Читать книгу Мечты о Титанике - Ольга Сысуева Сергеевна - Страница 1

Александру Петр. Аникину, маме.

Мечты Гармонии

Красивая девушка лет 16-ти, по имени Гармония Хейл проснулась как-то утром в своей прекрасной комнате, обставленной заботливыми родителями по последнему писку моды. На дворе стоял 1912 год. Красивая обвивка стен, портреты, картины с изображением моря – всё это было у молодой Гармонии, которая отправлялась в апреле навстречу прекрасным приключениям на «Титанике» – на самом роскошном и знаменитом из когда-либо созданных лайнеров в мире.

Энни Брайд – девушка лет 17, была горничной Гармонии, вернее поступила на работу к ней не так давно – у них были прекрасные отношения, и две девушки отлично ладили между собой, став почти подругами. Гармония мечтала о том, что поедет к тёте и встретит свою любовь на роскошнейшем из лайнеров «Титаник».

Ольга Петровская явно нервничала. Несмотря на то, что они с Александром Бельским прибывали в Саутгемптон вовремя, молодая женщина, которой исполнилось 37 лет, находилась в ужасном состоянии. После того, как они поймали Богданова, Бельский решил что они на какое-то время поедут с ним на гастроли в Америку, чтобы хотя бы Петровская не нервничала настолько, что у неё случился нервный срыв. Жорж Галлей, помогавший им в путешествиях, правда настаивал на том, чтобы они ехали в Гагры, куда он с женой Еленой, отправлялся на следующий день после отплытия лайнера «Титаник» – в мае Гагры, основанные Александром Петровичем Ольденбургским, должен был посетить сам Император Николай II. Бельский теперь-то понимал, зачем Жоржу нужны были Гагры. Но на этот раз всё оказалось прозаичней – мужчина хотел просто побыть с женой, которая должна была ему в августе родить очередного сына. Это ещё больше насторожило Ольгу – Асторы чтобы побыть наедине тоже отправлялись в Нью-Йорк. Но Бельский сочёл что в Гаграх будет слишком много недругов чтобы давать им концерт. Жорж на сей раз сам занялся подолом приятеля.

– Да я понимаю, от его высочества следует особенно беречь женщин, а то у него целый гарем, как у Османского Султана. Но, думаю, что моей жены это не коснётся…

Елена тоже пришла проводить друзей на вокзал. Красивая, роскошная женщина, которая была просто в восторге от лайнера – и сетовала на то, что муж её туда не берёт.

– Вам очень к лицу эта шляпка, милая. – Отвлеклась от мрачных мыслей Елена, которая решила просто похвалить Ольгу Петровскую. Борис Викторович посмотрел на жену с явной ухмылкой, и тут в лучах утреннего Солнца он заметил её – неповторимую Вирджинию, британскую дворянку, в которую он был некогда влюблён сам, и которая теперь выходила замуж за одного из богатых представителей в мире – за сэра Кристиана Вайса. Кристиан был прекраснейшим женихом, который нравился абсолютно всем. И Вирджинию все поздравляли. Но сердцу не прикажешь – сердце Вирджинии было занято – и видимо навсегда – Жоржем. Это была довольно глупая затея. Жорж издали помахал рукой матушки Вирджинии Нэнси, та, поджав губу поспешила увести дочь на трап корабля. Галлей самодовольно ухмыльнулся. И тут Бельский заметил Вирджинию.

– Теперь я понимаю, почему выбраны Гагры. – Обнял друга музыкант, и они с Ольгой поднялись по трапу корабля в роскошнейший салон «Титаника», где на них взирал сам капитан корабля Эдвард Джон Смит, широко улыбаясь публике, и, словно заигрывая с ней своей мягкой и приятной улыбкой. Лицо Эдварда сияло в лучах утреннего Солнца. Неожиданно горничная Хейлов – Гармония садилась на роскошный лайнер вместе со своими родителями – Люсиндой и Джоном Хейлами – Энни подурнело – среди пассажиров американка увидела своего бывшего возлюбленного, с которым они расстались из-за нелепости – Майкла Фарнезе. Но сейчас с Майклом всё было кончено. Только было странно встретить его здесь, на «Титанике». Раздался гудок корабля, и Хейлы пошли по трапу корабля вверх. Оркестр играл туш, а Бельский вместе с Петровской спешили войти в салон, и Бельский уже думал что молодой Хартли его точно отчитает или поставит ему прогул.

