Читать книгу Горячие камни - Павел Князев - Страница 1

Покинув уютное кресло старенькой «Нивы», я размял затёкшие конечности и огляделся: отвесные трёхметровые скалы нависали над заросшей густой травой поляной. Река Верховка здесь сворачивает вправо, образуя широкую заводь.

– И чем тебя старое место не устроило, Семёныч? – спросил я, потягивая спину.

Семён Семёнович Голиков, полноватый седовласый с большой проплешиной на макушке и густой короткой бородкой, лишь махнул рукой, ответив:

– Ушла рыба оттуда.

Не спеша, он продолжал доставать снасти из багажника.

Голикова звали по-разному: одни Сем-Сёмычем, другие, в том числе и я, Семёнычем.

Вскоре мы уже закидывали удочки, сидя на обрывистом берегу. Клёв был слабый, но с десяток карасей, пару жерехов и хариуса удалось поймать. В последний раз я был на рыбалке осенью прошлого года. Было прохладно, но улов на порядок больше.

Ближе к вечеру мы разложили костёр и приготовили уху.

– Не та нынче Верховка, – вздыхал Семёныч, отхлёбывая из алюминиевой миски. – И рыба не та.

– Может, ты преувеличиваешь, – предположил я, догадываясь куда он заведёт разговор. – И всё не так плохо?

– Это я ещё оптимист.

Он помолчал, пристально глядя на реку, словно пытаясь что-то разглядеть в водяной ряби.

– В прошлом месяце я ездил на наше место, – продолжал он. – За шесть часов ни одной поклёвки. А прежде мы с Михаилом по два мешка на удочку вытаскивали, – он тяжело вздохнул. – Такие дела.

В отличие от большинства заводчан, Семёныч не был академиком или учёным, но это не делало его менее значимым. Таких мастеров на все руки ценили всегда и во все времена. Будто опытный врач, он мог реанимировать любой механизм. Чуть ли не вся техника города держалась на его опыте и умении.

– Прав был покойный Михаил, – продолжал вздыхать он. – Нельзя нарушать границу владений.

   Ещё два года назад город Архиповск можно было без всякого преувеличения назвать чудом света. История его началась в тридцать шестом году, когда лесник Михаил Архипов обнаружил в густой тайге странное место заросшее колючим кустарником. Зима словно по волшебству обходила его стороной, а вместо снега лил тёплый дождь и участок небольшой речушки никогда не замерзал. Этакий таёжный оазис диаметром около трёх километров, который настолько впечатлил Михаила, что несмотря на отдалённость от ближайшего поселения, он срубил себе избушку и обосновался там. Вскоре весть о чуде природы достигла Советских властей и к нему потянулись учёные и различного рода службы. Они долго что-то вычисляли, измеряли, проверяли, но так и не смогли найти причину столь удивительной аномалии. Решением сверху оазис засекретили, а ещё через год построили секретный завод по производству очень необходимых стране материалов. А вот каких, даже за давностью лет я не имею права сказать. Таким образом в глубинах среднеуральской тайги возник небольшой городок, по обе стороны речки Буржуйки, название которому присвоили по фамилии первооткрывателя. В нём было всё что нужно для жизни: детские сады, клуб, школы, стадион, даже свой институт. Население переваливало за восемь тысяч. Снабжение же, подстать столичному, прерывалось только в годы войны. Непонятным образом лесник убедил власти не возводить дома выше трёх этажей, а также строить только внутри обозначенного им участка. Фраза: «Не нарушать границу владений» принадлежит ему. В восемьдесят четвёртом, за два года до событий о которых я хочу рассказать, он умер, а ещё через год к нам впервые пришла зима. Самая настоящая, со снегом и метелями.

– Ведь как он просил, чтобы тебя поставили на его место, –  сокрушался Семёныч. – Когда ты, четыре года назад из армии вернулся. Видать, чувствовал, что конец близок. Приемник ему нужен был, а лучше тебя он никого не видел. Да что говорить, он ведь с детства тебя готовил.

