всего рвутся сети, – значит, там на дне что-то металлическое. И этот способ, кстати, самый дешевый – всего-то несколько бутылок пива!

Координаты всех "рэков" были строго засекречены. Только свой технодайвер мог без поверхностного буйка найти место затонувшего объекта.

Вот Пол ведет Сашу с камерой по палубе и показывает великолепные каюты, в которых комфортно жить во время длительных сафари, оборудованную всем необходимым кухню. Саша снял и громко ревущий компрессор – прямо на корабле можно забить баллоны любой газовой смесью.

Тем временем "Нептун" приближается к цели, и дайверы начинают собирать "снарягу". У технодайвера слишком много точек отказа, поэтому все оборудование должно быть продублировано, с собой даже запасная маска. Баллонов минимум два, а то и четыре, и в каждой разная газовая смесь в расчете на разную глубину. Не приведи Господь технодайверу перепутать баллоны – верная смерть.

Наконец, каким-то святым духом определено место возлежания останков корабля, к "рэку" протянута веревка, и дайверы погружаются в воду. Очертания погибшего корабля уже трудно разобрать – он весь оброс мягкими кораллами. Под водой темно, рыб мало, как-то все необитаемо, неуютно. Зловеще чернеет вход в капитанский мостик – именно туда заплыл немец, после чего не смог выплыть…

***

– …И все-таки почему утонул этот дайвер? – допытывается Сомов у Пола.

Мы специально пригласили того в офис русского дайвцентра, чтобы записать с ним "синхрон" на камеру.

– Он нарушил основные правила погружения в технодайвинге, вот и утонул, – ответил Пол.

– Какие это правила? Перечисли, пожалуйста.

– Не погружайся в одиночку. Не погружайся ночью. Не погружайся без веревки. Если соблюдать все правила безопасности, то все будет нормально, я уверен.

Свой фильм мы, конечно, назвали "Люди, которые любят "рэки".

А Сомов тем временем вслед за Полом увлекся пещерным дайвингом. Вместе с технодайверами он теперь регулярно ездил на материковые глубокие озера.

– Я кое-что там поснимал на свой фотик, смонтируешь ролик? – подкинул он мне новую работенку.

Водоемы на съемках выглядели так невинно, отражая свесившиеся к воде заросли, что сроду не подумаешь, что в глубину там метров сто пятьдесят. А вот и Пол ныряет с лодки, опрокинувшись спиной.

"Это же какие железные нервы должны быть," – подумала я, ощутив приступ клаустрофобии, пока просматривала мрачные темные коридоры подводной пещеры…

Сомов обмолвился, что где-то под Сурратани под водой находится древний буддийский храм, и Пол даже запланировал приступить к его поискам.

***

Когда через полгода мы вновь попали в Таиланд, то были ошарашены такой новостью: Пол продал дайвцентр своей бывшей ученице, английской мужеподобной девице.

Кажется, Пол начал сильно попивать.

Что ж, это удел многих таиландских первопроходцев: вырвавшись из жлобских лап капитализма на романтический простор, очутившись в нетронутом экзотическом краю, они попытались было реализовать свою мечту о морских путешествиях да подводных приключениях, но тут-то цивилизация их настигла, и любимое дело обернулось ненасытным и даже убыточным бизнесом, тянущим все соки и не отпускающим на свободу.

Разладились у Пола и отношения с Фанни. Болтали, дело дошло до развода, и она даже затеяла тяжбу, чтобы отжать имущество, приобретенное на его деньги и доверчиво оформленное на ее имя. Неудивительно: в Таиланде это типичный финал отношений мужчины-"фаранга" с тайской женщиной.

***

…Минул еще год.

Как-то мы встретились с Денисом на острове Самуи. Он был чем-то страшно расстроен. Покрасневшие глаза, распухшие веки.

– Пол не всплыл из пещеры… – наконец объяснил он.

– Как?! Когда?

– Неделю назад…

– Не может быть: у него за плечами тысячи дайвов… Ему ли не знать, как себя вести под водой! – недоумевал Саша. – Он же сам нам рассказывал…

– А известны причины гибели? – поинтересовалась я.

