Отрывок из книги
Все, о чем я сейчас расскажу, произошло со мной на самом деле. Началось это с того, что 17 июля, ровно 30 лет назад, я был приговорен к смерти. Первые 10 лет я совсем ничего не знал о своей участи, и это были самые счастливые годы жизни. Мир казался красивым и вечным. Люди – добрыми. Они заботились обо мне и боялись раскрыть эту тайну. Все случилось слишком поздно, чтобы я мог подготовиться к ее приходу. Помню, как однажды вечером я вернулся домой и подошел к огромному зеркалу, стоявшему посреди комнаты. Верхний левый угол его был перегорожен черной бахромой, и в заледенелой рамке стекла мне привиделись огромные застывшие в ужасе глаза. В них я прочел свой приговор – Смерть.
Беспредельный ужас охватил меня тогда, тупая черная боль сдавила голову. Я не находил себе места, взглядом натыкался на стены, и они отшвыривали меня. "Нет, этого не может быть“. Движением тела я пытался отогнать эту невыносимую мысль, но не мог этого сделать. Я пытался внушить себе, что это все неправда, но кто – то говорил мне, что это именно так: “Ты умрешь, и все будет как прежде, но уже без тебя. Весь этот мир исчезнет, и тебя поглотит страшная пустота. И будут также весело петь птицы, улыбаться люди, но ты будешь лежать в могиле, придавленный тяжелой мокрой землей”.
.....
Молодые люди смотрели на нее и, покручивая свои темные длинные усы, улыбались той восторженности, с которой она произносила эту первую в своей жизни речь. Было видно, что девушка гордилась собой, тем что ее слушают другие люди, и от того испытывала то счастливое чувство пьянящего задора, в котором тогда пребывали все мы. Наверное, именно это помешало ей правильно оценить отношение к ней со стороны слушателей, и поэтому их насмешливые аплодисменты она восприняла как одобрение своих слов. Не в силах больше сдерживать себя, девушка, подняла указательный палец правой руки, протянула ее вверх по направлению к зданию, и принялась скандировать Его имя, сопровождая каждый свой крик короткими резкими взмахами. И вскоре отдельные голоса, а затем все более стройные ряды стали подхватывать ее клич, пока вся площадь не заполнилась прерывистым гулом, накатываемым на здание подобно огромной волне. Экипажи нескольких армейских бронетранспортеров, выступивших тогда на нашей стороне, то же включили свои звуковые сирены, и мы бы, наверное, оглохли от их воя, если хотя бы на секунду прекратили наш крик.
Так прошло несколько минут пока на длинный, окружающий половину здания балкон не вышли три плотных, одетых в черные костюмы человека, и еще один – в сером, которые внимательно оглядели толпу. Тот, в сером, был известен нам как Его личный телохранитель. Чуть обернувшись назад, он стал что – то говорить в выходившую на балкон дверь, время от времени показывая пальцем на какой – то предмет. Затем, он махнул рукой, и те – трое в черном ушли. Сам же он, постояв еще минуту, заглянул за край балкона, и то же вышел. Почувствовав, что сейчас может произойти нечто историческое, я протиснулся вперед и там, внизу, у самых дверей здания смог разглядеть целую толпу увешенных фотоаппаратами людей, которые явно куда – то спешили. Поработав немного локтями, я пристроился к ним в хвост и, пройдя немного в сторону набережной, очутился возле площадки, оцепленной людьми в черных костюмах. В ее центре находился небольшой грязно – зеленый танк со свернутой в сторону башней. Корреспонденты, как по команде, принялись настраивать свою технику, а некоторые из них, видимо располагая каким – то особым разрешением, прошли сквозь оцепление и расположились прямо возле гусениц. Двое из них приготовили блокноты, шариковые ручки и принялись о чем – то расспрашивать человека в сером, который находился уже здесь. Тот в свою очередь улыбался и ничего не отвечал.
.....
