Читать книгу Цивилизованная западня - Оскар Рай - Страница 1

Все начиналось с улиток.

Да, да, с обычных виноградных улиток, которые однажды впервые довелось употребить в пищу, тогда еще обычному, человеку. Конечно, если быть предельно точным, это были улитки по-бургундски. Но эта пафосная мелочь не имеет существенного значения.

Как часто бывает, всему виной случай. Непредвиденное, и на первый взгляд незначительное, событие перевернуло всё в жизни Брюса Мильнера и впоследствии жуткой дрожью прокатилось по всему миру.

Рядовой работник курьерской службы справлял свой тридцать восьмой день рождения в полном одиночестве в своей маленькой квартирке на окраине Нью-Йорка. Кризис среднего возраста, что называется, накрыл Мильнера с головой. Он никого не хотел видеть. И даже, чтобы не слышать, отключил мобильный телефон. Откупорив бутылку пива, он сел на диван и пустым взглядом уставился в телевизор.

На экране мелькали картинки, которые он практически не видел, а из динамиков доносился звук, раздававшийся в его ушах неразборчивым шумом. Брюс Мильнер в очередной раз задумался о своей унылой, как ему казалось, жизни.

Брюс всматривался в свое прошлое. То вспоминал суровое детство, то мечты и стремления юности. Винил судьбу за неудачи в различных начинаниях своего дела, ни одно из которых так и не выгорело, несмотря на все его усилия. Он так мечтал разбогатеть. Он больше всего на свете хотел разбогатеть. Впрочем, как и каждый американец, подсаженный на голубую мечту – миллион долларов.

Вдруг ему стало себя очень жалко. Так жалко, что он едва не заплакал.

«Я – человек низшего сорта», – думал Брюс, и на душе становилось все хуже и хуже, – «Я даже ни разу не ужинал в дорогом, по-настоящему приличном, ресторане».

Поймав себя на этой мысли, он резко встал и направился к небольшому столику, на котором стоял ноутбук. Возбужденный, слегка охмелевший от пива, Брюс склонился над клавиатурой и стал набирать в поисковике словосочетание "дорогой ресторан Нью-Йорк".

– В конце концов, у меня сегодня день рождения, – почти прокричал он.

Мильнер твердо решил спустить все свои небольшие накопления за один вечер в мире людей, к кругу которых всегда мечтал принадлежать. Это была не столько истерика, сколько внутренний протест. Дикое желание сделать что-то безумное, встряхнуть себя. И мысль о том, что завтра он останется без средств к существованию, даже доставляла ему некое удовольствие – возбуждение подобно тому, которое испытывает мазохист в предвкушении специфической боли.

Список предложенных поисковой системой ресторанов был не так мал. Но, не мучая себя проблемой выбора, он списал пару адресов на попавшийся под руку листок бумаги и тут же пошел к шифоньеру. Распахнув его, Брюс ненадолго застыл в растерянности. В его гардеробе не было ни единой приличной вещи. Пара джинсов, три рубашки, свитер и дешевая куртка. Ему всегда приходилось экономить на одежде. Глядя на свой скудный гардероб, он решил внести в сегодняшний вечер еще одну маленькую радость – купить себе дорогой костюм. Брюс посмотрел на электронные часы, стоявшие на тумбочке рядом с диваном. Шесть вечера. "Не так уж поздно для покупок," – подумал он и даже попытался улыбнуться.

– Добрый вечер. Я могу Вам помочь? – подошла к Мильнеру улыбчивая девушка, продавец бутика классической мужской одежды.

– Да… Я ищу… Мне нужен классический костюм, – негромко, как бы скромничая, но на самом деле испытывая комплекс из-за своего явно дешевого одеяния, произнес Мильнер.

– Какой цвет Вас интересует?

– Не знаю. Признаться, я… Я думаю, мне понадобится Ваш профессиональный совет, – вначале растерянно, но затем обретая некую уверенность и даже немного обольстительно, сказал Мильнер.

– Буду рада помочь, – ответила такой же многозначительной улыбкой на заигрывания Мильнера симпатичная продавщица.

