Читать книгу Нетривиальный подход к определению понятия «социальное» и проблема отчуждения - Павел Леонидович Дмитриев - Страница 1

Нетривиальный принцип определения понятия «социальное» и проблема отчуждения

Предисловие

Введение

1.«Социальное»

1.2Постановка проблемы

1.3Исходный пункт

1.4Новый подход

1.5Об актуальном социальном

1.6От Этики к Универсальной Этике

1.7О будущем

1.8О собственности и свободе

1.9Версификаторное познание социального

1.10Новый подход к исследованию проблем реформирования российского социума

2.Об отчуждении

3.Критика метафизики тривиальной формы внутренней политики РФ

3.1О человеке

3.2Азбука человеческого бытия

3.3Об истине

3.4Об актуальной модели идеальной политики РФ

3.5О самом главном

3.6О новом векторе дискуссий

3.7Гипотезы законов общественного развития

3.8Проблема производительности труда

3.9О производственных компетенциях

3.10 Интуитивная модель нетривиальной формы политики

4.К проблеме упрощения процесса распредмечивания смысла комуниканта в рамках коммуникационного понимания

5.Дневник

5.1Проблема проблем

5.2После философии

5.3Человек Страх Культура

5.4Бессилие

5.5Интуитивная Критика «Социологии Философий» Randall Collins

5.6Ярлыки социального и ярлык на социальное

5.7Атрибут Человека

5.8О ценностях и проблемах общественного бытия

5.9О противоречии «Конкуренция – Мобилизация»

5.10Метатеория универсальной глобализации как новая форма мировоззрения «через социологию»

5.11Человек и Мир

Заключение

Предисловие

В данном эссе представлен возможный путь развития свободной мысли, пусть не строго научный «Особенности стиля "Человека играющего" исключают разработку строго научной концепции. Идея "культуры-игры", по преимуществу, обладает свойствами плодотворного научного мифа (игра в будущее, его проектирование авт.), позволяющего глубже понять специфику современных духовных процессов путем постижения фундаментальных основ культурной традиции, Йохан Хейзинг», но все же, по нашему мнению, позволяющий наметить горизонты нового общечеловеческого мировоззрения.

Введение

Для более глубокого и всестороннего изучения общества, человека и культуры необходимо разделить понятия «общественное» и «социальное».

Это западная традиция определения общественное через социальное, и такая позиция ущербна, это догоняющее развития гуманитарной формы знания.

Определение wikipedia: «Общественные отношения (социальные отношения) – это различные социальные взаимосвязи, возникающие в социальном взаимодействии, связанные с положением людей и функциями, выполняемыми ими в обществе.

Для характеристики социальной жизни нередко используется термин «социетальный», который характеризует общество в целом, всю систему общественных отношений.

Общественные отношения – это совокупность нормативно регулируемых нравами, обычаями и законами индивидуальных субъектно-субъектных и субъектно-объектных отношений, складывающихся под влиянием а) взаимной борьбы индивидов за объекты собственности, б) совместной жизнедеятельности на общей территории, в) генетической программы воспроизводства жизни, г) сотрудничества друг с другом на условиях общественного разделения труда в производстве, распределении, обмене и потреблении совокупного общественного продукта. См.: Бобров В. В., Черненко А. К. Правовая технология. – Новосибирск: ИЗд-во СО рАН, 2014. – с. 157».

Отождествление общественного и социального, вернее подмена понятия общественное – социальное деструктивно.

Н.Е. Покровский (зав. кафедрой общей социологии НИУ-Высшая школа экономики) в докладе «Российская социология на международной арене» поставил вопрос об основных трендах в мировой и российской социологии. Анализируя названия и структуру международных социологических конгрессов 1994-2010 гг., он продемонстрировал, что основной проблемой современной социологии является изучение неравенства, справедливого и несправедливого в мире [1].

1. Социальное

1.1 Постановка проблемы

Ж.Т. Тощенко (член-корреспондент РАН) отмечает, что на качество социологического знания начали оказывать влияние потеря качественной определенности социологического знания, его не всегда оправданное смешение с философским, политологическим, антропологическим, психологическим и педагогическим знанием [1].

Шпенглер не напрасно столь отрицательно относился к понятию социального, по его словам, столь запутанного, туманного и деструктивного.

