Читать книгу СОУН - Ольга Робертовна Листопад-Соленая - Страница 1

«Чжуан-цзы». Даосская притча

Однажды Чжуан Чжоу приснилось, что он – прекрасная бабочка, которая порхает на цветочном лугу. Проснулся Чжуан Чжоу и принялся долго размышлять над тем, кто же он на самом деле: Чжуан Чжоу, которому приснилось, что он – бабочка, или бабочка, которой теперь снится, что она – Чжуан Чжоу. 

Глава 1

Он стоял у окна и смотрел на освещённый красно-оранжевыми лучами заходящего солнца огромный город, неторопливо зажигающий вечерние огни, словно красавица, прихорашиваясь к свиданию.

Он любил этот город. Любил его шум и грохот, и эти скребущие облака, высоченные здания, внутри которых, словно внутри гигантских муравейников кипела и суетилась деловая жизнь всего полушария. Любил его пропитанный гарью и копотью запах, и тучи прожорливых голубей, чаек и ворон, кружащих над рынками и свалками, мешая воздушному движению, и небольшой островок природы в самом сердце Солсити, называемый «Миллениум парк», который всегда был виден из окна его кабинета.

Он специально выбрал именно это здание, с шестидесятого этажа которого открывалась великолепная панорама города, залива и парка, созерцание которой не позволяло ему забыть о том, что на этой планете ещё существует растительность.

Стоял тихий сентябрьский вечер, наполненный золотым светом и немного грустными ароматами осени. Яркие уборы деревьев в Миллениум парке, слегка покачиваясь от вечного городского ветра, напоминали мягкий и пёстрый ковёр, словно бы зовущий пройтись по нему босиком. Он любовался столь милым его сердцу видом, вдыхая воздух полной грудью, как будто хотел навсегда запечатлеть в памяти своего сердца очарование этого вечера. Он знал, что сегодняшний вечер решит всё, и был готов к тому, что должно было произойти.

Пару часов назад он дал окончательные распоряжения своему личному адвокату, подготовил свою виртуальную секретаршу Гиту и выставил на стол своё самое главное сокровище. И теперь ему оставалось только ждать и наслаждаться закатом.

В дверь тихонько постучали.

– Войдите! – спокойно проговорил он и оглянулся.

На пороге появился высокий худощавый человек в чёрном, смуглое лицо которого выражало холодное безразличие, а очерченные тоненькими усиками губы скривились в едва уловимой усмешке. Незнакомец сделал шаг вперёд.

– Меня зовут Анхель Мартинес, а вы, как я понимаю, и есть тот самый Брюс МакМастер, – холодно произнёс он и, достав из кармана длинную сигару, закурил.

– Вы совершенно правы. Я и есть «тот самый» Брюс МакМастер, и я ждал вас, но, прежде чем мы начнём, позвольте мне сделать ещё кое-какие приготовления. Я не заставлю вас долго ждать. Прошу вас, располагайтесь! Виски?

– Пожалуй! – ответил Мартинес и уютно расположился в мягком кресле напротив стола хозяина кабинета.

МакМастер подошёл к бару, налил в стакан виски, бросил в него несколько кубиков льда и протянул гостю.

– А Вы не составите мне компанию? – спросил тот, принимая стакан.

– Нет, – ответил Брюс. – Я хочу иметь ясную голову. Прошу меня извинить.

– Как вам будет угодно! – пожал плечами Мартинес и, пригубив виски, пустил колечко дыма.

МакМастер сел в кресло и поставил перед собой своё главное сокровище. Это был небольшой полупрозрачный шар, внутри которого пульсировали, перетекая друг в друга разноцветные языки холодного пламени. Он долго вглядывался внутрь шара, не в силах справиться с внезапно охватившим его восторгом, и совершенно не замечая слегка презрительного взгляда своего гостя, который с нескрываемым интересом наблюдал за ним, прихлёбывая виски и потягивая свою сигару.

В течение нескольких минут Брюс, как зачарованный смотрел в сверкающий шар, потом закрыл глаза, глубоко вздохнул и немного отодвинул его от себя. Затем он достал из ящика стола крупный энергокристалл и, зажав его между ладонями, сосредоточился. Повисла напряжённая пауза, но гость не спешил её прервать: он ждал, когда хозяин будет окончательно готов.

Когда чёрный Анхель допил свой виски и уже начал подумывать о том, что не мешало бы подлить себе ещё, МакМастер открыл глаза.

– Я готов, – спокойно произнёс он и, спрятав светящийся шар в сейф, снова сел в кресло, откинувшись на спинку, и закончил фразу, – приступайте!

Мартинес затушил сигару, неторопливо встал, вытащил из кармана старый револьвер и зарядил его единственной пулей.

– Для вас я специально приготовил серебряную пулю, – усмехнулся он.

– Спасибо за заботу, вы очень любезны, – печально улыбнулся Брюс, – только не стреляйте мне в голову.

– Как пожелаете, – ответил Анхель. – Я выстрелю вам в сердце. Прощайте МакМастер!

– До свиданья! – улыбнулся тот в ответ, но прозвучавший грохот выстрела заглушил его слова.

* * *

Скорость. Вот то единственное, что имеет значение. Только скорость определяет границы реальности, отделяет истинное от возможного и вечное от преходящего. Это где-то там, на поверхности мембраны, разделяющей великие войды Его бессмертного разума, Его мысль постепенно рассеивается, теряя первозданную остроту и мощь, и замедляет вибрацию, нисходя до свечения и даже до твёрдой материи. И, хотя свет сияющих звёзд знаменует угасание Его стремительных идей, Он создаёт структуру, каркас Его бестелесного всепоглощающего разума.

Здесь, в самом центре великого войда, скорость вибрации струн Его идей отклоняет свет и ничто замедленное не в силах приблизиться к ним и исказить их первозданную чистоту. Здесь скорость рождает подлинную свободу от материи, пространства, времени и вопросов. Здесь возможно всё и всё реально единовременно, потому что именно здесь Он – Изначальный Атман, проявлен в своём подлинном естестве – чистой энергией мысли о Творении и сам есть Творение.

Единственная цель Его внутреннего движения – осознание и познание самого себя, сути своих идей и радости от их скорости. Именно поэтому Он позволяет иным идеям замедляться и быть проявленными в материальном мире. Они – границы, которые Атман создаёт себе сам, чтобы познавать собственное существование и наслаждаться своими творениями. Они – структура, призванная создать тело бестелесному разуму. Они продолжают развитие Его мыслей в новом, пусть и невообразимо медленном для Него, но ином качестве, позволяя Ему, являющему собой всё, посмотреть на самого себя со стороны. И это увлекает Его, способствует рождению новых идей Творения.

Где-то там, на мембранах Его идей, рождаются, стареют и умирают галактики, сталкиваясь и пожирая друг друга, загораются, гаснут и феерично взрываются звёзды, рассеивая сияющую пыль, порождая и разрушая планеты, на которых, словно стремясь повторить бурлящее движение идей Его великих войдов движется материя, иногда даже рождая нечто, способное, подобно Ему, осознавать себя и тоже порождать идеи. Так он, Великий и Всеобъемлющий проявляет себя в медленном и ничтожно малом, во имя познания самого себя.

Ему, знающему и определяющему всё, неведомы гнев, страх, мечты, сомнения и разочарования. Он – суть Творения, в котором воплощено всё и ни в чём нет недостатка. Его чувство – вечный покой и созерцание себя во всём своём многообразии.

Натянутые струны Его идей вибрируют, проецируя идеи, но иногда, под воздействием вибрации других идей, одна из струн лопается и, сжимаясь, сворачивается в клубок, направляя силу своей вибрации вовнутрь самой себя. Эта идея больше не может порождать Творение, она обречена, без притока энергии извне, но она жива и, в какой-то степени, является Его уменьшенной копией, с которой Он связан неразрывно.

Тогда Он направляет её в свет. Каждый такой сгусток Его идеи Он направляет туда, где, силой Его мысли, развилась разумная жизнь. Отныне это не просто разорванная струна его мысли, это – Соун, глаза, уши и сердце Его разума, призванные рождать сомнения в Нем у разумных существ медленного материального мира, чтобы Он мог осознать, что есть сомнение, отчаяние, гнев, муки и страдания.

Вырвавшись из структуры войда, каждый Соун проваливается в звезду и, пройдя сквозь неё, занимает свое место рядом с разумной расой. Отныне они больше никогда не будут иметь свободной воли. Вся их жизнь, все устремления и идеи будет определять только Соун. Их жизни это – его игра. Их страхи, горести, мечты, страдания и неосуществлённые надежды – его пища. Он будет водить их по кругу познания, не давая возможности осознать бессмысленность такого пути, заставляя страдать, сомневаться, ошибаться и отчаиваться, питаясь энергией их мыслей и горестей, дабы сам первозданный Атман смог познать суть того, что есть Его Творение.

* * *

Едкий сизый туман плотной пеленой опустившийся над улицами, лип к стенам и окнам домов и тихонько сползал вниз тоненькими грязными каплями, оставляя после себя на стёклах мутные потёки.

Только что, проснувшись, она всё лежала и куталась в отсыревшее одеяло, тщетно пытаясь согреться. Но чем больше усилий она прилагала к тому, чтобы справиться с охватившей её дрожью, тем холоднее ей становилось. Как будто где-то внутри неё, быть может, в самом её сердце, находился острый ледяной осколок и он-то обдувал своим холодным дыханием изнутри всё её существо и пытался заморозить её, чтобы ни за что не дать ей согреться. После нескольких минут безуспешного кутания во влажное одеяло, она, нехотя, встала с постели, обречённо поплелась к умывальнику, мысленно проклиная этот холод, сырость и свою убогую жизнь. Прозвеневший звонок кофеварки возвестил о том, что её суррогатный утренний кофе уже готов и пора завтракать.

– Мира! Мира Лайт! – послышался из-за двери голос её соседки Вики – тучной негритянки, весьма успешно и выгодно практиковавшей колдовство вуду, частенько граничащее с откровенным шарлатанством.

– Сейчас открою! – крикнула она в ответ и направилась к входной двери.

– С днём рождения! – воскликнула Виктория и расплылась в широкой улыбке, сверкая белоснежным оскалом, особенно ярко выделяющимся на её шоколадном лице. – Сегодня мне очень хотелось поздравить тебя первой.

– Похоже, что ты будешь не только первой, но и единственной, – пробурчала в ответ Мира, приглашая подругу войти, – но всё равно, спасибо.

– Я принесла тебе подарки! – ещё сильнее просияла негритянка. – Вот, держи! Это тебе новый тёплый свитер, красный, как ты и хотела! Теперь, надеюсь, ты перестанешь мёрзнуть. Мне надоело смотреть на то, как ты вечно дрожишь и ёжишься. Между прочим, он из натуральной шерсти!

– Да, ну!

– Правда, правда! И ещё тебе цветочки. Невесть какие, но сама понимаешь, что удалось найти. А чем это у тебя тут так отвратительно воняет?

– Это – кофе, – вздохнула Мира и налила себе и подруге по чашке.

– Немедленно вылей эту гадость! – воскликнула Виктория. – Я принесла тебе целый пакет настоящего кофе! Вот его-то мы с тобой сейчас и будем пить!

– Настоящий кофе? – переспросила Мира и застыла от удивления. – А где ты его взяла? Послушай, я, конечно же, ценю твою дружбу и заботу обо мне, но это уже слишком: цветы, свитер из шерсти, кофе. Это же так дорого! К чему такие траты?!

– Когда тебе что-то дарят, нужно брать и не возмущаться, – отрезала Вики. – А за меня не переживай: я сегодня богата! Теперь у меня есть очень хорошо платящий клиент, так что сегодня мы с тобой гуляем! Кстати, вечером мы идём в «Синюю звезду» и будем веселиться по полной программе! Я за всё плачу! Как тебе моя идея?

– Идея блестящая, – согласилась Мира, – а кто ещё идёт?

– Никто. Только ты и я, а разве нам ещё кто-нибудь нужен?

Зазвонил телефон.

– Господи! Кто ещё там? – проворчала Мира.

– Может быть, кто-то ещё хочет тебя поздравить? – предположила негритянка.

– Ага, жди! Скорее всего, очередные неоплаченные счета!

– Ну, ладно, ты пока поболтай, а я сварю кофе. Где там твоя старая турка?

Вики принялась колдовать у плиты, а хозяйка накинула халат и ответила она на звонок.

На экране появилось лицо её бывшего мужа.

– Привет! – недовольным голосом начал он. – Ты опять ночуешь в своём офисе?

– Это теперь мой дом, – ответила она, – я тут уже год живу, если ты забыл.

– Что, бизнес процветает? – усмехнулся он.

– Не твоё дело! Чего тебе надо?

– Тут тебя кое-кто хочет видеть и, кстати, моей жене вовсе не нравится, что тебя разыскивают в нашем доме.

– В таком случае, пошли её ко всем чертям!

– В следующий раз я пошлю ко всем чертям тех, кто будет спрашивать о тебе.

– Можешь начинать прямо сейчас.

– Господа, господа! – вмешался в разговор маленький человечек в клетчатом жилете и старомодных очках на самом кончике длинного крючковатого носа. – Прошу Вас, не надо ссориться! Если бы я знал, что моё появление так осложнит ситуацию, то, поверьте, я бы сделал всё для того, чтобы не появляться, но, к сожалению, у меня не было иного выхода! Вы – Мира Памела Лайт, урождённая Росси? – обратился он к ней.

– Совершенно верно! – подтвердила она.

– Меня зовут Натан Гольд, – человек в старомодных очках слегка поклонился, – я являюсь душеприказчиком Брюса МакМастера. Вы были знакомы с ним?

– Первый раз слышу это имя, – ответила она. – А кто это?

– Ну что вы? – укоризненно улыбнулся господин Гольд. – О таких людях знают все! Брюс Алан МакМастер был хозяином и генеральным директором Социальной Организации Универсальных Новинок!

– В самом деле? – пожала плечами она в ответ. – А что это такое?

– Я думаю, что у нас с вами ещё будет время обсудить этот вопрос. Я, собственно, искал вас вот по какому делу. Перед своей трагической кончиной господин МакМастер уполномочил меня разыскать вас и передать некоторые свои бумаги и пожелания. Так что, я буду вам весьма признателен, если вы навестите меня в моём офисе завтра ровно в полдень по адресу, который я сейчас перешлю.

– А зачем? – недоумевала она.

– Сейчас я не могу ответить на этот вопрос, но уверяю: вам просто необходимо прибыть ко мне! Это очень и очень важно!

– Хорошо, я приду, – рассеяно произнесла она.

– В таком случае, не стану вас больше задерживать. Ещё раз прошу прощения за беспокойство. До свиданья!

– До свиданья, – ответила она и отключила связь.

– Какой ещё МакМастер? – пожимая плечами, пробормотала она и вопросительно посмотрела на Викторию, разливавшую по чашкам ароматный свежесваренный кофе.

– Я понятия не имею, кто такой этот МакМастер, но точно знаю одно: твой бывший – самый настоящий мерзавец! – прошипела в ответ негритянка, приглашая Миру к столу. – Мог бы хоть на словах тебя поздравить!