Положившись на вкус обаятельной девушки Мильнер, сам того не ожидая, стал выглядеть, как говорится, на миллион долларов. Конечно, будь он каким-нибудь уродцем со всевозможными дефектами речи и взгляда, то никакой костюм не позволил бы ему так эффектно преобразиться. Но Брюс Мильнер был на редкость привлекательной внешности. Многие назвали бы его даже красавцем. Высокий стройный шатен с серыми глазами. Строгие черты лица каким-то необычным образом идеально сочетались с ноткой меланхоличности, что придавало ему интеллектуальности. По правде, он и был далеко неглупым человеком… Сильный мужской подбородок, густые брови. Одним словом, завидные природные данные.

– Я рассчитаюсь картой? – сказал Мильнер, горделиво рассматривая себя в зеркале.

Он даже на какое-то мгновение забыл, что принадлежит не к тому классу людей, которые постоянно расхаживают в таких дорогих костюмах. И совершенно не думал о том, что спускает на эти куски ткани половину своего состояния.

– Да, конечно, – еще более кокетливо произнесла девушка.

Подобрав подходящие под выбранный серый с зеленцой костюм шикарные черные туфли, Мильнер пошел к банкомату, чтобы снять оставшиеся на его счету деньги. Он хотел физически чувствовать свое добровольное разорение. На этот вечер обычный курьер решил превратиться в актера играющего роль миллионера, который раскидывается наличными.

Подъехав на такси к выбранному ресторану, Брюс оставил чаевые водителю, чего раньше с ним никогда не случалось. Он поймал некий кураж и даже у входа в ресторан одарил швейцара «премией» в пятьдесят долларов. Брюс Мильнер вел себя так, будто это последний день его жизни.

Не успел он переступить порог этого заведения, как на встречу тут же выбежал администратор.

– Добрый вечер, сэр, – очень аккуратно, но все же перегородил он путь Мильнеру, который изначально решительно направлялся внутрь зала.

– Я хотел бы у вас поужинать, – произнес Мильнер.

– Простите, сэр, но у нас нет свободных столиков.

Мильнер немного отклонился в сторону и через плечо администратора пробежал взглядом по практически пустому заведению.

– Прошу прощения, сэр, Вам следовало предварительно заказать столик, – реагируя на жест Мильнера, сказал администратор.

Глядя на холодное, практически лишенное эмоций лицо хостеса, Брюс Мильнер даже не спустился, а просто рухнул с небес на землю. Он был так опьянен своим сумасшедшим перевоплощением, что упустил эту очевидную деталь. Он почувствовал себя униженным. Ему хотелось выбежать из ресторана и сорвать с себя эти дорогущие обновки. Его лицо едва не скривилось. Но каким-то волшебным образом, вновь обретя самообладание, он продолжил играть роль псевдо-богача.

– Знаете, я практически уверен, что если хорошенько поискать, то Вы сможете найти для меня уютный уголок в вашем прелестном заведении, – лукаво протянул Мильнер, опуская руку во внутренний карман своего новенького пиджака.

Администратор застыл в ожидании, не пресекая нового посетителя репликами типа «так не положено» или «увы, я все равно не смогу Вам помочь», что обнадёживало Мильнера. Он достал пачку сто долларовых банкнот и не спеша стал отсчитывать купюру за купюрой. Это было похоже на взятку, и Мильнер, глядя на администратора, старался определить нужную сумму.

Когда отсчет дошел до тысячи долларов, администратор едва заметным кивком головы указал на то, что теперь его рады здесь видеть.

– Приветствую Вас в нашем ресторане, – отступил в сторону и характерным жестом пригласил нового посетителя пройти внутрь.

Преодолев это неожиданное препятствие на пути к высшему обществу, или точнее на временное вливание в него, Мильнер думал о том, что ему нужно хорошенько выпить. От жуткого волнения ему совершенно не хотелось есть. Но комплекс бедности заставлял его заказать какие-нибудь изысканные яства, чтобы подчеркнуть этим свою финансовую состоятельность. По сути, весь этот маскарад преследовал только одну цель – хоть раз, пускай даже фальшиво, но выглядеть богачом.

Шустрый официант принес несколько увесистых меню. Но что касалось алкоголя, то Мильнер не стал утруждать себя проблемой выбора. Тем более, что он все равно не разбирался в этих буржуазных напитках.

