Читать книгу Пролог истории - Паулюс Хичхок - Страница 1

История совести

Город стоял на утесе пролива Гранд-Покоро, заливался дождем и очищал свои улицы от мусора и грязи, что копились здесь до следующих сильных и долгих осадков раз в месяц.

Основанный неизвестным плотником, а названный в честь первого известного жителя, Джоуна Бинарто Покоро, якобы открывший пролив первым, город представлял собой смесь викторианской архитектуры с готическим стилем постройки, распространенный на этой земле в далеком уже 16 веке от наплыва Мора. Бедные улочки от краев города медленно переходили в круг домов более зажиточных жителей, хоть даже и им было далеко до благосостояния дворян, живущих в центре этого, если так можно было выразиться, здешнего центра губернии. До ближайшего населенного пункта было расстояние в двадцать гороф, что затрудняло связь с внешним миром и делало этот населенный пункт глушью несусветной.

Потрёпанные стены домов бедного квартала, изуродованные многочисленными дождями, были покрыты отлупившейся краской, тут и там обнажающей гнилые доски, не видавшей ухода уже много лет. При каменных основаниях зданий разрастался мох, разрушая их. Этим жилища больше были похоже на бараки, которые стояли на груде камней. Каменные дома были в разводах грязи, и вездесущая сырость давала им вид скал с оконными проёмами. На всех зданиях была черепица, но у большинства она потрескалась от старости, пропуская всю влагу на чердаки, а оттуда в комнаты, холлы и кухни домов. Мостовые были словно после урагана – грязь, мусор и отходы никто даже не пытался убрать с улицы. Смысла не было. Все равно всё вернется на свои места.

Запах гниения витал на тесных улочках захудалого квартала городка. Его поддерживали пьяные работники. Они знали только одно – отработать своё и напиться от немого, внутреннего горя, бушующего незаметно для них самих. Здесь не было ни ночи без их нечленораздельных, веселых песен, наполненные никому не известным смыслом.

Всё это было только в бедном округе. У более богатых пусть крыши и были покрыты новой черепицей, а улицы чисты, люди являлись в душе своей страшнее любой картины в темных улицах внешних кварталов города. Многие люди слышали, и даже видели, насколько высокомерны господа из центральных улиц. Их поведение объяснялось социальным положением, ведь на них держалось большая часть населения Покоро.

Сложная социальная обстановка между богатыми и простыми людьми делала атмосферу города не слишком дружной и радующей. Преступность и халатность губернаторов делало своё черное дело. Неудивительно как город получил прозвище «Weruio», что означало, по коренному языку здешних жителей, выгребную яму.

Однако, рано или поздно, всё меняется.

Пусть и не в так заметно как хотелось бы.

***

Прозвучавший колокольчик, висевший над дверью, прощально звякнул владельцу книжного магазина до завтрашнего дня и замер, готовясь снова пропеть в любой момент, чтобы оповестить о приходе или уходе из помещения очередного человека.

Мария потянулась за столом и легла на спинку стула. Лампа Кольвина висела прямо над ней и излучала желтоватый цвет. Из-за неё казалось, будто время сейчас более позднее, чем есть на самом деле. Наглые тени были темнее и намеревались вовсе захватить весь холл, полностью игнорируя тщетные попытки лампы сохранить лидерство. Массивные шкафы, тянулись вверх прямо до потолка и забитые книгами, были словно на стороне темного бунтовщика, всячески оберегая своего союзника от слабеющего противника. Раскиданные на столе листы пожелтевшей бумаги, на которых были заметки полугодовой давности, при таком раскладе читались с трудом. Чтобы зазря не напрягать глаза, девушка, что была тут младшим помощником, решила поработать с ними завтра, благо задача, на неё возложенная, была не срочная. Всего-то просмотреть записи и по ним расставить книги по полкам в последовательности года издания.

Девушка вздохнула. Убрав свои длинные, светлые волосы назад, Мария встала из-за стола и осторожно начала своё шествие в утробах маленького, но до удивления ёмкого, магазина. Всюду были стеллажи, заполненные произведениями, пособиями и учебниками. Но содержимое их практически никто не читал в этом городе. Здесь они стояли будто для галочки. Словно придет какой-нибудь ревизор с целью проверить этот город в наличии книг. Ими никто не интересовался, и всё дело тут стояло только на заказах бумаги, спрос которого здесь рос и давал внушительную прибыль. Но вместе с ней, отчего-то старый владелец лавки, Мэтт Фортстон, заказывал и книги, будто придет время, когда изменятся времена и их начнут здесь покупать. Сама Мария хотела бы чтобы это произошло, но увы, здесь захватил рынок только ром, виски и коньяк, льющиеся рекой по глоткам людей до полной горячки. И ситуация не менялась с рождения девушки на свет в этом городе. Будто слой пыли на книгах говорил о полном разложении человека как социального существа в этом городе.

Когда она родилась, Мария была уже без отца. Он ушел, узнав о беременности своей девушки – мамы Марии. О нем, девочке мама рассказывала мало, да и ребенку была не слишком интересна судьба человека, который бросил их. Сам факт принятия решения матери растить девочку самой, без кормильца, было для этого города очень неожиданным. Все нежелательные дети, появившиеся здесь на свет, сами родители, если они ещё могли так называться, отдавали в детские дома, условия в которых были воистину ужасающими. Взросшие на суровых нравах приюта и улиц Покоро, такие молодые люди легко находили себя в барах, забегаловках и в бандах, заполонившие насквозь прогнивший город.

Но Марии повезло с матерью. Она растила, воспитывала её и давала всё, чтобы чаду было хорошо в этом убогом месте. Детство – это единственное светлое время, которое помнила Мария. Беззаботность, счастье, постоянно появляющееся в моменты, когда мама приносила совсем незначительную вещь. Или интересная беседа, когда Мария узнавала что-то новое. Будучи всего лишь продавщицей овощей, её матери удалось дать ребенку то, чего не хватало в детстве многим людям, растущим в Покоро. Однако, чем старше становилась девочка, тем сильнее сгущались краски мира, окружающий её. Тогда она стала замечать, как тяжело её маме нести ношу единственной кормилицы их маленькой семьи. Как тяжело жить в этом городе. Затем последовали другие открытия, возникающие перед ней по мере её взросления. Наглость. Равнодушие. Корыстность. И другие грехи человека, в явной форме видные в действиях людей, окружающих её. Словно сдернули радужную пленку с глаз и показали истинные очертания этого места. Это давало преимущество окружающим, что знали все нюансы одурачивания людей почти с пелёнок. Но самые ранние годы жизни девушки дали тот самый стержень, ценности и принципы, на которых она жила. Мария хотела быть похожа на маму, у которой была необъяснимая для дочери сила воли. Возможно, из-за этого девушка и переняла любовь матери к книгам.

Девочка удивлялась в детстве – откуда же эта привязанность к ним? Лишь со временем она смогла понять это. Книги не болтают, когда не надо. Они будут говорить только то, что знают. Умные и не назойливые, они стали лучшими друзьями девушки, растущей в темном мире, которого она ещё тогда не знала. А когда стала известна для ребенка истинное лицо города, книги помогли ей сохранить себя и восполнить пустоту внутри, что увеличивалась в размерах с взрослением Марии. Всё более и более погружаясь в книги этики, социологии и просто правдивых, а иногда сказочных историй, девушка все сильнее и сильнее была меньше похожа на своих сверстников своим мировоззрением. Из-за этого ей сложно было найти общий язык со своими одногодками.

И с недавнего времени собеседника она находила всегда одного – книгу.

Потому что мама однажды пропала. Когда девушке было пятнадцать лет.

***

Закрыв ставнями витрины магазинчика с гордым названием «Книжный осьминог», Мария проверила, хорошо ли они держатся и, убедившись в этом, закрыла дверь. Положив ключи в свой нагрудный карман, девушка пошлепала по лужам, кутаясь в свой старенький кожаный плащ как можно сильнее. Узкая улица, на которой находились магазины разного назначения и такого же состояния, была безлюдна в это время суток. Именно в такое время Мария любила уходить с работы, когда на улицах никого не было. Рабочие освобождались со своей рабочей каторги в семь или восемь часов, а сейчас было только шесть двадцать пять. Но, тем не менее, Мария торопилась в свою комнату, которую она снимала всего за шесть кепро. Добрая хозяйка гостиницы дала ей разрешение снять её, когда девушка была не в состоянии платить. Таких людей как миссис Хекарт было мало в Покоро, и Мария благодарила судьбу, когда они встретились.

После пропажи мамы, и тщетных попыток найти её, местная администрация хотело принять решение, совершенно не гуманное по поводу девушки – отдать квартиру в пользу государства. А саму Марию отдать в детский дом на три года до совершеннолетия. Любые разговоры по поводу других предложений не рассматривались. Даже подростку было ясно, что после трех лет в стенах, называемые домом для покорских детей, у неё не будет ни денег, ни места для жилья. Будучи единственной владелицей этой квартиры, она поступила просто – записала во владельца одного ей знакомого, мистера Цуварло, которого мама знала очень хорошо и доверяла ему, и продала эту недвижимость от его лица. Предварительно девушка попросила расписку на договор между ним и ей. Но подлый удар от этого, ещё тогда считавшегося, друга отобрал у неё все, что тогда оставалось. Выброшенная на улицу, Мария была без всего, кроме одежды и спрятанного листочка, дающего надежду на возмездие Цуварло.

Город пусть был не процветающим, однако найти работу здесь было возможно, даже будучи несовершеннолетней. Подрабатывая то тут, то там, она ночевала в старых, заброшенных развалинах городка, а питалась дешевыми обедами забегаловок, на вкус далекий от нормальной еды. Умываясь дождевой водой, которую Мария собирала благодаря большой воронке, поставленной на крыше ею же, она, к своему удивлению, выглядела, бывало, лучше, чем другие люди Покоро, бродившие как ожившие мертвецы на грязных улочках этого города. Так могло продолжаться всю оставшуюся жизнь Марии, если бы не один, как далее выяснилось, счастливый случай.

Когда девушка нашла работу продавца овощей и проработала там некоторый срок, она познакомилась со многими людьми. Многие, конечно, были молчаливыми и угрюмыми персонами, совершенно не интересовавшиеся делами, вкусами других людей. Зато меньшая часть, состоящая больше из пожилых людей, была более общительна и замечала, что Мария отличается от её сверстников. Они это понимали в отношении к ним, в обращениях, и манерах, не свойственные подросткам в развалившихся улицах бедного квартала. Среди них была и миссис Хекарт.

Она приходила по средам и субботам – закупить продуктов для постояльцев своей маленькой гостиницы. Миссис Хекарт почти всегда была в старенькой, широкой, но до сих пор красивой шляпке; одетая в платье, которое всегда было какого-нибудь сдержанного, однако не темного цвета; являющейся пожилой и до сих пор яркой персоной для этого городишка. Марии часто казалось, что женщина была не местной – приезжей, будто из самой столицы королевства Эмирия – Цефубо. Так они познакомились, и всё больше узнавали друг о друге. Однажды, когда они заговорили про проблемы жилья и давали свои примеры из жизни, Мария совершенно случайно бросила слово, которое давало понять, что у неё нет нормальной крыши над головой. А когда миссис Хекарт попросила разъяснений, девушка была удивлена неравнодушием хозяйки гостиницы. После пояснения всех деталей от Марии, хозяйка практически сразу предложила комнату для своей новой знакомой, притом, что ей было все равно, есть ли деньги у девушки или нет. Над таким предложением даже думать не надо было, чтобы понять, что от такого не отказываются. Особенно в положении Марии.

Она согласилась. Именно так она получила своего первого друга, помнящего ещё поколение Морей.

***

Внезапное появление группы собутыльников, повернувшие в сторону Марии из-за угла улицы, предвещало не очень приятную встречу с мужчинами средних лет. По их одежде можно было понять, что они не работающие, но вечно подрабатывающий народ. На мгновение, сбившись с шага, девушка пошла навстречу группе нетрезвых и очень довольных людей. Другой путь к гостинице пролежал через ещё более худшие места, через квартал Новых рынков, и она надеялась, что эти люди, с которыми ей «посчастливилось» встретиться будут адекватными по отношению к ней, нежели были её худшие опасения. Приблизившись к ним, Мария почувствовала мощный запах перегара. Он был столь силён, что пришлось задержать дыхание, чтобы не закашлять. Вдруг из того же угла улицы вышел человек, тоже пьяный, бросающегося в глаза своей одеждой – дорогой и чистой, другой касты людей этого города. Наверняка так и было – высокий воротник, плащ бирюзового цвета, высокие, синие сапоги и перчатки, находившиеся в его левой руке. В правой находилась бутылка бренди. По этикетке – очень дорогого. Он приблизился к группе и заорал на всю улицу, что вновь приглашает всех в другое заведение за свой счет. Ему же вторили, что его уважают, и стали, чуть ли не кланяться ему под ноги, умудряясь называть его братом. Мария прекрасно понимала, что это всего лишь нетрезвая ложь, подстегивающаяся обычной жаждой нового количества спиртного. А вот человек, сын дворянина, как было уже ясно, этого явно не знал и с наглой улыбкой шёл вместе с ними, думая, что весь мир таким способом будет у него под ногами. Уставившись в землю, девушка поспешила пройти мимо, чтобы не попасться сильно им в глаза. Почти пройдя их, когда группа осталась позади, вдруг кто-то внезапно схватил её за рукав и повернул силой к себе.

Мария резко развернулась. Возмутившись, она хотела уже сразу перейти к предупреждению. Но когда увидела, кто её так бесцеремонно остановил, сразу проглотила типичные слова в такой ситуации. До такого доходило всего два раза и это всегда были обычные работники. Они быстро теряли свой пыл знакомства с молодой особой, что умела правильно поставить вопрос и пригрозить.

На этот раз ей не повезло.

Её схватил богатый «душа компании». Понимая, что слова бессмысленны, единственный выход, который она сейчас видела – это выдернуть руку из цепких лап. Попробовав сделать это, тот лишь ещё сильнее притянул Марию к себе. Тщетная попытка вырваться рассматривались в глазах пьяного как кокетливые действия по отношению к нему. Он начал недвусмысленно намекать на прогулку с его дружками, с последующими последствиями для Марии. Девушка попросила её отпустить, не заметив, что вся компания нетрезвых на голову работяг, начинают окружать всю неприятную ситуацию, в которую попала. С этого момента она не отдавала себе отсчет что делает.

К голове прилила кровь, и в висках застучало тупым молотком, будто разбивавший рассудок и не дающий мыслить. Паника разогрело её моментально, а инстинкт самосохранения воззвал атаковать опасность. Мария напрягла ладонь и со всей силы, которая у неё была, ударила по лицу негодяя не успевающего среагировать на её атаку. От неожиданности молодой человек сделал то, чего хотела девушка – его руки разжались и, сразу же, Мария бросилась наутек, между мужчинами, в хлюпающих сапогах. В голове у всех был туман, а реакции сбиты от спиртного, благодаря чему Мария почти беспрепятственно пробежала между ними.

Но девушка не радовалась. Она бежала. Бежала из-за всех сил сквозь непроглядную завесу дождя, подгоняемая страхом от мысли, что сделают мужчины, если догонят её. Капли били в лицо, плащ становился тяжелее. Погони не было, пусть и в начале Мария слышала ругательства и будто быстрый, тяжелый топот нескольких грубых пар сапог в погоне за ней.

Одинокая девушка бежала. Серый, невыразительный и безразличный для своих жителей город будто смотрел своими глазницами, окнами домов, на Марию. Лужи, покрывающие мостовые, стекающие и образующие свои маленькие дельты в ямках дорожек, показывали свое видение этого мира в отражениях никак не отличающееся от действительности. Развалившиеся, сделанные будто из трухи, домики, выражали словно внутренний мир его жильцов – такие же податливые для времени и обстоятельств. Такие же слабые и уродливые. Такие же равнодушные.

Девушка бежала. Она задыхалась от воздуха, пропитанный смрадным запахом гниения и спиртного. Медленно отравляющего любого, кто только вдохнет его.

Бежала. До тех пор пока не увидела свой дом.

***

Миссис Хекарт, как всегда, ровно в семь часов вечера, пила чай, ожидая время закрытия своего двухэтажного дома, являющимся, своего рода, не маленьким, но и не большим отелем. Как только человек, будь он постояльцем или случайным прохожим, заходил в чистый и уютный холл, он сразу давал о себе знать звоном старенького колокольчика над дверью, и замечал, что справа находиться полуоткрытая дверь. Почти сразу из неё выходила сдержанная, очень красивая для своих лет мадам. Всем своим видом она давала понять, что именно она управляющая этим домом. И, как правило, если это было вечером, у неё всегда в руке присутствовала чашечка горячего чая.

Так было и в этот раз. Как только звякнул колокольчик, Миссис Хекарт вышла встретить своего постояльца. Выйдя из комнаты, она увидела девушку, которая дрожала и подпирала дверь спиной, будто боялась, что происходит снаружи.

***

Старенький, потертый плащ, весь сырой, а к подолу грязный, висел на вешалке комнаты, резко констатировав с прибранным помещением, в котором было лишь кресло, стоящее рядом с окном, и стол, покрытый красивой скатертью. На нем был горячий чайник, вместе с заварником с двумя чашками чайного сервиса. Чуть тусклые, но светлые стены комнаты делали её визуально немного просторнее, чем она казалась на самом деле. Деревянный пол ещё блестел, несмотря на его уже внушительный возраст. На потолке висела незажженная лампа Кольвина, которой здесь пользовались очень редко, оттого и сохранившаяся на удивление хорошо. И в этом статическом помещении находились два человека. Дама, приблизительно сорока лет, стояла рядом со столом и заваривала новую порцию чая. Рядом с ней – девушка, сидела в тапочках с понурой головой, будто смотрела на что-то, что очень беспокоило её как боль, столь реальная для раненого человека.

***

– Негодяи…

Это было единственное, что можно было услышать от миссис Хекарт, когда хозяйка гостинницы была в бешенстве от действий людей, которые выходили за пределы социальных норм её поколения.

Мария не ответила. Отвечать было попросту нечем. Ответ словно с издевкой формулировался как крик неудовлетворенности, что такие люди должны гнить в самых глубоких weruio, возможные только на свете. Но, однако, понимала, что это у неё состояние эффекта после пережитого. Поэтому она сдерживалась. Девушка не хотела показывать свою слабость перед такой уважаемой для неё дамой. Оттого и закусывала свой язык в перерывах, когда обжигалась горячей чашкой чая, который держала двумя руками. А дождь за окном маленькой и уютной комнаты все также барабанил, словно напоминая об недавно случившемся происшествии, в котором миссис Хекарт пыталась хоть как-то поддержать свою постоялицу.

– Я бы на твоем месте очень сильно волновалась бы… – внезапно, но размеренно и неторопливо сказала хозяйка дома, – так как не имела бы жизненного опыта в таких делах…

Мария отчего-то неохотно повернулась в её сторону. Девушка посмотрела на миссис Хекарт и увидела только размытую фигуру женщины. Моргнув, Мария почувствовала, что слеза скатилась вниз и попала в чай. Как можно быстрее вытерев глаза, она отхлебнула горячий напиток, но почувствовав легкую соленость в нем, едва сдержалась, чтобы не всхлипнуть.

– Однако, – продолжала женщина, – я, как опытный человек, могу сказать, что в этом городе найти кого-либо попросту проблемно, если человека не знают в лицо.

