Читать книгу Игры в свободу и вакцина «Спутник Z»: почему проект «бескрайняя свобода» в 21-м веке провалился - Павел Сапов - Страница 1

«Новая этика» на бытовом уровне

Наиболее наглядно будет начать разбор данной темы с микромасштаба. А именно – на примере личных отношений, семьи. Изучая принципы, на которых базируются сегодняшние дуальные союзы между мужчинами и женщинами, я довольно часто ловлю себя на мысли, что передо мной тщательно выстроенная имитация семьи, но не семья. Так, например, редкий подобный союз обходится без ежедневной фразы одного участника сего причудливого действа другому, вроде «ты меня не слышишь!». Пришедшая из офисной жизни в дома, эта фраза как нельзя точнее отображает суть происходящего и является индикатором того, что один из членов семьи (или имитации) ущемляет свободу другого по сути игнорированием его/ее потребностей (чаще эмоциональных, нежели материальных). И здесь ключевую роль играют два наложившихся фактора:

1) колоссальная сложность, образность русского языка, неструктурированное («не поставленное») мышление, которые формируют некую понятийную «размытость» смыслов,

2) западная модель эгоцентричного строения личности, пришедшая к нам в качестве основной после 1991-го года, сформировавшая новую проамериканскую идеологию в обществе.

Именно эти два фактора в сочетании не дают ни малейшей возможности одному человеку «слышать» другого. Если быть точным – понимать. Отсюда возник офисный термин-паразит – «услышал», который на самом деле не является синонимом фразы «понял, принял», а скорее обозначает «отвали», но в мягкой форме, дабы оппонент какое-то время пожил иллюзией, что его поняли. Обман всплывет потом, не сейчас – а в офисной работе это главное.

Однако, то, что прекрасно работает в офисе, где сотрудник не несет персональной ответственности за судьбу всей компании, проекция сего подхода на семью неизбежно ведет к трагедии, так как у семьи нет опоры в виде тысяч клерков – ее благополучие и взаимопонимание опирается лишь на одни плечи (концепцию «равноправия» здесь не рассматриваем, так как его, как и «справедливости», в реальных земных условиях существовать не может). И вот, если эти самые «плечи», на которых лежит вся ответственность и за материальное, но что гораздо важнее – и за эмоциональное («погода в доме») благополучие семьи, использует, ставший уже привычным в офисной работе термин а-ля «услышал», не подразумевающий глубокого осмысления сказанного другой стороной – человек, тем самым, просто сбрасывает с себя ответственность. По офисному – делегирует. Но, если в офисной жизни, особенно в крупных корпорациях, всегда есть куча нижестоящего персонала, которые подхватят падающую функцию, то вот в семье такой страховки нет. Глава семьи (вне зависимости от пола), сбрасывая с себя таким образом ответственность, не вникая в суть, в эмоциональное состояние участников процесса, как бы, пускает «семью» на самотек. А как мы знаем, жизнь этого не прощает.

Далее тот же подход плавно переносится и на процесс воспитания детей. Будучи увлеченными (порой даже с перебором) физическим и внешне-презентабельным благополучием ребенка, такие родители совершенно не интересуются, и, по сути, не ощущают внутреннего состояния взрослеющего человека. Таким образом формируется близкий к идеальной картинке из кино некий «фасад» семьи, способный произвести эффект благополучия на родственников и знакомых, однако, именно эта «фасадность» и уводит родителей от самой сути семьи – упиваясь комплиментами, как все это здорово выглядит со стороны, подобные люди часто переходят в роли актеров, привыкая именно «играть» семейные роли. Подобно актеру Зеленскому, успешно играющему роль президента, не имея при этом ни малейшего понятия о самой функции руководителя государства. Финал сего эксперимента, как в случае и с вышеописанной моделью семьи, предрешен изначально. И он трагичен. Ибо никакой симулякр, сколь тщательно он бы не был выстроен, не жизнеспособен в длительном временном интервале – он разбивается о реальность.

