Читать книгу Чужой жених - Ольга Владимировна Пестрякова - Страница 1
ОглавлениеЧужой жених
1
Мария и Андрей знали друг друга с самого детства. Когда закончилась война, парню было 20, а девушке 18 лет. Родители только и мечтали, что детки поженятся. А то, что у Андрея ветер в голове свищет, так ничего – молод просто еще и горяч. Вот обзаведется семьей, детки пойдут, тогда серьезнее станет.
Свадьбу назначили, оставалось всего пару месяцев, но будущий жених не стал дожидаться первой брачной ночи…
Мария доверилась парню – и в самом деле, все равно скоро она будет замужней девушкой. К тому же она его любила. Очень. А то, что он не испытывал к ней сильного чувства, так не беда – ее любви на двоих хватит. Главное, что родители решили.
Двоюродная сестра фыркала и смеялась:
– Ой, умора! Родители сосватали и поженить хотят! Прошлый век, ей-Богу. Сударыня, сколько деток вы мечтаете-с родить в браке? – вовсю уже хохотала Ирина.
– Ирин, ну чего ты как маленькая, в самом деле? Ты же прекрасно знаешь, что наши родители еще до войны решили, что породнятся. А уж когда наш папа спас отца Андрея на фронте, они скрепили свой договор клятвой. – оправдывалась Маша.
– Ерунда все это! Вот как ты с ним жить собираешься? Он же каждой девке под подол заглядывает!
– На то и расчет что он образумиться в браке. Я буду ему примерной женой. Ему со мной хорошо, он сам это говорил! – Маша покраснела.
– Ты чего? Ты уже? – Ирина начала заикаться. – Да как ты смела до свадьбы!
– А что такого? Тут считанные дни остались, вовсю идет подготовка. Считай, он мне муж почти что! И чего ты так разволновалась? Чего на меня кричишь?
– Да пошла ты! – Ирина выбежала из дома и бросилась за сарай. Зажав рот руками, она плакала. Слезы текли сами собой потому, что душила обида и злость на двоюродную сестру. Ну почему Андрея женят на ней? Ведь Ирина тоже его любит. Да и он ей оказывает знаки внимания, говорит, что по сердцу она ему. Что кабы отец не настаивал, то и не женился бы на Машке. Ирина надеялась до последнего что Андрей сможет убедить отца отказаться от этого брака, ведь не те времена уже. И как он мог с Машкой до свадьбы?
Куча мыслей вихрем пролетели за минуту.
Она вскочила и побежала на поле, где Андрей пахал на тракторе. Он остановился, вылез из кабины и посмотрел на нее:
– Ты чего как чумная бегаешь? Что случилось?
– Ты только недавно говорил как я тебе мила, а сам с Машкой. – она закричала и замолотила кулачками по его груди.
– Ну-ну, упокойся. Во-первых, Маша скоро станет моей женой, как бы мне этого не хотелось. А во-вторых – ты то не хочешь со мной гулять.
– Да, не хочу! Потому что это неправильно без свадьбы то. А ты обещал что-нибудь придумать!
– Что тут придумаешь? Если только сбежать отсюда. Я уже все обдумал, только не знал, как тебе сказать!
Ирина вытерла слезы и посмотрела на него:
– Что нужно делать?
– Выкради у своего отца из сейфа наши документы. Мы сбежим, в городе поженимся и позже, как все стихнет, вернемся сюда. И уже никто и ничего нам не сделает! Отец твой никуда сообщать не будет, это же стыдоба для него – родная дочь выкрала документы у председателя села.
– А Машка?
– А что Машка? Найдет себе другого.
– Но ты же с ней был…
– Ага, и не только с ней, что же мне теперь, жениться на всех подряд что ли? Главное, чтобы мы были счастливы, мы ведь любим друг друга!
– А ты меня и правда любишь?
– Очень! – Андрей поцеловал Ирину в макушку. – Беги. Как все получится, дай знать. Нужно покинуть село уже на этой неделе! В городе у меня тетка есть, у ней пока поживем, а там что-нибудь придумаем.
Через три дня председатель пришел от соседа изрядно выпивший – отмечали рождение сына. Ирина решила, что самое лучшее время – сегодняшняя ночь. Собрав наспех необходимые на первое время вещи в узел, она тихонечко взяла ключи у отца и едва слышно, чтобы не разбудить мать, вышла из дома и побежала в сторону избы Андрея. Тихонько постучав ему в окно и увидев его заспанное лицо – указала на узел. Он открыл створку:
– Ты чего?
– Я ключи у отца вытащила, вещи собрала. Давай быстрее, нужно сбегать в сельсовет, достать документы и подбросить ключи.
Через час Ирина пробралась в дом и тихонько положила ключи на стол и так же незаметно выскользнула из погруженного в сон отчего дома. У них все получилось!!
А наутро в селе был переполох!
2
Когда председатель не обнаружил дочери в доме он подумал, что она уже с утра отправилась на работу, но, бросив взгляд на стол, почувствовал неладное – чего бы ключам тут валяться? Он их всегда держит при себе, в кармане, а когда спать ложится, под подушку кладет. В каком бы состоянии не был. Что-то тут неладное.
– Анька, где Иринка? – обратился он к жене.
– Не знаю Петь, я ее сегодня не видела. Она видать очень рано ушла.
– Вопрос только – куда?
– Чегой-то ты говоришь?
– Ключи, мать – что здесь делают ключи?
– Не знаю, вчерась, когда ты пьяный пришел, я тебя укладывала и видела как ты по привычке руку с ключами под подушку запихнул.
– Запихнул, говоришь… А чего же они на столе делают? А ну-ка, пошли со мной в сельсовет.
Быстрыми шагами он добрался до места своей работы и открыл сейф. Так и есть – документы пропали, а вместе с ними и часть денег.
– Мать, слышишь, сбёгла дочь-то наша.
– Как сбёгла? Куда?
– Чего ты как курица кудахчешь, я почем знаю? Вот шельма!
– Петь, так погоди, а она что, сама что ли? Одна? Али может еще кто ее подбил на это?
– А это мы сейчас проверим.. – достав документы, председатель стал сверять их со списком односельчан.
Закончив, он еще несколько минут сидел молча, находясь будто в ступоре.
– Петь, ну чего там?
– Худо все там, мать, худо. Если это действительно так, как я думаю… А ну-ка пошли.
– Куда?
– К Авдеевым.
Подойдя к дому Андрея, председатель, не спрашивая разрешения, без стука зашел в избу.
– Ты чего, Петр Сергеич? – нахмурился Иван Андреевич.
– Сын твой где?
– А я почем знаю. Ты же ему два отгула дал, вот, чай, с девками и гуляет. Ну пусть потешится перед свадьбой, потом не до гуляния будет.
– Иван, глянь-ка ты – все ли вещи Андрея на месте?
– Так… Что произошло?
– А ты глянь, глянь.
Через несколько минут Иван Андреевич вышел из комнаты.
– Ну не все, чемодана нет. Я никак в толк не возьму – а куда же он делся и почему ты его ищешь?
– А я начинаю понимать в чем дело. Дочь моя пропала, вещички частично прихватила. Ключи у меня ночью сперла и документы, свои и Андрея вытащила. Заодно и денег тоже. Моих, между прочим. Получается, где-то мы не углядели и теперь эти голубки скрылись в неизвестном направлении.
– Ну как же… – Иван Андреевич развел руками. – А свадьба? Что же я теперь Степану скажу?
– Раз такое дело, пошли уж вместе объясняться… – председатель встал и направился к двери. – Пошли, не мешкай. А то сейчас Степан на работу уйдет, не надо чтобы кто-то раньше нас ему доложил о случившемся. Слухи же они быстрее ветра разносятся.
Когда Мария узнала о побеге жениха и двоюродной сестры, разрыдалась и закрылась у себя в комнате.
– Степан, брат, прости меня, не углядел я за Иринкой. Скажи Марии что я даю ей несколько дней на то, чтобы в себя прийти. Понимаю, как ей будет сейчас тяжело.
– Петь, как ты думаешь, где они сейчас?
– Мне кажется им одна дорога – в город. А где им еще остановиться? У Светланы. Вот я к ней и поеду, разведаю что к чему, да заодно и вправлю им мозги.
– Я с тобой поеду. -выступил вперед Иван Андреевич. – Поговорю с сыном по-мужски.
На следующий день Иван Андреевич и Петр Сергеевич выехали в город.
3
Петр Сергеевич и Иван вернулись ни с чем – у Светланы беглецы не появлялись. Через несколько дней Мария вышла на работу и все вокруг перешептывались и пересмеивались. А некоторые сочувственно кивали.