Осторожно взяв чайник, миссис Хекарт неторопливо и со свойственной ей грациозностью, стала наливать содержимое в заварник. Послышалось характерное еле слышимое шипение расправления чайных листьев. Расправившись с этим, женщина продолжила:

– Имена меняют. Место проживания постоянно другое. Пусть здесь и есть старожилы нашей захудалой помойки, многие, кличущие это дело городом, даже не знают никого полностью. А если такие и есть, то их все знают. Но ты ведь не одна из них?

Мария в ответ только заткнула свой рот чашкой. Ничего лучше в голову не приходило. Тупиковая мысль крутилась в голове будто фобия.

–Я ведь тоже девушкой была… – внезапно сказала женщина. Резкое изменение развития темы разговора удивило Марию, – Сейчас, наверное, думаешь, что было бы, если бы ты не убежала? Или поймали бы? Сразу скажу – не надо держать подобные мысли в голове. Это уже прошлое. И с тобой, самое главное, всё хорошо.

Девушка отвернулась, чтобы не показать, как снова наворачиваются слезы немой обиды. Мария всё понимала, но будто не хотела признавать факты. Сбросив домашние тапочки, она притянула колени к своей груди, обняла их и уткнулась, словно хотела спрятаться от всего окружающего мира. В это время, миссис Хекарт накрыла заварной чайник полотенцем и подошла к окну. Если бы не легкое дуновение, ароматом неповторимых и очень приятных духов, по коже Марии, её приближение она бы не заметила. Взглянув в хмурое небо, щедро поливающее землю своим омывающим дождем, женщина произнесла:

– Но даже если что-то произойдет, ты ведь не сдашься? Верно?

И только Мария хотела, наконец, ответить женщине, как вдруг кто-то потревожил колокольчик над входной дверью гостиницы.

Девушка вздрогнула. Паника. И онемение. Снова пробежалась дрожь, отбивающая свой бешеный ритм по всему телу. «Неужели нашли?» – пронеслось в голове у Марии и появилось сильное желание убежать, выйти из тупика этой комнаты. Но куда? Мысли запутались от внезапности ситуации.

Миссис Хекарт заметила состояние девушки. Но вместо того, чтобы успокоить её, она, как обычно, пошла в холл. Словно каравелла, бороздящая моря, женщина, легонько покачивая бедрами, будто поплыла встречать неизвестных гостей. Когда хозяйка скрылась за дверью, Марии ничего не оставалось, как начать прислушиваться. Шум сильного стука сердца в груди не давал понять, что происходит в нескольких метрах от неё. Понемногу она начинала привыкать к состоянию своего организма.

Вначале она расслышала неторопливое приветствие миссис Хекарт, сдержанный и, кажется, хрипловатый ответ гостя. Он о чем-то спросил, хозяйка, будто, утвердительно ответила. А через некоторое время была тишина. Марии пришло в голову выглянуть, но девушка сдержала своё любопытство. Она до сих пор не поняла – кто же пришел. Вдруг ищут её, а миссис Хекарт пытается доказать, что никакой девушки здесь не было? Или, может, она увидела в холле обычного посетителя, которому нужна комната? Без конкретного ответа Мария ничего предпринимать не хотела, боясь подставить свою благодетельницу. Тишина словно тормозило время, а капли дождя перестали на некоторое время выбивать свой хаотический ритм. Казалось мир замер, пришло, наконец, хоть какое-то спокойствие, но внезапное и бесшумное появление миссис Хекарт в дверном проёме несколько удивило и очень испугало Марию, успевшую привыкнуть к немой сцене. Взглянув в лицо хозяйки, девушка сразу заметила и поняла – гость, пришедший только что, был явно желанный в этом доме и о Марии даже разговор не шёл. Она только уже хотела спросить – можно ли ей выйти из комнаты, чтобы удостовериться в своей догадке, как миссис Хекарт опередила её:

– Можешь идти в свою комнату. Более я никого не пущу, – и легонько улыбнувшись, констатировала – восемь часов.

Начали отбивать удары часы. Во весь дом, из холла, через стены и пол, они разносили весть, что в этом доме пора готовиться ко сну. Постояльцы начали заканчивать дела. Мария учтиво поклонилась миссис Хекарт и, получив в ответ кивок согласия, быстро взяла свой плащ и направилась к выходу. Когда девушка вышла из комнатки, она надеялась увидеть нового постояльца, но, ни у входной двери, ни на лестничной площадке никого не было. Немного сбившись с шага, Мария хотела развернуться и спросить миссис Хекарт про человека, пришедшего сюда, однако, чуть поразмыслив, передумала. Быстро поднявшись по лестнице и отыскав ключ в кармане своих стареньких брюк, девушка быстро открыла дверь в свою комнату. А когда забежала в неё, закрыла как можно резче.

Пробил последний удар часов гостиницы. День кончался. Наступала ночь.

***

Дождь всё бил и бил по маленькому окну комнатки, являющейся последним прибежищем спокойствия для своей постоялицы. Старенькая рама окна, будто хвастаясь облезлой краской, выпятила её жалкие остатки от себя и ждала, когда же кто-нибудь их заберет. Стены комнаты представляли собой наполовину порванные обои – в тех местах, где уже не имело смысла бороться за их местоположение, они были сдернуты и оголяли стену, сделанную из фанерных досок. Пол был потертым и повидавшим много пар ног, однако тепло сохранял как новый, пусть и скрипел, как старый дед, напоминающий постоянно про свой возраст. И, наконец, потолок, местами видно, что очищенный от копоти, держал лампу Кольвина над самым центром комнатки.

Само помещение было обставлено скромно, буквально только то, что требовалось для жилья, без всякой роскоши и позерства. Массивный для такой комнатки шкаф, хранящий одежду с обувью; кровать, которой стукнуло уже больше двадцати лет; стол возле окна, и полка, маленькая, оттого и вся заполненная.

Так скромно жить, девушку научила жизнь.

Но всё меняется.

Пусть и не так быстро, как хотелось бы.

***

Когда хозяйка гостиницы вновь, в шесть часов утра, поставила на место молоточек в часы, они запели, как всегда, ободряюще и звонко, наполняя энергией всех, кто только слышал их. К этому времени Мария уже проснулась. Прошла ночь, но девушка устала и не выспалась. Тяжелые мысли гуляли в голове целую ночь и не давали заснуть. Сейчас они немного отступили под натиском заветного звона. Мария встала с кресла напротив окна в коридоре. Пейзаж за ним был такой же тяжелый, как и вчера. Девушка не могла сейчас быть в своей комнате, в которой пропало всё спокойствие. Ей хотелось, чтобы кто-нибудь дал ей понять, что всё осталось как всегда.

Мария пошла по коридору и смотрела на двери, за которыми жили другие постояльцы. Отчего-то переживающей пришла в голову мысль – есть ли среди них те, кто любит сплетничать? Вдруг о ней уже идёт молва, как она ударила сына богача. Девушка боялась этого. Ведь тогда негодяй точно сможет её найти.

Стало слышно утреннюю возню. Сейчас все, когда приведут себя в порядок, пойдут в столовую – завтракать. Это было единственным местом, где можно было встретить всех постояльцев вместе.

Ведь ни один из них не любил нарушать своё личное пространство.

***

– Прошу внимания!

Под расписным потолком, на котором был изображен корабль в бушующем море, с подписью «Норд-Ост», легкий гомон из нескольких голосов прекратился. Всё внимание перевели на персону у конца стола. Объявляли новость. Стены столовой, имеющие цвет водорослей, и по углам украшенные статуэтками из дерева, не пропускали грустную песню дождя, пусть и очень живую для этого города. В этом помещении никогда не было посторонних звуков, которые могли отвлечь слушателя от говорившего. Благодаря этому столовая отлично подходила для озвучивания объявлений.

– Я, как хозяйка этого дома, объявляю всем, что через несколько дней в нашем доме произойдет ремонт, который явно не требует отлагательств и может привести к определенным неудобствам вам – моим дорогим постояльцам. Я заказала ремонт крыши, а также некоторых внутренних помещений, сохранившиеся не слишком хорошо до наших дней. Так же, все, кого это обстоятельство коснется лично, я уверяю, что плата не будет взиматься на срок всех работ.

В столовой, где почти неслышно шипели две лампы Кольвина, никто не проронил ни звука. Чуть переводя дыхание, миссис Хекарт продолжила:

– Сейчас я скажу три имени, у которых комнаты будут заняты ремонтом. Эти люди могут сожительствовать с другими, либо перейти жить в другие гостиницы – зависит от их желания. Те, кто будут брать сожителя, будет платить на некоторую сумму ниже, как компенсацию за некоторые неудобства. Надеюсь, все правильно поняли мои слова, – добавив, с улыбкой, произнесла миссис Хекарт. Её поддержали кивками и смешками, понятно дав знать, что все поняли, о чем идет речь.

– Ремонт будет осуществляться в комнатах Лоркмен Вукс, Карен Холлэнгкуст и Марии Гингст. На этом всё. Вопросы?

– Есть один, – выкрикнул из двенадцати человек один молодой парень, с постоянно взъерошенными волосами и белой всегда полураскрытой рубашкой.

– Слушаю вас, мистер Вукс.

– Вас надо оповещать, где именно человек будет проживать? – чуть наклонив вперед голову, спросил Лоркмен, делая свой и без того длинный нос с горбинкой ещё длиннее.

– Несомненно, мистер Вукс, – сдержанно, и четко проговаривая каждый слог, ответила миссис Хекарт, – ещё вопросы есть?

Как оказалось, их было больше, чем времени.

***

– Миссис Хекарт!

Дама легонько, не спеша, повернулась в сторону кличущей её девушки. Мария быстро подошла к хозяйке гостиницы. Постояльцы уже разошлись и в столовой остались только они вдвоём.

– Я не знаю куда переехать, – сразу к сути перешла девушка. Времени у неё осталось не так уж и много из-за большого количества вопросов, задаваемые хозяйке после объявления. А поговорить на эту тему Марии хотелось наедине с ней. Пусть девушка сегодня и немного опоздает на свою работу из-за этого.

– Отчего же? – поинтересовалась женщина, не торопясь сложив руки в области живота.

– Видите ли, – тут Мария немного замешкалась, однако быстро нашла слова и продолжила, – я не хочу делать неприятность людям своим пребыванием рядом с ними.

– Не хочешь с ними жить? – пояснила вопросом женщина.

– Да… – глубоко и горько вздохнула девушка.

– Ясно, – только и ответила миссис Хекарт.

Мария с надеждой посмотрела на хозяйку гостиницы. Обе понимали – юная постоялица не сможет уехать из этого места так скоро. Возможно, это и не правильно со стороны девушки, но она только и могла надеяться на свою благодетельницу, которая её, в буквальном смысле, вытащила из улицы. Обратно Мария туда не хотела, а жить с постояльцами, пусть с некоторыми из них она и была знакома целый год, у неё желания не было. Будто неизвестное, что-то глубоко внутри, говорило девушке, что не стоит с ними делить один кров.

– Мария… – начал свой вопрос миссис Хекарт, немного сбавив громкость, – ты не доверяешь им?

Такого вопроса девушка не ожидала. Настолько прямолинейно спрашивать о таких вещах ей и в голову бы не пришло. Мария опустила глаза, и не могла сразу решить – как ответить? Рядом никого не было из тех, кого она сейчас избегала, однако склизкое чувство, словно копошилось в душе, как при клевете, и сильно давило на неё. Да, она не хотела жить с соседями в одной комнате. Но отчего – Мария понять не могла. Людьми они были не страшными. Некоторые очень даже приятные. Может они и были, на самом деле, какими-нибудь контрабандистами, что маловероятно. Однако лучшего ответа и придумать было нельзя.

– Да, – твердо ответила девушка.

– Ясно, – вновь произнесла хозяйка, – Сегодня вечером я тебе расскажу куда ты можешь перейти. И ничего сейчас не спрашивай. Ты и так уже опаздываешь на работу…

***

Снова лил дождь, будто пытаясь смыть это место в океан, чтобы оно захлебнулось в пучине, и ни один житель этого гнилого городка не выбрался на берег живым. Полуразвалившиеся дома уставились в друг друга своими черными окнами, в которых иногда блестели уродливые огоньки, зажженные их обитателям, и словно насмехались над небесами, говоря ему что чернь заняла эту землю, и так просто её не очистить. Ручейки луж, стремившиеся как можно быстрее убежать из этого места, несли за собой частички разного мусора, что не желал отпускать своего гостя. Водные потоки стекали отовсюду, но только одну вещь они смогли отмыть здесь полностью, пусть лишь и на время.

Воздух. Он был свеж. И очень чист. Наполняя легкие, он будто очищал мысли и освобождал голову от хлама, скопившийся за долгий срок застоя. Его всегда хотелось вдыхать и вдыхать, особенно здесь, чтобы закрыть глаза и представить себя не в этом подобии городишки, а в светлом городе Цефубо, славящийся великолепием своего существования со времен своего основания. Только из-за этого Мария любила дожди, постоянно заливающие в улицы Покоро, и стояла под каким-нибудь навесом, чтобы представлять себя в столице Эмирии. Грезы, где она уехала на встречу своей мечте, были тогда по настоящему реальны для девушки, ведь она читала и слышала порой рассказы, насколько красива столица и какой чистый там воздух в отличии от здешнего. Для неё эта была мечта – уехать отсюда и сделать карьеру Защитника, там, в далеком и прекрасном краю, где нет этой коррупции и жестокости к беззащитным. Столь она была безоблачна, что девушка порой забывала, что такого не бывает…

Но грезы никак не могли помочь юной особе справиться с новым страхом, который родился после вчерашнего инцидента с группой пьяниц, и одного мерзавца «благородных» кровей. Дождь, обычно успокаивал, а теперь напоминал про случившиеся и всё больше давил на Марию. Чистый воздух казался ловушкой, чтобы ослабить внимательность девушки. Она шла быстро. Очень быстро. Лишь бы как можно быстрее дойти до магазинчика мистера Фортстона.

***

Звякнул колокольчик в магазине «Книжный осьминог», и молодая девушка быстро зашла в полутемное помещение, поспешно закрыв дверь. Марии надо было отдышаться после такой быстрой ходьбы и заодно успокоить саму себя, что бы снять своё эмоциональное напряжение. Пару раз вздохнув глубоко, и отвлекаясь на другие мысли, она покончила с этим. Отряхнувшись от капелек дождя на пороге маленького помещения, Мария хотела только снять капюшон, как увидела маленькие, помятые, а некоторые, порванные листки бумаги на полу, будто кто-то их нещадно, в порыве ярости, разбрасывал. Оглянув помещение, девушка ничего не увидела, кроме ближайшего ей пространства, и контуры массивных стеллажей, которыми казались отсюда монстрами из летописей «Тысячи лет». Осторожно, почти на ощупь, Мария начала своё движение в глубь магазинчика. Чем дальше шла молодая особа, тем чаще натыкалась на старые стопки книг, ехидно поднимавшие пыль. После новой и щедрой порции, Мария сделала себе заметку, что пора бы их вновь протереть, а помещение проветрить, пусть мистер Фортстон, хозяин магазинчика, и против последнего. Внезапно, впереди замаячил свет, что пробивался из поворота стеллажа, и девушка поспешила к нему. Преодолев самые опасные участки, через плотно поставленные стеллажи, она таки добралась до задней части магазина, и, сняв, наконец, капюшон, пошла в служебную комнатку, в которой сидел за столом пожилой человек, и разглядывал книгу под светом лампы Кольвина, что висела сзади, над его плечом на стене.

Его вечно нахмуренный лоб, большой нос и складки на переносице, вместе со ртом, будто перекошенным от ярости, мог легко испугать любого случайного прохожего. Они делали иллюзию человека, которому плевать на морали общества и даже на мнение окружающих. Обманчивое первое впечатление, однако, улетучивалось, пусть и говорят что оно самое главное. При дальнейшем знакомстве Мэтт Фортстон, пусть и был в молодости суровым моряком, но представал в глазах человеком хорошим и очень отзывчивым. Свои принципы он всегда отстаивал, а если и были конфликтные ситуации с близкими людьми, то всегда находил компромисс, устраивающий обе стороны. Порой, бывая твердым как скала, и, отступая перед явными фактами, мистер Фортстон был человеком приятным и являлся тем, у кого можно многому научиться, пусть его нынешняя работа и не представляет собой ничего сверхъестественного.

Заметив девушку, хозяин магазинчика «Книжный осьминог» положил книгу на стол, потянул руки и, кряхтя, встал со стула.

– Привет, Мария.

– Приветствую вас, мистер Фортстон, – кивнув головой, ответила девушка. Проводя взглядом пожилого человека за пятьдесят, который прошел мимо неё в основной зал, она приблизилась к столу и увидела на обложке книги название:

– «Реальные факты и рациональные пояснения. «Норд-Ост» – миф нашего поколения» – прочитала вслух для себя Мария. Протянув руку к изданию и взяв его, она сразу почувствовала, что с ней обходились очень пренебрежительно. Вмятость обложки, и страницы, по углам согнутые и чуть влажные, будто их держали в сырых руках, говорили, что само исследование, проведенное в этой книге, претит тому, кто в последний раз читал его. Открыв её, Мария обнаружила, что несмотря по виду, эту книгу издали только в этом году. Пролистав две страницы, девушка нашла описание.

«Великое и могучее, что только могло придумать человеческая корыстность, легко опутала умы людей по всему королевству Эмирии, что кто-то, будучи на неизвестном корабле, якобы смог совершить подвиг, невозможный в реальности. Полностью отринув всё, что только было доказано, эти шарлатаны легко стали в своё время героями! Но времена меняются! Я, как профессор Академии Морей Эмирии могу доказать, что всё, что только было двадцать три года назад вымысел и фальш! Что нет никаких признаков Мора в наше время в далеком для всех Севере! Моё расследование докажет, что легенды про «Норд-Ост» – фикция, направленная на помрачение умов людей, дабы они давали своё уважение людям, в реальности никак не совершавшие подвиги, описанные ими же! Руководствуясь только фактами и архивами королевства Эмирии, вы поймете, что всё, что только вы знали про корабль «Норд-Ост» – это обман старого Совета, и горстки лицемеров, чтобы иметь уважение у обычного народа! Узнайте правду старого и масштабного преступления!».

– Разглядываешь этот кошмар? – из-за плеча прозвучал старческий голос. От внезапности Мария легонько подскочила. Девушка была уверена, что мистер Фортстон отошел к стеллажам в другой конец магазина, – Не советую даже брать это в руки.

Мария, словно внучка, слушаясь мнение деда, быстро положила книгу на стол. Мистер Фортстон подошел и взял книжное издание с таким лицом, будто брал в голые руки грязь из подворотни, с характерным запахом. Бросив взгляд на молодую особу, он сказал:

– И это надо убрать на самое видное место. Чертовы правительственные курьеры… И ведь самому надо за это платить…

Горько вздохнув, мистер Фортстон, повернулся и начал медленно уходить. Девушка прекрасно понимала почему хозяин так раздосадован. Правительственные курьеры всегда разносили пропагандирующую литературу по всем городам Эмирии, а книжные магазины в обязательном порядке обязаны покупать эти книги и журналы с брошюрками. Если хозяин отказывался это делать, то на него налагались штрафы или, в самом худшем случае, закрывали его магазин. Те же, кто покупал эту литературу, были так же обязаны поставить её на самое видное место. Оттого в народе говорили – если у магазина не было видно пропаганды страны на витрине, то хозяин богат и принципиален. У мистера Фортстона были принципы, но не было денег на откуп от курьеров.

