Избранное. Потрясение оснований

Оглавление

Пауль Тиллих. Избранное. Потрясение оснований

Мужество быть

Глава I. Бытие и мужество

Мужество и стойкость: от Платона до Фомы Аквинского

Мужество и мудрость: стоики

Мужество и самоутверждение: Спиноза

Мужество и жизнь: Ницше

Глава II. Бытие, небытие и тревога

Онтология тревоги

Смысл небытия

Взаимозависимость страха и тревоги

Типы тревоги

Три типа тревоги и природа человека

Тревога судьбы и смерти

Тревога пустоты и отсутствия смысла

Тревога вины и осуждения

Смысл отчаяния

Эпохи тревоги

Глава III. Патологическая тревога, витальность и мужество

Природа патологической тревоги

Тревога, религия и медицина

Витальность и мужество

Глава IV. Мужество и соучастие (мужество быть частью)

Бытие, индивидуализация и соучастие

Коллективистские и полуколлективистские проявления мужества быть частью

Неоколлективистские проявления мужества быть частью

Мужество быть частью в обществе демократического конформизма

Глава V. Мужество и индивидуализация (мужество быть собой)

Возникновение современного индивидуализма и мужество быть собой

Романтические и натуралистические формы мужества быть собой

Экзистенциалистские формы мужества быть собой

Экзистенциальная позиция и экзистенциализм

Экзистенциалистская точка зрения

Утрата экзистенциалистской точки зрения

Экзистенциализм как бунт

Экзистенциализм сегодня и мужество отчаяния

Мужество и отчаяние

Современное искусство и литература: мужество отчаяния

Мужество отчаяния в современной философии

Мужество отчаяния, свойственное нетворческой экзистенциалистской позиции

Границы мужества быть собой

Глава VI. Мужество и трансцендирование (мужество принять принятие)

Сила бытия как источник мужества быть

Мистический опыт и мужество быть

Встреча Бога и человека и мужество быть

Вина и мужество принять принятие

Судьба и мужество принять принятие

Чистая вера и мужество быть

Мужество быть как ключ, открывающий дверь само-бытия

Небытие открывает дверь бытия

За пределами теизма

Бог над Богом и мужество быть

Любовь, сила и справедливость. Онтологический анализ и применение к этике

Предисловие

I. Проблемы, путаница, метод

Проблемы внутреннего содержания понятий «любовь», «сила» и «справедливость»

Проблемы связи между любовью, силой и справедливостью

II. Бытие и любовь

Онтологический вопрос

Онтология любви

III. Бытие и сила

Бытие как сила бытия

Феноменология силы

Сила и насилие

Онтологическое единство любви и силы

IV. Бытие и справедливость

Справедливость как форма бытия

Принципы справедливости

Уровни справедливости

Онтологическое единство справедливости, силы и любви

V. Единство справедливости, любви и силы в межличностных столкновениях

Онтология и этика

Справедливость в межличностных столкновениях

Единство справедливости и любви в межличностных столкновениях

Единство справедливости и силы в межличностных столкновениях

VI. Единство силы, справедливости и любви в отношениях внутри групп и между группами

Структуры силы в природе и обществе

Сила, справедливость и любовь в столкновениях социальных групп

VII. Единство любви, силы и справедливости в их отношении к предельному

Бог как источник любви, силы и справедливости

Любовь, сила и справедливость в святом сообществе

Потрясение оснований

Предисловие

1. Потрясение оснований

2. Два порядка нашей жизни

3. Парадокс блаженств Нагорной проповеди

4. Два раба Яхве

5. Размышление о тайне времени

6. Бегство от Бога

7. Глубина существования

8. Скоротечность жизни

9. И природа оплакивает утраченное благо

10. Опыт святости

11. Иго религии

12. Смысл провидения

13. Знание через любовь

14. Делание истины

15. Теолог{ Эту проповедь, как и две последующие, я читал, памятуя в особенности об изучающих теологию.} (часть 1)

Теолог (часть 2)

Теолог (часть 3)

16. Свидетельство от духа к духу

17. Иисус, про которого говорили, что он – Христос

18. Ожидание

19. Вы приняты

20. Рожденный в могиле

21. Уничтожение смерти

22. Вот, я делаю новое

С. В. Лёзов. Теология культуры Пауля Тиллиха

Отрывок из книги

В соответствии с условиями фонда Терри эти лекции должны касаться вопросов религии в свете науки и философии. Поэтому я выбрал понятие, в котором сошлись воедино теологические, социологические и философские проблемы, – понятие «мужества». Это одно из важнейших понятий, помогающих осмыслить человеческую ситуацию. Мужество относится к сфере этики, но оно коренится во всем многообразии человеческого существования и в конечном счете в структуре самого бытия. Для того чтобы понять «мужество» этически, следует прежде рассмотреть его онтологически.