Тем временем Маша стала плохо себя чувствовать. Думая, что это от переживаний у нее кружится голова и тошнит, она не обращалась к фельдшеру и не говорила никому о своем самочувствии, став за последнее время нелюдимой – даже мать не могла ее разговорить. Но в скорее она поняла истинную причину – оказалось, что девушка ждет ребенка.
Узнав о том, что скоро станет мамой, Маша никому ничего не говоря зашла в сарай…
– Ах ты батюшки! – закричала Елена и ведро выскользнуло у нее из рук. Она застала свою дочь с веревкой в руках – Дочка, ты что же делаешь? Ох, как же вовремя я зашла, беды не случилось!
– Мама… – девушка заплакала. – Я не могу так больше жить.
– Ну что ты, что ты? – Елена обняла дочь. – Машенька, ты чего удумала? Разве ж стоит из-за мужика в петлю лезть? Да сколько у тебя таких Андреев еще будет. А может и к лучшему что свадьба не состоялась, смотри какой он ненадежный! Эх, а ведь я отцу твоему говорила – не к добру все это. Но он слово давал. Ничего, ничего, мы тебе другого жениха найдем, порядочного. Любить тебя будет, детки пойдут и обо всем забудешь. – приговаривала мать, прижимая дочь к себе.
– Ах, мама. Да никто меня замуж не возьмет!
– Почему? Ты же вон какая красавица. Интереснее, чем Иринка будешь, и что в ней Андрей только нашел? – бормотала мать, обнимая дочку сильнее.
– Да порченная я! – Закричала Маша. – Андрей. Он… он… У нас ребенок будет.
– Дочь, ты что же такое говоришь?
Маша рассказала матери о том, как это все случилось, как она легкомысленно доверилась своему жениху и потому, узнав о том, что носит дитя под сердцем, решила свести счеты с жизнью.
– Никогда, запомни, никогда не делай так! Все перемелется, мука будет.
– А люди что скажут? Сейчас смотрят на меня и пальцем тычут, а что будет когда пузо на лоб полезет?
– Поговорят и перестанут!
– А отец? – Маша снова заревела.
– А что отец? – Елена вздохнула. – Поговорю с ним… Куда же теперь деваться.
Степан был не в восторге от новости что дочь беременна. Он рвал и метал, кричал что найдет Андрея и за шкирку приволочет его, заставив жениться.
Но об Андрее и Ирине ничего не было слышно. Председатель и его брат регулярно ездили в город, но они как сквозь землю провалились.
Прошло пять месяцев, у Маши живот был сильно заметен и это служило поводом для сплетен односельчан.
И вдруг возвращается Ирина… Люди в селе, затаив дыхание, стали ждать развитие событий. Каждый будто боялся пропустить главную сплетню, и все друг у друга выспрашивали есть ли новости. Самые знающие, соседи Петра Сергеевича, с упоением рассказывали о встрече, которая произошла накануне. Ах, с каким же интересом они слушали их разговор прижавшись к забору…
Зайдя в калитку, Ирина остановилась перед крыльцом на котором сидел председатель.
– А, блудница явилась..
– Здравствуй, папа. – нерешительно произнесла она.
– Я тебе больше не отец. И ты мне больше не дочь!
– Папа… – Ирина заплакала.
– Слезы утри. Пустое все это. Воровка и блудница, по-другому тебя и назвать нельзя. Это же надо! Стащила у отца ключи от сейфа, вытащила документы и деньги. Деньги, между прочим, я откладывал тебе на обнову. Думал, приодену девку, замуж можно будет выдавать. А теперь кому ты порченная нужна?
– Я не порченная. У нас ничего не было с Андреем, потому что он на мне так и не женился!
– А что так?
– По приезду в город, мы сразу сняли уголок у бабушки, дом которой опустел после смерти сына на фронте. Она сдавала комнаты. Подали заявление на роспись и перед этой самой важной для меня датой я застала его с соседкой, Галкой.
– Что, повторилась история? Теперь ты понимаешь, что Машка чувствует?
– Понимаю… Только в отличии от Маши я хранила себя до свадьбы! Не надо меня с ней сравнивать. Я не столь глупа!
– Глупа, еще как глупа! Но хотя бы в этом случае ты головой подумала. А дальше то что?
– А дальше ничего. Баба Катя, у которой мы комнату снимали, тоже это увидела и выгнала их обоих. Вот так я и осталась одна. Жила у нее, мыла полы на заводе, а домой было стыдно приезжать.
– А что сейчас вернулась? – усмехнулся отец.
– Баба Катя умерла, нашлись племянники, которые меня выселили. Вот и пришлось вернуться домой. Да и не могу я в городе жить. Папа, я устала, можно в комнату пройду?
Но отец перегородил девушке путь.
– В мой дом больше ни ногой! В сарае жить будешь. А к зиме что-нибудь придумаем. О, замуж пойдешь! – поднял он палец вверх. Однополчанин мой в соседнем селе, жену ищет себе. Говорит, девок свободных мало. А те, что есть, уже сосватаны. Вот и напишу ему.
– Папа, не надо!
– Надо, надо. Иначе, где же ты в зиму будешь?
Девушка зарыдала, но отец оставался непреклонен.
– Он не старый, ему всего 29 лет. Прошел войну, показал себя отважным воином. Ранение есть, в легкое, но жизни это не угрожает.
– Я не хочу.
– Ну значит и живи как овца в сарае до конца дней своих. Никто из местных на тебя не позарится после такого. А в дом не пущу. Наказание тебе за наш позор и материны слезы.
– Ну правильно, сейчас все Машку жалеют, а я плохая. – пыталась она съязвить.
– А ты зубы не скаль! Говоришь, Машку жалеют? Жалели, пока пузо на нос не полезло!
– Что?
– То! Брюхата она от Андрея оказалась, Елена из петли ее вытаскивала. А все ты! Так что скройся из моих глаз чтобы я тебя не видел. – Петр сплюнул и зашел в избу. Когда жена явилась домой, он строго настрого наказал дочь не кормить и в дом не заводить:
– Бежала из родительского дома, самостоятельной себя посчитала. Вот теперь сама и хозяинует в сарае и пусть за это скажет спасибо. Увижу, что еду ей таскаешь, накажу! Вон погреб, пущай лазит туда и картоху сама себе на костре варит. А то ишь! Решила прийти, слезу пустить и все ей простят! Вот как Лешка засватает ее, тогда и вернется в дом. Дай листок, напишу ему сейчас…
4
Мать Ирины заплакала, когда узнала о разговоре дочери и отца.
– Петь, ну как же, это ведь наша кровиночка.
– Эх, мать… Сейчас пожалеешь, потом опять слезы лить будешь. Она думала вернется в отчий дом и все опять ей с рук сойдет? Пользуется тем, что единственная она у нас, балованная, но все, хватит! Она выросла и должна отвечать за свои поступки. Ничего, замужем будет -ума наберется.
– Но ведь она его даже не знает!
– А много ли ты меня знала до свадьбы? Ничего, стерпится-слюбится. Али я не прав? Скажи, тебе разве плохо со мной?
– Петь, ну что ты, ты прекрасный муж. А вдруг Алексей твой обижать ее будет?
– Алексей не будет ее обижать, он не такой как Андрей. Он честный, благородный и у него большое доброе сердце. Сейчас напишу ему, ничего не скрывая, а там пусть сам решает возьмет нашу непутевую к себе, либо я ее к своей матери жить отправлю, та женщина суровая, с ней не забалуешь. Ох, раньше надо было это сделать…
На его письмо ответила мать Алексея, она написала, что он сейчас лежит в больнице, ранение дало о себе знать. Но как только выпишут паренька, она ему покажет послание.
Алексей вместе со сватами прибыли через два месяца. Состоялось знакомство с родней невесты, только Мария не пришла – она так и не простила свою двоюродную сестру, не простила ей за то, что та увела у нее жениха перед свадьбой и сейчас она вынуждена будет растить ребенка в одиночку.
Буквально на следующий день после приезда Ирины девушки встретились. Ира отводила глаза и хотела быстро пройти мимо, но Маша схватила ее за локоть.
– Ну привет, сестренка! Зачем вернулась?
– А то ты не знаешь!
– Ты думала, что, если уведешь чужого жениха, жизнь твоя будет счастливой и безоблачной? Ну так что, ответь, принесло это тебе счастье?
– А ты я смотрю прям сияешь от радости что у меня так все получилось.
– Нет, что ты… Я сияю от радости, что избавилась от него еще до свадьбы. А теперь у меня будет ребенок, смысл жизни. А на все эти сплетни и
перешептывания мне уже все равно. Думай теперь как ты будешь тут жить, ох, не сладко тебе придется. Ну ничего, пройдешь то же самое что и я прошла – смешки, жалостливые выражения лиц и сочувственные взгляды.
Отпустив Ирину, Мария зашагала по дороге. Она знала, что ту выдадут замуж за однополчанина ее дяди. И думала, что поскорее бы все это случилось, так как для нее такие встречи были неприятны. Это сейчас она хорохорилась, но каждый день видеть сестру – это слишком для нее.