Вдруг, пожилой мужчина остановился и развернулся в сторону Марии.

– Ты веришь в «Норд-Ост»?

Внезапный вопрос от хозяина магазинчика, озадачил девушку. Пожилой мужчина спросил её тоном человека, который хотел услышать утвердительный ответ. Мария чуть было не сказала «Конечно!», но быстро поняла, что не сможет поддержать тему разговора, который мистер Фортстон хочет поднять.

– Я даже не знаю о чем вы, – честно ответила девушка, добавив, – Навряд ли вы про стороны света говорите.

В ответ был только очередной глубокий вздох. Хозяин магазина только уже собрался уходить, как у неё появилось желание узнать:

– А что такое «Норд-Ост»? – задала вопрос Мария.

Пожилой человек стоял спиной к девушке. Невозможно было увидеть его выражение лица, чтобы хоть как-то догадаться, что чувствует, или, о чем думает Мэтт Фортстон.

– Ничего… – был дан простой ответ, – Просто легенда…

И он ушел. Так ничего и не объяснив девушке, которая осталась наедине со своими догадками, окружающие её как полумрак комнаты.

***

Мария тяжело опустилась на рядом стоящий стул, прислонилась к стеллажу и, закрыв глаза, начала обдумывать – где же можно найти хоть какую-то информацию о непонятном «Норд-Осте»? Она обыскала все стеллажи с полками, где стояли таблички с надписью «Сказания и легенды». Осмотрела книги истории, которые описывали события от самой древности, до современности. Но совершенно ничего не нашла, что могло бы хоть как-то ответить на вопрос, мучавший её уже целый день. Девушка думала о нем постоянно, от возобновления утром вчерашней работы, связанной с расстановкой книг по старым записям, и заканчивая генеральной уборкой помещения. Как только юная работница расправилась со всеми задачами на сегодня, Мария хотела найти до пяти часов вечера хоть что-нибудь, что могло успокоить её любопытство, связанное с «Норд-Остом». Однако, за час поисков так ничего и не нашла, пусть и знала этот магазинчик как свои пять пальцев. Грустно вздохнув, искательница хотела уже встать с потрепанного годами стула, как вдруг услышала:

– Мария…

Девушка от неожиданности вздрогнула. Голос показался незнакомым, а в полумраке было нечего разглядеть. Свет исходил только от маленькой, ручной лампы Кольвина, но его было так мало, что хватало только на расстояние вытянутой руки. Вдалеке был светлый проём, но там никого не было.

– Кто здесь?

Из темноты, будто через стеллаж напротив её, вышла фигура Мэтта Фортстона. Мария охнула.

– Не пугайся… – слегка иронично сказал мистер Фортстон, – это всего лишь я.

– Ми-мистер Фортстон, зачем вы так сделали? – немного заикаясь, спросила девушка. В ответ, мужчина достал из-за спины книгу и протянул её Марии.

– Ты не это ли искала?

– Что?.. – и запнулась. Вопрос застрял в горле, а потом и вовсе выветрился из головы. В руке у хозяина магазина была книга, которая даже по названию подходила по смыслу цели её поиска. На обложке был нарисован корабль, и к своему удивлению, девушка узнала его. Вокруг судна были изображены разные чудовища, которые беспокоили море своими размерами и образовывали цунами. Название книги гласило:

– «Норд-Ост – корабль всех сражений» – вслух прочитала Мария.

Тем временем, хозяин магазинчика произнес:

– Именно этого не хватает вашему поколению, чтобы проявить свой потенциал…

– Почему? – подняв голову на пожилого мужчину, спросила девушка.

– Это пример всему и всем! Настоящий венец героизма, созданный из лучших людей и корабля, странствующий по местам, невозможные даже представить в нашем воображении!

Мария промолчала. Раскрыв последние страницы книги, она посмотрела в оглавление, и увидела, что там только четыре главы. Удивительно было, что все листы были написаны от руки, хорошо подточенным пером и практически не пожелтели от старости. Чтение было удобным даже при тусклом свете.

– Мистер Фортстон, вы так говорите, что я не могу это считать былью…

Мэтт Фортстон усмехнулся. Ненадолго уйдя в потемки, он вернулся со стулом и сел рядом с Марией. Наконец увидев его лицо, девушка заметила, что глаза его будто смотрят куда-то вдаль, а лицо будто помолодело лет на десять.

– Именно так хотели люди, которые запретили даже упоминать о нем. Ужасные события, связанные с этим кораблем не могут потушить тот пожар, сделанный им же в душах людей два десятилетия назад. Кто знал настоящий подвиг корабля либо умерли, либо молчат. Порой это правильно, а иногда нет. Может мы и сохраняем свои жизни, но убиваем вечную память своим поступком…

Мистер Фортстон замолк. Мария ждала продолжения. Прошла минута, а хозяин магазинчика так и не издал даже звука. Подумав, что на этом всё, Мария, слегка раздосадованная, хотела было уже встать и уйти, взяв книгу, как мистер Фортстон схватил её за рукав, и слегка прошептал:

– Никому не говори ни про книгу, ни про наш разговор. Мне будет жаль, если ты от этого пострадаешь…

– Мистер Фортстон…

–Обещай мне! – уже громче, с басом, которого Мария ни разу не слышала от хозяина магазинчика, бросил мужчина. Девушка удивленно посмотрела на него и смогла только выдавить из себя:

– Хорошо, сэр…

– Ладно… – уже более привычным голосом, отпуская девушку, проговорил хозяин магазинчика, – Ах, да… Ты можешь идти домой…

– До свидания, мистер Фортстон.

– Пока, Мария.

***

Девушка быстро добралась до дома. По крайней мере, ей так показалось. Волнение от вчерашнего инцидента испарилось, и теперь её буквально будоражила только одна вещь. Сразу, как только девушка пришла в гостиницу, она поднялась в свою комнату и заперла дверь, чтобы никто её внезапно не потревожил. Мария быстро переоделась и достала из свертка книгу, которую принесла с собой за пазухой. Словно долгожданный подарок, девушка открыла первые страницы и утонула в событиях уже двадцатилетней давности, так сильно повлиявшие на мир, в котором она родилась и жила до сих пор.

***

– Привет, красавица!

Мария повернула голову и увидела Карен Холлэнгкуст, вечно деловую и постоянно улыбающуюся персону, которая по непонятной причине всегда ходила походкой девушки легкого поведения. Большие карие глаза, алые, как кровь, губы и волосы, накрашенные дорогой хной из красного мха из вод Корлайга, далекой южной страны, с которой нет совершенно никаких дружеских отношений с Эмирией. Откуда деньги на такую покраску, Карен никому не говорила, и потому, ходили всякие слухи. В частности – её работа связана с вышеупомянутой походкой. К такой мысли подталкивало красное платье, очень вызывающее, и, будто, совершенно не стареющее, пусть девушка и носила его постоянно. Мария догадкам не верила.

– Вечер добрый, Карен, – поприветствовала её Мария.

– Что ты здесь делаешь? – подходя к ней, спросила от нечего делать Карен.

– Хочу понять – в чём прелесть этого рисунка… – растягивая слова, поднимая голову, ответила девушка.

Алая дева вскинула взгляд за ней. Над ними был нарисован тот самый корабль из обложки книги, которую дал Марии мистер Фортстон.

Слегка улыбнувшись, Карен села рядом с ней и будто невзначай подметила:

– Интересная краска, правда? Нисколько не выцвела со времен своего нанесения.

Мария буквально краешком глаза посмотрела на рядом сидящую, а потом снова стала рассматривать живопись. Наверняка её соседка по комнате сказала это не случайно.

– Краска? А ты в этом разбираешься? – спросила Мария. Она пыталась произнести это спокойно, но отчего-то голос слегка дрогнул.

– Ну более, менее… – всё с той же полуулыбкой ответила Карен, – Видишь? Цвета как новые, но нет никаких признаков повторного нанесения красок. Я уверена.

– Карен?

– Что Мария?

– Эта краска… Её можно где-нибудь найти?

– А почему тебе так интересно?

Кокетливый взгляд Карен случайно встретился с глазами Марии. Юная любительница книг сразу поняла – её собеседница знает ответ на вопрос.

– Не знаю… – ушла от ответа девушка.

Карен вновь, на краткий миг подняла взгляд на картину, потом на Марию и сказала:

– Такой нигде не встречается. Даже лучшие краски созданные из останков моллюсков из Мартьерии не могут сравняться с этой. Говорят, что такой цвет можно увидеть только в одном месте.

– В каком? – с ярым интересом спросила Мария.

– Портрет двенадцатого короля Эмирии, во времена походов на Север, Патрика де Монтьере Жозэ. Хранится в Государственном музее искусств Эмирии.

И хитро подмигнув, Карен добавила:

– Но мы то знаем что её можно увидеть в двух местах? Не так ли, Мария?

Удивленную девушку Карен оставила плавно поднявшись со стула и неторопливо удаляясь. Всё же она была права. Мария, не веря в то что только что доказали слова её собеседницы на некоторые мгновения оцепенела. Краски были те же, что описаны в книге «Норд-Ост». Там они назывались красками Третьего перевала. И на одной из страниц этой книги было написано, как ими был нарисован корабль, на потолке в одном доме. Неужели этот дом именно гостиница миссис Хекарт?

Прозвучал звон часов холла. Внезапно Мария вспомнила про разговор с хозяйкой гостиницы, о котором договаривалась сегодня утром. Быстро встав со стула, девушка поспешила к ней, надеясь, что может, ещё узнает кто нарисовал на потолке этот корабль.

***

Портрет Патрика де Монтьере Жозэ был окутан мифами даже со времен его написания неизвестным художником. Легенда этого шедевра гласила, что когда король прибыл со своего традиционного, дальнего похода, он принес с собой, помимо обычного золота и драгоценностей, необычные краски, которые пленяли каждого художника своим цветом и яркостью. Неповторимые и великолепные цвета этой акварели пусть и были прекрасны, однако, не поддавались творцам живописи. Их своенравность выводила всех художников, даже самых терпеливых, из себя. Они легко текли, не высыхали и смешивались на холсте, будто своенравный зверь, попавший в бродячий цирк, где его хотели поработить. Самое удивительное было что они засыхали только когда все краски соединялись в один слой, без единого белого пятнышка на холсте между ними. Это казалось невыполнимой задачей, а король желал, чтобы именно ими нарисовали его портрет в полный рост. Даже советники говорили правителю, что это невозможно, но тот был непоколебим. Через некоторое время, когда про этот случай уже забыли, к дворцу пришел один бродяга, представившийся как художник из Орлокнора, бродящий по землям Эмирии как бездомный и ищущий кров на ночь. Солдаты, разумеется, хотели прогнать его, но король, случайно проходившего мимо них, увидел бедного скитальца и пожалел его, разрешив ночевать в замке, с оговоркой, что гость не поднимется выше первого этажа. Бродяга согласился, заверив, что он вернет долг правителю Эмирии. После ночи, утром, когда Жозэ проснулся и пошел на свой балкон, находившийся на самом верху замка, он обомлел, ибо увидел самого себя! Его двойник улыбнулся ему и сказал, что короля ждёт большой сюрприз в галерее, на девятом этаже, а потом исчез. Жозэ быстро позвал охрану и побежал прямо в том, в чем спал, в галерею, не умывшийся и взлохмаченный. Как только он прибежал туда, куда сказал фантом, он вновь обомлел и стоял так, как говорили современники, долго, как и его солдаты вокруг него. Перед собой они видели портрет правителя Эмирии Патрика де Монтьере Жозэ в полный рост и при всём параде, что стоял на личном балконе короля, куда никогда не пускали постороннего человека! И, самое главное – картина была нарисована красками, привезенными повелителем после похода! Оцепенение правителя смогла снять только новость, что бродяга пропал, и его никто не видел после закрытия его комнаты. Подозревая его в создании этого шедевра, король приказал свите найти неизвестного. Однако полностью обыскав дворец, не было найдено ни следа бродяги, прибывшего в замок вчера вечером. После этих событий, неизвестного скитальца искали по всем странам, но так его и не нашли. Картина же стала достоянием всей Эмирии, ибо ни один художник за всю историю так и не смог превзойти шедевр, изображающий короля, который так никогда и не узнал, кто же смог сотворить это произведение искусства в его же стенах.

***

Потускневшие, розовые обои гармонировали с темной мебелью, и представляли собой комнату дамы чуть больше сорока лет. Старинная, но все так же красивая люстра, своими маленькими кристалликами на веревочках, делали потрясающий эффект преломления света, который формировал своеобразный узор на поверхностях полок, шкафа, стола, кровати и тумбочки, расположенные по порядку часовой стрелки от входной двери. Пол был, как и во всем доме, деревянный, но отчего-то никогда не скрипел под ногами хозяйки гостиницы. И в заключении, окно, всегда чистое, и оттого, прекрасно освещало комнату, находилось прямо над столом, занавешенное по вечерам бирюзовыми шторами, с симпатичными кружевами сложной ручной выделки.

Так выглядела комната миссис Хекарт. Как рассказывала хозяйка, её обитель таковой оставалась уже более двадцати лет.

***

– Мария, ты доверяешь моему мнению? – спросила хозяйка, смутив подобным вопросом девушку, напротив нее за столом. Сама дама присела на своей кровати и держала, как обычно, чашку горячего, и, как она выражалась, вечернего чая. Лампа Кольвина, наряженная в кристаллики, излучала мягкий, но яркий, свет, будто довольная, что её заправили, и она вновь может себя почувствовать маленьким солнцем. Мария уставилась в мутное отражение маленького светила на столе и ответила:

– Разумеется, миссис Хекарт… Как же не доверять вам, после того, что вы для меня сделали…

Посмотрев на мгновение в глаза хозяйки, Мария вновь уткнулась взглядом в стол, потирая шею, затекшая от осмотра рисунка на потолке. Чувствуя, что она начинает отчего-то краснеть, девушка хотела, уже, было спросить про дальнейшее проживание, как хозяйка сама начала разговор на эту тему:

– Дорогая Мария… Мы остановились на том, что я тебе предлагала комнату справа от лестницы. Ты думаешь, что там находится чулан. Это относительно, правда, пусть теперь он и обустроен как обычная квартира. А знаешь почему я, будучи хозяйкой этого дома, обустроила его?

Мария молчала. Странное начало, хотя скорее продолжение их утреннего разговора, ввело девушку в недоумение. Она думала, что ей просто сейчас всё расскажут, что и как делать в новой комнате, после чего дадут ключи от нее и отпустят. Мария никак не ожидала, что ей будут задавать вопросы.

– Миссис Хекарт… А зачем нужен этот вопрос?

– Видишь ли… Он связан с тем, что будешь ли ты там жить или нет? Захочешь ли? – дала ответ хозяйка гостиницы.

– Ну… Может быть нужна была новая жилая площадь? – предположила Мария.

– Нет… – немного улыбнувшись, парировала миссис Хекарт, – я её не сдаю.

– А зачем тогда? – поинтересовалась девушка.

– Всё потому, что она не заметна, – ответила на свой же вопрос женщина, – Видишь ли, сейчас там живет один человек, явно нежелательный ни в одном другом заведении. Но… – подчеркнула миссис Хекарт, чтобы Мария её не перебила, которая уже открыла рот, – этот человек очень и очень мне близок. Мы с ним общаемся уже более двадцати лет. Я пойму, если ты не захочешь с ним проживать в одной комнате, однако от себя я скажу – этому человеку я доверяю намного больше, чем всем моим постояльцам вместе взятым.

Будь на месте миссис Хекарт любой другой человек, пусть даже которого Мария очень хорошо знала, она бы даже думать не стала бы, чтобы принять это предложение. Два года назад её доверие растоптали, после чего ей пришлось жить на улице целый год. А может и сейчас, она доверится этой женщине, а после будет жалеть об этом всю свою жизнь? Мария помнила, как укоряла себя за то, как опрометчиво поступила, когда обратилась за помощью к Цуварло, главному виновнику всех её бед. Гарантий, что с Марией всё будет хорошо после её соглашения на предложение, никаких дать невозможно. И пусть, что это предлагает сама хозяйка гостиницы, очень уважаемой девушкой, но вновь поступать без заверений или договоров, молодая особа не хотела. Да и какие тут могут быть договора? Простая пропажа девушки может вообще всё сделать недействительным. Всё-таки Мария на такое не решится. Слишком свежа ещё память того предательства, сравнимого ударом в спину. И пусть откроется для неё новый вопрос – где ей жить дальше, девушка твердо для себя решила, что откажется от предложения миссис Хекарт. И только она хотела было уже ответить, как вдруг:

– Думаю её надо заинтересовать, – прозвучал слегка насмешливый, но крепкий мужской голос в комнате.

От внезапности Мария подскочила и налетела на занавески, чувствительно ударившись о подоконник спиной. Из-за угла, где висели полки, прикрытый отсюда шкафом, вышел человек в старом, кожаном плаще, и в таком же состоянии, головным убором, что прятало лицо внезапного незнакомца. Пыльные брюки, и сапоги, уже сильно поношенные, как и перчатки, делали представление, будто он там присутствовал с самой постройки этого дома. Всё нутро Марии прокричало в этот момент – это тот самый «нежелательный человек», о котором говорила хозяйка гостиницы.

– О Боги… Мортье… Ты испугал девушку! – с укором, будто человек в плаще всё время находился в комнате и вел беседу с двумя особами женского пола, сказала хозяйка гостиницы незнакомцу. Тот лишь повернул голову, по крайней мере, козырек головного убора, под чем должно быть лицо, в сторону миссис Хекарт и сказал ей:

– Извиняюсь за столь резкое появление. Забавно, что вы меня не заметили, когда входили сюда, – обращаясь уже к девушке, сказал незнакомец, и пройдя в середину комнаты, произнес, – Я бы на месте этой уважаемой особы не согласился бы на твоё предложение, – будто прочитав мысли Марии, поведал своё мнение неизвестный хозяйке, после чего, как показалось перепуганной девушке, тот посмотрел на нее, – я, смею предположить, что вы смотрели на «Норд-Ост» в столовой, не так ли?

Мария, до этого стоящая с широко раскрытыми глазами, и совершенно потерявшая дар речи, вдруг ожила и только смогла спросить:

– Как..?

– У вас шея затекла. Постоянно её массировали. Единственное место, где можно запрокинуть голову с интересом в этой гостинице – столовая. И как? Впечатляют краски Третьего перевала?

Мария хотела, только было, отойти от подоконника, как вновь оцепенела.

– Откуда вы знаете их название? – спросила девушка.

– Риторический вопрос, – ответил незнакомец, и снова повернулся в сторону хозяйки, молчаливо сидящую на своей кровати, будто тут её и нет.

– Ну что, миссис Хекарт, мне подготавливаться к соседу или нет? – с непонятной интонацией обратился человек в плаще к хозяйке. Та лишь легонько улыбнулась и перевела взгляд с мужчины в центре комнатки, на девушку, полусидящую за столом, опирающуюся на подоконник через шторы.

– Ну что Мария, согласна или нет?

– Что? – будто не понимая, чего от неё хотят, спросила в растерянности Мария.

