Читать книгу По ту сторону добра - Павел Валентинович Сильчев - Страница 1

Один день из жизни Френка Торрето

Френк Торрето мерно покачивался в кабине своего сорокатонного тягача. За спиной у него был полный груз продуктов питания для одного из логистических центров на окраине Лондона. Темно-серая полоса асфальта набегала на него вот уже четырнадцать часов. Френк не любил прерываться на сон во время коротких маршрутов. По этой причине незадолго до прибытия его часто клонило ко сну.

Вот и теперь, глаза у него начали слипаться, именно тогда, когда до Лондона осталось всего пару десятков километров. Он усиленно поморгал, при этом широко открывая глаза, и недовольно постучал пальцем по стеклу хронометра на приборной панели. Он немного не укладывался в свой график, и это всегда раздражало. Нет, он не опаздывал с доставкой груза, ему просто не нравилось, когда проваливались его личные планы.

Настроение было прескверным. Френк немного поерзал в кресле, в попытке занять более удобное положение. Геморрой вновь давал о себе знать, и это вызывало чувство дискомфорта в любом положении. Он сунул руку в бардачок и привычным движением поперебирал в нем разнообразный хлам. Не найдя желаемого, он на мгновение отвлекся от дороги и подключил глаза к рукам, чтобы воочию убедиться в отсутствии искомого. В этот самый момент он вспомнил, что еще вечером он выпил последнюю обезболивающую пилюлю, а баночку выбросил в корзину на заправке. Крышка бардачка хлопнула, и недовольный Френк вернул свое внимание дороге.

Радио почему-то в этот день постоянно играло что-то похоронное: то третьесортный джаз, то заплакал Стинг. Он включил поиск новой радиостанции и неожиданно для себя грязно выругался, когда какой-то лихач подрезал его во время обгона. От этого ему стало совсем паршиво на душе. Перед отъездом он обещал своей Клэр, что будет следить за языком, и обманывать ее совершенно не хотелось.

Френк уныло всматривался в дорогу и думал о том, как много он уже успел пообещать Клэр за последнее время. Пообещал, но не исполнил. Он собирался начать заниматься спортом, но вот его живот лежит практически на коленях. Он намеревался прочесть «Гордость и предубеждения», чтобы после обсудить с нею, но вот она, книжка, неоткрытая у стекла. Еще она просила, чтобы он купил себе смокинг и сводил ее в роскошный ресторан, но у него никак не доходят руки.

Впереди на холме уже виднелись пригороды Лондона. Непонятно почему на душе потеплело, и он подумал о том, что, несмотря на все трудности, жизнь все-таки чертовски хорошая штука. На плавном изгибе дороги солнечный зайчик от зеркала заднего вида скакнул ему по глазам и затрепетал на пассажирском сидении как живой. В памяти всплыли смутные детские ощущения лета, солнца, радостных предчувствий. Сегодня должен быть отличный день. Френк не заметил, как стал подпевать какой-то давно забытой песенке, что лилась из эфира через его магнитолу.

Френк так и не понял, что внезапная смена его настроения от вялотекущей депрессии до еле сдерживаемого ликования – явление неестественного происхождения.

Неожиданно, как это всегда бывает, что-то произошло с магнитолой. Словно настройки сбились с волны, и поверх песни наложился отдаленный человеческий гомон, и чей-то приятный голос заговорил, как будто с Френком.

– Здравствуйте, как вам нравится в нашем городе?

Вопрос прозвучал так неожиданно, что Френк тут же на него ответил:

– Да, ничего так, – и, спохватившись, весело рассмеялся своей глупости. Шутка ли, Френк разговаривает с собственной магнитолой.

– Отлично! Разрешите поприветствовать вас от имени сообщества «мира и гармонии». Мое имя Мэри, а вас как называть?

Френк подумал, что это отличное радио-шоу, надо же так продумать диалог. Сон у него, как рукой сняло.

– Я, Френк. – весело подыграл он и кокетливо обхватил руль.

– Хорошо, Френк, – продолжил приятный голос,– если вы давно не были в наших краях и не слышали о нашем сообществе, то вы заметите некоторые изменения в своем окружении, пожалуйста, не пугайтесь и не паникуйте, отнеситесь к этому, как к некоему социальному эксперименту.

–Стоп! – подумал Френк, – Откуда она знает мое имя?!

– Полно вам, вы же сами представились!

Френк с силой вдавил педаль тормоза в пол. Колеса завизжали. Тягач потянуло в сторону, и он замер на обочине.

Френк энергично потер лицо ладонями. Он был уверен, что задремал. Такое с ним уже бывало не раз, но пока обходилось без катастроф.

– Вы не заснули, Френк, – опять заговорила Мэри, – вы въехали в зону нашего влияния и стали нашим гостем.

– Да, что же это со мной? С ума что ли схожу? – Френк импульсивно выключил магнитолу.

На фоне радостной безмятежности, словно закипающее молоко, поднималась паника.

– Успокойтесь, Френк, – прозвучало в кабине, – с вами все в порядке. Мы общаемся с вами при помощи мысли. Я встречающий консультант. Моя задача подготовить вас к подобным неожиданностям. Сейчас я помогу вам справиться со страхом.

В тот же миг Френк заметил, как на него накатила волна упоительного спокойствия. Он словно принимал горячий душ на озябшее тело, когда мурашки по спине и мягкое расслабление во всем теле.

– Ну, вот. Теперь гораздо лучше! – услышал Френк и только сейчас понял, что голос звучит у него в голове.

– Как вы это делаете? – Произнес Френк и почувствовал себя неловко, от того что разговаривал сам с собой.

– Это не важно. Главное, чтобы вы сейчас осознали, что не сходите с ума, а находитесь на связи со многими людьми одновременно, и при помощи мысли можете общаться с ними и передавать им не только мысли, но и эмоции. Поэтому старайтесь следить за тем, что вы думаете и чувствуете, потому что ваши мысли слышат другие люди. Пока вы находитесь на границе покрытия, и если не желаете быть невольным участником эксперимента, то еще не поздно повернуть и выйти из зоны покрытия. Если же вы решите двигаться дальше, то это будет означать ваше согласие на участие. Участие бесплатное, вам это будет стоить только терпения и понимания. Мы так же просим всякого оказать посильное участие в проекте, делая только то, что ведет к миру и гармонии с вашей точки зрения.

Френк озадаченно слушал эту тираду.

– Легко сказать, повернуть назад. Мне надо груз доставить, – подумал он.

– Мы поможем вам исполнить ваш долг. Можете по этому поводу не волноваться.

– Если бы мне не мешали, то я и сам бы справился.

– Хорошо, когда вам понадобится помощь любого характера, то просто подумайте обо мне.

Трудно сказать как, но Френк почувствовал, что Мэри ушла. Осталось ощущение общего настроения, этакая смесь упоения и делового азарта. А на заднем фоне еле уловимый шум человеческих голосов.

Френк рассеяно попытался вернуть свое внимание дороге, и только теперь заметил необычно большое количество машин на обочине, и все они с его стороны, то есть направляются в город. Он сразу догадался, что они такие же гости и сейчас проходят консультирование.

Из всего, что с ним случалось в жизни, это было самым странным приключением. Он тихонько передвинул рычаг переключения скоростей, машина медленно покатилась по дороге. На душе у него было спокойно, но вместе с тем какое-то томительное предчувствие, что все еще только начинается, а впереди еще более удивительные приключения.

За всеми этими событиями он чуть было не проскочил мимо заправки, на которой уже привык заправляться. Круто заложив на правый борт, он мастерски удержал прицеп на всех колесах и аккурат вписался в поворот на заправку. У оптовой колонки не было никого. Он мягко притормозил. Предохранительный клапан коротко прошипел. Грузовик замер на месте, слегка покачиваясь и распространяя вокруг нежный запах солярки и смазочных материалов. Френк ловко выпрыгнул из кабины, и его обдало теплым воздухом от двигателя. Ему всегда нравилась эта романтика, эти ощущения, запахи. Но сегодня он заметил внутри себя еще и некое одобрение от кого-то, кому тоже нравятся подобные вещи, что переживает все необычно ярко и живо.

Френк уверенно вошел в здание заправки, услышал всех присутствующих и замер в нерешительности. Женщина выбирала Кока-колу у холодильника, и думала про то, как бы ей взять больше напитка за меньшую цену. В это же самое время пожилой мужчина вошедший мгновением раньше Френка думал о том, сколько же ему заправить бензина. Оператор на кассе недоумевал, какая разница сколько стоит Кола, если теперь в его магазине все бесплатно?

Как контуженный Френк прошел к кассе, прислушиваясь по дороге к мыслям присутствующих. Оператор обратил на него внимание и широко искренне улыбнулся.

– Можете заправлять вашего зверя до полна, теперь мы заправляем бесплатно, – сказал он не открывая рта.

Френк замер перед ним в нерешительности. Он не был уверен, что это происходит на самом деле, и поэтому набрал в легкие воздуха, чтобы переспросить, правильно ли он понял.

– Вы у нас впервые, – еще шире улыбнулся ему кассир, – согласен с вами, что довольно странно общаться мысленно, но к этому быстро привыкаешь, – он жестом показал Френку прикрыть рот. – Нет, вы не сходите с ума, и да, можете заправить машину бесплатно.

– Вообще-то, я еще намеревался купить горячий завтрак… – его слова прозвучали вслух так, что стекла зазвенели. По крайней мере, ему так показалось. Все в магазине тут же повернулись в его сторону, и он почувствовал волну негодования на него.

Продавец какой-то едва уловимой мыслью, или еще чем-то, моментально успокоил всех, и вокруг тут же воцарилось спокойствие и принятие.

– Вы так живо представляете нашего запеченного цыпленка… Спасибо, что цените нашу кухню. – Произнес он вслух из вежливости, отчасти, чтобы ободрить Френка, и с этими словами быстро собрал сытный завтрак.

Френк по привычке потянулся за бумажником.

– Вы забыли? У нас все бесплатно! – сделал на последнем слове ударение оператор.

Френк несогласно усмехнулся.

– Не знаю, что тут у вас происходит, но если бы мне вздумалось забрать все, что душа пожелает, это тоже было бы бесплатно? – Недовольно проговорил он, забирая с прилавка кулек с курицей.

– Но вам ведь не вздумалось, – загадочно улыбнулся в ответ кассир.

Френк благодарно кивнул ему, но подумал при этом, что все равно не согласен. Он прошел к машине, положил в кабину завтрак, взял пистолет с колонки, открыл бак и замер в нерешительности. Ему было неловко заправляться бесплатно, но топливо необходимо. Что же делать?

Сам не зная почему, он вспомнил про Мэри.

– Что-то случилось, Френк? – тут же зазвучал в голове ее голос.

От неожиданности он вздрогнул. С одной стороны он был возмущен подобной бесцеремонностью, но с другой был рад вновь услышать ее.

Френк принялся лихорадочно прикидывать, как бы ей объяснить ситуацию.

– Прекращайте смущаться, вам необходимо заправить машину, следует воспринимать это как акцию. Да, – обрадовалась она удачному сравнению. – Вы попадали, должно быть, на рекламные акции?

– Ну… – попытался припомнить Френк, но, как на грех, ничего не приходило в голову.

– Послушайте, – немного утомленно вздохнула Мэри, – у вас впереди тяжелый день, многое надо успеть. Так зачем напрягаться по пустякам, не лучше ли получить удовольствие, там где это возможно. Вы наш гость, а потому для вас все эти странности – временное явление. Завтра вы вернетесь домой, к своей девушке, расскажете ей про интересное приключение и вернетесь к обыденной жизни.

– Откуда она узнала про Клер? – насторожился Френк.

– Ладно, Френк, если что, то я буду рада помочь, но сейчас у нас полный завал с гостями. Если их не встретить, то они подумают что свихнулись и могут наломать дров. Так что до связи.... – и она отключилась так же неожиданно, как и вышла на связь.

Френк озадаченно сунул пистолет в бак, нажал на рычаг и услышал знакомый журчащий звук. Странно, но ему показалось, что Мэри ему никак не помогла. Но вот он заправляется и не испытывает при этом и малейшего угрызения совести. Он привычно завершил процедуру, заправив соляркой полный бак, и деловито выкатился на трассу, пожевывая по дороге еще теплую курицу.

Настроение было отменным, внимание острым, мысли сумбурны. Перед самым въездом в город Френк с удивлением отметил свою необычную бодрость. Обычно к этому времени он уже едва справлялся со сном, но не сегодня. Только он об этом подумал, как услышал мужской голос:

– Это служба мониторинга на дорогах, мы взяли на себя инициативу стимулировать вашу нервную систему, пока вы находитесь на дороге. Ваши показатели внимания и реакции оказались ниже средних и во избежание возможных неприятностей для вас и общества, мы будем поддерживать вашу бодрость за рулем. Благодарим за понимание.

– Круто! – Воскликнул Френк и подумал, – А можно постоянно быть на этом драйве?

– Извините, но это только для экстренных ситуаций. По причине негативного влияния на здоровье рекомендуем вам как можно быстрее оставить руль и отдохнуть, вы на пределе.

– Надо же, сервис какой! Да и чувак вежливый.

– Спасибо.

Френк прикрыл рот ладонью, как делают люди, когда сболтнут лишнего. Но тут же понял, что на мысли этот жест не влияет и совсем повеселел.

Он вспомнил свою бурную юность, когда они с дружками баловались травкой, было подобное ощущение. Ему уже нравилось это сообщество.

После первого светофора он заметил еще одно необычное явление. Полное отсутствие пробок на дороге в час пик. Такого он тут еще не встречал. Обычно путь в несколько километров занимал час или больше.

За одним из поворотов он услышал другой голос:

– Служба сопровождения. Поверните на следующем перекрестке налево.

– Но мне удобнее следовать прямо.

– Повернув, вы поможете нам контролировать транспортные потоки и сэкономите себе время.

– Как скажете, мэм.

Френк был в таком благостном настроении, что попроси его повернуть назад и поколесить по городу, он бы и от того не отказался. За поворотом стало ясно, что тут транспорта еще меньше, и скорость движения увеличилась.

– Подумать только, где ж вы раньше-то были?! Я столько нервов оставил на этих улицах за последние несколько лет!

– Счастливого пути, сэр.

К центру Френк подкатил как никогда рано. Это означало, что ему придется ждать своей часовой очереди, и можно будет подремать в машине. Ему не очень нравилось ломать сон в неудобном спальнике автомобиля, но это издержки его работы.

У ворот центра обычно толпилось множество грузовиков, ожидающих своего времени, ведь грузы свозили сюда даже из-за границы. Часто машины подъезжали на несколько часов раньше срока, чтобы не платить неустойку за несвоевременную доставку. Но сегодня тут было тихо, как в праздник. Ни одной машины.

Френк немного заволновался, но в следующее мгновение ворота центра стали открываться.

– А, Френк Торрето, ты сегодня раньше обычного. Давай, твоя платформа номер четыре.

Голос Диего, диспетчера центра, прозвучавший в его голове, был как живой.

– Ди, это ты, что ли? – Не поверил Френк.

– Что, еще не был у нас при новых порядках? – Хохотнул диспетчер в его голове.

– С ума сойти, и ты тоже с ними?!

– Что значит, «с ними»? Они это и есть мы. Ставь машину и заходи, распишешься, поболтаем.

Френк профессионально загнал автомобиль на разгрузку и поспешил в конторку.

Диего был славным малым. Они были знакомы еще до того, как Френк устроился на работу в их компанию. Пару раз даже напились в местном пабе.

В конторке Диего приветливо вышел из-за стола навстречу Френку, чтобы пожать его руку. Диего был типичный латинас – смуглый, кучерявый и горячий.

– Как поживает Клэр?

– Да что ей будет, языки свои учит.

– Какой теперь?

– Испанский.

– Великий язык.

Френк ощутил, как его собеседник горд своим происхождением.

– А кто спорит?

Френк вдруг открыл для себя прелести ментального общения. Когда видишь искренность человека, а не догадываешься о ней, разговор обретает особое значение, сближает.

– Расскажешь, как вы докатились до такого прогресса?

Диего задумчиво помял свой синий, гладко выбритый подбородок.

– Это трудно. Как-то само пришло…. Ко всем нам, сразу…. Где-то есть источник, к нему не пускают простых смертных, якобы для того, чтобы не мешали. Наверное, так оно и есть. Как ты, должно быть, уже заметил скрывать правду или брехать теперь очень сложно. Так что, скорее всего, это правда. – Диего жестом предложил Френку присесть у его стола.

Френка придавила сонливость, служба сопровождения отключилась, и он мельком подумал о чашечке кофе. Диего щелкнул кофеваркой.

– Так вот, когда мне впервые залезли в голову, я подумал что свихнулся. Но потом выяснилось, что это эксперимент. Данка моя, так та сразу влилась, и с головой во все тяжкие. Дура, говорю ей, украдут пароли от твоих счетов. Ты же помнишь, как она клинила на своих сбережениях. Были бы деньги, а то так, слезы…. Ну да, дура, говорю, а она мне на латыни отвечает. Она то! Я сперва не понял, а она мне говорит, что обучение проходит по ночам, сечешь? Сейчас патристикой увлеклась. Я едва понимаю теперь, о чем она говорит, но это забавно. Она ведь горничной в захудалом отеле пашет.

Диего налил кофе, добавил сливки и сахар именно так, как любит Френк.

– Ты кофе пьешь как я, – прокомментировал его действия Френк.

– Не-е, я черный предпочитаю. Это я для тебя.

– Откуда знаешь, я не припоминаю, чтобы мы с тобой кофе распивали?

– Да, не кофе… – рассмеялся Диего, – но ты перед этим подумал вслух про кофе, вот я и узнал.

– И что теперь, ничего не скроешь он любого прохожего? – Недовольным тоном заворчал Френк.

– А что тут плохого? – С лицом завзятого философа спросил Диего, – не думай плохого, и все будет в ажуре. Но если серьезно, то со временем можно научиться не думать вслух.

– Как это?

– Блокируешься от других, как в свою комнату зашел и дверь закрыл, и думай, что хочешь, тебя не слышат, но и ты не в курсах, что происходит вокруг. Так что скоро начинаешь предпочитать быть постоянно на связи, это очень удобно. Вот мы с тобой общаемся, а я тем временем, успеваю еще машины встречать. Можно еще несколько дел подключить, но это уже трудновато, тренироваться надо.

– Но к чему все эти эксперименты? Они что, весь мир хотят на эту иглу подсадить?

– Опять они! Нет никаких «они», есть только мы с тобой. Сообщество тех, кто желает мира и гармонии. Вот ты, например, желаешь?

– Само собой, кто же этого не желает? Но нет ли тут какого подвоха? Представляешь, меня сегодня на заправке бесплатно заправили и завтрак разогрели тоже бесплатный. – Мысль Френка приобрела заговорческий оттенок. – Тебе не кажется это странным?

– Привыкай, тут теперь все бесплатно. – По-приятельски хлопнул его по плечу Диего.

– Вот это-то меня и настораживает. Я конечно не экономист, но полагаю, что таким путем мы скоренько притопаем к экономической катастрофе.

– Расслабься, старина. Есть головы занятые этими проблемами, пусть они и думают, а наше дело тут. Каждый должен заниматься своим. Когда люди на связи, то они начинают доверять друг другу. Все стараются на общее благо, и таким образом мои старания делают тебя счастливее, а твой эмоциональный настрой влияет на общий фон, и я полон удовлетворения, я востребован.

– Как-то все это для меня слишком…

– Сложно. Это поначалу так. Это дело надо распробовать.

Диего пододвинул ему бумаги на роспись.

– Давай, покончим с делами, тебе на отдых пора, а то уже мысли путаются.

Френк с благодарностью принял предложение, и коротко попрощавшись, направился в отель, в котором всегда останавливался, когда бывал в рейсе.

На ресепшене высокая блондинка приветливо ему улыбнулась.

– Представьтесь, пожалуйста, – Мило попросила она.

– Френк Торрето, – подумал он и полез за бумажником.

– Спасибо, Френк, это лишнее.

– Что не глянете даже на мои документы? Или хотя бы на карту? – Удивился он.

– Зачем, я и так вижу, что вы Френк Торрето, – в свою очередь удивилась девушка, – номер 216, – протянула она ключи.

– Спасибо, – он подумал, что разговор окончен и повернулся, чтобы подняться в свой номер.

– Сегодня днем продолжатся просто восхитительные курсы по прыжкам с парашютом, я вчера была, хотела сегодня, но напарница заболела…, – послала она мысль ему вслед.

Френк не остановился, чтобы не продолжать разговора, ему уже безумно хотелось принять душ и выспаться. И то что он не понял, о чем идет речь, его не волновало, лишь бы поскорее до кровати.

Он любил этот отель за тишину и всегда идеальное белье. Кровати тоже были ничего, но может быть немного мягковаты, что иногда мешало высыпаться, но в целом, да, ему тут нравилось.

Он блаженно провалился в мягкую перину и укрылся с головой свежей простыней.

– Спокойного сна, Френк, – подумал он сам себе, и удивился, что на этот раз ему никто не ответил в голове. Сознание медленно затуманилось, и он блаженно окунулся в мир грез.

Обычно, после долгой дороги, Френк спал как мертвый, никаких пробуждений по нужде, никаких снов. Но в этот раз ему приснился сон. Он на каком-то вокзале, вокруг снуют люди, кажется все куда-то едут. Голос в ретрансляторе объявляет не поезда или автобусы, а начало неких мероприятий. Что-то вроде: «Дверь номер 22 – синхронное плаванье…» И тому подобное. Френк двинулся по светлым коридорам из стекла и железа, и всюду ему встречались различные двери с надписями. Некоторые надписи его не интересовали, он их даже не успевал прочитать, видимо подсознание сразу их отбраковывало, но некоторые приковывали к себе внимание. Одна из таких дверей была под табличкой «Затяжные прыжки с парашютом». Еще с подросткового возраста Френк мечтал совершить прыжок с парашютом, но поначалу все не было на это денег, а после уже не доставало храбрости, так и осталось это дело в мечтах. Он бессознательно тронул ручку двери… И вдруг, оказался внутри, но не комнаты… Он оказался внутри самолета. Он сидел на лавочке, пристегнутый, с парашютом за плечами. Вокруг него сидели такие же как он – люди с парашютами. Некоторые были довольны, некоторые напряжены. Напротив Френка оказался подвижный мужичок. Он не был пристегнут. Мужичок наклонился к нему и ободрительно сдавил ему предплечье:

– Правильно сделал, что зашел к нам, будет весело…. – прокричал он, пытаясь перекрыть гул моторов. Потом он повернулся к остальным, – к нам присоединился Френк, он прыгнет вместе с нами, хорошо? Запоминаем, стараемся не терять друг друга во время свободного падения, Ок? – Все закивали, кто осознано, кто на автопилоте.

Тут Френка жуть взяла. Не собирался он прыгать из самолета, да и заглянул он только для того, чтобы понять, что тут за дверью. Страх усилился, перерос панику и …. Он вылетел из своего сна.

Френк сел на кровати, пытаясь понять, что это было. Та, блондиночка, она говорила про прыжки с парашютом, он наверное поэтому сунулся в эту дверь. Он вновь лег и подумал, что может с ним случиться во сне? Так почему бы не прыгнуть с самолета? Наверное, незабываемое будет приключение?

Он закрыл глаза и постарался как можно быстрее заснуть. Но никак не засыпалось, наверное адреналин будоражил кровь. Френк принялся считать и где-то на третьей сотне отключился.

В самолете было немного прохладно, видимо из-за того, что дверь была открыта. В дверном проеме, прямо под фюзеляжем клубились рваные облака, а вдалеке внизу просматривался зеленый ландшафт. Мужичок, должно быть это был инструктор, наклонился над Френком совсем близко и сказал, чтобы мог слышать только он:

– В следующий раз не паникуйте, и не психуйте, меньше негатива, другими словами. Нельзя мешать другим участникам. Иначе будете постоянно вылетать из проекта.

– Хорошо. Я постараюсь, – согласно кивнул Френк.

– Еще немного и будем прыгать, – предупредил инструктор, – высота десять тысяч или около того, так что не открывайте парашют сразу, испортите себе все веселие. Не бойтесь прозевать момент, на двух тысячах парашют откроется автоматически. Ну, все пора.

Люди встали в цепочку. Встал и Френк. Колени дрожали, в горле пересохло, Френку казалось, что он слышит каждый удар своего сердца. Инструктор что-то прокричал, и люди один за другим стали пропадать в отрытом проеме. Френк никогда не думал, насколько это может быть жутко, когда люди добровольно выпадают из самолета. Когда же мужчина стоящий перед ним провалился в белую пропасть, сердце Френка затрепетало в горле.

– Ну, что же вы? – Прокричал инструктор.

– Я не могу! – В тон ему ответил Френк.

Он теперь стоял в дверном проеме и вдалеке замечал мелкие точки падающих людей. Голова закружилась, и он отпрянул.

– Я помогу вам, постарайтесь немного успокоиться. – Прокричал инструктор из-за спины. – Закройте глаза, и представьте, что вы летите, как во сне. Вы летали когда-нибудь во сне?

Френк кивнул.

– А теперь, скрестите руки на груди и возьмитесь за лямки рюкзака. Отлично, не открывайте глаз, пока не поймете, что вы не падаете, а летите.

С этими словами инструктор мягко подтолкнул Френка в спину, тот ощутил, как проваливается вниз. Такое ощущение изредка бывало с ним, когда он начинал засыпать, словно проваливаешься под кровать. Желудок перевернулся в животе, и он открыл глаза. Перед ним был самолет, и он удалялся с невероятной быстротой, а вокруг только всеобъемлющая пустота и ветер в спину.

Френк бросил лямки в инстинктивной попытке за что-то ухватиться, воздушный поток закрутил его так, что небо и земля заплясали перед глазами в сумасшедшей пляске. Тошнота подступила к горлу и его вырвало. Содержимое желудка разлетелось в воздухе и залило ему все лицо. Но он не мог думать об этом, все вокруг вращалось с невероятной быстротой.

Вдруг, кто-то схватил его за руку, и мир остановился. То был инструктор. Теперь они падали вместе и лицом на землю. Френку с перепугу даже не пришло в голову, что за его плечами парашют. Он видел землю далеко впереди, просто необъятные просторы, мелкие детали, но они приближались очень быстро. Френк чувствовал это по встречному ветру. Раньше ему казалось, что самое страшное – прыгнуть, а потом уже можно насладиться полетом. Все оказалось не так просто. Кто бы мог подумать, что свободное падение равносильно чувству полной беспомощности, когда все выходит из-под контроля.

Инструктор взял его за вторую руку, и они теперь летели лицом к лицу. Так оказалось немного спокойнее. Где-то впереди стали раскрываться купала парашютов. Инструктор отпустил его руги и сделал знак Френку, чтобы не дергался. В следующее мгновение на спине что-то щелкнуло, а затем Френка сильно дернуло вверх. Инструктор тут же провалился далеко вниз и исчез из вида. Френк посмотрел наверх и увидел полосатый купол своего парашюта, и пришла удивительно успокаивающая мысль, что все самое страшное позади. Теперь можно посмотреть на землю с высоты птичьего полета.

Френк раскачивался под куполом, как осенний лист на ветру и не знал, как можно остановить это неприятное явление. От этого кругового движения было трудно понять, куда он все-таки будет приземляться. Под собой он видел то широкое поле, то кучерявую зелень лесов, то сине-черную гладь озера. Приземлиться хотелось именно на поле. Ему представилось, как будет неудобно зацепиться на высоком дереве, а он много раз видел в фильмах, как зацепляются за деревья парашютисты. В воду приземляться ему тоже не хотелось, кто знает, насколько холодна вода, и как глубоко может там быть. Не то, чтобы он боялся глубины, нет. Он даже умел немного плавать, но глубина всегда его пугала почему-то.

Раньше Френк где-то слышал или видел по телеку, что полетом можно управлять при помощи строп, но вот как это делать он не знал. Он судорожно ухватился обеими руками за тонкие веревки над головой, и попытался посмотреть, что там под ногами творится. Но круговое движение все еще продолжалось, и все детали под ногами смешались как в калейдоскопе.

Он потянул одной рукой, чтобы посмотреть, что получится. Его тут же понесло в сторону, он вздрогнул от неожиданности и бросил стропы. Его махануло как на качелях, и он стал болтаться пуще прежнего. Теперь вообще невозможно было разобрать ничего внизу. От этого бесконечного мотания закружилась голова. Френк закрыл глаза и решил пока ничего не предпринимать, чтобы не стало хуже. Прошло совсем немного времени, и он с размаху плюхнулся в воду. От неожиданности он неслабо хлебнул воды и сразу понял, что приводнился в озеро, стал размахивать руками и толкать ногами, чтобы поскорее всплыть на поверхность. Но, к сожалению, тут же запутался в стропах и ткани купола. В панике он попытался отделаться от веревок на руках, но становилось только хуже. Воздуха не хватало, горло сдавливал спазм, в висках стучали молоточки. Он умирал….

С диким криком Френк подскочил на кровати. Конвульсивными движениями сдернул с головы простынь и безумным взглядом окинул номер. Он все еще был в отеле. Видимо он задремал… Плохо, что во сне не знаешь, что спишь. У него никогда раньше не было столь явных сновидений, таких острых ощущений и такого драйва.

– Чертовы новаторы! – Прокричал он неизвестно кому в сердцах, – Нельзя, что ли на табличке было написать «Опасно для жизни»?!

Он прислушался, но никто не ответил ему. Он прислушался еще, и не заметил ничьего присутствия. Это ему показалось странным. Он осмотрелся и заметил, что вся постель забрызгана рвотными массами. Он потрогал свое лицо – аналогично.

– Так, Френк, с этого момента тебе надо быть поосторожнее. Это же только сон, что может произойти? – Ворчал он на себя по дороге в душ.

Горячая вода сняла грязь и стресс, и среди звука падающей воды он услышал отдаленные голоса.

– Ага, вернулись. – Подумал Френк и тут же отметил про себя, что отрицательные эмоции: гнев, страх, досада, тут же растворились в общем умиротворении.

Спать больше было негде, да и не хотелось. Френк бодро накинул новую сорочку, вынул из саквояжа лакированные туфли, натянул брюки, на ходу набросил на плечи пиджак и вывалился в коридор.

В этом отеле был премилый ресторанчик, а есть хотелось уже очень сильно. Правда, он спешил туда не только для того, чтобы утолить плотской голод, но и чтобы встретить старых товарищей, которые, также как и он, останавливались в этом отеле регулярно. Он точно знал, что обязательно тут кого-нибудь да встретит, и когда антикварные люстры ресторанчика заиграли зайчиками на его стареньком пиджаке, он с восторгом окинул взглядом полный зал людей. Тут же он заметил несколько старых знакомых, но не из тех, кого бы он хотел видеть в первую очередь, и поэтому не стал спешить, а решил осмотреться получше.

– Френки, красавчик, и ты тут?! – Услышал он знакомый женский голос.

Это была несомненно Глория, рыжеволосая дурнушка в 185 сантиметров ростом. Она-то ему была и нужна. Уж если кто и в курсе того, что тут происходит, так это Глория.

– Где же ты, Глория, детка? – Подумал Френк, осматривая просторный зал.

– Да тут я, малыш, у барной стойки. – Услышал он насмешливый ответ.

Френк двинулся к барной стойке, но Глорию заметил не сразу.

– С каких это пор, ты высматриваешь меня среди столиков? – Смеялась она. – Официанты слишком медленно носят напитки, и за столиком я боялась бы умереть от жажды.

– Да. Ты как всегда в своем репертуаре. – Усмехнулся в ответ Френк.

– А ты как будто другой стал… – Присмотрелась она к нему. – Хм, показалось. – Она жеманно отвернулась к стойке, взяла уже надпитый бокал, как будто задумалась о чем-то, пригубила выпивку, и словно проснувшись, вновь повернулась к Френку.

– На себя посмотри: похудела раз, волосы покрасила два, загорела где-то три….Ты что, на курорте побывала, что ли?

– Это был солярий, дурачок! Видишь, топ-лес? – И она простым движением оголила загорелую грудь.

Френк смущенно прикрыл глаза.

– Ты, бесстыжая, с тобою сквозь землю провалиться можно! – Зашипел на нее Френк и быстро поправил ее блузку. – Прекрати сейчас же, иначе мне придется сделать вид, что я тебя не знаю.

– И напрасно, тебе всегда нравилось проводить со мною время. – Немного обиделась на последние слова Глория.

– Да, но не таким образом…. И не на людях….

– Все мы разные, Френки, но любить надо всех. – Ласково и назидательно возразила она.

Он присел рядом с ней на высокий стульчик и попросил пива.

– Ты какой-то сегодня заведенный, взбудораженный. Случилось чего? – Глория вновь кокетливо отпила из своего бокала немного прозрачной жидкости.

– Да так, ерунда. Сегодня с парашютом во сне прыгнул.

– О, любишь экстремальный спорт? – Поджала она восхищенно губы.

– Не то чтобы очень… Скорее не в ту дверь вошел.

– Ха-ха-ха-а! – Засмеялась она вслух, и все в зале тут же обратили на них внимание.

– Да ты что?! – Возмутился Френк.

– А мне нравится! – подумала она ему. – Моя жизнь теперь превратилась в одно сплошное развлечение. Я теперь в Лондоне частый гость. Моя компания сюда перебралась, буквально на окраину. И я тут мотаюсь…! – Она упоенно покачала головой. – Как никогда! Вот ты, Френки, знаешь ли ты, что такое рай?

– Рай? – Опешил он.

– Да, Френк, рай! – Она вопросительно раскрыла пошире глаза и замерла.

Он глупо смотрел на нее, не понимая, что она имеет ввиду.

– А я тебе скажу, Френки. Заправка – бесплатно, номер в отеле – бесплатно, выпивка – бесплатно, правда тут не все чисто… Но все равно, я никогда в жизни не была столь счастлива. Ты же меня знаешь, Френки, я пока не выпью в депрессии живу, уже подумывала, как бы на себя руки наложить, а тут раз, и все…

– Что..?

– Все. Ни уныния, ни депрессии… Я теперь живу в свое удовольствие, работаю в удовольствие, сплю в удовольствие и все, в общем, тоже делаю в удовольствие.

– Сейчас ты мне напоминаешь одну мою соседку сумасшедшую. Тебе, что зарплату повысили? – Френк немножко разозлился на ее восторженность, сам он недавно неслабо охладился. – Эксперимент закончится, и все вернется на круги своя. Чудак-толстосум развлекается, ему скоро наскучит, или деньги закончатся, так что поезд под названием «Нахаляву» на этой станции не задержится.

– Френки, милый, сдается, что ты не догоняешь! – Она наклонилась к нему и указала глазами в зал, – Вот народ, обрати внимание, они все счастливы, да ведь они мысленно разговаривают!

Френк оглянулся, и действительно, все были чем-то увлечены, улыбались, жестикулировали и все молча, только приборы бряцали, как в операционной. Жуть!

– Не гони пургу! Непривычно – да, страшно – нет! – Одернула его Глория. – Ты видишь эксперимент, я вижу эволюционный прорыв.

– И где ты только таких словечек набралась?

– А ты, занудливый, напыщенный сноб, куда Френка дел? Помнится, ты прежде любил повеселиться, а теперь только и можешь, что общее настроение портить. – Глория надула губки и обижено отвернулась.

Френку стало неловко. На самом деле, что он так взъелся на эти новые порядки, если они людям по душе? Его ведь никто не заставляет разделять их восторгов. Скоро он вернется к Клэр, и будет вспоминать об этом, как о веселом приключении. А пока у него еще есть время повеселиться, надо провести его с толком.

Он заказал себе выпивки и ростбиф. Еда была вкусной, выпивка крепкой, на душе у Френка полегчало. Глория продолжала дуться.

– Что, может сходим в клуб, в картишки перекинемся? – Как ни в чем не бывало заговорил он.

Глория только улыбнулась в бокал.

– Хотела бы я посмотреть, как ты будешь в покер играть, когда все твои мысли на виду. – Наконец, после долгой паузы обратилась она к Френку.

Во время паузы она думала, какой же он все-таки идиот, но думала не злобно, а так, насмешливо. Ему это не понравилось, но он решил, что не будет с ней ссориться, пока.

– И правильно, потому что с тобой теперь вообще никто разговаривать не будет.

