Читать книгу Хранитель Лачубту-нгуо - Павел Валентинович Зубов - Страница 1

Часть 1

Снежные Псы

Глава 1

Знакомство

Монотонный рев двигателя постепенно усыплял меня. Может, еще сказывалась усталость затекшего тела, сидящего неподвижно длительное время. Да и вездеход так равномерно раскачивался из стороны в сторону, словно лодка на волнах реки. Только на реке почему-то тошнит, а на дороге всегда хочется спать.

Глаза мои сомкнулись, и я провалился в сладкую дремоту, но вдруг вездеход так сильно тряхнуло на ухабе, что пассажиры подскочили над сиденьями. Пару секунд все удивленно смотрели друг на друга, словно спрашивая “что случилось?”. Однако потом, когда дремота рассеялась, а мерное покачивание продолжилось, люди удобней расположились на своих местах и перестали обращать на соседей внимание.

Наше путешествие длилось несколько часов, но никто из пассажиров не перебросился и словом, не говоря уже о том, чтобы познакомиться. Однако этого времени было более чем достаточно, чтобы узнать об этих людях максимум возможного по их одежде, жестам, взглядам и, наконец, по их оружию, торчащему из одежды или кобуры. Весь мой интерес сводился к одному – насколько мои попутчики опасны для меня и насколько они опасны для моих будущих врагов, в наличии коих я не сомневался ни минуты – ведь маршрут проходил по одному из опаснейших мест Содружества Независимых Городов.

Всего пассажиров было четверо, включая меня. Сидели все спинами к бортам, по двое с каждой стороны. Видимо так было задумано создателями салона, чтобы незнакомые люди видели друг друга, и никто не сидел бы к другому спиной. Я, кстати, расположился возле кабины, и не просто так – справа от меня находилось небольшое окошко, приспособленное для связи с экипажем.

Напротив меня сидела весьма симпатичная особа двадцати с небольшим лет. У нее были темные непослушные волосы, собранные сзади в короткий озорной хвостик; несколько выбившихся прядей прикрывали большие выразительные глаза небесного цвета, словно хотели их спрятать. Уголки опущенных чувственных губ выражали явную грусть. А то, как девушка задумчиво смотрела в сторону, не замечая ничего кроме своих тяжелых мыслей, говорило о том, что в ее жизни случилась какая-то беда. Попутчица куталась в роскошную черную шубу (в салоне было довольно прохладно), на шее вился черный шарф тонкой вязки, а в руках она теребила перчатки и шапочку одного с шарфом материала. Я невольно залюбовался девушкой, прекрасной даже в печали, но вскоре заставил оторвать от нее свои глаза, думая, что меня сейчас должно интересовать, насколько она может быть опасной. На первый взгляд девушка казалась вполне безобидной, даже оружия при ней видно не было, но шестое чувство подсказывало, что под пушистым мехом этой милой зверушки скрываются очень острые коготки, может быть даже отравленные.

Справа от Котенка – так я ее про себя окрестил, развалился очень наглый молодой человек не более семнадцати лет. Наглость эта выражалась во всем – он полулежал на сидении, закинув ногу на ногу, и неприкрыто глазел на девушку своими наглыми темными глазами с узким разрезом. А когда девушка бросала на него ответный взгляд полный безразличия, то парень ехидно ухмылялся и отбрасывал рукой в кожаной перчатке черные, лоснящиеся от грязи патлы с лица. Из-под расстегнутой дубленки-косухи, украшенной множеством цепей и заклепок, нагло торчала кобура с рукоятью, если не ошибаюсь, редкого и очень дорогого пистолета-пулемета с безгильзовыми патронами “Хеклер-Кох Г211”. И даже на бледноватом лице паренька открыто и нагло рисовалась татуировка одной из городских банд. “Хорьки” называлась его уличная банда, судя по наколотому силуэту хорька на правой щеке. Несмотря на смешное название – эта банда успешно контролировала несколько крупных районов города, хоть и состояли там, в основном, такие вот сопляки, как этот. Я так и назвал его – Хорек, раз он единственный здесь представитель одноименной банды. К нему отлично подходит это прозвище – мелкий агрессивный с виду хищник, который при серьезной опасности бросится наутек.

Слева от меня, как раз напротив Хорька, дремал очень странный тип. Его лицо трудно было разглядеть из-за высоко поднятого воротника от коричневого кожаного плаща, да видавшей виды ковбойской шляпы, надвинутой на самые глаза. Только когда сосед расстегивал плащ и, не снимая перчаток, доставал из внутреннего кармана фляжку, чтобы сделать несколько глотков, я мог рассмотреть его лицо. Выцветшие прищуренные глаза, длинные жидковатые усы с опущенными кончиками, и лицо, иссеченное глубокими морщинами, выдавали человека пятидесяти с небольшим лет, измученного трудной жизнью и частым употреблением спиртного. Судя по количеству обращений к фляжке, он выпил уже более половины литра с начала поездки, но в его взгляде чувствовалась острая трезвая мысль – будто у человека есть ясная цель, которая как стальной стержень держит его, несмотря на все обстоятельства. Рядом с попутчиком лежал оружейный чехол на ремне для ношения за спиной. Чехол достаточно длинный, значит, там покоится охотничья винтовка, а может даже и снайперская. В общем, этот человек был явно не из городских банд и не из обычных жителей, как Котенок, и уж совсем не похож на стража. Скорей всего, он такой же наемник как я, или даже один из легендарных охотников за головами, иначе, зачем ему такая длинная винтовка. В городских условиях с таким оружием не развернешься – уж лучше короткий дробовик или пистолет с ножом, да дубинкой, как у всех простых граждан. В итоге этого пассажира я назвал Охотником.

Кроме нас, пассажиров, в транспорте, конечно, существовал еще и экипаж, включавший шофера и стрелка. У шофера – баранка и пистолет, у стрелка – пулемет и несколько гранат в карманах. Ребята серьезные, я уже один раз пользовался их услугами по перевозке, правда, не в Кеджийск, а в Бурулган. А ведь как раз дорога от Хельмграда до Кеджийска считалась особенно опасной из-за банды с грозным названием “Снежные Псы” (с уличными бандами, находящимися практически под присмотром Стражи, эти не имели ничего общего – бесчинствовали, как хотели). Поэтому за безопасную перевозку по этой дороге экипажи драли в три шкуры. Значит, всем пассажирам очень нужно добраться до Кеджиса, раз они заплатили, но только вот интересно зачем…

– Хей, папаша, у тя засмолить не надыбается?

Противный писклявый голос Хорька разбудил меня. Черт, а я и не заметил, как опять задремал, но, похоже, Хорек обращался не ко мне, а к Охотнику.

– Нету, – буркнул он из-под шляпы.

“Ага, нету”, – подумал я, вспоминая, как перед посадкой Охотник торопливо затягивался сигаретой.

– Надеюсь, вы не собираетесь курить прямо здесь? – ожила девушка.

– А чё? Низя чё ли? – напрягся Хорек и смерил девушку грозным взглядом. Потом, быстро выкинув руку, он ухватил Котенка за щеку и немного потрепал, – Да лана! Не боись, красавка, у мя папироски один хрен кончились, да и вот папашка базарит, типа у него тож нету.

Опешив от такого нахальства и неуважения к собственной персоне, девушка зло отбросила руку Хорька, а потом отвесила ему звонкую пощечину.

Почуяв неладное, я на всякий случай положил руку на рукоять своего острого короткого меча, но похоже ситуация разрешилась сама собой. Хорек сначала занервничал и, обозвав девушкой сукой, полез за пушкой. Котенок быстро охладила пыл городского бандита, приставив к его горлу длинный нож с узким лезвием. Ну вот, и наша кошечка показала свой коготок – отметил про себя. Всё это время он прятался в ее правом сапоге. Хорек медленно убрал руку с кобуры, изображая на лице кислую заискивающую улыбку.

– Лана, красавка, не злися! Кой вота я чувак… да и посмолить я хотел не здеся, а када ентот трактор тормознёт, – продолжая виновато улыбаться, Хорек осторожно отвел кончиком пальца опасное острие от своего горла. Не отрывая взгляда от глаз парня, девушка неторопливо убрала оружие за голенище сапога.

Судорожно сглотнув, Хорек шумно выдохнул и обратился ко мне, – Слухай, самурай, а мож у тя надыбается папироска, другая?

“Ну вот, и мне дали прозвище – как всегда самурай. А всё из-за японских мечей, которые обычно ношу за спиной на перевязи”, – подумал я, а вслух ответил:

– Я не курю, но ты попробуй спросить у шофера после остановки – думаю, он с радостью угостит тебя парой своих самокруток из бурулганского табака.

– О! Пасиб, чувак! А чё, када остановка, не в курсах?

Я весело подмигнул ему и крикнул экипажу, – Эй! Шухрат! Не пора ли нам остановиться? Покурить хотим!

Шофер обернулся и, взглянув на меня через окошко, расплылся в улыбке, – Э…, Самурай? Так ты ж ведь не куришь…

– Ага, но писать хочется всегда!

– Ну лады… Скоро остановимся, только через бешеный хребет перемахнем!

      Не знаю, что это за бешеный хребет, но небольшой привал давно пора сделать. Еще минут пятнадцать пассажиры молча терпели, а потом, после остановки, сразу все высыпали на улицу. Я вышел последним из вездехода, и лицо сразу обжег порыв ледяного ветра – на воле начиналась поземка, да и было довольно холодно. Навскидку, градусов за двадцать пять. Подняв повыше воротник дубленки, я присоединился к Охотнику и Хорьку, которые отвернулись от нашего “трактора” и начали справлять малую нужду. Девушка, похоже, делала то же самое по другую сторону вездехода.

Передо мной открылся замечательный вид – бескрайняя снежная пустыня Сибири, опоясанная бело-зелеными горами. Только там и росли сейчас новые хвойные леса, ранее занимавшие всю территорию этого огромного края. Беспощадная многолетняя вырубка, а затем ядерная зима превратила дикую тайгу в еще более дикую пустыню. Одно радует – после глобальной катастрофы многочисленные лесозаготовительные фирмы исчезли, и природа снова взяла бразды правления краем в свои руки.

Пока я грезил о будущем Сибири, Хорек стрельнул-таки у шофера самодельную папиросу и закурил. Охотник глотнул из фляжки и тоже затянулся. Паренек смерил его презрительным взглядом, но ничего не сказал. Потом пришла девушка, посмотрела на нас скучающим взглядом и, ничего не сказав, забралась в грузовик. Чуть позже и я туда вернулся – курить не курил, а просто так морозить задницу не хотелось. Тем более, ветер покрепчал и грозился перерасти в буран.

Сбив снег с ботинок, я сел на свое сиденье и полез в рюкзак. Котенок уже вовсю уплетала какие-то бутерброды.

– Приятного аппетита, девушка. А не желаете ли горячего чаю? – предложил, заметив, что девушка пьет воду из бутылки, а у меня в рюкзаке лежал двухлитровый термос с превосходным китайским чаем.

Впервые за время всей поездки Котенок забыла о своих проблемах, и ее лицо тронула очаровательная улыбка, – И вам приятного аппетита, молодой человек!

Я тоже улыбнулся в ответ – мне ведь неделю как исполнилось тридцать пять лет, в длинные волосы и усы с бородкой уже закралась седина, и на молодого человека ну никак не тянул.

– Спасибо, конечно, за комплимент – “молодой человек” звучит куда как приятнее, чем “папаша” или “старичок”.

– Уж и вы поверьте мне, “девушка” для меня гораздо лучше, чем “красавка” или какая-нибудь “чувиха”, – усмехнулась она. – Так что вы там говорили о чае, какой он у вас?

Достав из рюкзака термос, ценную на сегодняшний день вещь, я налил содержимое в эмалированную кружку и протянул Котенку, – Зеленый, китайский, очень вкусный – рекомендую!

Приняв горячую кружку, она заглянула туда и слегка поморщилась, – Спасибо, но я не очень люблю зеленый чай, привыкла к черному с лимонной кислотой.

– Да вы попробуйте, девушка, это еще довоенный чай из провинции Хунань – там выращивали раньше замечательный чай, теперь уж такой никто не делает…, – я немного задумался о трагическом прошлом Великой Китайской Республики, уничтоженной ядерными ракетами и бомбами.

Девушка же осторожно понюхала горячий напиток, а потом немного отпила.

– Хм… необычный, но довольно приятный вкус! А до этого зеленый чай и пить не могла. Спасибо вам за чай, кстати, меня зовут Василиса, но, сразу говорю, не Премудрая!

Я протянул ей руку, – Ага, значит, Василиса Прекрасная, тогда перед вами – Кощей Бессмертный!

Она весело рассмеялась и мягко пожала мне руку, – Ну, хватит шутить, я действительно Василиса, а как вас зовут?

– Меня зовут Ярославом, но для вас – можно просто Ярик, – с галантным видом я поднес ручку девушки к губам и осторожно поцеловал ее. Честно говоря, не ожидал от себя такого поступка, даже и не знаю, что на меня такое нашло…

Слегка смутившись, Василиса загадочно посмотрела в мою сторону. Я увидел, как в ее печальных глазах начали оттаивать кусочки льда, да и лицо залилось здоровым румянцем.

– А вы, Ярик, однако настоящий джентльмен! – улыбнулась она.

Я усмехнулся и прикоснулся к ножнам одного из мечей, – Нет уж, скорее настоящий самурай! Но поверьте, эти японские воины в мирной жизни были порой более вежливыми и учтивыми, чем некоторые из лондонских денди.

– А в бою вы так же беспощадны как эти самурайские воины и так же умеете обращаться с этим штуковинами?

– Да, чувак, тута знаешь ли гопа снежных шавок рядом шкерится! И твои ножички хрена проканают против ствола, – вмешался в наш разговор молодой бандит, заглянувший в грузовик.

Показав пальцем на сапог Василисы, я парировал его язвительную остроту, – Да, но ведь ты ничего не смог поделать даже со своей крутой пушкой против “ножичка” этой девушки!

Хорек насупился и, скрестив руки на груди, заявил, – Ну, мож и в близи канает ножик, но с далека тя давно б мочканули из пушкана!

Я усмехнулся и весело подмигнул девушке, она в ответ заговорчески улыбнулась.

В салон зашел Охотник, и, стряхнув с одежды снег, уселся в свое место.

– Слухай, а ты, чё сбакланишь, папашка? Ствол-то ведь ловчее, чем ножик? А? – не унимался паренек.

Смерив Хорька оценивающим взглядом, Охотник буркнул в ответ, – Это смотря, кто чем умеет пользоваться…

– Да ну, блин, вас ваще – кой-то гнилой базар получается! Уж ловчее похаваю чё-нить, – обиделся Хорек, что человек с винтовкой не поддержал его в споре.

Где-то на полчаса беседа затихла, все занялись своими обедами. Василиса наскоро перекусила бутербродами, я погрыз копченые куски мяса, как надеялся животных, Хорек покромсал невероятных размеров самодельный гамбургер, запивая бутылкой пива, а Охотник проглотил несколько сухих пищевых концентратов и залил их содержимым своей фляжки. Паренек поинтересовался, чего там у него “под пробкой” – Охотник ответил, что коньяк, но попробовать не предложил.

– Слышь, чувачок, – обратился ко мне Хорек, вытирая испачканные соусом руки, – Вот ты базаришь, чё типа самурай, а ведь на ниппонца-то ни хрена не схож! Реально русский сибиряк, даж без чайнавских корней как я.

Я многозначительно хмыкнул и решил поделиться своей мудростью, – Для того чтобы стать самураем, не обязательно родиться японцем – главное следовать пути воина. А это значит быть верным своему господину, жить военным делом и помнить, что смерть может застигнуть в любой момент. Еще у самураев есть запрет лжи, и даже привязанность к…

– Чё ж ты кинул свого босса, Самурайчик? – решил подколоть меня Хорек.

– Во-первых, не босса, а господина. Во-вторых, это не твоего ума дела, бросил ли своего господина или уехал по его заданию. А в-третьих, у меня, представь себе, имя есть! И имя мое – Ярослав, так что можешь называть иногда по имени, так, для разнообразия. А не то буду звать тебя Хорьком! – выпалил я на наглость сопляка.

Молодой бандит передернул плечами, – Ну не знай, чувак, чё злися. Самурай-то звучит нелажово, а Хорек, мля, щё круче! Но ели хошь, буду тя Ярославом кликать. А вот мя накликивай хоть Хорьком, хоть Ли – ме пофиг!

– Ну ладно, Ли, приятно познакомиться, – я утихомирил свой гнев, глядя на растерявшегося Хорька, и протянул ему руку. Он каким-то хитрым образом пожал ее – наверное, такое приветствие принято у них в банде.

– А тя, папаша, как кликать? – обратился Ли к Охотнику. Тот смерил его равнодушным взглядом, подумал несколько секунд, как будто решая, говорить свое имя или проигнорировать, но потом все-таки ответил, – Сян Аристархович.

– Ну, чё ж, папаша Сян, авай пять! – Ли протянул ему руку ладонью вперед, но Сян проигнорировал его жест. Поняв, что тот не хлопнет по руке, Хорек фыркнул и повернул ее к девушке.

– Василиса, – сказала она и осторожно пожала ладонь Ли.

– Чё, приятно, блин! – прокомментировал он.

– Ну, наших водителей, думаю, все знают, – продолжил я тему, – Который сидит за рулем – Шухрат, его помощник – Рустам.

– Да кстати, Шухрат! – сказал погромче, чтобы он меня услышал – ведь после остановки двигатель продолжал работать вхолостую и шуметь, обогревая вездеход.

– Не пора ли нам отправиться?

– Да, Самурай, минут через десять тронем!

Все занялись приготовлениями к долгой дороге: убрали пакеты с едой обратно по сумкам и рюкзакам, и расположились удобнее. Я прилег, насколько это позволяло сидение, и решил немного вздремнуть. Сначала сон не шел – в голову полезли всякие смутные мысли, но после того, как грузовик тронулся, меня быстро укачало, и я забылся в сладкой дремоте. Ах, как хорошо иногда вот так поспать в тепле и уюте, когда за бортом собачий холод и беснуется метель.

Глава 2

Табун

Солнце клонилось к закату, а метель усиливалась – ветер все громче завывал за узкими окошками-бойницами вездехода. Мощные ледовские фонари выхватывали из стены летящего снега не более двух метров дороги. Ее практически замело, но опытный водитель Шухрат, лысый поджарый старичок с кустистыми бровями и длинной жиденькой бородой, наметанным глазом ухитрялся различать две едва видимые колеи.

– Да, Рустам, еще сутки такого бурана и сам шайтон не найдет здесь дорогу.

– Угу, – ответил Рустам, напарник водителя, выглядящий вдвое моложе него, может потому, что голову украшала не лысина, а короткая стрижка, да и бородка была аккуратней.

– Ты это, того…, сбавь скорость, а то влетим еще во что-нибудь или съедем на повороте – не видать же ни хрена!

Усмехнувшись, шофер убрал руку с руля и по-дружески похлопал коллегу по плечу, – Э… друг, не бойся! У меня глаз – алмаз, всякое препятствие разгляжу за чакрым!

Рустам с сомнением посмотрел на водителя, – Это у тебя шоколадный глаз – алмаз! Забыл, как полгода назад на юг от Бурулгана мотались, и как ты там въехал в скалу на повороте? Два дня трак ремонтировали…

– Так я уснул тогда! – обиженно воскликнул Шухрат, потом повернулся к напарнику и зло сверкнул глазами, – Хотя ты должен был сменить меня за баранкой!

– Ну вот, опять начал, – Рустам схватился за голову и изобразил мучительную головную боль, потом с шумом выдохнул и продолжил. – Я б тебя сменил, если бы ты не уснул и разбудил меня!

– А тебе тогда еще рано было спать! – гнул свое шофер.

Рустам повернулся к бардачку, открыл его и нажал на рычаг.

– Да ну тебя, запарил! На лучше, хлебни кофейку, пока не заснул – тебе еще часа три пилить, потом сменю.

Вытащив из бардачка кружку дымящегося кофе, Рустам осторожно, чтобы не расплескать, передал Шухрату. Около полгода назад они порядочно раскошелились на встроенную кофеварку и мешок молотого кофе – зато теперь настоящий свежезаваренный кофе можно пить прямо по дороге, не останавливаясь на перерыв.

– Блаадарю! – водитель принял кружку и уже слегка наклонился, чтобы подуть на горячий напиток, как что-то белое промелькнуло перед кабиной.

От неожиданности Шухрат нажал на тормоз, и его резко дернуло вперед. Он больно ударился лбом о середину руля – раздался громкий гудок клаксона, а кружка с кофе разбилась о бронированное лобовое стекло. Пропахав по дороге добрых два метра, грузовик врезался в огромную белую массу и еще на метр протащил ее вперед.

– Твою мать, – простонал Рустам, ощупывая ушибленные руки, выставленные для защиты.

– Эй вы тама! Чё за херня? – раздался возмущенный возглас из салона.

Шухрат тронул ушибленную голову и внимательно посмотрел вперед на дорогу. Огромная мохнатая туша лежала перед вездеходом и не шевелилась.

– Ну и здоровенная дура! – воскликнул водитель, потом посмотрел на ладонь и заметил кровь.

– Всё в порядке, у нас небольшая авария, – пояснил Рустам, повернувшись к салону. Ему открылась любопытная картина: пассажиры вместе с вещами яростно копошились в одной куче возле бронированной перегородки с кабиной водителя.

– Фигасе, небольшая, – проворчал Ли, пытаясь высвободиться из Василисиной шубы, при том, что сама Василиса нервно отталкивала Хорька, чем сильнее его запутывала.

– Кажется, мы кого-то сбили? И этот кто-то очень большой? – спросил я, помогая Сяну Аристарховичу встать.

– О! Как ты догадался, Самурай? – Рустам изобразил на лице гримасу удивления.

– Грузовик не протащил бы так скалу или дерево, да и не бывает их на дороге!

– А вот сейчас мы выйдем, да посмотрим, – пробурчал Охотник, направляясь к выходу из салона.

Осторожно отворив дверь, Сян выглянул в проем и прислушался – вроде все спокойно. Потом он вышел из грузовика, а за ним последовали остальные.

За вездеходом открылось удивительное зрелище: огромное тело гигантского оленя лежало посреди дороги, возвышаясь почти на два метра надо льдом. Я раньше встречал гигантских оленей, но такого, размером со слона, видел впервые. Даже его ветвистые рога были похожи на небольшое дерево.

– Видать, переходил себе дорогу, замечтался о возвышенном, а тут мы на грузовике…, – философски заметил Рустам. Я обернулся и увидел, что он, опершись об крыло, достал сигарету из кармана. Шухрат же придирчиво осматривал бампер грузовика, на олене он даже не заострил внимание.

– Ух, жалаб! Весь бампер мне погнула! Ай–яй–яй! – запричитал водитель.

– Бедный зверек! – вырвалось у девушки, я посмотрел ей в лицо, и готов поклясться, что она сейчас расплачется. Ее большие глаза засверкали, налившись влагой и, кажется, стали чуть больше. Василиса направилась к сбитому оленю если не пожалеть, то хотя бы погладить.

– Василиса, ты куда? Не подходи, он может быть еще живым – это опасно! – предостерег ее, схватив за рукав.

Девушка резко дернула руку, пытаясь высвободиться, – Да отпусти! Я же как раз хочу посмотреть – может он выжил?

– Вот именно! Как лягнет копытом…

– Не боись, чуваки! Ща прочеким, трупнулась ли ента тупая скотина! – заявил Ли, залихватски выхватывая пистолет-пулемет из кобуры. Я на всякий случай решил отойти от него подальше, утянув за собой Василису.

Ехидно хихикая, Хорек направил оружие на круп оленя и нажал спусковой крючок. Пистолет-пулемет с треском выпустил небольшую очередь в гигантского зверя. В ответ прозвучал громкий низкий рев, схожий с гудком огромного корабля, и тело белого оленя мелко затряслось, стряхивая снег со шкуры. Из ноздрей повалил густой пар, и, злобно пыхтя, олень начал поднимать свою большую голову. Его веки раскрылись, и массивные зрачки в налитых кровью глазах медленно повернулись в нашу сторону. А мы застыли на месте, как загипнотизированные.

Вдруг ударил оглушительный хлопок, и верхняя часть головы гигантского оленя разлетелась на куски вместе с рогами, словно это были сучья засохшего дерева.

Обернувшись, я увидел Охотника, убиравшего в чехол свое страшное оружие, в котором угадывалась крупнокалиберная снайперская винтовка “Штайр ХС 50”.

– Ну вот, теперь олень точно мертв, – выдал Сян и, смачно сплюнув, направился обратно в грузовик. Василиса со странной смесью удивления и злости посмотрела ему в спину, но вслух ничего не сказала.

– Э! Би париштэ! Нехороший человек! – воскликнул Шухрат, – Кто теперь уберет его с дороги? А так, глядишь, и сам бы ушел куда подальше…

– Думаю, нам бы самим неплохо будет убраться отсюда и как можно быстрее… Прислушайтесь! – посоветовал я, предчувствуя неприятности.

Все притихли. Кроме завываний ветра слышался низкий гул, который постепенно нарастал, словно начиналось землетрясение или приближалась лавина.

– Всем в грузовик! – скомандовал Шухрат, догадавшись.

– Да что случилось-то? Что это за шум? – в недоумении Василиса посмотрела на меня.

Я ей весело подмигнул, – Похоже, у твоего любимого зверушки, как ты его назвала, есть много, ну просто неприлично много сородичей, и все они бегут сюда!

Рустам закивал головой, будто что-то вспомнил в подтверждение моим словам, – Точно! Я слышал от других перевозчиков, что в этом районе кочуют огромные стада диких гигантских оленей…

– Быстро, быстро всем в грузовик! – резко перебил коллегу Шухрат, – Этот проклятый табун растопчет мою бедную машинку, особенно если среди них много таких же переростков!

Пассажиры поторопились к вездеходу, а я напоследок оглядел мертвого оленя. Белый пар клубился над остатками головы, по шее оленя ручьем струилась кровь, а из зубастой пасти на целый метр торчал язык – да, зрелище не из приятных! Не зря винтовку папаши Сяна называли в довоенного время противоснайперской или антиматериальной. Массивная, с метровым стволом и патронами под калибр 12,7мм, такая винтовка пробивала насквозь стену вместе с укрывшимся за ней снайпером, прямо как выстрелом из пушки. Теперь ясно, кто из нашей команды самый опасный, ну после меня, разумеется…

Обернувшись, я увидел, что все уже попрятались в вездеходе, надо и мне поторопиться – олени совсем близко.

Глава 3

Граната

Следующие часы прошли в спешной поездке рядом с несущимся потоком диких животных. Гигантские олени следовали параллельно дороге в десятках метрах позади нас. И хотя вездеход набрал максимальную скорость и двигался по накатанной дороге, это не помогло оторваться. Олени скакали очень быстро на своих сильных высоких ногах, словно не замечая глубоких сугробов. Залежалый снег поднимался густым облаком от ударов тяжелых копыт и накрывал все стадо, превращая его в быструю лавину с вздымающимися ветвями рогов. Пассажиры сидели молча и гадали – догонит ли их табун, и если догонит, то выдержит ли бронированный вездеход множественные столкновения с огромными телами оленей? А топот копыт все усиливался, заглушая прочие звуки, и понемногу сводил с ума. Казалось, что громче уже некуда – вездеход весь дрожал и раскачивался, словно по бортам стреляли из крупнокалиберного пулемета; в голове отдавалась дробь многочисленных копыт, бьющих все сильнее и сильнее. Наконец, что-то ударило о задние двери, и грузовик слегка дернулся вперед. Ли открыл заднюю амбразуру и тут же закрыл обратно – на этот раз ударило посильнее.

– Твари додвижнули нас, и кажися, подхеривают дорогу, – прокомментировал Хорек.

– Эй, Самурай, лови! – в мою сторону из окошка кабины полетело нечто круглое и шишковатое. Я инстинктивно поймал предмет на лету и только потом понял, что это оборонительная осколочная граната.

– Ага, Рустам, понял, – крикнул стрелку и передал гранату молодому бандиту со словами, – Шугани-ка их, приятель!

Ехидно улыбаясь, Ли со знанием дела разогнул усики чеки, выдернул ее за кольцо и, размахнувшись, собрался метнуть боеприпас через амбразуру. Я хотел предупредить, но было уже поздно – граната оказалась чуть шире окошка и отскочила от задней двери, словно шарик настольного тенниса от ракетки. Хорек замер на месте с глупым выражением лица, глядя на упавшую гранату, которая завертелась волчком на полу.

Василиса пронзительно завизжала и отвернулась к стене, закрыв голову руками, когда этот смертоносный шарик, продолжая крутиться с бешеной скоростью, подкатился к моим ботинкам.

“Прошла почти секунда, осталось еще три в лучшем случае”, – время словно останавливается для меня и течет медленно, как густой кисель, но мозги работают с поразительной быстротой, выдавая различные варианты предположительной развязки. Наконец, я выбираю одну идею, но мне требуется помощь еще одного человека.

– Сян! Дверь! – кричу я Охотнику, отмечая про себя, что остается две секунды до взрыва.

Сян Аристархович резко ударяет локтем по рычагу и пинком распахивает свою половину задней двери. Теперь все зависит только от меня – в запасе лишь одна секунда, а может, уже меньше. Выхватывая меч из ножен, лежащих по правую руку, я привстаю и замахиваюсь им, как хоккейной клюшкой. Резкий свист, удар, и граната летит ровно в центр открытого проема. Все пассажиры как по команде падают на пол. Дверь открывается до упора и, отпружинив, начинает закрываться. Именно в этот момент раздается сильный хлопок.

Взрывной волной дверь захлопывает, но всё же я чувствую, как несколько осколков пролетают над головой. Вездеход сильно трясет еще какое-то время.

– Онисангякут! Вы чего гранату так близко взрываете? Так и мой броневик подорвете! Рустам, больше не давай им гранат – пусть теперь отгоняют оленей хоть голыми руками, – рассердился Шухрат, видимо не заметив, какое у нас происходило веселье.

– Ну и хорошо! Нам и одной уже хватило, – крикнул я водителю, поднимаясь с пола. Остальные пассажиры тоже решили встать.

Первым делом Охотник отвесил мощную оплеуху Хорьку и, так и ничего не сказав, вернулся на сидение. На том месте, где он лежал, осталась небольшая лужица крови – похоже его задело осколком. Ли сконфужено пробормотал:

– Звиняйте, чуваки – во прогнал, блин!

Мне тоже захотелось влепить ему затрещину или хотя бы обматерить как следует. Однако криворукий бандит так нелепо выглядел, что я сначала усмехнулся, а затем и вовсе захохотал. Попутчики с недоумением посмотрели на меня, но потом – видимо не выдержали нервы, громко рассмеялись. Даже раненый папаша Сян поддержал нас.

– Эй! Вы чего там лясы скалите? Лучше посмотрите, как там олени – отстали, или нет? – донеслось из кабины.

Кое-как подавив смех, Охотник дернул створку двери, но ее заклинило взрывом. Тогда Хорек открыл свою, и нам стало видно, как поток оленей на дюжину метров огибал грузовик и уходил по левой стороне.

– Олени обходят нас. Думаю, теперь они уже не побеспокоят, – передал я экипажу.

– Ну, вот и отлично! – подытожил водитель.

Несколько секунд мы тихо сидели, первой не выдержала девушка:

– Ой, а я так испугалась! Когда увидела гранату на полу, решила, всё – писец! Думала – вот сейчас как рванет, и я разлечусь на много-много маленьких кусочков.

– Да я ваще реально труханул! – вставил Ли.

– Спасибо тебе большое-пребольшое, Ярослав, – девушка с благодарностью посмотрела на меня, – Ты просто спас всех нас!

– Всегда к вашим услугам, – улыбнувшись, произнес я и слегка наклонил голову вперед.

– Ну мля, ты чувак даешь ваще! Я даж не просек, чё тварится, а хлопушка ж двигала к тварям! – глаза Хорька светились от восхищения.

Сян Аристархович спросил, мол, не проще ли было пинком послать гранату за борт. На это ответил, что в футбол в детстве играл очень плохо – не мог попасть даже в открытые ворота, поэтому дворовые пацаны всегда ставили меня вратарем. Но вот в хоккее щелкал я довольно метко.

– Слава хоккею и единственному в мире хоккеисту-самураю! – воскликнула Василиса, и все опять рассмеялись.

Спустя некоторое время топот копыт стал отдаляться и затихать. Василиса помогла вытащить осколок из ноги Сяна и перебинтовать рану. Путешественники поужинали на ходу, на этот раз Охотник достал из сумки большую канистру с коньяком и всех угостил. Хмелея от крепкого напитка, мы весело болтали о разном, шутили анекдотами и делились интересными случаями из жизни до самой ночи. Этот полный приключениями день немного сблизил нас.

После того, как все расположились удобнее для сна, Рустам приглушил свет. Теперь к монотонному реву двигателя и мерному покачиванию вездехода прибавилась темнота салона и усталость долгой дороги. Пассажиры быстро погрузились в долгожданный сон.

Глава 4

Сон

– Ярик! Лови шайбу! – прокричал мальчуган, делая мне пас. Он немного промахнулся, и шайба ушла чуть дальше. Я погнался за ней, но на навстречу выскочил один из противников, кстати, единственный, у кого были коньки. Остальные ребята бегали, кто в чем был – коньки в наше нелегкое время сложно достать, да и цена у них такая, что не каждому родителю по карману. Хорошо хоть с клюшками было проще – когда-то в нашем городе находилась фабрика по их производству, поэтому остались склады с готовой продукцией. Правда, к тому времени как я подрос, большинство клюшек растащили на дрова и прочие нужды. Поэтому отец сумел достать только клюшку для левшей – ее надо было держать с другой стороны. Неудобно конечно, но ничего, приноровился. Зато теперь против меня сложно играть: вот и сейчас передвинул клюшку в сторону, где противник не ожидал ее увидеть. Забрав шайбу из-под его крюка, я направился дальше к воротам, которыми у нас служили расставленные кирпичи.

Играли мы не на катке, а на одной из дорог охраняемого района. Разбитый асфальт сковало ровным слоем льда, а машин в городе не было – стражи запретили ездить в центре. Поэтому никто нам не мешал целыми днями гонять шайбу в нашем дворе. Хотя через пару кварталов было подобие настоящего катка, но там играли ребята постарше, и нас туда не пускали.

Сегодня на воротах поставили Сашку. Играет в принципе неплохо, но ему один раз угодили шайбой по лицу – двух зубов как ветром сдуло, и с тех пор он ее боится. Этим я и воспользовался: перетасовывая шайбу, разбежался и сильно размахнулся для броска. Сашок повернулся боком и закрыл лицо толстыми стрелецкими рукавицами – ему, как вратарю специально такие выделили. Однако ударять я не стал, а спокойно подъехал и загнал резиновый снаряд между его правой ногой и кирпичом.

– Шесть – четыре! – сообщил Ляо, исполнявший сегодня обязанности судьи. У него с братом-близнецом была одна клюшка на двоих, вот они по очереди играли и судили.

– Ты чего гонишь? – возмутился Цинь, как раз брат Ляо. – Было же: пять – пять!

– Тот гол не считается! Кирпич случайно сдвинули ногой – была штанга!

– Ни фига! Решили же, что гол! – возмутился Цинь, на что брат ответил, – Я не понял, кто сегодня судья, ты или я?

– Да из тебя судья как из меня балерина!

– Щас в репу дам!

– Попробуй!

Братья сбежались и начали друг друга колотить. Никто не вмешивался – все давно привыкли к их частым перепалкам.

– Эй! А где моя шайба? – вспомнил я о своей любимой шайбе – она у меня была настоящая, а не вырезанная из какого-нибудь куска покрышки. Я очень ей дорожил, и было бы обидно потерять такую редкость.

Один из моей команды, Фома, вызвался помочь. Странный паренек – мне кажется, у него не все в порядке с головой: однажды он убил здоровенную крысу, привязал к хвосту веревку и целую неделю пугал девчонок, даже после того, как она протухла и стала вонять. Остановило только то, что крысу он, в конце концов, потерял.

Я решил искать возле ворот – мне казалось, не сильно щелкнул, и шайба должна быть где-то здесь. Наверное, залетела в снег перед бордюром. Фомка же дошел до поворота дороги, где на углу стояла помойка.

– Глядите, голубь блюет! – раздался радостный возглас Фомы.

Все побежали посмотреть на это. Голубей в нашем городе и так мало, а тут редкую птицу еще и тошнит. Никогда не видел, как они это делают, только, как гадят – в основном на лету, да еще специально пытаются попасть на голову. Даже братья Минь перестали валять друг друга по снегу и присоединились к ребятам.

– О, блин! Правда блюет! – воскликнул Игорь, тот, кто играл на коньках.

– Во прикол!

– Ага!

Больная птица ковыляла со стороны помойки с опущенной головой, из раскрытого клюва как сопля свисала какая-то слизь.

– Фу! – в один голос воскликнули девчонки, присутствовавшие сегодня в качестве болельщиц. Одна из них, Румия, предположила, – Наверное, она отравилась! Съела что-нибудь токсичное на помойке…

– Бедная птичка! Мне ее так жалко, – сказала Лена, девочка, которая мне очень нравилась. У нее такой смешной вздернутый носик, милая улыбочка и главное – большие голубые глаза. Когда она смотрела на меня при разговоре, то я весь покрывался мурашками и даже начинал не то что бы заикаться, но слова как-то заплетались и теряли смысл. Мне кажется, что у Лены были самые красивые глаза среди всех девчонок не только во дворе, но и во всем городе. А еще у нее так мило краснело лицо, если она смущалась или злилась.

Вдруг вспомнилось одно лето, когда я научился изготовлять газированную воду из сухого льда. В тот год выдались теплые деньки, снег растаял практически во всем городе, и появилась мода брызгаться из самодельных брызгалок – водных пистолетов и автоматов трудно было найти. Такие игрушки могли остаться только на складах у Стражи. Так что я украл у мамы пластиковую бутылку, продырявил в крышке отверстие и засунул туда часть шариковой ручки – брызгалка готова и можно смело выходить на улицу. Но один из старших пацанов приволок откуда-то (нам не хотел говорить о секретном месте) контейнер с сухим льдом. Никто не знал, что с ним делать – брать его в руки было больно, лед обжигал. Я слышал о сухом льде, что его раньше использовали для заморозки продуктов. И еще, если сунуть такой лед в воду, то она забурлит и получится почти как довоенная газировка. Поэтому я снял крышку с бутылки и, насыпав в брызгалку горсть льда, быстро закрыл ее. Вода там шумно закипела, а из корпуса ручки повалил пар. Ребята мигом собрались вокруг, увидев это маленькое чудо. Кто-то назвал меня шаманом или даже шайтаном, а я у всех на виду начал пить из своей бутылки. На вкус – точно газировка! Вот бы еще туда сок или сироп – получился бы настоящий лимонад. Очень дорогой напиток с тех пор, как пришли стражи и сделали все уцелевшие гипермаркеты, склады и другие ценные здания запрещенной зоной. С другой стороны, с присутствием военных в самом городе стало гораздо безопасней. Пока я пил, газы так ударили в нос, что губы скривились в подобие улыбки, а лицо сморщилось как от лимонной кислоты. Ребята, наблюдавшие за моими действиями, раскрыли рты от удивления. Потом подошла Лена.

– Лен! Не хочешь попробовать? Как настоящая газированная вода – даже в нос отдает!

Она повертела головой из стороны в сторону, – Ага, я видела, как тебя перекосило! Вечно вы, мальчишки, нам всякую гадость подсовываете…

– Да ты что! Я не вру – правда вкусно. Попробуй! – и протянул самодельную газировку Лене. Она посмотрела мне прямо в глаза, отчего по телу вновь пробежали крупные мурашки, но я бодро улыбнулся, и она ответила тем же.

Девочка взяла бутылку и осторожно потянула из трубочки, а потом засмеялась.

– Классно! Настоящая газировка! – она еще попила и отдала брызгалку обратно.

– Дай! Дай и мне попробовать! – раздалось со всех сторон.

Я отдал бутылку первому попавшемуся пацану, так как Лена, мило улыбаясь, приблизилась ко мне.

– Спасибо, Ярик! Давно не пила подобного!

– Д-да… да не за что, – опять начал заикаться.

Тут она сделала нечто совершенно невообразимое – обхватила меня за плечи и быстро чмокнула в губы. Я снова ощутил вкус газировки на губах, и даже непроизвольно их облизал.

Лена звонко рассмеялась, и ее белое личико залилось милым розовым румянцем. Я тоже заулыбался – тогда же понял, что по уши втюрился в Лену. И это в десять лет, когда все мальчишки думали о девочках, как о непонятных слабых созданиях, которых можно легко побить, обидеть, да и гулять с ними как-то странно – они плохо играют в резвые игры, а чуть что, сразу плачут. А вот я с девочками старался дружить и не обижал их.

Пока меня занимали воспоминания о первом поцелуе – после него мы с Леной часто гуляли вдвоем, Фома решил окончить страдания ползающей птички способом в своем духе. Он поднял клюшку над головой и резко ударил крюком по шее голубя. С первого раза перерубить не удалось – голова удержалась на жилах, а птица яростно задергалась. Все пацаны стали ругаться и выкрикивать проклятия в адрес Фомы, а девчонки либо прикрыли глаза руками, либо вообще отвернулись, называя его дураком, психом и живодером.

Но Фоме было все равно – он только злорадно усмехнулся и еще несколько раз ударил по шее. Клюшка и лед сработали как ножницы, и голубь в итоге остался без головы.

Со словами “а вот и новая шайба!”, Фома щелкнул по обезглавленной птице, продолжавшей лихорадочно трясти крыльями и лапками. Ребята с криками рассыпались по сторонам.

Разбрызгивая кровь и слизь, голубь полетел к Игорю – тот автоматически отбил птицу обратно и поневоле сделал отличный навес для Фомы. Размахнувшись как следует, он на лету врезал по голубю. Описав широкую дугу над ребятами, новоявленная шайба угодила прямо в лицо ничего не подозревающей женщине, которая шла себе мирно по улице. От неожиданности она пронзительно закричала и всплеснула руками, отбиваясь от дергающегося голубиного трупика. Перья, кровь, и, та гадость, что птица выплевывала до расправы, полетели во все стороны. Бедная женщина застыла на несколько секунд после того, как разглядела упавшего голубя. Из ступора ее вывел громко заржавший Фома; к нему присоединились некоторые пацаны. Наконец, женщина разродилась такими витиеватыми матерными словами, каких я сроду не слышал.

– Ну и придурок, этот Фомка! – вырвалось у меня. Рядом, как по взмаху волшебной палочки появилась Лена. Она отрицательно повертела головой.

– Да, ладно? Просто он такой необычный, даже… клевый!

Глава 5

Утро

– Да, ладно? Просто он такой необычный, даже… клевый!

– Гонишь, красавка, – возразил Хорек. – Забыла, как ентот “клевый” папаша “необычно” схреначил полбашни той тупой рогатой скотине?

Василиса ткнула пальцем ему в живот, – Вообще-то это ты первым выстрелил в бедное животное!

Ли виновато раздвинул руки, – Дык я ж тока хотел, чё б зверюга сдриснула с нашей дороги! А посля двигала б дальше.

– Ага, с десятком пуль в заднице далеко бы она убежала?

Сложив руки на груди, Хорек насупился, прямо как маленький ребенок, а Василиса продолжила, – А вот Сян Аристархович, хоть и странный человек, но настоящий мужчина – сразу избавил оленя от мучительной смерти. Выглядело это, конечно, ужасно – меня чуть не стошнило, но такая видимо мощная у него винтовка.

– Лана, типа мужик – он ж старый хрыч! И с хрена ли он клевый?

– Да, точно… Клевый – это ты! Настоящий фантазер! Такой фокус с гранатой вчера показал – обхохочешься…

Хорек заржал, – Агась, чё-та я чутка лопухнулся с окошком.

– Да уж совсем не “чутка”, – засмеялась Василиса.

“Так, эти двое уже нашли общий язык”, – подумал я сквозь дремоту. Открыв глаза, присмотрелся к девушке – она вдруг оказалась очень похожей на девочку Лену из детства. Хотя точно не помнил, как выглядела Лена, а во сне, как это бывает, все перемешалось. Однако это сходство неспроста…

– Привет! – улыбнувшись, поздоровалась Василиса и невольно отвела глаза от моего долгого изучающего взгляда.

– Привет! – опомнившись, ответил я, потом кивнул Ли на его приветственный жест и повернулся к Охотнику, но тот еще дремал.

– Это, наверное, от ранений на ноге он так долго и крепко спит, – прокомментировала Василиса.

– Думаю, это скорее от большого количества выпитого коньяка! Я вот вчера выпил совсем немного его напитка – а голова, как чугунная. А Охотник-то пил весь день, – уточнил я, постукивая себя по больной голове, словно пытаясь извлечь чугунный звук. Девушка захихикала. Похоже, от вчерашней грусти и печали не осталось и следа – может, она просто забыла о своих проблемах, а может, эти проблемы связаны с Хельмградом, от которого мы удалялись всё дальше и дальше с каждой минутой.

– А почему ты назвал его Охотником? – спросила Василиса.

– Да есть у меня такая дурная привычка давать некоторым людям прозвище.

– Понятно, а почему именно Охотник? По виду, так он больше на американского ковбоя похож. Прямо Пекос Билл! – хихикнула девушка.

– Ага, шляпа похожа, вот только ростом не вышел, – улыбнулся, а потом спросил, – А ты откуда про него знаешь?

– В нашей семье есть работающий компьютер с неплохим архивом фильмов…

– Мажорка, – с презрением выдал Хорек и состряпал недовольную гримасу.

Василиса фыркнула и отмахнулась от уличного бандита, мол, отвали. Повернувшись ко мне, она напомнила, – Так что там с Охотником?

– А Охотником его назвал…

В разговор влез Хорек, – Дык эт посля того, как он расхреначил оленью башку!

Я повертел головой, – Нет, так назвал, потому что он – охотник за головами!

Молодые пассажиры с удивлением посмотрели на меня, потом на папашу.

– Ой! Я слышала, что они такие безжалостные киллеры, которые могут уничтожить целую семью ради цели…

– Не только это. Киллер работает сам на себя, а охотник за головами – на стражей.

Глаза девушки округлились от страха, она показала пальцем на Сяна Аристарховича и уже шепотом спросила, – Неужели он – настоящий охотник за головами?

– Ваще, с чё ты взял? Он ж старый пердун, – тоже, на всякий случай, шепотом спросил Хорек.

– Мне как-то приходилось с ними пересекаться. Твердой уверенности у меня нет, скажу только, что интуиция подсказывает.

– Кароче, мож ты и гонишь, – подвел итог Ли.

Вспомнив о начале разговора, девушка кокетливо улыбнулась.

– А мне ты какую-нибудь кличку приклеил?

Я немного смутился – вдруг ей придется не по нраву, и она обидится.

– Котенок… Ну, вроде как кошка, только…

Василиса загадочно улыбнулась, щеки зажглись алым румянцем. Я так и не понял, понравилось ей это прозвище или нет.

Ли усмехнулся, – Ей по виду мачнее проканает суслик! Хотя не, фигня, суслики не хавают мясо, а ты вчерась шкерила бутеры с колбасой.

– Почему Котенок? – спросила девушка, проигнорировав комментарии Хорька.

– Ну, во-первых, есть в тебе что-то кошачье: грация, быстрая реакция и даже коготки, спрятанные в сапогах, а так же шубка – прямо как кошачья шерстка. Во-вторых, у тебя походка как у играющего котенка, и, в-третьих, у кошек как раз такие большие красивые и как бы невинные глаза.

Приложив ладони к щекам, Василиса сморщила носик, – Ну ты прямо меня засыпал комплиментами, я сейчас вся покраснею!

– Котенок Василиса, хе-хе, буит кот Васька, – сократил Ли.

Девушка повернулась к нему, уперев кулачки в бока.

– А вот всяких там хорьковских бандитов и не спрашивали!

– Знаешь банду хорьков?

– Я же родилась в Хельмграде – с самого детства слышала о разных бандах. Хотя хорьки появились совсем недавно.

– Кстати, этого бандита я и обозвал Хорьком – здесь он все равно один, без банды. Правда ему больше подойдет кличка раздолбай или растяпа, особенно после вчерашнего!

Мы с Василисой засмеялись, а Ли зло пробормотал, чтобы по-хорошему оставили его Хорьком.

Тут я вспомнил, что Котенок вчера не была такой веселой, и решил выяснить, что же произошло.

– Слушай, Васька, – обратился к ней, она опять захихикала.

– Вчера ты была, по-моему, самым печальным человеком на свете, а сейчас вся сияешь как звезда – расскажи, в чем дело?

Улыбка испарилась с ее лица, и я уже было пожалел о том, что спросил. Но на мгновенье задумавшись, Василиса подарила улыбку и ответила, – Это длинная история, но я поведаю ее тебе во время завтрака, а сейчас хорошо бы сделать остановку – очень хочется в туалет.

Торопливо кивнув, я крикнул Рустаму, чтобы сделал привал как можно быстрее – сейчас он сидел за рулем. Вездеход вскоре остановился, и все вышли на свободу сибирской равнины. По пути я решил растолкать Охотника – тот буркнул, что тоже сейчас выйдет.

За бортом стояла прекрасная погода – разгулявшаяся метель совсем устала, лишь крупные пушинки лениво падали с голубовато-серого неба. Повсюду, насколько хватало глаз, расстилалось гладкое снежное море с застывшими волнами барханов, лишь позади еще виднелись рифы горного хребта, рядом с которым вчера проехали. Да по левую сторону от дороги, это как раз примерно на севере, можно было рассмотреть редкие островки молодых вечнозеленых деревьев. Я надеялся, что в скором будущем тайга вновь захватит эти ледяные пустоши, заселив их всевозможной живностью. Правда, теперь это будут уже совсем другие животные – вспомнить хотя бы, во что превратились северные олени…

Когда путешественники сели обратно в грузовик и занялись завтраком, я напомнил Василисе о данном обещании рассказать свою историю.

– Да, Васька, расшарься, чё те так хреново было в Хельме? – “поддержал” меня Ли.

Котенок повернулась к нему, сверкнув глазами, – Ну вообще-то я обещала рассказать только Ярику, а тут еще одна пара ушей образовалась!

Охотника она в расчет не взяла – его сейчас больше всего на свете интересовало, на сколько еще фляжек хватит канистры с коньяком. Он с великой осторожностью наполнял флягу, боясь пролить любимую жидкость мимо горлышка.

Хорек подбодрил девушку, похлопав ее по плечу, – Авай, базарь байку, я посля тож пробакланю кой-чё, типа нафига хорьку пёхать в лажовый Кеджис!

– Ну, хорошо, слушайте, – решилась Василиса.

Глава 6

Две истории

– Еще совсем недавно я жила в богатой, как вы уже поняли, семье. Даже больше: мой отец – один из самых обеспеченных людей Хельмграда, как и один из самых жестоких. Воспитывал он очень строго – все свое время я проводила на различных занятиях, погулять на улицу меня практически не выпускали, – начала Василиса, хлебнув горячего кофе, любезно предоставленного Шухратом.

– У меня не было настоящих друзей. Было, конечно, несколько симпатичных преподавателей, но дружбы они избегали – боялись моего отца.

– Так продолжалось до шестнадцати лет, когда в нашей семье появилась Анна. У нас умерла старая домработница, и отец нанял новую, молоденькую. Может, он хотел, что бы я подружилась с ней, и мне не было так одиноко. Но отец и представить себе не мог, как сильно мы сдружимся. Мы много времени проводили вместе: возились на кухне, занимались уборкой, играли в разные игры, постоянно болтали. Она научила меня шить и готовить, я научила ее читать и писать. Очень скоро мы стали с ней не разлей вода, и все было хорошо, пока меня не решили сосватать главе другой влиятельной семьи.

Задумавшись, девушка приостановила рассказ – нахлынули воспоминания о тех днях. Ей вспомнился один знаменательный случай, перевернувший с ног на голову всю жизнь, но он не предназначался для чужих ушей.

Она тогда лежала на кровати после ванны и листала довоенные журналы мод, весело болтая ногами. Из одежды на ней был лишь оранжевый шелковый халат, небрежно накинутый на спину. Когда со стороны двери послышался легкий шорох, Василиса резко повернула голову и увидела Анну в дверном проеме. Та тихо кралась, наверное, снова хотела ее напугать.

– Ага, попалась?! – крикнула Аня, заметив, что она раскрыта, и прыгнула к подруге.

– Сама попалась! – ответила Василиса и врезала подушкой ей по голове. Оказавшись на кровати, Анна перехватила руку с мягким оружием и ловко заломила за спину. Василиса упала на живот, пытаясь достать подругу, но та схватила вторую руку и нажала коленом на поясницу.

– Сдаешься? – злорадно спросила Аня.

– А если скажу, что нет? – не сдавалась Василиса.

Молодая домработница чуть сильнее надавила на спину, раздался пугающий хруст позвонков.

– Ай-яй-яй! – взвыла девушка и задергалась, как попавшая в сеть рыба. – Сдаюсь, сдаюсь! Ты мне сейчас позвоночник сломаешь!

Отпустив подругу, Аня легла рядом и встретилась с ней лицом к лицу.

– Ну, Лиска, кто из нас двоих проворнее и сильнее?

– Ты, госпожа! – подтвердила Василиса, но потом лукаво улыбнулась.

– Твои хитренькие глазки говорят другое!

– Посмотри в эти честные, искренние глаза – разве они могут лгать? – Василиса широко раскрыла глаза и часто-часто заморгала ресницами.

Анна весело рассмеялась, тряхнув копной огненно-рыжих волос.

– Честные-честные! Но с хитринкой! Признавайся, о чем ты подумала?

Загадочно улыбнувшись, Василиса ответила, – Зато я стройней и красивее!

– Ах ты, маленькая зараза! – Анна схватила девушку за шею и немного потрепала, делая вид, что душит.

– Ну, давай еще, шею мне сверни, спину ты уже сломала…

– Что, болит? – искренне заволновалась Аня.

– Очень болит!

– Ну, это я запросто исправлю – тебе нужен лечебный массаж!

– Давай, люблю массаж, – согласилась Василиса и удобней улеглась на кровати, положив руки по бокам и слегка раздвинув ноги. Нежно прикоснувшись к плечам подруги, Аня мягко их помассировала и медленно двинулась вниз по спине.

Василиса зажмурилась от удовольствия, и вдруг представила себе, что делает массаж не подружка, а молодой красивый парень с короткой стрижкой и мускулистыми руками, как на страницах модного журнала. Его теплые ладони нежно прошлись по лопаткам, немного задержались на пояснице и осторожно погладили ягодицы. Слегка сжав мягкие полушария, ласковые руки продолжили свой истомный путь по бедрам, потом вернулись наверх и, скользнув большими пальцами по внутренней стороне ног, немного помассировали еще напряженные мышцы. Василиса издала сладостный стон удовольствия, а по телу прокатились волны блаженного тепла, сопровождаемые нашествием крупных мурашек. Повторив несколько плавных движений от поясницы к икрам, Аня вдруг коснулась пальцами запретного места…

“Стоп!”, – подумала Василиса, “что она делает?!”.

Вскочив с постели, молодая хозяйка встретилась лицом к лицу со своей служанкой. Замерев на месте, обе простояли некоторое время на коленях друг перед другом, и если в одних глазах читался испуг и смятение, то другие излучали страсть и сильное желание. Покраснев, Василиса, вскоре отвела взгляд от пожирающих зеленых глаз. Однако Анна резко схватила ее за голову и впилась страстным поцелуем в юные губы. Василиса плотно их сжала и попыталась высвободиться из крепких объятий, но быстро сдалась. Зажмурив глаза, она приоткрыла губы и впустила жаркий язык своей настойчивой подруги…

– Эй, кошатинка! Ты чё повисла? Как тама со сваством? – писклявый голос Хорька вернул Василису к действительности.

– Ах да, извините. Чего-то я задумалась…

– О лучшей подруге? – спросил я и заглянул в глубокую синеву ее глаз. По тому, как они засверкали, понял, что попал в точку.

– Да, – с раздражением ответила она, – Меня отдавали незнакомому мужчине в жены дабы, как поговаривал мой отец, породнить наши конкурирующие семьи и укрепить общий бизнес. Но почему я должна была пожертвовать своей юностью, свободой, возможным личным счастьем и, главное, почему должна потерять Аню, единственную подругу?

Помолчав немного, видимо, чтобы успокоиться и собраться с мыслями, Василиса продолжила рассказ:

– Свадьба прошла безо всяких церемоний – будто меня продали, как какую-то вещь. Муж оказался далеко немолодым – ровесником моего отца, а как человек и вовсе полной сволочью. Он приставил ко мне личного охранника и никуда не выпускал из своего поместья, так что подругу я больше не видела. Промучившись в этой жестокой семье несколько месяцев, я решила бежать! Мне пришлось соблазнить охранника, чтобы усыпить его бдительность – за это он поплатился своей жизнью.

Василиса провела указательным пальцем по своей шее, показывая, как это произошло. Хорек судорожно сглотнул, вспомнив, как она недавно и ему приставляла нож к горлу – не думал он, что милая с виду девушка сможет такое сделать.

– Ну вот, поискав несколько дней по Хельму, я, наконец, выяснила, что Аня сбежала из дома отца, а потом уехала в Кеджис к своим родственникам. Поэтому без колебаний собралась и отправилась в путь – вот здесь и оканчивается моя история.

Девушка замолчала и задумчиво посмотрела на меня, будто хотела услышать мое мнение или даже спросить совета.

– А ты не боишься, что муж будет тебя преследовать? Думаю, как человек из влиятельной семьи, он не оставит это просто так – ведь для его клана это позор, – я пристально посмотрел ей в глаза, однако там не было ни малейшего намека на страх – только твердая решимость.

– Мне все равно, что он сделает! Главное найти Аню, а там вместе решим, как нам быть дальше…

Василиса тяжело вздохнула, но потом слабая улыбка тронула ее губы.

– Ну, теперь понятно, почему я сегодня повеселела? Чем дальше от Хельмграда и нелюбимого мужа – тем лучше мое настроение!

– Твоя байка реально чума! – воскликнул Ли, хлопая девушку по спине – так у них в банде принято выражать уважение.

Улыбнувшись на этот раз веселее, девушка потрепала Хорька по голове. Я поймал себя на мысли, что сейчас приревновал, наблюдая как ладонь девушки зарывается в грязные, нечесаные волосы Ли; и постарался отвести от них взгляд.

– Ну вот, я открыла вам страшную тайну двух хельмских семей. Теперь вы знаете, зачем я еду в Кеджийск. А вы что там забыли?

– Меня послал в Кеджис мой господин – выполнить одно весьма деликатное задание… Извините, но больше ничего не могу рассказать. Иначе придется сделать себе харакири! – увильнул я от рассказа и показал для наглядности, как вспарываю живот.

– О! Я б на енто позырил…

– Всё понятно с тобой… А ты, злобный суслик, сможешь рассказать о цели своей поездки или ты тоже сделаешь с собой что-нибудь эдакое?

Ли напыжился и гордо вскинул голову, отбрасывая со лба грязные патлы, – Я не суслик, я – Хорек!

Схватив руками плечо бандита, девушка сильно сжала его и потрясла.

– Ну пожалуйста, ну расскажи! Ты же обещал, – смешно заканючила она.

Важно расправив плечи, Хорек потерпел еще пару секунд, потом сдался:

– Лана, лана! Слухайте терь мою байку!

– Наехала, как-то братва из гопы берсерков на нашу баруху. А мы типа крышей ее всегда были. Те цуки отметелили хозяина барухи, и зашкерили баблосов с бухлом. Хорьки на кое забить не могли, поентому стрелканули берсеркам. Кароче мочилово было конкретным – мы захреначили половину берсерков, лично я троих мочканул, но много и свих чуваков потеряли. И тута вроде всё лафа, но кие-то два козла движнули к барухе – отомстить, типа, его хозяину за вызов нашей гопки. Я попёхал с одним корешком за ними.

Хорек немного поник, грустным взглядом обвел всех слушателей и продолжил.

– Кароче лажанулся тада мощно: трупанули мого дружбана, а хозяина барухи я сам по прогону примочил, прикиньте. Ну, кароче, базарю, как всё было. Догнали мы их у самой барухи, но енти цуки стали отшмаливаться. У одного из их отшарился не кой-нить пистолетик-пукалка, а мля, реальный пулемет Калаша! Как авай он по нам колбасить с него – мы с корешком сразу движнули и зашкерились за прикрытие. Рядом, чай, стоял гадюшник…

– Слушай, Василиска, ты хорошо понимаешь, о чем он рассказывает? Я половину его слов не знаю! – я наклонился к девушке и прошептал на ухо.

Она хитро улыбнулась, легонько прикоснувшись ладонью к моей груди, как бы соглашаясь, – Такая же фигня! А вроде по-русски говорит…

– Нет, по-хорьковски!

Василиса ехидно хихикнула.

Не замечая того, что слушатели не особо внимают рассказу, Ли продолжал и не на шутку разошелся. В вездеходе стали раздаваться крики вроде “Быщь”, “Бабах” и “Тра-та-та”. Хорек уже выпрыгнул на середину салона и изображал то берсерков, то хорьков, то этот самый “реальный пулемет Калаша”. Даже Сян Аристархович, задремавший во время Василисиного рассказа, проснулся и настороженно поглядывал на Хорька, видимо опасаясь, как бы тот не забылся и не начал палить по-настоящему.

В общем, как я приблизительно понял, другу Ли удалось ранить того бандита, который был с пулеметом. Берсерки спрятались в баре и забаррикадировали дверь. Однако малолетний бандит знал черный ход – он располагался на втором этаже, и к нему вела пожарная лестница. Хорек послал туда своего кореша, а сам собрался штурмовать парадный вход, достав при этом пару гранат. “Ага, мы уже знаем, как ты умеешь обращаться с гранатами!”. Но, как оказалось, набедокурил он в другом – не учел, что противники тоже знают о черном выходе. Пока Ли готовился подорвать дверь, а второй хорек забирался по лестнице, дверь черного выхода неожиданно раскрылась и один из берсерков пустил вниз длинную очередь. Заслышав стрекот пулемета, Ли рванул к напарнику, но было уже поздно – его кореш висел вниз головой, зацепившись ногой за ступень. Не дожидаясь повторной очереди, молодой бандит ловко закинул обе гранаты в проем двери, и берсерка вынесло наружу сильным взрывом.

– Однако! Можешь ведь, когда захочешь! – съязвил я, но Хорек пропустил остроту мимо ушей – он был слишком занят своим рассказом.

– Тада я удумал движнуться чрез передний ход! Сначала подхреначил ее нафиг, посля зашарился в дыру, переначив свой пушкан на авматический режим. А ента цука, типа удумал подшухериться – зашкерил в заложку самого хозяина барухи и стал шариться за барную стойку! Прихерил к его башне пушкан и раковал назад. Я на движу шмальнул очереденкой, метя в размалеванную башку берсерка. Но во фигня – по дороге спотыкнулся, блин, о гребанный кусок двери, и пули ушли ниже. Кароче, шею берсерка реально расхреначило в гамно, а одна пуля протыкнула и шею бармена. Мля, кая засада!

Изобразив на лице гримасу душевной боли, Хорек потер повлажневшие глаза. Он заявил, что с этим барменом их связывала крепкая дружба – тот угощал его друзей выпивкой, а Ли обеспечивал недорогой крышей.

– Када я к нему склонился – он щё был живой. Я звинялся пред ним, чё случайно задел его. Но он тока просил мя об типа ластной услуге.

Ли рассказал о просьбе бармена: в запертом ящике рабочего стола должен лежать золотой медальон с выгравированным черепом, и эту драгоценность надо было доставить одному человеку в Кэджийске. Хозяин бара заставил хорька поклясться своим оружием, чтобы тот выполнил его последнюю просьбу.

Закончив сбивчивый рассказ, молодой бандит сел обратно на свое сиденье и часто, как запыхавшийся пес, задышал. Засунув руку за пазуху, он вытащил потертый золотой медальон и показал всем.