– Барышня, – вновь дал о себе знать незнакомец, – если боитесь быть обманутой, то я уже достаточно на себя вам компромата дал. Я знаю про «Норд-Ост» очень много, и если вы скажете об этом любому смотрителю этого квартала об этом, то он даст вам несколько десяток кепро, задержит меня и станет на ранг выше…

– На два ранга… – поправила миссис Хекарт незнакомца, – теперь они становятся старшими смотрителями…

– Правда? Время летит… – ненадолго отвлекшись, человек в плаще продолжил объяснение, – На два ранга выше. Меня посадят в тюрьму, а через некоторое время я знакомлюсь с виселицей. Для вас это великолепный конец.

Мария, обессиленная, под натиском нахлынувшей информации, села, наконец, на стул. Сейчас про свой якобы окончательный ответ, она совершенно забыла. Девушка смотрела на незнакомца и только могла что гадать – откуда он знает то, что написано только в одной книге, которая сейчас спрятана в её же комнате? В это время человек в плаще снял перчатки, и своими крепкими руками, снял с головы треуголку, показав темные, длинные волосы, украшающие благородный профиль лица с его чуть вздернутым носом, темными глазами, и чуть поджатыми губами.

– Мортье. И зачем ты так резко рассказал о таких вещах молодой даме? – недоуменно спросила миссис Хекарт у мужчины, который убирал свои перчатки в карманы плаща.

– Лишь для того, чтобы она знала, что может сделать в худшем положении событий, которые совершенно невозможны. Накручивание мыслей приводит к тупику, из которого выход есть, но он скрыт причиной выбора пути, заканчивающийся этим же тупиком.

– Только я боюсь, что Мария теперь точно не захочет соглашаться на предложение…

Повисла тишина. В комнате, где не было часов, счет времени шёл нескончаемым дождем, и он, словно своим бешеным стуком, подгонял время, чтобы тот торопился, задержавшийся во время пояснений незнакомца Марии, когда всё казалось каким-то замедленным. Девушка оперлась локтями о стол, обхватив туловище, и спросила:

– Почему вы хотите, чтобы я жила именно там?

– Это просто, – ответила миссис Хекарт, – я не хочу, чтобы ты жила снова на улице, дорогая.

Марии было нечего на это ответить. В голове никак не укладывались последние минуты беседы с хозяйкой. И ещё этот неизвестный… Как его звала миссис Хекарт? Вроде бы Мортье.

– Мистер Мортье…

– Слушаю… – отозвался мужчина, всем видом показывая, что готов выслушать юную особу.

– Вы здесь давно живете? – спросила Мария.

Тот лишь вздохнул, и посмотрев в сторону миссис Хекарт, вновь взглянул на девушку.

– Со вчерашнего дня, если вам так интересно, – на секунду замолчав, Мортье продолжил, – а чего же вы так боитесь, что не можете сделать тот же выбор, что год назад?

– Какой..? – и догадавшись о чем он, девушка резко встала со стола и возмущенно крикнула, – Где вы увидели тот же самый выбор?!

– У вас не было гарантий, что вы не попадете в плохие руки, когда соглашались проживать здесь. Вы также знали, что запасные ключи от вашей комнаты хранились у хозяйки, и она могла всегда добраться до вас, если бы хотела…

– Это не одно и то же! – перебила Мария Мортье, – Жить неизвестно с кем..!

– Я здесь распинаюсь не ради себя, а только из-за… – тут его ответ запнулся, после чего, будто хотел получить подсказку от хозяйки гостиницы, взглянул на женщину, и словно получив что ему нужно было, продолжил, – миссис Хекарт. Она переживает о тебе. Вот и всё. Хотя мы можем с ней договориться об совместном проживании, чтобы ты жила отдельно…

– Не надо мне одолжений! – резко бросила девушка незнакомцу, рассерженная, как она думала, за слишком жестко сформулированный аргумент в её адрес.

– Тогда договорились, – холодным тоном, словно воды северного моря, закончил спор Мортье, – В комнате две кровати. Можете переехать, когда вам удобно. А я… – тут он взял в подмышку треуголку, легонько кивнув головой, – прощаюсь. Надеюсь, в следующий раз, у нас будет лучше настрой на беседу.

После чего резко, но беззвучно, так что подол плаща не издал и звука, развернулся и быстро вышел, даже не скрипнув дверью. Миссис Хекарт смотрела в дверь, а Мария остывала после неудавшегося скандала, прокручивая в своей голове возмущающую её реплику Мортье. Да как он посмел вспомнить тот момент? Может он и прав, но теми словами он будто заставлял её переменить решение, поставленную ей осознанно! Будто на её свободу покусились и чуть не отобрали! Мария быстро вышла из-за стола и хотела тоже как можно быстрее выйти из комнаты, как миссис Хекарт её остановила:

– Извини его Мария…

Девушка остановилась, сжимая ручку двери. Она хотела было выкинуть какое-нибудь слово, чтобы оно обожгло женщину, однако вовремя передумала. Миссис Хекарт не виновата в случившимся. Хозяйка просто хотела решить проблему, которую должно волновать только постояльца, то есть Марию. Тяжело выдохнув, девушка повернулась в её сторону и произнесла:

– Извините, миссис Хекарт, я…

– Ничего страшного, дорогая. Я понимаю, – после чего поставила чашку уже остывшего чая на стол, встала, подошла к девушке и обняла её, – Я ничего страшного не вижу, милая. Ты ведь не слишком злишься на него, что пойдешь к смотрителю?

– Конечно, нет, миссис Хекарт… Просто… Кто он такой?

Хозяйка улыбнулась, и, смотря в глаза Марии, ответила:

– Хороший человек, – и прижав к груди голову девушки, тихонько повторила, – просто хороший человек.

Нахлынувшие воспоминая, когда она была только девочкой, и точно так же была в объятьях матери, подтолкнули её решить – черт с ним. Этот мир жесток к ней, но она доверится этим людям. Пусть страх перед неизвестным будущим, что спал уже целый год, вновь дал о себе знать с принятием этого нелегкого для девушки решения.

***

На следующий день, Мария решила перенести свои немногочисленные вещи в свою новую обитель. Комната на самом деле была незаметна – до предложения миссис Хекарт девушка даже не знала, что здесь есть обустроенное помещение. Дверь была из такого же дерева, что и стены, а ручка выдвигалась из углубления, слившаяся с рельефным узором. Так же, хозяйка попросила Марию не говорить об этой комнате никому, и выходить только тогда, когда никого не будет рядом. На вопросы где она теперь живёт, отвечать, что в далёком отсюда отеле, а приходит сюда завтракать и ужинать. Зачем всё это нужно – девушке не ответили. Главное – что у неё есть теперь крыша над головой в будущем. Насчет соседа по комнате она узнала самый минимум от миссис Хекарт, который ей нужен был для своего спокойствия. Мистер Мортье практически никогда не выходил из комнаты, а вечером ложился спать задолго до возвращении Марии, которая не спешила возвращаться в скрытую комнатку. Новое сожительство вначале настораживало девушку, однако единственная причина, почему она тогда не выбрала более знакомого человек на проживание – это слова хозяйки, что она доверяет ему больше, чем другим. Однако в комнате с ним находится, всё же, боялась. Улица тоже ассоциировалась с дворянином-мерзавцем, делая и без того неприятный город ещё ужаснее. Из-за всего этого единственное место, где Марии можно было морально отдохнуть, являлась работа в «Книжном осьминоге», где впервые за долгое время, девушка не просто скучала или перелистывала книги, во время отдыха, в поиске чего-нибудь интересного, а читала подаренную книгу мистера Фортстона.

Читалась книжка легко, но события, разворачивающиеся в этих, как оказалось, очерках, невозможно было отнести к реальным фактам. Словно это писал сказочник, писатель, который попросту перемешал все легенды в одном произведении, и даже не пытался их как-то доказывать. Было там много упущений, из-за чего, порой, было сложно вообще понять – что же произошло, и приходилось перечитывать всё заново. Но девушка читала их, пусть и было много неясностей. Недосказанность пленяла, тая загадки, а обычные люди, совершали там настоящий героизм. Может, в эту историю и не слишком легко было верить, но хотелось сильно. Хотя бы для того, чтобы брать пример с написанных людей, которые только вчера думали, что для них всё кончено.

***

Так продолжалось несколько дней. Очерки кончились, так толком и не рассказав всю историю, а работники, нанятые миссис Хекарт, начали стучать и стругать, делая ремонт крыши и трёх квартир в дневное время. Мария хотела выходить на работу по выходным дням, чтобы не оставаться один на один с Мортье, насчет которого знала только фамилию.

Но мистер Фортстон настоял на том, чтобы она отдыхала, несмотря на все её мольбы на другое решение. Выходить на улицу девушка боялась. Когда в комнатке с серенькими обоями они остались вдвоем наедине днем, Марии вдруг пришло в голову задать неизвестному несколько вопросов. Былой страх, что он может быть маньяком, улетучился после второй ночевки с ним. Единственное что мешало девушке задать их – это неловкость. Она постоянно появлялась после воспоминания крика на мистера Мортье. Этот случай сейчас казался девушке никак не обоснованным, пусть тогда ей и казалось, что она права. Теперь, когда юная особа хотела с ним поговорить, то не могла пересилить смущение по отношении к нему. Так Мария решила лечь, закрыть глаза, и попытаться подумать над очерками, прочтенные день назад, однако ничего, кроме тумана, в голове не было. Словно все мысли убежали и уступили место вопросам, ответы на которые знал её сожитель. Зная, что ей не удастся сейчас даже задремать, девушка села на кровать и, подумав, будь что будет, спросила мистера Мортье:

– А можно вам задать пару вопросов?

Мужчина, до этого спокойно лежащий на кровати, прикрыв глаза рукой, убрал её с лица и сел. Протерев глаза, он взглянул на девушку и сказал:

– Если я знаю на них ответ, – чуть хрипловато, но очень твердо ответил мистер Мортье.

– Спасибо, – тихонько отблагодарила Мария собеседника. Тот лишь на миг приподнял брови и спросил её:

– Так что тебе интересно, Мария?

– Эмм… Откуда вы знаете моё имя?

От такого вопроса Мортье хмыкнул, а девушка покраснела. Откуда, откуда… Он ведь был в комнате, когда миссис Хекарт предлагала ей где она может жить. Мария это знала, но всё равно спросила. Думая, что сейчас мистер Мортье думает о том, что она недалекого ума, девушка решила поправить ситуацию:

– Вы не подумайте, я не это хотела спросить…

– Я понял… – немного саркастически заметил сидящий мужчина, – всякое бывает.

Может это играло подростковое высокомерие, или обычная обида за неудавшийся диалог, но Мария надулась, так чтобы мистер Мортье это не видел, и, вздохнув, произнесла:

– Я хотела узнать про вас с миссис Хекарт… Откуда вы её знаете?

Девушка поджала ноги к груди. Неловко вышло и не так, как она хотела. Мария представляла, как она спросит его уверенно, как хозяйка гостиницы, а он ответит ей как равной себе и все трения, случившиеся до этого между ними, улетучатся и забудутся, словно кошмарный сон. Но получилось, в глазах Марии, все в точности до наоборот. Сейчас, он, наверное, скажет «зачем тебе это знать», или, ещё хуже, «это не твое дело», и она не сможет ничего, ни на один из этих вариантов, что-нибудь сказать. Приготовившись к худшему, девушка прикусила язык, чтобы и на этот раз ничего не ляпнуть лишнего, как услышала:

– Довелось попутешествовать с ней.

Словно огонек в груди вспыхнул у Марии, и его тепло начало распространятся по телу, словно до ответа мистера Мортье девушка была под моросящим дождиком, холодок которого безжалостно не давал ей поговорить с ним. Будто оживая, Мария из сутулившегося состояния выпрямила спину и задала второй вопрос, наивный как у ребенка, но выходящий прямо из ответа мужчины:

– А где вы бывали с ней?

Мистер Мортье сел на край кровати, оперившись локтями о колени. Его лицо скрылось за челкой, отчего видно со стороны Марии была только нижняя часть его лица.

– В самых разных местах, – уклончиво ответил Мортье.

– Не хотите о них говорить? – спросила девушка, боясь, что упускает шанс примериться со своим внутренним конфликтом, вызванным стыдом перед мистером Мортье.

– Получится слишком долго, – легонько улыбнувшись, сказал мужчина, – А отчего вам это интересно?

Этот вопрос Мария не желала услышать больше всего. Ей показалось, будто сейчас это является пощёчиной, якобы означающей «я не хочу с вами разговаривать». Вновь сгорбившись, девушка только пробубнила о том, что «просто так», и, неудовлетворенная разговором, отвернулась от мужчины, положив голову на подушку.

– Миссис Хекарт, – вдруг обратился к девушке мистер Мортье, – говорила мне, что она помогла тебе найти работу.

Мария немного повернулась в его сторону и ответила:

– Так и есть. Когда я начала тут жить, она мне предложила поработать там, где много книг, которых мне не хватало после…

Девушка запнулась, не желая говорить про Цуварло. Мистер Мортье понимающе промолчал, из-за чего Мария мысленно поблагодарила его, подловив себя на мысли, что сама такого бы не сделала. Хотя может он просто знает её историю?

– Тебе Фортстон дал книгу про «Норд-Ост»?

Мария встрепенулась. Девушка хотела ответить «Про какую книгу?» и делать из себя незнающую юную особу, но быстро поняла – это был скорее не вопрос, а наводка, куда будет направлен разговор. Мистер Мортье знал, что у неё есть книга или догадывался об этом. Только почему он спрашивал об этом – девушке оставалось только догадываться.

– Мистер Мортье… Вы знаете мистера Фортстона?

– Да, знаю… А также знаю, что эта книга написана рукой на страницах бумаги из Берногора, и то, что дал он её тебе приблизительно неделю назад. Я не прав?

Девушка в ответ молчала. После непродолжительной паузы, поинтересовалась:

– Мистер Фортстон вам это сам всё рассказал? Но когда?

Мария повернулась в сторону мистера Мортье. Тот глядел на девушку.

– Мария… – начал говорить Мортье, – если ты до сих пор мне не доверяешь, то я к этому отношусь вполне спокойно. Всё потому, что это нормально. Однако я просто хочу узнать – веришь ли ты в «Норд-Ост»? И хотелось бы, чтобы ответ был честным.

Мария смотрела на мистера Мортье. Для неё этот человек был незнакомцем, которого она не знала. А вдруг он правительственный шпион, и если она расскажет обо всем ему, то миссис Хекарт и мистеру Фортстону ждет заключение в какой-нибудь тюрьме? Хотя, с другой стороны, Цуварло она знала с пеленок, а тот её предал, отобрав всё. Отношение между сроком знакомства и крепкостью дружбы в её жизни не было видно. А с миссис Хекарт… Всё таки ему можно доверять, пусть причина была в благожелательной хозяйке. Хоть это и было снова таки достаточно тяжело.

Девушка встала с кровати и подошла к шкафу. Открыв его дверь, она протянула руку к старому платью и достала из порванного шва, прикрытого кружевом, очерки двадцатилетней давности. Мария спрятала его здесь с надеждой, что никто не подумает ощупывать платье, для поиска неугодной литературы, так как она была очень легкой и почти никак не прибавляла в весе старой одежде. Взглянув на обложку книжки, Мария окончательно решилась, и более увереннее, развернулась в сторону Мортье и подошла к нему, передавая ему причину его интереса. Приняв её, очень бережно, как заметила Мария, будто это было его некой путеводной звездой, он посмотрел на книжку и с каким-то содроганием вздохнул. Так они замерли на некоторые мгновения, длящиеся будто вечность, без всякого шороха и даже звука дождя, замолкнувшего, словно, в преддверии чего-то невыразительно мощного и великого. На какой-то миг Марии даже показалось, что в комнате стало чуть светлее, чем было мгновение назад. Однако вновь наступили сумерки, и опять застучали много-много водных ножек падающих с неба, и всё снова встало на круги своя.

Мужчина поднял голову и, посмотрев в глаза Марии, спросил её:

– Ты веришь в «Норд-Ост»?

Девушка колебалась. Ответ, который был у нее, не устраивал её саму, но как можно было верить в сказку? Мария отвела взгляд от глаз мужчины, боясь, что он необъяснимым образом сделает её ответ утвердительным, и ответила:

– Я не верю в него.

После произношения этих слов у неё кольнуло в сердце. Неужели не понятно? Как в это можно верить? Однако комок в горле будто означал – ты не честна с собой, Мария. Сама же себе лжешь?

Робко посмотрев на мужчину, Мария увидела, что он очень осторожно, как хрустальные, перелистывал страницы книги, и чувствовала, как он утонул в её событиях. Девушка, удивленная такой немой реакцией, стояла перед ним, из-за чего он отвлекся от очерков, которые держал, и только согласился:

– Я тебя понимаю, Мария, – он перелистнул страницу, – не слишком правдоподобно?

– Да… То, что там написано – невероятно.

– Неужели? – с толикой иронии в голосе, как в их первое знакомство, спросил мистер Мортье.

Немного скривив губы и подняв от удивление брови, Мария отошла от мужчины и сев на свою кровать, ответила вопросом на вопрос:

– Вы знаете летопись «Тысячи лет»? – и не дожидаясь ответа, продолжила, – Наверняка знаете. Так вот. Все существа, все феномены, описанные здесь, были там! А эта книга написана только двадцать лет назад. Это всё легко может быть вымыслом на основе легенд тысячелетней давности!

Пусть её голос был твёрд, но сама Мария говорила только от своего лица рационалиста. Разум понимал, что нет реальных фактов существование подобного корабля, но какие-то шестеренки в механизме её, казалось, твердых убеждений давали сбой, после чего проскальзывали убеждения, что это не вымысел. Это правда. Просто у неё нет фактов. Но корабль–правда.

– Ты считаешь, что только из-за того, что все существа и события, написанные в летописи, есть и в этих очерках, делает их вымыслом?

– Да. Ведь всё, что написано в летописи – было тысячу лет назад.

– И рисунок в столовой тоже вымысел? – иронично подметил Мортье.

– Не знаю… Может это обычная краска? – вопросом отмахнулась от слов мужчины девушка.

Липкое чувство несправедливости затрепетало в груди Марии ещё сильнее. Да что же это такое?!

– Ясно, – Мортье отдал, придерживая двумя руками книгу собеседнице, а затем, когда та взяла её, лег на кровать и закрыл глаза.

Мария ждала продолжения разговора, но долгая тишина поставила жирную точку в этой беседе. Девушка открыла книжку и словно пытаясь найти то, что не заметила в первый раз, начала пробегать глазами по строчкам этих невероятных очерков. Вновь было слышно только звук дождя, топивший улицы города и редкие удары молотка работников, старательно выполнявшие свою нелегкую работу. Взяв пример с мистера Мортье, девушка легла на кровать и вчитывалась, постоянно прокручивая в голове мысль о вере, не имеющая доказательств. Снова и снова натыкаясь на убеждения что это неправда, она не признавала её полной победы в каждой попытке. Её волны сомнения всё дальше и дальше пробивались на сушу рационализма, пропитывая его догадками молодой девушки и вскоре перевоплощаясь в мысль, незаслуженно забытого мифа, являющимся примером доблести и отваги всем людям, живущим сейчас в этой стране и за её пределами.