– Ну нет, конечно, нет: чтобы узнать, надо поднять тело, а этого уже никто не сможет сделать – в той пещере больше ста пятидесяти метров в глубину…

– Неужели пошел один?

– Темная история… – только и пожал плечами Сомов.

– И кто же теперь будет ходить на "Нептуне"?.. – почему-то вспомнила я.

– Так "Нептун" затоплен, вы разве не знаете? – сообщил Денис.

– Как – затоплен? Зачем? – я была потрясена.

– Пол сказал, что корабль отработал свое, и затопил его.

– Когда?!

– Да вот, недавно. Теперь на него, а не на "Юникорн", возят технодайверов.

У меня перед глазами, как живой, стоял красавец-корабль, за которым его хозяин ухаживал, не жалея ни сил, ни средств, и мне что-то не верилось, что судно вдруг ни с того, ни с сего превратилось в нежизнеспособную рухлядь, которую оставалось только затопить. И вообще, трудно поверить, что "Нептун" сам стал "рэком"…

***

-…Только сейчас я понял, что произошло с "Нептуном", – произнес Саша. – Похоже, Пол поступил по принципу "Так не доставайся же ты никому!" Этот развод доконал его – он потерял все, и семью, и бизнес, и имущество. Поэтому взял и затопил любимый корабль.

– А после этого просто не захотел жить, – вдруг осенило меня.

– Ну конечно. Не мог такой суперпрофессионал, как он, в чем-то просчитаться и утонуть. Он сделал все сознательно. Просто ушел от всех под воду – и с концом… И даже могилки нет.

Разве что "Нептун", подводный памятник погибшим мечтам…

– Я обязательно схожу на "Нептун", – вдруг сказал Саша. – Хоть я и не из тех, кто любит "рэки".

Байкерская свадьба

Свадебное приглашение от Боцмана настигло нас с Сашей неожиданно.

К сообщению прилагалась фотография в форме розового сердечка, из которого выглядывал довольный Боцман в обнимку с длинноволосой блондинкой. Затем строгое предупреждение о том, что свадьба планируется в «байкерском стиле», поэтому желательно прибыть на мотоцикле. Цвет свадьбы «черно-белый», соответственно, гости должны быть в «черно-белом».

В программе мероприятия – венчание в православной церкви, затем автопробег вокруг острова Самуи.

Ну, что касается нас, то крутой мотоцикл отпадает за отсутствием оного, нам придется пилить на моторбайке. По поводу «черное с белым надевать» мы тоже немного поворчали.

– У меня не Дом моделей, чтобы цвет такой, цвет сякой, – это я.

– И при чем тут «черно-белое», мы же не жених с невестой, – это Саша. – Но главное – что бы подарить, – озаботился муж.

Мы тогда не очень жировали.

– Давай им снимем в подарок свадебный фильм, – сообразила я.

Все-таки мы профессиональные киношники в прошлой российской жизни.

***

…Значит, теперь он байкер.

А еще год назад был православным монахом, – в черной рясе, борода лопатой, крест во все пузо, все как полагается. Подарил мне узелковые четки собственного изготовления – в посте и молитве.

А перед этим Боцман слыл одним из самых популярных дайверов Сиамского залива. С ним даже консультировались московские режиссеры перед съемками фильмов про дайвинг.

А до этого его можно было увидеть в дорогом костюме на обложке гламурного журнала со скрипкой Страдивари (!), прикрепленной к его руке наручником (!). Или в кимоно с черным поясом, преподающим детям каратэ. Или … в тайской тюрьме, в коричневой робе. Или в российской тюрьме, в полосатой пижаме.

Боцман был многолик и неоднозначен. Его речь, изобилующая старинными оборотами из русской классики, выдавала в нем коренного питерского интеллигента, однако то и дело прерывалась диким ржанием из босяцкого прошлого. Он постоянно что-то возглавлял, – и в то же самое время капризничал, как недолюбленный ребенок. В поступках он был демонстративно честен и принципиален, а потом вдруг, не моргнув глазом, обманывал лучшего друга. Увлеченно грешил – и с готовностью каялся. Легким движением руки превращал друзей во врагов, а врагов в друзей. Постоянно «дружил против кого-то», ввязывался в драки, «гадил в комментах» в сети, но в то же время лихо приспосабливался к любой социальной ситуации, будь то интернат, монастырь или тюремная камера.

