Читать книгу Подарок Перхты - Ольга Сергеева - Страница 1

1 глава

Судмедэксперт не спеша приступил к исследованию тела. Внешний осмотр не оставлял сомнений в причинах смерти-она была явно причинена извне. В голове побежали стандартные фразы по такому случаю: "труп неизвестной (тело было без сопроводительных документов), 60 – 70 лет, со следами насильственной смерти: в области шеи имеются вдавления, совпадающие со множеством отпечатков пальцев багрового цвета. На ощупь определяется перелом подъязычной кости". При вскрытии: "со стороны внутренних органов: атеросклероз аорты и коронарных сосудов, но несущественные – не перекрывают просвет сосудов…В желудке присутствует незначительное содержимое необычного фиолетового цвета. Вещество прокрасило сосуды слизистой в такой же интенсивный сине-фиолетовый цвет…"

      Врач изъял часть содержимого в пробирку, ожидая обнаружить наркотик. Повернувшись к телу, он изумился: комок обесцветился молниеносно, приобретя обычный сероватый цвет органической массы.

– Чёрт! Окислилось мгновенно! – руки задрожали, он заторопился прикрыть пробирку пробкой, но и там тоже успело обесцветиться.

– Болван! Ладно, остатки вещества, его основная формула, никуда не делись – должны остаться там, куда я их поместил -в пробирке.

– А, ну-ка, сделаем вот так, – он осторожно погрузил пинцет поглубже в слизистый желудочный комок.

"Ничего подобно за всю историю работы не видел!" – среди бесформенной слипшейся массы сверкнул кристалл.

– Э, что с освещением? – рука невольно дрогнула, когда внезапно затрещали лампы дневного освещения, замигали и погасли одна за другой. Помещение морга погрузилось в непроглядную темень.

Несколько секунд глаз Михаила привыкал к темноте. От неожиданности он потерял координацию, рефлекторно взмахнул рукой. Кристалл вылетел, прочертив в потёмках сверкающую фиолетовую дорожку. Ему даже почудилось, что за головой покойницы мелькнула белая тень, слегка осветив её лицо…оно было молодым и прекрасным.

Вскоре трескотня ламп возобновилась-теперь они включались в обратном порядке.

– Чертовщина какая-то творится!

– Михаил, ты чего гремишь? Всё в порядке? – в помещение вбежал Василий – санитар из судмедэкспертизы, довольно хлипкого телосложения, вопреки байкам об атлетах из морга. Он застал Михаила ползающим на четвереньках.

– Что-то с электроэнергией…выронил препарат.

– Чего выронил? Пить надо меньше, а то вишь, с координацией проблемы!

–Да, пошёл ты..!

У Василия ни одна мышца не дрогнула на одутловатой физиономии, он покорно отправился в соседнюю комнату, чтобы заштопать "готового" покойника, точно тряпичную куклу.

Михаил ещё немного пошарил по кафелю, вляпался во что-то омерзительно липкое, резко тряхнув рукой, но нужного объекта с чуть острым краем, не нашёл.

2 глава

– Как же неприятно стягивает мундир всё тело, ощущение, что связали крепко-накрепко! – следователь Следственного Комитета Уваров расстегнул все пуговицы, чтобы освободить грудь и рыхлый живот после того, как оперативники покинули его кабинет.

Он ослабил синий галстук с блестящим жёлтым зажимом, расстегнул частые мелкие пуговицы рубашки и осмотрел верхнюю, видимую часть груди.

"Всё на месте…такими темпами скоро лифчик носить буду", -с досадой подумал он о заметной прибавке в весе. "А всё чёртова работа и нервы никуда не годятся…Это будет моё последнее дело…и в отставку, на заслуженный отдых. С меня хватит. Ещё один очевидный "висяк". Как итог, переедание и пиво, пиво…"

При мысли о пиве, Уваров почувствовал горьковатый привкус хмеля во рту и облизнул засохшие губы.

–Даю себе зарок, – он проговорил вдруг вслух, неожиданно для себя озвучил мысль, вырвавшуюся из подсознания.-Распутываю это случай и ....в деревню-гусей поднимать и ребёнка здорового растить…Чёрт, наоборот! Да, не суть важно: воспитывать и растить предстоит и тех, и других. А ещё Вальке обещал, что превращу вот это пузо в красивые кубики…а пока это один большой надутый шар!

В кабинете стало чуть прохладнее и свежее, и в голове сразу обозначился ряд жирных и больших вопросов.

"Оперативники больше загадок приволокли, чем ответов. С виду настоящая абракадабра. Вопрос первый: не установлена личность убитой; второй – кто убийца и мотивы преступления; третий – что принимала убитая?"

Ответ на последний вопрос мог прозвучать одним из первых: окислившееся на воздухе вещество, найденное в желудке во время вскрытия, должны идентифицировать в биохимической лаборатории; ответ на первый – тоже не проблема. Следователь сразу распорядился запустить портрет погибшей на местном телевидении и ожидать долгожданного звонка. Дальше – привычная схема: связи, контакты, взаимодействия.

– С одной стороны, вырисовывается банальная "бытовуха, с другой – возможна связь с криминалом – в желудке найдено необычное вещество синего цвета, – он поделился своими соображениями с начальником Следственного Комитета полковником Жужловым.

– А смерть наступила от механической асфиксии?

– Да, безусловно: на теле потерпевшей следы борьбы и удушения.

– Интересно, что тело нашли обнажённым, в гениталиях – семенная жидкость. Но бабушка не подвергалась сексуальному насилию – у неё была добровольная связь с убийцей, скорее всего.

– Побыстрее установить личность погибшей, тогда что-то начнёт проясняться.

– Пока занимаемся поисками хозяина квартиры, в которой обнаружили труп. По показаниям соседей, точнее соседки, квартира была съёмной.