***

Однако хорошо обоснованные сомнения всегда укрепляются в голове лучше, чем собственные умозаключения, никак, даже косвенно, не закрепляющиеся в действительности. Но ни то, ни другое не хотело сдавать позиции, порождая конфликт, в котором всё только больше запутывалось. Аргументы терялись в создаваемом хаосе и постоянно меняли противоборствующие стороны, делая беспорядок ещё более непонятным. Словно перемешивание двух разных сортов семян, и их невозможно было расставить по местам, после чего приходилось обдумывать всё заново, приводя в один и тот же тупик.

Из таких неприятных циклов, что решает внутри себя каждый подросток, Марии приходилось выбираться всегда самой.

***

Молодая девушка шла по улице очень осторожно, сильно не показываясь на глаза. Когда приходилось перебегать через открытое пространство, ускоряла шаг и очень быстро проходила его, надолго не задерживаясь в столь видном месте. Постоянно озираясь, и натягивая капюшон, смотря в землю, чтобы как можно меньше видно было её лица, она хотела превратиться в тень, пока не будет в безопасности своего магазинчика, или под крылом миссис Хекарт. Страх, что её найдет тот сын дворянина, и сделает то, что хотел сделать в тот раз, всё сильнее преследовал её во всех закоулках и улицах города. Девушке не раз слышались его нахальные шаги за спиной, или что из под завесы дождя выходит этот мерзавец в своём пальто, под своей красотой скрывающий злую и надменную натуру. Единственное из-за чего девушка ещё не была поражена фобией, это надежда, оставленная после разговора миссис Хекарт о том, что её лица попросту не запомнили и её не смогут найти. Эта баррикада от полного помешательства оставалось единственным укреплением для Марии, которая оказалась слишком подвержена к потрясениям подобного рода. Но накручивание мыслей усугубляли и без того сложную ситуацию, превращаясь в убеждение, что она несомненно встретится с ним и получит наказание за своё деяние против него. Сбиваясь от действительности всё дальше, у Марии появлялись мысли, что она сделала что-то не так, и вера в это укреплялась, пусть она и не знала, что делала бы по-другому в той ситуации. Только маленькая надежда на хороший финал, кажущийся ей чем-то сказочным, оставался у неё. Но стирались грани в её сознании, отделяющие плохое от хорошего, и оттого девушка искала ответы везде, где только могла, чтобы прекратить этот тупиковый круговорот.

***

Однажды вечером, когда ударяют заморозки и становится зябко даже в домах, Мария, укутавшись в одеяло, снова, как зачарованная, перечитывала «Норд-Ост – корабль всех сражений». Лампа Кольвина испускала свет, постепенно набирая свою скромную мощь, и хвалясь ею, освещала уже половину комнаты, занятую Марией. У мистера Мортье был полумрак, отчего он сидел, прислонившись к спинке кровати, и что-то рисовал, углем обводя из своего воображения штрихи в бумагу, воплощая картину из его сознании. Вдруг забарабанил маленький град по окошку в помещении, и отвлекшись от своего творения, Мортье посмотрел на падающие, почти незаметные, кусочки сырого льда, отбивающиеся от прозрачной поверхности стекла. Переведя взгляд с нежизнерадостной картины за окном на соседку по комнате, мужчина, увидев, что читает девушка, поинтересовался:

– Отчего ты снова перечитываешь эту книгу?

– Хочу понять – могут ли люди на самом деле идти всему вопреки? – с маленькой задержкой, ответила Мария, не отводя взгляда от очерков – Хочется понять этих людей и, если получиться, стать такой же, как и они.

Мортье слегка улыбнулся. Невидно, для того, чтобы девушка не заметила этого. Общаясь с ней, он понял, что пусть она и осознанней, чем её сверстники, но, всё-таки, так же ранима, как и они. Простая деталь возраста.

– Как бы ни относились к этому произведению, все признавали, что команда корабля там сильная не только телом, но и душой. А могут ли люди идти всему вопреки? – спросил сам себя Мортье, снова начав вести кусочком угля по листу бумаги, – О да… Благодаря вере. Могут. И ещё как!

– А откуда такая уверенность? – спросила Мария, оторвавшись от чтения.

– Сам видел, – штрих вышел быстрым и длинным, – И читал, разумеется… – редкие, маленькие штришки появились из под заточенного кусочка угля.

– Вы про эту книгу? – хотела уточнить девушка.

– Возможно, – плавная линия появлялась лениво, отражая то, что представлял художник.

– Мистер Мортье… – осторожно начала спрашивать девушка мужчину, чтобы не показаться назойливой, – Вы думаете, что только благодаря вере они смогли пройти столь трудный путь?

Мортье вел мизинцем по листу. Он рисовал что-то на этом месте в воображении, будто прикидывая, как эта деталь будет выглядеть здесь? Наконец, решив окончательно, что будет перенесено с картинки в его голове на лист, легкое шуршание прикосновения угля о бумагу разнеслось по комнате.

– О нет… – линия за линией, штрих за штрихом, формировали картинку, материально отражающую видение Мортье на мир, – Главное это – вера, действие, опыт. Если ты веришь, в то, что делаешь, то твои действия будут твердыми и решительными. Однако в них могут быть ошибки. И здесь уже надо учиться именно на них. Главное знать – сколько бы раз ты не падал, из низа всегда есть только один путь – вверх.

***

После этого разговора с мистером Мортье, Мария подумала – а где же находиться она? Вверху или внизу этой социальной лестницы? Если сравнивать с большинством населением этого города, то получится, что она для них никто, а по своему уму и образованности с воспитанием лучше и стоит выше их. Однако, этот вывод был относительным. Может, по моральным принципам так и было, а по условиям жизни они опережали её по всем пунктам, ибо она жила в гостинице миссис Хекарт только благодаря снисходительности хозяйки. Но пришла мысль, отсекающая неоспоримость этого вывода. У кого-то были развалины вместо дома, но людям некуда было идти. Оставаясь в своих коморках, они доживали свой век, как могли, порой переступая закон, чтобы прокормить себя. В этом плане девушке повезло. Хотя почему только в этом? Марии живется сравнительно лучше, чем большинству населения города Покоро, безжалостно высасывающему последние соки из своих жителей, прикрываясь вуалью лжи, что могло быть и хуже. Несомненно, заслуга в том, что девушка жила лучше многих в этом городе, была доброй женщины, что помогла юной особе в трудную минуту. А если бы не было того счастливого случая для Марии, когда она познакомилась с миссис Хекарт, то неужели бы девушка так и прожила бы жизнь в развалившихся домах? Неужели она сама ничего не в силах сделать или совершить правильно? Вспомнив свой жизненный опыт, девушка не припомнила ни одного случая, который разрешился бы в её пользу, когда принимала решение или совершала действие. Выходило постоянно что-то не так, как она хотела. Уже было отчаявшись, Мария хотела было поставить на себя клеймо маленького человека, умеющий только выполнять грязную работу, как вспомнила как начиналось её рассуждение.

После разговора с мистером Мортье… Как он говорил? «Главное – это вера, действие, опыт». Вера подталкивает. Действие совершает. Опыт исправляет. И единственное, на чем Мария споткнулась – это опыт.

Снова вызывая образы в памяти, она на самом деле начала понимать – почему всё выходило так, как произошло. Мария была неопытна, ибо пусть ты знаешь все законы и принципы, никто не даст гарантий, что ими будут пользоваться другие. Но ведь можно заставить их это сделать. Не слишком честно, зато безопасно. Теоретические знания всегда ломаются, когда нет практики. Значит, опыт исходит из действий…

Мария подловила саму себя на мысли, что это всё снова одна большая теория. Сейчас, на данный момент, она в жизни ничего стоящего не совершила. Стоит, тогда, подумать – чего девушка хочет в жизни? Мечта, от которой загорелось сердце, предстала перед глазами, словно наяву. Может это и есть то, что она хочет сделать в жизни большего всего? Стать Защитником Законов Государства, нарушаемые всеми людьми в таких же городах, как этот? А если всё получится, то у неё будет достаточно власти, чтобы наказать виновных в её бедах. Новые возможности, будучи даже не обретенными, вскружили голову Марии, и она ощутила на короткий миг некую эйфорию, от своего безумного, но столь притягательного для неё, как сладость для пчёлки, плана. Ей стало всё равно, что нужно будет пройти для достижения своей цели. Главное – обрести её. Будто дыша полной грудью, голова прояснилась от тягостных мыслей, и девушке хотелось только одного – как можно быстрее выбраться из этого города и поехать за своей мечтой в светлую и чистую столицу Эмирии – Цефубо. Сейчас Мария не знала, как это сделать.

Но главное ведь верить! Верить и действовать!

***

Дождь прекратился, означая скорый уход свинцовых туч, царствовавших здесь уже более полутора недель. Редкие капли, стекающие с крыш, всё ещё падали на землю, создавая по всему городу Покоро последние отзвуки уходящего ливня. Земля, полностью пропитанная влагой, издавала звуки довольного, чавкающего мальца, которому скоро дадут десерт, в образе солнечных лучей, пробуждающий новый аппетит. Свежий воздух одурманивал любого, кто только вдыхал его и манил пройтись по улице, чтобы насладиться сладким ароматом, оставшийся после обильных даров небес, принесших с собой приятное и очень легкое одурманивание.

Выйдя на улицу, Мария полной грудью вдохнула сейчас вездесущий аромат, и, поддавшись предложенному искушению, вышла на улицу, впервые за долгое время не одевая капюшон. Девушка чувствовала себя превосходно, и ей даже в голову не могло прийти, чтобы прятаться или ходить, не бросаясь на глаза. Из домов понемногу начали выходить люди, посматривая с опаской в небо, боясь новых осадков. Пока они лениво начинали делать свои дела по хозяйству, Мария была занята вопросами, касающиеся будущего. Как, например, найти жилье в Цефубо по карману, если там средняя цена, это самая высокая здесь? Или собрать свой первый капитал для обучения в Академии Правосудия для оплаты взноса и обучения? Про отправку в столь дальний путь Мария не задумывалась, так как успела накопить некоторую сумму, лежащую в старом платье, в котором хранила очерки, запрещенные в Эмирии. А значит, осталось только узнать цену на билет к столице, и, возможно поднакопив ещё кепро, отправится навстречу своей мечте. Чувствуя приятное волнение, Мария почти побежала на отправочную станцию, окрыленная мечтой, которая, как она очень надеялась, скоро осуществится.

***

К полудню солнце пробилось из под свинцовых туч и осветило своим сиянием хмурый городок Покоро. Его жители к этому времени уже давно начали свою работу, и на улице сейчас было очень мало людей, которые могли насладиться ясной погодой и красивыми лучами солнца, вторгшиеся в их обитель. По влажным поверхностям деревянных домов игриво побежали лучики, спотыкающиеся о его неровности, и оттого создающие бисерное моргание света. От луж отражались плавающие, солнечные зайчики, которые появлялись везде, куда только можно было попасть. Стало теплеть, и вездесущая влага стала понемногу испаряться, освобождая место сухости. Но таких уступков не было в тени домов, наконец-то появившиеся у них за долгое время и делая строения хоть как-то, но живее, чем было до прекращения дождей. Люди стали открывать окна нараспашку, а немногим счастливцам повезло немного понежиться под благодатными лучами небесного светила. И была уже уверенность, что влажность уйдет до следующих сезона ливней, как вдруг, от слишком сильной перемены погоды, стал сгущаться туман, словно в битву за город, между сыростью и сухостью, вмешался союзник первой стороны, поддерживая его изо всех сил. И вполне успешно. Подкрепление в лице лучей солнца пробивались через белую пелену всё хуже и хуже, после чего только что высохшие места снова стали влажными, укрепляя царствование воздушной вуали. И теперь, город снова выглядел неуютным, а улочки бедных кварталов и вовсе мрачнее, чем казались ранее. Бледный, невесомый король подавлял взор и чуткость, вызывая дискомфорт и тревогу на инстинктивном уровне. Он будто забивал легкие, отчего каждый вдох, ранее приносящий радость, теперь давался с трудом, как и шаг становившийся всё тяжелее и тяжелее. Будучи вездесущим, всюду были лишь его правила и законы, по которым все следовали, не имея другого выбора. У него не было ни любимчиков, ни неприкасаемых. Все, несмотря ни на какие либо чины или титулы, были пред ним равны.

Однако, ни смотря на весь материализм белого короля, кто-то всё-таки мог его использовать в своих целях.

***

Мария заблудилась.

Вначале девушка проклинала саму себя за свою недальновидность. А так же всех, кого только спрашивала о цене билета в Цефубо. Может люди и не виноваты в том, что отсюда, до столицы Эмирии морских рейсов нет, но злость от их реакции полностью охватило девушку. Здешний народ совершенно не умеет молчать. Если они думают, что это глупо, значит и говорят то же самое. А так же, они постоянно хохочут, если идея им чужда и они не пытались это сделать, боясь показаться глупыми. Не имея никаких манер, они в лицо девушке говорили, что она умалишенная и совершенно ненормальная. Единственным людям, которым эти грязные персоны этого себе не позволяют – это их начальники и люди высшего общества.

Однако чем дольше она оставалась в тумане, тем лучше понимала, что не это сейчас главное. Главное – это выбраться из плена вездесущего короля.

Солнце, скрытое белой пленкой, давало единственную надежду на скорое возвращение домой до наступления сумерек. Девушка шла на восток – где по её прикидкам, должна была находиться гостиница миссис Хекарт. Мария торопилась всё сильнее, сразу борясь с опасениями, что не успеет до семи часов вечера, когда озлобленные жизнью работники выйдут из своих мест мучений, называемые работой.

Быстрее перебирая ногами, она порой теряла свой путеводный знак, и шла дальше, полагаясь на интуицию и знание карты города. Когда солнце снова появлялось в мутном небосводе, то девушка радовалась ему как к найденному родному человеку, который потерялся давно и, казалось, безвозвратно. Идя в тумане, Мария замечала, как одни улочки сменяли другую, дома казались все одинаковыми и создавалось стойкое впечатление, что она брёдет не по городу, а по лабиринту. И он населён жителями, сами не знающие из этого хитросплетения выход, шастая по нему как неприкаянные призраки из ниоткуда в никуда. Непонятные, редкие звуки исходили из тумана, настораживали заплутавших людей, заставляя их на уровне древних инстинктов прислушиваться чутче, и смотреть внимательнее на завесу перед ними. А девушка шла, забыв про обиду, подгоняемая своими опасениями, и совершала из-за них торопливые и опрометчивые действия. Всё глубже Мария уходила в неизвестные ей улицы и подворотни. Наконец, совершенно сбившись с пути, встала, подумала, смотря на блеклый силуэт желтого диска, а затем подошла к одной из стен улицы, предполагая увидеть хоть какой-нибудь ориентир, чтобы понять, где она.

Девушка начала идти вдоль мокрых, голых, каменных стен, Мария не увидела ни одного входа или окна, чтобы постучать и узнать название улицы. Но чем дальше она шла, тем больше была уверена, что начинает догадываться, куда занесли её ноги. Внезапно, гладкая поверхность прервалась колонной. Каменная опора держала арку, что возвышалась над девушкой. Этот последний аргумент поставил точку в догадках Марии, став уверенностью в мысли, неугодной никому, кто не состоял в здешней банде.

Она попала на улицу Ватерлин. Территория «Темных крыльев». Парадоксально, если знать, что эта улица когда-то была канализацией. Тридцать лет назад, в этом месте, во время страшных ливней, провалилось половина западной части города. Постоянные дожди, омывающие улицы, с каждым годом разрушали канализационные опоры. Однажды, они не выдержали и обвалились, неся с собой верхние уровни, где были дома со спящими людьми. Страшная ночная трагедия, которая произошла здесь, показала истинную халатность здешних правителей, и их казнили. По крайней мере, так сказали людям, жаждущим справедливую месть за своих родных.

Однако, простолюдины были ничем не лучше своих господ. Пока в развалинах разыскивали выживших, мародеры обкрадывали мертвых, унося всё, что только было возможно взять с собой. Из-за этого жертв было ещё больше – не хватало еды, денег, жилья. И силы. Порой, чтобы отобрать всё самое последнее, что оставалось у людей, мародеры убивали своих жертв, утоляя свою жажду к легкой наживе. Когда всё улеглось, люди подсчитывали более пяти сотен убитых, треть из них – убитые гиенами, что являлись людьми. Чтобы пространство не пропадало зря, правительство основало здесь улицу Ватерлин, предполагая, что это правильное, рациональное решение. Но это оказалось большой ошибкой. Старые жители города помнили, как пострадавшие уезжали отсюда, чтобы не вспоминать роковую ночь, а приезжали и облюбовывали место разный сброд, стягивающиеся со всех уголков, дальностью двадцать гороф. Так новая улица вскоре стала полем боя нескольких группировок, после конца которой, с тех пор, на этих улочках стала царствовать банда «Темных крыльев».

Мария знала эту историю и из-за этого быстро развернулась и пошла из низины, что пробудила в своё время всю мерзость человеческой натуры и укрепляла её до сих пор. Девушка боялась, что наткнется на одного из бандитов «Темных крыльев». И надеялась, что зашла не столь далеко, чтобы встретиться с ними. В какой-то момент, Мария заметила, что звук её шагов стал громче, отчего она предприняла идти от пятки и плавно переводить вес на носок. Это не помогло. Чувствуя что-то неладное, она повернула голову, чтобы посмотреть краем глаза за спину и увидела тень, которая шла за ней. Как только она прибавила шаг, неизвестный, скрытый в тумане, сделал то же самое и стал сокращать расстояние между ними. Снова, будто невзначай, повернув голову, Мария увидела, что преследователь что-то готовит за пазухой своего пиджака. Девушка хотела было уже побежать, как вдруг, увидела две тени прямо перед собой и остановилась. Туман скрывал детали, но Мария знала, что ещё не выбралась из одной из самых опасных улиц города Покоро. Силуэты домов, нависающие над Ватерлин, в белой пелене представали судьями и зрителями казни, проводимую из-за неряшливости девушки, что сюда так глупо попала. Три палача, начали окружать её, обретая всё новые детали, и теперь не было никаких сомнений, что они являлись членами банды «Тёмных крыльев». Узнать их было легко по отличительной метке группировки – темные перья, что переливались на свету всеми цветами радуги на груди, или на головном уборе.

– Девушка… – обратился тот, что справа от Марии, – нам нужно, чтобы вы пошли с нами.

Мария посмотрела в его сторону так, чтобы не спускать глаз с двух других бандитов:

– Что вам от меня нужно? – не обращая внимания на слова головореза, что преследовал её, спросила девушка.

– Один сеньор хочет с вами поговорить, – уже слева, первый от неё, ответил как можно благожелательнее, бандит. Вышло у него не очень – хриплый, будто, задыхающийся голос из самой могилы пробежался по воздуху, режа слух.

– Я никуда не пойду, – тихонько, но твердо, как только могла в такой безвыходной ситуации произнесла Мария, прекрасно осознавая, что этот лепет не поможет против здешних негодяев.

– Мы не хотим вам зла, девушка, – сказали снова с правой стороны, – Если бы мы хотели, то давно бы сделали своё, как называют, «чёрное» дело…

Все трое усмехнулись. В этом они были правы. Мария слышала, как они обычно работают. Всегда не более пяти секунд. Раз – и дело сделано. Кроме пыток…

– Я… – начало было снова лепетать девушка, как её перебил парень могильным голосом:

– Мы не будем упрашивать, – надвигаясь на неё, произнес, как оказалось, лысый, лицом сравнимый с кирпичом и узкими глазками, бандит, – Вы пойдете… – и закашлял.

