Читать книгу Метронутая любовью - Ольга Мотовилова - Страница 1

“Здравствуйте, мне на шестьдесят поездок. Спасибо”, – с этих слов начался осенний день, перевернувший всю мою жизнь.

Каждое утро я совершаю один и тот же ритуал: пересекаю турникет метро в Свиблово, качусь поперек Москвы до Шаболовской и иду служить искусству в частную музыкальную школу. Там я преподаю уроки фортепиано тем, кому пообещали, что учиться стучать по клавишам никогда не поздно. В перерывах между занятиями я сочиняю пьесы.

В тот день звезды раскинули карты по-особому, и на мою голову свалился джекпот.

Это был мой двадцать третий день рождения.

Выглядела я сногсшибательно. Кудри рассыпались по спине золотым серпантином. На губах пламенела помада цвета бордо. Голубые глаза разили черными стрелками. Зеленое брендовое платье, купленное хоть и на распродаже, но сожравшее половину моей зарплаты, трубило окружающим, что жизнь его хозяйки удалась.

Вот только обувь вызывала вопросы.

Сюрприз, подкинутый ночным листопадом, лишил меня любимых ботинок уже с утра. Я вышла из подъезда и не заметила под жухлым осенним ковром дырку в асфальте. Подвернула ногу и сломала каблук. Пришлось скакать обратно и напяливать крокодиловые сапоги младшей сестры, пообещав ей билеты в кино. Моя ушлая сестрица хоть и моложе на десять лет, но зато выше на две головы. Она баскетболистка. Поставленные рядом, мы выглядим, как болонка и кипарис. Обувь она носит на три размера больше, а потому весь мой праздничный прикид достигал вершины эпатажа в районе ступней. Чтобы ноги не сползали с каблуков, пришлось заткнуть крокодиловые носы изнутри бумагой. Для этой цели в ход пошел журнал “Звездная лихорадка” с портретами знаменитостей.

Так при полном параде я привычно села в метро.

Осеннее утро разгонялось плавно, впереди маячил полноценный учительский день. По дороге на работу я покачивалась в унисон поезду и глазела по сторонам.

На Проспекте мира в вагоне блеснул интересный персонаж. Среди деревянных скучающих силуэтов этот паренёк выделялся легкой грацией уличного танцора. Тело его было крепким, движения свободными. Жизнь пульсировала в нем и электрическими разрядами била по периметру, заставляя людей оборачиваться вслед.

Паренек приземлился напротив.

Меня пленили его глаза цвета темного шоколада. Над правой бровью небольшой шрам. Над левой – родинка. Клянусь, я уже видела эти глаза, шрам и родинку. Но где?

В руках он небрежно держал авоську времен моей бабушки. Сквозь широкую сетку виднелся внушительный батон и старая керосинка. "Набор туриста, – подумала я. – В лесу ночевать собрался что ли?"

Справа возник невесомый старичок в очках с очень толстыми линзами, аккуратной профессорской бородкой и странно гладким, словно восковым, лицом. На голове его скучала старая шляпа.

– Разрешите? – спросил он.

– Конечно, – чуть сдвинулась я.

– Благодарю.

Он присел рядом.

Вагон ухнул ниже по оранжевой ветке, и на Сухаревской в двери вкатился громогласный поп с потрепанной коробкой для донатов. Похоже, смирение еще не вошло в список намоленных им добродетелей, потому что деньги с пассажиров он, прямо сказать, требовал. Собирал для приюта "Мой ангел". Я улыбнулась.

“Чего осклабилась?!” – внезапно гавкнул на меня служитель света.

Улыбку мою стерло, как наждачкой. Похоже, батюшка решил, что я потешаюсь над ним и его подопечными. От ключиц к вискам вдруг разлился жар, в горле застрял ком. Я отвела взгляд. Вскоре поп вышел, и задышалось легче.

Парень с авоськой сел рядом.

– Не снимай ее, – сказал он.

– Что? – не поняла я.

– Свою улыбку. Оставь. Ты, как солнышко, – почти пропел он. Голос у него оказался низкий и тягучий, словно молодой мед. Взгляд парня остановился на королевских сапогах сорокового размера, украшающих мои стопы. Видимо, здесь его муза поперхнулась, ибо паренек умолк.