Читать книгу Минздрав предупреждает - orskaya - Страница 1

Затяжка. Ещё одна. Прищурив правый глаз, Саша медленно выдохнула сероватый дым. Ярко-розовый след помады блестел на фильтре Мальборо.

– Ну, не знаю, – протянула она задумчиво.

– Да чё там знать, Санёк, поехали! – поглядывая на часы, сказал Тимур, – здесь сейчас скукотища, мясокомбинатские к двенадцати подтянутся, наедут на пацанов с биофабрики, менты дискотеку закроют. И всё веселье.

– Откуда знаешь? – Саша пристально посмотрела на Тимура.

– Руслан сказал, у него на мясокомбинате кореш.

– Я бы посмотрела.

– Слушай, ну чё там смотреть? В прошлый раз такой замес был, что и девчонкам досталось. У тебя подружки свободные есть, парочка? Ко мне братья приедут. Посидим культурно, у меня уже поляна накрыта.

Саша поправила короткие черные волосы. Задумалась. Тимура она знала два года. Учился в параллельной группе. Отличник, спортсмен, душа компании. В училище его уважали и однокурсники, и учителя. Познакомились они ещё в начале первого курса на КВН. С тех пор общались, даже приятельствовали. На дискотеке было и вправду скучно. Людей мало, да и за пультом был не директорский сын Артур, который знал толк в танцевальных песнях, а замдиректора, он же завхоз, тщедушный и придурковатый Алёша (Алексей Петрович, на самом деле, но никто из студентов его так не называл). Ставил он всякую древнюю ерунду, типа Аллегровой и Киркорова, под которых танцевать не хотелось.

– Ладно, сейчас Галку с Яной поищу. Если не согласятся, то и я не поеду.

Девчонки были не против поехать к Тимуру. Они тоже знали его, как порядочного парня. Можно было посидеть в домашней обстановке, пообщаться, вкусно поесть, а то в общаге до следующего завтрака из липкой каши и крошечного бутерброда с маслом ничего не будет.

Чтобы не увидела Ирина Ивановна, воспитатель из общежития, верхнюю одежду решили не брать и не переобуваться. Вышли будто покурить на крыльцо. Ирина Ивановна поморщилась вслед девчонкам и, недовольно, но беззлобно сказала: «Вот пепельницы».

За углом общежития их ждал Тимур на машине. Девчонки, поеживаясь от мороза, быстро забрались в машину.

– Ну, что, красивые, поехали кататься?!

Саша села на переднее сиденье, тряхнула волосами и заулыбалась.

– Ну, поехали что ли.

Щёлкнула зажигалкой и подкурила очередную сигарету.

– Сань, не кури в машине. Отец унюхает, башку мне оторвёт.

Она нехотя покрутила ручку, открыла окно и выбросила сигарету.

Через пятнадцать минут были почти за городом, в частном секторе окраинного микрорайона. Дом Тимура, последний на улице и стоящий особняком, распахнул своё теплое и светлое чрево, впустив чуть подмёрзших девчонок.

– Где у тебя туалет? На улице?

– Обижаешь! Дверь вон направо.

– Ну нифига себе, вот это банкет! – Галка плюхнулась в мягкое глубокое кресло.

Саша и Яна сели на диван, немного оробев от типичной кичливо-кричащей обстановки местных дельцов (родители Тимура торговали мясом) и богато накрытого стола.

– Ну что вы, как в гостях, давайте бокалы, налью!

Выпили кисловатого шампанского, закусили новогодними бутербродами с икрой.

– А где же твои братья? – Саша уже расслабилась.

– Братья скоро приедут.

Тимур, напротив, был какой-то напряжённый, то и дело поправлял чёлку набок, пропуская волосы сквозь расставленные пальцы.

«Влюбился что ли?» – Саша посмотрела в глаза Тимура. Неплохой, в общем-то парень. Он отвёл взгляд. Не успев сказать третьего тоста про родителей, они услышали, как подъехала машина. Поверх поющей из телевизора Натали наложился зациклившийся лай собак.

«Ветер с моря дул, нагонял беду – у…»

«У-у-у», – подвывали собаки в заоконной темноте зимней уральской ночи.

Дверь в коридоре открылась, и с улицы вползли страх и тревога. Ни колбаса диковинных неизведанных вкусов, ни пузырьки желтоватого, пахнущего ароматизированным спиртом шампанского, ни даже весело поющая о несчастной любви, переодетая школьницей Натали, не спасали от наступавшей неясной беды. Беда громыхала, скидывая тяжёлые ботинки, похлопывала по спине Тимура, хохотала басом и наконец ввалилась в гостиную. Их было трое. Девчонки тревожно переглянулись. Лысые, в кожанках и спортивных трико. У первого через плечо висел АК – 47. Лица пришедших были из тех, что «без особых примет».