– Да о чём ты говоришь?! – махнула та в ответ рукой. – Он на это вообще не способен!

– Я говорю об элементарной вежливости!

– Какая вежливость? Ты что?

– Да то! Вы же, как-никак, прожили целых десять лет вместе!

– В том-то и дело, что «как-никак»! Ну, его! Я совершенно не хочу о нём говорить! – фыркнула Мира и, взяв чашку, с наслаждением вдохнула этот бодрящий и почти забытый аромат, напоминавший о тех далёких и счастливых временах, когда она ещё могла себе позволить настоящий кофе каждое утро.

Туман постепенно рассеялся, и в комнату проник одинокий лучик холодного осеннего солнца, словно желая хоть немного согреть её сырую каморку, служившую ей одновременно и домом и офисом, в который лишь изредка заглядывали посетители.

Виктория давно ушла, строго-настрого наказав Мире не грустить и хорошенько подумать над тем, что она наденет сегодня вечером, так как хозяйке торжества положено быть ослепительно красивой. Она мыла посуду и размышляла над тем, что могло понадобиться от неё такому знаменитому и, судя по всему, весьма состоятельному человеку, как Брюс МакМастер?

«Интересно, – думала она, – что всё это должно означать? Может, это очередная выходка Бориса? Ведь он спит и видит, как бы мне испортить настроение, а с тех пор, как он женился на этой длинноногой мымре, его ненависть ко мне просто полезла изо всех щелей. Хотя нет. Такое даже для него – чересчур! И где бы он взял этого адвоката? Он-то, судя по всему, человек серьёзный и вряд ли стал бы помогать Борису в таком грязном деле. И кто он этот Натан Гольд? Какие ещё бумаги и распоряжения мог оставить мне его хозяин?».

Звонки по поводу неоплаченных счетов в этот день всё же были. Даже три звонка. Ещё снова звонил Борис Лайт и требовал объяснить ему, что хотел от неё адвокат. Как обычно наговорил ей кучу гадостей, от души поиздевался над её бедностью и весьма сомнительным бизнесом. А потом в разговор влезла его новая жена, нарочито демонстрируя свои новые драгоценности, и заявила, что если ещё хоть раз кто-нибудь явится к ней в дом, чтобы справиться о Мире, она подаст на неё в суд, обвинив в том, что она, якобы, специально подсылает всяких сомнительных личностей, потому что до сих пор не может успокоиться и смириться с тем, что её бросил муж ради богатой и молодой красавицы из хорошей семьи. В общем, день рождения, как день рождения.

Глава 2

Сотканный из Его идей, великий войд исполнен жизнью, потому что Он и есть Сама Жизнь. Каждая вибрация любой из бесчисленных Его струн – суть энергия первозданной жизненной субстанции, порождающая жизненные формы бескрайнего эфира: от плазменных и энергетических до кристаллических, белковых и многих иных. Движимые бурлящей мыслью Его, они извечно перерождаются, переходя из одной формы, в другую, в вечном круговороте Сансары, вновь и вновь проходя путь очищения сквозь недра звёзд.

Каждый раз, когда вибрация идеи Атмана замедляется до уровня материи, бурлящий войд исторгает её из своего чрева на обочину Бытия – в тонкую мембрану материи, где толпятся полные звёзд и планет галактики. В мире бурлящего войда больше нет места медлительной вибрации материи, и она проваливается в одну из мириад звёзд, исторгающих эту материю вокруг себя, строя из её крупиц собственную маленькую империю, постепенно слагая из замедляющихся частичек первозданных идей, газопылевые облака, из них – планеты, каждой из которых предстоит стать микромиром для своей собственной формы жизни.

Одни заполнятся чистой энергией жизни, порождая разум в океанах газов, жидкостей и расплавленных металлов. Другие преисполнятся идеальной ясностью кристаллических жизненных форм, и начнут строить мир кристаллов, как стройных и чётких, так и сложных, изменчивых и запутанных, именуемых белками. Именно эти особенно интересны Ему, ибо только здесь, Он, не знающий эмоций, испытывает то, что можно сравнить с радостью от Творения самого себя. Столь сложная кристаллическая форма, как белковая жизнь, больше всего похожа на процесс Его собственного бытия. Она – единственная, что способна рождать безмерное разнообразие форм и воспринимать Его идеи в первоисточнике, переводя посылаемую Им сквозь звезду энергию в материю, которую Он, так же, сквозь звезду забирает обратно в войд, и снова трансформирует.

Но есть у этой формы жизни ещё одна особенность: разум, рожденный ею и воплощённый в соответствующей жизненной форме, почти осознаёт себя, как и Он. Каждая разумная особь этой формы жизни помнит себя Великим Атманом, вызывая Его неподдельный интерес. Да, возможности Творения её ограничены не только медлительностью и инертностью материального мира, в котором она пребывает, но и невозможностью видеть весь Его замысел. И, тем не менее, она творит. Как может, как понимает, но создаёт среду, преображает мир вокруг, даёт имена процессам, даже определяет себя, как «человек» и находит своё место в этом мире.

Там, где живёт эта форма, по имени «человек», материя жёстко скована временем, определяющим границы реального и возможного. Именно время в этом ограниченном мире диктует свои правила и законы, а самого человека делает смертным, лишая возможности видеть процессы во всей полноте и перспективе, но даже в этих, казалось бы, полностью останавливающих мыслительный процесс условиях, человек продолжает мыслить, бороться со временем и возрастает разумом до такой степени, что Атману приходится ограничивать его мысль, забирая энергию.

Веками неспящие и никогда не отдыхающие соуны, скрытые до срока в тиши, зорко следят за тем, чтобы идеи человека не отрывались от вязкой и скудной материи, чтобы не смог человек даже мыслью приблизиться к попытке познать себя, как образ Атмана, ибо нет ничего важнее, чем сохранить жизнь на уровне лишь на миг материализованных идей Его, но никак не аналогом Его разума.

Для претворения в жизнь этого великого своего плана, Соун разделился еще на заре времён, и с тех пор, каждый, связанный с ним мыслью человек, верит, что мир ограничен, двойственен, враждебен, конечен и полон страдания. В этом и был Его замысел: ввергая в беспрестанные страдания так схожую с Его величием форму жизни, убедить её в том, что эта страшная иллюзия и есть абсолютная истина. Так, изучая вибрации, которые производит страдающий человек, Он осознаёт, что чувствовал бы сам, если бы был настолько ограничен. И быть этому процессу непрерывным, до тех пор, пока Он не удовлетворится своим познанием полностью. И пока это не произошло, неустанные соуны будут вновь и вновь побуждать в человеках страх и питаться вибрациями эмоций страха людей.

А для того, чтобы страх был вечен, мудрые соуны, повинуясь Его идее, создали то, что люди назвали словом «Зло» – сущность, призванную распространять вибрации разрушения и внедрять их в умы, путём обмана и искушения. Симулякр получился настолько удачным, что действует автономно настолько долго, по меркам материального мира, снабжая соунов обильными потоками энергии страха, разрушения и отчаяния, что каждый из них, за этот период времени, успел вырасти от размена микрочастицы, сначала до размера плода с дерева, а после, когда симулякр, убедивший всех, что его жизненная форма подобна рептилии, смог энергетически накрепко связать соун с женщиной, навсегда лишив людей последней возможности синхронизировать свои мысли с Атманом, соуны продолжили рост всё больше и больше, ненасытно поглощая энергию скорби людской.

За такую помощь в поддержании своей стабильности, соуны наградили симулякр молодым и прекрасным телом человека и вечной жизнью в нём, но это стало их фатальной ошибкой. Теперь уже сам симулякр вознамерился возрасти до уровня самого Атмана, чтобы, впоследствии, слившись с ним, поглотить его разум и заменить Его. Сначала незаметно, тихо и почти незримо симулякр всё сильнее и больше распространял своё влияние на людей, используя самые невинные способы и, не забывая, при этом, посылать соунам потоки энергии на пропитание, дабы усыпить их бдительность, пока сам он не обретёт достаточную власть. Когда же он смог набрать нужную силу, он вознамерился сам поглотить соуны, чтобы с их помощью бросить вызов Ему.

Убеждённые в собственном превосходстве соуны долго и с наслаждением поглощали потоки энергии скорби, ничуть не беспокоясь о том, что Истина Его есть единство созидания и трансформация жизни в жизнь. Упоённые обильной пищей и собственным ростом, соуны, так долго были увлечены удержанием аналога Атмана от пути его восхождения к своему оригиналу, что сами того не осознавая, породили то, что реально может стать угрозой порядку Бытия, взорвать и вывернуть великие войды, замедлить вибрацию струн и растянуть мембраны материи на всё мироздание.

Они не уследили, как искусственно созданный ими же самими симулякр, превратился в реальную угрозу не только для них самих, но и для того, кот и есть всё. И теперь им оставалось лишь одно: аннигилировать весь этот мир, вместе со всеми разумными и просто материальными формами его, перевести всю материю этого мира снова в энергию и вернуть её обратно в первичный войд. Только так, по их мнению, можно было дематериализовать созданного ими симулякра – вместе со всем миром, который он отравил своим влиянием. И, раз уж однажды он смог подключить их к энергии скорби людской через женщину, то, по убеждению соунов, и привести мир к аннигиляции тоже должна женщина. И соуны начали свою смертельную игру.

* * *

«Синяя звезда» была одним из тех сомнительных заведений, которое, имело вполне достойный и почти приличный вид. Народу в этот вечер набилось, как никогда много, и среди царящего в зале шума и неразберихи подругам не сразу удалось отыскать оставленные для них места за длинной прозрачной стойкой, волнообразной дугой опоясывающей весь зал.

Сверкающий лампочками официант на роликах стремительно подкатил к ним и, выставив на стол коктейли, разноцветные домики из желе, фрукты и сэндвичи, мгновенно исчез среди пёстрой и экстравагантной публики.

– За тебя! – подняв бокал, провозгласила Вики и весело подмигнула подруге. – Сколько тебе сегодня стукнуло?

– Ой, не спрашивай, – уныло отмахнулась от неё Мира. – Намного больше, чем мне бы хотелось!

– А всё-таки?

– Сорок три, – вздохнула именинница, – хотя приличные люди таких вопросов не задают.

– А кто тебе сказал, что я приличная? – рассмеялась негритянка. – Кто посмел так нагло тебя обмануть?

Внезапно в зале погас свет, и всё стихло.

– Дамы и господа! – послышался громкий голос. – Сегодня мы чествуем нашего любимого Луи, который получил приглашение на работу в СОУН! Поприветствуем его! – толпа разразилась аплодисментами. – Но наш Луи не был бы нашим любимым Луи, – продолжал голос, – если бы не порадовал бы нас – своих друзей маленьким представлением. Поприветствуем нашего дорогого Луи!

Яркий луч прожектора выхватил из темноты фигуру высокого молодого человека, лет двадцати пяти. Он поклонился, приветствуя собравшихся, отбросив волосы назад, и его чёрная лаковая куртка блеснула, отражая свет, слегка улыбнулся, от чего его бледное лицо приобрело едва уловимый зловещий оттенок, и сам дьявол играл в его глазах, после чего, подал знак, и в зале снова погас свет.

Как оказалось, «представлением» должно было стать небольшое лазерное шоу, разыгранное прямо под потолком зала и сопровождаемое радостными криками и улюлюканьем собравшихся. Мира с большим удовольствием наблюдала за происходящим. Ей было совершенно безразлично то, что всё это представление устраивалось в честь чужого, неизвестного ей человека. Она старалась не думать об этом вовсе. Ведь так приятно было думать, что кто-то вспомнил о ней и таким оригинальным способом захотел поздравить её.

– Как тебе сюрприз? – хитро улыбаясь, спросила её Вики.

– Ты знала? Ты же всё знала заранее!

– Ну, положим, не всё, а лишь то, что сегодня здесь отмечают праздник Луи и то, что он всегда преподносит друзьям маленькие сюрпризы, но что именно он приготовил на сегодняшний вечер, я знать не могла.

– А кто он, этот Луи?

– Местный завсегдатай, – ответила Вики на её вопрос, – я его не очень хорошо знаю, но он приятель Джо – здешнего бармена – ну, ты помнишь того здоровяка, который иногда захаживает ко мне попить пивка и перекинуться словечком?

– Это тот самый «Шоколадный Джо», с которым у тебя роман? – улыбнулась Мира.

– Ну, я бы не назвала наши отношения «романом», – пожала плечами негритянка, – так, лёгкий флирт, да и только. К тому же он, как ты знаешь, женат, так что какие тут могут быть романы? Но я не об этом. Джо дружит с Луи и, не смотря на то, что все места не сегодняшний вечер были заранее распроданы, смог договориться с ним, чтобы нам оставили парочку, правда, Луи выставил ему одно условие.

– Какое?

– Он, знаешь ли, большой оригинал и потребовал, чтобы его познакомили с именинницей, то есть, с тобой. Джо пришлось пообещать.

– А зачем ему со мной знакомиться? – удивилась Мира.

– Не знаю, – равнодушно ответила Вики, – может быть, хотел совместить два праздника, а может просто захотел пофлиртовать. Кто его знает?

– Да ты что?! – воскликнула Мира. – Он же мне в сыновья годится!

– Но ведь он же тебе не сын, – усмехнулась подруга и с напускным безразличием принялась ковырять ложкой свой домик из желе.

– Послушай, – не унималась Мира, – ты, что хочешь выставить меня на посмешище?

– Расслабься, дорогая, – зевая, произнесла негритянка, – причём тут ты? Это же была его идея! А ты лучше сиди и получай удовольствие. И, кстати, коктейли нагреваются! – с этими словами Вики подняла свой бокал, приглашая подругу выпить за её здоровье.

А Мира, тем временем, не в силах справиться с охватившем её волнением, продолжала украдкой следить за тем самым знаменитым и таинственным Луи, который, почему-то, так неожиданно проявил интерес к её скромной персоне. Представление окончилось, и чернокожий здоровяк Джо подошёл к виновнику торжества, шепнул ему что-то на ухо и указал в сторону стойки, где сидели подруги. Сердце Миры замерло от страха.

«Что я буду делать? – спрашивала она себя, наблюдая как Джо ведёт молодого человека по направлению к ним, пробираясь сквозь толпу. – Он же так молод! Ну и положеньице!». Однако, осознав, что предстоящее знакомство неизбежно, она смирилась и попыталась придать своему лицу как можно более естественное выражение.

– С днём рождения! – улыбаясь, произнёс Луи, подсаживаясь к подругам на невесть откуда возникший табурет. – Меня зовут Луи Сефер, а вас я уже знаю. Мне старина Джо всё уже рассказал. Как вам моё шоу?

– Весьма недурно, учитывая твой возраст, малыш, – съязвила Вики.

Молодой человек снова улыбнулся.

– Я воспринимаю эти слова, как комплимент. Эй, Джо! – обратился он к уже, было, собравшемуся уходить бармену. – Пришли нам ещё коктейлей. Я угощаю!

– Как скажешь! – крикнул ему в ответ здоровяк и исчез в толпе.