– Клевая штучка! – воскликнула Василиса, забрав украшение, чтобы рассмотреть поближе.

– И ради этой фиговины ты отправился в Кеджис? – удивился я.

Гордо выпятив грудь, Ли постучал по ней кулаком.

– Мы, хорьки, мля, держим свое слово! А барушник был для мя корешком, я не мог послать его с ластной просьбой.

– Ли! Ты растешь в моих глазах, – я схватил его руку и крепко пожал. Если уж даже среди хорьков стали встречаться такие люди, то, похоже, этот обреченный мир может вновь возродиться.

– А кому это надо передать? – спросила Котенок, примеряя драгоценность на себя.

– Дружбану барушника, тока де его шарить – хрен знает. Барушник не успел пробакланить точную шарку. Буду, мля, болтаться терь в ентом Кеджисе, как гамно в проруби!

Недослушав Хорька, Васька распахнула шубу и повернулась ко мне. Приложив медальон к свитеру, она кокетливо спросила:

– Как ты думаешь, Котенку идет это украшение?

Золотая цепь с медальоном хорошо подходила к черной шубке, но к синему свитеру со строгими вертикальными полосками – совсем никак. Мне даже показалось, что сам золотой череп ехидно ухмыльнулся, подтверждая мои мысли.

– На шубе этот медальон смотрелся бы лучше, а к твоей кофточке, извини, не подходит, – честно ответил я.

Девушка обиженно надула губки, сморщила нос и хотела уже что-нибудь ответить, мол, не разбираешься в таких делах, как Хорек резко вырвал украшение из ее рук.

– Харош придуряться! Эт вам не гемушка нафиг! – заявил он, пряча драгоценность во внутренний карман дубленки.

– Да я даже не рассмотрела толком!

– Дык нидно было зырить и а не пялить на ся!

– Интересно, а зачем бармену так обязательно нужно было передать эту безделушку своему другу? – спросил я одновременно у Ли, и у пассажиров.

Хорек пожал плечами, а Василиса предположила, что золотой медальон является семейной реликвией, передаваемой из поколения в поколение, и бармен хотел быть уверенным, что драгоценность попадет именно в те руки.

Кивнув ей в ответ, как бы подтверждая эту версию, я скосил взгляд на вновь задремавшего папашу Сяна. А ведь пока мы разговаривали, он тихо сидел на месте и лишь изредка глотал пищевые концентраты, запивая их доброй порцией коньяка из фляжки. Казалось, ему было абсолютно все равно, о чем мы разговариваем, и он сидел, полностью отрешенный от этого мира и занятый только своими мыслями. Но если Сян Аристархович – настоящий охотник за головами, то он внимал каждому нашему слову и жесту. А то, что не подавал вида, говорило о его высоком профессионализме. Старика так никто и не рискнул спросить, зачем он поехал в Кеджийск. Наверное, все решили, что его цель – очередная заказанная стражами голова какого-нибудь неудачника.

Глава 7

Западня

К полудню мутное небо рассеялось, и яркие лучи солнца тонкими полосами падали на снег, разрезая остатки облачной черноты. Погода обещала быть ясной, по крайней мере, до вечера. Вездеход упорно продолжал свой путь по заснеженной дороге в сторону Кеджийска. Солнечные зайчики весело прыгали по внутренней обшивке грузовика, просачиваясь сквозь узкие амбразуры и бронированные стекла кабины.

Рустам торопливо опустил забрало на стекло, после того как вынырнувший из облака ослепительный диск больно ударил его по глазам.

– Чертово солнце! Светит прямо в глаза!.. Ладно, все равно лучше, чем вчерашняя метель…

– Э! Друг, не скажи. В этом месте уж лучше бы метель и пурга какая, а так наш вездеход на этом поле далеко видать – как на ладони, – проворчал Шухрат.

– Думаешь, могут объявиться псы? – насторожился Рустам.

– Шайтон их знает – выйдут ли они сегодня на дорогу или нет. Надеюсь, пронесет.

– Да, уж меня сегодня точно пронесет! Что за херню мы ели вчера? Живот раздулся и что-то булькает и квакает там внутри, как будто у меня в кишках завелись гребанные лягушки!

Шухрат засмеялся, – Это был плов из кроликов! Тебе же вчера понравилось?

– Да, но сегодня эти твои кролики играют в моем животе в футбол и вместо мяча у них большая жаба, которая после каждого пинка громко квакает и булькает. И скоро, боюсь, она доберется до выхода!

– Смотри, у нас осталось мало бумаги, будешь снегом подтираться! – подколол коллегу шофер.

– Ага, не хватало еще мой геморрой простудить.

– У тебя уже геморрой появился, в твоем-то возрасте?

– Нет! Это я образно говорю.

– А… У меня-то уж давно вылез…

Рустам отмахнулся от шофера руками, – Ай, да ну тебя! Лучше следи за дорогой. Вон гляди – развилка. Сейчас довеселишься – свернем еще не туда!

Удивленно посмотрев сначала на бегущую впереди дорогу, потом на стрелка, Шухрат заявил, – Не должно здесь быть никакой развилки.

– Приехали! Может мы не туда попали – сбились с пути?

– Не бойся, – успокоил коллегу водитель. – Просто кто-то проложил здесь еще одну колею.

– Ага, здорово! И куда нам теперь: налево или направо?

– Доставай монетку – сейчас подбросим! Орел – едем направо, решка – налево, на ребро встанет – вообще вернемся обратно.

Рустам, разозлившись, всплеснул руками, – Да, блин, а если в воздухе повиснет, то мы все покончим с собой и грузовик взорвем! Хватит уже подкалывать. Поворот близко!

– Не серчай, Рустамчик! Я точно помню – дорога в этом месте поворачивает направо. Ну, или, может быть налево…

Рустам обреченно схватился за голову.

Проезжая развилку, Шухрат немного сбавил скорость, чтобы рассмотреть, куда уходит новая дорога. Петляя меж холмов, она вела далеко на север, в сторону молодых хвойных порослей.

– Что-то эта новая дорога очень похожа на ловушку для тех, кто впервые едет по этому тракту и не знает всех изгибов!

– Твоя правда, Шухрат, вон впереди еще одна развилка виднеется, специально для непонимающих…

Осторожно подогнав грузовик ко второму ветвлению дороги, шофер нажал на тормоз. На правильной дороге откуда-то взялась огромная куча металлолома, состоящая из ржавых кузовов автомобилей, погнутых балок, рельсов.

– Что будем делать? – спросил Рустам, – повернем налево или обогнем завал справа по бездорожью?

– Справа оно, конечно-то лучше, но это было бы слишком просто. Скорей всего и там есть какой-нибудь подвох!

– Мины?

– Не исключено, – кивнул головой Шухрат.

– Ну, это легко проверить, – Рустам достал из кармана толстой куртки гранату и подбросил ее в руке, подмигнув шоферу.

– Хе! Идея хороша! Но вдруг они стерегут ловушку поблизости, а мы как раз себя и раскроем…

– Тогда как поступим? – спросил стрелок, убирая гранату обратно.

Шухрат задумался, потеребив бороду.

– Сделаем вот что: отъедем обратно метров на двести и обойдем завал по широкой дуге.

– Согласен! Главное, чтобы груз не запаниковал…

Шухрат усмехнулся, – Вот ты, друг, объясни им все в мягкой форме и успокой!

Повернувшись к окошку, Рустам громко сообщил последние новости салону:

– Уважаемые пассажиры! Нашему вездеходу преградил путь большой завал из разбитых машин, видимо наших предшественников; слева по борту – дорога, ведущая прямо к банде “Снежные Псы”, а справа – минное поле. Сейчас наш вездеход совершит вынужденный разворот, мы вернемся немного назад, а потом продолжим свой путь, слегка изменив маршрут. Просьба всем оставаться на своих местах и сохранять спокойствие. Спасибо, что воспользовались услугами нашей компании!

Разинув рот, Шухрат ошарашено посмотрел на напарника, который ему весело подмигнул.

– Нормально я им объяснил?

– В мягкой форме?

– В мягкой форме!

– Лады, тогда думаю, можно разворачивать грузовик, – растерянно пробормотал Шухрат, и, до упора выкрутив руль, переключил передачу и надавил на газ.

– Он, чё? Прикалуется? – спросил Хорек у Охотника. Тот в ответ лишь пожал плечами и крепко схватился за поручень сидения.

До меня сначала не дошло, зачем он это сделал. Но когда дико взвыл мотор, было уже поздно – грузовик дернулся в сторону, и меня швырнуло в объятия Котенка. Не успев даже выставить перед собой руки, я с размаху врезался коленом в сидение напротив, а лицом попал во что-то мягкое. Этим мягким местом оказалась грудь Василисы. Смутившись, я оперся рукой о борт и поспешил отстраниться от девушки, а она нагнулась ко мне и заботливо спросила, – Ярик, ты не ушибся?

На самом деле ударенное колено заныло, но близость к девушке и ее приятный запах отвлекли от боли. Я осторожно поднял голову, пройдясь глазами по красивым чувственным губам, аккуратному вздернутому носику с озорными веснушками на переносице, и остановился на ее удивительных глазах, завораживающих своей бесконечной глубиной. Остановился и не смог больше оторвать от них взгляда. Я подумал, что сейчас больше всего на свете хочу прижать к себе эту девушку и попробовать на вкус ее сочные губы, позабыв обо всех приличиях, неудобствах, условностях и прочих вещах, которые мешают это сделать. Она, похоже, почувствовала что-то такое в моем взгляде, но не оттолкнула меня, не отвернула лицо, и даже не отвела своих глаз.

Вездеход закончил разворот и, встав на свою же колею, рванул вперед. Мое тело вернулось обратно вопреки желаниям, и Василиса, как мне показалось, проводила взглядом полным сожаления.

Забравшись на свое сиденье, вновь посмотрел на Котенка. Она наклонила голову и опустила глаза, а на ее лице заиграл румянец. “Ну, ты даешь, Самурай!”, – начал я себя отчитывать. “Черт, неужели ты влюбился в эту смазливую девчонку? У тебя что, случилась любовь с первого взгляда?! Не может быть! Не ожидал от тебя такого…”. Пока я сидел, пытаясь разобраться в растревоженных чувствах, ситуация ушла из-под контроля. Из ступора меня вывел Ли, у которого похоже началась легкая паника.

– Мля! Мы чё, нарвались в засаду к ентим сраным шавкам?

– Остынь! Мы сейчас объедем их ловушку, – спокойным голосом сообщил Сян Аристархович. – Лучше держись покрепче – скоро свернем с дороги, а то будешь летать, как Самурай.

Прислушавшись к совету папаши Сяна, который предупреждал скорее меня, чем Хорька, я крепко схватил поручень, да так сильно, что костяшки пальцев побелели.

“Значит, снежные псы устроили на этом тракте ловушку. Может быть, они сами прячутся где-то поблизости?”, – подумал я. Вдруг собственные мысли перебило второе эго, насильно вернув к прошлой теме: “Да как ты, черт тебя раздери, мог влюбиться в Василису? Ты же взрослый состоявшийся человек – тебя ждет дома красивая жена, и ты ее любишь! Так ведь?”. “Да, я люблю свою жену” – ответил сам себе, но как-то неуверенно. “Не понимаю, что случилось…”. И вдруг вспомнил, что произошло, когда увидел Василису в первый раз. Она тогда приблизилась к вездеходу и спросила меня, где найти водителя в Кеджис. Я взглянул в ее удивительные глаза и откровенно растерялся. Путаясь в словах, промямлил, что он живет в том доме, и указал рукой. Девушка словно проплыла мимо, направляясь к жилищу шофера, а я глядел вслед, пока она не скрылась за дверью. Тогда еще подумал – вот будет здорово, если ей хватит места на этом вездеходе, и мы поедем вместе. Я-то уже давно забронировал поездку в Кеджийск и ждал отправления в этот день.

Посмотрев еще раз на Василису, которая притягивала мой взгляд, как магнит, мысленно спросил ее: “Васька, Васька, что же ты со мной наделала? Как мне теперь быть?”.

Но больше меня волновал другой вопрос – что она сама обо всем этом думает?

Глава 8

Взрыв

Вездеход зарывался по кабину в сугробах, но упрямо продолжал свой путь, огибая развилку. Комья снега отлетали в разные стороны от грузовика, словно вспененные волны от катера, летящего по водной глади моря. Только за машиной снег не сходился обратно, а оставался лежать двумя хребтами по обочинам проторенной колеи, образуя снежный коридор посреди замерзшей пустыни.

Проехав около пяти километров параллельно основной дороге, шофер повернул к ней, и уже через полчаса путешественники снова оказались на тракте. Вездеход значительно ускорил свой ход по утрамбованному снегу. Тогда все обрадовались, считая, что миновали самый опасный участок дороги с логовом снежных псов. Но в дальнейшем случилось то, о чем путешественники будут долго вспоминать, конечно, те из них, кто выживет.

– Поздравляю! – протиснулось довольное лицо Рустама сквозь окошко в салон, – Снежные собаки позади! Теперь до Кеджиса совсем ногой шагнуть.

Я переглянулся с Василисой. “Проклятье, меньше, чем через двое суток наше путешествие закончится, и возможно больше никогда не увижу эту милую девушку”. А она сидела и без слов смотрела на меня, словно слышала эти мысли и сочувствовала.

“Вот бы больше времени побыть с Василисой, может, …появился бы шанс продолжить наше…” – запутанные мысли заглушил сильный взрыв, подбросивший наш вездеход вверх и в сторону. Это было подобно хлопку мощной петарды, которую мы в детстве поджигали, бросали в снег и наступали на нее ботинком – для остроты ощущений. Так вот и сейчас я почувствовал себя ступней в этом самом ботинке, когда снизу больно ударила взрывная волна.

Пассажиров расшвыряло по стенам салона, а вездеход остановился, зарывшись в сугроб на обочине.

– Ты в порядке? – спросил я Василису, помогая подняться с пола.

Она слегка поморщилась, когда встала на ноги, – Всё нормально, только локтем больно ударилась.

– Ничего, заживет, главное, чтобы не была сломана рука, – со знанием дела я прощупал предплечье и плечо. Васька лишь тихо ойкнула, да и то, когда дотронулся до локтя.

– Похоже, жить будешь – это просто ушиб.

Я оглядел остальную часть салона. Матерясь на своем хорьковском сленге, Ли помогал Сяну Аристарховичу, который, густо нахмурившись, потирал голову – видимо сильно ударился об потолок.

– По нам чё, из габищи шлепнули? – Хорек задал вопрос сразу всем.

– Гаубицы? Нет, это больше похоже на мину, взрыв был снизу – вон, как я подлетел, – ответил ему Охотник, поднимая шляпу и заботливо отряхивая ее об колено.

Решив узнать подробности у экипажа, я осторожно усадил девушку на место и заглянул в окошко. Водитель с напарником тоже особо не пострадали – они сидели и самозабвенно ругались. Рустам обвинял Шухрата, в том, что тот рано свернул на дорогу.

– Мужики, это что мина была? – перебил их спор.

Рустам повернулся ко мне и довольно весело для такой ситуации ответил:

– Что, мина? Хрен с три короба! Несколько мин! И все с одной стороны – теперь наверняка правого трака мы лишились, нахрен!

– Вот уж гыждылар, эти псы – засрали минами весь тракт! И что только стражи делают?! – добавил в сердцах Шухрат.

– Слушай, Самурай, ты с пассажирами понаблюдай пока за обстановкой через амбразуры, а мы с Шухратом выйдем, осмотрим неполадки и подумаем, как быстро их устранить. А то, задницей чую, собачки уже услышали взрыв и прут сюда на всех газах.

Похлопав напарника по плечу, шофер попытался его успокоить, – Ничего, Рустамчик! У нас в запасе есть большой кусок гусеницы, сейчас быстренько перекинем – замерзнуть не успеешь.

Повернувшись обратно в салон, я передал указания стрелка. Папаша Сян отворил задние амбразуры и стал вести наблюдение, Хорек пристроился по левому борту, а мне досталось смотреть по правому. Котенок же сначала сидела на своем месте, баюкая ушибленную руку, а потом присоединилась ко мне.

“Ну вот, опять она в опасной близости”, – подумал я, когда девушка встала рядом, практически прикоснувшись щекой к моему лицу. Большого труда мне стоило отвести от нее глаза и устремить свой взгляд в белую даль сибирской равнины. Однако близость Василисы не давала покоя: отчетливо слышалось учащенное дыхание, а стук ее сердца, казалось, отбивал в моей голове сумасшедший ритм. Я непроизвольно взял девушку за руку – она сжала ее в ответ. И мы стояли так некоторое время и смотрели сквозь амбразуру, но боковым зрением наблюдали друг за другом. Я подумал о том, что попади в такую ситуацию несколько лет назад, точно бы ей воспользовался, чтобы совершить первый шаг. Но теперь не мог такого сделать – ведь я уже женат. Правда в наше смутное время брак был вещью довольно условной, ведь не было больше загсов, печатей на паспортах, как и самых паспортов. Теперь брак правильнее было бы назвать сожительством, но все равно он сдерживал мои желания. И у Василисы тоже были свои причины – ее ждал в Кеджисе очень близкий человек.

И вот мы сейчас стояли рядом, но между нами словно пролегла огромная глубокая пропасть, соединенная тонким канатом наших ладоней, и первый, кто устремится на встречу к другому – неминуемо сгинет в черной пучине ее дна. Однако мы продолжали стоять, не выпуская рук. И наши сердца притягивались, как сильные магниты – по крайней мере, я так думал.

Вскоре в душу закрались темные мысли: а может, и нет ничего такого с ее стороны, похожего на чувство, пускай и зарождающегося? Может, сумасшедшее сердце обманывает мои предчувствия – выдает желаемое за действительное? Может, я сам обманываю себя, что тоже понравился Василисе. Может, она просто испугалась и увидела во мне надежного человека, на которого захотела положиться. Черт! Как много этих проклятых “может”! Ну нет, я помню, как она смотрела на меня своими пронзительными голубыми глазами. Говорят, глаза – это зеркало души. Так вот, готов поклясться чем угодно, но я увидел в них ее душу – и она тянулась ко мне, словно к родной!

Сердце билось все быстрее и быстрее, дыхание само сравнялось с дыханием девушки. Не в силах повернуться к ней, я лишь крепче сжал ее ладонь в своей руке – она ответила тем же. О, боги, как же здорово стоять вот так рядом, просто держа друг друга за руки!

Романтический момент нарушил донесшийся с улицы отборный русский мат вперемешку с узбекскими ругательствами – похоже, у экипажа что-то не получалось с гусеницей. Наконец, мы с Василисой повернулись лицом к лицу и одновременно весело рассмеялись. Это был беззаботный смех – как холодный душ, что струился по разгоряченному телу, забирая с собой гнетущий жар сомнений и ответственности за свои необдуманные действия, подстегиваемые накаленными чувствами. Мы стояли и тихо смеялись, по-прежнему ощущая тепло наших прикосновений, и смотрели друг другу в глаза и не могли оторвать взгляда…

– А вот и снежные псы, – заметил Сян Аристархович и расчехлил свою грозную винтовку.

Глава 9

Нападение

Хорек кинулся к задней двери и припал к амбразуре. Мы с Васькой еще долго стояли как вкопанные, и до меня все никак не могли дойти слова Сяна – в голове была какая-то недоваренная каша.

Тем временем папаша Сян неторопливо подошел к задней двери и с осторожностью просунул ствол в узкое окошко. Потом он некоторое время прицеливался и, наконец, плавно нажал на спусковой крючок. От оглушительного выстрела пассажиры подпрыгнули на месте, с запозданием прикрывая уши, а Василиса даже завизжала.

– Один готов, – открыл счет Сян Аристархович.

– Еще пара шмалов внутрях ентого гребанного бункера, мля, и мы все тута буим готовы! – воскликнул Хорек, яростно мотая головой.

У меня тоже в голове стоял колокольный звон. Я глубоко вдохнул и, зажав нос пальцами, попытался через него выпустить воздух. Уши заложило, зато звенеть стало меньше. А после нескольких глотков с трудом набранной слюны слух полностью восстановился. Василиса также хорошо справлялась с оглохшими ушами – приложила к ним сложенные лодочкой ладони и нажимала. Оставив девушку, я направился к Сяну посмотреть, что там за псы такие. Пока он отшагнул от двери, чтобы перезарядить винтовку, я прислонился к окошку. Поначалу ничего не смог разглядеть – яркий снег здорово слепил глаза. Мне пришлось поморгать несколько раз и вытереть сбегающие по щекам слезы, прежде чем вновь устремить свой взгляд в искрящуюся даль, где в итоге сумел различить какую-то черную точку под самым горизонтом.

– Самурай, ты чё-нить тама зазырил? Не фига не шарю никаких шавок!

– А я вижу. Там вдали что-то красное зеленеется.

– Чё? Красное, зеленое? Де? – не понял он.

Повернувшись к Охотнику, я спросил, – Сян Аристархович, одолжишь свою оптику на пару секунд?

Вместо ответа он резко дернул затвор – большая гильза, размером с хорошую сигару, покинула винтовку и, перевернувшись в воздухе, громко зазвенела об пол. Папаша без суеты запустил руку за пазуху, где висел патронташ, вытащил новый огромный патрон и, положив его в магазин, с глухим лязгом задвинул затвор. После чего, недоверчиво глядя на меня, все же протянул свое страшное оружие.

– Можешь только смотреть. Не стреляй.

Я кивнул, осторожно перехватил винтовку за цевье и, уперев приклад к плечу, повернул оружие к окошку. Через оптический прицел смотреть было гораздо приятнее: снег уже не ослеплял – электроника прицела уменьшала яркость там, где надо. Направив винтовку к месту, где что-то заметил, я ужаснулся – передо мной, словно в двадцати метрах возник труп бандита, а рядом зарывшийся в сугробе снегоход. Под перекрестием горели цифры, показывающие расстояние до цели – три с половиной километра. Но испугало меня не это, а сам труп, вернее то, что от него осталось. Его просто не было выше живота – остальное разметало по снегу на много метров, и лишь обугленный обломок позвоночника торчал над краями разорванного брюха.

– Хорошее оружие! – восхитился я.

– Сам знаю.

– Эй, Самурайчик! Дай и ме погонять! – Хорек потянул свои загребущие руки к винтовке.

– А тебе нельзя – еще сломаешь! – сказал я, передавая оружие обратно Сяну.

– Смотрите, они появились справа! Теперь их много, – воскликнула Василиса, отпрянув от амбразуры.

Приблизившись к ней, я заглянул в окошко и насчитал еще с десяток маленьких фигурок вдалеке. “Окружают, бандиты! Уже минут через десять будут здесь”. Обернувшись, переглянулся с Василисой – она выглядела немного испуганной.

– Не бойся, их не так много! Справимся, как нечего делать, – ободрил ее, похлопав для убедительности по плечу.

– Ага, – кивнула она и натянуто улыбнулась.

– Я отойду – побеседую с экипажем. Заблокируйте за мной дверь на всякий случай. Этот броневик выдержит любые атаки! Здесь вы все в относительной безопасности…

– Ярик, ты только это… осторожнее там, – Васька посмотрела на меня серьезными глазами.

Подмигнув ей в ответ, я натянул на голову шапку, схватил перевязь с катанами и нырнул к выходу. Папаша Сян переместился к амбразуре по правому борту.

Когда я прыгнул с подножки в глубокий сугроб, очень удивился погоде – снаружи значительно потеплело. Температура поднялась примерно с минус тридцати до десяти-пятнадцати! Может, солнце немного пригрело…

Обогнув кузов, я подошел к кабине; экипаж уже давно бросил возиться с траком и сейчас настраивал крупнокалиберный пулемет на месте стрелка. Это не то оружие, что было у них в прошлый раз, когда я пользовался услугами этого экипажа. Для этой поездки Рустам прихватил что-то посерьезнее: в массивном корпусе и выпирающей позади пистолетной рукояти угадывался станковый пулемет “Обрыв”, который еще мог служить зенитным орудием. Мощная штука – теперь грабителям не позавидуешь.

– Самурай, друг, ты что здесь делаешь? Иди быстро в загон… э… в салон, – посоветовал мне Шухрат.

– Мы отвечаем за безопасность пассажиров, только если они находятся в грузовике, – с серьезным видом добавил Рустам.

Вместо ответа я вытащил катаны и покрутил их перед собой.

– Ай! У него свои тараканы в голове – пусть делает, что хочет! – отмахнулся от меня шофер и помог подтянуть ленту из патронной коробки к пулемету.

“Знали бы вы, ребята, побольше о снежных псах – сами бы попросили всех пассажиров выйти из грузовика и помочь вам”, – подумал я, но вслух ничего не сказал и повернулся в сторону приближающихся бандитов. Раскинув руки со ставшими их продолжениями мечами, как птица, что расправляет крылья перед стремительным полетом, я вобрал в себя как можно больше воздуха и с оглушительной силой выпустил боевой клич. И сразу почувствовал, как кровь в раздувшихся артериях ускорила свой ход, как сотни разных желез начали производить огромное количество адреналина, гормонов и прочих вспомогательных веществ, как всё это смешивалось адским коктейлем и стремительно разносилось по всему организму, поступая в мозг. Мир замедлился для меня, звуки сильно растянулись и стали ярче и громче, предметы вокруг получили новую четкость и более насыщенные цвета. И вот уже снежные псы оказались совсем близко, хотя только секунду назад они были едва различимы на линии горизонта… черт, я даже унюхал смрад низкосортного бензина и удушливую гарь выхлопных газов, остающихся после их снегоходов.

Позади меня стал нарастать громкий гул, и над головой не пролетела, но проплыла большая пуля, настойчиво раздвигая встречный воздух, словно подводная лодка толщу глубин. “Папаша Сян опять сделал свой ход! Надеюсь, Василиска там совсем не оглохнет… Пора и мне начинать, пока адреналиновая смесь не потеряла свою дьявольскую хватку”. Наполнив легкие воздухом, чтобы организму хватило кислорода, я бросил свое тело вперед, навстречу бандитам. Ветер больно ударил в лицо, заставляя прищуриться. Сначала он показался мне ледяным, но вскоре нагрелся настолько, что стал обжигать.

Если бы сейчас кто-нибудь посмотрел на меня со стороны, то увидел бы всего лишь смазанную тень, пролетевшую мимо – так быстро я двигался. Даже глубокие сугробы совсем не мешали – ноги не успевали проваливаться. Снег на такой скорости превратился в крепкий наст и лишь далеко за спиной следовал шлейф из множества поднятых снежинок.

Это был секрет нашего самурайского клана Симацу. На протяжении долгих веков славные воины клана совершенствовали свое искусство боя на мечах, безоружного боя и духовную силу. А также не стеснялись добавлять последние достижения в области биохимии и генной инженерии. Некоторые называли самураев Симацу киборгами или даже биороботами, но это неправильно. Скорее воины были ближе к клонам и генетическим мутантам, хотя внешне это были обычные люди, жившие тихо и неприметно до поры до времени.

Клан Симацу постепенно вытеснил все прочие преступные синдикаты в Японии, Китае и Корее. Начал усиливать свое влияние на криминальный мир других стран и в том числе России. И кто знает, возможно Симацу захватили бы власть во всем мире и не только криминальном, если бы не разразилась новая мировая война с применением ядерного оружия. Тогда могущественный клан в одночасье распался и, лишь спустя десятки лет единицы самураев продолжили свой род на оставшихся обломках цивилизации, смешиваясь с местным населением и теряя японские корни. Однако все изменения в теле сохранялись по наследству, а боевые знания и дух самурайского воина передавались от отца к сыну при воспитании.

Глава 10

Схватка

– Мля, чё он удумал? Нафига он сдвижнул с ентого трактора? – воскликнул еще немного оглушенный Хорек, после того как Ярик вышел из салона.

– А что толку от него здесь с его мечами? Если только харакири себе сделать или нам тоже помочь – на случай, если не отобьемся! – мрачно пошутила Василиса.

Вразвалку приблизившись к девушке, Ли опустился перед ней на корточки и нагло хмыкнул. Она настороженно наблюдала за ним, уперев кулачки в бока – мало ли, что может придти в бандитскую шальную голову. Протянув руку, Хорек похлопал Котенка по сапогу, как раз там, где был спрятан нож.

– Мож, и те тож сдвижнуть, со свим-то ножичком…

– Ну, ты и гад! – Василиса схватила его шевелюру обеими руками и несильно потрепала.

– Нет уж, спасибо! Я лучше здесь посижу. А вот ты, Ли, будешь меня охранять, понял? – грозно сказала она, подтянув его за волосы к своему лицу, и сердито посмотрела в прищуренные глаза.

– Агась! – согласился Ли, послушно закивав головой, и глупо заулыбался.

– Так-то! – девушка сверкнула широкой улыбкой и внезапно ударила его в живот. Удар был наигранным и довольно слабым, но Хорек от неожиданности отпрянул назад.

– Чё дересся?

– Да вот охота кого-нибудь побить! – Василиса встала в боевую позерскую стойку, выставив перед собой кулачки.

– Эхей! Не буду я с той драться! Вона, ловчей шавок помочи! – Ли указал в сторону боковой амбразуры, куда Охотник уже пристроил крупнокалиберный ствол.

“Дьявол! Проклятый наемник загородил мне весь обзор, да еще и руки раззявил. Ну ладно, сейчас мы прям над его шапкой!” – подумал папаша Сян, рассматривая бандитов в окуляр оптического прицела.

– Закройте уши, сейчас буду стрелять, – на этот раз он предупредил пассажиров.

Не успела Василиса приложить ладони к голове, как с улицы раздался громкий нечеловеческий вопль. Начался он как низкий звериный рык, но быстро перестроился на высокий тон, сорвавшись на фальцет, а потом и вовсе ушел в ультразвук. Девушка непроизвольно зажала уши от этого неприятного писка, но он все равно проникал в мозг, и казалось, раздирал его на части. Затем грохнул выстрел, и через секунду, в повисшей тишине зазвенела упавшая гильза.

Ли с Василисой кинулись к амбразуре, отодвигая друг друга локтями. Сян Аристархович же, как ни в чем не бывало, отошел от узкого окошка и начал заряжать винтовку.

Посмотрев наружу, молодые пассажиры от удивления раскрыли рты. Им открылась странная картина: Самурай, точно призрак, летел навстречу снежным псам, заведя за спину оба меча. Контуры его тела сильно смазались, а ног вообще нельзя было различить – скорость движения стала просто ужасной! Но самое страшное, что он продолжал ускоряться, и вскоре вообще исчез из вида, оставив после себя размазанную тень и клубы поднятого снега. Он стал быстрее пули!

“Это не человек! Это демон какой-то!” – пронеслась пугающая мысль в голове девушки.

– Отойдите, вы мне мешаете! – заявил папаша Сян, деловито просовывая ствол в окошко.

– Ты чё не сечешь, чё Самурайчик вытваряет?! – воскликнул Хорек, отходя от амбразуры.

– Ну-ка не отвлекай, мне надо стрелять!– грубо отрезал Охотник.

Прильнув к прицелу, он убедился, что еще на одного пса стало меньше, и что Самурай почти встретил бандитов.

…

“Вот и первые смертники!”, – подумал я, изучая стремительно приближающихся ко мне снежных псов. Двое из них медленно доставали свое оружие, третий не успел этого сделать – разрывная пуля папаши снесла ему правую часть головы. Однако бандит продолжал ехать вперед, видимо еще не понимая, что произошло. Из оставшейся части прыснула кровь, образуя алый шлейф за снегоходом. Теперь уже единственный глаз бандита всё еще смотрел в мою сторону.

Через секунду один из псов открыл огонь. Его автомат зашипел, словно нехотя выпуская первую пулю в непродолжительное путешествие, дульный тормоз зажегся алой вспышкой, и пуля поплыла мне наперерез, а вслед за ней и остальные из короткой очереди. Однако, стрелять одной рукой, передвигаясь на снегоходе, да еще по такой подвижной цели было совсем не просто – очередь ушла далеко в сторону от меня. Второй бандит жахнул из дробовика – это уже будет намного сложнее: если от пули еще можно увернуться, то сейчас на меня неслось целое облако мелких дробинок, с каждым мигом увеличиваясь размером и прибавляя проблем.

“Черт! Этот бандит хорошо прицелился и выстрелил с упреждением! Слева и справа уже не обойду, внизу дробинки цепляют снег, да и наверху тоже не проскочу”, – мозг пытался анализировать ситуацию. Выход нашелся как-то сам, после того как я сбавил скорость. Туча из дроби постепенно расширялась, но это оказалось к лучшему – в некоторых местах появились окна с меньшей плотностью дробинок, через которые можно проскользнуть!

Выбрав момент, я оттолкнулся и прыгнул вперед, выставив перед собой катаны на вытянутых руках. Громко жужжа, словно рой разъяренных пчел, дробь приблизилась, и первыми ее встретили японские мечи. С растянутым во времени лязгом дробинки отскакивали от клинков, не причиняя мне вреда. Только с левой рукой немного не рассчитал: несколько кусочков сплющенного свинца прошли вскользь по локтю, раздирая рукав и царапая кожу. “Главное, чтобы в лицо не попало”, – подумал я и сильнее прижал голову к груди. За свой череп бояться не приходилось – в шапке прятались многослойные кевларовые прокладки, выдерживающие прямое попадание из винтовки, если, конечно, это не винтовка Сяна Аристарховича. Но тут, как назло, одна из дробинок хитро срикошетила от клинка и пробороздила глубокую канаву на левой щеке, от глаза до самого подбородка. Слегка дернувшись от боли, я допустил еще одну ошибку – непроизвольно вскинул голову и заработал еще один шрам с правой стороны шеи. “Твою мать!” – закричал про себя, пролетев, наконец, через эту чертову тучу измельченного металла: “О, боги! Как же я ненавижу эти дробовики!”.

Во время приземления мне удалось быстро перегруппироваться, врезавшись в сугроб ногами. Проехав по инерции немного вперед, я тем самым создал миниатюрную снежную бурю, и оказался ненадолго скрыт под непроглядной снежной завесой, так что пока можно не бояться второго выстрела из дробовика.

Интересно, насколько могли изменить свое местоположение бандиты после моего полета через дробь? Примерно рассчитав их скорость и время прыжка, я нырнул в правую сторону, и, как только вышел из-под снежного укрытия, устремился вперед. На мою удачу псы продолжали ехать параллельно друг другу, и готовились стрелять в место, где меня уже не было.

Резкий взмах катан, и бандиты продолжили свой путь уже в безжизненном состоянии. Однако со стороны казалось, что они так же здоровы и невредимы, только незаметные красные полоски на шеях подозрительно выделялись. Еще несколько метров псы ехали прямо на своих мотоциклах, пока один из них не наткнулся на кочку. Тогда снегоход повело в сторону другого, и бандиты вскоре столкнулись. Их тела после удара остались на месте, а головы полетели наперегонки друг с другом, щедро разбрызгивая кровь.

А я двинулся навстречу другим снежным псам.

…

– Во дает! Во выделывает! Ну шайтон! – воскликнул Шухрат, передавая бинокль напарнику.

– Нет, не шайтан. Он двигается как Флэш! – уточнил Рустам, наблюдая за Яриком через окуляр.

– Кто это? Что еще за хрен? – спросил шофер и отнял у коллеги бинокль.

– Это такой супергерой в красном костюме с молнией на груди, он из одного журнала комиксов. Там с ним что-то случилось, и он стал двигаться во много раз быстрее, чем обычный человек – прям как наш Самурай. Хочешь, дам почитать, как вернемся в Хельм?

– Ты чего, друг, опять издеваешься – я ведь читать не умею!

– Да это ж комиксы – там сплошные картинки и читать особо не нужно.

Шухрат презрительно хмыкнул, – Делать мне нечего! Я люблю смотреть картинки только на денежках! Хотя, думаю, в толчок взял бы парочку этих твоих комиксов.

– О! Я тоже люблю почитать в туалете…

– Хе! Не почитать, а подтереться!

– Облом тебе, старый засранец! У этих журналов скользкая бумага – по всей заднице дерьмо размажешь!

– А я эту бумагу, скомкаю да перетру…

Разозлившись на старшего напарника, Рустам вырвал у него бинокль. – Да ну тебя, всё обгадил! Отдашь что ли бинокль? Один хрен не смотришь…

– Сначала отнял, потом только спросил! Что за молодежь пошла…

Проигнорировав слова водителя, стрелок продолжил наблюдение за неравной битвой неподалеку от броневика.

– Ты смотри, что делает! Он прямо как жнец – косит головы псов налево и направо! – Рустам передал обратно бинокль.

– Онисангякут! Вот шакалы! – воскликнул Шухрат, глядя в окуляр.

– Что случилось?

– Справа от Самурая появилась еще группа бандитов… На этот раз их больше, и они, похоже, догадались его обогнуть!

– Ничего! Сейчас я встречу гостей лавашем с солью, – заявил Рустам, укладывая ленту на полку пулемета и передергивая затвор. А Шухрат отодвинул массивную заслонку и заглянул в салон.

– Эй! Снайпер…, – начал было он, но тут прогремел его очередной выстрел.

Если за задвижкой не так сильно было слышно, то сейчас водителя слегка оглушило. Выдав в салон несколько витиеватых узбекских ругательств, он продолжил, – Эй, би париштэ! Да, ты, с шайтон-ружьем! Стреляй в новую группу псов, которая появилась справа…

– Да не ори! Сам вижу, – отрезал папаша Сян, доставая новый патрон.

Побыстрее закрыв окошко, Шухрат взглянул в сторону приближавшихся бандитов и увидел, что один из них уже сильно отстал. Видимо снайпер заметил новую группу раньше шофера.

– Ну что, собачки, покушайте-ка моих железных плюшек! – усмехнулся Рустам, разворачивая станковый пулемет в сторону снежных псов.

Тронув коллегу за плечо, водитель посоветовал, – Не торопись… Подпусти поближе.

– Не отвлекай, Шухрат, кто из нас стрелок – ты или я?

Рустам все же решил подождать несколько минут, однако псы начали обстрел издалека, и по корпусу вездехода настойчиво застучали пули. Тут еще раздался очередной хлопок со стороны салона, и Рустам не выдержал. Крупнокалиберный пулемет громко затарахтел, затвор медленно заходил взад-вперед, постепенно наращивая скорость. Поглощая ленту с патронами с одной стороны, оружие выплевывало пустые гильзы с другой. Они летели, быстро переворачиваясь в воздухе, и со звоном ударялись о бронированное стекло, после чего продолжали свой полет прямо в сторону водителя.

Шухрат, думавший, что стрелок начнет атаку чуть позже, не успел закрыть лицо от летящих гильз, и одна из них слегка обожгла ему лоб.

– Патрон гильзаси кутингян! – воскликнул он, спрятав голову за широкий воротник бушлата.

Рустам ничего не слышал, кроме дьявольской музыки своего оружия, с каждой секундой ускорявшей безумный темп. Он с трудом удерживал беснующуюся машину в руках, но медленно подводил очередь к бандитам, решив срезать их слева направо. Пули выбивали небольшие фонтаны из снега, словно это была не снежная равнина, а море с плывущей группой дельфинов, которые выпускали струи водяного пара.

Наконец, очередь дошла до первого ряда снежных псов и началась страшная мясорубка. Огромные пули навылет пробивали слабую самодельную броню бандитов, вырывая куски железа, а заодно с ними – кости и мясо из тел. Головы вместе с касками и шлемами разлетались на части. При попадании в руку, ее просто отрывало от туловища, будто она была из пластилина. Одного пса совсем разворотило пополам, когда очередь прошлась по его толстому животу. Первый строй бандитов за полминуты превратился в сплошное кровавое месиво, а те, кто следовал за ними, притормозили и спешно поворачивали назад – пули, пролетевшие сквозь их товарищей, стали доставать и до них.

Вскоре один из снарядов угодил в бутылку с зажигательной смесью неосмотрительного бандита, и тот вспыхнул как спичка вместе со своим снежным байком. А когда огонь добрался до бензобака, снегоход и несколько байков поблизости потонули в ослепительном огне.

Пулемет проглотил крайний патрон в ленте, и, в последний раз толкнув затвор, выпустил пулю, выплюнул гильзу и замолк, выдыхая клубы сизого дыма из раскаленной глотки ствола. Внезапно стало непривычно тихо в кабине, только с улицы доносились вопли боли и ругань покалеченных снежных псов.

– Шухрат, быстро коробку с лентой! – взорвал тишину рев стрелка. Его прежде интеллигентного вида лицо превратилось в жуткую маску ярости, оскаленную страшной улыбкой. В его глазах горел огонь самого дьявола!

Водитель откинул воротник и, стараясь не смотреть напарнику в глаза, отбросил скопившиеся горячие гильзы. Уж он-то знал за несколько лет работы в паре с Рустамом этот страшный взгляд. Быстро откопав у себя под сиденьем коробку среди кучи стреляных гильз, Шухрат протянул ее стрелку.

– Только теперь давай бронебойно-зажигательные! А то это отродье явно разделится…

– Так они и есть! – воскликнул шофер, раскрывая коробку и показывая патроны с черно-красной головкой.

– Ах ты мой старичок! Читаешь мои мысли! Давай сюда, – стрелок выхватил конец ленты и повернулся к пулемету.

“А что их читать-то, твои мысли! Опять меня не послушал, магюлиз… Подпустил бы их поближе – порвал бы всех за раз! А теперь вот гоняйся за каждым мотоциклом! Конечно, тут удобнее зажигательными – попал хоть куда-нибудь и готово”, – подумал Шухрат, но вслух ничего не сказал – Рустам сейчас был в таком настрое, что мог запросто двинуть в ухо напарнику, чтоб не умничал!

Выжившие псы отошли назад под прикрытием стены огня и дыма. После чего они перемешались и разъехались в разные стороны, сильно прибавив в скорости.

…

– Смотрите! Они отступают! – воскликнула Василиса, наблюдая за тем, как бандиты отъезжают назад.

– Едва ли. Они просто меняют тактику, – опроверг ее Сян Аристархович, пытаясь прицелиться в кого-нибудь из удаляющихся псов, но ему мешал густой черный дым, окутавший место взрыва.

– Чувиха, свали от дырки! А то тя подшмалят ща, как крысину. Да и ваще! Мой выход! – заорал Ли, хватая девушку за плечи и оттаскивая ее от амбразуры.

Разделившись, псы стали окружать вездеход с разных сторон. Пулемет из кабины был для них теперь уже не так страшен – многие оказались в его мертвой зоне. Подъехав почти вплотную к грузовику, псы приготовили более действенное оружие против массивной брони: гранаты, бутылки с зажигательной смесью и взрывчатку.

– Стремайтесь! Хлопушка! – закричал Хорек, стреляя в приближающегося бандита, который собирался кинуть в его сторону гранату.

Упав на пол, Ли накрыл голову руками – остальные поступили так же. Испугавшись, как бы граната не залетела через бойницу, Хорек решил рискнуть и встать, чтобы толкнуть задвижку. Однако вовремя вспомнил свой горький опыт и сообразил, что граната никак не пройдет через амбразуру. Так что самое страшное, что может произойти – это если она подорвется прямо на уровне узкого отверстия.

Ударившись о борт вездехода, граната взорвалась, но не причинила никакого вреда, так как попала ниже бойницы. Осколки впустую царапнули толстую броню – только грузовик немного качнуло.

Подскочив обратно к амбразуре, Хорек заметил, что пес успел обогнуть их вездеход, а на подходе появилось еще двое. Тогда он закричал Охотнику, чтобы снял того бандита, после чего сам открыл огонь. Правда пули его пистолета-пулемета были малого калибра и не могли пробить импровизированную броню псов. С другой стороны, “Г211” выпускал их в таком огромном количестве, что какая-нибудь из пуль обязательно находила свою брешь в защите. Таким образом, Ли ранил еще двоих бандитов. Один из них как раз выдернул чеку из гранаты и замахнулся, но не успел метнуть. Получив болезненное ранение, рука выпустила гранату – она взорвалась прямо под бандитом. Снежных псов раскидало в разные стороны, а неудачливый метатель умудрился долететь до борта вездехода и, врезавшись в него с глухим хрустом, сполз на трак.

Снова раздался оглушительный выстрел. У Хорька заложило уши, но теперь он даже был рад этому – значит, ускользнувший от него бандит ничего не успеет натворить с другой стороны броневика. Слегка тряхнув головой, чтобы избавиться от противного свиста в голове, Ли взглянул на улицу, и глаза его раскрылись от ужаса.

К ним приближался большой снежный пес в добротной армейской броне, раскручивая над головой массивный рюкзак за длинные лямки. “Фигасе! Така шняга ща шваркнет и расхреначит весь ентот говновоз за раз с нами!” – проскользнула ужасная мысль в голове Ли, но он, не впадая в панику, открыл огонь.

Пули застучали по броне толстого пса, высекая из нее искры, однако тот, как ни в чем не бывало, продолжал держаться в седле байка. Хорек занервничал, понимая – если сейчас его не остановит, то всем придет конец. И не стоит рассчитывать на пулемет стрелка – тот уже строчил, значит, занят другими бандитами. А папаша Сян с его медлительностью вряд ли успеет перезарядить свою неповоротливую винтовку.

Боясь обернуться назад, Хорек взвыл диким голосом, – Папаша! Шмаляй!

Позади послышалась лишь какая-то возня с затвором. От отчаяния Ли стал палить то в голову, то в снегоход бандита, однако байк был защищен толстой пластиной брони, а на голове пса красовался массивный шлем с рогами. Очередь только и разнесла эти рога на куски, но самому наезднику вреда не причинила.

В ужасе Хорек наблюдал, как бандит резко поворачивает и в сторону грузовика летит рюкзак с развевающимися лентами. Машинально Ли поднял ствол выше, его указательный палец побелел от сильного нажатия на спусковой крючок.

Глава 11

Возвращение

Я стоял на коленях, придерживаясь за рукояти воткнутых в снег мечей. Грудь моя тяжело вздымалась, изо рта с хрипом выходило облако пара, которое смешивалось с дымом от тлеющей одежды. Все тело ужасно ныло от нестерпимой боли и усталости – вот оно, адреналиновое похмелье, расплата за уникальные способности самурая Симацу. Можно, конечно, вызвать еще порцию адреналиновой смеси, но тогда после окончания ее действия станет еще хуже. Вспомнилось, как однажды три раза подряд включал боевой механизм своего тела и потом чуть не умер. Надеюсь, больше не придется так поступать… На всякий случай я огляделся на предмет выживших бандитов: вокруг на разном расстоянии лежало больше дюжины псов, и вроде никто не шевелился.

Рядом догорал труп вместе со своим мотоциклом – коварный бандит задумал поджечь меня коктейлем Молотова. Я тогда отрубил ему руку, бутылка разбилась об его байк, и он сам вспыхнул большим факелом.

Осторожно повернувшись в сторону нашего вездехода, я заметил, что от него тоже идет густой дым. Черт меня раздери! Ведь еще в самом разгаре боя по полю неспешно разливался громкий гул – опять забыл, что звуки при моих ускоренных рефлексах неимоверно сильно растягиваются и часто становятся непонятными.

Очевидно, этот гул означал сильный взрыв, и взорвался наш вездеход! И вот теперь он горит…

Первая же мысль, возникшая в голове, подхлестнула меня к решительным действиям: “Что с Василисой?”.

Превозмогая боль и дикую усталость, я встал с колен. Стараясь не потерять равновесие – тело немного шатало, вложил мечи в ножны за спиной, после чего пьяной, но быстрой походкой направился к ближайшему уцелевшему мотоциклу. Мне повезло – такой лежал всего в каких-то десяти метрах. Но эти десять метров показались мне доброй сотней: ноги пока не держали и постоянно подкашивались, а тяжелая голова все силилась перевесить тело и уронить его на залитый кровью и бензином снег.

За то короткое время, пока добирался до снегохода, я успел напредставлять себе всяких гадостей о том, что могу увидеть в салоне вездехода. Опаленная шерстка когда-то пушистой шубы, съеженная кожа сгоревших сапог… О, боги! Я много в своей жизни повидал трупов – один страшнее другого, и часто сам являлся причиной их появления, но, черт возьми, посмотреть на ее труп будет очень трудно…

Добравшись до байка, я без труда стащил с него безголового наездника – ему уж точно транспорт больше не понадобиться. Тяжело упал на седло и завел снегоходную машину. Когда услышал шум двигателя, на душе стало легче – сейчас быстро домчусь до вездехода, а там будь, что будет! И сразу почувствовал, что силы возвращаются, также как и уверенность в себе – адреналиновое похмелье начало отпускать.

Я с силой нажал на рычаг газа, и железный конь, заревев от нетерпения, забуксовал траком на месте. Потом, поднимая позади себя ворохи снега, байк рванул вперед. Всего каких-то несколько минут, и буду на месте. Стараясь больше не допускать всякие страшные мысли, расплодившиеся в моей голове, я целиком сосредоточился на вождении. На такой высокой скорости байк бросало то вверх, то из стороны в сторону на каждой кочке. “Интересно, как эти снежные псы умудрялись не просто ездить, но еще и стрелять на ходу”, – отвлекла от дурных предчувствий интересная мысль. Как же все-таки метко выстрелил в меня тот бандит из дробовика, да и потом другой ранил из ручного пулемета. Наверное, это всё – боевой опыт, накопленный при разбоях.

Приблизившись к горящему вездеходу, я увидел, как несколько силуэтов носятся перед ним, но стелящийся по снегу черный дым не дал подробно их рассмотреть – свои это или бандиты. Рука непроизвольно дернулась к рукоятке катаны, однако, словно провидение свыше, резкий порыв ветра сдвинул клуб дыма, и взору открылась отрадная для души картина – возле вездехода находились друзья!

…

– Не, ну вы зырили, как я ее на лету… С двадцати метрух! Быщ! А как она шваркнула! – Хорек прыгал вокруг Сяна Аристарховича, показывая взрыв руками.

– Ты вроде сперва говорил, что с десяти метров? – недоверчиво спросил Охотник, зачерпывая ведром новую порцию снега.

– Вот если бы ты еще и коктейли Молотова сбил, вот уж нашей радости не было бы предела! – проворчал Рустам, закидывая снегом горящую крышу вездехода. Зажигательная смесь лениво стекала с нее, продолжая интенсивно гореть и выпускать в небо густой черный дым.

– Твоя правда, друг! – подтвердил Шухрат, подавая сидящему на кабине напарнику набитое снегом ведро.

А Василиса стояла спиной к горящему вездеходу, и ей не было до него никакого дела. Девушку сейчас больше беспокоила судьба одного из попутчиков.

Она смотрела через бинокль водителя в ту сторону, где сражался Самурай, но видела там лишь столбы дыма, да груды разорванных тел с мотоциклами. И никакого движения – одни только трупы. “Где же Ярослав? Надеюсь, с ним всё в порядке? ”. Василиса вспомнила его глубокий пронзительный взгляд, блеск в этих немного сумасшедших и пугающих глазах, а также прикосновения его руки – сильные и твердые, но в тоже время нежные и ласковые. От этих прикосновений кожа становилась гусиной, и сердце начинало биться быстрее. “А вдруг его убили? Ну нет, он же такой быстрый, но… почему там нет никакого движения?”.

Василиса не хотела верить, что Ярослав мог погибнуть. Ведь она наконец-то встретила мужчину, к которому ее тянула непонятная сила, с которым было так хорошо находиться рядом и даже просто разговаривать. “Или все же убили…”.

Сильный порыв ветра погнал клубы густого дыма, закрывая обзор девушке. Она выключила датчик движения в бинокле и убрала его в чехол, потом повернулась к суетящимся возле вездехода попутчикам.

– Мы должны узнать, что с ним случилось! – крикнула Василиса, обращаясь сразу ко всем. – Надо съездить туда и посмотреть, что с ним…

– Чё? С кем, с ним? – переспросил Хорек, не вникнув сразу.

– Сначала мы должны потушить наш грузовик от этого гребанного напалма! – возразил стрелок.

– Иначе, если он взлетит на воздух, мы тут все ажали етди, – добавил водитель.

Нахмурившись, отчего на переносице заиграла грозная вертикальная морщинка, девушка проворчала, – Да блин, он там, может, лежит и умирает? Вдруг дорога каждая секунда?!

Охотник недовольно хмыкнул, – Это уж вряд ли…

“Это уж вряд ли”, – она мысленно повторила слова папаши Сяна. “Это уж вряд ли – потому что уже мертв, или жив и невредим?”.

– Ну вы чего? Ведь он отвлек большую группу псов и переубивал их там ради нас!

– Да, – согласился Рустам. – Если бы не Самурай, наверное, не устояли бы мы перед такой толпой бандитов… Хорошо, сейчас съездим, вот только потушим…

Василиса заметила, что даже Хорек испугался за грузовик и помогал его тушить. Разозлившись, девушка стала искать взглядом неповрежденный снегоход. Она решила сама поехать к Самураю, чтобы не терять времени, хотя и не представляла, как водить эти снежные мотоциклы. Осуществить задуманное помешал нарастающий рокот работающего двигателя.

Девушка обернулась на звук, исходивший с места сражения. Дым как назло загораживал обзор, и было видно лишь очертание сидящего на мотоцикле человека.

Затаив дыхание, Василиса осторожным шагом двинулась наперерез приближающемуся наезднику. Резкий порыв ветра разогнал дым перед ней, и девушка с облегчением выдохнула – это был он, Ярослав!

Остановившись недалеко от Василисы, Ярослав неуклюже слез с мотоцикла и хромающей походкой направился к ней. Она же, широко улыбнувшись, быстро зашагала навстречу. Вскоре девушка с ужасом отметила, что лицо у Самурая сплошь покрыто коркой из прикипевшей крови, за подтеками угадывался страшный шрам, также как и на шее. Шапка исчезла, а бурая от крови дубленка была изодрана и даже подгорела с одного края. И хромал Ярик так, словно ему прострелили ногу… Но самое главное – он был жив!

Глава 12

Псы

Двое снежных псов, вооруженных мощными окулярами военного полевого бинокля, лежали прямо на снегу вдали от сражения и разглядывали горящий вездеход.

– Не! Не взорвется этот гроб на гусеницах! Вон, млять, как все забегали – сейчас потушат, уроды! – прокомментировал один из бандитов, который был разительно меньше ростом и комплекцией своего сотоварища, однако чуть старше по возрасту. Этому псу можно дать около тридцати лет. Его лицо с короткой и редкой бородкой скривилось в горькой усмешке, прищуренные глаза выражали полное смятение – еще бы! Он сегодня потерял треть своей банды, и это была не самая плохая ее часть! Многие годы ушли на организацию группировок бестолковых отморозков и головорезов в сплоченную сильную банду под грозным названием “Снежные Псы”. Бандит перевернулся на спину и снял капюшон белого маскхалата. Схватившись за свои черные волосы, местами сплетенные в косички, он стал дергать за них и глухо рычать.

Второй бандит, человек огромных размеров и, совершенно лишенный волосяного покрова – то ли от радиации, то ли просто таким родился, осторожно подполз к полевому биноклю и заглянул в окуляры.

– Чего ж мы теперь бум делать, Косяк? – виновато промямлил лысый бандит, словно это из-за него произошла неудача в нападении.

Главарь перестал рвать на себе волосы, неторопливо расстегнул маскхалат и достал из кармана дубленки с защитными пластинами пожелтевшую пачку сигарет. Вытянув одну, он вставил ее в уголок рта и собрался закурить. Именно по этой причине у него и было такое прозвище – курил почти каждую минуту, и в день иногда уходило до пяти пачек сигарет. Конечно, “Косяк” – звучало не очень круто для лидера опасной полувоенной группировки, но ему было наплевать. Главное, чтобы его уважали или боялись. Однако сегодня, похоже, это самое уважение сильно пошатнется.

– Ладно, переходим к запасному плану, Лысый!

Здоровенный бандит глупо улыбнулся – ему нравилось, что босс его называл не как все: Коротышкой или Малышом, а просто Лысым, хотя много кто в банде имел такую же полированную голову без намека на волосы. Заметив, что босс собрался курить, он спохватился и достал бензиновую зажигалку. Ловко чиркнув, осторожно поднес дрожащее пламя к сигарете.

– Погоди, – выдавил сквозь зубы Косяк, отводя кончик сигареты в сторону от огня.

– Пока нельзя курить, Лысый! Этот их проклятый снайпер может засечь дымок, – сказал главарь и, немного пожевав сигарету, убрал обратно в пачку. Последние часы он стойко терпел без курева и вот только сейчас, забывшись, едва не закурил.

Повернувшись на бок, Косяк подмигнул Лысому, – Ну всё, уходим! Надо подготовить сюрприз для наших путешественничков!

Весело загоготав, громила уже начал было вставать, но главарь стремительно накинулся на него сверху.

– Куда, твою мать! Ты чего, совсем не соображаешь своей тупой лысой башкой? Хочешь, чтобы нас заметили? – прорычал прямо в ухо грозный лидер псов.

– Извини, Косяк, я это, чёта подзабыл на радостях-то… Виноват! – пробормотал Лысый, подумав, что вот он опять облажался и чуть не подвел босса.

Внезапно сменив гнев на милость, Косяк ласково, словно был его мамой, погладил бандита по лысине, приговаривая, – Ладно, лысенький, не дери в голову, давай потихоньку спускаться с холма!

Главный пес ловко соскользнул с товарища и направился к временной стоянке, не забывая при этом пригнуться. Коротышка проследовал за ним чуть ли не ползком, разгребая могучими руками сугробы снега. До штаба им было добрых два километров, но он готов проследовать за боссом хоть по-пластунски, на брюхе!

– Ну что там? Вторая группа добилась успеха? Я слышал сильный взрыв, – встретил их вопросами возле палаток головорез по кличке Бешенный, зло поглядывая на главаря своим единственным глазом. Как он всем говорил – глаз проспорил, а если кто для прикола спрашивал, не хочет ли, мол, поспорить и на второй, то Бешенный с размаху ударял приколиста в челюсть. Потом, доставая длинный нож, обещал, что запросто поспорит, если только противник поставит взамен его единственного глаза оба свои!

Переводя дух после небольшой пробежки, Косяк немного согнулся и оперся об колени. Вытащил из кармана пачку, щелкнул по ней снизу и, ловко подхватив одну сигарету губами, вопросительно посмотрел на своего телохранителя. Тот уже с готовностью протягивал огонек, бережно прикрывая от ветра огромной ладонью. Затянувшись так сильно, что пламя зажигалки полностью пропало в сигарете, главарь удовлетворенно кивнул Лысому и только потом повернулся к Бешенному.

Косяк любил его бесить и заставлять нервничать – он всё ждал момента, когда этот маньяк сорвется и нападет первым. Тогда он мог бы с чистой совестью перед братанами прикончить его. Правда Бешенный хоть и был сумасшедшим, но ему хватало мозгов сдерживать свою ярость и молча сносить все издевки своего босса. Он уже давно метил на его место и лишь ждал удобного случая – когда Косяк серьезно проколется. Сегодня был как раз такой день: банда потеряла много бойцов, нападая всего лишь на один вездеход, пусть и хорошо охраняемый. Это была явная ошибка их главаря.

Выдохнув облако сизого дыма, Косяк зажмурился от удовольствия и быстро сделал еще несколько затяжек. Только после этого он, наконец, обратил внимание на одноглазого.

– А! Привет, Бешенный! Как тут дела в нашем штабе? – подмигнул он бандиту.

– Твою в задницу, Косяк! Хорош, млять, придуриваться! При чем тут дела в штабе? Как прошла операция? – заорал Бешенный, чувствуя, как у него нервно задергался глаз.

Выпустив дымное кольцо в лицо собеседнику, главарь псов сообщил:

– Как ты знаешь, первая группа наткнулась на киборга или робота, хрен их разберет эти китайские переделки с Нюпека – короче, сейчас из тех псов никто не выжил…

У одноглазого отпала челюсть, – Что? Один человек всех замочил?

– Ну, я же сказал – это непростой человек! Так вот, слушай на счет второй группы.

Посмотрев на свою сигарету – пепел почти дошел до фильтра, Косяк сразу же приступил к следующей. Он подумал, что теперь не сможет остановиться, пока не скурит всю пачку.

– Вторую группу сначала ополовинил их крупнокалиберный пулемет, потом добили простые автоматчики. Ну, еще у них есть снайпер – он периодически валил кого-нибудь, кстати, ни разу не промазал! Очень хороший снайпер… Жаль наш Леший еще не оправился от ранения и остался на базе.

– А взрыв? – с последней надеждой спросил одноглазый бандит.

– Взрывчатка взорвалась практически в руках Толстяка! Какая-то сука попала в рюкзак еще на подъезде к вездеходу.

– Но есть и хорошие новости! Несколько коктейлей удалось разбить о крышу. Правда, это не принесло броневику большого вреда…

– Твою в жопу! Толстяк мертв! – воскликнул Бешенный и со злости вдарил ногой по жерди, подпирающей вход в палатку. Она сломалась пополам, словно была спичкой, и палатка немного обвисла.

Бандит Толстяк был тоже против правления Косяка, и поддержал бы Бешенного. А теперь он и все его головорезы мертвы!

“Косяк! Хитрая ты скотина! Специально послал на смерть одного из недовольных главарей”, – подумал Бешенный, но вслух лишь спросил, – Что же, млять, хорошего, что вездеход подожгли, если это не принесло им вреда?

Хитро улыбнувшись, Косяк стал наматывать одну из своих жидких косичек на палец.

– У них и так гусеница порвана, а теперь еще надо повозиться с напалмом! Его ведь так просто не потушить – снег лишь разбавляет горючку, а до песка или земли им не добраться. Подводя итог, скажу лишь, что мы выиграли время! И теперь можно спокойно обсудить со всеми главарями – что будем делать дальше.

– Да что тут можно обсуждать? – вспылил одноглазый. – Свалить надо обратно в лагерь! Млять, мы и так потеряли много бойцов. И ради чего – одного единственного вездехода? Может, там и нет ничего ценного? А может быть ты, сукин укурыш, чего-то недоговариваешь…

– Обсудим на сходняке, – резко оборвал его главный пес.

…

Сход решили провести в самой большой палатке – у главаря всех снежных псов или вождя, как его еще называли на манер дикарей. Туда пришли остальные лидеры группировок: Бешенный, Ирокез, Хромой, Борода и, конечно, сам Косяк. Бандиты расположились кругом, посередине поставили большую бутылку с водкой. “Переговорная водка”, как они ее называли. Человек, начинавший говорить, брал бутылку, а после своей речи должен был выпить. Только после этого остальные могли обсуждать предложение.

Пока бандиты рассаживались, Косяк объявил цель схода, сообщив, что данная стадия операции завершилась неудачей и требуется решить: продолжать атаку или нет, и что лично он хочет добить этот проклятый броневик.

Как только главари обустроились, Бешенный первым схватил бутыль и начал говорить:

– Братья! Как вы все уже услышали, это дело полностью провалено!

Недовольно скривив лицо, Косяк многозначительно хмыкнул, но вслух произнести ничего не посмел – чтил традиции, им самим же и созданные.

Бросив презрительный взгляд в сторону предводителя, Бешенный продолжил.

– Да! Дело полностью провалено! Мы потеряли целых два отряда наших пацанов. И среди них настоящих вожаков: Толстяка и Ящера! А добыче все похрену! И спрашивается, какого лысого еще здесь делаем? Пора вертаться в лагерь! С оставшимся отрядом мы уже не прессанем этот броневик. Не стоит, млять, добыча таких жертв! Я всё сказал!

С чувством сплюнув на пол прямо перед ногами Косяка, одноглазый глотнул из горла и поставил водку на место, после чего сел обратно и грозно оглядел собратьев.

Палатка сразу наполнилась гулом ожесточенных споров и жарких обсуждений.

– Правильно братан гутарит! – поддержал коллегу Ирокез, бандит с раскрашенной щеткой точащих на лысине волос. – Чё мы там забыли, в этом сраном вездеходе?

“Конечно, ты лучше свалишь, Ирокез! Ведь это твой отряд здесь и пойдет в атаку следующим. Обгадился, говнюк!” – подумал Косяк, обшаривая карманы на предмет зажигалки. Коротышке сюда нельзя было, а сам вождь периодически забывал, куда девал свое огниво.