«Видно нет любви-и-и» – не унималась певица с экрана.

– Что за хуйня? Малой, включи нам киношку. Макс, у тебя с собой кассета?

Макс осклабился и вытащил из кармана явно приготовленную коробочку, с однозначной надписью: «Русское порно».

– Так, ну и чё, девчонки, скучаем? Бухать будем?

Янка выдавила:

– Да нам в общагу уже надо.

– Какая общага? Ща выпьем, кино поглядим, повеселимся.

Саша отряхнула оцепенение:

– Нас ругать будут, поздно уже.

Тимур из любимца девушек, уверенного в себе остроумного красавчика, стремительно мельчал, и скоро уменьшился до пресмыкающейся перед братвой шавки:

– Их воспитатели из общаги до утра дежурят на дискотеке. Никто их искать сейчас не будет.

Девчонки метнули в него тройной колюще-режущий взгляд.

Высокий крупный парень, в котором сразу угадывался лидер, беззастенчиво разглядывал девушек. Распорядился:

– Я здесь сижу, – «забил» место на диване рядом с Сашей.

Пошел в коридор раздеться и поставил автомат в угол.

Шампанское отставили в сторону. В рюмки потекла чуть тягучая с холода водка. Янка резким и коротким движением отставила рюмку от своей тарелки и категорично произнесла:

– Бля буду, если выпью.

Саша чертыхнулась про себя, что не догадалась и себе взять такую защиту, но было поздно. Второй такое говорить бессмысленно.

– Давай-давай, рюмочку за маму, – боров Олег практически залил Саше рюмку, крепко взяв её за плечи и зафиксировав голову своей лапищей.

Янке никто не налил. По понятиям.

– Девчонки, айда в туалет! – Саша призывно повела глазами и девушки встали со своих мест.

– Куда? По очереди, – Макс дернул вставшую рядом с ним Галю и она, неловко подломившись, села обратно в кресло.

Яна даже вставать не стала.

Саша смотрела на своё отражение в зеркале туалетной комнаты, и мысли бились в висок, как дождь по металлической крыше:

«Как добраться домой без верхней одежды и в сменной обуви? Район отдаленный, сейчас уже почти два часа ночи. Общественный транспорт не ходит. Есть шанс поймать машину, но нет денег. Что делать, неясно. Что делать, господи?..»

Когда Саша вернулась в комнату, то в телевизоре вовсю развивалась сюжетная линия фильма. Девчонки сидели красные, как раки, и на экран глаза не поднимали. Там истошно орала мартовским котом белобрысая ярко-накрашенная девица.

Липкий страх заполз Саше под кожу. Она догадалась, наконец, для какой цели они здесь. Подарок этим сытым тупым мордоворотам.

Олег грузно поднялся, почесал бритый череп, как-то по-новому посмотрел на Тимура, вроде «Ты знаешь, что делать», и вышел.

Через минуту Тимур наклонился к смотрящей в потолок Саше, которая, судя по напряженному лицу и сдвинутым бровям, решала какую-то математическую задачку.

– Иди в комнату в конце коридора, там Олег хочет с тобой поговорить.

– Мне не о чем с ним говорить.

– Саня, не выёбывайся, иди, – и потянул за локоть, приподнимая девушку.

– Сука ты, Тимур.

– Ой, да ладно, ещё довольна будешь, Олег щедрый.

Подталкивая Сашу к спальне, он закрывал отходные пути.

Девчонки так и остались сидеть за столом. Молча и опустив глаза.

В спальне было темно. Саша остановилась посредине комнаты, между шкафом и кроватью. Глаза потихоньку привыкали к свету. В окне, через тонкие занавески, виднелся голубой сугроб, подсвеченный луной. На кровати неровной горой угадывалось мужское тело.

– Раздевайся.

Голос дал понять, что вопрос решён, говорить не о чем.

– Я не буду.

Несколько секунд молчания и гора, разрушая собственную конструкцию в темноте, выросла уже рядом с Сашей.

Я сказал, раздевайся, – тихо прорычала темная фигура.

– А я сказала, не буду, – голос Саши дрожал, и она сама тряслась, но решила стоять до конца, будь что будет.

– Ах ты, сука малолетняя, – железные пальцы схватили худую шею, сжали её и толкнули тело вперёд. Ударив Сашу о стену, мужчина легко поднял её за шею вверх. Ноги оторвались от пола, дышать было тяжело. Приблизив свиное рыло с темнеющими прорезями маленьких глаз к лицу девушки, спросил: «Дашь?», – обдав Сашу алкогольно-колбасным смрадом изо рта.

Она не могла ничего сказать, тогда пальцы на шее разжались.

Саша закашлялась и сползла по стене на пол.

– Если бы хотел, давно бы взял тебя. Но нормальные пацаны так не делают. Должна сама согласиться.

– Я не буду ничего делать.

