Читать книгу Розы в шампанском - Павел Алексеевич Данилин - Страница 1

Предисловие

Отряд приближался к Дамаску. Нещадно палило солнце. Вдалеке показалась городская стена. Там, в этом городе, в синагогах, как смертоносная зараза, распространяется новое учение о воскресшем Иисусе из Галилеи. Совсем скоро, думал Савл, он поедет этой же дорогой назад, а впереди отряда на суд синедриона в Иерусалим пойдут закованные в узы христиане. Так, вероятно, размышлял он. «…Внезапно осиял его свет с неба. Он упал на землю и услышал голос, говорящий ему: Савл, Савл! что ты гонишь Меня? Он сказал: кто Ты, Господи? Господь же сказал: Я Иисус, Которого ты гонишь. Трудно тебе идти против рожна. Он в трепете и ужасе сказал: Господи! что повелишь мне делать? и Господь сказал ему: встань и иди в город; и сказано будет тебе, что тебе надобно делать» (Деян. 9:4–6).

От сияния этого Божественного света Савл ослеп. Сопровождающие привели его в Дамаск, где он от сильнейшего потрясения первые три дня ничего не ел и не пил. В Дамаске жил христианин именем Анания, которому Господь в видении повелел пойти к Савлу и возложить на него руки, чтобы он прозрел. «Господи! я слышал от многих о сем человеке, сколько зла сделал он святым Твоим в Иерусалиме» (Деян. 9:13), – возразил Анания. Но Господь сказал ему: «иди, ибо он есть Мой избранный сосуд, чтобы возвещать имя Мое перед народами и царями и сынами Израилевыми»  (Деян. 9:15). Анания пошел и сделал, как повелел ему Господь. И тотчас как бы чешуя отпала от глаз его (Савла), и вдруг он прозрел; и, встав, крестился (Деян. 9:18)

****************************************

Однокомнатная, ничем не примечательная квартира в спальном районе города. Обставлена слегка бедно, но в качестве оправдания можно сказать, что это минимализм. Бежевые обои, которые не пытались спрятать за картинами и полками, диван – измотанный временем, являющийся свидетелем множества ссор, скандалов, примирений. На кухне – два белых стула и стол, холодильник «Минск» советского производства, плита, нижний шкаф, на котором красовалась микроволновка, немного младше холодильника. Зал же, помимо дивана, включал в себя дубовый шкаф, который, судя по его виду, стоял здесь со времен постройки дома. Раскладушка. Книжная полка, на которой и было то всего пять-шесть книжек: всё остальное пространство досталось канцелярии да тетрадкам.

В квартиру зашел её владелец, Саша. Время было поздним, десять вечера. Обычно, если в такое время мужья приходят домой, жены высказывают негодование, упрекают, ищут следы помады или запах женских духов. Но не девушка Саши, Алёна. Она привыкла к тому, что её молодой человек приходит домой то в четыре, то в десять, а иногда и в двенадцать – калым. Она уже ко многому привыкла.

Саша снял свою куртку, повесил на шатающийся крючок, который обещал привести в порядок уже больше недели. Подошёл к своей возлюбленной, которая уже стояла в коридоре, протянул купюру в тысячу рублей и направился в зал. Даже не поцеловал, не обнял. Не поинтересовался, как дела. Пришел, дал деньги, пошёл в зал. Алёна же положила деньги в карман своих джинсов и пошла на кухню.

Такие отношения. Отношения без слов, без движений, без развития. Неясно, как их жизнь всё еще является совместной, если любовь – двигатель отношений, поступки – их топливо, а ссоры – тормоз. Иногда лучше затормозить, чем врезаться на полной скорости в фонарный столб. Но что правильнее – остановиться перед огромной пропастью, либо разогнаться так, как только можно, и эту пропасть перелететь?