Бешенный переглянулся с Ирокезом – уже двое из пяти в сходе были за возвращение.

– Дерьмо собачье!– воскликнул пес с очень густой и длинной бородой, собранной в хвосты кожаными шнурками.

– Нас пихнули под дых, и мы теперь должны заскулить? Поджав хвост, как шавки спрятаться в будку? Хер там!

– Хорошо сказал! – похвалил Косяк своего товарища, нащупав в нагрудном кармане вожделенную зажигалку.

Вскочив со своего места, Ирокез воскликнул, – Тебе хорошо, Борода! Ты вот сидишь тут выеживаешься, а на мочилово мне с отрядом идти…

– Да я с тобой поеду, ежели ты боишься! – парировал бородатый, тоже встав с места.

Пока бандиты оценивали друг друга взглядом исподлобья, готовые вцепиться друг другу в глотку, Хромой тихо встал, протянул руку к бутылке с водкой и, взяв ее под горлышко, вопросительно посмотрел то на одного, то на другого распаленного бандита.

Увидев, что сейчас Хромой будет держать слово и выскажет свое мнение (его голос теперь был решающим), бандиты сели по местам и замолчали.

– А меня вот, братья, больше интересует такой вопрос: почему Косяк так вцепился в этот броневик? Сначала он приказывает минировать дорогу – такое мы делали только для больших караванов из нескольких машин. Теперь, после потери двух групп, он настаивает на продолжении. Не кажется ли такое странным? Либо наш лидер совсем мозги прокурил, либо он что-то утаивает от нас относительно ценности груза.

Хромой вопросительно посмотрел на своего вождя, но тот даже не шелохнулся, раскуривая сигарету. Потом бандит продолжил, теребя бутылку в руках:

– Так вот, я не буду высказывать свое мнение по поводу нападения, пока наш глубокоуважаемый вождь не поведает о своих секретах касательно броневика! Я всё сказал!

Дернув водки, бандит крякнул и сел на место.

Выпустив огромное кольцо дыма, которое медленно поплыло к середине палатки, Косяк задумался: “Хромой! Ай, да сучий сын! Красиво завернул – теперь не выкрутишься… Тебе надо быть нашим лидером, а не мне! Мозгов у тебя – палатки, вот только не хватает решительности”.

Главари с вопросом в глазах посмотрели на вождя, ожидая его разъяснений. Но тот лишь затянулся и создал еще одно дымное кольцо, на этот раз поменьше. Оно быстро полетело вслед за большим кольцом и прошло сквозь него почти по центру. Пока главари отвлеклись на это зрелище, Косяк резко встал, схватил бутылку и заговорил.

– Братья мои! Вы же знаете, как я вас всех люблю! – начал он издалека, – Этот вездеход – действительно важная добыча для снежных псов, и сейчас я все разъясню…

Сделав пару сильных затяжек, Косяк добил сигарету, уронил ее на пол и затоптал, потом приложился ненадолго к бутылке. Слегка поморщившись от некачественного пойла, главный пес продолжил, но не отпустил водку, показывая тем самым особую значимость последующих слов.

– Вездеход переправляет одну бесценную вещицу из Хельмграда в Кеджийск. За этой вещью долго охотилась местная банда города Хельма – берсерки. Они вышли на человека, владеющего ей – это оказался владелец захолустного бара, и наехали на него, требуя отдать эту вещь. Но оказалось, что владельца крышует одна из молодых дерзких банд под названием “Хорьки”. В общем, между ними произошла стычка, после которой барушник помер, а ценность попала к местному хорьку! Так вот, этот сученок что-то вынюхивал в Хельме несколько недель, скрываясь от берсерков, а потом внезапно бросил свою банду и рванул в Кеджис. Вещица сама по себе – сущая безделушка, но она является ключом к могуществу и богатству! Снежные псы могли бы править целыми городами! Да что там, вся Сибирь была бы у нас в кулаке!

Косяк выразительно сжал ладонь в кулак и поднял его вверх, как бы показывая, где была бы Сибирь.

– Я всё сказал! – и глотнул из бутылки.

– Что еще за детские сказки? Ты, млять, кому голову морочишь? – взбесился одноглазый главарь, но вождь проигнорировал этот вопрос.

Тогда спросил Хромой, – Откуда у тебя такие подробности?

– Просто ко мне в отряд присоединился бандит из берсерков. Сначала он пришел, как представитель их банды с предложением заключить временный союз, дабы изловить того хорька. Однако я убедил берсерка стать нашим членом. Плохо только, что он оказался не сведущ в том, где находится это заветное место, которое отворяет эта безделушка.

– Почему же ты нам сразу не рассказал? Мы б ловчее подготовились к засаде! – воскликнул Борода.

Хитро сощурив глаза, Косяк ответил, – Да я и сам сначала не поверил в эти сказки! Даже берсерка не взял на дело. Но теперь, увидев, как у них отработана оборона, подумал, что это далеко неспроста, и броневик действительно везет нечто очень ценное…

Главный пес вдруг ударил себя кулаком по колену:

– Мутант меня раздери! Похоже, этот хорек нанял себе в охрану полного киборга и отличного снайпера с мощной пушкой! Да еще и установил на вездеход крупнокалиберный пулемет, и сама машина хороша! После того, как они порвали два наших отряда, я призадумался над словами берсерка. Ну, что вы теперь скажите?

Главари замолчали и призадумались, взвешивая слова своего вождя.

Первым голос подал Хромой, – Ну, хорошо! Допустим, мы продолжим атаковать броневик, но как это сделать? Отряд Ирокеза даже вместе со всеми нами разнесут в клочья, если сунемся туда. А если мы вызовем подмогу из лагеря, то хорек может уйти!

Хитро подмигнув Хромому, Косяк заявил:

– На всякий случай я прихватил с собой “Циклоп”!

– Ты ж говорил, что ракеты для него кончились? – удивился Бешенный.

– Нет, парочку ракет припрятал на экстренную ситуацию, а сейчас как раз такая…

…

Косяк лежал на снегу и наблюдал за людьми с подбитого вездехода через полевой бинокль – они возились с гусеницей, прицепляя новый кусок. Отстранившись от окуляров, вождь посмотрел в сторону. Там, на склоне заснеженного холма суетилось двое псов: Лысый и еще кто-то из команды Ирокеза волокли противотанковую ракетную установку вместе с пультом.

– Эй, млять! Поосторожнее с ракетой там! – закричал главарь, услышав, как они что-то уронили из оборудования.

– Всё, Косяк! Готово! – доложил Коротышка после того, как закрепил треногу установки на вершине холма.

– Тащи сюда пульт… да пригнись, осел!

– А ты свободен, – Косяк кивнул ирокезовскому бандиту, когда псы принесли ему пульт управления.

Выхватив из рук большого бандита чемодан, от которого тянулись жгуты кабелей к установке, главарь откинул крышку и прильнул к экрану. На дисплее после быстрой загрузки систем появилось высокое небо с клочками изорванных облаков. Понажимав кнопки, Косяк опустил пусковой контейнер с прибором наведения и повернул в сторону. Экран показал вездеход и двух людей перед ним. Переключив на инфракрасное изображение, Косяк увидел еще человеческие силуэты за броней грузовика.

– Босс, – шепнул в ухо псу подползший Коротышка. – Когда запускать будем-то?

Косяк повернулся к помощнику и широко улыбнулся, – А вот когда они все засядут в грузовик и тронутся – тогда и жахнем!

Лысый ехидно засмеялся, а потом неожиданно спросил, – Босс, а почему мы пустим только одну ракету? Может лучше сразу две, чтоб наверняка?

– Это потому, лысенький, что мы не хотим превратить этот вездеход в лепешку на дне огромной воронки. Что тогда там будем грабить? Металлолом?

– А…, точно, босс, – закивал лысый громила и с уважением посмотрел на ракетную установку на холме, грозно выделяющуюся на фоне неба.

– Кстати, этому броневичку хватило бы и одной ракеты для полного уничтожения. Это если бы ты принес не с кумулятивной, а с термобарической боеголовкой.

– Понятно, – кивнул громила, почесав лысый лоб под капюшоном.

“Что тебе понятно, лысый оболтус? Как будто тебе известно, чем они различаются!”, – усмехнулся про себя вождь псов и вернулся к монитору пульта.

– Ну, ничего, ребятки! Скоро вы у меня попаритесь в баньке! Это вам не напалм с брони смахивать – теперь все будет по-взрослому! – усмехнулся себе под нос Косяк, переводя прицел с одной фигурки на другую.

Примерно через час экипаж вездехода закончил ремонт трака, и все сине-фиолетовые фигурки на экране находились внутри вездехода, помеченного красной рамкой. Двигатель же стал просвечивать сквозь броню, быстро меняя свой цвет от бледно-оранжевого до ярко-желтого. Нажав пальцем на дисплей, Косяк начал производить захват цели по инфракрасному излучению нагретого двигателя – навел крестик прицела на капот вездехода. Он хотел, чтобы содержимое салона как можно меньше пострадало. Главное, чтобы пассажиров лишь оглушило, а далее дело техники – рядом наготове находился отряд псов, они-то и довершат захват. Единственной помехой плану может стать киборг, но и для него найдется сюрприз.

Крестик замерцал зеленым светом – захват цели произведен. Косяк подтвердил готовность к пуску и коснулся сенсорной кнопки “Огонь”. С секунду ничего не происходило: пульт переслал данные в бортовой компьютер системы запуска установки – там электронные мозги стали соображать, рассчитывая оптимальную траекторию полета для режима стрельбы с превышением. Потом установка автоматически повернула контейнер с ракетой выше цели, раздался негромкий хлопок, и шипящая ракета стремительно покинула контейнер и взмыла в небо.

Косяк заворожено смотрел на дисплей, где к изображению вездехода, помеченного красной рамкой быстро приближался значок ракеты. Но тут ему не к месту пришла одна неприятная мысль.

– Лысый! – толкнул он лежащего рядом пса, уже когда ракета взорвалась, а на дисплее вырос большой гриб поднятого снега вперемешку с дымом. Отвлекшись от созерцания последствий взрыва на экране, тот повернулся к вождю с довольной физиономией. Косяку почему-то не понравилась беззаботная, почти детская улыбка на лице громилы. Особенно когда до него долетел грохот от чересчур мощного взрыва.

– А ты точно тот контейнер с ракетой взял, про который я тебе говорил?

– Ну да, босс, как ты сказал, в кузове справа.

– Точно, в кузове справа, – повторил Косяк, но какое-то смутное предчувствие не отпускало его.

– А ты помнишь, где я тебе это сказал?

Коротышка ответил, пожав плечами, – Конечно, в кузове и сказал, ты еще стоял напротив меня…

– Твою ж драть! – воскликнул Косяк и с досады так сильно хлопнул себя ладонью по лицу, что разбил нос до крови.

Глава 13

Кома

Тьма. Вокруг полная тьма и абсолютная тишина. Я не слышу своего сердца, не слышу своего дыхания. Более того, я не чувствую ничего! Не чувствую ни холода, ни жары, ни ветра, ни голода, ни усталости. И не чувствую собственного тела! Ни рук, ни ног, ни туловища, ни головы – вообще ничего! Только пустота вокруг меня и внутри меня… Хотя… я мыслю!.. Один довоенный ученый сказал: “Мыслю, значит, существую”, – хотел бы на него посмотреть, окажись он на моем месте!

Где же я оказался? Может, умер?.. Не так представлялась мне загробная жизнь. Ведь там должно быть ну хоть что-то. А тут абсолютное ничего и полное нигде. Место без пространства и времени.… Сколько я уже здесь? Несколько мгновений или уже целую вечность? Мои мысли стремительно летят, обгоняя доли секунды, или же медленно тянутся годами, десятками, сотнями, тысячами лет? Кто теперь я? Что теперь я? Как мне теперь быть? Или правильнее, как теперь не быть? Что делать? Или уже ничего не делать? Зачем я здесь? Я – часть тьмы? Часть пустоты? Часть бесконечности?.. Кто я?

…

Вспышка. Яркий свет. Ослепительно яркий свет! Я пытаюсь закрыть веки, но не могу! Свет режет мне глаза, ничего не вижу…. Внезапно все проходит.

Мимо меня пролетает птица. Я успеваю разглядеть, что это голубь, и он без головы. Поворачиваю голову и вижу знакомое лицо – Фома! Он провожает взглядом летящую птицу. Его поднятая клюшка медленно опускается на лед. Лицо искажает зловещая улыбка, а губы все сильнее открываются, являя свету грязные кривые зубы. Уже ощущаю вонь, исходящую из его оскаленной пасти. Неожиданно Фома начинает дико смеяться и поднимает руку, указывая пальцем в ту сторону, куда полетела безголовая птица.

Я медленно оглядываюсь назад – быстрее почему-то не могу. И вижу такую картину: молодая женщина, вся в птичьей крови и гадкой слизи, ошалело смотрит себе под ноги. Она несколько секунд разглядывает потрепанный трупик голубя, потом ее прорывает. Женщина громко кричит и кидается с кулаками на Фому. Пробегает мимо меня совсем близко, но даже не задевает. Будто меня и не существует! Я поворачиваю голову и слежу за ней взглядом.

А Фома перестает смеяться, его лицо вдруг становится злым, дьявольски злым! Глаза наливаются кровью и отсвечивают сумасшествием. Он заносит клюшку для нового удара. Нет, это уже и не хоккейная клюшка, а настоящий японский меч. Блики солнца играют на кромке его острого лезвия.

У меня пересыхает во рту. Хочется что-то прокричать, но вместо слов из горла выходит какой-то тихий хрип. Я замираю на месте, и все пытаюсь предупредить женщину, но ничего не могу поделать. Меня словно сковывает по рукам и ногам; язык становится ватным и не двигается. Хочу воскликнуть “нет!”, а звук застревает где-то в груди. Продолжаю наблюдать за происходящим, не в силах хотя бы отвернуться. Черт! Я даже не могу опустить веки!

Молодая женщина оказывается на расстоянии вытянутой руки от Фомы, меч агрессивно горит в ярком свете. В ослепительно ярком свете. Слышится пронзительный свист остро заточенного клинка, разрубающего воздух. И вот, лезвие мягко проходит сквозь шею, словно не встречая сопротивления.

Женщина оступается и падает на малолетку с катаной. От столкновения ее голова летит в мою сторону, медленно кружась в ауре рассыпавшихся волос. Оказавшись рядом, голова женщины встречается со мной взглядом. Время совсем останавливается. Ее глаза смотрят мне прямо в душу с немым укором. В них столько горечи, разочарования и жгучей ненависти! А я не могу отвести взгляд, но вскоре этот страшный миг проходит и голова продолжает свой путь по воздуху, проплывая мимо. Лишь следующий за ней шлейф из волос слегка задевает мне щеку, вызывая легкий зуд.

Развернувшись, вижу, как голова падает на ледяной пол и, подпрыгнув, словно футбольный мяч, подкатывается к ногам девочки. Девочки по имени Лена! Она сидит на ящике из-под пивных бутылок и медленно потягивает самодельную газировку из трубочки.

Рядом с ней появляется много ребят из моего детства. Они начинают плеваться и ругать Фому, но тут Лена оглядывает всех и заявляет:

– Да, ладно? Просто он такой необычный, даже… клевый!

Все разом стихают и смотрят на нее. Девочка хмыкает и еще раз подносит бутылку ко рту, потянув из трубочки – раздается громкий булькающий и хлюпающий звук, гласящий о том, что напиток закончился. Тогда Лена отбрасывает бутылку в сторону. Я замечаю, что она становится немного другой, вроде как старше. А вскоре понимаю, что это вовсе и не Лена, а Василиса!

Когда ее узнаю, девушка подмигивает мне. Потом вытягивает ногу, обутую в высокий кожаный сапог, зацепляет каблуком отрубленную женскую голову и двигает к себе. Быстро нагнувшись, хватает ее за волосы. А я все смотрю и не могу пошевелиться. Даже мысли остаются в полном покое, пока слежу за происходящим.

Василиса весело смотрит в безжизненные глаза женщины и, приближая ее лицо к своему, целует в мертвые губы. Вскоре голова женщины летит в сторону, как ранее пустая бутылка, брошенная беззаботной рукой, а на месте Василисы появляется Фома! Я протираю глаза и снова смотрю – этот урод мерзко улыбается своими тонкими, измазанными помадой и кровью губами.

Я громко кричу что-то нечленораздельное и, ощущая в руке невесть откуда взявшийся меч, устремляюсь к Фоме. Он продолжает сверлить меня безумным взглядом, а ехидная улыбка не сходит с его лица. Меньше чем за секунду я покрываю разделяющее нас расстояние и с силой вгоняю острый меч ему в грудь по самую цубу!

Мальчуган падает с ящика и несколько раз переворачивается на льду. Стоящие вокруг ребята с испугом смотрят сначала на него, потом на меня.

– Ярик! Посмотри, что ты натворил! – рыдая, восклицает Румия и прикрывает лицо от ужаса.

Я опускаю голову вниз и замираю – на льду в неестественной позе лежит Василиса! Тело повернуто на бок, ноги поджаты, руки раскинулись по сторонам, из груди выступает рукоять меча, из спины – окровавленное лезвие, а лицо смотрит вверх, в бесконечно глубокое небо, такое же, как ее глаза. С губ Василисы медленно стекает рубиновая струйка крови и устремляется вниз по шее.

Завывая от отчаяния, близкого к безумию, я подбегаю к убитой девушке и падаю перед ней на колени. Осторожно дотронувшись ладонью до ее щеки, отдергиваю руку и закрываю глаза. Закрываю глаза, чтобы не видеть…

…

Вспышка. Яркий свет. Ослепительно яркий свет! Потом темнота.

Оглядываюсь вокруг – ничего не видно. Но четко слышу стук своего сердца, дыхание своих легких. Чувствую руки и ноги – даже могу ими шевелить. Вот и глаза привыкли к темноте, и я узнал очертания своей квартиры в Хельмграде.

Оказывается, лежу на своей старой кровати, полузакрытый одеялом. Все вроде хорошо, и даже ощущаю себя вполне живым человеком! Одно только плохо – ужасно болит голова. Видимо проснулся с сильнейшего похмелья…, но не помню, зачем вчера так напился, чего потом творил… Еще и этот ужасный кошмар, от которого весь вспотел и руки до сих пор дрожат…

Растерянные мысли прервал стук во входную дверь. Вскочив с кровати, я сначала направился к окну и одернул шторку. Спальню залил мягкий утренний свет с улицы. На небе зависли тяжелые тучи, не давая ярким солнечным лучам проникнуть на тающий снег. Отвернувшись от окна, заприметил домашние джинсы, свивающие со спинки стула. Наскоро натянув их, вышел в коридор. Стук повторился, на этот раз он прозвучал настойчивее. Щелкнув замком, я отворил дверь. На пороге стояла моя жена…

– Привет, – она тихо поздоровалась.

– Привет…

– Можно мне войти?

Я шагнул назад, освобождая ей проход. Катя зашла в коридор и спросила, – Нам нужно поговорить. Можно?

Пару секунд переваривал сказанное, потом кивнул и закрыл за ней дверь. Она подошла к раздевалке и, сняв куртку, повесила ее на крючок.

Выглядела она неплохо: стройную фигуру облегала коричневая кофта с капюшоном и узкие синие джинсы; чистые волосы аккуратно уложены в простую прическу, лицо веяло свежестью безо всякой косметики.

Подробнее рассмотреть не смог – меня вдруг замутило, и срочно потребовалось в спальню – поскорее сесть на кровать и остановить нахлынувшее головокружение. Жена проследовала за мной и осторожно присела рядом на край постели.

– Тебе плохо? – забеспокоилась она, глядя на мое паршивое состояние.

– Да, видно чего-то перебрал вчера, – пространственно объяснил, толком ничего не помня о вчерашнем дне.

– Нельзя же так много пить, сопьешься!

– Не сопьюсь! – отрезал я и вдруг отчетливо припомнил, что на кухне у меня осталась почти полная бутылка красного полусладкого.

Решив подлечиться, направился на кухню. Когда отыскал вино и вернулся обратно, прихватив пару фужеров, Катя сидела, уставившись в одну точку.

– Будешь? – спросил, показывая бутылку. Она кивнула в ответ.

Присев, я по очереди наполнил фужеры и передал один жене. Она приняла его, взяв обеими ладонями, и слегка пригубила.

– Вкусное, – тихо заметила Катя.

– Ага, – подтвердил и выпил добрую половину фужера.

По горлу полилась приятная, слегка обжигающая жидкость, во рту остался необычный вкус. Я хмыкнул от удовольствия и почувствовал, как уходит боль из головы. Тогда еще хлебнул, на этот раз поменьше. Катя же, наоборот, сделала несколько больших глотков.

– Спасибо за вино, – поблагодарила она.

– Так о чем ты хотела поговорить? – сразу я перешел к делу.

Катя еще раз пригубила вино и убрала фужер на пол, после чего решительно посмотрела мне прямо в глаза.

– Ярик! Я так по тебе соскучилась! Ты был в долгой командировке, а потом приехал и заявил, что не хочешь жить вместе. Просто выгнал меня обратно к маме!

– Кажется, ты сама давно хотела уйти – и только я тебя удерживал!

– Но ведь помнишь, когда ты сказал в наш последний скандал, что больше не будешь удерживать – я ведь тогда испугалась и не ушла!

Я строго посмотрел на нее и высказал свое мнение:

– А надо было уйти! Сейчас бы проще было, если бы мы тогда расстались по общему согласию. А теперь получается, что это я тебя бросил и во всем виноват. Теперь вся твоя семья на меня ополчилась и хочет смерти – желательно в страшных мучениях…

– Нет, это я во всем виновата, – Катя протянула руку, пытаясь погладить меня по щеке – я слегка отстранился.

– Я ведь всегда тебя любила, но мало это показывала. Да, была с тобой неласковая, мало тебя хотела и не давала свободы, постоянно пилила и упрекала за безделье в домашних делах, когда ты был дома – но… всегда любила. Теперь вот, когда увидела, что могу тебя навсегда потерять, поняла все свои ошибки. Теперь я исправлюсь! Давай забудем все плохое и начнем сначала! Я же ведь могу быть очень ласковой! Ты же помнишь, какая была, когда мы просто встречались! И в сексе у нас все было хорошо.… Помнишь? Я тебя очень люблю, и очень соскучилась!

– Теперь уже поздно. Я очень изменился за последнее время, и… полюбил другую. А значит, тебя разлюбил и обратно не вернусь! – отрезал и, залпом допив вино, вновь наполнил фужер до краев.

По ее щеке медленно скатилась слеза – я подвинулся к ней и вытер ее своей ладонью.

– Не переживай ты так! В этом виновата вовсе не ты, а я! Так что, зачем тебе нужен такой подонок? Ты найдешь себе гораздо лучше!

– Но ведь я люблю тебя!

– А я тебя уже нет…

– Ну, хоть чуть-чуть любишь? Невозможно же так быстро все забыть! Нам же было хорошо вместе, пусть и ругались иногда, – сказала она и погладила меня по плечу.

– Возможно, еще немного люблю, но это любовь, больше похожая на привычку. Нет уже той искры! Да может, и не было у нас искры в начале нашего знакомства. Я полюбил тебя примерно через месяц наших встреч, а ты и подавно – через полгода, или даже позже.

Катя снова заплакала и закрыла лицо руками.

– Но зато сейчас очень сильно люблю!

Я промолчал, а она вытерла слезы и дотронулась ладонью до моей груди.

– Хорошо, понимаю, тебя теперь ничем не удержать. Иди к своей Василисе! Но, пожалуйста, давай проведем этот день вместе. Расстанемся с приятными последними воспоминаниями друг о друге. Я тебя сейчас очень хочу…

Взяв руку, я убрал ее от себя.

– Не могу! Да и тебе же потом будет сложнее меня забыть.

– Не решай за меня – ты ведь мне теперь не муж! – сверкнув глазами, заявила Катя. Но вскоре ее взгляд смягчился, и она осторожно погладила меня по плечу.

– Я сейчас очень хочу тебя… Мне плевать на то, что будет завтра. И ты тоже хочешь меня – я же чувствую! Ну, может не ты, но твое тело точно!

– … не могу, – повторил, но уже слегка дрогнувшим голосом. То, что я еще желал свою жену, было чистой правдой, однако меня удерживали мысли о Василисе и о том, что Кате потом будет еще больнее.

– Если это попытка вернуть меня – то это бесполезно!

– Нет, просто хочу, чтобы мы доставили друг другу удовольствие на прощанье, пожалуйста, не отказывай в последней просьбе! А потом я отпущу навсегда и никогда больше не буду донимать.

Она подвинулась и нежно обняла меня – на этот раз я не отстранил девушку. Наоборот, уткнулся ей в шею и слегка обнял за плечи. Тут случилось что-то странное – ее запах стал один в один похож на запах Василисы! Может, они пользовались одинаковыми духами, или еще что-то. У меня непроизвольно закрылись глаза, и показалось, что обнимаю не Катю, свою жену, а Василису, в которую без памяти влюблен! И тут же сломался.

Сильнее сжав девушку в объятьях, ощутил, как сильно напряжено ее тело от нетерпения. Левая рука девушки погладила меня по спине, прошлась по животу и осторожно залезла в джинсы. Я немного отстранился и посмотрел ей в лицо. О, боги! На меня смотрела Катя, но ее глаза были как у Василисы. Совсем потеряв голову, страстно поцеловал девушку.

Быстро расстегнув молнию кофты, высвободил красивую грудь в кружевном белом бюстгальтере. Нежно погладив ее шею, провел ладонями по плечам, снимая одежду. Потом прикоснулся губами к бархатной коже на груди и начал гладить спину, пока пальцы не наткнулись на застежку. Она тем временем вцепилась в мои волосы и ласково потрепала их.

Помогая друг другу раздеться, мы легли на кровать, скинули одеяло из шкур на пол и начали ласкаться. Мы никуда не торопились – у нас был впереди весь день! День сумасшедшего, страстного и отчаянного секса.

Все мои страхи, неуверенности улетучились, оставив наедине с собственными желаниями. Я утонул в бездне счастья и наслаждения, а все остальное потеряло свой смысл. Время словно остановилось для меня, и готов поклясться, что согласился бы так провести целую вечность.

Но вот, когда пелена блаженного удовольствия заволокла глаза и затуманила мысли, я почувствовал, что вижу себя со стороны. Это странное ощущение усилилось, когда жена громко застонала от удовольствия, но ее голос стал удаляться.

Внезапно я оказался в нескольких метрах от своего же тела, которое продолжало движения. Окинув растерянным взглядом комнату, заметил рядом Василису. Она с бледным лицом без эмоций наблюдала за тем, как Катя в порыве страсти царапает мою спину.

Мне захотелось что-нибудь сказать в оправдание, но губы не смогли выдавить и звука. Пока я пребывал в прострации, голова моего тела повернулась ко мне и… о, ужас! Это был уже не я, а Хорек! И вместо моей жены лежала теперь Василиса! Ли ехидно подмигнул мне и, оскалившись, ускорил темп. А я стоял и не мог сдвинуться с места, как и закричать что-либо.

Тем временем Хорек сменился папашей Сяном, потом появлялись другие люди – хорошо знакомые и не очень. Все они словно издевались надо мной. Издевалась и Василиса: повернув голову в мою сторону, она расцвела блаженной улыбкой, ее небесно синие глаза просто лучились от счастья, словно в этих небесах взошло солнце.

…

Вспышка. Яркий свет. Ослепительно яркий свет!

Я чувствую холод коленями и боль пальцами рук. Медленно открывая глаза, вижу свои руки, сжимающие рукоять кусунгобу. Пальцы бледнеют от сильного напряжения. Еще понимаю, что сижу на коленях, прямо на снегу. Ритуальный меч направлен в живот, рядом стоит наготове воин с занесенной надо мной катаной – это означает только одно! Я выполняю ритуальное самоубийство – сэппуку. Но как провинился, что такого сделал? Ничего не могу вспомнить…

Повертев головой из стороны в сторону, замечаю, что вокруг меня собралось много воинов. Все тихо стоят и наблюдают за мной. Я пытаюсь рассмотреть их, но пока еще все плывет перед глазами. Лишь после небольшой разминки для глаз получается разглядеть этих людей. Это самураи, но… их лица скрываются за масками, перекошенными дикой улыбкой.

– Ну же, Ярослав-кун! Будь мужчиной! Сделай это! – слышу я шепот у себя над головой, голос кажется до странного знакомым.

– В чем же моя вина? – спрашиваю, стараясь как можно меньше двигать губами, чтобы наблюдатели не поняли, кто говорит.

– Ты, что, издеваешься?

– Нет, я не помню, что сделал. Черт! Я даже не помню, как здесь оказался!

– Ну ты даешь! – человек, стоящий сзади, усмехается, – Натворил дел, а теперь говоришь, не помню?!

Неожиданно человек сзади грубо бьет меня в поясницу. Я заваливаюсь вперед, но быстро подтянув мышцы на спине, возвращаю прежнее положение.

– Да, что, черт возьми, здесь происходит?! – восклицаю, уже не скрывая своих слов от окружающих.

Получаю еще один пинок, на этот раз посильнее, и слышу ответ:

– Ты предал своего господина – ты не защитил его!

– Но он же сам отправил меня на задание! Он остался под защитой других самураев, – выдаю я, вспоминая, как отправился в путешествие в Кеджийск.

– Ну вот. Начал припоминать! А теперь вспомни, что ты сделал потом, когда увидел Мастера!

– Я не пом…, – осекаюсь на полуслове, когда вдруг вижу яркий образ господина, пронзенного мечом. Моим мечом! Вижу, как этот меч вытаскиваю из его спины, замахиваюсь для нового удара и отсекаю голову.

– Нет! Такого не может быть… Я не мог такого сделать! – кричу, надрывая горло, а в голову врываются всё новые воспоминания. Вот стою у обезглавленного трупа и осматриваюсь по сторонам, потом натыкаюсь взглядом на овальное зеркало, висящее на стене. На меня смотрит осунувшееся лицо с опухшими глазами и небритыми щеками, правая половина залита кровью. Кровью господина!

Сильнее сжимая рукоять кусунгобу, медленно направляю его острие себе в живот. Человек за моей спиной замахивается катаной, собираясь отрубить мне голову, как только я перестану терпеть страшную рану. “Нет! Здесь что-то не так!” – кричит отчаянная мысль.

Резко развернувшись на коленях, я вонзаю короткий меч в то место, для которого он предназначен – в живот. Вот только не в свой, а в живот человека, который принес бы милосердную смерть после ритуала. Он роняет катану и, схватившись за рукоять кусунгобу, падает на снег. Подхватив его меч, я добиваю воина ударом в грудь и поворачиваюсь к остальным самураям. Они всё также безмолвно стоят и пристально наблюдают за мной.

– Я не виноват! Я не убивал Мастера! – отчаянно кричу в толпу немых улыбающихся масок.

Раздается громкий, почти звериный рык со всех сторон, быстро перерастающий в пронзительный визг. Самураи превращаются в смазанные тени. Они на ходу достают свои мечи и устремляются ко мне. Тогда и я издаю свой клич. Теперь мы оказываемся на равных – двигаемся мы одинаково, все было так, словно никто и не применил возможностей клана Симацу. Только вот хлопья снега, поднятые ногами, больше не падают на землю, а остаются висеть в воздухе, образуя белые шлейфы за каждым воином. Я устремляюсь им навстречу.

Первого встречаю резким ударом катаны сверху вниз, разбивая голову вместе с железной маской. Второго поражаю ударом в грудь – я стараюсь бить насмерть, так как любой, даже смертельно раненный воин за спиной может принести гораздо больше неприятностей, чем десяток воинов спереди. Продолжая бежать, пересекаюсь еще с двумя самураями. Один и них, лишившись головы, проносится рядом со мной, второй, схватившись за распоротый живот, падает на колени. Впереди на меня идет сразу четверо воинов. Развернувшись на скорости, создавая тем самым снежную завесу перед врагами, возвращаюсь к поверженным воинам и добываю еще один меч.

Выныривая из снежного облака, самураи слажено атакуют. Едва успевая уходить от их мечей, я шагаю назад, как вдруг боль, приглушенная адреналином, тревожит ногу. Кто-то из раненых все же сумел ударить. Не оглядываясь вниз, отсекаю руку подло напавшего самурая и одновременно успеваю сразить одного из напирающих. Они отскакивают назад, а я пользуюсь секундной передышкой, чтобы осмотреть ногу. С одной стороны икры торчит лезвие короткого меча, с другой – рукоять с отрубленной кистью. Быстро осмотревшись, вижу странную картину. Ранивший меня воин стоит на четвереньках, опираясь на обрубок руки. Второй рукой он ищет свой меч, пытаясь повторить атаку. И вот, что страшно – он без головы!

Попятившись назад, замечаю, что все убитые самураи поднимаются и снова идут в бой, доставая новое оружие или подхватывая со снега потерянное. Я застываю, в ужасе наблюдая за ожившими мертвецами. Они окружают меня плотной стеной, опасно размахивая мечами. Ближайший ко мне воин пытается резким выпадом лишить меня головы. Инстинктивно отпрыгиваю назад и сразу же получаю укол в спину. Резкая боль отрезвляет, и я начинаю бешено раскручивать мечи над головой, периодически отражая удары и пытаясь наносить свои. Должно быть, против этих самураев-мертвецов самым действенным будет лишить их конечностей.

Проходит несколько минут, и я, весь залитый кровью, по большей части чужой, продолжаю неистово отбиваться от наседавших мертвецов. Они лежат вокруг меня и словно черви копошатся в красном месиве из крови, снега и частей отсеченных конечностей. И все эти части тоже двигаются в мою сторону, пытаясь помешать! О, боги, что происходит?

Такой неравный бой не может продолжаться долго. В один момент я кричу, когда кто-то из подползших воинов, подкравшись незаметно через нагромождения тел, ударяет мне по ноге чуть выше лодыжки. Теряя равновесие, начинаю заваливаться в сторону. Приподнимая ногу, чтобы переставить ее на другое место и не упасть, с ужасом замечаю, что ботинок вместе со ступней остается на снегу! Тогда я, с криком отчаяния опираюсь на обрубок ноги и отсекаю напавшему воину руку, в которой он держит меч. Однако кто-то сзади пользуется паузой и вонзает в спину клинок. С удивлением наблюдаю, как быстро вырастает из моей груди окровавленное лезвие. К горлу подкрадываются спазмы кашля – меч задевает легкое. Развернувшись уже на коленях, перерубаю ранившего меня воина пополам, а спустя мгновение и сам лишаюсь левой руки вместе с мечом! Прижав кровоточащее предплечье к животу, делаю еще несколько успешных выпадов против мертвых самураев.

Но вскоре силы покидают меня вместе с вытекающей кровью. Моя единственная рука с трудом удерживает меч, а враги всё прибывают и прибывают. “Вот он, бесславный конец! Одно радует, погибаю в неравном бою – а это все же честь для воина, пусть и совершившего позор!” – утешаю себя, слабо парируя очередной выпад.

Напоследок громко закричав, я бросаюсь вперед на нескольких покалеченных воинов. Но один из них встречает мой меч, а второй бьет по плечу. Словно в ночном кошмаре вижу, как падает на красный снег собственная правая рука, продолжающая сжимать рукоятку катаны.

Неожиданно время вновь меняет свой ход, и воины тоже замедляются, как и я. Из моих страшных ран хлыщет кровь, заливая ноги самураев. Стоя перед ними на коленях, продолжаю лихорадочно размахивать культями рук, словно руки всё еще сжимают мечи. Потом, наконец, остановившись, гордо вскидываю голову в предвкушении быстрой смерти. Но самураи застывают на месте, обращаясь в живые статуи. Они опять безмолвно наблюдают за мной, как и в начале ритуала.

Где-то за спинами воинов слышится хлопок в ладоши. Потом еще несколько аплодисментов и уже гораздо ближе. Мертвецы расступаются, пропуская очередного самурая в маске, но целого и даже не запачканного кровью.

– Поздравляю! – начинает он, – Ты превзошел самого себя. Я бы даже сказал самих себя! Ты достоин называться самураем Симацу, и сейчас тебе дается еще один шанс с честью искупить свой позор! Ты должен свершить ритуал!

Я истерически смеюсь, головой кивая на обрубленные руки. Смеюсь долго, пока кровавый кашель не затыкает мне глотку.

– А, не волнуйся об этом! – весело говорит воин, неторопливо снимая с лица ухмыляющуюся маску. От шока схватывает дыхание – на меня смотрит мое же лицо!

Все, кто окружали, тоже снимают железные маски и глядят моими глазами!

– Ты – это я! Мы – это я! Мы – это ты, это я! – хором говорят они и приближаются ко мне.

Каждый из них вонзает катану неглубоко в мой живот, пропарывая его поперек и вытаскивая обратно. Я уже не могу кричать, но и не могу потерять сознание. Лишь беспомощно наблюдаю за воинами и вздрагиваю каждый раз, когда холодная сталь терзает мою плоть. Живот превращается в огромную рваную дыру, откуда вываливаются искромсанные внутренности, обильно сочащиеся кровью, которой нет конца.

Кажется, это продолжается уже целую вечность, пока один из воинов не заходит мне за спину с высоко поднятым мечом. Короткий свист, и я чувствую, как голова отправляется в свободный полет. Изображение странно вытягивается и закручивается сумасшедшей спиралью. Я вдруг осознаю, что еще мыслю! Но вот приближается крутящийся наст, усеянный частями тел, голова врезается в одну из них, и наступает тьма.

…

Вспышка. Яркий свет. Ослепительно яркий свет! Боги, только не это. Когда же этот ад закончится?! Неужели никогда?!

Глаза дико заболели от этого света. Я попытался зажмурить их сильнее, но не смог. Более того, веко правого глаза само по себе открылось, против моей воли. Потекла слеза от обжигающего круга света. Внезапно свет ушел, и глаз снова закрылся.

Я попытался приподняться, но силы покинули меня. Зато почувствовалась боль – она медленно пульсировала во всем теле и постепенно нарастала. Никогда не думал, что боль может быть такой приятной. Да, мне становилось чертовски больно, но болят все конечности! А раз они болят, значит на месте. Но сразу в голову закралась страшная мысль: говорят, даже если, например, нет руки, то она все равно время от времени чешется. Вдруг, у меня сейчас нечто похожее? Вдруг, лежу совсем без рук, без ног, однако все еще их чувствую. Чувствую, как они сильно болят.

В груди родился тихий стон. Не от боли, но от отчаяния! Надо срочно открыть глаза и, наконец, разогнать эти пугающие мысли! Черт! Веки теперь слиплись, не слушаются меня, как и остальные части тела. Напрасно я стараюсь подвинуть хоть какую-нибудь часть тела – все тщетно! Единственное, что получается делать, так это стонать. Тогда я попытался набрать в легкие больше воздуха и выдавить из себя звук посильнее. Получилась какая-то смесь хрипа и стона, но вроде громче, чем в первый раз.

Опять в лицо ударил яркий луч света, опять веко насильно разжалось. На этот раз я начал дико вращать зрачком вокруг ослепляющего круга.

– Очнулся, Самурай? – спросил знакомый голос.

Глава 14

Пробуждение

Ослепляющий круг пропал, и вместо него появилось мужское лицо. Оно было еще сильно размытым, но уже можно различить некоторые черты. Я интенсивно заморгал одним глазом, второй все никак не хотел открываться – изображение немного улучшилось.

– Ты кто? – хриплым голосом выдавил из себя и понял, что восстанавливаюсь – помимо стонов получаются слова.

– Вот тебе раз! Неужели не узнал? – удивился усатый пожилой мужчина в потрепанной ковбойской шляпе, пряча выключенный фонарь в походную сумку.

– Погоди, не говори! Я сам догадаюсь, – сказал уже более уверенно – легкие и голосовые связки наконец-то согласились работать вместе.

Папаша Сян рассмеялся. – Ну, раз ты можешь шутить, значит, жить будешь! На-ка, глотни моего напитка – полегчает…

Достав из внутреннего кармана любимую фляжку, Охотник отвинтил крышку и поднес горлышко к моему жадно раскрытому рту. Я глотал крепкий коньяк, обливаясь и захлебываясь. Огненная жидкость проникала внутрь, приятно обдирая горло.

– Ну-ну! Всё не выпивай! Бочонок-то остался в вездеходе.

– В вездеходе, – повторил я, после того как папаша отнял у меня коньяк.

Приподнявшись на локтях, с трудом подвинулся к стенке пещеры, в которой мы находились.

– Где остальные? Что с вездеходом? И где мы?

– Так ты все-таки не помнишь? – удивленно спросил Охотник, помогая мне прислониться к каменной стене.

Поморщившись от боли в согнувшейся спине, я попытался покопаться в своей памяти:

– Последнее, что помню, так это как вездеход починили, и мы тронулись в путь. Моя голова лежала на коленях у Василисы, и она нежно ее поглаживала…

Закашлявшись, Сян Аристархович произнес, – Даже не хочется портить твой романтический этюд, но тут наш броневик взорвали. Итог такой: водителей разнесло в куски вместе с вездеходом, хорька и девчонку захватили в плен бандиты, а мы с тобой за десяток километров к востоку – прячемся в горах.

– Черт, я пропустил все “веселье”! – воскликнул я, схватившись за голову. – Как же так произошло? Расскажи подробнее!

Присев на камень рядом со мной, Охотник достал сигарету, прилепил ее на губу и завел свой рассказ.

– Начну с того, на чем твоя память обрывается. Да, твоя голова лежала на коленях у Василисы, и она обрабатывала шрамы на лице… Хотя, на мой взгляд, это совершенно неблагодарное дело – раны у тебя сами собой затягиваются, особенно во время сна. Вот, например, пока ты здесь дрых, у тебя лихо срослась рука, а ведь помню, как она болталась, пока я…

– Василиса обрабатывала шрамы, а дальше? – постарался вернуть Охотника в нужно русло, чувствуя, что он отвлекается на неинтересные мне мелочи.

– Хм… А дальше…, – замялся папаша Сян и, покрутив в пальцах сигарету, продолжил:

– А дальше, вдруг узбек как закричит “ракета!” и еще что-то на своем тарабарском. Потом ты дико зарычал и… просто исчез из виду. Я видел, как сначала пропала девушка, потом хорек, а потом “что-то” и меня схватило за шкирку и потащило к выходу, как раз когда ракета вдарила в кабину вездехода. Далее я очнулся в сугробе в обнимку с твоим мертвым, как сначала подумал телом.

Достав из кармана зажигалку, папаша поджег кончик сигареты и сделал пару неторопливых затяжек.

– Ну, вот. Когда я выполз из сугроба, псов уже не было поблизости, как и наших попутчиков. Недолго думая, по-быстрому позаимствовал у дохлых собак пару снегоходов, пока их коллеги не вернулись за добром, и уехал на восток. Наше счастье – под вечер закрутилась метель, и следы замело. Думаю, до завтрашнего дня бандиты не появятся. Ведь снег и сейчас еще валит, хоть и слабее – погляди на улицу.

Я посмотрел на темный проем пещеры – ничего не было видно, свет от костра не доставал до выхода. Щелкнув выключателем фонарика, папаша выхватил из темноты тысячи искрящихся снежинок, закрывающих проход плотной завесой.

– А почему ты уверен, что их забрали в плен? Могло, например, тоже убить взрывом, ну, или потом прикончили псы? – спросил я предательски дрогнувшим голосом.

– Может быть и так, – Сян Аристархович сделал паузу, чтобы пустить в мою сторону струю сизого дыма, – Но думаю, что они у псов, и живы. Уж девчонка точно!

Закашлявшись от запаха едкого табака, замахал рукой, пытаясь разогнать дымное облако перед собой.

– Ну да, девушка им наверняка пригодится. Спасибо тебе, Сян Аристархович, ты прямо меня ободрил!

– С другой стороны ты сам жив, – философски заметил папаша.

– Спасибо тебе еще раз, на этот раз без шуток…

– Голова за голову. Ты спас меня, я спас тебя. Дальше мы ничем друг другу не обязаны.

Оттолкнувшись локтями о стену, я попробовал встать на шаткие ноги. Они жутко болели, словно горели в огне, но боль постепенно уходила, а мышцы наливались силой. Наконец, мне удалось распрямить колени и подняться на ноги, но до уровня “хомо эректус” еще оставалось распрямить спину. Теперь, после рассказа Охотника, стало понятно, почему моя спина превратилась в сплошной синяк, а позвоночник, наверное, напоминал сейчас коромысло: достаточно прочное, чтобы носить полные ведра, но такое же кривое. “Как минимум, сколиоз до следующей ночи мне обеспечен! Как же хорошо, что во время сна включается режим регенерации, а то давно превратился бы в уродливого калеку с такими-то приключениями…”, – подумал я, качаясь как пьяный горбун. Доковыляв до костра, устало упал перед ним на колени и протянул руки, надеясь растопить эти замороженные куски костей.

– Сколько времени я был без сознания?

– Дай-ка подумать… Часов восемь-девять.

Я задумался, медленно сгибая и разгибая фаланги пальцев, чтобы согреть и разработать: “Если псы до ночной метели добрались до лагеря, то с утра, вероятно, отправятся на поиски наших трупов и сбор оставшегося после боя добра”.

– Что ты собираешься делать потом, Сян Аристархович?

Охотник перестал копаться в сумке трофейного мотоцикла и повернулся ко мне.

– Я знаю, о чем ты хочешь меня попросить. И говорю тебе “нет”. У меня важные дела в Кеджисе. Если хочешь спасти девчонку – спасай один.

– Ясно… А тебе хватит топлива до города? В баках снегоходов не так много бензина умещается…

Усмехнувшись, Охотник показал пальцем на мотоцикл, рядом с которым стоял.

– Не зря у меня отец был евреем! Я свинтил с других мотоциклов баки и прикрепил на свой. Тебе хватит и одного, чтобы добраться до лагеря псов. А мне хватит трех бензобаков до Кеджиса.

– Да, точно весь в отца пошел! Хитер! – выдал я, сдерживая смешок. Потом посмотрел на сумку, привязанную к одному байку, и добавил:

– Ну ладно, не будь уж совсем евреем – поделись трофейной едой!

Вытащив из сумки большой сверток, папаша Сян подошел ко мне и начал его разворачивать.

– Сейчас посмотрим. Если это выглядит несъедобным – тогда поделюсь. Может быть…

В свертке оказался кусок застарелого копченого мяса. Отломив небольшую часть, Охотник протянул ее мне. Я понюхал мясо и откусил немного.

– Жесткое и сухое – похоже на оленину. Наверное, из тех, что тогда чуть не затоптали наш вездеход, – прокомментировал, пытаясь разжевать холодное мясо.

– Угу, – подтвердил Охотник с набитым ртом.

– Интересно, а как бандиты на них охотятся? Их же пули не берут. Мины, что ли ставят?

С трудом проглотив кусок едва разжеванного мяса, папаша Сян показал на меня и ответил, – Наверное, также как на нас – при помощи ракет!

Глава 15

Лагерь

Трясущимися от холода руками снежный пес уже в который раз пытался зажечь спичку, но коварная метель душила лишь начинавший зарождаться огонек. Тем более, бандит находился на сторожевой вышке, и ветер здесь был куда сильнее.

– Да твою ж гребанную мать! – воскликнул пес, в отчаянии вышвыривая коробок вниз.

“И чего я не догадался взять у корешей зажигалку”, – подумал часовой, пряча замерзшие руки в карманы толстого бушлата. Только пронизывающий ветер добирался и туда. Бандит уже промерз до костей, ходил взад-вперед насколько это позволяла маленькая площадка сторожевой вышки. Колкий снег хлестал его по щекам, заставляя опускать голову всё ниже за воротник, однако при всем этом сторожевой пес старался наблюдать за окрестностями. И хоть мощный прожектор разгонял тьму перед вышкой, но плотную завесу летящего снега пробить не мог.

Внезапно остановившись, пес широко раскрыл рот, чтобы набрать в легкие больше воздуха, и чихнул так сильно, что чуть не потерял шапку. “Ну, вот! Кажется, я совсем простыл…”, – расстроился он. Потом, увидев, что светает, а значит, его скоро сменят, вытер нос рукавом и бодро попрыгал, пытаясь взбодриться и разогреть ноги.

– Будь здоров! Не кашляй! – раздалось откуда-то неподалеку.

Судорожно схватившись за прожектор, головорез направил луч в сторону источника голоса. Прямо в десяти метрах от него, за забором, стоял невысокий человек в изорванной дубленке и приветливо махал руками.

– Стой, зараза! Ни с места! – взвизгнул часовой и направил на непрошеного гостя ствол пулемета, закрепленного на перекладине рядом с прожектором.

– Ну вот, нет, чтобы спасибо сказать… Да не волнуйся! Я и так стою, – спокойно сказал посторонний и плавно опустил руки.

Слегка надавив на гашетку, пес заорал уже более уверенным голосом.

– Руки вверх, сука! – и на всякий случай добавил, – Стой, а то шмалять буду!

– Потише, приятель, а то еще палец сорвется, – произнес незнакомец, медленно поднимая к небу обе руки.

– Спокойней, я ведь думаю, твой главарь не очень обрадуется, узнав, что ты случайно подстрелил такого нужного гостя. И по головке тебя не погладит, будь уверен.

Вместо слов, часовой, не сводя глаз с нарушителя, свободной рукой нащупал кнопку на столбе и ударил по ней кулаком. Где-то вдалеке противно заныла сирена.

– Вот-вот, так-то лучше! Зови всех!

…

Под прицелом автоматов и ружей меня осторожно провели на освещенную площадку перед двумя пассажирскими вагонами. Как я успел заметить, проходя через забор из полусгнивших грузовых вагонов, частей контейнеров и кусков колючей проволоки, снежные псы соорудили свою базу в основном из нескольких железнодорожных составов. И, похоже, им также удалось разжиться неплохим оружейным арсеналом – ясно, что нашли заброшенную военную базу. Иначе откуда у них мины, пулеметы и, наконец, противотанковые ракеты? Возможно даже, у них есть и выходцы из военных, как у стражей – слишком уж профессионально устроен лагерь, с вышками по периметру территории, с сигнализацией и недремлющими часовыми.

Остановившись возле одного вагона, бдительные конвоиры окружили меня, стараясь при этом держать безопасную дистанцию. Понятно – в лагере прошел слух о моих невероятных способностях. Это немного осложнит план по освобождению Василисы. Если она, конечно, еще жива…

Дверь жилища на колесах отворилась, и на пороге появился коренастый метис с небрежно накинутой на плечи боевой кожаной курткой. У него была короткая борода и грязные волосы, заплетенные в дурацкие косички. Бандит сжимал в зубах зажженную сигарету, а в руке – китайский пистолет-пулемет “Чанг-фенг” с явными следами модификаций. “Вот ведь, черт! Если этот пистолет переделан под игломет, то он будет для меня пострашнее нескольких дробовиков! Этот пес явно в курсе моего слабого места. Маленькие вольфрамовые иглы в каждом патроне при выстреле распадаются еще на несколько, не оставляя шанса увернуться. А моя бронированная одежда после взрыва превратилась в сплошные лохмотья…”, – подумал я, разглядывая, по-видимому, главного в этой банде.

– А! На ловца и тварь бежит! Вот и наш легендарный киборг, так и думал, что выжил, – произнес главарь, направляя на меня пистолет.

“Теперь понятно. Наблюдал за мной издалека во время боя”.

– Зачем пожаловал?

– Ты здесь главный?

– Ну, типа того, а что, не похож? – рассмеялся пес, а вместе с ним заулыбались остальные.

Я пожал плечами, – Не знаю, ты как-то ростом не вышел. Может вот тот лысый бугай за твоей спиной главнее будет?

Бандит весело рассмеялся и, по-прежнему не выпуская меня из-под прицела, чуть обернулся назад. Кто-то из псов тоже начал было гоготать, но под строгим взглядом главного быстро заткнулся.

– У тебя здоровое чувство юмора! Мне будет жаль тебя убивать, шутников у нас мало…

– Вот и хорошо, я как раз пришел, чтобы вступить в вашу прославленную банду “Снежные Псы”!

На этот раз заржали все окружающие меня бандиты, а главный от смеха выронил изо рта сигарету, даже лысый здоровяк встал рядом, чтобы поближе рассмотреть такого шутника и посмеяться вместе со всеми.

– И это говорит человек, перебивший чуть не половину нашей прославленной банды. И он думает, что за такие дела мы не только ни убьем его, но еще и примем к себе? Я, кажется, ошибся – у него совсем не здоровое чувство юмора! – выдавил сквозь смех вождь псов, указывая в мою сторону пистолетом.

Загадочно улыбнувшись в ответ, я заявил, – Как раз за такие дела, ты и примешь меня в банду! Только у меня есть одно условие…

Раздался новый взрыв хохота, однако, лицо главаря быстро стало серьезным, а глаза пристально прошлись по мне. Подняв вверх ладонь, он заставил всех замолчать.

А я продолжил, – Как мне кажется, теперь снежным псам не хватает людей. Ты, наверное, видел, что я один могу заменить всех потерянных в бою. С таким бойцом вы без потерь возьмете любой караван – как бы он сильно не был защищен! А я всё равно направлялся в Кеджис искать халтуру, но, похоже, могу найти ее здесь. Кстати, сколько процентов добычи ты отдаешь своим людям?

“Ага, на работу он пришел устраиваться! Знаю, зачем пожаловал: как-никак твой хозяин у нас в плену!” – подумал Косяк.

– А что ты будешь делать, если я откажусь от твоих услуг? Понимаешь, раз ты нашел наше местоположение, мы не выпустим тебя живым!

– О! Да просто уйду отсюда, а кто помешает – того придется убить.

Бандиты сразу напряглись, а кто-то даже передернул затвор. Главный пес же, покрутив перед собой пистолет-пулемет, сообщил:

– Думаешь, это простой пистолет в моей руке? О, извини, я, кажется, посчитал тебя за профана. Думаешь, это простой игольчатый пистолет в моей руке? Нет, не простой: в Нюпеке любой китаец с киберпротезом боится такого оружия, как смерти! Каждая игла при столкновении вырабатывает мощный электромагнитный импульс, который для обычного человека в принципе безопасен, ну, максимум парализует некоторые мышцы. Обычного и так убьет сама игла, точнее много-много игл. А вот для полного киборга, у которого заменена вся нервная и мышечная система для достижения такой скорости реакции, достаточно всего нескольких импульсов, чтобы закоротить нахрен все электронные цепи и превратить в бесполезный кусок железа!

“Вот еще один дурак, считающий меня киборгом. Но это даже к лучшему, пускай думает, что знает мое слабое место!” – подумал я, делая вид, что с удивлением разглядываю пушку вождя.

– Мне все равно кажется, тебе хватит ума использовать мои качества для банды и на свою личную пользу, – попытался воспользоваться его самолюбием.

Задумавшись, Косяк щелкнул пальцами свободной руки под носом у лысого бандита. Тот без разговоров достал боссу новую сигарету и зажигалку. Сделав пару быстрых затяжек, словно они подпитывали его мозг, пес ухмыльнулся и спросил:

– И что у тебя за условие такое? Ты не подумай чего, просто интересно!

– Со мной в вездеходе ехала одна симпатичная девчонка. Так вот, отдай ее – она мне очень понравилась! Отдашь – буду работать на тебя…

Мои слова перебил дикий смех главаря, у него даже пистолет в руке дрогнул.

– Полный киборг хочет трахнуть девку?! У тебя там что, вибратор установлен?

Теперь заржали остальные псы, стоявшие вокруг.

– Это мои сексуальные проблемы и тебя не касаются.

Новый взрыв хохота.

– Не понимаю, что здесь смешного? Я же мужик, в конце-то концов!

– Кто-нибудь, заткните… заткните ему глотку! Иначе… сейчас лопну от смеха, – сквозь смех прохрипел Косяк, вытирая слезы свободной рукой.

Успокоившись, вождь произнес, – Тебя можно взять только ради того, чтобы ты смешил меня, да и хочется посмотреть на трах киборга, – пес снова сорвался на смех.

– Ну! Так и я о том же! Видишь, сколько от меня пользы будет!

С трудом сдержав очередной порыв смеха, Косяк что-то прошептал своему телохранителю. Тот зашел в вагон и вышел спустя минуту, волоча за собой девушку.

Мое сердце учащенно забилось, когда увидел, что это Василиса! Слава богам, она жива! Но радость быстро испарилась с моего лица – девушка едва была одета, вся в синяках и слабо держалась на ногах, безжизненно понурив голову, как будто ее избивали и насиловали всю ночь. Скорей всего, так и было. И делал это сам вождь банды! Ну зачем я вытащил ее первой из грузовика? Лучше бы забрал последней, и с ней было бы всё в порядке. Вот же черт!

– Она мне уже надоела. С ней совершенно не интересно… Вот, смотри!

Косяк подошел к лысому и, не сводя с меня глаз, передал пистолет. После чего сделал сильную затяжку и послал струю дыма в лицо девушки. Выплюнув сигарету, он схватил за распущенные волосы и подтянул к себе. Ее голова приподнялась, и девушка вздрогнула всем телом, увидев меня. Потом он впился зубами ей в плечо. Я посмотрел в ее голубые глаза – они с тоской отвечали, но Василиса даже не моргнула, когда пес с остервенением вырвал из ее плеча кусок кожи и выплюнул на снег. Я весь задрожал от ярости, но сумел сдержаться. А Косяк, улыбаясь окровавленными губами, заявил:

– Вот видишь, она совсем не чувствует боли! Я уже всё перепробовал этой ночью. Млять! Да нахрена она мне такая сдалась – словно резиновая кукла, мать ее!

– Тогда тем более… отдай ее мне, – выдавил из себя, пытаясь скрыть раздражение в голосе и успокоить напряженные руки, готовые сцепиться на шее бандита.

– Но у меня тоже есть одно условие. Ты, конечно, очень пригодишься со своими способностями, но сначала должен доказать кое-что, – сказал вождь псов, а про себя подумал: “Посмотрим, сможешь ли ты убить своего старого хозяина, чтобы обрести нового?”.

Глава 16

План

Уже совсем рассвело, да и снега, подгоняемого ветром, кажется, убавилось, когда из глубины лагеря привели бывшего попутчика. Выглядел он просто ужасно! Из одежды на нем осталась лишь изодранная майка и залитые кровью штаны. Всё тело Хорька представляло собой сплошной синяк, голова походила на кровавое месиво, а на руках не хватало несколько пальцев – парня жестоко пытали всю эту ночь. Только вот зачем? Что понадобилось снежным псам от мелкого городского бандита? Его волоком притащили двое псов и поставили передо мной. Он едва устоял на ногах. Увидев меня, Ли захотел что-то сказать, но густо закашлялся, отплевываясь вспененной кровью. Боюсь, уже нежилец…

Взглянув мельком на Василису, я заметил, как она смотрит на Хорька. Девушка вся напряглась, лицо ее покраснело, губы задрожали, а по щекам покатились слезы. Быть может, она не испытывала боль за себя лично, но за других – близких или даже просто знакомых людей ей было по-настоящему больно.

– Узнаешь? – язвительно спросил меня главный пес.

– Да.

– Если хочешь вступить в банду “Снежные Псы”, то даю добро! И вот тебе первое задание – убей его, – приказал Косяк, указав на искалеченного парня.

Я кивнул в ответ и приблизился к Хорьку, на ходу вынимая из ножен вакидзаси. Этот короткий меч единственный уцелел после взрыва, так как был закреплен на поясе, а не за спиной.

– Нет! Не делай этого, …ублюдок! – закричала девушка.

“Дура! Только так можно тебя спасти!” – мысленно воскликнул, остановившись напротив Ли. Без лишних размышлений и ожиданий я уколол его мечом. Дьявольски острое лезвие без преград прошло сквозь тело паренька и появилось с другой стороны. Тихо всхлипнув, Ли схватил меня за шею, прижался к груди и попытался что-то сказать на ухо. Сначала у него ничего не получилось: из раскрытого рта потекла кровь, пачкая мое плечо, но потом послышался шепот.

– Зашкерь у главной шавки… феньку… ту, помнишь, …она важна! – с последними словами Хорек снова закашлялся кровью и следующие несколько слов было не разобрать. Замолчав, он повис на мне. Василиса закричала, а я резко вытащил меч из груди, ускоряя предсмертную агонию хельмского малолетнего бандита.

– Доброго пути, – прошептал ему напоследок.

– Что? Что он тебе сказал? – заволновался Косяк, подбежав к нам.

Отпустив безжизненное тело попутчика, которому оказалось не по пути со мной, я повернулся к главарю и постарался надеть на лицо маску циничного мерзавца.

– Он сказал, что если встретит в аду мою мать, то обязательно трахнет ее!

С секунду пес пристально смотрел на меня, а потом дико заржал, поднимая к небу бородатое лицо.

Я попытался улыбнуться ему в ответ, правда, улыбка вышла слишком уж кислой, но, похоже, главный пес этого не заметил.

– Ну, что же, – с довольным лицом Косяк повернулся ко мне и протянул ладонь.

– Добро пожаловать в стаю, снежный пес! Мое имя – Косяк, и слушаться ты будешь только моих приказов.

– Меня называют Самураем, рад вступить в твою банду, Косяк, – пожал ему руку так сильно, как мог, но, к удивлению, бандит выдержал крепкое рукопожатие и даже ответил тем же.

– Теперь мое условие, – потребовал я, отпустив его ладонь.

– Лысый! Веди сюда девку!

Грубо схватив Василису за плечо, здоровый бандит подтащил ее ко мне и бросил перед ногами. Она заплакала после того, как посмотрела на труп Хорька. Похоже, смерть человека, с которым она едва успела сдружиться, сломала ее.

– Встретимся через час, ты не возражаешь? – посмотрев на плачущего Котенка, спросил у Косяка, хотя по интонации это было скорее похоже на утверждение, чем на вопрос.

– А… ну, давай, успехов тебе в личных делах! – ехидно посоветовал пес, дружелюбно похлопав по плечу. – Можешь даже воспользоваться моими апартаментами! У меня сейчас все равно кое-какие дела намечаются…

…

Когда мы остались одни в вагоне главного пса, Василиса забилась в угол комнаты, оборудованной под спальню, продолжая плакать, а я обошел все окна, проверяя их на надежность. В общем, пока все шло по плану. Внешнюю дверь специально оставил приоткрытой, чтобы кто-нибудь мог, как бы случайно, зайти сюда и воочию увидеть, чем мы тут занимаемся.

Вернувшись к рыдающей девушке, присел возле нее и осторожно погладил по голове. Василиса, яростно отбросив мою руку, с диким криком попыталась вцепиться ногтями в лицо. Я вовремя успел перехватить ее запястья. Тогда она в порыве бессильного гнева плюнула мне в глаза и прошипела:

– Сука! Предатель!.. Да как ты мог? Как ты мог так хладнокровно его заколоть, словно зверя? Он же вместе с нами ехал! Он же…

– Да заткнись, ты, дура! – воскликнул, и отвесил ей крепкую пощечину. Как я полагал, нас уже должны подслушивать, и такой небольшой концерт пойдет нам на пользу. А в том, что за дверью пристроился сам главарь, можно не сомневаться. Когда я заявил, что желаю пленную девушку, в глазах Косяка сразу прочиталось – он сам непременно захочет за нами понаблюдать.

Крепко схватив Василису за подбородок, я заглянул в ее помутненные от слез, но по-прежнему прекрасные глаза.

– Послушай меня внимательно, Котенок, постарайся понять это и вникнуть! – заговорил шепотом, так, чтобы наружу вагона не просочилось и слова.

Ответом стало полное безразличие. Похоже, она опять включила свою психологическую защиту в виде апатии.

– Да, мне пришлось убить Хорька – тут выбор невелик! Либо ты, либо он. К тому же, Ли и так был уже почти трупом, я видел его раны…

– Ты лжешь! – резко перебила девушка, но размахивать руками не рискнула. Однако ее взгляд излучал столько ненависти, что, казалось, она могла им разжечь костер.

– Думаешь, зачем я сюда пришел? Чтобы вступить в эту свору паршивых собак? Нет! Меня ждет очень важное дело в Кеджисе, а эта стычка с псами серьезно помешала! И если не веришь, включи логику: что я забыл здесь с моими-то способностями? Тут не найти ни денег, ни власти!.. Ты же понимаешь, что пришел за тобой, правда?