– Будьте добры, принесите мне бутылку белого вина. На Ваше усмотрение, – попросил он официанта и демонстративно отбросил винную карту.

Официант откланялся, а Мильнер принялся листать меню, в котором то и дело натыкался на причудливые названия блюд, не всегда понимая какие ингредиенты растительного или животного происхождения скрываются за ними. В итоге выбор пал на какой-то дорогущий куриный салат и самую обычную картошку пюре. Но в этот раз, естественно, название ее было необычным.

Довольно быстро вернулся официант с бутылкой марочного вина. Изящным жестом он налил совсем немного в бокал и предложил на дегустацию напряженно посматривающему по сторонам посетителю. Брюс сделал маленький глоток и после небольшой паузы одобрил выбор, действительно недурного на вкус, напитка.

Быстро осушив первый бокал вина, Мильнер протянул руку к бутылке, чтобы самостоятельно наполнить его заново. Но не успел он начать задуманное, как пред ним тут же возник официант, безмолвно предлагая свои услуги. Богач-самоучка хотел было смутиться своих манер и позволить официанту выполнить свой долг, но в последний момент изменил этот невыгодный для себя сценарий.

– Я сам! Благодарю Вас, – произнес он довольно дерзко, но не вульгарно.

Молодой человек учтиво откланялся и занял свое прежнее место, примерно в двух метрах от столика.

Мильнер наполнил бокал и в ожидании своего дорогого ужина продолжил осматривать немногочисленных посетителей, сидевших в зале.

Из всех присутствующих только он один сидел как на иголках. Никто кроме него не вертел головой по сторонам и не делал частых глотков, имеющихся у каждого напитков. Наоборот, все вокруг казались довольно неспешными и не проявляли никакого интереса ни к Мильнеру, ни к кому-либо еще. Два пожилых мужчины, практически не жестикулируя руками, тихо беседовали между собой. Женщина в красивом черном вечернем платье томно потягивала мартини, ожидая своего кавалера из уборной. Еще три человека, так же, как и он, в одиночестве, неспешно или даже лениво поглощали что-то из своих тарелок.

Хмель от выпитого вина и усыпляющая атмосфера в ресторане вскоре успокоили именинника, и тот, откинувшись на стуле, уже несильно выделялся среди остальных посетителей ресторана. Мильнеру даже немного взгрустнулось от того, что недавно бушующие в нем эмоции сменились каким-то смирением. Вроде бы он реализовал намеченные на сегодняшний вечер планы: вот он сидит среди толстосумов; как и они, окружен «слугами» готовыми по первому жесту чуть ли не подтирать тебе слюни; он ест обычную картошку за бешенные для него деньги и пьет вино, цена которого вынуждает убеждать себя, что его букет просто восхитителен. Всё как задумано. Но… Не достает драйва. Даже то, что он себя обанкротил этими нелепыми шалостями уже не вызывало острых ощущений. Брюс Мильнер улыбнулся. Внезапно вся эта затея показалась ему смешной и по-ребячески наивной. Он понимал, что в его жизни ничего не изменится. А деньги… Как ни странно, ему не было жалко выброшенных на ветер денег. Костюм и туфли станут напоминать о своеобразно отпразднованном дне рождения. И подумав о своих именинах, он тихо сам себе пропел «Хепи бёздей ту ю».

«Торт! Вот, что должно стать изюминкой празднования. А то что-то здесь очень тихо для веселого праздника – дня рождения».

Желание, умащенное определенным количеством денег, и вуаля – администратор с тортом в руках и еще четыре официанта для массовки, натянув фальшивые улыбки, поют Мильнеру эту заезженную песню «Хепи бёздей ту ю». Закончив свое хоровое пение, они стали аплодировать. Никто из посетителей не присоединился к овациям, чему Брюс несколько удивился. Он много раз видел в различных фильмах, как случайные участники подобного торжества непременно присоединяются к поздравлениям, хлопая в унисон с обслуживающим персоналом. Но те лишь повернули головы в сторону развернувшегося действа и, как только стихли голоса аниматоров, вернулись к своим прежним занятиям. Мильнер уже достаточно выпил и поэтому его не огорчил такой похоронный настрой богачей с каменными лицами. Ему даже стало забавно: «Да-а, с выражением эмоций у них здесь совсем плохо».