Роды начались перед приездом Алексея, потому и мать Марии не пошла на помолвку – девушка еще была слаба и не могла одна оставаться с ребенком.
Когда за столом сидели Петр Сергеевич, и его брат Степан, после знакомства Алексей спросил у председателя:
– Как твоя племянница? Я прочитал письмо и понял, что свадьба с Андреем не состоялась из-за моей будущей невесты. Она еще на сносях или родила?
– Родила. Девочка. Здоровенькая, красивая, видно, что в мать пойдет.
– Ну за здоровье твоей внучки, Степан! – Алексей поднял стакан.
– За здоровье! Пусть и у вас с Иринкой родятся крепкие и здоровые малыши!
Ирина сидела чернее тучи. Она так и не смирилась с тем, что отец ее замуж против воли выдает. Да, он симпатичный, добрый, но слишком уж серьезный. То ли дело Андрей… Она вздохнула, вспомнив его, и чуть было не заплакала когда вновь перед глазами встала та картина…
Сваты остались на два дня, родители ночевали в доме у председателя, а Алексей пошел спать к Степану.
Наутро уже окрепшая Мария, накормила мужчин завтраком и сама поела. За столом Алексей не сводил с нее глаз. Красавица, подумал он. И такая судьба у девушки.
Степан ушел на работу, а Алексей вызвался помочь Маше натаскать воды из колодца и покормить кур.
– Мне не сложно. Все равно батька и Петр Сергеевич собрались сегодня порыбачить вместе. А я, если честно, не люблю это занятие.
– Может быть вам стоило поближе познакомиться с невестой?
– Нет уж… Пусть девушка привыкнет к мысли что у нее есть жених, а то вчера весь день и вечер на меня волком смотрела.
Маша пожала плечами и пошла кормить ребенка.
Спустя некоторое время Алексей и Мария сидели за столом и общались. Парень поймал себя на мысли что ему нравится она, что он бы предпочел в жены Марию, но сватовство то уже состоялось, некрасиво отступать назад. Он всегда держал свое слово.
После отъезда Алексея и его родителей буквально через неделю приехал человек из их деревни и привез ткани на пеленки для малышки, а так же красивую люльку, вырезанную из дерева. К этим подаркам прилагалась записка:
«Машенька, примите в дар от нас эти ткани и колыбель для вашей дочери. У вас милая малышка. Как ваши будущие родственники, мы взяли на себя смелость сделать вам небольшой подарок.
Семья Ворониных.»
Маша улыбнулась, она вспомнила с каким интересом Алексей разглядывал ее дочку Соню и в душе даже немного порадовалась за Ирину – этот человек будет прекрасным отцом.
И вот настало время для свадьбы. Было решено играть ее в доме невесты, а потом молодые отправятся в село жениха. Председатель волновался – такой день для него был важный, скоро он распишет свою единственную дочь с хорошим человеком и отправит ее в мужний дом. Он радовался тому, что Алексей согласился взять ее в жены.
5
В день свадьбы Алексей с родителями приехали аккурат к росписи. У сельского совета собрались деревенские жители, приглашенные на гулянку. Только невеста задерживалась и в толпе уже были слышны возмущения. И вдруг на дороге появилась мать Ирины. Она спешно подбежала к Петру и Степану отозвала их в сторонку. Было видно, как помрачнело лицо председателя и как в его глазах появилась злость. Красный, сгорая от стыда, он подошел к сватам и жениху и о чем-то им тихо говорил. Алексей ухмыльнулся, а мать его взялась за сердце. Затем председатель обратился к односельчанам:
– Товарищи! Свадьба не состоится. Вынужден признать, я плохо воспитал свою дочь, которая навлекла на нас позор.
Развернувшись и позвав с собой несостоявшихся родственников, он двинулся в сторону дома. Степан и Елена отправились домой.
– Мама, папа, вы почему не на свадьбе? – Маша удивилась, увидев родителей на пороге.
– Свадьбы не будет, дочка.
– Почему, Алексей передумал?
– Иринка… Ох, шельма! Перед самой росписью, воспользовавшись тем, что мать отвлеклась, быстро переоделась, измазала свадебное платье сажей и сбежала. Где-то спряталась. Ну ничего, сейчас побродит по деревне, попрячется по кустам, а потом отец ей трепку то задаст.
– А что сваты?
– А что они? Сейчас в доме Петра…
Когда уже начало вечереть, Мария услышала голоса во дворе и выглянула в окно – там стоял Алексей. Трезвый, несмотря на то что сегодня приключилось. Рядом подкашивался его отец и мать стояла, скромно потупив глаза. А впереди них дядя Петя, который встал на крыльце и кричал:
– Степан! Степан!
– Ну чего тебе? – она увидела, как вышел отец, наспех обувшись в галоши.
– Дочь твою сватать пришли, пустишь в дом?
– Петь, ты чего, опьянел? Иди, утром поговорим, ты не в себе.
– Алексей. – Петр повернулся к несостоявшемуся жениху. -Тебе слово.
– Степан Сергеевич. По правде говоря, ваша дочь мне еще в прошлый мой приезд понравилась. Если вы не будете против, я хотел бы взять ее в жены.
– А я то что, я не против, только пойдет ли за него Мария? Заходите. – вздохнул мужчина.
Алексей подошел к Марии и протянул ей кольцо:
– Маша, вы меня мало знаете, но я обещаю стать для вас хорошим мужем и хорошим отцом для Сонечки. Если вы откажетесь, я пойму.
Мария покраснела. Она ведь так мечтала об этом, представляла в своей голове что Алексей отказывается от Ирины и выбирает ее. И сейчас, когда все сложилось почти так же, как в ее мечтаниях, она не может вымолвить ни слова. Перед ней стоял человек, который не выходил у нее из головы целый месяц.
– Ну так что, Мария, ты будешь моей женой?
Она молча кивнула и приняла кольцо.
– Степан, у нас тут такое предложение… В общем, наша свадьба – ваша свадьба. Все уже наготовлено, у дочери твоей свадебное платье в сундуке лежит. Приводите его в порядок и завтра роспись. – Голосом, не терпящим возражения, произнес Петр.
– К чему такая спешка?
– А что тянуть? Племянница согласна, чего ждать то?
Весь остаток вечера Мария провела в волнении, а Степан потирал руки:
– Ох, дочка, думал я уж замуж тебя не выдам, кому порченная девка с приплодом нужна? А нашелся добрый человек. Да еще такой порядочный – не стал плевать в морду отцу невесты, другом ему остался. Такой зять мне нужен! И тебе будет хорошим мужем. Гляди, какой вежливый, серьезный. Вот уж свезло…
– Папа, скажи, если мне будет плохо с мужем, можно я вернусь домой? – тихо спросила его девушка.
– Вернешься, дочка, вернешься. Мне кажется, ты уже вдоволь настрадалась. И если в браке тебе будет плохо, я тебя приму. Но я думаю, все будет у тебя хорошо.
Ну пошел я, надо помочь Петру и Ане Иринку сыскать. Брат сказал, что матери ее отправит, будет там у нее в хате жить. Ох, не завидую я ей, маманя то наша строгих нравов и один ее взгляд нас, мужиков, в ступор вгоняет.
6
К обеду Алексея и Марию расписали, после чего все направились в дом Петра отмечать сие событие. Недоуменные односельчане подтягивались не столько для того, чтобы поздравить молодых, сколько утолить свое любопытство – не каждый день такие перестановки происходят.
Ирина была заперта в сарае, ее вчера все же нашли возле реки у березы. Алексей свою несостоявшуюся невесту видеть не хотел, отец же отстегал ее ремнем так, что даже Степан оттаскивал его от девчонки.
– Убьешь же, Петя. Опомнись, возьми себя в руки!
– После свадьбы подержу неделю в сарае, а затем к матери отправлю.
Мать Петра и Степана, Клавдия Ильинична на свадьбе радовалась за Марию, свою любимую внучку и желала ей от всей души счастья. Когда вечером, пока не стемнело, молодые с родителями уехали в деревню жениха, погрузив на повозки приданное и двор опустел от гостей, председатель обратился к матери:
– Возьмешь Иринку на воспитание?
– А что делать? Возьму. Хотя воспитывать раньше надо было, когда поперек лавки лежала. А ведь я тебе говорила!
– Говорила, только не слушал я тебя. – Нависла тишина, каждый задумался о своем и вдруг Клавдия Ильинична повернулась к Петру и с улыбкой произнесла:
– Петя, ох что я придумала! А давай ее замуж выдадим?
– Опять? Мама, ты в своем уме? Я больше позориться не хочу!
– А и не будет больше позора. За соседа моего, Ваньку, замуж отдадим. Он постоянно на Иринку смотрит заинтересованно, когда она ко мне в гости захаживает.