Она опустила глаза, слегка задумавшись, но потом гордо тряхнула головой и выпалила прямо в глаза:

– Но почему ты убил его? Если, как говоришь, так крут, спас бы нас обоих!

Я встал с кровати и повернулся кругом, показывая жалкий вид своей одежды. Потом опять приблизился к ней и тихо сказал:

– Как ты помнишь, я и так был ранен перед взрывом. Потом и вовсе оказался в его эпицентре! Мои силы сейчас на исходе и двоих не получилось бы спасти!

– А зачем ты хочешь меня спасти? Я тебе что, так сильно понравилась?

– Стоп!.. Ты хочешь выжить и попасть в Кеджис?

Засопев носом, Василиса кивнула головой.

– Тогда доверься мне и не задавай глупых вопросов! Пора начинать, а то бандиты заподозрят подвох…

– Что ты собираешься со мной делать? – воскликнула она, прикрывая молодую грудь, которая проглядывала через разорванную блузку. Сняв рваную дубленку, я бросил ее на пол и приблизился к Василисе.

– Подыграй мне, – сказал и влепил ей звонкую пощечину, после чего повалил девушку на спину.

– Нет! Оставь меня в покое! – закричала она, пытаясь отбиваться своими маленькими кулачками, пока я срывал с нее оставшуюся одежду.

– Ага, так хорошо, продолжай кричать, – шепнул ей на ухо, потом немного отстранился, чтобы стянуть с себя свитер и штаны.

– Урод! Не прикасайся ко мне! – продолжала девушка, явно по-настоящему, не подыгрывая.

Навалившись на нее своим телом, я схватил руки, а коленом попытался разжать ей ноги. Голова девушки, словно змеиная, шипела и извивалась, стараясь укусить за лицо. После яростной борьбы она все же сдалась, включив свою апатию. Прижавшись к девушке, осторожно поцеловал в ухо и посоветовал:

– Василиса, сейчас нужно сделать так, чтобы все выглядело натурально. Как будто мы занимаемся сексом, понимаешь?

– Делай что хочешь, мне уже все равно, – ответила она и отвернула лицо.

Покачал головой, – Неважно, что я буду делать, сейчас все зависит именно от тебя!

Василиса внимательно посмотрела на меня, и в ее глазах блеснула искра надежды.

– Хорошо. Что надо делать? – тихо спросила она, продолжая разглядывать мое лицо.

– Начинай кричать, как можно громче. Кричи от боли и… от удовольствия!

Я стал двигаться, изображая фрикции, она в ответ сильнее раздвинула ноги и начала стонать, все громче и громче с каждым движением. Схватившись руками за кровать у ее изголовья, сделал толчки более сильными. Тогда она закричала и впилась ногтями мне в грудь.

Так продолжалось недолгое время, пока не послышался слабый шорох за спиной в районе двери. Тогда и сам застонал в такт движениям. Возня возле двери усилилась – похоже, Косяк, а я не сомневался, что это он, совсем потерял бдительность. Значит, пора действовать! Осторожно просунув руку за край одеяла, нащупал ремень на штанах, а потом рукоять вакидзаси. Приготовив руку для броска, резко повернул голову. Вождь банды псов стоял в расстегнутой куртке возле двери: одна рука полезла в штаны, другая же небрежно держала игольчатый пистолет – вот в нее-то я и прицелился.

Встретившись со мной взглядом, Косяк сообразил, что здесь что-то не так. Тогда он собрался выстрелить, но короткий меч со свистом пригвоздил его руку к стене. Бандит вскрикнул и выронил оружие.

Вскочил с кровати, я кинулся к бандиту, который с остервенением пытался вытащить вакидзаси из железной стены. Пропустив мой резкий удар по челюсти, он сполз по стене и безжизненно повис на приколотой руке. Подбежав к двери, я захлопнул ее и запер на засов. И как раз вовремя – в нее начали ломиться.

– Если попытаетесь сломать дверь, или пролезть через окно – я вашего главаря нашпигую иголками как булавочную подушку! – закричал в сторону двери и поднял оружие с пола. Приблизившись к кровати, я положил игломет на столик и подмигнул Василисе. Она еще лежала на спине в том положении, в котором ее оставил, и удивленно смотрела на меня.

– Одевайся уже, – бросил ей и, подумав, добавил, – Поищи в шкафу, там должна быть женская одежда. Похоже, мой несостоявшийся босс – немного извращенец.

– Ярик! Он писец как много извращенец! Видел бы ты, что он пытался вытворять со мной этой ночью…

Пропустив ее реплику между ушей, сам начал одеваться, не выпуская из вида окон и раненого бандита. Где-то в лагере опять закричала сирена – скоро все псы окружат наш вагон. Надев штаны и свитер, я с досадой осмотрел свою изодранную дубленку и решил присоединиться к Василисе, которая бесцеремонно вышвыривала вещи из личного гардероба Косяка на пол. Обнаружив женские черные джинсы с металлическими заклепками, она сразу влезла в них.

– А вот и мои сапожки! – воскликнула девушка, вытаскивая сапоги. Проверив секретный карман в голенище, она с удивлением обнаружила там свой узкий нож.

– Если бы я была в сознании, когда меня схватили псы, уж порезала бы этих уродов как следует, – пробормотала девушка, натягивая сапоги.

Сдернув с вешалки целую кучу верхней одежды, я выбрал себе добротный черный плащ из плотной толстой кожи, подбитый мехом давно вымершего белого тигра. На широкую ногу живет главный пес! Пока примерял плащ, Котенок надела зимнюю толстовку с капюшоном темно-синего цвета прямо на голое тело.

– Вот он сука! Даже мою любимую шубку сохранил! Снял, наверное, пока я была в отключке.

– Перчатки нам поищи – пригодятся, – подсказал ей, и посмотрел на Косяка. Тот, кажется, начал приходить в себя. Порывшись в тумбе возле стола веревку или чего-нибудь, чем можно связать главного пса, я наткнулся на большой моток скотча.

Пока лазил в ящике, Василиса подошла к главарю и с размаху заехала сапогом между ног бандиту.

– Это тебе, ублюдок, за Хорька!

Очнувшись, пес завыл и схватился свободной рукой за ушибленное место. Прибитая к стене рука натянулась, причиняя ему еще боли.

– А это лично от меня, – прошептала она ему на ухо и врезала рукояткой пистолета по лицу. Послышался опасный хруст – похоже, она выбила несколько зубов, а может даже сломала челюсть. Косяк опять потерял сознание, повиснув на приколотой руке.

– Ну, хватит, хватит, – сказал разъяренной девушке, собравшейся еще раз ударить сапогом.

– Он нам нужен живым. Это наш билет в Кеджис!

Не без труда вытащив вакидзаси из стены, я уложил бандита на живот и завел ему руки за спину. Сперва обмотал скотчем рану на предплечье, чтобы пес не окочурился раньше времени от потери крови, потом связал ему руки.

– Чего стоишь без дела? Найди какую-нибудь сумку и собери провианта в дорогу! – приказал девушке. Она в ответ лишь раздраженно хмыкнула, но пошла выполнять.

Перевернув главаря на спину, попытался привести его в чувство. После нескольких пощечин он застонал и открыл глаза.

– Слушай меня внимательно! Мы сейчас будем выходить из вагона, и ты прикажешь своим собачкам, чтоб не тявкали и не стреляли, понял? Иначе я кое-кому распорю живот…

Косяк посмотрел на меня с недоумением, выплюнул кровь с осколками зубов и вдруг рассмеялся.

– Шря ты это штелал! – зашепелявил пес.

– Да неужели? Это почему зря?

Вождь опять засмеялся хриплым голосом:

– Шейшаш поймешь…

– Думаешь, нам не дадут уйти? – спросил я и, схватив Косяка за шкирку, поднял на ноги. Тот в ответ сплюнул и расплылся в улыбке, вот только она получилась совсем невеселой с окровавленными-то зубами.

Заметив на шее бандита медальон, украшенный черепом, сорвал его с шеи и надел на себя. Косяк сразу стал серьезным и прохрипел, – Вше-таки он тепе што-то рашкашал про это…

– Василиса? Нашла еды?

– Ага!

– Приготовься, мы выдвигаемся…

Рядом с вагоном послышались множественные шаги и щелчки оружейных предохранителей и затворов.

– Косяк? Ты еще жив? – послышался грубый голос снаружи.

Я пнул бандита, чтобы он ответил.

– Та вроте как…

– Ну, это ненадолго!

Удивленно посмотрев на Косяка, спросил его, – Что это значит?

Вместо ответа тот упал на пол. Я переглянулся с Василисой и развел руки.

– Что происхо… – хотела она спросить, но ее перебил хлопок выстрела.

Сообразив, что сейчас произойдет, я подбежал к девушке и уронил на пол, придавив своим телом. Вслед за выстрелом застучал пулемет и несколько автоматов: стекла окон разлетелись вдребезги, некоторые пули пробивали борт вагона и разносили в щепки всю нехитрую мебель. На нас посыпался всякий мелкий мусор. В вагоне поднялся такой шум, словно на голову надели большой колокол и изо всех сил ударили по нему кувалдой. Хорошо, что стреляли немного выше пола, и нас пока не задело. Этот кошмар продолжался с минуту, потом внезапно стихло. Я отполз от Василисы, стряхивая с себя осколки стекла и прочую мишуру. В вагоне топором стояла пыль, прорезаемая лучами света, что проникал через множественные пулевые отверстия в борту.

– Жива? – подергал девушку за плечо. Она повернулась ко мне с претензиями.

– Ну, если не считать, что ты чуть не раздавил меня, когда навалился, то вроде жива.

За словами Василисы последовал хриплый смех Косяка.

– Как погляжу, твоя банда не очень-то тебя любит, – сказал, развернувшись к нему.

– Это Пешенный – вше штал повот, штопы шанять мое мешто. А ты ему такой повот претоштавил. Твой план ишпольшовать меня как шалошника провалился. Теперь ваш и меня, шкорее вшеко, упьют, ешли только… – Косяк закашлялся и не договорил.

Я подполз к нему и тряхнул за плечо.

– Если только что?

– Я помоху вам покинуть лакерь – а вы меня вошьмете ш шопой и не упьете потом, а отпуштите. Но для этого тепе нушно меня рашвяшать, шапрать у шушки пиштолет и вернуть еко мне!

– Сам ты сучка! Фиг тебе, а не пистолет!

Повернувшись к девушке, я строго посмотрел ей в глаза и потребовал:

– Василиса, отдай мне пистолет!

– Ярик, а вдруг он нас пристрелит, а потом спокойно выйдет к своим бандитам. Вдруг это все – спектакль, придуманный на случай, если его захватят врасплох?

Словно в опровержение опять загрохотал пулемет, но главный аргумент в виде гранаты влетел через разбитое окно и упал прямо перед носом Василисы. Это уже совсем не похоже на спектакль.

Глава 17

Побег

Не растерявшись на этот раз, Василиса быстро схватила гранату и выкинула обратно в оконный проем. Похоже, ее чему-то научил опасный опыт в броневике Шухрата. Раздался взрыв и потом несколько приглушенных стонов псов, имевших неосторожность находиться близко к вагону.

– Хорошо, Косяк, я согласен, – кивнул ему и перерезал скотч на руках.

– Пиштолет! – потребовал он, растирая запястья.

Я повернулся к девушке и строго посмотрел на нее. Василиса с явной неохотой положила игломет на пол и толкнула его в мою сторону. Ловко поймав оружие, я сразу передал псу. Схватив пистолет с таким яростным порывом, словно без него не мог дышать, Косяк развернулся к шкафу для одежды и торопливо пополз.

– Ша мной, – прошепелявил он приказным тоном. Мне даже стало как-то смешно от его слов, будто ребенок, недавно потерявший молочные зубы, пытался изображать в уличной игре роль главаря, отдавая приказы, при этом шипя и не выговаривая свистящие и звонкие буквы. Но я послушался и на четвереньках двинулся следом. Обернувшись назад, удостоверился, что Васька ползет за мной.

Открыв шкаф, бандит откинул кусок линолеума, покрывающий пол. Я увидел из-за его спины большой люк. Обернувшись, низвергнутый вождь поторопился объяснить, показывая пальцем на пол:

– Я шейшаш в люк шпрыкну и начну штрелять по нокам, а ты топивай их. Шамое клавное, упить пулеметшика, инаше он наш вшех накроет. А шушка пушть пешит направо, к трукому ваконшику. Потом и ты ша ней. Та, кштати, хорошо пы прихватить ш шобой пулемет – он нам прикотитша…

Почувствовав у себя на шее горячее дыхание, понял, что Васька свою задачу поняла. Только надеялся, что она не вспылит за “шушку” – сейчас не подходящие время и место.

Снежный пес с лязгом откинул стальную крышку и спрыгнул вниз. Как только он это сделал, вновь застрекотали автоматы, и глухо закашлял пулемет. “Только бы гранат не набросали раньше времени”, – подумал, толкая вперед Василису, которая неловко зацепилась рюкзаком за крышку люка и застряла. Пришлось мечом отсечь лямку рюкзака, чтобы девушка могла свободно спрыгнуть вниз. Едва я спустил ноги в люк, как об пол что-то стукнулось. Не оборачиваясь, поскорее схватился за крышку и закрыл за собой проход. Упав на снег под вагоном, перекатился к Василисе, подальше от люка. Раздалась серия мощных хлопков прямо над нами, даже крышка дернулась несколько раз. Похоже, бандиты, наученные горьким опытом, забросили сразу несколько гранат.

Одновременно с взрывами Косяк открыл огонь из игломета, быстро поворачивая короткий ствол в разные стороны. Бандиты падали, хватаясь за ноги, и тут же получали новую тучу игл в туловище и в голову. Кто-то из раненых пытался выстрелить в ответ, но либо не успевал, либо пули попадали в железные колеса, за которыми прятался Косяк.

Увидев, где находится пулеметчик, я рванул к нему со всех ног. Тот пока еще не сообразил, что пассажиры уже вышли из купе, и продолжал увлеченно палить по вагону. Заметив врага уже перед носом, пес повернул пулемет в мою сторону, но не успел – я поднырнул под ствол и распорол живот. Быстро вернув меч в ножны, перехватил из рук падающего бандита ручной пулемет, похожий на старый “Калан”. Направив его на толпу снежных псов, окруживших жилище Косяка, открыл плотный огонь. Часть из них успела укрыться за другие вагоны, часть получила от меня смертельную дозу пуль.

– Васька! Давай! – закричал после того, как все бандиты попрятались.

Сорвавшись с места, девушка быстро преодолела расстояние между соседними вагонами. Вслед за ней побежал Косяк, огрызаясь из иглемета. Потом и я последовал, продолжая посылать пули в сторону притихших врагов.

– Что теперь? – спросил у пса, забравшись под вагон.

Вместо ответа он махнул в сторону небольшого ангара, показавшегося меж двух вагонов. Я кивнул ему и выглянул из-за колес, чтобы вновь припугнуть осмелевших бандитов. Короткими перебежками Василиса в компании нашего нового спутника направилась в сторону ангара.

…

Пробегая около очередного вагона, Косяк наткнулся на кучу окровавленных трупов. Одного из них он узнал сразу. “Жаль, Лысый, ты не захотел пойти со мной, посмотреть на трах киборга.… Остался бы в живых. Млять! Даже и переворота не случилось бы – Самурай, небось, двоих не одолел, и я б слюни не распустил”, – подумал он, проходя мимо своего личного телохранителя с перерезанным горлом. Рядом с ним лежало еще несколько псов из его личной банды и банды Бешенного. Видно Лысый с соратниками все же дорого продал свою жизнь. “Бешенный – млядский сукин сын! Я до тебя еще доберусь и оторву яйца, а потом запихаю их тебе в глотку!”.

Обогнув ближайший к ангару вагон, опальный бандит нос к носу столкнулся с двумя другими псами. Мгновенно среагировав, он успел нашпиговать их иголками до того, как они вскинули стволы.

– Што, опкатились, шелутивые пшы?! – воскликнул Косяк, отпихивая с дороги поведенных судорогами бандитов. Почувствовав, что Василиса уперлась в него сзади, пес схватил ее за рукав и дернул в сторону ворот ангара.

– Открой-ка, твери, шлюшка! Я тепя прикрою! – бросил он девушке и обошел ангар, высматривая новых бандитов. Псов со стороны вагонов сдерживал пулемет Самурая.

– Я когда-нибудь придушу тебя собственными руками, – прошипела Василиса и подхватила дробовик со снега, где дергались от боли бандиты, утыканные иголками, словно дикобразы. С первого же выстрела она разворотила навесной замок и вошла в темное помещение ангара. В полумраке хищно поблескивала хромированная решетка большого, военного вида джипа.

– Ну, што шаштыла?! Ошопоко приклашения штешь? – грубо подтолкнул девушку Косяк и деловито прошел вдоль стены в поисках рубильника. Ослепительный свет ударил по глазам, и бывший вождь банды, зажмурившись, направился в кабину. Запустив мотор, он отворил дверцу второго пассажира.

– Прошу, матемуашель! Карета котова!

– Да пошел ты в жопу! – отблагодарила его девушка и залезла в кабину.

– А я и так в шопе, – прошепелявил пес и нажал на газ.

Джип взревел и рванул вперед, слегка пробуксовывая по обледенелому полу ангара большими метровыми колесами. Пролетев через ворота, шестиколесный монстр едва не сбил Самурая, который пятился к ангару, сдерживая натиск бандитов.

…

Оглядываясь назад, я увидел, как Косяк и Василиса скрылись в глубине ангара. “Надеюсь, этот бандит знает что делать, а то у меня уже пустеет коробка! Пара минут и нас достанут!”. И словно в подтверждение этим мыслям со стороны одного из вагонов появилось двое бандитов, которые сразу открыли огонь из обрезов. Пока поворачивал пулемет в их сторону, они успели сделать несколько выстрелов, и последний из них оказался удачным. Рядом со мной взлетели куски обледенелого снега, и что-то врезалось в правую ногу, а точнее в голень. Припав на колено, все же не упал и умудрился открыть ответный огонь из “Калана”. Один бандит всплеснул руками и опрокинулся, поймав очередь грудью, второй успел спрятаться за вагон. Краем глаза я заметил, как прежние псы осмелели и опять показались из-за укрытий. Не отпуская спусковой крючок, повернулся к ним и, уже особо не прицеливаясь, обстрелял вагоны.

– Косяк, твою мать! Ты скоро? – закричал, пятясь к ангару. Правда, сам свой голос еле услышал сквозь грохот пулемета. Тогда я попытался встать с колена на раненую ногу. Стиснув зубы от накатившей боли в голени, поднялся и захромал в сторону врат, не забывая выдавать бандитам короткие очереди. Несколько раз чуть было не упал, когда больная нога наступала на какую-нибудь неровность. После меня на снегу оставались красные от крови следы, присыпанные кучками стреляных гильз.

Когда приблизился к выходу ангара, послышался громкий рев мотора. “Слава богам, они раздобыли какое-то средство передвижения! Пешком-то мы точно далеко не уйдем…”, – подумал я, разглядывая конец пулеметной ленты, появившийся из теперь уже пустой коробки.

Пока раздавались подарки в виде оставшихся пуль, мелькавшим то тут, то там головорезам, нечто огромное пронеслось с оглушительным ревом у меня за спиной. Обернувшись, увидел массивный шестиколесный пикап с широкой кабиной и открытым кузовом. Он отъехал от меня метров на десять и резко остановился, окутав себя облаком взбитого снега. Когда оттуда послышались крики, я прекратил огонь.

– Ярик! Залезай в кузов! Быстрее! – кричала и размахивала рукой Василиса, высунувшись из приоткрытой двери.

– Вы, черт побери, еще бы за километр отъехали, – пробормотал, бросив пулемет, и побежал к машине. Хотя бегом это можно назвать с большим допущением – я быстро ковылял вприпрыжку, пригибаясь от автоматных очередей. Запрыгнув в кузов, с облегчением упал на спину и перевел дух. Джип громко зарычал, лихо трогаясь с места. По борту заколотили пули, но кузов, похоже, был сварен из толстых листов стали, и пассажиры находились в относительной безопасности. Если, конечно, у снежных псов не осталась еще одна такая ракета, взорвавшая вездеход Шухрата.

– Эй, Шамурай! Шорош прошлаштаться, помоки мне! – послышался хриплый голос опального пса.

Я привстал и посмотрел через окошко в кабину. Там увидел Косяка, крутившего головой то в мою сторону, то в сторону лобового стекла.

Заметив, что его слушаю, он быстро затараторил. Я едва разобрал его слова из-за шума, да и сам бандит сильно шепелявил, но общий смысл понял. По борту кузова лежало несколько ящиков. Перебравшись к ним походкой моряка, попавшего в шторм, вскрыл ближайший своим коротким мечом.

– Гранаты! Вот это прекрасно! – вырвалось у меня над содержимым ящика. Схватив сразу парочку, я подготовил их, разогнув усики предохранительной чеки. Потом осторожно выглянул за борт и чуть было не получил пулю в лоб. Пригнув голову, под барабанную дробь по кузову, прикинул расположение стрелков.

Встав на колени возле ящика, я метнул далеко за борт подряд две гранаты и схватил из ящика еще несколько. Выстрелы на мгновенье прекратились, до меня донеслись крики, после чего раздались взрывы. Не давая бандитам опомниться, щедро раскидал гранаты по разные стороны пикапа. Выстрелы псов потонули в серии громких хлопков, смешанных с воплями подорванных. Доставая очередные гранаты, обнаружил, что ящиков с боеприпасами много – веселый салют будет продолжаться долго! Единственное пугало – что будет с машиной, если шальная пуля или какой-нибудь осколок случайно попадет в один из ящиков?

…

Повернув голову в сторону кузова, Василиса наблюдала через окошко, как Ярослав хромает от борта к борту. “Его, наверное, ранили в ногу, пока он прикрывал наш отход… Ничего, заживет, как в прошлый раз”, – подумала она, вспоминая, как мило лежала его растрепанная голова у нее на коленях, раненая и покорная, в предвкушении лечения и ласки… Барабанная дробь по двери прервала сладкое наваждение девушки. Василиса инстинктивно пригнулась под брызги разбитого стекла, хваля создателей джипа за то, что сделали окна узкими и расположили их высоко, практически на уроне глаз. Высунув ствол дробовика в разбитое окно, девушка наугад открыла ответный огонь. Рядом хлопнул взрыв, а за ним почти без перерыва второй, и выстрелы по ее двери прекратились. Осторожно выглянув в окно, она увидела, как ближайший вагон засыпало снегом и мусором, а вокруг него ползают оглушенные и раненые бандиты. Тогда Котенок тщательно прицелилась и попала в бандита, который оклемался и вновь поднял автомат. Остальных добить не успела – джип круто повернул и прибавил в скорости, но, в тоже время за машиной раздалась новая серия взрывов. “Похоже, Ярик дорвался до целого склада гранат!”, – подумала девушка, убрав ствол из окна.

Перезаряжая оружие, Василиса решила, что возможно и выберется из этой передряги. Она уже теряла надежду, попав в лагерь снежных псов, но вновь ее обрела, увидев Самурая. Потом снова поняла, что пропала, когда он на ее глазах зарезал Ли. Теперь, после спектакля в вагоне, надежда выжить и добраться до Кеджиса возродилась. Однако девушку все-таки что-то тревожило.

– Эй, ты, сволочь бородатая! – обратилась она к Косяку, стараясь перекричать завывания мотора, – А почему твои псы не стреляют по колесам? Так они мигом нас остановят!

Повернув к ней свое побитое лицо, пес улыбнулся окровавленной улыбкой.

– Этот тшип шобирал я шам лично! Шины шдешь беш воштушных камер – в них напихана упрукая пориштая решина. Толку штрелять по шинам нет никакого, и пшы про это шнают!

Бывший главарь сухо засмеялся, продолжая крутить баранку и смотреть вперед.

– Прикотовьша, шушка! Шейшаш путем потъешать к воротам. Твоя шаташа – шнять штрелков ш вышек, – став серьезным, сказал Косяк. Потом посмотрел оценивающим взглядом на девушку и на ее обрез, добавил, – Ну, или хотя пы их отвлешь…

Презрительно фыркнув, Василиса показала средний палец псу и посмотрела вперед, чтобы разглядеть вышки впереди, но обзор пока преграждали вагоны. Джип лихо объезжал их, прыгая по кускам заснеженных рельсов.

– Эй, Шамурай! – крикнул Косяк, повернувшись назад. Однако тот настолько увлекся игрой под названием “бери больше, кидай дальше, взрывай сильнее!”, что не услышал его. “Как бы этот придурок все гранаты не извел – они еще понадобятся”.

– Шамурай, твою трать! – сделал вторую попытку пес – тоже без результата. Ярослав продолжал выхватывать гранаты из ящика и щедро рассыпать вокруг машины. Теперь пройденный путь джипа отмечали костры горящих снегоходов, дровниц и прочей утвари.

– Пешполешно, – пробормотал пес, потом посмотрел на девушку и дернул ее за руку.

– Чего тебе?

– Кинь в этоко притурка шем-нипуть! Он ни хрена не слышит. Ака, в парташке поиши!

Открыв со скрипом бардачок, девушка нащупала там какую-то продолговатую коробку и вытащила ее. Глаза Косяка округлились от ужаса, когда понял, чем она собираться бросить в Самурая.

– Нет, нет, только не это, – залепетал он, размахивая руками, но не успел. Девушка уже размахнулась и послала коробку на встречу со спиной Ярика.

– Чего? – спросила она, глядя на возмущенного бандита.

Сплюнув прямо в кабине, пес зашипел:

– Это пыли мои пошлетние шикары, шука!

– Так тебе и надо, урод! Обойдешься без курева.

Посмотрев пристально ей в глаза, Косяк повернулся проверить, как там Самурай. Тот стоял уже с мечом наготове и косил в их сторону, думая, что кто-то забрался на пикап со стороны кабины и попытался застать его врасплох.

– Шамурай! Когда потъетем к воротам, я остановлю тшип, а ты их поторви! Понял?

Вместо ответа, Ярослав бросил меч на ящик с боеприпасами и поднял вверх большой палец. Потом опять наклонился к гранатам.

“Надеюсь, этот болван понял, о чем я? А то осталась пара поворотов и мы на выходе из лагеря”, – подумал Косяк и резко вывернул руль влево. Василиса от неожиданности врезалась плечом в дверь и чуть не выронила дробовик.

За вагоном поджидали два бандита. Первый сразу выстрелил из автомата по лобовому стеклу, пытаясь достать водителя. Второй же побежал к боковой двери и постарался запрыгнуть на подножку. Василиса сначала растерялась, когда часть лобового стекла, превратившаяся в пленку со стеклом, покрытым сеткой как у паутины, упала ей на лицо. Инстинктивно она отбросила лобовое стекло от себя и потом, высунув ствол дробовика в образовавшуюся щель, выстрелила в бандита. Дробь попала тому прямо в лицо, превратив его в кровавую маску. Девушка собралась передернуть затвор, как другой пес неожиданно возник перед ней, схватил ствол дробовика и рванул на себя. Она не успела понять, что происходит, как лишилась оружия. Сориентировавшись, Василиса дернула дверцу за ручку и резко открыла ее. Пес выронил оружие, но сам не упал – повис на двери, вцепившись в нее обеими руками.

Косяк поднял голову, как только стрельба прекратилась. Вытащив ногу наверх, он ударил ботинком по лобовому стеклу в то место, где оно еще держалось. Стекло упало на капот, щедро осыпав салон стеклянными кубиками. Стряхивая осколки с головы, Косяк заметил, что на двери со стороны Василисы болтается пес и настойчиво лезет в кабину. А это дура потеряла оружие, и теперь возникнут проблемы с парнями на вышках.

– Прикнись, шушка! – закричал он, доставая игломет. Девушка быстро среагировала, упав на пол под бардачок. Пара выстрелов и руки бандита обросли иголками. Он разжал трясущиеся пальцы и с воплем сорвался. Джип немного тряхнуло, когда он переехал упавшего пса задними колесами.

Повертев баранку, Косяк обогнул еще один вагон, и теперь они оказались прямо перед воротами.

– Ну и шем ты теперь путешь штрелять? – ехидно спросил пес у Василисы. Та вместо ответа плотно сжала губы и забрала игломет Косяка.

– Этой икрушкой тепе их не тоштать! Тальность не та! Пиштолет только в плишнем пою хорош…

– Следи за дорогой, – огрызнулась она, сжимая пистолет-пулемет обеими руками. Вытянув его перед собой, девушка прицелилась в дозорного на правой вышке.

Схватившись за руль, Косяк чуть пригнул голову и добавил газа. Часовые на вышке срочно снимали тяжелые пулеметы с креплений, так как они были рассчитаны для отражения штурма извне лагеря. Василиса зажала спусковой крючок игломета, посылая тучи игл в одного из часовых, правда без особых успехов. Косяк продолжал давить на газ – хотел проскочить тот опасный период, когда из пулеметов еще можно попасть по ним через переднее окно. Если он успеет, то дело за прочностью бронированной крыши, ну, и что Самурай взорвет дозорных к хренам собачьим вместе с воротами, однако один из бандитов успел перенаправить крупнокалиберный пулемет.

Грозное орудие псов загрохотало, и снег перед пикапом взвился высокими фонтанами. Косяк пригнулся к рулю, когда очередь дошла до бронированного капота. С громким лязгом пули врезались в металл, оставляя крупные вмятины, похожие на воронки. “Отлично, броня выдерживает одиночное попадание, может быть, и прорвемся…”, – подумал пес, но тут его посетила пугающая мысль. “А вдруг пули попадут в кузов, прямо в один из ящиков? Тогда всем хана!”. Однако пулемет часового неожиданно умолк. Косяк повернулся к девушке, сияющей довольной улыбкой.

– Отнако, – вырвалось у бандита.

Пикап добрался до выхода, когда впереди прогремело несколько взрывов. Второй часовой так и не успел выдернуть пулемет из заржавевшего гнезда, и теперь вместе с вышкой, подорванной у основания, летел вниз.

Сбросив скорость, Косяк оглянулся назад – Самурай в этот момент как раз выдергивал кольца сразу из двух гранат. Повернувшись обратно, пес посмотрел на врата, закрытые мощным засовом. Вот он заметил, как гранаты с небольшим отрывом друг от друга полетели в сторону перекрытого проезда, и поспешил пригнуться. Двойной взрыв, поднявший тучи снега перед воротами, слегка оглушил его, а над головой просвистели осколки. Поднявшись, Косяк обнаружил лишь густую завесу снега, и непонятно, удалось ли Самураю взорвать врата или нет, но пес решил попробовать. Утопив педаль газа, он направил машину прямо по центру проезда и крепче схватился за руль.

С натужным ревем пикап устремился вперед и, быстро набрав скорость, врезался в ворота. Перед самым ударом Косяк успел приметить, что засова на них уже нет, а крепления разворочены взрывом. С глухим ударом джип распахнул створки и, практически не потеряв скорость, помчался дальше.

– Ура! Мы свободны! – радостно закричала Василиса, вскинув обе руки вверх. Косяк повернулся к ней и постарался как можно милее улыбнуться.

– Не торопишь, тевошка моя, не торопишь, – прошипел он вдруг ядовитой змеей, и наотмашь ударил ее по лицу. От сильного удара Василиса откинулась назад, и, отпружинив от спинки, врезалась в приборную панель.

– Это тепе за мои выпитые шупы, торокуша!

Не теряя времени, Косяк подхватил выроненный пистолет и повернулся к заднему окошку. Самурай, ничего не подозревая, жадно набирал гранаты из ящика – видимо, решил напоследок устроить псам большой салют.

– Прошай, пештолковый кипорк! – сказал бандит и пустил очередь спину Самурая. Киборг упал, раскинув дрожащие руки, а по кузову покатились гранаты, по счастью, еще с предохранителями.

Косяк усмехнулся и посмотрел на лежащую без чувств девушку. Из-под лица заструилась кровь – похоже, она еще расквасила себе нос, уронив голову на панель.

Схватив за волосы, он откинул девушку на сиденье и открыл бардачок. Пошарив там, наткнулся на сигары. “Вот эта – точно последняя”, – подумал он, доставая коробку.

Раскурив отличную сигару, Косяк улыбнулся счастливой улыбкой. И ничто больше не омрачало его поднявшееся настроение, ни то, что он остался без банды, ни дико болевшая челюсть, ни снег со льдом, что врывался сквозь пустое окно и нещадно хлестал по щекам острыми иголками.

– Вот теперь я шнова на коне! – воскликнул снежный пес и разбавил студеный воздух струей густого ароматного дыма.

Глава 18

Погоня

– Хер ли встали, как долбанные бараны! – взревел Бешенный, подбегая к кучке раненых псов. Пнув нескольких, он, похоже, немного их взбодрил.

– Тащите свои задницы к вездеходам! Организуем погоню!

– Все-таки зря мы так кинули Косяка. Небось, и лагерь уцелел бы, – заворчал один из раненых головорезов. Новый лидер псов резко повернулся к этому неосторожному бандиту. Единственный глаз его нервно задергался. “А… Ясно! Одна из шавок-перебежчиков из личной банды Косяка”, – подумал Бешенный, изучая дерзкого пса. Достав из кобуры огромный револьвер – американскую “Анаконду”, он направил его в голову сомневающегося в нем человека и взвел курок. В глазах снежного пса успел промелькнуть ужас и понимание того, что вырвавшаяся наружу случайная мысль подписала ему смертный приговор. Раздался выстрел, и бандит отлетел назад на несколько метров с огромной дырой посреди лица.

– Ну что? Есть еще, кто недоволен моими действиями?

Он поводил грозным стволом из стороны в сторону. Все псы как по команде, завертели головами из стороны в сторону. “Надо бы еще бывшего берсерка поискать – дружка Косяка. Как там его зовут? Кажись Косой… Куда-то он спрятался, сволочь, чтобы мне на глаза не попадаться”, – подумал Бешенный, всматриваясь единственным глазом в лица бандитов вокруг.

– Не торопись, братан! – сказал кто-то сзади и положил руку на плечо. Сначала одноглазый захотел резко развернуться и вдарить рукояткой в посмевшего перечить, но потом узнал голос.

– В чем дело, Хромой? – спросил он, с трудом подавляя свою ярость.

– Подумай сам, если мы сейчас рванем в погоню, то половина лагеря сгорит. Да и пацаны ранены, какие сейчас из них наездники? А Косяка мы все равно догоним – его шестиколесная повозка слишком тихоходна. Если ты боишься, что снег заметет его следы, то можно послать в погоню несколько байков… так, чтоб чисто следили.

Смерив Хромого оценивающим взглядом, Бешеный вдумался в его слова – они казались весьма умными и рациональными. Как и сам Хромой. Но одноглазый помнил, что тот поддерживал Косяка на последних сходах. Может, он захотел дать укуренному последний шанс? Хотя, после прокола с допросом хорька, который ничего не рассказал дельного про амулет, лояльность Косяку должна сильно пошатнуться. Тут Бешеный заметил, что на окровавленной руке Хромого не хватает нескольких пальцев – наверное, взрывом оторвало или пулеметным огнем. Теперь-то он точно против бывшего вождя!

– Дело говоришь, братан! Назначь разведку в погоню, а я займусь восстановлением лагеря, – сказал уже спокойным голосом главарь псов.

– Хорошо, я уже говорил на эту тему с Ирокезом – он хочет лично возглавить погоню.

– Согласен. Там нужен толковый пацан… А, кстати, Хромой! Куда подевался Борода?

Показав в сторону сломанных ворот, головорез ответил, – Он там лежит, с кучей дроби в голове…

– Эта сука – укурыш еще ответит за наших пацанов! – подбодрил Бешенный сотоварища, а сам рассмеялся в своих мыслях: “Теперь у меня не осталось противников в банде: Борода мертв, Хромой отвернулся от Косяка – просто охренительно!”.

…

– Смотри, Ирокез! Судя по следам, они так и прут на юг, и нафига? Там же ничё нету… Чё есть рядом, так это Кеджис, но он же на востоке! – закричал пес, поравнявшись с командиром разведывательного отряда. Пристально посмотрев на бандита по кличке Пряник, полученную за любовь к сладкому, Ирокез еще раз мысленно похвалил Хромого за подбор людей для этой операции. Тут требовалась деликатность и мозги, чего в снежных псах часто не хватало. Пряник, Седой, Молчун и Горбатый не очень-то храбрились в бою и не лезли под пули без необходимости. Зато они были осторожными, а это сейчас главнее. Что касается себя, то Ирокез хоть и слыл сорвиголовой, но всегда тщательно планировал любое нападение и старался пользоваться талантами своих подчиненных.

Отряд псов следовал за Косяком уже полдня по прямой дороге в Кеждис и лишь полчаса как на юг, через молодой хвойный лес. И только у Пряника появились вопросы по этому поводу. А на юге, кстати, действительно есть кое-что, вернее, кое-кто! Подняв руку вверх, показывая всем остановиться, Ирокез притормозил.

– Ты что, Пряник, забыл совсем, кто обитает на юге? Или может и не знал? – спросил он у бандита, когда слез с мотоцикла и подошел к нему.

– Извини, Ирокез, я же недавно в банде…

Усмехнувшись, командир продолжил:

– Оно и видно! На юге за лесом находиться зараженная радиацией область. Даже мы туда совались всего один раз, да и то потом пожалели, но не из-за радиации. Ты ведь знаешь, что такое радиация? Правда?

– Да, конечно, – ответил Пряник, – Это же такое вредное излучение, ну… которое после ядерных взрывов и атомных стан…

Бандит запнулся на полуслове, догадавшись, что говорит лишнее и не имеющее отношения к делу, когда почувствовал на себе недовольный взгляд Ирокеза.

– Так вот, – продолжил главарь, – Там живут дикие чуваки – пустырники. Они мутанты, и для них радиация сущий пустяк, что для нас сквознячок. А чужаков они жесть как не любят. У них стремное и непонятное оружие, но зато очень действенное! Когда псы хотели захватить их лагерь… в общем, вернулась только половина пацанов. После этого мы к ним не нарывались.

– Значит, Косяк специально сделал такой большой крюк на юг, чтобы стравить нас с мутантами, – выдал мысль подошедший Седой, который услышал конец их разговора.

– Да… Косяк – хитрый говнюк, – пробормотал Ирокез, задумавшись.

– Вот что, – встрепенулся он, – Ты, старик, вернешься обратно до поворота и поставишь там какой-нибудь знак, а потом поедешь в лагерь и расскажешь лично Бешенному о наших догадках. А мы последуем дальше за Косяком.

– Ладно, – кивнул Седой и пошел к своему снегоходу.

– Слухай, Ирокез, а чё ты отправил назад именно его? – спросил молодой пес.

– А разве не понятно? Он же старый и не достаточно хорош в бою. А рядом с мутантами мне нужны пацаны пошустрее! Я надеюсь, Косяк сам сдохнет, проехав через земли пустырников, и нам не придется следовать за ним в это пекло. Не любят они чужаков, жесть как не любят…

…

Я проснулся от неприятного ощущения – что-то мокрое, липкое и горячее скользило по лицу под шумное нетерпеливое сопение.

– Ну, отстань, Степан! – проворчал, не открывая глаз, и оттолкнул морду зверя в сторону, чтобы вновь провалиться в сладкую дремоту. Оглушительный рык мигом разбудил меня и заставил открыть глаза. Над лицом нависла огромная мохнатая пасть с двумя рядами кинжалов-клыков и кроваво-красными глазами. Зверь ревел, щедро разбрызгивая слюну, и обдавал таким зловонным смрадом, что тошнота уже подступила к горлу. Я тоже дико заорал, но скорее от вида такой противной рожи, чем от страха. Дикий зверь вдруг замолчал, оторопев от такой реакции – видимо он не встречал животное, которое бы на него так реагировало.

Пока мутированный медведь спокойно наблюдал за мной, я решил немного отдалиться. Медленно приподнялся на руки и пополз назад, но вскоре уперся в дерево раненой спиной. Ее тут же пронзила дикая боль – иглы от пистолета, сидящие в позвоночнике и под ребрами, растревожили незажившие раны. Из меня вновь вырвался крик, на этот раз от боли. Медведь сильно удивился, сел на задние лапы и наклонил вытянутую голову, с любопытством рассматривая такого странного зверька. Перестав вопить, я нащупал на боку ножны, но они оказались пустыми – ну вот, прошляпил свой последний меч. Вспомнив, что оставил вакидзаси возле ящиков с гранатами, когда их открывал, выругался про себя.

Медведь снова встал и, громко фыркая, заковылял ко мне. Я лихорадочно соображал, что же мне делать с таким зверем без оружия. “Черт! Лучше бы лежал, глядишь, сошел бы за мертвого. Хотя в наше голодное время, медведь не побрезгует и мертвечинкой”. Не придумав ничего лучше, опять применил проверенное – громко закричал. Мутированный зверь на этот раз тоже заревел, но продолжил наступать.

Я решил без резких движений отползти в сторону, придерживаясь за кору дерева. При этом почувствовал, что в левом кармане плаща болтается тяжелый предмет. Сунув туда руку, неожиданно для себя нащупал гранату. “Вот так сюрприз! Видно, когда разорял ящик с боеприпасами – одну положил в карман… ”.

– Мишка, смотри, что у меня для тебя есть! – крикнул огромному зверю и, выдернув предохранительное кольцо, катнул ему под лапы гранату. Потом постарался спрятаться за дерево, к которому был прислонен спиной. Однако медведь лишь на миг остановился и посмотрел на странный круглый предмет. Недовольно зарычав, он лапой отшвырнул его в сторону.

– Вот, сволочь сообразительная, – пробормотал я и упал животом на снег, прикрыв голову руками. Раздался взрыв, медведь заскулил и рванул вглубь леса. Скорей всего, просто испугался шума, но возможно его задело осколками. А меня лишь присыпало снегом и сосновыми ветками. Стряхнув с себя мусор, неуклюже встал и посмеялся убегающему зверю.

– Это тебе не мед у пчел тырить! – прокричал ему вслед. Хотя какие могут быть пчелы после ядерной зимы?

Обернувшись на место взрыва, я обнаружил, что в оставшейся в снегу небольшой воронке горят куски веток и коры – медведь попал гранатой аккуратно под сосну. “Очень даже кстати, а то уже холодает”, – подумал, добавив в костерок несколько сухих ветвей, валявшихся поблизости.

– Что же ты будешь делать теперь, Самурай, один, посреди сибирской тайги? – спросил сам себя. Пожав плечами в ответ, протянул руки к костру, чтобы согреть их.

Вспомнив о пикапе Косяка, подумал – ведь новый главарь снежных псов незамедлительно организует за ним погоню. Значит, в скором будущем меня ожидает куча проблем. Остается только надеяться, что я быстро восстановлю свои силы, и что Косяк не выкинет Василису где-нибудь по дороге так же, как и меня.

…

Услышав где-то впереди то ли взрыв, то ли выстрел, Ирокез свернул в его сторону и немного сбавил скорость. Вскоре он увидел плывущую по небу тоненькую струйку дыма. Показав знаком своим людям окружить то место, он достал автомат и положил цевьем на руль. Бандит не собирался сразу вступать в бой, так как его основная задача была лишь в наблюдении, но самая лучшая разведка – это разведка боем.

Когда Ирокез почти вплотную приблизился к источнику дыма, он заглушил мотор и слез с байка. Осторожно продираясь сквозь заросли сушняка, обнаружил небольшой костер, и никаких следов пикапа Косяка. Да и людей не было видно…, но кто-то же устроил здесь взрыв и потом еще разжег костер! Может, произошедшее здесь не имеет отношения к бежавшим из лагеря? Хотя это место слишком близко к следам от джипа.

Посмотрев по сторонам, командир разведчиков знаком приказал своим людям приблизиться к огню. Сам же остался на месте, взял автомат наизготовку и стал наблюдать. Псы осторожно окружили костер и стали обшаривать пространство вокруг – всё вроде бы тихо и спокойно, словно взрыв произошел сам по себе. “Может быть, какой-нибудь зверь наткнулся на мину?”, – подумал Ирокез, но посмотрев на костер, отмахнул эту версию. Ветки уложены явно человеком, да и следов кругом хватало.

– Тут был один мужик и еще большой зверь, кажись медведь, – доложил главе пес по кличке Горбатый. Он неплохо разбирался в следах, так как одно время сам жил в тайге.

– Что же здесь произошло? И куда они подевались?

– Я, конечно, могу прошибаться – следы засыпало взрывом, но кой-чего можно разглядеть. Вроде, сперва человек пришел вон оттуда – как раз с пути джипа. Причем человек хромает, сильно ранен в ногу. Потом здесь он упал и лежал некоторое время. Позже появился медведь, и мужик спугнул его взрывом – гранатой походу. Зверя чуток задело – вот следы крови, и он убег туда. А человек ушел вон в ту сторону, – пес показал рукой в лес. Это было как раз параллельно пути пикапа. – И кажись, совсем недавно ушел, с полчаса назад.

– Всё ясно, – усмехнулся Ирокез, – Этого человека выкинули из машины! Даю голову на отрубание, что это Косяку дали пинка!

– Ага, я думаю, с тем киборгом он бы не справился, – согласился с ним Пряник.

Щелкнув переводчиком огня на стрельбу очередью, командир разведчиков показал стволом автомата в сторону уходящих следов и предложил, – Думаю, нам стоит проследовать за ним пешком, чтобы не вспугнуть. Он все равно ранен, и не мог уйти далеко. Попробуем сами его взять.

– Пряник и Горбатый! Идете со мной. А ты, – Ирокез указал на Молчуна, – Остаешься возле снегоходов, так, на всякий случай.

Молчун в ответ кивнул и отправился к байкам, а трое псов быстрым, но осторожным шагом двинулись по следам Косяка.

Они шли около десяти минут, как следующий первым бандит неожиданно остановился и нагнулся, внимательно рассматривая снег перед собой.

– Гляди, Ирокез! – Горбатый указал на окровавленные следы, – Вот тут он кривит направо и ускоряет шаг.

Поравнявшись со следопытом, главный разведчик посмотрел на припорошенные следы, но ничего не понял. Хоть и сильно похолодало, но снег еще продолжал сыпать.

– Наверное, эта сволочь хочет обогнуть нас… Вперед! Попытаемся догнать его, пока он чего-нибудь не придумал! Но смотрите ловчее: раненный и загнанный в угол Косяк – смертельно опасен!

Псы кивнули Ирокезу и короткими перебежками продолжили погоню. Но не успели бандиты пробежать и нескольких метров, как позади них послышались выстрелы из дробовика.

– Косяк! Ну, падла!.. Всем назад, к байкам! – скомандовал пес и рванул по сугробам. В его мыслях сквозило недоумение – как раненый в ногу человек смог так быстро их обойти?

Глава 19

Пустырники

Что-то очень холодное и мокрое прижалось к лицу девушки. Василиса отдернула назад голову и сразу пришла в себя.

– Ну что, сучка, очухалась? – ехидно спросил Косяк и, еще раз зачерпнув мокрого снега с приборной доски, размазал по лицу девушки. Замотав головой, она застонала.

Стряхнув с руки оставшийся снег, головорез схватил ее за подбородок. При этом он испачкал пальцы в крови, вытекшей из носа. Девушка вскрикнула от боли и попыталась отбить его руку, но с ужасом обнаружила, что ее собственные руки связаны.

– Болят зубки? Вот теперь ты почувствуешь, каково мне! Раскрошила мне, стерва, несколько зубов, и в нижней челюсти теперь, небось, трещина! – зловеще произнес Косяк, тщательно выговаривая каждое слово. Было видно, что это давалось ему с болью, но в результате он перестал шепелявить.

Сжав посильнее пальцы, бандит заставил Василису открыть рот.

– Скажи “а”! Ну, так я и думал… ни одного выбитого зубика, только твои сладкие губки разбил, милашка! Обидно…

Задумавшись, он отпустил бледное лицо девушки и произнес, как бы размышляя вслух:

– Может добавить тебе еще пару раз и к тому же пистолетом?

Повертев головой из стороны в сторону, она замычала и выдавила из себя: “Пшел ты!”. Бандит посмотрел на нее и заметил, как переносицу расчертила глубокая морщина.

– Ладно тебе, не злись, детка! – Косяк ласково погладил девушку по щеке. Она дернулась, словно к ее коже прикоснулись раскаленным железом.

– Тебе еще повезло, что я оставил тебя в живых. Просто ты мне приглянулась, сучка! А вот наш дружок-киборг теперь мертв! Пару часов назад я всадил ему в спину кучу импульсных игл и все его электронные схемы закоротило! Потом выкинул его труп из кузова. Просто подумал, что опасно держаться поблизости с таким крутым парнем, хе-хе, …даже если он мертвый…

– Ярослав, – прошептала Василиса и нахмурилась. Но потом недоверчиво скривила уголки губ и гордо хмыкнула. “Нет… нифига он не умер. Он ведь живучий как мутант! Сколько в него стреляли, а ему всё равно. Может, он правда какой-нибудь киборг или робот? Ну, нет!”, – Василиса вспомнила, как Ярик делал вид, что насилует ее в спальне Косяка, а она ему подыгрывала. А если честно, то даже возбудилась и начала стонать по-настоящему… Не думала она, что когда все тело ныло после ночных извращений Косяка, сможет получить удовольствие от прикосновений Ярослава. Никакой робот и даже киборг не смог бы так!

– Ты чего лыбишься, сучка? Тоже рада избавиться от него?

– Да! Еще бы от тебя, козла, избавиться…

Хрипло засмеявшись, бандит похлопал ее по плечу.

– Ну и ну! Я вижу ты в хорошем настроении!

Нажав на кнопку зажигания, Косяк запустил мотор. Из-под приборной доски потянуло теплом – заработала печка. Василиса этому немного обрадовалась – ведь окна в кабине были разбиты, и только сейчас она поняла, насколько продрогла.

– Кстати! Все полезные веши из кузова я перетащил сюда, еще из бардачка много чего хорошего достал, что пригодится нам в дороге. Даже нашелся китайский дробовик и патроны с крупной картечью – теперь можно продолжить наше, хе-хе, свадебное путешествие! – ехидно сообщил Косяк, и пикап дернулся вперед.

– Урод, – выдавила из себя девушка, ударившись об жесткую спинку из-за резкого движения.

Весело посмотрев на нее, бандит продолжил, – А знаешь, куда мы направляемся? Думаешь в Кеджис? Вот и хрен. Прямо в южную радиоактивную степь, к страшным и беспощадным мутантам!.. Ага, испугалась?

Взглянув на него полными ненависти глазами, Василиса ничего не ответила и отвернулась. Она решила полностью игнорировать бандита, однако его это не остановило, и он продолжил болтать уже практически сам с собой, несмотря на больную челюсть.

– Ты не подумай, что я полный дебил! – усмехнулся Косяк. – Просто уверен, Бешенный направит в погоню за мной всех снежных псов. Он же трус! Думает, вдруг я потом вернусь и отомщу ему за переворот в банде. А мой пикапчик, к сожалению, не так быстр, как снегоходы. И до Кеджиса, боюсь, нас настигнут…

– Да уж лучше к мутантам попасть, чем к вам, ублюдкам! – не выдержала Василиса.

Бросив на нее гневный взгляд, Косяк усилил его звонкой пощечиной.

– Да ты знаешь, сука, что за чудовища, эти пустырники?

Гордо тряхнув головой, девушка с вызовом посмотрела на бандита, в то время как на ее щеке расцветал алый отпечаток ладони.

– Мне все равно! – сказала она чуть дрогнувшим голосом.

Косяк прибавил скорость, отчего холодный пронизывающий ветер, и так свободно ходивший сквозь разбитые окна, с новой силой ворвался в кабину, обжигая лицо и руки.

– Так вот, – продолжил он, успокоившись, – Я как-то с группой товарищей пытался захватить лагерь пустырников, так как у них много живности на территории и несколько заброшенных баз со всяким интересным барахлом, которое они даже не используют. Снежные псы потерпели сокрушительное поражение. Лишь несколько уцелевших псов бежали отсюда, поджав хвосты и побросав раненых товарищей. А эти уроды на наших глазах живьем пожирали людей!

– О, боже, – прошептала Василиса, но из-за шума бандит не услышал и продолжил рассказывать.

– Эти гребанные мутанты лишь отдалено напоминают людей: трехметрового роста, мускулистые, горбатые, покрытые густой шерстью. У них страшные красные глаза, вместо носа впадина с двумя дырками, а еще, ужасный рот. Это даже не рот, а пасть с острыми и длинными клыками. Ты бы видела, как с легкостью такая пасть перекусывает ногу обычного человека!

Косяк остановил рассказ, нервно постукивая пальцами по рулю, словно вспомнил те ужасы. Потом он вытащил сигару и торопливо ее раскурил.

– Однако самое плохое не в том, какие они страшные и кровожадные, а совсем в другом. Так-то имея хорошее оружие их можно просто выкосить с этой степи! Но представь, они умеют мысленно переговариваться друг с другом и поэтому действуют очень слаженно. Они читают мысли врагов и опережают их на шаг. Еще могут влезать в голову, если посмотрят тебе в глаза, и ты сам не можешь сопротивляться их воле! Именно поэтому мы тогда проиграли и больше уже не лезли к ним.

– Но зачем сейчас мы сами едем туда? – удивилась девушка.

Хитро посмотрев на нее, Косяк затянулся сигарой и пустил струю черного густого дыма. Он стал похож на паровоз, с чей трубы сдувает дым встречным ветром.

– Это такой мой коварный план! Мы промчимся мимо пустырников, разворошим их проклятое гнездо при помощи вот этих, – сунув руку под сиденье, он вытащил гранату и, покрутив перед ее носом, положил обратно.

– Потом разъяренные мутанты с радостными объятиями встретят снежных псов! А мы уж потихоньку объедем их лагерь и двинемся дальше в сторону Кеджису. Ты же ведь туда ехала, правда? У тебя там какие-то дела намечались?

Не дожидаясь ответа, а, скорее всего и не дождался бы, бандит продолжил, – Так вот, и у меня теперь там дела!

Вытащив из куртки амулет в виде черепа, Косяк показал его Василисе и спрятал обратно.

– Хельмский фраерок из банды хорьков перевозил эту вещицу в Кеджис. И не просто так!

…

Я мчался на снегоходе и пытался понять – сколько пролежал на снегу, пока меня не разбудил медведь? Должно быть недолго – иначе отморозил бы себе чего-нибудь. Однако погода за это время успела сильно перемениться: раньше шел сильный снег, и было не очень холодно, но теперь подморозило, и сыпать почти перестало. Как далеко мог уехать пикап с Косяком и Котенком? В том, что пес ее не выкинул, как меня, был уверен. Он запал на нее, еще и поэтому пришел тогда к нам подглядывать.

“Если они далеко от меня оторвались, то дело плохо. Я и так еле сижу на байке, спина просто горит от этих чертовых иголок, да и крови потерял немало. Хорошо хоть у пса оказалась фляжка с разбавленным спиртом – прижег раны на спине. Однако еще пара часов на этом снегоходе и просто свалюсь от слабости. Вот если бы остановиться, развести костер и просто отдохнуть, да нельзя – за мной хвост. Черт, что же делать? Может их разделить? Свернуть в какую-нибудь сторону: в покое-то они меня точно не оставят, и следовать за Косяком им тоже требуется. А я уж одного, двух осилю”, – подумал, ощупывая трофейный дробовик, приклад которого торчал из боковой сумки байка.

Но тут голову пронзила неприятная мысль: “Откуда псы знают, что это именно я угнал их байк, а не Косяк? Если они так подумают, то плевать им на пикап, они будут охотиться на Косяка, то есть на меня. А если затею с ними драку, не факт, что в таком состоянии сумею их одолеть… Да и времени много пройдет – Косяк далеко уедет. С другой стороны, во время погони, которая неизвестно сколько продлится, запросто могу потерять сознание. Вот тогда псы и добьют меня! Надо срочно что-нибудь придумать…”.

…

Уже стемнело, а Ирокез со своей группой все никак не мог догнать Косяка. “И как так получилось, что у Молчуна оказался самый быстрый байк?”, – задал он себе вопрос, и сам же на него ответил: “Ну, правильно! Он особо не обвешивал свой снегоход броней, так как мы. Вот Косяк – хитрый гад, ведь догадался забрать именно тот мотоцикл!”.

– Глянь, Ирокез! – закричал один из псов, поравнявшись с главарем.

– Следы от снегохода петляют! Похоже, он засыпает на ходу! Или подыхает…

Посмотрев сначала на Горбатого, а потом на витую колею, выхватываемую фонарями байков, Ирокез усмехнулся, – Вот бы говнюк еще в дерево врубился и башку себе разбил!

Псы посмеялись и прибавили газу, однако не забывали держать наготове оружие и внимательно следить за дорогой. Как-никак они и сами сильно устали гнаться за своим бывшим главарем.

Через несколько сотен метров псы резко сбавили скорость – впереди во тьме проявился силуэт снегохода. Проехав еще немного, так, чтобы угнанный байк полностью попал под освещение фар, псы слезли на снег. Сжимая оружие, они с осторожностью подобрались к стоящему около дерева снегоходу. Его двигатель еще работал, руль был вывернут в сторону, а наездник сидел неподвижно с упавшей на бак головой.

Прицелившись в спину наездника, бандиты остановились от него на расстоянии десяти метров и переглянулись.

– Что-то не похож он на Косяка! По-моему, это тот киборг, который брал его в заложники, – сообщил Ирокез псам, не поворачивая головы.

– Его лучше прикончить, пока он не очухался, – посоветовал Пряник.

– Осторожней, он очень шустрый и может увернуться от пуль! Если стрелять, то всем вместе, – прошептал Горбатый.

Ирокез кивнул в подтверждение, и добавил, – Подойдем чуть ближе, чтобы он никуда не делся, и на счет “три” открываем огонь. Пряник, берешь чуть левее, а ты, чуть правее.

Псы кивнули и отошли от главаря на пару шагов по разные стороны, после чего одновременно приблизились к снегоходу. Ирокез увидел, что плащ на спине киборга изодран и весь в крови, а сам он лежит на байке и не двигается. “А, может быть, ты уже и мертв? Может быть, и не такой уж киборг?”, – подумал пес, направляя ствол автомата ему в голову. Палец слегка надавил на спусковой крючок.

– Раз, два…

Не успел он сказать последнее, решающее слово, как тело киборга дернулось, и мотор его байка дико взревел. От неожиданности рука Ирокеза дрогнула, и короткая очередь ушла слишком высоко. Снегоход рванул вперед, а следом, как успел заметить пес, прежде чем выстрелить во второй раз, выпрыгнула из снега струна натянутого троса. Потом что-то тяжелое ударило его сзади, сбило с ног и потащило за байком. В суматохе главарь успел заметить еще одного пса, попавшего в ловушку – того тоже зацепило сучковатое бревно, привязанное тросом к снегоходу киборга.

…

Приближалось утро. Василиса, свернувшись калачиком, лежала на своем сидении. Она уткнулась головой в дверцу и мирно посапывала. Косяк так и не развязал ей руки вечером, помня, как она лихо чуть не сломала ему челюсть. Но все же укрыл ее старым одеялом из верблюжьей шерсти, так как из оконных проемов сквозило морозным воздухом. А сам всю ночь гнал машину на юг, ориентируясь на компас и лавируя среди деревьев, выхватываемых из ночной темноты мощными фарами.

– Вставай, маленькая зараза, – зевая, сказал Косяк и тронул ногу спящей девушки. Та, еще толком не проснувшись, дернулась и лягнула пса.

– Но-но! Полегче! Я ведь за баранкой – могу и врезаться куда-нибудь!

Сев на сиденье, Василиса оглянулась вокруг, вспоминая, что с ней произошло за последнее время. Увидев мерзкую улыбающуюся физиономию бандита, она скривила лицо.

– Что случилось?

– Надо бы сделать небольшой привал, пока совсем не рассвело. А потом рванем с удвоенной скоростью!

Кивнув ему, девушка добавила, – Да, неплохо бы в туалет сходить, может, развяжешь мне руки?

Усмехнувшись, Косяк остановил пикап, но мотор не заглушил.

– Ишь ты, хитрая какая! Ну ладно, руки я тебе развяжу, но вот писать будешь под моим строгим присмотром. И под присмотром моего игломета.

Сделав свои дела, попутчики поневоле залезли обратно в кабину и наскоро перекусили. После чего пес снова связал руки девушке и погнал пикап дальше, в гиблую радиоактивную степь.

Спустя несколько часов беспрерывной езды уже совсем рассвело, молодой лес поредел, а затем и вовсе кончился. Перед путешественниками раскинулась бескрайняя снежная равнина, лишь в некоторых местах прерываемая гребнями невысоких холмов и торчащими из снега кривыми ветвями карликовых деревьев.

Щелкнув тумблером на приборной доске, Косяк повернулся к Василисе, считая, что должен ей кое-что разъяснить:

– У меня здесь встроенный дозиметр. Сейчас мы узнаем, какой здесь фон…

Разогревшись, прибор начал часто пищать, а на табло появились зеленые цифры.

– О-го-го! Неплохо, совсем неплохо! Если мы останемся здесь больше, чем на сутки, о волосах и потенции можно будет забыть!

Повернувшись к нему, девушка усмехнулась, – Если освобожусь, то тебе о потери потенции можно будет не переживать! Уж я постараюсь, чтобы твои яйца размазались по штанам!

Громко заржав, бандит схватил Ваську за шею и слегка потрепал, – Вот именно поэтому, детка, ты поедешь со связанными руками до самого Кеджиса!

Внезапно пес перестал улыбаться, стал серьезным и пристально посмотрел вперед. Проследив за его взглядом, девушка увидела что-то вдали среди снежных холмов. Было похоже на огромный рекламный щит.

– Едем туда, – сообщил пес и направил машину к холмам. Когда они приблизились достаточно близко к ним, Василиса ужаснулась. На гребне самого высокого холма возвышалась металлическая конструкция, состоящая из десятка воткнутых в снег ржавых труб, и большого гнутого билборда, привязанного к ним толстой проволокой. К щиту были прибиты кусками арматуры человеческие тела, большинство из которых уже превратились в скелеты, обтянутые кусками рваной одежды, но один из трупов выглядел еще совсем свежим. Присмотревшись к нему, девушка заметила, что на груди не хватает огромных кусков плоти и ребер – как будто большой зверь вырвал их своей чудовищной пастью. Теперь уже девушка поверила всему, что рассказывал ей Косяк о местных мутантах…

– Это знак пустырников, – пояснил пес, поворачивая руль, чтобы объехать щит.

– Предупреждение, чтобы никто даже не думал заходить на эти земли. Обрати внимание: тот труп, который еще не сгнил полностью – один из псов и моих соратников! Ну, скоро я отомщу за него!

Вытащив из ящика несколько гранат, Косяк положил их на сиденье рядом с собой, а дробовик закинул на приборную доску. Покрутив в руке игломет, он подумал, что от него не будет особого толка против толстокожих мутантов и убрал в кобуру.

– Приготовься, сейчас будет жарко! – крикнул бандит и надавил на газ. Пикап, протяжно заревев, словно большой зверь, грузно перевалил через холм.

Снежный пустырь, огороженный цепью холмов, был основательно захламлен всяким металлическим мусором. Это место походило на огромную свалку: на снегу лежали ржавые кузова автомобилей, развороченные части каких-то огромных механизмов, куски полусгнивших кабелей и прочий утиль. Однако среди мусора виднелись массивные стройные конструкции, по форме напоминающие юрты, собранные из подручных частей и обтянутые лохматыми шкурами. Над некоторыми из этих импровизированных домов курился слабый дымок, но местных обитателей вокруг не было видно.

– А вот и одна из их деревень! Странно, что нас до сих пор не заметили, – сказал Косяк и повернул в сторону ближайшей юрты, стараясь объехать кучи ржавого мусора.

