Читать книгу Лекарь, маг и прочее - Павел Николаевич Крюков - Страница 1

      Это было в те далёкие времена, когда все люди говорили на одном языке, и среди них запросто жили маги, когда добро было добром, зло – злом, а дружба не подразумевала предательства. Это было в те времена, когда рассказы о драконах вызывали страх, а не недоверие и отважные рыцари отправлялись сразиться с драконами, дабы показать свои доблесть и мужество, а прекрасные дамы терпеливо ожидали возлюбленных. Это было тогда, когда болезни уничтожали целые города, а лекари, рискуя своими жизнями, отважно боролись с этими напастями и выходили из той борьбы победителями, и для них неважно было, богач перед ними или бедняк, главное – спасти человека. Давно это было. Хм, давно? Хм, было? А может и недавно. А может, и не было. Кто же сейчас разберёт…

  Глава 1.

 «Алел восход, как маков цвет,

   Кружили в небе стаи птиц.

   Всю ночь не спал я, ждал рассвет,

   Твоих увидеть взмах ресниц…»

– Сам написал? – спросил Зивур.

– Да где уж мне, – вздохнул Двин, – не умею. Был на ярмарке в Стужине, там и услышал. Понравились складыши – вот и запомнил. А сам – нет, не умею, не дано мне.

 Двин печально посмотрел поверх крыши трактира, возле которого они сидели.

– Какие складыши? – не понял Зивур.

– Ну, как, какие? «Алел восход, как маков цвет…» слова складно сложены, вот и получается, что складыши…

– Эй, Двин, – окликнул рассказчика знакомый голос. Оглянувшись, Двин увидел Свира, своего давнего друга, с которым, ещё в детстве, таскал яблоки, из сада тётки Куримы.

– Здорово Свир! Давненько тебя в наших краях не было видно, – Двин с интересом разглядывал старого приятеля.

– Да дела всё, дела, – ответил тот, – ну что, обнимемся, друже?

– Старого друга не обнять, новых –  не видать, – улыбнулся Двин, хлопая старого приятеля по спине.

– Это надо обмыть, не часто такие люди встречаются на пути, – встрепенулся Зивур, – трактирщик! Трактирщик, твою не маму, уснул там, что ли!

   Из дверей высунулась всклокоченная голова Неляда: – чего изволите, господа хорошие?

   У трактирщиков, даже последний забулдыга будет господином, если в кармане у него есть хотя бы медный грош.

– Изволим мёда пенного, да крендельков на закуску, – глядя на Неляда, промолвил Зивур, – да побыстрее, а то мы ждать, не любим.

– Сей момент, – Неляд растёкся в улыбке, – всё исполним в лучшем виде.

   И, правда, в скором времени, на столе перед ними уже стояли кувшин с пенным мёдом, три глиняных кружки, да миска с аппетитными, румяными крендельками. Крендельки были свежеиспечёнными, и от них шёл такой умопомрачительный аромат, что рты  мгновенно наполнились обильной, густой слюной.

– Ну, за встречу, – сглотнув, произнёс Свир, поднимая кружку с мёдом, который, не мудрствуя лукаво, быстренько разлил Зивур. Они подняли свои чаши, и по старинному обычаю слегка ударили ими друг об друга, так, что бы часть мёда перелилась из одних  в другие.

– За встречу,  на здраве! – ответили друзья и опрокинули в себя содержимое кружек.

– Знатный мёд, хмельной, забористый, – похвалил Двин, – а ну-ка, Неляд, повтори.

   И кружках опять зашипела пенная влага.

– Между первой да второй, перерывчик не большой, – усмехнулся Двин, – вздрогнули братья.

   И снова хмельной напиток потёк во рты старых приятелей. В голове слегка зашумело, а на душе стало легко и весело. Захотелось сделать, что-нибудь необычайно хорошее: то ли цветов понюхать, то ли кому-то морду набить.

– Эхма, ребята. А помнишь, друг мой закадычный, как в юности гульбанили, – посмотрел Двин на приятеля. Тот в ответ кивнул головой, и на мгновение в глазах у него промелькнула какая-то тоскливая  печаль. – Помню, – ответил он, – были дела.

– Да ты не кручинься, домой ведь вернулся, – сказал Двин.

– А ты наблюдательный. Заприметил, что не с радости я здесь.

– Да какой заприметил. Так, показалось, – Двин неопределённо махнул рукой.

– Так, может быть, расскажешь, что за напасть тебя в родную весь пригнала? – спросил Двин.  – А то ходил слух о тебе, мол, жив, здоров, осел в Загжебе основательно. А тут вдруг – опа, ты здесь, с тоской в глазах.

– Долгая это история, друже, – нахмурился Свир.

– А мы никуда не торопимся, – ответил друг детства и посмотрел на Зивура. Тот согласно кивнул и продолжил мысль: – Рассказывай, Если всё у тебя хорошо – порадуемся, если затруднения, аль беда, какая приключилась – подумаем, как помочь. Одна голова – хорошо, а три – лучше.

– Ну, коли так, – Свир как-то неуверенно пожал плечами, – слушайте. Вот с чего бы начать?

– А ты начни сначала, – предложил Двин, – оно, когда начинаешь с середины, не всегда понятны тонкости дела.

– Ага. Ну, сначала так сначала, – Свир поёрзал на лавке и начал свой рассказ.

– Пять лет назад я отсюда перебрался в Загжеб. Да вы, небось, помните, отъезд уж больно шумный получился. Не хотели меня родители в город отпускать, упёрлись. Мать ещё ничего, а батя как кремень – ни в какую: – Нечего тебе там делать, молод ещё. В городе жить – только скверны набираться!

– Точно, – подал голос Зивур, – и я помню. Шум-гам, тарарам, потом бац – тишина. Гляжу, Свир из дома выскочил, прыг на коня, только и видели. Куда умчался, чего кричали? А это ты оказывается, в город так уезжал.

   Свир как-то виновато вздохнул, шмыгнул носом и продолжил: – Да, неловко вышло с отъездом. Ну да ладно, что было, то было. Потом-то всё равно помирились. Я когда в Загжебе обосновался, обжился, грамотку отцу отписал. Так, мол, и так, прощенья прошу за ослушание, винюсь и каюсь. Вы ж моего отца знаете, вспыльчив да отходчив, а мама – та вообще никогда ни на кого зла не держит, только жалеет всех. Короче говоря – простили. А я устроился учеником к лекарю одному.  Помните, небось, что мне с детства всех лечить нравилось?

– Как не помнить, – перебил его Двин, – конечно помню, ты и меня полечивал. Если где ногу раздиру или нос в драке разбивали ты тут как тут. То с лопухом или подорожником, то с тряпкой мокрой.

– А я помню, как ты нашему псу лапу вылечил, – отозвался Зивур, – и что характерно, пёс то злющий, а тебя сразу подпустил. Чуял, наверное, что с добром ты к нему.

– Ну, да, так и было, – кивнул Свир, продолжая,  – поначалу Учитель не шибко мне доверял, но потом, всё-таки углядев во мне лекарскую жилку, стал обучать всем тонкостям врачевания. В общем, через пару лет я мог уже самостоятельно оказывать квалифицированную помощь пациентам.

– Погодь-ка, чегой-то я не понял, – опять прервал рассказчика Двин, – кому и что ты оказывал?

– Пациентам квалифицированную помощь. Ну, это значит, что я самостоятельно могу лечить людей, – пояснил Свир, – городская гильдия лекарей, проверив мои знания и способности, назвала меня врачом и вручила вот эту цепь с медальоном.

 Он указал на свою шею. И правда, там была серебряная цепочка, на которой был подвешен медальон с изображением чаши, обвитой змеёй.

– А чегой-то у тебя там змеюка отчеканена, – спросил Зивур, – что тоже лечит?

– К вашему сведению, змеиный яд в очень малых дозах тоже лекарство… – приосанившись, нравоучительным тоном начал Свир.

– Да ладно тебе, чего завёлся-то, – оборвал его Зивур, – ну лекарство, так лекарство. Ты лекарь, тебе виднее.

– Ну, с этим понятно, – подытожил Двин, – дальше-то что было?

– А дальше было вот что, – Свир немного помолчав, продолжил, – от своего Учителя я не ушёл. Стал у него, как бы это правильно сказать, ну помощником что ли.

– Чего ж сам-то не лечил? – подал голос Зивур.

– Были причины, – Свир вздохнул, посмотрел на дверь трактира, – может ещё по кружечке?

– Это можно, – предложение было принято сразу и без споров. –   Эй, Неляд! Принеси ещё мёда.

   Вскоре, на столе появился запотевший жбан, который принёс сын Неляда, помогавший отцу в трактире. Пенистый мёд потёк в кружки. Выпили. Крякнули от удовольствия. Четыре глаза опять уставились на Свира в ожидании продолжения: – Так что за причины?

– Да, вот думал ещё у лекаря поучиться. Но это было не главное. Дочка у него красавица. Понравилась, как только увидел, да и она ко мне тоже не ровно задышала. Короче, полюбили мы друг друга. Отец её, глядя на такое дело, сказал мне: «Ты вроде парень не плохой, но я тебя сразу предупреждаю: дочь свою абы кому в жёны не отдам. Вот станешь настоящим лекарем, сможешь содержать семью, тогда о свадьбе и поговорим, а сейчас пока рано».

   Пришёл я к Любавушке, дочке лекарской и говорю, так, мол, и так, твой отец вот как рассудил, а она мне: «Не печалься, главное, что мы вместе, а остальное – мелочи жизни». На том тогда и порешили.

– Слышь, Свир, – прервал рассказчика Зивур, разливая по кружкам остатки мёда, – у этого лекаря имя-то есть? А то ты всё: или лекарь, или Учитель.

– Есть, конечно, – Свир блеснул глазами, – Марцинкусом его зовут.

– Ого, это ж знатный врачеватель, – Зивур погрозил пальцем Свиру, – эка, ты дружище, куда нацелился.

– А не тот ли это Марцинкус, который аккурат за месяц до твоего ухода в Загжеб, приезжал сюда лечить Сивого Бадю, которого тогда в лесу медведь помял? – поинтересовался Двин, – помнится мне, что была с ним и дивчина  какая-то, всё ему помогала.

   Свир согласно кивнул, – он это был. А Любавушка мне ещё тогда приглянулась, да так, что я аж покой потерял.

– Да, ты паря, в город-то, не за ней ли рванул? – усмехнулся Двин.

– И за ней тоже, – согласно кивнул Свир. – Совпало, и Любава покоя не давала, и учиться у Марцинкуса хотел.

   Отхлебнув из кружки, Свир продолжил: – Всё было хорошо, и с Любавой ладили, и работали с Марцинкусом споро. Не было случая, что бы больной, которого мы лечили, не поправился. Да, как говориться пришла беда, когда не ждали. Случилось это два года тому назад. Мор пошёл по городу. Мрут люди и всё тут, никакие лекарства не помогают. Гильдия лекарей с ног сбилась, да всё без толку. Каждый день по паре дюжин покойников на погост относили. И не понятно от чего человек умирает. Вроде всё в порядке, здоров человек, а через пять-шесть часов уже еле дышит, ещё через пару часов глядь, а его уже и нет, душа в небо отлетела.

– Да уж, – откликнулся Зивур, – помним мы этот страх. До нас, хвала Богам, мор не добрался, но из города слухи жуткие приходили.

   Двин, как бы подтверждая слова приятеля, покивал головой.

   Свир продолжил: – А в Загжебе жила тогда бабка Проня. Знахаркой была, травами лечила, настойками да заговорами разными. Лекари из гильдии…

– А что за гильдия такая, – прервал его Двин, – что это означает?

– Гильдия, это объединение врачей, – стал пояснять Свир, – гильдия помогает своим членам, когда возникают какие-то трудности, защищает их, если это необходимо ну и так далее… Ну, так вот, лекари к Проне с пренебрежением относились, мол « Не чета нам». Да вот только Марцинкус к ней был благосклонен, говорил, что и её способ помогать людям достоин уважения и не менее важен, чем наш. И есть чему, и нам – лекарям у неё поучиться. Хаживал к ней Марцинкус, как он сам выражался «на стажировку». Ну и мы с Любавой, тоже. И вот что хочу отметить – когда б к ней не пришли, всегда у Прони в доме, и рядом с ним, были чистота и порядок…

   -Знаю я эту бабку, – произнёс незаметно подошедший к ним Ждан-Смолокур, – всем по здорову быть, друзья. О, а я думаю кто таков, а это ты, Свир. Не узнал, богатым будешь! А был я у неё эдак года четыре назад. У меня чиряк вскочил, ну там, на чём сидят. Мучился жутко. Так она меня мигом излечила травами какими-то, да заговором. А почему говоришь, что была?