– Хочешь, я тебе заплачу? Шестьдесят штук устроит? Саша вспомнила мамину зарплату повара в столовой в сто семьдесят рублей и ужаснулась сумме.

– Я не проститутка, не продаюсь, – голос звучал тихо, но больше не дрожал.

– У любой бабы есть своя цена.

Саша молчала.

Олег сел на кровать и тоже тихим, но металлическим голосом произнёс:

– Значит так: или ты раздеваешься, или завтра я иду к ментам и пишу заяву, что ты моего одиннадцатилетнего сына совратила.

Саша вскочила:

– Но это же бред, я его никогда не видела, и он меня, ты не знаешь моей фамилии, адреса. Это полный бред.

Мужчина засмеялся обидным смехом, каким смеются над маленькими несмышлёными малышами.

– У меня в машине сейчас хватит бабла, чтобы следак сам написал про тебя сочинение, вместе с твоим чистосердечным, свидетельскими показаниями и экспертизой жертвы.

Сашу тошнило. Сердце билось как сумасшедшее, будто кулак, молотящий изнутри по грудной клетке. Она молчала, больше не понимая, что надо делать.

Вдруг тело вздохнуло и улеглось на кровати.

– Ладно, я сегодня добрый! Давай, массаж сделай и отпущу.

Тонкими худыми пальцами Саша перекатывала валики ненавистной кожи, прищипывала тугую мышечную ткань, мяла её, как тесто.

– И чтобы пацанам ни слова, что у нас ничего не было, поняла. Пришибу.

Саша быстро кивнула. И догадавшись, что в темноте этого не видно, прошептала:

– Хорошо.

Дверь резко распахнулась, заставив зажмуриться:

– А чё это вы тут делаете, а? – Галка суперменом стояла в дверном проёме и фальшиво смеялась. Саша нырнула под рукой у Галки и, увлекая ее за собой, выбралась из темной и душной спальни.

По пути в гостиную, бледная Саша зашептала Галке:

– Надо бежать. Сейчас они ещё выпьют, и нам конец.

В гостиной голоса стали громче, чаще чокались рюмками, снова включили музыку. Руки с перстнями то и дело хватали то девичью грудь, то ягодицу, распаляясь и хохоча, видя смущение и испуг.

– Идем в туалет по очереди, задерживаемся в коридоре, – шепнула Саша на ухо Яне и кокетливо и показно засмеялась. Галя поняла без слов. Нехитрые манипуляции – и все трое у дверей.

Галка, озираясь:

– Давай автомат заберём. Будут преследовать, припугнём.

– Галя, ты чего? Они за оружие нас убьют. Догонят, заберут и на месте положат. Не трогай!

– Девчонки, ну вы где там, мы скучаем! – пьяным голосом позвал Макс.

– Сейчас губки накрасим и идём, – игриво пропела Яна.

– Быстро, давайте, обувайтесь.

– Мы замёрзнем в поле, Саш, там мороз минус тридцать, – Галя надевала лёгкие туфли на высоком каблуке.

– Лучше замёрзнуть. Там у нас хотя бы есть шанс, – прошипела Саша.

Уже через минуту они были на дороге, ведущей в город, насквозь продуваемые ледяным ветром. Их тонкие кофточки, короткие юбки и капроновые колготки не были для этого ветра преградой. Ноги утопали в снегу, выпавшем за ночь. Уже через минуту они поняли, что погибнут здесь, если не случится чудо.

И ровно в эту же минуту чудо случилось. Вдалеке появилось два круглых жёлтых глаза.

Девчонки выскочили на самую середину дороги и замахали, что есть силы руками, заорали какую-то смесь неизвестных слов, из которых иногда выпадало понятное «стойте» и «ну, пожалуйста».

Машина остановилась. Зелёная старенькая копейка покашливала и вздрагивала.

– Дяденька, пожалуйста, помогите нам! Не бросайте!

Посиневшие губы, растрёпанные волосы, дрожащие крупной дрожью юные тельца.

– Садитесь. Откуда вы такие? Вам куда надо вообще?

И девчонки затараторили что-то несусветное про бандитов и автомат, про шестьдесят тысяч и уголовное дело.

«Ох, и врать мастерицы, проститутки, небось» – подумал дядя Коля, рабочий на стремительно беднеющем кирпичном заводе, но домой всё-таки отвёз.

Светало. В комнате вахтёра на первом этаже общежития Ирина Ивановна, уперев руки в бока, орала благим матом что-то про поиски, переживания и ответственность. Вдруг крик оборвался, и воспитательница удивлённо посмотрела на девчонок:

– Нет, ну ты посмотри, лыбятся сидят, шалашовки. Что вы лыбитесь?

Саша подняла глаза и спокойно сказала:

– А мы, Ирина Ивановна, с того света вернулись, радуемся.

2019 г.