Когда до жилища пустырников оставалось с десяток метров, пес резко сбавил скорость и подхватил гранату. Но не успел вытащить кольцо чеки, как из юрты выскочило большое сгорбленное существо, одетое в куски лохматых шкур; оно с громким рыком метнуло в них длинное копье. Пес прижался к рулю, и в паре сантиметров от его головы просвистело копье и ушло через заднее окошко в кузов. Спустя мгновение из соседних жилищ стали появляться другие мутанты.

Оторвав кольцо от гранаты, Косяк бросил ее в сторону мутанта и, перекрутив руль, нажал на газ.

– Понеслась! – выкрикнул он и подмигнул Василисе, потом, спохватившись, пригнулся; девушка последовала его примеру. Сразу после этого раздался взрыв.

Пикап качнуло, по его броне застучали куски железного лома, а в кабину пробралась взвесь из поднятого снега и мусора. Василиса закашлялась и привстала, пытаясь рассмотреть, куда они едут, но увидела прямо перед собой огромное лицо мутанта. Он лежал в куче ржавого хлама на капоте, его окровавленная рука зацепилась за раму окна, голова безжизненно свисала в салон. Девушка перевела взгляд на Косяка – тот, не замечая оглушенного пустырника, с хищной улыбкой выбрасывал гранаты в боковое окно.

Вдруг волосатая голова мутанта зашевелилась и начала подниматься. Василиса вскрикнула и прижалась к спинке, но пес так и не обратил на нее внимания – был занят лавированием машины меж груд железного мусора под громовые раскаты взрывов. Подняв голову, мутант взглянул на девушку своими страшными кроваво-красными глазами; из клыкастой пасти пахнуло едкой вонью, но Василиса покорно сидела на месте, словно загипнотизированная, и даже не пыталась отвернуться.

– Не смотри ему в глаза, сучка! – закричал Косяк, когда заметил пустырника, однако девушка совсем его не слышала, продолжая покорно внимать мутанту. Тогда Косяк, схватив с приборной панели дробовик, толкнул ее прикладом в плечо, а потом собрался выстрелить в раненого мутанта, но не успел – пустырник лихо соскочил с капота.

Продолжая мчаться вперед, пикап выехал из снежной завесы, и бандит увидел между юрт и горой железного хлама с дюжину вооруженных мутантов. Они стояли полукольцом и явно не собирались пропускать чужаков дальше.

Глава 20

Бункер

Каждое движение отдавалось жуткой болью в спине, однако я, чуть прихрамывая, продолжал идти вперед. Почему идти? Да потому, что уже разбил снежный байк о дерево, когда во время езды неожиданно потерял сознание.

Раненая нога уже давно перестала болеть – настолько привыкла к долгой ходьбе, что превратилась в подобие костыля. А вот спина из-за проклятых иголок стала сплошным очагом боли, и разгорался этот очаг всё сильней и сильней. С другой стороны это даже к лучшему – меньше шансов упасть в обморок и замерзнуть в этой таежной глуши. А с другой стороны, куда я иду? Стоило бы вернуться к брошенным мотоциклам, но теперь они остались далеко позади, и до них уже не дойти. Оставалось шагать вперед, хотя, на что надеюсь? Пешком ни за что не догнать пикап Косяка. Не проще ли будет просто упасть в снег и сладко уснуть, позабыв про боль, усталость и холод. Мороз скует мое тело, выжмет из него остатки тепла, и мысли постепенно перенесутся в иной мир, где может, будет спокойней и лучше… Однако, не такой смерти я ожидал. Для самурая честь погибнуть в бою, или же, оставшись в живых после неудачи в сражении, выполнить ритуал, и снова честь!

Мышцы больной ноги неожиданно дали сбой – в итоге, неловко споткнувшись, упал прямо лицом на снег. Это сразу меня отрезвило, дурные мысли улетучились, и я приказал себе встать. Приподнявшись на четвереньки, выглянул из колеи, оставленной пикапом. Ко мне постучалась надежда – лес поредел, а это значит, скоро куда-нибудь выйду. Насколько знал, на юге от леса проживали дикари. Я, конечно, могу им “немного” не понравиться, и они встретят ударом копья в живот, но сибирский холод мне совсем никаких вариантов не предоставит – только смерть.

Собравшись с остатками сил, медленно встал на ноги и продолжил путь. Прошагав, скрипя зубами, несколько часов, наконец-то выбрался из леса. Дорога убегала вперед, в снежную пустыню и пряталась среди невысоких холмов на горизонте. Не давая себе отдышаться и отдохнуть, двинулся дальше. Однако не успел пройти и десятка метров, как на вершине холмов появилось какое-то движение: несколько темных силуэтов спустилось с холма и направилось в мою сторону. Остановившись, я обессилено упал на колени. Слава богам, меня заметили!

Через несколько секунд разглядел, что это всадники, но весьма необычные. Вместо коней у них были гигантские олени, да и сами наездники тоже были какими-то огромными, под стать своим скакунам.

Когда этот олений отряд приблизился, сердце мое упало. Это не простые дикари, коих по необъятной Сибири великое множество. Есть, конечно, среди них и не очень мирные, а то и совсем враждебные, но эти… эти дикари хуже всех!.. Пустырники… Говорят, они любят оленину, но человечина для них самый изысканный деликатес. Вот нелегкая занесла Косяка в эти места! Вероятно, бандитский пикап уже давно разбили, а пассажиров разделали на жаркое. Я слышал много легенд об этих мутантах, возможно, что-то из них выдумано напуганными наемниками, случайно оказавшимися в здешних краях. Но одно знал точно – никто живым не пересекал эту снежную пустыню.

Я уже начал жалеть, что не остался умирать в лесу. Как-то не хотелось, чтобы мои кости обгладывал мутант с довольной рожей. Надеюсь, что он подавится! О, точно подавится – ведь в моей спине застряло не меньше двух десятков игл. Так что, кушайте меня на здоровье! Добрый день, уважаемые посетители нашего ресторана, сегодня у нас в меню эксклюзивное блюдо прямо с берегов Японии – сукияки по-самурайски!

Пока злорадно улыбался замерзшими губами, мутанты, а их оказалось четверо, подъехали и остановили своих рогатых скакунов, шумно выдыхающих пар из широких ноздрей. Держались они за массивные ветвистые рога оленей, прямо как за рули снежных мотоциклов. Один из них слез с оленя и неспешно направился ко мне, грозно держа перед собой длинное копье. Я смотрел на него снизу вверх, стоя на коленях – пустырник показался мне очень высоким, хоть и был сгорблен на треть своего роста. Раздутое мускулами тело скрывалось под густым ворсом темных волос и грубой одеждой из кусков оленьих шкур, уродливое лицо с широким полуоткрытым ртом, полным длинных клыков, и с красноватыми глазами и впадиной вместо носа, не выражало никаких эмоций. Мутант остановился в нескольких шагах от меня и занес копье над головой, явно для того, чтобы проткнуть незваного гостя. И ведь, гад, делал это так медленно, словно наслаждался моей беспомощностью.

– Ну, погоди, уродец. Так просто ты меня не убьешь, – пробормотал и осторожно потянулся за коротким трофейным обрезом на поясе так, чтобы пустырник не заметил. Но тот глухо зарычал, явно что-то заподозрив. Не успел я нацелить на мутанта оружие, как его копье со свистом описало широкую дугу, и голова взорвалась дикой болью. Мир перед глазами поплыл в сторону и как-то потускнел, а потом накатила тьма. Звуки отдалились от меня и стали приглушенными и неразборчивыми. Но прежде, чем оторванное от земли тело упало на снег, я различил среди уходящего вдаль шума треск лопнувшего дробовика…

…

В лагере снежных псов творилась ужасная суматоха, однако последствия взрывов и пожаров повсеместно устранялись. Лагерь обретал свой прежний вид военной базы. Бешенный был доволен тем, как суетятся его новые подопечные: восстанавливают лагерь и готовятся к погоне за своим бывшем вождем. Уже два грузовика и три вездехода, когда-то перевозившие товар между городами, а теперь, усиленные броней и снаряженные пулеметами, стояли возле ворот вместе с дюжиной наскоро отремонтированных снегоходов.

– Ну держись, укурыш! Если догоню, а я точно догоню, то тебе, млять, не завидую! – воскликнул Бешенный, похлопывая бронированный бок грузовика.

– К лагерю приближается снегоход! – закричал с вышки дозорный пес.

– Это вероятно из группы Ирокеза, – предположил Хромой, который незаметно подошел сзади.

– Будем надеться, у него есть чем нас порадовать…

Разведчик, подъезжая к лагерю, притормозил и несколько раз посигналил. Охраняющие разбитые ворота псы опустили оружие и пропустили собрата.

– Ага, это Седой, – подтвердил новый вождь псов, разглядев морщинистое лицо бандита.

– У меня плохие новости для тебя, Бешенный, – прямо сказал старый пес, как только слез с байка.

– Неужели Косяк понял, что ему не уйти и сам застрелился от безысходности? – засмеялся одноглазый, подмигивая Хромому. Но тот даже не улыбнулся, а поторопил разведчика, – Не тяни, давай выкладывай.

Прокашлявшись перед серьезным сообщением, а может из-за простуды, Седой начал:

– Джип Косяка повернул на юг и направился в земли пустырников. Похоже, он хочет проехать мимо них, чтобы мы, если последуем, столкнулись с мутантами…

– Ну, это и хорошо! – воскликнул Бешенный. Оба пса с недоумением на лицах посмотрели на нового вождя.

Хищно улыбнувшись, он пояснил причину радости, – Мы соберем все свои силы и порвем этих уродов в клочья! Нам как раз пригодятся мутантские запасы продовольствия, да и в их базах, уверен, есть много чего интересного. Заодно отомстим за гибель наших пацанов! А потом догоним Косяка и дадим ему, мля, закурить! Ха, это он очень любит!

Бешенный хлопнул по плечу Хромого и направился к себе в вагон, чтобы подготовиться к предстоящей битве.

– Послушай, Хромой, – заговорчески прошептал старый пес, – Похоже, Бешеному власть ударила в голову, а может быть и моча…

Мудрый бандит кивнул ему в ответ, – Согласен, одноглазый поступает совсем опрометчиво – он, очевидно, забыл, с каким мы позором бежали от пустырников, спасая свои шкуры. Тем более у нас и так мало бойцов осталось… в свете последних событий.

– Можно же попросту подкараулить Косяка на подступах к Кеджису. Ведь он помешался на своем амулете, и точно направился туда. К тому же здесь поблизости нет городов-то, если, конечно, не считать мелких поселков дикарей, – продолжил свою мысль Хромой.

– Так чего теперь сделаем, подчинимся одноглазому? – спросил Седой.

– Да, пока не будем ему мешать. Бешенный пребывает в эйфории от полученной власти над снежными псами и не замечает, скольким уже не по нраву. Позже мы перехватим инициативу в свои руки, но пока у Бешенного достаточно верных людей. Думаю, он их потеряет, когда свяжется с мутантами…

…

Открыв глаза, сильно удивился своему состоянию – я все еще жив. А то, что лежал в мягкой дикарской постели из оленьих шкур, расстеленной по центру теплого чума, вообще казалось сказкой или сном… Может быть, и правда сплю? Ну, уж нет! Хватит с меня этих ужасных кошмаров!.. Вскоре понял – со мной действительно произошло нечто странное, ведь точно по волшебству исчезла боль в спине! Как будто там больше не было назойливых иголок. И вообще, чувствовал себя вполне здоровым и полным жизни и энергии, вот только ужасно хотелось есть.

Скинув с себя лохматое одеяло, резко вскочил на ноги, ожидая каждую секунду предательского взрыва боли в спине. Но нет, какая там боль! Мои мышцы были в порядке, и на ногах стоял твердо, словно и не получал огнестрельное в голень. Ощупав свое тело сквозь тугую повязку из бинтов (странно, откуда у этих дикарей медицинский бинт?), понял, что иглы они вытащили, а оставшиеся раны сами собой заживали. Потом вспомнил, у каких дикарей я нахожусь…

В ответ на мое прозрение занавес из шкур, служащий дверью в чуме, приоткрылся и в жилище заглянула уродливая рожа мутанта. Из его оскаленной пасти высунулись длинные желтые клыки, с которых потянулась слюна, а глаза хищно посмотрели на меня, как на откормленного аппетитного поросенка.

“Бродящий-по-лесу, проснулся ты!”, – прозвучал голос где-то рядом. Ничего не понимая, бешено завертел головой по сторонам, пытаясь понять, где находится источник голоса. А чудовище тем временем захрипело, сильнее раскрыв свою страшную пасть, и неторопливо проследовало в чум. Остановившись передо мной в паре шагов, пустырник внимательно посмотрел в глаза.

“Не болит спина твоя?”, – вновь услышал спокойный уверенный голос и понял, что звучит он у меня в голове. И еще – источником этого голоса является стоящий напротив мутант, хоть тот и не двигает губами. Да и вообще сложно представить, как такой пастью можно разговаривать. Тем не менее, я перестал паниковать, обуздал свои мельтешащие мысли и попытался подумать что-то более конкретное, но все сводилось к трем словам: “Ни хрена себе!”.

Пустырник громко захрипел и согнулся чуть ли не пополам, хватаясь волосатыми руками за живот. “Он… смеется”, – пришла на ум дикая мысль. “Нет! Умираю просто со смеху, Бродящий-по-лесу!”, – прозвучал в голове насмешливый голос. И тут я смутно припомнил о слухах, приписывающих пустырникам не только каннибализм, но и нечто вроде телепатии…

“Однако, неправда это! Каннибализм имею в виду”, – мутант перестал хрипеть и выпрямился, уставив на меня свои кровавые, но полные разума, а не звериной жестокости глаза. Теперь уже не сомневался – это именно он разговаривал со мной, пусть и таким необычным способом. “Нам приходилось делать вид на людях, что мы человечину едим, отпугнуть непрошеных гостей помогает…”.

– Так вы не каннибалы? – спросил теперь уже вслух и, похоже, мутант понял. Он негромко рыкнул и опять его мысли без приглашения зашли в мой мозг: “Нет же, Бродящий-по-лесу! Питаемся только олениной и молоком их, зачем ваше постное невкусное мясо? Людей мы убиваем затем, нас чтобы остерегались и не пытались беспокоить и в свои войны втягивать”.

– Почему же я до сих пор жив? И зачем вы меня вылечили? И откуда, кстати, у вас, дикарей, медицинский бинт? – засыпал мутанта вопросами.

“Любопытен слишком ты, Бродящий-по-лесу. Для начала присядем давай и выпьем ароматного горячего настоя из оленьих мхов! И все объясню я тебе”.

Пристально посмотрев в рассудительные глаза лохматого пустырника, вскоре согласился с ним. Явной угрозы нет, и нужно просто успокоиться и выслушать его – разложить все по полочкам. Тем более, ужасно хотелось пить, да и поесть тоже. Надеюсь, меня угостят олениной…

За нехитрой трапезой Большая Голова, как представился пустырник, поведал о чужаках на шестиколесной машине, вторгшихся в их владения около суток. Я сразу понял, о ком идет речь, и слушал мутанта, внимая каждому слову. Дикари на первых порах захотели убить незваных гостей, атаковавших их дома и жителей. Но когда один из пустырников случайно заглянул в мысли чужаков, то они не стали их задерживать, а пропустили дальше на юг. “Особь женская”, как обозвали мутанты Василису, знала о скором прибытии банды снежных псов, преследующих второго чужака. А у пустырников, по словам Большой Головы, сейчас мало воинов, поскольку большинство мужчин ушло перегонять стада оленей и не успеют вернуться для защиты своего дома. Но была одна хорошая новость в мыслях “особи женской”: сразу за машиной появится сильный воин, который тоже враг снежных псов. Старейшины пустырников посовещались и решили, что “пусть враг нашего врага другом нашим станет и дом поможет защитить, и тогда не убьем мы его, а поможем догнать тех двоих”. Тут я прервал речь или правильнее будет сказать мысли пустырника, чтобы расспросить подробнее о судьбе пикапа.

“Уехали дальше на юг они, однако мы следим за ними. Два наездника на оленях от машины не отстают. Мы знаем, что в мертвый город на юге едут они. Там опасно для них – живут собаки дикие… измененные, как мы…”, – сообщил мне пустырник.

– Ясно… Продолжай дальше, – я нахмурился и еще хлебнул горькой настойки. Это, конечно не коньяк, но тоже неплохо. Особенно с кусками вкусной жирной оленины.

Глядя на меня, большеголовый тоже выпил настойки из кожаного бурдюка, смачно рыгнул и продолжил. Дальше я узнал, что когда пикап покинул стан, пустырники выставили перед лагерем дозорных, чтобы встретить врага псов.

– Да уж, хорошо меня встретили ваши дозорные, – раздраженно пробурчал, потирая шишку на голове, – Не спасла даже толстая шапка!

“Узнал тогда я, что собирался стрелять ты, пришлось копьем успокоить”, – сообщил мне Большая Голова и громко захрипел, хлопая себя по мохнатому колену.

– Ага! Так это был ты! А я что-то не узнал… Ну хорошо, вы поймали меня, вылечили, что теперь? – спросил и выпил настойки, уже не казавшейся такой горькой.

Пронзив грозным взглядом, мутант схватил меня за плечи своими огромными пальцами и сообщил: “Защити наш дом, враг наших врагов! А мы спасти поможем женскую особь твою!”.

– Но как? Что я смогу один сделать? У меня даже оружия нет! Автомат потерял по дороге, а дробовик и тот вы поломали…

“Есть склад один большой, лежит недалеко от наших домов. Много там огненного оружия, что было в руке твоей, и другое оружие, более смертоносное. Но проклято оно! Великое зло всех убивает – охраняет тот склад. Быть может, тебе повезет, Бродящий-по-лесу. Ты не из племени нашего, одолеть сможешь зло из глубинного мира!”.

“Интересно, что это за склад, о котором говорит мутант?”, – подумал, когда пустырник отпустил меня и, сев рядом на кучу свернутых оленьих шкур, стал спокойно дожидаться ответа. “Очень похоже, что тут у них под носом целая военная база, но кто-то ее охраняет. Кто-то очень сильный и смертоносный, раз его боятся эти великаны…”.

“То зло из глубинного мира! Не боится копий наших и дубин, оно живое и неживое! Воинов много погибло наших, кто хотел попасть в тот склад, что под снегом и землей глубоко”, – сообщил Большая Голова в ответ на мои мысли. Ничего не скажешь – полезная информация.

Оторвав зубами приличный кусок оленины, попытался сказать с набитым ртом:

– Ну… хорошо, Большая Голова! Вот сейчас доем, отдохну немного, и пойдем, покажешь мне ваш проклятый склад. Вдруг что-нибудь полезное там и найдется…

…

Я спустился вниз по крутой металлической лестнице, держась за поручень на стене. Каждый шаг отдавался звонким гулом, уходившим вглубь бункера и возвращавшимся эхом через некоторое время. Когда лестница закончилась, начался длинный коридор, слегка освещаемый встроенными в потолок нитями мерцающих кабелей. Часть из них уже не горела, но, судя по тому, как светлее было дальше по коридору, с электричеством в бункере обстояло все хорошо. Следовавшие за мной Большая Голова и Тот-кто-повелевает-копьем уже принялись тушить свои факелы, честно отслужившие свое при спуске.

– О! Вот и ваше “зло из глубины мира”! – воскликнул я, встретив по пути огромную сеть, загораживающую проход. Прямо по центру серебристых нитей, сверкающих от потолочного света, нагло расположился огромный черный паук с таким же серебристым как паутина крестом на спине.

Переглянувшись, оба мутанты громко захрипели, выражая сильный смех. “Нет, Бродящий-по-лесу! Глубинное зло опаснее большого паука, увидел ты которого. Оно живое и не живое…”.

– Да помню я! Спасибо. Тогда последуем дальше, – нетерпеливо сказал и шагнул вперед, выставив перед собой длинное копье. Ткнув его острием в паутину, попытался сорвать серебристые нити – но не тут-то было! Они, словно стальные тросы, крепко держались на своих местах. Копье же сразу прилипло к этой прочной паутине и окончательно застряло там после моих безуспешных попыток вытащить его обратно. А тут еще этот жирный паук проснулся и лихорадочно забегал по растревоженной паутине, резво перебирая черными лапами. Увидев, в чем дело, паук остановился возле воткнутого копья и зло, как мне показалось, посмотрел на меня всеми двенадцатью глазами-вишенками. Я тоже уставился на него, ожидая дальнейших действий паука. По размеру он был не больше кошки и вряд ли бы смог сделать что-нибудь плохое, пусть даже его мандибулы и были размером со средние кусачки.

– Ну что смотришь на меня? Что ты можешь мне сделать? Ну, максимум откусишь палец, если, конечно…

Не успел договорить, как паук резко повернулся ко мне задом и весь задрожал. Инстинктивно отпрыгнув в сторону, я чудом уклонился от выстрелянной струи серебристого раствора. Металлическая стена коридора глубоко оплавилась в том месте, куда попала жидкая паутина.

Позади меня раздался взрыв пустырского хриплого гогота. Мутанты, чуть не выронив копья, хватались за животы и тряслись. “Правда твоя, Бродящий-по-лесу! Для тебя непреодолимое препятствие это и есть!” – зазвучал один голос у меня в голове. “Зло из глубинного мира еще одно!” – добавил другой.

– Ох уж эта ваша чертова радиация! Понаплодила тут всяких мутантов! Простым людям не дают пройти спокойно…

Оба пустырника сразу стали серьезными и, не подав вида, деловито прошли мимо меня к паутине. Один из них, кажется, это был Большая Голова, снова разжег факел и бросил его прямо в паука. Паутина вспыхнула, словно высохшая трава, гигантский паук же, объятый белым пламенем, упал на пол и неистово застучал по металлу своими хитиновыми лапами.

“Проследуй дальше спокойно и помоги победить нам Живое-не-живое! Не берет ни огонь его, ни копье”.

– Ага, пошли, – пробормотал в ответ, осторожно перешагивая через труп сгоревшего насекомого.

За десять минут быстрой ходьбы коридор постепенно расширился и принял вид туннеля метро. Вскоре появилось большое ответвление. Проходя мимо ветки туннеля, отметил, что она завалена оледеневшими камнями и металлическим мусором. Мы пошли дальше по основному проходу, но вскоре путь нам преградили огромные ворота, через которые мог бы даже проехать вездеход Шухрата. В центре врат находилась небольшая квадратная дверь в человеческий рост, напоминавшая дверцу большого сейфа. Наверное, она была такая же толстая. Слева от двери располагалась маленькая приборная панель с экраном. Пока я ее разглядывал, один из мутантов отодвинул меня и согнулся над панелью в три погибели. Понажимав на кнопки, отчего экран зажегся зелеными цифрами, Большая Голова пояснил мне: “Через несколько поколений передавался способ открыть дверь эту, за которой стражник, Живой-не-живой. Однако его не смог наш народ победить. Может, повезет тебе, человек!”.

Закончив набирать код, мутант отошел назад и прислонился к стене. Пару минут ничего не происходило, и я уже подумал, не подзабыл ли кто из пустырников передать пару циферок, как панель запищала. Через мгновение со стороны двери послышались звонкие щелчки, и дверь плавно приоткрылась. Я удивился ее толщине – никак не меньше метра! Да уж, эти врата выдержат прямое попадание ракеты или снаряда. И откуда мутантам известен код доступа в бункер? Может те, кто жил в нем, сами сообщили пустырникам пароль, когда покидали это убежище. Тогда почему они оставили стражника?

“Войди же и одолей глубинное зло!” – отозвался голос в моей голове.

– А вы останетесь здесь? – спросил, заглянув в черный проем двери. Там в бункере царила первозданная тьма.

“Не волнуйся за нас, Бродящий-по-лесу! Глубинное зло не покидает свой склад. Здесь в безопасности мы и здесь подождем тебя!”.

– А… Ну понятно. Пойду я один, а вы вроде как прикроете…

Оба мутанта кивнули почти синхронно. Потом Тот-кто-повелевает-копьем подошел ко мне, зажег факел и вручил вместе со своим оружием. “Это копье заговоренное! Никогда не промахивается”, – сообщил он по секрету и забрал мое копье. Посмотрев на его оружие, задумался о том, что мутантам стало жалко потерять хорошее копье, и вот подсунули “заговоренное”, с явными трещинами, и совершенно тупым на вид наконечником. Судя по всему, они и не надеялись на мое возвращение. Словно в подтверждение этим догадкам, пустырники хитро переглянулись и втихую захрипели.

– И как долго вы будете ждать? – выразил я свои смутные сомнения.

“Три часа у тебя есть, человек. Потом закроем мы дверь”.

Почему-то возникла уверенность, что они от греха подальше закроют дверь сразу за моей спиной. Но идти придется – с такими палками нам не одолеть снежных псов. Даже дробовик поломали, гигантские идиоты… ну, ничего, ведь у меня теперь есть “заговоренное” копье! Да, точно, с его помощью я смогу “заговорить” кого-нибудь до смерти!.. А здесь в убежище обязательно должно храниться какое-нибудь мощное оружие. Да и легенды пустырников на это тоже указывают…

Подняв факел высоко над головой, решительно шагнул в дверной проем. Дрожащий огненный свет разбавлял темноту передо мной всего на пару метров, отбрасывая пляшущие тени на стальные стены бункера. Пока разглядывал перед собой пол с хаотично разбросанными ящиками и коробками, словно кто-то в спешке покидал убежище, позади меня раздался звонкий металлический лязг. Справедливые опасения сбылись, и я остался один на один с этим самым глубинным злом.

Опустив факел пониже, стал разглядывать ящики перед ногами. Вдруг там попадется что-нибудь интересное, что помогло бы мне в борьбе со стражником. Судя по описанию мутантов – это должен быть военный робот. Вот бы где пригодился пистолет-пулемет Косяка с его импульсными иглами! А теперь я должен одолеть его старым треснувшим копьем. Хотя еще грела надежда, что аккумуляторы робота подсели с последнего раза, когда пустырники его потревожили… Но надежда грела слабо, ведь он скорей всего подзаряжается от бункера, а с электричеством-то здесь у них все хорошо. Правда, свет есть только в коридоре, а не в самом бункере…

Пошвырявшись концом копья в раскрытых ящиках, нашел там всякий ненужный хлам, и осторожно двинулся дальше. Вскоре уперся в еще одну дверь, на этот раз скромнее первой, и даже без панели. Осветив факелом, заметил небольшую кнопку и нажал на нее. После щелчка дверь бодро съехала в сторону. Я поднял к потолку факел и постарался разглядеть, что же кроется там, впереди, в кромешной тьме. Подождав несколько минут, прислушивался к звукам, но ответом была тишина. Тогда решил смело пойти вперед. Через некоторое расстояние входной ангар разделился на три прохода, и я, не раздумывая, свернул налево.

Не успел сделать и десятка шагов, как в лицо ударил яркий свет. От неожиданности бросил факел с копьем и закрыл руками глаза.

– Незаконное проникновение на базу! – прогремел холодный электронный голос впереди меня.

– Назовите код доступа. Десять секунд для проверки. Десять…

Лихорадочно попытался вспомнить подсмотренные цифры на приборной доске…

– Девять…

– Три-девять-один-три-пять-шесть-ноль-три-пять! – выпалил на одном дыхании.

– Восемь…

“Или может в конце там была шестерка”.

– Семь…

– Три-девять-один-три-пять-шесть-ноль-три-шесть! – повторил я.

– Шесть, – ответил мне робот, словно подтверждая мое исправление, но потом продолжил:

– Пять…

– Твою мать! Я же назвал код доступа!

– Четыре…

– Вот, черт! – воскликнул и попятился назад, пытаясь приоткрыть глаза. Я хотел понять, где находится этот проклятый робот, но в глазах плавали яркие цветные круги – хорошо, если еще не ослеп.

– Три…

Решив не дожидаться, когда у робота кончатся цифры, развернулся и побежал вслепую, касаясь левой рукой стены.

– Два…

Послышался жуткий металлический скрежет и визг сервоприводов – похоже, робот решил догнать незваного гостя.

– Один…

Рука провалилась в пустоту, и я нырнул туда. Прямо за мной коридор вспыхнул фиолетовым светом, а в воздухе запахло гарью и озоном. Упав на живот, быстро развернулся и посмотрел назад. Часть металлической стены, как раз там, где я стоял мгновение назад, покраснела и превратилась в жидкую густую массу, освещаемую прожекторами робота. Почувствовав себя курицей возле раскаленного гриля, торопливо отполз вглубь помещения.

Спрятавшись за одним из металлических коробов, я прислушался. Сквозь шипение расплавленной стены послышалось, как робот приближается. Да и свет прожекторов становился все ярче, отвоевывая у темноты очертания предметов помещения. Это место оказалось заброшенным складом: повсюду беспорядочно валялись коробки, ящики и целые контейнеры с забытым грузом, да и просто всякий хлам, вроде кусков проволоки и кабеля. “Да здесь целый лабиринт – как раз то, что надо для одурачивания робота”, – подумал, устремившись вглубь склада.

Забравшись за массивный железный ящик, я затих. Робот проследовал в помещение и остановился, его прожектор усилил свет и стал шарить по разным углам. Ничего не обнаружив, “живой-не-живой” решил методично обыскать комнату – обойти каждый ящик. “Черт его раздери! Так он и до меня доберется! Чего бы такое сделать…”, – подумал, интуитивно разглядывая мусор перед ногами. И тут на глаза попалась жестяная банка какого-то напитка, в темноте не различить. Подняв ее с пола, обнаружил, что она полная и закрытая. Меня посетила интересная мысль, как можно ее использовать. Нет, конечно, кинуть в робота и закоротить его не получиться – времена роботов на печатных платах и проводах давно прошли, но такая банка сделает много шума и отвлечет стражника. Хорошо бы еще, чтобы мои способности воинов Симацу восстановились после небольшого отдыха у мутантов…

С размаха бросил банку в дальний угол, она с громким звоном ударилась о стену и зашипела. Робот сперва выстрелил, а затем плавно двинулся туда, но пошел не вдоль стены, как я полагал, а посередине помещения. “Ясно, тогда остается только одно…”.      Сосредоточившись, извлек из глубин расправленных легких боевой клич симацу, разбавляя кровь ударной дозой адреналиновой смеси. И сразу сорвался с места, чувствуя, как обгоняю само время. Приблизившись к роботу, слепившего меня световым потоком, наконец, смог его разглядеть. На человека он походил только количеством конечностей, да и то, руки к запястьям разделялись на пулеметные и другие стволы, а также металлические щупальца. Ноги его, если конечно можно назвать их ногами, имели по три сустава и сгибались назад, по-слоновьи утолщаясь к ступням. Сбить такого вряд ли получиться. Голова казалась непропорционально маленькой по сравнению с телом, там и были закреплены прожекторы. Массивное тело надежно защищено броней: настоящий танк на ногах – не поможет даже хороший взрыв. Да и двигался робот невероятно быстро. Пока я огибал его со спины, он уже успел сделать пол–оборота в мою сторону. Увидев, что слабых мест у него практически нет, все же решил использовать одну идею.

Подобрав с пола моток толстого кабеля, бросил один конец под ноги роботу и начал кружить вокруг него. Робот старался развернуться ко мне, переступая с ноги на ногу, чем еще больше вредил себе. После нескольких кругов стало понятно – у меня получится задуманное. Толстые “ступни” робота, разделявшиеся на крестовины “пальцев”, вскоре запутались в кабеле. Не останавливаясь, я подбирал с пола еще и еще куски провода, благо их здесь валялось навалом, и наматывал на ноги робота. И, в конце концов, желая переступить с одного места на другое, он завалился на бок и с грохотом обрушился на пол.

Пока робот шевелился на полу, силясь освободиться и встать, я спутал ему руки оставшимся кабелем. При этом старался не попасть под стволы орудий. Вскоре грозный стражник стал похож на большой копошащийся кокон. Пулеметные гнезда обреченно смотрели в потолок, и стрелять ему не было смысла, все равно мотки кабелей опутывали его приводы и бронированные суставы. Также радовало то, что роботу хватило электронных мозгов не пользоваться лучом – так бы он расплавил потолок и превратил себя в лежачую статую.

Приказав своему организму закончить боевой режим, упал на колени прямо перед боевым роботом. Мне стало тяжело дышать, на всем теле выступили крупные капли пота, хотя здесь было довольно прохладно. Скинул плащ на пол и попытался встать, опираясь на один из железных ящиков. Робот перестал шевелиться и подозрительно затих, но вдруг пронзительно завыла сирена прямо из его головы. От неожиданности я снова упал на колени, и ко мне пришла неприятная мысль – а вдруг он вызывает кого-нибудь на подмогу? Но вспомнив мутантов, а они говорили только об одном “живом-не-живом”, быстро успокоился.

Оставив позади себя беспомощного пока робота – по крайней мере, скоро он не распутается, двинулся дальше исследовать бункер. В коридоре подобрал факел, что не потух чудесным образом, и стал осматривать трофейные помещения. “Заговоренное” копье теперь мне действительно пригодилось – я опирался на него как на посох, пока действовало адреналиновое похмелье.

Практически в каждой комнате обитали скелеты в истлевших белых халатах в окружении разбросанных вещей. Коридор населяло еще больше трупов, но в основном в военной броне и со следами борьбы. Шлемы, бронежилеты были покорежены и оплавлены, словно на этих людей напал тот самый робот, с которым я столкнулся.

Изредка мне попадалось брошенное ручное оружие, и что удивительно – автоматы последней разработки концерна “Калашников”: АК-25. Такие автоматы даже у стражей большая редкость и, как я знал, перед великой войной их только начали принимать на вооружение в армии, да и то, лишь в войсках специального назначения. Получается, охрана этого бункера была довольно серьезной, а значит, здесь находилось нечто важное и секретное. Военная научная лаборатория? Настолько секретная, что кроме вооруженных по последнему слову оружия воинов, бункер сторожил боевой робот. Только вот не понятно, зачем робот поубивал своих коллег и научных работников? Может, он сошел с ума? Сбой программы, так сказать… Или здесь произошло нечто вроде бунта или мятежа?

Пока я исследовал комнаты, у меня появилось такое ощущение, что обитатели бункера в панике пытались покинуть бункер, побросав свои пожитки. И многие из них, застигнутые врасплох, не успели это сделать и погибли. Причем на некоторых трупах отсутствовали явные следы борьбы. “Так что же здесь случилось?”.

Обыскав почти весь первый этаж бункера, больше не нашел ничего интересного, кроме пустых сейфов, да груды бесполезных вещей. На нижние этажи меня не пускал сломанный лифт. Хотя лифт-то может быть и работал, но управляющая консоль напрочь сожжена тем же самым охранным роботом. Сами двери лифта напоминали вход бункера – выдержат попадание снаряда. Направляясь к выходу, случайно наткнулся на одну еще не обследованную комнату. На мою беду, она оказалась закрытой. “Ну, это ненадолго”, – подумал, снимая с плеча любезно предоставленный одним костлявым военным автомат с подствольным гранатометом. С первого выстрела открыть монолитную дверь не удалось – они лишь немного прогнулась, но со второй попытки проход приоткрылся.

Внутри помещения меня ждала странная картина – скелет в белом халате был подвешен на длинной проволоке к решетке потолочной вентиляции. Удивительно, но вентиляция до сих пор работала и медленно раскачивала мертвеца, заставляя того греметь костями. “Кто-то не удержался и покончил с собой”, – подумал, разглядывая доктора. Как позже выяснилось, самоубийца действительно оказался доктором и не только медицинских наук.

Я осмотрел комнату – она напоминала служебное помещение со стеллажами, инструментами и всякими ящиками. На столе среди разнокалиберных отверток и ключей обнаружилась толстая тетрадь в кожаном переплете с прикрепленной позолоченной ручкой. У меня появилось предчувствие – док что-то написал туда перед смертью. Раздираемый любопытством, стряхнул с тетради толстый слой пыли и принялся ее листать в надежде узнать о причине самоубийства, а, может быть, и о произошедшем в бункере. И с первых же страниц понял – это так.

“Сергей Никифорович Чернышов. Заметки о ходе эксперимента о воздействии вируса Озерского на живые ткани и организм в целом”, – было выведено на первой странице быстрым, но разборчивым почерком. Пробежав глазами по желтой исписанной бумаге, я совершенно забыл о боевом роботе и о ждущих снаружи пустырниках. Этот дневник собирался рассказать нечто действительно важное, и мне просто необходимо прочитать его до конца.

Глава 21

Дневник

Сергей Никифорович Чернышов. Заметки о ходе эксперимента о воздействии вируса Озерского на живые ткани и организм в целом.

14.05

Сегодня всеми уважаемый профессор Владислав Григорьевич Озерский закончил работу над созданием второй версии вируса под кодовым названием “Сибирская Ярость Озерского”. Или сокращенно СЯО-2. Вспоминая проблемы при испытании первой версии “Ярости”, я решил вести параллельные записи обо всем происшедшем во время экспериментов помимо официального журнала. Это поспособствует составлению наиболее подробного отчета со всеми побочными действиями вируса, что поможет в конечном итоге профессору Озерскому устранить все ошибки при создании третьей версии. При всем моем уважении и восхищении профессором, он часто бывает рассеянным и вполне может допустить ряд серьезных ошибок. Как, например, в первой версии, когда подопытные крысы, вместо того, чтобы убивать крыс с определенными признаками, стали нападать на всех подряд. А ведь вирус должен был вызывать у них некоторые генетические изменения, вследствие которых усиливать агрессию и направлять ее на других особей с имеющимся геном-маркером.

…

Свершилось! Сегодня, наконец, получил несколько штаммов вируса СЯО-2 и подписанное генералом Беловым разрешение на опыты. Мои лаборанты подготовили несколько подопытных мышей в изолированных резервуарах. Отдельным экземплярам предварительно ввели ген-цель. Уже завтра начнем. Однако хочу подробно остановиться на моих ассистентах.

Один из них – мой надежный ученик Марат Хуснутдинов, бывший аспирант Казанского Медицинского Института. Он помогал мне уже в течение двух лет и нареканий не вызывал. Немного нерасторопен, правда, но вполне толковый парень. Если бы не угроза войны, думаю, он достиг бы значительных успехов в биологии или медицине.

Второй ассистент, вернее ассистентка – Вероника Белова, которую мы зовем просто Верочкой. Она не смогла закончить и трех курсов, как ее папа попытался пристроить девушку хоть куда-нибудь. На этот раз не повезло мне, генерал Белов определил ее в мою скромную исследовательскую группу. Ну да ладно, я бы смирился с таким наглым проявлением блата, если б у девчонки был не то, что талант или трудолюбие, но какой-нибудь интеллект! Вместо этого дара, который облагородил в древние времена человекообразных обезьян, природа наградила ее смазливым лицом с большими, по-детски наивными глазами, совсем не по-детски выпирающей грудью на фоне худого тельца и светлыми длинные волосами, что в итоге усилило сходство с американской куклой “Барби”. (Уверен, в детстве маленькая Вера играла с такими куклами и мечтала быть на них похожей – это в итоге и произошло). А вот разум у нашей навязанной ассистентки если и присутствовал, то в совершенно зачаточной стадии – на уровне основных человеческих инстинктов, не более. Как стало понятно с первых минут ее “помощи”, она станет для нас серьезным балластом на пути к исследованиям.

…

Выбрав трех крыс, будущих агрессоров, я рассадил их по разным клеткам. Сначала требовалось проверить, как распространяется СЯО-2. Опыты над прошлой версией показали, что вирус активно распространяется лишь ограниченное количество часов после смешения с кислородом, потом начинает изменять генную структуру инфицированного организма, вызывая мутации, но перестает заражать другие организмы. Это было необходимым условием для контролирования зоны биологического заражения. Однако в активной фазе инфицирование происходило воздушно-капельным путем, что было в вышей степени опасно при работе с ним. Но именно такого результата требовали военные – вирус являлся боевым и должен быстро распространяться по вражеской территории.

Итак, в герметичной клетке с крысой номер один или Викой, как назвала ее Верочка (глупая девчонка не подозревала, что подопытная мышь являлась особью мужского пола), был распылен состав, содержащий определенную концентрацию СЯО-2. Через три часа Вику поместили в клетку к другой крысе. Пока грызуны вели себя спокойно, и никаких последствий воздействия вируса не обозначилось. Так и должно быть. Первые изменения могли проявиться только через сутки. А пока крысы питались, испражнялись и даже пытались размножаться, не подозревая об грядущих изменениях. Надо будет в будущем, пока профессор Озерский улучшает вирус, проверить, могут ли зараженные особи иметь потомство, и передадутся ли измененные вирусом свойства организма.

Ассистенты весь день кормили грызунов, делали замеры физиологических данных – в общем, продолжали наблюдение. Кстати, Верочка поняла, что ошиблась с выбором имени для первой крысы после того, как Вика залезла на вторую крысу. Мы с Маратом долго смеялись над ее незадачливостью, однако девушка даже не подала вида. Теперь с легкой руки Вика стала Виктором, а вторая стала Юлей. Третью крысу из агрессоров Верочка тщательно исследовала на предмет пола, после чего назвала ее Стасом. Не отставая от Верочки, Марат в свою очередь назвал крыс-целей китайскими именами. Теперь у нас появились Ляо, Ниу и Чан. Завтра надо будет проверить распространение вируса после прохождения первой стадии заражения вирусом.

15.05

Сегодня утром… Хотя мне, постоянно проживающему в бункере с круглосуточным освещением, иногда не понятно, когда день, а когда ночь. Но все равно приходится соблюдать привычные суточные нормы. Это чтобы не ломать биологические часы, ну и для всеобщей синхронизации во времени, или, как говорят военные, для субординации режимного порядка. Итак, сегодня утром заметил некоторые изменения в поведении первой крысы – Виктора. Он отказался от пищи и забился в угол. Верочка, пока я засел к компьютеру снять замеры датчиков, введенных под кожу крысам, пыталась погладить занемогшего Виктора ручным манипулятором, за что получила от меня нагоняй. Юля по-прежнему чувствовала себя хорошо. Пересадив к ним крысу-цель Ляо, снабженную маркером “китайского” гена, мы продолжили наблюдение. По задуманному, Витя с Юлей уже не могли заразить Ляо вирусом. А потом, после собственного изменения, должны были напасть на него. Надо отметить, что операции по перемещению крыс я доверял только себе – малейшая утечка зараженного вирусом воздуха грозила нам страшной катастрофой. Хотя СЯО-1 переставал быть активным после десятка часов, не факт, что вторая версия вела себя также. Очень часто получалось так, что улучшая один параметр, ухудшался другой, и так не только в биологии и медицине, а во многих отраслях науки. Это качество СЯО-2 мы сможем проверить лишь завтра.

К вечеру Юля стала вести себя аналогично первой зараженной крысе. Это значит, пока вирус работал как часы, что не может ни радовать.

…

Перед сном решил записать сюда еще одно наблюдение. Это уже не касается подопытных крыс, это касается моих ассистентов. Сегодня заметил странную вещь в их взаимоотношениях. С начала знакомства они вели себя достаточно нейтрально, несмотря на то, что Марат также выражал неудовольствие назначением Верочки в нашу исследовательскую группу. Но затем стал замечать, что отношения между моими ассистентами несколько потеплели. Особенно это касалось Марата, ведь Верочка изначально относилась к нам почтительно и даже как-то дружелюбно, несмотря на такой блат. А вот Марат вдруг начал улыбаться девушке, засматриваться на ее… хм… формы и вообще, уже не раздражался, когда она спрашивала какую-нибудь совершенную глупость, а пытался доступно разъяснить. Заканчивая запись, я надеюсь, что возникшая между ними симпатия не перерастет во что-то более существенное, ибо это грозит нам совершенно ненужными сложностями и неприятностями.

16.05

Когда я с раннего утра пришел в лабораторию, то важная часть эксперимента уже завершилась. Ляо был мертв. Не просто мертв – растерзан другими крысами, прошедшими полную метаморфозу. Как и ожидалось, генетические мутации изменили интенсивность секреции некоторых желез, поэтому крысы стали агрессивными, поменялся вид глаз. В будущем возможны проявления других побочных эффектов, присущих первой версии вируса, например, увеличатся в размере кости, пищеварительный тракт видоизменится, также нарастет мышечная масса и появится густая растительность вследствие измененной работы желез, включая гипофиз и эндокринной железы. В целом, все это было предсказуемым, но вот тот факт, что крысы-агрессоры не напали друг на друга, а только на цель, помеченную маркером “китайского” гена, было поистине чудом. Первая версия вируса работала неправильно и агрессоры после изменения нападали на всех подряд, даже друг на друга. А теперь – только на маркированную цель. Поистине успех второй версии!

Каково же потом было разочарование, когда мы посмотрели ночную видеозапись произошедшего в клетке! Как успели все заметить, перед нападением сородичей крыса-цель Ляо занемог. Он повел себя точно так же как и Юля с Виктором, а это означало только одно – СЯО-2 остался активным к заражению спустя отведенное ему время.

Позже я отпустил из лаборатории или даже можно сказать, выгнал Верочку, ибо она своими причитаниями о бедной крысе вгоняла меня в еще большую злобу. Уж как объяснить этой тупой девочке, что крысы – лишь расходный материал для исследований, и мы здесь загубим их еще сотни, прежде чем работа будет закончена.

Марат в этот раз меня совсем удивил. Он пожурил за то, как я грубо накричал на Верочку. Ну что ж, сказал ему: “Ты тоже можешь быть свободен сегодня!”. Таким образом, избавившись от своих ассистентов, я успокоился и в нормальной обстановке провел вскрытие Ляо. Как и предполагалось, у него действительно обнаружился вирус в активной форме. Интересно, сколько еще вторая версия будет сохранять это свойство?

Теперь предстоит серия экспериментов для подтверждения результата. Заодно необходимо выяснить активную фазу СЯО-2 и посмотреть, нет ли еще каких-либо побочных эффектов.

17.05

Сегодня с самого утра встретил в лаборатории своих ассистентов, но в них не было и тени обиды за вчерашнее. Скорее наоборот, они источали радость и выказывали готовность во всем помогать, не перечили попусту и не задавали глупых вопросов. В итоге день прошел максимально плодотворно. Было подготовлено много клеток и подопытных, на этот раз обошлось без чепухи вроде раздачи имен или кличек. Только порядковые номера, как и положено.

Признаться, мне показалось, что ассистенты договорились не раздражать своего научного руководителя. Все делали дружно, по-серьезному, без ребячества. Однако от меня не укрылось, как они перемигивались и улыбались друг другу. Похоже вчера они хорошо провели время вдвоем, после того как я их попросил удалиться. Черт возьми, надеюсь, они не наделали всяких опрометчивых глупостей.

Вечером, когда Верочке пора было идти домой, я задержал Марата. Отвел его в место без камер, и напомнил, что Вероника – замужняя девушка, и ее муж довольно влиятельная шишка в военном городке на поверхности. Если он узнает какие-нибудь нелицеприятные вещи о своей молодой жене – не поздоровиться нам обоим. Да что там, всему эксперименту, включая другие мои исследовательские работы, не связанные с СЯО.

В ответ Марат заверил, что между ними ничего не было, и отношения у них сложились чисто дружеские. По глазам увидел – он обманывает, ну или что-то не договаривает. Тогда я спросил, были ли он вчера с Верой после работы. Марат сознался, что он действительно провел с девушкой какое-то время, но просто устроил ей небольшую экскурсию по разным лабораториям, куда имел допуск.

Отпустив ассистента, я поразмыслил о судьбе. Как все-таки много зависит не только от самого человека, его деяний, поступков. Ведь даже небольшая ошибка другого человека из окружения может угрожать интересам… да что там – делу всей жизни.

19.05

Прошлый день прошел без эксцессов. Все было размеренно и спланировано. Новые исследования СЯО-2 подтвердили ошибку в геноме вируса. Также некие побочные эффекты способствовали смерти нескольких крыс – не все организмы выдерживали столь стремительных изменений. Ассистенты ничем не беспокоили меня, верно выполняя свои обязанности.

Однако сегодня произошло неприятное происшествие, которое ассистенты попытались если не скрыть, то проигнорировать, не придавать значения. Все началось с того, что мне позвонил коллега из другой лаборатории с нижнего уровня. Оставив Марата за старшего, я уехал вниз со спокойной душой.

Вернувшись, наблюдал весьма потрепанный вид обоих ассистентов и небольшой беспорядок на одном из столов. У Марата измялся халат, куда-то потерялись очки, а короткие волосы на голове встали щеткой, защитная шапочка же осталась лежать на столе. Клянусь, если б я не запретил Верочке использовать косметику в лаборатории с самого первого дня ее пребывания, то вся физиономия Марата оказалась бы в помаде. Да и сама Верочка после моего отсутствия выглядела не лучшим образом – халат неправильно застегнут, растрепанные волосы выбились из-под шапочки.

Неслыханная наглость! Что они пытались здесь вытворять?! Здесь, в сердце бактериологической лаборатории! Проклятье, если они все же задумали совокупиться, то неужели нельзя для этого найти другого места?.. И главное, когда? Во время эксперимента! Вот же шут дернул меня покинуть рабочее место…

Возмущению моему не было предела, однако я не подал вида и, скрипя зубами, продолжил работать. И даже ехидные усмешки ассистентов за моей спиной не заставили выйти из себя. Я лишь тешился мыслью, что Верочка скоро не будет здесь работать. Как этого смогу добиться, еще не знал, но уже точно решил приложить все усилия для осуществления этого искреннего желания.

21.05

Два дня прошли в штатном режиме. Я уже никуда не отлучался, дабы не давать этой сладкой парочке повод. Как избавиться от Верочки так и не смог придумать, тут уж я бессилен – ее отец скорее удалит меня от испытаний, чем свою единственную дочь. И доказывать некомпетентность девушки было совершенно бесполезно, оставалось лишь ожидать очередную глупость с ее стороны с какими-нибудь серьезными последствиями.

Что касается исследований, вирус работал стабильно – грызуны становились агрессивными и нападали только на крыс, содержащих маркер “китайского” гена. Недостатки вируса проявлялись также в каждом эксперименте, СЯО-2 оставался активным, не считая прочих побочных эффектов, вроде усиленного роста костей, мышечной массы, шерсти… Самые первые агрессоры уже увеличились в полтора раза, также ясно выделились горбы. Отчего они образуются еще не понятно, возможно из-за превалирующего роста позвоночника над остальным скелетом. Думаю, последующие вскрытия дадут исчерпывающий ответ на данный вопрос.

Однако со вскрытием данных крыс придется повременить. Мутированная самка, номер два или Юля, оказалась беременной! Это сегодня после обеда подтвердили датчики. Вот уж действительно интересный поворот в исследовании! Ведь прошлая версия Ярости провоцировала бесплодие. Как теперь повлияет вирус на потомство? Усилится или ослабнет его действие? Что станет с побочными эффектами? И еще много вопросов можно будет задать и потом решить их после того, как самка родит.

Радость от неожиданного открытия подпортила реакция Верочки. Она принялась сюсюкаться с номером два, бегать вокруг нее и ухаживать. А также совершенно извела глупыми вопросами, вроде: “Можно ли поучаствовать в родах Юльки? Оставим ли мы в живых маму с малышом?”.

22.05

Сегодня Верочка вновь удивила меня своей беспросветной тупостью, но, с другой стороны, дала отличнейший повод исключить ее из исследовательской группы. А произошло вот что: она привела в лабораторию собаку! Это просто ужас! Собаку! И как только ее вообще пустили с животным в НИИ? Видно генерал Белов так запугал всех в институте, что его дочери разрешили абсолютно всё!

Самым смешным было оправдание Верочки на свои действия! Она сказала, что ее Виолетта (эта сука, которую она привела в лабораторию), тоже беременна, как и крыса Юля. И, дескать, пусть собачка пообщается с крысой, ведь у них так много общего…

Как собака может пообщаться с крысой, черт меня раздери?! Разбить стеклянную клетку и сожрать Юлю, попутно заразив нас всех вирусом? Даже Марат подивился ее словам и поддержал меня, высказав девушке, что собаке тут явно не место.

В итоге выгнал Верочку вместе с ее беременной сукой к чертям собачьим из лаборатории. Просто чудо, что собака не успела натворить тут дел, хотя теперь, конечно, придется лишний раз продезинфицировать все помещение.

Вслед за Верой ушел Марат. И это после того, как я попросил его остаться и помочь мне! Побежал успокаивать ревущую девицу…

Тогда, окончательно разозлившись, я скачал записанный камерой ролик, где отлично видно собаку и слышен наш разговор, и собрался на поверхность, побеседовать с генералом Беловым.

Еще до обеда оказался в штабе, который находился в военном городке недалеко от бункера. К генералу меня не пускала наглая секретарша в капитанских погонах, однако удалось ее убедить, что я по делу чрезвычайной важности.

Едва поприветствовав генерала, поспешил выложить причину своего визита. Он хмуро выслушал меня, но до конца не поверил, пока не увидел запись с собакой. После это он повел себя совершенно нелогично, отчего я понял, в кого пошла Верочка. Генерал накричал на меня, что, дескать, мое дело следить за крысами, а не за его дочерью и собакой, и что вообще в его силах эту самую собаку запросто поставить во главе исследовательской группы вместо меня, дескать, она по пустякам не гавкает.

Сказать честно, от его слов я на некоторое время потерял дар речи. Сначала молча выслушал этого болвана в погонах, однако после меня прорвало. Клянусь, не хотел говорить об отношениях Марата и Веры, но просто не мог удержаться. Мне требовалось сбить самодовольную спесь с этой раскормленной военной рожи. Сказал так резко, что сам от себя такого не ожидал. Сказал примерно так:

– А еще, товарищ генерал, знайте, что ваша дочка – настоящая шлюха! Да, да, вы не ослышались – она шлюха! Соблазнила, понимаете, моего ассистента, и скакала на нем прямо на лабораторном столе! Не верите? Что ж, у меня и такое видео имеется! Сами же знаете, что камеры по всей лаборатории присутствуют. Не нравится вам такая новость? Ну что ж, пусть ваша дочь и дальше продолжает приходить на наши эксперименты! Наэкспериментирует вам внучка, да только с генами настоящего ученого, что, может, вырастет он умным человеком, а не очередным дуболомным воякой, как вы!

Теперь генерал замолчал и весь побагровел лицом, а губы лишь глотали воздух, как у рыбы на суше. В душе я испугался, что вот он сейчас хлопнется в инфаркт, но мой злой язык не остановился и добил его такими словами, что если Верочка еще раз покажется в моей лаборатории, то запись с ее развлечениями всплывет в общем доступе по внутренней базе.

Не дожидаясь, когда генерал взорвется яростью или упадет, схватившись за сердце, быстро покинул его кабинет. Напоследок не забыл громко хлопнуть дверью.

Ха, еще проходя мимо секретарши, я намекнул ей, что генерал скоро попросит полипилла! Так что неплохо бы ей сдвинуть свою капитанскую задницу и проведать своего “босса”.

Уже дома, в жилом блоке бункера немного успокоился, в этом мне помогла бутылка старого коньяка, да крис-диск с джазовым роком. Я задумался о том, что будет теперь с Верочкой, Маратом, мной, да и вообще с исследованиями. Если генерал не пожелает позора, то он уберет Веру подальше от лаборатории и вообще запретит ей появляться в стенах бункера. Другое дело, в его силах потребовать запись или сфабриковать против меня что-нибудь ради обыска. А вот записей у меня как раз и не было – Марат предусмотрительно выключил камеры в том месте, перед тем как… хм…

Эх, ладно, зачем теперь жалеть о совершенном и гадать о будущем. Поживем – посмотрим.

23.05

Превосходно! Сложнейшая ситуация с Верочкой разрешилась самым наилучшим образом. Сегодня она и носа не показала в лаборатории, да что там – во всем НИИ. И это несмотря на то, что здесь остались кое-какие ее личные вещи, вроде сумочки с косметикой. (Черт знает что! Косметика в лаборатории! Спрятал ее подальше, пока Марат не заметил). Вероятней всего, у генерала Белова случился долгий разговор со своей дочерью, и теперь вход в НИИ для нее заказан. А, может быть, он намекнул невзначай что-нибудь своему зятю майору… как его там… ну не суть. И теперь муж Верочки держит ее на домашнем аресте. Хотя, нонсенс! Вряд ли Белов стал бы рассказывать зятю о приключениях своей дочурки, если конечно, не придумал другую причину запереть ее дома.

Мой ассистент, как и ожидалось, ходил весь день с кислой миной и выглядел растерянным. Про Верочку он не спрашивал – наверное, понял, что с ней произошло после вчерашнего эпизода с собакой. Судя по его косым взглядам, он знал, кто виноват в отсутствии девушки.

Ну, ничего, пройдет время, и он забудет эту интрижку и саму Верочку. Я лишь надеюсь, ему хватит ума не соваться к ней домой и вообще не искать встречи в городке.

Крысы тем временем не переставали меня удивлять. Рост костей, мышечной массы и шерсти у первых зараженных вирусом затормозился. В итоге лабораторные крысы стали очень похожи на ондатр, разве что горб на спине портил аналогию. Ну и, конечно, внезапная ярость, превращающая крысу в свирепое чудовище, если рядом оказывался сородич с маркером “китайского” гена.

Беременность у номера два проходила нормально. Стал уже заметен чуть округлый живот, датчики сообщили о дюжине будущих крысят. Интересно будет наблюдать за их ростом – станут ли они похожи на своих родителей? Закрепиться ли за потомством мутированный ген? И вообще, как крысята отреагируют на вирус?

Теперь, с исчезновением такого балласта исследованиям как Верочка, я рассчитываю получить ответы на все эти вопросы.

25.05

Вчера, да и сегодня до самого обеда все было в штатном режиме и ничто не предвещало грядущей неприятности. Еще одна мутированная крыса забеременела (для чистоты эксперимента создал несколько пар из зараженных вирусом грызунов), что подтверждает побочный эффект СЯО-2. Ведь, согласно техническому заданию, зараженные организмы должны становиться бесплодными. Жду не дождусь, когда в НИИ вернется Владислав Григорьевич, чтобы сообщить ему о предварительных результатах испытаний вируса.

Во время злополучного обеда в институтской столовой по базе прошел экстренный выпуск новостей. Женщина с мониторов сообщила о трагической смерти одного из сотрудников НИИ у себя дома. Когда услышал, что умерла Вероника Кирилловна Трифонова, я похолодел и переглянулся с Маратом. Он, весь бледный, вскочил из-за стола и прибежал к одному из мониторов. Ведущая внутренних новостей сообщила, что вчера вечером девушку застал муж с сильнейшим отравлением. Ее отвезли в больницу, где она и скончалась, несмотря на усилия врачей. В желудке девушки было обнаружено большое количество снотворного, поэтому возникла одна из версий отравления – самоубийство…

От таких новостей Марат разрыдался. Посетители столовой с удивлением посмотрели на него, ведь мало кто знал, что погибшая Вера работала с ним в одной лаборатории. Когда я попытался утешить Марата, он вдруг рассвирепел и чуть не набросился на меня с кулаками, обвиняя в смерти девушки.

Мне с величайшим трудом удалось успокоить моего ассистента. В итоге он ушел из столовой и сегодня в лаборатории больше не появлялся.

26.05

Марат так и не пришел на работу. Я, конечно, его понимаю и поэтому оформил ему задним числом отпуск на несколько дней, чтобы у него потом не было неприятностей с начальством. Все-таки у нас режимный объект.

Да и я сегодня был сам не свой – глупая смерть Вероники тоже выбила из колеи. Несмотря на то, что она меня жутко раздражала своим легкомысленным поведением, научным невежеством, некомпетентностью и прочими недостатками, мне было жаль ее. В голове не укладывалось, как здоровая и молодая женщина могла наложить на себя руки! Просто ужасно! Что же все-таки произошло у нее дома? Домашний арест? Ссора с мужем? Тоска по Марату? Что может довести человека в трезвом уме до такого отчаянного поступка, как совершение самоубийства?

И самое неприятное, что в этом безобразии замешана и моя рука! Ведь если б не я с этой проклятой записью собаки и не мои безобразные слова генералу, за которые до сих пор стыдно, то не случилось бы этой трагедии.

Поэтому сегодня ограничил эксперименты до простого наблюдения за крысами и их кормления с ежедневным уходом. Обычно такими делами занимались мои ассистенты. Смею надеяться, что Марат не совсем потерял голову и его научная любознательность превалирует над личным горем, и вскоре я увижу молодого человека в своей лаборатории.

27.05

После обеда, ближе к вечеру в лаборатории объявился Марат. Моя радость была бы безграничной, если б не одно обстоятельство – молодой человек ужасно выглядел. Его лицо оказалось разбитым – порвана губа, под глазом расплылся синяк, даже нос немного распух.

Лишь только он вошел в лабораторию, как сразу извинился передо мной за произошедшее тогда в столовой. Я простил его и выразил свое сожаление о случившейся трагедии, также признал, что в ней есть и моя вина. Марат возразил, сказав, что если кого и нужно винить в смерти Верочки, так только его самого. Не стоило ему сближаться с замужней девушкой – в этом я абсолютно с ним согласен.

Потом поинтересовался, что с ним стряслось. Оказалось, он сегодня был на похоронах Вероники и устроил там грандиозный скандал – обвинил при всех собравшихся майора Трифонова, что тот довел свою жену до самоубийства. Марат рассказал там, как они с Верой полюбили друг друга, и она хотела развестись с мужем, однако “ревнивый тиран” предпочел смерть жены ее свободе и счастью.

За такие слова у них с майором Трифоновым вышла потасовка, и результат ее отпечатался на лице молодого человека. После рассказа, я побеспокоился за Марата – ему теперь грозил иск в суд за клевету, оскорбление чести или что-нибудь в этом духе от майора. А может быть даже травля и прямая угроза жизни со стороны военных.

Однако Марат выглядел совершенно спокойным и совсем не переживал за свое будущее. Возможно там, на похоронах он неплохо, так сказать, выпустил пар, и успокоился, пусть и получил по лицу. Теперь на мое удивление он снова стал сосредоточенным и любознательным. Ему не терпелось продолжить исследования, и я в душе порадовался за него.

28.05

Поразительное открытие! Сегодня в обед зашел в свою комнату за дневником – захотелось срочно сделать заметки о результатах утреннего эксперимента. Мы вместе с моим ассистентом взяли анализы всех зародышей из утробы Юли. Для этого пришлось переместить ее под наркозом в специальный операционный резервуар. Конечно, гораздо проще совершить вскрытие этой крысы, но хотелось убить двух зайцев: провести исследование зараженного потомства и дождаться их выхода на свет, чтобы поэтапно наблюдать за изменениями генной структуры.

Основные результаты были готовы уже через пару часов. Главной и ошеломляющей новостью явилось то, что вирус, будучи во всё еще в активной фазе, не передался потомству. Вернее он-то, видимо, передался, но был сразу блокирован и уничтожен еще только зарождающимися организмами. Удивительно, но следующее поколение крыс выработало иммунитет к СЯО-2. Однако генные изменения закрепились и крысята получили те же измененные признаки, что и родители. Думаю, после их рождения станет окончательно ясно, как вирус изменил генотип подопытных крыс.

Тороплюсь, доедаю обед, чтобы поскорее вернуться в лабораторию – там остался Марат, чтобы продолжить исследования некоторых анализов. Похоже, его данное открытие заинтересовало настолько, что он потерял аппетит. Еще бы, я и сам…

…

Катастрофа! Проклятье! Конец всем исследованиям… конец всему, черт возьми!

И как до такого дошло? …он что, совсем с ума сошел?!

…сижу возле мертвого Марата, достал из кармана свой дневник, пишу заметки… зачем? Теперь же все неважно… теперь не до исследований… нет! Должны же будут узнать потом, что здесь произошло…

Марат, он… повесился! Черт, да после таких дел, я бы и сам тоже…

Начальник охраны и двое полицейских помогли мне снять тело… на шее ремень от брюк… в кармане халата записка… а там – наша погибель!

Дьявол меня раздери, надо успокоиться и все обстоятельно и последовательно записать. Так, в общем, я сидел в столовой, доедал обед и скоро должен был вернуться в лабораторию, как трапезу грубо прервали. Передо мной предстал лично начальник охраны НИИ полковник Тарасенко с каменным лицом, а из-за его широкой спиной выглянули сотрудники военной полиции.