– Владимир, ты говоришь соседка её обнаружила?

– Да, я её уже допросил. Это молодая мама 26-ти лет. Вот протокол допроса.

Если коротко, с этого показания и начинается череда странных фактов и событий. Она состояла в шапочном знакомстве с новой соседкой, и это была отнюдь не бабушка. Она вообще не опознала бабушку. Эту квартиру с недавнего времени снимала молодая девушка примерно её возраста. Есть описание её внешности. Они неоднократно сталкивались в тамбуре, разговаривали "за жизнь". В день убийства, точнее на второй день, соседка заметила, что кошка убитой свободно вышла из квартиры в коридор, а потом снова вернулась через приоткрытую дверь – за ней никто не затворял. Войдя вовнутрь, она нашла тело пожилой женщины, совершенно ей незнакомой.

– Получается, что жила одна, а убили другую! – непонятно это. А что эксперты – криминалисты говорят?

Мужчины одновременно сделали тяжёлый вдох, задержав дыхание, как и положено в трагических случаях, но уловив демонстративную синхронность чувств, тут же рассмеялись довольно легко.

– Эксперты, Михалыч, – всё ещё хохоча и смахивая сбежавшую слезинку из уголка глаза слезинку, – утверждают, что почти все отпечатки пальцев в доме принадлежат…кому, ты думаешь?

– Не томи, докладывай!

– Ба-бу-ле! И ещё есть несколько пальчиков, принадлежащих двум разным лицам, предположительно, убийце, в том числе. А соседка утверждает, что там проживала одинокая молодая особа! Другие соседи по лестничной площадке также видели только девушку.

– Кстати, мы пробили остальные "пальчики" по базе данных -криминального следа за ними нет.

– Быстро работаем, Владимир. Думается, что скоро всё прояснится, и неизвестные в уравнении станут известными.

– Надеюсь, Борис Михалыч! Служу Отечеству!

Уваров в хорошем расположении духа завершил рабочий день.

3 глава

– Владимир Николаевич, приветствую! Салтыков это, – Уваров узнал оперативника прежде, чем тот представился – по редкому "дребезжащему" тону.

– Новости для Вас. Мы нашли дочь убитой – это Анна Копнова. Вчера она опознала погибшую по телеролику. Приглашайте в гости. И будьте готовы к сюрпризу.

– Какому ещё сюрпризу? – не темните! – следователь любил сам разгадывать шарады, натыкаясь на несостыковку в делах, но, когда дело преподносили нарочито путанно, – не терпел. Пока он испытывал как поднимается волна раздражения, Салтыков повесил трубку.

Когда Уваров нарезал круги по душному кабинету, в дверь постучали. Слабо как-то, неуверенно. Он пригласил войти.

На пороге стояла тоненькая девушка, закутанная во всё чёрное, и не решалась переступить порог. Она смотрела большими заплаканными глазами прямо в глаза Уварова, точно пыталась определить, каков он по сути.

– Я – Анна Копнова, дочь убитой…, – она судорожно вздохнула со всхлипыванием, но тут же совладала с собой, чтобы не разразиться долгим и неуместным рыданием.

– Проходите. Меня зовут Владимир Николаевич, я – следователь по делу об убийстве…Вашей матери, по-видимому. Присаживайтесь. Давайте Ваше пальто.

Он помог девушке освободиться от чёрного драпового пальто с чёрным же песцовым воротником, заметив, что девушку колотит мелкой дрожью.

– Вы справитесь сейчас с нашим разговором? – осторожно осведомился он.

– Да, я постараюсь, я готова. Представляете, недавно папу похоронили – всего полгода назад, а теперь мамы не стало.

Уваров понял, что девушка доверительно к нему расположена, коль скоро допрос начался с исповеди.

– Я очень сожалею, но давайте пойдём по порядку. Он собрал о девушке общие сведения, быстро скользя пальцами по клавиатуре компьютера.

– Вот её документы, – Анна достала из простенькой дерматиновой сумочки паспорт в красной обложке:

– Это подтверждает её личность и возраст.

Владимир открыл документ и некоторое время молча изучал разворот со вклеенной фотографией и именем погибшей. Лицо на фото разительно отличалось от того, что он видел на месте преступления и, разумеется, от снимков из морга. Он сравнивал, стараясь поточнее определить разницу.

Девушка заметила его растерянность и удивление:

– Паспорт она меняла совсем недавно, когда ей исполнилось 45 лет, в прошлом году.

– А что с ней произошло всё-таки? Есть прижизненные заключения врачей?

Они оба понимали, о чём идёт речь.

– Нет, она ни к кому не обращалась, потому что не верила врачам. Понимаете, папа у нас был хроническим… больным, точнее, алкоголиком. И сколько не водили его по врачам, никакого проку не было. В довершение ко всему, ему поставили неправильный диагноз и лечили от другого заболевания…ну, и случилось то, что случилось.

Описание алкоголизма отца и его страдания очень неприятным образом отразились на внутреннем состоянии Николаича: где-то внутри солнечного сплетения сделалось тягостно, дискомфортно. "Пиво, пиво…чёртов напиток. "Если бы не пиво, был бы он богатым, если бы не пиво, стал лауреатом…","– в голову влезли нехитрые куплетики язвительной попсовой песенки. "Что-то ты становишься сентиментальным, Николаич....на пенсию пора! – напомнил ему внутренний голос.

– Ладно, Анна, по отцу немного прояснилось, он постарался потверже приостановить слишком вязкие обоснования свидетеля.

– Итак, Ваша мама не обращалась ко врачам, но явно была больна.

– Да, последнее время она чувствовала всё хуже и даже обмолвилась как-то, что скоро умрёт, наверное.