– Так ему лет то сколько!
– Сколько, дай подумать… Лет 45. Фронтовик, танкист. Ну и что, что взрослый и сурового нрава, нашей девице такой и нужен.
– А если опять сбежит перед свадьбой?
– Петь, да ее и спрашивать не надо. У тебя же документы есть, распишем и все.
– А Ванька согласен будет?
– А пойдем спросим у него!
На следующий день отец и бабушка зашли в сарай к Ирине.
– Собирайся на выход!
– Папа, мне можно в дом вернуться? – с надеждой посмотрела она на отца.
– А ты здесь больше не живешь!
– Значит, все-таки к бабушке? – вздохнула она.
– Еще чего, на кой ты мне там нужна? К мужу жить пойдешь! – Клавдия Ивановна уперла руки в боки и смотрела насмешливо на внучку.
– К мужу? Какому мужу? Алексей ведь женился на Машке…
– А ты теперь жена Ивана, танкиста.
Ирина отпрянула в ужасе.
– Нет, нет!
– А тебя никто спрашивать не собирается. Хватит с меня позора, хватит краснеть перед людьми. Я председатель, уважаемый человек, а ты меня втаптываешь в грязь. Я обещал тебе устроить веселую жизнь, так слово свое сдержал – расписал тебя с Иваном, теперь ты официально его жена. Вещи твои уже в повозке, садись туда и ты, я провожу. А не хочешь – скатертью дорога! Но без документов, они у меня будут. Далеко ли ты без них уйдешь?
Ирину, залившуюся слезами, проводили в дом Ивана…
Через пять лет все собрались в доме Клавдии Ильиничны на юбилей. Мария сияла от счастья, она уже ждала второго мальчика от Алексея. Старшая дочка, пятилетняя Соня и двухлетний Степан не отходили от дедушки, который был рад видеть внуков. А в дальнем углу угрюмо наблюдала за их счастьем Ирина, будучи на сносях уже шестой месяц. Муж был с ней строг, и она надеялась, что хотя бы рождение ребенка смягчит его нрав. Отец ни в какую не принимал дочь обратно и все, что ей оставалось – это, смириться и кусать локти от досады что не вышла замуж за Алексея.
А Мария и Алексей родили всего 3 мальчиков, но Сонечку, единственную девочку в семье, отчим любим сильнее родных детей.
ОТЦОВСКОЕ СЛОВО
1
Алена родилась в 1905 году в деревне Зорино в многодетной семье. Когда подросла, как самая старшая, она приглядывала за младшими братьями и помогала маме по хозяйству. Девушка очень хотела учиться, мечтала поступить в городе в школу, а потом и дальше поступить в учебное заведение и освоить профессию. Она видела себя врачом, это была ее самая заветная мечта!
Но, несмотря на ввод в стране ликвидации безграмотности, знания были доступны не для всех. То население, что проживало в городе, могло без проблем получить образование начальной и средней школы, но в селах дела обстояли иначе – одна школа на три-четыре деревни. В семье Кольчиных даже и не думали отправлять деток в школу, далеко, мол, через лес, а если волки съедят? Да и зачем нужны все математики-физики, разве ж они пригодятся в колхозе? Отец семейства решил, что дочка старшая выйдет замуж за сына его друга, а после, с помощью будущего свата-председателя, он сможет пристроить ее на хлебную должность при только что возникшем коллективном хозяйстве. Там и детки пойдут и об учебе думать забудет. А то вон чего решила – разрешение на выезд помоги у старосты добыть! Не бывать такому, еще чего, уедет в город, начнется разгульная жизнь. Пущай помнит поговорку – где родился, там и пригодился! – Аленка, поди суда! – крикнул Степан.
– Бегу, батюшка, что у вас? – Аленка выбежала на крыльцо в ситцевом платье, собственноручно сшитом матерью, и босыми ногами перебирала на ступеньках.
– Вчера Петр приходил, вновь заводил разговор о женитьбе, опять сватов прислать хочет. Что, дочка, надо согласовать будет дату свадебки.
– Но я не желаю становиться мужней женой, да и рано мне становиться матерью семейства, пятнадцать годков же только справили на днях. Я хочу пойти учиться, поступлю в вечернюю школу и устроюсь на завод.
– Ты никуда не поедешь, а чтобы дурной мысли не возникло, я даю согласие на свадьбу. Это мое отцовское слово. Шей фату, приданое мать уже собрала. Через месяц станешь хозяйкой в новом доме!
Отец любил свою дочь и сам не знал истинную причину, почему не хочет отпускать ее в город. То ли он боялся, что встретит она много соблазнов, то ли что пропадет там без родительской опеки, либо того, что не скоро еще свидится с ней и решил во чтобы то не стало оставить дочь в Зорино.
На следующий день в калитку постучался Петр, а сзади него шли родители с дарами для будущей невестки. Аленка, увидев эту процессию, вышла на крыльцо и своим громким звонким голосом сказала, смеясь:
– Товарищ староста! Мы с папенькой решили, что я уезжаю в город, так что вашей невесткой я не стану.
2
Староста и его супруга застыли в недоумении. Ну как же так? С Аглаей Ефимовной, матерью девушки сегодня только все обсудили?
– Аленка, ну-ка сбегай в сарай, наведи там порядок, а мне надо потолковать с людьми. – Отец это произнес таким тоном, что девушка не посмела ему возразить.
Аленка, надев лапти на ноги, забежала в сарай и залилась слезами. Она надеялась растопить сердце своего грозного отца, ведь раньше ей это удавалось. Первая старшая дочь, остальные все мальчики. Она никогда не знала, что такое розги в отличии от своих братьев. Отец всегда казался ей справедливым и сильным, для других он был грозным конюхом, но при виде дочки его суровое лицо смягчалось. Почему он был таким упрямым? Аленка всхлипывала и не заметила, как в сарай зашел Петр. Он стоял и любовался девушкой со спины. Какая она ладная, длинные волосы, которые зачастую были распущены, сейчас по обыкновению рассыпаны в беспорядке, но ей это даже шло. Тонкую талию не могло скрыть даже объемное платье. Когда девушка обернулась, Петр не мог сдержать вздоха, настолько она была красивой – темная дуга бровей красиво взметнулась вверх, а зеленые глаза сейчас горели огнем.
– А ну прочь отсюда! Я видеть тебя не хочу, зачем ты все бегаешь за мной, неужели девок мало? Я все равно сбегу или что-нибудь с собой сделаю, но за тебя замуж не пойду!
– Чем же я тебе не мил? Разве я обидел тебя хоть раз, или был груб с тобою? Да я готов все, что у меня есть, кинуть к твоим ногам! Или я настолько уродлив?
Аленка смотрела на него и молчала. Нет, он не был уродлив, наоборот, он ей нравился. И сейчас этот самый красивый парень в селе стоял и умолял ее согласиться стать женой, но она мечтала получить образование и выучится на врача. Она не хотела как мать увязнуть по уши в заботах о детях. 8 младших братьев сводили с ума всю семью – то они шумели и галдели на всю хату, то дрались меж собой. Не так давно Василий залез в реку и его начало затягивать круговоротом, а Пашка полез спасать его и, кабы не местные рыбаки, месяц назад в семье состоялись бы похороны. Ей зачем такие стрессы?
А как выглядит мать? Женщина с морщинистым и уставшим лицом, почерневшим от солнца, а ведь ей всего 36 лет! Она родила Аленку поздно, в 21 год, по деревенским меркам уже чуть ли не старородящая, ведь в ее возрасте уже многие имели двух-трех детишек. Но у Аглаи были какие-то сложности с зачатием, и она бегала по знахаркам. Рождение дочери было для нее чудом, она ставила свечи во все окрестные церкви, и они с отцом не чаяли души в дочери, думая, что больше Господь не сподобит их детьми. Но спустя полтора года Аглая поняла, что вновь беременна и с тех пор с завидной периодичностью она рожала мальчишек. Два раза даже двойня была. Только вот частые роды превратили ее из первой красавицы в селе в изношенную родами и тяжелым трудом женщину средних лет. Коса вокруг головы и косынка, – вот и вся прическа!
Петр не дождался ее ответа и вышел из сарая. Он был уверен, что, будучи женой, она сможет полюбить его и возможно, обрадуется тому, что девичья мечта сбудется – он собирался переезжать в город и работать в строительстве. Отец уже дал добро и сказал что в городе у него живет тетка, родная сестра матери которая с радостью приютит их у себя в частном доме, но с оглядом на то, что молодые будут ей помогать, так как из-за хвори ей уже трудно передвигаться.
Петр не сказал о своих планах Аленке, он хотел чтобы девушка прониклась сначала к нему симпатией, а не вышла замуж только из-за того, что сможет получить возможность законно выехать в город.