– Нет её больше, уж с год как нет, – угрюмо пробурчал Свир, – померла она. Ничего не поделаешь, от старости не уйти.

– А я и не знал, – опечалился Ждан, – ну мир праху её, светлая бабуся была.

– Свир,  рассказывай дальше, – Зивур моргнул Ждану, мол: «Помолчи, дай послушать». Ждан присел на свободную лавку и тоже уставился на рассказчика.

– Пошли мы к Проне. Приходим, а у неё в доме прямо лазарет какой-то. Больные и на постели и на полу, человек с двадцать будет. А она между ними мечется, бедняжка, всем помочь хочет и как не странно, у неё это получалось. Больные, хворые – да, но никто не помирал. Марцинкус ей: « Мы к тебе», а она в ответ: «Да некогда мне, занята я сейчас немного». Мы говорим: « Так мы ж не мешать, а помочь». А кто ж от помощи откажется. Ну и приступили к лечению. Проня, конечно же, и сама врачевала, и нами руководила. Её началие мы сразу признали и отдались полностью в подчинение знахарки. Не буду долго описывать нашу лекарскую работу, скажу только, что болезнь стала отступать. При чём, в большей степени из-за познаний бабки Прони. Её настойки, отвары, травы, да и заговоры тоже сиграли немаловажную роль. В общем, мор пошёл на убыль.

   Свир замолчал ненадолго. Промочил горло глотком из кружки и продолжил: – Надо отдать должное гильдии лекарей. Поубавив гонор, и они пришли к Проне, дабы поучиться у неё мастерству, да умению. А та что, добрая старушка. « Учитесь», – говорит. « Знаний не жалко. Мне их с собой в могилу не уносить». Так, что получилась не просто больница, а  целая клиника.

– Что получилось, какая клиника? – не поняли остальные.

– Ну, это когда лекари не только лечат больных, но и учатся и ведут разные  исследования, – пояснил Свир. – Общими усилиями дело пошло ещё быстрей. Больные выздоравливали, смертей от моровой заразы больше не было.

– А откуда этот мор взялся? – Ждана видно тоже увлекла история.

– Так вот в этом-то и дело, – обвёл компанию взглядом Свир. – Гальгам, председатель нашей гильдии, собрав всех городских лекарей и бабку Проню не забыв, хотя та в гильдии никогда не состояла, поставил вопрос ребром: « Надо не только болезни лечить, но и не допускать их возникновения. То есть сама болезнь это уже последствие. Причина, зародыш – вот что главное и это должно стать целью нашего поиска»!

   Ну, кто ж с этим поспорит. Правильно это. Устранив причину, устраняем и последствия. С речью Гальгама согласились все, но тут возник самый простой вопрос: « С чего начать»? Пока мы судили да рядили, бабка Проня поднялась со своего места и потихоньку стала пробираться к выходу. Председатель ей: « Бабушка, вы куда»?

   А она в ответ: « Так причину устранять, уважаемый».

   Мы ей чуть ли не хором: « А вы знаете, в чём причина»? Она посмотрела на нас как на детей малых, да неразумных и говорит: « Знаю. Их несколько, причин этих. Надо начать хотя бы с одной. Вот вы посмотрите, что в нашем городе твориться. Грязь кругом, помои прямо на улицу выливают, добро ещё гадят в отхожих местах, да и то не всегда в дырки попадают. Вот вам и первый рассадник заразы. Кстати, за городом люди ой, насколько меньше хворают, а всё почему? Да потому что чище у них, и моются гораздо чаще. У каждого мало-мальски нормального хозяина, во дворе банька своя. А здесь где баня? В лучшем случае – корыто, а в худшем – на руки поплевал вот и помылся. Так что, я думаю, надо серьёзно начинать бороться с грязью и объяснить, в конце концов, жителям Загжеба, что первый залог здоровья – это чистота».

   Я никогда не слышал, что бы бабка Проня так много говорила, но тут видно наболело у неё. Мы слушали молча, многие одобрительно кивали головами. Когда она замолчала, весь зал поднялся и захлопал в ладоши.

– Зачем это? – удивился Двин.

– У нас так принято, в знак благодарности, уважения или согласия подобным образом выражать отношение к выступающему, – пояснил Свир.

– А если не согласен? – спросил Ждан.

– Если не согласен с выступлением, то тогда освистать можно или ногами потопать.

– Ну, вы прямо как дети, – рассмеялся Ждан, – то в ладоши хлопаете, то ногами топаете. Да ладно тебе, не гневись, это я так, к слову, – он похлопал по плечу Свира, который готов был уже обидеться.

   Остальные подхватили: « Успокойся ты. Никто тебя обидеть не хочет. Просто на наш взгляд порядки какие-то чудные, вот и всё. А ты сразу обижаться».

   Свир, поняв, что слова были сказаны не со зла, успокоился и продолжил: – А председатель, вот ума палата, встал и когда шум улёгся, произнёс: «Сейчас разделим город на участки, и каждый лекарь будет отвечать за свой, который закрепится за ним» и достал холст, свёрнутый в трубку. Развернул его, а там наш Загжеб, только как будто сверху на него смотришь.

   Короче, ещё с час делили город на участки. А чего делили? Дели не дели, а всё равно получилось так, что, кто, где живёт, там участок его и оказался. После собрания мы отправились по своим домам, а Гальгам направился в городскую управу, для того, чтобы, как он сказал: « Открыть глаза и наставить на путь истинный наших градоправителей». И, что вы думаете? Открыл и наставил.

   Так что, хоть, правда, по началу и с трудом, но дело всё таки пошло. Городская управа из своей казны даже средства выделила для наведения чистоты и порядка на улицах. Издали указ, гласивший, что за загрязнение улиц городские власти будут наказывать: на первый раз денежным штрафом, а если это повторится, то и публичным нанесением пяти ударов кнутом по мягкому месту. А если и это не подействует, то нарушители будут изгнаны из города, с отходом их имущества в счёт городской казны.

– Круто загнули, – покачал головой Ждан.

– Нормально загнули, – жёстко бросил в ответ Свир. – Уж лучше так, чем с моровой заразой бороться.

– А-а-а, ну тогда конечно, – протянул Ждан.

– От чего мор-то приключился, дознались али как? – Зивур вопросительно посмотрел на Свира.

– Не сразу, но дознались – ответил тот. – И дознались-то, благодаря одному инородцу, по прозвищу Араш. Так вот, этот самый Араш придумал такую штуку, через которую можно рассматривать очень маленькие предметы. И назвал его «мелкозор». Через этот мелкозор, тот Араш и разглядел малюсеньких, малюсеньких букашек, хотя это, на самом деле,  и не букашки вовсе. Они, букашки эти, как он говорил, живут везде. Одни из них полезны, другие безвредны, а третьи – очень вредные. Вот они-то, те, которые, очень вредные, и вызывают болезни. Мы их прозвали «микробами», что в переводе с языка данейцев означает «малая жизнь». Эти микробы любят те места, где грязь, смрад, помои. Для них там просто рай. Но они очень не любят чистоту. Чистота для них – враг номер один.

   Так вот, друзья, сдружился я с этим Арашем. И так мы увлеклись изучением микробов, что забыли обо всём. Не ели, не спали, пытались как можно лучше изучить эти существа, для того, чтобы более эффективно с ними бороться. А время шло. Любава с Марцинкусом на меня стали как-то странно поглядывать. И в один прекрасный день, Марцинкус напрямую меня спросил, собираюсь ли я на его дочери жениться. Тут меня словно из какого-то омута вынули. Ведь и правда: вокруг жизнь идёт, бурлит, а я уткнулся в этих микробов, как будто бы на них свет клином сошёлся.

– Конечно, собираюсь, – отвечаю я Марцинкусу, – готов на Любаве жениться хоть завтра. Но вы же сами говорили, что рано ещё. А он мне в ответ, -Так, это ж когда было. Теперь ты  и лекарем стал знатным, да и не мальчик уже, а мужчина».

    Вобщем, свадьбу сыграли через месяц после того разговора. Так, что, на сей день у меня в Загжебе остались жена-красавица и двое детишек. Мальчик и девочка – двойняшки. А сюда меня из города пригнало вот что…

– Извини, дорогой – прервал Зивур рассказ лекаря, – с грязью, да помоями всё понятно. А скажи мне, откуда эта дрянь, ещё может взяться?

   Свир с недоумением взглянул на Зивура: – в смысле?

– Проня же сказала, что причин несколько и одна из них это грязь. А ещё  какие есть причины для возникновения этой заразы?

– Ну, какие ещё причины? От заражённых животных, например, а может сам человек где-то заразился и вместе с собой привёз эту напасть…

– Или кто-то специально привёз заразу в город, – подумал Зивур, а вслух произнёс, – понял, понял. Извини ещё раз, что прервал, так зачем ты здесь?

– Мой старый учитель, он же теперь и тесть, в последнее время очень сильно болеет, – продолжил Свир, –  никто не может понять, что с ним. Я не хвалясь, и сам лекарь не из последних, но признаю, что тоже оказался здесь бессилен. Ни на одну из известных нам болезней хворь Марцинкуса не похожа. Микробов пытались с помощью «мелкозора» искать. Но, бесполезно. Ничего такого мы не обнаружили. А Марцинкус чахнет и хиреет с каждым днём всё больше и больше. Любава извелась вся.

   Тут Двин подал голос: – А здесь, у нас, что тебе может помочь?

– Не что, а кто, – поправил Свир. – Дошёл до Загжеба слушок, что с некоторых пор поселилась в нашей веси некая Иванна. И, что дар у неё есть: видит она то, что другим не дано, и слышит то, что остальные не слышат. Вот гильдия и послала меня как уроженца этих мест найти её и попросить о помощи. Было бы здорово, если б она согласилась.

– А, так это ты об Иванке? – небрежно бросил Зивур. – Живёт такая на окраине, живёт. С весны ещё. Шалаш себе поставила, травы собирает, рыбу ловит. Наши бабы с ней не шибко-то общаются. Побаиваются они её. Говорят, что ведунья она, да и колдовать может.

– Она-то мне и нужна, – воспрянул и даже как-то повеселел Свир. – Так это, что, я её шалаш видел, когда к нашей веси подходил?

– Конечно её, – Двин усмехнулся, – у нас, здесь, кроме Иванны в шалашах больше никто не живёт.

– Вот что, други мои,– Свир встал с лавки, – покину я вас на некоторое время. Трактирщик! Я думаю, этого хватит за выпитый мёд, – он протянул Неляду полновесный золотой дублан и быстрым шагом покинул компанию, направившись в сторону шалаша Иванны.

– Д-а-а-а, дела, – протянул Зивур, – вот тоже ж лекарь, а к Иванне пришёл. Бессилен, говорит. Это что же значит? Лекари умные, умные, а вылечить могут не всех? Вот заразы! А ещё книжки заумные читают, слова разные говорят. "Квалифицированные", "пациенты". Тьфу!

– Ну и чего ты разошёлся, – Двин прервал гневную тираду приятеля. – Конечно, не всех вылечить могут. Они ведь люди, а не боги. И есть наверно такие хвори, которые и вовсе не лечатся. Ох, не прийти им сюда. Святая сила спаси и сохрани.

   Руки слушавших непроизвольно потянулись к оберегам.

– Точно! Не надо нам таких « радостей», да и другим их не пожелаю, – отозвался Ждан. – Ладно, пойду. Пора мне, дела. Но вы шепните, как там, у Свира с Иванной. Сладится, али нет. Посмотрим, может, и я пригожусь.

   Сказав это, Ждан многозначительно подмигнув, скрылся за зданием трактира. На лавке остались Двин и Зивур.

  Глава 2.

   Возле шалаша на охапке сена сидела женщина. Она смотрела вдаль и тихонько напевала что-то печальное.

– Здравия тебе, добрая женщина, – подойдя, произнёс Свир. Но та в ответ даже

не шелохнулась и пение не прекратила.

– Странно, – подумал наш лекарь, – глухая что ли?