– Не вышло умереть, – убили. Анна, простите, должен сообщить Вам, что биохимическая лаборатория дала нам неожиданный ответ по материалам вскрытия. Оказывается, она принимала какой-то неизвестный наркотик, похожий по формуле на стероид.

– Нет, не может такого быть. Что Вы говорите! Мама всю жизнь прожила честно и не могла ничего такого употреблять. Она даже не курила и никогда не выпивала. Это явно какая-то ошибка.

– Понятно. Но в крови было достаточно высокое содержание неизвестного науке вещества – его точно не идентифицировали. Не потому ли она начала стареть не по дням, а по часам? В конце жизни она выглядела на двадцать лет старше минимум.

– Я сама её с трудом узнавала…как будто это была её мать.

– Когда, по-вашему, начались болезненные изменения? -Уваров не сразу понял самого себя: зачем он задал вопрос медицинского характера. Девушка подняла на него удивлённый взор.

– Уточню вопрос: может, в её жизни появился новый человек или новые люди, с которыми она контактировала?

Анна замолкла на некоторое время, раздумывая.

– Знаете, пару недель назад она поделилась, что у неё есть какой-то мужчина. Но это совсем недавно, а болезнь началась месяца полтора-два назад.

– Припомните, что предшествовало болезни. Должно было быть какое-то событие, нечто новое.

– Разве болезнь обязательно сочетается с новым? Часто она приходит, без спроса, являться или нет?!…хотя Вы говорите о каком-то веществе…

– Именно, и болезнь Вашей матери из ряда вон выходящая: она стремительно состарилась, выглядела старушкой. В общем, не хотел вас расстраивать, но мы должны сделать обыск в Вашей квартире, на съёмной уже всё осмотрели и не нашли ничего особенного, кроме типичного старческого "джентельменского" набора медикаментов, грубо говоря.

Анне сделалось не по себе: она при жизни матери не догадывалась, насколько ей было плохо – она жила, оказывается, на одних лекарствах. Она впервые почувствовала сильные угрызения совести – очень больные уколы.

Девушка окончательно сникла, поняв, какую жестокую ошибку допустила в своей жизни, забыв о матери, съехавшей ради её счастья на съёмную квартиру.

– С Вами всё в порядке?

Анна лишь отрицательно покачала головой – внутри что-то нестерпимо сжалось, начинала болеть голова.

Уваров смекнул, что с ней происходит: тоже, что и со всеми остальными, внезапно потерявшими своих родственников навсегда. Это чувство нестерпимой вины – и оправданной отчасти, и болезненной по большей части.

4 глава

Подозреваемой номер один в деле об убийстве Копновой, оказалась таинственная девушка, проживавшая, по мнению следствия, с ней в одной квартире. О её существовании знали только соседи по тамбуру, и никто больше.

Фоторобот, составленный по описанию соседей, демонстрировали известному кругу лиц, связанному прежде с Копновой. Все в один голос утверждали, что не знали, да и никогда не видели похожую гражданку.

"Возможно ли, чтобы женщину убила другая, более молодая женщина? Теоретически – да, практически – убийца был настолько силён, что без труда задушил жертву, оставив на шее следы своих пальцев. Да, и вообще наследил там мужчина во всех возможных смыслах: наличие спермы на теле убитой, следы от мужских ботинок. А это значит, что убийца-мужчина!"-Уваров остался доволен своими простыми и ясными, как божий день доводами, слегка приподнявшими общий настрой. "Что же, найти его – "дело техники", не архисложное, думается. Выйду на след, предъявлю улики – не отвертится."

Для себя следователь определился, что непосредственный убийца – мужчина, а вот какова роль женщины, появлявшейся в той же квартире, не ясна. Но со сто процентной уверенностью можно было утверждать, что она обо всём знала от начала до конца.

Уваров расслабленно и задумчиво смотрел в потолок, пытаясь создать возможный недостающий элемент этой головоломки. Он вообразил, как в квартиру заходит молодая привлекательная женщина....ближе к вечеру там появляется молодой человек, составивший ей кампанию…потом они ссорятся…он нападает на девушку…А в конечном итоге, убитой оказывается....женщина 45-ти лет, употребляющая редкий наркотик – вещество, не входящее ни в одну известную классификацию наркотических и сильнодействующих препаратов…"Чушь какая-то представляется, определенно чушь!"

Когда он перевёл взгляд с потолка, ставшего своеобразным экраном его собственных мыслеобразов, то увидел, что машинально крутит в руках фотографию убитой, сделанную на месте преступления.

Лицо на ней было изображено крупным планом. Только сейчас он с некоторым трепетом, похожим на страх, заметил, что один глаз покойной приоткрыт наполовину и как-будто искрит ещё живой энергией…

"Она как-то лукаво подмигивает мне", – он с трудом оторвал взгляд от ранее незамеченного феномена.

– Ну, и чего ты на меня поглядываешь, старая? – произнёс он вслух. – Лучше бы подсказала, кто и за что тебя убил! Мочишь? Не хочешь выдавать своей страшной тайны! – он внезапно обернулся – чья-то фигура обозначилась в дверном проёме. Уваров даже вздрогнул от неожиданности.

– Николаич, ты чего тихо сам с собою? – Жужлов осторожно вошёл к нему в кабинет.

– Присаживайся, привет. Я вот с ней, – он протянул фото начальнику.

– Понятно, спиритический сеанс проводишь! – усмехнулся Жужлов.

– Нет, просто напрямую спрашиваю в лоб!

– Отвечает что-нибудь? – Начальник ухмыльнулся.

– Только подмигивает хитро-мол, давай дружок, ищи убийцу самостоятельно, по всем законам жанрам.