Необходимость выхода за рамки этики проявляется со всей очевидностью в одном из древнейших философских споров о мужестве – в диалоге Платона «Лахет». В ходе диалога несколько первоначальных определений отвергаются. Тогда Никий, знаменитый полководец, делает еще одну попытку. Ему, как военачальнику, следовало бы знать, что такое мужество, и уметь правильно определить его. Однако предложенное им определение, как и все прочие, оказывается несостоятельным. Если, как он утверждает, мужество – это знание о том, «когда следует опасаться и когда дерзать», то вопрос приобретает универсальный характер: ведь чтобы ответить на него, необходимо обладать «знанием обо всем добре и зле во всех их проявлениях» (199 с). Но такое определение противоречит предыдущему утверждению о том, что мужество – лишь часть добродетели. «Значит, – заключает Сократ, – мы не выявили, что же такое мужество» (199 е). И это весьма серьезная неудача для сократического способа мышления. Ибо для Сократа добродетель – это знание: тот, кто не знает, что такое мужество, не может действовать в соответствии с истинной природой мужества. Однако эта неудача Сократа гораздо важнее, чем большинство, казалось бы, удачных определений мужества (даже тех, что принадлежат самому Платону или Аристотелю). Ибо эта неудавшаяся попытка определить мужество как добродетель среди других добродетелей выявляет один из основополагающих вопросов человеческого существования. Эта неудача показывает, что понимание мужества основано на понимании того, что такое человек и его мир, на понимании структур и ценностей этого мира. Лишь тот, кто обладает знанием об этом, знает, что следует утверждать, а что отрицать. Этический вопрос о природе мужества неизбежно приводит к онтологическому вопросу о природе бытия. И наоборот: онтологический вопрос о природе бытия может быть задан как этический вопрос о природе мужества. Мужество может показать нам, что такое бытие, а бытие может показать нам, что такое мужество. Поэтому первая глава этой книги называется «Бытие и мужество». Вряд ли я сумею сделать то, что не удалось Сократу. Но, возможно, мужество риска при том, что моя попытка почти наверняка обречена на провал, снова пробудит живой интерес к этой сократовской проблеме.

.....

Ницше в «Заратустре», подобно философам прошлого, считает, что «воин» (которого он отличает от простого солдата) являет выдающийся пример мужества. «Что хорошо? – спрашиваете вы. – Хорошо быть храбрым» (I, 10), а не стремящимся к долгой жизни и покою, а все это из-за любви к жизни. Смерть воина и зрелого мужа не станет упреком миру (I, 21). Самоутверждение есть утверждение и жизни, и смерти, которая составляет часть жизни.

Добродетель для Ницше, как и для Спинозы, – это самоутверждение. В главе «О добродетельных» Ницше пишет: «Ваша добродетель – это ваше самое дорогое дитя. В вас есть жажда кольца; чтобы снова достичь самого себя, для этого вертится и крутится каждое кольцо» (II, 27). Эта метафора лучше, чем любое определение, передает тот смысл, которым философия жизни наделяет самоутверждение: «Само» обладает собой, но в то же время оно старается достичь себя. Здесь «conatus» Спинозы становится динамическим, так что, обобщая, можно было бы сказать, что философия Ницше есть возрождение философии Спинозы на языке динамики: «жизнь» Ницше заменяет «субстанцию» у Спинозы. И это можно с полным правом сказать не только о Ницше, но и о большинстве сторонников философии жизни. Истина добродетели в том, что «Само» находится внутри нее, а не остается «внешней вещью». «Пусть именно ваше "Само" отразится в ваших поступках, как мать отражается в ребенке: таково должно быть ваше слово о добродетели!» (II, 27). И в той мере, в какой мужество есть утверждение человеком своего «я», мужество есть наиболее добродетельная добродетель. «Я», чье самоутверждение – это добродетель и мужество, есть «я», преодолевающее само себя: «И вот какую тайну поведала мне сама жизнь. "Смотри, – сказала она, – я всегда должна преодолевать самое себя"» (II, 34). Выделяя последние слова, Ницше указывает на свое намерение дать определение сущностной природе жизни. «…Там жертвует жизнь собой – из-за власти!» – продолжает он и этим показывает, что, по его мнению, самоутверждение включает самоотрицание, но не во имя отрицания, а во имя самого великого, какое только возможно, утверждения, которое он называет «властью». Жизнь творит и жизнь любит то, что она сотворила, – но вскоре она с неизбежностью оборачивается против своих творений: «так волит моя [жизни] воля». Поэтому неправильно говорить о «воле к существованию» или даже о «воле к жизни»; надо говорить о «воле к власти», т. е. о воле к большей жизни.

.....