Читать книгу Цена выбора - Павел Бережанский - Страница 1

В этой книге читатель найдёт настоящего «героя нашего времени», который когда-то давно был потерян обществом. Именно таких героев нам и не хватает в жизни. Кто он, наш герой? Простой врач.

1.

О таких людях говорят: «Человек с большой буквы, врач от Бога, золотые руки, светлая голова»… Однако чтобы заслужить признание общества, нужно многое пережить… И при этом приходится пройти через недоверие, гонения, несправедливость, оскорбления… И ведь они, герои нашего времени, к этому не стремятся, всеобщая любовь приходит сама по себе. Они и не ждут её, этой любви, но она обязательно приходит.

С тех пор прошло немало лет. Многое уже забылось. Многое забыть не удалось. Был тяжёлый период, когда взбесившаяся толпа, науськанная тогдашней пропагандой, хотела его разорвать. Газетчики навешивали на Лебедева оскорбительные ярлыки: «Доктор Смерть», «линчеватель детей», «кукольник жизни». Журналистская смекалка, вовремя ввёрнутое острое словцо, способность сделать из мухи слона и раздуть безобидный факт до размеров катастрофы – вот и всё, что нужно, чтобы распалить толпу.

Всё человеческое теряется, когда мы перестаём мыслить и сливаемся с толпой. Стадный инстинкт – низменное чувство, зло для каждого из нас и наш общий бич. Толпа живёт по одному принципу: «Нас много, и значит, мы правы!» (при этом «правильная» мысль закладывается кем-то одним, лидером, а остальные только подхватывают её), тогда как личность не готова всё принимать на веру, поддавшись общему порыву. Здесь и проявляется степень ответственности, а самое главное – степень свободы. Свобода – это не право, это осознанная необходимость и обязанность каждого из нас. Не приведи господь потерять себя в толпе, потерять свою свободу.

2.

– Ещё одна смерть на моей совести, – сухим бесцветным голосом сказал Лебедев, снимая с потного лица маску и выходя из операционной.

Врач был раздражён своим бессилием – опять не удалось спасти пациента. Это его угнетало, он потом долго не мог успокоиться, считая себя чуть ли не убийцей.

– Не корите себя, Аркадий Петрович, – попытался успокоить Лебедева Николай, молодой ассистент, с которым они провели не одну операцию. – Вы же знаете, что ему невозможно было помочь. Шансы минимальные, он прибыл в тяжёлом состоянии, близком к критическому, мы тут ни при чём.

– А ребёнок в чём виноват? – остановившись в дверях, вспыхнул Аркадий Петрович, хотя всегда отличался спокойным, сдержанным характером. – Что ему эти объяснения? Что эти объяснения его матери? Думаете, мальчик знал о том, что больше не увидит свою семью, когда мать его привезла к нам? К нам, понимаете? Не к кому-то, а именно к нам! Она доверила нам самое дорогое, что у неё было… А мы… – Лебедев в отчаянии махнул рукой. – Никогда не забуду её бледное лицо, когда она оставляла мальчика в клинике, моля нас о помощи. Покинув здание, она получила надежду, надежду на то, что я, мы все, поможем им, что их единственное дитя выживет и вернётся к ним. Ты представляешь, что происходит с человеком, когда надежда угасает, особенно когда угасает жизнь ребёнка… Нет, тебе не представить…

Немного остыв, Аркадий Петрович подумал: «Пора бы мне нервишки подлечить… чего я хочу от этих людей? Когда я принимал их на работу, то обещал хорошие перспективы, а что в итоге дал? Кто-то ушёл, не выдержав такого бремени, кто-то очерствел и стал цинично относиться к детским жизням. Если бы я знал, то работал бы один, без помощников…»

Профессор Лебедев смотрел на Николая холодным отсутствующим взглядом, по которому трудно было понять, о чём он думает. Такое случалось и раньше. Когда взгляд становился таким ледяным, присутствующие внутренне сжимались и начинали искать, куда бы скрыться. Вот и сейчас, Николай, встретившись с профессором глазами, нервно повёл плечами и отвернулся. Аркадий Петрович, встряхнул седоватой гривой, выбивающейся из-под тёмно-бирюзовой шапки, развернулся и усталой походкой ушёл в ординаторскую.

Николай осторожно выглянул в дверь и посмотрел вслед Лебедеву.

Молодой человек понимал, что сегодня новая методика лечения, разработанная профессором Лебедевым, снова дала осечку. Очень много было таких осечек в последнее время. Слишком много. Методика не работала, больные умирали.

Это была страшная болезнь, неизвестная доселе науке, пандемия охватила половину населения страны и уносила тысячи людских жизней. Люди умирали, мучаясь от дикой боли. Самое страшное в этом было то, что все пациенты – дети… Но почему дети должны испытывать эти адовы муки, почему они должны страдать за то, что совершили их родители? Ответа на этот вопрос не могли знать ни Аркадий Петрович, ни Николай.