– М-да, не экстрасенсы мы…есть ли какая-нибудь зацепка на сегодняшний день? По какому следу стоит идти?

– Есть наркотик непонятного состава и происхождения. Пробиваем, где, в каком ещё деле фигурировало похожее вещество. Есть неизвестный мужчина, оставивший многочисленные следы своего присутствия. И ещё, самое архистранное в этой истории: невесть откуда взявшаяся девушка и столь же таинственно исчезнувшая после преступления.

– Думаешь, вся ситуация замешана вокруг наркотика?

– Женщину перед смертью избили – возможно, требовали выдать вещество. Ну, это так, гипотетически, потому что по жизни наша героиня совершенно обычная женщина, ставшая недавно вдовой, далее – заболевшая около двух месяцев назад преждевременным старением, прятавшая ото всех на съёмной квартире. Очевидно, что весь привычный уклад её жизни нарушился незадолго до смерти. Я не врач, но могу предположить, что заболела она после того, как начала принимать непонятное вещество.

– Да, похоже, но женщинам за сорок свойственен консерватизм: они ничего не хотят изменять в жизни – так, плывут по течению, куда вынесет или выбросит..

Уваров снял мундир, повесил его аккуратно на спинку стула – в кабинете становилось душновато.

Взгляд снова притянула фотография убитой, словно это человек, которому неудобно высказаться, но он намекает взглядом. "Значит, не то я несу? не согласна?"– пришло ему в голову.

– Не согласен, – тут же озвучил его мысль Жужлов. – Хорошо ли ты знаешь психологию женщин? Заметь, достаточно молодых ещё: "в сорок пять баба ягодка опять!"

– Наша совсем не ягодка, а страшный иссохший плод! -следователь резко перевернул фото, не желая встречаться с пугающим взглядом на портрете.

– Тут-то и зарыта тайная собака – несостыковка её жизни: сначала она заболела, потом пряталась ото всех на съёмной квартире, имела любовника…и ещё до кучи там же фигурирует неизвестная красавица, словно растворившаяся после преступления.

– Здесь неплохо было бы сделать зарисовку о мужской психологии, точнее, о проблемах в мужской психологии. Борис, давай по чашечке кофе, а то мозги не хотят выстраивать файлы этого убийства в порядке очерёдности.

За горячим кофейком, они пришли к мнению, что необходимо пробить по базе данных всех бывших осужденных за сексуальные преступления, связанные с геронтофилией – женщина перед смертью имела физический контакт.

– Борь, очень важный момент: оперативники продолжают работу по установлению контактов в соцсетях. В квартире есть точка выхода в интернет – провайдер уже известен. А вот ноутбук Копновой был похищен.

– Заметал следы, похитив ноутбук. Но в век высоких технологий, да надеяться, что его не вычислят…!

– Конечно! Сейчас как раз идёт работа с отделом "К" по точкам выхода с сети, потом и контакты откроются, и всё всплывёт…и дерьмо в том числе!

5 глава

– Да, Валюш, уже собираюсь домой, скоро буду, – Уваров уже надевал толстый серый пуховик, с трудом нахлобучивая капюшон, отороченный жиденьким мехом непонятно из кого, когда позвонила жена. Он заметил, что что молния куртки едва сходилась на животе – пришлось сделать глубокий вдох и задержать его, чтобы застёжка не сломалась. Этот факт расстроил его не на шутку:

"Толстею, значит, старею…39 лет – разве время об этом думать? Может, впереди ещё пол жизни…Пол жизни – старости и дряблости?"– с этой мыслью он вышел в темноту улицы.

От резкого порыва ветра его качнуло, левая нога заскользила по обледенелым ступеням, и тело неуклюже поехало вниз, пересчитав все шесть невысоких ступеней крыльца Следственного Комитета.

Уваров достаточно резво поднялся, забыв о лишнем весе, огляделся по сторонам в надежде, что не нашлось наблюдателя его стремительного падения, когда он точно неловкий тюлень проскользил до самого тротуара.

"Слава Богу, – никого!"– в январе очень рано темнеет, а он засиделся допоздна. В общем, свидетелей смешной сцены не нашлось. Этот факт порадовал его, но в голове снова обозначилось: "Старость не в радость!"

Он пошёл на остановку общественного транспорта, недоумевая, почему столь незначительное происшествие вызвало навязчивые мысли о старости.

"Может, вся причина в деле об убийстве Копновой? – она фактически не старая, но физически – настоящая старуха! Она словно к мысли какой-то важной подводит меня."

– Ой, Зая, чего ушки повесил?

Валя-маленькая щупленькая женщина – жена Уварова, хотела было броситься к нему в объятия, но глядя в хмурое, обветренное злым январским ветром лицо, и тускло смотрящими из-под капюшона глазами, просто положила маленькую руку на грудь и стала осторожно поглаживать.

Уваров не без раздражения убрал с себя кисть жены.

– Хватит, Валя, со своими муси-пуси тут! – уныние внезапно переключилось на нечто агрессивное и колючее.

Валя захлопала длинными накрашенными ресницами, привычно играя в недоумение, и чуть отступив, наблюдала как муж освобождается от тяжёлого пуховика в коридоре, стоя к ней спиной. Потом медленно снимает ботинки, неуклюже изогнувшись, и тоже к ней спиной.

– Зай, милый, устал? – наконец, не выдержала она, испытывая лёгкие угрызения совести перед мужем. А от чего возникали, она не разбиралась: раз сердится непосредственно на неё, значит, в чём-то виновата.

– А Света где? – спросил он про дочь, игнорируя очередной неуместный вопрос.

– Па, я здесь! – дочь -шестнадцатилетний подросток, как раз выходила из комнаты.