– Это почему же?

– Потому что, ты думаешь только о себе, а надо о ближнем, тогда будешь чувствовать себя хорошо в обществе. – Глория вызывающе посмотрела ему в глаза, и он понял, что она не шутит.

– Какой Маркс тебя укусил, Глория?! – Опешил Френк, – Ты меня удивляешь сегодня весь вечер! Мы же в демократической, свободной стране основанной на собственности и правах человека. А ты мне, как Иисус предлагаешь о ближнем думать! А обо мне тогда кто думать будет? Он? – Указал он пальцем на мужчину за ближним столиком. Тот в изумлении уставился на Френка с открытым ртом, до которого так и не донес вилку с куском жареной оленины. – Да ты жуй, не обращай внимания. – Слегка раздраженно подумал ему Френк. Мужчина неуверенно вернулся к трапезе.

– Ай-ай-ай, кого я вижу, Глория и Френк, как на духу!

Оба обернулись. По центральному проходу прямиком к ним двигался грузный человек, в комбинезоне, очках и поношенных туфлях сорок пятого размера. Совершенно лысая голова раскачивалась не в такт с его колебаниями при ходьбе.

– Жирный Том. – Обреченно подумала Глория.

– Только не этот жердяй. – Привычно среагировал Френк.

– И я рад вас видеть. – Беззлобно ответил он. – Но только Том, если можно, просто Том.

Он тихонько присел на соседний стульчик, который под ним жалобно скрипнул. Он заказал себе содовой, отхлебнул добрых полстакана и тихонько отрыгнулся.

– С каких пор ты пьешь содовую, просто Том? – Поинтересовался Френк.

– Как бросил пить спиртное, так и пью. – Недовольно пояснил Том.

– Вот, Глория, ты хотела видеть несчастного, недовольного жизнью человека, и на тебе, полюбуйся. Скажи, Том, ты доволен своей жизнью? – Френк ликовал, кажется, его подозрения подтверждаются.

– Вполне. – Пожал плечами Том. Он потянул холодный напиток, и его двойной подбородок удовлетворенно затрепыхался.

– Как это омерзительно. – Прокомментировал Френк, и тут же почувствовал себя неловко. В подобные моменты было неудобно использовать общение мыслью.

– Некультурному человеку всегда надо скрывать свои мысли. С лицемерами всегда так, они в лицо улыбаются, а в мыслях помойка. Думаешь, мне должно быть неловко от твоих оскорблений? Мне тебя жаль. Ведь это у тебя в голове такой бардак, что ты сам не ведаешь, о чем думаешь. Пойду, где-нибудь развлекусь, пока настроение не испортилось. – С этими мыслями Том поднялся и удалился гусиной походкой из ресторанчика.

– Что с ним стало? – Удивленно глядя в след удаляющемуся Тому, подумал Френк. – Он был забитым, молчаливым нюней, двух слов связать те мог.

– Может быть он и сейчас бы не связал, это он так живо мыслит, Френк. Это ведь не одно и то же. Теперь он любому отпор дать может, я как-то даже зауважала его теперь.

Вторая порция скотча прошла на удивление быстро. Френк разочарованно посмотрел на дно стакана. Щелкнул пальцами, чтобы бармен подлил еще.

– Вы уже навеселе. Может немного попридержать коней, перекусить…? – С важным видом предложил тот.

– Бармен, сынок, твое дело наливать, мое – пить, а разговоры оставь для женщин, – деловито отмахнулся Френк.

– Я же о вас забочусь, как хотите, – и бармен долил его стакан доверху.

– Пусть обо мне коронер позаботится, – мрачно пошутил он, и повернулся к Глории, чтобы продолжить беседу, но той уже и след простыл.

Френк огляделся, Глории нигде не было. Он подумал, как удивительно меняются люди. Недавно они с Глорией так весело проводили время, просто душа в душу, как два старых друга отрывались. А что это было сегодня? Одно сплошное недоразумение.

Френк опрокинул остатки скотча в рот, кивнул барману и решительно вышел, чтобы подышать, пройтись.

Ноги сами понесли его в привычном направлении. За пару кварталов отсюда находился небольшой игорный дом, в котором частенько зависал Френк в свободное от работы время. Но игорного дома по старому адресу он не нашел, по всему было видно, что бизнес перепрофилировался. Вместо безумно сверкающей и переливающейся всеми цветами витрины, на здании скромно светилась надпись «Салон удовольствий».

По его опыту подобное название не сулило тех невинных удовольствий, о которых он мог думать, когда шел поиграть в игорный дом. Скорее всего, казино превратилось со временем в бордель, и он стоит в нерешительности, а стоит ли ему вообще туда заходить.

Вдруг зазвонил телефон. Френк как будто проснулся ото сна, глянул на монитор, звонила Клэр.

– Привет, дорогая. Соскучилась? – Произнес он в трубку, и звук собственного голоса показался ему чужим.

– Здравствуй, милый! У тебя все хорошо?! – Услышал он встревоженный голос подруги.

– Пожалуй, что так…а что случилось?

– А ты не знаешь? – В голосе Клэр явно прослушивалось недоверие.

– Просвети… – Френк зашагал по мостовой, интуитивно выбрав направление к отелю.

– Да тут все утро сплошные новости про Лондон, репортаж за репортажем! Когда близнецы упали, и то такого не было! Ты что телевизор не смотришь?

– Да какой тут телевизор, я же на работе. – Покривил душой Френк, не станет же он рассказывать любимой девушке, что утро начал в ресторане со старой подружкой.

– В Лондоне собираются установить военное положение, ввести войска, перекрыть дороги, въезд и выезд по пропускам, – затараторила Клэр. – Говорят, что город захвачен какими-то террористами. Никто не может точно сказать, что происходит. Одни считают, что жители подверглись массовому гипнозу, другие говорят про массовый психоз или биологическое оружие… Так или иначе – дело дрянь. Тебе надо срочно выбираться… Потому что начинают поговаривать о возможности распространения заразы, если объявят биологический карантин, то тебя потом вообще домой не выпустят неизвестно сколько.

Френк поначалу отнесшийся к переполоху с известной долей юмора, теперь тоже начал волноваться. Общий фон умиротворения мешал развиться панике, Френк знал за собой эту слабость. Но на данный момент не наступающая паническая атака, как-то косвенно подтверждала слова Клэр. Не может ли быть и на самом деле того, что его, как и всех, кто-то контролирует. А что если это инопланетяне?

Френк подумал об этом серьезно, но не напугался, а напротив, повеселел. Он понял, что надо во что бы то ни стало успокоить Клэр, а то она от переживаний не доживет до его возвращения.

– Клэр, детка, тут все совершенно спокойно, сама послушай, – он поднял трубку над головой и дал ей послушать обычный уличный шум, – ни взрывов, ни демонстраций, обыкновенная будничная суета. Мой грузовик благополучно разгружается, а завтра на рассвете я преспокойно отправлюсь домой. Не волнуйся. У телевизионщиков свой мир, ты же знаешь, они всегда делают из мухи слона. Им нужны новости, вот и драматизируют.

– И что там не происходит ничего необычного? – Подозрительно спросила она.

– Кое-что есть, но тут об этом все знают… и меня в курс дела тоже немного ввели. Какой-то научно-социальный эксперимент, как я понял, связанно это с деньгами и общением при помощи мыслей.

– Мыслями общаются?.. Френк, это не нормально, езжай домой, Френк!..

– Возьми себя в руки, Клэр! – Строго одернул ее Френк. – Я же не брошу тут свою машину?! Все равно придется ждать, пока разгружать закончат.

– Вот опять, экстренный выпуск… – голос Клэр дрожал, она была на грани, Френк решил немного подыграть.

– Что говорят?

– Секунду….

Френк не заметил, как его волнение нарастает, но он ускорил шаг и добрался до отеля быстрее обычного.

– О,.. Френк, говорят что потеряли передовой отряд мирного регулирования от ООН. Передают, что военная техника, полевой госпиталь и звено красного креста въехали в город, и с ними была полностью потеряна связь. Со спутника наблюдают транспорт, но люди разбрелись по городу по необъяснимым причинам. Странно, говорят, что террористы выпускают всех желающих из города, называют их гостями, а те рассказывают о каких-то чудесах, и о том, что мечтают вернуться.

–Клэр, дорогая, не волнуйся, я обещаю, что во всем разберусь, приеду и все тебе расскажу. Меня тут тоже гостем считают, так что никакой опасности, ты же сама сказала, что гостей выпускают. – Френк нетерпеливо переминался с ноги на ногу, ему нужно было срочно в номер, но не хотелось говорить на подобную тему в здании, где полно людей и вообще, тишина. – Ну, все мне пора. Если что, звони, хорошо?

– Ладно, Френк, только будь осторожен.

– Хорошо. Люблю тебя.

– И я тебя…

Френк сунул телефон в карман и решительно вошел в отель. Быстро поднялся в номер, привел себя в порядок, сменил пиджак заляпанный жиром. Все это он делал чисто механически, потому что в это время интенсивно размышлял о сложившейся ситуации.

Как-то так случилось, что он оказался в эпицентре странных событий, и это может быть либо хорошо, либо плохо. Скорее плохо… Раньше за собой он не замечал подобного хладнокровия, но это ему начинало нравится. Хорошая аура, хорошая аура – бубнил он, когда прохаживался по комнате туда-сюда.

Он осмотрелся, точно, тут всегда стоял телевизор. Что за номер без телевизора? Он постарался вспомнить, и отчетливо припомнил, что в ресторане тоже висел когда-то телек, но утром его там не было. Все это неспроста! Они пытаются скрыть от людей правду! Конечно, Диего, глупец, нет никаких они, есть только мы…. Так я и поверил! Понять бы, что на самом деле происходит.

Тут зазвонил внутренний телефон. Наверное, Глория.

– Алло.

– Привет, Френк. – Тихий напряженный голос с хрипотцой мог принадлежать только Гибонсу.

Гибонс был давним приятелем Френка. Они знались еще со школы, тогда Гибонс частенько поколачивал Френка и всячески его унижал. Он был на два года старше и слыл еще тем отморозком. Но толи с ним случилось что, толи просто перерос сложный возраст, но в последний год они неплохо поладили. После судьба несколько раз сводила их, и выработала в них взаимную симпатию. Френк помнил Гибонса жестким, непримиримым, бунтующим, всегда ищущим свой правды, так что это был тот самый человек, который Френку был нужен сейчас.

– Привет, Гиб.

– Я тут Глорию встретил, она сказала, что ты в городе. Хочу с тобой поговорить, спускайся, я на рисепшене у телефона жду.

– О кей.

Блондинка за стойкой проводила изумленным взглядом двух странных мужчин. Видимо, говорить вслух было уже не модно. Снаружи шум улицы скрывал их разговор от любопытных ушей.

– Это заговор, – уверенно пробасил Гибонс, – заговор против человечества.

Гибонс был крупным широкоплечим мужчиной с высоким лбом и волосатыми руками. Это то, что бросалось в глаза всякому, кто впервые его встречал. Но те, кто его знали, не мыслили его без черного кожаного плаща и такой же черной шляпы. Во всем остальном он производил впечатление истинного англичанина: пунктуален, лаконичен и всегда чисто выбрит.

– Не спрашивай меня, кто все это затеял, – махнул он безнадежно рукой на немой вопрос Френка, – но я вижу к чему все идет.

– Ну…?

– К мировому господству! – Безапелляционно заключил он. – Такими темпами они за полгода весь мир захватят.

– За полгода? – Изумился Френк.

– Посмотри, чего они добились за неделю! Они поработили тут почти всех!

– Говорят, что в городе никого не держат…, – Френк чувствовал, что хватается за соломинку.

– Ты видишь кого-то, кто хочет отсюда смыться?

Френк не совсем понял логики вопроса.

– В том то весь и фокус, что захватывают души людей, и они уже не желают свободы. Еще немного и ты тоже не захочешь отсюда линять, – немного раздосадовано пояснял Гобонс. – Им не чего терять, те кто уходят никуда не денутся, если скоро весь мир будет у их ног. Чем дольше человек подключен к ним, тем меньше у него шансов вернуться.

Френк немного смутился, ему не хотелось показаться слабаком или недалеким. Гибонс увидел смятение на его лице и все понял.

– Ты что, на связи?!

Френк прислушался. Голоса на заднем фоне продолжали благополучно журчать. Не зная, как сообщить это Гибонсу, он открыл было рот, чтобы как-то уклониться от прямого ответа, но тут же получил жесткий удар в лицо.

Френк больно приземлился на мостовую и схватился за разбитый нос. Гибонс помог ему подняться.

– Что это было, черт возьми! – Возмутился Френк, пытаясь остановить хлынувшую из носа кровь.

Носовой платок моментально весь пропитался, и он нагнулся над мусорной корзиной, чтобы не испортить пиджака.

– Пока я не знаю иного способа освободиться он них. Мне пришлось подложить под пятки канцелярские кнопки, чтобы сохранить голову свободной. Боль – просто кошмар! Зато в голове никого. Как, помогло?

Френк прислушался. Тишина.

– А если они вернутся?

– Я тебе еще врежу, не переживай.

– Вот спасибо, так значит, они – зло, а ты – добро, и ты собираешься избивать меня, чтобы освободить? – Френк уже начинал жалеть, что ввязался во все это.

– В общих чертах, – не смутился Гибонс.

– И что мы будем делать? – Френка охватила паника, колени задрожали, в голове пронеслись ужасные картины будущего одна страшнее другой. Без поддержки внешнего умиротворения он был беззащитен против собственных слабостей.

– Надо бороться! Судьба Земли в наших руках! – Заговорчески крикнул шепотом Гибонс.

– Ты с ума сошел! Я для этого не гожусь! – Френк в сердцах выбросил ненужный уже платок. – Ты посмотри на меня! У меня уже зубы стучат, я тебе не супермен, чтобы Землю спасать! Я домой хочу к нормальной жизни, а ты мне что предлагаешь?

– Не будет уже нормальной жизни, – безнадежно махнул рукой Гибонс и, прихрамывая, направился в узкий переулок.

Сам не зная зачем, Френк двинулся за ним.

– Сам подумай, есть люди у них финансирование, оборудование, навыки, специально для таких случаев, нам надо к ним обратиться.

Гибонс остановился.

– Они найдут нас, Френк, найдут и подчинят, – обреченно опустил голову Гибонс.

Френк никогда не думал, что может увидеть этого человека в таком подавленном состоянии.

– Да перестань, пока мы не на связи, им нас не найти. – Успокаивал его Френк.

Он робко положил руку на его плечо, и почувствовал, как он вздрагивает под своим черным плащом. Этот сильный человек, почти шпион, был полностью сломлен. Он плакал, как дитя, и Френк не знал, что ему делать. Если бы не чрезвычайная ситуация, то можно было бы вызвать помощь, но в данном положении, Френк был абсолютно бессилен.

– Они постоянно находят меня, Френк. – Всхлипывал Гибонс.

– То есть, как находят? – Не понял Френк.

– Я не знаю! – Истерически закричал Гибонс, и Френк напугано оглянулся, они были в сумрачном тупике совершенно одни.

– И что они делают, когда находят? – Пересохшими губами продолжал спрашивать Френк.

– Схватить пытаются… я знаю, Френк, ты можешь мне не верить, но если они меня схватят, то мне конец…, – в безумной лихорадке зашептал ему Гибонс.

Френк конвульсивно сглотнул, когда понял, что они здесь в ловушке.

– Слушай, Гиб, нам надо валить отсюда…, из этого тупика уходить надо, – и он настойчиво потянул его к выходу.

Вдруг напротив переулка затормозила карета скорой помощи. Люди настолько привыкли доверять службам быстрого реагирования, что Френк на какое-то мгновение обрадовался. Но когда из машины вышли несколько медиков, и среди них двое дородных мужчин, то сердце Френка дрогнуло. Ноги стали ватными, в глазах помутилось.

Гибонс при виде медиков отчаянно кинулся в тупик. Мужчины в белом бросились за ним, и пропали из поля зрения Френка. Ему под спину подвернулась кирпичная стена, он оперся, стараясь не потерять сознания, но оно упрямо старалось его покинуть. Из глубины тупика доносились душераздирающие крики Гибонса, на фоне полного молчания его преследователей.

Френк медленно осел на землю, прикрываясь руками, чтобы его не трогали. Дикий, животный страх овладел каждой клеткой его тела. И вдруг над ним наклонилась женщина медик. Сквозь круглые очки она почему-то присматривалась к нему. За ее спиной провели под руки Гибонса. На его лице застыла неестественная блаженная улыбка. Внутри Френка все окончательно обомлело, и он понял, что сопротивление бесполезно. Женщина все еще всматривалась в него, и он догадался, что она пытается залезть ему в голову. Он хотел противиться этому, но не знал как.

Неожиданно Френк погрузился во что-то прекрасное. Блаженство накатило на него так лихо, что он вытянулся на грязном асфальте и стал выгибаться всем телом в отчаянных приступах наслаждения. Сквозь это упоительное чувство он услышал ангельский голос:

– Как вы себя чувствуете?

– Спасибо, уже лучше… – только и смог подумать он.

– Как прервалась ваша связь?

Френк вспомнил, как Гибонс ударил его в лицо, что и привело к отключению.

– Вам еще нужна помощь?

– Нет, не нужно, все в порядке…, – ответил он, стараясь сдерживать стоны наслаждения, которые так и рвались из груди.

– Хорошо. Вернитесь домой и приведите себя в порядок. – Посоветовали ему и пытка наслаждением прекратилась.

Френк открыл глаза, увидел, как женщина садится в машину, и они уехали. А он остался лежать в переулке. Центр наслаждения в его мозгу все еще пульсировал, бросая его то в жар, то в холод. Он чувствовал, что вновь на связи, что общее умиротворение и удовлетворение оказывают на него успокаивающее воздействие. Паника прошла, страх затих, но память осталась. И это хорошо!

Френк встал, отряхнулся, насколько это было возможно, и двинулся к отелю. Если эти захватчики пытают наслаждением, и терроризируют счастьем, то у нас нет шансов против них. Как можно бороться с ними, если они знают, где ты, даже если ты не на связи. А что если мне понравится здесь настолько, что я не захочу возвращаться домой? Он понимал, что нельзя исключать такую возможность. Он знал это, потому что предложи ему кто пережить такое наслаждение еще раз, он отдал бы все за один только миг. Значит, Земля обречена! А что собственно в этом плохого?! Если мы обречены на счастье, гармонию, наслаждение, на мир и на другие чудеса, о которых мы совсем недавно даже подумать не могли, так что с того?! Гори оно все синим пламенем! Буду счастливым человеком!

Когда Френк открывал парадную дверь отеля, он был уже вполне доволен своей жизнью, а о Гибонсе вспоминал с легким чувством разочарования. Чтобы избавиться от этого неприятного ощущения, он по дороге в номер прихватил в баре бутылочку бренди.

В номере он первым делом заправился стаканчиком и плюхнулся на кровать, чтобы немного расслабиться. Минут через пять бренди начало делать свое дело, и Френк ободрился. Весь дискомфорт улетучился, а из побочных эффектов лишь легкое головокружение. Зато какая ясность ума! Пять минут назад он не знал, что будет делать, а теперь в голову приходило сразу несколько сценариев, как весело провести этот вечер.

Так как голод давал о себе знать все больше, то он решил начать с небольшого праздничного пира. Он снял трубку и заказал из ресторана всего и побольше. А почему бы и нет! Если он за это не платит, то можно организовать и вечеринку. Если бы Френку нравились шумные компании, то он, пожалуй, пригласил бы с улицы всех, кто пожелает прийти, как в студенческие годы. Но он предпочитал праздновать в одиночестве, ну или с Клэр…. Он подумал, что жаль Клэр нету с ним, они бы тут неплохо повеселились.

В ожидании заказа он налил себе еще порцию, и вдруг услышал:

– Вас беспокоит служба мониторинга. У вас зафиксирован избыточный уровень алкоголя в крови. Это может быть опасно для вас и окружающих. Советуем вам сегодня воздержаться от дальнейшего употребления алкогольсодержащих напитков и от выхода в общественные места до утра.

Эти несколько секунд, пока звучало в голове сообщение, Френк прислушивался с открытым ртом, остановив на полпути стакан с напитком. Когда же все стихло, он одним глотком отправил содержимое стакана себе в горло и удовлетворенно откинулся на кровати. Бренди зашумело в голове, и занемели щеки.

Он немного удивился такому быстрому эффекту.

– Э, братишка, не гони лошадей, не то вырубишься раньше, чем подадут ужин, – Подумал он сам себе и повеселел.

В двери постучали.

– Не заперто! – Крикнул он, хотя мог бы воспользоваться мыслью, потому что знал, что это юноша из прислуги прикатил его ужин.

Он слышал его неуверенные терзания еще в коридоре, наверное, юнец совсем недавно работает в отеле.

Юноша оказался неожиданно мелким, для работника. Тележка доходила ему до груди, и было видно, что это его сильно смущает.

– Давай, малец, выгружай припасы….– нараспев пробасил Френк, припоминая какую-то пиратскую песенку из своего детства, но дальнейшие слова песни затерялись где-то там, в прошлом, и он прокашлялся, чтобы скрыть неловкость.

Юноша подкатил тележку к кровати и элегантно снял с нее большую снежно-белую салфетку. На тележке красовались только три блюда, прикрытые сверху серебристыми крышками. Видно было сразу, что порции под крышками рассчитаны на котят.

– Что это? – Недовольно указал пальцем Френк на все это убожество.

– Ваш ужин, сэр. – Напугано подумал в ответ юноша.

– Говори, когда с тобой старший разговаривает! – Рявкнул Френк рассержено.

Юноша отчаянно оглянулся на закрытую дверь и недвусмысленно сглотнул.

– Хорошо, сэр, – дрожащим голосом выдавил он.

– Я заказывал всего и много… и где все это?

– Простите, сэр. Должно быть, произошло недоразумение. Спросите у метрдотеля.

– И где ты думаешь я буду его искать?… – Продолжал распаляться Френк, сам не зная почему.

– Что-то хотели? – Зазвучало у него в голове с французским акцентом.

– А ты еще кто?

– Метрдотель, к вашим услугам.

– О, превосходно! Можете мне растолковать, почему мне в номер доставили еды в десять раз меньше, чем я заказывал?

– Френк Торрето, если не ошибаюсь? Вы поселились в номере один, и гостей не принимали. Значит, ужин вам необходим только на одного человека. Если вы справитесь с этим и останетесь голодны, то мы обязуемся доставить вам еще еды.

– Убирайтесь, убирайтесь оба, – нетерпеливо замахал руками Френк, с трудом поднялся с кровати и закрыл за юношей дверь. – Что ж, видимо, придется довольствоваться малым, – разочаровано пробурчал он.

Он посмотрел, что было на тарелках, а было совсем не дурно. Много раз он останавливался в этом отеле, но никогда не осмеливался заказать себе подобные блюда, денег было жалко. Он закинул себе в рот щепоть чего-то непонятного, но потрясающе вкусного и налил третий стакан.

– Служба мониторинга. Уровень алкоголя в крови критический. Френк остановитесь, вы вредите себе, и уже начали грубить людям, это добром не кончится.

– Не в первый раз, не учите меня жить, – отмахнулся он.

– Если вы не образумитесь, службы судебной и исполнительной власти вынуждены будут принять меры, для защиты вас и ваших близких.

– Присылайте повестку, – усмехнулся Френк и залпом осушил стакан.

Через секунду в глазах у него помутилось.

– Надо было поесть, прежде чем пить, – подумал он, и погрузился в глубокий сон.

…– Встать, суд идет, – слышит он сквозь проясняющуюся темноту.

Френк в зале суда. Пустые скамьи, нет присяжных, нет прокурора и адвоката, абсолютно пустой зал и входит судья. Полная чернокожая женщина в мантии невозмутимо проходит к своей трибуне. Он стоит внизу, одинокий, беззащитный, смутно сознавая, что он в чем-то провинился.

– Френк Торрето, – обращается к нему судья низким голосом, – вы обвинялись в чрезмерном употреблении алкоголя, в оскорбительном поведении, выраженном экспрессивными выражениями в адрес окружающих. По всем статьям, вы признаны виновным, и приговариваетесь к ограничению личностной свободы употреблять спиртные напитки и экспрессивные выражения сроком на пять лет. Приговор приводится в исполнение немедленно.

Судья стукнула молоточком так неожиданно, что Френк вздрогнул и проснулся. Какой отвратительный сон!

За окном было уже утро нового дня. Солнце поднялось над соседними домами и наполняло номер радостным светом. Все вокруг ликовало. Он чувствовал рядом с собой тысячи людей, ощущал их бодрость, удовлетворение, счастье, вдохновение, радость. Но настроение у Френка было отнюдь не радостным. Голова трещала, в горле пересохло, да еще нос распух и покраснел. Осознание того, что вокруг всем хорошо раздражало.

Френк знал, что ему поможет. На столике рядом была недопитая бутылка бренди. Привычным движением он плеснул себе немного в стакан и взял его в руку. Но бренди испортилось, от него явственно потянуло соляркой. Он поднес стакан поближе. Так и есть, испортилось. Такого на его веку еще не случалось. Бывало, портились разные продукты, но вот выпивка всегда оставалась свежей.

– Из чего же делают теперь это поило? – Обреченно вздохнул Френк и отставил стакан на столик.

Ужин остался нетронутым с вечера, и он, хоть и без удовольствия, утолил им голод.

Надо было собираться в обратный путь. Он аккуратно сложил вещи в саквояж, потом принял душ, побрился, и напоследок решил еще спуститься в ресторан и пропустить немного пивка на дорожку.

Утро было еще раннее, и народа в ресторане было не много, поэтому Френк сразу обратил внимание на одну пару поблизости от барной стойки. Они сидели рядом, как голубки и как будто шептались. Это были Глория и Гибонс.

Френк замер в дверях ресторана на самом видном месте. Ему почему-то крайне не хотелось их видеть. Ну почему так, то не видишь человека годами, а то каждый день начинаешь с ним встречаться. Он оказался в неудобном положении, если он развернется, то они это могут заметить, и будет неловко объясняться при встрече, так что лучше по-быстрому пропустить стаканчик и отчаливать.

Медленно продвигаясь к бару, Френк готовился отражать революционные настроения Гибонса, потому что серьезно опасался быть втянутым в еще одну неприятную историю. Довольно для него приключений, ему просто надо спокойно вернуться к своей Клэр и забыть о происшедшем, как о страшном сне.

Он добрался до стойки незамеченным, и стал уже подумывать, что так же незаметно исчезнет, но Глория его заметила.

– Эй, Френки, дружок, как поживаешь? – Зазвенел у него в голове ее навязчивый голос.

Он неторопливо принял свой бокал пива и обреченно двинулся к столику.

– Я думал, ты за столики не садишься? – Подумал Френк и вздохнул.

– Как ты, дружище?! Прости, я тебя вчера немного напряг. – Мысленно извинился Гибонс, и по-дружески потрепал Френка за плечо.

– Немного. – Согласился Френк и недвусмысленно потрогал свой воспаленный нос.

– О,..да,.. извини и за это, – совсем сконфузился Гибонс.

– Бывает. Как поживает твоя борьба?

– Борьба? – Удивился Гибонс, – ах, борьба с захватчиками?

Френк смотрел ему прямо в глаза, слушал его мысли и понимал, что он не лукавит.

– Ты не поверишь, Френк, со мной просто поговорили и отпустили. Оказалось, что они никакие не захватчики, а реальные врачи из отделения скорой помощи, а у меня был психоз. Сейчас, говорят, с этим на раз справляются.

Френк засомневался, что с таким, как вчера можно справиться на раз.

– Говорю тебе, на раз! Вот видишь, я перед тобой, в полном адеквате.

– И тебе больше не кажется все происходящее ненормальным?

– В общем нет. – Поджал удивленно губы Гибонс.

– Клево тебе мозги промыли! На меня та женщина из скорой, так посмотрела, как курица, – и он изобразил, как курица смотрит боком, – что я всю жизнь этот взгляд помнить буду, и то буду помнить, как она мне вопросы задавала, я не хотел отвечать, а она меня наслаждением пытала, так что я на все вопросы ее ответил как на духу.

Глория и Гибонс переглянулись и прыснули смехом.

– Что смешного? – Насупился Френк и поднес к губам бокал с пивом. – Что сегодня с выпивкой происходит? Вонь невероятная!

Он вытянул руку, чтобы Глория оценила запах. Та осторожно понюхала.

– Хм, пиво, как пиво.

– У тебя нос не работает, – он предложил понюхать Гибонсу.

Тот потянул воздух так, что чуть пиво в нос не втянул.

– Странный ты какой-то сегодня… – Опасливо покосился на него Гибонс, и хлебнул глоток из бокала.

Френк жадно привлек бокал к себе.

– Пить-то не надо было! – И попробовал выпить сам, но запах солярки был настолько силен, что он не смог даже коснуться жидкости губами.

Его затошнило, и он вынужден был пододвинуть бокал Гибонсу.

– Если хочешь… сегодня не мой день.

– Постой, – с видом первооткрывателя воскликнула Глория, – ты вчера часом не напился ли?

– Какое это имеет отношение….

– Не может быть! – Перебила она его, – я про это слышала, но глазами своими не видела. Френк, ты осужденный преступник.

– Что за чушь?! – Не поверил Гибонс.

Френк напрягся от того, что стал припоминать детали своего сна.

– Чтоб вас…– он хотел выругаться, но не успел, мысль еще не сформировалась у него в голове, а в животе в это время произошел такой дикий спазм, что он думать забыл о бранных мыслях.

– Что с тобой?! – Вскочила со своего места Глория.

Френк сделал жест, чтобы не волновалась.

– Живот прихватил, – подумал он в ответ, как только боль утихла, – уже лучше. Наверное, съел какую-нибудь … – новый спазм не дал ему додумать до конца.

– Френк, может быть скорую вызвать? – Забеспокоился Гибонс.

Френк отрицательно покачал головой. От этих спазмов в голове его все прояснилось.

– Кажется, Глория права, – отдышавшись, заявил он.

– Во, как? – Удивился Гибонс.

– Расскажи, как это было! Страсть, как интересно! – У Глории аж щеки покраснели от возбуждения.

И Френк рассказал им про сон, который видел сегодня.

– Так значит, лишили свободы пить и браниться на пять лет? Невероятно! – Гибонс тоже пришел в полный восторг. – Да тебя закодировали! Во дела!

– Гораздо интереснее то, будет ли работать кодировка, когда он прервет связь? – Глубокомысленно отметила Глория.

По правде сказать, это ему тоже было интересно узнать, потому что не употреблять напитки пять лет, по его мнению, было уже слишком. Про брань он был даже рад, он ведь обещал Клэр завязать, ну вот, обещание выполнено.

– Что ж, ребята, желаю вам всего наилучшего, а мне пора. Надо уже машину забирать, да домой возвращаться. – Поднялся Френк.

– И что даже не выпьешь с нами на дорожку? – Пошутила Глория.

– Очень смешно! Оревуар! – Махнул им Френк и направился к выходу.

Примерно через час он уже выруливал на объездную трассу, и вдруг вспомнил про Мэри.

– Здравствуйте, Френк. Что уже покидаете нас? – Прозвучал в его голове уже знакомый голос.

Френк улыбнулся.

– Да, Мэри, возвращаюсь домой.

– Понравилось в гостях?

– Не скажу, что всегда было весело, но не заскучал, это да.

– Заедите к нам еще?

– Как-нибудь…

– Ну, в добрый путь, Френк, в добрый путь.

***

Оуи

Бразилия. Где-то в верхних течениях Амазонки.

Десять дней назад.      

– Снова ты думаешь об этом, Оуи! Сколько раз мы обсуждали этот вопрос? Думать о создании семьи, в то время как у тебя еще борода не начала расти – верх самонадеянности.

Юноша ощутил недовольство отца и смущенно потупился в мутные воды реки.

– Мы Оуни, не забывай об этом. Я спас твою мать, незадолго до того как весна пришла ко мне в двухсотый раз.

Он тихонько подошел и сел радом с сыном на сырой камень. Крутой высокий берег реки под ногами уже начал сереть в затухающем дне. Вода умиротворяюще шелестела прибрежным камышом.

– Как ты думаешь, отец, скоро ли все изменится? – Оуи умоляюще всмотрелся в спокойное лицо отца. – Мы живем на этом берегу сколько я себя помню. Другие Оуни так далеко, что я их ни разу не слышал. Что если Она никогда тут не появится? Как же тогда мне ее спасти? Может мне надо пойти, поискать ее?

Аиа нежно обнял широкие плечи сына и ласково улыбнулся уходящему солнцу.

– Когда придет время действовать, сынок, ты узнаешь. Великий Дух имеет о нас большие планы, и Он направит тебя. А мы никогда не должны забывать о главной цели нашего существования. Мы всегда заботимся о земле на которой живем и о тварях которые нас окружают, потому что Оуни поставлены царствовать над всем творением, а это великая честь и большая ответственность. Твоя грусть от молодости и неопытности, ты слишком торопишься жить, но это пройдет.

– Я вчера опять выдел большую птицу, и в ней были Оуни. Я их чувствовал, но не слышал. – Решился сменить тему Оуи.

Аиа помрачнел.

– Они другие. Их называют «заблудшие». Когда-то давно они забыли о главной цели и растеряли почти все, что дал им Великий Дух, стали как прочие твари. О них трудно заботиться, потому что они полны разрушений и нарушают гармонию всюду, куда попадут.

В наших лесах они не водятся, но я слышал, что есть места, где их видимо-невидимо. И эти места самые гиблые. Так что от этих Оуни лучше держаться подальше. – Улыбнулся отец в ответ на напряженный взгляд сына и за несколько мгновений передал ему все, что сам знал об этой части истории Земли.

Вдруг что-то изменилось. Аиа настороженно обернулся.

– Ты это слышал?

– Да, вроде кто-то страдает, – юноша вскочил на ноги и прислушался.

– Это Оуни!– и с этой мыслью отец ринулся в чащу.

Сын тут же последовал за ним, и вот двое человек мчатся через дикий темнеющий лес, чтобы выполнить предназначение Оуни, оказав пострадавшим всю возможную помощь.

Тут надо заметить, что пробежка по бразильскому лесу сильно отличается от пробежки по городскому парку. Здесь нет ни беговых дорожек, ни указателей, ни скучающих полисменов, но всюду поваленные деревья, овраги, заросшие густой растительностью, вездесущие лианы, что опутали все вокруг, колючий кустарник, липкие гигантские цветы и гнилые фрукты под ногами.

Оуи был еще совсем юн, и ему недоставало опыта, чтобы неотступно следовать за отцом, поэтому он практически сразу отстал и теперь, продираясь между лиан, все время старался не упустить мысли отца, чтобы не потерять направления.

Пострадавший Оуни молчал. Возможно, он уже присоединился к отцам или просто потерял сознание, и это молчание говорило им о том, что дело серьезное, медлить нельзя.

Несмотря на все попытки не отставать, расстояние между отцом и сыном непрерывно увеличивалось, и мальчик уже начал волноваться, что отец справится без него, пока тот его нагонит.

Вдруг что-то больно впилось в его плечо. В первое мгновение он подумал, что это гад вцепился в него, но как он мог подкрасться незаметно, а главное, зачем? Оуи схватился за раненное плечо и обнаружил торчащий из него странной формы шип неизвестного ему растения. Он еще успел подумать, как все-таки разнообразен растительный мир, сколько его ни изучай, все преподносит сюрпризы. И с этой мыслью он грузно повалился в густой папоротник.

Ценный груз

– Кажется, есть. – Чуть слышно прошептал Клайв и медленно опустил винтовку.

Он всмотрелся в тепловизор, но прямо по курсу ничего не обнаружил. Цель должна была быть там. Он озадачено покачал головой и решительно направился в ту сторону. Их разделяло всего метров тридцать, поэтому он не мог промахнуться, должно быть, тело скрывает густой кустарник.

Так и есть. Клайв чуть не наступил на усыпленное животное, папоротник и наступающая уже темнота хорошо скрывали его тело. Надо было звать ребят. Он глянул на бледный монитор и на электронной карте местности различил три слабо мерцающие точки.

Клайв тронул рацию

– Парни, прием.

– Что там у тебя? – недовольно хрипнула она в ответ.

– Кое-что есть, давайте ко мне.

