Оглавление
Ольга Мартынова. О Введенском. О Чвирике и Чвирке
О Введенском. Исследование в стихах
О Введенском
О Чвирике и Чвирке. стихи из романа о попугаях
О Чвирике и Чвирке. Часть первая
Птица кагу
Вадиму Струкову
Четыре длинные минуты
Кто что говорит
Письма Эмили Дикинсон (Пчела и бортник)
В открытое окно вшагнул сиреней запах
Упав с велосипеда
Птицы бреют подмышки перед ноябрьскими
Тамара (Чвикартвела)
Птица басаната (стихи об Италии)
О Чвирике и Чвирке. Часть вторая
Чвирка разговаривает со стрекозкой, пока Чвирик на войне
Чвирик на войне
Справа? За спиной?
Чвирка опьянела от зимы (1)
Чвирка опьянела от зимы (2)
О том, почему Чвирка не может помочь попугаям
Чвирка боится
Чвирка ищет лазейку отсюда
Чвирка и Чвирик разговаривают, когда всё остальное спит
Чвирик-Айболит
Чвирка в Альпах
Чвирка в музее
Сны Чвирки
Трудно искать серого ангела в сером небе
Чвирка учит слова и пробует понять, зачем они нужны
Земную жизнь задумал Чвирик
Отрывок из книги
«О Введенском» Ольги Мартыновой напоминает ораторию или кантату с речитативами рассказчика (евангелиста?), следующими за словами вроде «Also spreche»: «Введенский о Хармсе…», «Заболоцкий написал Введенскому письмо, примерно такое…», «Введенский говорил друзьям…» и, наконец, «Я говорю: О, Ты, который…». Такая форма, вероятно, впрямь подобает произведению, говорящему о том же, что всю жизнь интересовало героя этого пассиона, – о времени, о смерти и о Боге. И еще: это не только кантата, где звучат голоса (арии) чинарей, собеседников и оппонентов Введенского, это также и попытка разговора со старшим товарищем по цеху, минуя смерть, разрыв во времени, но не минуя Бога, который, возможно кругом. Вернее, я бы сказал даже не разговор, а, как формулировал это сам Введенский, «некоторое количество разговоров». При этом не забудем, что разговоры в данном случае не просто беседы, но разговоры в стихах – дьявольская разница.
Разговор в стихах с таким поэтом, каков Введенский, предполагает владение его языком, его понятийным аппаратом, приемами его речи. Дерзновенная Мартынова решается на такой разговор и демонстрирует и беглое владение идиоматикой, и приемами соединения прежде не встречавших друг друга слов, и ритмико-композиционными изгибами стиха. Но это всё лишь дань почтения гениальному поэту: Мартынова ни на минуту не перестает быть самою собой, то есть поэтом, обладающим собсвенным голосом, независимым взглядом и особым умением вес-и беседу, не пасуя перед великими партнерами (которых сама же и выбирает).
.....
Слова имеют семантику, семантика не может не породить смысла, пусть непривычное (алогичное) соединение слов приводит к неожиданному и шокирующему смыслу, но всё же смыслу. Дайте нам дыр бул щир, и мы вначале припишем ему семантику, а вслед за ней отыщем и смысл.
Реплика Мартыновой вторгается в напряженнейшую философскую дискуссию, но это реплика поэта, и она произведена не в рамках любомудрия, а подчиняется законам поэтической речи. Поэты часто тоскуют, как бы это без слов сказаться было можно, призывают молчание, как панацею, молят о немотствующих устах. Не верьте поэтам: больше всего на свете они любят слова. Поверьте поэтам: слова их убивают.
.....