Я похолодел. Почему же дед Михаил мне сам не сказал? Он ведь был мне как отец и с детства водил по тайге. Учил ориентироваться, находить тропы, изучать следы… Многим в жизни я обязан ему.

– Не мог он тебе сказать, – угадал Семёныч мой вопрос. – Молод ты, горяч. Натворить мог чего.

– Почему его не послушали?

– Как же, послушают. Ты ведь специалист по материалу. К тому же, служил на Кубе в спецвойсках, орден красной звезды имеешь. Как такого героя не держать при заводе? Архипов продолжал настаивать, и директор даже вопрос на совещании вынес.

Он отвёл от меня глаза.

– Мой голос был решающим, – он нервно закурил. Выпустив порцию синеватого дыма, продолжил: – Я посчитал, что для завода ты полезней.

– Ты зачем мне это сейчас говоришь?

Семёныч прокашлялся, вытер бороду салфеткой и посмотрел на меня. Свет костра осветил тревогу на его лице.

– Неспокойно мне, – сказал он. – Похоже, время пришло.

– К тому, чтобы занять место хозяина тайги?

– Вопрос уже решён. Нужно только твоё согласие.

Вот как. Всё происходит без моего участия. Но почему сейчас?

– Знаю, – понимающе кивнул Семёныч. – Тяжело. Выбор тебе предложат: лес или лабораторию.

– Чего же ты от меня ждёшь? – спросил я после продолжительной паузы.

Он также помолчал, прежде чем ответить.

– С выбором не торопись. Может ты единственный кто сможет остановить буйство природы. Никому кроме тебя, Михаил не открывался. Недоверчивый он был.

– Да как же я смогу остановить? – не сдержался я, повысив голос. – Всё уже сделано. Думать надо было, прежде чем дом на полосе строить. – И добавил, опустив глаза: – один хрен, в нём никто не живёт.

     Утром, после завтрака, затушив остатки костра и убрав за собой мусор, мы отправились обратно. Настроение было скверное.

До развилки оставалось километров десять, когда мы догнали девушку на велосипеде. Семёныч остановил машину.

– Иришка, ты что ли!? – обрадовался он, выходя ей навстречу.

Девушка лет двадцати, в ярком спортивном костюме, с короткой стрижкой, большими глазами и слегка вздёрнутым носиком, остановила своего «коня» и улыбнулась.

– Здравствуйте, Сём-Сёмыч. – Вырвалась деда проведать. Пропуск еле взяла.

– А что так? – удивился он, подойдя к ней поближе. – Позвонила бы мне. Никифор тебя давно заждался.

– Не хотела беспокоить вас своими заботами.

– Устала, небось, – он по-отечески обнял её. – Сотню километров на велосипеде отмахала!

– Я привыкла.

– Ладно, сейчас мы тебя быстро доставим. Серёга, – обратился он ко мне. – Выйди, что ль, помоги даме, или так и будешь сидеть?

Я смущённо вышел из машины и протянул девушке руку.

– Сергей.

– Ирина.

– Вот, Ириш, – похлопал меня по плечу Семёныч и с едва уловимой издёвкой представил: – Наш ведущий специалист.

– Очень приятно.

Семёныч поёжился и, посмотрев на небо, произнёс:

– Похолодало. Вам не кажется?

Мне тоже показалось, что утро выдалось прохладное.

Дамский велосипед легко сложился и, хоть и с трудом, но вместился в багажник «Нивы».

Уже в машине, Семёныч спросил меня:

– А ты что, разве не помнишь Иришку, внучку профессора Хромова? Хотя да, ты класс, наверное, во второй ходил, когда её родители уехали. Так вот, Серёг, перед тобой будущий журналист, студентка МГИМО.

– Вы уж расхваливаете меня, – смутилась девушка. – Ещё скажите: спортсменка, комсомолка…

– А разве не так?

Она вновь рассмеялась и резко сменила тему.

– Как там дед поживает?

– Да как поживает. Зарылся в научных трудах и до поздней ночи в лаборатории просиживает.