«Например, Ф.А. Хайек приводит 160 существительных, смысл которых искажается прилагательным «социальный». Главную опасность распространения этого термина Хайек видит в том, что он не только выхолащивает подлинный смысл слов, но и порождает иллюзию сознательного и рационального конструирования общего порядка» http://iph.ras.ru/uplfile/root/biblio/vst/2008/reznik.pdf

С нашей точки зрения, качественную определенность и четкое разграничение со смежными областями знания новая «транссоциологическая» мысль обретет после того, как будет однозначно определен сам феномен СОЦИАЛЬНОГО.

Цель данной работы – разработка нестандартного подхода для выработки нового общемировоззренческого метода исследования СОЦИАЛЬНОГО, формирование новой «познавательной призмы», однозначно преломляющей новое знание, выявляя его истинную природу. Необходимо создавать адекватный и эффективный механизм преодоления современных цивилизационных вызовов и различного рода экзо-эндогенных кризисов, в условиях сверх усложнения антропогенной деятельности Человека и Общества.

1.2 Исходный пункт

9 марта 2010 года состоялся методологический семинар «К понятию социального-2. Так как же все-таки определить "социальное"», организованный Лабораторией экономико-социологических исследований ГУ-ВШЭ

««К понятию социального-2. Так как же всё-таки определить „социальное“»: стенограмма семинара

В. В. Радаев: Сегодня я хотел бы поставить вопрос более определенно, хотя определяя его не непосредственно, а скорее через рефлексию обозначенных на первом семинаре позиций. Я опять-таки выступлю в роли посредника-медиатора, но говорить буду чуть дольше с целью произвести некоторую упрощенную, разумеется, типологизацию, т.е. показать, как разложились, на мой субъективный взгляд, мнения и позиции в прошлый раз. Вопрос не оставил равнодушным, более того, я бы сказал, он вызвал массовое раздражение и не потому, замечу, что он слишком абстрактный, а совсем наоборот – потому что он слишком или непозволительно конкретен. Вопрос ставился так: можем ли мы не просто еще раз проинтерпретировать, а дать операциональное определение/определения социального так, чтобы его на уровне эмпирических наблюдений можно было внятно отличить от того, что социальным не является? Иными словами, не порассуждать о социальном, или не порассуждать о том, как нужно рассуждать о социальном и с какого боку к нему подходить, а дать операциональное определение. То есть провести своего рода упражнение по различению, или как говорит А. Ф. Филиппов «определение есть различение». Именно потому что этот вопрос совершенно конкретный, он и вызвал раздражение, и опять же не потому, что постановка сама по себе не правомерна, а потому что выводит нас в некомфортную плоскость и нарушает определенные правила. Правила которые можно по-разному формулировать, например, как «кесарю кесарево – слесарю слесарево» и прочие производные. Для теоретика это предложение сделать невозможное, т.е. операционализировать заведомо неоперациональное, а это означает, в свою очередь, ограничение безграничных возможностей рассуждать о чем угодно и как угодно. Для эмпирика это предложение сделать ненужное, т.е. проблематизировать свою обыденную нормальную профессиональную работу. Как сказал один из наших молодых коллег: мы начали это обсуждать, но поняли, что это мешает работе. По сути это насильственный, принудительный слом привычных рутин. И поэтому первой вполне естественной реакцией было аргументировано отказаться от такого вопроса. Отказ принял две формы. Первая форма: нам не нужно определять социальное, а равно и другие общие понятия, потому что нам с ними и так хорошо. Вторая форма отказа: нам не нужно само понятие социального, а равно и другие общие понятия, потому что нам и  без них  хорошо.

На первом семинаре было предъявлено несколько интересных, значимых и очень разных подходов, которые я представлю суммировано в упрощенном виде.