Он просиял при виде своей рослой светловолосой дочери, так смахивающей на него и внешне, и аналитическим складом ума. Тёплая волна внутри мгновенно погасила разлившийся очаг глухого раздражения.

– В школе успехи какие? – поинтересовался он уже с неподдельным интересом и даже приободрился.

Валя, весь вечер готовившаяся ко встрече с мужем, всё ещё стояла не при делах. Муж и не догадывался, какую замечательную стряпню она приготовила для него сегодня, тщательно подбирая ингредиенты для мясных рулетиков, пассеровала и тушила овощи в качестве начинки. А потом, убедившись, что ужин получился просто изумительный, часа полтора посвятила своим волосам и макияжу, чтобы предстать пред ним настоящей ухоженной леди – достойной женой подполковника милиции.

По большому счёту, мужчину устраивала такая жизнь: роли в ней оказались стабильными, неизменными. Он – глава семьи, добытчик – сильный и волевой. Решения, ключевые тем паче, всегда принимались им.

Валя же-надёжный тыл: тёплая, уютная и хозяйственная…и послушная, безропотная.

Когда-то давным-давно, ещё в "лихие девяностые", он отслужив в СА, работал простым постовым милиционером. Стройный, вихрастый блондин, светлобровый и сероглазый, был мечтой многих девушек во дворе. Но парень не спешил с выбором и не завязывал лёгких интрижек. Он внимательно присматривался к женскому населению, обитающему в поле его острого и взыскательного ока.

Цель он вынашивал непростую: найти лучшую и навсегда. Ценность семьи для него оказалась превыше всего, потому как сам он – продукт крепкой, дружной рабочей семьи.

Владимир и сам точно не помнил, то ли волна чувств бросила его к ногам Валеньки, то ли что-то из области рационального и продуманного сыграло роль, но остановил он свой выбор именно на ней.

Весёлая лёгкая щебетунья Валечка, тогда была студенткой второго курса текстильного института. Туда она попала благодаря своей закадычной подруге. Чтобы не расставаться с ней после школы, Валя без колебания подала вместе с ней документы на непрестижный факультет, туда, где вечный недобор. Самым главным для подруг оставалась дружба, ну, а институт – как вынужденный поход против воли за "корочками" о высшем образовании.

С момента поступления в ВУЗ, вся её жизнь стала полагаться на авось: авось сучимся, авось замуж выйдем, авось и работа сама найдёт их – молодых и красивых.

Так и вошёл в Валюшкину жизнь самый главный, как оказалось, и самый счастливый "авось" Володя – молодой симпатичный паренёк, милиционер. К тому же очень настырный и волевой.

Он ей так и сказал открытым текстом: "Я-твоя судьба!" Она поверила и впервые почувствовала небывалое воодушевление.

"Не часто в нашей женской жизни встречаются сильные мужчины, Валя, – соглашайся," – советовала ей тогда мать, но Валя и сама уж всё решила, а теперь ещё и маминым благословением заручилась.

Так и получил свой подарок от жизни Володя Уваров, а Валя в его лице получила саму Жизнь: смысл и направление. Оба молодых были вполне довольны.

Милая и простодушная Валя с открывшейся перспективой счастливой супружеской жизни и твёрдый духом, мужественный и целеустремлённый Уваров, получавший постоянное одобрение, дифирамбы в свой адрес и целый мир радужных перспектив и, прежде всего, будущую карьеру юриста.

После рождения дочери Светы, в 1998 году, профессиональная карьера Вали закатилась навсегда, так и не успев начаться; у Володи же, напротив, дела попёрли в гору. Так каждый получил своё, заслуженное место под Солнцем.

Воспоминания о счастливом прошлом пронеслись в голове Уварова быстро сменяющимися яркими калейдоскопическими образами, пока он путался в коридоре со своей одеждой, а Валя молча и терпеливо ожидала развязки этого действа, притулившись к стене чуть позади.

Последней в череде картинок-воспоминаний оказался предсвадебный образ жены в "конфетно-цветочный " период. Тогда она подавала огромные надежды на долгое и необременительное счастливое будущее.

"А что тогда в ней было особенное" – спросил он у себя. "Она казалась необыкновенно энергичной, искрила даже: искры в глазах, ток при прикосновениях. Невероятно яркая, красивая и живая!"

"Да, она и теперь яркая…но это волшебство макияжа. "Кожа Валькиного лица, с некоторых пор, покрывшаяся пигментными пятнами и потускневшая, теперь тщательно маскировалась слоями крем-пудры яркого экзотического тона, наподобие мулатки; брови, в молодости тонкие и ровные, теперь выполнены татуажем с каким-то варварским изгибом и даже размахом. Вокруг губ собрались тонкие лучики морщинок. А глаза совсем не светятся, тусклые и погасшие, хотя не скажешь, что они печальны.

Женщина ещё по годам в полном расцвете сил, как будто выцвела вся изнутри и снаружи.

Она из той породы женщин, которые рано теряют интерес к себе, как к личности и всю энергию направляют на развитие своего мужчины и ребёнка. Так угасает внутренний огонь-источник своей живительной силы. О таких говорят, что рано состарилась, не поясняя причины или сваливая на генетику…Истинная причина – ошибочно расставленные приоритеты.

Владимир легонько отстранил жену, не глядя ей в погасшие глаза, и прямиком направился на кухню, не сомневаясь, что там его ожидает кулинарный эксклюзив. Тем более, что желудок вроде проснулся и начал издавал громкие урчащие призывы.

Валя тихонько смахнула слезинку неприятного щемящего чувства, сбросила оцепенение и последовала за ним, как ни в чём не бывало.

Что же происходило между ними на самом деле? -молчаливое негодование супруга по непонятному поводу, а точнее, без повода. Ссорой это не назовёшь. Просто каждый из них задумался о своей проблемной теме. Разве это что-то из ряда вон выходящее, чтобы ходить насупленными остаток короткого зимнего вечера, незаметно переходящего в долгую ночь.