– Надеюсь, это не краснозадый гиббон, как в прошлый раз, а то до тебя метров триста, не хотелось бы убивать тебя с досады.

Клайв самодовольно улыбнулся и достал из кармана фонарик. Белый луч суетливо запрыгал по примятому папоротнику и выхватил из темноты неподвижное тело. Охотник неуверенно приблизился и носком сапога откинул крупные листья с головы жертвы. Клайв похолодел. У его ног неподвижно лежал молодой человек. Безволосое лицо, правильные, даже утонченные черты, высокий лоб, светлые вьющиеся волосы, под носом юношеский пушок.

Клайв прикладом ружья лихорадочно откинул ближайшие листья папоротника и озадаченно уставился на шелковую тунику облегающую мускулистое тело. Туника просто изумительной тонкой работы достойна индийского принца, но никак не амазонского туземца. Он много раз видел местных аборигенов, они-то по большинству вообще ничего не носили. Клайв посветил на ноги и обнаружил шелковые лосины и голые ступни.

Клайв тронул рацию.

– Парни, у нас проблемы. Поспешите.

– Ну, что еще?

– Я человека подстрелил.

– Осмотрись и заряди боевые. Если это индейцы на охоте, то они по одному не ходят и куррарой плюются.

– Боюсь, что это не индейцы. По виду европеоиды. Их было двое, один скрылся. – Клайв между делом осматривал окрестности в тепловизор. Руки от волнения немного дрожали, изображение от этого бросало из стороны в сторону, и это раздражало.

– Европейцы?! – удивилась рация.

– Вряд ли. – Отмахнулся Клайв, но от этой мысли засосало под ложечкой. Что если это какой-нибудь сумасшедший принц развлекается экстримом, а мы его транквилизатором.

Первым добрался до него Маркус. Огромный итальянец вывалился из кустарника, на ходу сбрасывая с себя обрывки лиан.

– Ну, что тут у тебя, показывай? – пробасил он и неуместно улыбнулся.

Клайв только неопределенно махнул в сторону тела фонариком. Луч на мгновение вырвал из темноты замысловатые узоры туники всевозможных оттенков серого и зеленого и бледное лицо юноши.

Массивная челюсть Маркуса удивленно подалась вперед.

– Фиу-у-у! – Громко присвистнул он.

– Да тихо, ты! – Психанул Клайв.

– Что думаешь? – Проигнорировал его замечание Маркус.

– Волосы совершенно белые, а одежда как у индийского наследника. – Прокричал хриплым шепотом Клайв.

Маркус в ответ только глуповато улыбнулся и почесал затылок.

Кусты зашевелились, и к компании спешно присоединился Жюль – начальник и мозговой центр экспедиции.

Жюль низенький, смуглый и черноволосый деловито засуетился в темноте. Пытаясь поскорее добраться до товарищей, он наглухо запутался ногами в тонких лианах и несколько секунд отчаянно рубил их наугад в темноте. Наступила короткая, но комичная пауза, во время которой Жюль наконец вооружился фонарем и осветил им компаньонов. Его всегда бесили их вечно ухмыляющиеся физиономии, но сейчас они осклабились до неприличия.

– Что зубоскалите?! Где человек?

Они отошли в сторону и посветили на заросли папоротника.

Жюль окаменел.

Клайв виновато потупился, неверно истолковав ошеломление начальника.

Вдруг Жюль бросился к телу.

– Не может быть! – Воскликнул он и стал лихорадочно ощупывать незнакомца, проверять пульс, заглядывать в глаз. – Санта Мария! Невероятно! Вот это удача!

Двое его спутников ошарашено замерли, не зная, что и думать.

– Мы его нашли! – Блеснул в их сторону безумными глазами Жюль.

– Вы в порядке, босс?

– Да лучше всех…Вы до сих пор не поняли, что мы поймали?! – Но те только таращились на него, то ли удивленно, то ли напугано. – Вас не удивило, что у этого юноши ничего с собой, ни оружия, ни припасов, он совершенно налегке. Это местный житель, дикарь…

Клайв и Маркус недоверчиво усмехнулись.

– Это друид, идиоты! – Разозлился Жюль.

– Что еще за друид?

– Лесной житель, вроде Ети. По крайней мере, их видят не чаще. Нет ни фото, ни рисунков, но есть легенды о светловолосых жителях лесов, которые живут в глуши и настолько скрытны, что их до сих пор не было возможности изучить. И это белый человек в дебрях амазонии, хоть и загоревший, но без сомнения белый. – Жюль в своем восхищении не заметил, как его лихорадит.

– И что нам с ним делать? Ведь охота на людей, как бы это лучше выразиться… не желательна. – Маркус неуверенно переступил с ноги на ногу.

Он опасался крайнего криминала, и предчувствие ему подсказывало, что сейчас происходит что-то крайнее.

– Где ты видишь человека, ненормальный! Это же дикарь! И нам за него дадут кучу денег! Вызывай транспорт.

Маркус нехотя стал доставать передатчик.

– Босс, кажется, что в этот раз Маркус дело говорит. Если нас накроют, то выкрутиться будет непросто. Могут работорговлю пришить или похищение человека…– Клайв придержал руку Маркуса, чтобы тот не торопился вызывать вертолет.

– Послушайте, – утомленно начал Жюль – сегодня нам улыбнулась удача. Можно сказать, мы поймали живьем Снежного Человека.

Клайв с сомнением покосился в сторону тела, но во тьме ничего не разобрал. Жюль заметил этот взгляд.

– Друиды еще более таинственны, но оттого более желанны нашим многочисленным клиентам. Представляю, какой ажиотаж устроят они по поводу этого юнца на аукционе. Нам бы только его на базу доставить без эксцессов.

Маркус принял решение и стал вызывать транспорт. Клайв на этот раз не стал ему препятствовать, но выражение неуверенности как бы застыло на его лице.

– Что будем делать со Стивом? – холодно поинтересовался он.

– С трупом, ты хотел сказать? – Жюль пристально глянул Клайву в глаза, так что у того мурашки пошли по спине.

– Разве мы его не заберем? – Беспечно спросил Маркус.

– Его наверняка уже звери оприходовали, и я не хотел бы сейчас мешать их трапезе. – Отмахнулся Жюль. – Да и мало радости с покойником возиться, еще придется похороны оплачивать и показания давать. А так пропал без вести в джунглях. В контракте даже пункт по этому поводу имеется. Так и так, если что, то компаньоны освобождаются от ответственности. Мы всякий раз рискуем, и на его месте мог оказаться любой из нас.

– Что же мы скажем его матери?

– Правду. – Лаконично бросил Жюль, как бы давая понять, что тема исчерпана.

Маркус и Клайв соглашались с логикой босса, но на душе было мерзковато, именно потому, что на месте Стива мог оказаться любой из них. Значит, их тоже вот так же бросят на растерзание зверью, если когда-то фортуна отвернется от них в джунглях. И хотя мертвому уже все равно, но живым почему-то такое поведение товарищей кажется предательством.

Пока парни предавались неприятным размышлениям, Жюль расположил трофей удобным для съемки образом, сделал несколько фото и теперь возился со спутниковым интернетом, чтобы выложить эти фото в сеть, для неотложных торгов. Подобное поведение часто было оправдано тем, что порой еще до их возвращения в Европу находились покупатели в Северной или Южной Америке, так что они освобождались от опасного и незаконного груза почти на месте отлова.

Транспорт прибыл довольно скоро, и когда над деревьями вдалеке зарокотали винты, Жюль грубо одернул компаньонов:

– Ну хватит, девочки, соберитесь! Дома будете сопли распускать! На пороге большой куш, я это нутром чую. Сейчас важно к погрузке и выгрузке подойти профессионально. Если травмируем экземпляр, сделка может сорваться, тогда плакали наши денежки, и все наши жертвы напрасны.

Парни неохотно зашевелились, но траурное настроение не развеялось.

– Не забывайте, доля Стива достанется его матери, так что ее безбедная старость сейчас в ваших руках.

Жюль удовлетворенно улыбнулся себе в рыжие от никотина усы, когда заметил, как последние слова ободряюще подействовали на компаньонов. Он по природе был человеком скупым, и был не очень рад расставаться с долей Стива, но удержать его долю и грубо нарушить контракт он побаивался. Поэтому решил использовать это в виде ободрения и улучшения собственного имиджа.

Погрузка прошла как по нотам. Каждый отлично знал свое дело, и спустя несколько минут они были уже в воздухе. Еще час полета до аэродрома, пересадка, а там уже и до дома рукой подать.

Во время пересадки в самолет они столкнулись с затруднениями. Друид стал просыпаться. Доктор, которого они всегда брали с собой в самолет, был весьма удивлен. Когда они оторвались от земли, юноша стал стонать, и врач решил добавить лекарства.

– Сколько было в патроне?

– Десять кубов.

– Десять? – Замер он с ампулой в руке. – С его размерами он часов двенадцать должен проспать.

В ответ на его слова юноша снова застонал и попытался повернуться на бок. Ремни натянулись. Внушительные мышцы на руках экспоната напряглись как канаты.

Жюль заметно занервничал.

– Не тяните, док, если он проснется, то может себе навредить, а это самое неприятное, что с нами может приключиться.

Врач быстрыми, четкими движениями наполнил шприц и уверенно сделал внутривенную инъекцию.

– Боюсь, как бы такими дозами ему печень не посадить.

Он продолжал озадаченно посматривать на пациента, даже тогда, когда тот вновь погрузился в глубокий сон.

– Вас что-то беспокоит, док?– с деланным безразличием поинтересовался Жюль.

Доктор подозрительно посмотрел на босса, потом на Клайва и Маркуса. Те двое прятали глаза.

– Что стало со Стивом?

– Его укусила змея, он умер у нас на руках. – Жюль явно не хотел говорить об этом.

– Что за змея? – не унимался док.

– Неизвестно. – Мы как раз джунгли чесали, когда он нарушил тихий эфир. Между нами метров по пятьсот было. Мы полчаса к нему сходились. Пробовали яд отсасывать, но уже конвульсии начались. Думали транспорт вызывать, а у него сердце остановилось. – Разохотился на слова Маркус.

Жюль смерил его укоризненным взглядом.

– Что-о-о! – Возмутился Маркус.

Жюль только обреченно отвел взгляд, дескать, я умываю руки. Но врач еще не закончил.

– Я с вами уже давно, ребята. И всякое бывало… я всегда вас прикрывал…

– И не плохо на этом зарабатывал. – Едко заметил Жюль.

– Да, – кивнул серьезно врач – однако, одно дело обезьяны и крокодилы, подобная контрабанда легко укладывается в мой широкий моральный кодекс, другое – похищение человека. Дело попахивает, вам не кажется?

– Все верно, док, так действительно кажется на первый взгляд. – Жюль поковырялся щепкой в зубах – Но на деле он не человек… Ну, не в полном смысле этого слова. Он дикарь.

Врач с сомнением покосился на белые кудри.

– Я не утверждаю, что это обычный дикарь. – Усмехнулся Жюль.– Это друид.

– Друидов не существует. – Покачал головой врач.

– Это уже зависит от точки зрения. Но уверяю вас, когда он проснется, то не скажет ни слова на человеческом языке, и если мы не будем достаточно дальновидны, то при первой же возможности он попытается нас прикончить. Подозреваю, что это самое опасное существо в джунглях. И именно поэтому их еще не выследили и не отловили, иначе вы, док, верили бы в их существование. Прошу прощения… – Жюль достал из кармана вибрирующий телефон.

– Отлично, аккаунт подтвержден, торги начались. Я поставил ограничение на два часа. Мы будем еще над атлантикой, когда узнаем результаты.

– Почему так мало времени, раньше мы по несколько дней торговались? – Удивился Клайв.

– Потому что мы первые в истории охотники, поймавшие живого друида, балда. – Жюль выразительно постучал указательным пальцем себе по лбу. – Кроме того, мне совсем не хочется выяснять, как поведет себя этот здоровяк, когда проснется, а держать его на препаратах несколько дней может быть не безопасно для его здоровья.– Он небрежным движением отстегнул ремень безопасности, чтобы тот не сковывал движений и с самодовольным видом откинулся в кресле, словно в шезлонге. Что-то притягивало его взгляд к монитору телефона.

– Ну, что там? – не выдержал Маркус.

– Уже 350.

– Чего?

– Тысяч, конечно же!

Жюль был просто вне себя. Он ликовал. Присутствующие же не сводили с него недоверчивых взглядов. Были в их браконьерской практике памятные удачи. Однажды русский зоопарк приобрел двух кайманов по тридцать тысяч за штуку. Еще неплохо пошли гиббоны и какаду, но такую цену, в первые минуты торгов, никто не ожидал, даже Жюль.

Следующие пару часов прошли как в бреду. Это была поистине золотая лихорадка над океаном. Жюль буквально пожирал глазами монитор, а зубами ногти на своих руках. Каждые несколько минут, как менялась ставка, он озвучивал цифру под общие восхищенные вздохи.

В последние минуты этих двухчасовых торгов на аукционе начался такой ажиотаж, что цифры сменяли одна другую каждую секунду. Контрабандисты повскакивали со своих мест, сгрудились над Жюлем и не дышали, будто боялись спугнуть эти мелькающие цифры. Несколько секунд до окончания торгов так накалили обстановку в самолете, что крепкие глотки парней стали испускать отчаянные вопли рожениц при последних схватках. Лица их покраснели и покрылись испаренной.

В последнее мгновение Жюль отбросил телефон в соседнее пустующее кресло, откинулся назад и прикрыл лицо руками.

– Мы богаты… два миллиона евро… – Как-то обреченно прошептал он, но работающие двигатели самолета заглушили слова, а его спутники недоверчиво замерли там где стояли.

Жюль убрал руки с глаз и, увидев эти обескураженные лица, иступленно заорал.

– Два миллиона евро!!!

И все в один голос завопили:

– А-а-а!!!

Потом они долго обнимались, хлопая друг друга по спинам, достали из бара бутылку красного вина, выпили ее, достали еще, потом пели какие-то патриотические песни, толи итальянские толи французские. В общем, в Англию они прилетели уже порядком навеселе.

Когда остановился самолет и подали трап, они выходили в Европу, чувствуя себя королями. Англия же встречала своих героев довольно сдержано, по-английски. Возле трапа их уже ждали люди в черном. Вокруг столпилось несколько лимузинов, и если бы ни их хаотичное расположение вокруг шасси самолета, то можно было бы подумать, что это спланированное праздничное мероприятие по случаю прибытия дорогих гостей. Но когда открылась дверь, то им не позволили выйти на свежий воздух, а довольно бесцеремонно оттеснили назад в салон самолета. Вмиг помещение наполнилось какими-то агентами, которые сразу же принялись осматриваться и заглядывать во все щели салона.

– Что происходит? – не столько возмутился, сколько удивился Жюль.

– Вы только что продали правительству Великобритании ценный научный экспонат, мы здесь для того, чтобы проверить товар, и если все в порядке, то оформить сделку.

Жюль немного успокоился и смущенно посторонился, когда группа врачей попыталась протиснуться мимо него к юноше. Они склонились над телом и деловито забасили, как какой-то консилиум. Они задали несколько вопросов Доку. Тот держался достойно и уверенно отвечал, сохраняя деловитое выражение лица, даже тогда, когда выпитое недавно спиртное неожиданно перемещало его центр тяжести, вынуждая неуклюже двигать руками или ногами.

Всего пара минут и консилиум скромно удалился, еле заметно кивнув своему предводителю в костюме. Вдруг у него в руках, как по волшебству, оказался внушительных размеров кейс. Он легким движением его распахнул, и взорам присутствующих предстали новенькие пачки банкнот аккуратно уложенные рядочками.

– Пересчитывать будете? – Хмуро спросил покупатель.

Ошарашенный поворотом событий Жюль промямлил что-то невразумительное, что по видимому означало отрицание. Покупатель хлопнул кейсом перед самым лицом продавца, так что тот от неожиданности подпрыгнул, и грубо ткнул деньги в руки Жюля. Он конвульсивно прижал их к груди обеими руками.

– Отлично, сворачиваемся. – Скомандовал главный и повращал для убедительности указательным пальцем над головой. Все вокруг опять задвигалось, засуетилось. Откуда-то взялась каталка, юношу переложили и вывезли с самолета. Через минуту лимузинов уже и след простыл.

Жюль выступил из салона на трап и вдохнул влажный лондонский воздух. Ветер трепал его волосы, а грудь приятно согревал увесистый кейс. В этот миг он подумал о том, что не был готов к богатству, хотя всю жизнь только к нему и стремился. Чем же он теперь займется, не идти же ему снова в джунгли с риском для жизни, в тяготы дискомфорта дикой природы, когда он может начать новую жизнь, о которой раньше даже не смел мечтать.

– Как-то странно это… – Прервал его размышления Клайв. Он в этот момент тоже пытался выйти на трап, что ему удалось не без труда. – Раньше всегда на счет переводили, а тут наличные… странно.

– По счету вычислить могут, видимо, хотят конспирацию соблюсти. – Отмахнулся Жюль, блаженно улыбаясь своим убегающим мыслям.

– Что будем делать?

– Пойдем в дорогой отель, выспимся, а потом будем деньги делить. – И, обнявшись, они спустились по трапу.

Все четверо пересекли широкую площадь и вошли в здание аэровокзала. В вестибюле им преградил путь полицейский.

– Извините, сэр, – обратился он к Жюлю – не могли бы вы пройти со мной в комнату для досмотра?

– В чем, собственно, дело? – недовольно скривился тот.

Из-за колоны выступил еще один страж порядка и уверенно направился к ним. Жюль напрягся и медленно потянулся к Пустынному Орлу на поясе, он знал, что у этих дилетантов в форме нет шансов против него и сорок пятого калибра, и он не замедлил бы воспользоваться своим преимуществом, но вдруг почувствовал что-то твердое уперлось ему в правую почку.

– Не дури, Жюль. – Прошептал ему в ухо врач.

Рука замерла на полпути.

– Ты же не станешь в меня стрелять, Док, ты врач, не забыл? – Зашептал в ответ босс.

– Я агент под прикрытием.

– Что-о-о! – заорал Жюль, да так, что полицейские прыгнули за ближайшую стойку, на лету вынимая оружие. – Какого дьявола, Док! – Он бросил на пол кейс и повернулся лицом к врачу, чтобы посмотреть ему в глаза. Пистолет уперся ему в живот. Жюль презрительно глянул вниз. – Глок 38, отличный выбор. – Он разочарованно покачал головой. – А я-то думал ты пацифист, Док.

– Не двигаться! Руки за голову! Бросить оружие! – Исступленно кричали полицейские.

Люди в вестибюле побросали свои вещи и в панике разбегались.

– Дернешься и, будь уверен, я твои кишки в коктейль превращу. – Бесстрастно парировал врач. – Вот как мы поступим, ты сейчас скажешь мальчикам, чтобы спрятали пушки, пока никто не пострадал, и мы спокойно проследуем за этими милыми джентльменами в комнату для досмотров.

Маркус и Клайв тем временем уже вооружились Орлами и рассеяно осматривались вокруг, будто выбирали жертв. Судя по всему, они еще не разобрались в ситуации и чувствовали опасность снаружи, а не внутри своей компании.

– Парни, спрячьте пушки. Идем, послушаем, что скажут нам эти приветливые англичане. – Обреченно проговорил Жюль, безотрывно глядя в глаза бывшего товарища.

К этому моменту подоспели еще полицейские, и когда врач опустил свое оружие, они повязали всех троих и грубо потащили их куда следовало.

В комнате для допросов, Жюль обнаружил одного незнакомца.

– Детектив Олсон. – Небрежно представился он.

– А как тебя величать, Док? – С горечью поинтересовался Жюль, но тот проигнорировал вопрос и спокойно выдержал взгляд француза.

– Вы подозреваетесь в убийстве Стива Гордона и обвиняетесь в контрабанде. – С этими словами детектив бросил перед ним увесистую папку. – Нам известны все ваши похождения и махинации. Мы знаем о ваших счетах на Кайманах.

Жюль при этом бросил уничтожающий взгляд на доктора.

– Да-да, агент Смит все время рапортовал, и мы внимательно следили за вашей карьерой. С вашей помощью нам удалось арестовать немало теневых коррупционеров, скупщиков краденого и подобной шушеры. Но со Стивом вы перешли черту…

– Я никого не убивал, и вы не пришьете мне это дело, где улики, доказательства? – Перебил его Жюль.

– Если понадобится, ваши подельники дадут показания в уплату за свободу. Но думаю, обойдемся без этого, мы хотим предложить вам сделку. – Невозмутимо продолжил тот.

Жюль обескуражено перевел взгляд с одного на другого. Что такого мог он им предложить, чтобы это сошло за сделку?

– Вы расскажете нам, кто был тот человек, которого вы тайно пытались переправить из Бразилии? Кто были те люди, что платили вам за него? И куда они его увезли?

Жюль обреченно улыбнулся.

– Вы мне не поверите.

– Удивите нас.

– Это был друид из джунглей Амазонки. Те представились как агенты правительства Великобритании, а повезли его, не знаю куда, может в зоопарк. – Жюль прекрасно понимал, как звучат его слова в этом контексте, но придумать нечто правдоподобное не было времени.

Агент Смит многозначительно посмотрел в глаза детектива, мол, я же говорил.

– Значит, сотрудничать не хотите. – Вздохнул Олсон.

– Мне нужен адвокат.

– Да, он вам нужен. – Согласился Олсон и окончил допрос.

На пороге великих открытий

Отделение института антропологии в Англии. Точное местоположение засекречено.

Мр. Дженкинс считал себя хорошим руководителем. На протяжении последних двадцати лет он исправно исполнял свои обязанности в медицинской лаборатории при министерстве обороны, и вот уже полтора года, как его перевели на засекреченную исследовательскую базу, где, честно сказать, он сам не знал, что делает. Когда он подписывал бумаги о неразглашении, то думал что попадет в загадочное место, что-то вроде зоны 51, будет проводить увлекательные опыты над пришельцами, или что-то подобное. Но на деле тут оказалось все намного прозаичней. Биологи еще до него начали разработки антибиотика нового поколения, и все еще не добились стабильной формулы. Медики отрабатывали лапороскопические операции на головном мозге, уже на его памяти загубили с десяток обезьян. И было еще много различных проектов от аэрозольной вакцинации, до высоковольтной депиляции, но это было не то, что по его мнению приличествовало подобному месту. И хотя его команда работала слаженно, как часовой механизм, выявляя его лидерские качества, все же в последнее время он испытывал чувство внутреннего неудовлетворения собой и вообще своей жизнью.

Прошлым вечером доставили новый объект. Из центра просили уделить ему особенное внимание. Ничего о его происхождении неизвестно, но этот молодой человек, наверное, сделает их жизнь интересней. Он чувствовал это всеми фибрами своей уже не молодой души. Надо сказать, что это был первый человек, на его памяти, доставленный к ним для исследований. Так как о биологической опасности не сообщалось, то стоило надеяться на необычные секреты, которые таит этот юноша.

Вчера же вечером они пришли к соглашению ввести объект в медикаментозную кому, чтобы провести максимально тщательное исследование. За ночь команда должна была уже что-то прояснить, и поэтому Мр. Дженкинс был в приподнятом настроении и довольно бодро продвигался по лаборатории к боксу №14.

Многочисленные сотрудники, которые встречались ему на пути, приветливо улыбались ему и кивали, уважительно склоняя свои головы. Он уже давно привык к подобному отношению, но сегодня почему-то замечал эти приятные знаки внимания.

Двигаясь мимо прозрачных стен бокса, он замедлил шаг, чтобы рассмотреть происходящее внутри. Лиза, Мария и София сосредоточенно занимались своей работой, а Генри, как обычно все замечающий, тут же помахал ему, как только начальник оказался в его поле зрения.

Переходная камера обдала его крепким озоном, и вот он уже внутри.

– Как у нас дела? – радостно и довольно громко рявкнул он, так что София, оказавшаяся к нему ближе всех, от неожиданности вздрогнула, отодвинулась от микроскопа и укоризненно посмотрела на него. Он отметил ее красные глаза и порадовался ее усердию. – Вы сегодня спали, София?

– Какой там! – Недовольно отмахнулась девушка, сменила препарат и устало наклонилась над микроскопом.

К нему подошла Мария, как всегда строгая, утонченная и аккуратная. Она все время удивляет его, как можно всегда быть такой свежей, такой аппетитной?

Но Мария быстро развеяла неподобающие мысли начальника.

– Вот данные за последние двенадцать часов. – Она мягко положила перед ним раскрытый журнал учета. – Нам так и не удалось ввести его в кому.

– То есть как это, не удалось? – Удивился Мр. Дженкинс, поспешно надел очки и бегло просмотрел записи. – Ничего не понимаю, какая-то бессмыслица. – Бурчал он в процессе.

– Напротив, смысл есть, но кого он обрадует – это вопрос. – Пробубнила София себе под нос, хлопоча около микроскопа.

– Да, Мр. Дженкинс, похоже, наш парень не человек. – Констатировала Мария.

– Вот как! – обрадовался начальник. – Наконец-то, что-то интересное в нашей богадельне! – Он энергично потер руки и медленно подошел к операционному столу посреди помещения, на котором безмятежно спал белокурый богатырь. – Удивите меня мистер Доу, давно уже меня никто не удивлял.

– Медикаментозная кома видится нам невозможной, потому что этот организм метаболизирует наши препараты с невероятной скоростью. Чем сильнее коктейль, тем быстрее метаболизм. Он выводит все, что ему видится опасным. Наверное, его можно отравить насмерть запороговой дозой, но разумные дозы почти не производят эффекта. И если мы пока не собираемся его убивать, то благоразумно отказаться от идеи с комой.

Мр. Дженкинс недоверчиво посмотрел на Марию, и о чем-то на секунду задумался.

– Но теперь он просто спит?

– Да, но какой ценой. – Мария заботливо погладила мускулистую руку парня и продолжила: – Лиза всю ночь высчитывала для него дозы. Пришлось сменить три препарата. Два-три часа и доза поддерживающая его в сонном состоянии возрастает в десятки раз, возможно экспоненциально. Для точной оценки не достаточно данных. Похоже, мы имеем дело со сто процентной толерантностью.

– И это еще не все. – Загадочным тоном произнес Генри, который тоже решил внести свою лепту. Он взял иглу он шприца и бесцеремонно воткнул ее по самую канюлю в ту же руку, которую до этого так нежно гладила Мария. Когда он вынул иглу, на месте укола появилась маленькая капелька крови. Ничего необычного.

Начальник махнул рукой, он уже устал постоянно попадаться на розыгрыши этого шалопая. Он представил себе как тупо он выглядел, когда внимательно следил за этой варварской манипуляцией, ожидая увидеть невероятное, а увидел капельку крови.

Но Генри оказывается еще не закончил свою демонстрацию, просто ему нужна была трехсекундная пауза. Он взял чистую салфетку и с артистизмом вытер красную каплю.

– Та-дам! Вуаля!

На теле не осталось и следа от укола. Мр. Дженкинс вынужден был наклониться пониже, чтобы убедиться в реальности происходящего.

– Это суперрегенерация! – Ликовал Генри как ребенок. – В сотни, а может быть в тысячи раз быстрее, чем у нас с вами.

– Это точно не человек. – Потрясенно проговорил Мр. Дженкинс и озабоченно снял очки. – Как бы у нас не возникло с ним больших осложнений. Надо немедленно усилить охрану на этаже. Ведь если это дитя вырвется из наших фармацевтических оков, то возможно остановить нам его будет нечем. Кто знает, можно ли его убить нашим оружием? Что если нет… Мы все можем оказаться в смертельной опасности. – Потом он подумал еще о чем-то, и лицо его помрачнело. – И если есть один такой, что если их тысяча или больше.

– Может попросим его, чтобы он нас тоже научил, а? – Хохотнул Генри, но вышло как-то неуместно, и он решил заткнуться.

– Вряд ли он киборг-убийца, с виду слишком молод. Для подобного логичней было бы послать зрелого мужчину. Скорее всего он – жертва, и сам нуждается в нашей защите. – Назидательно вставила Мария. Ей претила склонность окружающих чуть что впадать в панику. А параноидальный лепет начальника и вовсе ее раздражал. – Предлагаю его разбудить.

У Мр. Дженкинса от этого радикального предложения аж мурашки по спине побежали.

– Может, для начала попытаемся еще что-нибудь о нем выяснить. – Довольно робко предложил он.

Мария презрительно глянула на этого обрюзгшего пожилого человека, и ей стало жаль его спокойно-размеренной скучной жизни, за которую он держался всеми силами, постоянно мечтая о подвигах, приключениях и опасностях.

– У нас заканчиваются варианты. Скоро нам будет просто нечем его усыплять, мы за эту ночь потратили годовой запас медикаментов. Кроме того, мы качаем в него столько химии, что о чистоте экспериментов можно забыть.

– Ну, будить, значит, будить…– Неохотно согласился Мр. Дженкинс. – Только, девочки, позаботьтесь о бандаже…чтобы он не повредил себе, когда будет отходить от наркоза. – Виновато добавил он. – А я пока пойду, распоряжусь по поводу охраны на этаже, мало ли что.

– Будем начинать. – Мария еще раз проверила застежки на ремнях.

Скучающий охранник профессиональным движением посмотрел на часы отрешенным взглядом. Местные охранники сильно избалованы безмятежностью закрытого заведения, привыкли безучастно созерцать происходящее с одними и теми же людьми.

– Генри, включи, пожалуйста, камеру на Джона Доу. – Попросила Мария.

– Запись пошла. – Откликнулся тот.

– Ввожу ингибитор. – Комментировала по привычке свои действия Лиза.

– Учащение сердцебиения. Мозговые волны синхронизированы. – Озвучивала показание приборов София. – Пробуждение на три, ..два, ..один…

Мария нагнулась над пациентом и всмотрелась в его безмятежное лицо. Ресницы юноши задрожали, приоткрылись… Мария неосознанно наклонилась еще ниже, чтобы увидеть его глаза. И вдруг, ресницы двинулись еще немного, и их взгляды встретились. Лазурные, как тропические пляжи, большие, как два озера глаза внимательно смотрели в нее. Да, да, именно в нее… Она почувствовала в них интерес, радость, доброту… Она наклонялась все ниже, все ближе, тонула в этих двух омутах, ощущение полета из давно забытых снов становилось все отчетливее, и от упоения им волосы на затылке стали подниматься дыбом. Нежность к нему вдруг охватила все ее существо, в груди защемила сладкая истома, словно детское предчувствие чуда… Она уже ощущала его теплое дыхание… Мир вокруг перестал существовать, ей вдруг стало так хорошо и спокойно, глубокая безмятежность охватила все ее существо, и безумная догадка посетила девушку, она оказалась внутри этого человека, и внутри него было здорово. Неожиданно, в себе она услышала:

– Я Оуи, а ты кто?

Мгновенно она словно очнулась и в испуге отпрянула от него, потрясенная, смущенная, напуганная силой новых ощущений. И в тот же миг глаза пациента растерянно раскрылись, зрачки расширились, и лицо исказила гримаса боли и страдания. Челюсти сжались, мышцы на руках и ногах вздулись от напряжения, спина выгнулась от мощной судороги, и из открытого рта вырвался такой дикий вопль, что люди по всей лаборатории побросали свои дела, с удивлением прислушались.

В первое мгновение, от неожиданности все замерли.

– Судороги! – Крикнула под стать пациенту Мария, и кинулась к шкафчику с лекарствами.

– Пульс 180, давление 210 на 180. – Вторила ей София.

Генри бросился на пациента, чтобы придержать его, потому что катетер чуть не вскочил из плеча парня.

– Пульс 210, давление 240 на 200. – Отчаянно вопила София.

– Уровень дофаминов слишком низкий для судорог, это боль. Адреналин зашкаливает. – Сквозь невероятные вопли докричалась Лиза до Марии, которая у шкафчика с готовыми шприцами не знала, что выбрать.

– Десять кубиков морфина. – Выкрикнула она и бросила шприц Генри.

Тот с обезьяньей ловкостью поймал его, снял зубами колпачок и, не отпуская вопящего пациента, ввел все десять через катетер. Юноша тут же обмяк, расслабился.

Мария была уже рядом, нежно сняла с лица прилипшие белые кудри. Глаза юноши смотрели в потолок полные тоски и отчаяния.

Всех колотила мелкая адреналиновая дрожь.

– Это было… ух… – Устало опустился в кресло Генри.

– Кто-нибудь мне объяснит, что это было?! – Оторвалась София от мониторов.

Мария виновато потупилась, будто это она виновница происшедшего.

В бокс ворвался Мр. Дженкинс. Поток озона обработал только его следы на полу.

– Что…что случилось? – Бросился он прямиком к пациенту. – Слава Богу, он жив. Что вы сделали? – обратился он уже к присутствующим.

– Мы только разбудили его, Мр. Дженкинс. – Развел руками Генри.

– По всей вероятности это был неясной этиологии болевой синдром. Нужно провести несколько тестов, может быть ситуация прояснится. – Отрешенно пробурчала Лиза себе под нос, занося данные в журнал учета.

Мр. Дженкинс отдал дань внимания пациенту, постояв рядом около минуты, поглаживая щетинистый подбородок.

– Случай определенно занятный, не забудьте зарядить автоматический дозатор, иначе он скоро избавится от морфина и будет вторая серия. Разберитесь с этим и побыстрее. Скоро от нас потребуют отчета, было бы неловко писать, что нам все непонятно, и мы ничего не знаем.

С этими словами начальник покинул помещение, а его сотрудники молча наблюдали, как его сгорбленная фигура медленно проплывает вдоль прозрачных стен бокса.

Мир Оуни: первый контакт

Стив Гордон вырвался из темноты в царство тошнотворной зелени. Глаза его были открыты, но все перед ними расплылось и не поддавалось фокусировке. Со слухом тоже было не все в порядке, в голове звенело, и далекие звуки леса едва пробивались сквозь этот звон. Боли не было, но правая нога как-то странно пульсировала, словно жила своей собственной жизнью.

Он попытался пошевелиться, но из этого тоже ничего не вышло. Тело просто ему не повиновалось. Тогда он попробовал вспомнить, что произошло…

Вспомнились лес, сумерки, прибор ночного видения перед глазами, острая боль возникшая в ноге, толстое упругое тело змеи в густой растительности, головокружение и больше ничего.

«Ну, что же, это уже что-то. Из этого ясно, что я был укушен змеей и не умер»: – Подумалось ему, и ясность мысли, на фоне ослабевших чувств, приятно его удивила. Затем мысли потекли сплошным потоком, и общий их смысл сводился к тому, что раз уже утро, а он все еще в лесу, то видимо спасать его особо никто не торопится. Но что же тогда могло произойти? И где же его коллеги? Он знал все процедуры, понимал, что оставить его одного в лесу не могли, если только не произошло что-нибудь невероятное.

Состояние его было мягко сказать неудовлетворительным, и надо было что-то срочно предпринимать. Он собрал всю свою волю в кулак и сосредоточился, чтобы сфокусировать зрение, но ничего не произошло. Вот теперь ему становилось по-настоящему страшно. Что если лучше уже не будет? Как ужасно быть в сознании, и при этом совершенно не владеть своим телом! При данных обстоятельствах даже муравьи и те могут им благополучно закусить. Ему вдруг представилось, как его тело поедают сотни всевозможных голодных тварей, которых в джунглях пруд пруди, а он при этом даже боли не чувствует. Как же он поймет, что умирает? И почему до сих пор ему не оказали помощь?

В приступе паники он завопил, что есть мочи: «На помощь! Помогите! Кто-нибудь!» Но он не услышал своего голоса. Толи слух был плох, толи голосовые связки не работали, и что может быть страшнее подобного отчаянного положения?

– Все в порядке, не волнуйтесь, мы оказываем вам помощь. – Вдруг услышал он чей-то спокойный голос.

– И что же вы делаете, скажите на милость?! – только и мог мысленно ответить Стив.

– Вас укусила змея. От ее яда сильно напрягаются мышцы во всем организме, и вы умираете. Мы дали вам лекарство, которое расслабляет мышцы, до тех пор пока яд не выйдет. Поэтому вы не можете сейчас двигаться. – Тут же ответил все тот же бесстрастный голос.

У Стива все внутри похолодело. Он готов был поклясться, что даже не пытался в этот раз произносить мысли вслух. Однако кто-то разговаривал с ним.