1. Социальное это некая предельная категория, de facto философская категория, которая обозначает все человеческое в противовес природному. В прошлый раз я ссылался на совершенно разных авторов как то: П. Сорокин или Э. Гидденс. И у того и у другого мне приходилось встречать подобные определения. Определение это негативное, т.к. социальное определяется как неприродное и одновременно определяется как внесоциологическое, иными словами определить его в рамках социологии, во-первых, нельзя, во-вторых, не нужно. Определять его можно только через другие более частные категории, такие как «структура», «власть», «солидарность» и т.д. Что характерно, эти категории тоже оказываются неоперациональными в рамках социологических процедур, т.е. они не имеют внятно различимых референтов или каких-то четких обозначаемых в реальности, позволяющих судить о том, в каком случае они есть, а в каком отсутствуют. О них можно рассуждать, но их нельзя показать, как говорят, покажи рукой, где социальное, а где – нет, где смесь первого и другого, а где нет ни того, ни другого и на основе каких признаков мы вообще можем проводить различение между ними. Нет, мы не можем проводить различение, мы можем только рассуждать и мыслить, мыслить эти различия категориально. Означает ли это, что у такого рода исходных социологических понятий (на самом деле – философских понятий), вообще нет непосредственных определений внутри социологии? Многие (и те, кто придерживаются этой позиции) четко отвечают: определения внутри социологии у этого нет, есть определения только метатеоретические, философские. Возникает вопрос: нормально ли это для науки, которая позиционировала себя как эмпирическая когда-то и продолжает вроде позиционироваться как эмпирическая? Или уже не продолжает? А если позиционирует, то накладывает ли это какие-то ограничения на способы теоретизирования, на необходимость формулирования и представления такого рода операциональных определений?

2. Социальное это антитеза индивидуальному. Социальное обозначает общество или социум. Это еще один вариант негативного определения, но это негативное определение уже как бы внутри человечества. Важно здесь не столько само определение, сколько указание на значимость, актуальность понятия общества или социума в противовес разного рода индивидуалистским подходам. И здесь еще один элемент, назовем его условно прагматическим, который в дальнейшем разворачивается как критика знания ради чистого знания.

Мне неясно как быть с индивидуальным: разве индивидуальное социальным быть уже не может? Наверное, здесь могут предложить какую-то не очень хитрую диалектику: индивидуальное становится социальным, когда оно становится некоторым элементом, отражением или еще далее семь-восемь слов, т.е. каким-то образом взаимодействует с этим общественным и т.д., но возможно будут какие-то более интересные предложения, чем диалектические игры такого рода.

3. Социальное в социологии определяется по-разному. У нас существует множество когнитивных стилей или социология существует как мультипарадигмальная дисциплина, и дальше происходит жонглирование именами. В этом случае хочется спросить: предположим, она мультипарадигмальна и предположим у нас множество когнитивных стилей, ну возьмите любой из них и определите, продемонстрируйте, доведите это до конца. Возникает и другой вопрос: если у нас множество когнитивных стилей, у нас вообще нет никаких аксиом, по которым возможно достижение внутридисциплинарных конвенций? Если они есть – покажите, если их нет, то что это за дисциплина? Какие-то опорные точки должны быть…

4. Не нужно определять социальное, потому что «для говорения прозы не нужно определения прозы». Можно быть социологом без понимания того, что есть социальное, главное – мыслить социологически и практиковать социологию, т.е. следовать определенной совокупности практик, демонстрировать соответствующие способы рассуждения. Иными словами, социолог это не тот, кто говорит о социальном, а то, кто говорит как социолог. При этом, что есть социология, объяснить нельзя, можно только показать. Для того чтобы стать социологом, нужно следовать определенным практикам, когнитивному стилю, исследовательским процедурам. Социология как практическое знание осваивается только практически. Чтобы другой человек «понял», он должен пройти весь путь в качестве ученика, подмастерья вместе с мастером, который знает, что это такое и может это продемонстрировать. Здесь у меня возникает вопрос: социология как логическое знание не существует? И как объяснить, что такое социальное и что такое социология человеку, который не планирует весь этот путь проходить, или думает, начинать ему этот путь или не начинать?

5. Социальное есть смысловое. Социология замещает природные объекты другими, принадлежащими обществу, через социологическую интерпретацию и, посредством социологической интерпретации, придает им социальный смысл. Иными словами социальным является все, что интерпретируется как таковое. В данном случае онтологический статус этих объектов нас не интересует, что открывает нам невиданные возможности. Несчастный Дюркгейм трактовал социальную природу не просто вещей, а, как я понимаю, определенных вещей, а здесь мы можем перейти к социологической интерпретации любых вещей. Смотрит ли социолог на солнце или на пепельницу – они тут же становятся объектами социологического анализа: социальным солнцем, социальной пепельницей. Причем не в силу онтологического статуса, а потому, что социолог мыслит социологически. Когда же мы начинаем спрашивать, что значит «мыслить социологически», нам говорят: мы готовы отрефлексировать что угодно, кроме объяснения собственной деятельности, потому что она рефлексии не подлежит. Она такая, какая есть, категории появляются, исчезают, к тому же у нас множество когнитивных стилей, поэтому нам не разобраться. Ключевые положения этого подхода состоят в том, что это вопрос некой социологической оптики, с помощью которой мы преображаем все нами видимое в то, что соответствует нашим представлениям. Здесь возникают следующие вопросы: что значит сама эта оптика? что значит «не социологическая интерпретация», если она существует?