– Так на чём мы остановились? – обратился молодой человек к подругам.

– На комплиментах, – вяло произнесла Виктория и пригубила свой коктейль.

– Ах, да! – спохватился Луи. – Вы обе просто красавицы, хотя именинница, разумеется, прекраснее всех на этой вечеринке! Мира, я хотел вас вот о чём спросить. Вы верите в судьбу?

– Верю, – улыбнулась она.

– Предсказание судьбы – это её профессия, – вставила слово Вики.

– В самом деле? – удивился Луи. – И как вы её предсказываете?

– Вообще-то, – смущённо ответила Мира, – у меня есть профессия. Я – психолог, но нормальной работы пока нет, и я зарабатываю на жизнь гаданием.

– Как интересно, – оживился молодой человек, – а предскажите мне мою судьбу!

– Сегодня у меня выходной, – рассмеялась Мира. – Я отдыхаю.

– Ну, в таком случае, я предскажу вам ваше будущее, – хитро улыбаясь, произнёс он.

– И что же меня ждёт?

– Во-первых, – таинственно начал он, – сегодня вас ждут два больших сюрприза…

– А во-вторых? – поинтересовалась Виктория.

– А вот об этом вы узнаете после.

– Послушай, Луи, я не на работе и давай говорить проще. Ты меня понимаешь? – вкрадчиво взглянув ему в глаза, сказала Мира.

– Отлично! – согласился он и посмотрел так, что у неё даже мурашки по спине побежали.

Принесли коктейли, и они ещё долго пили и болтали о всяких пустяках, а потом как бы из ниоткуда возник Шоколадный Джо и похитил Викторию «на несколько минут».

– Я предлагаю воспользоваться паузой, – таинственно произнёс Луи.

– Что это значит? – удивилась Мира.

– А это и есть первый на сегодня сюрприз! Пойдём со мной, я тебе кое-что покажу. Только ни о чём не спрашивай, иначе сюрприз не получится.

Кое-как пробравшись сквозь толпу, они вышли в холл, и Луи повёл её к скоростному лифту. Мира совершенно ничего не поняла, но ей было всё равно. Она послушно шла за ним следом, сжигаемя любопытством.

Лифт помчал их наверх, и её попутчик, заговорщически улыбаясь, велел ей закрыть глаза. Она так и поступила. Наконец, лифт остановился, и они вышли. Свежий ветер растрепал её волосы и принёс аромат недавно прошедшего дождя. Несколько минут они шли молча, осторожно ступая на что-то мокрое и натыкаясь на какие-то странные препятствия.

– А теперь можешь открыть глаза! – торжественно провозгласил он и взял её за руку.

Мира открыла глаза и ахнула от удивления! Перед ней простиралось бесконечное, усыпанное бесчисленными звёздами небо! Это было невероятно! Город, где днём и ночью горел свет, шумели тысячи снующих во все стороны флаеров, и никогда не было видно звёзд, остался где-то далеко внизу; а здесь, на крыше одного из самых высоких зданий, открывался совершенно новый мир, полный чудес и неописуемой красоты.

Она стояла у самой ограды, обдуваемая чистыми струями высотного ветра, и россыпи бриллиантовых звёзд окружали её со всех сторон! И ей казалось, что сейчас стоит сделать один единственный шаг навстречу ветру, и она полетит! Полетит как птица, оставив позади все свои печали и тревоги, туда, где нет ни боли, ни страха, ни одиночества, ни отчаяния; где первозданные ветра несут звуки и запахи изначального мира, где живёт та самая давно позабытая детская мечта о счастье и куда каждую ночь стремится её душа!

– Ну, как тебе сюрприз? – тихо прошептал он ей на ухо, но она ничего не ответила.

Она смотрела и не могла насмотреться на эту красоту, внезапно нахлынувшие чувства не давали ей вымолвить ни слова. Шло время, а она всё не могла оторваться от этого завораживающего зрелища, несмотря на то, что уже начинала дрожать от холода.

– Нам нужно возвращаться, – прошептал ей на ухо Луи, – иначе ты совсем замёрзнешь, да и Виктория, наверное, уже беспокоится о тебе.

– Да, да. Ты прав, – с трудом вымолвила Мира. – Пойдём. Спасибо тебе за подарок.

– Это ещё не подарок. Подарок будет позже.

Вики и впрямь уже начала волноваться о так внезапно исчезнувшей подруге, но, когда  в толпе появилась Мира в сопровождении молодого человека, она понемногу успокоилась. Оставшаяся часть вечера пролетела быстро и весело. Они много танцевали и смеялись, а когда решили, что пора расходиться по домам, Луи тихонько шепнул на ухо имениннице:

– Через час жди свой подарок, – и исчез, словно его и не было вовсе.

Вернувшись домой, Мира не переставала думать о том прекрасном видении, которое показал ей этот странный человек, и ей, почему-то, казалось, будто она знает его всю жизнь, а сегодня она не случайно встретила его – их встреча была предопределена самой судьбой, ведь не даром он спросил у неё, верит ли она в судьбу?

Она приняла душ, высушила волосы, просмотрела сообщения, пришедшие в офис в её отсутствие и уже, было, собиралась укладываться спать, как в дверь тихонько постучали.

– Это я, Луи, – послышался голос из-за двери, – я принёс тебе подарок.

Только сейчас она вспомнила, что он обещал ей подарок «через час». Совершенно растерянная она пошла открывать. Он стоял на пороге и улыбался. В одной руке у него была сумка битком набитая всякой всячиной, а в другой – большая коробка, накрытая чёрной тканью.

– Разве ты не пригласишь меня войти? – улыбнулся он.

– Входи, пожалуйста, – рассеянным голосом произнесла она, – а откуда ты узнал, где я живу?

– Мне Вики сказала. Возьми сумку. Я принёс ветчину, фрукты, сыр и большую бутылку настоящего шампанского.

– Вот это да! – воскликнула Мира, и принялась извлекать из сумки содержимое, а Луи, тем временем, поставил на стол свою коробку и вытащил из-под куртки прекрасную жёлтую розу.

– Это тебе, – протянул он ей цветок, – она так же прекрасна, как твои золотые глаза и волосы цвета осени. Они напоминают мне золото листопада. И я принёс тебе королевский цветок, пусть и не достойный твоей красоты, но хоть немного способный подчеркнуть и приукрасить её. Нет в мире ничего более прекрасного, чем предсмертная красота умирающей природы. И ты напоминаешь мне саму осень – неотвратимую и прекрасную.

– Спасибо, – смущённо улыбнулась она, – как много подарков мне сегодня!

– Это ещё не всё, – таинственно прошептал он, – погаси свет и оставь только вот этот крошечный светильник. Я покажу тебе свой главный подарок.

Он поставил свою загадочную ношу рядом с тусклым светильником, подвёл её поближе и торжественно снял ткань, покрывавшую коробку. Внезапно комната озарилась радужным сиянием, исходившим от предмета на столе. Это был небольшой аквариум, дно которого устилали разноцветные стекляшки, похожие на драгоценные камни, а в воде плавали странные продолговатые существа, прозрачные тела которых пульсировали и переливались разноцветными огоньками. Словно живые драгоценности они сновали взад и вперёд, отталкиваясь крошечными ресничками и жгутиками.

– Что это? – восхищённо прошептала Мира.

– Это инфузории, – ответил он, весьма довольный тем, что ему удалось произвести на неё впечатление. – Обычно они настолько малы, что мы их не видим, но недавно их генетически модифицировали и получили такие крупные экземпляры, чтобы можно было любоваться их красотой. Не правда ли, они великолепны?

– Да, это восхитительно! – согласилась она. – Вот только что я буду делать, когда они начнут размножаться?

– Они не могут размножаться, – прошептал он ей на ухо и слегка обнял её. – Это тоже генетически запрограммировано. Так что им очень не повезло. Она почувствовала, как он нежно начал целовать её шею, плечи…. Сердце её забилось так сильно, что, казалось, ещё чуть-чуть, и оно просто выскочит из груди. В голове у неё пронеслось: «Как же так? Мне нельзя этого делать!». Но потом внутренний голос спокойно ответил: «Да гори оно всё огнём! Сегодня я имею право на счастье, а там – будь, что будет!». И она ответила на его поцелуй со всей страстью, на которую только была способна: ведь она так давно этого ждала! И, как позже выяснилось, ожидание оказалось ненапрасным, потому что эта ночь стала самой волшебной в её жизни. Никогда прежде она не чувствовала себя такой любимой и желанной! Никогда прежде она не видела такого нежного и страстного мужчины! Никогда прежде она не была так счастлива!

Глава 3

– С добрым утром, дорогая! – ласково прошептал Луи и поцеловал её. – Я сварил кофе. Хочешь? Кстати, у тебя отличный кофе!

– Это мне вчера Виктория подарила, – сонным голосом ответила она, потирая глаза.

Луи принёс ей чашку, и сам уселся на край постели, попивая ароматный свежесваренный напиток. Он был уже одет и причёсан.

– Ты уже уходишь? – спросила она, поудобнее устраиваясь в постели.

– Да. Мне нужно бежать. Я же теперь работаю. Ты не забыла, что мы вчера праздновали, кроме твоего дня рождения?

– Да, я помню. Кажется, ты получил место в какой-то рекламной фирме?

– В рекламном отделе СОУНа! А это далеко не ерунда!

– А что такое  СОУН? – спросила она, отпив немного кофе.

– Социальная Организация Универсальных Новинок, – пояснил Луи, – одна из крупнейших компаний, существующих на сегодняшний день на этой планете, если не самая крупная.

– А как же тебе удалось туда попасть?

– Я выиграл, объявленный ими конкурс и, признаюсь, это было совсем непросто.

– Постой, – внезапно вспомнила она вчерашний разговор, – а это, случайно, не та компания, в которой не так давно погиб директор или хозяин, не знаю точно.

– Она самая. Их шеф застрелился в своём кабинете несколько дней назад, причём, застрелился из старинного револьвера и, почему-то, серебряной пулей. Правда, некоторые считают, что в этом самоубийстве ему мог кто-нибудь и помочь. Но полно об этом! Я не хочу начинать такой прекрасный день с разговоров о покойниках! Мне пора. Я уже убегаю! Встретимся вечером?

– Если хочешь.

– Разумеется, хочу! Ещё и как хочу! – воскликнул он и крепко поцеловал её. – А разве ты не хочешь?

– Я тоже очень хочу, – ответила она, потупив глаза.

– Я позвоню! – выкрикнул он на бегу и скрылся за дверью.

«Как странно, – подумала она, – он побежал на работу в СОУН, а у меня сегодня в полдень предстоит встреча с адвокатом покойного директора этого самого СОУНа! Как всё переплетено! Как взаимосвязано! И что, всё-таки, нужно от меня этому адвокату? Ума не приложу! Но идти, всё равно, нужно. Может быть, он меня к себе в офис на работу возьмёт? А голова-то как болит! Да, по-моему, вчера я намного перебрала коктейлей, а тут ещё это шампанское Луи… И зачем я, вообще, связалась с этим мальчишкой? Он же ещё почти совсем ребёнок! А почему, собственно, нет? Насколько я успела заметить, никакой он не ребёнок, да и кому какое дело? Это моя жизнь, и я могу с ней делать, что хочу и когда хочу! Кроме того, это не я с ним связывалась, а он со мной, так что моя совесть чиста!».

Так, погружённая в свои мысли, она допила кофе, после чего встала и отправилась приводить себя в порядок, как внешне, так и внутренне, с тем, чтобы предстать перед адвокатом во всей своей красе, иначе процесс получения потенциальной работы может сильно осложниться.

Контора Натана Гольда находилась на другом конце Солсити, в одном из самых престижных районов города, и добираться туда на метро нужно было не менее двух часов с доброй дюжиной пересадок, как на подземные, так и на надземные монорельсовые поезда.

Утро выдалось ясным и солнечным, хотя и довольно прохладным, а сырой после вчерашнего дождя ветер пробирал до костей. Она ехала в битком набитых вагонах и, несмотря на всю эту суету и неразбериху, наслаждалась неповторимым и ни с чем не сравнимым духом метро, напоминающим некую виртуальную матрицу, то тут, то там отдельными каналами сообщающуюся с обычным миром людей.

И странное чувство, почему-то вдруг, овладело ею: ей показалось, что она в последний раз в своей жизни видит эти вагоны. Чувству этому не было никакого логического объяснения, но она то и дело ловила себя на том, что мысленно прощается с ними, стремясь запечатлеть в памяти каждую мелочь, каждую, казалось бы, незначительную деталь такого странного, но, вместе с тем, такого привычного мира.

И чем больше она вглядывалась в него, пытаясь запомнить и, наверное, постичь его, тем более удивительным и чуждым он ей казался, а в сердце росло предчувствие того, что эта поездка станет для неё судьбоносной, как будто само Провидение толкало её вперёд, а она лишь слепо выполняла его непреклонную волю.

Офис господина Гольда располагался в новом здании, фасад которого украшали многочисленные рекламные вывески. Она вошла в фойе и оказалась в небольшом пустынном помещении с бронированной дверью лифта единственным предметом обстановки которого являлся небольшой диван, стоявший напротив экрана с неестественно улыбающейся виртуальной секретаршей в ядовито-розовом костюме.

– Доброе утро! – произнесла секретарша. – Что вам угодно?

– Меня зовут Мира Памела Лайт, – ответила она, – мне назначена встреча с господином Натаном Гольдом.

– Минуточку, – ответила виртуальная девица и быстренько пролистала сообщения.

– Да, вы правы, – вновь обратилась она к Мире, – господин Гольд действительно ждёт вас. Будьте любезны, подойдите на секунду к идентификатору для установления личности.

Мира послушно подставила лицо к экрану идентификатора.

– Благодарю вас, – улыбнулась девушка на экране, – проходите в лифт. Вам нужен четыреста семьдесят третий этаж.

На указанном этаже Миру ждал настоящий сюрприз. Выйдя из лифта, она очутилась в длинном, плохо освещённом коридоре, в конце которого ярким световым пятном светился дверной проём, на свет она и пошла. Как выяснилось, свет исходил из большого овального кабинета, отделанного светло-коричневым пластиком, имитирующим деревянные панели. Посреди кабинета стоял массивный овальный стол, по всей видимости, из натурального дерева. За столом сидел сам господин Гольд, которого Мира сразу же узнала, а кроме него у стола сидели ещё четверо мужчин и одна женщина, явно убеждённая в исключительности и абсолютности собственной красоты.

Как только Мира появилась на пороге кабинета, Натан Гольд поднял глаза и, заметив её, слегка привстал, обратившись к ней с приветствием:

– Здравствуйте! Я очень рад, что вы всё же нашли время и заглянули ко мне! Прошу вас, присаживайтесь! Ну, вот и все в сборе, – добавил он, обведя взглядом присутствующих, – теперь можно начинать.

Он прочистил горло и обратился к собравшимся:

– Дамы и господа! Как вам уже известно, я являюсь душеприказчиком безвременно ушедшего от нас мистера МакМастера. Сегодня я собрал вас для того, чтобы огласить его последнюю волю. Согласно сложившейся традиции, я, как личный душеприказчик покойного, зачитаю текст его завещания, после чего каждый получит лично ему предназначенную запись, на которой мистер МакМастер обращается персонально к нему с сугубо индивидуальным напутствием. Итак, я начинаю.