Энни и Макйл Фарнезе

Молодой человек из Чипенфоулз стремился найти работу в одном из окраин Висконсина. Одним утренним днём он просто так бездельничал, и, отдыхая вытягивал одну папиросу за другой. Ему было около 18 лет, но он ничего не представлял о жизни, в которой ему суждено было жить и зарабатывать на жизнь. Молодого человека звали Майкл Фаррезе. Майкл Фаррезе. Он искал себе приют, где только мог, и зарабатывал чем только мог. Майкл один раз даже устроился работать в гостиницу портье. Правда гостиницы Висконсина были не такими роскошными как гостиницы Нью-Йорка, в которых жил и работал Джон Джейкоб Астор IV, который по слухам содержал там не только любовниц, но и самого взбалмошного учёного всех времён и народов – Никола Теслу. В чудоковатость Теслы и его такую уж чудесность Майкл не верил, но он имел о нём своё представления. Имея склонность к литературному творчеству, Майкл иногда писал стихи и даже короткие заметки в журналы, которые везде отвергали. Майкл лежал и смотрел на дневное небо – это было то, что в его понимании называлось отдыхом. Необычность обстановки заключалась в том, что к нему подошёл редактор из местной прессы и сказал:

– Что ты валяешься, пошли, я помогу тебе с работой.

Майкл вздохнул, и поплёлся за молодым Фердинандом В. Трейвором, который был каким-то внебрачным сыном какого-то магната. Он навалил на него кучу бумаг и мелких заданий, и жизнь бездельника с этого понедельника закончилась. Этот Фердинанд был давним знакомым Майкла, и на сей раз он сыграл какую-то роль в его жизни, на время положительную. Девушку, которая зашла в редакцию, звали Энн. У неё были огромные, голубые глаза и чёрные, подрезанные под Колетт пряди. Питеру сразу понравилась Энн. Энн понравился Майкл, и они сразу же нашли общие темы для разговора.

– Вы очень начитанный молодой человек. – Сказала Энн, помогая Майклу расставлять книги по полкам (в редакции были книги – подарки различных писателей, которые заезжали в Висконсин).

– О, да. – Сказал Майкл, и посмотрел в голубые глаза Энн, в которых вспыхнула какая-то незнакомая, но близкая ему искра.

Энн не могла уснуть. Майкл в её жизни был впервые, и этот молодой человек произвёл на неё очень большое впечатление. Тело дрожало в беспрерывном каком-то возбуждении, ранее не знакомом Энн и доселе неведомом. Энн жила одна вместе с тётушкой Мэри фон Брейк, и она думала, что так и проживёт одна с тётушкой и её котом Робби, однако же в её жизнь незаметно ворвался Питер.

– В один из ненастных дней, – рассказывал Майклу, когда они гуляли по центральному парку, и дышали свежим воздухом, – мы с отцом рыбачили на озере. Неожиданно отец заставил меня погрузиться почти на самое дно. И озеро поглотило меня, сдавив мне все органы и пронзив меня словно тысяча кинжалов.

Энн содрогнулась. Они вместе любовались на звёзды, и шутили, что это был открытый океан. Они вместе бродили по разным улицам их маленького городка, когда оба были свободны. Энн работала прачкой. У неё были грубые руки, изъеденные водой и вредоносным мылом. Майкл жалел эти руки, и гладил их. А когда они оказывались под звёздным небом, Майкл смотрел в это время, и говорил Энн:

– Энн, я обязательно стану знаменитым и выпущу свою книгу стихов, на которую сложат романсы знаменитые русские композиторы. Такие как Пётр Ильич Чайковский.

Питер тем не менее продвигался по службе. Как-то Фердинанд, чтобы отличить Майкла позволил ему и Энн отправиться в Нью-Йорк, и попросил Питера написать статью о концерте прославленного русского композитора. Концерт прошёл феерично. Фортепьяно летело, и поражало своей беглостью. Слушатели погрузились как в сказку. Статья Майкла Фаррезе в местной прессе имела оглушительный успех.

– А ты талантлив, парень. – Одобрил почерк молодого автора Фердинанд и остался им доволен настолько, что чуть прибавил в жаловании.

– Мы обязательно выберемся, Энн, обязательно. – Говорил Майкл и сжимал её грубые руки. Энн мечтала об этом тоже, но она даже не представляла слова «выберемся», поскольку ей нравилось жить в Висконсине, и она вовсе и не помышляла о Нью-Йорке, хотя город ей безмерно понравился. Энн и Майклу было легко друг с другом, тема за темой слетали с их языков, подхватывая одну через другую. А, наконец, у них произошла первая близость. Питер не чувствовал, что любил, но в тоже время, он был нежен с Энн и ласков. И Энн понравилось быть для него его женщиной. Со временем, Энн записалась в литературный кружок, чтобы под стать возлюбленному декламировать стихи и баллады. И она очень неплохо декламировала. Майкл мечтал проводить время с Энн. Он был мысленно с ней, душой с ней, и они любили друг друга…

Белфаст. Порт 1912 год.