– Я, наверное, схожу с ума? – бросил он в мутную пустоту отчаянную мысль.

– Отнюдь. – Мгновенно отозвался некто в его голове.

– Кто ты? – Спросил он пустоту, и если бы мог, то истерически рассмеялся бы.

– Мое имя Аиа. Я нашел тебя в лесу умирающим. Ты был настолько плох, что я не смог оказать тебе адекватную помощь, пришлось перенести тебя к себе домой.

– Так мы у тебя дома, и я в относительной безопасности? – с недоверием подумал Стив.

– В полной безопасности. – Уточнил тот, кто назвался странным именем Аиа.

– Меня зовут Стив, Стив Гордон. Если что… – Смущенно подумал он.

– Привет, Стив Гордон. – Прозвучало в голове.

– Боюсь спрашивать, но все же, как мы говорим, если я могу только дышать? Как то это для меня в диковинку.

– Ничего, к этому быстро привыкнешь. Это ментальная связь, мы можем разговаривать в полной тишине.

– Мы?! И сколько вас?

– Мы Оуни. И нас много, но не здесь. В этой части леса только моя семья.

– А я думал, что все знаю про эти леса, но никогда не слышал про Оуни. Это племя такое?

– Можно сказать и так. – В этой мысли почувствовалось нечто веселое или ироничное.

– Я знаком со многими племенами Амазонии. С некоторыми из них у нас добрые отношения. Обычно мы находим общие точки соприкосновения и начинаем сотрудничать. Цивилизованные люди многое могут предложить местным племенам. – Тут же перешел к делу Стив.

Он уже ранее имел опыт наведения мостов, и прямо сейчас на его банковский счет капали заслуженные центы, как проценты по договору посредничества. Некоторые современные компании наваривают большие капиталы на взаимодействии с дикарями. Джунгли неисчерпаемый источник редких ресурсов, которые предоставляют дикие племена за копеечные побрякушки или элементарные радости цивилизации.

– Не думаю, что у вас есть что-то интересное для нас. – Услышал он резковатую мысль, но не оставил своих попыток.

– Так обычно все реагируют, но когда поближе познакомятся с нами, когда их вожди посмотрят на современные города и удобства, то мнения меняются.

Стив ожидал дальнейшего развития этой темы, но его собеседник замолчал, и в голове восстановилась напряженная тишина.

– Аиа, ты все еще тут? – Забросил он мысль, когда пауза неприлично затянулась.

– Тут. – Воспринял он бесстрастный ответ.

– Ты отвлекся?

– Ничуть. Мне неинтересна тема контактов с внешним миром.

– Могу я узнать почему?

– Потому что по определенным причинам внешним мир угрожает нам полным вымиранием.

– Обычная паранойя дикарей. – По привычке про себя подумал Стив.

– Это не страхи, это объективная реальность. – Ответил на эту тайную мысль его собеседник.

– Да что за дела, он что теперь все мои мысли слышать будет? – Испугался он.

– Это ментальная связь. Сеанс обеспечивает полную искренность. Мы слышим друг друга открываясь в полном доверии.

Этот ответ прозвучал, как приговор. Стив Гордон вздрогнул от сильного чувства посягательства на его личную свободу и пространство. Внутренний его человек прямо отшатнулся от этой ментальной агрессии.

Наступила тишина. Он некоторое время прислушивался и слышал только, как его сердце бешено колотится. На него навалился панический страх, перед существами, от которых невозможно скрыть даже самые сокровеннее мысли. В воспаленном сознании всплывали различные чудовища из прочитанных им в юности фантастических романной и фильмов ужасов, которые он когда-то с упоением смотрел. И на этом фоне пробуждались в душе дикая досада и обида на то, что и эти его глупые страхи сейчас тоже становятся достоянием общественности. В каком же жалком свете он предстанет перед этими дикарями? А ведь совсем недавно он считал себя крутым мачо.

Обуреваемый подобными мыслями, он лежал в неподвижности и тишине до тех пор, пока не заснул.

Открытия продолжаются

Время перевалило за полночь. Была ночная смена Марии. Этой ночи она ждала и боялась одновременно. Своим коллегам она не стала распространяться о сильном внутреннем переживании при первом контакте с пациентом. Подопытный находился в наркотическом опьянении, да и она опасалась приближаться к нему слишком близко, по крайней мере, на людях.

Последние сутки прошли в напряженной работе, так что даже обычные выходные были отменены, и сотрудники буквально поселились в лаборатории. Мария не была исключением, но в отличие от остальных, она имела личные мотивы пребывать тут, кроме мотивов профессиональных.

Хотя и последних вполне хватало, чтобы все ученые до одного оставались тут, не помышляя об отдыхе. Но усталость последних двух дней все-таки взяла свое, и остаться дежурным на эту ночь добровольно согласилась только Мария.

Среди ее желаний было не только скорее завершить увлекательное исследование, но и остаться наедине с пациентом. И хотя, по Лизиным расчетам, он должен был находиться под воздействием лекарства еще до следующего полудня, все же неосознанное желание уединиться с ним сыграло решающую роль в этом акте альтруизма.

Работа не клеилась. Сказывалось утомление и перевозбуждение от большого количества выпитого кофе. Она провела очередной обход по графику. Приборы учета показывали стабильную работу всех систем, хотя пациент находился на восьмикратной максимальной дозе морфина. Обычного человека подобное убило бы, но он, похоже, переносил это довольно легко.

Мария направилась к столу, чтобы занести данные обхода в журнал, когда услышала тревожный сигнал. Одна из камер подопытных животных срочно требовала ее внимания.

Дарси, так звали эту крысу альбиноса с бесстыжими красными глазками. Сегодня днем ей ввели небольшую дозу крови пациента, в надежде, что та передаст животному хотя бы часть регенеративных способностей и поможет исцелиться от рака, который привили крысе тут же в лаборатории. Кровь вводили с препаратами снижающими отторжение, поэтому крыса до сих пор себя неплохо чувствовала, и даже стала интенсивно исцеляться. На последнем обходе Лиза зафиксировала почти тридцати процентное сокращение опухоли, что сулило невероятный прорыв в медицине.

В камере Мария обнаружила умершую крысу. Это не было провалом. Это был только первый из экспериментов, которых возможно будет тысячи. Но наука требует пунктуальности и дотошности. Надо было, не теряя времени, провести вскрытие и выяснить причину смерти животного.

Марии на время пришлось забыть о молодом пациенте, и переключиться полностью на свои обязанности. Она не спеша подготовила операционный стол, включила запись и провела вскрытие. Вскрытие дало предполагаемый заранее результат. Отторжение вызвало ДВС синдром и полиорганную недостаточность. Кровь юноши убила крысу, можно сказать, что это было закономерно. Мария осмотрела место, где была выращена опухоль, но визуальный осмотр ничего не дал. Пришлось брать пробы тканей и исследовать под микроскопом. В конце концов, стало ясно, что крыса перед смертью полностью исцелилась от рака.

Это был настоящий прорыв. У девушки дыхание перехватило от ощущения близости великого открытия. Оставалось только найти в крови человека то, что отличает его от нас, выделить это вещество, и лекарство от рака в наших руках.

Возбуждение предало ей сил, и она с энтузиазмом принялась за работу. Исследование крови дело сложное и кропотливое, тем более, когда не знаешь что ищешь и где. Тайна могла скрываться как в плазме, так и в многочисленных кровяных составляющих, которые приходилось перебирать одно за другим. И даже когда проверка давала отрицательный результат, все равно нельзя было сказать точно, что в этом месте больше ничего нет. Мария понимала, что шансы найти ответ за одну ночь невелики, и что возможно придется все перепроверять еще ни один раз, все же старалась изо всех сил, потому что это был ее шанс стать первооткрывателем.

Часам к четырем утра закончились образцы крови. Было не по правилам брать свежие образцы в ночное дежурство. В целях безопасности в отсутствие персонала все манипуляции с пациентом были запрещены. Но Марию было не остановить. Сегодня она собиралась доказать всему миру, на что она способна.

Взяв прибор для забора крови, она неуверенно подошла к юноше.

– Итак, здоровяк, я надеюсь, ты не обидишь девушку, которая всего лишь хочет взять у тебя немного крови на анализ? – Совершенно серьезно спросила она и робко положила ему ладонь на предплечье.

Рука была теплой. Светлые густые волоски приятно щекотали ей пальцы. Она легонько провела рукой по рельефным мышцам. От этого нежного прикосновения волоски на руке вдруг встали дыбом, а на коже выступили мурашки. И в этот миг она осознала, что прикасается к обнаженному мужчине, и он реагирует на ее прикосновения. От неожиданности у нее перехватило дыхание, и она конвульсивно отдернула руку и опасливо покосилась на монитор. Сердцебиение, мозговая активность, гормональный фон, все было в норме, ничто не предвещало неприятностей. Она вновь шагнула к юноше, поборола в себе искушение заглянуть под простыню, которой он был накрыт, и профессионально взяла у него кровь.

От манипуляции адреналин тут же подскочил, участился пульс. Следящая аппаратура тревожно запищала. Мария подошла разобраться. Адреналин вытеснял морфин из крови. Пришлось немного увеличить дозу, что безусловно нарушило расчеты Лизы. Все быстро пришло в прежнее состояние, и Мария вернулась к своему увлекательному занятию.

К шести утра проснулся охранник и забряцал в коридоре своим обмундированием. Еще через полчаса пришли уборщицы, и стали быстро наводить всюду порядок.

Мария уже что-то нащупала, но сон буквально валил ее с ног. Глаза закрывались, голова не хотела думать. Еще немного и она уснула бы прямо лицом на своих расчетах, как вдруг вновь засигналила аппаратура.

Мария вскочила из-за стола как ошпаренная, лихорадочно соображая, что происходит. В просыпающийся мозг медленно приходило понимание – проблемы с пациентом.

Она метнулась в сторону мониторов. Все зашкаливало. Мозговая активность, сердцебиение, гормоны, все возросло до опасной отметки. Пациент был на грани между сном и бодрствованием. Еще мгновение и он проснется.

Девушка несколько раз лихорадочно нажала на плюсик дозатора морфина. Тот отчаянно пискнул, сообщая что большей дозы нет в его программе. Несколько напряженных секунд, и пациент вновь погрузился в наркотический сон.

– Да, парень, по пробуждении тебя ждет еще та абстиненция. – С сожалением проговорила она, и сняла палец с кнопки регулятора.

Морфин был на максимуме. Больше добавлять было нельзя. Это означало одно, неминуемое пробуждение в самое ближайшее будущее. «Хоть бы все уже собрались, чтобы мне все это самой не расхлебывать», – подумала она, и продолжила работу.

К семи часам она определилась с веществом. Это была удача. Нельзя сказать, что она сильно радовалась этой победе, мешала дикая усталость и страх перед пробуждением пациента. Оставалось только выделить пептид из крови. Благо что подобными вещами сегодня занимается умная аппаратура. Девушка задала параметры вещества, зарядила в специальную колбу остатки крови, нажала пуск и тупо уставилась на то, как за стеклом дико вращаются колбы в центрифуге и температура на табло мерцает красными цифрами.

Стоило ей немного расслабиться, как сон тут же пошел в атаку. Веки отяжелели, перед глазами все раздвоилось, колени предательски подгибались. Мерцание и вращение производили гипнотический эффект, и вероятно девушка упала бы на пол и заснула, где была, но откуда-то со стороны послышался странный писк, неприятный, назойливый, беспокойный писк.

Мария встрепенулась и потрясла отяжелевшей головой. Пищала следящая аппаратура. Сон как рукой сняло. Она бросилась через комнату к мониторам, но голова плохо соображала, перед глазам все плыло. Пришлось несколько секунд моргать у экрана, чтобы разглядеть показания. Так и есть! Просыпается!

Она несколько раз отчаянно нажала на кнопку дозатора, но та только предательски пищала, всякий раз отказываясь подчиняться команде. Можно было уколоть шприцом, но это будет преступным нарушением ограничения установленного Лизой. Она знала одно, ограничения установленные анестезиологом нарушать строго запрещено. Скрыть подобное будет невозможно, а если возникнуть осложнения с пациентом, то вся ответственность за это ляжет на нее, а это уже может означать не только увольнение.

Мысль об увольнении едва не вызвала у нее паническую атаку. Для нее работа в этом отделе, в этой лаборатории была всем. В школе она слыла «ботаником» не знала ни дискотек, ни вечеринок. В университете не пробовала спиртного, наркотиков, не имела парня, не пыталась попасть на бал, не участвовала в спортивных соревнованиях, в общем, вся жизнь прошла мимо, пока она грызла гранит науки. И она ни о чем не жалела, потому что ей нравилась то, чем она занималась сегодня. Но одна только мысль о том, что можно это потерять, остаться в стороне от передовой научной деятельности, без лаборатории, без аппаратуры, без шансов чудесных открытий, пугала ее как цунами.

В изнеможении она повисла на мониторе, уперлась горячим лбом в холодное стекло, слезы бессилия навернулись на глаза. «Соберись, дура!» – Твердила она себе, но слезы хлынули еще сильнее, сил не было совсем.

Модуль слежения за мозговой активностью тихонько пропел о синхронизации волн – пробуждение наступало. Больше тянуть было нельзя, она нужна пациенту. Вытирая ладонями влагу с лица, она сделала несколько неуверенных шагов к операционному столу. Посмотрела на мирно спящего парня. Зависть и досада вспыхнули у нее в груди.

– Да просыпайся же ты, миловидный ублюдок! – В отчаянии крикнула она прямо ему в лицо.

Веки молодого человека дрогнули.

Мысль о том, что он мог ее слышать, вызвала краску стыда на ее лице, слезы сразу высохли.

Оуи радостно выплывал из небытия. Он ожидал активности тела довольно долго, как ему показалось, и теперь пытливой энергии было столько, что он предвкушал многие открытия.

Яркий свет больно ударил в глаза, зрение тут же адаптировалось, картинка стала яркой и контрастной. На фоне яркого света выплыло чье-то прекрасное лицо. Он видел это лицо раньше, жаль что им не удалось в прошлый раз познакомиться, ведь такая красота могла таить в себе удивительные познания о мире.

Мария несколько отрешенно смотрела, как открываются его голубые глаза, обреченно ожидая болевого синдрома. Плана как она будет купировать приступ не было, и думать об этом не хотелось, потому что все должно было быть очень плохо. К болевому синдрому добавится еще и наркотическая ломка, и она право не знала, как ей быть.

Эти тяжелые мысли отвлекли ее от момента пробуждения, так что когда на нее накатило, она совершенно не была к этому готова, как и в первый раз. Теплая волна радости и глубокого удовлетворения возникла вдруг где-то внутри нее и быстро разлилась по всему телу, но не фигурально, а физически ощутимо до самых кончиков пальцев. От неожиданности у девушки перехватило дыхание, она пошатнулась и крепко ухватилась за край металлического стола обоими руками. От резкого движения вниз заколка на голове не выдержала и с легким щелчком разлетелась на две половины, тяжелые каштановые волосы рассыпались волшебным водопадом прямо на лицо юноши.

Оуи глубоко вдохнул легкий аромат ее волос, а шелковая нежность на его щеках привела его в полный восторг.

Вторая волна оказалась сильнее первой. Изумление и восхищение взорвались у нее в голове диким фейерверком, наполняя ее изнутри экстатическим восторгом.

– Ох! – выдохнула она, и тут их глаза встретились.

Юноша еще никогда в жизни не видел ничего подобного этим темным, завораживающим своей чистотой и глубиной глазам. Две белые искорки блестели в ее зрачках, и они напомнили ему глубокие, кристально чистые пещеры у водопада, в которых отражаются звезды в солнечный день.

Мария словно упала в эти два голубых колодца. Все вокруг перестало существовать, когда она очутилась внутри. Вновь это упоительное ощущение свободы и обнаженности, вновь это сладостное чувство близости, нет, единения с кем-то прекрасным. Это пульсирующее наслаждение показалось ей именно тем, что она искала всю свою жизнь. Ощущение мира и защищенности дополняло широкую гамму чувств… . Как вдруг появились и цветные образы… Она словно оказалась в лесу, вокруг пели невидимые птицы, ярко светило солнце и нежно грело правую щеку. Она опустила глаза и под ногами обнаружила неширокий чистейший водоем, глубокий настолько, что немного от берега вода становилась иссиня-черной, а в ее недрах за солнечными бликами сияло звездное небо. Ничего более прекрасного она и представить себе не могла. Как завороженная смотрела она в эту изумляющую глубину, а навязчивое желание прыгнуть в эти воды становилось все сильнее.

– Здравствуй, мы с тобой уже встречались, но не успели познакомиться, кажется нас тогда отвлекли, меня зовут Оуи. – Услышала она спокойный голос, и зрительные образы исчезли, а она вновь очутилась возле операционного стола. Яркие ощущения отошли на второй план, но не исчезли.

– Прыткий малый. – Первое что пришло ей в голову, на его приветствие.

– Что ты имеешь ввиду? – услышала она в ответ и почувствовала некоторое замешательство, но не свое, а чье-то.

– Меня зовут Мэри. – Произнесла она отчетливо почти по слогам, сама не зная почему. А внутренне подумала, что Мэри всегда ей нравилось больше, чем Мария, но она никогда не осмеливалась так представляться до сих пор. И что ей крайне неловко теперь, за свою нетактичность в мыслях. И, вообще, как он узнал, о чем я думаю? Может быть он экстрасенс?

– Я не знаю, что такое «экстрасенс», а мыслями обмениваемся, потому что мы вступили в ментальную связь для общения. Вы очень красивая девушка! Я никогда не встречал таких потрясающих глаз!

Мария вновь ощутила прилив восторга и восхищения. Оуи заметил, как глаза девушки подернулись дымкой наслаждения, и взял себя в руки.

– Простите, это эмоциональный перенос. Я еще не научился это контролировать, видимо вам это доставляет неудобство. – Смутился он от своей неловкости.

– О, не беспокойтесь, Оуи! – Она еще не оправилась от последней волны.– Никаких неудобств. – Произнесла она вслух и подумала: – Еще раз другой и я стану эмоционально зависимой от этого парня.

Чувственные потрясения оказались как нельзя кстати. На крыльях эйфории идея о ментальной связи и обменом мыслями совсем не напугала ее, напротив, никогда еще она не занималась ничем более забавным. Она подумала, что было бы здорово пообщаться с коллегами подобным образом, чтобы узнать, что они думают на самом деле.

– А где же твои коллеги? Почему ты одна? – спросил Оуи.

– Потому что рабочий день еще не начался, а я – ночной дежурный. Я следила за тобой, чтобы тебе не стало хуже. – И она быстро подумала о том, чем занималась последние несколько часов.

– Моя кровь помогла вылечить животное, а потом убила его? – Неподдельно удивился Оуи.

–Э, да ты смотришь в самую суть! – И она еще подумала об своем гениальном открытии, о пептиде, который может лечить многие болезни и не убивать при этом.

– Ты удивительно умна! – Плеснул на нее волной изумления Оуи, но вовремя опомнился, когда увидел блаженство на ее лице. – Извини, не сдержался. Так ты считаешь, что с помощью моей крови можно помочь многим Оуни?

– Можно ли помочь? – И она представила как синтезированный пептид исцеляет миллионы людей от рака, СПИДа, и возможно многих других неизлечимых недугов.

– Так вот в чем твоя работа. Ты помогаешь Оуни. Ты как я – создана чтобы помогать другим?

Она ощутила удовлетворение от взаимопонимания и обрадовалась, что это было ее удовлетворение.

– Да, что может быть приятнее, чем быть кому-то полезным!? – Согласился с ней Оуи. – Но почему я связан? – Неожиданно поинтересовался он.

– Чтобы ты не причинил себе вреда. – Не очень уверено подумала Мария, и вспомнила, что так приказал Мр. Дженкинс.

– Освободи меня, мне не удобно. – Бесхитростно попросил он.

– О, прости, сейчас. – Спохватилась она и стала расстегивать застежки на руках.

– Что это вы делаете, Мария?! – Вдруг услышала она грозный голос своего начальника, вздрогнула и прервала связь.

Мария обернулась и увидела Мр. Дженкинса у входных дверей. Его грозное выражение лица, сложенные на груди руки, расставленные ноги не предвещали ничего хорошего. Она опустила глаза и увидела, как ее пальцы все еще пытаются расстегнуть непослушный ремешок застежки.

– Прекратите это! – Рявкнул астматическим голосом начальник.

Некоторое время она не могла понять, что происходит, но когда посмотрела на Оуи, то сразу забыла про все. Лицо юноши исказила гримаса боли и страдания. В этот раз он не бился в судорогах, но желваки на щеках надулись, а зубы скрипели. Из зажатых челюстей вырвался тяжелый стон.

– У него опять боли! – Запаниковала Мария.

– А у меня опять бессонница. – Ворчливо произнес он по дороге к мониторам. – Каждому свое.

– Что будем делать? – С надеждой обратилась она к начальнику.

– Ждать будем. – Бесстрастно заявил он и постучал пальцем по датчику уровня морфина. – Пусть терпит. Больше мы ему не поможем.

Мария закусила губу и отвернулась, чтобы не видеть этих мучений.

– Как прошла ночь? – Поинтересовался Мр. Дженкинс, просматривая дежурный журнал.

Мария понимала, что вопрос чисто риторический, так как он и в журнале узнает все что нужно.

Начальник одобрительно кивал, поджимал губы и в конце нарочито медленно снял очки и удивленно посмотрел на девушку.

– Мария, ты делаешь успехи! Надо будет назвать это вещество в твою честь. Сколько работы и все за одну ночь. – Восхищался он. – Сегодня же надо будет продолжить эксперименты, мне просто нетерпится посмотреть, что будет дальше. А подопытного поместите в барокамеру, кислород под давлением явно пойдет ему на пользу.

Только Мр. Дженкинс покинул бокс, Мария сразу же бросилась к Оуи. Как это она сразу не подумала про барокамеру. Она сама попыталась перевезти его в помещение камеры, но он был слишком тяжел для нее. Хорошо, что Генри подоспел вовремя, и они вместе исполнили приказание начальника.

Показатели Оуи почти сразу стали улучшаться. Кислород подействовал. Надо было возвращаться к работе.

В лаборатории уже все собрались и даже успели обсудить свежие новости. Когда Мария вошла в бокс, повисла неловкая пауза. Она понимала, что другие на нее немного рассержены, потому что она воспользовалась их отсутствием и забрала себе славу, которая должна была быть общим достоянием. Коллектив был оскорблен неколлективным поступком. Однако, сердились не все, да и то не сильно, так как она к тому же избавила их от тяжелой рутины.

– Ну, как, ребята, поработаем? – дружелюбно поприветствовала она их.

– А, то… – радостно подхватил Генри.

Лиза с Софией только многозначительно переглянулись и молча, разошлись по рабочим местам.

План работы был ясен для всех, поэтому скоро вся команда заработала как слаженный механизм.

На этот раз жребий пал на Джеймса Крюка, крупную черную крысу, потерявшую в ловушке одну переднюю лапу. Он тоже, как и прежний подопытный был привит раком и умирал, хотя по его активности и аппетиту такого не скажешь.

Ему ввели некоторую дозу выделенного вещества, сняли жизненные показатели, и посадили его в аквариум.

Через два часа плановый обход: температура, давление, биопсия, кровь на анализ. Другими словами масса рутинной работы.

Первое, что поразило всех, это полное отсутствие рака. У микроскопа собрались все, даже Мр. Дженкинс выбрался из своего кабинета и потаращился в окуляры. Ничего не сказав, он озадаченно удалился восвояси. Зато работники лаборатории ликовали. Конечно эксперимент был сырым, для того чтобы открытие признали, нужны серьезные клинические испытания, но это уже дело времени. А сейчас Крюк чувствовал себя превосходно, и это был повод надеяться на самый благоприятный исход дела.

Еще спустя два часа, на следующем обходе, Крюк снова ошарашил всех. У него отросла потерянная ранее конечность. Такого от него уж точно никто не ожидал. В бокс по этому поводу набились все сотрудник лаборатории, всем хотелось посмотреть на это чудо.

Исследовательская работа закипела с новой силой. Нужно было выяснить механизм действия вещества, чтобы понять система это, либо исключительный случай. Долго искать не пришлось.

– Мария, можешь посмотреть на эти хромосомы? – Попросила София с лицом человека обнаружившего Тутанхамона.

Мария подошла к микроскопу и опасливо посмотрела в окуляры.

– Как будто хвосты длинноваты?

– Это было четыре часа назад. – София повернула столик микроскопа, чтобы сменить препараты.

– Да, определенно, хвосты стали значительно длиннее! – Ошеломленно выдохнула Мария. – Этого просто быть не может. Ты знаешь, что это может означать!?

– Что мы открыли эликсир молодости! – Истерично пропищала София и захихикала как сумасшедшая.

– Эликсир молодости, который лечит и отращивает конечности. – Уточнила Мария.

– Просто Грааль медицины. – Подхватил Генри.

– Мр. Дженкинс должен это увидеть. – Холодно предложила Лиза.

Мр. Дженкинс долго рассматривал препараты, потом постоял у аквариума, хмуро о чем-то размышляя, а затем обратился к окружающим.

– Об этом никому ни слова.

Все изумленно уставились на него.

– Если информация об этом просочится наружу, то найдется множество людей, которые не остановятся ни перед чем, лишь бы завладеть веществом. Они убьют всякого, кто станет у них на пути.

– Но мы же должны сообщать обо всем в центр. – Удивилась Лиза. – Мы же будем подавать отчеты?

– Отчеты придется переписать. Еще раз повторяю, это надо сохранить в тайне.

Мр. Дженкинс стал прохаживаться взад и вперед, очевидно, пытался что-то продумать. Работники в замешательстве уставились на него.

– Боюсь, что это может быть расценено как измена. Тогда всем нам несдобровать. – Упрямо продолжала Лиза.

– Да поймите же, Лиза, это вам не новый антибиотик, не вакцина от коклюша. Я знаю, как работает служба национальной безопасности. Если мы сегодня отошлем детальный отчет, то завтра мы все будем уже мертвы. Никто не позволит вам знать такую тайну. Вы хорошие ученые, прекрасные работники, вам бы еще немного дальновидности. Как только препарат попадет в руки правительства, оно тут же предпримет все возможные меры по предотвращению утечки информации, чтобы конкуренты не могли тоже воспользоваться этим. Лекарство достанется только разведке и военным. Медики не получат это, по крайней мере до тех пор, пока оборонщики смогут держать в тайне его существование. Может пройти лет десять, прежде чем первый штацкий вылечится от рака, или отрастит потерянную ногу. Тысячи людей, которых можно было бы спасти, умрут за это время.

– И что же нам теперь делать?

– Вам… работать. А мне надо подумать. Попробуйте пока синтезировать вещество искусственно, любопытно возможно ли получить его в промышленных масштабах.

Мр. Дженкинс удалился. Все молча вернулись к своим обязанностям, но энтузиазм сильно поубавился. Тяжелый выбор между государственной изменой и смертью сильно отвлекал от работы. Можно было подумать, что начальник сильно сгущает краски, но они его хорошо знали, он не стал бы разбрасываться подобными высказываниями, не будь у него на это веских причин.

– Не нравится мне эта затея, лгать правительству, это добром не кончится. Не хотелось бы остаться без работы. – Наконец решилась нарушить молчание Лиза.

– Согласна. Но жить тоже хочется. – Резонно возразила София.

– Может мы могли бы себя как-то обезопасить. – Мария оторвалась от расчетов. – Скажем, что мешает нам спрятать информацию и выложить ее в сеть, если с нами что-нибудь произойдет?

– Ты смотришь много фильмов, Мария. С реальной секретной службой такой шантаж не пройдет, они быстренько в сети все подчистят, и оглянуться не успеешь, как ты уже труп. Лучше уж пусть Дженкинс решает, я стараюсь от политики подальше держаться, и до сих пор это работало. – Высказался Генри и вернулся к работе.

Мария пыталась сосредоточиться на расчетах, но цифры расплывались перед глазами. Надо было отдыхать. Она прибрала на рабочем месте и тихо вышла в комнату отдыха. Никто не обратил внимания на ее уход. Все продолжали работать в тишине.

В процессе рабаты Софию посетила удивительная догадка. Рассматривая крысиные хромосомы, ей стало казаться, что она смотрит на пробы разных животных. Может быть сказывалось нервное напряжение, а может…. Она решительно подготовила пробу для теста ДНК и зарядила аппарат. Через двадцать минут перед ней на столе лежало два разных автоматических отчета. Сходство было очень сильным, как у самых близких родственников, однако безусловно они были разными. Значит, лекарство действует на генном уровне, причем по всем признакам можно было сделать вывод, что изменениям подверглись прежде мутировавшие локусы. Восстановление целостности генома – куда круче всего того, что уже было. Этим веществом можно оздоровить целую нацию, да что нацию, все человечество!

София растеряно оторвалась от двух листков. Да за обладание этим можно и войну развязать!

– Нам надо что-то придумать! – Сдавлено произнесла она, отчаянно подавляя слезы, которые были уже в горле.

Лиза и Генри удивленно посмотрели в ее сторону. Им казалось что тема уже исчерпана.

– Нас теперь точно всех убьют. – С этими словами она показала им анализ ДНК и поведала о своей догадке.

От этой истории помрачнел даже Генри.

– Дело еще хуже, чем вы думаете. – Добавила Лиза. – Понадобится много месяцев, чтобы изучить строение этого вещества, но уже и сейчас мне ясно, что белок очень сложно разветвлен, и синтезировать его искусственно современная наука не в состоянии. Мы можем только выделить его из свежей крови.

– Таким образом, мы располагаем всего несколькими граммами, да и то если выкачаем из бедняги всю кровь до капли. – Заключил Генри.

– Еще его можно использовать как донора, и брать у него регулярно не смертельные дозы.– Поправила его Лиза.

– Но это же ужасно аморально, как можно подвергать живое мыслящее существо такой пытке? – Ужаснулась этой мысли София.

– Преобладающая польза для большинства, смерть одного для спасения многих. Евангелие не читала? – Парировала Лиза.

– Так то было добровольное самопожертвование, а тут убийство.

– Тут жертва ради светлого будущего. Любовь к дальнему. Ницше не читала?

– Варварское жертвоприношение.

– Что ругаетесь, руки вам на что? – Мрачным голосом пошутил Генри. – Предлагаю, пока это еще возможно сделать нам по дозе и уколоться. Завтра подобный укол будет стоить целое состояние.

– Ты полный псих, Генри. – Покрутила Лиза пальцем у виска. – Лекарство еще не прошло клинических испытаний, мы не знаем какие побочные эффекты могут быть от его приема.

– А не будет никаких испытаний, помяните мое слово. Цена Грааля будет столь высока, что за обладание граммом сырца в очередь выстроятся все воротилы этого мира, и все неофициально. Генри учительно кивал головой. – Я бы заключил с вами пари, но боюсь, так долго мы не проживем.

Мр. Дженкинс появился, как из табакерки.

– Какие успехи? – Озабочено окинул он взглядом команду.

– Выяснилось еще кое-что, отчего нам стало только хуже. – Мрачно высказался Генри.

– Синтез не получится. – Кратко отчиталась Лиза.

Мр. Дженкинс холодно воспринял это известие и повернулся к Софии.

– Вещество оказалось гораздо сильнее, чем мы предполагали. Похоже, оно восстанавливает целостность генома. – Виновато начала София.

Седая бровь удивленно поползла вверх.

– Интересно, до какой же степени?

– Скорее всего от всех прародителей и до настоящего времени отменяются все мутации и генетические потери.

– Звучит невероятно. И как же это отразилось на крысе?

– Пока трудно сказать, изменения вступят в силу в следующем поколении клеток, это означает, что мышцы изменятся с мозговыми клетками в разное время, и процесс полного восстановления организма скорее всего займет несколько месяцев.

– Да… – задумчиво почесал затылок профессор. – Положение действительно ухудшилось. И у нас очевидно нет времени для детальных исследований. Как только это всплывет, проект тут же передадут оборонщикам…. Так говоришь несколько месяцев..? А где образцы?

София протянула ему пузырек с голубоватой жидкостью на дне.

– Не густо. – Печально посмотрел он на свет через пузырек, бирюзовая мечта заманчиво заискрилась.

Мр. Дженкинс принял решение, это все поняли по тому, как он уверенным шагом проследовал до шкафчика, вынул шприц на два кубика и наполнил его целиком. Затем уверенным движением подтянул рукав медицинского халата, двумя оборотами свернул скруткой манжет, вены вздулись, и в следующее мгновение он уже уколол себе все что было в вену, расслабил и опустил рукав и уверенным движением выбросил шприц в урну. Подчиненные только и успели, что рты раскрыть от удивления и возмущения.

– Никому ни слова. – Строго сказал всем Мр. Дженкинс и поспешно покинул бокс.

– Теперь придется делать новую порцию. – С глуповатым видом проговорила София.

– Ага, будто он последнюю порцию йогурта из холодильника выпил. – Иронизировал Генри. – Он только что совершил должностное преступление, как минимум. Но кто-то точно сочтет этот поступок изменой.

– Я его понимаю. Через месяц он, возможно, будет здоров и молод, как в двадцать пять, такого шанса в жизни ему больше не представится. – Пробурчала Лиза. – Но это конечно его не оправдывает.

– Что будем делать?

– Все зашло слишком далеко, нужно сообщить наверх, иначе нам точно головы не сносить. – С этими словами Лиза направилась к стенду, где можно было найти горячие телефоны.

Никто не остановил ее, шок и замешательство мешали ясно понимать обстоятельства, но привычная покорность властям была самым простым шагом.

На другом конце провода ответили.

– Отдел по секретным разработкам при министерстве обороны…

Романтика влажных лесов

– Просыпайся….просыпайся…– твердил назойливый голос внутри. – Просыпайся, уже новый день настал…

Стив открыл глаза и рывком сел. В голове зазвенело, а в глазах потемнело. Он покачнулся и подставил руку, чтобы не повалиться на землю. Пара секунд и все пришло в норму.

Осмотрелся. Вокруг буйство зелени, как и должно было быть в джунглях, но что-то все таки казалось странным. Небольшая поляна у подножия мохнатого останца прикрытая пологом вьющихся растений необычайно ровной овальной формы. Трава на земле мелкая, ровным слоем, как мох на болоте, однако признаков заболоченности не заметно. Под стеной останца четыре ровных прямоугольных возвышения, на одном из которых обнаружил себя Стив.

Тут же он вспомнил, что с ним произошло: охота, укус и странный разговор в голове. Как там его звали? Аиа… кажется.

– Доброе утро, Стив Гордон, проснулся? Осмотрись пока немного, мы скоро будет, принесем немного перекусить. – Услышал он в своей голове, вздрогнул от неожиданности и лихорадочно обернулся, но глаза натыкались только на зеленую стену джунглей.

– Можно ли к этому привыкнуть? – С сомнением подумал он.

– Конечно. – Был лаконичный ответ.

– О, теперь надо помнить, что мысли общественное достояние. – Напомнил он себе и прислушался. Ответа не было.

– Ну, и хорошо. – Он еще раз огляделся по сторонам.

– Где же мое оборудование?

На траве вокруг него не было ничего, даже мусора. Он ощупал карманы, обнаружил компас, огниво, охотничий нож в кобуре и пятизарядный магазин с транквилизаторами на поясе. Больше ничего. Ни рации, ни оружия, ни пайка.

– Любопытно, кто же меня обчистил коллеги или аборигены?

– С тобой было только то, что на тебе. Я забрал все.

Аиа оказалось все еще на связи. Стив немного смутился.

– Вы еще далеко? – послал он запрос в эфир.

– А мы уже тут.

И в тот же миг джунгли в одном месте расступились и на поляну выскочили два человека. Один здоровенный детина лет тридцати пяти, в элегантной по фигуре одежде, что-то средневековое: шелковая водолазка и лосины в обтяжку, все цвета хаки с разводами, как у диковинных бабочек. Аккуратная черная бородка, длинные вьющиеся волосы черные с синим отливом, загорелое, но не темное лицо. Ну ни дать ни взять европейский аристократ на отдыхе.

Рядом с ним молодая женщина. Почти на голову ниже мужчины, но по сложению – амазонка. Стройная, крепкая, с полной грудью, загоревшая и с удивительно белыми волосами и ярко-голубыми глазами. Одета так же, как и мужчина.