   Он подошёл почти вплотную и заглянул ей в лицо. Расслабленные мышцы, чуть прикрытые длинными, рыжими ресницами глаза. Взгляд в никуда. Из приоткрытого рта – приятные, но печальные звуки.

– Да она в прострации, – мелькнуло в голове Свира, – или как говорит Араш – медитирует. Арамеец как-то рассказывал, что, путешествуя по далёкой восточной стране, встречался он с местными монахами. От них он и узнал о медитации. Только по рассказу Араша, те во время медитации молчали. А здесь, ты смотри, медитирует и поёт. – Чудеса, да и только, – пробурчал под нос Свир и тихонько отошёл в сторону, что бы ни мешать.

– Пока она в прострации, пойду отца с мамой проведаю, – только подумал лекарь, как вдруг мелодия оборвалась, и он услышал приятный женский голос: – Конечно, сходи, я тебя подожду.

   От неожиданности Свир даже икнул: – Ик. Ой!

   Женщина повернула к нему своё лицо, и он увидел миндалевидные, цвета светлой стали глаза, в которых застыл немой укор.

– С родителей и надо было начинать, а не с трактира и меня. Ты иди, не бойся, я никуда не денусь.

   Он закивал головой и стал пятиться спиной от ведуньи.

– Да ты, милок, нормально иди, что ж  как рак пятишься, – рассмеялась Иванна.

   Свир, как зачарованный повернулся к веси и пошёл к дому своих родителей, спиной ощущая её укоряющий взгляд.

– Эх, город, город, – донесся голос ведуньи, – что ж ты с людьми делаешь, за делами даже родителей забывают. Куда только Боги смотрят. Лекарю показалось, что слово « Боги» Иванна произнесла не с тем подобающим трепетом, когда обращаются ко всевышним, а как будто бы она говорила о братьях, при чём, о младших.

           А теперь, уважаемый читатель, давай на время оставим Свира и вернёмся к нашим друзьям, коих оставили в конце прошлой главы у трактира без всякого присмотра.

– Ну и что ты про всё это думаешь? – спросил Двин.

– А что тут думать, надо идти и помогать, – бодро ответил Зивур.

– И как ты собираешься это делать?

– Ну, это, как его, ну вот так вот…

– Вот и я про то, – оборвал Двин невнятное бормотание приятеля, – знать бы как помочь, или чем. Вот если бы надо было, кому рыло начистить или там ещё чего-нибудь такое, тогда да. Мы сразу бы отличились, а  вот лечить кого – это уж извините, не к нам. А, Зивур? У нас ведь как-то всё больше наоборот, а?

– Это точно, – хмыкнув, подтвердил тот, – совсем наоборот. Мы же, дружище, не лекари, а наёмники. Мечём помахать, в зубы кому дать. Нет, – рассуждал Зивур, – я конечно, если надо и рану перевяжу, и кость вправлю, но так это любой вояка умеет. Но не больше…

– Эй, парни, – услышали они за спинами голос со странным акцентом. Оглянувшись, увидели человека, одетого в не менее странную одежду и имевшего необычную для здешних мест внешность. Одет он был в

разноцветный халат, подпоясанный зелёным кушаком, на голове его была, не  смотря на лето, высокая, чёрная каракулевая шапка. Из-под халата виднелись широкие шаровары, синего цвета, на ногах – сильно запылённые сапоги с необычно загнутыми к верху носками. Облик завершал перемётный мешок, свешивающийся с правого плеча на спину и грудь. В левой руке он держал суковатую палку, которая по-видимому служила ему посохом.

– Это он нам? – спросил Двин.

    Зивур пожал плечами, – наверно. Тут же кроме тебя и меня никого нет.  И обернувшись к незнакомцу: –  Тебе чего, прохожий?

   Путник, в знак приветствия, прижал правую руку к груди, и слегка наклонив голову, произнёс: – Извините, уважаемые, что отвлекаю вас, но хотелось бы узнать, как называется это место, где мы с вами сейчас находимся?

   Как место называется? – переспросил Двин, – известно как, Дальний Лог это. А что?

– Друга разыскиваю, – ответил путник, – не встречался ли вам лекарь Свир из Загжеба? Но родом он из этих мест. Разыскивает он знахарку одну.

– А ты, мил друг, часом не из Арамеи будешь? – пристально разглядывая человека в халате, поинтересовался Зивур.

– Да, оттуда, – удивлённо ответил тот, – как ты догадался?

– Зовут-то тебя как? – вопросом на вопрос ответил Зивур.

– О, прошу прощения, уважаемые. Я забыл назвать себя, – незнакомец подошёл ближе, – моё имя – Араш, или как меня ещё иногда называют – Араш Арамейский.

– Так ты тот Араш и есть, который «мелкозор» придумал? – и, получив утвердительный кивок, Двин встал и, поклонившись, продолжил, – присядь с дороги, отдохни, горло промочи кружкой доброго мёда.

– Трактирщик! – крикнул Зивур, – кружку мёда, да перекусить чего нашему гостю!

   Друг нашего друга и нам друг, – улыбнувшись, подмигнул Арашу Двин. – А за Свира не беспокойся. Здесь ему ничего не угрожает, тут он дома. И Иванна в нашей веси обитает, он как раз к ней и пошёл. Так что, посиди, отдохни с дороги, никуда твой дружок не денется.

– Я правильно вас понял, уважаемые, – Араш внимательно посмотрел на своих собеседников, – Лекарь Свир здесь, в Дальнем Логе?

– Да здесь он, здесь, – Двин улыбнулся, – ну и нам позволь назвать себя, меня Двином кличут, а его – Зивуром.

– Мне очень приятно с вами познакомиться, – произнёс Араш и сел за стол, на котором уже стояла глиняная кружка с мёдом и миска с какой-то, очень вкусно пахнущей похлёбкой. Когда Неляд это принёс никто и не заметил. Рядом с миской трактирщик не забыл оставить деревянную ложку. И как заметили друзья, новую, без обгрызенных краёв.

   Араш принялся за еду, а Зивур с Двином, что бы не смущать того своими взглядами, стали рассматривать побитую дождями и ветром вывеску трактира, будто никогда её не видели.

   Утолив голод, арамеец, похвалив еду, расплатился, как и Свир золотым дубланом. Неляд просто сочился радостью. На его лице было написано, что такого удачного дня у него никогда не было. За один день и сразу два золотых.

   У местных-то всё больше медь, ну в лучшем случае – серебро, а тут…

– А скажи, пожалуйста, уважаемый Неляд, –  Араш бросил взгляд на трактирщика, – нет ли у тебя комнаты, где я смог бы провести ночь? Я так полагаю, что посещение вашего досточтимого Дальнего Лога может затянуться.

– Конечно, есть! Для такого гостя всё есть! – Неляд был просто само радушие, – как у нас говориться «Любой каприз за ваши деньги».

   Араш засмеялся, а, отсмеявшись, ответил: – Ну, положим, жизнь меня давно отучила капризничать. А запросы у меня скромные, но я привык, чтобы выполняли их точно и быстро.

   Он незаметно подмигнул Двину, как бы говоря: « Понял я вашего трактирщика, за деньги сделает всё».

   Неляд не видя этого, заливался соловьём, расхваливая свой трактир.

– Извини, уважаемый, – Араш прервал поток слов Неляда, – так я могу расположиться в тех шикарных апартаментах, о которых ты сейчас рассказывал?

   Неляд после этого как-то сник, сообразив, что сейчас надо будет показывать товар лицом, а действительность, если мягко говорить, не совсем соответствовала…

   Араш повернулся к своим новым знакомым: – Извините друзья, я действительно устал в дороге и хочу немного отдохнуть. Но надеюсь, что вечером мы снова встретимся.

   После этого, он направился за показывающим дорогу Нелядом. В дверях трактира он оглянулся: – И ещё. Большая просьба. Если увидите Свира, то передайте ему, что я остановился здесь.

– Да не вопрос! – отозвался Зивур, – как увидим, так сразу и направим его сюда, в «Сломанный дуб».

   Араш в очередной раз поклонился и исчез в дверях трактира.

– Уважаемый Неляд, – услышали друзья удаляющийся голос арамейца, – почему твоё заведение носит название «Сломанный дуб»?

– Ну и что ты думаешь, он ему ответит? – Зивур посмотрел на друга.

– Да наплетёт с три короба как обычно, – хмыкнул Двин.

– Слышь, дружище, а чего мы тут с тобой делаем с самого утра?

– Ну, ты, блин, даёшь! – возмутился тот. – Кто мне вчера всю плешь проел: – Пошли завтра к «Дубу», будет обоз какой, так охранять наймёмся.

– И как?

– Что « И как»? – не понял Двин.

– Нанялись? – с усмешкой спросил Зивур.

– Да, ты никак поиздеваться решил? – нахмурился Двин.

– Ладно, не злись, – примирительно похлопал Зивур друга по плечу, – я это к тому, что обоз, когда ещё будет, а Араш уже здесь. Так давай узнаем, не нужна ли ему охрана?

– А если нужна?

– А если нужна, то мы ей и будем, – закончил свою мысль Зивур.

– Ну, ты и головастый, друже, – Двин покрутил головой, – как я сам не додумался?

– Да потому что думал не о том, а я сразу прикинул, одинокий лекарь, при деньгах. Не равён час ограбит кто.

– Кто ограбит? – глаза Двина расширились.

– Ну, кто, кто? Какие-нибудь лихие люди, – Сивур подбоченился, – а мы им по

шеям, да по мордасам!

– А что, это можно, – лицо Двина расплылось в улыбке, – за одно и Свира можно по охранять.

– Да запросто, – ухмыльнулся Сивур, – а в городе, они с нами расплатятся звонкой монетой. Деньги-то у них есть.

   А пока друзья-приятели соображают как им сподручнее к лекарям в охрану наняться, обратим, уважаемый читатель, свой мысленный взор к событиям, происходящим в доме родителей Свира.

                                  Глава 3.

– Сыночек, дорогой, – обвив руками шею сына, мама уткнулась лицом в пропахшую потом рубашку Свира. Он, гладя её по голове, приговаривал: – Мама, ну что ты? Всё хорошо, всё нормально…

   Рядом стоял отец. В глазах у него блестели слёзы, но это были слёзы радости. Одарка зашмыгала носом, а Птар (отец Свира), промокнув глаза рукавом холщёвой рубахи, произнёс: – Успокойся мать, хватит сырость разводить. Сын в дом, а ты в слёзы, собери-ка лучше на стол, да не забудь графинчик с рябиновкой.

   Одарка всплеснула руками: – Да что же это я, совсем от радости ошалела. Ты ж, Свирушка, небось голодный с дороги? Она быстрым шагом направилась на кухню и загремела горшками.

– Ну дай и я тебя обниму, сынок, – сгрёб Свира в охапку отец. Могуч ещё был Птар, мог и на медведя в одиночку пойти.

– Ох, батя, кости не переломай, а то придётся мне самого себя лечить.

   Птар отпустил сына и похлопав по плечу спросил: – А где же Любава, дети?

– Один я пришёл, отец, да и не в гости, а по делу.

– Что за дело?

– Ведунью Иванну ищу.

  Птар сел за стол, на котором уже стояли снедь, графинчик и жестом предложил сыну последовать его примеру.

– Да и то, батя, в ногах правды нет, – Свир сел напротив отца, – а дело у меня такое. Марцинкус хворает, две седмицы уже с постели не встаёт. И чего только для лечения не испробовали. Ничего не помогает. Так вот, на Иванну, только одна надежда и осталась. Слышал я, что не простая это ведунья, ох не простая, ну да главное что б помогла, а там уж…

Свир махнул рукой.

– Да, опечалил ты меня, жалко свата, ну да будем надеется на лучшее. Ты вот что, как бы дело с Иванной не сложилось, возьмёшь с собой жиру медвежьего да барсучьего. Как применять – сам знаешь. Марцинкусу от них хуже не будет, а помочь могут. И не спорь, – Птар прихлопнул ладонью по столу.

– Да я и не спорю, – улыбнулся Свир, – спасибо тебе, батя.

– Что ж ты, сыночек, не ешь ничего? – Одарка подошла к Свиру и погладила его по голове. Было видно что мать очень соскучилась по сыну. – поешь, а то всё о делах да о делах…

– И то правда. Давай-ка , сынок, за встречу, – Птар налил в чарки немного тягучую жидкость красного цвета.