Я тогда сразу понял, что это за Маратом в связи со вчерашним инцидентом на похоронах. Перебросившись несколькими фразами, мы все отправились вниз, к лаборатории. Не имело смысла что-то придумывать – все видели моего ассистента с утра, да еще, конечно, камеры…

Стоило нам войти в предварительное помещение лаборатории, как мы сразу увидели Марата, висящего под потолком. Он видимо забрался по стеллажам наверх и…

Сняв его тело, мы обнаружили в кармане записку… а там… там он обвиняет меня лично, и весь НИИ в смерти Вероники… проклинает нас всех…

В конце предсмертной записки дрожащей рукой записаны страшные слова: “Я распылил СЯО-2 через вентиляцию… горите в аду!”. Бросив записку, кинулся к холодильникам, расталкивая по пути неповоротливых полицейских. Открыв хранилище, я чуть не хлопнулся в обморок – резервуары со сжиженным аэрозолем вируса исчезли…

Пытаясь удержать себя в сознании, попытался объяснить начальнику охраны о масштабах катастрофы. До него дошло, лишь когда он увидел сквозь прозрачные двери лаборатории обезображенных мутацией крыс. Осипшим голосом полковник Тарасенко произнес лишь страшное слово “карантин” и выбежал из лаборатории. Растерянные полицейские последовали за ним.

Так что же нас ждет теперь? Мы превратимся в чудовищ и начнем убивать друг друга? Мало ли у кого из нас кровь разбавлена китайской, все-таки Сибирь, здесь уже каждый третий если не китаец, то полукровка. Да что там… припоминаю кое-кого из персонала НИИ – явно присутствуют китайские гены…

Некоторым, конечно, повезет, и они умрут, не выдержав стремительных изменений организма… Надеюсь, я буду в их числе…

Вот заверещала сирена, заиграли красные маячки на потолке… Значит, полковник добрался до пульта управления и ввел чрезвычайный режим. Теперь НИИ закрыт на карантин, заблокирован и отрезан от остального мира… Пускай, хоть так… Теперь вирус не выйдет на поверхность…

Сухой электронный голос по динамикам приказал всем оставаться на своих местах, не паниковать и… прочие стандартные слова, запускаемые в эфир при включении чрезвычайного режима…

Надо бы подняться на первый уровень, посмотреть, что происходит… Поговорить с начальником охраны, связаться с директором НИИ и прочими… Возможно, потребуются мои разъяснения…

…

Проклятье! Думал, хуже уже некуда! Я заперся в каком-то служебном помещении на первом уровне – до пульта управления и начальника охраны так и не добрался… Полковника на моих глазах застрелил боевой робот! Откуда он взялся на первом уровне, я так и не понял… может из какого-нибудь потайного отсека в стене… черт бы их побрал этих военных!

Робот спрашивал какой-то код доступа у полковника, но тот глупо смотрел на него и не смог назвать. Тогда робот начал отсчет, а когда закончил, поднял металлическую руку и… неужели, это был лазер? Или плазма? …в общем, что-то вспыхнуло фиолетовым светом и сверкнуло молнией, в итоге начальник охраны сполз на пол с огромной дырой на расплавленной груди!

Люди вокруг закричали, я поймал безумный взгляд одной из сотрудниц НИИ. Клянусь, даже смог прочитать в ее глазах: “Мы все умрем!”. Эти слова ясно прозвучали у меня в голове, словно женщина прошептала мне это на ухо…

Я бросился прочь от смертоносной машины и хорошо, успел заметить дверь в эту кладовку, или что это еще за помещение… Проклятый робот принялся палить из встроенных пулеметов по научным сотрудникам и охранникам, которые безуспешно пытались отстреливаться… Да какого же дьявола делает робот? Зачем?

А, кажется, понимаю, боевой робот появился из-за тревоги. И начальник охраны не знал код неспроста… Значит, вот как военные подстраховались на случай карантина… Сукины дети! И спасать нас никто не будет, и лечить от вируса…

О, как же мне плохо! СЯО-2 подействовал… сейчас стошнит… Какая ирония, недавно я наблюдал за крысами, как они мучались в своих клетках… А теперь сам… Что дальше? Пойдет стремительный рост костей и остальное, что было с крысами? Скоро начну бросаться на людей и рвать их на части, как те зараженные крысы?

Проклятье! Как же болит голова… нет, не бывать этому! Я все-таки человек, а не какая-то подопытная крыса! Я всегда могу уйти… И не нужен мне никакой робот для этого… Не дождутся! Я сам!

…

Прочитав дневник, я понял кое-что важное: обитающие здесь пустырники – потомки выходцев с этого бункера! Сотрудникам НИИ всё же как-то удалось спастись от робота и выбраться наружу. И все они заразились боевым вирусом, поэтому так мутировали! И, конечно, генетические изменения передались потомству… вместе с агрессией на носителей китайского гена. А кто сейчас может быть уверен, что в его крови нет частички китайской? Да никто! Я даже про себя не уверен, хотя, меня они не тронули… С другой стороны, может пустырники научились контролировать ярость? Люди ведь не крысы…

Вот еще что! Большая Голова намекнул, что в городе, куда направился Косяк, обитают опасные собаки с мутациями, как у пустырников. Не значит ли это, что и они поражены вирусом СЯО-2? Уж эти точно не станут сдерживать ярость, а значит, Василиса в смертельной опасности!

Однако вспомнив, что пустырники пустили следом двоих разведчиков, немного успокоился и задумался. Интересно, а сами мутанты догадываются о своем происхождении? Очевидно, знают, просто мне об этом не говорят. А иначе, почему их не удивляет знание пароля доступа и другая информация о бункере, например, о здешнем оружии? Правда, осмотрев доступную мне подземную часть НИИ, я так и не нашел обещанного смертоносного оружия для защиты от снежных псов. Не считая, конечно, двух десятков автоматов Калашникова из последней модификации, изъятых у скелетов-охранников. Но мутанты не смогут воспользоваться таким оружием – их огромные пальцы физически не пролезут в спусковую скобу. Да и автоматы не сыграют большой роли против вооружения псов – тут потребуется что-нибудь серьезнее, вроде ракетной установки или лазерной пушки…

Кстати, о лазерах, кажется у меня появилась одна очень интересная идея…

Глава 22

Заложница

– Твою драть! – воскликнул Косяк, стряхивая последние капли мочи в пожелтевший снег. Уже рассвело, и на горизонте, на заблестевшей от солнца снежной пустыне, он увидел две черные точки.

– Почти двое суток без перерыва, без сна, а эти уродцы все никак не отстанут, – пробормотал бывший вождь банды, доставая сигарету и ловко ее поджигая. Все сигары кончились во время этой бешеной погони – приходилось довольствоваться малым. Точнее малыми. Жадно затянувшись так, что сразу треть сигареты обратилась в пепел, Косяк шумно выдохнул сизый дым и направился в кабину пикапа. Там его ждала связанная “спящая принцесса”.

– Что, сучка, не спиться? – злорадно процедил он, после того, как бесцеремонно растолкал девушку. Пса взбесило, как она, закутавшись в теплое одеяло и свернувшись на сиденье, сладко посапывала. Ему вот спать нельзя – нужно было оторваться от преследователей.

Василиса спросонья удивленно захлопала глазами, соображая, где она и что происходит. Встретившись со злым взглядом бандита, девушка скривила лицо:

– А, опять ты! Я уж подумала, что это снова мне гадость всякая снится, а теперь вижу, эта гадость еще и разговаривает!

– Нет, настоящая гадость движется за нами по пятам и не думает отставать…

– Да-а, они теперь не успокоятся, пока не выпустят тебе кишки и не съедят их на обед…, – сказала девушка и немного задумалась, глядя на утренний пейзаж за окном.

– …или может даже на завтрак, – ехидно добавила она.

– Хе-хе! Как смешно, млять. Мне кажется, нежное мясо такой смазливой сучки, как ты, понравится им гораздо больше!

Василиса ничего не ответила, только зевнула и попыталась потянуться со связанными руками.

– Я хочу в туалет! – вдруг потребовала она.

– Обойдешься! Можешь писать прямо здесь, в штаны, а машина едет дальше, – отрезал бандит и завел двигатель.

– Чтоб ты сдох, – пожелала девушка и посильнее закуталась в шерстяное одеяло. Из разбитого окна веяло ледяным холодом.

– Не дождешься, – прошипел Косяк и резко надавил на газ. Пикап рванул с места, оставляя за собой облако перемешанного со снегом дыма.

Перевалив через холм, машина устремилась вниз на простиравшуюся впереди снежную равнину. И там, где-то вдалеке, среди искрящейся на солнце белизны, темнели грязные скелеты разрушенных домов. Их черные окна – глазницы, казалось, с угрозой смотрели на непрошеных гостей, словно потревожили их мертвый покой. Покой убитого войной города…

Вынужденные путешественники без слов разглядывали непонятно откуда взявшиеся развалины, забыв о своих перепалках.

– Охренеть! – наконец воскликнул Косяк, – Я и не знал, что южнее мутантов есть что-нибудь, кроме снежных пустынь. А тут целый город!

– Или то, что от него осталось, – добавила девушка.

Слегка притормозив, Косяк закурил очередную сигарету и задумался, разглядывая мертвый город.

– Кажется, меня посетила одна очень интересная идея, – высказал он мысли вслух.

– Странно… Я-то думала, что у идиотов не бывает идей.… И что же ты придумал? О! Не говори! Вроде бы поняла – ты наконец-то решил покончить с собой? И освободить этот дрянной мир от очередного дурака! Нет?

Пропустив злую реплику мимо ушей, бандит заявил, – Нам надо в этот город! Это ведь отличное место, чтобы устроить засаду пустырникам.

– Слава богу, наконец-то смогу пописать, – пробормотала девушка.

– Да уж, повезло тебе, заразе. А то я уж думал насладиться сладким ароматом женского дождя в своей кабине!

– Не дождешься, грязный извращенец!

– Да-а-а! Это про меня!

Со злорадной усмешкой Косяк пустил пару дымных колец в лицо Василисы и глубоко затянулся, добивая сигарету.

Мертвый город стремительно приближался к беглецам. Разрушенные дома окутали себя пышными одеялами сугробов, и не подавали ни малейшего признака жизни: темные окна сквозили пустотой, снег вокруг лежал ровными волнами, без следов даже мелких зверьков и птиц. В неподвижном воздухе повисла гнетущая тишина – вокруг царило абсолютное забвение.

Отдаваясь громким эхом от рева двигателя, пикап ворвался в эту колыбель мертвого спокойствия. Проехав несколько кварталов по широкой, некогда запруженной сотнями машин улице, Косяк завернул за небольшое пятиэтажное здание, чудом уцелевшее после катастрофы, и припарковался возле парадного подъезда. Судя по большой табличке, которую успела заметить Василиса, эта была школа.

Бандит быстро выскочил из кабины и побежал к дому. Девушка с интересом наблюдала за тем, как он лихорадочно бегал вокруг здания, осматривая окна и заглядывая в подъезд. Вернувшись в машину, он, не говоря ни слова, схватил сумки с боеприпасами и торопливо понес их к дому.

– Это бывшая школа, – соизволил он сказать девушке, когда снова вернулся. – Мы устроим там отличную засаду нашим мутированным преследователям.

– И что, ты меня даже развяжешь? – с надеждой спросила Василиса.

– Уж придется.… Как-то не хочется мне тащить на себе твою задницу, да еще и на третий этаж!

Грубо схватив девушку за руки, бандит ловко перерезал веревку охотничьим ножом. Пока она растирала отекшие запястья, Косяк приставил ей нож к горлу.

– Не забывай, девочка, кто сейчас здесь главный. Понятно?

Ожидая покорного подтверждения своим словам, пес пощекотал нежную кожу шеи острым лезвием, но Василиса вместо ответа лишь спросила тихим невозмутимым голосом, – Можно ли мне теперь сходить пописать?

Внимательно посмотрев в большие синие глаза, и не отыскав там явного подвоха, бандит убрал нож и слегка потрепал ее щеку.

– Вся школа в твоем распоряжении, сучка! Можешь пописать где угодно, да хоть в кабинете директора!

Однако когда Василиса собралась открыть дверцу, Косяк резко дернул ее за руку:

– Но только под моим присмотром!

– Урод! Извращенец!

Косяк широко улыбнулся, воспринимая эти слова не как оскорбление, а совсем наоборот.

Расположившись на третьем этаже возле разбитого окна, выходящего во двор с пикапом, снежный пес стал ожидать мутантов. На подоконнике были аккуратно разложены несколько подготовленных гранат, дробовик и игломет. А напротив окон в углу комнаты сидела девушка. Косяк привязал ее к трубам отопления, чтобы не убежала, или, не дай бог, не попыталась застать его врасплох. Ноющая челюсть еще напоминала о коварном ударе девушки.

Посмотрев на улицу, Косяк понял, что выбрал отличное место для засады. Весь узкий проезд между школой и зданием напротив отлично простреливался с окна третьего этажа, а снизу его не будет видно из-за широких карнизов. Теперь примитивные копья дикарей станут бесполезными.

Пока снежный пес размышлял, как лучше напасть на преследователей, среди тихого свиста ветра ясно послышался снежный хруст. Схватив сразу две гранаты, Косяк ловко выдернул чеки, и, не отпуская спусковые рычаги, затаился у окна. Через несколько минут из-за здания показалась огромная голова оленя. Животное внимательно осмотрело весь переулок и принюхалось. У Косяка сложилось ощущение, что глазами оленя смотрит мутант-пустырник. Зная их телепатические способности, бандит не удивился бы, если так и было.

Но, похоже, мутанты не заметили подвох, и животное осторожно проследовало в сторону брошенной машины прямо по следам протекторов, неся на себе грозного воина с копьем наперевес.

“Так, очень хорошо! Ближе, ближе… но где же второй мутант? Или все-таки они боятся засады и решили не рисковать вдвоем? Ну и ладно! Один мертвый мутант лучше двух живых”. Выждав, пока наездник пройдет под его окном, Косяк разжал рычаги у гранат, и метнул их в сторону оленя.

Прежде чем прогремел взрыв, мутант, почувствовав угрозу, успел спрыгнуть с животного и этим спас себе жизнь. Гигантский олень принял все осколки на свое тело, но ударная волна завалила его прямо на пустырника и придавила ему ноги.

– Вот теперь ты никуда не денешься, – пробормотал Косяк, когда увидел мутанта за осевшим после взрыва снегом. Гигантский олень, с окровавленным боком, нашпигованным осколками, и с покалеченными ногами, дергался от шока, ломая своим огромным телом ноги пустырнику. Рыча от ярости и боли, мутант тщетно пытался сдвинуть тушу оленя, используя копье как рычаг.

Схватив дробовик, Косяк перегнулся через подоконник и выстрелил в мутанта. Громко заревев, тот приподнялся на локтях, пытаясь засечь стрелявшего человека.

Бандит передернул цевье и снова высунулся из окна, прицеливаясь в голову пустырника, но прежде чем успел выстрелить, копье мутанта выбило оружие из его рук.

– Твою в рот! Сучий сын! – воскликнул Косяк, отпрянув от окна. С его руки на пол закапала кровь – острие сильно задело запястье. Если бы не дробовик, то копье мутанта пронзило бы снежного пса насквозь.

Схватив окровавленными руками гранаты, Косяк, осторожно выглянул в окно. Мутант тем временем подтянулся к оленю, скрывшись за его огромным телом. Достав из-за пояса длинный нож, пустырник глубоко вонзил в шею оленя, чтобы его успокоить и обездвижить.

Не увидев пустырника на прежнем месте, Косяк сначала испугался, что тот сумел освободиться и убежал. Но потом услышал звуки возни и понял – мутант спрятался за тушей гигантского оленя, и спустя мгновение туда полетели еще гранаты.

Хлопнули взрывы, поднявшие в воздух столбы окровавленного снега. Косяк забрался в ящик, где оставалось несколько гранат, и услышал позади себя подозрительный шорох. Краем глаза, он заметил, что Василиса сидит на том же месте, закрыв ладонями уши. Бандита прошиб холодный пот – он теперь понял, почему только один мутант проследовал за пикапом. Потому что второй тем временем зашел им за спину…

Прыгнув к подоконнику, бандит подхватил игломет и не глядя пустил длинную очередь в сторону двери. Каждое мгновение он ожидал смертельного удара острым копьем.

Однако вместо пустырника в раскрытой двери стояло весьма курьезное существо. Оно чем-то отдаленно напоминало собаку: те же торчащие вверх острые уши, такие же когтистые лапы с подушечками и свисающий из пасти язык. Вот только сама пасть занимала едва ли не половину тела, а длинные желтые клыки торчали, казалось, во все стороны. А над спиной возвышался уродливый горб. Существо было неравномерно покрыто густым черно-бурым мехом – странную же породу вывела мутация.

Очередь из игл прошла высоко над головой мутированного зверя, как раз на уровне груди, если бы там оказался пустырник. Направив пистолет в морду пса, Косяк решил наблюдать за ним. С не меньшим удивлением собака следила за людьми. Круглые красноватые глаза не выражали агрессию, только интерес к незнакомым существам, появившимся в городе, и даже огромная оскаленная пасть показалась не такой устрашающей, как в начале. Собака с любопытством водила глазами от Косяка к Василисе, хлопая длинными ресницами, и шумно дышала, выпуская из пасти маленькое облачко пара.

Но вдруг, поводив носом, псина осторожно принюхалась к воздуху, и что-то в окружающем запахе ей не понравилось. Глухо зарычав, мутированная собака вся ощетинилась, как дикобраз. Опустив раскрытую пасть, она угрожающе двинулась в сторону бандита, сверкая сузившимися от внезапной ярости глазами.

Недолго думая, Косяк пустил очередь прямо в морду собаки; та заскулила и дернулась обратно в проем. Ехидно ухмыляясь, бандит последовал за ней и добил в коридоре. Однако когда он вернулся в комнату и остановился возле Василисы, из-за двери раздался протяжный предсмертный вой.

– Чудная псина, – только и пробормотал Косяк, когда мутированная собака затихла.

– Ага, – подтвердила девушка, – Чем-то похожа на гиену, такой же горб, только вот пасть…

– Такой пастью она бы с легкостью откусила твою красивую глупую головку, – усмехнулся бандит. Василиса промолчала, не зная как воспринимать его слова – как оскорбление или комплимент, но потом посмотрела на лужицу крови перед коридором и сказала:

– Может, ты меня развяжешь? Вдруг у этой милой собачки есть друзья, а я тут сижу как готовый обед для них…

Немного подумав, Косяк согласился, но предупредил девушку:

– Если ты сдвинешься с места хоть на сантиметр без моего разрешения – получишь кучу иголок в свою милую попку.

В ответ Василиса покорно кивнула.

– Интересно, как там наш мутант поживает? – задал себе вопрос бандит, вспомнив о подорванном пустырнике. Выглянув в окно, он удовлетворенно хмыкнул и расплылся в улыбке. За покалеченным телом оленя лежал мертвый мутант с раскинутыми руками, на его груди виднелись страшные раны, явно не совместимые с жизнью.

– Минус один! А где же второй? Может, слинял обратно в свой чум?

Оглядев пустой заснеженный переулок, Косяк всмотрелся в сторону уходящего шоссе, на которое выходила их улица – благо дело воздух был чистым, без единой снежинки. Неожиданно ему показалось какое-то движение вдалеке, среди заснеженных машин. Схватившись за подоконник, Косяк высунулся насколько мог из окна и наблюдал за шоссе некоторое время, но там вроде было пусто. “Может, приглючилось…”, – подумал он, доставая сигарету – после небольшой стычки с мутантом ужасно захотелось курить. Пока бандит прикуривал, краем глаза он вновь заметил движение, на этот раз гораздо ближе. Судорожно жуя кончик фильтра, бандит схватил игломет. Глаза его заметались, цепляясь за каждую подозрительную тень в переулке.

Вход в заброшенную школу был надежно замурован изнутри. На окнах первого этажа, наполовину присыпанных снегом, были установлены прочные решетки. Так что здесь они находились в относительной безопасности. Только вот одна собака, очевидно, отлеживалась где-то в глубине здания и выбежала на грохот взрыва. Но, похоже, она жила здесь одна, раз больше никаких тварей не появилось…

С такими мыслями Косяк на всякий случай вернулся к трупу собаки, осмотрел коридор и решил забаррикадировать комнату. Тогда можно будет немного отдохнуть уже в полной безопасности. Бандит вдруг понял, что просто валится с ног от усталости.

– Подойди к окну, понаблюдай за улицей, – приказал он девушке, а сам закрыл дверь и придвинул к ней тяжелый железный шкаф.

Испуганный крик Василисы заставил его обернуться. Девушка медленно пятилась от окна, указывая пальцем на улицу, – Там… там…

Грубо оттолкнув ее от оконного проема, бандит решил рассмотреть, что же такое на улице напугало девушку, но сам застыл на месте. Докуренная почти до фильтра сигарета повисла на нижней губе и, оторвавшись, полетела вниз. Глаза бандита задергались нервным тиком – вся улица была сплошь забита мутированными собаками. Ближайшие к школе подняли голову и, заметив чужака в окне, стали беспокойно принюхиваться. Словно уловив угрозу из воздуха, они свирепо зарычали и бросились вперед. Как по цепной реакции за ними последовали остальные. И вскоре вся эта живая, гавкающая лавина устремилась к подъезду. Тут Косяк понял, что ни его надежная баррикада, ни защищенные решетками окна не задержат надолго этот свирепый поток…

…

Дело подошло к вечеру, когда снежные псы добрались до границы владений пустырников. Новоявленный вождь выстроил снегоходы бандитов одной линией и отдал им последние напутствия.

– Братья! Настало время отомстить за кровь наших пацанов и захватить припасы грязных мутантов! Мы двинемся вперед единым фронтом и выкосим нахрен мохнатых ублюдков. Не дайте им прорвать линию и ударить в тыл! Грузовики обеспечат вас огневой поддержкой. Хей, снежные псы!

Бешенный вскинул вверх автомат и потряс им над головой. Бандиты поддержали своего нового лидера криками. Взревев двигателями, снегоходы двинулись вперед, сохраняя плотный строй. Вслед за ними поехали бронированные грузовики с установленными в самодельных башенках мелкокалиберными пушками. Фланги закрыли несколько вездеходов с вмонтированными тяжелыми пулеметами. Такая небольшая, но грозная механизированная группировка должна просто стереть с лица земли поселок мутантов. По крайней мере, Бешенный был уверен в том, что пустырники со своими способностями не смогут долго противостоять огненной мощи бандитов, и скоро обратятся в бегство.

Перегнув первую гряду холмов, бандиты заметили вдалеке на большом холме странную металлическую конструкцию из ржавых труб и щитов. Приблизившись к ней, снежные псы увидели, что к трубам привязано существо в оленьих шкурах.

– Похоже, пустырники наказали одного из своих мутантов! Не такие уж они и глупые: как говориться, бей своих, что бы чужие зассали! – расхохотался главный пес. Многие загоготали, поддерживая своего лидера. Но некоторые смеялись как-то натянуто, помня как Бешенный без особых причин застрелил одного из их братанов.

– Смотри, Бешенный, это может быть ловушка, – предостерег подъехавший Хромой. Отмахнувшись от него, как от надоевшей мухи, новый лидер указал вперед.

– Братья! Осторожно выдвигаемся дальше, шмаляйте во все что движется. Эти уроды могут ныкаться в снегу.

Когда бандиты оказались на расстоянии двадцати метров от предупреждающего знака, привязанный мутант неожиданно дернулся. Тут же несколько псов инстинктивно выстрелили в пустырника.

Подняв руку, Бешенный остановил огонь.

– Смотрите-ка! Мутант ведь был живой… Интересно, и сколько он так продержался на морозе?

– Ну, теперь-то, долго не продержится, – рассмеялся один из бандитов. Остальные его поддержали веселым хохотом. Лишь Хромой оставался серьезным:

– Теперь зато весь лагерь узнал о нашем прибытии…

Презрительно хмыкнув, Бешенный заметил, – Я думаю, они и так давно о нас знают…

– Смотрите! – вскричал один из снежных псов, трясущейся рукой указывая на щит. Привязанный мутант опять зашевелился и это после того, как его прошило несколько автоматных очередей!

– Незаконное проникновение на базу! – прорезал внезапную тишину холодный электронный голос.

– Назовите код доступа. Десять секунд для проверки. Десять…

– Что за нахрен, – пробормотал Бешенный.

– Девять…

– Восемь…

…

Маленькое белое солнце приблизилось к самой высокой точке неба, предвещая полдень. Еще три-четыре часа и наступят сумерки, а в темноте будет довольно сложно отыскать Василису в большом полуразрушенном городе. Если, конечно, она еще жива.… А об этом даже думать не хотелось! Одна надежда на то, что в ее организме не окажется даже небольшой примеси китайской крови, на которую запрограммирован инстинкт убийства у псов-мутантов. Другая надежда на Косяка – ведь он, как бывший лидер банды снежных псов, сумевшей навести ужас на всю округу своими дерзкими разбойничьими вылазками, должен что-нибудь предпринять для их безопасности. Хотя перед лицом такой угрозы этот подонок легко избавится от Василисы, как от балласта…

Очередной прыжок гигантского оленя вернул поток мыслей в более насущное русло. Тяжелое приземление многотонного животного, решившего одним огромным прыжком преодолеть невысокий холм, жестоко отразилось на моей заднице. После этого стремительного марш-броска, вероятно, посчастливиться стать обладателем чудного недуга, прозванного геморроем. А ведь я еще спросил пустырника с именем Большая Голова, удобно ли ездить верхом на гигантском олене. Он сказал тогда, вернее, послал свою мысль: “Костлявой спины не бойся ты, о, Бродящий-по-лесу! Шкура, толстая и мягкая хорошо закрывает хребет”. Но Тот-кто-повелевает-копьем как-то ехидно захрипел, провожая нас в путь. Только потом понял, почему – та часть оленьей спины, где восседал Большая Голова, действительно была покрыта шкурой с густым мехом в несколько слоев. А я, сидя за его спиной, чувствовал своей пятой точкой, что слоев шкуры подо мной совсем немного. Точнее – всего один. Итог, наверное, понятен, особенно моей заднице, превратившейся в сплошной синяк.

На очередном высоком холме олень резко остановился, окутав себя облаком взбитого снега. Не ожидая такого подвоха, я врезался лицом в спину мутанта. Хорошо, хоть успел повернуть голову, а то бы еще нос сломал.

– В чем дело? Почему мы остановились? – крикнул, потеребив бок волосатого пустырника. Вместо ответа тот указал своей длинной рукой куда-то вдаль. Первое время из-за проклятой снежной завесы ничего толком не мог разглядеть, но потом, во время спуска заметил вдалеке несколько полуразрушенных многоэтажных зданий.

Верхушки домов, покрытых снежными шапками, ослепительно сверкали на солнце, словно купола церквей. Прекрасную картину портили пустые черные дыры оконных проемов. А ведь когда-то в них горел свет, за ними теплилась жизнь: кто-то смотрел кино, кто-то читал на ночь книгу, а у кого-то было шумно и весело, и лампы светили во всех комнатах. Особенно на выходные. Вот жили они себе и радовались, не подозревая, какую страшную участь постигнет их город. Да что там, всю их планету. Любая война всегда была опустошительной и приносила людям только горе и беды. Но войны шли рука об руку вместе с человеком. Они разрешали споры между странами и народами. Однако с каждым разом последствия войн становились все тяжелее и тяжелее, толкая само человечество за грань вымирания. Мировые войны ничему не научили людей. Наконец, последняя мировая война ввергла мир в хаос. Сотни стран и тысячи городов исчезли с поверхности планеты, а некоторые, как этот, выродились в города-призраки…

Пока меня одолевали мысли о судьбе человечества, олени вплотную приблизились к зданиям. Пустырник привел нас точно в то место, где Косяк въехал в город. Это был мутант, кто в паре с другим пустырником следил за бандитом, а потом вернулся в деревню, чтобы сообщить о его местоположении.

Остановившись перед полуразрушенным домом, Большая Голова и Смешно-хромающий-на-одну-ногу (так звали второго мутанта) замерли, изучая улицу. Похоже, они мысленно переговаривались друг с другом. Через несколько минут Большая Голова повернулся ко мне. “Узнали мы, что наш брат погиб! Человек тот, кого ты назвал Косяком, убил его! Окружен он сейчас собаками, и выхода ему нет. Отомстить позволь нам за брата!”.

– Девушка! Как девушка? Жива ли она? – поторопился спросить, проигнорировав смерть их товарища и просьбу, прозвучавшую как приказ.

“Этого мы не можем знать”, – ответил мутант.

– Тогда ждите здесь, – предложил им, – Пойду, разведаю обстановку.

“Почему не хочешь ты, чтобы помогли мы тебе?”.

– Вы можете вспугнуть Косяка, а я с ним хочу поговорить. Да и вирус в крови затмит ваш разум, когда увидите бандита.

“Хорошо, Бродящий-по-лесу! Только не убивай Косяка, нам оставь его”.

Спрыгнув со спины гигантского животного, я достал из-за спины АК-25 и направился к зданию, где по утверждению мутантов находились беглецы.

Обогнув дом, едва не врезался в двух зубастых сгорбленных собак. Я прижался к стене и вскинул автомат, но мутированные звери лишь пробежали рядом и скрылись за углом. Облегченно выдохнув, шагнул за торец здания и выглянул во двор бывшей школы. Неподалеку от входа увидел огромную окровавленную тушу оленя, дальше – машину Косяка, а еще с десяток мутированных псов, крутящихся возле подъезда. Они нетерпеливо рычали и повизгивали, пытаясь попасть в здание, но, похоже, внутри школы образовалась настоящая пробка из собак. Сначала у меня промелькнула мысль жахнуть по этой своре из подствольника, но я быстро передумал. Во-первых, после такого мутированные псы воспримут незваного гостя как врага, а ведь во мне нет китайской крови – те собаки пробежали мимо, даже не обратив внимания. Во-вторых, Косяк поймет, что до него добрались вооруженные люди. Про меня он, конечно же, не подумает – скорее погрешит на снежных псов. Уж лучше сделаю ему сюрприз.

Направив на всякий случай автомат на собак, медленно приблизился к подъезду. Проходя мимо убитого оленя, разглядел на снегу много небольших почерневших воронок, а также кусков окровавленной шерсти – похоже, бандит попросту забросал гранатами гигантское животное вместе с пустырником. Хорошо бы, если они у него кончились.

Когда до входа осталось меньше десятка метров собаки заметили меня и стали угрожающе приближаться, постоянно принюхиваясь к воздуху. Я замер на месте и машинально положил палец на спусковой крючок автомата. Однако, присев на задние лапы передо мной, собаки смешно повертели мордами и побежали обратно к школе. Значит, ко мне они равнодушны – это хорошая новость, теперь можно спокойно идти дальше.

Протолкнувшись между зверей, осторожно вошел в коридор, забитый гавкающими и рычащими собаками. Сколько же их здесь много! Похоже, к лестничному пролету не пробиться – надо найти другой путь. Должна же быть вторая лестница на случай пожара! И, действительно, после непродолжительных поисков по коридорам и комнатам первого этажа все-таки нашел ее. Запасная лестница спряталась в небольшом помещении, похожем на подсобку. К счастью, чертовы псы не добрались сюда, так как дверь была завалена всяким хламом.

Однако стоило только приоткрыть дверь на втором этаже, как на меня бросилась стая этих клыкастых бестий. Чуть не сбив с ног, они устремились вверх по лестнице. Бесцеремонно отталкивая мутантов прикладом, я поплыл по течению этой живой бурлящей реки. Собаки не обращали на мои грубые действия никакого внимания – их выпученные красные глаза горели яростью и безумием. Вся эта свора во что бы то ни стало хотела прорваться наверх.

Попав по служебной лестнице вместе с псами на третий этаж, я удивился их количеству. Они чуть не ходили друг другу по спинам, при этом каждая тварь рычала, скулила и рвалась в дальнюю часть коридора. Там, как я заметил, собаки царапали и грызли дверь. Значит, именно в той комнате находится Косяк, и, надеюсь, с Василисой. Изрядно потрепанная дверь опасно прогибалась внутрь, но еще держалась – видимо, изнутри ее подпирала надежная баррикада.

Что же делать? Если взорвать дверь, то в комнату рванется полчище бешеных собак. А перебить их всех не получится – просто не хватит патронов. Да и если начну убивать, они разорвут меня в клочья!

На этом этаже делать нечего, надо попробовать попасть в то помещение через четвертый этаж, где не должно быть собак. Однако когда поднялся наверх, понял, что ошибся – здесь их, конечно, было в разы меньше, но тоже хватало. Несколько псов гоняло по коридорам и помещениям, ведь все они искали путь к той заветной комнате, где укрылся враг. Измененный вирусом организм активизировал в них ярость на китайскую кровь и подавил остальные желания.

Я зашел в комнату, которая по моим расчетам находилась как раз над комнатой бандита. Здесь, в центре помещения, расположились две собаки и, похоже, они пытались вырыть яму. По крайней мере, так было понятно по мерзкому скрежету когтей по бетону.

– Извините, ребята, но мне придется вам помешать, – сказал я, приблизившись к увлеченным псам. Но они не заметили постороннего, занятые бесполезным делом: то и дело отталкивали друг друга и, повизгивая от нетерпения, продолжали яростно царапать бетонный пол, обнажившийся среди сгнившего паркета.

Особо не церемонясь, пнул одного пса по заднице. Тот слетел с места раскопки и посмотрел на меня с угрожающим рыком. Огромная пасть ощерилась свирепым оскалом, обнажая длинные клыки. Его друг тоже оказался не в восторге от того, что их прервали. Медленно отступая к двери, я направил на мутантов автомат, но пока не торопился открывать огонь. Нельзя шуметь выстрелами, иначе потеряется элемент неожиданности, и Косяк успеет что-нибудь предпринять.

Злобно гавкнув, на меня кинулся первый мутант. Я успел увернуться и врезать прикладом по горбатой спине пса. С визгом он врезался в стену и затих, второй же, видимо побоявшись такой же участи, поджал хвост и прошмыгнул в дверной проем. Я отбросил следом оглушенного пса и захлопнул за ним дверь, потом придвинул к ней крепкий на вид шкаф и укрепил его парой тумбочек. Только теперь, наконец, осмотрел помещение – очень похоже на административный кабинет вроде кабинета директора. С настенных портретов угрюмо поглядывали последние президенты страны, под ними мрачно чернел большой прямоугольник экрана, дальнюю часть комнаты занял длинный письменный стол со столами поменьше, сдвинутыми вместе для проведения совещаний.

В центре комнаты, где рылись мутированные собаки, зияло небольшое углубление в бетоне. Неужели это псы смогли так его раскопать? Заглянув в ямку, рассмотрел, что бетонная панель в этом месте совсем прогнила – похоже, строители сэкономили с цементом, и со временем бетон раскрошился. Смерив рукой глубину, понял, что собаки не зря царапали пол – даже они смогли бы через некоторое время раскопать проход на нижний этаж.

Теперь у меня появился отличный план, как попасть на третий этаж, в комнату, где забаррикадировался Косяк. План оказался прост – нужно взорвать к чертовой матери бетонный пол кабинета с помощью гранат от подствольного гранатомета и спрыгнуть вниз к полной неожиданности бандита. Правда, были сомнения на счет мощности взрыва и степени разрушения бетонной плиты. Либо не пробью дыру, либо наоборот, разнесу все перекрытие и устрою обвал половины здания. Можно, конечно, проникнуть вниз через окно, как я изначально планировал, но этажи довольно высокие, и велик риск сорваться вниз. Да и бандит вряд ли обрадуется постороннему гостю, и сразу меня пристрелит, стоит только замаячить в окне. Так что вся надежда на боезапасы для гранатомета. Думаю, если положить несколько гранатометных выстрелов в углубление подгнившего бетона и выстрелить по ним из подствольника, то должна получиться большая дыра.

Уложив в яму пять гранат – весь запас, я отошел к углу помещения. Там сделал себе укрытие из шкафа и нескольких столов. Конечно, если взрыв будет слишком сильным – это укрытие меня не спасет. Выглянув из-за шкафа, крепко схватил автомат и прицелился в центр ямы. В голове летала шальная мысль, что благодаря моим неумелым действиям с гранатами рухнет школа и похоронит всех нас под обломками…

Отпрыгнув за укрытие, я спустил курок подствольного гранатомета. В тот же миг прогремел раскатистый взрыв. Меня больно ударило шкафом по груди и придавило к стене, а уши сильно заложило. И тут я понял, что упустил из вида одну важную вещь! А если Василиса во время взрыва находилась под этим углублением? Прямо под эпицентром взрыва?

В спешке отодвинув развалившийся шкаф, выбрался из-под укрытия. Сквозь густую взвесь пыли моему взору предстала страшная картина разрушения: оконные рамы вдребезги разбиты, стены и пол испещрены глубокими царапинами с чернеющими осколками от гранат, мебель лежала по углам комнаты бесформенными закопченными щепками, а воздух заполнился густой взвесью и пылью. Дышать было практически невозможно. Закрыв лицо рукой, бросился к центру комнаты. О, чудо! Воронка на полу увеличилась в несколько раз, а в ее центре зияла дыра полметра диаметром – гранаты надежно сработали, сделав как надо.

Заглянув вниз, ничего толком не увидел из-за плотных клубов пыли, зато ясно услышал отборный мат снежного пса и сильный кашель девушки. “Значит, она жива!”, – эта радостная мысль заполнила мою голову. Не теряя времени, я спрыгнул вниз, крепко сжимая “Калашникова” в руках. Неловко приземлившись на осколки бетонного перекрытия, повалился на спину, но успел заметить две размытые тени в углу помещения. Вскочив на ноги, направил автомат в их сторону, и попытался разглядеть, кто из них Косяк.

– Ярослав?! – удивленно вскрикнула девушка. Теперь я понял, кто есть кто, и взял бандита на прицел. Однако не успел выстрелить – Косяк вовремя спохватился и спрятался за Василисой.

– Киборг, это ты что ли? Как ты смог выжить?! Вот же действительно – дерьмо не тонет! – воскликнул бандит. Он схватил девушку за шею, сделав из нее живой щит.

Я подался в сторону окон – там запыленность была уже меньше, и можно точнее прицелиться. А пока решил отвлечь Косяка разговором:

– Да, это снова я! Меня вообще-то не так просто убить. Иголки твоего пистолета только пощекотали спину… Советую бросить оружие и сдаться. Честно обещаю оставить тебя в живых! Что скажешь?

Возле окон удалось хорошо рассмотреть беглецов – Косяк стоял за девушкой, приставив к ее голове пистолет-пулемет. Стрелять теперь в него слишком опасно, можно задеть Василису, да и вдруг он успеет выстрелить…

– Нашел дурака! Если тебе не страшен игломет, то этой сучке не очень-то будет приятно, когда дюжина игл вонзится ей в мозг. Правда, детка? – бандит сильно сдавил девушке горло, вынудив ее захрипеть

Прицелившись в выпирающую часть лохматой головы бандита (слава богам, его голова была больше Василисиной), я решил блефовать:

– Если ты сейчас не бросишь игломет, пристрелю вас обоих – мне совершенно наплевать на эту смазливую девку. Я пришел сюда не за ней, а за амулетом, который ты отобрал у Хорька. Ты даже не представляешь себе, что с ним связано!

Глаза девушки широко раскрылись от удивления, да и бандит изрядно растерялся. Он непроизвольно попятился назад, увлекая за собой Василису.

Чтобы придать вес своим словам, я немного придавил спусковой крючок. Косяк увидел это и занервничал.

– Остановись, или я прикончу эту сучку! Я прекрасно вижу, что ты к ней неравнодушен! – пригрозил бандит чуть дрогнувшим голосом – он не был уверен в своих словах, с другой стороны, уступать тоже не хотел.

“Черт, этот упрямый урод все равно не сдается! Ну давай, высунься еще немного, и я смогу попасть в тебя… смогу…”, – подумал, пытаясь поймать удобный случай для выстрела.

Внезапно Василиса сделала неуловимое движение, и Косяк удивленно вскрикнул. Девушка, освободившись от удушающих объятий бандита, поспешила отпрыгнуть в сторону. Косяк схватился за левый бок, между его пальцев засочилась кровь. Короткий ствол игломета, так и не успев послать смертоносные иглы, бесцельно смотрел в пустоту. Тогда я спустил курок – короткая очередь прошила плечо и ударила в грудь бандита, отбросив его к стене. Врезавшись в бетонное препятствие, Косяк выронил оружие. С шумным хрипом он сполз вниз, оставляя на стене кровавые полосы, и вскоре затих.

Откинув за спину уже не нужный автомат, я посмотрел на Василису. Она торжествующе возвышалась над поверженным вождем псов и крепко сжимала окровавленный нож. Потом девушка пнула застреленного бандита, чтобы удостовериться в его безобидности, и, гордо вздернув голову, повернулась ко мне. Ее пронзительные синие глаза, казалось, с яростью вонзились в меня острым взглядом – девушка поверила тем жестоким словам, которые говорил Косяку.

Однако стоило мне сверкнуть счастливой улыбкой, как ледяные глаза тут же растаяли. Василиса отпустила нож, и, прошептав мое имя, бросилась навстречу. Я шагнул вперед, подхватил девушку и немного покружил ее. Поставив обратно на пол, заглянул в блестящие глаза, что не сдержали набежавших слез. Нежно прикоснувшись грубыми ладонями к ее лицу, осторожно вытер сверкающие капельки. Василиса крепко обхватила мою шею и прижалась к ней влажной щекой. Но вскоре девушка слегка отстранилась и посмотрела с таким взглядом, будто что-то не давало ей покоя.

– Ярослав! А ты что, правда собирался в меня стрелять? – в широко раскрытых глазах прочиталось явное недоумение.

– Конечно, – ответил я, не скрывая ехидной улыбки.

– Вот сука! – воскликнула Василиса и сжала меня в объятиях.

Часть 2

Кеджийск

Глава 1

Пригород

Я проснулся от резкого удара. Схватившись за ушибленную голову, раскрыл глаза и попытался понять, что происходит. Все вокруг оказалось размыто, а меня самого жутко трясло и подбрасывало вверх. Внезапно из мутного сумрака выплыл руль и больно врезал по лицу. Одновременно с гудком клаксона вскрикнула Василиса – похоже, ей тоже досталось.

– Ты что? Уснул?! – разгневанно спросила она, толкая в бок. “Нет бы, поинтересоваться у меня, не сильно ли ударился”.

– Видимо да, – пробормотал я, поднимая голову. Перед окном непонятно откуда взялся большой снежный занос. Именно в него въехал наш джип, стоило мне лишь немного задремать. Черт, а ведь уже совсем рассвело… интересно – сколько же я вел машину в таком сонном состоянии? Помню, за бортом царила ночная тьма, с которой едва справлялись мощные фары.

– Батюшки, Ярик! Да ты весь в крови! Не сильно ударился? – вдруг взволновалась девушка, увидев, как из разбитого носа пошла кровь. “Ну, вот! Наконец-то!”.

– А… ерунда, – отмахнулся, вытирая окровавленный нос грязным рукавом, – Сама-то как?

Вспомнив, что и ей чуть-чуть перепало, Василиса смешно наморщила носик и потерла голову. Шерстяное одеяло слетело с черной шубы, и она действительно стала похожа на пушистого котенка, как я прозвал ее во время знакомства.

– Я тоже немножко ударилась. Но так… не страшно… А где мы, кстати, находимся?

– Не знаю, давай выйдем, прогуляемся и посмотрим, куда нас нелегкая занесла…

– Этой “нелегкой” надо было разбудить меня и лечь поспать. А я бы порулила! – перебила девушка и, схватив левой рукой руль, попыталась его хоть немного повернуть.

– Ага, – проворчал я, убрав ее руку от греха подальше, – Прошлым утром давал тебе порулить, и мы чуть не перевернулись на первом же холме!

Вплеснув руками от негодования, Василиса заявила, – Но ведь я увидела зайчика! Настоящего зайчика, прямо как в фильмах! Он был такой прикольный: маленький, беленький, со смешными длинными ушками…

– Точно, – подтвердил сомневающимся голосом и потянулся к бардачку.

– Только тот зайчик больше похож на крысу… большущую такую крысу, – добавил, когда нащупал там курево Косяка. Вытащив смятую пачку, разорил ее на одну сигарету.

– Ты же вроде не куришь? – удивилась девушка, наблюдая, как я ловко прикуриваю зажигалкой.

– Ну, понимаешь, после таких событий нервы не выдерживают, – начал оправдываться, выдыхая струю сизого дыма в проем лобового стекла.

– Да и на халяву не грех побаловаться!

Василиса посмотрела на меня с большим недовольством – видимо курящий человек вызывал у нее неприятные ассоциации, особенно после знакомства с лидером банды снежных псов.

– Ну хорошо, давай выйдем, оглядимся, – предложил я, выкидывая недокуренную сигарету.

– Давай, – согласилась девушка и, надев шапку, отворила свою дверцу. Из проема на нее подул ледяной ветер, заставляя поежиться от холода – в салоне хорошо работала печка, и даже при отсутствии лобового стекла в кабине было довольно тепло.

Я спрыгнул с пикапа и сразу провалился в глубокий сугроб чуть ли не по пояс. Надо бы предупредить Василису, но судя по раздавшимся проклятиям с другой стороны машины, она уже вышла. Разгребая перед собой снег, я приблизился к капоту и осмотрел его: повреждения были незначительные – надежно приваренный массивный бампер защитил внутренности машины. А вот то, во что врезался джип, было гораздо интереснее. Возле бампера россыпью лежали осколки красных кирпичей – теперь понятно, что за холм прервал наше путешествие. Ко мне в голову пришла довольно приятная мысль, но, чтобы ее проверить, придется обогнуть холм. Энергично работая руками, я стал расчищать себе путь в огромном сугробе, прямо как большая медведка. Сейчас бы очень пригодилась совковая лопата – жаль Косяк не додумался положить этот важный зимний инвентарь в свой пикап. Позади послышался снежный скрип – меня догнала Василиса. Хорошо ей: мало того, что она легче и не проваливается так глубоко, так еще и следует за мной по расчищенному пути. Небось, сейчас ей не понравится, как я долго пробираюсь через сугробы.

– Ну что ты там три часа ковыряешься? Мы так до вечера не обойдем этот домик! – словно прочитав мысли, проворчала Васька и толкнула в спину.

– Если хочешь быстрее – иди впереди, – посоветовал я, разозлившись. На что девушка, буквально запрыгнув мне на спину, возразила, – Ты что? Это страшно! А вдруг под снегом окажется какой-нибудь колодец? И пока ты будешь меня вытаскивать, я еще и простыну…

Почувствовав, что с дополнительным весом сильнее погружаюсь в сугроб, я сообщил о своих опасениях, – Вот если ты с меня сейчас не слезешь, мы вместе точно провалимся куда-нибудь!

Отцепившись от шеи, Василиса почти с ребячьим визгом прыгнула в сторону, прямо в нетронутый сугроб. Лежа на спине, она раскинула руки и заявила нарочито обиженным тоном, – Прям и обнять нельзя! Какой недотрога…

– Ах, недотрога? Хорошо, я сейчас сам тебя обниму, – сказал с серьезным тоном и повернулся к девушке.

Сообразив, что я задумал, Василиса захотела как можно быстрее подняться, но руки не нашли опоры в мягком снегу. Ее глаза слегка расширились от страха, стоило мне наклониться вперед.

– Нет, нет, нет! – воскликнула она и завизжала, пытаясь перевернуться, но не успела – мое тело упало на нее, и мы глубоко провалились в сугроб. Весело засмеявшись, я попытался поцеловать барахтающуюся в снегу девушку, но она все время отворачивалась. Наконец, Васька прижала ладони к моему лицу, растирая по нему снег.

– Дурак! Слезь с меня, я наткнулась спиной на что-то твердое… Ну же, мне больно!

– Ой, прости, – пробормотал, пытаясь встать, но рукам не обо что было опереться, и я так неловко заворочался в снегу. Однако стоило мне приподняться на одной руке, как Василиса ловко вскочила и перевернула меня на спину.

– Ага! Попался! – радостно завизжала она, усевшись верхом.

– Ах ты, хитрая кошатина, обманула меня, – сказал, глядя на ее искрящиеся детским восторгом ясные синие глаза. Улыбнувшись, девушка осторожно вытерла мне лицо от уже начавшего таять на коже снега и вдруг так серьезно посмотрела. Будто пыталась разглядеть каждую черточку моего лица – так смотрят, когда хотят запомнить человека на долгую память. Мои руки непроизвольно залезли под шубку и обняли девушку за бедра, а она нежно прикоснулась мокрыми от снега ладонями к щекам и слегка наклонилась. По телу пробежала волнительная дрожь, когда Василиса, слегка прикрыв глаза, медленно приблизила свое лицо. Потрескавшиеся и обветренные на морозе пухлые губки слегка приоткрылись, и я, почувствовав призывное горячее дыхание, приподнял голову и устремился к ним навстречу.

Налетевший невесть откуда сильный ветер сдул в наш окоп небольшую кучку снега, присыпав мне лицо. Василиса звонко рассмеялась и выдала, – Так тебе и надо! Будешь знать, как соблазнять невинных девушек!

Я попытался возразить, но с набитым ртом сделать это оказалось непросто. Интенсивно сплевывая белую кашицу, начал стряхивать снег, но увидел, что Васька как-то хитро заулыбалась и зарыла руки в сугробы по краям ямы. Затем эта “невинная” девушка, ехидно захихикав, спихнула на меня целый ворох рыхлого снега.

– Ну, все… Хватит с меня! – воскликнул, резко поднимаясь на ноги. Девушка отпрянула назад и чуть не упала, но я успел схватить за шубу, потом бесцеремонно обнял ее и поцеловал. Она сделала вид, будто сопротивляется, уперев мне в грудь ладошки, но потом сама прижалась и обхватила за плечи. Мокрый снег, остававшийся на лице, быстро растаял от жарких поцелуев и струйками потек по нашим шеям. Но мы не замечали этого, как и поднявшейся вьюги – мы стояли и целовались, позабыв обо все на свете. Как же хотелось, чтобы этот момент длился вечно!

Остановившись через некоторое время, мы еще долго смотрели в глаза друг друга и улыбались. Я хотел сказать что-то важное, то, что давно не давало мне покоя, но никак не мог произнести это вслух. Однако Василиса, прочитав по глазам, приложила пальчик к моим уже приоткрытым губам и как-то с мольбой посмотрела, будто просила, что сейчас не стоит это говорить. А я стоял и тонул в глубоком омуте ее глаз, чувствуя, как сердце бешеной птицей отдается в висках. Проведя пальчиками по моим губам, Василиса вдруг быстро чмокнула в мокрую щеку и слегка отстранилась.

– Ярик, смотри! Кажется, метель начинается…

С трудом оторвав свой взгляд от соблазнительных губ, мгновение назад так сладко прикасавшихся ко мне, я осмотрелся вокруг. Повсюду на снежной поверхности то и дело вырастали небольшие смерчи, белой взвесью поднимающие пушистый снег.

– Да, действительно. Надо бы нам пошустрее обойти этот холм, осмотреть местность, да вернуться назад в джип…

– Пошли тогда быстрее, чего стоишь? – всплеснула руками Василиса и подтолкнула меня к заснеженному дому.

– Уже бегу, – ответил и шагнул в сугроб, усиленно освобождая путь перед собой.

За холмом я внимательно осмотрел заснеженную равнину, насколько это позволяла сделать разошедшаяся не на шутку вьюга. Кое-где попадались похожие холмы, в очертаниях которых легко угадывались небольшие одно и двухэтажные коттеджи. А если внимательно посмотреть вдаль по пути следования, то там виднелись частично занесенные снегом пятиэтажки. Это говорило только об одном – мы наткнулись на пригород. Пригород Кеджийска.

Когда вернулись в машину, метель усилилась настолько, что видно было не дальше пяти метров. Да и кабина начала понемногу забиваться снегом, проникающим через разбитое лобовое стекло.

– Черт! Через несколько часов нас занесет, и мы сами превратимся в огромный сугроб! – выразил я свои опасения.

– Что же будем делать? Как ты сейчас поведешь – не видно же нифига! – заволновалась девушка.

Постучав пальцами по рулю, я прикинул, что можно осторожно поехать и укрыть пикап за каким-нибудь большим домом – тогда его не сильно занесет. Для этого как раз подойдут пятиэтажные здания, расположенные за коттеджами.

– Вот что. Помнишь, мы видели несколько пятиэтажек?

– Ты хочешь укрыться за ними? Но как ты доедешь в такую метель?

Пожав плечами, ответил, – Двинемся потихоньку. Я примерно запомнил направление, главное, чтобы мы не попали в большую яму.

Василиса кивнула головой в подтверждение и, укрывшись одеялом, схватилась за ручку дверцы.

Сдав назад, я объехал погребенный под снегом дом и направил машину в сторону высоких зданий. Имевший внушительную посадку и полдюжины больших колес, пикап без труда проходил сквозь огромные сугробы даже на небольшой скорости.

Через час осторожной езды в слепую, мы едва не врезались в широкую кирпичную стену. Огромная снежная насыпь вдруг пропала перед самым домом, оголяя заледеневший со временем нижний слой снега. Здесь здорово поработал ветер, сделав ледяную ровную площадку вдоль стены здания. Как раз идеальное место для парковки джипа: если ветер не поменяет в корне направление – машину сильно не занесет снегом.

Поставив машину боком, почти прижав его к кирпичной клади, я расслабился и улыбнулся Василисе. Она улыбнулась в ответ и прижалась ко мне, укрыв обоих теплым одеялом. Обняв девушку, я осторожно поцеловал в щеку, а она обвила шею руками и приникла головой к груди. Стало так тепло и приятно, что почувствовал мягкую поступь коварного сна. Сказывалась накопившаяся усталость, особенно после долгих часов, проведенных за рулем, а еще гудел работающий вхолостую двигатель и действовал не хуже снотворного.

– Послушай, Васька, нам надо… надо выйти из машины, – пробормотал я, подергав за плечи девушку.

– Зачем? Тут так тепло и хорошо, – сонным голосом ответила она, беспокойно заерзав под одеялом.

– Вот именно! Сейчас мы уснем, и топливо закончится. А если выключить двигатель, то без печки замерзнем и сами закончимся! – сказал уже бодрым голосом, расталкивая дремавшую девушку.

– Ну, ладно, ладно! Что тогда будем делать? – обиженно воскликнула Василиса и, сев обратно на свое сидение, отняла одеяло и укутала им только себя.

Выключив двигатель, я посмотрел на этого обиженного котенка и многозначительно произнес, – Дома и стены согревают – заберемся в дом.

– Но там же холодно! – возразила девушка и поежилась, словно она уже оказалась там, посреди ледяной комнаты.

– Разведем костер!

– Из чего? Не вижу тут деревьев…

– Должна остаться мебель в квартирах!

– А вдруг дым заметит кто-нибудь?

– В такую-то метель?

– А…, блин, уговорил, – сдалась Василиса и, надув губки, свернула одеяло и положила рядом, намереваясь забрать с собой.

Подумав, что еще может пригодиться в доме, мы торопливо засобирались. Я сложил вещи возле джипа и оглядел заснеженную стену. Появилась небольшая проблема, которую не взяли в расчет – как проникнуть в дом? Судя по ледяному насту, скрывающему часть решетчатых окон, мы находились на уровне между первым и вторым этажом. А может быть и выше: люди перед войной обычно ставили решетки не только на первом, но даже на втором этаже – обычная предосторожность от воров. В принципе можно выломать решетку и залезть внутрь, но смысла не было – там все помещение забито снегом. Следующие окна находились слишком высоко, чтобы туда забраться, хотя, если подвинуть пикап…

Я переставил машину под окно, стараясь прижаться бортом как можно ближе к стене, и начал перетаскивать вещи на крышу кабины. Потом помог взобраться Василисе, хотя она и сама бы справилась. Оглядев покореженную пластиковую раму с осколками стекла, я, недолго думая, запустил в окно автомат. Ему-то все равно ничего не будет, а мне не хотелось раниться об осколки, тем более, до окна с крыши кабины не достать – туда можно только запрыгнуть. Сломанная рама с дребезгом провалилась в проем, освободив нам путь, а следом полетели наши вещи. Подошла очередь девушки, и я с вопросом в глазах повернулся к Василисе. Она ответила недоуменным взглядом, затем посмотрела на оконный проем и снова на меня. Подтвердив ее мысли, предложил ей первой прыгнуть:

– Прошу, даму всегда пропускают вперед!

– Ну, здорово! Чтобы я там плюхнулась прямо на осколки стекла? – фыркнула девушка, уперев кулачки в бока.

– Там на них уже лежит наше барахло. А так, я смогу тебя закинуть, – объяснил свое решение.

– Спасибо, не надо меня никуда закидывать, как какой-нибудь мешок с вещами. Я и сама хорошо прыгаю, – заявила Василиса холодным тоном. Но потом вдруг растаяла и обняла меня, – Я же ведь Котенок, помнишь?

– Хорошо, прыгну первым, а там тебя поймаю, – согласился и чмокнул девушку. Она кивнула головой.

Я оттолкнулся от края кабины и махнул в проем, стараясь попасть ногами на край окна, чтобы потом спокойно спрыгнуть внутрь помещения. Но, попав на остаток рамы, застрял в ней ботинком и провалился вперед головой. Успев сгруппироваться в воздухе, приземлился уже спиной на острые осколки. “Все-таки правильно сделал, что пошел первым, а то бы Васька порезала себе чего-нибудь”, – подумал я, схватившись за потревоженную рану на спине. Хорошо трофейный плащ был довольно плотным из-за меховой подкладки, и поэтому здорово смягчил удар. Закряхтев, словно старый пердун, начал осторожно подниматься на ноги, как с улицы раздался крик: “Ярик! Лови меня, я прыгаю!”.

– Э… подожди…, – хотел крикнуть в ответ, но запнулся, когда увидел влетающую в окно девушку. Пока я, раскрыв рот, копошился на обломках пластика и стекла, Василиса грациозно оттолкнулась от проема и аккуратно спрыгнула на пол прямо возле меня. Именно так я сам и хотел сделать.

– Теперь вижу, не зря назвал тебя Котенком! Такая же ловкая… Я даже не удивлюсь, если ты сейчас начнешь облизывать руку и ей вытирать лицо!

Проигнорировав остроту, Василиса помогла мне встать и спросила, не сильно ли я порезался. Сделав страдальческое выражение лица, сказал, что, вероятней всего, проткнул позвоночник.

– Ну, раз ты шутишь, значит все в порядке, – сказала она и чмокнула в лоб – я расплылся в довольной улыбке.

– Смотри, кажется, это была спальня: вот кровать, а вон шкаф, – девушка указала пальцем в темный угол комнаты.

– Хороший шкаф, из него выйдет много дров! И письменный стол тоже сойдет, – обрадовался я, осматривая помещение. Тут все было разбросанно, будто мародеры уже наведывались и забрали самое необходимое. Содержимое шкафа находилось на полу, кровать стояла без накидок и одеял, только с голым матрацем, а у стола не хватало одной ножки – кому-то пригодилась в качестве дубинки, наверное. Стол-то у нас и пойдет на розжиг, как и стопка почерневших журналов рядом с ним. Но сперва нужно кое-что сделать …

– Послушай, Васька, ты пока приберись здесь немного, а осмотрю квартиру. Да и в подъезд нужно выйти на разведку – мало ли тут какая тварь спряталась…

– Только осторожней, ладно? – попросила Василиса, взглянув на пугающую тьму в проеме коридора.

– Там в мешке есть еще один автомат, если что, используй.

Девушка кивнула, а я подхватил с пола “Калашникова” и, сняв его с предохранителя, направился в коридор. Как успел разглядеть, выход из квартиры находился прямо через коридор напротив спальни. Я медленно двинулся к двери, чувствуя, как глаза привыкают к темноте. “Жаль, у нас нет фонаря. Можно было, конечно, разжечь костер и сделать факел, но сначала необходимо просто осмотреться. Уже потом исследую с огнем более подробно – похоже, мы здесь надолго застряли, ведь метель совсем разгулялась”, – подумал я, заглядывая через открытую дверь в смежную квартиру. Там тоже все было нараспашку.

Оказавшись в общем кармане, решил выглянуть наружу, а потом закрыться и обследовать остальные комнаты. На площадке было немного светлее из-за окон в подъезде. На противоположной стороне чернел проем раскрытой двери, ведущий в другие две квартиры. Прислушавшись, я простоял в тишине несколько минут – вроде бы тихо, только за окнами завывает метель, да Васька возится в комнате. Решив, что тут разведка окончена, шагнул обратно в карман. Но только я развернулся и протянул руку, чтобы закрыть железную дверь, как застыл на месте. У меня прямо на груди бодро заплясала маленькая, но яркая зеленая точка…

Глава 2

Беглец

Несколько яростных псов-мутантов неистово терзали деревянную дверь, не жалея клыков и когтей. Где-то там, за этой преградой находится их враг, которого надо убить любой ценой, даже ценой собственной жизни. Дурманящий запах его крови доводил собак до безумия и заставлял их биться мордами об дверь, несмотря на расшибленные носы. Один из мутированных псов проделал такую брешь, что даже могла пролезть его огромная голова. Тогда он отошел назад, выплевывая куски окрашенного дерева и, с нетерпеливым визгом снова бросился вперед. Зверь влетел прямо в дыру и провалился внутрь, отломав лапами приличный кусок двери. Острые края сильно ободрали его бока, но пес, не замечая ран, резко встал и дернулся в сторону воронки на полу. При этом он так неловко задел часть баррикады, состоящей из столов и шкафа, что все это хозяйство посыпалось на бедного зверя, рискуя сломать ему хребет. Зверь едва успел отскочить в сторону, как тяжелый шкаф рухнул на бок, плотно прикрыв разодранную дверь, за которой тут же послышалось недовольное рычание сородичей.

Хромой, но торопливой рысью пес подбежал к оставленной взрывом воронке и нырнул туда, даже не посмотрев вниз. Жестко приземлившись, он взвизгнул от боли – задняя лапа подвернулась или даже сломалась, но призыв к убийству врага затуманил мозг зверя и отключил инстинкт выживания. Мутант забыл о боли и побежал, спотыкаясь покалеченной лапой – враг впереди, лежит в собственной крови, беспомощный и умирающий. Добравшись до человека, пес вдруг поскользнулся на луже крови и упал на брюхо. Будоражащий чувства запах был так близко, заставляя кусать и царапать пол, и не давал разобрать, где его цель. Но вот под лапу попала одежда врага, и зверь с нетерпеливым рыком уцепился в нее. Острые клыки легко прокусили толстую ткань и добрались до живой плоти. Стараясь оторвать кусок от человеческого тела, пес замотал головой из стороны в сторону. При этом лапы разъезжались по скользкому полу, и он часто падал, но пасть не разжимал.

Внезапно враг ожил и закричал. Пес отпустил нижнюю конечность человека и неуклюже прыгнул вперед, пытаясь ухватить за горло. С испачканной кровью мордой приходилось ориентироваться только на голос. Но человек вдруг замолчал и, извернувшись, ушел от пасти зверя, да заодно и ухитрился врезать по ней кулаком. Пес отлетел в сторону, а бывшая жертва, схватив продолговатый железный предмет, накинулась на него с громкими воплями. Зверь не сумел уклониться, и край тяжелой дубинки размозжил ему голову.

…

Шатаясь на слабых ногах, Косяк встал и подошел к окну. Ухватившись за подоконник, раненый бандит перевел дыхание. Тяжело ему пришлось: бок терзала колотая рана, страшно болело простреленное плечо, а рука повисла безжизненной плетью, но самое мерзкое – это сильная слабость, от которой подкашивались ноги. Наплевав на свое плачевное состояние, Косяк зло пнул мертвую собаку, извергнув проклятия:

– Долбанная тварь! Прокусила мне ногу! Да что там – оторвала от ноги целый кусок! Думаешь, мне и без этого не хреново? А!?