6. Социальное это значимое для нас. Социология существует не как знание ради чистого знания. Здесь два возможных развития: через внешнюю актуальность и через внутреннюю волю. Путь через внешнюю актуальность выводит нас в социальную политику, а равно возвращает к истокам (как мы обсуждали в прошлый раз, социология вроде бы с этого и началась). Речь идет о том, что нужно резонировать на нужды общества, но, ни в коей мере никто никогда не говорил, что социологию нужно сводить к социальной политике, просто именно в этой сфере, резонируя на нужды общества нужно отыскать смысл собственной деятельности. Речь идет о неком прагматическом подходе, в смысле Майкла Буравого, когда социологическое есть то, что служит прогрессивным интересам определенного класса. Второй выход – личный или личностный, когда мне не интересно, что нужно государству, социальной политике, а нужен некоторый личный выход. Но это поиск не просто интересного, а значимого для себя, причем значимого для себя во внешнем мире. Поиск своей личной проблемы во внешнем мире. Это может не совпадать ни с какой социальной политикой, ни с чем внешне актуальным, государственно значимым и т.д.

7. Не нужно общих понятий. Все должно быть конкретно, общие рассуждения мешают работать». http://cfs.hse.ru/social_disc_0

1.3 Новый подход

Из вышеприведенных вопросов возникает новая группа вопросов, по нашему мнению имеющих один ответ:

– по средством чего проявляется отличие Человеческого от природного, Человеческого от общественного?

– почему социум?; почему экономика?; почему политика?;

– вообще, социальное взаимодействие по средством чего?

Сегодня понятие СОЦИАЛЬНОЕ становится не научной и не философской, а глобальной общемировоззренческой проблемой. Понятие СОЦИАЛЬНОЕ в рамках современных философских и научных социологических школ уже неразрешимо.

Новое операционное определение социального: СОЦИАЛЬНОЕ это обусловленное традицией, неравноправное, несправедливое, неравномерное, взаимодействие, возникшее в связи с феноменом собственности, рождающее первичный социальный конфликт эксплуатации.

«Системное снятие» СОЦИАЛЬНОГО, на определенном промежутке времени, осуществляется установлением прогрессивных норм общественно-культурных ограничений и преобразований, пример феномен СССР социалистическое общественное развитие.

На приведенную выше группу вопросов возможно дать определенный и единственный ответ, причина возникновения СОЦИАЛЬНОГО – СОБСТВЕННОСТЬ. Именно собственность является центром кристаллизации социальной формы бытия, эволюционировавшей со временем до глобальных, индустриально-капиталистических отношений.

Попробуем дать предварительное определение собственности.

Отношения собственности это отношения по поводу присвоения доступной энергии и (или) вещества.

«Естественная форма собственности» обладает основным свойством квантования, разделения, опираясь на фундаментальные законы сохранения энергии и детерминированной «мены».

Социальная форма собственности обладает дополнительным свойством – социальной неравномерной мены.

Материя индифферентна к внешнему, внутренне концентрируя доступную энергию на субатомном, атомном, химическом уровнях.

Живая природа уже обладает потребностью в потреблении, деля внешний мир на свое и чужое.

Именно новая форма собственности – неравномерно-меновая и привела к рождению СОЦИАЛЬНОГО типа общественно-культурных отношений.

1.4 Об актуальном социальном

В «социальном взаимодействии» пространство и время не равномерны и сами с собой и по отношению к человеку, природе и обществу…

СОЦИАЛЬНОЕ имеет потребность к защите данного состояния бытия в угоду эксплуататору.

Сегодня цель социально-культурной триады: капитала, СОЦИАЛЬНОГО и отчуждения в целом это пресечение любого рода попыток появления «Актуального Человека» способного рождать новые смыслы, новую действительность, новое мировоззрение (за рамками чистого сциентизма).

