Отрывок из книги
– С этого момента нельзя ли подробнее? – спросил старик. Он слушал внимательно, сидел прямо, не опираясь на спинку кресла, руки на коленях, голова высоко поднята – напоминал Будду.
– Подробнее? – переспросил Златкин. Вряд ли у него получилось бы подробнее – он не помнил деталей, память сохранила только главное – то есть, то, что память посчитала главным. Память обычно сама решает: это – в оперативную часть, завтра уже не сможешь вспомнить, а это – в долговременную, помнить будешь всегда. Это важно, а это – нет. Память подчиняется интуиции, подсознанию, память избыточна и недостаточна одновременно. И нелогична, к тому же. Златкин и сейчас мог описать лицо парня, во что он был одет, как сидел, опираясь на обе ладони, чтобы не упасть – поза по-турецки была неустойчивой. Это он помнил, а о чем говорили – нет. То есть был уверен в противоположных вещах. В том, что сидели молча, и в том, что разговаривали, причем мирно и по душам.
.....
Я все еще держал ее за руку. Я чувствовал, как она сжимает пальцы, я видел, что она на нервах, видел, что эмоции зашкаливают. Я понятия в тот момент не имел, что должен был сделать.
Как объяснить перепуганной женщине, что все, ею рассказанное (я тоже мог ей рассказать – о Пловере, например), не имеет отношения к криминалистике. Да, несколько человек погибли, доведя себя до состояния, когда не выдержало сердце. Да, произошли по крайней мере два необъяснимых события. Хорошего бы физика к нам в команду – и дать время и аппаратуру, чтобы он (или они, да хоть целая лаборатория) нашел научное объяснение тому, что только выглядит сверхъестественным. В конце концов, наука всему находит объяснение, иначе не бывает.
.....