Тридцать восемь горящих свечей, которые были вставлены в небольшой торт, Мильнер задувать не стал. Немного полюбовавшись пламенем, одну за другой тушил пальцами, периодически облизывая их, чтобы не обжигаться. Он уже наигрался в «человека из высшего общества» и не боялся выглядеть вульгарно. Тем более он весьма щедро заплатил за свое бескультурье.

Бутылка вина, как и денежный лимит Брюса Мильнера, подходила к концу. Он хотел уже попросить счет, как официант, обслуживавший седого морщинистого господина, так же проводившего время в гордом одиночестве, преподнёс ему бутылку белого сухого вина.

– Это Вам с наилучшими пожеланиями от того месье, – поставил он на стол Мильнеру бутылку и чистый бокал.

Брюс посмотрел в указанную официантом сторону. Пожилой мужчина со сдержанной улыбкой поприветствовал именинника приподняв свой наполненный бокал. Мильнер с приятным удивлением на лице вытянул перед собой руки, обернув их ладонями вверх, приглашая таким образом за свой стол седого господина.

– Том Булье, – представился мужчина, подойдя к Мильнеру, – день рождения – это всегда хорошо. С его наступлением можно радоваться тому, что ты еще на один год стал опытнее. Примите мои поздравления! – добавил он, усаживаясь за стол именинника.

Мильнер был рад неожиданному повороту событий, но в то же время чувство нарастающего волнения стало растекаться по его разгорячённому алкоголем организму. Идя в «логово» толстосумов, он действовал импульсивно, и явно не предполагал, что один из них окажется его собеседником. Ведь подумай он об этом раньше, вряд ли ему хватило бы смелости на эту безумную инсценировку. Комплекс бедности был настолько велик, что ему казалось, будто любой из представителей этого высшего общества тут же определит его истинный статус. Он не был рождён в семье богатого аристократа и поэтому «люди из лимузинов» ему виделись инопланетными существами, обладающими чуть ли не сверхъестественными способностями. Тогда он ещё не знал, что это самые обычные люди, с таким же хрупким организмом и отличались от него только тем, что в сознании рабочего класса прослыли всемогущими.

Внимательно рассматривая своего нового друга, Брюс Мильнер в своём взбудораженном сознании принимал решение о том, как построить общение с человеком, который явно не считает свой сегодняшний ужин, с презентованием дорогущего вина незнакомцу, разорительным. У него был выбор: продолжать играть роль миллионера и лгать или же сразу рассмешить старика Булье своей сегодняшней авантюрой. Но неожиданный вопрос пожилого француза не оставил времени на раздумья.

– Pardonne moi¹, за мою нескромность, но что заставило Вас отмечать свой день рождения в гордом одиночестве? Вы еще достаточно молоды, чтобы предположить, будто не осталось в живых ни одного Вашего родственника или друга.

Мильнер был обескуражен тем, что речь Булье тактична, но одновременно с этим и несколько нагловата.

– Вы очень проницательны, мистер Булье, – с ироничной ухмылкой произнес Мильнер, уходя таким образом от ответа.

– Чем Вы занимаетесь, мистер Мильнер? – сам того не подозревая, задал «провокационный» вопрос Том Булье.

Переждав двухсекундную волну адреналина, которой обычно сопровождается стрессовая ситуация, Мильнер продолжил импровизировать. В этом деле за весь вечер он уже успел приобрести достойный опыт.

– Я занимаюсь бизнесом, – гордо и даже несколько высокомерно ответил Брюс, – в частности, у меня контрольный пакет акций курьерской компании «Экспресс Америка». Вы наверняка о ней слышали.

– Да, конечно, – восхитился Том Булье.

Действительно, старый француз не мог не знать о крупном монополисте в сфере пересылок всего на свете по всему свету. И нищеброд Брюс Мильнер не мог не заметить, как сильно зауважал его пожилой аристократ.

Поймав кураж, уже от своей проницательности, Мильнер решил удовлетворить свое любопытство, пока старина Том Булье, кем бы он ни был, находился в неведении и в его реальности это было очередное знакомство одного толстосума с другим. Брюс же в этом стечении судеб выступал в роли некоего афериста и собирался много лгать. Его даже начал распирать изнутри азарт. Ведь только его воображение могло установить границы изощрённости этой лжи.