Метод убогого «параметрического дизайна», дается и утверждается в СОЦИАЛЬНОМ БЫТИИ, взамен какой либо структурной перестройки любой сферы человеческой жизнедеятельности, будь то информационные технологии в частности или инновации в целом. По этому существует социальная модель образования в рамках которой нет нужды в актуальном гуманитарном знании, и нет нужды в актуализации прошлого ветхого знания.

Только Цифра не ветшает, поэтому она всегда самоактуальна… СОЦИАЛЬНОМУ нужен не актуальный, а форматный человек цифирь-мыслящий. Сегодня осуществляется не позитивное образование индивида, а его форматирование по социальному образу и подобию. Над социальным стоит капиталистическое бытие, им управляющее, его отчужденно опосредованно финансированием, в том числе и грантовым, контролирующее, в таком мире нет места позитивной свободе, нет места поведению стремящемуся к постижению истины, в ней все доброе и фундаментально ценное планомерно и неизбежно выхолащивается…

СОЦИАЛЬНОЕ во времени развилось до уровня осознанно институциональной формы навязывания обществу и человеку отчужденной формы бытия по формуле схемы 1.

Схема 1

Социальный разлад от бытового до международного уровня существует только благодаря объективному наличию и спекулятивной культивации, в том числе и в медийном пространстве, неравномерности социального времени. Разладчики не понимают друг друга не в силу противоположных разумных доводов, или аргументов, а в силу переживания событий в разных пространственно временных интервалах.

…

Синхронизация временная, пространственная и смысловая и есть начало процесса преодоления отчужденного состояния бытия когда все не причем, индефферентны, а я погружено в состояние экзистенционального вакуума ничто, выражаясь образом:

– подлунного, глубоко погруженного, сна, молчаливой, рыбы.

…

И текст из текста можно выводить как цифру из чета бесконечно, спокойно вне рамок приращения позитивного знания. Кто в этом бессмысленном занятии «сизифом труде» заинтересован? – капитал как абсолютный дух отчуждения и СОЦИАЛЬНОЕ как практика держания статусов.

Основная цель СОЦИАЛЬНОГО – цементация статус-кво. СОЦИАЛЬНОЕ проявление бытия и есть сама власть, сам процесс институциализаци, кристаллизации власти. В рамках СОЦИАЛЬНОГО нет актуального знания, все знание здесь или ветхое или не существенное, в СОЦИАЛЬНОМ происходит имитация научного, общественного, технического, культурного, экономического, информационного, духовного, театрального и даже военного и д.р. развития. Любое новое или отвергается или институциализируется, безжалостно логично опредмечивается. Имитация ускоряется со временем и достигает своего чудовищного предела – замена великих художественных ценностей на массовые утилитарные и декаденсные. В рамках постиндустриального периода СОЦИАЛЬНОГО, традиционные идеалы художественного искусства целенаправленно и методично деконструируются, а присущий им созидательный смысл выхолащивается «товарными адептами» и «формальными анализаторами» лишенными позитивного творческого начала.

СОЦИАЛЬНОЕ оперирует только статусами. В чистом социальном нет свободной игры, нет "Homo ludens", там есть только обезличенные стратифицированные, форматно-формальные роли. СОЦИАЛЬНОЕ это стремление к глобальному доминированию в общечеловеческом цивилизационном развитии, на основе принципа эксплуатации человека человеком.

Социальная коммуникация оперирует только с идеальными смыслами, вводящими человека в заблуждение и состояние неосознования себя и мира вокруг. Когда человек не осознает свою «самость», он только потребляет или исполняет или подражает, но уже не творит…

СОЦИАЛЬНОЕ находится вне аксиологии.

СОЦИАЛЬНОЕ это неравноправное, неравномерное, несправедливое взаимодействие рождающее, у порядочного человека способного к свободному рассуждению, чувства от ненависти, и «тошноты» Сартра, до абсурда Камю…

Именно СОЦИАЛЬНОЕ порождает разделение труда…

СОЦИАЛЬНОЕ в рамках разделения труда и отчуждения непреодолимо, но из него возможно вырваться на определенное время путем нахождения новой актуальной мировоззренческой парадигмы (технической или общественной) меняющей сам ход времени и определяющей прогресс общественного развития…

За рамками социокультурно-ущербного тривиального творчества лежит творчество иного рода, актуальное, живое, ВНЕСОЦИАЛЬНОЕ, вне рамок языковых и логических канонов, вне самих структур умственных конвенций. Это новый тип актуально совокупного культурного развития за горизонтом отчужденного бытия, за пустотой, за холодом и страхом рожденными в СОЦИАЛЬНОМ.