За годы совместной жизни, Валя научилась пользоваться неким секретным внутренним тумблером, переключающем эмоции с разными знаками. А доступен он далеко не каждому индивиду, и она об этом знала.

Знала она также и то, что срабатывает механизм только при одном условии – при большом желании сохранить статус кво не столько в ней самой, сколько в своей семье. На ней лежала огромная ответственность и важные полномочия, принятые ею при вступлении в брак: обихаживать драгоценного мужа и дочь, создавать для них максимально комфортные условия жизни.

В очередной раз Валя плеснула в коктейль обиды и вины порцию оптимизма, и погладив плечо развалившегося на стуле и вроде бы подобревшего мужа, с охотой и ловко наметала на стол вкусный ужин.

Сама села напротив, водрузив локти на стол и подперев руками подбородок.

– Кушай, кушай, дорогой Зая! – промурлыкала она, но Уваров сверкнул из-под бровей серым неприветливым огнём и перестал пережёвывать помещённый в рот целиком мясной рулетик для пущей убедительности.

В этом действии он напоминал смешного запасливого хомячка, прячущего за щеками много вкусной еды.

Валя и тут не растерялась: вытянула из аккуратной стопки белую бумажную салфетку, промокнула с губ и подбородка Уварова струйки стекающего жира так ловко, что он не успел сообразить, что вообще происходит. А когда с полным ртом промычал: "Ты чё, вообще, что ли?" – жены на кухне уже не было.

Неприятный укол совести: "зачем я так?" с явным дискомфортом в области сердца, был, однако, вскоре подавлен поглощением вкусной еды.

И многократно прослушанное обращение к самому себе: " сам выбрал – не на кого теперь пенять, она не виновата. Это именно твой выбор", – вновь прозвучало более обречённо, в унисон всему неудавшемуся дню.

6 глава

"Лягу один", – решил он, чтобы избежать дополнительных неприятностей ближе к ночи. Но когда распахнул дверь в спальню, понял, что Валя приняла аналогичное решение раньше него.

"Поняла, что лучше не будить во мне сегодня зверя," – он поплёлся к кровати совершенно вымотанный, на ватных подгибающихся ногах и буквально упал поверх одеяла поперёк кровати.

Веки сомкнулись сами собой, а в голове разливался тяжёлый гул: сон шёл обволакивающе тягостный и некомфортный. Он задремал, но вдруг вздрагивал, когда сознание позволяло провалиться поглубже.

Уваров точно не мог определить, спал он или нет, когда услышал чьи-то медленные, но уверенные шаги, пересекающие залу в направлении его комнаты. Он прислушался, думая, кто бы это мог быть: Валя или Света? "Идёт странно, с промежутками между шагом, словно застывает на миг…шлёпает – босая,"– мелькали в голове характеристики шагов.

Он не проснулся полностью, не захотел сбрасывать распространившееся по телу долгожданное расслабление. Так что, уровень сознания застыл посередине между сном и явью.

Наконец, он насторожился, потому что под дверью шаги замерли.

–Валь! – он попытался окликнуть непонятного ночного гостя, но сон видно ещё достаточно крепко держал, и вместо обращения, получилось нечто нечленораздельное. Мужчина повторил попытку с тем же успехом. И за дверью было тихо…и только чьё-то дыхание – неровное, прерывистое улавливалось острым слухом.

В сердце почувствовался холодок страха, и оно застучало сильнее, интенсивнее… Сон всё ещё удерживал Уварова в своих объятиях, когда ручка двери в спальню дёрнулась раз, другой…сначала осторожно, потом посильнее…

"Кто-то решил со мной сегодня пошутить," – Уваров попытался было приподняться с кровати, но страх только ещё сильнее вжал его в кровать и сковал всё тело. Только глаза тревожно метались туда-сюда.

Дверь так и не отворилась, но в спальню прорвалась холодная волна, словно кто-то отворил дверь сразу на улицу, впустив студёный воздух.

В комнате, прямо у изголовья стояла чья-то фигура: нагая фигура женщины…той самой – он узнал. Он запомнил её на месте убийства: обнажённая женщина с безобразным старческим телом; дряблой кожей на шее и животе, с вытянутыми пустыми мешочками грудей…пустыми, но сверлящими глазами. Один приоткрыт больше, чем другой. Она смотрела в лицо следователя…

Уваров попытался сбросить тяжёлый сон, чтобы очнуться от кошмарного сновидения и тут осознал, что он вовсе не спит, а....просто лишён движения.

Он с трудом заставил себя пошевелиться, чтобы сбежать просто, но невидимый магнетизм старухи словно его околдовал.

–Лежи, – монотонно произнесла покойница нереальным потусторонним голосом.

На что Уваров попытался закричать, но голосовые связки, да и всё тело оказались парализованными.

– Я помочь пришла, – Глаза покойницы, замутнённые белесой пеленой, смотрели гипнотически в упор. -Ты, следователь, вызвал меня сам. Так слушай.

Уваров не слушал, а слышал и, одновременно, боролся с ужасом и оцепенением. Пот градом стекал с рано лысеющего лба. Он попытался отвести глаза от страшного призрака, но не смог. Он действительно вынужден был слушать – так решила покойная.

–Ты найдёшь убийцу – это не трудно. Труднее будет отыскать флакончик Перхты. Запомнил? – флакончик Перхты.

В ответ Уваров лишь часто-часто заморгал глазами – то ли в знак согласия, то ли стряхивал потоки набегающих слёз.

–Удачи и прощай…впрочем, как знать, – привидение стало меркнуть, фрагментироваться и исчезло совсем. В комнате стало теплее.