Белфаст.

Капитана Смита обожали на лайнере все без исключения. 6 апреля рано утром, около 6 часов, капитан – Санта-Клаус с белой, седой бородой – прибыл на лайнер в составе судовой команды – чтобы начать подготовку лайнера к переводу его в Саутгемптон – там должны были быть стюарды, официантки, медсёстры и оркестр. Капитан Смит был любимцем публики и офицерства. В узком кругу Смита называли "И-Джей". "И-Джей" до Титаника командовал величественным Олимпиком, и, принимая Титаник, был совершенно доволен обстоятельствами и собой.

В этот день дождь хлестал как будто из-под ведра. Мелани изрядно вымокла. Но она всё-таки добралась до лайнера своей мечты – до Титаника, который сейчас проходил этап инспекции. Гордые капитан Эдвард Джон Смит и конструктор Томас Эндрюс ходили осматривали корабль на предмет безопасности под зорким взглядом хозяина корабля Джозефа Брюса Исмея. Мелани спешила на работу. Новая служба была ей по плечу, и она становилась частью судовой команды для того, чтобы помогать офицерам и Смиту в их нелёгкой задаче – доставить пассажиров в целостности и сохранности.

Но Мелани что-то не особенно верила в Титаник – дурные предчувствия терзали сердце женщины, решившей стать частью офицерской команды на правах то ли младшего офицера, то ли помощника старших горничных. Должность её не была до конца ясной, и Мелани спешила на службу, чтобы прояснить ситуацию. Дождь бил её по щекам, и она изрядно промокла, прежде чем была доставлена на лайнер Титаник.

– Вы промокли, мисс. – Заметил капитан Смит. – Гарольд Лоу, дайте девушке согреться – чаю и что-то переодеться, можно и форму, чтобы она хотя бы высохла с дороги. Да, дождь хлещет как из ветра.

– Великобритания, сэр. – Заметил Чарли Лайтойллер, который вперёд Лоу принёс девушке одеяло, и заметил как Гарри дрожащими руками – вероятней всего от волнения – подавал леди чай.

– Для женщины служить на судне задача нелёгкая. Справитесь?– Капитан Смит строго посмотрел на Мелани. И понял, что не ошибся в выборе.

Александру Аникину

– Гарольд Лоу. – Представился младший офицер Гарри, протянув Мелани руку.

– Гарольд Брайд. – Улыбнулся радист, и протянул тзке руку свою.

Тем времени Тревор Айси спрашивал разрешения у капитана Смита, чтобы остаться в судовой команде, несмотря на то, что у него полностью отсутствовали рекомендации и мотивы присутствовать на лайнере.

– Молодой человек, у Вас есть рекомендации? – Строго спросил капитан Смит Тревора, который улыбался ему своей самой лучшей улыбкой, чтобы понравиться. И Джек понял, что его не возьмут.

– Опять этот Джек! – Услышал Айси знакомый голос Питмана, который достал его на "Мавритании". Вернее, это Трэвор сумел достать Питмана своим неумением ничего делать. – Капитан Смит, не берите его. У меня есть рекомендации. Мы с ним сражались на судне "Мавритания".

– И что сражение было нелёгким? – С полуулыбкой спросил Смит Питмана.

– Сэр, если этот человек сядет на "Титаник", он всё испортит. – Заявил Питман так, как будто знал Трэвора всю жизнь. Трэвор переглянулся с Дилланом, и понял, что работы им не получить. Вместо того, чтобы оправдываться перед капитаном, который засмеялся в стиле Санта-Клауса Трэвор и Диллан дали дёру. Молодые люди мчались во весь опор, чтобы за ними не погнался Питман.

– Кто такой этот мужчина? – Засмеялся приятель Трэвором, когда они достигли какого-то бара в Саутгемптоне, где решили просто промочить глотку пивом.

– Мой враг № 1, и гарантия того, что нам в море не устроиться. Питман. Я его изрядно достал когда работал матросом на Мавритании. – Засмеялся Трэвор, и молодые сорванцы поспешили в бар, чтобы забыть Питмана, и смыть тень своего позора. – Там такая красивая женщина была на борту, если бы ты её видел!