– За встречу, отец, – Свир поднял свою чарку и чокнувшись опрокинул содержимое в рот.

– Ох, хороша, – причмокнул он от удовольствия.

   На крыльце послышался стук голых пяток и в дверь постучали.

– Кто там? – мама пошла открывать.

– Это я, Хорив, – раздался из-за двери детский голос.

   Одарка открыла дверь и в проёме появилась худенькая мальчишечья фигурка с растрёпанными, соломенного цвета волосами и конопатой мордашкой. Малыш во все глаза разглядывал сидевшего за столом горожанина.

– Что тебе? – улыбнулась Одарка.

– Дядька Двин просил передать, что если Араш нужен, то он остановился в «Сломанном дубе», – в одно дыхание протараторил соседский мальчишка.

– Ого, – Свир встал из-за стола, – и Араш уже здесь. Очень хорошо! Спасибо тебе малыш.

   Он взял из блюда большой, румяный калач и подойдя к Хориву протянул его со словами: – Держи, угощайся.

   Мальчик взяв калач, поклонился и с серьёзным лицом произнёс: – Благодарю за угощение. А теперь прощайте, пора мне.

   Потом озорно улыбнулся и шмыгнул в открытую дверь. На крыльце снова раздался дробный стук пяток.

– Чей это?

– Соседа нашего сынок, шустрый малый, – улыбнулся Птар. – А кто такой этот Араш?

– Это, батя, друг мой. Тоже лекарь.

– Чтой-то имя у него…

– А он не из наших мест, – ответил Свир, – он из Арамейских краёв.

– Из Арамейских? – переспросил Птар, – это где ж такие?

– Далеко на юге, батя, есть горный край. Так вот он оттуда.

   Свир посмотрел на отца, на мать: – извините, родные мои, но мне идти надо. И

увидев как встрепенулась мама быстро добавил: – Встречусь с Арашем, поговорю с Иванной и вернусь. В Загжеб мне всё равно не раньше завтрашнего дня возвращаться, так, что увидимся ещё.

– Ну, раз надо, значит надо, – Птар тоже поднялся из-за стола, – иди сынок, но мы не прощаемся.

   Свир поклонился отцу, поцеловал мать и вышел.

            Подходя к трактиру Свир заметил, что обстановка в его отсутствие совсем не изменилась. Возле входа, на лавке, у стола сидели Зивур и Двин. Двин увидев лекаря помахал рукой в сторону «Сломанного дуба» и приложил ладонь к щеке, мол там твой приятель, спит.

– О, сново-здорово, – воскликнул Зивур, завидев Свира, и мотнул головой на трактир, –  тута твой дружок, снял у Неляда комнату, отдыхает сейчас.

– Благодарю за информацию, – Свир присел рядом.

– За что благодаришь? – подозрительно переспросил Зивур, – ты меня сейчас часом не обругал?

– И не думал, – хмыкнул Свир, – а информация, – это то, что ты мне сейчас сообщил.

– Как у вас, умников, всё сложно и непонятно, – проворчал тот, – то пациенты, то клиника, а теперь ещё информация какая-то.

– А у тебя память что надо, – Свир бросил на него заинтересованный взгляд, -

   запомнил слова-то.

– С таким как ты не захочешь – запомнишь, – огрызнулся Зивур.

– Ты не злись, а послушай, – Свир устроился на соседней лавке спиной к трактиру, так чтобы он мог видеть сразу обоих своих собеседников .

– Информация – слово не наше. Его придумали латины. Они называют этим словом какие-то сведения, сообщения, то есть то, что человеку полезно или нужно знать. Вот например ты мне сказал: « Твой дружок в трактире и сейчас отдыхает». Согласен, по словам не точно, но смысл верный. Так вот, эти слова и есть информация. Ты ей владел, потом передал мне. Теперь я тоже этой информацией владею.

   На лицах слушателей Свир видел непонимание.

– Ну, хорошо, вот ещё пример: положим, Зивур, мы с тобой хорошенько напились. Мне-то всё нипочём, а у тебя жена дома, которая ой как не любит, когда ты это делаешь. К нам подходит Двин и говорит, что твоя благоверная об этом узнала и поджидает тебя дома с ухватом. При этом почему-то шибко ругается. Это для тебя информация. И заметь, что информация эта тебе не очень приятна, но зато очень важна, полезна, а главное – своевременна. Не зная всего этого, то бы пришёл домой, получил ухватом по спине и поимел бы скандал не пару часов. Но зная, то есть, владея информацией, ты подумаешь: – А вот не пойду домой, нечего мне сейчас там делать!

   Друзья, слушали Свира выпучив глаза и раскрыв рты.

   Немного придя в себя, Двин уважительно глядя на друга детства спросил: – Это где ты так складно говорить научился?

– Мало того, что складно, так ещё и понятно, поддержал его Зивур, – ну прям всё про информацию разъяснил.

– Марцинкусу спасибо, ответил Свир, – он меня риторике обучал, да и много ещё чему. Очень я ему обязан, так что все силы приложу, но от болезни его избавлю.

   Зивура слово «риторика» тоже заинтересовало, но с расспросами он больше не полез.

   Тут Свир заметил, что приятели уставились ему за спину, что-то или кого-то разглядывая. Он обернулся, глаза его встретили мягкий и спокойный взгляд арамейца.

– Здравствуй, – Свир поднялся с лавки и подойдя к Арашу протянул ему правую ладонь. Тот, улыбнувшись ответил крепким рукопожатием.

– Рад тебя видеть. Как наши дела? – несколько озабоченным голосом произнёс Араш.

– Иванна здесь.

– Точно?

– Я её видел. Она живёт в шалаше на окраине.

– Что-то я не заметил шалаша, – Араш бросил вопросительный взгляд на Свира.

– Ты откуда в Дальний Лог пришёл?

   Араш показал в противоположную  от шалаша сторону. Свир удовлетворённо

кивнул головой и махнул рукой в сторону пристанища ведуньи: – Иванна там. Я предлагаю отправиться к ней немедленно.

   Араш всем своим видом выражал полную готовность.

– Можно и мы с вами? – робко произнёс Зивур. Если бы его сейчас увидел кто из знакомых, то очень бы удивился. В Дальнем Логе Зивура знали не как робкого и скромного паиньку, а совсем даже наоборот. – Мы вам мешать не будем, так в сторонке постоим. На всякий случай, – добавил Двин.

   Лекари переглянулись. Араш с явным безразличием на лице произнёс: – Пусть идут. Если сделают что-то не так, мы попросим их удалиться.

– Ну, добре, – кивнул Свир, – идите.

 Глава 4.

Вечерело. От реки с нежным названием Росня потянуло прохладой. Свир, Араш и группа поддержки, выйдя за околицу, увидели шалаш, возле которого весело потрескивал костёр. Над костром был подвешен котелок, в котором что-то тихонько побулькивало.

– Подойдём ближе, – предложил Араш. Сказано-сделано. Друзья направились к шалашу. На звук их шагов из него выбралась фигура, одетая в серый балахон с наброшенным на голову капюшоном, закрывающим почти всё лицо.

   Молодые лекари, не дойдя пары шагов до фигуры остановились, с интересом её разглядывая. Из под капюшона раздался негромкий женский смех. Не понятно, из каких складок балахона высвободилась рука и откинула капюшон. Зрителям на обозрение предстало красивое лицо в обрамлении густых, вьющихся, рыжих волос.

– Вечер добрый, – произнесла она. Свир с Арашем не сводя с её лица глаз ответили поклоном.

– И тебе по здорову, – произнёс Свир, а Араш продолжал, молча пожирать ведунью взглядом.

– Присаживайтесь, – Иванна указала на подушки, разложенные возле костра, – да и приятелей своих позовите. Чувствую я, что беседа не будет короткой, так что же им там столбами торчать.

   Араш обернулся и коротким жестом позвал Зивура и Двина присоединиться к их компании. Те к шалашу чуть ли не бегом припустили. Иванна им тоже указала на подушки: – Присаживайтесь гости дорогие и не частые. Что-то в вашем Дальнем Логе народ уж больно необщительный.

– Нет, что ты, – возразил Зивур, – только вот…

– Понимаю, – длинные, рыжие ресницы на  мгновение прикрыли глаза, – слухи разные обо мне по веси ходят, мол странная она какая-то, беды нам не натворила бы. Эх люди, люди. Если человек не такой как вы, то он сразу вам кажется странным, а то и опасным.

   Сказав это ведунья с горечью вздохнула, оглядела гостей взглядом своих очаровательных глаз и продолжила: – Сразу предупреждаю, никого из вас да и из вашей веси я не очаровывать, не привораживать не собираюсь. Зарубите это себе на носу. И женщин ваших успокойте, никто из мужчин мне здесь не нужен.

А то знаю я это, проходила. Понапридумывают себе абы что, а мне потом расхлёбывай. Ну вроде бы это я сказала, об том предупредила. Ну что ж, можно

и к делу. Я вас внимательно слушаю, с чем пожаловали?

– Несчастье у нас, – начал Свир…

– Это понятно. С радостью ко мне не ходят, – горько усмехнулась Иванна, – извини что прервала, продолжай.

– Очень хороший человек занедужил, а помочь никто не в силах.

– Кто и где? – коротко спросила она.

– Извини, уважаемая, – вступил в разговор Араш, – мы даже не представились. Это, – он указал рукой, – лекарь Свир, а меня Арашем зовут. Из Загжеба мы…

   Свир наблюдая за Иванной заметил, что когда Араш назвал себя, она как-то вся напряглась и внутренне подобралась.

– Странно, – подумал он, – почему её арамеец так насторожил?

   …а эти два добра-молодца  местные, Зивур и Двин, – закончил Араш.

– Рада знакомству, – поклоном ответила ведунья, – а я Иванна.

И усмехнувшись добавила: – Только меня не зовут, я сама прихожу. Хотя бывают и у меня гости. Правда очень редко, к сожалению. Так хворает-то кто? – она обвела гостей взглядом.

– Лекарь Марцинкус, из Загжеба. Уж две седмицы. Всё хуже и хуже ему, – ответил Свир.

– Печально, это действительно хороший человек, – Иванна поднялась, подошла к костру, взяв ложку с длинной ручкой, лежавшую рядом на плоском камне стала помешивать в котелке, что-то бурча себе под нос. Свир разобрал только «…мать, не знала я что Литвин болеет…». Помешав, она попробовала варево и вернувшись на место продолжила: – чем я могу помочь?

– Уважаемая Иванна, – поднявшись, официально начал Свир, – гильдия лекарей славного города Загжеба, просит о помощи и предлагает посетить наш город

для оказания оной. Все расходы кои потребуются, гильдия берёт на себя и гарантирует тебе достойную оплату.

   Закончив обязательный текст наёма, Свир продолжил: – а от себя хочу добавить, если ты согласишься, то у тебя появится друг, который всегда придёт к тебе на помощь, где бы ты не была.

– Два друга, – добавил Араш, – жизнь и здоровье мэтра Марцинкуса мне тоже не безразличны.

– Значит думаете мне по силам то что целой гильдии не удалось? – задумчиво произнесла Иванна. И уже к остальным: – Ну что ж , я принимаю предложение.

   Она встала и молча направилась к шалашу, но вдруг резко остановилась, будто наткнвшись на невидимую стену и не поворачиваясь произнесла: – В Загжебе я буду через четыре дня. Не волнуйтесь, за это время у больного ухудшений не будет, а если всё же что-то случится, пошлите за Проней.

– И рады бы, но это невозможно, – Свир смотрел на серый балахон, почти слившийся с наступающей темнотой.

    Ведунья резко обернулась: – Почему?!

– Умерла она в прошлом году, – подал голос Араш.

– От чего она умерла? – тихо спросила Иванна.

– От старости, – Свир в сгустившейся темноте почти не различал фигуру женщины, только бледное пятно лица, поэтому не видел как скорбь и боль

утраты отразились на красивом лице ведуньи.

– Не молода уж была, – добавил Араш.

– Я буду в Загжебе через три дня, – произнесла Иванна и скрылась в шалаше.

   Некоторое время ничто не нарушало установившейся тишины. Только тихонечко потрескивал почти догоревший костёр, да в полях стрекотали цикады. Из шалаша не доносилось ни звука. Араш подёргал Свира за рукав и приблизив лицо к его уху прошептал: – Пошли.

   Свир согласно кивнул и так же шёпотом ответил: – Да, конечно.