Вечером, когда девушка легла спать, она достала из-под матраса икону Иисуса Христа, которую мать успела спрятать при разрушении храма красноармейцами, и стала читать молитву. Аленка слышала, как мать молится перед сном и знала, что она тщательно скрывает это от односельчан. Девушка знала только одну – «Отче Наш», мать научила ее, сказав, что надо помолится тогда, когда станет совсем трудно и Бог придет на помощь… Она надеялась, что небеса ее услышат, но на следующий день отец посадил ее за стол и объявил:
– Скоро помолвка, а весной, когда тебе исполнится 16, будет свадьба. И не спорь. По-другому не будет!
3
Алена стояла и слушала отца затаив дыхание, она поверить не могла что он так может поступить с ней. Девушка надеялась выиграть время, своим поведением оттолкнуть жениха, но оказалось, что без нее уже все решено, против воли.
Тогда она пошла на отчаянный шаг, заявив отцу что будет венчаться. Отец жениха поддерживал большевиков и смог убедить ее папу что так будет лучше, иначе не будет им жизни в родном селе, где молодежь была рада изменениям. В семье только мать Аленки сохраняла веру в Бога и дочку пыталась к ней склонить. И сейчас вся надежда была на матушку, что та начнет упрашивать отца о венчании детей, естественно председатель не согласится и тогда брак будет расторгнут, потому что она не ляжет к мужу в кровать не венчанной.
Степан шагал по дороге и понимал – все это придурь и блажь, дочка давно не упоминала Господа всуе, казалось что ее так же, как и многую молодежь захватила перемена после революции, она стала мечтать о городской современной жизни.
Да, когда то они с женой были частыми прихожанами храма, постились, читали вместе молитвы, но сейчас страна уже не та, и ценности тоже не те… Как все перевернулось – те, кто поклоняется Богу, подвергаются гонениям. Степан не предавал веру, он молился про себя перед едой, перед сном, зная, что Бог его все равно услышит. Только делал это втайне от детей, зная, что кто-нибудь из мальчишек может проболтаться сверстникам. Он и сам был бы очень рад видеть детей венчанными, но как сказать об этом Алексею Ермолаевичу, отцу Петра? Степан все же решил рискнуть, проверить многолетнюю дружбу.
– Здорово Степан, ну что, когда помолвка? – Алексей Ермолаевич радостно потирал руки. Он был доволен, что ему в невестки досталась такая красавица, здоровая девка, которая родит ему прекрасных внуков и будет ему с женой радость.
– Друг, тут такое дело… – Степан не знал с чего начать разговор и переминался с ноги на ногу, сжимая в руках фуражку.
Алексей Ермолаевич сел на табурет и вздохнул. Он боялся услышать, что друг передумал, и уже прокручивал в голове как еще раз сказать об этом сыну, но то, что он услышал от Степана, не укладывалось у него в голове.
– Она хочет венчаться!
– Тихо! – Алексей Ермолаевич выглянул в окно и закрыл створки. – Тихо говори! Тебе солнце голову напекло? Ты забыл какая сейчас власть? О таком даже думать нельзя, не то, что вслух говорить!
– Леша, верно, ты забыл, как вместе с нами и со своей женой, Аксиньей, ходил причащаться? И твой брак венчанный…
– Было другое время, другая власть, а сейчас все по-другому. Ты думаешь, я предатель? Нет, просто жить хочется. Вот представь, что прибыл бы на мое место какой-нибудь идейный? Ни Пасхи вам, ни Рождества, ни колядок, ни икон под кроватью. Слышал, что творится в соседней деревне? Новый староста с дюжиной молодцев раскулачил деревню, в панталоны к женщинам, образно говоря, залезает, крестики да иконки изымает. Такого вы хотели? Вот и пришлось смириться, ради блага людей. Так и вы, будьте осторожны, не будите лиха, пока оно тихо!
– Я не хочу, чтобы мои внуки во грехе родились. Пойми и ты меня! -Степан стал давить на больное.
– Ты думаешь я хочу? Думаешь мне все это нравится? Но не могу подвергать свою семью опасности. Опять же, храм- то наш снесли еще в прошлом году и батюшку увезли на повозке. Кто будет венчать?
Алексей Ермолаевич понимал Степана, да и сам хотел, чтобы все было по-человечески, как в старые добрые времена, но не знал как это обернуть, да так, чтобы в тайне все сохранить. И тут он вспомнил, что родственник его жены крестил втихую свою дочку в деревушке, что находиться в 25 верстах от Зорино. Он говорил Аксинье, что ночью совершали Таинство Крещения за закрытыми окнами и ставнями еще не разрушенного храма.
Алексей Ермолаевич решил рискнуть…
4
Весной, едва Аленке исполнилось 16 лет, во дворе у Степана гуляли две семьи и самые близкие друзья. Алена, по документам ставшая Истоминой, сидела, оглядывая с тоской накрытый стол.
Другая на ее месте сияла бы от счастья, отхватив самого красивого парня на деревне. Злые соперницы, мечтавшие заполучить в мужья Петра, пустили слухи о беременности лишь бы ей навредить, но девушке было все равно. Она дала себе слово, что останется женой только формально, если не выполнят ее условия. Она была уверена, что ни о каком венчании не захотят слышать ее новоиспеченные родственники. Таким образом, Алена надеялась выиграть время и не понести ребенка. Глядя на мать, она боялась стать такой же, как и она, измученной материнством. Потихоньку стащив маленький ножик со стола, которым отец нарезал сало, Аленка спрятала его в рукаве платья и старалась не двигаться лишний раз.
Уже вечерело и взрослые, сделавшись все более хмельными, стали чаще кричать «Горько». Невеста, едва коснувшись жениха губами, садилась обратно, не сгибая руки и не разжимая ладони, в которой торчал кончик рукояди ножа. А Петр закидывал стакан за стаканом, не чувствуя хмеля. Он понимал, что сегодня его жена не разделит с ним брачную ночь, что ему придется завоевать ее доверие и, возможно, на это уйдет много времени. Но ради нее он готов был ждать.
Тут поднялись Алексей Ермолаевич вместе со Степаном и пошли запрягать лошадь в повозку, на которую Аглая и Аксинья складывали приданное новобрачной. Петр взял Аленку за руку и слегка сжал ее ладонь, как бы боясь, что она убежит по дороге. Девушка шла и смотрела себе под ноги, не решаясь поднять голову. Ее фату развевал ветер, закрывая лицо, мокрое от слез. В какой-то момент Алене стало казаться, что ничего у нее не получится и она обречена стать женой и матерью семейства. Все ее тело было натянуто как струна и вибрировало мелкой дрожью. Зайдя в свой новый дом, невеста встала как вкопанная, боясь взглянуть на отца. Ей казалось, что он ее предал. Во время церемонии прощания с невестой, отец шепнул ей на ухо: «Он будет тебе хорошим мужем, счастья тебе, дочка». А мать при поцелуе в щеку, молвила, едва слышно: «Храни тебя, Господь…»
Алена едва слышала эти слова, она мечтала о том, чтобы все быстрее закончилось, а то не выдержит и начнет выть в голос.
Петр завел ее в свою комнату и постелил на кровати, сам же, взяв один из трех матрасов, скрутив пиджак, лег на пол и отвернулся. Аленка была готова защищаться, незаметно переложив нож с рукава под подушку, но надобность в этом отпала так как муж даже не взглянул на неё. Она лежала тихо как мышка, боясь шевельнуться и лишь на рассвете ее сморил сон. Наутро пришли деревенские бабки поздравить молодых, и Петр проснулся от голосов во дворе. Он знал, что сейчас они потребуют вынести доказательства первой брачной ночи, таков обычай в их селе, и несколько растерялся. Алена открыла глаза и увидела перед собой мужа, который внимательно смотрел на нее. Молниеносно выхватив нож, она выставила его перед собой.
– Только посмей подойти!
Петр сначала изумился, но потом его плечи стали сотрясаться от беззвучного смеха.
– Да ты как разъяренная кошка, с тобой, чувствую, не соскучишься… Что будем делать? Надеюсь, ты припасла мешочек с кровью, или только и подумала о том, что будешь меня на куски резать?
– Зачем это еще? – Молодая не понимала что его так веселит и зачем ему кровь, но тут же, вспомнив разговор с матерью, она густо покраснела и стала запинаться. – Я…я… не подумала об этом.
– Дай-ка нож, не бойся!
Алена протянула мужу нож, еще не понимая зачем он ему, а Петр тем временем резанул им себе по руке. Рана вышла не глубокой, но достаточной для того, чтобы потекла кровь и можно было испачкать простыню.
5
Вместе со свекровью молодая жена хлопотала по хозяйству.
_Дочка, какие вкусные пироги у тебя получились! – похвалила Аксинья Васильевна свою невестку.