И все же, в чем кроется корень подмены? Как получилось, что настоящие человеческие отношения сменились постмодернистским симулякром, по сути, имитацией? На наш взгляд, в основе сего явления лежит череда так называемых, «промышленных революций» (теоретики насчитывают уже 4, а то даже и 5 таких революций), в результате которых возникла, без преувеличения, новая мировая религия – Технократия. Суть ее даже не в прямом поклонении предметам, но, скорее, силам, эти предметы создающим. Например, Германии за лучший («культовый») автопром. США – за лучшие в мире смартфоны, социальные сети, банкинг. Южной Корее, которая на кредиты все тех же США создали второй по уровню «культовости» смартфон. Италии – за лучшие в мире шмотки. И так далее. Пантеон новых языческих божков 21-го века почти бескрайний. От древнего язычества эту новую религию отличает лишь наделение каждого из этих божков ореолом Капитала, который, по версии предшествующей формации «протестантской этики» (характерной для Европы и США конца 20-го века) и есть бог. К этому богу надо стремиться, его частичкой является доллар (на нем это даже написано), и тот богоизбранней, у кого больше этих самых бумажных или цифровых божественных частичек. Поэтому сегодня фразу «стремиться к лучшему» имеет смысл переводить на традиционный русский как «стремиться к деньгам».

Таким образом, западная и западноориентированная части человечества, достигнув невероятного развития науки и техники, страшно деградировали в интеллектуальном (имеется ввиду не узкопрофильный прикладной интеллект, а интеллект в широком смысле), духовном, морально-нравственном плане. Ровно также, как немецкая нация в первой половине прошлого века. Естественно, столь серьезная деформация общественного сознания, и, по сути, очередной провал в «темный век» (при, опять же, развитой технике) просто не мог не изменить и саму структуру взаимоотношений между людьми, максимально ее опримитивив. Сведя сложные эмоциональные реакции к примитивным паттернам почти скотского уровня, постепенно из системы образования был демонтирован инструментарий считывания тех самых эмоций (гуманитарный пласт знаний) и заменен арифметикой, поскольку последняя напрямую завязана на деньги. В итоге именно деньги постепенно стали фундаментом новой модели семьи, сведя саму структуру взаимоотношений к аналогу офисных – «ты – мне, я – тебе». Проще говоря, к обмену денежными знаками за те или иные услуги. Профессиональные психологи часто сравнивают такие «семейные» отношения с деловыми, и не без оснований.

Но почему же эта социо-культурная матрица оказалась для России не спасительной, как полагали многие теоретики и практики «перестройки» и последующих за ними «демоктратических реформ», а губительной? Доказательства пагубного влияния просты как дважды два – несмотря на колоссальный и объективный подъем уровня жизни граждан по всей стране, демографическая статистика не вышла в положительную (смертность по-прежнему обгоняет рождаемость), а статистика разводов и вовсе приобрела характер национальной катастрофы. Нам видится, что и на этот сложный вопрос мы нашли ответ. А именно – русский (в более широком смысле – славянский) менталитет формировался в очень сложных, порой болезненных и противоречивых условиях. Судите сами – от Древней Руси, до Российской Империи, потом с кардинальным сломом системы в СССР (с характерным для нас отрицанием всего предыдущего наследия), затем еще один «перелом» стержневой конструкции государства в 1991-м, создание Российской Федерации уже с американской идеологией и конституционным запретом иметь собственную, и еще раз в 2014-м (примерно), когда наша страна в очередной раз стала разворачиваться лицом к своим историческим врагам – ни одна страна в мире и половины подобного не выдержала бы! Но мы смогли, хоть все эти «переломы» дают знать о себе и по сей день. Не будет сильным преувеличением утверждать, что каждый такой крутой поворот буквально выкашивал в нашем социуме огромное количество людей. Речь не столько о физически уничтоженных, а, скорее, об информационной «контузии» – одни люди у нас так и не смогли принять новую Россию, продолжая «жить» в СССР. Другие – ненавидят СССР даже больше нацистской Германии. Третьи – монархисты, четвертые – анархисты. Добавим к этому еще националистов, навальнят, соросят, ходорят, и вот пред нами целый букет социальных психопатологий, последствия которых нам разгребать еще не один век. Дай Бог разгрести, и срастить эти раздробленные части нашей истории между собой, ибо все вместе они – части одного социального организма под названием Россия. В более широком смысле – Русский Мир.