Уваров с силой дёрнулся всем корпусом, ещё не зная, что он свободен, и от этого полетел на пол, зацепив угол прикроватной тумбочки. Правый бок пронзила острая боль, и внутри что-то неприятно хрустнуло.

В квартире тотчас же послышались голоса и щелчки выключателей.

Он так и остался лежать на боку, тихонько поскуливая от пережитого ужаса и от нарастающей пульсирующей боли в груди.

Валя подбежала первой, расцеловала мужа в заплаканное лицо – он не сопротивлялся и даже сразу обмяк в её тёплых объятиях. Валя заботилась по-настоящему, искренне, и в этом всегда ей можно было довериться.

–Вова, Зая, упал с кровати? – он кивал головой, тупо глядя в пол, а перед глазами всё ещё стоял образ кошмара.

–Давай, Зая, поднимайся – холодно на полу, поддувает сильно. Он отрицательно и как-то судорожно потряс головой, указывая на ушибленный бок.

В нижней части грудной клетки, справа образовалась значительная припухлость. Валя осторожно ощупала место ушиба и с сожалением констатировала, что возможно у него перелом ребра.

– Вовочка, обопрись на меня – тебе нужно подняться и лечь, а я вызову "скорую".

– Валя, не надо скорую, пожалуйста! – он, наконец, обрёл дар речи и, уткнувшись лицом в грудь жены, несколько раз всхлипнул. Потом собрался с силами и взгромоздился на постель. Слёзы всё ещё струились по лицу, но теперь это было выражением благодарности с мольбой о прощении. "Как бы я без моей Валюшки?"– он думал с раскаянием.

– Милый, Зай, я всё же вызову врача – это может быть очень серьёзным, вдруг осложнение какое начнётся? – Валя попыталась настоять.

– Эта боль – не самое страшное…Валь, я видел страшный сон…а, может, это было на самом деле…Ко мне приходила покойница.

Он вкратце, с дрожью в голосе, передал события этого дня и страшный ночной эпизод.

Валя смотрела широко распахнутыми от ужаса глазами – на её мелком лице они сейчас казались просто огромными. Подбородок чуть подрагивал – все переживания она тотчас же примеряла на себя.

– И что же, она тебя столкнула с кровати? – Валя уже, и сама готова была забиться в истерике от того, что потусторонние силы способны на такую агрессию. Она не сомневалась ни в едином его слове.

– Нет, милая, я сам свалился с койки от того, что сильно дёрнулся – думал от скованности освободиться. Ну, теперь всё хорошо…почти всё, – он поморщился от ощутимой боли в боку.

– Дай мне анальгин с димедролом.

Приём таблеток принёс ему значительное облегчение.

– Представляешь, Валь, если подтвердится то, о чём она мне сообщила – о каком-то флакончике…какой-то Перты или Пехты. Точное название не удержалось в голове. Тогда я смогу распутать это преступление, а потом и другие, вызывая духи убитых! Минимум страха, немного боли, и разгадка в моих руках! – спустя полчаса шокирующий случай представлялся ему в позитивном свете.

– Ну, что ты, Вовочка! Неровен час, к нам сюда души убиенных зачастят. Вон, от одной чуть не убился.

– Да, ты права – нашествие призраков грозит опасностью, -сказал он несколько задумчиво, хотя вроде бы хотел пошутить.

7 глава

Лето. За шесть месяцев до описанных выше событий.

Скромный красный гроб с телом умершего, обитый чёрными воланами и развевающейся на ветру траурной лентой, водрузили на две скамеечки возле готовой могилы.

Наташа смотрела в лицо покойника, её умершего мужа, и понимала, что видит его на этой Земле последние минуты…, понимала, но ничего определённого не чувствовала: небольшая приглушённая боль в груди. Можно ли считать её реакцией на потерю. Возможно, эта боль вообще никогда не затихала…По крайней мере, последние 15 лет в браке, она разучилась чувствовать спокойствие и умиротворение. Всё время присутствовала какая-то печаль.

И вот он умер, а чувство не сменилось: оно и не острое, и не колющее – просто ноет и не хочет отпускать.

Она первая подошла проститься – так требовал обычай, и немного поколебавшись, не решилась в знак прощания коснуться губами его лба, а лишь едва дотронулась до ледяных посиневших рук, лежавших поверх покрывала. Женщина не смогла поднять глаза после этого формального действа, опасаясь осуждения окружающих. И не ошиблась, -зарёванная свекровь поймала-таки её взгляд, выследила старая бестия, и с таким нескрываемым упрёком вперилась в неё, что казалось, хотела высверлить ей все мозги.

Именно свекровь считала, проскальзывали у неё такие фразы, что невестка Наташка плохо заботилась о её великовозрастном сыночке, плохо и неэффективно лечила его от алкоголизма все годы совместной жизни; не распознала в хроническом бронхите начинающийся рак лёгких, отчего в последствии он стал неоперабельным. И вообще, шалава она и точка.

Потеряла она своего ребёнка, такого молодого ещё (45 лет), в полном расцвете сил, а кто не пьёт в наше время? Какой он мужик, ежели не пьёт и не вломит своей любезной время от времени пару увесистых тумаков? Так же и она прожила со своим любимым всю жизнь, так должен был жить и её драгоценный сын, умерший по недосмотру ничтожной невестки.

Она не могла сейчас высказать Наташке всю эту правду-матку, выплеснуть на неё ушат справедливых обвинений прямо возле гроба, чтобы душа ушедшего сыночка послушала эту материнскую заботу, и стало бы ей от этого непременно легче. Не могла – родственники эту Наташку прикрывали, но ничего, настанет другой подходящий момент, и она получит сполна за то, что разлучила маму с сыном на веки вечные.