   Они встали с подушек. На фоне догоравшего костра их фигуры отливали зловеще багровым цветом. Араш показал рукой Двину с Зивуром, мол подъём, уходим.

   До трактира шли вместе, всё равно было по пути. Возле него наша компания разделилась. Араш остался в трактире как не звал его с собой Свир, он это объяснил тем, что уже поздно и не хочет беспокоить пожилых людей. Да и за комнату уже заплачено, не пропадать же деньгам.

   Распрощавшись, Араш исчез за дверями трактира, а Свир направился к дому родителей. На улице осталась только пара наших наёмников.

– Ну и что же ты не спросил у этого иноземца нужна ли ему охрана или нет? – тихим, но злым голосом поинтересовался Двин.

– Двинушка, скажи мне, ты и в правду туго думаешь, аль прикидываешься? – вопросом ответил Зивур.

– Кто это туго думает? – Двин набычился, – кто это прикидывается? Это почемуй-то?

– Да потомуй-то! – передразнил его Зивур, – правильно наняться тоже надо уметь, понял? Сегодня не было подходящего момента. Не до нас ему было, а вот завтра!

– Что завтра?

– Да то, что обратно в Загжеб он завтра собирается, а собираясь, наверняка о своей безопасности подумает. Чай пол дня пути, да всё больше лесом, а время нынче не спокойное, в дороге всяко случиться может. И тут мы – так мол и так, готовы охранять до города, ну естественно не задаром. Не думаю что он будет долго кобениться. Уф, тебе объяснять всё равно что сухой горох грызть, – Зивур хлопнул приятеля по плечу, – теперь понял?

– Да, – увалень почесал затылок.

– Ну, а если понял, то давай по домам, а завтра к полудню – сюда, – Зивур ещё раз хлопнул приятеля по плечу, улыбнулся и отправился спать. Двин немного постоял на месте, как будто что-то прикидывая в уме. Потом запрокинув лицо посмотрел на звёздное небо, хмыкнул, мотнул головой и не спеша побрёл к своей хате, находящейся в пяти минутах ходьбы от трактира.

                                              Глава 5

   Утро выдалось хмурым и сырым. Нет, дождя как такового не было, но воздух казался насыщенным какой-то водяной пылью. Она оседала на одежде редких прохожих, на крышах домов, на листве деревьев, откуда, накапливаясь падала

крупными каплями.

– Ой, блин! – одна такая капля попала за ворот Зивуру, входящему в трактир.

   Зал был пуст, рано ещё. Но за стойкой уже возвышалась коренастая фигура Неляда.

– Здравия тебе, – поприветствовал он Зивура.

– И тебе по здорову, Неляд.

– Что там у тебя?

– Да капля прямо за шиворот, – поморщился Зивур. – Как постоялец?

– А тебе-то что?

– Да так, дело у меня к нему есть. Разговор один.

– Дело, говоришь? Ну жди тогда. Не спускался ещё.

У Неляда трактир выполнял роль ещё и постоялого двора. И как в большинстве подобных заведений, сдаваемые комнаты находились на втором этаже.

   Зивур пошарил рукой в кошеле, висевшем на его поясе, достал медную монетку и подойдя к стойке протянул её Неляду: – дай-ка мне кружечку горячего сбитня. Пока дошёл продрог весь.

– Садись за стол, – Неляд мотнул головой в сторону зала, – у камина. Сбитень сейчас будет. Сбитень-сбитенёк пьёт щеголёк, – и весело подмигнул Зивуру. Видно у трактирщика было не плохое настроение.

   В камине уже горел огонь, с хищной жадностью пожирая лежавшие в топке дрова. Зивур, пододвинув к камину стул, сел и вытянул ноги в сторону огня. От мокрых сапог заструился пар.

– Интересная штука этот камин, – глядя на огонь произнёс Зивур, – и сапоги просушить можно и обогреться возле него, и на огонь посмотреть.

– Да какой там интерес, – подошёл Неляд, неся кружку от которой шёл пар и приятный аромат.

– А что?

– Ну его,– буркнул Неляд. – Наша печь лучше, а это так, игрушка для посетителей, – Неляд взял кочергу и поправил горящее полено, – дрова жрёт как прорва какая-то. Пока горит, оно конечно тепло, а если огонь затушить, то через четверть часа от тепла и помина нет. Хотя конечно на огонь поглядеть это да…

   На верху хлопнула дверь. Неляд и Зивур одновременно повернули головы к лестнице, ведущей на второй этаж. Зивур даже про сбитень забыл. Раздались шаги, но что-то в этих шагах было не так, какие-то шаркающие, будто идущий еле передвигал ноги.

– Кто это там у тебя? – Зивур уставился на трактирщика.

– Так кроме вчерашнего арамейца никого, – Неляд недоумённо пожал плечами, – а он молодой, чего ему ногами шаркать…

   На лестнице появился Араш. На него было больно смотреть: глаза заплыли, вокруг них коричневые круги, опухшие лицо, руки. Кожа стала какой-то желтоватой и всё его тело била мелкая дрожь.

   Подняв глаза и увидев в зале людей, он издал звук похожий на стон вместе с хрипом, протянул к ним руки и кубарем скатился вниз.

   Первым возле него оказался Зивур. Вблизи Араш выглядел ещё хуже. Подоспевший Неляд первым делом перевернул на спину, лежавшего на боку арамейца и подложил ему под голову, невесть откуда взявшуюся у него подушку. У Араша изо рта шла кровь.

– Злат, Агна, Биряй! – гаркнул во всё горло Неляд. – Сюда!! Быстро!!!

   Послышался топот ног.  Через мгновение в зал вбежали жена Неляда и два его сына. Увидев постояльца с окровавленным лицом у ног мужа, Агна скрестив руки у подбородка начала уже было тихонько подвывать, но резкий окрик трактирщика привёл её в чувства: – Агна! Псы тебя раздери! Хватит выть, быстро неси сюда чистую холстину и горячую воду. Злат, ты беги в погреб, там набери льда, кинь его в бычий пузырь, ты знаешь где он и мигом сюда. А ты, Биряй, давай-ка во все лопатки к дядьке Птару. Там сын его, Свир. Так ты скажи Свиру, чтоб сюда спешил. Вон – беда с его другом.

   Таким образом раздав всем поручения, Неляд наконец обратил свой взор к Зивуру: – А ты чего как столб встал? Вон там в углу за стойкой свечи лежат. Принеси пяток, а то темновато здесь.

   Зивур метнулся к стойке, перепрыгнув через неё кинулся в угол по пути опрокинув какой-то горшок. Тот с грохотом разлетелся на куски.

– Посуда к счастью бьётся, – мелькнуло в голове, – ё ма ё, какая на хрен посуда? Где же эти свечи, а вот они!

   Схватив насколько штук он так же, через стойку вернулся обратно.

– Вот, – Зивур протянул свечи Неляду.

– Что, вот! Зажигай! Не видишь у меня руки заняты! – рявкнул в ответ трактирщик.

   Зивур направился к камину. Вытащил из него горящую головню и вернувшись стал зажигать и расставлять свечи возле лежащего без чувств Араша. В это время, семенящей походкой и тихонько причитая появилась Агна, неся лохань с горячей водой. Через плечо у неё был перекинут кусок чистого льняного полотна. Тут и Злат подоспел.

– Ставь сюда воду, – Неляд указал на место рядом с собой, – Злат, пузырь со

льдом ему на голову положи, да придерживай, что б не свалился.

   Оторвав кусок полотна, Неляд окунул его в лохань и стал протирать Арашу лицо.

– Ну слава Богам, – пробормотал он и уже громче, – Это у него из губы кровь. Наверное о ступеньку разбил пока падал.

   С треском распахнулась входная дверь и в трактир, словно вихрь ворвался Свир. Быстро оценив обстановку он присел возле лежащего арамейца, слегка оттеснив Неляда. А тот и сам отодвинулся, понимая, что Свиру сейчас лучше не мешать. Быстрыми, отточенными движениями лекарь стал ощупывать друга и не поворачивая головы спросил: – Что здесь произошло?

– Разговаривали мы тут, – начал Неляд, – вдруг слышим, на верху дверь хлопнула и шаги…

– Да, да. Шаги, такие шаркающие, – подхватил Зивур, – смотрим, появляется твой друг, а на нём лица нет. Опухший весь. Нас увидел, руки к нам протянул и с лестницы кубарем.

– Что успели сделать? – Свир попытался снять с Араша халат.

– Только лёд на голову, – ответил Неляд.

– Ясно, – кивнул Свир,–  а ну ка, други, помогите мне. Надо его аккуратно приподнять.

   Неляд, Зивур и Злат выполнили просьбу. Лекарь снял с арамейца халат и тот остался лежать в одних шароварах.

– Агна, иди на кухню, поставь ещё воды на огонь, – зыркнул на жену Неляд, – нечего тут на голого мужика пялиться.

– Ой, ой, ой, – Агна замахала руками, – чего я там не видала.  Но на кухню всё

же ушла.

   В трактир ввалился запыхавшийся Биряй. Он волочил за собой большую

 кожаную сумку.

– Во, допёр! – он поставил её возле Свира, – тяжёлая, камни там что ли?

– Инструменты, лекарства, – ответил Свир. – Ага! – воскликнул лекарь, – вот оно!  Он раскрыл принесённую Биряем сумку, достал из неё пинцет и опять склонился над Арашем.

– Что, что? – все подались к лежащему. Свир, пинцетом что-то аккуратненько вытаскивал из правой груди арамейца. Вытащив, он показал всем то, что он достал. Окружающие увидели, что железные губки пинцета сжимали обыкновенное пчелиное жало. Положив пинцет, Свир стал рыться в сумке, что-то тихонько бормоча себе под нос.

   Араш застонал и приоткрыл глаза.

– Потерпи немного, – Свир подмигнул пытаясь подбодрить друга, – а, вот.

   Он достал флакон с какой-то жидкостью и несколько раз встряхнул его.

– Ложку, – лекарь бросил быстрый взгляд на Биряя. Тот стрелой метнулся на кухню и минуты не прошло как ложка была уже в руке Свира. Он налил в неё жидкости из флакона.

– Приподнимите ему голову, – скомандовал лекарь, – ага, вот так. Выпей Араш.

   Тот послушно открыл рот и проглотил содержимое.

– Ну вот, – улыбнулся Свир, – сейчас полегчает.

   И действительно, через некоторое время опухоль начала спадать, кожа

приобрела естественный цвет, а дыхание Араша стало чище и ровнее.

– Так, с этим справились, теперь травма, – Свир посмотрел на Неляда, – у тебя есть пара небольших досочек?

   Тот утвердительно кивнул.

– Принеси, а я пока из холста бинтов нарежу.

   Неляд удалился на задний двор, а лекарь, достав из сумки ножницы, стал оставшийся кусок полотна резать на длинные ленты.

   Вернулся Неляд, неся в руках две небольшие дощечки.

– О, то что надо, – воскликнул Свир и обратившись к арамейцу продолжил, – зачем же ты так не аккуратно падал? Мало того, что губу разбил, шишек, вон, понаставил, так ещё и руку себе правую сломал.

   Араш виновато улыбнулся: – извини, это случайно, я хотел левую.

– Вот за что тебя люблю, так за то что никогда не теряешь чувство юмора, – хохотнул Свир, упаковывая руку арамейца в лубок. – Ну вот, готово, – лекарь посмотрел на окружающих, – сейчас поднимем его на верх.

   Под руки, под ноги подхватили Араша и понесли, а занеся в комнату, положили на кровать. Свир дал арамейцу отхлебнуть какой-то жидкости из флакона, а ,затем, произнёс: – Лежи, приходи в себя. Эх,что же это ты окно-то на распашку расхлебястил? У Неляда на заднем дворе всегда пара-тройка ульев стоят.

– Не посмотрел я, – Араш прикрыл глаза.

   Осмотрев комнату и проверив хорошо ли закрыто окно, Свир обратился к остальным: – Идёмте, дадим человеку отдохнуть, – и уже Арашу, – а к вам, больной, я ещё загляну. Попозже.

   Участники утренних событий спустились в зал. Об случившимся происшествии напоминал только, висевший на спинке одного из стульев, разноцветный халат.

– О, Агна уже прибралась, – удовлетворённо покивал головой Неляд.

   Зивур подошёл к столу, на котором сиротливо стояла забытая им кружка, с уже давно остывшим сбитнем.