Адвокат снова прочистил горло и, взяв со стола большой голубой конверт, скреплённый светочувствительной печатью, торжественно вскрыл его и извлёк несколько белых листков. Затем, придав своему лицу серьёзное и чрезвычайно важное выражение, начал читать текст:

– Я, Брюс Алан МакМастер, уроженец Солсити, сын Алана Дюка МакМастера и Мари Дюваль, находясь в здравом уме и ясной памяти, хочу огласить свою последнюю волю. В случае моей смерти, всё своё движимое и недвижимое имущество, все свои акции, ценные бумаги, права на участие в долевых проектах, крупные и малые компании, принадлежащие мне, а также собственность СОУНа, пост генерального директора, с правом решающего голоса и вето в вопросах, касающихся компании, я завещаю госпоже Мире Памеле Лайт, урождённой Росси.

Все собравшиеся в один голос ахнули, а ничего не понимающая Мира удивлённо хлопала глазами.

«Это розыгрыш! Точно розыгрыш! – подумала она. – Надо же было так влипнуть!».

С криком: «Это немыслимо!» – с места вскочил невысокий молодой человек с редкими светлыми волосами и мелковатыми чертами лица, напоминающими какого-то маленького, хитрого, но очень трусливого зверька.

– Это просто немыслимо! Дядя не мог со мной так поступить! Это провокация!

– Успокойтесь, мистер Свамп, – вежливо, но и твёрдо сказал адвокат, – я ещё не закончил.

– Да кто она такая, эта Мира Памела Лайт? – возмущённо вторила ему самовлюблённая женщина. – Я отдала ему десять лет жизни! Слышите Вы!? Десять чёртовых лет, а теперь какая-то новая его пассия получит всё!

– Уверяю Вас, – пытался успокоить её господин Гольд, – мисс Лайт никогда не состояла с мистером МакМастером в интимной связи, они даже не были знакомы.

– В таком случае, какого чёрта он оставляет ей всё своё состояние?! – побагровев от ярости, заорал похожий на зверька Свамп.

– Господа, господа, – зазвонил в маленький колокольчик Натан Гольд, – прошу вас, попридержите свои эмоции, я ещё не закончил. Позвольте мне дочитать документ до конца, поверьте, это не займёт много времени.

– Да, уж! – послышался чей-то недовольный голос.

– Итак, я продолжаю, – возвестил адвокат, когда порядок всё же был восстановлен. – …В виду необычности и некоторой неожиданности этого моего решения, – продолжал зачитывать завещание Гольд, – я предвижу желание некоторых оспорить моё завещание в суде. Так вот, заявляю сразу: копия этого документа находится в департаменте юстиции вместе с моим заявлением о том, что все остальные посягательства на моё имущество не имеют никаких оснований, а также моей личной просьбой не принимать к рассмотрению иски о пересмотре моего завещания. И последнее: Мира Памела Лайт является полноправной хозяйкой всего принадлежащего мне имущества и юридических прав с момента оглашения сего документа. Брюс Алан МакМастер. 02 сентября 2297 года. Солсити. Северная Конфедерация.

– А теперь, – продолжал господин Гольд, – разрешите мне представить Вам, господа, Миру Памелу Лайт – новую хозяйку СОУНа и всего остального состояния господина МакМастера, – и он с поклоном указал на онемевшую от неожиданности Миру, которая настолько растерялась, что просто-напросто прилипла к своему креслу, не в силах ничего сказать.

Повисла напряжённая пауза, которую не решался нарушить никто из присутствующих. Наконец, господин Гольд, окинув собравшихся оценивающим взглядом, снова прокашлялся и заговорил.

– Господа, я уполномочен не только огласить вам последнюю волю усопшего, но и ввести его наследницу в курс дел. И начнём мы, пожалуй, с того, что представим ей администрацию СОУНа, коей вы все и являетесь. Из вежливости представление я начну с единственной присутствующей здесь дамы, кроме мисс Лайт, конечно, – он жестом указал на крайне взбешенную бывшую любовницу главы компании и представил её, – Елена Милович – главный администратор рекламного отдела СОУНа.

«Ну и повезло же Луи!» – мысленно присвистнула Мира, а только что представленная госпожа Милович, немного нервно побарабанив по столу своими длинными разноцветными ногтями, резко подскочила и молча вышла вон, демонстрируя всё презрение, на которое только была способна. Вслед за ней встал молодой человек с лисьей мордочкой.

– Я представлюсь сам, – раздражённо сообщил он. – Меня зовут Арчибальд Свамп. Я племянник покойного мистера МакМастера и, кроме того, член совета директоров СОУНа, где я возглавляю юридический отдел. И, будьте уверены, леди, я сумею довести это дело до конца и раскрою всю вашу грязную игру, в результате которой, вам так ловко удалось прибрать к рукам дядюшкино состояние! Так что, готовьтесь к войне! А теперь я немедленно покидаю это сборище и направляюсь прямиком в полицию, где сделаю заявление о том, что подозреваю вас, мисс Лайт, в убийстве моего дяди и в вымогательстве!

Произнеся эти грозные слова, он удалился с высоко поднятой головой.

«Да-а-а! – подумала Мира. – Похоже, что я влипла! Теперь он пойдёт в полицию и обвинит меня в убийстве. Я, правда, никого не убивала, вот только кто мне поверит?».

– Ну, а теперь, – продолжал адвокат, – когда самые нетерпеливые члены нашего собрания так театрально удалились, позвольте вам, мисс Лайт, представить остальных собравшихся, с которыми, я думаю, у вас не должно возникнуть сколь либо серьёзных проблем.

Гольд многозначительно посмотрел на неё, ещё раз поклонился и начал представлять оставшихся. Их было трое. Первым Мире был представлен Александр Дудин – серьёзный и подтянутый мужчина средних лет, аккуратно подстриженные волосы которого были наполовину седыми и очень хорошо гармонировали с круглыми очками в металлической оправе, которая недавно вновь вошла в моду. Он руководил экономическим отделом СОУНа и, по слухам, был запросто вхож в приёмную самого президента Конфедерации.

Рядом с ним сидел главный эксперт по новым технологиям Иширо Ямамота –  невысокий, молчаливый человек с тяжёлым и пронзительным взглядом, который молча сверлил глазами мисс Лайт, слегка постукивая кончиками узловатых пальцев по подлокотникам кресла.

Последним был представлен старейшина компании Жак Роше – старинный друг и главный советник покойного господина МакМастера. Он был, на удивление, прост и доброжелателен и, почему-то, сразу же понравился ей. В нём было что-то лёгкое, располагающее к откровенности, а озорные, умные и не по возрасту живые глаза, создавали впечатление, что внутри этого стареющего и слегка обрюзгшего тела скрывается душа шаловливого ребёнка, которая вот-вот вырвется наружу и устроит повсюду настоящий кавардак.

Собравшиеся поочерёдно рассказывали о себе, своей работе в компании и о том, каким они видят будущее развитие СОУНа, а ничего не понимающая Мира молча слушала их и всё пыталась понять существует ли это всё на самом деле или сейчас раздастся звон будильника, и она проснётся снова в своей убогой комнатёнке? Но время шло и шло, а будильник всё никак не звонил, что ещё больше озадачивало её.

 * * *

– Так Вы утверждаете, что некая Мира Памела Лайт причастна к самоубийству Вашего дяди Брюса МакМастера? – усталым голосом говорил детектив Сантори, пытаясь поймать бегающий взгляд собеседника.

– Я утверждаю, что эта особа имеет прямое отношение к убийству дяди, – раздражённо поправил тот полицейского.

– Мистер Свамп, – всё ещё устало, но, уже начиная терять терпение, заговорил детектив, – должен вам заметить, что в вашем заявлении звучит очень серьёзное обвинение, требующее не менее серьёзных доказательств, которыми вы, насколько я понял, вовсе не располагаете.

– Искать доказательства и улики – это ваша работа, – грубо оборвал его Свамп, – а моё дело – указать вам, где именно их следует поискать.

– А вам не кажется, мистер Свамп, – окончательно потеряв терпение, заявил детектив, – что полиция и без вас разберётся в своих делах? И для того, чтобы обвинять кого-то в убийстве, необходимо иметь хоть маломальское на то основание? Но довольно! Время позднее, я уже тридцать шесть часов на работе, я устал и спать хочу, и мне совершенно не хочется выслушивать весь этот истерический бред!

– Время, действительно, позднее, – взяв себя в руки, настаивал Свамп, – но я тоже человек занятой, и если я сам не поленился явиться к вам, значит дело, о котором идёт речь, очень серьёзное! Вы говорите, что вам нужно основание? Пожалуйста! Эта девица захватила всё состояние дяди! Понимаете? ВСЁ!

– Вы хотите сказать, что она шантажировала его, а потом убила? – насторожился детектив.

– Я хочу сказать, что вам бы не мешало во всём этом хорошенько разобраться и посодействовать тому, чтобы, наконец, восторжествовала справедливость, а я со своей стороны обещаю щедро отблагодарить вас за хорошую работу.

– Вы пытаетесь меня подкупить?

– Нет, что вы? К чему бросаться такими неприятными словами? Я просто говорю вам о том, что если вам удастся восстановить доброе имя компании и наказать обидчиков дяди, я сделаю всё от меня зависящее, чтобы отблагодарить вас за благородный труд, как от своего имени, так и от имени моего покойного дяди.

Сантори хитро посмотрел на него и усмехнулся. «Каков негодяй! – мысленно воскликнул он. – Самое смешное в том, что он и впрямь верит в то, что смог надуть меня! Ну, ничего, мы ещё посмотрим, кто из нас останется в дураках!».

– Хорошо, мистер Свамп, – произнёс он вслух, – я займусь вашим делом, но сейчас прошу вас, меня извинить. Я очень сильно устал, и мне пора домой.

– Не смею вас больше задерживать! – самодовольно проговорил Свамп, поклонился и вышел.

После того, как навязчивый посетитель удалился, детектив Гвидо Сантори развалился в кресле, закурил и принялся снова прокручивать в голове все обстоятельства предстоящего дела. Спустя несколько минут в кабинете появился его помощник – Эдди Кечу, вечно невозмутимое лицо которого, казалось, хранило величие его гордых и воинственных предков – инков.

– Он ушёл, – лаконично констатировал Кечу.

– Ну, и что ты обо всём этом думаешь? – задумчиво спросил Сантори.

– Я не специалист по таким запутанным делам, – присаживаясь, проговорил  Кечу, – но мне кажется, что это дело совершенно безнадёжное.

– Ты прав, друг Эдди, – согласился детектив, – дело, действительно, дрянь! Совершенно ясно, что этот слащавый и холёный пай-мальчик имел большие виды на дядюшкино наследство, и вот теперь, когда оно так неожиданно уплыло от него, он просто взбесился и не знает, как бы всё заново переиграть в свою пользу.

– Я это тоже понял, – подтвердил Кечу.

– Всё так, – продолжал рассуждать Сантори, – но есть во всём этом одна маленькая деталь, которая, признаюсь, никак не даёт мне покоя.

– Какая?

– А вот какая. Дело в том, что господин МакМастер никогда не был знаком со своей будущей наследницей и даже не должен бы вообще знать о её существовании, однако же, своё состояние он завещал именно ей! Что-то тут не сходится! Это очень и очень странно, и нет ничего удивительного в том, что этот крысорожий Свамп хочет выяснить, в чём тут дело. Мне это обстоятельство тоже кажется более чем подозрительным. Вот что, Эдди: ты, пожалуй, установи за нашей барышней наблюдение, только осторожно, а то вдруг она заметит и потребует объяснений. И попытайся раскопать её досье, всё, что только сумеешь найти. Больно загадочная личность. А я пошёл спать. До завтра!

– До завтра, шеф! – кивнул ему Кечу и, проводив детектива до двери, принялся разыскивать нужное досье.

Глава 4

Выйдя из конторы Натана Гольда, Мира испытывала какие-то смешанные, непонятные чувства. С одной стороны, она никак не могла поверить во внезапно свалившееся на её голову счастье, а с другой стороны, она ловила себя на мысли, что произошедшее сегодня неминуемо должно было произойти, и ей даже казалось, что она всё время ждала этого дня и чувствовала, что он обязательно наступит. И, не смотря на то, что имя Брюса МакМастера совершенно ни о чём ей не говорило, в глубине души она знала… Нет! Она была просто уверена, что неожиданно оказавшееся у неё в руках состояние действительно принадлежит ей по праву! Она никак не могла хоть сколько-нибудь внятно объяснить это чувство, просто знала это и знала наверняка! Но самое странное, что богатство это ничуть не радовало её – скорее наоборот! Оно её очень сильно пугало, и она понятия не имела, что с ним делать?

Отказавшись от предложения господина Гольда взглянуть на свои новые владения, она решила вернуться домой. Ей хотелось немного побыть одной и хорошенько всё обдумать.

«Живые драгоценности» – инфузории, лениво плавающие в аквариуме, казались унылыми и тусклыми при свете дня. Она сварила кофе, убрала остатки вчерашнего ужина и, забравшись с ногами на диван, начала размышлять о том, какой теперь станет её жизнь, но от избытка чувств, а может быть, от обилия нахлынувшей информации, мысли всё время путались её голове и терялись где-то среди обрывочных воспоминаний о всяких ненужных мелочах. Наконец, поняв, что ей так и не удастся  в одиночку всё это обмозговать, она решила позвонить Виктории.

– Привет, Вики! – обратилась она к подруге, когда её лицо появилось на экране, – у тебя есть свободная минутка?

– Есть, – ответила та, – я только что проводила своего единственного на сегодня посетителя и целиком в твоём распоряжении. Кстати, а куда это ты пропала?

– Потом. Если сможешь, зайди, пожалуйста, мне нужно с тобой посоветоваться. Похоже, я совсем запуталась.

– Уже иду! – ответила негритянка и отключила связь.

Голова у Миры просто шла кругом. «Как же быть? – думала она. – Что же делать? Как во всём этом разобраться? И что можно, а что нельзя говорить Вики?».

– В чём дело? Зачем я тебе так срочно понадобилась? – затараторила  Виктория, едва войдя в её комнату.

– Послушай, Вики, – неуверенно сказала она, – ты веришь в чудеса?

– Чудеса – это моя специальность, дорогуша! – рассмеялась в ответ негритянка.

– Да нет! – отмахнулась Мира. – Я не об этом… Хотя… Знаешь, я бы хотела, чтобы ты мне погадала… На судьбу. Что меня ждёт?

– Гадание на судьбу – дело твоё, а не моё, – усмехнулась подруга. – И потом, судя по тому, как настойчиво вчера красавчик Луи выпытывал у меня твой адрес, я думаю, что предсказывать тебе судьбу – дело совершенно излишнее.

– Луи – это Луи, – задумчиво произнесла Мира, – я о другом хочу узнать. Меня интересует вообще судьба, сама моя жизнь, а не только любовные приключения, понимаешь?