– Узнаю деда.

– Может, хоть ты его встряхнёшь, а то совсем скис старик. В последний раз ты года три назад приезжала?

– Четыре.

– Тем более.

Семёныч рассказывал ей о переменах, постигших наш город, о новых открытиях, затем вспоминал молодость… Я не вмешивался в разговор и вскоре задремал. Сон прервал резкий визг тормозов. Меня подбросило на ремне безопасности, хотя Семёныч успел сбавить скорость.

– Ириш, – обеспокоенно повернулся он к заднему сиденью. – Ты как?

– Нормально, – ответила она, потирая ушибленный локоть. – Что случилось?

– Сам удивляюсь. Какая-то сволочь камень посреди дороги поставила.

Выйдя из машины, мы не могли поверить глазам. Дорогу преграждал огромный валун, похожий на тот, что в сказках ставят на развилках. Только за камнем ничего не было. Густой лес. Ошеломлённые увиденным, мы несколько минут удивлённо оглядывались, не веря в происходящее.

– Что за… – возмущённо нахмурился Семёныч и, обойдя валун, углубился в тайгу.

– Ты что-нибудь понимаешь? – обратилась ко мне Ирина, неожиданно переходя на «ты».

Я молча пожал плечами.

– Может, мы заблудились?

– Как? – удивился я. – Тут только одна дорога.

Мне почему-то казалось, что я всё ещё сплю и осознаю это. Ведь на самом деле такого просто не могло быть.

Вскоре вернулся Семёныч. Удивлённо разводя руками, он, словно размышляя, бессвязно бормотал:

– Если допустить что… Но тогда пост где? Или… Да нет, слишком быстро. Но, а, скажем… Так нет другого пути. А куда? Где?

Он повернулся к нам.

– А вы чего стоите? Скажите, что здесь происходит?

Мы переглянулись. Что тут можно ответить.

– А, ну вас, – махнул рукой он и повернулся к лесу. Подойдя к камню, пристально смотрел на него, изучая. – Прямо как срезан, – комментировал он, обходя преграду. Затем потрогал рукой. – Ещё тёплый. И деревья живые. На муляж не похоже.  Но как?! Что за шутки? Кому это нужно?

Я подошёл к валуну и внимательно осмотрел его. Действительно, одна сторона как срезана и ошлифована до зеркального блеска. Приложив ладонь, я почувствовал тепло. Мне вдруг показалось, что на гладкой стороне проступили какие-то буквы. Слабые, но отчётливые. Это заметила Ирина, которая последовала за мной. Вмиг в её руках оказались ручка с блокнотом, и она принялась тщательно срисовывать надпись. Я убрал ладонь и повернулся к девушке.

– Что? – спросил я, не надеясь на вразумительный ответ.

Она отрицательно покачала головой.

– Я не успела всё записать, они исчезли.

– Как, – я вновь повернулся к камню. – Были же?

Как ни вглядывался, ничего не видел.

– Может, они время от времени появляются? – предположил я.

– Наверное, – согласилась она.

– Что вы там нашли? – вмешался Семёныч, устав от размышлений.

– Тут буквы были, – тихо ответила Ирина. – Письмена.

– Не знаю, я ничего не вижу. Нашли что искать.

Я вздохнул и опёрся рукой о камень.

– Стой так, – попросила Ирина. – Не убирай руку. Кажется, я поняла. Буквы появляются от человеческого тепла.

Действительно, знаки, похожие на иероглифы, вновь проступили. Теперь даже Голиков их заметил и застыл, раскрыв рот. Ирина перенесла в свой блокнот, затем долго вглядывалась в страницу, словно разгадывая ребус.

– Ну что, – не выдержал я. – Японские или китайские?

– Не похоже, но что-то общее есть. Странно, но где-то я уже подобное видела.

– Да что тут гадать, – вмешался Семёныч. – Надпись гласит: Направо пойдёшь – коня потеряешь, налево пойдёшь – жизнь потеряешь. Только тут тупик полный. Бред.