СОЦИАЛЬНОЕ возможно сравнить с категорией рока Ницше.

Гений Ницше избавил этику от лживого пафоса отчуждения СОЦИАЛЬНОГО.

Мы верим, что будущая эпоха совокупного гуманитарного знания сменит настоящую эпоху, подгоняемую капиталом.

Новое воскрешенье гуманитарных истин и сбалансированное развитие будет за рамками социологии, за рамками текстового (герменевтического) типа культуры смотрящего только в прошлое, в то, что есть (…чего нет того и нельзя считать…), не способного к глотку свежего воздуха духа свободы, к действенному воображению, к позитивной фантазии.

«Трансциентизм», возможная будущая форма мировоззрения…

1.5 От Этики к Универсальной Этике

«…Превалирующей в послеаристотелевской философии стала точка зрения, согласно которой в этой взаимосвязанной триаде решающей была физика. Упорядоченный, разумно организованный космос рассматривался в качестве плодоносящей почвы этики…

*

Посредствующую роль между индивидом и добродетелью, которую играл полис, в рамках нового понимания предмета этики стала играть философия…

*

Этика является обозначением как всей практической философии, так и ее первой составной части (наряду с экономикой и политикой)…

*

Этическую систематику позднего Средневековья разработал Фома Аквинский («Комментарии к Никомаховой этике»). Согласно его концепции, основой упорядочения философского знания является категория порядка. Порядок вещей рассматривает натурфилософия или метафизика, порядок собственных понятий разума – рациональная философия, порядок волевых действий – моральная философия, порядок созданных человеческой разумной деятельностью предметов – механика. В моральную философию включаются только волевые и разумные действия, организованные единством целей. Она подразделяется на монастику (лат. monos – один), рассматривающую действия отдельного человека, экономику и политику. Единство этих частей обеспечивается их нацеленностью на единое высшее благо и причастностью к нему. Рассмотрение высшего человеческого блага и путей к нему, освещение божественных заповедей светом разума, – такова задача философской этики…

*

Этика Нового времени отказывается от идеи трансцендентных моральных сущностей и апеллирует к человеческой эмпирии, стремясь понять, каким образом мораль, будучи свойством отдельного индивида, является в то же время общеобязательной, социально организующей силой…

*

Родоначальники философии Нового времени Ф.Бэкон, Декарт, Гоббс не создали собственных этических систем, ограничившись общими эскизами, но методологически, а в значительной мере и содержательно они предопределили дальнейшее развитие этики. Бэкон подразделяет этику на два учения – об идеале (или образе блага) и об управлении и воспитании души. Вторая часть, которую он называет «Георгиками души», является самой великой, хотя философы уделяли ей меньше всего внимания. Этика – часть философии человека, изучающая человеческую волю; она имеет дело только с осуществимыми целями, а признак такой осуществимости, по Бэкону, – способность создания практически действенной технологии воспитания…

*

Гоббс оспаривает представление о человеке как общественном (политическом) животном, из которого явно или неявно исходила предшествующая этика. Человек изначально эгоистичен, нацелен на собственную выгоду. Естественным состоянием людей является война всех против всех, причем «понятия правильного и неправильного, справедливого и несправедливого не имеют здесь место».

Естественное состояние делает невозможным сохранение жизни в течение продолжительного времени, что противоречит первоначальным импульсам, порождающим это состояние. К выходу из него толкают отчасти страсти (прежде всего страх смерти), а отчасти разум, открывающий естественные законы, позволяющие людям прийти к согласию. Основной из них гласит, что следует искать мира и следовать ему, отсюда вытекает следующий – человек должен «довольствоваться такой степенью свободы по отношению к другим людям, какую он допустил бы по отношению к себе».