Стив настороженно попятился.

– Кто вы такие? – Вырвалось у него.

Мужчина успокаивающе протянул руку.

– Успокойся, Стив Гордон, это я, Аиа. А это – он с достоинством указал на женщину – моя жена Ёу.

Стив насторожено перевел взгляд на нее, и вдруг на душе у него потеплело, спокойствие, даже умиротворение посетило его, он внезапно осознал, насколько у него в жизни все хорошо, и вообще быть тут, в этих гостеприимных джунглях, одно удовольствие. Он вдохнул полной грудью воздух напоенный ароматами тысяч цветов, заметил и осознал удивительную симметрию кустов вокруг этой поляны, отметил для себя, как блаженна прохлада от лиан над головой, и ему захотелось остаться жить на этой удивительной поляне.

– Вижу, вам тоже нравится наш дом? – Спросила его Ёу и окинула взглядом окрестность.

Стив набрал в грудь воздух, чтобы ответить, и только тогда осознал, что она не произнесла ни слова. Стив увидел прекрасный ровный ряд белых зубов, когда она улыбалась, но голос ее прозвучал у него в голове, и удивительно, он был женским. Бархатистый, мягкий, совсем не такой как у Аиа. Как это могло быть, ему было совершенно непонятно, но он остановил звуки в своем горле и мысленно ответил, что ему действительно приглянулась эта полянка.

– Давайте покушаем, хоть час еще совершенно ранний, нам порою нравится подкрепиться и получить удовольствие пораньше. – Мило предложила хозяйка, в то время как Аиа шмыгнул в кусты и появился с большущей корзиной полной различных фруктов.

Все уютненько расположились прямо посреди поляны, и устроили что-то вроде дикого пикничка с немытыми руками и без посуды. Фрукты оказались на удивление вкусными и сытными. Некоторые из них были совершенно незнакомы Стиву, и новые вкусовые ощущения эмоционально обогатили этот импровизированный завтрак.

– Я себя чувствую великолепно! Удивительно, ведь вчера было совсем плохо. Благодарю вас сердечно за помощь. – Послал мысль Стив не переставая жевать. – Вы безусловно спасли мою жизнь, и я у вас в неоплатном долгу.

– Наше предназначение – помогать всему живому и устанавливать гармонию. – Ответил Аиа и с нежностью посмотрел на жену, которая в ответ только учтиво опустила глаза. – Это она готовила для вас лекарство, она у меня молодец.

– О, не сомневаюсь, судя по результатам ее стараний. – Он посмотрел на Ёу и попробовал передать ей мысленно всю благодарность своего сердца за ее заботу. В этот момент он вспомнил о многом, что еще не завершил, о чем мечтал, чего мог бы достичь теперь, когда он жив. Ему показалось, что получилось слишком кратко, но зато искренне.

Ёу отклонилась немного назад, пышные волосы упали на ее спину, обнажив прекрасную шею, ее глаза блаженно закрылись, и она сделала такой глубокий и надрывный вздох, что Стив перепугался.

Аиа тоже почувствовал передачу Стива, его страх огорчить их и одобрительно кивнул.

– Молодец, не ожидал от заблудшего, такого эмоционального общения. Одно дело обмениваться мыслями, другое дело эмоциями. Из тебя может выйти неплохой Оуни.

– Что такое «Оуни»? – Спросил Стив и через секунду испытал еще одно новое ощущение.

В один короткий миг Аиа передал ему знания и легенды, касательно того, кто такие Оуни. Это было вроде того, как вспомнить во всех деталях фильм, который ты когда-то смотрел, но напрочь забыл. Это была не только информация, вроде пересказа, но и зрительные образы, обрывки ощущений других людей, живших когда-то давным-давно. Эта интерактивная энциклопедия открыла Стиву многовековую историю существ, отвечающих за гармонию и счастье на Земле. То была печальная повесть уничтожения некогда процветающего народа, который никогда не жил в одном месте, не строил городов, не воевал, не захватывал территорий, не защищался, но жил только для других, и в этом находил свое счастье и призвание.

Стив не привыкший к такой гамме чувств пришел в состояние слезливой сентиментальности. Когда через несколько секунд все закончилось, он стряхнул гудящей головой и неловко вытер ладонями слезы.

Он был смущен, ему было стыдно за слезы, ведь он был мужчиной, который не плачет, он был изумлен переживанием, ошарашен способом передачи информации.

– Знаниями поделиться легко, но опыт каждый должен приобретать самостоятельно. – Пояснил Аиа.

– Вот бы в школе так! – Улыбнулся Стив.

Аиа улыбнулся в ответ, но видно было, что он не понял, о чем это он. Тогда Стив попробовал представить в своей голове, все что может о школе. Аиа и Ёу услышали его рассказ и на некоторое время отрешенно замолчали. Стив прислушался, и ощутил, как они осмысливают его информацию.

– Школа – хорошо, много важного опыта, богатое воспоминание, много взаимоотношений, много возможности послужить ближним.

– Странно, – подумал Стив – почему я этого в школе не замечал, и где Аиа нашел это среди того, что я передавал?

– Иногда рыба бывает на берегу, но чаще скрыта под водой. – Глубокомысленно пояснил Аиа.

– Далеко отсюда ваш дом? – Поинтересовалась Ёу.

– Очень далеко. – И он дополнил свою мысль образами перелета, сначала самолетом через большой океан, затем вертолетом, над зеленым морем лесов.

– Действительно далеко! – Удивилась женщина. – Мы никогда не покидали наших лесов. Редко выбираемся к соседям, тут много дел. А где же вы оставили ваших спутников?

Стив мысленно хлопнул себя полбу. Во время перелетов на соседних креслах сидели его коллеги, охотники, он же не мог передать воспоминание выборочно.

– Мне бы самому хотелось знать, куда они подевались. Они оставили меня умирать, но мы люди так обычно не поступаем с товарищами. Они должны были спасать меня, а не вы.

– Они пытались. – Невозмутимо заявил Аиа. – Они разрезали укус, запустили много иной жизни в рану, добавили нам хлопот. Когда встретишь их, то сообщи им, чтобы так больше не поступали.

– Да, я им сообщу, и не только это… – Стив в гневе сжал кулаки.

– Агрессия разрушает, старайтесь хранить себя от нее. – Предостерегла мягко Ёу и послала такую волну умиротворения, что от разгорающегося гнева не осталось и следа. И подумав о коллегах, Стив, к своему изумлению, вспомнил много добрых, приятных моментов, которые они делили вместе, и подумал, что они не могли специально оставить его умирать, а поступили так в силу безвыходности положения, каким бы оно ни было.

– А зачем вам животные? – Продолжала бесхитростный допрос Ёу.

Стив чувствовал ее эмоциональный настрой, и поражался ее наивной простоте. В этом общении он чувствовал себя грязным падонком, хотя никогда раньше не думал о себе плохо в моральной плане.

– Это моя работа, ловить животных необходимых для цирков, зоопарков и лично для одиноких людей и чудаков. – И видя недоумение на их лицах, он живо представил себе мегаполис, людей заключенных в железо и бетон, которые совершенно не видят животных. Представил он и зоологические сады, где люди могут побыть рядом с животными почти в среде их обитания.

На этот раз оба собеседника притихли надолго.

– Столько Оуни в одном месте, так странно. – Наконец нарушил молчание Аиа.

– И зачем так много камня? – Удивлялась Ёу.

– Это все каменные укрытия от непогоды. Это тут всегда тепло, но в мире много мест, где подолгу холодно, морозы и снега. – И он вспомнил их зимнюю поездку в Москву: ночной город весь в огнях искусственного освещения, небольшой морозный ветерок приятно холодит грудь под распахнутой дубленкой, молодой снег крупными хлопьями плавно спускается с черного неба, а вокруг особая снежная тишина; редкая машина поднимает снежное облако, и оно искрится в свете фонарей, переливается тысячью алмазных брызг, пока вновь не ляжет на землю мягким кристалоновым платьем.

На Стива накатила волна изумления и восхищения, так что мурашки побежали по спине. Он понял, что это его собеседники излучают такие эмоции.

– Это прекрасно! – нежным голосом подумала Ёу. – Если бы не срочное дело, то можно было бы продолжить наше общение, оно весьма полезно.

Стив обратил внимание, что завтрак уже закончился. Он даже не заметил, когда насытился и перестал жевать. Если бы его спросили, что он ел, то он бы не смог ответить, настолько его заняло ментальное общение.

– У вас тоже бывают срочные дела? – В свою очередь удивился Стив.

– Дела спасения часто бывают довольно срочными. – Пояснил Аиа, убирая корзину за куст. – Вот, к примеру, твой случай был очень срочным, если бы я промедлил, мы бы сейчас не разговаривали. Мне пришлось твое сердце запускать.

– И что же срочного происходит сейчас?

– Наша знакомая кошка рожает. Что-то пошло не так, она умирает. Надо поспешить. Ты пока можешь отдохнуть.

– Можно мне с вами?

– Почему же нет?

И они скрылись в густой растительности. Стив тут же бросился за ними, чтобы не отстать. Это оказалось совсем не просто. Они двигались легко и изящно: проскакивали между лиан, перескакивали скрытые папоротником ухабы и ямы, пробегали по стволам упавших деревьев. Стив был опытным охотником, но он не привык столь стремительно продвигаться по дикому лесу. Ему все чаще приходилось затаиваться и красться. Поэтому он то и дело влетал в ямы, которые бросали его на колени, и спотыкался о земляные комья в траве, от чего кубарем катился через голову. Метров через триста он уже пожалел, что не остался на поляне. Но самолюбие и гордость не позволяли ему сдаться и повернуть назад. Прошло еще какое-то время этого марафона, и он уже с радостью плюнул бы и на гордость, и на самолюбие, но теперь он боялся, что не найдет дороги назад. Оставалось только прилагать усилия, чтобы не отстать от авангарда.

Скоро они выбрались из леса на берег реки сплошь поросший тростником. Стив заметил, как его спутники замедлили ход, а потом и вовсе остановились. Он подходил к ним сзади и не видел, что происходит в высокой траве. Скоро его взору предстала удивительная картина. На широком гнезде из сухого тростника лежала самка леопарда. Мокрая от пота шкура животного лоснилась и блестела на солнце. Тяжелое дыхание со свистом вырывалось из ее полуоткрытого рта. Прямо над нею на корточках сидела девушка, стройная черноволосая амазонка, лица которой Стив видеть не мог, но одежды которой, были ему уже знакомы.

Девушка видимо почувствовала чье-то постороннее присутствие, или ее о нем предупредили, но она сразу повернулась в сторону Стива, как только он полностью показался из тростника. Их глаза встретились, и у него перехватило дух. Таких ярко-васильковых глаз он не видел за всю свою жизнь. Смуглая бархатистая кожа, черные брови и ресницы– поистине потрясающая композиция цвета, а еще эти ямочки на щеках, когда она улыбается, обворожительные алые губы, ровные белые зубы…. О, Боже, какая красотка! – только и успел подумать Стив, как на него обрушился эмоциональный шквал, какого он себе и представить не мог.

Сначала сильно засосало под ложечкой, как от предчувствия чего-то прекрасного, долгожданного, аж до сладостной тоски в груди. Это происходило долю секунды, так коротко, что он даже мыслью не успел постичь, что с ним происходит, и в следующее мгновение он был уже неспособен мыслить. Невообразимая нежность взорвалась у него в груди, да так, что он готов был и плакать, и смеяться, желание умереть за кого-то буквально жгло его изнутри, а эти васильковые глаза смотрели на него так ласково и приветливо, что вызывали в нем невообразимые приливы блаженства и отчаяния, экстаза до боли, и такого сладостно упоительного счастья, что он мгновенно опьянел, колени у него подогнулись, и он пал перед девушкой в позе покорного раба. И в этом шквале ошеломляющих чувств он ощутил, как он медленно входит в нее, и она его мягко принимает теплом и светом всей своей души.

– Мир Вам, Стив Гордон. Мама с папой много о вас рассказывали. – Нежным, почти детским голосом проговорила она ему в голову. – Меня зовут Юё. Вы не поможете мне здесь, пока мама с папой переговорят с отцом.

Стив стоял на коленях, пошатываясь, пытаясь собраться с мыслями. Чувственный ураган по-видимому миновал, но свежий бриз был так великолепен, что вызывал сладостную устойчивую тяжесть в животе, как на первом свидании с любимой.

Он заметил, что Аиа и Ёу исчезли, когда это произошло, он не знал, и куда они направились, не ведал.

– Конечно, что я должен делать? – Только и смог подумать он.

Их первое ментальное соединение оказалось настолько чувственным, что Стив был буквально ошеломлен произошедшим. Ему казалось, что он все попробовал в жизни, и героин, и гашиш, и опиум в индии курил, ЛСД, Мискалин, но ничто из этого даже близко не стояло с тем, что он пережил только что. От нервного перенапряжения все внутри него теперь дрожало мелкой дрожью, язык словно занемел, а сердце бухало редко, но сильно, словно тяжелый молот по наковальне.

В сладостную гамму приятных ощущений мягко вплелась искренняя благодарность.

– Я была уверена, что вы не откажитесь. – Заявила она и смущенно отвернулась. – У моей подруги два котенка родились, но она от слабости не сможет их кормить. Скорее всего, она скоро отправится к отцам, поэтому она хотела бы, чтобы мы с вами позаботились о ее детях.

– И как мы это будем делать. – С готовностью согласился он.

– Нам надо котят отнести другой кошке, и уговорить ее взять деток себе. Я ее почти не знаю. Известно только, что она тоже недавно родила, значит, кормит своих детей. Если мы сможем с ней договориться, то спасем этих малышей. – И она кивнула в сторону двух голых и слепых котят в гнезде.

В другое время Стив воспринял бы подобное предложение как насмешку. Шутка ли, найти леопарда в джунглях и договориться с ним об усыновлении. Если первая часть маловероятна, то вторая вообще граничит с безумием. Но в данных обстоятельствах и душевном расположении Стив подумал, что более благородной цели и придумать трудно.

– Один мне, один тебе. – Взяла она на руки одного из малышей.

Стив заметил переход на «ты» и поразился, как естественно и своевременно это у нее получилось. Кажется, он как раз готов был к такому переходу.

– Чему ты удивляешься, я ведь слышу твои мысли, чувствую твои эмоции. – Она нежно погладила котенка и улыбнулась Стиву такой обворожительной улыбкой, что если бы Стив не слышал всего, о чем она думает, то подумал бы, что она кокетничает.

В этом искреннем мире Стив больше всего боялся грязных мыслей, которых раньше у него было предостаточно. А так не хотелось ударить в грязь лицом перед этими чистыми созданиями.

Он подошел к леопарду, опасливо наклонился и медленно взял малыша. Мама только одобрительно покосилась на него, и он понял, что она действительно хочет довериться им и спасти малышей. Нет, он не услышал отчетливых мыслей животного, но как-то узнал, чего оно хочет. Это было настолько удивительно, что он на мгновение замер над нею, продолжая смотреть ей в глаза. За этот короткий миг между человеком и животным произошла такая близость, что ему передались материнские чувства леопарда, и он непроизвольно нежно прижал к себе малыша.

– Мы сделаем все, что в наших силах. – Мысленно передал он матери, и она со вздохом облегчения откинулась на бок, прикрыла глаза.

Стив ошеломленный поднялся рядом с Юё. Ему почему-то было стыдно смотреть ей в глаза, или он просто боялся себя, или ее красоты.

– Ты не думай о том, что я подумаю о тебе плохо, Стив Гордон. Я узнала твою душу еще до того, как увидела тебя, и сразу поняла, ты необычный Оуни. – Она подняла руку и неуверенно коснулась его щетинистой щеки.

От этого нежного прикосновения его словно током ударило, кровь прихлынула к лицу, и он покраснел как подросток. Стив поднял глаза и увидел ее спокойное, внимательное лицо: слегка нахмуренные брови, сосредоточенный на его лице взгляд, слегка приоткрытые губы.

– Что ты делаешь? – Жалобно спросил он, когда почувствовал, как новая экстатическая волна накатывает на него.

Сладостная тоска сдавила его горло, так что стало тяжело дышать. И вдруг все прекратилось.

– Извини, я просто хотела хорошо запомнить твой образ. Ведь ты не останешься с нами надолго, мама сообщила, что твой дом очень далеко. Когда ты уйдешь, мы уже больше не встретимся.

От этой мысли ему стало невыразимо грустно. Он еще никогда не переживал грусть так остро.

– Спасибо, мне приятно, что ты разделил мое чувство. Что? Идем? – Игриво улыбнулась она.

– Веди. – Ободрился он.

И они двинулись в сторону джунглей.

Передвигаться с ней по лесу оказалось куда приятнее, чем с ее родителями. Во-первых, она никуда не торопилась. Они спокойно шли через джунгли, как могли бы прогуливаться в парке и общались. Юё по дороге рассказывала о различных растениях и животных, и глубина ее познаний в этих вопросах была поистине ошеломительной. Она передавала Стиву массу информации от чистого сердца, и он за один только час в лесу узнал о нем больше чем за всю свою жизнь.

В этой натуральной школе было еще одно радостное обстоятельство, вся переданная информация запоминалась идеально, так как невозможно выучить в обычных человеческих учебных заведениях. Каждая малозначительная деталь легко всплывала в памяти, стоило лишь подумать об этом.

– Откуда ты знаешь, куда нам идти? – Спросил он, видя, как уверено она пробирается вперед.

– Папа показал путь. – Просто ответила она, и Стив понял, что это означает у нее в голове подробная карта маршрута, переданная ей отцом, таким же образом, как она теперь передавала ему все, что хотела.

– А почему ты с одной кошкой дружила, а с другой даже не знакома?

– С моей подружкой часто случалась беда, вот мы и познакомились. А у той всегда был порядок, так что мы не встречались. – Весело махнула рукой Юё.

– Как вы узнаете, что где-то беда?

Юё остановилась и удивленно посмотрела на Стива.

– А ты разве не чувствуешь, если где-то страдают?

– Нет. – В свою очередь растерялся Стив и пожал плечами. – А как ты это чувствуешь?

Юё зашагала дальше.

– Ну, я не знаю, никогда не задумывалась. Это будто маленькая часть боли и страдания души передается тебе другим живым существом, и тебе от этого больно, больно до тех пор, пока ты не найдешь его и не поможешь. С тобой такого не случается?

– Не припомню. – Стив порылся в памяти, но безуспешно.

– Папа рассказывал, что есть Оуни, которые утратили первозданные свойства, уклонившись ко злу. – И тут она напугалась собственной мысли.

Стив почувствовал ее внутреннее смятение и страх огорчить его.

– Нет, ты не правильно понял. Я говорила не про тебя, а про твоих давних предков, ведь каждый отвечает за свой выбор, но несет груз ответственности за всех. Мы делаем выбор между добром или злом, а наши потомки будут вынуждены пожинать последствия наших решений. – Попыталась оправдаться она.

– Нет, не оправдывайся. Ты права, я тоже делаю выбор не в сторону добра, и в этом мне нет оправдания. В неправильном мире трудно принимать правильные решения. В наших городах все построено не так как у вас. Люди надеются добиться гармонии, причиняя друг другу боль и страдания. И мы уже давно забыли предназначение Оуни, и поделом, что утратили эти замечательные свойства.

– Почему же я чувствую тебя иначе? – Недоумевала Юё.

– Если бы я мог обмануть свои собственные мысли и чувства, то сказал бы, что я все время лицемерил. Но это невозможно в ментальном общении. Может быть, в каждом из нас живет мечта вернуться к прежнему правильному существованию, и не хватает только шанса, чтобы осуществить эту мечту. Мне повезло, я встретил вас, и вы спасли мою жизнь дважды. Я никогда и мечтать не мог, что буду иметь с кем-то совершенно искреннее общение, потому что подобная перспектива сулила бы мне полную изоляцию от общества, так как никто здравомыслящий не захотел бы со мной вступить в подобный контакт, из-за всей той грязи, которая была в моей душе.

– Но я не вижу в тебе чего-то предосудительного.

– Может это смерть от укуса змеи так благотворно подействовала на меня. – Пошутил он, и добавил уже серьезней: – Или ваше общество так преобразует человека. Общество может влиять на внутренний мир человека, в это возможно поверить, однако, почему в джунглях ему так комфортно? Где же москиты, и другие кровососущие насекомые, которые отравляют жизнь человека в любом лесу мира? – Недоумевал Стив.

– Насекомые самые восприимчивые к ментальному руководству существа. Им помогает их коллективный разум. Мы живем с ними в симбиозе. Они помогают нам утилизировать мертвую древесину, тела животных и птиц. Мы же в свою очередь помогаем находить им пищу, при случае указывая им, где можно найти то или другое.

Вдруг она остановилась, и он чуть не налетел на нее.

– Тихо. – Прошептала она мысленно и предостерегающе подняла руку.

– Легко сказать тихо болтливому человеку, но как можно замолчать мысленно. – Размышлял Стив.

Юё повернула к нему свое милое личико и строго нахмурилась.

– Помолчи немного, Стив Гордон, сейчас время тишины.

– Так она еще красивее. – Пронеслось у него в голове.

Она обреченно подкатила глаза, и, махнув на него рукой, стала прислушиваться к лесу.

Так как она отвлеклась от него и мысль не получила иного направления, то он по инерции стал рассматривать ее и восхищаться совершенством этого величественного создания. За краткие мгновения он подумал о ее грации, женственности, достоинстве, с которым она держалась, мысль его коснулась и изящества линий ее тела, плавных чувственных изгибов…

Она отвлеклась от своего занятия.

– Можешь думать о чем-нибудь другом, а то это смущает и отвлекает меня от дела?

Стив сконфузился оттого, что его застукали за подобным занятием.

Юё замерла и подняла предостерегающе палец.

– Она здесь. – Прошептала девушка.

– А он? – Подумал Стив про папу леопарда, и вспомнил, что оружия у него нет.

Юё отрицательно покачала головой.

– Его тут нет. – Совершенно спокойно констатировала она.

Юё выпрямилась и распространила вокруг себя эмоциональную волну дружелюбия и мира. Страх, который уже стучался в двери Стива, тут же отступил, уступая спокойствию, даже умиротворению. Стив тут же забыл про оружие, защиту, хищных зверей.

Вдруг ветви дерева у них над головой зашелестели листвой, и прямо перед ними на землю спрыгнула здоровенная черная пантера. Стив отпрянул, но не от страха, а от неожиданности. Юё удовлетворенно улыбнулась. Кошка стала обходить их кругом, с любопытством рассматривая нежданных гостей. Девушка закрыла глаза, и Стив внезапно остался один. Он ожидал всего что угодно, но только не этого. Он почувствовал, что сам по себе. Перед ним была очаровательная девушка и смертельно опасная пантера, но обе они делали вид, что его не существует. Пантера медленно уселась напротив девушки и стала совершенно по-домашнему умываться.

Стив не знал, как себя вести. Несколько раз он попытался мысленно окликнуть девушку, но безрезультатно. Похоже было, что они не слышат друг друга. Он подумал, что по какой-то причине связь прервалась, а говорить с нею вслух он опасался, кто знает, как поведет себя животное, если он нарушит тишину. Прияв решение подождать, он постарался вести себя максимально тихо и неподвижно.

Благо ждать пришлось не долго. Спустя пару минут, что-то изменилось. Пантера поднялась, потянулась и направилась в сторону Стива. Несколько движений и она уже у его ног. Крупное могучее животное, под черной шкурой крепкие узловатые мышцы, желто-зеленые глаза неотрывно следят за неподвижным человеком.

Если бы сохранилась ментальная связь, он вероятно почуял бы намерения животного, но теперь он был в обычном положении и рассчитывать мог только на бесстрашную амазонку рядом, которая совершенно невозмутимо наблюдала за происходящим.

Пантера медленно встала на задние лапы, а передними уперлась в грудь Стиву. Она оказалась неожиданно тяжелой, так что пришлось сделать шаг назад, чтобы не потерять равновесия и не свалиться на спину. Стив чувствовал и видел могучие лапы, когти как заточенные карандаши слоновой кости, смрадное дыхание прямо ему в лицо. Она приоткрыла свою мощную пасть и обнажила ужасающие клыки. Стиву пришлось собрать все свое самообладание, чтобы не поддаться панике. Очень медленно пантера взяла из рук Стива котенка, как это делают обычно домашние кошки, двумя прыжками скрылась на дереве. Тут же появилась вновь, забрала второго котенка у Юё и больше не показывалась.

Стив шумно выдохнул и устало присел на поваленное дерево. Он совершенно забыл, что у него в руках был котенок, и с какой целью они вообще сюда пожаловали. Теперь, когда все казалось уже было позади, на него навалилась усталость и уныние. Он, конечно же, не годится для такой жизни, что в этом мире может значить такой отсталый человек как он? Даже в таком простом задании он может быть только помехой, жалкой обузой. Если в своем мире он не представлял собой ничего особенного – рост 176, вес 58, рыжие волосы, конопатое лицо, нос-пуговка, за который его все время дразнили в армии – то чем он мог привлечь такую красивую, сильную, смелую, умную девушку как Юё? Само собой, он не думал еще о серьезных отношениях, не только с нею, но и ни с какой другой в своей жизни. В свои 26 он считал, что еще не нагулялся, и не готов к отношениям вообще, тем более серьезным. В самоуверенности он полагал, что в нем достаточно блеска и шарма, чтобы привлечь любую, когда придет время. Но вот он здесь – и полный банкрот. Весь былой шик и блеск оказался пустой мишурой пригодной только для привлечения падших женщин в грязных кабаках, а стоило ему встретить девушку с большой буквы, как он оказался неудел.

И на этой самой мысли вернулась Юё. Как поток ледяной воды, который толи охлаждает, толи обжигает, бодрящая взбучка тысячью иголок в тело, когда больно и приятно в одно время, накатила и наполнила его восхитительным чувством полного удовлетворения, упоительного ликования за котят, которые обрели теперь новую семью, за девушку, которой нравилось то, что он рядом, за себя, что он снова счастлив. От неожиданной и такой контрастной внутренней перемены Стив крякнул и зажмурился. Девушка заметила это.

– Ой, извини… – Она смущенно прикрыла свой дивный рот элегантной ладошкой. – Это моя неловкость. Я еще не научилась контролировать эмоциональный перенос. У молодых Оуни с этим всегда проблемы. Взрослым обычно легко удается контролировать свой и блокировать чужой перенос, и поэтому с ними общение не вызывает проблем. Но с молодыми мы по этой причине почти не можем общаться, постоянно обескураживаем друг друга своими чувствами. – Она виновато улыбнулась, и от этой улыбки у Стива в груди что-то так сладостно заныло, и к своему ужасу он понял, что это был не перенос, а его собственное чувство. В этот миг он понял, что только что он был без общения с этой девушкой на протяжении двух минут, и эти минуты были для него самыми несчастными, самыми одинокими в его жизни.

Юё была на связи, но не понимала, что происходит. Она все пристальнее заглядывала в глаза Стива, а его в этот миг прямо раздирала всеобъемлющая нежность к этому созданию напротив. В этот миг, когда девушке впервые в жизни было что-то так непонятно, для него все кристально прояснилось. Он узнал, что без нее он уже никогда счастлив не будет.

– Я люблю тебя!.. – нежно проговорил он, утопая в ее васильковых глазах.

– Я не понимаю!?.. – в тон ему ответила девушка.

– Я полюбил тебя с первого взгляда!.. – повторил он, и для убедительности представил все свои ощущения по отношению к ней, может быть так она сможет понять его.

И послание дошло. Миг, и в глазах девушки отразилось удивление, испуг, отчаяние, зрачки ее расширились, ноги подкосились. Она непременно упала бы на землю, если бы испуганный Стив не подхватил бы ее на руки, голова у нее запрокинулась, а из горла вырвался такой душераздирающий вопль, что Стив пришел в полное отчаяние. Еще миг, и тело на руках его обмякло. Она была без сознания несколько мгновений, потом вздохнула, открыла глаза и в ее взгляде была нежность и удивление. Она не пыталась высвободиться из его объятий, но обвила руками его шею, ноги его подогнулись, и они сели в глубокую траву.

– Прости, – подумал он ей, – я не хотел причинить тебе боль.

– Ты и не причинил ее. – Удивилась она в ответ. – Так хорошо мне еще никогда не было. Что это было? Насколько мне известно мои родители никогда не испытывали ничего подобного.

– Я просто хотел тебе передать, что чувствую к тебе. – Пытался оправдаться Стив. – Если бы я знал, что ты так отреагируешь, то не стал бы…

Она не дала ему закончить мысль.

– Покажи мне еще.– Попросила она вдруг.

– Мне страшно за тебя…– Начал отнекиваться он.

– Пожалуйста… – Тихонько прошептала она ему прямо в лицо, он почувствовал ее теплое дыхание, аромат ее кожи и волос, мир покачнулся. В придачу, она передала ему силу своего желания, чтобы он понял, как важно для нее понять его чувства.

– Хорошо, – неуверенно согласился он – но только потихоньку, если что-то пойдет не так, то мы тут же прекратим, согласна?

Она в ответ радостно улыбнулась, кивнула и закрыла глаза, давая понять, что к сеансу готова.

Он держал ее в своих объятьях, всматривался в ее милые, родные черты, в эти крутые дуги бровей, темные длинные ресницы, что не давали векам сомкнуться полностью, в эти губы словно созданные для поцелуев, в этот аккуратный подбородок и нежную длинную шею, он слышал ее дивный, нежный голос и это «пожалуйста» такое доверительное и тихое, такое близкое, интимное. Он хотел показать свою любовь девушке, но выходило, что открывает ее для себя самого. Нежность к ней была столь глубока, что он казался себе кощунником, ощущая руками ее трепетное горячее тело, ему было стыдно за свои невольные прикосновения, и вместе с тем, ему казалось, что он держит весь мир в руках, и будь он проклят, если позволит чему-нибудь плохому случиться с этим миром. Он вспомнил чувство одиночества и пустоты, когда он остался без общения с ней в этом лесу, и понял, какой жалкой и несчастной была бы вся его дальнейшая жизнь, не вернись она к нему вновь. Он осознал, как сильно желает он всегда быть рядом с ней, закрыл глаза и передал ей всю свою щемящую тоску, сладостно болезненную надежду, свое отчаянное дерзновение, всю свою неудержимую слабость и покровительственное раболепие, все противоречие истинной любви в одном эмоциональном глотке.

Он ощутил, как дрожит ее тело, как истово зажмурила она глаза, как закусила губу, и как надрывный стон вырвался из ее груди. И его словно отдачей придавило ответным переносом, в глазах все потемнело, а затем взорвалось ослепительно ярким экстазом, нервная система не выдержала, и он отключился.

Первый шаг в новый мир

– Не нужно было этого делать! – Мария отчаянным жестом запустила пальцы в волосы. – Стоило отлучиться и вы все испортили.

– А в чем собственно дело? – Беспечно улыбнулся Генри. – Какая разница, кто начальник? По мне так пусть военные, Дженкинс не был ангелом.

Лиза насупилась и вообще в разговор вступать не хотела. Ей было неприятно, что Мария истерику закатила на ровном месте. Им бы сейчас вызвать симпатии оборонщиков, лояльность завоевать, тогда может и получится места сохранить.

– Дело в том, что я утром общалась с пациентом. – Призналась Мария.

Все тут же оживились.

– Ты говорила с Доу? – Выдохнула София, толи вопрос, толи утверждение.

– Э-э…разговором в обычном смысле это назвать нельзя, но мы общались. – Она немного подумала, как бы по доходчивее это объяснить. – Это была ментальная связь, и мы обменивались мыслями.

– Она двое суток не спала, да еще море работы… – Махнул рукой Генри и потерял интерес к разговору. – У меня как-то галлюцинации были, тоже было ого-го…– ворчал он себе под нос.

– Слушайте, вероятно, это похоже на безумие, но мы точно вступили в контакт… наверное, он инопланетянин. Он общается при помощи мысли и эмоции передает. Он сказал, что его имя Оуи, что я красива, и что ему интересна наша работа, потому что его предназначение помогать людям. – На одном дыхании выпалила Мария.

– И на каком языке вы с ним общались? – Спросила София, с сомнением посматривая в ее сторону.

– На английском, конечно…– Немного смутилась Мария.

– Хорош, инопланетянин! И язык наш уже успел выучить. – Усмехнулась София.

– Да не в этом дело, теперь ему угрожает смертельная опасность. Нам его нужно спасти. Надо сказать мистеру Дженкинсу…

– Мр. Дженкинс больше тут не работает. – Резковато перебила ее Лиза.

– То есть как?

– Так, уколол себе пептид и был таков. – Пояснила Лиза.

– Зачем?

– Пока ты спала, София выяснила, что пептид полностью восстанавливает генетический код до заводских настроек. Скоро Мр. Дженкинс станет молодым, красивым, здоровым и возможно бессмертным.

Мария недоверчиво перевела взгляд с Лизы на Софию. Но та только невозмутимо пожала плечами.

– Что же теперь будет с Оуи? – ужаснулась Мария, пытаясь представить, как поведут себя военные, когда нагрянут в лабораторию.

– Скорее всего, его на запчасти разберут. – Хладнокровно заметила Лиза. – А если нас не уволят, то этим будем заниматься мы.

– Как ты можешь так говорить? – Задохнулась от возмущения Мария. – Это же живой человек?

– Только что ты называла его инопланетянином, а теперь он человек. Мы ученые, наша задача выяснять истину и помогать людям, если для этого некоторым инопланетянам придется умереть, что же, мы готовы на такие жертвы.

– Лиза, это жестоко, и я на это не подписывалась! Четвертованием будите заниматься без меня. А мой долг известить общественность. Посмотрим, посмеют ли военные причинить ему вред, когда о нем в газетах напишут.

С этими словами Мария решительно направилась к двери. Генри преградил ей дорогу.

– Пусти! – Сжала кулачки девушка, и лицо ее отражало решимость броситься в бой.

– София, похоже, нам понадобится Галоперидол. – Угрожающе выкрикнул Генри, не сводя цепких глаз с Марии.

София вынула из шкафчика заряженный шприц, и медленно подходила сзади. Мария в бессильном бешенстве стиснула зубы и лихорадочно соображала, как ей пробиться через этот заслон.

В этот самый ответственный момент в их беседу вмешался Оуи. Это произошло довольно необычным для людей способом. Неожиданно всех накрыло волной положительных эмоций.

Секунду назад Генри думал, что еще немного и эта психованная трудоголичка все окончательно испортит, и тогда им всем тут крышка. Но вот ни с того ни с сего, ему отлегло, он перестал сердиться на Мэри. Да он знал, что ей нравится, когда ее называют Мэри. Сам не знал, почему он называл ее Мария. Но на этом изменения настроения не завершились. Именно теперь ему почему-то сильно захотелось сделать кому-нибудь хоть что-то приятное, и почему бы не этой девушке напротив него. Ведь если подумать, то она заслужила хорошее отношение. Ситуация изменялась очень быстро, на душе стало так тихо и мирно, спокойная радость разлилась по всему телу.

София в этот момент смотрела на свою руку со шприцом, понимала, что это Галоперидол, но убей, не понимала, для чего он у нее в руках. Она была в комнате с людьми, которых глубоко уважала и любила, как коллег и сотрудников. Сколько времени они провели в этих стенах вместе, сколько тайн природы тут было ими открыто? Она еще помнила, что было что-то неприятное, чего ей хотелось избежать, но то было как наваждение, которое прошло, сознание прояснилось, и все стало на свои места. Она вдруг осознала, что никакой опасности им не угрожает. Ощущение полной защищенности, радостного покоя наполнило ее сердце. Захотелось вернуться к работе и доделать что-то незавершенное. Знаете, это замечательное ощущение, что вы находитесь в том самом месте, где хотели бы и занимаетесь тем, чем хотели бы заниматься. Она всегда чувствовала, что быть здесь – ее призвание, но никогда так отчетливо себе это не представляла.

Лиза в это время думала, что, похоже, она перегнула палку с этим незнакомцем. Ведь она никогда не была жестока, именно потому и пошла учиться, потом работать, чтобы помогать людям, таким вот, как он. И почему она так взъелась на Марию? Наверное, из зависти. Надо помириться с ней, потому что нельзя допустить, чтобы из-за моих проблем с самооценкой, страдали любимые мне люди.