Еще пару раз ударив мутированного пса, бандит немного успокоился. По крайней мере, он жив, а это главное. Очень помог усиленный армейский бронежилет, найденный в свое время на военной базе, он уже не раз спасал жизнь бандиту. Правда от коварного удара ножом броня не помогла – как раз под мышками не было защитных пластин. Еще жалко, что жилет не защищал руки и ноги, которым часто не везло, особенно в последнее время.

Посмотрев на железку, принятую за кусок трубы, Косяк обрадовался, ведь это нашелся потерянный дробовик. “Вот если б он еще и заработал, было бы мне счастье!”, – подумал Косяк, рассматривая окровавленное оружие. Решив проверить его состояние, бандит зажал цевье под мышкой безжизненной руки. Передернув таким образом затвор, он поднял дробовик, направил ствол в стену и спустил курок. Раздался выстрел, и бандита обдало бетонными крошками и пылью. Ружье работает!

– Малость, а приятно, – пробормотал Косяк, морщась от боли в плече. Отложив дробовик на подоконник, бандит оторвал несколько лоскутов от одежды и туго перевязал свои раны – он и так потерял довольно много крови. Теперь следовало все обдумать: он жив, но учитывая рычащую за дверьми стаю псов-мутантов – это ненадолго…

Удивительно, если дверь надежно сдерживала беснующихся псов, то каким образом одна тварь проникла сюда? Зияющая дыра на потолке подсказала ответ – собака спрыгнула с помещения этажом выше. И еще предупредила, что если сюда пробрался один пес-мутант, то будут и другие. Как же быть?

Выглянув во двор заброшенной школы, Косяк подумал о простой идее спуститься вниз по фасаду и тихо улизнуть. Но где гарантия, что эти проклятые твари его не заметят? Тогда он станет легкой добычей на открытом пространстве. Да и с одной здоровой рукой как-то не полазаешь – легко сорваться вниз и переломать ноги.

Пока Косяк обдумывал варианты спасения, разглядывая водосточную трубу возле окна, которая могла бы помочь при спуске, произошло то, что совсем похоронило эту идею. Искалеченная туша оленя вдруг сдвинулась с места и медленно поползла в сторону. “Да что же это такое? Как мог ожить олень, после того, как я его подорвал? Ведь его распотрошило взрывом! Или это мутант очнулся и толкает тушу, чтобы освободиться? Но я видел, что он тоже умер! Может, я начал бредить?”

Из-за шума, создаваемого рычащими собаками, с улицы не доносилось ни звука, поэтому Косяк не сразу понял происходящего. Но вскоре снежный пес заметил обмотанную вокруг оленьей шеи веревку, и все встало на свои места. Правда от этого не стало легче: веревка была привязана к другому гигантскому оленю, на котором восседал грозный мутант-пустырник и подгонял животное.

Справа появился другой мутант и принялся своим копьем помогать собрату, чтобы сдвинуть тело подорванного оленя. Как правильно догадался бандит, пустырники пытались достать своего мертвого сородича. Но зачем? Похоронить с почестями? Но ведь это – безмозглые звери, неспособные на сострадание и переживание… Наверное, они хотят вытащить товарища, чтобы потом съесть! Не пропадать же добру…

Опомнившись, что его могут заметить, бандит отпрянул от окна и проверил, сколько у него осталось патронов к дробовику. Насчитав их в одном из карманов более двадцати, Косяк немного успокоился – по крайней мере, живым он не дастся и унесет кого-нибудь с собой на тот свет.

“Хотя с чего я взял, что пустырники полезут в школу, набитую бешенными собаками ради моего трупа? Они ведь, наверное, думают, что меня типа загрызли. С другой стороны, они телепаты и могут почувствовать, что я жив… Черт, какой я все-таки дебил! Сам же себя выдал выстрелом… Да и собак они явно не боятся – вон, как спокойно тащат мертвого оленя и даже не следят за выходом из школы…”. От этих мыслей у бандита разболелась голова – он почувствовал себя мышью, загнанной в угол ловкими котами. Свора маленьких котов и два огромных манула…

– Надо что-то делать… Надо сваливать отсюда… а то млядские собаки или уроды с копьями залезут сюда …и дробовик не поможет, – пробормотал Косяк, осматривая комнату в поисках решения. Остановив свой взгляд на потолке, где чернела внушительная дыра, снежный пес решил уходить через нее. Нужно подняться на верхний этаж и попробовать выйти в коридор. Раз всего один пес прорвался с верхнего этажа, значит, их там совсем немного и будет шанс выйти к лестнице и выбраться на крышу. А потом? Что делать дальше, бандит не знал, но можно на месте что-то придумать …

Отложив в сторону дробовик, Косяк сдвинул столы под отверстие на потолке. Целых столов оставалось мало, поэтому пришлось позаимствовать часть мебели из баррикады. Дверь этого кабинета оказалась довольно прочной, раз так долго сдерживала псов-мутантов, значит простоит и без помощи шкафа и тумбочек. Бандит провозился с мебелью целых двадцать драгоценных минут – двигать с глубокими ранами было не так-то просто. При малейшем неловком движении острая боль пронизывала насквозь все тело. Скрипя зубами бандит, наконец, соорудил посреди комнаты подобие пирамиды. Сильно вспотев от работы несмотря на холод в кабинете, Косяк вытер со лба едкий пот. Глубоко выдохнув, он с удовлетворением посмотрел на свое рукотворное сооружение. “Эх! Сейчас бы покурить… хотя бы пару затяжек…”, – мечтательно подумал бандит, но сразу отогнал эту опасную мысль – надо торопиться.

Косяк сунул за пояс дробовик и осторожно вскарабкался по куче офисной мебели, стараясь не задевать больные места. Пару раз он чуть не упал из-за непрочно стоящей тумбочки и зацепившегося за стол оружия. Наконец, после тяжелого восхождения “офисный скалолаз” взобрался на шаткую вершину и ухватился за край бетонной плиты. С огромным трудом подтянувшись на одной руке, Косяк вылез и обессиленный перекатился на спину, судорожно глотая воздух. В этот момент он едва не отключился – в голове поднялся шум, а изображение перед глазами потеряло свою четкость. Сказалась сильная слабость от потери крови и усталость от проделанной работы. Заставив себя приподняться и присесть, бандит с размаху врезал себе по лицу ладонью. Резкая боль ушибленной челюсти сразу отрезвила его. Косяк вскочил на ноги и замотал головой из стороны в сторону, избавляясь от сонливости и слабости.

Посмотрев на баррикаду на выходе, ходившую волнами от напирающих псов, бандит достал дробовик и дозарядил его. Пинком сдвинув шатающийся шкаф, Косяк направил ствол в открывшуюся дыру, в которую уже попытались влезть сразу две клыкастые морды. Псы обезумели от близости “кровного” врага и бешено дергались, мешая друг другу протиснуться.

– Привет ребята! Что, застряли? Сейчас я вам помогу! – ухмыльнулся бандит и нажал на спусковой крючок. Мощный выстрел вытолкнул головы псов из двери. Вытерев рукавом залитое липкой жидкостью лицо, Косяк передернул затвор и выстрелил чуть выше дыры. Теперь получилось отверстие, через которое можно свободно выйти в коридор.

Бандит осторожно шагнул в проем и едва не упал, споткнувшись об останки мутантов. Извергая проклятия, он пересек коридор и уперся плечом в стену напротив двери. Вдруг краем глаза заметил какое-то движение со стороны. Успев повернуться, он вскинул ружье и выстрелил в уже прыгнувшего на него пса. Отброшенный картечью мутант завизжал, барабаня по полу обрубком передней лапы. Пока Косяк передергивал за цевье, в открытых дверях показалась еще пара собак. Не теряя времени, бандит побежал к концу коридора, настолько быстро, насколько позволяла прокусанная нога. Там находилась запасная лестница: она теснее основной – значит, больше шансов отбиться от собак.

Завидев убегающую цель, псы зарычали от нетерпения и устремились за врагом. Но едва они догнали, как человек резко обернулся и выстрелил им по лапам. Крупная картечь расщепила кости псов, будто это были ветки. Мутанты на ходу перекувыркнулись и врезались в стену. Отворив дверь прикладом, человек поспешил пройти на лестничную площадку – в коридоре появилось еще несколько рычащих псов, спешащих на зов сородичей и звуки стрельбы. Однако на лестнице бандита ждал еще сюрприз – вездесущие собаки поднимались с третьего этажа, громко царапая когтями бетонные ступени. Выстрелив почти не целясь вниз, Косяк устремился на пятый этаж. Судя по визгу и возне, он удачно попал и задержал мутантов.

Добравшись до площадки последнего этажа, бандит перевел дыхание и подошел к вертикальной служебной лестнице. Она находилась чуть выше уровня головы, наверное, чтобы ученики не смогли забираться по ней. Хотя зачем? Тяжелый навесной замок на люке надежно перекрывал проход на крышу. Косяк подумал, что ему тяжело будет подняться по железным стержням в таком изможденном состоянии да еще с одной рабочей рукой, впрочем, его обнадежила мысль: собаки уж точно туда не заберутся. Вскинув дробовик, бандит выстрелил в замок, но уставшая рука дрогнула во время выстрела из-за сильной отдачи. Картечь прошла мимо, лишь поцарапав люк и немного прогнув его наружу.

– Драть твою мать! – вырвалось у Косяка. Зажав под мышкой цевье, он передернул затвор. Пустая гильза звонко упала на бетонный пол и покатилась вниз по лестнице, прямо под лапы подоспевших собак.

Решив, что с замком нужно немного повременить, Косяк направил дробовик на поднимающихся псов и спустил курок, но вместо выстрела раздался предательский щелчок. Крупная дрожь прошла по телу бандита, а лицо побледнело. “Патроны кончились! Зарядить не успею!” – пронеслись пугающие мысли.

Однако бывший лидер снежных псов не растерялся перед несущейся на него бешеной сворой мутированных собак. Зажав пока бесполезное ружье между зубами, отчего сильно заболела челюсть, бандит прыгнул вверх и зацепился здоровой рукой за стержень железной лестницы. Упершись ногами в стену, он подтянулся и сумел зацепиться ботинком за нижнюю ступеньку. Дальше подняться было делом техники.

Забравшись под самый потолок, Косяк перекинул ногу через стержень, чтобы освободить здоровую руку. Он хотел поскорее взять ружье, причинявшее нестерпимую боль ушибленной челюсти.

– Што, твари! Шъели? – злорадно прошипел бандит, наблюдая за беспомощными прыжками рычащих псов.

– Потоштите, шейшаш папошка накормит ваш шорошеньким швиншом, – сказал Косяк, пытаясь достать из кармана боеприпасы. С трудом зарядив дробовик одним патроном, при этом чуть не уронив оружие, бандит решил не тратить выстрел на псов – от этого их не станет меньше. Вместо этого он направил ствол на замок и отвернул голову, чтобы лицо не задело рикошетом. Раздался выстрел, и острая боль пронзила шею – часть дроби отскочила от железного люка и все-таки царапнула его. Но цель достигнута – разбитый замок лежал на полу и путь на крышу теперь свободен.

Выбравшись из люка и попав в темноту, совсем обессиленный бандит упал на пол. Рядом с ним едва просматривались низкие стены, освещаемые скудным светом, который пробивался сквозь щели дверцы. Оттуда веяло морозом – дверь из будки вела на крышу. С шумом вдыхая свежий воздух зимы, Косяк нащупал в кармане пачку сигарет – теперь он не мог отказать себе в этом удовольствии. Он опять вырвал победу в схватке со смертью и хотел это отпраздновать. Зажигая дрожащей от нетерпения рукой кончик сигареты, Косяк жадно затянулся и подумал: “А дела-то налаживаются!”.

Долгожданному удовольствию мешало только надоедливое собачье гавканье и рычание, доносившееся из открытого люка. Повернув к нему голову, бандит крикнул псам, – Ваше шаштье, што у меня нет кранат! А то вы пы у меня там попляшали внишу, шуки… Так што прошто заткнитешь, вашу мать!

Бандит лягнул ногой крышку и захлопнул ее, потом докурил сигарету и попытался встать на ноги. Никотин и свежий воздух немного взбодрили, и он поднялся, правда, слегка покачиваясь. Посмотрев на закрытый люк, Косяк подумал, что собаки его не достанут, но вот пустырники – запросто! Решив обезопасить себя хотя бы здесь, он оглядел будку на предмет чего-нибудь тяжелого. В углу как раз застоялся большой железный ящик, похожий на сейф. Используя дробовик как рычаг, бандит свалил ящик прямо на люк – теперь дикари долго провозятся, прежде чем им удастся выйти на крышу. С другой стороны, с их ростом не так уж сложно забраться по стене, но всё же заблокированная крышка люка как-то успокоила беглеца.

Нетерпеливо затянувшись второй сигаретой, Косяк без труда выбил хлипкую дверь и вышел на крышу. Солнце уплыло к горизонту, предвещая быстрое наступление темноты. “Ночью будет труднее передвигаться по этому городу – я ничего не буду видеть, а собаки и пустырники легко учуют меня по запаху”, – подумал бандит, поглядывая на длинные тени домов.

– Токта нато поторопитьша, – сказал он сам себе, осматривая близлежащие окрестности. Сделать это было совсем нелегко – ноги увязали в глубоких сугробах, белым одеялом укрывающих крышу. Школа стояла одиноко, вдали от других домов, лишь с одной стороны она была соединена с невысоким зданием при помощи перехода на уровне второго этажа. У пристройки было окно, выходившее в его сторону, как раз над переходом. Косяк решил, что в принципе сможет взобраться в окно пристроя, а там уж должен быть свой выход. А вот что делать дальше? Куда пойти в этом мертвом городе? В принципе можно направиться к какому-нибудь высокому зданию – вдруг там окажется паркинг, а уж в нем найдется средство передвижения. И все у него получится, если по пути его не догонят псы и если не поймают пустырники или если он сам не сломает ноги, когда спрыгнет на переход… Какой-то перебор с этими “если”!

Косяк все-таки решил последовать плану побега через пристрой, тем более за ним темнел силуэт многоэтажки. Однако сначала нужно узнать, что сейчас делают пустырники. Приблизившись к парапету над тем местом, где мутанты возились с тушей оленя, бандит осторожно посмотрел вниз. Труп оленя оказался немного сдвинут – за ним тянулась кровавая дорожка, но пустырников уже не было, как и их мертвого сородича. Они либо отправились его хоронить, либо, Косяк больше склонялся к этому варианту, зашли в здание школы за своим заклятым врагом.

Бандит решил, что медлить больше нельзя, и переместился к переходу. Взглянув под ноги, он нервно сглотнул и сперва бросил вниз ружье, а потом и сам прыгнул. Приземление оказалось на удивление мягким – Косяк позабыл, что весь город утопает в глубоких сугробах. Разгребая снег, бандит отыскал свое оружие и двинулся к окну. Оно оказалось гораздо выше, чем думал Косяк, и не удивительно – ведь он провалился в сугроб почти до пояса. Хорошо хоть пришла идея слепить себе из снега небольшой ком, с которого можно легко забраться внутрь пристройки.

Выбив уцелевшие рамы прикладом, беглец запрыгнул в темную комнату – уже начало смеркаться и в помещение попадало мало света. Прищурившись, Косяк попытался осмотреться: всюду стояли длинные стеллажи, заполненные книгами, брошюрами и прочей макулатурой. Как он понял, это здание являлось школьной библиотекой, построенной отдельно от школы и соединенной с ней переходом.

В поисках выхода Косяк прошел вглубь помещения, то и дело спотыкаясь об валяющиеся на полу книги. Наконец нащупав дверь, бандит отворил ее и замер от неожиданности. Прямо перед ним на расстоянии десяти метров стоял пустырник с занесенным над головой копьем. Не успел Косяк спохватиться и поднять ствол дробовика, как мутант с нечеловеческой силой метнул в него копье. Бросок был настолько мощным, что тяжелое копье, врезавшись в бронежилет, отбросило бандита чуть не до самого окна. Упав на пол, Косяк схватился за вспыхнувшую болью грудную клетку и попытался вдохнуть. Удар выбил из легких весь воздух, и он только беспомощно открывал рот, надеясь на глоток живительного кислорода.

Подошедший пустырник склонился над беглецом и громко захрипел. Посмотрев в налитые кровью глаза, Косяк потянулся за дробовиком, но вспомнил, что так и не зарядил его. Наконец, организм не выдержал пережитого, и бандит потерял сознание. Напоследок он услышал в голове пугающие слова мутанта: “С радостью отведаем мы человеческого мяса сегодня!”.

Глава 3

Охотник

Невысокий человек в ковбойской шляпе и длинном плаще с высоко поднятым меховым воротником открыл дверь видавшего виды трехэтажного здания. Оно значилось, судя по давно негоревшей рекламной вывеске, как отель “Весна”. В небольшом коридоре посетитель обстучал сапоги друг об друга, стряхивая налипший снег, и отворил следующую дверь. Попав в достаточно просторный холл, он сразу направился к стоящему по центру бару, где, положив голову на стол, беззаботно дремал бородатый бармен. Который был одновременно и метрдотелем, и портье, и охранником и, по слухам, ходившим в этом районе, являлся самим хозяином этого заведения. Казалось, что бармен довольно беспечно спал за стойкой в такое опасное время, но едва посетитель приблизился, как на него посмотрел вороненый ствол непонятно откуда взявшегося автоматического дробовика.

– Добро пожаловать в отель “Весна”! Чем могу…? – зевая, спросил метрдотель безо всякого интереса, однако сонные глаза пристально следили за незнакомцем.

– Меня зовут Сян Аристархович, мне должен был оставить сообщение один человек.

Еще раз зевнув, отчего посетителю стало видно, сколько зубов отсутствует на верхней челюсти, метрдотель незаметным движением спрятал оружие под стойку и уже более дружелюбно сказал:

– Добро пожаловать, Сян Аристархович. Вас ожидает некто по имени Волкодав в тридцать втором номере, это на третьем этаже направо по коридору.

Подмигнув метрдотелю, папаша Сян поставил на стойку внушительного вида канистру и сказал:

– Благодарю за информацию, но сначала, любезнейший, наполните-ка эту емкость вашим лучшим коньяком, если, конечно таковой имеется в этом заведении…

– Имеется, имеется! – воскликнул бармен и расплылся в широкой улыбке. Забравшись под стойку, он вытащил наверх пузатый деревянный бочонок с причудливыми надписями на боку, похожими на арабскую вязь.

– С одного из винных складов Бурулгана, произведен еще на Кавказе, столетняя выдержка! – объявил бородатый бармен, похлопывая по деревянной крышке.

– Поди, разбавленный, – заметил Сян, подозрительно рассматривая бочонок. Восприняв слова посетителя, едва ли не как личное оскорбление, бармен побагровел, но тут же остыл и вместо слов достал бокал и откупорил бочку. Осторожно наполнив бокал наполовину, он протянул его гостю.

Придирчиво понюхав содержимое, Сян Аристархович посмотрел сквозь янтарную жидкость на висевшую над стойкой лампу, и лишь затем пригубил немного из бокала. Удовлетворенно кивнув замершему в ожидании бармену, посетитель залпом допил коньяк и крякнул от удовольствия.

– Чрезвычайно неплохой коньяк! – наконец поставил он свою оценку предложенному напитку.

– А то! – подтвердил бородач, – На Кавказе раньше хорошие вещи делали!

– Сколько стоит сей чудный напиток? – перешел сразу к делу посетитель, избегая разговоров о старых временах до войны. Посмотрев хитрым прищуром на гостя, бармен назвал такую цену за литр, что брови возможного покупателя стремительно поползли вверх, грозясь приподнять помятую шляпу.

– Но, беря в расчет, что, судя по вашей таре, вы берете сразу пять литров, будет хорошая скидка за опт! – поспешил добавить бармен, пытаясь придать своему бородатому лицу максимально дружелюбный вид.

– Сколько в итоге за канистру? – спросил Сян, подозрительно глядя на продавца.

– Двести тугриков! Почитай, целый литр этого божественного нектара бесплатно! – воскликнул бородатый делец, с любовью поглаживая пузатый бочонок.

– А, наливай! – дал добро Сян Аристархович, обреченно махнув рукой. По крайней мере, такую роскошь позволяли неплохие деньги, вырученные за снегоходы банды снежных псов. Даже останется на оружие. Только, конечно, не хватит на такую винтовку, какая у него была, да и не найти легендарный “Штайр ХС 50” в этом городе.

Расплатившись за коньяк, папаша Сян взял наполненную канистру и поблагодарил сияющего от счастья бармена, который пересчитывал деньги по второму кругу.

Добравшись до третьего этажа бодрым шагом с полной канистрой, папаша Сян нисколько не запыхался, несмотря на слегка почтенный возраст. Причиной этому был образ жизни охотника за головами, который должен быть все время начеку, …да и ободряюще подействовал бокальчик коньяка.

В тридцать втором номере его ждал агент стражей под кличкой или кодовым именем Волкодав. Сян Аристархович никак не мог понять, за что этому низкорослому и тщедушному человеку с непропорционально большой облысевшей головой и кустистыми бровями дали такое грозное прозвище. Может быть, он давил всех своим интеллектом? Но за несколько лет знакомства Охотник за ним такого не замечал. Однако что-то в Волкодаве было, иначе, откуда бы он мог доставать самые высокооплачиваемые контракты.

– А ты как всегда пунктуален, Сян, – вместо приветствия сказал агент, увидев Охотника за осторожно приоткрытой дверью. И хотя тот постучал условным стуком, страж все равно не открыл дверь до конца – ее сдерживала массивная цепочка, более того, в образовавшуюся щель грозно посмотрел крупнокалиберный пистолет.

– А ты как всегда всего боишься, – проворчал папаша Сян, щелкнув пальцем по стволу направленного на него пистолета.

– Береженного ствол бережет! – изрек агент и, сняв цепь, впустил Охотника в свой номер.

Сян Аристархович зашел и сразу же снял теплый плащ со шляпой, так как в номере было жарко. Здесь, в Старом районе Кеджиса, самом богатом, где расположился гарнизон Стражи, удалось наладить отопление у большинства домов. Даже такая относительно недорогая гостиница как “Весна”, отапливалась горячей водой.

– Присаживайся, – Волкодав предложил стул возле небольшого круглого стола.

– Ты все еще, небось, страдаешь алкоголизмом? – спросил он, когда расположившийся гость, не спрашивая разрешения хозяина, схватил одну из кофейных чашечек и налил туда своего коньяка.

– Я им не страдаю, а наслаждаюсь, – возразил Охотник и осушил чашку. Вытерев губы рукавом свитера, он удовлетворенно хмыкнул и хитро посмотрел на агента.

– Хороший коньяк! Будешь?

Сделав недовольную мину, Волкодав взял вторую чашечку и налил кофе из стоящего на столе кофейника.

– Издеваешься? Ты же знаешь, какая у меня язва. Даже кофе стараюсь почти не потреблять.

Усмехнувшись, папаша Сян сказал “да, издеваюсь!” и еще налил себе коньяку. Теперь он уже потихоньку пил и смаковал каждый глоток.

– Перейдем к делу, – сухо произнес Волкодав и присел на стул напротив Охотника, – Что с целью?

– …там всё не просто. К цели не подобраться – он целыми днями сидит в своей домашней крепости с хорошей охраной и практически не выходит оттуда. Но есть сведения, что он скоро покинет Хельмград и отправится сюда. А уж в Кеджисе я его легко достану. Остается только ждать…

– Если только он по дороге не столкнется с бандой снежных псов! – усмехнулся агент, хлебнув кофе.

– Я кстати с ними столкнулся, если тебе интересно…

– И как?

– Немного потрепал их с помощью попутчиков, но наш транспорт взорвали к дьяволу, еле задницу вынес! – горько сказал Сян и глотнул своего крепкого напитка.

– Ммм… Интересно, – задумался Волкодав, почесывая гладко выбритый подбородок.

– А штаб Стражи, наконец, оставил свои идеи напасть на лагерь снежных псов и назначил награды за головы их основных лидеров. И неплохие надо сказать деньги!

– Сучья мать! – воскликнул Охотник, приложившись по столу кулаком, да так сильно, что чашки перевернулись, выплескивая содержимое на лакированную поверхность стола. Устоял лишь стальной кофейник.

– Если бы я знал, прихватил бы с собой пару голов!

– Не расстраивайся, двум охотникам уже давно было поручено это задание, а у меня есть цель гораздо интереснее. И выгоднее!

– Да ну, – недовольно пробурчал папаша Сян и, поставив перед собой чашку, осторожно наполнил ее.

– Призраки недавно активировались: сроду сидели спокойно в своем северном районе, местных жителей никогда не трогали – даже мы рейдов туда не проводили, а тут вдруг стали нападать на разные магазины, да на центральной территории, – начал издалека агент и вышел из комнаты. Вернувшись с тряпкой, он вытер поверхность стола и продолжил. – Они наплевали на наш запрет, гоняют на транспорте в Централе, как у себя дома. А начнешь гнаться за ними – ныряют через резервацию в свой северный район, где они как рыба в воде! Ну и сидели бы там себе, так нет же, им неймется. Или хотя бы начали распространять свое влияние на другие районы…

– Ага, на резервацию мутантов что ли? Посадить всех их в клетки и сделать из той территории огромный зоопарк – показывать потом за деньги наших мутированных уродов приезжим?

– Вот и я про то! Район призраков граничит с нашим и с резервацией. Им больше некуда расширяться! Мало нам китайцев, группировки головорезов Ахмета, с которыми постоянно конфликты, и понаехавших за последний год берсерков с Хельма, как будто в Кеджисе своих банд не хватает! Да еще эти кланы и торговые дома постоянно между собой грызутся, привлекая для этого наемников и часто используя, небось, те же самые банды в своих интересах…

– И что ты мне хочешь предложить? Охоту на главаря призраков? – от удивления у Сяна Аристарховича приподнялись брови.

Посмотрев внимательно на Охотника, агент не ответил прямо на вопрос, но продолжил:

– Так вот, наша разведка выяснила, что у призраков появился новый лидер, который повел крайне агрессивную политику. Стражи решили его убрать и тем самым охладить их воинственный пыл. Понимая, что сделать это будет непросто, штаб назначил хорошую, очень хорошую награду за его голову. На эти деньги вместо охотника за головами можно нанять маленькую армию наемников…

– Сколько? – глаза Сяна загорелись алчным пламенем. Он даже поставил обратно чашку, так и не выпив.

– Эти деньги тебе не пропить, небось, даже за всю оставшуюся жизнь!

– Куда там, – с сомнением потянул папаша Сян, – Ты меня плохо знаешь…

– Восемьдесят тысяч тугриков!

Сян Аристархович присвистнул, вытирая пот со лба.

– Однако, у меня есть к тебе небольшое условие… Понимаешь, раз я выбрал именно тебя на это задание…

– Сколько ты хочешь? – сразу напрягся Охотник, будто он должен был прямо сейчас отдавать из имеющихся денег.

– Пятьдесят процентов!

– А почему не тридцать, как обычно?

Сделав слегка обиженную физиономию, Волкодав заворчал, – Думаешь, легко было попридержать это задание до твоего появления? Думаешь, штаб не давил на меня за медлительность? Они даже грозились передать контракт другому агенту – более расторопному…

– Ты всегда так говоришь! Так и быть, сорок процентов или иди, ищи другого охотника за головами. Посмотрим, многие ли позарятся на такую цель!

Волкодав посмотрел с недовольным видом на Охотника, обдумывая его слова. “Он не прав, позарится много народа за такие деньги, но смогут ли они выполнить это задание?“, – с этими мыслями агент протянул ладонь старому охотнику за головами.

– По рукам!

– По рукам, – повторил Сян Аристархович и крепко сжал руку агента.

…

Охотник за головами направился в сторону одного хорошего оружейного магазина. Для этого ему пришлось покинуть относительно спокойный район Старого города, находящегося под контролем Стражи и проникнуть на территорию банды “Сарацины”. Это было пестрое сборище выходцев с ближнего востока, средней Азии и Кавказа, объединенных общей верой и целью. Они стремились образовать свое исламское государство, что шло в разрез с интересами стражей – бывших военных, захвативших под контроль большую часть сибирских городов после нескольких десятилетий хаоса и анархии. Отчасти план сарацин удался – далеко на юго-западе от Кеджийска узбекским и таджикским диаспорам удалось образовать свой город Бурулган на руинах бывшего мегаполиса. Правда там был довольно высок фоновый уровень радиации, и обитали местные мутанты, но в итоге они как-то смогли мирно сосуществовать. Загребущие руки стражей туда не дотянулись – им пока хватало проблем на своей территории Содружества Независимых Городов.

Сян Аристархович как-то раз был в Бурулгане по заданию штаба, чтобы выяснить, кто стоит за военной помощью для сарацин Кеджийска. Тогда еще возник парадокс: Охотник должен был убрать основных поставщиков подпольного оружия в городе, но сам приобретал его именно в районе сарацин. Может быть потому, что официальную торговлю оружием контролировали стражи, не позволявшие появляться на улицах Кеджийска мощным винтовкам и автоматам, не говоря уже о пулеметах и взрывчатых веществах. Лучшее оружие они держали в своем арсенале, а охотники за головами, по сути своей свободные наемники, должны были сами заботиться о своем снаряжении.

Устав от продолжительной ходьбы, Охотник присел на кусок бетона, служившего в прошлом подъездным козырьком, и закурил. Мимо проехал патруль из трех стражей на снежных байках в зимнем бронированном камуфляже. “Проклятые твари! Запретили проезд на транспорте по городу, теперь приходиться пешком ходить!” – подумал папаша Сян и злобно плюнул в сторону удаляющихся стражей. С другой стороны, так им легче контролировать город и противостоять бандам. Что стало бы с Кеджийском, если каждый местный уличный бандит сможет свободно разъезжать по кварталам? Уличные войны захлестнули тогда относительно спокойный город и уже не важно, кто победит – производство и торговля умерли бы, и кому станет нужен пустой город с разрушенными домами?

С этими мыслями Охотник достал из внутреннего кармана фляжку и сделал несколько глотков коньяка. Основной запас остался дожидаться хозяина дома, хоть для этого и пришлось сделать огромный крюк через весь район. Но не потащился бы он в оружейный магазин с тяжелой канистрой?

Спрятав флягу, Сян Аристархович встал и с непроизвольным стоном потянулся. Ужасно ныли спина и ноги, а им бедным еще предстояло сегодня поработать. Осмотрев широкую улицу, уходящую далеко на несколько кварталов, Охотник решил, что лучше срежет путь через многочисленные проулки. И хотя так будет опаснее – патруль туда не суется, но идти еще два часа по шоссе уже не было сил. А на случай уличных бандитов на поясе притаились две кобуры с надежными револьверами. Папаша Сян был без ума от древнего оружия вроде револьверов, устаревших задолго до ядерной войны. Он их скупал, где только видел и добавлял в свою домашнюю коллекцию, доставшуюся ему от отца. Так оружие получало новую жизнь – Охотник заботливо ремонтировал, чистил и полировал старинные револьверы. Это выросло из детского увлечения ковбойской тематикой – у родителей имелся домашний голографический кинотеатр с кучей вестернов. Поэтому Сян и любил носить шляпы, похожие на ковбойские, а также куртки, плащи с высоко поднятыми воротниками и прочие вещи, напоминавшие ему героев дикого запада.

Свернув на узкую боковую улицу, Охотник побрел по едва заметной тропе среди высоких сугробов, достающих порой до разбитых окон второго этажа. Здесь веяло пустотой и забвением и даже казалось, что в домах по дороге никто не живет. Но это только на первый взгляд: вот, например, проходя мимо высотного здания, охотник едва не угодил под “бутылочный” град. Кто-то сверху решил избавиться от мусора, оставшегося от хорошей попойки, и бесцеремонно выкинул пустую стеклотару из-под алкогольных напитков прямо на улицу. Папаша Сян вовремя прыгнул вперед, когда рядом с ними приземлилась первая бутылка, задев край плаща. Тут же за спиной раздался звон – долетели остальные и разбились друг об друга. Посмотрев наверх, Сян Аристархович крикнул темному силуэту человека, высунувшемуся из окна на десятом этаже:

– Эй, ты! Поосторожнее! А вдруг попадешь в кого-нибудь?

– …твою маму… Расходились тут! Бутылке…, ух, млять, упасть негде! – послышался сверху нетрезвый голос, после чего человек спрятался в своей комнате и громко хлопнул рамой.

– Чтоб ты, тварь, сам когда-нибудь вывалился из окна вместе со своим мусором, – пробормотал Охотник, и, поправив шляпу, двинулся дальше.

Оставив позади грязный переулок, папаша Сян оказался на довольно широкой улице, где поджидал неприятный сюрприз. Слева от него по дороге шла группа людей преимущественно русского происхождения, одетых в кожаные одежды с пришитыми пластинами самодельной брони. Охотник заметил огромное количество оружия, неумело спрятанного в карманах, за поясом или даже за пазухой, причем, вполне серьезного вроде дробовиков и автоматов. Самый массивный из бандитов, не стесняясь, нес на плече толстый лом с приваренной на конце гирей. Синие полосы и узоры на их мордах означали только одно – Охотник нарвался на отряд берсерков, идущих на дело или просто пострелять случайных прохожих, как они любили делать на своих территориях в Хельмграде. Называлось это у них ”вечерний звон”, когда бандиты прогуливались по улицам с магазинчиками и громили их, чтобы потом владельцы платили “за охрану”. Вечерний, потому что это происходило в основном по вечерам, а звон – стреляли сначала по окнам и витринам. Зачастую случайные люди, оказавшиеся на их пути, тоже подвергались насилию. Как правило, после таких “прогулок” дельцы с пострадавших улиц охотно платили бандитам. Стражи, конечно, пытались пресекать это, но не часто получалось предугадать очередной “вечерний звон”.

Охотник попятился с надеждой, что еще не попался на глаза бандитам и не поздно укрыться тенью узкого переулка. Но некоторые берсерки отделились от основной группы и двинулись в его сторону, на ходу доставая оружие из одежды. Упершись спиной в холодную стену углового здания, Охотник распахнул полы плаща и положил руки на рукояти револьверов. Пристально разглядывая противников, он уже продумывал ситуацию – кто из нападающих самый опасный и кого убить первым. А в голове крутились слова агента Стражи, сказанные накануне о понаехавших в Кеджийск берсерках.

– Накаркала, проклятая штабная крыса, – буркнул себе под нос папаша Сян и резко выхватил из кобуры револьвер, увидев, что один из бандитов направляет на него обрез. Но не успел Охотник взвести курок, как прозвучал треск короткой очереди, и толстый бандит с обрезом охнул и выронил оружие, схватившись за бок. Сян Аристархович повернулся узнать, кто же его опередил. С другой стороны улицы из боковых переулков один за другим появлялись вооруженные люди в самой разнообразной одежде. Единственное, что их объединяло, так это среднеазиатский тип лица. Правда, кое в ком можно было признать выходцев из Кавказа.

“Догулялись, синемордые! Тут вам не свойский район Хельма, здесь территория сарацин”, – злорадно подумал папаша Сян и боком двинулся вглубь переулка, откуда он и пришел – страсть как не хотелось угодить под перекрестный огонь. Оставалось теперь надеяться, что берсерки переключатся на более опасного врага и оставят его в покое. Так собственно и произошло: когда товарищи увидели, как их друга ранили появившиеся люди, они повернулись к ним и открыли беспорядочный огонь.

Охотник, однако, не собирался совсем покидать место перестрелки, он затаился в глубине узкой улочки за мусорной кучей и продолжил наблюдать за развитием событий. Ему, к сожалению, видна была лишь часть развернувшейся картины. Вот берсерки устремились вперед, стреляя на ходу, но их атака быстро захлебнулась – сарацины открыли плотный огонь из автоматов. Все-таки сарацины являлись основным поставщиком нелегального оружия в этом районе, да что там, во всем городе, и преимущество по количеству автоматического оружия было на их стороне. Много берсерков попадало на снег, некоторые замертво и, казалось, финал схватки предрешен, но тот самый бугай с длинной палицей из лома бросился вперед, яростно выкрикивая боевые ругательства. Его не смогли остановить врезающиеся пули, они просто отскакивали от массивных металлических пластин, пришитых к дубленке. Бандит пробежал с замахнувшимся орудием и исчез из поля зрения Охотника – угловой дом загораживал обзор.

Рискуя получить шальную пулю, папаша Сян перебежал на другую сторону переулка и присел, прижавшись к стене. Его рука по-прежнему сжимала револьвер. Охотник удивился, как мало оказалось его “спасителей”. Если бы не их бурулганские автоматы Калашникова, берсерки в миг с ними покончили. А так сарацины уже обезвредили больше половины непрошеных бандитов. Только вот здоровяк оказался не по зубам – он с ревом врезался в их плотный строй и практически расшвырял бандитов Ахмета по сторонам своим страшным оружием. Один из отлетевших от крепкого удара упал на снег, брызгая кровью и мозгами – тяжелая гиря расплющила ему голову, словно ржавую консервную банку. Другой бандит успел подставить автомат под удар и особо не пострадал, но его отбросило в сторону с погнутым и ставшим бесполезным оружием. Третий сарацин выпустил длинную очередь снизу вверх, пытаясь попасть в слабо защищенные места берсерка – ноги и голову, но того лишь развернуло ударами пуль. Прокрутившись дальше по кругу, громила врезал палицей в грудь сарацина и разбил его ребра на щепки.

Глядя на здоровяка, раскидывающего сарацин, как крысят, и на очнувшихся остальных берсерков, Сян Аристархович решил вмешаться. Появилась интересная идея, и поэтому он захотел уравнять шансы дерущихся бандитов. Достав второй револьвер, Охотник принялся одну за другой посылать пули в берсерка с самодельной палицей. Сян целился в голову, однако бандит находился в постоянном движении, и попасть удалось не сразу. Лишь когда здоровяк под ударами пуль сам повернул к нему голову, папаша Сян метко выстрелил в лицо. Берсерк выпустил из рук палицу и рухнув замертво на снег к неожиданной радости сарацин.

Теперь, когда Сян дал бандитам Ахмета преимущество, они снова встали плечом к плечу и открыли плотный огонь по приближающимся берсеркам.

Из-за стены показалось несколько синелицых бандитов, стрелявших на ходу в сторону ахметовцев, но папаша Сян не стал их убивать. Наоборот, выстрелил на этот раз в сарацин и ранил двоих, после чего перекатился на другую сторону переулка и спрятался за сугроб. Теперь он снова уравнял обе группировки и увеличил вероятность того, что бандиты полностью перебьют друг друга. И точно, когда выстрелов поубавилось, Охотник осторожно выглянул на улицу и увидел следующее: двое синелицых бандитов окружали последнего сарацина, прятавшегося за стенами подъезда.

Выбежав на середину улицы, Охотник без труда прикончил берсерков выстрелами в спину. Вышедший из подъезда бандит хотел поблагодарить неожиданного спасителя, но безжалостный револьвер убил и его.

Сян Аристархович внимательно осмотрелся по сторонам – вокруг ни души. Все находившиеся на улице обыватели слиняли подальше при появлении берсерков. Громко хмыкнув, Охотник подошел с довольным видом к убитым сарацинам. Один из них, правда, был еще жив и пытался подняться с переломанными ребрами и ногами. Не раздумывая, Сян добил его и, не заметив больше живых бандитов поблизости, приступил к сбору военных трофеев. Автоматы Калашникова “сотой” серии, произведенные в Бурулгане, стоили неплохих денег – именно из-за оружия Охотник и решил вмешаться в ход перестрелки. За такие автоматы он мог выменять неплохую снайперскую винтовку. Конечно, крупнокалиберный “Штайр”, какой у него был до фатальной встречи с бандой псов, в этом городе не достать, но какой-нибудь приличный карабин должен найтись… Да и отложенные на оружие деньги останутся целы.

– Нет, все-таки что-то еврейское во мне есть, – усмехнулся себе в усы Сян Аристархович. Схватив в охапку шесть автоматов, он быстро зашагал по улице и сразу же свернул за дом.

– Теперь главное, чтобы меня никто не встретил по дороге…, – пробормотал он мысли вслух, растворившись в тени проулка.

– …а то я ведь больше оружия не унесу, – добавил, перехватив удобнее тяжелые автоматы.

Глава 4

Старый город

Я сразу понял, что это за зеленая точка и чем она грозит, поэтому решил пока не дергаться, а подождать развития событий. Медленно направив ствол автомата в пол, посмотрел на площадку – лазер прицела светил из квартиры напротив. Спустя несколько секунд на плаще появились еще две точки, и вскоре из дверного проема вышли темные фигуры. Бесшумными шагами они приблизились, продолжая держать на прицеле автоматических винтовок. Едва у меня получилось разглядеть их в сумраке – они были в камуфлированной броне и касках, как в лицо ударили яркие лучи тактических фонарей, установленных на автоматах. Непроизвольно зажмурившись, я прикрыл глаза рукавом, но остался на месте – не хотелось давать лишний повод вооруженным людям.

– Медленно положи оружие на пол и повернись лицом к стене, – потребовал один из нежданных гостей сиплым голосом и толкнул автоматом в грудь. Я повиновался и выполнил требования.

– Сколько вас здесь? – спросил другой голос, гораздо моложе предыдущего.

– Нас двое, – честно ответил.

– Второй вооружен?

– Да, у нее есть нож!

За моей спиной послышался приглушенный смешок и какая-то возня – похоже, военные переговаривались знаками. Я совсем успокоился. Судя по профессионализму, это не какие-нибудь мародеры или бандиты, а самые настоящие стражи. Вероятно, дозор перед городом – предосторожность на случай масштабного нападения.

– Медленно иди, откуда пришел, и без глупостей, – просипел голос. Послушавшись, направился в комнату, где Василиса беззаботно возилась с вещами. Завидев меня, она улыбнулась и хотела что-то сказать, как я ее опередил, – А у нас гости!

Следом вошли двое военных и взяли девушку на прицел, а третий уткнул мне в спину ствол автомата. Василиса растерялась и подняла руки, переводя удивленный взгляд с вооруженных людей на меня. Я глупо улыбнулся в ответ, стараясь придать лицу расслабленное выражение, чтобы девушка не нервничала и не делала глупостей, ведь у ее ног лежало оружие.

Один из военных подошел в Василисе и пинком отодвинул автомат от разбросанных вещей. Другой толкнул меня стволом и приказал присоединиться к девушке. Я покорно сел рядом с ней и вопросительно посмотрел на стражей, ожидая, что они скажут.

– Хорошенький у нее “нож”, – пробормотал молодой страж, подняв автомат.

– Модификация “Калаша” по схеме "булл-пап", видел такой у личной охраны полковника, – кивнул напарнику второй страж. У самих военных оказались стандартные автоматы Стражи, более старое поколение “Калашникова” – АК-12. Данная модель имела компоновку еще по классической схеме, переменный темп стрельбы с тремя режимами, универсальную планку на стволе для крепления всякого навесного оборудования, складной телескопический приклад и еще кучу незначительных особенностей. Перед ядерной войной такими автоматами были забиты многие военные склады, поэтому они перекочевали в арсенал Стражи, как организации, возникшей из объединения нескольких военных группировок. По мне, так АК-12 уже устарел на момент войны, но, наверное, перевооружить армию более новыми образцами стрелкового оружия довоенные власти не успели. Или как обычно, чиновники разворовали выделенные на модернизацию средства.

– Кто вы и что здесь делаете? – спросил самый старый из военных и, как я понял, бывший у них за командира.

– Мы скромные жители славного города Хельмград, прибыли с визитом в дружественный город Кеджийск!

– Откуда у вас такое оружие? – спросил молодой, показывая в руках АК-25.

– Купил у стражей в Хельме для нашего личного пользования. Я слышал у вас в городе небезопасно…

– Ага, купил… а что у вас в машине?

– Снег везем! Вам не надо? – ответил я и широко улыбнулся.

Самый молодой из стражей непроизвольно хохотнул, но быстро затих, когда более серьезные товарищи с упреком взглянули на него.

– А сами-то вы кто такие? – не выдержала Василиса.

Военные переглянулись, решая, стоит ли им отвечать или нет.

– Дозорный отряд Стражи Кеджийска.

– Чем докажите? – не успокоилась на этом девушка.

– Вот знак, если вы житель одного из городов Содружества, вам он должен быть знаком с детства, – сказал старший военный, достав на цепочке металлический жетон с выбитым на нем гербом Стражи – щит с кулаком в перчатке.

– А вдруг вы стащили этот знак с трупов стражей? А на самом деле из какой-нибудь банды местных головорезов, – Василиса явно перегибала палку, учитывая, что это мы находились под прицелом автоматов.

Один из молодых стражей не вытерпел и вспылил, нервно щелкнув флажком предохранителя-переводчика огня, – А что, если вы не из Хельма, а из банды “Снежные Псы”? Вы приехали как раз с того направления!

– Спокойно, спокойно! – я вмешался и крепко сжал руку Васьки, чтобы она случайно не встряла, – Давайте разожжем костер, сядем, согреемся и мирно всё обсудим. Мы действительно приехали из базы снежных псов и у нас есть очень полезная информация для стражей на их счет… А вы поведаете нам что-нибудь из жизни Кеджиса.

Командир военных адекватно воспринял мои слова, тем более что из окна прорывались ледяные порывы беснующейся вьюги, заставляя всех ежиться от холода.

– Хорошо, я думаю, в такую бурю дыма никто не заметит, а мы погреемся. Вот только ваше оружие останется при нас. Для безопасности…

– Как скажете, – согласился я.

– А вы не поможете нам наломать дров из мебели? – спросила Василиса, окинув взглядом стражей.

– Нет, вам придется самим сделать костер, – строго ответил командир.

– Понятно! Настоящие бравые стражи… И пальцем о палец не ударят, чтобы помочь бедной замершей девушке! – заворчала Василиса, надув губки.

Молодой страж весело рассмеялся и посмотрел вопросительно на командира, тот кивнул, разрешая помочь “гостям”. Недолго думая, военный выпустил длинную очередь в шкаф и разнес его по доскам. Василиса непроизвольно завизжала, прикрыв уши руками – выстрелы в небольшом помещении оглушали не хуже гранаты. А я прикрыл ее от полетевших в нас щепок.

– Ты чего, обалдел? – накинулся командир на молодого.

– А что? – удивленно заморгал страж, будто ничего страшного не сделал.

– Вдруг кто-нибудь услышит выстрелы?

– Да ладно, в такую-то бурю?

– А если рикошетом попало бы в кого? – добавил второй страж.

– Хм… об этом я как-то не подумал, – пробормотал молодой, снимая шлем, чтобы почесать голову.

– Вы в порядке? – поинтересовался командир, обращаясь к нам.

– Спасибо, здорово помогли… Теперь я точно узнаю военных! – воскликнула Василиса, вставая и стряхивая с себя щепки.

– Всегда пожалуйста, – фыркнул молодой страж, закинув автомат на плечо.

Когда костер был готов, мы уселись с Василисой рядом и даже наскоро перекусили, подогрев еду на огне. Военные сели по другую сторону очага, и тоже достали свои сухие пайки. Однако они не расслаблялись и держали оружие наготове.

Сначала мне потребовалось задать несколько вопросов стражам – удостовериться, что это действительно они перед нами. Хотя это больше для Василисы, я-то уже давно узнал их по действиям. Потом настал черед военных спрашивать, и мы поведали им о наших приключениях на пути из Хельма в Кеджис. Конечно, многое изменили или опустили, и наш рассказ получился примерно таким:

На вездеход-перевозчик напали снежные псы и кого-то убили, а нас захватили в плен. Но потом удалось сбежать из-за внутренних распрей бандитов. Чтобы оторваться от псов, мы сделали крюк через территорию пустырников, где бандиты столкнулись с мутантами.

– Так что у Стражи появился отличный шанс покончить с бандой псов раз и навсегда. Пока группировка ослаблена стычкой с пустырниками и сменой власти, их лагерь можно легко уничтожить, – подытожил я.

– А ты неплохо знаешь эти места, – удивился один из стражей.

– Просто проезжал тут несколько лет назад по делам…

– Тебе нужно обязательно поговорить со штабом Стражи, твоя информация будет очень полезна. Вот закончится снежная буря, отправишься с нами в Кеджийск, – решил командир военных.

– Отлично! Я думаю, за такие сведения можно получить неплохие деньги.

– Ха-ха! Насмешил, – захохотал молодой страж, но быстро стал серьезным под строгим взглядом командира.

…

В Кеджийск мы прибыли уже под вечер, когда метель понемногу улеглась. Я ехал в бандитском пикапе с военным пассажиром в кабине, а Василису посадили в армейский вездеход – так решил командир стражей. “На разный случай”, как он сказал.

Под темнеющее небо, с которого еще сыпался снег, мы добрались до городской стены Кеджиса. Сделанная жителями города во время всеобщего хаоса из подручных средств наподобие брошенных машин и автобусов, стена была усилена бетонными блоками и целыми стенами из разрушенных домов при помощи техники Стражи. Через равные расстояния за стенами построили смотровые вышки и установили туда пулеметные турели. Это помогло горожанам отразить целые армии мародеров, дикарей, мутантов и прочих бандитов, снующих по Сибири в поисках различного добра.

Приблизившись к воротам, представляющих собой огромный металлический щит с колючей проволокой, приваренный к массивному кузову грузовику, машина стражей посигналила, после чего на башне возле ворот показался военный. Через некоторое время служащий воротами грузовик заревел двигателем и отъехал в сторону, пропуская нас в город.

Вездеход стражей, проникнув за неприступные стены, сразу двинулся дальше, и я последовал за ним. Спустя несколько кварталов мы повернули перед невысоким забором, за которым возвышалось крепкое четырехэтажное здание, служившее раньше банком.

Обогнув забор, мы остановились перед символическими воротами из кованой решетки. Двое стражей появились из-за врат и, посмотрев на протянутые бляхи дозорных, пропустили машины во двор.

Я покинул пикап и огляделся. Здесь оказалась неплохая охрана по периметру – по углам стены находились пулеметные гнезда с прожекторами, из окон самого здания бывшего банка грозно торчали дула мелкокалиберных пушек. "Как-никак штаб!", – подумал, разглядывая флаги над входом с эмблемой Стражи.

Вскоре пограничники повели нас далеко вглубь здания. Петляя длинными коридорами между бегающих туда-сюда военных и людей в гражданском, мы проследовали до массивной двери, которую стерегли двое рослых часовых в полном обмундировании. Рядом с ней расположился рабочий стол, несколько стульев и диван. За столом сидел молодой, но очень серьезный капитан в толстых очках и что-то строчил в тетради, поглядывая на разбросанные вокруг листки. Приподняв очки на брови, он вопросительно посмотрел на дозорных и довольно грубо, несмотря на свой юный возраст, спросил:

– Что тут у вас?

– Вот, – сипло ответил старший дозорный, указывая на меня, – Поймали бандитских шпионов в пригороде. Говорят, приехали прямо из базы снежных псов!

Я не удержался и прыснул от смеха, Василиса тоже заулыбалась, а у капитана брови поехали вверх, и очки смешно упали обратно на нос.

– А… Это очень хорошо, – пробубнил он и встал из-за стола. – Это будет интересно товарищу полковнику!

Молодой капитан подошел к двери и осторожно постучал. Выждав пару секунд, он приоткрыл дверь и прошмыгнул внутрь.

– Присядьте пока, – старший дозорный указал на кожаный диван и мы с радостью его послушали. На деле диван оказался таким же мягким, как и на вид.

Ожидали мы недолго. Из-за двери вынырнул капитан и, поманив дозорных пальцем, скрылся в кабинете. Дозорные молча провели нас в просторную комнату и указали на стулья перед огромным столом, за которым восседал сам начальник штаба. Я это понял по классическим усам полковника, его широкой фуражке, где на кокарде изображена эмблема Стражи и по необычайно важному виду. Начальник сидел, выпрямившись на кресле, в руке дымилась сигарета, а его опухшие от бессонницы глаза вонзились в нас тяжелым взглядом. Капитан, выполняющий, как я понял, роль секретаря штаба, сел за соседний стол и взялся за ручку.

Когда мы расположились перед столом, дозорные вышли из кабинета и начался нудный и долгий допрос. В итоге мы с Василисой проторчали в штабе Стражи добрых два часа, отвечая на глупые вопросы начальника штаба. Могли провести и больше, если бы я не поговорил наедине с грозным полковником. Стоило сообщить ему фамилию семьи в Хельме, на которую работал и все опасения на наш счет как рукой смахнуло.

– Ну, вот и всё – мы свободны, – порадовал Василису, когда вышел из кабинета начальника.

– Правда? Клева, даже не верится! А что ты сказал полковнику? – удивилась девушка, уставшая от допроса стражей.

Я подмигнул стоящим рядом дозорным, подошел к Ваське и шепнул ей на ушко:

– Пришлось пообещать полковнику, что ты с ним переспишь…

– Что? – возмутилась Василиса, подскочив с дивана. Стоящие рядом стражи то ли догадались, то ли услышали, что ей прошептал, и весело загоготали вместе со мной.

– Что ты ржешь? Смотри, а то и правда пересплю, – пригрозила сквозь натянутую улыбку разозлившаяся девушка. В этот момент из кабинета вышел грозный полковник Стражи и своим серьезным видом спровоцировал взрыв смеха своих подчиненных.

Побагровев от ярости, видимо подумав, что смеются над ним, главный страж рявкнул на дозорных, – Это что еще за веселье, вашу так? Немедленно проводите этих двоих на улицу – они свободны. Оружие им тоже верните. А потом сразу в мой кабинет, понятно?

– Так точно! – словно выстрелили стражи и без лишних вопросов схватили наши вещи, помогая нам скорее покинуть штаб.

– Нет, ну а что ты по правде сказал тому усатому стражу? – спросила Василиса, когда мы распрощались с военными.

– Я просто рассказал об одной семье, на которую работаю в Хельмграде. У них везде связи…

– И что это за семья?

Я потрепал девушку за щеку, – Вот этого тебе, Котенок, сказать не могу. Иначе придется сделать себе… ну ты же помнишь…

Пока девушка с недовольным и обиженным видом смотрела на меня, решил переменить тему:

– А ведь на улице почти ночь, что будем делать? В машине ночевать как-то не хочется, пускай она останется вместе с оружием на стоянке у стражей. Там, по крайней мере, ничего не сопрут, особенно если заплатить за охрану. А мы, может, куда-нибудь пойдем?

– Ну, я-то здесь впервые, так что сам командуй, – проворчала Василиса.

– Предлагаю провести ночь в одном хорошем кабаке, он здесь недалеко, на территории Старого города. Там можно снять комнату на ночь. А с утра будем решать, как жить дальше…

Василиса кивнула, – Да, кружечка хорошего пива мне бы сейчас не помешала! Пошли!

Разобравшись с вопросами охраны, мы захватили из пикапа необходимые вещи и покинули территорию штаба. Василиса, схватив меня под руку, слегка прижалась головой к плечу. Я понял, как она устала, да и сам тоже. Нам просто необходимо было немного выпить, расслабиться и выспаться.

Оглядев более-менее освященную блеклыми фонарями улицу, чего нельзя сказать о других местах за пределами Старого города, я сориентировался.

– Ну, пошли, нам туда, – сказал и, перехватив удобнее автомат Калашникова, немного встряхнул девушку. Она уже чуть ли не задремала, вцепившись в мою руку.

– Да, идем… пока я тут не уснула, – пробормотала Василиса и широко зевнула.

…

Прошагав несколько кварталов недавно проложенными тропами средь огромных оставшихся после метели сугробов, мы остановились около трехэтажного кирпичного здания. Вывеска над дверью гласила, что это библиотека. Собственно, предприимчивые бизнесмены, облюбовавшие это здание для создания питейного заведения, так и назвали свой кабак – “Библиотека”. Позже кабак прославился недорогой для Старого города выпивкой, в большинстве самодельной, и вполне сносными комнатами для ночевки. Даже появились такие выражения в народе как “пойду, почитаю в библиотеку” или “начитался недавно я в хлам”.

Отворив широкую дверь, мы вошли в заведение, и сразу же попали в очень шумное место. И это не столько из-за громкой танцевальной музыки (кстати, еще одна гордость библиотеки – старый, но рабочий музыкальный центр и куча крис-дисков к нему, что даже для хорошего бара являлось большой редкостью), сколько из-за сильного гула от многочисленных разговоров. Обычно здесь не так много посетителей, но почему-то сегодня кабак забился до отказа.

Двое охранников, по комплекции напоминавших чем-то пустырников, преградили нам путь в бар, указывая на оружие и верхнюю одежду. Мы прошли в гардероб и отдали вещи старенькой, но шустрой бабке. Она повесила одежду на вешалку, оружие сложила в коробку, а взамен дала нам жетон с номером. Улыбнувшись, я показал Василисе жетон с цифрой 13. Она улыбнулась в ответ и прокричала мне в ухо, – А что, здесь всегда так шумно?

Пожав плечами, ответил, что обычно нет.

Охрана обыскала нас, но правда довольно поверхностно, даже у Васьки не заметили ножа в сапоге. Я мог бы с легкостью пронести в бар армейский нож, да что там – оба пистолета. Надеюсь, не пожалею о том, что оставил их в гардеробе вместе с автоматом.

Проследовав дальше по коридору, мы попали в просторное слабоосвещенное помещение со столиками, стойкой и даже подобием танцевальной площадки, где и стоял на книжной полке музыкальный центр с большими колонками и кипами кристаллических дисков, уложенных так, словно это были книги. Надо сказать, что книжные полки, коих было великое множество в библиотеке, когда она действительно являлась ею, пошли на изготовление и стойки, и полок для спиртного, и даже столиков со скамейками.

Оглядев помещение в поисках места, где можно засесть, мы удивленно переглянулись. Все столики оказались заняты, у бара происходило полное столпотворение и даже танцплощадка забита пьющими стоя людьми. Только там мы смогли бы пристроиться.

– Ну что будем делать? Мест нет, – прокричал на ухо девушке.

– Давай выпьем по пиву и потом поднимемся в комнату наверх, если там, конечно, есть свободные номера, – ответила она, и я кивнул, согласившись.

Протиснувшись к стойке, мне удалось привлечь внимание одного из барменов, и спустя некоторое время у нас с Василисой появилось по кружке пива. Но в этой толкучке нормально не выпить, и мы решили податься на танцевальную площадку. Там, возле стены было немного просторнее. Тем более на стене висела полка, на которую можно поставить пиво, да что там, даже немного облокотиться.

– Ну, что, давай! За удачу! – крикнул я и поднял свою кружку.

– За удачу! – кивнула она и чокнулась со мной.

Сделав несколько больших глотков мутного напитка, я удовлетворенно рыгнул. Пиво хоть и было сварено из невесть чего, но отдавало достаточно приятной горечью и небольшим привкусом хлеба. Портил впечатление запах этого пойла – слишком отдавало брагой.

– Как тебе местное пиво? – нагнулся к Василисе.

Она широко улыбнулась и ответила, растягивая слово, – Воню-ю-ючее!

– Мне тоже понравилось! – крикнул и хлебнул еще этого прохладного варева, стараясь при этом не дышать носом.

Повернувшись к залу, я облокотился об полку и начал рассматривать публику. Василиса прижалась ко мне, не выпуская кружку из рук. Народ в кабаке уже изрядно набрался. Несколько девиц даже пробовали танцевать под музыку, несмотря на неудобную одежду – сапоги и зимние штаны со свитерами. А в основном посетители на танцевальной площадке стояли, собранные в кучки по несколько человек, пили, курили и пытались разговаривать, не обращая внимания на громкую музыку. Среди толпы заметил нескольких представителей уличных банд: вот, например, за ближайшим столиком расположилась небольшая компания кавказцев, очень похожих на бандитов из сарацин. Слишком уж яростно они что-то обсуждали, почти не притрагиваясь к спиртному, наверное, по делам собрались здесь, на территории Стражи. Рядом на площадке стояла горстка ярко выраженных китайцев, не смешанных с русскими корнями – их явно сюда занесло с территории китайского городка. Они с ненавистью поглядывали на сарацин, но ничего не предпринимали – здесь довольно неплохая охрана, чтобы предотвращать всякие стычки, мешающие отдыху обычных посетителей.

Пока я цедил крепкое пиво и разглядывал народ, Василиса обошла меня и, проведя рукой по плечу, присоединилась к танцующим девицам. Лицо ее немного раскраснелось от алкоголя; она подмигнула с хитрой улыбкой и пустилась танцевать, плавно двигая бедрами в такт музыки. Я невольно залюбовался девушкой, ее грациозным движениям и пластике. Другим девицам, двигающимся как нескладные куклы, было далеко до нее. Пока смотрел, заметил – кружка-то моя уже опустела. Решив сходить еще за пивом, проверил Васькино пиво на полке – там еще оставалось чуть больше половины. Я хотел сказать Василисе, что отойду к бару, но она вошла в раж и с соседними девушками образовала танцевальный круг.

Пробравшись к стойке, просунул к бармену свою пустую кружку, он быстро ее наполнил, и я, расплатившись, направился обратно. Но подходя к своему месту, увидел опасную картину. Периодически показывая на полку, Василиса ругалась с каким-то молодым пареньком шестнадцати лет, ростом не выше ее самой. Парень, одетый в потертую фланелевую рубашку и с натянутой по глаза вязаной шапочкой, из-под которой выбивались засаленные кудри, отчаянно жестикулировал, что-то объяснял и крутил головой из стороны в сторону. Пока я приближался к ним, паренек хотел удрать, но Васька схватила его за рукав, продолжая чего-то требовать.

– Что случилось? – спросил, встав между ними.

– Этот сморчок выпил пиво из моей кружки! – гневно воскликнула девушка, указывая на пустую кружку.

– Да не пил я твоё пиво! Отвали от меня! – возмутился паренек.

– Я всё видела, пока танцевала! Ты внаглую подошел к стене и начал пить мое пиво! А когда я закричала, ты сделал вид, будто просто проходил мимо!

Округлив от недоумения глаза, однако, не внушающие доверия, пивной жулик замотал головой, – Да я вообще пиво не пью, я его не люблю!

Отпив свое пойло, я подумал, что из-за такого напитка можно было вообще не расстраиваться, но похоже, Котенок пошла на принцип.

– Ты зачем выпил пиво моей девушки? – спросил у паренька, грозно посмотрев ему в глаза.

– Вы чё? Идиоты? Я ж говорю – не пил я это пиво! – закричал он, пытаясь отдернуть рукав, но Васька сильно вцепилась и не отпускала.

– Хочешь сказать, что моя девушка обманывает? – спросил, приблизившись к его лицу. Однако паренек не испугался и, посмотрев на меня с наглой ухмылкой, ответил:

– По-любому гонит! Ничё я не пил!

– Что! – возмутилась Василиса, – Я гоню?

Я повернулся к девушке и хотел ей сказать, но кто-то сзади положил тяжелую руку мне на плечо.

– Слышь, братан! У тебя какие-то проблемы с моим дружбаном? – услышал хрипловатый голос и обернулся. Передо мной предстал здоровенный детина с натянутой на перекаченные мышцы белой майкой, хотя в баре было достаточно прохладно. Рядом с ним выросло еще двое типов, в чьих неизбалованных интеллектом физиономиях читалось явное намерение подраться. У таких людей это входило в обязательную программу развлечений на вечер после приема спиртного.

– У меня в принципе с ним нет проблем. Но вот моя девушка утверждает, что он украл ее пиво, а я привык ей верить, понимаешь? – ответил спокойным голосом, тем более в баре в этот момент заиграла негромкая музыка без оглушающих басов.

– Да не пил я ее пиво, Ляо! Я не знаю, чё эта телка придуряется! – воскликнул паренек и, вырвав все же руку, отступил к своим старшим друзьям.

Ляо посмотрел на малолетнего друга, потом на девушку, и видимо обдумав ситуацию, обратился ко мне:

– Значит, по-твоему получается, типа мой дружбан Костик – брехло?

Непроизвольно усмехнувшись, ответил, – Я так не говорю, просто хочу разрешить проблему. Сам-то ничего не видел. Подождешь секунду? Мне надо побеседовать со своей девушкой.

Ляо с важным видом кивнул, словно соизволил.

Приблизившись к Василисе, наклонился к ней и прошептал на ухо, чтобы никто не услышал:

– Василиса, в чем дело? Я, конечно, верю, что этот мелкий засранец похлебал твоего пивка, но не думаю, что это серьезное преступление. Хочешь, отдам тебе свое или пойду и еще куплю?