***

Саша знаком с Боцманом столько, сколько живет в Таиланде, то есть лет десять.

Сначала они вместе ныряли на дайверском острове Ко Тао, вместе ездили за визой в Малайзию. После аварии Саша попал на остров Самуи, да так и остался на нем жить, и судьба вновь свела его с Боцманом.

…Я впервые увидела Боцмана в Самуи-госпитале, куда тот со своей тогдашней подругой пришел навестить больного Сашу.

Это был крепкий голубоглазый блондин, очень серьезный и на вид немного высокомерный. А его девушка, напротив, была веселая, по-украински говорливая, вся в красном с ног до головы: красными были тапочки без каблуков, платье, шарф от ветра, оправа для темных очков, крохотная сумочка и даже мобильник. И помада на улыбчивых губах. И еще она была неправдоподобно белокожая, потому что никогда не загорала.

Помню, сидя на Сашиной койке и разглядывая переломанного приятеля, Боцман все время ныл: клиентов-дайверов мало, денег на жизнь не хватает. И Сашу стращал: то ли еще будет, твои переломы как начнут чесаться под гипсом…

Я даже решила, что это он так шутит.

***

Дайвинг для Саши – так, увлечение. Могу копать, могу не копать. А у Боцмана была голубая мечта – свой дайвцентр.

Время от времени он являлся к Саше с предложением:

– Выздоровеешь – пойдешь работать в мой будущий дайвцентр?

И Саша на всякий случай соглашался.

А дайцентр никак не открывался. То один спонсор срывался, то другой. И так несколько лет подряд.

– …Будешь очень смеяться, но я все-таки открываю свой дайвцентр, – однажды сообщил Боцман. – Пойдешь ко мне работать?

Саша снова не очень-то поверил:

– Могу копать, могу не копать, – пожал он плечами.

Но выяснилось, что уже снят офис, документы отправлены на утверждение в Бангкок, куплен грузовой моторбайк.

– На нем ты будешь баллоны возить, – велел Боцман. – Так что через пару недель переселяйтесь с женой в дайвцентр, жить будете на втором этаже. Зарплата – только за нырялку, зато жилье и транспорт бесплатно. Завтра пригоню тебе моторбайк.

***

Наш новый транспорт оказался ярко-красным, с припянной сбоку тележкой и алым тентом над ней. Я сразу поняла, что цвет выбирала Катя. На таких по острову разъезжают тайцы-макашники, развозят фрукты во льду, чуть ли не на ходу готовят нудл-суп или жарят шашлычки. На боковых чудо-телегах предусмотрено все для приготовления еды – от печки до рукомойника с мусорным ведром.

Кажется, мы стали первыми фарангами, адаптировавшими «тук-тук», так мы его называли. В телеге под тентом обычно сидела я, Саша рулил, прохожие смеялись. Саша сначала злился, а потом сообразил, что все на дороге волей-неволей уступают место нашему красному «тук-туку», и в этом узрел несомненный плюс, состоящий в безопасности на дороге.

«Дайвцентром» оказался новенький необжитый юнит, в котором еще пахло краской. Однако полностью реализовать дайцентр-мечту Боцману не позволяли дурацкие идеи босса-спонсора. Тот перевез с материка в новое здание все, что осталось от прогоревшего ресторанного бизнеса, например, гигантскую черную барную стойку из какой-то ценной породы дерева. Та заняла львиную долю пространства и в корне исказила позитивную концепцию дайвинга. Саша отрезал от нее большой кусок и смастерил журнальный столик для посетителей, однако все равно казалось, что посреди комнаты торчит большой черный гроб. Оставалось примириться со стойкой и научиться с ней жить.

Боцман оборудовал дайвцентр, не жалея спонсорских средств. Все самое лучшее, самое дорогое, профессиональное, все на заказ, никакой самодеятельности. Жалюзи так жалюзи, вывеска так вывеска, снаряга так снаряга, сайт так сайт, открытие так открытие. Боцман созвал всех своих старинных знакомых, каждый из которых успел побывать ему то во врагах, то в друзьях.