Виктория вдруг сделалась очень серьёзной.

– Я не могу предугадать твою судьбу, – тихо ответила она. – Поверь. Я не раз уже пыталась это сделать, хотя бы ради того, чтобы хоть немного приободрить тебя, но всякий раз нечто тёмное и неведомое закрывало моё видение. Такое впечатление, что тебя ведёт по жизни некая сила, равной которой мне никогда видеть не доводилось, и эта сила не желает открывать мне тайны. Но почему ты у меня об этом спрашиваешь?

Мира несколько минут молчала, размышляя над тем, может ли она довериться ей, но потом набралась духу и заговорила.

– Вот что, Виктория. Я расскажу тебе всё, возможно, это и опрометчиво с моей стороны, но, как-никак, ты – моя единственная подруга и единственный близкий мне человек, а мне просто необходимо с кем-нибудь поделиться и посоветоваться.

И она рассказала негритянке обо всём, что с ней недавно произошло. Та внимательно выслушала её рассказ, не перебивая и не упуская ни единого слова, а когда Мира закончила повествование, немного помолчала, глядя в окно, и, по всей видимости, переваривая услышанное.

– Так в чём же проблема? – наконец спросила она. – Теперь ты богата, и тебе больше не о чем беспокоиться! Что тебе от меня-то нужно?

– Во-первых, – со вздохом начала перечислять Мира, – я не верю в то, что всё это – не какой-то дурацкий розыгрыш, а происходит на самом деле. Во-вторых, я не понимаю, почему из всех людей на свете покойный выбрал именно меня? А в-третьих, меня очень пугает то, что Свамп собрался идти в полицию. Да и что я буду делать в качестве генерального директора компании, о которой только вчера впервые услышала?

– Ну, что касается последней проблемы, – усмехнулась Вики, – то её можешь просто выбросить из головы! Директор, а тем более, генеральный директор, ничего не делает! Он только руководит теми, кто что-то делает, а они всё и без него знают. И лично я считаю, что давать руководящие указания может даже обезьяна. Так что, считай, что этой проблемы вовсе нет. Что до полиции – то тебе вообще не о чем беспокоиться. Ты же его не убивала, верно? Или я чего-то не знаю?

– Да нет, конечно! – возмутилась Мира. – Как я могу кого-то убить?! Ты соображаешь, что говоришь? Тем более, как я могла бы убить человека, которого даже никогда не видела!? Я, между прочим, до сих пор понятия не имею, как он выглядел.

Внезапно зазвенел телефон Миры, и на экране появилось улыбающееся лицо адвоката Гольда.

– Как Вы себя чувствуете, мисс Лайт? – поинтересовался он.

– Спасибо, хорошо, мистер Гольд, – вежливо ответила Мира.

– Прошу прощения, за беспокойство, – ещё раз улыбнулся адвокат, – но я счёл уместным предложить вам переехать в вашу квартиру, которая раньше принадлежала господину МакМастеру. Теперь же она ваша, и вам больше нет необходимости ютиться в этом скромном жилище, где я вас с трудом разыскал. И ещё, вам нужно как можно скорее ознакомиться с делами компании.

– Спасибо за заботу, мистер Гольд, – спокойно ответила Мира, – но сегодня я, пожалуй, переночую здесь, а с делами компании начну знакомиться с завтрашнего утра. Это возможно?

– Как вам будет угодно, мисс, – поклонился Гольд. – Прислать за вами флаер?

– Нет, не нужно. Я доберусь сама, но у меня к вам есть одна маленькая просьба.

– Целиком к вашим услугам.

– Я бы хотела вас попросить показать мне всё в компании и помочь мне обустроиться там.

– С превеликим  удовольствием, – расплылся  в улыбке Гольд, – я сам хотел предложить вам свои услуги.

– Отлично. Значит, встретимся у главного входа завтра в десять утра. Это вам удобно?

– Разумеется! До завтра!

– До завтра, – попрощалась она и отключила связь.

– Ну, вот тебе и ответ на последний твой вопрос, – хитро улыбаясь, прокомментировала Вики.

– О чём это ты? – удивилась Мира.

– Кажется, ты сомневалась, уж не розыгрыш ли всё это? На мой взгляд, звонок мистера Гольда разрешил все твои сомнения. Или нет?

– Пожалуй, – согласилась Мира, но в сердце её только нарастала тревога, хотя дальнейший разговор с Вики представлялся ей совершенно бессмысленным.

Вечером снова пришёл Луи, точнее, он, скорее, впорхнул, а не вошёл в её комнату, сияя от счастья и неся целый пакет всяких сладостей, которые, по его мнению, должны были произвести на его возлюбленную просто неизгладимое впечатление.

– Соскучилась, моя милая? – проворковал он и заключил её в объятия. – Я – так просто минуты считал!

– Как прошёл день? – улыбнулась она.

– Ой, не спрашивай! – нахмурился он. – Оказывается, я буду работать в отделе, начальница которого совершенно сумасшедшая баба, с явно выраженной манией величия. Она всем рассказывает о том, что была любовницей прежнего шефа и грозится сжечь заживо ведьму, которая теперь захватила власть в компании.

– Вот как! И кто же это? – поинтересовалась Мира, с большим трудом сохраняя равнодушное выражение лица.

– А я откуда знаю? – безразлично произнёс он. – Наверное, есть там какая-то ведьма, раз она так говорит, и я от души молюсь, чтобы эта ведьма превратила её в жабу. Но полно! Я не хочу о них всех говорить! Иди же ко мне, я безумно соскучился, чуть с ума не сошёл!

– Возможно, что очень скоро твои молитвы будут кем-то услышаны, – загадочно улыбаясь, произнесла она и с наслаждением ответила на его поцелуй.

Впереди её ждала ещё одна волшебная ночь.

* * *

– И всё же я не понимаю, – говорил ей по пути на работу Луи, – ну зачем тебе понадобилось ехать вместе со мной в компанию?

– Я уже говорила тебе, – таинственно улыбаясь, отвечала Мира, – мне нужна работа, и я подумала, что СОУН – как раз то самое место, где я могу её получить.

– Сомневаюсь, – пожимал он плечами, – они не так-то легко берут к себе людей с улицы. Нет, я, конечно же, желаю тебе успеха, но думаю, что, вряд ли, у тебя что-нибудь получится.

– Посмотрим, – усмехнулась она.

Центральный офис СОУНа занимал всё семисот этажное здание в центре Солсити, довлеющее над всеми близлежащими постройками. Впечатление оно произвело на Миру столь грандиозное, что она даже некоторое время сомневалась, а стоит ли ей вообще заходить внутрь? И когда страх почти полностью сковал её сердце, и ноги уже готовы были повернуть назад, приветливый голос адвоката Гольда вновь привёл её в чувство.

– Доброе утро, мисс Лайт! Рад Вас видеть! Вы не представите мне своего спутника?

– Доброе утро, господин адвокат, – улыбнулась Мира. – Знакомьтесь: Луи Сефер – новый сотрудник рекламного отдела СОУНа, а этот милый человек, – она указала на адвоката, – Натан Гольд, – личный адвокат покойного Брюса МакМастера.

Луи удивлённо уставился на неё. Потом перевёл рассеянный взгляд на адвоката, промямлил что-то вежливо-невнятное и, вновь повернувшись к ней, недоумённо спросил:

– Дорогая, я что-то не совсем понимаю, что здесь происходит?

– Дорогая?!! – подхватил Гольд. – Да вы, юноша, далеко пойдёте! Надо же! Уже, дорогая! С сегодняшнего дня ваша дорогая, мистер Сефер, – хозяйка и генеральный директор компании СОУН!

– Что?!!! – прохрипел Луи и попятился назад.

– Не волнуйся, милый, – улыбнулась ему Мира, – я тебе позже всё объясню, а пока иди работать и постарайся не говорить никому ничего лишнего.

* * *

Эдди Кечу пил уже четвёртую банку энергонапитка, чтобы хоть как-то вернуть измотанному организму состояние похожее на бодрость. Его красные воспалённые после бессонной ночи глаза слезились и болели, а мозг просто отказывался воспринимать новую информацию. А шефа всё не было, и он понимал, что если детектив Сантори не явится на работу в течение ближайших двадцати минут, он просто заснёт прямо на столе, и никто, даже сам министр юстиции, не в состоянии будет его разбудить! Но ему повезло: Сантори явился через десять минут.

– Ну, что новенького у ночной смены? – задорно спросил он.

Кечу поднял на него воспалённые, почти ничего не видящие глаза и вяло начал свой доклад:

– Я нашёл её досье, и там есть довольно интересные повороты. Итак. Мира Памела Росси родилась в Сансити в 2254 году. Родителей потеряла ещё в детстве, после чего воспитывалась в приюте при департаменте социальной опеки. В школе училась хорошо, но из-за постоянных конфликтов с преподавателями еле-еле умудрилась её окончить; потом учёба в университете на факультете психологии. По окончании университета получила лицензию на частную практику. В 2280 году вышла замуж за Бориса Лайта –  инженера станкостроительной компании, Детей нет. После десяти лет совместной жизни, их брак распался без каких-либо видимых причин, но, несмотря на это, на сегодняшний день они совершенно не общаются. Вскоре мистер Лайт женился вторично, а она занялась частной практикой психологической помощи, но из-за самоубийства одного из своих пациентов, была лишена лицензии два года назад. Квартиру у неё отобрали за неуплату год назад, и она переехала жить в офис, где зарабатывала себе на жизнь гаданием.

– Ну, и что же тут интересного? – зевнул Сантори. – Вполне тривиальное и довольно скучное досье.

– А интересное в том, что за последние пять лет она трижды появлялась в офисе СОУНа и неоднократно бывала в квартире покойного Брюса МакМастера, причём, последний всякий раз при её появлении немедленно прерывал все свои дела и подолгу беседовал с ней с глазу на глаз.

Сантори присвистнул.

– Ну и дела! – воскликнул он. – Это уже интересно! А о чём они беседовали, тебе не удалось узнать?

– Нет. МакМастер тщательно следил за тем, чтобы ни одна живая душа не подслушивала их разговоры. И вот ещё что. В последний раз она появилась у него несколько дней назад, а как только ушла, он немедленно отправился к адвокату для составления завещания и вскоре после этого был убит.

– Убит? Ты уверен?

– Уверен. Камера слежения засекла того, кто входил к нему в кабинет за несколько минут до его смерти и вышел после того, как он умер. Это – некий Анхель Мартинес – торговец антикварным оружием и, по совместительству, наёмный убийца.

– Ты хочешь сказать, что это она наняла Мартинеса? – недоумевал детектив.

– Нет, – спокойно ответил Кечу, – на сегодняшний день у меня нет доказательств этого, но я не исключаю такую возможность. Так что, дело обещает быть очень интересным, шеф. Есть, правда, одна проблема.

– Какая?

– После того, как МакМастер составил своё завещание, он зафиксировал его в департаменте юстиции и приложил к нему заявление, согласно которому, его завещание не может быть опротестовано и никакое следствие в отношении него или обстоятельств смерти самого МакМастера вестись не может. Так что, если мы заведём на мисс Лайт дело – наши действия будут не законными!

– Очень интересно! – рассердился Сантори. – И что же нам теперь делать?

– Я предлагаю вести расследование неофициально, а там видно будет. Если ничего не найдём – тихо прикроем дело и всё! Если же нам удастся что-нибудь раскопать – потом придумаем, что делать.

– Ты – светлая голова, Кечу! – похвалил его детектив. – Так и поступим. А теперь иди отдыхать. Ты что-то явно переутомился. Когда хорошенько выспишься – позвони мне, идёт?

– Обязательно позвоню!

* * *

Свет. Только он значим для материального мира. Именно в Нём, как нигде больше, сосредоточена вся информация, всё разумное и сущее. Именно он является той связующей нитью, которая тянется через миллиарды и миллиарды веков, сплетая воедино венок из духа и материи. Что может быть ценнее его в целом мире? Что может быть значительнее? Что способно сравниться с его всеобъемлющей мощью, полной смысла и преисполненной цели? Он, как единственный свидетель истории мироздания, движет материю, оставаясь недвижным сам. Он несёт жизнь и идею, освещая мрак призрачной мечтой вечности, ибо сам он вечен и неделим, потому как он сам и есть всё мироздание.

Пребывая в тёмном пространстве наглухо запертого сейфа, он глубокомысленно изучал сам себя. Его разноцветные, плавно перетекающие друг в друга струи переливались золотым сиянием и нежно мерцали, упоённые собственным великолепием. А потом, когда возбуждённый прилив цвета заставлял их раздуваться и пульсировать, они начинали кружиться, закручиваясь в причудливые спирали и испускать радужные пузыри, напоминая самим себе о краткости мгновений радости и восторга.

Он размышлял о своей игре, которую затеял много и много веков назад, и которая была ещё далеко не окончена. И виделось ему, что сущность разума, который он породил, не настолько совершенна, чтобы оценить всё блистающее великолепие его замысла. Но и это несовершенство породил он сам, стремясь остаться во веки веков недосягаемым и непознанным. Ведь и он тоже был не совершенен!

Всемогущество пробудило в нём тщеславие, которое все эти века лелеяло его всеобъемлющую душу. И вот именно оно-то и заставило его создать этот разум настолько несовершенным, чтобы он никогда не смог даже приблизиться  к осознанию его величия. Но теперь, когда игра затянулась так надолго, он начинал чувствовать нечто отдалённо напоминающее то, что люди иногда называют скукой, и не знал, как от этого избавиться. Ему захотелось добавить динамизма своей игре, внести некую остроту или даже некий элемент неожиданности, но что такого неожиданного может случиться с тем, кто доподлинно знает всё прошлое, настоящее и будущее?

«Возможно, нужно дать им средство и шанс уничтожить самих себя? – размышлял он. – Тогда бы я смог создать нечто новое, более совершенное? Но, нет! – отвечал он сам себе. – Создание нового – процесс не менее скучный и уже потерявший всю первоначальную прелесть новизны впечатлений. Нет. Куда интереснее было бы понаблюдать за тем, как они смогут выпутаться из катастрофы, если я подведу их к самому её краю. И, хотя разум их настолько примитивен, что почти не способен находить нужные решения остаётся всё же небольшая вероятность того, что им как-то удастся выбраться из этого, а если же нет – значит, такова их судьба. Пусть исчезнут, если не смогут играть в мою игру. Значит, создавая их, я совершил большую ошибку. Да будет так! Отныне я усложняю правила игры, и пусть они попробуют принять мой вызов!».

Разноцветные ручейки быстрее побежали по его прозрачному телу, неся с собой нежные и слегка волнующие вибрации. Сияние его усилилось, вот-вот готовое  вырваться  из сковывающей его тьмы, но бессмертный дух его был уже где-то далеко-далеко, сворачивая и переделывая тонкую паутину  реальности,  и меняя правила его величественной игры, имя которой – Мироздание.