– Мама меня научила, – смущаясь ответила Аленка
Девушка взгрустнула, вспомнив, что еще вчера она была в отчем доме, где чувствовала себя уверенно и свободно. А сейчас она боялась сделать лишнее движение и, хотя ей с утра твердили о том, что теперь она здесь будет новой хозяйкой, Алена не могла свыкнуться с новым статусом. Как будто не взаправду все, понарошку… И Петр странно себя ведет. Ей казалось, что она только и будет заниматься тем, что отваживать его от себя. Но нет, как только утром он испачкал простынь своей кровью и вытащил ее показать местным кумушкам, больше она своего мужа не видела. Он ушел с отцом заготавливать сено для коровы.
Муж… До сих пор язык не поворачивается так назвать Петра. И почему он на ней женился, неужели других девок нет? Да любая бы за ним побежала хоть на край света. Зато она была благодарна Аксинье, которая не задавала лишних вопросов и, пусть она не могла назвать пока еще ее мамой, но испытывала к ней доверие. Эта женщина, с улыбчивым красивым лицом отличалась от ее матери. У Аксиньи было трое детей, но двух младших в детстве унесла болезнь и всю свою любовь, и заботу она отдала единственному оставшемуся в живых сыну Петру. Сейчас ее свекровь порхала в делах по дому и Алена ей помогала, таким образом отвлекаясь от грустных мыслей. Но, когда закончилась уборка и приготовление ужина, Аксинья посадила невестку напротив себя и сказала:
– Нам надо поговорить!
В растерянности Алена не сводила с нее глаз, но она даже не ожидала услышать то, что прозвучало из уст матери Петра:
– Завтра с утра вы поедете в Кротово, а любопытным односельчанам скажете, что я вас отправила в город продавать творог и сметану. В повозку положу корзины, в которых вместо товара будут лежать костюм Петра и мое подвенечное платье. Оно тебе впору подойти должно… Твой муж договорился с местным батюшкой и вас завтра по вечеру обвенчают. Только никто об этом в нашем селе не должен знать, иначе, сама знаешь – беда выйдет.
Вот теперь Алена поняла, что назад пути точно нет. Какую можно придумать еще отговорку? Она поставила условие и его выполняют… Тяжело вздохнув, она отвернула лицо, чтобы Аксинья не видела ее мокрых глаз. Но свекровь уловила горесть во вздохе и решила во чтобы то не было, узнать, что же печалит невестку.
– Расскажи, что случилось? Мой сын был с тобою груб? Он обидел тебя или есть какая-то другая причина?
– У нас с Петром не…
Аксинья долго смотрела на невестку и не решалась задать вопрос до конца, успев проронить только пару слов:
– Значит, ничего…
– Да, я не разрешила до себя дотронуться, мы же не венчаны, а когда над нами проведут обряд, я не знаю, как мне быть…
Аксинья засмеялась:
– Ты просто боишься? Вот, дурочка, ну что тут страшного? Разве мама с тобой не говорила? Мы все, женщины, через это прошли. Ты станешь сначала женщиной, потом матерью, это же большое счастье!
– Матерью… – Алена передернулась.
– Ах, вот в чем дело, ты просто боишься понести? Боишься забеременеть? Но почему? Я и отец поможем тебе, внукам только рады будем, станем тебе опорой.
– Я нисколько не боюсь – я просто не хочу. Мне всего 16! Только недавно у меня были совершенно другие планы на жизнь. А если я как мама начну одного за другим рожать и к 30 годам стану измученной женщиной с усталым лицом? Не готова, не готова! – Алена не заметила, как перешла на крик.
6
– Успокойся, девочка моя. Я прекрасно тебя понимаю. Тоже вышла замуж рано, мне было столько же лет, сколько и тебе, я была худенькой, слабенькой и роды меня бы убили. Но моя бабушка дала мне рецепт трав, которые предотвращают зачатие. Я заваривала его и в течении трех лет не понесла ни одного ребенка. А потом сама захотела стать матерью, поняла, что уже готова и закончила принимать снадобье. Я дам тебе рецепт, но с оговорками – ты и словом об этом не обмолвишься никому, иначе я вожжами по спине получу от отца Петра, да и сын мне этого не простит. И еще, прошу – долго его не принимай, не затягивай с детьми. Я только рада буду внукам. Договорились?
Алена прониклась благодарностью к Аксинье. Родная мать ее бы не поняла, для нее принятие отвара было бы страшным грехом. И они с Аксиньей условились держать в тайне свои помыслы.
Аксинья, выйдя поить скотину, думала про себя – правильно ли она поступила? Конечно, она хотела бы внуков, да не одного, но, зная, как любит сын Аленку, решила избежать скандалов и препятствий к исполнению супружеского долга, ведь невестка так бы и продолжала жить в страхе. Так может и правда, дать ей время? А там, когда переедут в город, условия будут получше, может и нарожает детей.
На следующий день, поздно вечером, за наглухо закрытыми дверями храма Петр и Алена проходил обряд венчания. Невеста простояла как каменная. Петр видел ее волнение, но считал, что оно присуще всем девицам, которые стоят перед Алтарем. Он искоса любовался своей женой. Красивое подвенечное платье матери пришлось ей впору, разве что корсет чуть-чуть тесноват, но матушка ослабила шнуровку. По росту они с Аксиньей были схожи, так что не надо было ничего подшивать или, наоборот, наращивать. Фата у матери тоже нашлась, более красивая чем та, которую Алена надевала после росписи. Они были прекрасной парой, но, к сожалению, как заметил священнослужитель, не было среди них лада – невеста избегала Петра, боялась смотреть ему в глаза и ни разу не улыбнулась. Но он по опыту знал – любовь к ним придет. Ни сегодня, ни завтра, но придет, и это будет крепкий брак, основанный на взаимной любви и страсти. Сколько таких пар он повидал за свои годы! Проведя обряд венчания, отец Вениамин отправил их к себе домой, где ждала матушка, а наутро Алена и Петр вернулись в свое село. По пути им встретился Прохор Петрович, местный любопытный, который хотел знать все, что происходит в селе и не только.
– Откуда путь держите? – Поинтересовался он у молодоженов.
– Так вчера творог и сметану на продажу в город возили, заночевали у тетки чтобы по вечеру не возвращаться домой. – ответил Петр.
Проезжая мимо отчего дома, Алена испытала порыв спрыгнуть с повозки, но Петр сжал ее руку и ласково посмотрел в глаза:
– У тебя теперь другой дом…
Вечером, укладываясь спать, Алена увидела, что Петр не стелет себе отдельно матрас, а улегся на кровать.
– Разве теперь моя очередь на полу спать? – спросила она, дрожа от волнения.
– Нет. – Жестко ответил Петр, – ты будешь спать вместе со мной, как и положено жене. Я выполнил наш уговор, теперь ты должна выполнить свое обещание разделить наше брачное ложе.
– Хорошо, но мне нужно время подготовится.
Алена выбежала в сени и вытащила мешочек с травой, которую ей дала Аксинья, там было немного, но на первое время хватит, а дальше она будет сама заготавливать себе сбор. Заварив его, она помылась в корыте, выпила стакан отвара и зашла в спальню. Закрыв глаза, натянула на себя одеяло. Но Петр стянул его с жены и снял сорочку. В ту ночь он был нежным, ласковым и уже наутро Алена перестала отталкивать его от себя. Она знала, что не понесет с этой ночи и впредь тоже будет осторожна.
7
В течении двух месяцев отношения между супругами налаживались, Петр совсем голову от любви потерял, готов был на руках носить свою жену, а та благосклонно принимала его ухаживания, не противясь ласкам. Она чувствовала к нему симпатию, но любовью назвать ее не могла.
Хотя может быть она и не знает, что это за чувство? Она слышала от подруги Зои как та рассказывала о своей любви к Владимиру, гуляке местному. Она говорила, что у нее то трепещет, то замирает сердце, а когда она его видит, все ее краснословие ей изменяет. Всегда хохотушка и болтушка, Зойка теряла дар речи и не могла вымолвить ни слова. Стояла и краснела. Вот у Алены не было такого чувства в отношении Петра, она даже не скучала без него, когда он уезжал в город на пару дней продать творог, сметану или мясо. Петр это понимал и изо всех сил пытался завоевать любовь жены к себе. Зато Аксинья и Алексей Ермолаевич были довольны своей невесткой – ласковая, хозяйственная, слово поперек не вставит. Только иногда в глазах ее мелькала печаль. Однажды вечером Аксинья решилась с ней поговорить:
– Что тебя тревожит, расскажи мне, доверься, глядишь – помогу советом.
– Как бы мне хотелось уехать в город! Я так мечтала, но папенька не пустил, мол, где родился, там и пригодился. А теперь у меня и правда, нет возможности осуществить свою мечту.