Будто его дыхательные пути перекрыли, он весь согнулся и стал ловить ртом воздух, резко покраснев и содрогаясь всем телом. Его дружки, что тоже придвинулись ближе к Марии вслед за ним, переглянулись, и в этот момент, когда они отвлеклись, девушка бросилась налево, выбрав путь, где кашляющий хоть немного, но мог перекрыть её от преследователей. Те среагировали быстро, однако их неудачливый товарищ задержал их на доли секунды, и это время девушка использовала с максимальной выгодой. Как можно быстрее, мчась через белую завесу, Мария стремилась укрыться за ней, чтобы бежать до тех пор, пока не перестанет слышать топот преследующих за своей спиной.

Она снова бежала по улицам Покоро. И почти воочию увидела воспоминание, где были богатый мерзавец и пьяная компания. Мысль, что тот «сеньор», о котором упоминал лысый, был тот аристократ, давала девушке силы бежать столь стремительно, что она быстро добралась до заветного поворота улицы. Повернув, Мария слегка поскользнулась, но смогла сохранить равновесие и начать набирать скорость как кто-то внезапно схватил её и прижал к себе, закрыв дыхательные органы с такой силой, что она даже выдохнуть не смогла.

Её потянули за собой в полумрак и неизвестный прильнул к стене, не давая девушке даже пошевелится. Мария не могла увидеть лица схватившего, однако прекрасно видела, что у неё перед глазами. «Всё… Это конец» – пронеслось в голове у Марии, видя уже все свои самые глубокие и страшные страхи наяву. Вот появилась фигура преследователя, того самого, что всё время молчал, но он, как ни странно, не остановился, а побежал дальше, будто Марии здесь, схваченной неизвестным, не было и в помине. Пробежалась мимо вторая тень. Наконец, подоспел кашляющий бандит, и вот он остановился, переводя своё тяжелое дыхание. После пары глубоких вдохов, сопровождающиеся сопением, он крикнул во мглу:

–Вы поймали?!

Некоторое время ответа не было. Вскоре, из края глаза, что могла видеть Мария, онемевшая от страха, вышел головорез, который ни разу не обмолвился во время «беседы» с девушкой, и быстрым шагом направился в сторону кашляющего. Такой как он всегда внушал какой-то трепет в сердце девушки, и теперь он полностью оправдал дурное предчувствие Марии, когда издал крик, наполненный гневом в адрес задыхающегося:

– Ты! Сволочь! – и стремительный удар во вздымающуюся грудь, скорчила кашляющего, и тот рухнул, встав на колени, – Чертов, поганый идиот! – последовал удар с ноги прямо по лицу его «союзника».

Внезапно с крыш домов стало что-то спускаться. Не веря совершенно ничему, что Мария сейчас видела своими глазами, она мало обратила внимания на то, что это были члены банды Ватерлин. Пусть они появлялись отовсюду – спускались с крыш, с подворотен, вылезали из мест, невозможные даже вообще заметить. Главное удивление было в вопросе – почему они вдруг перестали её видеть? Она ведь стоит здесь, схваченная кем-то прямо перед ними! Несомненно – была радость что они её не замечают, но что произошло? Поправимо ли? Девушка попыталась двинуться, боялась, что вообще не шелохнется, однако пальцы смогли разжаться и сжаться. От страха перед необъяснимым Мария попыталась выбраться из цепких объятий. Ничего не достигнув, девушка смирилась с этим.

Когда она, наконец, обратила внимание на толпу, что появилась перед ней, то могла каждого рассмотреть. Здесь были люди разных возрастов – преимущественно, от тринадцати до девятнадцати лет. Все одетые кто во что горазд, пусть и было пару человек приличного вида. Их было человек двенадцать и все смотрели на то, как лысого, корчащегося от кашля и боли, избивал его «коллега» по ремеслу, поверженный в мощное бешенство.

– Прекрати Маэль! – окликнул девичий голос, и толпа сразу посмотрела в одну сторону. Там, куда был устремлен их взор, прямо на середине дороги, вышагивала явная сверстница Марии, одетая в обтягивающие брюки и рубаху, поверх которой был кожаный жилет, а на голове темно-красная бандана, что прикрывала каштановые завивающиеся волосы. Походка, наглая и развязная, чеканила шаг в сапогах из серой кожи, предназначенные для походов, и неизвестная неотвратимо шла к центру собравшихся людей, уступавшие ей дорогу, как особе высокого ранга. Не удивительно – как заметила Мария, у неё было пять перьев, а у остальных даже четырех не было.

Парень прекратил избиение. Он успел только чертыхнуться, когда неизвестная, приблизившись к нему, быстро и сильно ударила его, а после опрокинула подножкой. В толпе кто-то присвистнул. После короткого наказания, бандитка протянула руку помощи кашляющему, и, подняв его на ноги, оперев о своё плечо, громко спросила у толпы:

– Куда пропала девушка?!

Ответом на улице, где отдался эхом вопрос, стала тишина. Толпа будто боялась, даже, шелохнутся под грозным взглядом своего вожака.

– Рита… Я… – начал что-то шептать кашляющий, как снова поперхнулся и стал глотать ртом воздух.

– Тише, Милк… – обратилась, как-то слишком нежно девушка к кашляющему, лысому бандиту, и снова спросила у толпы членораздельно, чтобы все услышали её и немедленно ответили, – Кто видел девушку последним?!

В маленькой толпе пробежался ропот. Вскоре, из неё робко вытянулась рука:

– Кажется, это я…

Темный, типичный мальчишка тринадцати лет, запуганный до полусмерти, оказался в центре внимании окружающей его компании. Опустив руку, он не опустил глаза, хотя было прекрасно видно, что он борется с этим желанием.

– Куда она побежала? – не терпеливо повторила свой вопрос Рита. Её голос звучал холодно, будто от ответа мальчишки зависела его жизнь.

– Я… Я не знаю… – обреченно, заикаясь ответил малолетний бандит, поспешно добавив, увидев выражение глаз вопрошающего, – Она испарилась…

Послышались смешки над словами мальчика. Кто-то его передразнил, кто просто ухмыльнулся, а он сам стоял с каменным лицом, лишь слегка пунцовым оттенком на щеках. Рита, которая поддерживала Милка, и рядом сидящий на земле Маэль, который пришел в себя за это время от удара, не издали и звука. Как только толпа это заметила, все быстро замолкли как по приказу.

– Она испарилась… – словно пробуя на вкус слова, повторила слова мальчика бандитка, – И где? – с сильным, неприкрытым сарказмом спросила бандитка.

– Т-там… – едва выдавив из себя это слово, слегка дрожащей рукой, бедолага указал пальцем прямо на Марию.

У девушки, что стояла схваченной прямо перед ними неизвестным, перехватило дыхание. Не зная как на это реагировать, Мария хотела убежать отсюда, но руки, что держали её, были крепче камня. Вся группа бандитов устремила туда взор, вслед за своим вожаком и уставились каким-то странным взглядом на место, где стояла перепуганная девушка. В этот момент Мария могла поклясться, что они смотрят на неё, однако чувствовала, что её не видят. Словно тут её и нет.

– Она прошла сквозь стену? – якобы не понимая слов мальчишки, спросила Рита.

И снова недолгие смешки. Совсем короткие.

– Я… Я… – только и было слышно от отвечающего.

Бандитка, сделав выводы, и не озвучивая их, уже не обращала внимания на бормочущий ответ мальчика. Взвалив на плечо Милка, она отчеканила каждый слог, будто командир военного корабля.

– Группа Зельда, группироваться к Северу! Остальные по своим направлениям! Искать везде, независимо возможно это или нет! Выполнять!

Все, что только стояли на улице, исчезли также быстро как и появились. Они быстро вскарабкались по стенам, растворяясь в высоте, и разбежались по подворотням, как мыши. Остались только трое – Рита, нахмурившая своё личико, Милк, до сих пор отходивший от избиения, и Маэль, что сидел на земле, облокотившись о колено. Окинув презрительным взглядом последнего, бандитка как можно быстрее со своей ношей пошла на юг. Как только их контур пропал, Маэль встал, отряхнулся, и, произнеся самые страшные проклятия в адрес ушедшей, побежал в противоположную сторону.

Улица опустела окончательно. Вездесущая влага, что прикрывала от взора дальние части улицы, стала спадать. Неизвестный, что держал Марию всё это время, наконец, отпустил и чуть притолкнул её. Девушка, послушно сделав шаг, быстро развернулась и… никого не увидела. Обычная, немного сырая от тумана стена, возвышалась перед ней, не имея никаких уступов, чтобы взобраться по ней, ни входа или окна, чтобы спрятаться за ними. Ощутив внезапный страх от неизвестного, Мария скорее побежала по улице, надевая на ходу капюшон, и убегала как можно дальше от опасного и странного места, запечатлевшегося, наверное, на всю её оставшуюся жизнь.

***

Когда прозвучал входной колокольчик гостиницы, миссис Хекарт была на втором этаже, осматривая конечный результат работников комнат своими глазами. Поспешно закрыв дверь в осматриваемое помещение, хозяйка поспешила к холлу и, повернув на лестничной площадке, остановилась, будучи уже напротив парадной двери на уровень выше её. Перед миссис Хекарт снова предстала картина запыхавшейся девушки, практически так же переводящая дыхание и прислонившаяся к двери, как и в тот раз, когда та убежала от группы пьяниц. Поспешив к ней, хозяйка, быстро спустилась по лестнице. Подойдя ближе, она заметила во взгляде Марии не отчаянье, а очень сильное желание поделиться со своими мыслями и чувствами с другим человеком.

***

Дослушав фантастический рассказ девушки, хозяйка гостиницы и мистер Мортье, к радости Марии, не повели даже краешками губ, чтобы улыбнуться от якобы разыгравшегося воображения рассказчицы. Наоборот, слушали они внимательно и очень чутко, прося порой детали для лучшего понимания всей немыслимой истории. Закончив пересказ событий, что с ней случились буквально полтора часа назад, Мария спросила:

– Как вы думаете, что всё это было?

В ответ миссис Хекарт взглянула на неё, молча думая, что ответить, а мистер Мортье лишь слегка приподнял бровь, будучи сидя перед девушкой на корточках. Встав со своего положения, мужчина подошел к окну, и стал всматриваться белесую дымку, что никак не хотела рассеиваться. Легкий полумрак комнатки, откуда миссис Хекарт обычно встречала гостей, стал темнее, как мистер Мортье негромко обратился Марии:

– Не стоит об этом думать. Главное, что это чудо спасло тебя, ничего не требуя взамен, – он повернулся в сторону девушки, – Я больше удивляюсь, зачем ты пошла в столь опасный поход, что заблудилась и попала на улицу Ватерлин. Что ты забыла в западной части города?

Для девушки это был неожиданный, но логический вопрос к ней. Почувствовав на себе вопросительный взгляд мужчины и женщины, она стыдливо, как маленький провинившийся ребёнок, посмотрела на пол и через силу, шепотом произнесла:

– Хотела узнать, сколько стоит билет на корабль в Цефубо, – быстро, за один вдох, чтобы не запнутся, ответила Мария.

Оба взрослых переглянулись удивленными взглядами. После, миссис Хекарт, поинтересовалась:

– Зачем тебе это?

Неловкое, недолгое молчание:

– Ну… Я хочу учиться на Защитника… – будто под давлением внимательных глаз Мортье и хозяйки гостиницы выдавила из себя девушка.

– О… – только и произнес мистер Мортье и снова уставился в окно.

Мария подняла глаза. Мужчина внимательно смотрел в белую пелену, будто увидел там что-то по настоящему интересное, а миссис Хекарт подошла к девушке и спросила её:

– Отчего ты так внезапно захотела ехать в Столицу, дорогая?

Взгляд женщины тронул Марию, и она честно ответила:

– Не внезапно, миссис Хекарт. Я уже давно хотела туда…

– И что ты там будешь делать, Мария?

Резкий, как обычно, вопрос мистера Мортье, снова был прямым и недвусмысленным. По интонации было сразу понятно – он был против идеи Марии.

– А разве непонятно? Постойте, вы меня снова хотите…

– Ты легко можешь выбрать путь, но есть ли у тебя силы и средства?

– Мистер Мортье. Хорошо. Если вы думаете, что у меня ничего нет, то вы…! – постепенно повышая голос начала говорить девушка, как её перебил укор хозяйки:

– Мария..!

Молодая особа прикусила язык. От волны негодования быстро не осталось и следа, резко сменившись неловкостью. Снова было то же самое, что и при первой их встрече. Ей надо быть спокойнее. Унять эмоции.

– Извините, – с комком в горле обратилась девушка к мужчине.

– Я понимаю, миссис Гингст, – приняв извинения, сказал Мортье, поворачиваясь вновь к девушке, – Пойдемте на улицу. Я думаю, там сейчас лучше поговорить…

– Что? – спросила девушка, – Я ведь только что оттуда и…

– Не беспокойтесь… Я не дам вас в обиду, – одевая свой темный, потрепанный плащ, пообещал мужчина.

– Мортье, что ты..? – хотела было спросить женщина, как остановилась, увидев знак рукой «довольно». Она слегка нахмурилась, но ничего более не сказала. Когда Мария посмотрела в глаза хозяйки, то поняла по взгляду, что лучше прислушаться к Мортье, пусть, кроме этого, в них было что-то ещё.

Девушка подошла к вешалке и, сняв свой плащ, стала надевать его на себя. Слушаясь мужчину, она вышла из комнаты в холл, где царствовал полумрак, а после потревожила колокольчик входной, парадной двери гостиницы, выходя на крыльцо. За ней, с недолгим опозданием последовал Мортье, и они не торопясь спустились по лестнице на улицу. Туман всё так же висел над городом, как и два часа назад. Вдалеке виднелись лишь контуры, сильно смазанные белой завесой. Марии сейчас казалось, что за ней сразу, как только она вышла на улицу, стали наблюдать тысячу глаз, и поспешила натянуть капюшон на голову. Мужчина рядом совершенно спокойно шёл рядом с ней, давая какое-то спокойствие, и девушке становилось чуточку легче, чем могло бы быть. Сырая земля хлюпала под их ногами и выдавала их передвижение всем, кто имел отменный слух. Из-за этой мысли девушка, чтобы снять своё напряжение, попыталась поговорить с мистером Мортье, но тот лишь отвечал на её попытки узнать, о чем он хотел продолжить разговор, обычными отговорками. После очередной тщетной попытки, Мария замолчала и задумалась. Странное поведение мужчины девушка быстро объяснила самой себе так, что он хочет увести её в безопасное место и только там завести с ней диалог, чтобы никто не подслушал. Время, когда она думала, что он может сделать ей что-то плохое для Марии давно прошли. Может он, порой, и казался грубым, но ему девушка доверяла, пусть почти и без оснований. Однако надо же в кого-то верить?

Особенно сейчас.

***

– Стой.

Мария остановилась так же внезапно, как и прозвучал приказ мистера Мортье. Слегка покачнувшись, она встала на середине площади, где шла вместе со своим старшим по возрасту компаньоном, придержавшему её за плечо. Они пришли на старую ярмарку, уставленную старыми прилавками, доживающие свой век среди мусора, что копился тут. Заброшенный из-за постройки нового места торговли, Нового рынка, это место быстро стало прибежищем разного люда, который был лишен своей крыши над головой. Гнилые опоры держали дырявые крыши лавок, грозившись разломаться от своего уже непосильного груза, покрытые вездесущим мхом. Зеленеющего растения тут было ровно столько же, сколько и мусора. Занимая, как товар, лавки и всё пространство между ними, человеку, нуждающемуся пройти через кошмарный участок города, приходилось следовать по тропинке, чудом оставшийся не захваченным беспорядком. Только этот путь был ориентиром на этой площади, где можно было ходить бесконечными кругами не находя выхода.

Здесь фантомы освобождались из сознания, таившись в его глубине. Они выходили оттуда, подгоняемые воображением, цепляясь за далекие контуры в белёсой дымке. Старая, развалившаяся лавка обретала черты монстра, а служащий когда-то для вывески объявлений столб становился бандитом, хладнокровно выжидающий своего момента, когда жертва отвернется к нему спиной. Даже обычная труха от сгнивших, деревянных вещей была похожа на только что закопанную могилу, и легкий, мертвенный холодок бежал не только по коже, но и по струнам души, вызывая сразу и тоску, и настороженность. Чувство, что стоишь на конце жизненного пути всего сущего охватил Марию, и если бы не мистер Мортье, что стоял позади неё, она бы убежала отсюда куда угодно, лишь бы подальше от этого места.

– Зачем мы сюда пришли, мистер Мортье? – спросила девушка, нервно озираясь от сильного предчувствия, что пространство сжимается вокруг них.

– Для разговора, – дал простой ответ мужчина.

– Можно ведь в другом месте… – и честно добавила, – Тут жутко.

– Но только здесь они будут разговаривать с нами.

– Кто?

Тени вокруг становились больше и они стали подступать к Марии и Мортье. Считая это обманом зрения, девушка сама себя обманывала, не пытаясь верить в происходящее. Внезапно Мортье её взял за руку и потянул к себе за спину. Мария послушно спряталась за его широкими плечами и стала только тогда осознавать, что их смыкают в кольцо люди. Каждая из некогда безликих теней стали обретать формы, перевоплощаясь в бандитов «Тёмных крыльев», выходящие из своего вездесущего сейчас укрытия – тумана. У всех были потрепанные рубашки, с грязными штанами и лица, выражающие неудержимую жажду легкой наживы. От страха, у Марии перехватило дыхание, и она прижалась к спине Мортье, моля этим помощи у него. Мужчина обхватил её, как смог, левой рукой, а правой потянулся за пазуху плаща.

– Не советую, Сеньор, – насмешливо прозвучал девчачий голос, эхом прокатившийся по заброшенной, заваленной мусором, площади.

Мортье повернулся в сторону, откуда к нему обращались и сказал:

– Я хочу поговорить. Можно мне узнать, с кем я разговариваю?

Вооруженные вокруг бандиты скалились. Парализованная страхом, Мария даже пошевелить губами не могла. Мужчина стоял, так и не шелохнув правой рукой, чтобы достать её из-за пазухи.

Из тумана, прямо напротив Мортье, стала появляться очередная тень, вскоре представившаяся им на глаза девушкой, выходящей с вызывающей походкой.

– Я перед вами, Сир, – и будто с учтивостью поклонилась мужчине, при этом улыбаясь как хищница, которая вот-вот набросится на свою жертву. Эта была та же самая бандитка, с пятью перьями, что Мария видела у выхода с улицы Ватерлин.

– Благодарю, – сдержано поблагодарил бандитку Мортье.

Мужчина посмотрел в её страшные, холодные глаза, что были красноречивее любых слов, и спросил:

– Вы охотитесь на девушку, которая за моей спиной?

Мария, пытаясь казаться как можно меньше, после этих слов съежилась и прильнула к спине Мортье ещё сильнее. Она только уставилась в землю, пытаясь как можно меньше видеть происходящее, и стояла. В глубине души девушка надеялась, что это ей поможет быть невидимой от глаз бандитов, как в прошлый, пусть необъяснимый, раз.

– Вы её привели к нам, чтобы передать? – с наигранной надеждой в голосе спросила бандитка. Марию от этих слов бросило в жар, а после в холод.

– О нет, – спокойно, будто не заметив её легкого содрогания, ответил Мортье, – К сожалению для вас…

– Тогда отдай по своей воле. Останешься жив, – незамедлительно, резко перебив мужчину, отчеканила Рита.