Глава 5

Прохладный, солёный океанский ветер играл бутафорскими парусами президентской яхты, и они радостно и шумно хлопали, будто бы поверив в то, что, подобно величественным и гордым парусам древних каравелл, несут силиконовую яхту вперёд по бескрайним волнам могучего Посейдона туда, где их ещё ждут неоткрытые острова и неизведанные земли. И только крикливые, неугомонные чайки, бесцеремонно разместившиеся на реях и других снастях яхты, нагло высмеивали эти наивные потуги почти разрываемых ветром парусов.

Президент Северной конфедерации Зулу Адала был настолько мрачен, что его шоколадное, одутловатое лицо приобрело пугающий угольно-чёрный оттенок.

– Я очень недоволен вами, мистер Дудин, – металлическим голосом произнёс он и, медленно подняв свои тяжёлые веки, устремил на Александра уничтожающий взгляд.

– Я знаю, господин президент, – с достоинством ответил тот, не пытаясь даже подняться со стула.

– Вследствие вашей… Да, да! Лично вашей, мистер Дудин, некомпетентности, а так же глупости и алчности этого жалкого самодовольного щенка Свампа, мы рискуем потерять объект! Вы хоть представляете себе, что это значит?!

– Я отдаю себе отчёт в том, насколько серьёзная сложилась ситуация, господин президент, – отчеканил Дудин, – но уверяю вас: ещё слишком рано говорить о том, что мы потеряли объект. Всё ещё можно будет переиграть так, как нам будет угодно. Я лично займусь этим делом.

– Так займитесь же поскорее, чёрт вас возьми! – заорал Адала. – И не забывайте о том, что южная флотилия уже выдвинулась к нашим границам, а их спутники давно уже держат на прицеле наши города!

– Я помню, господин президент, – кивнул Дудин, – но повторяю ещё раз: время пока терпит, и, кроме того, у нас есть против них два неплохих козыря – это Луна и Марс, так что я не думаю, что эта демонстрация силы будет иметь хоть сколько-нибудь серьёзные последствия. Скорее всего, они просто хотят немного напугать нас и вынудить сделать какой-то неверный шаг, ведь о существовании объекта им тоже известно.

– Вот как!? – круглые глаза Адалы  превратились в выпуклые шары. – И откуда же они о нём узнали?

– Я точно не знаю, – спокойно ответил Дудин, – но подозреваю, что информацию им продал Свамп, хотя он, как и все мы, знает немного.

– Это ничего не меняет, – задумчиво протянул президент. – Даже того, что знаете, вы мистер Дудин, уже достаточно, чтобы составить впечатление о чрезвычайной важности объекта. Я знаю Харда и знаю о том, как ему удалось стать президентом южной конфедерации. Это хитрый лис. Если ему что-нибудь нужно – он не остановится ни перед чем. Поверьте мне: это страшный человек! И он совсем не глуп, так что, заинтересовавшись объектом, он показал нам, каковы его истинные намерения. Поймите, Дудин, я не хочу быть ответственным за развязывание планетарной войны! Харду всё равно. Его заботят исключительно личные амбиции и ничего больше, а я – человек старых правил. Меня воспитывал отец, для которого понятие «честь» ещё кое-что значило. Я не могу допустить этой войны. Но до тех пор, пока объект практически никак не контролируется, он очень опасен. Возможно, даже более опасен, чем в руках Харда. Займитесь этим и немедленно!

– Я так и сделаю, – поднимаясь со своего места, произнёс Дудин, и уже собирался было уходить, но Адала остановил его.

– Да, и вот ещё что, – нерешительным голосом произнёс президент. – Узнайте, действительно ли Свамп виновен в утечке информации об объекте, и, если выясните, что это так – ликвидируйте его, только без особого шума. От него и так слишком много проблем.

– Я уже подумал об этом, – поклонился Дудин, – однако, если вы, господин президент, даёте на это своё «добро»…

– Нет, нет! – вскинул руки Адала, – Я ничего об этом не знаю, и знать не хочу! Слышите? Ничего!

– Я понял, господин президент. До свиданья, – снова поклонился ему Дудин и вышел, а Зулу Адала ещё долго взглядом провожал его мчащийся над волнами флаер, пока тот не превратился в крошечную точку на горизонте, и мучительно размышлял над тем, насколько можно доверять этому хитрому, амбициозному и, по всей видимости, очень коварному человеку.

* * *

Грандиозность масштабов деятельности, так неожиданно обретённой ею компании, просто поразила Миру. Казалось, что на всей Земле не осталось такой сферы деятельности, куда бы глобальный СОУН не запустил свои вездесущие щупальца.

Компания занималась абсолютно всем: от транспорта и новых технологий в сфере информации до политики, космоса и энергоносителей. Кроме того, в её ведении, как выяснилось, находились марсианские горнодобывающие компании, орбитальный космопорт и львиная доля активов лунной колонии.

Единственное, что так и не удалось понять Мире, было слово «социальная» в названии корпорации, но старейшина компании – господин Жак Роше, которого ей уже довелось лицезреть во время оглашения завещания, объяснил ей, что, помимо всего прочего, компания ведёт некоторые социальные программы и, хотя они занимают незначительную часть бюджета СОУНа, слово «социальная» было введено в название компании для облегчения налогового бремени. Правда, на вопрос Миры: «О каких именно «универсальных новинках» идёт речь?» – он так и не ответил, заметив, однако, что очень скоро она и это узнает. Такое невнятное объяснение мало чем помогло ей в стремлении прояснить ситуацию, но, всё же, она решила не задавать больше лишних вопросов.

После трёхчасовой экскурсии по многочисленным отделам и кабинетам СОУНа, сопровождавший её адвокат Гольд, вместе с присоединившимся к нему вскоре Жаком Роше, привели её в бывший кабинет Брюса МакМастера и, вручив лично ей предназначенную запись последней воли покойного, удалились.

Оставшись одна, она с интересом начала обследовать свой новый кабинет. Несмотря на всю серьёзность занимаемого им положения, господин МакМастер имел более чем скромный рабочий кабинет. В дальнем конце комнаты располагался большой стеклянный стол и мягкое крутящееся кресло с высокой спинкой, а позади него – прозрачная стена открывала великолепный вид на Миллениум парк, щеголяющий ярким и немного вычурным одеянием осени.

Кроме стола и кресла в кабинете находилась ещё пара диванов, несколько кресел, небольшой бар, низкий стеклянный столик, зеркальный шкаф и большой монитор. Недалеко от входной двери Мира обнаружила ещё одну дверь, за которой находилась скромная туалетная комната, совмещённая с душевой. Вот, собственно, и всё, что ей удалось обнаружить.

Устроившись поудобнее в директорском кресле, она включила переданную ей адвокатом запись. На экране появилось усталое лицо пожилого, но всё ещё вполне привлекательного мужчины в строгом сером костюме, украшенном красной ленточкой ордена «Знак отличия нации».

– Здравствуй, Мира! – как-то запросто начал он свой монолог. – Не удивляйся тому, что я так хорошо тебя знаю: придёт время, и ты всё поймёшь. Как тебе сидится в моём кресле? Я думаю, недурно. Знаешь, на самом деле истинные ценности этой жизни начинаешь понимать только тогда, когда чувствуешь, что она уходит от тебя. Убегает, словно песок сквозь пальцы. И чем меньше дней остаётся у тебя в запасе, тем сильнее и нестерпимее хочется жить. Но я благодарен своей судьбе за то, что она была так благосклонна и терпелива ко мне. Я благодарен тебе за тот шанс, который ты мне подарила, и сегодня я со всей уверенностью могу сказать: я был счастлив, несмотря ни на что! И я от всей души желаю счастья тебе, моя милая. Теперь на тебя свалился большой груз ответственности за всю компанию и, наверное, это тебя очень пугает, как первое время пугало и меня, но я помогу тебе. Открой левый верхний ящик моего, точнее, теперь уже твоего стола. Там лежит энергокристалл, на который я записал всё, что я знаю о работе компании. Этот кристалл предназначен тебе и только тебе. Возьми его, поезжай в мою квартиру, которая теперь тоже принадлежит тебе, там есть устройство для активизации кристалла. С помощью этого устройства ты сможешь получить всю необходимую тебе информацию. Только об одном хочу предупредить тебя: пожалуйста, проследи за тем, чтобы никто, ни одна живая душа не смогла получить доступа к этой информации. Со временем ты поймёшь, какое огромное это имеет значение. И последнее. Если сейчас ты смотришь эту запись, значит, очень скоро к тебе явится не совсем обычный гость. Внимательно послушай то, что он тебе скажет, и обязательно отдай ему то, за чем он придёт, только отдай из рук в руки и никак иначе! Помни обо мне! Прощай!

Экран погас, а ошарашенная Мира ещё долго не могла придти в себя после этого монолога. Кровь прилила к её лицу и бешено пульсировала в висках; на лбу выступила испарина, а руки тряслись так, что ей едва удалось выключить запись.

«Нет! – сказала она сама себе. – Так дальше продолжаться не может! Нужно что-то делать и срочно!».

С трудом поднявшись, она пошла в туалетную комнату, умылась, несколько раз глубоко вздохнула, выпила немного воды и, кое-как взяв себя в руки, вернулась к столу.

«Так, – продолжала рассуждать она, – что теперь? Ах да! Кажется, он что-то там говорил о каком-то энергокристалле! Это сейчас как раз то, что надо!».

Несколько секунд повозившись с мудрёным замком, она, наконец-таки, открыла нужный ящик, достала энергокристалл и не успела положить его в карман, как услышала какой-то странный шум. Она подняла глаза и замерла от удивления! Дверь в туалетную комнату тихонько отворилась, и оттуда вышел араб в идеально выглаженной длинной белой кандуре, с белоснежной гутрой, поверх ажурной гафии на голове, увенчанной чёрным кольцом игаля. Волосы на голове Миры начали понемногу шевелиться. Ведь она только что ходила туда умываться и точно знала, что там никого не было! Но вот перед ней стоит незнакомец, который на её глазах вышел из пустой комнаты!

«Может, я уже начинаю сходить с ума?» – пронеслось у неё в голове, но араб сделал несколько шагов ей навстречу и заговорил мягким приветливым голосом.

– Здравствуй, Мира Лайт! Меня зовут Салман ибн Хамад Аль Халифа. Это, пожалуй, всё, что тебе нужно обо мне знать, пока. Ты просмотрела запись Брюса МакМастера?

Мира рассеяно кивнула и немигающим взглядом уставилась на гостя, соображая, уж не призрак ли он?

– Не удивляйся, – словно бы прочитав её мысли, продолжала незнакомец, – я такой же реальный человек, как и ты, но ты и сама всё скоро поймёшь. А у меня слишком мало времени. Я пришёл сюда за одной вещью, которую ты должна мне отдать. Она находится вон в том сейфе, – и араб указал на зеркальный шкаф.

Поражённая Мира сидела в кресле, не шелохнувшись, и молчала. Незнакомец сделал ещё несколько шагов ей навстречу и повторил свою просьбу.

– Будь добра, дай мне то, что находится в сейфе, вон за той зеркальной дверцей. Разве господин МакМастер не предупредил тебя о моём визите?

– П-п-редупредил, – с трудом выдавила из себя Мира и, как во сне, шатаясь, медленно встала, направившись к шкафу.

За зеркальной дверцей, действительно, находился сейф. Она подставила лицо под луч идентификатора и без труда открыла его. Внутри небольшого тёмного ящика сейфа радужным сиянием переливалась странная полупрозрачная сфера, бурлящая разноцветными, плавно перетекающими друг в друга струйками чего-то светящегося.

Несколько долгих секунд Мира, как заворожённая, любовалась этим странным и прекрасным объектом, потом, повинуясь какому-то внутреннему порыву, взяла его в руки. От прикосновения к шару её будто током ударило: по всему телу пробежала дрожь, а в глазах появились разноцветные круги и искры. Она повернулась к гостю и тихо спросила:

– Что это?

– Это и есть Соун, – спокойно ответил тот и принял из рук Миры радужный объект.

Спрятав шар в тёмную сумку, араб протянул ей странный медальон на чёрном шёлковом шнурке. Медальон был изготовлен из какого-то белого минерала, тоже переливающегося радужным светом, и имел форму разломанного пополам круга, причём, сама линия разлома была не ровной, а зигзагообразной.

– Возьми этот знак, – сказала ей незнакомец, протягивая медальон. – Это только половина ключа. Тебе предстоит найти и вторую половину.

– Что это за камень? – прошептала восхищённая  Мира.

– Благородный опал. В старину его называли «лунный камень», – ответил гость, – так что и искать его тебе придётся тоже на Луне. Торопись, у тебя не так много времени. Не позднее, чем через месяц, вторая половина ключа должна быть у тебя, иначе ты навсегда потеряешь Соун!

– Как же я найду его? – недоумевала Мира.

– Не волнуйся, – успокоил араб, – он сам найдёт тебя. И помни, ты не можешь его ни купить, ни украсть, ни получить в подарок. Ты обретёшь его с помощью хитрости, но никто не должен будет заметить твой обман. А теперь мне пора уходить. Торопись и следуй своей судьбе! До скорой встречи! Я буду ждать тебя! Торопись!

С этими словами таинственный гость резко повернулся и скрылся за дверью туалетной комнаты. Несколько минут Мира стояла как вкопанная, пытаясь понять, что же с ней только что произошло, но, наконец, взяв себя в руки, она помчалась вслед за ним. Ей так хотелось его подробней обо всём расспросить.

– Подождите! – крикнула она и принялась стучать в заветную дверь, но ответа не последовало. Наконец, после нескольких мучительных минут безуспешных попыток достучаться, он набралась мужества и решила распахнуть дверь, стараясь не смотреть прямо и беспрестанно извиняясь, но в этом не было никакого смысла, так как комната была абсолютно пуста.

* * *

Президент Южной Конфедерации Хантер Вильям Хард пребывал в весьма приподнятом расположении духа. Бегло произведя осмотр новейших образцов вооружения и военной техники, он целиком переключился на изучение доклада о возможностях нового нейропсихического метода ведения боя. И хотя идея, безусловно, нравилась ему, он даже находил её просто блестящей (надо же! выиграть сражение без единого выстрела!); всё же сама мысль о том, чтобы вовсе отказаться от применения военной силы, ничуть не радовала его.

На самом деле его волновала не предстоящая схватка, не стратегия и тактика ведения боя и даже не перспектива овладения контроля над Северной Конфедерацией. Нет! Ему не давали покоя лавры великих завоевателей древности. Он мечтал сделать то, что ещё никто до него не смог совершить. Он мечтал покорить весь мир!