– Разве тебе с нами плохо?
– Нет, что вы! Я за эти два месяца, что с вами живу, ни разу не слышала слов упреков или обидных речей. Как мне может быть с вами плохо, когда вы стали для меня вторыми родителями? Только скучно мне жить в деревне, я не хочу всю жизнь ходить за свиньями и коровами, я мечтаю учиться – сначала поступлю в школу, а затем хочу пойти в медицинский.
На следующий день Аксинья завела разговор с сыном.
– Петр, когда ты жене скажешь о том, что вы поедете в город?
– Я собирался сказать ей об этом через три дня. К тому моменту когда уже окончательно все будет готово. – Ответил сын и попросил мать ни о чем пока не говорить Алене.
Спустя три дня Петр зашел в комнату к Алене и принес красивый кожаный чемодан коричневого цвета и прекрасную брошь в виде бабочки.
– Это мне? – восхищенно прошептала его жена. – Какая красота? А чемодан чей?
– Это твой!
– Мой? Но зачем он мне? Куда мне с ним ездить? В соседнее село за глиняными горшками?
– Ну почему сразу в село? Мы с тобой через десять дней уезжаем в город. В чемодан положишь только самые необходимые вещи, а там мы купим ткани и моя тетя, отличная портниха, сошьет тебе платья по городской моде.
– Я не понимаю тебя…
– Ты же мечтала переехать в город? Твои мечты сбываются. Мы будем жить в доме моей тетки, я пойду работать, ну а ты попробуешь поступить в вечернюю школу. Ты же этого хотела? – спросил Петр свою жену.
– Это правда? Правда? – Алена вскочила и закружила по комнате. – Нет, это сон, такого не может быть. Но как же твои родители?
– Мы давно еще, до свадьбы, условились что я уеду в город и буду работать на стройке школ и городских зданий. А пока ты, пока не забеременеешь, будешь учиться. Далее посмотрим…
Алена кинулась к мужу на шею и стала его целовать. По ее щекам текли слезы благодарности.
Через 10 дней молодожены Истомины выехали в город, простившись со своими родителями. Мать Алены перекрестила незаметно свою дочку и пожелала им с мужем счастливого пути, а Аксинья Васильевна прошептала ей на ухо: " Помни – не затягивай с ребенком! "Алена благодарно улыбнулась двум женщинам и поцеловала в щеку отца.
– Свидимся в октябре, приедем на Покров!
8
Последующий период был тяжелый не только для наших героев, но и для всей страны.
Осенью 1921 года правительство признало страшное бедствие – голодовка! Больше всего пострадали Поволжье, Башкирия и Европейская часть страны, а виной всему была сильная засуха, из-за которой не было урожая. Большая часть продовольствия, которую удалось сберечь, было изъято у крестьян в пользу горожан. Чтобы покормить детей, люди стали забивать оставшийся в живых скот. В городе, тем, кто работал, было проще. Алёна поступила учиться в вечернюю школу для взрослых, а днем работала санитаркой в городской больнице. Петр сначала на стройке трудился, а потом перешёл на завод. Тётка Петра умерла спустя полгода после их переезда в город, её свалила сердечная болезнь, от которой женщина долго страдала. Супругам выдавались на работе паи, что позволяло им держаться и не падать в обмороки от голода. А в их родной деревне, Зорино, дела обстояли гораздо хуже: с осени по весну умерли четверо братьев Алены, те кто был слабее – Прохор, Павел, Василий и Иван. Не выдержав такой потери, сердце Степана, отца семейства, остановилось в феврале. Остальные четверо мальчишек были тоже слабы, но ещё держались.
Мать, Аглая Ефимовна, ходила едва живая, но в марте и её не стало. В последний день своей жизни она сделала опухшими руками «чибрики» из мерзлой картошки, что старшие сыновья принесли, откопав из замерзшей земли, но сама не ела, все детям отдала. Доковыляв на отекших ногах до кровати, она легла и скрючилась от боли в животе. В такой позе, уже окоченевшую, её и нашли сыновья под утро. Не зная, как быть, Коля, Саша, Андрей и Юра пошли к старосте – все же этот человек отвечает за жителей села, да и какой – никакой, а все же родственник.
Что делать с четырьмя пацанами, Алексей Ермолаевич не знал, они сами с женой ели день через день что Бог пошлёт. И принял он решение вывезти их в город, а там уже с Алёной и Петром решить что дальше с ними делать…
Похоронив мать Аленки, семья Истоминых всю ночь просидели за столом, решая как им быть дальше, но видели лишь один выход – детский дом.
Конечно, это временная мера, но без неё никак не обойтись – в казенном учреждении их хоть худо-бедно будут кормить.
На следующий день состоялся тяжёлый разговор между Аленой и ее младшими братьями, в котором детям объяснили почему взрослые вынуждены так поступить. Юрочка, которому исполнилось только 3 года, сидел и размазывал слезы ладошкой по щекам. Несмотря на то, что он был очень мал, этот мальчик был смышленым не по годам, понимал, что мамы и папы больше нет. Братья обняли его, и, хотя сами они были ещё детьми, старшему из которых, Николаю, было всего 12 лет, старались поддержать младшенького.
Алена и Пётр пообещали мальчикам что будут постоянно их навещать, а как наступит более благоприятное время, их заберут.
В тот же день сердце девушки сжималось от боли, когда, обернувшись, она увидела четыре пары глаз из окон детского дома. Вытерев слезы, она покинула территорию казенного учреждения и поехала в село, чтобы перебрать вещи матери, более ценное перенести в дом свекра, и заколотить окна.
Полгода спустя голод стал отступать, год выдался более урожайным и супруги стали задумываться о том, чтобы забрать мальчиков с детского дома. Они купили у знакомых две кровати и потихоньку обставляли комнату. Каждые выходные супруги навещали младших братьев и Алена была благодарна Петру за то, что он не был против такого пополнения в семье. Беды их сплотили, и, хотя сердце девушки кровоточило ещё от потери близких, она понимала – ей нельзя опускать руки, нельзя унывать, ведь она сейчас в ответе за своих братишек. И все чаще Алена ловила себя на мысли что скучает по мужу, когда они не вместе, а ещё девушка поняла с удивлением что не раз испытывала чувство ревности, когда соседка, белокурая деваха с роскошными кудрями, строила глазки её мужу. Она подумывала уже о рождении ребёнка, но ей было страшно, ибо это было непростое время.
9
Когда жизнь начала входить в привычное русло и появилась возможность забрать ребят, супруги Истомины несколько дней обивали пороги чтобы получить разрешение на возвращение братьев с детского дома.
Председатель деревни Зорино, свекор Аленки,, уважаемый человек в определённых кругах, приехал в город, помог и посодействовал в получении нужных документов. Эти две недели Петр и Алена не навещали мальчишек, валясь с ног от усталости, они решили, что ребята потерпят, зато скоро будут дома. Когда они получили разрешение на опеку, с радостными лицами, в предвкушении что ещё пару мгновений и семья воссоединиться, они перешагнули порог кабинета директора детского дома. Увидев их, Мария Павловна, заведующая казенным учреждением, стала отводить глаза и что-то невнятно бормотать. Первым не выдержал Пётр и уверенно потребовал объяснений её поведению.
– В чем дело? Документы у нас на руках, какие препятствия существуют ещё? Почему мы не можем забрать их?
– Можете, конечно, можете… Я прямо сейчас распоряжусь чтобы Коля, Саша и Андрей собирались…
– А Юра? Мы же всех забрать хотим. Почему вы нам не отдаёте младшего?
– Это невозможно!
– То есть?
– Его нет здесь…
Мария Павловна не знала, как сказать правду этим молодым людям. Она им симпатизировала, но то, что произошло три дня назад, не укладывалось у неё в голове и что-то изменить она тогда не могла.
Началось все неделю назад, когда приехал офицер при высших чинах со своей супругой. Они не имели детей и захотели взять в семью сиротинку, но, чтобы это был не грудной ребёнок и не отрок с трудным характером. Желательно чтобы дитю было от двух до четырёх лет. Таких детей было шесть, среди которых три девочки, что не устраивало будущих родителей так как, они хотели мальчика. Двухлетний Костя был болен, крайне истощен и, как говорила санитарка Катя, долго не протянет. Ещё был Алешка, его мать умерла, уснув пьяной в снегу. Дурная наследственность… Оставался Юра, мать которого погибла от голода и выбор супругов пал на него. Мария Павловна терпеливо объяснила офицеру что в этом детском доме проживают ещё трое его братьев, и их старшая сестра собирает документы. Офицер и его жена развернулись и ушли, директриса облегчённо вздохнула, подумав, что этот вопрос закрыли. И какого же было её удивление, когда военный пришёл с документами и, тряся бумагой, потребовал собрать Юру. Директриса связалась с управлением и попыталась разъяснить ситуацию, на что ей ответили:
– Ваше дело следить за детьми и соблюдать формальности. Да и куда их сестре такая орава мальчишек? Одним больше, другим меньше. Пусть скажет спасибо, что младший будет воспитываться в обеспеченной и уважаемой семье. Ну что она то может дать ребёнку? А если вам что-то не нравится, так поверьте – желающих на ваше место найдётся.