По Гоббсу, не может быть науки о морали вне государства. Мораль имеет договорное происхождение; она, как и государство, вырастает из эгоизма и недоверия людей друг к другу. Всеобщим мерилом добра и зла являются законы данного государства, а нравственным судьей – его законодатель…

*

Б.Спиноза стремится идти в этике «геометрическим путем» и исследовать человеческие действия «точно так же, как если бы вопрос шел о линиях, поверхностях и телах» (Этика, ч. III, предисловие. – Избр. произв. в 2 т., т. 1. М., 1957, с. 455). Он создает этику личности, совпадающей в своем могуществе с самим миром. Предмет и задача этики – свобода человека, понимаемая как освобождение из-под власти аффектов, пассивно-страдательных состояний, и способность быть причиной самого себя. Достигается она через познание, составляющее сущность и могущество человеческой души. Спиноза порывает с традицией, которая непосредственно связывала этику с общественным бытием человека, установлениями культуры: человека в природе нельзя изображать как государство в государстве. Посредствующим звеном между индивидом и добродетелью является не политика, а познание (без познания нет разумной жизни). Его этика, находящаяся в органическом единстве с онтологией и гносеологией (из последних она выводится в такой же мере, в какой является их оправданием), в то же время независима от логики, социальных наук и медицины. Особо следует отметить независимость этики Спинозы от его политической концепции…

*

«Этика через Спинозу – от политики через познание к практике созидания вне отчуждения» (авт.)…

*

Односторонности надындивидуальной этики общественного договора и этики личности отражают свойственное буржуазной эпохе, трагически переживаемое ею противоречие между социально-всеобщими и индивидуально-личностными измерениями бытия человека. Поиски синтеза между ними – характерная черта этики 18 в…

*

Согласно Д.Юму, человеку свойственны социальные чувства и его моральные суждения связаны с чувствами человеколюбия, симпатии. Вместе с тем ему присуще стремление к личному интересу, пользе. Юм со скептической осторожностью соединяет эти два начала, полагая, что соображения полезности всегда присутствуют в моральных оценках. А.Смит выводит мораль из чувства симпатии, отводя большую роль механизму уподобления, который позволяет человеку поставить себя на место другого и брать за образец то, что он любит в других. Бентам выходит за рамки субъективной этики морального чувства, считая основой этики принцип пользы. Возведение пользы в этический принцип было необходимо для обоснования обязанностей человека не только в рамках малого круга общения, но и как гражданина государства…

*

Наиболее значительным опытом синтеза различных этических учений Нового времени явилась этика Канта, который впервые установил, что в морали человек «подчинен только своему собственному и, тем не менее, всеобщему законодательству».

Исходя из общепризнанных представлений о моральном законе как законе, обладающем абсолютной необходимостью, Кант сугубо аналитическим путем приходит к выводам, согласно которым моральный закон тождествен чистой (доброй) воле, выступает как долг, совпадает со всеобщей формой законодательства, безусловно ограничивающего максимы поведения условием их общезначимости, самоцельности человечества в лице каждого индивида и автономности воли. Категорический императив есть закон чистого практического разума; говоря по-другому, только став нравственным, практическим, чистый разум обнаруживает свою чистоту, не связанную ни с каким опытом изначальность. Объяснение того, как чистый разум становится практическим, по Канту, находится за пределами возможностей человеческого разума. Стремление обосновать истинность нравственного закона завершается постулатом свободы, предположением о существовании ноуменального мира, который является выводом разума, обозначающим его собственный предел. «Свобода и безусловный практический закон ссылаются друг на друга».

Свобода человеческих поступков не отменяет их необходимости, они существуют в разных отношениях, в разных не пересекающихся между собой плоскостях. Понятия свободы и умопостигаемого мира есть «только точка зрения, которую разум вынужден принять вне явлений, для того, чтобы мыслить себя практическим».

Это означает, что нравственность дана человеку постольку, поскольку он является разумным существом и принадлежит также ноуменальному миру свободы и что она обнаруживает свою безусловность только в качестве внутреннего убеждения, образа мыслей. Несмотря на то что Кант много сделал для этического обоснования права, напряжение между моральностью и легальностью составляет характерную особенность его учения. Соединение свободы с необходимостью, долга со склонностями, переход от нравственного закона к конкретным нравственным обязанностям – самый напряженный и, быть может, слабый пункт этики Канта. Для того, чтобы можно было нравственность мыслить осуществленной, Кант вводит постулаты бессмертия души и существования Бога…

*

Гегель пытается снять дуализм (свободы и необходимости, добродетели и счастья, долга и склонностей, категорического и гипотетического императивов и т.д.), пронизывающий этику Канта. Стремясь обосновать мораль не только как субъективный принцип долженствования, но и как объективное состояние, он исходит из того, что индивид обособляется в качестве личности, утверждает свою субъективность только в обществе, государстве. Всеобщая воля – в себе и для себя разумное в воле, она воплощается в государстве, которое есть объективный дух, «шествие Бога в мире; его основанием служит власть разума, осуществляющего себя как волю».