– Так мужики, садитесь за стол, сейчас свежим сбитнем горло промочим, – произнёс трактирщик, а увидев, что Зивур потянулся к кошелю, добавил, – да брось ты, я угощаю.

– И что это было? – спросил трактирщик, глядя на Свира, прихлёбывая ароматный напиток. Остальные вопросительно уставились на лекаря.

– Как вам объяснить? – лекарь почесал кончик носа и отхлебнул из кружки. – Дело в том, что пчела, жаля, впрыскивает под кожу человека свой яд. Поэтому, то место куда она всаживает жало распухает и болит. Это реакция организма на пчелиный укус. Большинство людей переносят это более или менее легко. Ну в смысле «поболело-перестало». Однако, есть и такие, которые не переносят пчелиных укусов. И когда это происходит, то есть, когда их кусает пчела, у них начинается примерно то, что вы видели у Араша. Мы это называем словом « аллергия».

– Так ты знал, что у твоего друга эта, как её арелгия? – спросил Зивур.

– Аллергия, – поправил Свир. – Нет, не знал. Но по внешнему виду и прочим симптомам – догадался.

– А сломанная рука? – подал голос Злат.

– Да тут всё просто. Человек, падая с такой лестницы имеет большой шанс сломать себе что-нибудь или вывихнуть. А поскольку я Араша осмотрел и на

наличие травм, то обнаружил у него перелом руки. Слава Богам, что он только этим отделался.

– Ну ты лекарь, – уважительно промолвил Зивур.

– А ты думал, что я в городе дурака валял? – усмехнулся Свир.

– Ну-у-у-у…, – неопределённо протянул Зивур пожав плечами.

– Чесной компании по здорову быть, – на пороге появился Двин, – ну и погодка, лето называется, блин. Неляд, дай-ка мне чего-нибудь горяченького, нутро погреть.

   Неляд поднялся и пошёл выполнять заказ, а Зивур осклабившись захихикал: – Головешку вон из камина пожуй, не остыла ещё. Хи-хи-хи…

   Двин нахмурив брови, молча, внимательно рассматривал приятеля.

– Вот ты мне сейчас это зачем сказал? – с нескрываемой неприязнью спросил Двин.

– Да ладно тебе, я же шучу, – Зивур нервно заёрзал, – шуток не понимаешь?

   Он знал, Двин по натуре человек спокойный, но лучше его не злить. Каков тот в гневе Зивур видел и слава Богам, что гнев этот был направлен не на него.

– Значит так, шутник хренов, – Двин говорил тихим и спокойным голосом, не мигая глядя на Зивура, – ещё одна подобная шутка и у тебя будут сразу две потери: первая – ты потеряешь друга, вторая – потеряешь здоровье. И кивнув на Свира добавил: – И никакой лекарь тебе не поможет. Двин сказал это так, что все поняли – он не пугает, а говорит о том что сделает.

   Зивур понял что перегнул палку и заискивающим голосом начал оправдываться: – ну прости, я же не со зла, пошутить хотел да видно не удачно. Не злись! Ну хочешь – обругай меня я не обижусь.

– Ладно, прощаю, но это в последний раз, – Двин снял с плеч набухший от влаги плащ, развесил его рядом с камином и присел у стола. Тут все увидели, что к его поясу был пристёгнут меч, а из под ворота рубахи виднелась кольчуга.

   Подошедший Неляд поставил рядом с ним кружку с горячим напитком. Тот сделал пару глотков, оглядел присутствовавших, увидел халат Араша, висевший на спинке стула и спросил: – Араш-то где? Вы тут сбитнем балуетесь, а гостя дорогого не удосужились позвать?

– Не до сбитня ему сейчас, – подал голос Неляд.

– Что так?

– Приболел он, в комнате наверху отлёживается, – не стал вдаваться в подробности Свир, – кстати, пойду проведаю как он там?

   Он встал, жестом руки остановил тоже уж было начинавших подниматься Зивура с Нелядом. На верху скрипнула открывающаяся дверь и донёсся голос арамейца: – Уважаемые! Там где-то халат остался. Не окажите ли услугу…

– Сейчас, – откликнулся Свир не дав ему закончить и взяв халат стал подниматься на верх.

– Ты зачем встал? – донеслось от туда недовольное ворчание лекаря, – что, отпустило немного так уже…

   Хлопнула дверь и присутствовавшие так и не узнали, что «так уже».

– Так всё таки, что с Арашем? – Двин посмотрел на Зивура.

– Аллергия у него на пчелиный яд, – решил козырнуть новыми познаниями Зивур, – его пчела тяпнула, а он этого страсть как не любит. Вот и поплохело ему.

– Что у него? – на лице Двина было написано неподдельное удивление.

– Ал-лер-ги-я, – раздельно произнёс Зивур, – понял? То-то. Ты бы меньше обижался на дружеские шутки, а больше бы людей умных слушал.

– А ещё ты скромный, – улыбнулся Двин.

– Не понял? – Зивур посмотрел на друга, – а, это шутка такая. Ну, ну.

– Не всё ж умным-то шутить, можно и нам, сирым да не далёким.

– Теперь всю жизнь мне будешь напоминать? – с досадой спросил Зивур, – ну прости, глупость сморозил.

– Простил уже, – Двин похлопал приятеля по плечу, – а вот напоминать может и буду. И тихо, что б слышал только Зивур спросил: – Что с охраной?

– Да ничего пока, – так же тихо ответил тот, – не до вопросов было, но ты не волнуйся, пока всё не выясню не успокоюсь.

   Пока они шептались вернулся Свир.

– Ну теперь отъезд в Загжеб точно откладывается! – громко произнёс Зивур, так что бы услышал Свир и посмотрев на него добавил: – надолго у нас застряли.

– Ничего не застряли, – невозмутимо ответил лекарь, – сегодня отправляемся.

   Все удивлённо на него посмотрели.

– А как же Араш? – Неляд указал глазами наверх, – болеет же.

– А что Араш? – Свир был спокоен, – приступ прошёл, рука правда в лубке. С больной рукой пешком конечно не очень, ну да ладно. Ослика или мула какого-нибудь куплю. Араш верхом, я рядом пешим ходом. Ничего, доберёмся.

– А не боишься, один с больным другом? – прищурился Зивур, – время нынче не спокойное, в дороге всякое может случиться.

– Ты о чём это? – удивился Свир.

– Да он не в курсе местных дел, – вступил в разговор Неляд. – Завелась, где-то с пол года назад, в наших краях шайка. Народ прохожий грабят-раздевают, а кто

бойкий шибко, того и пристукнуть могут.

– Были случаи, – донеслось с порога. Свир оглянулся и увидел Ждана. Тот недавно вошёл и слышал последнюю фразу Неляда.

– Были случаи, – повторил Ждан подходя к столу за которым расположилась наша компания, – двоих уже пристукнули. Слава Богам не из нашей веси. Один из Средних Лук, а другой из Свидуницы. Нашли их мёртвыми уже. Месяца два назад это было. Кстати, нашли их недалеко от дороги ведущей в Загжеб. Так что не мешало бы поберечься.

– Так это не шутка? – встревожился Свир.

– Какая шутка! – возмутился Ждан, – люди гибнут.

– Да, небезопасно стало в наших краях, – недовольно покрутил головой Неляд, и глянув на Свира, добавил, – а, вот,  ослов с мулами здесь тебе не найти. Нет их у нас.

   Стукнула входная дверь и в трактир ввалилось несколько человек, с накинутыми на головы в место дождевиков рогожными кулями. У некоторых в руках были кнуты. Они, не обращая ни на кого внимания, направились к камину.

– Вот погодка, едрить её, – произнёс один из них. – Неляд! – обратился он к трактирщику скинув рогожу, – быстренько собери на стол, ну ты знаешь что я люблю, и пива не забудь!

   Неляд увидев лицо говорящего расплылся в улыбке, – Ты ли это, Свегота! Давненько тебя не видал. Рад, рад тебе. Сейчас всё будет в лучшем виде. Злат, Агна, Биряй!

   А Свегота, развалившись на стуле обратился к своим спутникам: – Давай, ребята, рассаживайтесь. В этом трактире кормят отменно, а пиво и мёд здесь подают не хуже чем в Загжебе «У трёх поросят».

   Возле их стола уже суетились Злат и Биряй, расставляя миски с едой. Неляд лично принёс большой жбан с пивом и поставил его в середину стола. Жбан с верху украшала большая, белая, пенная шапка.

– На здоровье, – произнёс Неляд и удалился к стойке.

– Мгм, мгм,мгн, – с набитым ртом в ответ промычал Свегота, остальные, перемалывая крепкими челюстями вкусную еду только кивнули.

   Свир подошёл к стойке за которой стоял Неляд, протирая и так уже чистую кружку. – Кто это? – спросил он.

– Купец Свегота, – ответил Неляд. – Когда он со своим торговым обозом в Загжеб едет, всегда ко мне заворачивает. Кухня ему моя нравится. Хороший человек. Не жадный.

– С обозом в Загжеб, говоришь, – тихо произнёс Свир и направился к столу, за которым утолял голод Свегота со товарищи.

                                                         Глава 6

– По здорову тебе, Свегота, – подойдя к купцу произнёс Свир, – дозволь

присесть?

   Свегота не прекращая жевать, бросил на лекаря быстрый, изучающий взгляд и показал кивком головы на свободный стул, мол присаживайся, место не

куплено.

   Свир не любил что б его долго уговаривали и усевшись продолжил: – Извини что я к тебе во время трапезы, да дело у меня срочное.

   Спутники Свеготы неодобрительно посмотрели на Свира. Видимо не любили они когда от такого интересного и приятного занятия их отвлекали по «делу».

   Свегота не спеша доел содержимое горшочка, в котором судя по аромату было жаркое из молодого барашка, отхлебнул из кружки изрядную порцию пива и только тогда поднял глаза на нашего лекаря: – И что за дело?

– Прослышал я, что в Загжеб направляешься. Вот решил попросить тебя в месте с твоим обозом до города добраться.

– А что ж так-то? – купец недоверчиво разглядывал собеседника.

– Друг у меня не здоров, одним не сподручно…

– Нездоров? – перебил его Свегота.

– Рука у него сломана.

– Ну если только рука, тогда другое дело, – Свегота усмехнулся, – я уж грешным делом подумал, что зараза у него какая.

– Нет, заразы нет. Только травма, – Свир налёг грудью на стол, – так как, согласен? Естественно не задаром.

– То что не задаром, это понятно, – Свегота зевнул, прикрыв рот ладонью, – да

только ошибся ты, не знаю как звать…

– Свир, лекарь Свир.

– Ну так ошибся ты, лекарь Свир, не в Загжеб я, а в Олмунц, но правда из Загжеба.

   И увидев, как при этих его словах изменилось лицо лекаря, спросил: – Что, очень в Загжеб нужно? Даже сломанная рука друга не сдерживает?

– Очень, – ответил тот, – вопрос жизни.

– И смерти?

– Может быть и так. Хотя очень не хотелось бы.

– Извини, лекарь Свир, но здесь я ни чем тебе помочь не могу… – развёл руками Свегота.

– Постой, можешь! – воскликнул Свир, – нет ли у тебя в обозе ослика или мула, которые тебе не особенно нужны? Если есть, то продай.

   Купец некоторое время раздумывал, потом улыбнулся и сказал: – есть у меня осёл, продам его тебе, но предупреждаю – упрямый он, как не знаю кто. Если что ему не по нраву, ни за что не станет делать. Хочешь? Бери!

– Сколько?

– Три золотых цехула!

 Все кто слышал их разговор с недоумением посмотрели на купца. Ведь за такие деньги можно купить не какого-то упрямого осла, а вполне приличного скакуна под седлом.

– Согласен, – Свир не стал торговаться, – показывай товар.

   Свегота покрутил головой: – Ай да лекарь, удивил. Видать и вправду очень надо. Эх, знал бы что согласишься – большую цену назвал. Ну да что сказано, то сказано. Пошли.

   Они направились к выходу.

Зивур тихонько толкнул Двина: – Я уж подумал, что сорвалось наше дело, ан нет. Ещё не всё потеряно.

   Двин в ответ молча кивнул головой.

   Трактир не спеша заполнял народ. А что? Погода – дрянь, делать нечего. Так что все сюда, господа хорошие. Здесь и чарку пропустить, и какие-никакие новости узнать, да и вообще с людьми пообщаться.

