Читать книгу Песни Поморья - Ольга Лаптева - Страница 1

Интонация северной сказки позволяет связать три исторических пласта: настоящее (жизнь современных поморов, сохраняющих или не сохраняющих традиции своего народа), далекое прошлое (мифы/мифологизированные истории, песни и сказки) и XX век (время, когда серьезные изменения коснулись Русского Севера, время испытаний и перемен). Многие поморские былины подробно рассказывают о промысле народа – о добыче соли и жемчуга, об охоте и рыбалке. Поэтому через материалы этнографических экспедиций, комментарии исследователей и рассказы современных жителей Поморья создается портрет народа в прошлом и настоящем. Строгая красота северной песни передает характер поморов.

Таинственная атмосфера северной сказки, погружение в мир, наполненный музыкой и шумом моря, другое бытие, где «все от моря», где в порыве отчаяния люди обращаются к Океяну-Батюшке, где не ропщут на судьбу, если «море взяло» чьи-то суда, чьи-то жизни. Все от моря, и песня льется, как холодная, чистая вода, и отражается в ней Северное солнце.

Путешествие в деревни и поселки Архангельской области, фольклорное наследие поморов – песни, отличающиеся от деревни к деревне. Общей остается только тематика: свадьба, уборка урожая, проводы в армию. Особенности исполнения (и диалекта) в каждом из поселений.

Фильм-путешествие открывает невероятные красо́ты Севера, мощь и силу Белого моря, потрясающие восходы, закаты, северное сияние. В нем представлены четыре сезона природы. Лучшие эксперты, музыканты, этнографы и фольклористы рассказывают о поморской северной песне. О ней же говорят жители поморских деревень. Это удивительное и масштабное полотно, сплетенное из истории песни, истории края, стихии природы. В фильме разнообразно, мощно, лирично, мелодично, ярко и красиво звучит поморская песня.

«Поморская песня и есть стихия, как таковая, энергия, мощное самостоятельное явление. Она будет жить, покуда жив Север…»

Ольга Лаптева, режиссер

Да жить я уеду, не приеду, ой да года два…

На мила дружка,

На дружка ли на серде… ой,

На дружка на серде… ой сердечныва.

Наша Нёнокса богатая:

Хлебом-солью тороватая.

Хлебом-солью тороватая,

У нас домы высокие…

Ой, ты ли-то не бойся, мой да любезнай,

ой, да до зорюшки пораньше разбужу…

– А чем песня помогает?

– Даже не знаю, чем она помогает. Я всю жизнь пою, не знаю. Вот видишь, девяносто семь годов прожила, а не знаю, что помогает.

– Жить помогает…

– Поморы – это, конечно, удивительные люди. Это человек свободный. Там никогда не было крепостного права. Многие из них были старообрядцами, то есть, они достаточно бережно относились к традициям, к памяти. Люди, которые действительно могут быть жёсткими. Это семьи, где роль женщины была чрезвычайно высокой, потому что мужчин по полгода может дома не быть и поэтому, в общем-то, можно говорить даже о равноправии. Это грамотность почти повсеместная, что удивительно. Есть же такой стереотип, что русский Север такой… заповедник древнерусской культуры: там былины, сарафаны, эпос, песни… И так далее…

– Отмечено исследователями, где лучше всего сохраняется эпос. Эпос встречается и остается наиболее сохранным, и вообще он популярен, как вид какой-то деятельности. Рассказывание эпоса, в тех краях, где русское население соприкасается… оно граничит с какими-то другими народами. И эпос подчеркивает вот эту идентичность русскую. То есть, носители эпоса – это всегда люди, которые граничат с другой культурой. И которым нужно, может быть, каждый день или время от времени, себя утверждать в том, что они к этой культуре принадлежат.