Обозначая новый этап, когда нравственное приобретает институциональный характер и утверждает себя как действительное отношение, а не только как принцип долженствования, Гегель разводит понятия морали и нравственности. Моральная воля обнаруживает собственную бесконечность в качестве субъективного принципа, утверждает лицо в качестве субъекта; это – «для себя сущая свобода». Нравственность есть действительность морали, она представляет собой всеобщий образ действий индивидов, в ней свобода, не переставая быть субъективным принципом моральности, возвышается до действительного отношения. Если категориями морали являются «умысел», «вина», «намерение», «благо», «добро», «совесть», то категории нравственности иного рода – «семья», «гражданское общество», «государство». Философия Гегеля фактически устраняет этику как особую дисциплину, т.к. в ней нравственность совпадает с государством и оставляет открытым вопрос о границах индивидуально ответственного поведения, поскольку нравственность включена в процесс движения абсолютной идеи к самой себе и сама выступает как идея государства…

*

После Гегеля наметился поворот в этике, который можно назвать антинормативистским; он был направлен на критику морализирующего отношения к действительности и заявил себя в двух основных вариантах – в марксизме и в философии Ницше. Пафос философии К.Маркса и Ф.Энгельса состоял в том, чтобы придать человеческой активности предметный, миропреобразующий характер. Кант, писали они, остановился на одной доброй воле, перенеся ее осуществление в потусторонний мир. Задача же состояла в том, чтобы осуществить ее в этом мире, трансформировать вневременный идеал в программу исторического действия. Исходя из понимания бытия как практики, Маркс и Энгельс обосновывали перспективу морально преобразованного бытия, перспективу коммунизма, описываемого ими как практический гуманизм. Такое понимание предполагало критику морального сознания с его претензиями на самоцельность. Мораль в ее исторически сложившемся виде интерпретировалась как особая, к тому же превращенная форма общественного сознания. Считалось, что революционное действие снимает мораль, делает ее излишней. Мораль была сведена к задачам классовой борьбы пролетариата, к революционной стратегии и тактике, что получило наиболее последовательное выражение в работах В.И.Ленина «Задачи союзов молодежи».

Тем самым этика в ее традиционном значении лишалась собственного предмета; Ленин соглашался с утверждением, что «в марксизме от начала до конца нет ни грана этики»…

*

Другая линия конкретной, не метафизической, антиспекулятивной этики намечена в философии Шопенгауэра и Кьеркегора, которые апеллировали к индивиду, отдельной личности, связывая истоки морали и ее практические формы с единичностью человеческого существования. Антиспекулятивное и антирационалистическое отношение к классической традиции с особой выпуклостью обнаружилось в философии Ницше, которая в своей основе и общей нацеленности есть критика морали. Об этике Ницше можно говорить по преимуществу в отрицательном смысле. Ницше выступает против объективированного рассмотрения человека, и в этом контексте против подчинения морали познанию, а этики – гносеологии и онтологии. Он исходит из волевого начала в человеке как самого специфичного и существенного его признака. Воля как неотчуждаемое свойство человека заключает свой разум в себе; «воля к истине есть воля к власти».

Понимая бытие как деятельность и считая, что, в частности, не существует вовсе никаких моральных фактов, никакого «бытия», скрытого за поступком, Ницше решительно выступает против европейской морали в ее христианской и социалистической формах, которые для него идентичны. Мораль в ее исторически сложившемся виде, считает он, убивает волю к становлению, творчеству, совершенствованию, она стала сплошной маской, лицемерной апологией слабости, стадности. Сами понятия добра и зла являются, по мнению Ницше, порождениями плебейства, мертвящего духа рабской зависти, для обозначения и разоблачения которой он вводит единственное в своем роде понятие: ressentiment. Разоблачение внутренней фальши, ухищрений морального сознания обнаруживает в Ницше глубокого психолога и составляет его величайшую заслугу. Однако позицию Ницше нельзя характеризовать только как моральный нигилизм. Он отрицает не всю, а «только один вид человеческой морали, до которого и после которого возможны или должны быть возможны многие другие, прежде всего высшие, «морали».