– Я не буду, – словно подливая масло в огонь, отмахнул её слова Мортье.

– Я не буду считать до трёх… – переходя уже к угрозам, сказала бандитка мужчине.

– И не надо. Я оплачу время, – парируя её словесную атаку, проговорил мужчина, – Разрешите достать деньги?

Вытянув руку, бандитка раскрыла ладонь, согнула её так, чтобы она была горизонтально, а затем сжала пальцы, давая какой-то знак своим подчиненным. За их спиной несколько человек пошевелились, однако Мортье не придал никакого значения этому, словно знал, что они ничего им не сделают раньше времени. Тем не менее, там достали мушкеты.

– Ну что ж, давай, – нагло, будто приказывая, разрешила бандитка сделать то, о чём просил мужчина.

Мортье медленно, чтобы не давать повода для атаки бандитам, начал доставать кошелёк. Вытянув его, он легонько кинул его в сторону Риты. Поймав его на лету и раскрыв, бандитка улыбнулась, увидев его содержимое.

– Я вас слушаю, – затягивая ремешок кошелёчка, сказала бандитка.

– Этот город – её гнездо, – выговаривая каждый слог, произнес Мортье.

– Этого статуса у неё нет. Проверяли, – будто отмахнулась бандитка.

– Из-за этого вы так долго ничего не делали? – спросил Мортье, быстро получив ответ:

– Да, – с видом, что она вообще делает, ответила главарь группы.

– Ну что ж… Вам придётся снова платить своим гончим, ибо у меня есть это, – и снова потянулся за пазуху.

Мария не видела ничего что происходило. Зажмурив от страха глаза, девушка боялась лишний раз вздохнуть, и полностью надеялась на Мортье. Чувствуя страх, она в какой-то момент заметила – что-то поменялось. Зашептали голоса. Стало больше звуков. И немое давление стало исчезать.

Подняв веки и надеясь, что ей не показалось это облегчение, она увидела, как Мортье стоял, вытянув руку вверх, держа в ней какой-то продолговатый, тонкий и приплюснутый предмет. Он серебрился на тусклом солнце, которое пробивалось из-под пелены тумана. Переводя взгляд с этого предмета на бандитов, Мария заметила, как они перестали скалить свои клыки, переменив уверенный взгляд, на полное недоумение и удивление.

Девушка была ниже Мортье почти на голову, отчего ей совершенно не было видно бандитку. Но даже без взгляда на неё, Мария поняла, услышав по голосу, что главарь бандитов не ожидала такого поворота событий.

– Откуда…? – хотела было уже спросить главарь группы, как её бесцеремонно перебил Мортье.

– Перо Неприкосновенности. Я, как обладатель пера, заявляю, что этот город для Марии Гингст является гнездом. Все, кто нападет на неё здесь, нарушит закон «Тёмных крыльев». Я со своей стороны ничего не нарушаю. Покоро может иметь статус гнезда, в отличии от Цефубо или любого другого большого города. Я, обладатель пера, также защищаю здесь не больше трёх человек. Она – одна из трёх. На этом всё, – закончив последним предложением своё решение, Мортье замолк.

Бандитка стояла. Слова мужчины словно схватили её и не давали шелохнуться, вызвав оцепенение. Окружающие их бандиты тоже не двигались, пребывая, кажется, в том же состоянии, что и Мария во время разговора Мортье с главой группы банды «Тёмных крыльев». Мужчина, не дожидаясь их реакции, медленно повернулся к девушке, и сказал ей:

– Пойдем домой.

Мария смотрела на него, всё ещё не осознавая, что конфликт с «Тёмными крыльями» прошёл всего за несколько часов. Как всё могло закончиться так быстро? Она ведь даже ничего толком не поняла. Радость, удивление и недоумение перемешались у неё в голове. Мортье, понимая её состояние, взял её за плечо. Девушка послушно повернулась, куда он её вел, и пошла снова чуть впереди его. Тёмные фигуры бандитов медленно таяли в тумане, как призраки, не оставив ничего после себя, кроме воспоминаний. Чувствуя крепкую мужскую руку на своём плече, Мария ощутила почти забытое чувство защищенности и уверенности что ей ничего сейчас не грозит. Она вышла из тупика, что разрешился людям, доверившись которым, девушка не сожалела. И теперь, Мария была свободна от своих же построенных дилемм, основанные на её же страшных догадках. Идя по безлюдным улицам, девушке не верилось, что такое вообще может быть. Чтобы ничего не прокручивать в голове несколько десятков раз и ничего не бояться. Привыкши к фобиям, сейчас Марии совершенно всё казалось совсем другим.

Будто сорвали тёмную пленку, что сгущало краски окружающего мира.

***

Они вернулись в гостиницу очень быстро. Туман, который изо всех сил пытался их запутать, не смог ничего сделать против уверенной поступи мистера Мортье, и его памяти. Войдя в холл гостиницы, где стоял легкий полумрак, разгоняемый несколькими лампами Кольвина на стенах, по своему обыкновению вышла миссис Хекарт. Увидев вошедших, она быстро подошла к ним и, в первую очередь, слегка наклонилась к Марии:

– С тобой всё хорошо? – озабочено спросила хозяйка у девушки. Получив в ответ легкий кивок, миссис Хекарт обратилась к Мортье:

– Я не была уверена, что ты так просто сможешь с ними поговорить.

– Буду откровенен – пока мы шли всё ждал нож в спину. Они оказались более… адекватными, чем я думал, – и добавил, – Чему я рад…

– Ты сказал, что это её гнездо? – поинтересовалась женщина.

– Да, – немного отвив взгляд, ответил Мортье.

Хекарт закусила губу. Взгляд, что только что выражал облегчение от возвращения после встречи с бандой двух ей дорогих людей, изменился на сомнение и озабоченность.

– Но если она уедет отсюда, то уже не будет иметь такой привилегии.

– Зато они не будут за ней охотиться скопом. Сейчас им снова нужно будет платить своему гонцу, чтобы доложить в Каргахен о новом «птенце». Пришлось выкупить время. Кажется, им заплатили, чтобы куда-то увести Марию. Теперь же, «Крылья» не будут беспокоить девушку пока она в этом городе, – заверил миссис Хекарт Мортье.

– Я, конечно, могу сказать, что это не то, что я ожидала, однако… – тут женщина подошла к нему и обняла, – Спасибо что помог… Мортье, – с запинкой на обращении отблагодарила его женщина.

Мария смотрела, как он в ответ нежно обнимает её и почувствовала непонятную неловкость. Отвив взгляд на висящую на стене чистенькую лампу излучающая всё сильнее и сильнее свет, она услышала, что совсем тихонько, Мортье что-то прошептал миссис Хекарт, а та ответила лишь женским, коротким смешком. Раздираемая любопытством, Мария перевела взгляд обратно на пару, но не увидела, как думала её глубоко скрытая романтично-девичья натура, поцелуя. Нет. Они просто разошлись. Не как влюбленные, а как-то по-дружески. Как старые, добрые друзья.

Миссис Хекарт повернулась спиной к мужчине и пошла к лестнице, всё так же грациозно, как и всегда. Мария краем глаза заметила, что Мортье расстегивал свой плащ, как ни в чем не бывало, и удивлялась их хладнокровности.

– Мария, – вдруг подозвала хозяйка девушку. Та немедля встрепенулась и стала самим вниманием, – Ты можешь снова жить в своей комнате. Ремонт закончен.

И развернувшись, поплыла наверх, пленительно красиво поднимаясь по лестнице. Проводив хозяйку взглядом не шелохнувшись, будто очарованная, Мария повернулась к входной двери. Мужчина уже ушёл. Словно исчезнув, он даже не оставил после себя следов грязи, даже самых маленьких, какие старалась оставлять Мария. Снова удивившись способностям мистера Мортье быть незамеченным, девушка пошла в комнату, где жила уже полторы недели. Маленькое необъяснимое чувство становилось всё сильнее и сильнее. Надо же. Неужели так быстро пролетело время? А ведь казалось, порой, что оно идет слишком медленно. Наверное, это из-за слишком многих событий и переживаний. Обычная новость о конце ремонта для неё звучало как конец чему-то. У неё было тоже самое чувство, что испытываешь при прочтении последних строчек книги. Когда интонация рассказчика говорит – вот он – конец. Может это была грусть или, наоборот, радость, но чувство становилось в груди сильнее с каждым шагом, который она проделывала к своей скрытой комнате. Будто когда Мария дойдет до неё, то поставят последнюю, заключительную точку.

Она дошла до комнаты. Девушка открыла её и вошла. Чувство стало ещё сильнее, пусть картина перед её глазами нисколько не изменилась с первого её прихода в это помещение. Всё так же стояли две кровати. И так же на одной из них лежал мужчина, читая книгу, будто он никуда не уходил разговаривать с бандой, что держит в страхе целый город. Словно всё это время он не вылезал из комнаты и делал свои дела здесь.

Девушка со своим непонятным предчувствием прошла вглубь комнаты и подойдя к шкафу открыла его. Повеяло запахом одежды и легкий аромат древесины, которого не было у мебели в её комнате. Понемногу доставая свои вещи, Мария отчего-то чувствовала себя неловко, будто она крала что-то. И это была не обычная одежда.

– Ремонт закончен, как я понимаю… – внезапно спросил Мортье. В этот момент у девушки ёкнуло в груди, и она быстро повернулась в его сторону, словно только и хотела найти повод, чтобы поговорить с мужчиной.

– Д-да, мистер Мортье, – ответила Мария, – я уезжаю отсюда… – зачем-то добавила девушка.

– Неужели жалеешь? – с легкой усмешкой задал вопрос мужчина. Девушка положила свои немногочисленные вещи на кровать, что нужно было сейчас освободить, и ответила:

– Как ни странно, но может быть… – слегка улыбнувшись, немного грустно, поведала Мария, – А вы когда уезжаете?

– Завтра, – поступил неожиданный ответ, – все дела здесь я уже сделал.

От удивления Мария раскрыла свои серые глаза. Завтра? Но почему именно завтра? Сразу после этой истории с «Темными крыльями». В этот момент Мария подумала о мифических ангелах, которые приходят всегда перед тем, чтобы предупредить своего крестного. Может Мортье один из них? Ведь как только у неё в жизни всё встало на свои места, пропали преграды и развеялись как дым страхи перед своим будущим, он сразу же сказал об уходе. Словно читая её мысли как книжку, Мортье с легкой улыбкой сказал:

– Вы не думайте что я ваш ангел-хранитель. Хотя, может, у меня и было предназначение вас защитить в трудную минуту, – немного таинственно произнес мужчина последнее предложение, – Я считаю, что об этом можно уже и не думать. Главное, что всё позади.

– Я так не считаю, – возразила девушка, снова удивленная проницательностью мистера Мортье, – Может я вам сделала какой-то дискомфорт…

– Больший дискомфорт испытал мистер Вукс. Сразу скажу, что именно благодаря ему банда не нашла вас быстрее.

– В смысле? – не понимая, спросила девушка. Она помнила этого странного молодого человека – в особенности его манеру носить полуоткрытую рабашку.

– Он гончий «Тёмных крыльев» этого города. Миссис Хекарт любезно попросила его немного задержатся в Каргахене и он это сделал. А после, когда вернулся сюда, банда искала тебя не там, где нужно. И снова благодаря ему.

– Мне тогда надо поблагодарить его, – удивленная этой новостью, сказала Мария.

– Он уже движется в Каргахен. Его не будет три дня. И не думаю, что твоя благодарность его обрадует. Не такой он человек.

– Ну тогда… – вдохнув больше воздуха, девушка сделала реверанс в сторону своего спасителя, – Спасибо за вашу помощь… Мистер Мортье.

Может это выглядело немного неуклюже, ведь Мария никогда не оттачивала его, а только вычитывала из многочисленных книг, что пылились в магазине «Книжный осьминог». Однако она постаралась сделать его как можно красивее, чтобы передать через него всю её благодарность за всё, что мистер Мортье ей сделал. Посмотрев на мужчину, девушка нисколько не почувствовала бы сейчас себя оскорбленной, если бы он улыбнулся на её благодарность. Всё же она ведь не принцесса высшего двора. Наткнувшись на глаза Мортье, Мария быстро отвела свой взгляд. Он смотрел на неё словно на что-то удивительное и красивое, что полностью поглотило его внимание. Такой взгляд, внимательный и проникновенный, льстил девушке, но и немного пугал. Немного помолчав, мужчина, наконец, оторвал взгляд от Марии.

– Меня уже давно так не благодарили… Очень давно… – постепенно снижая голос произнес Мортье, снова уткнувшись в книгу. Пусть он и смотрел на страницы, было видно, что он не читает её, а просто держит в руках. Словно прятал глаза от девушки.

Не понимая его реакции, и оттого чувствуя неловкость, девушка быстро начала укладывать свои вещи в мешок, приготовленный заранее. Мария старалась всё делать как можно быстрее, но это время ей казалась бесконечным. В голове сразу пронеслось много-много разных глупых мыслей, но все они быстро были сметены, как только она собрала свои вещи и освободила кровать от своего постельного белья. Закончив с этим, девушка быстро взяла свою объемную ношу, и потащила за собой, выходя из комнаты. С каждым её шагом неприятное ощущение в груди усиливалось, словно сейчас она что-то теряет и при этом по собственному желанию. Уже было дойдя до двери, её вдруг окликнули:

– Мария!

Девушка остановилась. Неприятное ощущение немного отступило и забилось в угол при голосе Мортье. Она медленно повернулась в сторону мужчины:

– Ты говорила, что хочешь в Цефубо. Стать Защитником…

Мария кивнула. Наверное, он скажет, что там опасно, или, что лучше не рисковать ради такой мечты. Может он будет даже и прав. Сейчас, когда он её спас, девушка не скажет ему ни одного слова, что будет против него. Даже, скорее всего она согласится с ним.

– Я могу тебя туда проводить. Отсюда – в Столицу. Покажу всё. Хочешь?

Не веря своим ушам, Мария посмотрела на мужчину. Ожидая услышать совсем другое, она хотела переспросить, но быстро поняла, что это лишнее. Ощущение, забившееся в темный уголок, затрепетало. Теперь девушка понимала, что это за чувство. Чувство потерянной возможности. Когда хочешь что-то сделать, но не делаешь, а затем жалеешь об этом. Мортье, наверное, на самом деле её ангел-хранитель. Столь глубоко видеть её переживания и чувства не может обычный человек. Лишь только миссис Хекарт понимала её так сильно. А теперь ещё и мужчина, которого она знала лишь малых полторы недели. Чтобы полностью растоптать склизкое, неприятное чувство, что уже билось в истерике, осознавая своё поражение, она уже было хотела принять это предложение, но внезапно вспомнила про банду и слова миссис Хекарт. Если Мария уедет из Покоро, то она лишиться неприкосновенности со стороны «Тёмных крыльев». И в столице Эмирии всё будет туманно. Но что ждёт её здесь?

– Пока не давай ответ, – сказал Мортье, заметив её внутренний конфликт, – До завтрашнего утра много времени. Ну а пока – до завтра, Мария, – попрощался мужчина, глядя ей прямо глаза.

Просто сказать слова прощания Мария не хотела. Было желание поговорить с ним, присесть рядом. Все темы, что приходили ей сейчас в голову казались незначительными и не интересными. Вопросы исходили от её ответа на вопрос мистера Мортье. Как она ответит – то и спросит. Мария не желала сотрясать воздух ненужными пояснениями. Ведь остальное зависит только от неё.

Так и не придумав ничего лучше, кроме банального и сухого «До свидания», она вышла из комнаты и закрыла дверь за собой. Поправив свою объемную, но легкую ношу на плече, девушка пошла в свою отремонтированную комнату, разрываемая дилеммой выбора, что пал на неё.

***

Когда Мария вошла в знакомую дверь, она не поверила своим глазам, что это её старая комната. Светлый, ослепляющий цвет бил в глаза девушке, привыкшей к темным краскам. Он расширял визуально комнату, словно предлагая больше места для простора, который необходим для Марии. Вдохнув аромат натуральных отделочных красок, вместе с запахом дерева, она вошла в комнату по темно-рыжему полу, смотря на чистые стены, обделанные светлыми досками с серенькими переливами. Подняв голову, ей на мгновение показалось, будто в её комнату повесили солнце – столь был чист и светел потолок. Обернувшись, Мария не сразу заметила перекрашенный шкаф – некогда темный и зловещий, он стал элегантным красавцем не бросающийся в глаза. Таковой был не только он, но и вся мебель, перекрашенная в тон стенам и освещенный новым окном, делающий в этой комнате всё светлым и новым.

Восхищенная своей обителью, Мария закрыла дверь, которую изнутри сделали того же цвета что и стены, и быстро подбежала к шкафу. Открыв его и очень высоко оценив удобность новообретённых полочек внутри, она поспешно развесила и выложила свою немногочисленную одежду в его утробу. Закончив с этим, Мария поспешила к кровати и желая как можно быстрее улечься на неё, заправила как можно быстрее. Наконец улегшись, и не услышав скрипа лоскутов кожи под собой, счастливо улыбнулась. Вот она – её уютная, как новая, приятная на глаз комната. В этот момент девушка забыла про всё на свете, радуясь всему новому, что только получила сейчас. Мария ни за что бы вчера не поверила бы, что всё может быть настолько хорошо. Сейчас девушке казалось, что все страхи были обычным страшным сном. Она впервые за долгое время не боялась за своё будущее, будто произойдет что-то непоправимое. Столь легко и хорошо у неё на душе не было уже давно.

Нежась у себя в постели, Мария некоторое время была в эйфории, от приятного ощущения, что прекрасно совершенно всё. Но прошло время, и радость понемногу сменялась всасывающей пустотой. Когда же у неё всё прошло окончательно, девушка вспомнила про выбор, что ей придется решить до завтрашнего утра. Хотя что тут решать – неужели кто-нибудь выберет новые опасности ради мечты на только что обретенное спокойствие и счастье? Это почти сказка, о чём мечтает девушка! Но Покоро тот город, где нечего ждать, кроме взросления, старения и смерти. Мария прекрасно понимала, что здесь всё будет так же, как было до всего этого – работа и дом будут чередоваться до бесконечности. А ведь миссис Хекарт не вечна, и что ей ждать после её смерти? Хотя, к тому времени, она встанет на ноги, может, выйдет замуж и у неё появится семья… Чего Мария точно не хотела, так это чтобы её дети не знали этот прогнивший насквозь город. Но ведь это жизнь. У многих бывает и того хуже. А если она поедет в Цефубо? Там вообще туманно – может всё получится, а может и нет. Если что-то пойдет не так – в лучшем случае она будет работать в захудалом борделе, а в худшем… Её найдут «Тёмные крылья». Эта мысль содрогнула девушку. Думая, взвешивая всё за и против, она не заметила, как пролетело время. Прошел час, а Мария так ничего и не решила. Мысли снова путались во внутреннем конфликте, как и в прошлый раз, когда она думала про бесполезный прогноз её ближайшего будущего из-за неприятного конфликта. Тогда она ничего не решила, но накрутила себя очень сильно. Может то, о чем Мария сейчас так много думает, решить так же? Вдруг решение проблемы прейдет чуть позже само? Обдумав этот вариант, Мария решила, что он лучший, ибо уже зарекомендовал себя, пусть, быть может, это и был единичный случай.