   Вернулись наши коммерсанты довольные друг другом. Свегота затягивал шнурки на горловине кошеля, который только что пополнился золотом, а Свир держал в руке остро заточенную с одного конца палочку – погоняло для осла. Как оказалось, Свир выторговал  кроме ослика ещё и небольшую тележку, в которую того можно было запрячь.

– Ну ты и хват, друже, к ослу ещё и тележку сторговал, – Свегота хитро подмигнул Свиру, – торговлей займись, гибнет в тебе купеческая жилка.

– А он и лекарь не из последних, – услышали они голос подошедшего к ним Зивура, за которым тенью следовал Двин. – Людей лечит на раз, – продолжил Зивур, – ему стоит только глянуть на больного и всё сразу понятно, перелом или аллергия.

– Ал.. чего?– спросил Свегота.

– Недуг такой, – довольно хмыкнув, пояснил тот, – когда человек что-то не переносит, укус пчелы например.

– А ещё он хорошо про информацию объясняет, – подал голос Двин, – и вообще, у него Марцинкус в тестях ходит.

   Такого оборота речи от Двина никто не ожидал. А он, поняв, что сморозил какую-то чушь, со словами « Пойду воздухом подышу», с независимым видом удалился.

– Так ты и есть тот самый Свир? – купец хлопнул ладонью о стол.

– Не знаю тот или нет, но то что Свир, точно, – лекарь недоумённо пожал плечами.

– Послушай! Не был ли ты по зиме во Младове? – не унимался Свегота.

– Был.

– Ну точно! Как же я сразу-то не признал! Ты ж тогда…, – купец торжествующе обвёл взглядом присутствующих. Потом развязал кошель, достал из него золото и положил перед Свиром на стол. Тот ошарашено посмотрел на Свеготу: – Это зачем? Я же у тебя честь по чести ослика и тележку…

– Мил человек, – Свегота с умилённой улыбкой смотрел на него, – да я с тебя, по гроб жизни своей, денег не возьму.

   Народ в трактире зашумел. Виданное ли дело, купец от денег отказывается. Раздались голоса: – Да, дело-то в чём? Расскажи! Поведай!

– Зачем это? Не надо, – попытался возразить лекарь, но его уже никто не слушал. Все взоры  были прикованы к Свеготе.

– Нет уж! Пусть люди знают, кто с ними сейчас мёд пьёт, – купец обратился к залу, – слушайте честной народ, расскажу всё без утайки. Значит, зимой это случилось, во Младове. Привёз я тогда товару всякого на продажу. Ярмарка там была. Обычно из домашних с собой никогда никого не брал. А в этот раз дочка мне: – Возьми, тятя, на ярмарку.

– А чего это она запросилась? – спросил кто-то из за спины.

– Да я как-то ей рассказывал, что во Младове на зимней ярмарке всяких забав

много. Ну там горки снежные, карусели, балаган с куклами. Дочка видать слова мои запомнила, вот и стала проситься. Подумал я , а что пусть со мной поедет. Жене говорю, мол так и так, а Флёра? А она мне: – И то правда, пусть ребёнок порадуется.

   Короче говоря, приехали мы во Младов. Ярмарка в самом разгаре. И забав всяких, хошь для детей, хошь для взрослых видимо не видимо. Товары мои бойко разошлись, так что через пару дней я уже освободился и можно было поразвлечься. Все забавы с дочкой обошли, ничего не пропустили. То-то она радовалась, а я, глядя на Зоряночку мою, сам радовался как ребёнок.

   Свегота замолчал, сделал пару глотков и продолжил: – Вот, как сердце чуяло, что не надо было на реку идти. А Зоряночка мне: – Тятя, пошли посмотрим как люди по льду катаются. Вобщем, уговорила. Подходим, гляжу лёд от снега очищен, а местные, с гордым видом по нему туда-сюда скользят. Пригляделся я, что такое? К их ногам железяки верёвками примотаны. Вот на этих железках-то они по льду и ездят. Засмотрелся я, вдруг слышу плеск какой-то и голос Зоряночки моей « А-а-а-а-а-а!» Оглянулся и похолодел, дочь моя в проруби. Я сам даже сообразить ничего не успел. А какой-то парень, не долго думая рванул к проруби где дочка моя уже с головой под воду ушла. И с разбега прямо туда, в прорубь и то же под воду. Тут мне как обухом по голове: «Что ты стоишь, олух, там же дочь твоя…» Только я шагнул к проруби, как вдруг вода в ней зашевелилась, и парень тот выныривает, и Зорянку на руках держит. Тут уж и народ подоспел, шумят, галдят. А я еле иду, ноги совсем как ватные.

   Склонился тот удалец над дочкой и стал что-то делать. Закашлялась она, заплакала. А  парень поднялся, оглядел всех и спрашивает: – Ребёнок чей?

– Моя дочка, – говорю, а самого аж трясёт всего.

   А он мне: – Дать бы тебе разок по шее, папаша, для ума. Что же ты за ребёнком не досмотрел?

   А мне ему и ответить нечего, стою как оплёванный. Да и поделом.

– Ладно, – говорит, – вижу понял. А за дочь не беспокойся. Жива она. Только сейчас, перво-наперво, в тепло её надо отнести…

   Много он тогда чего говорил, о том, что делать надо, дабы она не заболела, я сейчас всего уже и не упомню…

– Так кто же это был? – раздался голос Биряя.

– Вот он, спаситель- купец указал на Свира. – Я теперь тебе, дорогой мой человек, по гроб обязан. А ты – деньги!

– Как дочка-то, здорова?– поинтересовался Свир.

– Здоровее не бывает! Делали всё так как ты сказал. Даже не захворала.

– Ну и слава Богам, – кивнул головой лекарь.

– Я же тебя искал, – продолжил Свегота, – весь Младов обошёл, а ты как сквозь землю провалился.

– А я в тот же день уехал, – ответил Свир, – дела были.

– Это хорошо что мы встретились, Свир – сказал серьёзно Свегота. – Запомни, я твой вечный должник. Если тебе, вдруг, что-то понадобится – сразу ко мне. Но учти, денег я с тебя не возьму. И не спорь, не спорь.

   В зале одобрительно зашумели.

– Спасибо тебе, купец.  Свир встал, – извини, пора мне. Надо ещё друга проведать и к дороге его приготовить.

– Не надо меня приготовить! – раздался голос Араша, – я что, шашлык какой?

Взгляды устремились на говорящего. На верху стоял Араш одетый по походному, через его плечо был перекинут перемётный мешок, в руке он держал суковатую палку-посох, другая у него была на перевязи.

   В полной тишине он спустился вниз и подойдя к трактирщику произнёс: – Благодарю тебя уважаемый Неляд за постой и прошу прощения за причинённые хлопоты.

   Неляд замахал руками: – Да брось ты, какие хлопоты. Понятно же, аллергия. Кто ж знал-то?

   Араш удивлённо смотрел на Неляда.

– А ты не удивляйся, – сказал Зивур, улыбаясь во весь рот, – спасибо Свиру, просветил.

– Я гляжу ты здесь время даром не терял, – обратился арамеец к лекарю, – нёс знания в массы?

– Да, вот, рассказал людям кое о чём, кое, что разъяснил, – ответил Свир. – А я смотрю ты в путь собрался?

– Да, а чего разлёживаться? Приступ прошёл, рука конечно болит, но терпимо. Как-нибудь доберёмся.

– Конечно доберёмся, я для тебя даже транспорт раздобыл.

– Ты это о чём?

– Благородный скакун из рода ослов, запряжённый в шикарную тележку,

ожидает ваше высочество у крыльца сего благословенного заведения, – то ли дурачась, то ли в серьёз произнёс Свир.

– Веди меня мой верный друг, – в тон ему ответил Араш и оба рассмеялись. По залу то же пробежал смешок.

– Ну что? Так и пошёл?, – Свегота попридержал Свира за рукав, – лекарь да калека.

– А что, что-то не так?

– Конечно не так, – Свегота подтолкнул к лекарю Зивура, – вот этого парня я только, что нанял для твоей охраны. С ним ещё один будет, вон он у дверей топчется, – купец указал на Двина. – Эти ребята будут вас сопровождать до Загжеба. Об оплате не беспокойся, я же сказал, что я твой должник. И думаю, буду им ещё долго.

– Брось, – смущённо возразил Свир, – так поступил бы каждый…

– Ты на людей-то не наговаривай, – прервал его Свегота, – каждый! Что-то я тогда у проруби этих «каждых» не разглядел! Давай-ка, дружище, без лишней скромности. Как говаривал один мой знакомец « Скромность – путь в неизвестность». Короче, слушай сюда. Хочешь ты этого или нет, только вот эти двое будут вас сопровождать, а будешь ерепениться, брошу всё и сам с тобой поеду. А? Каково?

– Ну это уж совсем лишнее, – Свир от смущения покраснел до корней волос, – ладно, пусть охраняют.

– Вот и славно, – довольным голосом ответил Свегота, видя что добился своего. А о чём он чуть раньше шептался с Зивуром, так на то, никто и внимания не обратил.

   Пока в трактире докипали страсти, не улице утренняя хмарь рассеялась и яркое летнее солнце уже нещадно палило обращённые к нему спины и плечи. А Двин, по-хозяйски прохаживаясь возле запряжённого в тележку осла, покрикивал на прохожих: « Проходи, проходи! Нечего тут!»  В успехе затеи Зивура он не сомневался.

                                                    Глава 7

   Выехав за околицу Араш не увидел ни шалаша, ни кострища, в общем ничего, что хоть чем-то напоминало бы об Иванне. На секунду в глазах его мелькнула тоска. Видно запала в сердце ведунья.

– Ты смотри! Будто здесь и не было никого, – словно прочитав мысли арамейца воскликнул Свир, – чудно!

   Наш небольшой отряд спустился к реке и без всяких приключений переправился через неё, по не большому, но крепкому мостику. Несмотря на предупреждение Свеготы, ослик тянул небольшую повозку споро и без упрямства. От переправы дорога плавно забирала вправо. Хотя какая там дорога, так, две колеи пробитые в траве колёсами телег. Минуя неширокое поле она стала углубляться в лес и наши путники оказались под сенью буйной листвы. Лето было в разгаре и лесная тень нашим друзьям приглянулась больше, чем жар солнца на открытом лугу. К тому же, после прошедшего дождя, стояла тягостная духота и неимоверно парило.

– Это хорошо, что мы уже в лесу, – ни к кому не обращаясь, но тем не менее

громко произнёс Двин.

– Это ещё почему? – не прекращая равномерно шагать рядом с  бортиком тележки спросил Свир.

– Да уж лучше так, чем в полуденную жару, да в такую паркость, по полю переть, – поддержал напарника Зивур, – упреешь под солнцем-то.

– Ну если в этом смысле, тогда – да, – кивнул Свир, на ходу поправляя подвязку на которой покоилась сломанная рука Араша.

– Ты как? – поинтересовался у арамейца Свир.

– Нормально, – Араш не довольно скривил рот, – дружище, не надо со мной как с ребёнком. Не забывай что я и сам доктор. Если будет невмоготу – не волнуйся, дам знать.

– Да я ничего, так просто, поинтересовался.

Дорога всё дальше и дальше углублялась в лес. Вдоль неё росли матёрые деревья, перемежавшиеся с кустами орешника и бузины. Корни деревьев то и дело пересекали дорогу, из за этого тележку, в которой сидел Араш, неимоверно трясло. Арамеец нежно поддерживал здоровой рукой сломанную, чтоб в неё не очень сильно отдавалась дорожная тряска.

   Тихонько поскрипывая катилась тележка, четыре копыта и три пары ног топтали дорожную траву, где-то подала голос кукушка. Солнечный свет с трудом пробивался сквозь величавые кроны вековых деревьев и рваными пятнами падал на землю, укрытую широким ковром лесного мха, травы и опавших, прошлогодних листьев.

   Свир по инерции сделал несколько шагов пока не сообразил, что тележка осталась позади него, а рука, которой он держался за деревянный бортик, лежит на голове остановившегося ослика.

– И чего стоим? – обратился Свир к животному, поглаживая его между длинных ушей, – давай вперёд, нам ещё идти и идти.

 Осёл никак не отреагировал на слова лекаря, его морда выражала полную отрешённость и апатию.

 Араш начал выбираться из тележки

– Ты куда? – сердито произнёс Свир.