Он стал расценивать своего нового друга из мира пафоса и больших денег как подопытного. У него впервые появилась возможность – вот так, из первых уст, узнать о жизни их сказочной. Как они там, на вершине Олимпа? Это же они могут себе позволить покупать бриллиантовые ожерелья своим женам и золотые соски для своих детей. Это они завсегдатаи таких вот недоступных для черни ресторанов, где платят за бутылку прокисшего винограда три месячные зарплаты какой-нибудь кассирши из супермаркета.

«Кто же ты, француз Том Булье?!»

Мильнер, как наркоман перед приемом очередной дозы, наслаждался предвкушением вот-вот откроющейся тайны.

– Чем занимаетесь Вы, месье Булье?

– У меня свои виноградники, – по-прежнему мило, лицемерно и с ярко выраженным французским акцентом произнес Том Булье.

«Здорово», – подумал Мильнер. Было бы более банально, если б он оказался местным банкиром, который старческими вечерами пропивает свою печень за счет посредничества в сфере оборота бабла в природе.

Но тут же изрядно выпившего Брюса насторожила длина паузы. Так будто на этом данная тема исчерпана. Но если подумать, то и ответ Мильнера был достаточно краток.

– Кстати, – неожиданно добавил Булье, – в этом ресторане прекрасно готовят улиток «По-бургундски».

– Что, простите? – удивился Брюс.

Пока он выстраивал в своей голове планы на дальнейший диалог, старый француз вдруг захотел поговорить об улитках по-какому-то там, по-бургундски. Как ни странно, но первое, о чем подумал Мильнер: «А их что, едят?!». Он не так сильно удивился бы мидиям «по-корейски». Хотя и к морепродуктам он относился несколько брезгливо.

– Улитки по-бургундски, – повторил Булье, – я их просто обожаю. Они прекрасно сочетаются с этим вином «Chablis» 1975 года. Я, пожалуй, возьму себе. И надеюсь, Вы мне не откажете, я хотел бы Вас угостить.

Пользуясь всё той же тактичной наглостью, не дожидаясь ответа именинника, он элегантным жестом подозвал официанта, который тут же был к его услугам.

– Две тарелки «Escargots de Bourgogne²».

В ответ от официанта прозвучало короткое: «Oui, monsieur³», и тот удалился.

– Вы не поверите, но и это вино, и эти улитки с одной виноградной плантации. И как Вы думаете, откуда?

– Из Бургундии, наверное, – едва не срываясь на смех, ответил Мильнер.

И как же он был рад, что его ироничная шутка нашла подтверждение.

– Да, Вы абсолютно правы, – восторженно произнес старый винодел.

Мильнер очень хотел рассмеяться, и только неимоверные внутренние усилия заставляли его остаться в рамках приличия.

– Как это символично.

– Да уж, – неожиданно засмеялся сам француз, – тем более здесь, в Америке, в Нью-Йорке – сквозь смех добавил Булье, – плюсы современной логистики. Но в этом, я уверен, Вы разбираетесь куда лучше меня.

«Ах, да», – вспомнил Мильнер, – «Я же владелец крупной логистической компании!»

Но являясь даже рядовым сотрудником, винтиком внутри этого огромного механизма, он, действительно, был более компетентен в области доставок и пересылок.

– Я заинтригован, – сказал Брюс, выдержав небольшую паузу, чтобы весельчак Том Булье успел от души насмеяться.

– Простите? – теперь уже пришлось уточнять французу.

– Мне интересно, какой будет вкус этих улиток. Мне раньше не доводилось употреблять их в пищу.

– О, мистер Мильнер, по белому Вам завидую! Я же впервые попробовал их, когда мне было ещё лет семь. Их бесподобно готовила моя бабушка.

– Позвольте я угадаю, – широко улыбнулся Мильнер, – Вы родом из…

– Oui! Да, мой дорогой друг. Из Бургундии. Я родился в прекрасном городке Пьер-де-Брес, недалеко от Дижона…

И старик Том еще несколько минут расписывал красоты тех дивных мест и хвастался историей сорта винограда, который растет только в их родовом поместье.