Никто кроме Марии не заметил резкой перемены. Она тут же смекнула, что это контакт. Она чувствовала, как ей стало хорошо и спокойно, как гнев и злоба, уступили место дружелюбию и миру. Сильно захотелось восстановить потерянное доверие между ними. Генри стоял напротив с глупой улыбкой, и поза его теперь была уже не угрожающей, а скорее панибратской. Марии показалось, что еще немного и он полезет к ней обниматься, и он на самом деле был недалек от этого, и она поймала себя на мысли, что совсем не против дружеских объятий.

Но обниматься с Генри ей не пришлось. Неожиданно сзади подкралась Лиза и бросилась ей на шею со слезами.

– Прости меня, Мария, прости сестра моя. Я долгое время завидовала тебе, но сегодня поняла, что этому надо положить конец. – Шептала она ей в самое ухо. – Я знаю, что много раз обижала тебя, но ты постоянно прощала меня, терпела… Ты не подумай, я очень ценю нашу дружбу, сама не знаю, почему поступаю так глупо и разрушаю наши отношения.

У Марии тоже на глаза навернулись слезы. В этот момент она почему-то чувствовала, что чувствует и думает Генри, о чем переживает София, и это радостное единение, и удовлетворение от их душевного единства, пробудили в ее душе рыдания облегчения. Все трое обнялись и принялись увлажнять пол вокруг себя. А дремавший до селе на посту охранник, проснулся. Он не понимал, что происходит у этих троих, но слезы умиления сами потекли из его глаз, и он неловко стал рыться в многочисленных карманах в поисках носового платка.

– Привет, друзья! – Услышали все.

Они тут же отвлеклись от своих проблем и стали озираться по сторонам в поисках источника звука. Но звука на самом деле не было. Мария-то это знала. Только она поняла, что происходит. И хотя ей был не особо понятен механизм действия, источник она распознала сразу.

– Привет, Оуи. – Улыбнулась она.

– Так это тот самый Оуи!? – Удивленно воскликнул Генри, и звук собственного голоса напугал его в тишине.

– Да, это он. – Мысленно передала Мария, и все ее услышали. Все одновременно почувствовали изумление и восхищение.

– Вы заметили, что твориться!?– Вслух воскликнула Лиза, – Мы слышим мысли друг друга и чувствуем одно вместе, это просто чудесно!

– Никогда так не веселился. – Робко послал мысль Генри.

– Согласна. – Так же осторожно попробовала София.

– Пивка бы сейчас заказать. – Подумал охранник и конвульсивно зажал рот ладонью, когда понял, что его все услышали.

– О-о-о, ребята, советую не думать глупостей, я уже ощущаю себя голым, что же будет дальше? – Весело подумал Генри, и немного смутился от своей фамильярности.

– Вижу, Мэри, что ты отдохнула и набралась сил? Готова заняться делом? – Оуи говорил спокойным, уверенным голосом человека, у которого все под контролем, и никакого смятения в душе.

– Да, Оуи, теперь мне гораздо легче, особенно, когда ты вернулся. Вижу, ты взял под контроль эмоции. Прошлый раз все было более…экстремально, что ли.

– Это благодаря тебе, Мэри, я оказался тут под давлением. В этом месте все процессы протекают быстрее, и я быстро адаптировался к новой среде обитания. Видишь ли, вокруг нас оказалось слишком много страдающих, требующих нашего вмешательства. Мы, Оуни, испытываем часть боли и страдания тех, кому призваны помогать. И эта часть чуть не убила меня. Но теперь все хорошо. Пока я тут отдыхал, научился заглушать эту боль в себе, а так же освоился с эмоциями. Нас с детства учат уничтожать эмоции, как побочный эффект общения. И достигающие совершенства не только могут блокировать чувства других в себе, но и не переживают ничего яркого, чтобы избавиться от явления переноса. Это для них как дурной тон – засорять своими чувствами общение. Но я понял, что это ошибка. Эмоциями необходимо управлять, тогда их можно использовать для восстановления гармонии там, где она утрачена. Оуни, которые постоянно живут в окружении гармонии, этого не понять.

– И чем же мы теперь займемся? – С энтузиазмом поинтересовался Генри, он небезосновательно предчувствовал, что впереди их ждет много нового и потрясающе интересного.

– Работы нам предстоит много. Будем помогать людям вокруг, насколько это будет возможно. – Услышали все ответ.

– С чего начнем? – Спросила Лиза.

– Для начала, может откроете двери и отвяжете меня?

– Точно! – Вслух произнесла София. Все, шутя, укоризненно на нее посмотрели.

– Скукатень! Мы теперь и шутить будем синхронно, и смеяться над анекдотом, до того, как его рассказали. – Выпалил Генри. – Как теперь жить, без эффекта неожиданности?

– Ничего, ты найдешь способ заменить его чем-нибудь. – Успокоила его Мария.

Они с Генри открыли тяжелую дверь камеры, выкатили каталку с пациентом, расстегнули ремни, помогли ему подняться.

Оуи встал на ноги, потянулся, и все ощутили его глубокое удовлетворение и радость. Мария заметила, что довольно легко можно научиться отличать свои чувства от чужих, и возможно даже узнавать, кто конкретно их испытывает.

– Да, парень, хоть ты и Аполон, не стоит тебе показываться в таком виде пред людьми. Могут неправильно понять. – Пояснил Генри, когда ощутил недоумение Оуи.

Девушки, как завороженные уставились на него.

– Странные у вас предпочтения к частям тела, меня всегда больше верхняя часть привлекает. – Удивился он, когда понял, о чем они думают.

Одним ловким движением он обернул вокруг себя простынь с каталки, и мгновенно стал похож на греческого бога – мощный, белокурый, кучерявый, с синими глазами.

– У тебя есть план? – Спросил Генри, не так для дела, как для смены темы.

– В общих чертах. – Он подошел и сел радом с Генри на кушетку – Пока я отдыхал, подумал, что было бы хорошо где-то закрепиться, устроить что-то вроде гнезда, откуда можно было бы начать восстановление гармонии. Где-то, где не нужно было бы отвлекаться на добычу еды, и можно было бы ограничить число присутствующих. Потому что быть в общении с большим количеством Оуни мне еще не приходилось, с этим могут возникнуть трудности.

– Пока ты отдыхал, ситуация осложнилась, и трудности могут возникнуть отовсюду. – Вмешалась Мария и мысленно вспомнила все, что произошло за последние несколько часов.

– Кроме того, – добавила Лиза, и обрисовала ситуацию относительно того, кем он здесь является, и что даже выбраться из этого здания практически невозможно.

– Об этом можете не беспокоиться. Я заметил еще кое-что, что нам поможет. Когда я один, мои ощущения и эмоциональное влияние очень ограничено, буквально на это помещение. Там, в камере, я чувствовал только вас, мог повлиять только на ваше настроение, мог вступить в контакт только с вами. Когда же мы стали общаться, я тут же стал ощущать еще несколько сотен Оуни вокруг, и сейчас, при желании могу повлиять на их настроение, или вступить с ними в контакт для общения.

– Там, за стенами этого бокса, много вооруженной охраны, у них жесткие принципы и методы. Что мы сможем сделать? Общаясь с ними, их не удастся заговорить. – София немного приуныла, и все это остро почувствовали.

Оуи послал ей ободрения и оптимизма, но немного не рассчитал силу, и София охнула и застонала от удовольствия.

– Извини, не рассчитал. – Бросил он ей, а пока она приходила в себя, добавил для всех: – Вы привыкли общаться иначе, поэтому лучше вы будете разговаривать, а я буду сохранять ментальную связь только с вами. Мы будем думать и действовать сообща, так что недоразумения исключены. И еще, я ничего не знаю о месте, в которое мы направляемся, и я не понимаю, что ждет меня там, за стеной. Если вы представите место вашего обитания, то это должно мне помочь.

На его просьбу все откликнулись с большим энтузиазмом. Каждый представлял что-то свое, а Оуи сосредоточенно ловил информацию из всех источников одновременно. Для него это тоже было в новинку, и приносило большое удовлетворение. Спустя каких-нибудь пару минут, он уже знал о Лондоне больше, чем каждый из его товарищей в отдельности. Он даже мог найти все самые злачные места, где можно выпить, поесть и снять девочек, хотя последнее он не знал что означает. Этими сведениями он был обязан охраннику, который тоже подошел к заданию ответственно.

– Мне непонятно несколько вещей. – Заявил он, когда представление закончилось. – Особенно феномен, который вы называете «деньги», для чего они?

– На них можно приобрести все, что тебе нужно. – Пояснила Мария.

– Приобрести? – Все равно не понял Оуи.

– Купить. – Подсказал Генри, но видя, что это не помогло, добавил: – Обменять деньги на то, что тебе нужно.

–Хм, – удивился Оуи – кто же согласится обменять на полезную вещь эти цветные лепестки?

– Это не обязательно понимать, когда ты увидишь, как это работает, то просто станешь этим пользоваться, как и все мы. А после поймешь, что это удобно. – Решила закрыть тему София.

– А как вам это? – спросил Генри и стал передавать образы старинного замка на берегу небольшого озера. Мощеные тропинки, ухоженные аллеи, кованые ворота, каменные позеленевшие стены, высокие окна, резные дубовые двери, широкие коридоры, просторные комнаты, роскошная мебель, золоченые канделябры на стенах… – Мое родовое поместье Облдор. Могу предложить в качестве гнезда.

– Ого! – Удивилась Мария, – так ты из богатеньких. Как же ты оказался здесь?

– Меня всегда привлекала наука, и кроме того, хотелось достичь в жизни чего-то самому. Я в поместье редкий гость. Редкий, но желанный. Сейчас там только управляющий да несколько слуг, но если мы его обживем, то и поместье расцветет. Может быть, как раз настало время вернуться к обычной жизни.

– У тебя небось и имя имеется? – не удержалась Лиза, он в ее глазах сразу вырос, ведь до этого известия она считала его оболтусом.

– Генри Браун фон Облдор, к вашим услугам.

Генри поклонился с таким достоинством, что Лиза была вынуждена ответить на это глубоким реверансом. Всех эта история позабавила, даже Оуи, хотя он и не понимал, о чем тут идет речь, однако ему передалось общее шаловливо-радостное настроение, и он живо почувствовал себя в кругу друзей.

– Что, мы сейчас вот так просто выйдем из этой лаборатории, со всеми ее кодами доступа и постами охраны, сядем в наши автомобили и отправимся в старинный замок строить светлое будущее? – С иронией поинтересовалась София, и мысленно напомнила всем, что у них нет пока повода так веселиться, и что вероятно, их всех ждет безвременная смерть от рук военных или тайной полиции.

Но Оуи ее успокоил на этот счет, сообщив, что никто их убивать не станет, потому что они все добрые люди и зла никакого не делают, так что даже слуги зла вряд ли поднимут на них руку, побоятся Великого Духа. Скорее всего, объяснил он им, что им помогут выйти отсюда люди, которые только что появились в его поле чувств, и должно быть они захотят даже их сопроводить до замка.

– Что за люди?! – Ужаснулась Мария.

Все тут же напряглись, страх разлился между ними, как море дегтя. Один Оуи оставался безмятежен и радостен.

– Не волнуйтесь. Я чувствую их уверенность, когда они проходят посты охраны. Они легко зашли в здание, видимо, так же легко выйдут, и мы выйдем вместе с ними. – Чувствуя, что страх усиливается, и его уговоры не помогают, он распространил на них свое спокойствие.

Дискомфорт тут же растворился, умиротворение наполнило все сердца. Мария посмотрела вокруг, увидела спокойные лица друзей и удивилась, почему она так переполошилась, если все под контролем?

На этаже послышались шум и крики, бряцанье оружием и топот форменной обуви.

– Удивительно, сколько силы, уверенности и агрессии чувствуется в этих Оуни. Я такое встречал только у животных в брачный период. – Восхищался Оуи, и это восхищение передавалось окружающим.

София удивлялась, почему ей, склонной к панике, эти события не внушают ужаса. Она как в бреду весело наблюдала, как вооруженные до зубов люди уверенным шагом направляются прямиком к ним, как они лихо врываются в бокс сквозь белое облако озона….

Предводителем у них оказалась женщина. Майор по званию, она заслужила свой чин и уважение подчиненных не в каменных стенах штабов, не в канцеляриях войск. За свои сорок четыре года она успела побывать во многих горячих точках и с честью выходила из многих опасных заварух.

Женщина уверенно прошла на середину комнаты, прямо в окружение работников лаборатории. Пятеро ее спутников стали смирно в нескольких шагах позади нее – крепкие парни, невозмутимые лица, руки за спинами.

– Майор Остель спец войска при министерстве обороны. – Четко отрапортовала она в воздух, строго глядя поверх голов присутствующих. – Предупреждаю сразу, здание находится под нашим контролем, любая попытка побега или саботажа будет расценена как измена, нежелание сотрудничать – как предательство. Где доктор Дженкинс? – С последним вопросом она опустила взгляд на восторженное лицо Оуи.

Для Оуи это было удивительное переживание. Он чувствовал ее силу, уверенность, даже жесткость, и это поражало его. Он и не думал, что женщина может обладать подобными качествами характера и так эффективно их использовать. От его взгляда не ускользнуло абсолютное подчинение ее спутников, причем добровольное и преданное. Это завораживало.

Возникла неудобная пауза.

«Что за недотепы? – Подумала Остель, оглядевшись по сторонам: – Совсем мозги у них закисли что ли? Вот к чему приводит долгое нахождение в закрытом помещении».

– Мне нужен начальник и пациент. – Повторила она с ударением на двух последних словах.

– Мр. Дженкинс бежал. – Спокойно констатировала Мария.

– Что значит бежал? – Немного раздраженно повернулась она к Марии. Ее злило, когда что-то начинало идти не по плану, это всегда чревато различными осложнениями.

– «Бежал» – сменил место дислокации с целью исключения задержания или лишения жизни. – Пошутил Генри, и работникам лаборатории эта шутка показалась очень уместной.

Майор, привыкшая к тому, что штатские в ее присутствии всегда трепещут от страха, от подобного отношения к своей персоне пришла в бешенство. Она уверенно шагнула к Генри, при этом грубо нарушив его личное пространство, и прошипела:

– А ты тут у нас шутник?!

Генри в свою очередь сделал титаническое усилие, чтобы не прыснуть смехом ей в лицо. Поистине, эта была забавная женщина. Кажется, у нее мания величия.

Работники лаборатории не только чувствовали настроение Генри, но и слышали его мысли.

Остель, впервые повстречавшая такой волевой отпор, спрятала голову в плечи и разъяренно окинула взглядом своих обидчиков. Их осклабленные, ухмыляющиеся рожи вселяли в ее сердце сомнение и ужас. Виделось, что этим ненормальным вполне комфортно сейчас, когда вокруг проводятся мероприятия, как раз направленные на то, чтобы лишить людей ощущения комфорта, уверенности, контроля, свободы. Чудовищная догадка посетила ее голову.

– Да вы обкурились, или обкололись чем-то! Что за бардак?! – Воскликнула она.

– Мэм, мы абсолютно трезвы. Доктор Дженкинс вколол себе редкий препарат, не прошедший испытаний даже на животных. Действие препарата не изучены, побочные эффекты не известны. Ничего удивительного, что он покинул лабораторию и оставил рабочее место.

Гнев и подозрения еще не оставили Остель. Она обратилась к Софии, к единственному человеку в адекватном состоянии.

– А пациент?

– Пациента тоже нет. – Невозмутимо сообщила София и добавила: – Он оказался человеком, незаконно плененным и вывезенным из его страны разбойниками. Нам пришлось его отпустить.

– Что?!. – Захлебнулась от возмущения Остель. – Мне сообщили, что за него отвалили 30 миллионов евро. Он стоит дороже чем этот комплекс. А вы поверили ему?! Поверили этим басням?!

Она в отчаянии закрыла лицо руками, повернулась, будто хотела спешно уйти, но потом передумала и вернулась в прежнее положение. Оуи не вынес ее мучений и решил помочь ей.

Остель понимала, что это конец ее карьеры, конец ее триумфа, такого провала она не ожидала. Ей была поставлена простая задача – произвести арест профессора и взять под контроль ситуацию в лаборатории, пока не пребудут военные ученые, чтобы принять дела у штатских. И так провалить задание! Ну и черт с ними! В конце концов, сколько можно прожигать свою жизнь выполняя приказы целесообразность которых сомнительна. Вся ее карьера – участие в чем-то лично ей непонятном. Может быть теперь, когда все кончено, она сможет заняться собственной жизнью. Она неожиданно поняла, что в ней что-то надломилось, и теперь она уже не сможет быть прежней, будто сошла с ума. Здравый смысл ей подсказывал, что для человека потерпевшего полный крах, она слишком хорошо себя чувствует. Этому должно было быть логическое объяснение. Должно быть, ее одурманивают каким-то газом, потому и персонал ведет себя так неадекватно. Она встряхнула головой, чтобы сбросить наваждение. Но приподнятое настроение не оставляло ее. Остель помнила последнее средство, которое никогда прежде ее не подводило – злость. Злость вытесняет отчаяние, радость, боль, страх, одиночество и многое другое, что она в изобилии испытывала в своей жизни. И она постаралась разозлиться на себя, что позволяет себе быть такой слабой, ничтожной неудачницей. Она подняла взгляд и зацепилась за самого странного субъекта. Этот смазливый, улыбающийся юнец в греческой накидке явно не вписывался в общий контекст лаборатории. Он словно сбежал с маскарада и теперь, не отрываясь, пялился прямо на нее. Да, сомнений быть не могло, это он виновен во всех ее проблемах, это он гипнотизирует ее, он гипнотизирует всех… Злость молнией ударила ей в голову. Одним движением она выхватила свой Магнум и приставила его ко лбу незнакомца.

– Прекрати это, слышишь! – Властно скомандовала она.

– О, нет! – Испугалась Мария.

– Вот и конец всему! – Подумала София.

– Эх, а какой был чувак! – Сокрушался Генри.

– Что прекратить? – Совершенно обыденно спросил Оуи.

Все остолбенели. Остель от этого спокойного голоса, а ученые от звуков, которые услышали их уши.

– Ты можешь говорить?! – С какой-то досадой, или даже упреком воскликнул Генри.

– А ты подумал, что я не могу? – Удивился Оуи и посмотрел на Генри с такой обезоруживающей нежностью, что тому стало немного неловко.

Пистолет Остель теперь бестолково смотрел в висок смазливого. Такой игнор она просто не могла переносить.

– Да я тебе сейчас мозги вышибу! – Буквально заорала она и истерически прыснула, представив себе, как по-идиотски она сейчас выглядит.

Ее спутники забеспокоились, стали неуверенно переминаться. Команды к активным действиям они не получали, но ситуация впервые, но явно, выходила из-под контроля.

– Она не сделает этого.– Успокаивающе поднял руку Оуи, отвечая на мысленный выкрик Марии.

– Почему это не сделаю? – Неуверенно переступила с ноги на ногу майор.

– Потому что ты добрая и красивая женщина. – С этими словами Оуи медленно поднял руку и нежно прикоснулся тыльной стороной ладони к ее теплой щеке. – Я восхищен твоей силой и упорством, не думал, что женщина может быть способна на такое.

Словно через это прикосновение в сердце Остель влилось его восхищение. Что-то светлое, теплое, знакомое из далекого детства всколыхнулось в ней, и вспомнилась мама в ее родной деревне, мама заплетает ее волосы, а на душе так хорошо и спокойно, нежные материнские прикосновения приятно волнуют, мелкие волоски на шее от этого поднимаются и холодок пробегает по спине. Где-то за окном пропел петух, и запах из русской печи щекочет ноздри. Под босыми ногами прохладные доски пола, немного шершавые, такие знакомые…

Две слезинки проторили себе путь по загорелым щекам Остель. Она и не помнила уже, сколько лет назад последний раз плакала. Забыла это чувство облегчения, которое приходит с подобными слезами в трудные моменты жизни.

– Прекрасное воспоминание. – Умилился в свою очередь и Оуи.

Он нежно забрал у нее пистолет, и аккуратно сунул его обратно в кобуру. Ее руки безвольно повисли, и он по-братски горячо обнял ее, и она рыдала на его плече. А ее спутники изумленно переглядывались, ошеломленные, обескураженные ходом событий.

– Как ты узнал, о чем я вспомнила? – Умоляюще спросила Остель и подняла на него заплаканные глаза.

– Просто я слышу твои мысли, чувствую как ты и вижу то, что вспоминаешь ты. Это было красивое воспоминание. – Мысленно передал ей Оуи.

Когда она увидела, что он говорит не раскрывая рта, поняла смысл его слов, то бессильно упала перед ним на колени.

– Господь мой и бог мой! – Выдохнула она с благоговением.

– Ты меня явно с кем-то путаешь. – Поднял ее с колен Оуи. – Я не был и уж точно никогда не буду богом. Я всего лишь человек, сохранивший древнее наследие человечества. Было время, когда все люди могли общаться ментально, и не только с подобными себе, но и с животными, со всеми у кого есть душа. Потом большая часть людей уклонилась во зло и стала уничтожать все вокруг. Те, кто хранили себя, опасаясь полного истребления, ушли далеко и жили в тайне, служа гармонии и доброте, передавая потомству знания и способности. Те же, кто служил злу стали истреблять друг друга в бесконечных войнах. Люди, потерявшие способности, оказались в стороне от этих конфликтов, потому что не представляли для других ни интереса, ни угрозы. В конце концов, остались только те, кто деградировал.

– А что же стало с теми, кто спрятался? – Мысленно спросил один из спутников Остель. Они тоже попали под ментальное влияние Оуи, но тот уже так мастерски контролировал свои эмоции, что они не заметили перехода и вошли в общение незаметно для себя.

– А те, постоянно гонимые злом, интенсивно истреблялись, потому что противление злу всегда вызывало падение и последующую смерть падших. Люди утратившие ментальное общение всегда подозрительны, недоверчивы и боязливы. Страх заставляет их порождать насилие. Ненависть ко всему, что непонятно или сильнее их, вынуждает к непримиримости. Много раз на протяжении веков наш вид пытался договориться с вашим, но всякий раз наталкивался на зло, вероломство, жадность. В конце концов, мы решили жить своей тайной жизнью, и мириться с неизбежными потерями непротивления. Нас осталось мало, как и мест где еще возможно установить гармонию и хранить ее.

Тихая грусть побочным эффектом распространилась на всех. Оуи заметил, что все приуныли и ободрился.

– Не время унывать. Возможно, сегодня все изменится. Мы можем больше не пытаться договариваться со злом, а вступить с ним в борьбу посредствам добра. Это уже будет не пассивная позиция. Мы воспользуемся фактором неожиданности и начнем строить гармоничное общество в самом центре зла. Если у нас получится, то это будет великая миссия. Кто знает, не сможем ли мы с вами вернуть всему человечеству утраченное счастье.

Остель внимательно вслушивалась в свои мысли и чувства, переживала все, что передавал им Оуи, видела образы страшных битв, прекрасных лесов, чувствовала горечь поруганного доверия веков, ощущала тысячелетнее вероломство, дышала умиротворяющим духом лесных жителей и хотела жить с ними. Она внезапно поняла, что сражалась всю жизнь не за то, что так жаждала ее душа, и мир во всем мире не завоевать с оружием в руках. Почему же раньше это древнее суеверие так крепко господствовало в ее сердце. Почему ей так долго казалось, что только убивая противника, можно обеспечить чье-то счастье, только наступая и смиряя других можно обрести в конце концов мир?

– Я хочу служить этому! – уверенно заявила она, и встала смирно перед Оуи, как стоят перед командиром.

– Нам нужна любая помощь, Элеонора. – С благодарностью взял ее за плечи Оуи.

– Элеонора? – Удивился Генри.

– Мое полное имя Элеонора Остель. – Смущенно призналась она и потупилась.

– Надо же, какая перемена в человеке. – Подумала Лиза и вспомнила, какой была эта женщина десять минут назад.

Все тут же услышали ее мысли и увидели ее воспоминания в своих головах. Элеонору залила краска стыда.

– Простите. – Только и нашлась, что подумать Лиза.

– К этому невозможно привыкнуть. – Сокрушенно покачал головой Генри.

– Ну, что же, нужно отправляться. – Подумал Оуи.

– Выступаем! – Привычно скомандовала Элеонора и стушевалась.

– Все хорошо, продолжай. – Подбодрил Оуи. – Нам понадобится много лидеров.

Похищение

День подходил к концу. Закат уже окрасил небо на западе в розовые тона, а легкий ветерок приносил ночную прохладу. Тучи москитов собрались над головой и оглашали окрестности гудением и писком. Мохнатая скала, на которой они так удобно устроились, нависла над гладью небольшого озера. Жарким днем она впитала в себя солнечное тепло и теперь щедро его отдавала, отчего находиться на ее мягких боках было необычайно приятно. Вода в озере прозрачна настолько, что несколько крупных рыбин были заметны даже в закатных сумерках, они как призрачные тени медленно перемещались, иногда встречались и замирали величественно и грациозно.

Стив засмотрелся на них, думая о том, сколько умиротворения вокруг и в чем причина, что он никогда ранее не испытывал такого блаженного спокойствия. Аиа не мешал его созерцанию. Ему пришлось надолго отключиться после того, как Стив поведал ему о своих намерениях по отношению к его дочери. Размышления отца длились уже несколько минут, но это не вызывало волнения у Стива, потому что окружающая гармония в природе уже без участия Аиа настраивала его на безмятежность.

– Странное происшествие, – наконец очнулся Аиа – даже и думать не мог, что «заблудшего» может заинтересовать кто-то из нашего рода в таком плане. Скорее я мог бы предположить, что ты попытаешься навредить моей дочери, нежели взять ее в жены. Ёу была против того, чтобы я приводил тебя в семью, потому что это для нас опасно. Она сообщила мне свое мнение, и я чувствовал ее тревогу, опасения, озабоченность. Подобного не было более ста лет. Обычно мы доверяем ведению Великого Духа и принимаем обстоятельства без страха и озабоченности. Но бывают особые случаи, когда внутренний мир кого-то из нас нарушается, и это бывает к большим переменам. Чаще всего это означает нарушение равновесия между добром и злом в нашем окружении, и последует либо большой прорыв добра, либо падение перед злом.

Твои намерения по отношению Юе все сильно осложняют. Во-первых, она еще слишком юна, чтобы ее спасать. Во-вторых, что может быть общего у вас? Вы из разных миров, у вас разные цели и призвания. Она не сможет выжить среди «заблудших». Ты не приспособлен к жизни среди Оуни. У тебя нет способностей, чтобы заботиться о гармонии, а чем здесь еще можно заниматься? Кроме того, наши женщины и без того мало рожают, а с потерянным наследием у вас вообще может не быть детей, тогда не будет продолжаться род, а нас и без того осталось слишком мало, чтобы пренебрегать возможностями продолжения рода. А что касается твоего признания, что ты без нее жить теперь не можешь, то это тоже не в пользу вашего союза. Твоя эмоциональная неуравновешенность приведет к падению моей дочери. Это уже проверено веками – всякое падение начинается из эмоциональной неустойчивости.

Стив на удивление спокойно воспринял слова Аиа. Он ожидал чего-то подобного, потому что схожие мысли приходили и ему в голову, однако все это не могло отменить того, что произошло. Любовь пришла, и ей противиться не было ни сил, ни желания.

– Пусть все идет своим чередом. – Думал Стив. – Я останусь с вами, кто знает, может и мне найдется дело в этом месте, тогда многие вопросы отпадут сами собой. А там посмотрим, может быть, мне удастся завоевать любовь вашей дочери.

– Не могу понять, что ты вкладываешь в эту мысль. Как можно завоевать эмоции кого-то? И какое отношение это может иметь к созданию семьи?

– А разве у вас женятся не по любви?

– Не понимаю. Я четко слышу твои мысли, но не вижу смысла что-то делать по любви. Создавать семью по любви, кажется, то же что умереть с досады. Почему бы не делать это по жалости, или из радости? Как можно строить жизнь на основании эмоций? Они сейчас одни, через минуту другие. Сойдетесь по любви, разойдетесь по обиде. У нас женятся исключительно для продолжения рода. Женщины после ста лет становятся неплодны, поэтому мужчины вынуждены спасти их от этого состояния, раньше, чем это с ними случится. Поэтому в создании семьи большее значение имеет долг, предназначение, чем любовь, милосердие, доброта, радость и все подобное. Отсутствие эмоций не помешают мне продолжить род и выполнить мое предназначение, что в конечном итоге только и имеет смысл.

– Выходит, что вы не любите своей жены и детей?

– Почему же? Я испытываю к ним добрые чувства: любовь, привязанность, нежность, милосердие и другие, но эмоции могут быть, их может не быть, это ничего не меняет, и их необходимо контролировать, не позволять им влиять на наши решения. Когда мой сын принял решение оставить нас для поисков своей спутницы, я испытывал чувство досады, гнева, разочарования. Эти эмоции разрушительны и должны искореняться, иначе они толкнут к неверным решениям и поступкам. Если бы я позволил им расти во мне, то воспрепятствовал своему сыну идти его путем, лишил бы его свободы, данной ему Великим Духом, утратил бы доверие сына, его уважение, свое отцовское влияние. Я начал бы господствовать в жизни иного человека, а это путь зла, прямо ведущий к тирании. Тираны скоро превращаются в чудовищ разрушающих все вокруг. Тиран неспособен создавать гармонию вокруг, он живет в плену своих иллюзий. Он уверен, что гармония, это то, что он считает правильным, а если кто живет иначе, то тот виновен в разрушении гармонии.

– Так что же теперь делать, если я полюбил вашу дочь? Пытаться разлюбить ее, так что ли? – Досада и разочарование вспыхнули в душе Стива. Аиа поморщился, прикрываясь от этого переноса.

– Я не собираюсь диктовать тебе, как поступать. Ты сам должен сделать выбор линии поведения. Я только хочу сказать, что нам часто приходится делать то, чего нам не хочется, потому что это правильно. Допустим, мне понравилась другая женщина, неплодная, и, руководствуясь своими желаниями, я сделал выбор в ее пользу. Ёу при этом, возможно, тоже станет скоро бесплодной, потому что я не спас ее, а та, другая, не родит мне детей, и я не исполню предназначение и не продолжу свой род. Сколько неприятностей от одного заведомо неверного решения. Что же делать мне с чувствами? Если они мне не мешают, могу оставить, если мешают, должен с ними расстаться.

– Значит, вы не позволите Юё стать моей женой? – Продолжал огорчаться Стив.

– Я не стану ей препятствовать. Ведь это ее жизнь. Но полагаю, что она сделает правильный выбор….

Он не успел развить свою мысль до конца, потому что его отвлекли. Стив был на связи, но не смог уловить то, что всполошило Аиа. Тот вскочил на ноги и стал внимательно всматриваться в уже темнеющие джунгли.

– Что-то случилось? – Озабоченно поднялся Стив.

– Это Юё! Это было ее страдание! – Выпалил тот и бросился вперед через кусты.

Стив кинулся за ним, но уже напрочь потерял его из поля зрения.

– Аиа! Где ты? – Послал он мысленный зов.

– Я иду на запад. Они схватили ее. – Тут же последовал ответ.

– Кто схватил ее! – Леденея от ужаса завопил он вслух.

– Заблудшие, я их чувствую. Поспеши Стив. – Прозвучало у него в голове.

Стив поднажал. Не выбирая дороги, напролом мчался он через джунгли. Ветви деревьев рвали его одежду, кочки и ямы бросали его на землю, но он не замечал препятствий, в рост или на коленях он устремлялся в том направлении, где садилось солнце.

Вдруг обычные голоса джунглей были нарушены короткой автоматной очередью. Сразу же все стихло. Замолчало все, даже насекомые и птицы, которые постоянно озвучивают лес, смолкли.

Стив с разбегу влетел в болотистый затон и тут же погрузился по грудь в зловонную грязь. Прилагая отчаянные усилия, он выполз на берег, потеряв несколько драгоценных секунд. Миновав затон, он вырвался из леса в дельту реки всю сплошь поросшую тростником. Высокая трава повсюду была очагами вытоптана, несколько кривоватых тоннелей примятого тростника уходили в глубину этого зеленого моря.

Стив замер в растерянности. Куда, в какой тоннель теперь.

– Стив…. – Услышал он в голове голос Аиа.

Тяжело дыша, он осмотрелся вокруг и заметил поодаль поднятую над растительностью руку. В один рывок он оказался радом с Аиа. Тот лежал на спине бледный и уставший. Вся грудь была залита кровью. Стив в отчаянии осмотрел раненого и нашел по крайней мере пять огнестрельных ран в груди. Легкие были прострелены в двух или трех местах. Кровь была повсюду и продолжала с пеной вырываться из дырочек во время дыхания. Стив раньше уже видел подобное, сомнений не было, при данных обстоятельствах это были смертельные ранения. В отчаянии он склонился над умирающим и слезы бессилия потекли на горячие раны.

– Спаси мою дочь, Стив… Они убьют ее…. Будут долго мучить, а потом все равно убьют….– Услышал он. – Не медли…. Оставь меня….

Стив рукавом утёр слезы.

– Куда они ушли? В какую сторону?

– Туда… – Махнул рукой Аиа в сторону одного из тоннелей.

Стив с участием сжал плечо умирающего и поднялся.

– Я сделаю все, что в моих силах.

И с этими словами он устремился в тростник.

Трудно передать, что представляет из себя пробежка среди травы выше человеческого роста. Примятая трава постоянно путается под ногами, так что через пару шагов приходится подниматься с колен и опять разгоняться. Плотные поваленные стебли хлещут в лицо и режут острыми листьями кожу. Кровь смешиваясь с потом и грязью, течет по лицу, пропитывает одежду. Москиты сплошным покровом облепляют все открытые участки кожи, так что застилают глаза.

Скоро под ногами захлюпала вода. Стив в очередной раз упал на колени, голова погрузилась под воду, охладила разгоряченное лицо. Он решил сделать паузу, отдышаться. Впереди, недалеко он различил человеческие голоса. Силы тут же вернулись, открылось второе дыхание. Он ринулся вперед и шагов через двадцать вырвался из тростника на широкую поляну. Оказавшись на отрытом пространстве, он тут же пожалел о своей неосмотрительности. Несколько стволов тут же поднялось в его направлении.

Их было семеро. Все вооружены. Камуфляжные костюмы, винтовки М-16, сигары в зубах, похоже они остановились перекурить. Пятеро белых, один индеец и темнокожий, видимо, американцы. Под ногами, словно мешок, девушка. Неподвижное тело, неестественная поза, волосы спутались, перемешались с листвой и сломанными веточками, лица не видно. Либо мертва, либо без сознания.

Стив с деланным спокойствием вышел из воды, стараясь не глядеть в отверстия стволов. Сейчас надо было определить, кто тут главный. Люди развязано расположились на сухих болотных кочках. С одной из таких кочек поднялся бородатый громила и шагнул навстречу Стиву.

– Что за болотное диво! – С усмешкой рявкнул он, остальные неуверенно хохотнули. – Кто таков?

Стив подошел вплотную к здоровяку, отчасти чтобы продемонстрировать свою храбрость, отчасти чтобы обезопасить себя от стволов направленных на него.

– Мое имя Стив Гордон. – Как можно более ровным голосом представился он. – Я отстал от экспедиции британского зоологического сада три дня назад.

Предводитель недоверчиво обошел Стива вокруг, прикидывая насколько можно доверять этому оборванцу.

– Оружие?

– Все утонуло в болоте. Оружие, рация, вещмешок, все утонуло, потому и отстал. В болоте нахлебался, пока отошел, вернулся к лагерю, а они уже тю-тю. Три дня по джунглям слоняюсь. А тут услышал выстрелы, подумал, люди, спасение.

– Люди – да, спасение – вряд ли. – Усмехнулся верзила и отступил на пару шагов от Стива.

Он сразу же почувствовал себя очень одиноко. Стволы, опущение было, вновь поднялись в его сторону, ухмыляющиеся лица давали понять, что ему тут не рады. А что делают в джунглях с теми, кому не рады?

Тугой ком подкатил Стиву к горлу, засосало под ложечкой. Он попытался незаметно сглотнуть, но получилось очень красноречиво.

– Бум! – Дернул оружием один из ближайших к Стиву негодяев.

Стив непроизвольно вздрогнул. Вокруг засмеялись.