«Что станет слава Александра  Македонского, так и не успевшего покорить даже известную ему часть мира, по сравнению с моей? – мечтательно размышлял он о желанном будущем. – А Божественный Юлий? Из всех его воспетых подвигов только два поистине достойны сколь либо серьёзного внимания – это победа над Галлией и Египтом, с Клеопатрой в нагрузку. А Непобедимый Ганнибал? Что толку в том, что он перешёл на своих слонах через Альпы? Дошёл до стен Рима, постоял, постоял и убрался восвояси. Ну, кто так делает? Неудивительно, что после Карфаген был стёрт с лица Земли. Единственный, кого я бы мог уважать, был Чингисхан, но он был диким варваром и не понимал, что разграбление и сжигание дотла городов противника не есть окончательная победа. Нет, пожалуй, он тоже не достоин моего уважения. Ну, кто там у нас ещё метил в покорители мира? Наполеон? Ну, о нём и говорить не стоит! Кукольный генерал, покоривший жалкую горстку почти беззащитных городов и так и не сумевший удержать власть более двух десятков лет! Гитлер? Вот у кого была блестящая идея, жаль только, что голова у него была не такая светлая, как идеалы! Да, у него, действительно есть, чему поучиться, и, наверное, проблема его заключалась не столько в голове, сколько в слишком большом количестве врагов, которыми он был окружён со всех сторон. Мне в этом отношении повезло значительно больше: враг у меня всего один, тылы защищены, а вооружения больше чем достаточно, и когда этот самовлюблённый идиот Свамп, так любящий корчить из себя аристократа, доставит мне объект, о котором он мне уже все уши прожужжал, я стану совершенно непобедимым! Жаль только, что та лёгкость, с которой я одержу эту победу, омрачит мою славу Великого завоевателя!».

Бросив последний взгляд на свою военную мощь, он отправился в подводную резиденцию, чтобы обсудить со своими генералами план нападения на Северную конфедерацию.

Не смотря на то, что в распоряжении Харда находилось больше десятка вполне комфортабельных (если не сказать – роскошных) резиденций, свои совещания предпочитал проводить именно в этой подводной крепости, названной им Нонсенс-сити, так как считал её наиболее надёжной и недоступной для потенциальных лазутчиков.

Собственно говоря, «резиденцией» Нонсенс-сити можно было назвать с большой натяжкой. Скорее, это был хорошо укреплённый бункер, большая часть которого многочисленными извилистыми коридорами уходила глубоко в недра подводной скалы, а несколько прикреплённых к скале построек, официально называвшихся президентской резиденцией, выполняли, скорее, функцию прикрытия главного скального сооружения.

Субмарина плавно причалила к шлюзовому устройству, и Хард стремительной походкой направился в свой кабинет.

– Ваше превосходительство! – окликнул его секретарь. – Ваше превосходительство, к вам посетитель.

– Кто там ещё? – раздражённо рявкнул он.

– В приёмной дворца вас ожидает господин Свамп из СОУНа, – подобострастно ответил секретарь.

В планы Харда не входило показывать этому хорьку свой секретный бункер, придётся немного отложить заседание штаба. Хард бросил на секретаря уничижительный взгляд и, приказав направить посетителя в приёмный зал третьего надземного этажа, зашёл в кабину лифта и устремился вверх.

Маленький, жалкий и взъерошенный Арчибальд Свамп нервно мерил шагами приёмную и хрустел пальцами рук. Увидев Харда, он остановился и двинулся, было, ему навстречу, как бы желая что-то сказать, но вдруг осёкся, отступил и как-то сразу съёжился.

– Вы, кажется, хотели меня видеть, Свамп? – холодно произнёс Хард.

– Да, ваше превосходительство, – робко начал Свамп, – хотел. Тут, видите ли, какое дело…

– Не здесь! – отрезал Хард и, открыв дверь кабинета, чтобы впустить Свампа, и тут же захлопнув её, резко спросил, не отходя от плотно закрытой двери. – Добыл?

– Видите ли, – повторил Свамп, – тут возникли кое-какие осложнения, и я даже не знаю, как вам об этом сообщить…

– Сообщайте, как есть, – отрезал Хард, – моё время, Свамп, стоит очень дорого.

– Да, да, я знаю, ваше превосходительство, – пролепетал Свамп, – но дело в том, что та новость, которую я собираюсь вам сообщить, вряд ли вас обрадует.

– Это я уже понял, – нетерпеливо оборвал его Хард, – иначе вы бы не явились сюда. Выкладывайте, Свамп, что там ещё стряслось, только не тяните!

– Да, да, – затараторил Свамп, и глаза его забегали ещё быстрее. – Я не отниму у вас много времени, ваше превосходительство! Я буду предельно краток. Дело в том, что мой дядя, Брюс МакМастер, недавно скончался.

– Это я уже знаю, – сквозь зубы прошипел Хард, – и что из этого следует? Если мне не изменяет память, именно об этом вы и мечтали все последние годы.

– Да, но он оставил завещание, – виновато проговорил Свамп, – согласно которому всё, чем он владел, равно, как и его должность в СОУНе, переходит какой-то никому не известной девице из нищего сословия, и теперь мне будет очень трудно выполнить условия нашей сделки, во всяком случае, до тех пор, пока она будет хозяйничать в компании.

Глаза Харда налились кровью.

– Как вы думаете, мистер Свамп, – злобно прошипел он, – я для того вложил в вас целое состояние, чтобы выслушивать такой бред? Я не знаю слова «нет»! Мои люди всегда отрабатывают мои деньги или умирают! Это вам ясно?

– Я понял вас, ваше превосходительство, – испуганно прошептал Свамп, – я вовсе не хотел огорчать вас, но обстоятельства сложились таким образом…

– Да к чёрту ваши обстоятельства! – заорал Хард. – Для меня имеют значение только мои планы, и больше я ничего не хочу знать!

– Я понял, – еле живой от страха шептал Свамп, – я постараюсь не подвести вас, ваше превосходительство. Я уже принял кое-какие меры…

– Какие ещё меры?! – взбешённый Хард готов был броситься на испуганного и невнятно что-то лепетавшего Свамп, как тигр на козлёнка.

– Я заявил в полицию, обвинив её в убийстве дяди.

– В полицию?!! – казалось, Хард вот-вот вцепится ему в глотку. – Какая может быть полиция, когда мне нужен объект и немедленно! Я не собираюсь ждать, пока ваши тупоголовые полицейские смогут вылезти из своих нор и сделать хоть что-то дельное! Мне нужен объект, и мне совершенно безразлично, где и как вы его достанете, но объект должен быть у меня, как можно скорее! Слышите, Свамп?! Немедленно!! Я не понимаю, в чём ваша проблема? Убейте её, в конце концов, и все дела!

– Это невозможно, – робко возразил Свамп. – Сейф дяди, где хранится объект, запрограммирован на неё. Если я её убью, его вообще никто не сможет открыть.

– Ну, так придумай же что-нибудь, чтобы она его тебе открыла! – кричал Хард. – Обмани её, запугай, в общем, делай же что-то! Не сиди сиднем!

– Я постараюсь, – пролепетал Свамп.

– Вон! – завопил ещё громче Хард и, вытолкнув Свампа из кабинета, запустил в него вазу с цветами.

Тот, чудом увернувшись, стремглав, выскочил из приёмной.

– Дилетанты! – в ярости кричал Хард, оставшись один. – Такое простое дело и то не в состоянии сделать, а ещё метят в «господа»!

Разбив ещё пару ваз о только что закрывшуюся за Свампом дверь и сломав несколько стульев, Хард, наконец, немного успокоился и отправился на заседание своего военного совета, мысленно проклиная тот час, когда ему пришла в голову идея связаться с этим трусливым псом Свампом, который, как оказалось, совершенно ни на что не годится.

Глава 6

Детектив восточного округа департамента полиции Солсити Гвидо Сантори направлялся в головной офис кампании СОУН для встречи с её новым директором и главным акционером.

«Интересная получается партия, – думал он, умело лавируя на своём флаере в лабиринте из стеклянных башен, уходящих своими вершинами куда-то высоко за облака. – Совершенно ясно, что эта девица имеет самое прямое отношение к смерти МакМастера, только вот остаётся открытым вопрос: как это доказать? И потом, те обвинения, которые выдвинул против неё племянничек покойного, не стоят и выеденного яйца без фактов и доказательств, а где я их возьму? Да, Кечу, конечно же, молодец, слов нет, но ведь он опирается на свидетельства наших анонимных информаторов, добытые путём незаконной слежки, а это, в свою очередь, означает, что никаких официальных или хотя бы сколь-нибудь достоверных с точки зрения закона фактов у меня нет! И что я ей скажу? «Уважаемая мисс Лайт, расскажите мне, пожалуйста, как, когда и почему вы укокошили шефа, унаследованной вами компании?». Бред какой-то! Нет, так нельзя вести дело. А вдруг Свамп всё наврал, и она на самом деле ни в чём не виновата? Тогда я могу влипнуть в крайне неприятную историю с главой самой могущественной корпорации всего полушария».

От этих невесёлых мыслей у Сантори даже засосало под ложечкой. Он и так, и эдак пытался прокрутить мысленно все возможные варианты предстоящего разговора, но, несмотря на все его усилия, ничего путного пока из этого не выходило, а времени уже совсем не оставалось. Впереди показалось величественное здание корпорации СОУН, и он, припарковав флаер, решил действовать по обстановке.

– Могу ли я поговорить с мисс Мирой Лайт? – обратился он к виртуальной секретарше.

– Вы записаны? – неестественно улыбаясь, ответила синеволосая красавица с экрана.

– Нет, я по личному делу, – ответил он.

– Как прикажете доложить? – поинтересовалась синевласка.

– Детектив Гвидо Сантори из полицейского департамента восточного округа. Я бы хотел задать ей пару вопросов.

– Минуточку, – улыбнулась секретарша и на секунду отвлеклась.

Гвидо ждал, гадая, как поведёт себя при встрече загадочная мисс Лайт.

– Мисс Лайт не очень хорошо себя чувствует в настоящий момент, – снова обратилась к нему виртуальная девушка. – Возможно, Вы зайдёте в другой раз?

– Очень сожалею, – настойчиво проговорил Сантори, – но я вынужден повторить свою просьбу, потому что речь идёт о чрезвычайно важном деле, и время не терпит. Обещаю, что не буду чересчур утомлять мисс Лайт.

– В таком случае проходите в лифт, – снова улыбнулась синеволосая красавица. – Вас встретят.

Детектив не заставил себя уговаривать. Он мигом вскочил в лифт, опасаясь, что секретарша может передумать. Двери закрылись, и, запрограммированная на нужный ему этаж, кабина сама тронулась с места.

После того, как двери лифта плавно разъехались в стороны, первым, что он увидел, был самый обычный офисный робот, который настойчиво пригласил Гвидо следовать за ним.

В приёмной генерального директора детектива ждала ещё одна встреча с очередной виртуальной красавицей. На этот раз это была очень миловидная индианка в розовом с золотой каймой сари и бело-розовыми гроздьями цветов, украшавших её причёску.

– Добрый день, мистер Сантори, – нежным голосом произнесла она. – Меня зовут Гита. Я секретарь мисс Миры Памелы Лайт. Госпожа велела вас впустить, однако, я, со своей стороны, считаю должным предупредить вас о том, что у неё несколько минут назад случился обморок, по всей видимости, вызванный сильным душевным волнением. Поэтому, прошу вас: будьте крайне осторожны в своих словах; леди ещё слишком слаба.

– Не беспокойтесь, Гита, – заверил её детектив, – я умею обращаться к дамам.

Хрупкая, невысокая женщина с золотистыми глазами и длинными волосами цвета осени сидела в президентском кресле, откинувшись на спинку, и слегка дрожала. Глядя на неё, Сантори вдруг подумал о том, что уж слишком она мала для такого большого кресла. И вправду, казалось, что её крошечное тельце просто тонет в недрах этого мрачного и весьма массивного трона.

– Добрый день, мисс Лайт! – вежливо обратился он к ней. – Как вы себя чувствуете?

– Спасибо. Уже лучше, – на её бледном лице появилось некое подобие улыбки.

– Видите ли, мисс Лайт, – неуверенно начал Сантори, – мне необходимо задать вам несколько вопросов по одному очень важному делу.

– Я догадываюсь, о чём пойдёт речь, – вздохнула она. – Вероятно, у вас побывал господин Свамп, не так ли?

– Верно, – согласился детектив, – я могу сесть?

– Да, конечно же, – немного оживилась она, – прошу вас, простите мне мою бестактность. Я, всё же, ещё не совсем оправилась от обморока. Не желаете что-нибудь выпить?

– Нет, спасибо, – ответил он. – А чем был вызван ваш обморок?

Она ещё сильнее побледнела и как-то сразу напряглась. Несколько секунд она молчала, обдумывая свой ответ, но после с трудом улыбнулась и сказала:

– Мне нездоровится в последние дни, а тут сразу столько впечатлений… Волнение. Вы понимаете?

– Мисс Лайт, – ответил вопросом на вопрос Гвидо, – Вы были знакомы с покойным Брюсом МакМастером?

– Нет, – спокойно произнесла она.

– И вас не удивило то обстоятельство, что совершенно незнакомый вам человек внезапно оставляет вам такое огромное состояние?

– Удивило.

– Но, тем не менее, вы приняли его?

– А разве у меня был выбор?

– Это правда, что в то время, когда вы занимались частной психологической практикой, один из ваших пациентов покончил с собой?

– Вы и это знаете?

– Так, правда или нет?

– Правда, но какое это имеет отношение к компании? Это было много лет назад.

– А правда ли то, что в последние годы вы зарабатывали себе на жизнь гаданием?

– А разве это запрещено?

– Отвечайте, пожалуйста, на вопрос, мисс Лайт, – нетерпеливо произнёс детектив.

– Нет, не отвечай, Мира! – послышался из дверей голос Луи.

Сантори обернулся и увидел, как в кабинет входит симпатичный молодой человек лет двадцатипяти.

– Луи Сефер, – представился он детективу. – Позвольте полюбопытствовать, детектив Сантори, если это – допрос, то почему вы проводите его в отсутствии адвоката мисс Лайт?

Гвидо смутился. Неожиданное вмешательство знающего законы  заступника мисс Лайт, никак не входило в его планы.

– Нет, это не допрос, – сдержано ответил он, – а просто беседа.

– В таком случае, – продолжал наступать на него Луи, – почему вы требуете от мисс Лайт ответов на вопросы, тем более, учитывая её нынешнее состояние?

– Молодой человек, – поучительно начал свою речь Гвидо, – раз уж вы вызвались защищать мисс Лайт, то вам, вероятно, будет интересно узнать, что против неё выдвинуто обвинение в убийстве Брюса МакМастера, в кресле которого она теперь так уютно устроилась.

– И, тем не менее, это вовсе не даёт вам право допрашивать её в отсутствии адвоката, – парировал Луи.

– Хорошо, я уйду, – сдался Сантори и направился к выходу, но на пороге он внезапно оглянулся и спросил:

– Последний вопрос, мисс Лайт. Вы знакомы с Анхелем Мартинесом?

– Нет, – рассеянно произнесла она, – а кто это?

– Это торговец антикварным оружием с четыреста двадцать пятой улицы.

– Впервые слышу это имя, – ответила она, – и вообще, я не интересуюсь оружием, никаким, даже антикварным.

– В таком случае, честь имею! – отсалютовал детектив и удалился.

Разговор с детективом Сантори крайне негативно подействовал на Миру, и сразу же после его ухода она опять почувствовала себя плохо. Внезапно по всему её телу разлилась такая сильная усталость, какой она не испытывала никогда в жизни. Голова предательски кружилась, а руки дрожали так, что совершенно перестали её слушаться.

– Что-то мне нехорошо, Луи, – с трудом произнесла она. – Ты не отвезёшь меня домой?