«Он явно гордится тем, что родился в этой провинции с поэтичным французским названием, и говорит так, будто это его единственное достижение в жизни», – смеясь в душе думал Брюс Мильнер.

– Что Вы делаете в Нью-Йорке? – спросил он у француза Булье, вдруг почувствовав себя хозяином этой земли.

Брюс родился и вырос в этом тесном городе. Тупые американские ТВ-шоу, когда-то украли ум его матери, а алкоголь и наркотики довольно рано жизнь его отца. Тот умер, когда Мильнеру было всего пять лет. Ему еще не исполнилось и четырнадцати, когда его мать оказалась в клинике для душевнобольных с диагнозом «маниакально депрессивный психоз». Спустя год одна из ее многочисленных попыток суицида оказалась успешной. Ему рано пришлось повзрослеть. Оставшись круглым сиротой, Брюс перестал посещать школу и, как миллионы американцев, стал просто выживать. И конечно же, мечтать о том, что когда-то его родной мегаполис, город больших возможностей, подарит ему шанс разбогатеть. Заработать целый миллион американских долларов.

К шестнадцати годам Мильнер знал схему Нью-Йоркского метро лучше, чем его проектировщик. К двадцати мог рассказать об автомобильных пробках лучше любого спутникового навигатора. В тридцать лет он был амбициозен и еще полон энтузиазма. После тридцати пяти, разочаровавшись в своем юношеском максимализме и страдая от комплекса нищеты, Брюс Мильнер носил только эту «медаль» – коренного жителя знаменитого Нью-Йорка. Того города, в котором цинизм и жестокость оправдали типично американской фразой: «Это всего лишь бизнес. Ничего личного».

И сейчас скромный аристократ из Бургундии общался не просто с владельцем «Экспресс Америка», но и с самым что ни на есть Нью-Йоркцем. Стало быть, они на его территории.

Булье явно не ожидал подобного вопроса. Он даже замешкал с ответом на какое-то время. Это были те самые секунды, которые нужны человеку на самоидентификацию.

– О, мистер Мильнер, Вы подумали, я турист, – шутливо воскликнул Булье, – Нет! Мои родители переехали на Манхэттен, когда решили, что мне лучше поступать в престижный американский университет. Это было очень давно, – добавил он с наигранной ностальгией, – Вот этот французский ресторан был открыт в июне 1972 года моим отцом Жан-Клодом Булье…

– Как раз, когда вы эмигрировали из Бургундии, – с явным оттенком наглости перебил француза очень местный американец, – Так это Ваш ресторан?! – уже снисходительно с поддельным изумлением добавил Мильнер.

– Oui, monsieur⁴, – улыбаясь, слегка наклонил голову, как умеют только французы, шестидесятивосьмилетний Том Булье.

И сколько бы теперь не распинался пожилой месье, даже своими красочными речами он не сможет убедить Мильнера, да и самого себя, в том, что он местный. И пусть этот ресторан с сильно завышенными ценами на еду старше самого Брюса, каждый из них понимал, или как минимум ощущал инстинктивно, кто у кого в гостях.

– O! Voilà⁵! – обрадовался Булье, когда официант принес две тарелки с большими виноградными улитками.

Аромат специй был весьма приятный. Но как принято есть это существо-ногу Мильнер не имел понятия.

– Сейчас во многих ресторанах их едят при помощи специальных щипцов. В моём заведении они тоже есть. Но я предпочитаю тот способ, который использовал в детстве.

Вычурный до этого, оперирующий пафосными словами аристократ взял в левую руку улитку, в правую обыкновенную шпажку для канапе, выковырял из панциря его жителя и, недолго думая, без фетишистских прелюдий, принялся его пережёвывать. При этом буквально на две секунды закрыл глаза, демонстрируя этим, что сваренная улитка с чесноком и сыром невообразимо вкусна. Затем взял со стола бокал белого сухого вина, но в этот раз, перед тем как сделать первый глоток, потратил какое-то время на забаву со своим обонянием.

– Попробуйте, – предложил Булье, принимаясь за следующую улитку.