Дмитрий Баранов:

– Отношение к морю, к лесу, не как к объекту, который можно изменить, покорить, переделать, а как к субъекту, как к партнеру по диалогу, равноправному диалогу, и важно договориться с ним. Не «я – оно» – не эта модель реализуется, а «я – ты». И вот всякие приметы, персонификация – «Море-батюшка», «Морской царь» и так далее… Всё свидетельствует о том, что мы живём в этом поле взаимодействия равных участников в этой игре как бы большой, которую поморы ведут с внешним миром.

Сядем, миленькой, поедем

За дальние города,

Где солнышко греет,

Луна – никогда.

– Эта церковь была построена мои братом Павлом Григорьевичем по его инициативе. Потому что здесь служил мой прапрадед.

– Чем заняться? Раньше сети ставили, народу много было, мужиков – ставили сетки, ловили рыбу. У нас ведь рыболовецкий колхоз, дак. Вот и сёмгу ловили, селёдку ловили, а теперь этого ничего нет. Сейчас колхоз весь распался. Ну, так есть вот немного – тут еще сколько-то колхозников работает. А мы раньше-то что? Мы на ферме работали… У нас ферма вон там большая была на горе. Тут еще была ферма, и кони были, у нас всё было: и овцы были, и свиньи были в колхозе. А теперь людей нет, все уезжают. Всё…

– Яркие моменты? Вот пример. Кончается сенокос, идут они с дальних участков. Там много женщин. В посевную всё женщины, женщины, женщины… И вот хор их старинных песен. Далеко, слышно, идут. В деревню зайдут и потом по домам расходятся, и уже последняя там, и всё. Я это очень хорошо помню. Вот «борода» заканчивается – уборка картофеля там, ячменя и прочее-прочее… Тоже называют «борода»… И тоже соберутся женщины тут на угоре, на пригорушке, в магазин сходит бригадир, всем по рюмочке… И песни – во всю силушку. Хорошие песни, голосастые. Хорошо пели женщины, уже современные такие песни… Старину-то они знали тоже, но как-то уже более вот такие…

– Если супу надо, так я… Снег нападёт, куропатки. На угор я поднялся, тут кусты начинаются ивовые… Куропаток навалом. Сил десяток поставлю, пришел – две-три куропатки есть. Всё, мне на неделю хватит.

Михаил Майзеров:

– Никто уже не споет старинные песни, нет. Теперь дюже вот это дописывается. А того уже, того хора нету. Только в архивах может быть где-то.

Сарафан-то с косой оборочкой, да....

Сарафанчик раздувается,

Ой, сарафанчик раздувается, да…

Ко мне милый в гости ладится.

Татьяна Пунанцева:

– И всё забудется. И теперь уж они не поют. Тех не знают, а мы старые, так уж тоже стали забывать всё.

– Это – музыка родины моего отца. Это музыка, на которой я осваивала профессию музыковеда.

Сейчас я передаю знания детям в детской музыкальной школе искусств. Преподаю на отделении «Музыкальный фольклор», учу их играть на традиционных инструментах именно традиционную музыку так, как она могла звучать в начале двадцатого века.

Рассказываем о традиционной культуре, чтобы они, когда вырастут, понимали в чём разница, и могли найти именно настоящее искусство и понимали его. Чтобы оно было для них доступным, чтобы им было понятно, о чем здесь говорится.

Потому что, конечно, прошло очень много лет, и без специальных знаний можно это слушать только по большой любви. Но, если получить эти знания, понимать, что звучит, как звучит, почему звучит, то, я уверена, найдется очень много людей, которым понравится эта музыка. Она действительно очень красивая и ее очень много – разной. На любой эстетический вкус найдется что-то, что поразит до глубины души человека.

Спи, Олешенька, ты наш

Да спи-ко маленький у нас,

Еще спи-ко – поспи,

Да хоть ты сёдни помри.

Если завтра мороз,

Мы тебя снесем на погост.

Кладем чуроцку,

Кладем в могилоцку.

Кладем соболи в ногах

Да и куницки в головах,

Соболинно одеялышко

Постилкой накладём…