Но вот первый комок сухой глины упал на крышку гроба, спущенного в могилу, второй… Свекровь заохала, закликушествовала, а потом её мотнуло назад и опрокинуло на другую – соседнюю свежую могилку.

– Ой, Пашенька, лежать мне скоро рядом с тобой! – не унималась она и в неудобном распростёртом состоянии.

Все разом переключились на неё, захлопотали. Кто-то запасливый протянул склянку с корвалолом, кто-то с нашатырём.

И только Наталья и её дочь Анна остались неподвижно стоящими возле ямы, которая совсем уже поглотила гроб с телом: энергичные работники кладбища очень быстро и ловко делали своё дело под водочку и великолепный жизненный настрой. Ведь чем больше "жмуриков, тем выше качество их жизни.

"Как же, ляжешь ты возле! Живёшь себе и ни о ком не заботишься. Вырастила своего инфанта и выпроводила. Вспомнила о нём только в день похорон," – женщина думала с явной досадой, наблюдая за театрализованным мини спектаклем с участием одной актрисы и нескольких невольных статистов.

"Когда я обращалась за помощью к ней, пыталась подключить к лечению её насквозь алкоголизированного сына, только и слышала: "он уже большой мальчик, пусть сам решает, пить ему или не пить. Уворачивалась как могла от беды, ставшей чисто моей и Аньки…А теперь развалилась тут…со своей никчёмной любовью. Тьфу ты!"

Но для видимости участия, всё же подошла, посмотрела сзади поверх спин, убедилась, что представление уже заканчивается, и пошла с дочерью и родителями к ритуальному ПАЗику, чтобы привести в порядок теперь уже явно взбудораженные чувства. А впереди ещё предстояло перенести поминки, на которые подтянется группа таких же рядовых алкоголиков, как и её благоверный, ныне почивший в бозе.

Наталья проснулась и по обычаю выглянула в окно. Начинался второй день после похорон.

Окна выходили на небольшой уютный дворик, открывающийся взору много-много лет подряд. Но сегодня он выглядел несколько иначе. Женщина попыталась понять, что здесь не так. А, вот! – участок между домами стал ярче и шире; дети двигаются быстрее, радостнее разговаривают высокими детскими голосами, громче смеются.

Она и не сразу поняла, что мир изменился внутри, а снаружи всё по-прежнему: идёт какое-то движение, но оно незначительно, почти незаметно для обычного глаза.

А Наташкин глаз был застывшим и безжизненным долгое время. Ожил в одночасье, освободился от тягостной картинки ближайшей реальности, ну, и видимость увеличилась сразу: стала шире и глубже. Пространство обрело объём и живость.

Метаморфоза чётко увязывалась с освобождением от прессинга обстоятельств, от всяких негативных ожиданий.

Женщина вновь обратилась к своим ощущениям внутри – как-то не соответствуют они случившемуся. Ничего не шевельнулось по случаи потери, нигде ничего не щемило, не давило, и если не считать сегодняшнего приятного состояния, то не "шевелилось" уже давно. Этакий застарелый процесс заторможенности и печали. Смешно сказать, но, видимо, потеря случилась много лет назад…наверное, вскоре после замужества.

Выходила замуж за очаровательного человека, немного походила счастливой, а дальше случилась неприятная подмена – тот, любимый, исчез и больше не захотел возвращаться.

А она не смогла сделать решительных шагов, чтобы разорвать путы с чуждой личностью.

Многие осуждают таких "безвольных и мягкотелых" женщин, утверждая, что сами взвалили, что каждому своё: успешным – успешные; неудачницам – по неудачнику.

Хулители "слабых" правы, но только отчасти. Потому что существует другая значительная ЧАСТЬ причин и ограничений, изменить которые человеку не под силу. То есть изменить ситуацию тогда было абсолютно невозможно. Ведь и Наталья шевелилась и старалась, чтобы ситуация её не стала судьбоносной. Не смогла – помехи оказались больше, чем возможности.

– Девчонки! внимание! – она постучала вилкой по графинчику с водкой. К вечеру Наташка значительно расправила плечи и пригласила приятельниц, чтобы отметить Событие.

– Сегодня мой день… вчера был его… все почести ему, покойному. Но это последние почести, последний салют.

– Наташка, как ты бойко настроена, – заметила Ольга, её школьная подруга.

– Не судите! Я не богохульствую. Просто давно терпящий бедствие корабль наконец затонул окончательно. А если бы не потонул, то и меня бы мог потопить. "Может, потопил всё-таки?" – тут же подумалось ей.

– Ну, не будем о грустном…сегодня мой день, и я хочу, чтобы и вам тоже было хорошо.

– Тогда "вздрогнем"! – за тебя! – Лиля, женщина в возрасте за пятьдесят, сотрудница Наташки по конторке, подняла стопку и звонко чокнулась со всеми дамами.

– На поминках же не чокаются, Лиль! – Ольга говорила шутя. – Но мы не на поминках, а совсем по другому случаю. Я бы даже на брудершафт… если бы здесь мальчики присутствовали.

Полное лунообразное лицо Ольги раскраснелось, расплылось в неестественно широкой для неё улыбке. Чаще она улыбалась закрытым, сжатым ртом, стараясь скрыть поставленные однажды яркие зубные коронки с золотым напылением, когда они были в моде. Скромной учительнице вечно не хватало средств, чтобы заменить всё это безобразие.

Наталья заметила, что её близкие подруги искренне рады за неё, а это очень важное свидетельство настоящей дружбы. Хоть и говорят, что "друг познаётся в беде", но она по жизни вынесла совершенно противоположное суждение: друг познаётся в радости и успехе другого. Пережить радость обретения чего-либо вместе с другом – по-настоящему суровое испытание для дружбы.