Пока Саша расселся на диване, Алена решила провести остаток дня на кухне. Там её уже ждал чай и её любимое произведение – «Гранатовый браслет». Девушка села за стол, слегка сгорбившись. Одной рукой держа книгу, другой то и дело закручивала волосы на голове. «Гранатовый браслет» она читала уже не один десяток раз, но каждый раз она дарила эффект антидепрессанта. Алена перелистывала страницу за страницей. Как же она завидовала Вере Шеиной. Как волшебно Куприн передал то, как её любят, боготворят, годами надеясь на её расположение, осознавая где-то внутри, что шансов нет. Но когда человек любит, его мозг, умение мыслить логически полностью угасает, так что двигателем действий и становится сердце. Любя, люди готовы поверить и в теорию эволюции, и в Бога, и в счастливое будущее. Девушка белой завистью покрывалась, когда перед её глазами оказывался фрагмент признания Желткова Вере. «Богу было угодно послать мне, как громадное счастье, любовь к Вам. Случилось так, что меня не интересует в жизни ничто: ни политика, ни наука, ни философия, ни забота о будущем счастье людей – для меня вся жизнь заключается только в Вас». И дальше. «На свете нет ничего похожего на нее, нет ничего лучше, нет ни зверя, ни растения, ни звезды, ни человека прекраснее Вас и нежнее. В Вас как будто бы воплотилась вся красота земли…». Хотелось бы Алене, чтобы тот, кто прямо сейчас пишет сюжет её жизни, отошел на несколько минут покурить, а за печатный станок присел Куприн, может, Грин, и вмиг изменил бы ход жизни. Чтобы была любовь, как раньше. Отношения, такое же светлые и сердечные, как раньше. Саша, как раньше.

Любовь началась два года назад. Они познакомились на улице – она приехала с дачи с ведрами яблок, груш, слив. Он решил помочь ей. Слово за слово, реплика за репликой – последовали откровенные разговоры. Если можно так выразиться, исповеди. Этим они и привлекли друг друга, своей честностью, детской доверчивостью, а это есть не у всех – какие-то качества, манеры, оставшиеся с детства. Наивность, любопытство, или, что встречается еще реже – доброта.

Никогда Алена не забудет их самого романтичного события – свидания в честь полугода отношений. Это был конец августа. Время – шесть-семь часов; закат, полёты птиц, гул автомобилистов, застрявших в пробке по дороге на дачу.

Алена шла и смотрела по сторонам – ей очень хотелось включить песню «Моё море». Окрасившееся в красно-розовый цвет небо, причем эти оттенки передавались и на стоявшие дома, получавшие, таким образом, пурпурные крыши. На балконах этих домов порой появлялись люди; такие разные. То выйдет дедушка с сигаретой, смотрящий куда-то вдаль. То молодая пара, которая, скорее всего, еще пару минут назад переживала скандал, а сейчас они обнимаются. От любви до ненависти один шаг, и наоборот. В десятке метров виднелся автомат с игрушками – тот, в котором Саша выиграл ей плюшевого динозавра. Там они гуляли пару месяцев назад, как вдруг начался дождь. Саша тут же снял свою олимпийку и укутал в нее свою возлюбленную, решив добираться до дома в хлопковой футболке, которая промокла насквозь. После этого он заболел, и Алена каждый день приходила к нему, приносила фрукты, таблетки. Другими словами, она приносила великий дар – заботу. В ответ на ту заботу, что он проявлял по отношению к ней.

Наконец, она завернула за угол, прошла дворами, и оказалась перед домом своего возлюбленного. Ничем не примечательная пятиэтажка: наша страна покрыта миллионами таких. Но из-за того, что в ней жил Саша, нашей героине это здание казалось каким-то особенным, отличительным ото всех остальных. Если перед ней выстроить с десяток таких пятиэтажек, думаю, она бы определила, в какой живет ее парень.

Долго ждать ей не пришлось – Саша вышел из своего подъезда. Никогда до этого Алена не видела его в костюме. А тут – бардовая рубашка, поверх которой – белый пиджак, такого же цвета галстук и штаны, черные, матовые туфли. Такой костюм сразу прибавил молодому человеку пять лет – хотя, любой юноша в костюме будет выглядеть старше. Саша взял свою спутницу за руку, они зашли в подъезд и начали подниматься. Странно, он живет на втором этаже, зачем подниматься на третий, теперь уже на пятый этаж? И вот когда он полез по лестнице, открыв люк, ведущий на крышу, стало ясно – вели её именно туда, на крышу.