Мария Павловна три дня не решалась сказать молодым супругам о несчастье и вот теперь они стоят перед ней, а ее сердце сжимается от жалости.
– Вы можете назвать адрес приёмных родителей Юры?
– К сожалению нет. Они уехали в Москву… Выбор пал на наш детский дом потому, что он находится в провинции и в столице никто не будет знать, что ребёнок приёмный.
Коля, Саша и Андрей пытались успокоить старшую сестру, хотя понимали, что все попытки избавить её от слез были тщетны. Они отчетливо помнили, как кричал Юрочка, когда военный офицер уводил его с детского дома, как он ревел белугой и никто его не хотел слышать.
Супруги Истомины и братья сошли с крыльца и побрели домой. Радость смешалась с горем и у всех мысли были только о младшеньком. Председатель обещал посодействовать в поиске ребёнка, но все понимали, что останься семья военного здесь, было бы проще, а Москва огромный город и никто не даст сведений о семье военнослужащего обычному человеку.
Определив мальчиков в школу, Алёна взяла дополнительные часы работы, а по вечерам ходила в свою, вечернюю. Лидия Степановна, заведующая хирургией, обратила внимания на трудолюбие санитарки и знала, что та мечтает стать врачом. И ещё она знала что поможет в будущем девушке, насколько будут ее возможности потому что в отличии от другого младшего персонала, Алёна все свободное время просиживала с книгами о медицине, обо всем расспрашивала врача и видно было, что это не праздное любопытство, а действительно цель.
Прошло 5 лет…
О Юре не было слышно ни слова. Аленка уже смирилась и перестала искать младшего брата, она утешала себя что он жив, что он в живет семье… Жизнь потихоньку шла своим чередом – Мальчики учились, Алена, которой уже было 23 года, заканчивала вечернюю школу и, благодаря связям Лидии Степановны, готовилась к поступлению в медучилище на медсестру. Петр работал на заводе, к тому времени его уже поставили старшим сменой в токарном цеху…
Вечер дышал прохладой несмотря на то, что июль выдался жарким. Дневное пекло уступило место свежему ветерку. Вечером все собирались на ужин и ждали только одного Петра. Вот и он идёт, только почему-то понурый и в глазах стоят слезы. Он сел за стол и руки его тряслись ходуном.
– В чем дело? Что случилось?
– По моей вине погиб человек… Произошла поломка станка, но я не посчитал её серьёзной, дал команду работать дальше, пока не придёт наладчик. И вот большая деталь упала прям на голову рабочего. Что будет дальше? – Пётр охватил голову руками.
– Подожди, разберутся во всем, успокойся пока. Ну ты же не мог все предугадать?
– Я должен был выключить станок, а для меня важнее всего было выполнить план!!!
На следующее утро раздался рев машины за окном и, когда она остановилась, из неё вышли двое людей в форме. Они зашли в дом и сказали бледному до синевы Петру:
– Собирайтесь, вы арестованы!
10
Алёну накрыла волна страха – что же будет дальше с ними? Обернувшись, Петр прошептал едва слышно:
– Я люблю тебя… Береги себя и детей. Я вернусь, обязательно вернусь…
Когда чёрный воронок скрылся за поворотом, Алена упала без чувств. В себя она пришла, когда Саша побрызгал на неё водой. А Коля тем временем сбегал за соседкой тётей Ирой.
– Что у тебя случилось, детка? Отчего ты потеряла сознание? Уж, не та ли чёрная машина стала причиной? – спросила женщина.
– Да, именно она. Петю увезли!!! – девушка разрыдалась и так горько, что мальчишки, стоящие рядом, заплакали. Им жаль было сестру и её мужа. Они очень хорошо относились к Петру, были благодарны ему за то, что он позволил сестре забрать их с детского дома, одевал и обувал, да ещё часто возил их в деревню на рыбалку на выходные.
Всю ночь проплакав, утром Алёна почувствовала дурноту. Тошнило её долго, закружилась голова и, пока она приводила себя в порядок, вдруг вспомнила, что женских дел у неё так и нет, а уж недели две назад срок подошёл. Совсем недавно, три месяца назад она перестала принимать отвар, решила, что пришло время подарить мужу ребёнка. Только не думала, что все вот так получится…
Придя на работу, она поднялась в родильное отделение и попросила акушерку её посмотреть. После осмотра и поздравлений со стороны врача, Алёна испытала двоякое чувство – радость предстоящего материнства и чувство горечи, что рядом нет мужа и как теперь сложиться жизнь их семьи, тоже непонятно. Объяснив все заведующей, девушка поехала в деревню Зорино к свекрам чтобы рассказать о происшествии.
– Как арестовали? За что? – спросил председатель, пытаясь все выведать у невестки, прорываясь сквозь стоны и всхлипы женщин.
Алена объяснила все, что знала и уже на следующий день Алексей Ермолаевич с невесткой отправились в город в управление. Вскоре они узнали, что дело Петра простое и расследование большое проводить не нужно.
– Скоро дело передадим в суд, а после него он, наверное, поедет в Сибирь лес валить. – крякнул начальник управления. Аленка чуть снова чувств не лишилась, в глазах темнеть начало.
– А можно его увидеть? Я жена его!
– Не положено. Встретитесь на суде.
Суд состоялся только через два месяца и, когда был вынесен приговор, Алена залилась слезами – 11 лет лишения свободы!
– Я буду ждать тебя! Мы тебя будем ждать, вместе с ребенком! – крикнула она, когда осуждённого уводил конвой.
Пётр думал, что ослышался, обернувшись, он попросил повторить.
– Да, у нас будет ребёнок!
Парень почувствовал, как его щеки обжигают горькие слезы. Ну почему беды валятся на их головы? Чем же они прогневили небеса?
Опустив голову, он шёл впереди конвоиров и думал о том, что ему любой ценой надо выжить чтобы вернуться домой к любимой жене и долгожданному ребёнку.
Прошло 6 лет.
– Мама, а какой наш папка? —
– Наш папа большой, сильный и добрый.
– Когда мы его увидим? Почему мы не можем к нему поехать?
– Нас к нему не пустят, папа работает в закрытом городе, надо просто подождать и он сам приедет.
– А тётя Нина говорит, что папа в тюрьме.
– Дашутка, не слушай никого, люди злые болтают неправду. – ответила Алёна, а сама подумала, что надо переезжать пока дочке на каждом углу не начнут тыкать что её отец в заключении. Но она боялась, что Пётр, когда выйдет из тюрьмы, не найдёт их.
Братья Алены уже разлетелись кто куда – Коля женился, Саша в армии остался после срочной службы, и Андрея весной призвали. И сейчас женщина была только рада тому, как мальчишки устроились, ведь в стране опять наступил голод, во много раз страшнее того, что был более 10 лет назад. Люди гибли тысячами, в сёлах смертность была сильнее, чем в городах, где давали карточки на продукты. Алена работала медсестрой в хирургии, готовясь к поступлению в институт, дочка в садик ходила и более-менее им удавалось вдвоём прокормиться. И вдруг в детском саду произошла вспышка инфекции и дошкольное учреждение пришлось закрыть. Боясь оставить дочь одну дома, Алёна стала водить её с собой на работу. Главврач Виктор Семёнович высказывал на это свое недовольство и все чаще придирался к работе медсестры несмотря на то, что заведующая всегда была на её стороне. Но дело было даже не в Дашутке, а в том, что Алёна отказывала Виктору Семёновичу в близости на протяжении 3-х лет. Главный врач знал, что её мужа посадили, что девушке одной трудно и обещал ей сытую и беззаботную жизнь в обмен на отношения. И сейчас, когда в стране вновь начался массовый голод, когда люди ослабленные, болели чаще, чем обычно, он надеялся, что она согласиться на его предложение. Однажды он дождался конца рабочего дня и встал у запасного выхода. Вот и Алена идёт, похудевшая, но не утратившая красоту. Её волосы были собраны в косу, а заштопанное платье собрано на талии ремешком. За руку она вела девчушку в стоптанных сандаликах и застиранном платье.
– Тебе дочь не жалко? Когда она последний раз хорошо ела? Когда ты одевала её в красивое платье? Я же все могу вам дать, только скажи «да», и все у вас будет.
– Виктор Семёнович, мы же это обсуждали не раз, так я повторю – я люблю своего мужа и буду ждать его. Вашей я не стану, это не в моих правилах продавать себя за кусок хлеба и материи.