– Скажи, какой резон нам спасать тебя? – Продолжил предводитель, сел на свое место и принялся сосредоточенно точить прекрасный охотничий нож. – Мы занимаемся контрабандой, а этот бизнес незаконен во всех странах без исключения. Мы тебя спасем, а ты нас сдашь, как только представится удобный случай. По твоему лицу видно, что ты законопослушный гражданин. Для нас безопаснее грохнуть тебя здесь….

– У меня есть немного денег в Англии, я мог бы заплатить вам за спасение. – Перебил его Стив, так как уловил щелчок предохранителя, видимо, у кого-то чесались руки, и этот кто-то теряет терпение.

Это заявление сразу вызвало живой интерес в глазах окружающих, всех кроме предводителя.

– Заплатить? Сколько ты можешь заплатить? Покроешь расходы на эту поездку. – Тоном не терпящим возражений заявил он.

– Сколько?

– Пятьдесят тысяч долларов.

– Согласен. – Осторожно согласился Стив.

– Этого мало. – Усмехнулся здоровяк.

– Я могу нести аборигена. – С надеждой предложил Стив и указал рукой в сторону Юё.

Предводитель подозрительно нахмурился.

– И по десять тысяч каждому сверху. – Спешно выпалил Стив.

– Мне двадцать. – Все так же недоверчиво глядя торговался здоровяк.

– По рукам. – Кивнул Стив.

– Отлично, девочки, у нас есть носильщик за сто тридцать тысяч долларов. – Захохотал здоровяк, подошел к Стиву и хлопнул его по спине. – Поздравляю, твоя кандидатура рассмотрена, и ты принят на работу… Но, смотри, если мне покажется, что ты водишь нас за нос, я сам порешу тебя без предупреждения. – И он многозначительно покачал перед носом Стива огромным ножом. – Пора, поднимайтесь, лентяи! – Заорал он и замахал руками.

Все зашевелились и поднялись, казалось, они сразу потеряли всякий интерес к новенькому, только редкие любопытные взгляды из-под тишка, говорили об обратном. Стив подошел к Юе, наклонился и убрал с лица слипшиеся волосы. Милые черты предстали пред ним бледными, беззащитными, в груди защемило. Ненависть на этих отморозков клокотала в груди. Ран видно не было, только на шее синяк и точка от укола. Значит, транквилизатор – это безопасно. Он постарался успокоиться, чувства могли выдать его. Он аккуратно поднял тело девушки перед собой. Чернокожий как раз проходил мимо него, усмехнулся прямо в лицо Стиву.

– На плечо взвали, дурень. Так и ста метров не пронесешь. – Посоветовал он.

Стив посмотрел на несчастную девушку у себя на руках и отрицательно покачал головой.

– Как хочешь. – Равнодушно пожал плечами чернокожий и зашагал за остальными.

Стив двинулся позади всех. Процессия углубилась в джунгли. Постепенно с каждым шагом ноша становилась все тяжелее. Стив чувствовал ровное дыхание девушки, и это его ободряло, давало новые силы. Мысль о том, что он не сможет ее дальше нести, а кто-то из этих верзил взвалит ее на свое плечо, как мешок с картофелем, приводила его в ярость, и силы вновь возвращались к нему.

Пробираясь через гнилой валежник и путаясь среди лиан он постоянно думал о том, как ему сбежать со своей драгоценной ношей. О том, чтобы просто свернуть в сторону не могло быть и речи. Как далеко он сможет уйти, прежде чем его настигнут? Они вооружены, налегке, у них численное превосходство. Ему необходимо было срочно найти преимущество, чтобы уровнять шансы, но ничего не приходило в уставшую голову.

Постепенно он начал отставать. Ни страх, ни ярость больше не давали ему энергии. К тому же голод начал давать о себе знать. Уже почти стемнело.

– Привал. – Прокатилось по цепочке шагающих.

К этому времени дошли до небольшой полянки. Пока Стив дошагал до нее, полянка была уже вытоптана и в середине начали разводить огонь. Ему показали, куда сложить груз. Он бережно разместил Юё под небольшим деревцем, а сам присоединился к спутникам у костра, чтобы не вызывать подозрений.

За то короткое время, что Стив был с ними, он заметил, что настроение в группе напряженное, если не враждебное. Никто не говорит лишнего, вообще все почти молчат, только короткие сухие фразы. Никаких анекдотов, залихвастых историй, как это обычно принято у мужчин на природе. Никто никого не подтрунивает, вокруг только деловая суета. Сделали необходимое и расслабились.

Предводитель подсел на бревно радом со Стивом, вынул свой любимый нож и принялся снова его шлифовать. На его широком лезвии завораживающе отражалось пламя костра.

– Ну, расскажи о себе. – Самодовольно толи приказал, толи попросил он.

– А что рассказать? – Постарался не напрягаться Стив. – Вырос в Йоркшире, потом учился в Оксфорде…

– На кого? – грубо перебил его собеседник.

– Магистра английской литературы.

– М-м-м… – Многозначительно поджал губы бородатый.

– Затем пошел служить, попал в спасатели – особое подразделение от ООН. По горячим точкам людей спасали. Четыре года по контракту. Хотелось денег подзаработать, но не получилось.

– Что так?

– У брата обнаружили рак, пришлось все на лечение отдать.

Стив задумался о прошлом, пауза затянулась. Огонь потрескивал в костре, языки пламени жадно лизали почерневшие поленья.

– Выжил? – Грубовато нарушил молчание предводитель.

– Пожил еще несколько месяцев…

– Ясно. А в джунглях что потерял?

– Знакомый в экспедицию пригласил поработать.

– Какой прок от тебя в подобном месте, литератор? – Усмехнулся здоровяк, явно намекая на его размеры и худосочность.

– Навыки выживания, которые я приобрел во время различных спасательных операций. Да я так, мелкой сошкой был, в отряде охраны и сопровождения.

– Чем занимались?

– Да, ничем совсем. Ничего не происходило, все гладко шло – ни нападений, ни катастроф.

– Экспедиция по какому поводу была? – Грозно повысил голос бородач и посмотрел на Стива, как на идиота.

– А-а…, новые виды флоры и фауны, да контакты с аборигенами.

– С аборигенами, значит? – Оживился громила. – А таких вот встречали? – И он указал большим пальцем через плечо в сторону девушки.

– Не-е-т, таких не видал. Я как ее лицо увидел, подумал, белая. Так, значит, аборигенка? – Постарался сделать удивленный вид Стив. На кой вам такая? Так рисковать ради дикарки, даже такой симпатичной. Разве что выкуп попросить?

– Кто же за нее выкуп платить будет, и чем? – Совсем развеселился здоровяк, видно было, что он совсем уверился в глупости нежданного попутчика.

– Я смотрю, вроде, серьезные ребята, деловой лидер, зачем вам девчонка?

Такая неприкрытая лесть пришлась по душе собеседнику, и он решился немного приоткрыть карты.

– Несколько дней назад один контрабандист на сетевом аукционе подобную особь выложил, как редкое животное. Что-то типа снежного человека. Я поначалу посмеялся его дерзости, а после решил сам отправиться на поиски.

– Что, ему хорошо заплатили?

– Два миллиона евро!

– Да, ну?!

Стив старался играть свою роль, в то время, как мысль его лихорадочно работала. Раз они проводили поиски здесь, то либо им несказанно повезло найти иголку в стоге сена, либо они были тут по наводке, тогда кого же продали те контрабандисты? Он вспомнил разговоры про брата Юе, что он, якобы, без предупреждения отправился в дальнюю дорогу, и страшная догадка родилась у него в голове.

– Так что даже волос на этой голове по цене золота. – Самодовольно высказался предводитель.

– Удивительно, как некоторым везет. Мы с экспедицией не одну тысячу километров прошли, но подобного не встречали, а вы за несколько дней наткнулись. Я бы на вашем месте даже не решился бы на подобные поиски.

– О.. – рассмеялся собеседник и хлопнул Стива по плечу. – Мы же не психи, чтобы наугад по джунглям бегать. Мы нашли вертолетчика, который прежнюю команду доставлял, он нам координаты сообщил.

Теперь сомнений не оставалось, брат Юе похищен и продан, по всей видимости, Жюлем и его командой. Удивительно, он ведь мог оказаться и на другой стороне. Получил бы свою долю прибыли и был бы доволен благополучным исходом охоты. Они сейчас наверное на островах отдыхают, довольны собой, а я влюбился в джунглях, и теперь не могу придумать, как вызволить любимую из лап разбойников, таких же как и я.

– О чем задумался, найденыш? – усмехался бородатый. – Зависть нехорошее чувство.

– Пора отдыхать, день был долгий и безрадостный. – Решил закончить беседу Стив.

– Какой пессимист. Это был день твоего спасения, как-никак. – Не унимался верзила.

– Вот только как-то я не чувствую себя в безопасности. – Стив огляделся. Парни хмуро поедали консервы и подозрительно посматривали в его сторону. Взгляд Стива остановился на неизменном ноже в руке бородатого.

– Не дрейфь, старина. – Глухо рассмеялся он, и деланно сунул нож в ножны. – Полегчало?

– Не очень. – Хмуро признался Стив и, завернувшись в покрывало, улегся ногами к огню.

– Ты должен благодарить судьбу, что мы повстречались с тобой в джунглях. Согласись, это подозрительное совпадение?

– Честно говоря, я бы предпочел, чтобы меня спасли люди попорядочнее, подешевле.

– Другие не были бы столь доверчивы и порешили бы тебя на месте. У меня несколько раз было подобное желание. Но я жаден, это меня и погубит. Не могу спокойно пройти мимо денег, так и хочется их подобрать. Ты думаешь, я идиот, не понимаю, что за холявой всегда стоит мошенник, который ничего тебе не даст, но оберет тебя, как липку. Я ведь тебя не знаю, может у тебя ни гроша за душой. А какой у тебя выбор был, солгать мне или в джунглях сдохнуть…. Я бы на твоем месте тоже так поступил. Но хочу, чтобы ты знал, если ты задумал обвести меня вокруг пальца, то я тебя не просто убью, нет, я с тебя шкуру спущу, за то, что ты из меня дурака сделал при подчиненных.

Стив старался дышать ровнее, словно засыпает, но на деле слышал все и ему было тоскливо, от того что он оказался в столь незавидном положении. Он до боли напрягал мозги, но ни одной мало-мальски пригодной идеи для побега не приходило в голову. От безысходности он мысленно взывал к Оуни, которые могли оказаться поблизости, но эфир молчал в ответ. В душе он понимал, что нечего надеяться на подобную удачу, но надежда на чудо – единственное, что у него осталось.

Кроме того, в животе у него урчало от голода, и сил физических почти не осталось. Утро не предвещало ничего хорошего. Ему предстоит нести Юе, притом, чем дальше они уходят, тем меньше шансов у них на спасение. Если они сядут в воздушный транспорт или на водное судно, то шансы скрыться незаметно сократятся почти до нуля.

Окружающие, подкрепившись, тоже стали укладываться на ночной отдых, и скоро затихли все, кроме дежурного у костра.

Стив понимал, что наступил самый благоприятный момент для попытки побега, и намеревался осуществить отчаянный рывок, и вместе с тем было ясно, что сил, для того, чтобы нести девушку через ночные джунгли у него не было. Эта деталь превращала его попытку в самоубийство. Но делать было нечего, надо было хотя бы попробовать.

Прежде всего, надо было дождаться, чтобы все заснули. Москиты свирепствовали, оттого люди постоянно ворочались и ругались в ночную темноту. Пламя костра то разгоралось и обжигало пятки, то затухало, когда дежурный кимарил, и становилось темно, а насекомые атаковали с большей силой.

В тягостном ожидании прошло часа полтора. Стив набирался мужества. Адреналин зашкаливал настолько, что руки его под одеялом дрожали, в горле пересохло. Время пришло, адреналина должно было хватить на рывок в лес, и там, возможно, получится затаиться.

Он тихонько подтянул ноги, чтобы подняться, и в этот самый миг, он услышал легкий стон из-под дерева, под которым он положил Юе. Стив не поверил ушам. Она не могла проснуться так рано, разве что дилетанты неверно высчитали дозу транквилизатора. Он замер в позе зародыша, прислушался. Через минуту стон повторился, уже громче.

Стив открыл глаза и посмотрел на дежурного. Тот продолжал клевать носом. Огонь весело танцевал у его ног. Стив спешно послал мысленный призыв.

– Юе, ты меня слышишь?

– Стив…. – Еле слышно прошептала она.

Голос ее словно всплывал из небытия легкой рябью на поверхности реальности.

– Юе, не открывай глаз и не шевелись, слышишь? – Лихорадочно подумал он.

– Стив, я не понимаю, что происходит? – Услышал он уже отчетливее.

Он быстро обрисовал ей ситуацию, но она поняла не все, отчасти потому что еще не оправилась от наркотика, отчасти потому что никогда не попадала в подобные неприятности, и сознание отказывалось признавать столь абсурдные вещи. Пришлось повторить еще, чтобы она звуком или неловким движением не выдала своего пробуждения.

Шансы на спасения резко взлетели. Стив ликовал. Теперь, главное, не испортить все спешкой. Через несколько минут Юе была уже в порядке. Ясность мысли вернулась, и Стив чувствовал это в себе. Он обстоятельно изложил ей свой нехитрый план, убедился, что она все правильно поняла и готова. Пора.

Стив спокойно откинул покрывали и стал не торопясь подниматься. Дежурный встрепенулся и схватился за оружие. Стив жестом показал ему, что собирается в лес по нужде, и двинулся в кусты позади себя. Как только он скрылся с глаз дежурного, тут же стал тихонько пробираться вокруг поляны, чтобы оказаться в тылу. Караульный все это время продолжал недоверчиво всматриваться в ту часть леса, где скрылся Стив.

С одной стороны, Стиву надо было спешить, чтобы не вышло терпение дозорного, с другой, если хруст ветки или шорох листвы выдаст его перемещения, весь план сорвется.

Наконец, Стив оказался за спиной дежурного. Пока все шло не плохо, но тот уже выказывал нетерпение, поднял автомат, положил его себе на колени, подкинул больше дров в костер, чтобы лучше осветить поляну. Стив, словно тень, появился из темных джунглей. Годы службы, а потом охоты, приучили его подкрадываться к добыче бесшумно. Он быстро шагнул к человеку у костра, одной рукой обхватил его за горло, а другой аккуратно снял с его колен оружие и отложил его в сторону. Дежурный стал вырываться, попытался подняться, но Стив навалился на него всем своим весом и подкрепил захват другой рукой. Нужно было выждать пятнадцать секунд, чтобы быть уверенным, что дежурный отключился. Но тот не собирался быстро сдаваться, пока Стив считал секунды и все силы вкладывал в захват, тот изгибался, сучил ногами, в общем, создавал слишком много шума. В последние мгновения он выхватил из-за голенища нож и угрожающе поднял его, чтобы вонзить в душащую его руку, но сознание уже покидало его, так что ему не удалось скоординировать свои движения, и он только несколько раз ткнул лезвием в сырую землю, прежде чем отключиться.

Стив отпустил обмякшего противника, и, тяжело дыша, прокрался к Юе, чтобы освободить ее от пут.

– Чем это ты занимался? – Удивленно спросила она. – Тому парню не понравилось, как ты с ним обошелся.

– Этот парень накачал тебя наркотиками, связал, и хотел похитить, чтобы дома разрезать тебя на кусочки. – Попытался по-быстрому пояснить Стив, освобождая ее руки.

– Намерения других не повод поступать жестоко. – Назидательно продолжала она.

– Я подумаю об этом, но позже. Теперь нам надо как можно быстрее покинуть это место.

Он помог ей подняться и стремительно повлек ее в лес.

– Почему мы так спешим?

– Потому что, как только твои похитители проснутся, сразу бросятся за нами в погоню, и чем дальше мы уйдем, тем больше у нас шансов избежать повторного пленения. – Нетерпеливо думал в ответ Стив, поражаясь ее наивности.

– Может, надо было просто с ними поговорить? На все ведь есть свои причины, раз Оуни поступают так. – Не унималась она, но не сопротивлялась, и давала Стиву уводить себя все дальше.

– Они желают богатства, славы и власти, вот и все причины. И если мы станем у них на пути, или откажемся им в этом помогать, то они не раздумывая убьют нас… и всех других тоже.

Он вспомнил про Аиа и тут же пожалел об этом. Юе остановилась.

– Мой отец отправился к отцам? – Удивилась она.

– Эти люди помогли ему. – Зло пояснил он.

Но вдруг он почувствовал ее тоску, и ему стало стыдно.

– Я думал, вы не грустите об ушедших?

– Мне тягостно долгое расставание с ним. Сколько себя помню, он всегда был радом, заботился, учил меня всему, делил со мною радости и неудачи…. Трудно будет жить без него.

– Нам надо спешить. – Он вновь потянул ее через лес, а она погруженная в воспоминания об отце, покорно за ним последовала.

Ночью двигаться в джунглях было сложно, яркие воспоминания детства Юе сбивали с толку и не давали сосредоточится. Стив серьезно побаивался, чтобы не выйти им на злополучную поляну.

Вскоре позади послышались крики, то похитители бросились в погоню. Стив был доволен форой в несколько минут. Искать следы беглецов в ночи было трудно, значит, они не смогут гнаться за ними полноценно, и только с наступлением дня погоня примет систематический характер. Сейчас главное максимально бесшумно оторваться, чтобы днем, запутывая следы, попытаться избежать вторичного пленения.

Где-то в глубине души Стив осознавал, что все его попытки тщетны. Противник хорошо оснащен и может днями преследовать их. Среди них наверняка есть опытные следопыты, так что запутать и измотать их вряд ли получится. Скорее у них закончатся силы, как у раненного животного, и они от изнеможения вынуждены будут сдаться. Но в данный момент не хотелось об этом думать. Лихорадочное возбуждение было причиной беспочвенного оптимизма.

Юе вернулась от своих мыслей и на душе Стива сразу посветлело.

– Куда мы спешим? – Поинтересовалась она.

– Подальше отсюда. – Не задумываясь, ответил Стив.

– У тебя нет плана? – Наивно удивилась она.

– Хочешь помочь? – В свою очередь удивился он.

– Можем отправиться к соседям. В их клане мудрый вождь, он подскажет как нам лучше поступить.

– Много у них людей?

– Несколько семей.

– Вряд ли мы сможем организовать оборону.

– Оборону? – Опешила девушка. – Оуни не противятся злу, ты забыл?

– Значит, это не наш вариант. Если мы приведем негодяев к соседям, то обречем их на верную смерть. Довольно смертей. Мы будем предоставлены только себе. Надо думать, как нам от них отвязаться.

Они постоянно находились в движении до тех пор, пока луна не закатилась за горизонт. Когда же стало совершенно темно, то решили сделать привал и немного отдохнуть.

– Как же вы выживаете с вашей философией? Любой человек с оружием придет и отнимет у вас все, что вам дорого: вашу землю, ваших детей, ваши жизни….

– Такое случалось. Но потому-то мы и живем в этих лесах, чтобы нас не нашли. – Спокойно отвечала Юе. – Великий Дух не позволит уничтожить нас всех, пока у нас есть предназначение.

– Вас уже обнаружили, и с современными средствами скоро всех переловят, как диковинных животных. – И он подумал о том, что слышал от бородатого про ее брата.

Эта новость немного ее шокировала, но она быстро оправилась.

– Он уже большой, справится. А если нет, то присоединится к отцам и станет более счастлив. – Наконец, резюмировала она.

– И ты действительно веришь, что если тебя сейчас подстрелят охотники, и ты окажешься с отцами, то тебе будет лучше, чем со мной?

– Да.– Бесхитростно призналась она. – Но пока я на земле, мне лучше с тобой. – И она послала ему такую волну нежности, что он и думать забыл на нее сердиться.

– Надо немного поспать. – Безапелляционно заявил Стив. – Сначала ты, а я посторожу.

– Что значит, поспать?

– Ты не знаешь, что это значит? – Изумился он.

Она отрицательно покачала головой и так смутилась, словно он предложил ей что-то неприличное.

Он сосредоточился, чтобы представить состояние сна, но это оказалось не так просто. Как мысленно передать столь сложное и столь привычное состояние?

Юе сосредоточенно прислушивалась к его мыслям.

– Нет, – опять покачала она головой, – никогда не замечала, чтобы Оуни делали что-то подобное.

– Разве вам не нужен отдых?

– Почему же, отдых нужен. Когда мы утомляемся, то ложимся на ровные поверхности и отдыхаем в размышлении о важных вещах, о которых не думают на ходу. Но про необходимость отключаться на несколько часов каждый день для рассматривания каких-то видений, я никогда не слышала.

– Хорошо, – Стив поднял руку в примирительном жесте, – раз ты не нуждаешься в сне, то можешь поразмышлять о важном, а я вздремну. Но только смотри в оба, если наши преследователи не оставили поиски, то скоро мы сможем их услышать. Если что, сразу буди меня, ладно.

– Ладно. – Ласково улыбнулась она. – Что мне делать, чтобы разбудить тебя?

– Потряси немного, но не шуми.

Они расположились на мягкой листве под большим ветвистым деревом. Он положил ей голову на колени и расслабился. Утомление тут же взяло свое, и он моментально отключился.

Юе было очень любопытно это явление, про которое так сбивчиво поведал ей Стив. Их неразорванная ментальная связь дала ей возможность почувствовать все, как он расслабился, как сознание его затуманилось. И незаметно для себя она оказалась в его бессознательном. Яркий свет и краски залили все вокруг, и она увидела его воспоминания, все, до мельчайших подробностей. Все, где был Стив, что делал, о чем мечтал, в один миг она пережила самые ярчайшие моменты из жизни молодого человека, ощутив глубину всех эмоций этих переживаний. Она увидела и почувствовала войну. Первый убитый в бою солдат и это ужасное ощущение вины за пролитую человеческую кровь. Потом были еще и еще, и это всепоглощающее отчаяние, злость на себя, обида, вина, горечь, боль от причинения другим страданий, не только смерти, но обмана, вероломства, предательства. Она увидела брошенных девушек, обманутых родителей, убитых животных, заключенных в клетки несчастных существ, обреченных на многолетние страдания. И тут Юе поняла, насколько же Стив был несчастен все эти годы! То, что он сеял вокруг себя, делало его все более несчастным и потерянным. Если бы его кто-то научил правильно жить, то он бы не совершил всего того, чего теперь так стыдится, и что так жестоко разрушает его самосознание.

Тут, в подсознании Стива, Юе встретила и много прекрасного, доброго, все что было связано с добротой, милосердием, жертвенностью, героизмом. Ей не было нужды долго думать, она знала, что надо делать. Она обезопасит самого дорогого человека от будущих ошибок, она даст ему правильную установку для дальнейшей жизни.

– Стив Гордон, с этого дня и до конца жизни ты не будешь делать другим того, что себе не желаешь. – Произнесла она, и от звука ее голоса в себе, Стив проснулся.

Рассвет уже румянил восток. Ночная духота развеялась, уступив место утренней прохладе. Москиты оставили их в покое, как только Юе пришла в себя. Так что теперь это было уже приятное утро нового дня.

– Что случилось? – Встрепенулся Стив.

Он резко сел, оглядываясь по сторонам.

– Ты что-то слышала?

Юе отрицательно покачала головой и продолжала ласково смотреть ему в глаза.

– Как ты себя чувствуешь, Стив Гордон? – Спросила она с таким чувством, что на него накатила волна экстатического блаженство, как это было в начале.

Несколько секунд ему понадобилось, чтобы прийти в себя.

– О, это было здорово, но прошу тебя, не делай так, пока мы в опасности. – Подумал он, но не смог скрыть того, что эта мысль не совсем отражает его желания.

Она погладила его по щеке привычным уже жестом, и он опять потерялся в приступе наслаждения.

– Ты не совсем искренен со мной, Стив Гордон. – Пожурила она его, когда глаза его прояснились.

Стив серьезно поднял руки и отдышался.

– Сейчас не время для забав. И да, я в восторге от твоих способностей, но они нам сейчас не помогут, разве что…. – Его вдруг осенила прекрасная мысль. – Разве что мы накроем их волной блаженства.

Он вскочил на ноги и начал возбужденно ходить под деревом – три шага в одну сторону, три шага в другую.

– Ты ведь сможешь сделать эмоциональный перенос на наших преследователей?

– Думаю да. – Продолжала она ему мило улыбаться.

– Как долго ты можешь удерживать их в этом состоянии?

– Не знаю. – Ей было так весело, как будто это была игра. Стива стало это немного раздражать. Она почувствовала его маленький гнев и шаловливо бросила в него порцию своей радости. В глазах у Стива заплясали радужные огоньки, а на душе такое ликование, словно в казино Джек пот выиграл.

– Довольно! – Остановил он ее, сдерживая свой смех. – Я все понял, на тебя невозможно сердиться.

Он прошелся туда-сюда, чтобы вновь собраться с мыслями.

– Мы выманим их на открытую местность, накроим эмоциональным переносом, и пока они будут в отключке, разоружим и свяжем их. А потом уже решим, что с ними делать. Никакого зла, никакого страдания, все в рамках вашей философии.

– Замечательный план. – Одобрила Юе.

Осталось только найти открытую местность, пока погоня не застигла их. Они осмотрелись. Вокруг только вековые деревья. Никаких признаков открытого пространства. Пришлось двигаться. Часа через два деревья стали реже, небо местами просвечивалось сквозь высокую листву. Скоро заметили нескольких уток. Пошли в направлении их полета. Наконец, лес расступился, и они очутились перед обширным болотом. Болотная растительность простиралась на пару километров, где за дымкой из испарений и насекомых призрачно просматривался темный лес.

– Кажется, то что надо. – Удовлетворился Стив. – Зайдем на середину болота, спрячемся за травой и будем ждать. Им придется подойти к нам вплотную, даже если они окружат нас, я бы так и сделал. Будем надеяться, что радиус твоего действия достаточно широк, чтобы накрыть сразу всех, не то толку от нашего плана будет мало.

Двинулись в среду тростника. Скоро под ногами захлюпала вода, запахло болотным газом. Добраться до середины болота оказалось непросто. Местами вода поднималась до груди и приходилось протискиваться между стеблями травы. В одном месте стало мельчать, и скоро вода вовсе пропала. Они оказались на некотором подобии острова, заросшем густым кустарником.

Не успели они выбраться на сухое место, как вдалеке послышались крики и шум. Это преследователи выбрались из леса и увидели место их входа в тростниковые заросли.

Беглецы притаились за кустами и стали ждать. Ожидание затянулось.

– Это они нас окружают, иначе уже давно бы подобрались к нам. – Размышлял Стив.

В ответ Юе только послала ему ощущения своего оптимизма. Стив взбодрился и посмотрел на девушку. Она беспечно занялась выжиманием своих волос, и когда почувствовала, как он ей любуется повернулась к нему лицом. Стив снова поразился ее спокойствию и умиротворением. Ее лицо светилось тихой радостью, как будто она наслаждается каждым моментом жизни в полной мере. Ей и дела нет, что их сейчас окружают до зубов вооруженные бандиты, и что возможно они оба не переживут сегодняшний день. Она приводила себя в порядок и наслаждалась вниманием мужчины одновременно, и это ей нравилось.

– Блаженная. – Восхищенно подумал Стив и переключил свое внимание на окружающее.

Минуты шли одна за другой, но ничего не происходило. Стиву уже начало казаться, что преследователи сбились с пути и прошли мимо. Как вдруг тростник неподалеку от Стива расступился и выплюнул на остров одного из злодеев. Грязно ругаясь, он выполз из грязи на сухое место и сообщил по рации о своем прибытии. Почти сразу появились еще трое. Потом бородатый выбрался на островок и с достоинством поднялся на одну из кочек, чтобы осмотреть окрестности суровым взглядом. Кто-то зашуршал с противоположной стороны.

– Должно быть все, – подумал Стив – пора начинать.

Тут же на него обрушился шквал потрясающих эмоций, он уже испытывал подобное много раз, поэтому не отключился моментально, но успел послать предупреждающую мысль, что он тоже под ударом.

Все сразу прекратилось.

– Ой, извини, придется тебе побыть одному.

Юе отключилась и продолжила свою работу. Очухавшиеся было похитители, вновь впали в блаженное оцепенение, и Стив понял, что пришло его время.

Не теряя ни секунды, он бросился к преступникам. Связать их было не чем, пришлось импровизировать. Он снимал с них ремни и связывал им руки за спиной. Третьим был бородатый. Он упал лицом в мохнатую кочку и с наслаждением вгрызался желтыми зубами в ее корни. Все шло хорошо, и связывать преступников не составляло никакого труда. Стиву уже казалось, что их проблемам пришел конец, как вдруг он ощутил волну страха от Юё. Стив не успел даже удивиться, что она может испытывать эту эмоцию, понял только, что боялась она не за себя, а за него. Он бросил в сторону девушки встревоженный взгляд, успел различить в ее плече инжектор и сообразить, что это, очевидно, снайпер, прежде чем услышал над собой грозное рычание бородатого.

– Неплохая попытка!

Стив интуитивно попытался уклониться в сторону, и увидел боковым зрением, как тяжелая рука с ножом опускается на его голову. Металлическая рукоятка ножа вышибла из его головы сноп искр, которые радужно брызнули из его глаз. И в следующее мгновение весь мир погрузился во тьму.

Штаб в Облдоре

Первый солнечный луч опустился на серые кровли Облдора и окрасил их в желтоватые тона. Радостный птичий гомон, бодрый храп лошади на конюшне, веселый лай борзых на псарне, петушиное пение на подворье, все говорило о том, что замок просыпается.

Она приоткрыла глаза и сладко потянулась. Старинные настенные часы показывали шесть пятнадцать. Она удовлетворенно оглядела помещение, вчера вечером, в бледном искусственном освещении оно показалось ей немного мрачноватым, но не сегодня. Огромные окна с чистейшими стеклами пропускали достаточно света, чтобы выделить чудное великолепие старинных барельефов, чеканных бронзовых украшений по стенам, разноцветных орнаментов на многоярусном потолке. Еще редкие солнечные блики, попадая в многочисленные грани гигантской люстры, отражались россыпью разноцветных брызг.

Настроение было отменным. Всю ночь она с другими обитателями замка проходила подсознательное обучение, и теперь, проснувшись, ощущала себя новым человеком. Где-то в глубине себя она чувствовала плотный ком нераспечатанного знания, понимала, что ей теперь доступно столько всего интересного и важного, что аж дух захватывало. От этого сознания в сердце приходило ликование. Это детское ощущение, когда ты предчувствуешь что-то очень приятное, не знаешь, что именно, но уже внутренне ликуешь, как перед первым в жизни походом в цирк или в лес.

Она не вспоминала сейчас свою прошлую жизнь, не думала про то, что может с ней произойти сегодня, она наслаждалась настоящим. Более тридцати обитателей замка находились с нею в ментальной связи. Несколько последних часов они учились контролировать эту связь, и вот, наконец, она оказалась в тишине. Вчера при первом соединении она чуть с ума не сошла, когда три десятка человек стали думать ей прямо в голову, когда какофония чувств смешалась в ней в некое подобие панической атаки. Сейчас, после обучения, от мыслей других людей осталось только легкое ощущение присутствия, а от чувств только общий фон доброты и искренности, задаваемый Оуи. Этот фон, казалось, пропитывал воздух, наполняя сердце желанием послужить ближнему, сделать кому-нибудь приятное, вселял в сознание уверенность и защищенность, общность и самоценность.

Вошла горничная. Высокая пожилая женщина с румяным морщинистым лицом и красными руками, она принесла ей одежду и английский утренний чай на подносе.

– Доброе утро! – Улыбнулась горничная и поставила поднос на журнальный столик у кровати. – Как спалось на новом месте?

– Спасибо, я так с детства не высыпалась. – Подумала в ответ она и потянулась за чашкой.

– Я тоже не ожидала, что под старость буду еще кому-то полезной. Вы не представляете, какая радость служить живым людям. – И женщина передала ей свой восторг и воспоминания о многолетнем труде в пустом замке, где кроме горстки прислуги и животных не бывает никого.

Она с благодарностью приняла эти воспоминания, пережила лично долгую утомительную рутину, выпавшую на долю этой пожилой женщины, и поняла глубину чувств, которые та сейчас испытывала.

– Я подобрала несколько платьев на ваш вкус и пастельное ваших цветов.

– Как удобно служить человеку, когда ты в курсе всех его предпочтений, – подумала она – у нас в этом плане большое будущее.

Горничная благодарно улыбнулась, и, мерно покачиваясь, вышла из комнаты.

Действительно, это было великолепно. Она могла узнать о желаниях и предпочтениях любого из обитателей замка, даже не спрашивая его ни о чем. Достаточно было подумать о том человеке, представить его, и почувствовать, что он предпочитает, любит или ненавидит. Теперь удобно готовить для гостей, дарить подарки на день рождения, приходить на помощь в различных делах. Если нужно узнать, где сейчас тот или иной человек, достаточно было посмотреть его глазами, конечно при его позволении, и тогда без объяснений знать, где он находится и чем занимается. Можно было находиться в общении со всеми или остаться в одиночестве при желании. Но самое потрясающее это непередаваемое ощущение удовлетворения жизнью, чувство полноты существования, внутреннее умиротворение и сладостная беспечность.

Впервые в жизни у нее была цель, и при этом совершенно не надо было никуда спешить. Сколько она себя помнила, ей всегда приходилось куда-то спешить, что-то она не успевала сделать, от этого приходило огорчение, разочарование и опустошенность. Теперь же спешить было некуда, так как она понятия не имела, чем будет сегодня заниматься. Подобная интрига добавляла жизни романтизма, а происходила она из общности жизни. Большинство должно проснуться и влиться в активное общение, для того чтобы сформировать общее видение на этот день, с учетом всех свежих новостей. Пробудившиеся готовились собраться вместе в большой гостиной для общего утреннего чая и совещания. Конечно можно было посовещаться и без личного присутствия каждого, ведь все они были на связи, но старые стереотипы и у некоторых желание увидеться склоняли людей быть ближе не только ментально, но и физически.

Пока у обитателей замка зрело это желание, она прикинула несколько платьев, принесенных ей горничной, и выбрала одно из них нежно-голубого оттенка, приталенное, скромное, и хорошо подчеркивающее ее стройную и в то же время крепкую фигуру.

Она покрутилась у зеркала и удовлетворенно сама себе улыбнулась.

– Какая красотка! – Сказала она себе и взъерошила короткие волосы длинными пальцами.

С самого детства ей нравились платья и длинные волосы, но ее мать, из военных, всегда желала для своей дочери только подобной карьеры, поэтому заставляла ее носить брюки и стричь волосы. В то время как ее сверстницы бегали по дискотекам, она тренировалась в спортивных секциях, когда те целовались с парнями, она колотила грушу, оттачивая свою технику, когда те учились у матерей готовить, ее мать давала ей уроки стрельбы. И вот сегодня она впервые в своей жизни одевалась так, как ей хотелось, и занималась тем, что ей действительно нравилось. И при этом она была счастлива.

Она так увлеклась самосозерцанием, что на миг ослабила контроль над связью, и почувствовала, как горячая, бодрящая вода хлынула ей на спину и плечи, необыкновенно приятно создавая контраст с прохладным телом, от восторга волоски по всему телу встали дыбом. От неожиданности она совершенно по-девчачьи взвизгнула и затопала ногами.

– Ой, прости, Элеонора, отвлекся! – Проговорил ей в голову Лесли, грузный водитель местных лимузинов, который по своему обыкновению принимал утренний горячий душ.

Она зажмурилась, попыталась собраться с мыслями, чтобы заблокировать этот перенос ощущений, и прекратить потоки воды по своему уже одетому и проснувшемуся телу, но что-то пошло не так. Когда она открыла глаза, то ее взгляд уперся в большое и розовое пузо, за ним в пенной луже торчали слегка корявые пальцы ног. О, нет! Отшатнулась она и разорвала связь.

Перед ней оказался знакомый силуэт в зеркале и полная тишина в эфире. Она тряхнула головой, и подумала, какой же осел это Лесли, что позволил ей смотреть его глазами, когда сам принимает душ. И хорошо, что у него такой большой живот… Она стыдливо прикрыла лицо ладонями и рассмеялась.

Ей пришлось какое-то время успокаивать свое веселие, прежде чем она была готова вновь слиться в общее сознание.