Саша забрался первым, помогая залезть Алене, и перед девушкой воссияло настоящее произведение искусства. Крыша открывала поистине чарующий вид на город – небо, которое было красно-розовым, уже получило оранжевые проблески, а солнце окружал яркий, практически пылающий нимб. Пробки на дорогах рассосались: никто не гудел, не томился в машине – все могли свободно ехать на дачу, домой, к семье. Облака были точь в точь как из мультфильма «Белогривые лошадки»; если кто-либо из читателей смотрел данную картину, они поймут, о чем я. Облака не походили на безмятежно движущуюся массу, нет, они приобретали силуэты различных предметов. Или так только казалось…. До чего поразителен человек – он может увидеть в сгустках капелек воды на небе что-то похожее на птицу, машину, лицо. Но не может распознать, когда его любят, не может осознать свою ценность и благодать жизни.

Саша изрядно постарался впечатлить свою любовь – когда она перестала любоваться видом на город, он протянул ей букет цветов – её любимых, роз, и рукой указал на уже постеленную скатерть, на которой виднелось шампанское, фрукты, два фужера. Он, как и подобает джентльмену, усадил ее, сам открывая бутылку и разливая игристое по фужерам. Отдав один из них, Саша, выпрямив спину и встав прямо у края крыши, начал свой монолог. «Алена, хочу рассказать тебе историю. Это было до знакомства с тобой. Я сидел на скамейке, ждал, когда ко мне придет мой друг. Ждал его, ко мне подсел мужик. И, пока я ждал друга, мы с ним начали разговаривать. Я запомнил, как он сказал «Будь ты хоть курсантом, хоть президентом. Толку, если тебя никто не любит?» Эти его слова въелись в мою голову. После того, как он ушел, после того, как мы встретились с другом, и я вернулся домой, я лёг на кровать и начал думать: а действительно. Вот он – я. Учусь в универе, подрабатываю, читаю книги. А что, если всё это будет зря? Проживу так всю жизнь, проработав и проучившись, буду возвращаться в пустую квартиру, где никто меня не встретит, не спросит, что нового на работе. Но теперь я понимаю, что есть у меня стимул идти вперед, развиваться, проливать пот и кровь – твоё благополучие. Нагиев как-то сказал, что жить надо так, чтобы всё счастье отдавать любимой, и, если что-то останется, это уже взять себе. Посвящаю все свои мысли, поступки, чувства тебе. Дороже тебя у меня нет никого. И пусть сейчас я – простой студент, без ксивы, звания доцента и Ламборгини, я сделаю всё, чтобы ты не разочаровалась во мне. Не будет ксивы – будет депутатский мандат, не будет звания доцента – буду доктором наук, не куплю Ламборгини – буду ездить на Майбахе. Я хочу выпить за тебя. За то, как ты прекрасна, как ты чудотворна, как ты неотразима, я люблю тебя!». Закончив столь душевный и откровенный тост, он выпил содержимое и, слегка мешкаясь, протянулся к возлюбленной и крепко обнял. Обнимались они долго. Алена посмотрела в сторону; на небо, на верхние этажи домов, на солнце. Что чувствует девушка, когда понимает, что ради неё человек готов свернуть горы, перекрыть реки, устроить революцию? Что она чувствует, когда осознает, что впервые её полюбили не только из-за красоты, но из-за того, каким человеком? Полюбили за душу. А душевный союз гораздо крепче, чем союз, построенный на симпатии к внешности партнера. Поэтому Алена была настолько радостной. Неужели это оно – женское счастье? Неужели…. Закончив обниматься, они просто сели рядом, любовались видом, который открыла им крыша. Допив шампанское, Саша и Алена поставили в пустую бутылку розы – пусть будут здесь. Бог знает, что случится с этими цветами, ясно было одно: это являлось символом их любви. Отношения, по сути, как розы: приобрести их несложно, но вот не дать им завять, не дать им высохнуть без воды – это задача сложнее. Розы могут уколоть, если ты будешь держать их неправильно, но если ты поднесешь цветы близко к себе, ты почувствуешь их благоухание.