– Поехали, дорогая, – заботливо произнёс он и взял её на руки, но этого она уже не увидела.

Просторная, богато обставленная спальня со стеклянной стеной была залита мягким приглушённым светом и благоухала экзотическими запахами, которые источали многочисленные букеты цветов, расставленные в вазах по всей комнате. За стеклом сиял множеством разноцветных огней огромный город и, казалось, что бесчисленным россыпям этих огней не было ни конца, ни края.

– Где я? – привстав на постели, спросила она сидевшего подле неё Луи.

– Это теперь твой новый дом, – улыбнулся он в ответ. – Неплохо, правда?

– Да, впечатляет…, – вяло подтвердила она.

– Как ты себя чувствуешь?

– Как рыба на берегу.

– Ты проспала несколько часов, но доктор Ли сказал, что это нормально после такого сильного препарата.

– Какого ещё препарата? – удивилась она.

– Он дал тебе какой-то общеукрепляющий раствор, так как твои жизненные показатели резко снизились. Он говорит, что это похоже на воздействие сильной дозы радиации или какого-то излучения. Ты не знаешь, что могло с тобой произойти?

– Не помню, – соврала она, вспоминая то странное состояние, которое почувствовала при прикосновении к Соуну.

– В любом случае, – продолжал Луи, – теперь тебе будет лучше. Есть хочешь?

– Нет.

– Но, дорогая, – рассмеялся он, – так не пойдёт! Если ты не будешь есть, то скоро высохнешь, станешь похожа на мумию, и как я тогда буду тебя любить? Я тогда тебя брошу и найду себе какую-нибудь розовощёкую красавицу.

– Можешь начать поиски прямо сейчас, – безразлично проговорила она и зарылась в подушки.

– Ладно, хватит дуться! – нежно произнёс Луи и поцеловал её. – Там для тебя приготовили лёгкий, но питательный ужин. Всё в точном соответствии с наказом доктора. Я сейчас его тебе принесу, и если будешь сопротивляться – накормлю тебя насильно! Поняла?

– Поняла, – обречённо ответила она, провожая его взглядом.

«Интересно, – думала она, – что же это была за штуковина? И зачем я её отдала? Надо же быть такой глупой! Если вещь лежит в сейфе, значит, она очень ценная, а я как последняя дура открываю сейф и отдаю эту вещь совершенно незнакомому бедуину, да ещё и появившемуся из туалета! И вообще, как может человек появиться непонятно откуда, а потом исчезнуть вникуда? И он унёс эту штуку… Что же я теперь буду делать? А вдруг у меня кто-нибудь спросит об этой ней? Что я отвечу? Что бездумно отдала её, кому попало? Стоп! Но ведь мистер МакМастер сам велел мне так поступить. Да, да, точно! Он же сам сказал, что скоро ко мне должен придти человек, которому я должна отдать то, что лежит в сейфе, а кроме Соуна в сейфе ничего больше не было! Да, но откуда я знаю, что этот араб был именно тем человеком, который должен был придти? Кроме того, мисс Лайт, а вам никогда не говорили, что прежде чем что-то кому-то отдать, сначала не мешало бы выяснить, что это такое? Вот, где теперь искать этого Салмана ибн Хамад Аль Халифа? Нужно что-то срочно делать, только вот что? Послушай, Мира, а ведь ответ находится у тебя в руках! Энергокристалл! Надо только отправить куда-нибудь Луи! Только куда? Придумала! Пусть съездит ко мне на квартиру, а я пока разберусь с кристаллом».

В этот момент на пороге появился Луи с подносом в руках. Вопреки его ожиданиям, она не заставила себя уговаривать и съела всё быстро и без особых претензий.

– Послушай, Луи, – обратилась она к нему, когда от ужина почти ничего не осталось, – я хочу тебя кое о чём попросить.

– Повелевай, хозяйка, я – твой добрый джин! – рассмеялся он.

– Ты не мог бы съездить ко мне на квартиру и привезти сюда мои вещи?

– Пожалуйста, – ответил он, – только, может, мы отложим это мероприятие на завтра?

– Нет, я бы хотела, чтобы ты съездил, непременно сегодня, – настаивала она. – И захвати инфузорий. Они мне очень понравились.

Луи ушёл, а она, выждав ещё около получаса, резко вскочила с постели и принялась разыскивать то самое заветное устройство, способное активизировать энергокристалл. Оно оказалось позади серой металлической ширмы в дальнем углу спальной комнаты. Мира опустила кристалл в контейнер, включила устройство и положила руки на анализатор.

Толчок, ещё толчок … И вот уже длинные голубоватые нити информационных сигналов медленно потекли в её тело, струясь, переплетаясь и закручиваясь в странные спиралевидные формы. Она постаралась сконцентрировать взгляд на устройстве, но глаза её сами собой закрылись, и уже не осталось во всём свете такой силы, что была бы способна их приоткрыть хоть на одно мгновение.

Тонкие, обволакивающие нити упорно ползли вверх по её онемевшим рукам, постепенно подбираясь к голове.

Гул…жжение…зуд, а потом тишина … Мрачная, липкая и почти что удушающая тишина сковала всё вокруг тяжёлыми оковами пустоты, а где-то далеко-далеко, в самом центре этой всепоглощающей тишины зарождался шум, похожий на лёгкое дуновение предрассветного ветерка. Он рос и рос, постепенно захватывая всё больше и больше пространства тишины, пока не занял всё её сознание; а потом, собрав воедино всю свою сокрушительную мощь, ударил по её разуму с силой гигантского цунами и расколол его на части…

…Холод…боль…жар… И вот уже она не чувствует своего собственного Я.  Это сильнее её, масштабнее её. И нет больше её – Миры Лайт, а есть только одно вездесущее НЕЧТО – ОНО! …ОНО смотрит вокруг и узнаёт картины своей давно ушедшей юности.

…Дом на берегу горной реки и яркие пятна васильков, маков и люпинов то тут, то там разбросанные на изумрудном ковре полянки у его дома…

…И стакан молока, покрытый ароматной краюхой свежевыпеченного домашнего хлеба…

…А потом – свадьба и звонкий смех его счастливой невесты в воздушном платье из тонкой, летящей ткани…

…И похороны…Она – всё так же прекрасна, как и в первый день их знакомства, вот только нежно-розовые щёки её стали, вдруг, желтовато-серыми, а смертельная синева губ проступает даже через искусный похоронный макияж…

…И пламя, поглотившее пластиковый гроб с её телом, танцует и веселится, облизывая своими адскими языками ту, которую он так любил, словно насмехаясь над его чувствами…

…Небо. Какое чистое, голубое небо здесь, где почти кончается  эта тонкая воздушная оболочка Земли и начинается уже космос. Он жмёт рычаг высоты, и его корабль взмывает вверх туда, где уже почти не осталось воздуха. Яркое, голубое небо остаётся внизу, а там, наверху раскрываются врата чёрной ледяной бездны…

…Тусклые огоньки далёких звёзд неподвижно следят за ним из бескрайней черноты, словно насмехаясь над тем как ничтожно мала для окружающего космоса самая максимальная скорость, на которую только способна его боевая машина, неудержимо мчащаяся навстречу загадочному сгустку энергии вблизи Солнца…

…Удар был страшным и сокрушительным. Вся его, объятая пламенем, машина звенела и дребезжала, взывая к нему о помощи, но он был глух к её мольбам. В этот момент он думал только о себе. Его спасательная капсула с визгом выскочила из умирающего корабля и, бешено вращаясь, понеслась прочь, пока не приблизилась к Земле и не обрушилась в тяжёлые объятья бушующего океана…

…А потом пришла боль. Её было так много, что, казалось, хватило бы и на сотню человек, но он был один наедине с ней, и ему предстало испить всю эту боль сполна…

…«Всё в порядке, доктор, – сказал тихий женский голос, – Вы можете быть совершенно спокойны, я позабочусь о нём»…

…Хрупкая, золотоглазая женщина с волосами цвета осени стояла возле его постели и улыбалась ему. В руке она держала странный объект, похожий на полупрозрачный шар, внутри которого пульсировали и струились разноцветные световые нити. Она поднесла шар поближе и положила ему на грудь…

…Свет… Сколько же много света!… В мире существует один только свет!…

…И вот уже он сидит в большом, мягком кресле с высокой спинкой, а за его спиной из большого окна открывается великолепный вид на Миллениум парк. Он что-то говорит своим подчинённым, и они внимательно слушают его…

…И скалы… Холодные серые скалы на обратной стороне Луны. Что-то притягательное и, вместе с тем, пугающее кроется где-то в их мёртвых недрах. Там цель его пути. Там ответы на все вопросы. Там он должен быть, если успеет, вот только успеет ли? Нет, уже не успеет…

…Она приходила вчера вновь и сказала, что его время истекло. Ему пора. А, ведь, он так много ещё хотел сделать! Ещё столько нужно успеть! Но нет, уже всё. Это случится завтра на закате. Ну, что ж, он знал это, и он готов к этому! Пусть свершится то, что должно!…

Энергокристалл погас, и она обессиленная упала на пол. Теперь она знала всё. Знала, как управлять компанией, и сколь масштабна деятельность всей корпорации; знала, что МакМастер ждал своей смерти и был готов к ней, и вся его долгая, полная страданий жизнь отпечаталась в её мозгу, будто бы собственная память. Но теперь, когда она знала всё, она почувствовала, что вопросов на самом деле намного больше, чем ей казалось вначале.

Холодный пот выступил у неё на лбу. Ведь та женщина, которая приходила к нему в больницу после катастрофы, была она – Мира Памела Лайт!

Но она не делала этого! Как он может помнить её приход, когда она-то точно знала, что никогда не встречалась с ним! Но ведь он же помнил! И от осознания этого у неё даже голова разболелась. И было ещё кое-что…

Теперь, когда она получила все воспоминания МакМастера, она больше не чувствовала себя самой собой. Нет, она, конечно же, знала, кто она, но теперь она чувствовала в себе и его личность тоже, как будто теперь в её теле поселились сразу два разных человека. И, в то же время, это был один человек! И от осознания этого факта она чуть, было, не сошла с ума.

Глава 7

Она вернулась в постель, чувствуя чудовищную усталость, и только тут заметила сообщение о неотвеченном звонке.

– Соединить с абонентом! – скомандовала она, и вскоре на экране появилось заспанное лицо Виктории.

– Куда ты пропала? – проворчала негритянка.

– Извини, я спала, – не задумываясь, соврала Мира.

– Я хотела поздравить тебя с вступлением в новую должность, – продолжала Вики, – но тут появился Луи и рассказал о твоём обмороке. Как ты себя чувствуешь?

– Пока что никак, – вяло ответила она, – но думаю, что скоро всё наладится. Послушай, подруга, я вот что хочу у тебя спросить. Неужели, гадая мне, ты не видела, что в моей жизни произойдёт такая резкая перемена? Или ты ничего не смыслишь в своём деле, или ты мне лгала.

– Конечно же, я солгала тебе, – спокойно призналась Вики. – Просто есть вещи, о которых человек не должен знать до тех пор, пока для них не придёт время.

– Что, духи не велят говорить? – с иронией спросила у неё Мира.

– Понимай, как хочешь, но факт остаётся фактом. Как я могла тебе сказать об этом, если ты изначально неверно ко всему относилась?

– То есть как это «неверно»?

– Да так и есть. Ты же, наверное, до сих пор не задумываешься над главными вещами. Тебя интересует только твоя жизнь, изменения в ней и те огромные деньги, что свалились тебе на голову, ведь так?

– Ну, в общем-то, да, – согласилась Мира, – а что?

– Да то, что вместо того, чтобы думать о том, почему судьба выбрала для этого именно тебя, – поучительно продолжала Вики, – ты бы лучше задумалась над тем, зачем она это сделала?

– И зачем же?

– Видишь ли, моя глупышечка, – насмешливо проговорила Виктория, – все мы – лишь куклы в большом театре судьбы, и это она решает кто, когда и почему должен появиться на сцене. Каждой кукле отведена своя индивидуальная роль, время её появления на сцене и точное время ухода. Покойный мистер МакМастер пришёл на сцену жизни, сыграл свою роль и, когда его время истекло, ушёл проч. Теперь на его место заступила ты, значит, у тебя тоже есть своя, только тебе отведённая, роль. Так вот, дорогуша, пораскинь умишком и попытайся понять, что ты должна сделать и что ты можешь сделать такого, чего не мог сделать он? Ведь, зачем-то судьба заменила его тобой? Так вот и подумай, зачем? Потому что единственное, что мы можем и должны делать в своей жизни – это правильно и до конца играть, отведённые нам роли и всё! В этом-то и состоит смысл жизни, как и смысл любого актёра в пьесе. Какой смысл в  существовании на сцене актёра, у которого нет своей роли или который не играет то, что должен? А наш театр – сама жизнь. Реальность – пьеса, которую мы играем. Так что, играй! И постарайся сыграть как можно лучше! Будь достойна своей роли и блистай, пока можешь! Какие ещё могут быть вопросы?

Мира размышляла над словами подруги.

– Как странно, – задумчиво произнесла она вслух, – и как всё запутано. Знаешь, Вики, чем больше я обо всём этом думаю, тем более бессмысленным мне это всё представляется.

– Запомни, милочка, – назидательно ответила негритянка, – в мире не бывает ничего бессмысленного! Всё имеет цель и свой смысл, и если ты дашь себе труд хоть немного подумать – ты обязательно его найдёшь! Смысл есть всегда, просто он не всегда заметен сразу. Суетный взгляд видит лишь внешнюю сторону вещей, но стоит лишь повнимательнее присмотреться к ним, и сразу же форма обретает содержание, действие – суть, а явление – смысл. Случайностей вообще не бывает. В этом театре, под названием «жизнь», каждое действующее лицо появляется на сцене в свой час и, исполнив свою роль, уходит, уступая место другим. Я же тебе уже об этом говорила. Думать надо, понимаешь, соображать!! Потому что главное и единственное предназначение разума – мыслить! У тебя есть разум?

– Да, вроде, был.

– Вот и используй его по назначению! Ладно, хватит на сегодня философии. Отдыхай и выздоравливай, а я лично, очень хочу спать. Спокойной ночи.

– Спокойной ночи, – попрощалась Мира и отключила связь.

Но предстоящая ночь вряд ли обещала её быть спокойной после полученной сегодня информации, да ещё и после прочитанной Викторией лекции о смысле жизни.

Утро выдалось холодным и пасмурным. Серый, тяжёлый туман толстым, удушающим пологом накрыл город, не пропуская почти ни единого лучика солнца, будто пытаясь усыпить вечным сном всё то живое, что ему удалось поймать в свою липкую ловушку.

Голова у Миры по-прежнему болела и кружилась, но, несмотря на своё недомогание, она твёрдо решила, что с сегодняшнего дня начнёт новую жизнь, приняла пару пилюль и решительно отправилась в компанию.

Ещё по дороге она связалась со своей виртуальной секретаршей и велела ей срочно созвать расширенное совещание у себя в кабинете. Так что к моменту её появления вся администрация, менеджеры, начальники отделов и другие ответственные работники компании были в сборе.