– Куда, куда! Туда! – арамеец показал здоровой рукой за ближнее от него дерево, – очень надо.

– Так бы и сказал, – успокоился Свир, – я б тебе помог.

– Послушай, – Араш выбрался из тележки и направился за деревья, – я тебе ещё раз говорю, не надо  меня опекать как ребёнка. У меня же не ноги переломаны! Я вполне здоровый, взрослый мужчина. Ну почти здоровый.

   Между тем охрана не дремала. Из за дерева, к которому направился Араш, вышел Зивур и жестом показал, что он там всё проверил – можно.

– Вот блин, уже и по нужде с охраной, – из за дерева донеслось приглушённое ворчание арамейца.

– Лучше по нужде с охраной, чем без неё, да с ножом в брюхе, – раздался сзади голос Двина, который неотлучно находился подле наших героев, в то время как Зивур осматривал окрестности. В руке Двин сжимал небольшое, но крепкое копьё. Щит его по походному был закинут за спину.

– А ты, друже, копьё как специально для леса подбирал, – обернувшись подметил Свир.

– Конечно, – отозвался Двин, – с коротким-то в лесу сподручней. Ты в Загжебе лекарскую науку грыз, а я , если помнишь, ещё года за два до твоего драпа в город, у Войтыны на заставе воинскую науку проходил. А Зивур, так тот ещё раньше чем я узнал с какого конца за копьё, да меч браться. Так что не волнуйся, какое оружие выбирать и для какого случая мы знаем. Чай не впервой.

   Говоря это, Двин не переставал внимательно осматриваться и прислушиваться.

   Из за деревьев показался Араш: – Ну вот и всё собственно. Можем двигаться дальше. Только в тележку я пока не полезу. И на вопросительный взгляд Свира ответил: – Ноги хочу размять, затекли пока в тележке сидел. Так что, пошли?

– Оно конечно, – Зивур подошёл к ослу, – да вот только наш ослик на это смотрит иначе.

– Я думаю что смогу его переубедить, – хитро подмигнув Зивуру произнёс Араш.

   Подойдя к тележке, он здоровой рукой порылся в своём мешке и достав из него моток верёвки и морковку попросил Зивура : – Уважаемый, срежь пожалуйста прут, длиной локтей в пять.

   Тот пожав плечами, не отходя далеко от дороги одним ударом большого ножа, отмахнул длинный ореховый прут и подал его арамейцу со словами: – Это ты ему такой хлыст приготовил?

– Нет, – не переставая хитро улыбаться ответил тот, – скорее наоборот. Это будет не кнут, а пряник, но с секретом.

   Зивур ничего не понял, но дальше расспрашивать не стал. Зачем? Скоро всё увидим.

– А вот теперь мне понадобится твоя помощь, – арамеец протянул Свиру

верёвку и корнеплод, – привяжи верёвку одним концом к пруту, а другим к моркови, да покрепче.

   Получилось что-то похожее на удочку, только в место крючка на верёвке болталась морковка.

– Отлично, – Араш взял импровизированное удилище, – теперь смотрите.

   Он поднёс морковь к морде осла, но так что бы не смог до неё дотянуться. Осёл дёрнул ушами, в глазах появился интерес. Потянулся мордой к моркови, но расстояние было велико и ему пришлось сделать шаг в перёд. Скрипнули колёса. Араш ловким движением убрал морковь из под самого носа животного и положил сооружение в тележку. Осёл недоумённо закрутил головой.

– Ловко, – чуть ли не хором произнесли невольные зрители.

– Ерунда, – улыбнулся Араш, довольный произведённым впечатлением. – У меня на родине с упрямой скотиной только так и справляются. а

А бить его это жестоко и бесполезно, всё равно не пойдёт. Не зря у нас есть выражение:  «Упрям как осёл.» Так что, в путь?

– Мы готовы, дело за малым, – Зивур указал на удилище.

– А может он голодный и таким образом еду просит? – Свир подошёл к ослу.

– Не думаю, – за всех ответил Двин, – не задолго до того как купец его продал, в обозе живность кормили и осла этого тоже. Так что, похоже кобенится скотинка, на характер давит.

– Ну ничего, мы его характеру нашу хитрость противопоставим, – сказал Араш, перебрасывая поводья через голову осла, чтоб вести его в поводу. – Свир, будь добр, закрепи прут с нашей приманкой, только так, чтобы осёл до моркови не дотянулся.

   Минута дело, и наш отряд двинулся вперёд. Теперь приходилось даже немного сдерживать длинноухого «приятеля».

– Как осла-то зовут? – Зивур посмотрел на Свира.

– Ой, а я и не спросил, – растерянно произнёс лекарь.

– Шарый его кличут, – подал голос Двин, – слышал я, как обозники его так звали.

– Ну Шарый, так Шарый, – Свир похлопал осла по холке.

   Тот прянул ушами, мотнул головой и лесную чащу прорезал звонкий, ослиный крик: « Иа-иа-иа, ии-а-а-а!» Осёл всё это проделал не замедляя шага. Видимо ему очень хотелось моркови.

– О, откликается! Ха-ха-ха! – засмеялись наши друзья.

   Дорога круто забирала влево. Зивур, шедший впереди, внезапно замер и поднял вверх руку. Оглянулся, приложил палец к губам. Все замерли, даже ослик стоял тихо, напоминая собой памятник ослиному смирению (морковь-то так и болталась не далеко от его носа).

   По началу кроме шелеста листвы, да пения лесных птиц никто ничего не разобрал, но прислушавшись, наши путники стали различать какие-то непонятные звуки, уж точно не принадлежащие лесу. Зивур, обнажив меч, мягким, кошачьим шагом скрылся за поворотом. Тишина, потом какой-то шум, неясные шорохи. Двин встал так, что если бы возникла какая-то опасность, то он смог бы как можно дольше прикрывать своих подопечных. Из-за поворота показался Зивур, махнул рукой приглашая следовать за ним. На лице его была написана

неподдельная озабоченность. Наш маленький караван последовал вперёд.

   То что они увидели, подействовало на каждого из них по-разному, но первая реакция на увиденное была одинакова у всех. Они оцепенели. Двин, правда, не надолго, буквально на долю секунды. Почти моментально его щит перекочевал из-за его спины на руку, а остриё широкого наконечника копья хищно стало выискивать жертву. Оба лекаря оказались у него за спиной.

   Перед ними  поперёк дороги лежал труп лошади и перевёрнутая вверх колёсами длинная телега. Из тела животного торчало несколько стрел. Рядом с тушей лежало пять трупов. Три мужских и два женских. Тела были совершенно нагими.

– Расслабься, – Звир сделал успокаивающий жест рукой, – здесь всё закончено, хотя и  не так давно. Ты, Двиныч, вот что, на всякий случай «прогуляйся-ка» по округе пока мы здесь осмотримся получше. Сдаётся мне, что тут для наших лекарей работка есть.

   Свир непонимающе посмотрел на Зивура, а Араш, обведя взглядом скорбный пейзаж произнёс: – Судя по тому что я вижу, ты ошибаешься, уважаемый. Этим, – он кивнул головой в сторону обнажённых мертвецов, – уже не поможешь. Поверь. Я ведь все таки лекарь.

– Этим-то нет, а вот здесь, мне кажется, вам есть над чем поработать. Свир, иди сюда, поможешь, – Зивур взялся за телегу.

   Подойдя, лекарь увидел ещё одно тело до этого скрытое перевёрнутой повозкой. Оно было насквозь проткнуто дротиком. Свир поднял растерянный взгляд на Зивура. Тот махнул рукой: – Оставь, этот тоже готов. Давай-ка телегу перевернём, сдаётся мне есть там кто-то живой.

   Свир взялся за тележный край: – А, ну-ка, на три-четыре.

   Оба упёрлись ногами в землю, поднатужились, стиснули зубы: – три-четыре! А-а-а-а-а-а!!!

   Телега со  скрипом поддалась. Стала подниматься и с громким треском встала на колёса.

– Уф, – выдохнул Свир, – ну и что тут у нас?

   Пока он отдувался и вытирал со лба выступившую испарину, Зивур уже растаскивал мешки, кульки и прочую поклажу которой изначально была загружена телега. Из под вороха каких-то тканей послышался стон.

– Точно, именно это я и слышал! – радостно воскликнул Зивур, – не показалось значит.

   Отвалив в сторону мешок, Свир увидел ногу, обутую в небольшой сапожок.

– Подросток, – подумал он.

   Рядом отбрасывая ткани работал Зивур.

– Девка! – громко произнёс он.

   И точно, перед ними лежала девушка. Лекарь немедленно присел возле неё, – Зивур, будь добр, принеси мою сумку.

– Понял! Сейчас!

   Но сделав несколько шагов и быстрым движением выхватил из ножен меч. В паре метров от них, за деревьями раздались сопение, пыхтение и хруст веток. На дорогу, производя все эти звуки выбрался Двин, неся на руках человека. Увидев Зивура, произнёс: – Ну-ка друже…

   Зивур бросился на помощь и они вдвоём аккуратно уложили бесчувственное тело на землю.

– Ну и что тут у нас? – подошёл арамеец ведя за собой запряжённого в тележку осла.

– Очень хорошо, что ты уже здесь, посмотри, – сказал Свир, – Зивур, сумку!

– Да, да. Сейчас! – Зивур подошёл к тележке.

   Араш присел рядом с приятелем и стал внимательно осматривать лежащее тело, а Двин повернулся и опять пошёл в глубь леса.

– Двин! – окликнул его напарник.

– Я сейчас, – бросил Двин через плечо и быстро скрылся за деревьями.

– Раз Двин ушёл без объяснений, значит у него на то есть веская причина , – пробубнил себе под нос Зивур и затем обратился к лекарям: – как там?

– Могу пока сказать только одно, обе живы, – вставая и отряхивая колени произнёс Свир.

   Опять рядом затрещало и на дорогу вышел Двин, да не один. За повод он вёл коня.

– Во! Я его ещё раньше заприметил, да сначала решил парня к вам притащить, а потом за этим красавцем вернуться, – Двин довольно улыбался.

– Там людей убили, а ты тут лыбишься, – укоризненно покачал головой Свир.

– Так их уже всё равно не вернуть, а я вон какого коня нашёл, – ответил Двин и

насупившись добавил: – плакать мне теперь что ли.

– Плакать, конечно, ни к чему, но и радоваться причины нет, – рассудил Араш. – Ты лучше сделай вот что, лошадку, чтоб не убежала, к телеге пока привяжи, а сам поищи что-нибудь, чем можно землю копать.

– А чего искать? – Зивур наклонился и поднял с земли какой-то предмет. – Вот лопата, видимо кто-то из этих бедолаг ей отбивался. Только зачем она?

– Убитых похоронить, – не отвлекаясь от дела произнёс Араш, – а то не по-людски как-то получается.  И уже Двину: – А почему ты решил что это парень? Девушка это.

   Двин тупо уставился на арамейца. Пока Двин хлопал глазами, Свир снова присел возле лежащих тел. А Зивур, не теряя времени, отошёл в сторону, и поплевав на ладони вонзил лезвие лопаты в землю.

                                     Глава 8.

   В лесу заметно потемнело.  Небольшой караван, состоявший из двух повозок: небольшой тележки, в которую был запряжён ослик, и длинной телеги, которую неохотно тянул за собой породистый конь, неспешно двигался по лесной дороге, ведущей в Загжеб. Рядом с повозками, негромко переговариваясь шли четыре человека.

– Нет, не поспеть нам в Загжеб, – говорил высокий детина с болтающимся за спиной щитом.

– Ты, Двин не паникуй, успеем, – возражал Зивур, – Свир, Араш, вы как думаете?

   Арамеец пожал плечами, а Свир дёрнул коня за повод: – Тпру, тпррру.

– Ты что? – Араш удивлённо посмотрел на друга.

– А я даже думать не буду успеем мы или нет, – лекарь обвёл всех взглядом, – я точно знаю что не успеем. Если бы не это, – он кивнул в сторону телеги, где на ворохе всякого барахла, так и не приходя в сознание, лежали два юных создания, – были бы уже в городе. Но, а сейчас уже поздно. Скоро стража закроет городские ворота и до утра внутрь города уже не попасть. Так что давайте решать, где на ночлег становиться. Здесь в лесу заночуем или доберёмся до городских стен и там уж утра дождёмся?