Мильнер, следуя примеру старого француза, извлек из раковины маленький скукоженный кусочек серо-коричневого мяса улитки и несмелым движением поместил его между зубами.

Буквально через мгновение он обнаружил, что все не так ужасно, как ему казалось. Вместо абстрактного, но очень мерзкого вкуса, которым воображение Мильнера наделило этого моллюска, его рецепторы индексировали соль, чеснок и острый перец. Сочетание этих специй можно встретить в тысячах кулинарных блюд. Что же касалось вкуса самой сваренной в собственном доме улитки, то дегустатор-дебютант не смог разобрать его вовсе. По консистенции мясо головоногого существа можно было сравнить с прожилками куриных ножек – прожевать практически не реально, поэтому добыча подобного рода проглатывается почти сразу.

Убедившись в том, что это кулинарное чудо вполне съедобно, Мильнер стал поглощать улиток по-бургундски увлеченно, со свойственным ему азартом. Тем более, что вино, предложенное гурманом Булье, и в самом деле превосходным образом сочеталось с этими солеными кусочками «куриных прожилок».

– Мерси боку⁶, мистер Булье, за сие экзотическое угощение, – произнес Брюс, вытирая губы тканевой салфеткой, – думаю, при следующем посещении Вашего славного заведения я продолжу знакомство со смелой французской кухней.

Ему ещё очень хотелось что-нибудь съязвить на счет лягушачьих лапок, но даже в таком откровенно пьяном состоянии ему удалось воздержаться от хамства.

– Всегда Вам рады, мистер Мильнер, – учтиво поклонился Булье, – ещё раз, примите мои поздравления! Кстати, сколько Вам исполнилось? – спросил он, поднимая бокал с вином.

– Тридцать восемь, – коротко ответил именинник.

– Тридцать восемь, какой прекрасный возраст, – протяжно произнес старый француз, – когда мне было тридцать восемь лет, я еще мог совершать прекрасные глупости…

– Например? – с не поддельным интересом спросил Мильнер, оборвав своего собеседника на полуслове.

Том Булье на заинтересованность молодого американца улыбнулся так радостно и воодушевлённо, будто ждал такого благодарного слушателя всю свою жизнь.

– В тридцать восемь лет, мой дорогой друг, я женился в пятый, и к слову, в последний раз.

Предугадывая реакцию Мильнера, старина Том сделал умышленную паузу, смакуя эффект от удачно начала своей истории.

Закоренелый холостяк Мильнер округлил глаза от удивления.

– О, как же она была прекрасна! Молоденькая американка с бразильскими корнями. Ей было тогда всего двадцать лет, – предался воспоминаниям любвеобильный эмигрант, – Она была необыкновенной!

– Сколько же Вам было лет, когда вы женились впервые? – широко улыбаясь, спросил Мильнер.

– Двадцать два года, – неожиданно погрустнев ответил Булье, – но эта глупость мне не принадлежала, – добавил он, погрузившись на этот раз в печальные воспоминания.

– Неужели классика аристократического бытия?! – насмешливо спросил циничный американец.

– C'est la vie⁷, – уже улыбаясь, но по-прежнему с легкой тоской в глазах, ответил Том Булье на эту колкость.

– Сколько же у Вас детей? – задал напрашивающийся вопрос Мильнер.

– Ни одного! – весело ответил на ожидаемый вопрос старина Томас, – никогда не было и абсолютно точно никогда не будет! – добавил он с каким-то горделивым наслаждением.

Мильнер в очередной раз выразил удивление, на что тут же среагировал его собеседник.

– Природа всё сама решила, – практически пропел Булье, – моя вторая жена потратила кучу денег на разных специалистов, чтобы те помогли расшевелиться моим ленивым сперматозоидам. Но к счастью, в те времена медицина оказалась бессильна.

– Не любите детей? – уважительно спросил Брюс, так как и сам не относился к числу заядлых педагогов.

– Терпеть не могу! – по-стариковски ворчливо прохрипел Булье, впервые настолько явно показав свое истинное лицо, – от них слишком много шума пока они маленькие и бесконечная нервотрепка на протяжении всей последующей жизни.

– А как же стакан воды на старости лет? – язвительно подметил Мильнер, хоть и сам разделял взгляды эгоистичного старика.