3.

Несколько лет назад в центральной прессе и на двух-трёх каналах ТВ промелькнула новость, которая со временем благополучно забылась. Короткая заметка в пять строк, размещённая на тех страницах газет, где обычно рассказываются самые незначительные события, поведала о том, что в одном из государств Восточной Азии произошёл взрыв биолаборатории. Что это за лаборатория и чем в ней занимались, раскрыто не было. Как и всегда в таких случаях, власти предержащие уверяли народ, что ничего страшного не произошло. «Всё под контролем», – вещали с телеэкранов журналисты, и, конечно, люди им верили. А как же им не верить, если они говорят только правду? Точно так же они говорили правду сначала о взрывах на Чернобыльской АЭС, потом об аварии на японской Фукусиме. Журналисты никогда не врут, это всем известно. К тому же считается, что есть много куда более интересной информации, чем эти аварии. Например, чем занят президент Нигерии на отдыхе? Какие купальники в моде этим летом? Что произошло за минувшие сутки в реалити-шоу «Дом 6»? Конечно, в ворохе столь значимой информации сообщение об этом инциденте быстро кануло в Лету.

Через несколько месяцев после этой аварии по всему миру прокатилась волна странного заболевания. К врачам стали обращаться люди с жалобами на боли в костях и проблемы с опорно-двигательной системой. У больных отказывали ноги. С каждым днём количество жалоб росло в геометрической прогрессии.

Сначала общественность не обратила на это особого внимания – врачи ставили привычные диагнозы: «остеомиелит», «травматические поражения». Кто-то шёл дальше и решался на более изощрённую запись в электронной «истории болезни»: «паранеопластический артрит», «болезнь Педжета», «миеломная болезнь». Медики страстно обосновывали свои диагнозы, а некоторые даже умудрялись защитить диссертации на эту тему.

Однако всё это было лишь самообманом. Пациенты начали умирать. Но ни один их этих диагнозов не предполагал летального исхода! Всё это широко обсуждалось на многочисленных заседаниях всевозможных научных обществ и конгрессов, статьи выходили тысячами, каждый учёный предлагал новые методы диагностики и лечения. В каждой стране появились свои передовики и герои. Люди гордились соотечественниками. Лица спасителей человечества не сходили с экранов телевизоров и газетных полос. Однако до результата – спасительного лекарства или эффективной методики лечения – было так же далеко, как в день появления первого заболевшего.

Вскоре ликование поутихло, общество осознало, что пошло не по тому пути. Именно общество осознало, а не толпа. Толпа не в состоянии понять, что это не просто «артрит», что «эта болезнь» не поддаётся лечению. Толпа глуха и бесчувственна, ей без разницы, что люди умирают, испытывая ужасные боли и страдания.

Спустя некоторое время учёные выявили одну странную, неподдающуюся объяснению деталь. Дело в том, что у взрослых болезнь можно было приостановить и повернуть вспять, запустить процесс регрессии при проведении непродолжительного курса плазмафереза. Но на детей этот метод не действовал и только ускорял процесс, отчего ребёнок умирал прямо на глазах. Если после появления первых признаков болезни он мог прожить две-три недели, то после плазмафереза «сгорал» за считанные дни. После первых случаев с летальным исходом использование плазмафереза для лечения детей категорически запретили.

Это был хаос, на котором медийный бизнес стал зарабатывать миллионы. Хаос и смерть – благодатная почва для взращивания капиталов, а деньги, как известно, не пахнут.

На фоне всего этого кошмара и научного коллапса зажглась яркая звезда профессора Лебедева. Аркадий Петрович – человек гениальный, в двадцать четыре года он защитил кандидатскую диссертацию, в двадцать восемь лет – докторскую. Работал детским хирургом, бывал в горячих точках, получал государственные премии из рук премьер-министров и президентов. Он, как и все, занимался изучением пандемии, но с самого начала к поставленным диагнозам относился скептически, хотя и сам несколько раз принимал новую болезнь за метастазы рака. И так же, как и все – ошибался. После многочисленных тестов, проб и ошибок он первый предложил создать научный центр по борьбе с «восточной болезнью» (как стали называть в прессе эту новую чуму). Название болезни со временем изменилось, и официально её зарегистрировали как Miseria Eous – «Страдания с Востока».

В одном экологическом журнале опубликовали небольшую аналитическую статью, в которой были сведены вместе два факта. Факт первый: сразу после взрыва в биолаборатории учёные стали отмечать нарушения в биосистемах Азии и Востока. Факт второй: пандемия новой болезни началась примерно в это же время. В статье была высказана мысль, что биологические выбросы могли вызывать ряд опасных заболеваний, например, Miseria Eous.

Учёные быстро подхватили свежую идею, и вскоре ни у кого не осталось сомнения в правоте автора статьи. Теперь главным было определить механизм запуска болезни, а затем найти способ её лечения. Этим и занялось государство.