Когда она вернулась, то тут же попросила у Лесли прощения, за свой нечаянный визит в его душевую, ощутила его веселое расположение, и еще раз, уже вместе с ним посмеялась над инцидентом.

В гостиной уже собирались люди, и надо было заканчивать утренние туалеты, чтобы совещание не застало ее перед зеркалом. Подобрав двумя элегантными заколками волосы, она потаращилась пару минут на ряды разнокалиберных бутыльков и тюбиков, занимавших четыре полки не маленького шкафчика у зеркала, и кроме нескольких наборов губных помад не смогла узнать ничего. Очевидно было, что из тридцати с лишним обитателей замка, никто толком не разбирался в этом, так как знания на этот счет так и не всплыли в ее сознании. Ни мало не расстроившись подобным стечением обстоятельств, она выбрала помаду поскромнее и слегка придала губам розовый оттенок. На этом решила и ограничиться.

Она вышла из своей комнаты и решительным шагом двинулась по прохладным коридорам. Благодаря знаниям Генри, она теперь прекрасно ориентировалась в замке, словно родилась в нем. Вместе с этими знаниями ночью ей передались и какие-то обрывки воспоминаний от первого лица и ощущения, какие-то ассоциации, отчетливые, но не понятно с чем связанные. Она замечала какой-то предмет и ощущала его связь с какими-то событиями, но самих событий она не помнила. Это было странное чувство, как будто амнезия поела часть памяти, и она стала дырявой, как сыр.

Подобные новые переживания, как изюминки в булочке, добавляли немного восторга в итак захватывающее приключение, в которое превратилась ее жизнь.

Гостиная находилась с восточной стороны замка, и потому в утренние часы была просто великолепна в ослепительный лучах восходящего солнца. Все вокруг блестело: золото подсвечников, серебро посуды, хрусталь люстр, лак старинной громоздкой мебели. Массивный дубовый стол овальной формы располагался перед окнами, и входящему требуется пройти через всю комнату, чтобы присоединиться к присутствующим.

Элеонора спокойно приблизилась к столу и выбрала себе место рядом с Марией. Все заметили ее приход, но никак на него не среагировали, потому что с момента ее пробуждения ощущали ее присутствие, и ее физическое появление было ожидаемо, как возвращение того, кто отлучился на минутку. Этот психологический побочный эффект от ментального общения начисто избавил людей в необходимости приветствовать друг друга при встрече.

Элеонора заметила интересную перемену. Вчера вечером за ужином люди предпочитали говорить в голос, и от этого было много неразберихи. Голосовое общение гораздо медленнее, пока ты слушаешь чью-то речь, кто-то другой посылает тебе не одну мысль ментально, и первое сильно отвлекает, не дает сосредоточиться, чтобы мозг мог обработать большое количество информации, которая подчас содержит не только идею, но и зрительные образы, целые массивы воспоминаний и чувств. Сегодня за столом царила тишина, нарушаемая только звуками от столовых приборов или хрустом пережевывания.

Приход Элеоноры совпал с обсуждением нового открытия Оуи в области ментального общения. Она сосредоточилась на передаче Оуи, чтобы не пропустить что-то важное, тем более, что его передачи отличались особенной компактностью и сложностью одновременно.

Новость оказалась в том, что Оуи заметил, распространение своего влияния посредствам людей находящихся с ним в связи. Любой из них, если он был в зоне досягаемости, мог служить чем-то вроде ретранслятора, и при этом сам мог направлять влияние по своему усмотрению. Это казалось важным открытием, потому что оно сулило практически безграничное распространение гармонии, при помощи цепочек агентов, которые можно было растянуть по всему лицу Земли. Теоретически Оуи мог оставаться на месте, в то время как его влияние будет распространяться все дальше.

Все общество обсуждающее эту новость было в восторге от предвкушения мира без зла и насилия. Пока у кого-то не возникли сомнения по поводу этичности подобного влияния. Правильно ли вынуждать людей быть хорошими? Если бы всем предложили гипнотическое внушение, чтобы никогда не делать зла, многие согласились бы?

Прошло несколько минут и доброй половине собравшихся наскучило это обсуждение, потому что всплыли труды большинства философов, которые со всей своей мудростью так и не смогли дать однозначное решение этой проблеме.

Наконец, Генри прервал дискуссию и предложил Оуи высказать свое видение, потому что тот так увлекся созерцанием горячего спора, что по существу вопроса не предложил ни одной мысли.

– О, меня настолько воодушевляет ваше активное участие в столь малозначительных проблемах, что я не смог упустить возможность ощутить подобный чувственный накал. – Оуи откинулся в кресле с добродушным сияющим выражением лица. Генри где-то раздобыл ему подходящий по размеру смокинг, в котором он выглядел как сказочный принц. Женщины обратившие на него свое внимание, не могли удержаться от лестных комментариев, что пришлось по душе не каждому мужчине за столом. Подобные вспышки неудовольствия всегда погашались неизбежностью искренности. Когда все твои мысли на виду, то неудобно быть злым или ворчливым, неловко развивать негативные мысли, приходится тут же их пресекать, пока все не обратили на тебя внимания. – Что же касается этичности, то меня этот вопрос мало заботит. Цель оправдывает средства. Вы же не беспокоитесь об этичности дорожной разметки или светофоров, когда выезжаете из дома. Эти средства ограничения оправдывают безопасность на дороге. Ведь нет никакого зла в том, что красный сигнал останавливает вас на перекрестке даже тогда, когда вы очень спешите, и остановка для вас нежелательна. Установление гармонии заключается в искоренении зла, объективного зла. Ребенок, терпящий наказание от родителей ощущает это как насилие, каковым оно и является на деле, однако это насилие не является объективным злом, а лишь ощущается таковым. На деле же, уместное и умеренное наказание есть необходимый элемент воспитания, которое в свою очередь, является объективным добром, потому что служит будущему счастью ребенка. Так и наш случай. Без искоренения зла не может наступить гармония в природе вещей, а значит, и мы, как часть этой природы, никогда не сможем быть счастливы. И напротив, если установить гармонию даже вопреки заблуждающимся, то и заблуждающиеся в свою очередь счастливыми будут.

– А если кто-то вопреки этой золотой клетке будет продолжать чувствовать себя несчастным, ведь известно, что насильно мил не будешь? – Горячо возразил Оуи псарь Миклаф, который славился в замке своим вздорным характером. Его разгоряченное лицо выражало крайнее неприятие, и он даже наклонился над столом в сторону Оуи, словно собирался вступить с ним в схватку. Всем присутствующим стало неприятно от подобной неприязни, и они поспешили прикрыться от этого переноса. Оуи не смутился и не расстроился.

– Мы им поможем. – Невозмутимо возразил он.

– Как, скажите на милость?! – Вслух выкрикнул Миклаф, и эта фраза в тишине прозвучала как пощечина.

– Вот так. – Улыбаясь ответил Оуи, и послал ему такой заряд блаженства, что Миклаф, как оглушенный откинулся назад в кресло и замер в экстатическом приступе тяжело дыша и томно постанывая словно кот.

– Сдаюсь. – Через минуту прохрипел Миклаф, улыбаясь и утирая слюни с подбородка. – Вы можете быть убедительны.

– И какова же во всем этом наша роль, если говорить конкретно? – Не удержалась Элеонора.

Ее немного утомляла пустая «болтовня». Хотелось уже к делу переходить. И с этим вопросом все почувствовали всю ее досаду на промедления.

– Человечество деградировало на протяжении шести тысяч лет, плюс минус пара часов погоды не сделают. – Урезонивал ее Генри. – Кому-то необходимо больше времени уделить второстепенному, чтобы потом не отвлекаться во время главного.

– Мне кажется, что можно попробовать привлекать к единству ключевых игроков на важных стратегических постах. – Неожиданно для всех предложил Барри, один из бывших подчиненных Элеоноры. Он отличался молчаливым нравом и очень уравновешенным характером в купе с отличным физическим развитием.

– Отличная мысль! – Обрадовался Оуи. – Я размышлял об этом ночью, вы могли бы отправиться в город в ближайшие кварталы и познакомиться с людьми, которые вам покажутся наиболее полезными для начала. Когда же они войдут с нами в связь и пожелают участвовать в построении нового мира, то будут распространять гармонию в своем окружении. А я тем временем, буду только создавать эмоциональный фон и налаживать связи с животным миром.

– А на кой нам сдались животные? – С каким-то странным недоверием поинтересовался Миклаф.

– Люди и животные были созданы, чтобы жить в симбиозе и составлять радости друг для друга. Какая может быть гармония у человека, если его продукты поедают грызуны и тараканы, а клопы и комары не дают покоя? – Терпеливо пояснил Оуи, сопровождая пояснение образами и ощущениями.

– И как же нам выполнить нашу задачу? – Мария неуверенно подняла руку, чтобы привлечь к себе внимание общественности.

– Интуитивно. – Предложил Оуи. – Просто идешь и знакомишься с человеком, общий фон тебе поможет настроиться на добрый лад с любым. Потом передаешь ему наше видение по изменению мира, и если он желает участвовать в этом, то оставляешь его на связи со всеми, если нет, то разрываешь связь и идешь дальше. И что-то мне подсказывает, что мало кто откажется от нового мира.

Элеонора встала.

– Полагаю, совещание можно считать закрытым? – Нетерпеливо выразилась она.

– Это как кому угодно. – Пожал плечами Оуи. – Если у кого есть вопросы, то можно продолжить.

Элеонора решительно направилась к выходу. Желание немедленно действовать буквально жгло ее изнутри. Краем глаза она заметила, что Лиза и София тоже последовали за ней. Кое-кто стал подниматься из-за стола, и в эфире наступила полная неразбериха из мыслей и чувств. Элеонора с удовольствием заблокировала шум от совещания, и ощутила в своей голове необыкновенную свободу и легкость. После непродолжительного умственного напряжения, теперь можно было насладиться покоем и одиночеством. Раньше, от одиночества, она постоянно вынуждена была общаться с вымышленными собеседниками, толи коллегами, которых не было рядом, толи начальством, которому хотелось высказать свои недовольства. Но теперь она была свободна от этого, потому что реального общения было достаточно, а в другое время можно было насладиться отдыхом.

По дороге в свою комнату Элеонора составила план действий. Первым пунктом было договориться с Лесли.

– Лесли, – обратилась она в пустоту, – ты занят?

– Машину мою, что-то хотели, Элеонора? – Тут же отозвался водитель.

– Есть желание в город прокатиться?

– С вами, хоть на край света.

– Отлично, готовься, я буду минут через десять.

– Буду у центрального входа.

Второй пункт тоже был незатейлив – добраться до города. А дальше… Что же дальше? Она в задумчивости остановилась у самой двери своей комнаты. А что, собственно, ей еще нужно? Она даже не знала, к чему готовиться. Несколько секунд она в нерешительности трогала ручку двери. За время службы она привыкла тщательно готовиться ко всякому мероприятию, начиная от одежды и оборудования и заканчивая малозначительными деталями плана. Вся обстановка в армии приучает человека бояться потерять контроль над обстоятельствами, над подчиненными. Все без исключения находятся под давлением верхних частей иерархической лестницы. Каждый должен в деталях представлять, чем он собирается заниматься, должен составлять планы и отчеты о проделанной работе, и только так можно относительно обезопасить себя от безжалостной бюрократической машины. Все это служит поддержанию порядка и эффективности. До последнего времени Элеонора верила в эту линию поведения, как в единственно возможную. А как иначе можно избежать хаоса, который неизменно воцарится, если пренебрегать элементарными правилами и дисциплиной? Но сегодня она, как в далеком детстве, вдруг ощутила неодолимое желание двинуться по воле ветра, расслабиться, довериться, как сказал Оуи Великому Духу, и посмотреть, что из этого получится. Она робко забрала руку от двери, развернулась, и, немного смущенная, направилась к выходу.

Лесли спешно натирал машину войлоком, когда Элеонора вышла на мраморное крыльцо. Он почувствовал ее приближение и теперь отчаянно торопился, чтобы успеть завершить утренние туалеты для своего черного подопечного.

– Наверное, мне надо сменить часы, Элеонора, они у меня слишком медлительны. Ваши десять минут уложились в мои три. – Он повернул к ней свое улыбающееся разгоряченное лицо. Испарина покрыла его нос и высокий лоб тысячью мелких капелек.

– Успокойтесь, Лесли, нам теперь нет нужды куда-то спешить. Я подожду.

Водитель лимузина впервые в жизни ощутил дружеское участие со стороны хозяев. Прежние официальные отношения всегда держали его в некотором напряжении, что мешало ему наслаждаться работой и в целом быть удовлетворенным своей жизнью. Ведь кроме работы у него ничего и не было. Давний развод лишил его почти всего имущества и принес море разочарований. Когда он поступил на службу к старому барону Облдору, то порвал все прежние связи и попытался начать жизнь заново. Но жизнь водителя при богатом доме полна одиночества и бледна. Дружеские отношения завязываются только с прислугой, да и то они всегда натянуты, напряжены, потому что связаны многочисленными правилами, принятыми в доме.

Садясь в машину она ощущала изменения в их отношениях с Лесли, некую близость душ, теплоту, и от этого на сердце была тихая радость. Пока водитель заканчивал ухаживать за машиной, Элеонора размышляла над происходящим. Как это удивительно, когда отношения между людьми претерпевают такие перемены за какой-то краткий миг. Одно слово – и они уже друзья или враги. Сколько раз в жизни ее отношения с людьми изменялись, но она не знала, как происходят подобные изменения. И вот, теперь она может чувствовать настроение и мысли близких людей, и словно своими глазами видит, как человек становится ее другом. Ей подумалось, что относись она повнимательнее к людям, будь она добрее к ним, сейчас бы у нее было множество друзей.

– Итак, куда едем? – Прервал ее размышления Лесли. Он проворно запрыгнул в водительское кресло и привычным движением завел машину. Все его существо лучилось добротой и приятием.

Воодушевление Элеоноры усилилось, Лесли почувствовал это и игриво дернул за рычажок. Машина тронулась.

– В город так в город. – Удовлетворенно крякнул он и надавил на акселератор.

– Ты все верно понял, Лесли. Адреса нам ни к чему. Оуи советовал действовать интуитивно, так мы и поступим.

Она откинулась на комфортном диване, мягкая бархатистая кожа приятно прильнула к ее обнаженным плечам. Лесли слушал приятную музыку, а она наслаждалась эмоциями, которые он переживал. При этом она вспомнила, с каким экстатическим восторгом ее папа болел за любимую футбольную команду, а ей всегда было это непонятно. Жаль, что она тогда не могла пережить с ним эти блаженные ощущения, и почувствовать то, что чувствовал он. Возможно, тогда они бы лучше понимали друг друга, а ее жизнь пошла бы по иному пути.

Они отъехали еще совсем не далеко, как ее размышления были прерваны каким-то изменением внешней обстановки. Что-то происходило в Облдоре, но она почему-то никак не могла понять что.

– Лесли, ты это чувствуешь?

– Что именно? – Он все еще был увлечен музыкой, и его голова еще несколько мгновений двигалась в такт последних аккордов. Но вот он замер, прислушался.

– Что-то не так, но я не могу понять что. – Заволновалась Элеонора.

Лесли ощутил ее волнение, и до сих пор спокойный он тоже встревожился.

– Кажется, их становится меньше? – Предположил он.

– В Облдоре кто-то умер?

– Возможно… – Лесли съехал на обочину и остановил машину.

Обстановка накалилась. Тревога усиливалась.

– Возвращаемся! – Холодно скомандовала Элеонора.

Лесли охотно подчинился. Колеса завизжали на повороте, машина рванулась в обратном направлении.

Метров через пятьсот Элеонора вдруг поняла, что все опять как прежде. Лесли тоже замедлил ход автомобиля, и она почувствовала его нерешительность.

– Что будем делать? – Спросил он притормаживая.

Вместо ответа Элеонора послала в эфир свою тревогу.

– Все в порядке. – Тут же услышала она голос Оуи. – Вы у границы влияния и теряете связь с теми, кто послабее. Двигайтесь дальше, я послежу за вами, интересно, как далеко растянется наша связь.

Лесли тоже услышал Оуи и уже развернулся в сторону города. Но беспокойство Элеоноры не прошло.

– Что-то не так? – Беспечным тоном подумал Лесли.

Но она не была готова отвечать на этот вопрос. Она поймала себя на том, что панически боится потерять связь с Оуи. Она чувствовала себя первоклассницей, которую отправили в школу без сопровождения.

В этот момент ее взгляд зацепился за заправку прямо по курсу.

– Заедем на заправку. – Предложила она.

– У нас полный бак.

– Попробуем поработать тут. – Немного смущенно объяснила она.

– Почему бы и нет. – Подумал он и круто свернул на заправку.

На заправке была всего пара машин. Еще одна стояла прямо у дверей магазина, водительская дверь открыта, и из салона несется второсортный реп.

– Беспечная молодежь. – Тут же подумал по привычке Лесли и аккуратно припарковался рядом.

– Посиди немного в машине, я осмотрюсь. – Предложила Элеонора и грациозно выскользнула из салона.

В круглосуточном магазине было немного душновато, внутри работало несколько холодильников, а кондиционер при входе молчал. Сонный продавец безучастно следил за несколькими покупателями. Мужчина с девочкой лет восьми потихоньку спорили у лотка с чипсами. Пожилая женщина в молочном отделе безуспешно пыталась разглядеть что-то на баночке с егуртом. Взъерошенный подросток озабоченно перебирал жвачки под самым носом у продавца.

Элеонора сосредоточилась, чтобы максимально незаметно подключиться к окружающим. Она сделала все правильно: заблокировала эмоции, настроилась на нейтральную тему, чтобы не спугнуть людей неосторожной мыслью, и мягко распространилась на весь магазин. Она хотела только провести разведку, осмотреться, понять что происходит кругом и как лучше действовать. Она надеялась остаться незамеченной, по крайней мере до тех пор, пока не поймет, как ей быть.

Но в следующее мгновение события приняли крутой оборот. В легком сумбуре появившихся мыслей первыми прояснились мысли подростка. Он был в большом возбуждении и намеревался вынуть из-за пояса револьвер, чтобы совершить ограбление. Все оказавшиеся на связи тут же пришли в подобное возбуждение и четко осознали намерения грабителя. Мужчина крепко прижал девочку к себе и бросил тревожный взгляд на продавца. Женщина от неожиданности уронила баночку с егуртом, и та с характерным чвакающим звуком хлопнулась на пол, разбрасывая в стороны розовые брызги. Напряженный подросток обернулся на этот странный звук, а продавец выхватил из-под прилавка внушительный дробовик и направил его на парня. Когда парень глянул в ствол дробовика, всех накрыл непередаваемый ужас перед неминуемой смертью. Не успев еще ни о чем подумать, он рефлекторно выхватил пистолет и направил его на продавца. Общая обстановка усугублялась тем, что все оказались на связи и, мало того, что слышали мысли друг друга, так еще и переживали общие эмоции. В одно мгновение всех охватила паника и животный страх. Обратный перенос обескуражил Элеонору как прямой в челюсть. Этот перенос вырвал из воспоминания самые жуткие эпизоды жизни – фугасные снаряды маджахедов один за другим рвутся вокруг, оглушая и выжигая кислород, в ужасе грохота и гипоксии одно желание – выжить. В руке горячий и бесполезный пустой магазин, каску сбивает шрапнелью, а впереди группа товарищей по оружию заживо сгорают в бушующем море напалмового удара.

Этот кошмар войны переживали все, кто был в магазине. Лесли спокойно ждал в машине, пока не ощутил беспокойство Элеоноры. Прикрывшись от переноса, он вышел с намерением проверить, что там твориться. Автоматическая дверь бесшумно скользнула в стороны, и перед ним предстала удивительная картина. Продавец за прилавком с обезумевшими от ужаса глазами держит на мушке подростка, под которым медленно расплывается лужа мочи. Револьвер медленно падает из ослабевших пальцев юноши на прилавок. Продавец замечает появление Лесли, в приступе отчаяния направляет на него оружие. В это время в дальнем конце зала пожилая женщина грузно падает в обморок, опрокидывая при этом ряд пустых тележек. Продавец вздрагивает, его палец конвульсивно сжимается на курке. Выстрел.

Элеонора стряхнула наваждение, как раз для того, чтобы увидеть, как продавец стреляет в Лесли. Заряд картечи частью ударил в правое плечо Лесли, бросил его в закрывающиеся двери, а частью разнес вдребезги витрину позади него. Сквозь звон разбитого стекла и пороховые газы она рванулась к водителю. Он был в шоке, пытался подняться, но всякий раз мешковато заваливался на бок, не позволяя ей осмотреть свои раны. Мимо пронесся подросток, хлопнул дверью своей машины и скрылся.

Элеонора пыталась поднять Лесли и посадить его в машину. Краем глаза она заметила, как отец девочки звонит по телефону, наверняка вызывает полицию. Надо было срочно сматываться, а Лесли был невообразимо тяжел.

– Надо худеть…– Устало подумал он ей и кисло улыбнулся.

Она подлезла под его левую руку и поднатужилась.

– Хорошо, что ты пришел в себя, одна бы я не справилась.

Пока они медленно шагали к машине, паника отступила, нахлынуло внешнее умиротворение.

– Извини, Элеонора, я отвлекся. Что у вас произошло? – Услышала она голос Оуи.

– «Извини, я отвлекся», всего-то!

Лесли мало ей помогал, был на грани, ей сейчас нужна была злость, чтобы засунуть его в машину. Пришлось приложить немало усилий, чтобы преодолеть успокаивающее влияние Оуи.

Он почувствовал ее решительный настрой и не стал мешать.

– Возвращайтесь скорее. Есть новости.

Она, наконец, уложила раненного на заднее сидение, прыгнула за руль и рванула с места. Благо ехать было недалеко.

Секретное задание полковника Майера

Колонна бронированных автомобилей бодро неслась по шоссе. Редкие в этот ранний час попутчики робко прижались к обочинам, подчиняясь сиренам и мерцающим маячкам. Все машины забиты людьми, все, кроме первой. Полупустой Хамер военного образца перевозил только двух людей: полковника Майера и лейтенанта Шульца, который вот уже пять месяцев был личным водителем полковника.

Сегодня полковник не в духе – сидит и хмуро смотрит в окно отсутствующим взглядом, даже музыку не попросил включить, так и едут в тишине. Лейтенант с тоской посмотрел на шикарный проигрыватель, потом в зеркало заднего вида, которое он всегда настраивал на заднее сидение, чтобы видеть начальство и по возможности предупреждать всякое его желание. Почти за два года службы по контракту эта работа была первой, что понравилась ему. Работать с полковником было интересно и спокойно, а что еще нужно в армии?

Майер же с грустью думал о своей семье, которую вынужден был сегодня оставить, хотя этот день он планировал почти полгода. Заранее взял отгул, договорился с начальством о замене, потому что день рождения жены случается только раз в год, и этот праздник они традиционно проводят вместе. Даже дети были заблаговременно отправлены к старикам, чтобы ничто не помешало им провести этот день вместе. Он вспомнил про забронированный столик в ресторане, и настроение его еще ухудшилось.

«Надо же было этой недотепе Остель дезертировать именно теперь!» – ворчал он про себя: «Всегда считал, что женщинам в армии делать нечего!» «Интересно, почему она это сделала? Ни то чтобы это меня касалось, конечно, пусть трибунал с нею разбирается, однако майор с таким послужным списком….Влюбилась, должно быть» – размышлял он.

Машина не сбавляя скорости проскочила большой перекресток. Он отвлекся от размышлений.

– Что там спутник говорит?

– Штурман, я Призрак, что-нибудь происходит?

Рация зашипела, защелкала статикой.

– Призрак, я Штурман. Поместье только что покинул лимузин с двумя пассажирами, направляются на восток. В общем оживление незначительное.

– Время прибытия? – решился проявить инициативу лейтенант.

– Четырнадцать-пятнадцать минут при данном темпе. – Тут же ответила рация.

Шульц бросил взгляд в зеркало, но полковник уже вновь отвернулся к окну.

Майер был спокоен. Он знал, что затруднений не предвидится. Он провел много боевых операций в своей жизни, и не зря считался одним из лучших командиров в штабе войск. Они нагрянут неожиданно, повяжут всех, оформят, и к вечеру, возможно, праздник еще состоится. Единственное, что его немного смущало, так это то, что он знал Остель. Конечно, они не были знакомы близко, но в каком-то году познакомились на учениях. Тогда она произвела на него благоприятное впечатление: собранная, подтянутая, целеустремленная…. Да, в целом хорошее было впечатление.

Настроение ухудшилось. Участвовать в задержании своих, тем более знакомых людей, всегда гадко. Даже если ты на верной стороне, все одно – гадко. Что же там все-таки произошло? Он решил еще раз заглянуть в ее дело. Достал из портфеля папку, отлистал личную информацию, послужной список, остановился на последнем задании. Это место он уже перечитывал несколько раз. Было секретное задание на научном объекте. Что за объект не указывалось. Что за задание – умалчивалось. Задание было провалено. Каким образом? Неясно. Ни рапорта, ни отчета….Только ордер на задержание. Словно она вдруг передумала родине служить. Что-то было здесь не так… Он терпеть не мог мутных дел, того и гляди сам вляпаешься в историю. А еще больше он не любил игры политиков с козлами отпущения, в которых, как он слышал, часто превращаются военные офицеры.

Он раньше уже попадал в щепетильные обстоятельства, и прежние страхи едким дымом всплыли в его подсознании. Появились опасения, что если операция пройдет слишком быстро, то не останется времени разобраться в ситуации. Надо бы поговорить с Остель в процессе. Иначе, неравен час окажется, что его просто используют, а потом не отмоешься. Хоть бы знать, что потом можно в рапорте писать. От неприятных предчувствий засосало под ложечкой.

«Ты всегда заботился только о себе, Майер! Как бы угодить начальству, прижать подчиненных, продвинуться, обойти, прибегнуть, получить, избежать!» – Пришло ему на ум. Но ведь он всегда помогал людям, если только мог. Так почему же совесть должна его мучить, если другие еще меньше него заботятся о людях? Он принялся вспоминать те случаи в своей жизни, когда ему приходилось участвовать в жизни других, и решать чьи-то проблемы. Набралось, конечно, не густо, но ведь он всегда был занятым человеком, семейным. Он стал думать о том, какой он хороший семьянин – муж и отец. Но тут сегодня он оказался не в чести. Тут же представилась расстроенная жена одиноко ожидающая его в квартире.

«Да, Майер, ты заботишься о людях, только тогда, когда тебе это выгодно, или по крайней мере тебе ничего не стоит.» – Мрачно подсказывал ему внутренний голос. Но что же он мог с этим поделать, ведь весь мир диктует ему эти правила игры. Все поступают подобным образом, и жизнь всегда полна компромиссов с совестью и личными предпочтениями. Может он и стал бы более человечным, если бы его жизнь пошла иным путем. Разве он плохой человек? Нет. Но порой не получается сделать счастливыми даже самых близких людей. Черная досада придавила его в кожаном кресле. Появилось сильное желание плюнуть на все, развернуться и провести этот день с супругой.

«Брось ты, Майер, ты же трус, тебя не хватало и на меньшее…» – Не унимался голос. Да он не мог руководствоваться сиюминутными желаниями, на нем тяготел долг, ответственность…. Обычно подобные рассуждения помогали, но не сегодня, видимо, потому что дело, которое внушало ему большие сомнения, еще не завершено, и пока все не закончится, внутренние конфликты неизбежны.

Неожиданно появилось ощущение, что кто-то со стороны за ним наблюдает. Полковник интуитивно обернулся и увидел только следующую за ними машину. Ничего необычного. Он попытался расслабиться, откинулся на кресле, прикрыл глаза. Была неприятная догадка, что нервишки пошаливают. Он сделал несколько медленных глубоких вдохов, но ощущение не пропало, только усилилось. Он забеспокоился.

– Лейтенант.

– Да, сэр. – Мелькнуло в зеркале беспечное лицо Шульца.

Полковник немного помедлил в нерешительности. Действительно, стоит ли говорить об этом с подчиненным?

– Да нет, ничего. Вольно, лейтенант.

– Да, сэр, как скажете, сэр. – С готовностью согласился тот, и, приняв желание начальника поговорить за хороший знак, спросил: – Не разрешите ли музыку включить?

– Почему бы нет, лейтенант, валяйте. – Майер предпринял попытку дружески улыбнуться, но получилось несколько натянуто.

Непривередливый Шульц поспешил заняться аппаратурой, пока начальство благоволит. Очень скоро салон залила приятная медленная композиция. Шульц напряженно глянул в зеркало, чтобы получить одобрение. Полковник нехотя кивнул. Лейтенант удовлетворенно вернулся к наблюдению за дорогой.

Майер вновь остался наедине с собой, но вопреки общению и музыке, навязчивое ощущение чьего-то присутствия не проходило. Он решил посчитать, как их учили на занятиях по аутотренингу, и принялся перебирать в уме числа от ста до одного. Это был проверенный прием, так как обратный отсчет занимает много внимания, то отвлекает от навязчивых мыслей и успокаивает. Но не успел он перебрать и двух десятков, как случилось нечто удивительное.

– Привет, я Оуи. А ты кто? – Отчетливо услышал он мужской голос.

Встрепенувшись в кресле, полковник стал озираться кругом. Водитель заметил резкое движение в зеркале.

– Что-то не так, сэр?

– Ты это слышал?

– Что?

– Кто-то сказал: «Привет! Кто ты?»

Лейтенант скорчил в зеркало гримасу недоумения.

– Конечно, он не слышал, я ведь разговариваю с тобой. – Довольно громко прозвучал все тот же голос.

– Вот, опять! – Испуганно выдавил из себя полковник.

– С вами все в порядке, сэр. – Заволновался Шульц.

Завидя тревогу на лице подчиненного, Майер опомнился, взял себя в руки и махнул лейтенанту «отбой».

– Ты опасаешься этого человека за рулем? А я подумал, что ты тут главный.

– Я схожу с ума! Это конец! – в ужасе подумал полковник. – Что же теперь будет с моей карьерой, с моей семьей….

Он стал представлять себе, как люди в белых халатах уводят его одинокого в смирительной рубахе в отделение психиатрической больницы, напуганные дети, плачущая жена…

– Не думаю, что тебе угрожает то, что ты представил, и вряд ли ты действительно сходишь с ума. – Голос прозвучал спокойно и убедительно.

– Мое альтерэго сегодня решило со мной поговорить, как невовремя! – Продолжал размышлять полковник, замечая, что лейтенант не слышит этого диалога.

– Я не твое альтерэго, а водитель нас не слышит, потому что я не пускаю его в общение. – Терпеливо продолжил голос. – Я же сказал, я Оуи.

– И кто же ты, Оуи, такой? – Сделал пренебрежительное ударение на имени полковник, но не от ощущения превосходства, а больше из страха.

– Ты оказался на моей территории, и я почувствовал враждебные намерения.

Полковник выглянул в окно и убедился, что они все еще на шоссе. Ухмыльнулся.

– Я нахожусь на федеральной трассе принадлежащей правительству Великобритании, так что ты привираешь, Оуи. И вообще, как ты влез мне в голову? – Полковник заметил, что эта мысленная перепалка разогнала все его прежние опасения, вернула ему присутствие духа, и даже настроение стало улучшаться. Он списал это на адреналин и возбуждение. С ним такое раньше случалось во время военных операций, когда становилось действительно страшно.

– Нет нужды злиться и нападать, тут вам ничто не угрожает. – Услышал полковник в ответ, и с этими словами внутрь него словно влилось глубокое умиротворение. Такого состояния Майер не испытывал даже в кругу семьи. Будто завороженный этим состоянием, он обратил внимание на своего беспечного водителя, молодого, веселого, бесшабашного парня; он заметил, как по детски он кивает головой в такт музыке; обратил внимание на то, как трогательно пушок на его ушах примят форменной фуражкой; увидел, как из под кителя проступают острые лопатки; этот юноша вдруг так напомнил ему его собственного сына, и в сердце вдруг вспыхнуло нежное отцовское чувство, к этому, по сути, мало знакомому человеку. Взгляд его зацепился за ландшафт за окном, он как впервые увидел зелень и утреннее солнце, мост через небольшую речушку и стайку птиц сорвавшихся с ограждения моста. И вдруг пришло понимание, что он самый счастливый человек на Земле. Радость на грани восторга ударила ему в голову. На обочине несколько ребятишек выстроились по стойке смирно и весело приветствовали колонну автомашин. Полковник бросился к стеклу, чтобы успеть помахать ребятне. Потом откинулся на кресло и облегченно вздохнул.

– Все в порядке, сэр? – Настороженно улыбался в зеркале Шульц. Он еще не видел полковника в таком задорном настроении.

– Все хорошо, мой мальчик. – Весело отмахнулся Майер. – Сделай-ка музыку погромче.

– Есть, сэр. – Охотно согласился лейтенант и прибавил звука.

Обстановка в машине совершенно изменилась.

– Ну, вот, теперь совсем другое дело! – Ободрился голос.

– Если сходить с ума так приятно и весело, то как жаль что этого со мной до сих пор не происходило. – Усмехнулся сам себе полковник. – Если ты это не я, то как ты можешь слышать мои мысли? – Решился поговорить он.

– Я вступил с тобой в ментальную связь, чтобы познакомиться и выяснить твои намерения.

– Мое имя полковник Майер, а вот намерения мои совершенно секретны и обсуждению не подлежат. – Строго подумал он в ответ. А себе прикинул, что ментальная связь это полная чушь, такого еще не придумали. При этом он ощутил удивление на другом конце, и чей-то иной голос подумал в его голову, что полковник все-таки не так умен, как показалось в начале.

– А это еще кто? – немного огорчился полковник.

– Это Генри. – Лаконично ответил Оуи.

Наступила короткая пауза, во время которой полковник почувствовал, как Оуи пожурил Генри за то, что тот не следит за своими мыслями. Слов он не слышал, но переживал эмоции, которые были явно не его.

– И много вас там еще? – Несколько напряженно поинтересовался он.

– Человек около тридцати.

– Ясно, некоторые вопросы лучше не задавать. – И еще он подумал о том, что пока он разговаривал только с собой, это напоминало нервный срыв, но говорить в своей голове с тремя десятками человек попахивало полным безумием. К блаженному состоянию примешалось серьезное опасение за собственное психическое здоровье.

В этот момент съехали с трассы, и полковник вспомнил о своем задании.

– А, так ты к нам по поводу Элеоноры!

– Элеоноры? – Не понял полковник.

– Ты называешь ее Остель, но ей больше нравится Элеонора.

– Ты знаешь майора? – Удивился Майер.

– Элеонору?

– Элеонору. – Начал было терять терпение полковник, но произнося это женское имя, почувствовал странную теплоту к этой женщине, как будто они были давними друзьями. Он почему-то вспомнил ее приятное лицо, уверенную манеру держаться, ее веселость. Неожиданно всплыло давнее воспоминание, как он, и еще несколько офицеров справляли чей-то день рождения в каком-то баре. Вспомнил, как они мило беседовали у стойки…, она была непосредственна, громко и заразительно смеялась. Он тогда еще побоялся ею увлечься и стал ее немного избегать.

– О да, это она. – Подтвердил Оуи. – Она прекрасный человек!

Сердце полковника тут же наполнилось смятением. Его подозрения о подставе мгновенно обострились. Сегодня рано утром он только сомневался в виновности Остель, теперь же был совершенно уверен, что она не могла совершить серьезное преступление, в котором ее обвиняют.

– Конечно же, ни она, ни ее люди не делали никакого зла. – Согласился с ним Оуи.

– Я понятия не имею, как вы читаете мои мысли, но мне надо с ней увидеться. Хочу понять, что происходит.

– Мы уже на стол накрываем для всех вас, сегодня вы наши гости.

– Это Генри?

– Да, я хозяин имения, поэтому приглашение можете считать официальным.

И вдруг полковник остался наедине с лейтенантом. Ощущение постороннего присутствия пропало, но настроение осталось отменным, словно он ехал в гости к давним друзьям, с которым давно хотел вместе повеселиться. Как ни странно, но задание утратило свою приоритетность, если не актуальность. Предчувствие чего-то нового, интересного по-детски захватило его. Ему уже не терпелось встретиться с этим Оуи, ну и Остель, конечно.