– Жюль, воды! – демонстративно громко распорядился Булье.

– Une seconde⁸, – прозвучало в ответ, и уже через считанные секунды официант принес графин с водой и два вычурных бокала.

– Как видите, с этим нет никаких проблем, – самодовольно сказал француз, – а Вы, мистер Мильнер? У Вас есть дети?

– Нет, – спокойно ответил Брюс, – признаться, я тоже не нахожу ничего привлекательного в последствиях инстинктивного порыва. Да и отношения с женщинами не стремлюсь доводить до брачного контракта.

После слов Мильнера красное от выпитого вина лицо Тома Булье запечатлелось в искреннем восторге. Его взгляд походил на тот, которым обычно смотрят профессора на своих талантливых учеников. И подпитавшись порцией цинизма своего молодого единомышленника, старик с воодушевлением начал рассказывать о своей, ныне покойной, сестре: о том, как она имела глупость нарожать кучу детей, и каким кошмаром это для нее вылилось… В другой раз Брюс смог бы дослушать эти душевные причитания, но в данный момент алкоголь в его организме достиг того уровня, когда только неимоверные усилия и скорость реакции могут помочь избежать конфуза.

Так часто бывает, что изрядно выпивший человек, не осознавая своего алкогольного отравления, продолжает вливать в себя спиртные напитки до тех пор, пока в одно короткое мгновение его сознание и набитый чем угодно желудок не выразят свой решительный протест.

Подобное произошло и с Брюсом Мильнером. Под воздействием выпитого за этот насыщенный вечер вина и пива, съеденные в этом пафосном ресторане блюда стали просится наружу. В первую очередь улитки по-бургундски.

Опасаясь, что угощения могут в любой момент вернуться на стол, Мильнер вставая резким движением отставил стул и направился к ближайшему официанту.

– Уборная, – сказал он коротко, дабы не спровоцировать извержение улиток прямо на молодого человека.

Быстро сориентировавшись в ситуации худощавый парень с характерным французским носом аккуратно подхватил пьяного гостя под локоть и вместе с ним отправился к дверям туалета.

– Вам нужна моя помощь? – учтиво поинтересовался официант.

– Мерси боку! Дальше я сам, – так же, практически не размыкая губ, сказал Брюс, уже самостоятельно входя в заранее открытую для него дверь.

Ввалившись в ближайшую кабинку, Мильнер опустился на колени перед белоснежным керамическим унитазом.

– Гребаные улитки! Какую дрянь только не запихивают в себя люди, – тихо пробормотал он после того, как проблевался.

Затем, опершись спиной на перегородку кабинки и вытянув ноги вперед, Мильнер закрыл крышку унитаза и спустил воду.

– Праздник удался, – хрипло засмеялся именинник.

Наигравшись до рвоты в золушку-миллионера, Брюсу хотелось просто телепортироваться в свое скромное жилище, минуя прощальные рукопожатия с Томом Булье и оплаты по счету.

– Какая ирония, – продолжил он общение с самим собой, – мне придется заплатить в три дорога за еду, которую даже не успел переварить мой желудок. А эти проклятые улитки?! Кто вообще додумался их есть? Не иначе как бабушка этого кретина Булье. Мой организм был явно неготов к этой засоленной резине! «Мистер Мильнер, если Вы не против, я угощу Вас. Они прекрасно сосчитаются с этим вином…», – перекривлял он француза, – Как ловко он уболтал меня съесть эту дрянь!

Последняя фраза этого эксцентричного монолога, казалось, молнией разразилась в его сознании. Он испытал ощущения подобные тем, что испытывает ученый математик, решив наконец одну из сложнейших задач, над которой бился много долгих лет.

Выходец из бедной неблагополучной семьи Брюс Мильнер последние годы своей жизни страдал от того, что упирается в непреодолимую стену безысходности. Он мечтал разбогатеть, и его нельзя было упрекнуть в безынициативности или бездействии. Он много раз выстраивал различные бизнес планы и бросал все силы и доступные ему средства на их реализацию. Но каждый раз наивный предприниматель терпел неудачу за неудачей по банальным и распространённым причинам – нехватка оборотных средств и отсутствие по-настоящему грандиозной идеи.