Трэвор и Диллан занялись опустошением пивных кружек, пока капитан Смит, уже забыв о Трэворе, пошёл вслед за Питманом дальше совершать обход.

Ранним утром шестого апреля капитан Смит и его команда готовили лайнер к отплытию. В десять утра должен был объявиться Исмей, который мог дать и втык – и старшее офицерство во главе со Смитом было готово этот втык от президента от Уайт Старр Лайн выслушать. Неожиданно, Трэвору повезло. Когда он запел какую-то песню, его услышал музыкант из команды Хартли Э-Джей Джонс, который предложил Трэвору и Диллану поступить в его команду. Юноши вбежали по трапу корабля, и также как и Бельский были отчитаны начальством за прогул.

Тем временем Питман явно не предполагал встретить Трэвора на борту корабля. Гарольд Брайд был счастлив тем, что го оставили в команде. Вернее, о ней капитан Смит, отвлечённый на Трэвора Айси тоже уже позабыл. Но зато Питман был горд собой, что спровадил Трэвора восвояси и лишил его работы.

– Ты что лопаешься от гордости, Пит? – Спросил Лоу, который вместе с Брайдом ждал приказа капитана Смита, поэтому они застыли в ничего не делании и болтовне на месте.

Гарольд Брайд пил уже вторую кружку наивкуснейшего британского чая, и рад был безумно, что ничего не происходило.

– Да Трэвора спровадил. – Радостно говорил Питман, и Лоу ничего не понял.

– Пит, что за Трэвор? По-моему сейчас дождь, и нельзя было совсем нигде перегреться. – Не понял младший офицер Лоу. На что Питман махнул рукой:

– Потом расскажу что за Трэвор. Капитан мог закрыться с Эндрюсом, и обсуждать важные детали, поэтому пошли, мелкотня, мы сейчас сами совершим обход, и доложим капитану Смиту о том, что всё в порядке. Господи, как же я рад, что избавился от этого Джека!

Питман бодрым шагом шёл вдоль лайнера, и они осматривали корабль со стороны. Герберту Питману исполнилось 35 лет. Он был небольшого роста, довольно красив с каштановыми волосами и тёмно-коричневыми усами, которые они все носили на манер Джозефа Брюса Исмея. В карих глазах Питмана пряталась та глубина человеческой личности, что привлекала к нему людское внимание. На нём были перчатки, плащ от дождя – макинтош, и шляпа, которая прикрывала его голову от уменьшающихся уже капель дождя. Его отцом был фермер Питман, а матерью – Сара, которая после смерти Питмана-старшего вышла замуж за некоего Чарльза Кэнди, который стал Герберту хорошим другом и отчимом. Отца, конечно, он не заменил, но всё-таки мужчина сильно повлиял на Герберта, дав ему хорошие жизненные уроки.

Море и океан всегда манили Герберта своей красотой. Крики чаек звали его в далёкие миры, которые нравились Герберту не меньше, чем дела земные. И Питман, наслаждался, когда находился в море. В открытое море он вышел в 17 лет в составе торгового флота, и потом обучался в Навигационном Департаменте торгово-технического флота, а в 1906 году он даже получил звание капитана торгового судна. В марте 1912 года Питман получил телеграмму от Исмея, и он решительно отправился в Белфаст, где находился сейчас Титаник, чтобы заняться его осмотром вместе с остальной частью команды. Капитан Смит, довольный развитием событий, умчался на закрытом автомобиле обратно домой, а оттуда, взяв билет на поезд – вернулся к жене в Саутгемптон, откуда должен был торжественно прибыть, чтобы сопровождать великолепный круизный лайнер Титаник в его первое плавание.

Питман зашагал вперёд новичков – Лоу и Брайда, и они слушали его, затаив дыхание. Как хорошо, что он всё-таки прогнал этого сорванца Джека, попортившего ему нервы на "Океанике". Капитан Смит уже уезжал в закрытом авто до гостиницы, где его ждал камердинер, и оставил всю работу на офицера Чарльза Герберта Лайтойллера, который занимал сейчас капитанский мостик и проверял его состояние до "боевой готовности". Обстановка с дождём весьма удручала Чарльза, но туман быстро рассеивался, и погода приходила в норму – второй помощник капитана Смита оставался довольным собой и погодой. Форма на нём блестела, и пуговицы сияли золотом, в котором отражались лучи Солнца. Должность второго помощника обрадовала Лайтоллера, и ему показалась весьма кстати. Лайтоллеру исполнилось 38 лет. Он был высок, строен, красив и следил за собой.