Встав с кровати, она подошла к шкафу, вновь открыла его, и потянулась за книгой, которая её так таинственно манила. Снова, в который раз достав её из порванного шва, прикрытого кружевом, Мария посмотрела на очерки, раскрыла их и потихоньку стала подходить к столу, осторожно ступая по комнате. Когда она села на стул напротив окна, девушка уже всей своей душой была в событиях, описанные на бумаге Третьего перевала и благодаря этому всё больше осознавала чего она так желает.

***

К следующему утру туман развеялся окончательно. Проснувшись рано, когда ночной полумрак оставался лишь тенью самого себя, а солнечные лучи шли вскользь по ровным поверхностям комнаты, Мария встала. Бодрая и свежая, не чувствуя никакой тяжести, что могла беспокоить её, она заправила кровать, после чего идя по рыжим в этот час, лучикам солнца на полу, подошла к окну и открыла его, впустив в душную комнату свежую прохладу. Посмотрев на улицу, ещё пустующую, и всё такую же маленькую, Мария всё сильнее и сильнее была уверена в своём выборе, что приняла вчера ночью. Отвернувшись от одинокого, но спокойного пейзажа, девушка вернулась к кровати и оделась, не обращая внимания на лёгкую зябь, которую впустила сама. Когда Мария готова была выходить из комнаты, она открыла дверь и неторопливо пошла к креслу в коридоре, стоящему напротив окна, что представлял сейчас великолепную картину восхода солнца где-то далеко на востоке.

***

Миссис Хекарт и мистер Мортье были в комнате отдыха, где хозяйка обычно ждала своего нового посетителя. Свет, попадавший сюда кое-как, в столь ранний час ещё не освещал её. Полумрак скрывал детали. Два человека были здесь тенями – контур мужчины стоял около окна, вглядываясь в него, а женский сидел на кресле, смиренно держа руки вместе на коленях. Найдя их там, терпеливо ждущих её, Мария лишь сделала два шага вглубь комнатки и произнесла:

– Я поеду с вами, мистер Мортье.

Мужчина перевел взгляд на девушку:

– Выйдем как только ты будешь готова, – приняв её решение, сказал мужчина.

– Я собрала всё необходимое и уже поела, мистер Мортье. Я только хочу ещё сказать мистеру Фортстону, что я уезжаю из города, – предупредила Мария мужчину.

Мортье двинулся к девушке. Положив руку ей на плечо, проходя мимо, согласился:

– Разумеется, миссис Гингст, – и вышел из комнаты, оставив наедине Марию с миссис Хекарт.

– Миссис Хекарт… – не находя слов, обратилась девушка к женщине, – Я хочу извинится за то, что бросаю вас, несмотря на то, что вы для меня сделали…

– Дорогая моя, – миссис Хекарт встала с кресла, подошла к ней и обняла. Та в ответ сделала то же самое, – Я горда тем, что ты сделала нелегкий, но очень правильный выбор. Ты сама всё взвесила за и против, и пошла по пути, который не в пределах твоего жизненного комфорта. Ты очень сильная девочка, Мария. Очень сильная.

Девушка крепче обняла свою жизненную благодетельницу. Ту, которая протянула руку помощи ей в трудную минуту и понимающую, как никто другой. Ту, которая указала путь во тьме, поглотившую молодую девушку два года назад. Ту, которая заменила ей маму. Слёзы сильной тоски навернулись на глазах Марии, и она прижалась к груди миссис Хекарт, пытаясь скрыть их. Комок в горле становился всё невыносимее, и вот уже плечи дрожали, а она ничего не могла с этим поделать. Хозяйка гладила её по голове, шепча приятные слова, и девушка всё сильнее понимала, что будет очень скучать по женщине, которая стала для неё больше, чем другом.

***

В магазине «Книжный осьминог» прозвучал колокольчик, оповещающий работников о пришедшем. Мистер Фортстон был, обычно, всегда занят своей работой и девушка удивилась, когда увидела его выходящим из утроб магазина навстречу ей. Думая о том, что же ему сказать на его просьбу о помощи, что он, наверное, уже приготовил, Мария хотела начать разговор первой, но не успела:

– Привет, дорогая! Знаешь, у меня новая напасть… – подбегая к ней, начал уже давать задачу хозяин магазинчика, как впервые за всё время их знакомства, Мария перебила его:

– Извините, мистер Фортстон, – извиняющимся голосом, сказала девушка, – Но я уезжаю сегодня…

Старик встал. В глазах читалось сразу непонимание и удивление.

– А куда? – севшим голосом спросил мистер Фортстон.

Для девушки это было самой тяжелой частью разговора. Когда она шла сюда, то прокручивала вероятный сценарий событий, и готовилась, как всегда, к самому худшему. Обычно, в её догадках, хозяин магазина сердился и кричал, что молодёжь совсем стала некомпетентна, или, что она его бросает, старого человека, в столь сложной ситуации. Когда же Мария скажет, зачем едет, то будет слышать многочисленные запугивающие факты про столицу Эмирии. Ей всего этого не хотелось, однако молчать было нельзя – время шло.

– Я уезжаю в Цефубо. Становиться Защитником.

«Становиться… Выучиться!» – с укором, на свои слова подумала Мария. Теперь надо готовиться к его реакции…

– Понял, – коротко, без высоких ноток и нервозности принял ответ мистер Фортстон, – Спасибо что предупредила, дорогая.

Её удивление столь хорошо читалось на лице, что мистер Фортстон почувствовал неловкость.

– Неужто ты думала, что я буду кричать, что я против?

– Нет… Может да… – и замолкнув чтобы дальше не брести околесицу, понурилась и сказала, – Спасибо за всё, мистер Фортстон.

– Это я должен тебе говорить. Хотя бы за то, что помогала дряхлому старику из одинокого, бесполезного магазина…

– Зря вы так, мистер Фортстон, – отмахнула эти слова Мария, – Ваши книги очень интересны и вы единственный в этом городе храните их… Кстати, о книге!

Под внимательным взглядом мистера Фортстона она достала было из-за пазухи книгу «Норд-Ост», но старик придержал своей ладонью это движение и сказал ей:

– Можешь забрать её себе.

– Мистер Фортстон, но это ведь..! – начала было осуждать Мария, как уже он её перебил:

– Книга должна приносить пользу. Мне она больше не нужна, ибо теперь у меня она здесь, – и указательным пальцем тронул висок, – А тебе… Тебе она принесет пользу, как и твоим будущим детям, друзьям… Я же её прочитал уже столько раз, что и не помню уже времена, когда не знал её наизусть. Оставь себе.

– Мистер Фортстон… Вы правы. Если бы не она, то я бы никогда не решилась уехать отсюда. Никогда… – растерянно произнесла девушка.

– Ну, это мы уже никогда не узнаем, – улыбнувшись ей, ответил хозяин магазинчика. Мария только слегка опустив голову, посмотрела на него, а затем, не выдержав, обняла доброго старика, что так сильно верил в неё. Он слегка похлопал её по спине и отпустил, сказав следующее:

– Ну всё… Кажется тебя ждут. Не будем заставлять мистера Мортье ждать.

Мария не удивилась, что мистер Фортстон, будучи, не видя Мортье, сказал, что тот ждёт её. Это была мелочь, по сравнению со всеми вчерашними событиями, которые произошли вчера. И вообще, может быть, хозяин магазинчика заметил её компаньона. Не обратив особого внимания на слова мистера Фортстона, она задала ему последний вопрос:

– А откуда вы его знаете?

– Плавали вместе, – с улыбкой, ответил мистер Фортстон, – До новых встреч Мария, – подняв легонько руку, попрощался старик.

– До новых встреч, – тоже улыбаясь, с легкой душой и толикой грусти, ответила девушка, закрывая за собой дверь магазина, что стал ей в этом городе вторым домом.

***

Два человека, мужчина и девушка, вышли на пустое поле. Покрытое лужами и уродливыми кустами, обдуваемое сильным ветром, поднимающий в воздух разный сор, который уже успел высохнуть за короткое время, оно неприветливо поприветствовало уходящих из темного города. Солнце, висевшее на небе и поднимающееся всё выше, стали обхватывать тучи, и вскоре, и без того грустный пейзаж снова стал мрачным и обесцветившимся. Казалось, что снова будет долгий, уже невыносимый дождь. Однако, ветер, всем своим рвением дующий с востока, был сухой. Мужчина понимал, что он говорит – дождя не будет. Небо просто пугает их.

Грязь, кое-как прикрытая зеленью, чавкала, и всё видимое превратилось за сезон дождей в болото. Маленькие овражки способствовали этому, а трава, выросшая на вездесущей влаге, прикрывала своего кормильца. Единственным местом, где её не было – это дорога, на начале которой стояли мужчина и девушка. Но даже этот единственный путь был испещрен маленькими озерами на всю ширину. Петляющая, огибающая бесконечные на этой местности овраги, она уходила далеко за горизонт, заканчиваясь ближайшим для Покоро городом, куда держали путь эти два человека.

Мужчина посмотрел на девушку. Та на него. Когда он убедился, что всё готово, и их здесь больше ничего не держит, он двинулся по извилистой дороге. Сразу за ним последовала девушка. Перескакивая через лужи и идя порой напрямик, пачкаясь и хлюпая грязью, они медленно, но верно шли туда, где не было безопасности, и легких путей к своим целям. Несущий в себе подсказку ветер, будто разъярившись от того, что он ненароком помог им, стал бить их навстречу.

Но они шли.

Они шли не потому что их заставили.

А потому, что они хотели этого.

История силы

Сильный удар в лицо.

Ощутив привкус крови во рту, Владимир сжал зубы, но следующая атака пошла в туловище. Он успел только охнуть, когда кто-то стал его поддерживать за подмышки, чтобы тот не упал. Парень резкими движениями хотел сбросить схватившего его, но мгновенная атака в бок, ниже ребер, незамедлительно подавила его попытки к обороне. Владимир повис на руках бандита. Нападающие же только разожгли в себе беспощадную страсть, которая подгоняла их сделать своей жертве ещё больнее.

Удары посыпались за ударами. Его били. Били с извращенной жестокостью и молодым рвением. Боль от одной атаки заглушалась болью другой, и как град, падающий с небес на землю, они шли нескончаемым чередом. Даже когда он падал, отпущенный неизвестным, удары продолжались, и, приземлившись на землю, Владимир даже не заметил этого. Со всех сторон, они вновь и вновь сыпались на молодого человека. Единственное на что он сейчас был способен – это прикрывать голову, лёжа на грязной земле тесного переулочка, заваленной помоями. Кто-то из нападающих с полного размаха ноги ударил по остаткам выброшенной, гнилой еды, и та врезалась в лицо Владимира. Ослепив парня, бандит стал втаптывать их в него, словно хотел окончательно смешать человека с грязью. Будто побои недостаточная кара для него.

Владимир прикрывался, насколько хватало ему сил. Тщетные попытки защититься давали дикую, нечеловеческую радость от страданий человека зверям, что загрызали в стае, как волки, свою дичь.

Парень начал переставать чувствовать боль. Сильные удары сломали ребро, вывихнули ногу, но всё это уже будто не касалось его лично. Владимир через свою мутную призму, глядел на мир, сейчас ограничиваемый серыми стенами переулка и точно таким же небом, нависшего над ним.

Его всё так же били. На нём не хотели оставлять ни одного живого места. Рассеченный лоб заливал глаза кровью и теперь, вместе с грязью на лице, они засыхали, создавая страшную, твёрдую маску. Владимир уже ничего не видел. Из органов чувств у него сейчас остался только слух. Оскорбления в его адрес, становились всё глуше. Он понемногу начал терять сознание. В глубине души он радовался этому. Вскоре, последний из многочисленных ударов поставил точку в его первом кругу ада, исполняя его немое желание.

***

Небытие.

Сознание порой любит, а иногда боится состояния, в котором нет ничего. Ни звука, ни ощущений, ни образов. Чтобы заполнить пустоту, оно неосознанно мечтает, либо вспоминает о чём-нибудь, что может помочь, или то, благодаря чему оно пришло к тому, что имеет.

Владимир вспоминал.

***

Туман пришел вместе со слегка накрапывающим дождём. Серое небо покрывало город, как старое одеяло, что не сохраняет тепло, но удушает от своего почти гнилого запаха. Будто спасаясь от его мерзости, по улице торопились по своим домам жители города-крепости Каргахен. Не желая быть под серым навесом, они прятались в утробах громадного, каменного монстра, стоящего в краях болот Негори. Спеша укрыться в убежища, они напоминали муравьев, что при потопе, баррикадируют все свои входы в муравейник до тех пор, пока стихия не успокоится.

Холод крепчал. Тени становились темнее, и черные кляксы расползались, подобно краскам на сильновлажном листе бумаги. Дальние концы улицы и вовсе казались мазками неумелого художника. Оттуда выходили силуэты людей, и на миг, как вспышка, обретая свои очертания, они вновь теряли их, когда проходили из одной стороны улицы в другую.

Голые, каменные стены домов. Холодные и твердые. Когда прикасаешься к ним, то при всей их чистоте тебе становится не по себе и хочется отдернуть руку, боясь, что этот холод поглотит тебя целиком.

И давящая тишина. Люди идут бесшумно. И не слышно грохота молота вдалеке, который ознаменовывает здесь постоянную работу над созданием новых партий вооружения.

Лишь легкие капли, падающие на старый плащ, напоминают, несмотря ни на что о реальности его поступка, который изменил его взгляд на мир навсегда.

***

Владимир сидел на корточках тихо и неподвижно.

Его никто не замечал. Все проходили мимо, даже не смотря в его сторону. А он, наивный, глупый, шестилетний мальчик думал, что кто-нибудь, но обратит внимание на его горе. Находясь в тени, в переулке почти невидимый, он желал, чтобы к нему подошли и пожалели его. Дрожа от невидимой руки холода, которая проводила по его спине кончиками своих пальцев, он укутался в затертый, великий для него плащ, и, понурив голову, ждал чуда, которое не происходило. Мальчик уже начинал корить себя за то, что убежал из дома.

Крики отца. Его слова, которые всегда бьют в самую больную точку, и теряешь контроль над собой, после их обдумывания. Ведь Владимир просто не хочет идти по стопам своего отца. Мальчик не понимал, отчего папа сразу сердится, когда он начинает говорить про свою любовь, тягу к стихии, которую называют морем. Он даже не знал причину ненависти.

Маленький Владимир не хотел быть мастером по отделке кожи. Он любил море. Именно потому, найдя совершенно случайно книжку про корабли на улице, Владимир сразу потащил её домой. Опьяненный радостью, мальчик забыл про всё на свете и при входе в дом даже не подумал прятать свою находку от глаз отца. Самое глупое, по мнению ребёнка, было то, что папа не сразу отобрал эту книгу у него. Сначала спросил что он принёс. Потом отец взял её в руки, раскрыл, начал рассматривать. Тогда Владимир подумал, что книга понравилась папе. Но потом, папа сильно захлопнул её, кинул в самый дальний угол комнаты, яростно закричал и начал ругать и обзывать собственного сына, как только мог. Сбитый с толку, ребёнок даже не понимал, за что на него кричат. Отчего то Владимир хорошо запомнил слова «это не правильно» и «я хочу забыть про это». Неопытный Владимир лишь молчал. Но когда отец с ещё большим рвением сказал, что он будет мастером по обработке кожи, мальчик не выдержал. Чувствуя своё бессилие, и не видя спасения дома, он сделал опрометчивый поступок – просто сбежал из дома.

И теперь не знал что делать.

Хотелось кушать и спать. Подняв свои глаза к небу, Владимир умолял, чтобы произошло хоть что-нибудь, что может ему помочь. Бесконечный, серый небосвод одаривал лишь холодным презрением ко всему, что было ниже его. Словно дворянин, он своими бисерными, хладными словами, чем являлись капли моросящего дождя, приказывал – прячьтесь и мерзните. И всё старательно это исполняли. Как артисты, не имеющие никаких характеров, кроме эмоций на лицах, требуемые драматургом этого безысходного и тяжёлого спектакля.

Владимир закрыл глаза. Он ждет, а ничего не меняется. Ему так плохо, а всё так и остается как есть. Наверное, отец его даже не ищёт. Воображение ребёнка рисовало страшные картинки и вводило мальчика в состояние безнадежности. Пусть всё останется как есть. Его никто не трогает – и его никто не будет трогать. Глупый малыш даже не думал, что это решение приведёт его на выбор. Как любой ребёнок он думал только про настоящий момент. Именно поэтому он совершенно забыл про всё на свете, когда услышал совсем рядом с собой рычание.

Резко повернув голову в сторону звука, он увидел собаку. При росте Владимира она была с его плечо. Перекрыв проход на улицу, она скалила зубы и встала в позу, словно вот-вот набросится на мальчика. Перепуганный Владимир резко встал и сделал пару шагов назад. Собака рявкнула. Её громкий лай отразился от стен узкого переулка и отдался звоном в ушах мальчика. Колени начали подгибаться, ноги перестали слушаться. Видя опасность, Владимир не хотел от неё убегать. Пугала неизвестность, что была сзади него. Переулки переходили в хитросплетения и уводили в полуподземные уровни города, где были страшные вещи. Веря в них, он решил отогнать от себя собаку, но неуверенно топая ногой в её сторону, мальчик только ещё сильнее злил её. Она начинала подпрыгивать на месте, лаяла, поддавалась вперёд, становилась всё ближе и ближе к Владимиру. Но ему казалось, что собака не решается на него напасть. Она будто боялась его.

Решив, что ей просто нужно сделать больно, чтобы она перестала на него накидываться, ребёнок взял ломоть грязи с земли и кинул её в дворнягу. Попав в морду, Владимир услышал, как она завыла. Теперь собака убежит от него, получив сдачи. Будучи уверенным, что он смог отстоять свою безопасность, мальчик почувствовал свою мнимую силу, как река, разливающаяся по его телу. Он чувствовал трепет, от своего, как ему казалось, мужественного поступка.

Именно в этот момент, когда мальчик уже праздновал свою победу, разъяренная псина, полуслепая от ошмётка грязи, набросилась на торжествующего Владимира. В миг в голове всё перепуталось и переменилось, а животное, желая отогнать от себя опасность, разинула пасть и бросилась на мальчика. Владимир, не успевая за её движениями, лишь успел шагнуть назад, как всего в сантиметрах от его воротника клацнули зубы.

Паника охватила его. Вид собаки, которую он сам разозлил, испугал маленького мальчика и, развернувшись, он побежал от нее, как только мог. Детские слёзы отчаяния ослепили его и, крича, зовя на помощь, Владимир побежал во тьму трущоб. Слыша, как эхо, рычание зверя и его отдышку, почти ощущая его клыки на шеё, маленький мальчик бежал полуслепую. Мрак вокруг него, начал сгущаться, как и его кошмар. Вытянув руки вперёд, он ударялся об стены, чувствуя, как сильно мотает его из стороны в сторону при беге. Он продолжал бежать, не обращая внимания на ссадины и порезы на руках. Поскальзываясь, теряя равновесие, падая и быстро поднимаясь, Владимир думал, что его вот-вот настигнет чудовище, которое напало на него. Удары собственного сердца отдавались в ушах, грудная клетка разрывалась от отдышки, но он бежал, дрожа от мысли об остановке. Но вскоре ноги перестали слушать его, и тяжело дыша, он оперился плечом об стену, и, согнувшись, сжался, готовясь к нестерпимой боли от клыков зверя.