– Ярик! Он выпил мое пиво и нагло врет! Тут дело принципа! – ответил девушка, посмотрев на меня своими большими глазами, в которых читался гнев и недоумение.

Я подумал, что если мы с Котенком продолжим гнуть свою правоту – это приведет к разборке. Местной охране всё это не понравится и они, не разбирая, кто прав, а кто нет, вышвырнут нас отсюда, или даже пристрелят, если запахнет чем-то серьезным. Конечно, можно выйти с этой компанией на улицу, но их больше, а я не уверен сейчас в своих способностях после всех тех передряг по дороге в Кеджис. А еще эти “славные ребята” могут оказаться членами одной из местных банд, тогда в будущем проблем не оберешься. Да и, в конце концов, меня одолевала смертельная усталость, и хотелось лишь спокойно отдохнуть …

– Так что ты хочешь, Василиса?

– Я хочу, чтобы этот засранец хотя бы извинился! – воскликнула девушка специально громко, чтобы все услышали, и еще показала пальцем на Костика.

– Да пошла ты, дура! – выкрикнул тот и сделал руками неприличный жест.

Я быстро приблизился к нему. Костик невольно отступил назад, а мне преградил путь Ляо и, захрустев пальцами, заявил:

– Ты чё, проблем хочешь?

– Спокойно, Ляо. Дай мне только поговорить с твоим другом, думаю, мы и сами разберемся с этим пустяком.

Перекаченный посмотрел изучающим взглядом, потом хмыкнул и отошел в сторону.

Я подошел к пивному жулику и прошептал на ухо:

– Послушай, Костик, ты ведь неглупый парень. Чего тебе, трудно извиниться перед девушкой?

– Да не буду извиняться, не пил я ее пиво, – проворчал недовольным голосом паренек.

Тут мне в голову пришла одна идея, ведь Ваське нужны только извинения и не важно, как Костик их скажет…

– Да я знаю, Костик, что ты не виноват. Понимаешь, это у нее типа прикол такой. Ты же ей понравился, и девка придумала глупый способ познакомиться…

– Чё, правда? – удивился паренек и посмотрел на Василису. Она пристально наблюдала за нами с крайне строгим видом. Я незаметно для Костика подмигнул и как можно беззаботнее улыбнулся девушке – она немного растаяла и мигнула в ответ. Костик подумал, что это предназначалось ему, и сам расплылся в улыбке.

– Вот видишь, – прошептал я и фамильярно обнял его за шею, словно мы были закадычными друзьями.

Костик усмехнулся, разглядывая девушку, и почесал подбородок. Я решил его добить:

– Ну, иди же к ней и просто извинись, она заводится от такого, поверь мне!

Паренек, глупо улыбаясь, приблизился к Василисе и нарочито виноватым голосом пробормотал, – Ну, извини, извини, извини…

Та, скрестив руки на груди, удовлетворенным голосом сказала “то-то же!” и, не обращая внимания на Костика, явно ожидающего продолжения разговора, подошла ко мне и напомнила об обещанном пиве.

Костик вопросительно посмотрел на меня, а я с недоумением развел руками, мол, сам не ожидал. Мы с Васькой обогнули растерянного парня и направились к бару, а к нему подошли друзья и начали грубо высказывать вполне обоснованные претензии. Мое лицо растянулось в широкой улыбке – получилось разрешить эту опасную ситуацию без проблем. Девушка получила извинения, а пивной жулик выставил себя дураком и теперь получал нагоняй от своих взрослых друзей.

– Ну что? Теперь ты довольна? – спросил Василису, когда передал ей кружку свеженалитого пива.

Она сделала несколько глотков и расцвела.

– А чего ты сказал этому гаденышу, что он сразу рассыпался в извинениях?

Я загадочно ухмыльнулся и ответил, – Я тебе потом расскажу. Когда-нибудь…

– Вот, зараза! Почему? – удивилась она и легонько ударила кулачком мне в грудь.

– Э… ну… Если я сейчас скажу, ты обидишься, – пробормотал в ответ и постарался сделать такое выражение, будто сейчас расплачусь. Василиса удивленно посмотрела на меня, а потом весела рассмеялась.

– Я поняла. Ты, небось, пообещал ему, как и полковнику, что я с ним пересплю?

Ничего не ответив, я тоже засмеялся, потом забрал кружку и надолго приложился к ней. Пора нам взять еще по пиву.

Глава 5

Косяк

Открыв глаза, Косяк будто сквозь пелену тумана увидел перед собой быстро плывущие сугробы и мелькающие оленьи ноги. Пока он пытался сообразить, что к чему, снежные заносы приблизились, и его резко тряхнуло. Потом сугробы стали стремительно отдаляться. Ощущая себя словно парящим во сне, бандит завертел головой из стороны в сторону, чтобы осмотреться. Других конечностей он не чувствовал, как впрочем и остального тела. Спустя несколько секунд Косяк сообразил – он лежит на животе, привязанный к заду гигантского оленя, который огромными прыжками несется по заснеженным холмам. Руки бандита стянуты за спиной, голова свисает вниз с одного бока оленя, а ноги – с другого.

“Похоже, пустырники меня не убили! Понятно, решили забрать в свою деревню, покормить детишек”, – догадался Косяк. “Наверное, когда я очнусь в следующий раз, то увижу, как из моего рта торчит один конец вертела, а из задницы – другой. И рядом будет разведенный костер, и счастливые рожи малолетних мутантов, пускающих слюни в предвкушении пиршества…”.

Очередное жесткое приземление гигантского оленя прервало фантазии бандита, хорошенько его встряхнув. В глазах слегка померкло, и он чуть не потерял сознание. Из легких вышел весь воздух, а вдохнуть новую порцию кислорода было очень трудно и больно. Боль! Косяк почувствовал, как она разгорается в груди и постепенно переходит на остальное тело. Однако бандит даже обрадовался этому, ведь тугие веревки сильно пережали кровеносные сосуды, угрожая обморожением, гангреной и потерей конечностей, если, конечно, дикарские повара не оттяпают их раньше. Теперь же острая боль, пульсирующая во всех членах, сообщила, что тело еще живое!

Косяк принялся активно ерзать и дергаться. Руки и ноги пока оставались ватными, но в них началось легкое покалывание. И вот он уже мог немного двигать своими конечностями, однако веревки крепко держали его на крупе гигантского оленя, не давая пошевелиться. Эти крепкие узлы завязали умелые и сильные руки пустырников, такие не мог порвать гигантский олень, куда уж там справиться с веревками раненому бандиту!

К очередному приземлению оленя Косяк приготовился – он крепко сжал зубы и выпустил весь воздух, но не учел боли. Когда его дернуло, все тело словно зажглось огнем, а в глазах померкло. Окружающий мир отдалился куда-то в сторону, и наступила тишина – ослабленный бандит вновь потерял сознание.

Вскоре Косяк пришел в себя. Его щеку сильно саднило, от чего он и очнулся. Еще не различая перед собой ничего кроме размытой белизны, бандит подумал, что это, наверное, сопливые мутированные детишки балуются, тыкая в лицо ножиком предстоящему обеду. Как нехорошо играть с едой – видели их бы мамаши-мутантки!

Моргнув несколько раз, Косяк, наконец, смог разглядеть обстановку вокруг себя. Все тот же снег и такой же окровавленный волосатый бок оленя… Оп! Он раньше не был окровавленным! Присмотревшись, снежный пес заметил среди толстых щетин несколько ровных отверстий, из которых обильно сочилась густая кровь. Внезапно бандита осенило: по оленю стреляли, а одна из пуль задела и его лицо! Именно от этого он очнулся! Значит, на мутантов напали, но неизвестно кто… друзья или враги? Немного подумав, Косяк решил, что друзей у него нет, не было и, скорей всего, не будет. “Кто же это мог быть? В здешних местах поблизости только снежные псы, но на кой хрен им лезть к пустырникам? Неужели они все-таки решили погнаться за мной, наплевав на грозных мутантов? Или же задумали уничтожить пустырников? Такая сумасшедшая идея могла придти только в голову Бешенному! Вот одноглазый дебил…”.

Очередное приземление, выстрелы неподалеку, и новые дырки в теле гигантского животного. От полученных ран олень оступился и потерял равновесие, поднимая копытами комья залежалого снега, но устоял. Вскоре он продолжил свой галоп, правда, на этот раз высоко не прыгал.

Ухитрившись приподнять голову во время следующего прыжка, Косяк успел рассмотреть несколько мотоциклов. Теперь он удостоверился – это снежные псы и даже немного повеселел. Однако царапина на лице давала понять: его могут завалить вместе с оленем, причем независимо от того, спасти хотят или прикончить. Поэтому, когда преследователи снова открыли огонь по пустырникам, Косяк невольно зажмурился. Он пообещал себе, что если останется в живых, то лично накормит гранатами того стрелка, который его ранит.

Стрельба прекратилась, а Косяк почувствовал, что гигантский олень под ним дрогнул и стал хромать. Открыв глаза, он увидел, как сильно ранена задняя нога – в месте сгиба сплошное месиво. “Еще одно такое удачное попадание и эта кобылка перейдет на шаг!”, – подумал бандит и поднял голову, пытаясь увидеть снежных псов. Байки были уже достаточно близко, и он удивился, почему пустырники не пытаются их атаковать, ведь мотоциклы быстрее оленей и рано или поздно нагонят. “Мутанты непобедимы в ближнем бою, а издалека их легко расстрелять из автоматов. На кой хрен они продолжают убегать? Жаль я не могу посмотреть на всадника, вижу только эту раненую задницу оленя. Может пустырника давно замочили?”.

Совсем близко загрохотал уже тяжелый пулемет вместо автомата и бандит понял, что “кобылка” под ним – теперь точно не жилец. Словно в подтверждение раздался утробный рев гигантского оленя, полный боли и отчаяния. Почувствовав, как животное начинает заваливаться на бок, Косяк попытался поджать ноги – иначе огромная туша легко их переломает.

От жесткого удара об снег связанное тело бандита резко дернулось, и он снова потерял сознание.

…

– О! Смотри, Хромой! Он очухался! – где-то в полной темноте прозвучал знакомый голос. Кажется это один из его бывшей личной банды…

– Твою мать, Снежок, не думал, что в аду будет приятно услышать твой противный голос, – пробормотал Косяк, открывая глаза. Изображение было еще немного размытым, но уже можно различить несколько склонившихся над ним людей. А еще бандит понял, что сидит, прислонившись к туше оленя и, главное, полностью развязанный.

– Хи-хи, Косяк, это пока не ад, потерпи, – рассмеялся снежный пес по прозвищу Снежок, который в силу своей инфантильности любил играть в снежки.

– Я смотрю на тебя, Косяк, и понимаю, почему ты решил назвать банду псами – сам живучий как собака, – заметила расплывчатая фигура справа от Косяка.

– Хромой! И ты здесь! Неужто все нормальные пацаны здесь собрались? – удивился бывший вождь псов.

– Ага, даже Седой к нам присоединился, – ответил Хромой.

Пытаясь потереть глаза еще слабо подчиняющимися руками, Косяк воскликнул:

– Что, дядюшка Мороз тоже с нами? Воистину счастье, вашу мать! Кто-нибудь шлепните меня, что я не сплю или не сдох!

Пока Косяк крутил головой из стороны в сторону, пытаясь придти в себя, кто-то из бандитов прислушался к его словам и шлепнул хорошую пощечину, кажется, это был Седой. Ему, верное, не понравилось, что его назвали дядей Морозом.

– А.., спасибо братан, теперь я очнулся, – выдавил Косяк, потирая ударенную челюсть, которая снова заныла от растревоженной раны.

– Что произошло с псами? Какого собачьего вы потащились к мутантам? Я специально пересек их территорию, думал это остановит Бешенного, но, похоже, он совсем перестал общаться с мозгами. И где он сам? Судя по тому, что здесь собрались мои сторонники, которые не хотят меня убить, как несколькими днями раньше, Бешенного свергли? – Косяк шатающейся от слабости походкой подошел к Хромому и схватил его за грудки. Со стороны было похоже, будто Косяк требует немедленного ответа на свои вопросы, но на самом деле ослабевшие ноги подкосились, и он зацепился за куртку бандита, чтобы не упасть.

– Пацаны, держи его – на ногах не стоит, – сказал Хромой, пытаясь удержать своего главаря. Снежок и Седой подхватили Косяка и аккуратно подтащили к оленю.

– А Бешенный действительно сошел с ума, – начал бандит, когда Косяка прислонили к телу мертвого животного.

– Он так хотел расправиться с тобой, что даже решил заодно уничтожить всех мутантов. Многие из псов были против, но не смели возразить. В итоге мы решили подождать… под “мы” я имею в виду свою группировку и выживших бандитов из твоей, ну и еще несколько пацанов, у кого хватило ума смекнуть что к чему…

– Да, Хромой, ты сообразительный говнюк! Подождать всегда лучше – вдруг у Бешенного получилось бы покончить с мутантами? Тогда их базы со всем полезным барахлом достались бы псам! Но раз вы разделились, одноглазому психу этого не удалось?

Хромой раздосадовано хмыкнул:

– Не удалось, но не из-за пустырников. Перед поселением нас ждал небольшой сюрприз – военный робот “Арней” серии А145, с пулеметами и электролазерными пушками! Помнишь, мы видели обломки такого, когда копались в одной заброшенной военной базе…

Расхохотавшись, Косяк похлопал себя по колену, – Ясно! Робот дал просраться снежным псам! И пока одноглазый смело с ним воевал, ты, Хромой, под шумок смылся, прихватив своих людей и прочих трусов…

– Не трусов, а благоразумных. Глупо мерятся силами с военным роботом – все равно, что с пистолетом на танк! – вспылил Хромой, глядя на смеющегося бандита.

– Вижу, и тебе досталось от этого “танка”, – пес указал на его перевязанную руку, где не хватало нескольких пальцев.

– Это твой кибернетический дружок дал прикурить гранатой, когда ты, как… “благоразумный” бежал из лагеря.

Косяк хотел что-то ответить, но вдруг замолчал, вспомнив о чем-то важном. Потом поманил пальцем Снежка, – Кстати, на счет прикурить. Снежок, у тебя есть курево?

– Ну, последняя пачка осталась, еще есть… в лагере, – сказал бандит, протягивая Косяку сигареты и зажигалку.

– Последняя, говоришь? – спросил бывший главарь псов, жадно затягиваясь сигаретой.

– Пацаны тебя не забудут за заслуги перед бандой, – убирая пачку в свой карман, произнес Косяк важным голосом и выдохнул струю дыма в обиженное лицо Снежка.

– И откуда же у пустырников взялся такой боевой робот? – возвратился к теме мутантов бандит по кличке Седой.

Выпустив с блаженным видом пару больших дымных колец, Косяк ответил:

– Ну, уж точно не ты подарил им его на Рождество, дядюшка Мороз!

Несколько бандитов заржали, посматривая на Седого.

– Откуда, откуда… Да из бункера, ясное дело. Этот живучий киборг, как-его-там, а, Самурай, снюхался с мутантами и помог им достать охранного робота. А что он договорился с роботом тоже ясно – у них много общего, только мозги у одного полностью электронные.

Теперь рассмеялся Седой:

– Так вот почему ты оказался у пустырников! Киборг накостылял тебе и сдал своим новым мутированным корешам. А бабу с тачкой, небось, увел!

Зло посмотрев на старого пса, Косяк вдруг сам рассмеялся:

– Да ну и хрен с ней, с этой сучкой! А вот киборгу я бы отомстил и вырвал свой амулет из его механических лап! Вот только б добраться до Кеджиса…

– А зачем нам Кеджис? Разве мы не вернемся в наш лагерь? – удивился Снежок, с тоской поглядывая на то, как Косяк закуривает очередную сигарету из его пачки.

– Потому что железный дружок на моем джипе и (горько вздохнув) с моим амулетом на пути в город, или может быть уже там. А он знает о точном местоположении лагеря и о нашем не очень-то боеспособном состоянии. Я бы даже сказал – совсем не боеспособном состоянии. Ставлю сто тугриков, что киборг настучит стражам, и в скором времени наш лагерь прикажет долго жить.

– Верно, Косяк, домой нам возвращаться никак нельзя, – согласился Хромой, и сразу добавил:

– Но и в Кеджийске тоже делать нечего: там стражи и разные банды, которые нам вряд ли обрадуются… или ты все еще грезишь мечтой о “легендарном” амулете?

Вместо ответа Косяк сам спросил, – Тот бывший берсерк… Он с вами или остался воевать вместе с одноглазым?

– Косой? Он с нами, правда немного ранен – лежит в кузове вездехода.

Рассматривая содержимое помятой пачки, Косяк раздумывал, выкурить ли третью подряд или начать экономить – а то вдруг больше ни у кого не окажется сигарет.

– Ну так позовите его, если немного ранен! – приказал он, прикуривая третью.

Псы заулыбались, а Снежок хохотнул, – Косой ранен, но чуть сильнее, чем “немного”: луч робота отрубил ему обе ноги по колено!

Косяк нахмурился и посмотрел на свое раненое плечо – если у него начнется заражение, то и ему придется ампутировать руку. Хотя пуля вроде бы прошла навылет, кровь больше не хлестала, да и боль почти пропала. Переведя взгляд на Хромого, он стал размышлять вслух:

– Этот Косой до того как попасть в Хельм был лидером одной из группировок синемордых в Кеджисе. Плохо, если Косой не выживет, он бы нам пригодился для общения с бандой берсерков.

– Опять ты что-то задумал, Косяк? Прошлая твоя идея привела к сегодняшней плачевной ситуации, однако…

– Однако, Хромой, у тебя нет больше выбора, как снова признать меня вождем псов и помогать. Наш лагерь можно считать разрушенным, здесь находиться нельзя – пустырники скоро начнут охоту на всех, кто выжил после робота. Остается только прорваться в Кеджис, но сделать это будет не так просто! А у меня есть отличный план…

Снежные псы, окружавшие Косяка, переглянулись и вопросительно посмотрели на Хромого. Тот почесал подбородок, раздумывая над словами своего бывшего лидера.

– И еще, Хромой, посмотри на этих балбесов, как ты сможешь с ними управиться? Это не шайка твоих корешей…

– Что?! – недовольно зарычали сразу несколько головорезов, а Косяк лишь рассмеялся и попробовал самостоятельно подняться. Ноги уже обрели полную чувствительность, но сказывалась ужасная слабость и усталость.

– Ладно, пацаны, шучу! Вы – лучшие из псов! И я сделаю вас богатыми и могущественными! Доверьтесь мне, и вскоре весь Кеджийск падет к вашим ногам – будете грабить, сколько захотите!

Захлопав в ладоши нарочито громко, Седой воскликнул, – Вот это речь, Косяк! Да после такого я готов с голыми руками кинуться на стражей. И похрену на их пушки, пулеметные вышки и бронетехнику…

– А вот это предоставь мне и моим мозгам! Благо я их еще не совсем прокурил, – сказал Косяк с хищной ухмылкой, придерживаясь за шерсть гигантского оленя. Вдруг он стал серьезным и, прищурив глаза, огляделся по сторонам.

– Что-то, кстати, не вижу второго оленя и парочку мутантов-переростков.

– Дык, как я подстрелил из пулемета эту тушу, пустырник пересел на другого зверюгу и они свалили вон за тот холм. Мы остановились и решили поглядеть, кого везли мутанты. А это оказался ты…

Крепко выругавшись, Косяк сплюнул перед собой:

– Вы точно дебилы! Их надо было догнать и добить! А теперь они будут следовать за нами по пятам, и атаковать при удобном случае!

Бандиты понурили головы, Хромой что-то хотел возразить Косяку, но его прервал крик одного из снежных псов около броневика.

– Мутанты! Они вернулись! – закричал бандит, указывая рукой назад, откуда они приехали.

…

– Твою мать! Что я говорил! Они обогнули нас и решили напасть сзади, – воскликнул Косяк. Шагнув к Снежку, он схватил его за плечо и приказал:

– Ты с Полосатым – быстро за грузовик, разверни пулемет назад.

Заметив среди бандитов снайпера из бывшей группировки Толстяка, Косяк окрикнул его:

– Леший! Ты еще не потерял свою винтовку?.. Тогда чего стоишь?

Повернувшись к Хромому, бывший вождь указал и ему:

– Пошли нескольких парней на байках встретить мутантов, пока они не оказались слишком близко!

Когда псы кинулись исполнять приказы, Косяк заковылял к вездеходу. Нужно посмотреть, в каком состоянии находится Косой. Если он вскоре умрет – тогда все пропало, бандитам не поговорить с берсерками Кеджиса.

Четыре снегохода устремились навстречу гигантскому оленю, на котором восседали грозные пустырники. Снежок с одним бандитом лихорадочно двигал бронированный грузовик и поворачивал турель крупнокалиберного пулемета.

Сбавив скорость перед пустырниками, первые двое бандитов открыли огонь из автоматов. Гигантский олень подпрыгнул и пролетел над очередями. Сидевший впереди пустырник приподнялся над оленем, собираясь использовать копье, но его голова дернулась от удачного выстрела. Снайпер хорошо поработал, однако мутант удержался в седле – винтовочная пуля не смогла пробить толстый череп, она лишь оставила след на покатом лбу. Тряхнув головой как ни в чем не бывало, всадник поднял руку и метнул копье в ближайшего пса. Бандит не успел увернуться, как острие наконечника пронзило насквозь его самодельную броню. Раненый снежный пес завалился на бок, и снегоход повело в сторону. Идущий рядом второй мотоцикл задел его броней и несколько раз перевернулся. Наезднику посчастливилось выпасть из сидения и остаться невредимым. Взяв наизготовку “Калашникова”, он вскочил на ноги и закрутил головой в поисках мутантов, но кроме продолжавшего свой путь мотоцикла с уже мертвым братаном, бандит никого не увидел.

“Не мог же здоровенный олень так просто спрятаться?”. Услышав подозрительный свист над головой, головорез Хромого припал на колено и направил вверх автомат, но было уже поздно. Один из мутантов спрыгнул с парящего оленя и оказался прямо перед ошеломленным человеком. Сбив его с ног, пустырник навис над бандитом и посмотрел в испуганные глаза. Спустя мгновение пес вскочил обратно на ноги и, подобрав автомат, развернулся к соратникам. Ничего не подозревающий бандит, который торопился на выручку, был сражен наповал меткой очередью своего же собрата. Следующий пес, так и не поняв, что произошло, продолжил стрелять по оленю.

Тем временем вождь псов покинул вездеход, где лежал берсерк, и увидел провальную атаку байкеров.

– Косяк, млядских пустырников не берет винтовка! – пожаловался Леший, привстав из сугроба. Его оружие, Штайр “Скаут” создано скорее для охоты или спорта, чем для боевых действий, хотя и производилось на базе снайперской винтовки. Калибр 7,62мм не позволял ей пробивать хорошо бронированные цели, с другой стороны, данная винтовка была очень легкой, мобильной и пользовалась распространенными патронами.

– Тогда шмаляй по оленям! – крикнул вождь снежных псов.

– Млядь, этих тем более не пробить, – выругался снайпер, меняя магазин на запасной, хранившийся в прикладе. Однако Косяк его не услышал, он повернулся к грузовику. Там Снежок уже настроил пулемет и, прицеливаясь, водил стволом из стороны в сторону, но никак не открывал огонь.

– Снежок! Чего, твою мать, ты ждешь? Давай пали! – крикнул он пулеметчику.

– Но, Косяк! Там же наши кореша!

– Посмотри сам, они уже не принадлежат себе! Давай стреляй, или ты хочешь получить пулю от своих же братанов?

– Эх, была не была, – пробормотал Снежок и, прищурившись, поймал в прицел подпрыгнувшего оленя. Высунув кончик языка от напряжения, он нажал на гашетку.

Последний снежный пес из группы байкеров остановил снегоход, когда гигантский олень взмыл прямо перед ним. Вскинув автоматический дробовик, он выстрелил несколько раз в брюхо животному. Увидев, что от крупной медвежьей дроби толстокожему оленю особого вреда не будет, бандит погнал вперед свой байк. Он захотел обойти мутанта с тыла и, когда олень приземлится, выстрелить в спину. Но услышав громкий стрекот крупнокалиберного пулемета, бандит оглянулся и поспешил спрыгнуть с мотоцикла. И сделал это очень вовремя.

Длинная очередь прошла сверху вниз, задев оленью ногу, и попала в снегоход. Бандит, перевернувшись несколько раз, вжался в снег и прикрыв голову руками. Спустя пару секунд раздалась серия мощных хлопков – в багажнике мотоцикла лежало несколько противопехотных гранат. Раненный олень приземлился возле эпицентра взрыва, и его отшвырнуло в сторону, нашпиговав осколками. Контуженый всадник попытался встать, опираясь на копье – туша животного спасла ему жизнь, приняв ударную силу на себя. Но вторая очередь бронебойно-зажигательных патронов разворотила тело пустырника, подпалив одежду из шкур.

Бандит приподнял голову и заметил, что пулеметчик теперь занялся вторым пустырником. Длинная очередь разнесла в клочья стреляющего в своих людей пса и слегка задела отскочившего в сторону мутанта. Тот схватился за ногу и упал на снег.

На некоторое время воцарилась тишина, прерываемая одиночными выстрелами снайпера – пулемет перезаряжали. Бандит решил, что пора действовать: как он подумал “пока этот чертов пулеметчик не разнес тут все на клочки, включая меня”. Быстро встав, он подобрал дробовик и устремился к раненному пустырнику. Зажимая сочащийся кровью обрубок ноги, мутант пытался спрятаться от назойливых пуль снайпера. Когда он почувствовал приближение человека, то привстал и потянулся за ножом, но не успел достать – короткая очередь из дроби ударила ему по глазам.

Перезаряжая дробовик, чтобы добить задергавшего в конвульсиях мутанта, бандит невольно посмотрел на своего мертвого кореша, вернее на то, что от него осталось. Крепкий организм бывалого воина не выдержал, и бандита словно вывернуло наизнанку. Он даже не заметил, как возле него остановился снегоход с двумя главарями на борту. За ними подтянулись и остальные бандиты. Недолго раздумывая, Хромой расстрелял незащищенную шею пустырника из своего автомата. Потом подошел к согнувшемуся бандиту, похлопал его по плечу и сказал:

– Ну-ну, Задира. Его смерть была не напрасна, он спас всех нас.

Косяк присвистнул, увидев кровавое месиво из бандита.

– Хорошо, что мы остановили мутантов на подходе. Они бы точно обратили половину наших людей против нас! – заметил он, приблизившись к Хромому.

– Сукин сын! Ты специально послал этих братанов на смерть, чтобы они задержали мутантов и помогли пулеметчику скосить их! – воскликнул Хромой, повернувшись к вождю.

– Э…, нет. Вообще-то это ты послал их на смерть, вспомни.

– Ну, ты и сука, Косяк! Какая же ты сука!

– Зато мы победили! – возразил он.

Тут бандит, которого тошнило, выпрямился и подошел к вождю, вытирая губы.

– Извини, Косяк, я, конечно, все понимаю, но…, – с этими словами он внезапно ударил главаря под дых.

– Черт, какой горький вкус победы, – прокряхтел сквозь зубы Косяк, когда, согнувшись пополам, наконец смог вдохнуть немного воздуха.

– Нельзя так с нашими братанами, – пояснил Задира и пошел в сторону бандита, пронзенного копьем в самом начале боя. Вдруг он выжил?

– Ребята, помогите корешу, осмотрите раненых, – приказал Хромой.

– Я вижу, снежные псы по-прежнему тебя любят и уважают, – заметил он, глядя на главаря банды.

– Да, я неотразим, – сквозь кашель сказал Косяк и попытался выпрямиться. – Одно плохо, несколько секунд назад я ужасно хотел кушать, но что-то живот заболел…

– Пожрать тебе и так не получится – посмотри на почерневшее небо. Вот только недавно было чистое – к шаману не ходи, будет сильная пурга. Надо срочно собираться и найти какое-нибудь убежище.

Достав из кармана уже полупустую пачку, Косяк закурил и сообщил об очередной идее, – На юге, недалеко отсюда есть заброшенный город и там полно уцелевших зданий, где можно отлично переждать метель.

– И, что, там безопасно и нет пустырников?

– Пустырников точно нет, …правда есть одна маленькая проблема…

С шумом выдохнув облако дыма, Косяк добавил едва слышным голосом, – Много маленьких проблем.

Глава 6

Поиски

Громкий шум ворвался в безмятежный сон и разбудил меня. Вокруг все поплыло, и голова плохо соображала: где нахожусь, и как здесь оказался? Инстинктивно потерев глаза, увидел, что стою сбоку от кровати, где кто-то шевелится под одеялом. Утренние лучи зимнего солнца едва пробивались сквозь плотные шторы и таяли в густом сумраке комнаты.

Пока я пытался понять, что произошло, что заставило меня подняться и, кто это, в конце концов, ворочается на кровати, громкий шум повторился, будто ударили тяжелым предметом по двери. На этот раз она слетела с петель и в спальню ворвались три размытые фигуры. Вбежавший первым грабитель на ходу поднял укороченный дробовик и собрался, как мне показалось, открыть огонь. Я прыгнул вперед и ударил ногой по обрезу – он выстрелил, и дробь прошла левее. Грабитель растерялся, однако второй человек оттолкнул его и с размаху врезал мне бейсбольной битой. Да так сильно, что я отлетел на кровать.

В глазах слегка помутнело. Приложив ладонь к лицу, почувствовал, как по пальцам скользнула горячая струйка. Странно – голова совсем не болит, но, может быть, это пока…

Вооруженные люди, хищно улыбаясь, подошли к кровати… Готов поклясться, кот также улыбается, загнав мышку в угол. Приглядевшись, я узнал грабителей – это те самые посетители бара, укравшие пиво у Васьки, с которыми мирно разошлись. Получается, не совсем мирно…

– Ну вот, мы и нашли их, Костик! А ты переживал, – захрипел накаченный бандит в белой майке, похлопывая окровавленной дубинкой по своей ладони.

– Шустрый чувачок, вон даже у База чуть не выбил дробовик, – удивился Костик, осторожно выглядывая из-за спины своего приятеля.

Тяжело поднявшись с кровати, я прислонился к стене и попытался отвлечь бандитов разговором, при этом старался не сводить глаз с направленного на меня обреза.

– Пацаны, мы же вроде мирно расстались…

– Нет уж, урод! Ты со своей телкой оскорбил моего дружбана! Думаешь, мы какие-то чмошники местные? Ты за это ответишь, – пригрозил Ляо, указывая на меня битой.

Я повернул голову – захотел узнать, что думает Василиса по этому поводу. Почему-то она с момента нападения не издала ни звука. Увидев, что девушка все еще накрыта одеялом, судорожно сглотнул и протянул руку, чтобы его отдернуть. Но замер на полпути, заметив разодранный край, на котором медленно разрастались темные пятна.

– Ты что делаешь, урод! Не двигайся! – заорал Баз, передернув затвор обреза.

– Вы… вы убили ее…, – пробормотал я, не веря своему голосу. Схватившись за одеяло, осторожно потянул на себя.

– Извини, Костик, походу Баз случайно задел девку дробью, – захрипел Ляо, положив руку на плечо своему мелкому корешу.

– Что вы сделали?! Эта телочка мне понравилась, я же говорил ее не трогать, – захныкал Костик.

– Да этот урод сам виноват, – стал оправдываться Баз. – Я ж тока хотел пригрозить ему пушкой! Нахрена он кинулся?

Я уже не слышал всех этих перебранок, лишь смотрел на окровавленное лицо Василисы. Правая сторона шеи была изрешечена дробью, с подбородка содрана кожа, а широко раскрытые глаза удивленно смотрели перед собой и не двигались. Лицо уже побледнело, губы подернула синева, а кулачки застыли, крепко сжав простыню – Василиса была мертва. Мои глаза сами собой увлажнились, а в горле появился комок, в котором застрял крик отчаяния и боли. Не веря происходящему, я замотал головой из стороны в сторону.

– Млять, пристрелите уже этого урода! – завизжал Костик, вцепившись в руку своего накаченного кореша.

Этот вопль сработал для меня как спусковой крючок. Сунув руку под свою подушку, куда с вечера положил армейский "Воронок", я схватил пистолет и перемахнул через кровать.

Раздался выстрел – Баз среагировал на мое движение, и постель, где я находился мгновение назад, подлетела вверх рваными лоскутами. Приземлившись на спину, я вытянул руку и выстрелил несколько раз в бандита с дробовиком, целясь в голову. Рука еще немного дрожала, поэтому первая пуля вырвала из стены бетонные крошки слева от его лица, вторая пуля чиркнула по коже возле брови, но третья – угодила прямо в глаз. Я даже разглядел, как он взорвался, прыснув фонтанчиком крови.

Остальные бандиты попятились к двери, но не успели выйти. Привстав, я беспорядочно посылал в них пули одну за другой, пока не кончился магазин. Пистолет не зря славился высокой скорострельностью и плавным спуском – все восемнадцать патронов магазина ушли буквально за несколько секунд. Никто не успел выбежать из комнаты. Единственным, кому это почти удалось, оказался Костик. Он громко стонал, ползая в проходе на животе, и пытался рукой достать до окровавленной дырки между лопатками.

Шатаясь на ходу, как пьяный, я подошел к осевшему Базу. Отбросив разряженный пистолет, вырвал из рук мертвого бандита дробовик и передернув затвор. Малолетний грабитель заревел, и начал умолять, когда я сильным пинком перевернул его и приставил ствол к голове.

– Это все из-за тебя, сученок! Захотелось чужого пива попить?! На вот, теперь свинцом закуси! – заорал страшным голосом и спустил курок. Прогремел выстрел, и голова Костика взорвалась, забрызгав меня своим содержимым.

Вытерев залитые глаза ладонью, отпустил обрез и повернулся к кровати. Ноги сами привели меня к лежащей Василисе, и я, крепко зажмурившись, упал лицом на ее грудь. В голове прокручивались последние события, которые мы пережили вместе. С трудом сдерживая слезы, захотел посмотреть в ее глаза, но сам словно окоченел. Когда я, наконец, решился это сделать, мне показалось, будто девушка отвечает с болью и укором взглядом своих все еще красивых глаз. Протянул ладонь, чтобы погладить ее по щеке, но остановился.

Кожа на ее лице вдруг сморщилась как у засохшего яблока, лоб и щеки избороздили глубокие морщины. Губы сузились и потрескались, нос расплылся в ширине и весь покрылся синими прожилками выступивших вен. Волосы девушки стремительно поседели, часть из них выпала, оставшись лежать на подушке. Застыв на месте, я не мог даже пошевелиться, наблюдая эту страшную картину. Красивое молодое лицо девушки вмиг постарело на полвека или даже больше. Но на этом пугающие метаморфозы не закончились – едва узнаваемый под тяжестью лет облик Василисы начал исчезать. Скулы выступили из лица и поднялись ближе к глазам, которые уменьшились и изменили разрез. Подбородок стал шире, вытягивая за собой рот с чужими, тонкими губами, а лоб опустился на глаза и надвинул на них седые брови. Старческое лицо стало шире. Голубые прежде глаза, смотревшие на меня из теперь уже незнакомой старухи, затуманились дымкой и вот они уже темно-карие, почти черные. Теперь передо мной оказалась очень старая женщина, похожая на жительниц крайнего севера из местных племен дикарей – ненцев или якутов.

Внезапно глаза старухи моргнули и осмысленно посмотрели на меня. Я отпрыгнул назад, едва удерживая себя в сознании. Сзади до меня кто-то дотронулся – обернувшись, увидел приближающихся грабителей. Они тоже превратились в дикарей и с удивлением посматривали на меня. Не понимая, что происходит, повернулся к Василисе, вернее к той старухе, которой она стала. Ее сморщенные губы зашевелились, и сквозь опустившийся мрак отчетливо прозвучали слова:

– Ярик! Что с тобой? Очнись!

…

Поднял веки и увидел, как надо мной склонилась Василиса, разглядывая беспокойными глазами. Она была живой, невредимой и, главное, снова красивой и молодой.

– Тебе, что, кошмар приснился? Ты рыдал почти как ребенок, – сказала девушка, нежно вытирая слезы с моего лица. Я взял ее ладонь и поцеловал пальчики, после чего улыбнулся.

– Ну и жуть мне приснилась! Представляешь, тебя убили… но потом ты оказалась дряблой старухой и ожила!

Василиса звонко рассмеялась, прикрыв ладошками лицо.

– Писец, точно жуть! Ну ты же вчера ночью, наверное, понял, что я молодая? – спросила она, сев на меня верхом и положив ладони на плечи.

Я сморщил лицо и сжал себе виски – страшно заболела голова.

– Извини, Васька, что-то не помню… не помню даже, как сюда попал. Вроде мы в баре сидели, и я взял бутылку коньяка… или вина? А, нет. Это потом…

– Ты!.. Как ты мог забыть?! – воскликнула Васька, и забарабанила своими маленькими кулачками меня по груди. Виновато улыбаясь, я попытался поймать руки, вместо этого мои ладони случайно (а может и не совсем случайно) схватили ее за грудь.

– О! Кажется, я что-то припоминаю, – пробормотал и глупо заулыбался.

– Ну ты и гад! – воскликнула девушка и вырвалась из моих рук. Присев на кровать, она с обиженным видом завернулась в одеяло.

– Конечно, ты ничего не помнишь – напился вчера, как свинья!

– Точно! И теперь у меня голова просто раскалывается, – застонал я и попытался встать с кровати. Немного повело в сторону и пришлось сесть на край постели. При этом нога задела что-то холодное. Нагнувшись, обнаружил початую бутылку вина.

– Я спасен! – радостно воскликнул и сделал несколько глотков выдохшегося, но все еще с градусом напитка.

Василиса фыркнула и заявила, – Ну ты и алкоголик! Как присосался-то… Дай и мне тоже!

– Ага! – вырвался у меня победный крик. – Что? Тоже с похмелья болеешь?

Василиса перехватила у меня бутылку и осторожно понюхала содержимое.

– Совсем чуть-чуть, – ответила она, чуть поморщившись, и пригубила вина.

– Отойду-ка я на минутку, – сообщил и направился в ванную. Хотя ванной эту маленькую комнату можно было назвать с натяжкой.

– Валяй, – разрешила девушка, безвольно махнув рукой, и выпила еще немного.

Сходив по малой нужде в заменяющее унитаз ведро и умывшись в раковине, черпая воду из бочки, я понял, почему эти номера совсем недорогие. Посмотревшись в треснувшее зеркало, увидел свое потрепанное лицо. Шрамы после боя со снежными псами и прочими приключениями уже почти исчезли, а круги под глазами казались не такими уж большими, несмотря на количество выпитого ночью. Я бы даже мог назвать себя красавчиком, если б сбрил двухнедельную щетину и подправил усы с бородкой.

– Прикинь, Васька, когда я с похмелья и появляются мешки под глазами и белки покрасневшие, то мои глаза становятся такими …ярко зелеными! – радостно сообщил, проходя в спальню.

– Нашел чем хвалиться, алкоголик! – засмеялась девушка. Передав бутылку, она откинулась на подушку.

Пока я пил, почувствовал, что голова уже почти не болит. По телу разлилась приятная слабость, и вроде похмельный синдром ослабил свои навязчивые объятия. Главное, чтобы не начало тошнить, как это часто бывало у меня на утро после крепкой пьянки.

– Что будем делать дальше? – спросила Василиса, потягиваясь и зевая.

– Ну, наверное, чуть позже спустимся вниз и позавтракаем. Или пообедаем. А потом покинем эту славную библиотеку и отправимся в центр – искать твою подругу.

– Хороший план, – согласилась девушка и переняла у меня бутылку.

– А сейчас я, пожалуй, освежу свою память, – сообщил, хитро улыбнувшись, и сдернул одеяло с девушки. Осторожно обняв ее за талию, я наклонился и стал целовать ей животик, постепенно поднимаясь вверх.

Василиса положила вино на пол и, запустив пальцы в мои длинные спутанные волосы, глубоко задышала.

– Ну что ты делаешь? – спросила она, когда я осыпал поцелуями ее нежную грудь.

– Как, что? Пристаю, конечно, – пробормотал и продолжил.

…

– Вот! Кажется, дом номер шесть! Мы на месте, если это, конечно, Сорная улица, – я указал на обледеневшую табличку на угловом доме.

– Судя по куче мусора, очень похоже, – подтвердила Василиса, глядя на горы всякого хлама по периметру.

– Да ладно, эдак можно было любую улицу в Кеджисе так назвать, – ехидно заметил, оттирая табличку от налипшего снега. На ней уже различалось "ная д.6".

– Это уж точно!

– Не густо. Хорошо, будем надеяться, что я угадал, – пробормотал, пытаясь разглядеть табличку под разными углами, но остальные буквы оказались безнадежно стертыми.

– Что ты сказал? – не расслышала девушка.

– Я говорю, похоже мы на месте. Идем!

Мы зашли в подъезд и начали подниматься по лестнице. Вокруг стояла мертвая тишина, нарушаемая лишь нашими осторожными шагами, и появилось такое чувство, будто в этом доме уже давно никто не живет. Двери в квартиры были либо сломаны, либо вообще отсутствовали: их, наверное, сняли на дрова, ну или еще для каких-нибудь хозяйственных целей. Добравшись до девятого этажа, мы перевели дух и пошли по длинному коридору в поисках квартиры номер 35. Там жил дядя Ани, по крайней мере, сама Анна так говорила Василисе, когда была с ней. О других родственниках подруги девушка не знала, так что, скорей всего Аня поехала именно к дяде.

Упершись в стальную дверь крепкого вида, я почесал голову – такую просто так не сломаешь, даже очередь из автомата не поможет. Только рикошетом себя заденешь. Эх, сюда бы гранату, лучше противотанковую. Жаль боеприпасы для подствольника кончились…

– Ну? Чего встал? Идем, – нетерпеливо сказала Васька и быстро прошла возле меня. Она взяла за ручку, потянула на себя и дверь открылась. "Черт! А я и не попробовал просто взять и открыть дверь. Вот дурак!".

– Странно, если она здесь живет, то почему дверь не заперта?

– Ну, может, у нее нет ключей. В квартире ничего ценного нет, а когда она дома, то закрывается вот на этот засов, – ответила мне Васька, показывая на замок.

– Что-то не убедительно…

Проследовав за девушкой, я попал в просторную, но местами захламленную квартиру. Здесь по углам и просто на полу раскиданы вещи, и вообще было довольно грязно, но в целом похоже, что здесь недавно жили. На кухне, прямо в центре стояла электрическая плита без внутренностей, приспособленная под дрова. При помощи этой самодельной печки кто-то отапливался и готовил еду.

– Ярик! Иди сюда! Я в спальне, – услышал девушку и вышел из кухни.

– Смотри, это ее вещи! Это вещи Ани! Мы нашли ее! – воскликнула Васька, показывая мне разные кофты и штаны.

– Ага, – подтвердил и собрался покинуть спальню – хотел осмотреть зал.

– Стой, ты что… не рад? Ведь ты хотел мне помочь и помог. Анечка здесь живет и возможно придет сюда позже. Может быть даже сегодня вечером! – сказала Василиса, посмотрев на меня обиженно и в то же время удивленно.

– Нет, думаю, она сюда вряд ли вернется. Тем более, сегодня, – бросил на ходу и прошел в коридор.

Осмотрев зал, я не нашел здесь ничего интересного. Самая большая комната пустовала – похоже, здешнюю мебель давно пустили на дрова.

– Это почему ты так думаешь? – преградила мне путь девушка и приставила руки к бокам.

– Посмотри на кухне, там лежит кое-какая еда, но она настолько покрылась плесенью, будто пролежала несколько недель. Мне кажется, любому человеку было бы неприятно такое наблюдать, уж тем более девушке…

– Ну, Анька всю жизнь была грязнулей и поэтому получала частый нагоняй, когда работала в доме у моего отца, – возразила Васька.

– Хорошо, – решил добить девушку, – А что ты скажешь о следах борьбы в коридоре? А?

Выйдя из зала, девушка переспросила, разглядывая стены и пол, – Какие еще следы?

– Вот здесь, на стене, смотри – царапины от пуль!

Присев, Василиса потрогала углубления в бетоне, и задумалась.

– С чего ты взял, что это произошло не до Ани?

– Кровь на стене и на полу выглядит очень свежей. Вот, смотри, – облизав палец, провел им по засохшей капле крови – она легко размазалась по полу.

– Видишь, если здесь давно пролили кровь, то она бы так легко не…

– Ты хочешь сказать, мою подругу убили прямо здесь? – перебила меня Василиса. – Но где же тогда ее тело?

– Я лишь хочу сказать – это вполне возможно. А тело… Как ты думаешь, если в квартире нет ничего ценного, что тогда остается? Вдруг убийца был каннибалом? Ведь многие из мутантов в резервации не гнушаются человеческим…

– Прекрати! – воскликнула она надломленным голосом и стиснула ладонями голову.

– Что же мне теперь делать?

Пожав плечами, слегка обнял девушку. Я-то не очень огорчился от возможной гибели Васькиной подруги. Хотя, конечно, не хотел, чтобы Василиса расстраивалась, да и о смерти надо бы узнать наверняка.

– А давай спросим у соседей по площадке, – предложил девушке.

Вытерев рукавом набежавшие слезы, Василиса посмотрела на меня изучающим взглядом. Наверное, пыталась понять, шучу я или же издеваюсь.

– Мне кажется, в этом подъезде никто не живет…

– А мне показалось – за нами кто-то наблюдал через дверной глазок из квартиры напротив. И раз этот "кто-то" не вышел, значит, боится нас, – заявил, показав на дверь в коридоре.

Громко хмыкнув, девушка бросилась на лестничную площадку. Я побежал за ней и, на всякий случай, положил руку на автомат.

Врезавшись в соседскую дверь, Василиса бешено заколотила в нее, требуя немедленно открыть. От неожиданности, человек за дверью то ли неловко отпрыгнул, то ли отходя задел что-то в квартире и выдал себя шумом.

Василиса отошла от двери и удивленно посмотрела на меня. Я деловито прошел мимо и настойчиво постучал в дверь.

– Открывайте, мы знаем, что вы там!

– Убирайтесь, у меня нет ничего! – прозвучал злой сиплый голос за дверью явно старого человека.

– Открывай, отец, нам нужно поговорить…

– Убирайтесь к собачей матери, мне не о чем с вами говорить!

– Ну, смотри, отец, я же взломаю дверь, – пригрозил, осматривая тяжелую стальную дверь – такую даже граната не повредит…

– Да пошел ты на хрен! Эту дверь ты не откроешь! – злорадствовал дед.

– Ха! А если я подорву ее гранатами?

За дверью послышался хриплый смех, переросший в кашель.

– Засунь себе в задницу свои гранаты! Ты ими только поцарапаешь дверь!

Пока я пытался придумать какую-нибудь гадость, чтобы позлить вредного старика, Василиса подошла к двери и заговорила с ним:

– Извините, дедушка, за беспокойство, но я ищу свою подругу, ее зовут Анна. Она дала мне этот адрес, сказала, что здесь живет ее дядя. Вы не поможете мне?

За дверью послышался шумный вздох.

– А как выглядела ваша подруга?

Василиса посмотрела на меня с немым укором, мол, я мог бы и повежливее, и дед не послал бы нас.

– Она высокого роста, очень красивая, стройная, с длинными рыжими волосами и зелеными глазами, – сказала Васька, заблестев набежавшими каплями слёз. Похоже, она ждала подтверждение смерти Ани.

– Да, там жил раньше Ванюша, но, к сожалению… умер. Потом объявилась эта девица, прям как вы описали, только назвалась Стеллой. Хорошая девка, даже мне немного помогала, но примерно месяц назад…

– Ее убили? – не выдержала Васька.

– Нет, ранили и увели с собой несколько бандитов.

– А вы их случайно не знаете? – спросила девушка, нервно теребя в руках вязаную шапочку.

Дед закашлялся за дверью и ответил:

– Нет, не знаю, милая. Да и видел это через глазок – толком не различить…

Почему-то мне последние слова показались неубедительными, и я решил проверить.

Вынув из кармана штанов пачку купюр, вытащил одну и, сложив вдвое, просунул под дверь.

– Если ты вспомнишь хоть что-нибудь полезное, дам еще десять тугриков.

За дверь послышался хруст бумаги.

– Кажется, то были люди одного сутенера из местного борделя, как же его звали…

Я торжествующе посмотрел на Василису, но она лишь скривила губы.

– Его зовут Рашид, – сообщил старик, получив очередной червонец.

Сунув еще денег, удалось узнать, что сутенер Рашид содержит небольшой публичный дом в северной части Централа под романтическим названием "Клёвые задницы".

– Спасибо вам, дедушка, за помощь! Всего вам доброго! – попрощалась со стариком Василиса.

– Счастливо, – пробурчал дед за дверью и зашелестел деньгами, видимо пересчитывая сегодняшнюю неожиданную выручку.

– Я всегда верил в любовь к ближнему, но гораздо больше – в любовь к деньгам, – философски заметил, когда мы спускались по лестнице.

Глава 7

Призраки

Женщина среднего возраста в рыжей шубке быстро переходила улицу, мечтая о кружке горячего кофе со сливками. Наступал вечер и воздух становился все холоднее и холоднее, обещая к ночи обернуться ледяной стужей. Однако это не мешало воинам Братства, как они себя называли, совершать очередной обход. Женщина пробежала мимо них и, наскоро поздоровавшись, направилась к входу отеля. Призраки тоже поприветствовали ее и проследовали дальше по улице. Если бы она не знала их лично, то решила бы, что это простые молодые люди, возвращающиеся с работы, а не патруль призраков. Даже оружие у них было припрятано: у кого в полах дубленки, у кого в рукаве пуховика.

Толкнув дверь, женщина вошла в светлое помещение, и ее тут же обдало теплым воздухом, приправленным ароматами горящих дров и закипающего кофе. Первый этаж отеля представлял собой уютное кафе, где для обогрева использовался большой камин. На территории призраков, да и впрочем, в других районах Кеджиса отсутствовала система отопления как в Старом городе, и обогревались в основном твердым топливом. А дровами хорошо снабжали мутанты из резервации, чья территория граничила с лесом. Призраки же обладали в избытке запасами не отравленной радиацией питьевой воды, добываемой со дна замерзшего озера с чистыми родниками. Так что им было чем торговать с мутантами, другими жителями Кеджиса и междугородними караванами.

Сняв меховую шапку и шубу, женщина повесила их на вешалку и направилась к бару, растирая замерзшие пальцы. Она была хорошенькой для своих лет: обтягивающий свитер выгодно подчеркивал большую высокую грудь и стройную талию, джинсы ладно сидели на приятных округлостях бедер. Густые темные волосы аккуратно заплетены в толстую косу, достающую почти до пояса. Красивое овальное лицо с пухлыми губами, аккуратным носом с горбинкой и серыми миндалевидными глазами, ничуть не портили маленькие морщинки возле уголков рта и глаз. Они говорили не столько о возрасте, сколько о том, что эта женщина много улыбается и смеется, однако кобура на поясе с грозным пистолетом-пулеметом искажала образ милой и добродушной красотки.

– Чан! Доброго вам здравия! Как я рада вас видеть! – воскликнула женщина, заметив за столиком знакомого человека.

– И я счастлив вас видеть, госпожа Амина! Мою самую прекрасную покупательницу, – обрадовался посетитель и поторопился встать с места. Отодвинув стул, он помог присесть своей знакомой.

Поблагодарив, Амина кокетливо улыбнулась Чану и спросила:

– Где же вы пропадали столько времени? Я уже прочла все книги, которые купила в прошлый раз…

Ответив виноватой улыбкой, Чан махнул рукой, – Это всё проклятые дела. Приходится часто ездить, закупать, предлагать, продавать – скука, одним словом. Но я счастлив этим заниматься, поскольку мои книги приносят вам радость!

– И надолго вы к нам на этот раз?

Приложив руку к сердцу, выражая самые искренние извинения, Чан ответил, – К сожалению, госпожа, я снял комнату в этом отеле всего на несколько дней – товара у меня немного, в прошлый раз мало кто заказал книг, так что управлюсь быстро.

– Очень жаль, – расстроилась Амина и, откинувшись на спинку стула, скрестила руки на груди.

Пытаясь хоть как-то задобрить женщину, продавец книг шлепнул себя по лысеющей голове и воскликнул:

– Что же это я? Совсем поглупел от вашей ослепительной красоты! Вы же прямо-таки с мороза, вам нужно согреться! Может быть кофе со сливками?

– Да, пожалуй, – проворчала женщина, капризно надув соблазнительные губы.

Крикнув бармену заказ, Чан улыбнулся своей собеседнице как можно милее и тут глаза его сверкнули, словно ему в голову пришла отличная идея:

– А знаете что, госпожа Амина? А давайте-ка, я вам покажу всю партию книг прямо у себя в номере! Можете даже взять не только из того, что заказывали сами или, что я привез на продажу, а книги, которые заказали у меня другие клиенты! Идет?

Прищурив глаза, женщина хитро посмотрела в глаза Чана, словно пыталась найти подвох. Однако потом расцвела благосклонной улыбкой и кивнула, поджав нижнюю губу.

Забрав у бармена кофе, Чан пробубнил, чтоб записали на его счет, и направился в сторону прохода на лестницу. Амина, забрав шубу, присоединилась к торговцу.

Чан осторожно открыл дверь, пытаясь не разлить кофе, и зашел в номер. Женщина проследовала за ним и щелкнула замком.

– Ну и кого тебе надо на этот раз “убрать”, Сян Аристархович? – тихо спросила Амина, вешая шубу на крючок возле двери.

– Вашего нового лидера, – спокойно ответил Охотник, передавая женщине чашку кофе.

– Ты шутишь? – удивилась Амина, едва не выронив кофе.

– Я абсолютно серьезно, – подтвердил Сян и присел на край кровати. Подув на чашку, он осторожно пригубил горячий напиток.

– И ты пришел сюда и позвал, чтобы я помогла? – спросила женщина, указав на себя пальцем.

– Совершенно верно, – с невозмутимым видом пробормотал Охотник и еще раз подул на кофе.

Фыркнув от негодования, Амина подошла к журнальному столику. Поставив чашку, обернулась к Охотнику и нервно захрустела пальцами.

– И ты думаешь, что я, старшая сестра “Вольного Братства”, помогу тебе убить нашего лидера? – женщина расстегнула кобуру и с грозным видом приблизилась к Сяну.

– Ну да, – проронил Охотник, как будто сказал само собой разумеющееся.

– А не кажется ли тебе, что я сейчас сама убью тебя, чтобы защитить лидера своих вольных братьев и сестер? – спросила Амина, достав короткий пистолет-пулемет и приставив его к голове мужчины.

Сделав несколько торопливых глотков, Сян Аристархович все же обжегся. Чертыхнувшись, он положил чашку на пол и посмотрел с беззаботным видом на короткий ствол. Амина пользовалась тем же ПП-2020, компактным оружием, но с высокой плотностью огня и дополнительным магазином, спрятанным в рукоятке для второй руки. Такой пистолет был удобен для скрытного ношения, да и весил всего около полутора килограмм – идеальное оружие для женщины.

– Нет, не кажется, – сказал он и, аккуратно взяв пальцами руку женщины, отвел пистолет в сторону.

– Откуда такая самоуверенность? – удивилась она.

Вместо ответа Сян Аристархович обхватил обеими руками женщину за бедра и, притянув к себе, прижался лицом к ее животу. Уронив пистолет на пол, Амина обняла голову Охотника и поцеловала его в макушку.

…

Сян и Амина беззаботно курили в постели, запуская к потолку дымовые кольца. Они расслаблено лежали, прикрытые одеялом лишь до пояса – им пока не было холодно, несмотря на прохладный номер отеля.

Стряхнув пепел с сигареты в стеклянную пепельницу, что покоилась у него на животе, папаша Сян свесил руку с кровати и нащупал там фляжку. Надолго приложившись к коньяку, Сян довольно крякнул и протянул флягу женщине.

– Алкоголь когда-нибудь погубит тебя. Или твоя опасная работа, – предостерегла Амина, приняв коньяк. Сделав несколько глотков, она затянулась сигаретой и вернула фляжку.

– Может быть, – согласился Охотник и хлебнул еще немного своего любимого напитка.

– Старшего брата Игоря не просто убить… Если б я не знала тебя, сказала бы, что это невозможно …и почему стражи решили его убрать? Не из-за того ли, что Братство начало вторжение на земли резервации и дальше, в сторону Централа? – стала размышлять вслух Амина.

– Я слышал, ваши люди атаковали несколько отрядов патрулей на границе с территорией Братства. Возможно, стражи боятся захвата призраками некоторых пограничных районов, – высказал свою версию старый охотник за головами.

Хмыкнув с ноткой сомнения, Амина продолжила:

– Уж это вряд ли! Я, конечно согласна, что с тех пор, как Игорь стал лидером после смерти старика Лукаша, Братство стало агрессивным и начало распространять свое влияние на центральные территории. Я, кстати, как и многие старшие братья и сестры против такой политики. Еще многие против того, что Игорь снял запрет на рабство, бывшего одним из главных законов с момента образования Братства. Поэтому вылазки в Централ часто происходят именно для захвата людей. А что касается патруля, то это Стража решила засунуть свой любопытный нос в наши дела, посылая разведчиков через барьер.

Шумно выдохнув густую струю дыма в потолок, Сян Аристархович наморщил лоб.

– Тогда это может значить вот что – Стража планирует захват вашей территории, поэтому и посылает шпионов. Поэтому и заказала вашего лидера, чтобы ослабить призраков.

– Ну, это им так просто не удастся! Как ты знаешь наш секрет, призраки не просто банда. “Вольное Братство” – это Братство вольных людей, и туда входит каждый житель северо-восточного района, и каждый хорошо вооружен, и все умеют пользоваться оружием. Я уж не говорю о воинах Братства. Потому стражи и прозвали нас призраками: когда они пытались устроить свои порядки на наших улицах, атакующие их воины попросту исчезали среди мирного населения, а потом внезапно ударяли в спину. Им невдомек, что каждый мирный житель и есть член Братства, то есть призрак. Захватить этот район, значит, перебить полностью всех жителей, а это задача посложнее!

– Уверен, ради источника незараженной воды стражи могут напасть. Сама знаешь, оружия, я имею в виду серьезного оружия, и людей у них много. А воду доставлять издалека или покупать им не выгодно. И вот теперь, когда вы своим расширением стали представлять новую угрозу, это дало им еще один повод.

Раздумывая над словами Сяна, Амина молча докурила сигарету и затушила ее об пепельницу. Потом она легла на бок и, оказавшись лицом к Охотнику, задумчиво провела ладонью по его волосатой груди.

– Хорошо, Сян, я помогу тебе избавиться от старшего брата Игоря. После его смерти, думаю, верхушка Братства изменит свою политику, тем более перед лицом угрозы вторжения. Мне кажется, без Игоря мы сможем договориться со Стражей. Ведь если Братство вынудят покинуть эти районы, то источник воды будет уничтожен…

– Вот видишь, я же говорил, что ты мне поможешь, – широко улыбнулся Сян Аристархович и приложился к фляге.

– Какой самонадеянный! – воскликнула Амина и, отняв фляжку, немного выпила.

– А то! Спорим, я довольно просто уберу вашего нового лидера, если ты, конечно, расскажешь мне, как он выглядит, и где можно его найти.

– Старший брат Игорь весьма колоритной внешности – такого легко будет узнать. Он довольно полный, но в тоже время не тюфяк, волосы у него ярко рыжие, как и густая борода. Его даже в шутку называют Рыжебородым, правда не при нем – глава шуток совсем не понимает. Рядом с ним всегда крутится самый близкий сподвижник Вовка Лысый, его даже язык не поворачивается назвать братом, тем более старшим. Он – настоящий выродок, даже не понимаю, как он пробрался в старшие, должно быть Игорь посодействовал. Если Вовка “случайно” пострадает, я была бы тебе очень обязана.

Многозначительно хмыкнув, папаша Сян поинтересовался, чем это так Лысый ей насолил.

– Э… тебе это лучше не знать, – замялась Амина и достала новую сигарету. По тому, как она нервно ее зажигала, Охотник понял, что лучше об этом действительно не расспрашивать. Чтобы отвлечь женщину от неприятных мыслей, Сян вернулся к цели:

– Ну и где я смогу застать Рыжебородого? Где он живет или часто обитает?

– Дома тебе его не достать, там грамотная охрана, а сам он редко вылезает из своей норы. Но тебе повезло – через два дня Игорь планирует отправиться в Централ, лично посмотреть, как идут дела у воинов Братства.

– Отлично, я смогу подготовить ему теплую встречу в резервации, – Охотник улыбнулся хищной улыбкой.

Покачав головой, женщина предостерегла, – Как ты заметил, в районе мутантов не все спокойно. Они могут помешать, когда начнется перемещение вооруженных людей через их территорию. Есть вариант получше.

– Рыжебородый сделает остановку перед походом? – догадался Охотник.

– Точно! На границе с резервацией есть одно высокое здание, бывший офисный центр, он почти не пострадал от войн и мародеров. Я слышала от некоторых старших, что собранная группировка во главе с Игорем и некоторыми старшими соберется именно там за день до вылазки. Так что завтра у тебя есть время, чтобы все разведать и подготовится. Я думаю, что подозрений ты не вызовешь, очень многие на полном серьезе видят в тебе продавца книг.

– Кстати, по поводу легенды книготорговца. Мне кажется, тебе пора идти домой – другие посетители могут заподозрить, что у тебя интерес не только к книгам…

– Ах ты, гад! Узнал все, что тебе нужно и стразу выгоняешь! – воскликнула Амина и в ярости кинула почти докуренную сигарету в пепельницу. Окурок ударился об стекло и отскочил прямо на живот Сяна.

– Ай-яй-яй! – запричитал тот, поднимая пепельницу и стряхивая с себя горячий пепел.

– Ха-ха! Так тебе и надо! – засмеялась Амина и ловко запрыгнула верхом на Охотника.

– Да ты что? Я же о тебе забочусь, чтобы ты не попала под подозрение после смерти Рыжебородого, – обиделся папаша Сян.

– Ну ладно, прости… а мне и в самом деле пора, старичок! – сказала Амина и поцеловала Сяна.

– Да, кстати, Амина, – сказал он, внимательно наблюдая, как женщина одевается, – Если что, ну например, начнется война стражей с призраками, ты всегда можешь покинуть это место и найти меня в Старом городе…

Улыбнувшись, женщина натянула свитер, потом приблизилась к Охотнику и нежно погладила его по щеке:

– Спасибо, Сян, что ты так заботишься обо мне, но я никогда не покину своих братьев и сестер…

– Тем не менее… На разный случай, запомни название одного кабака в Старом городе: “Волчье логово”. Там всем заправляет бармен по кличке Волк, он знает, как меня найти…

…

Приближалось утро, когда охотник за головами подобрался к границе между территорией призраков и резервацией. Всю ночь он провел в районе мутантов. Сян специально выбрал наиболее безлюдный маршрут через полностью разрушенные здания с высокой фоновой радиацией, где даже выносливые мутанты не селились. По сути, вся резервация и представляла собой самую разрушенную и зараженную радиацией часть города, куда силой согнали людей с физическими уродствами – мутантов. Более всего этому способствовали стражи – один из пунктов их кодекса гласил: "Возрожденное население страны должно быть со здоровыми генами, без уродств и мутаций". Поэтому жителей Кеджиса с мутациями отделили от здоровых и предоставили им большую огражденную территорию, представлявшую собой радиоактивную свалку. Охотнику пришлось пробираться через эту зараженную область, так как больше не было пути попасть незамеченным на территорию призраков – здесь, на границе с резервацией, защита призраков грешила прорехами в отличие от барьера Старого города. Зная об опасности сильного облучения, папаша Сян принял препараты, повышающие сопротивление радиации и ускоряющие ее вывод из организма. Еще "несколько" глотков коньяка также помогали ему бороться с временным, но сильным облучением.

Пару раз путь Охотника пересекали небольшие группы диких мутантов. Эти существа совсем потеряли человечность и жили в резервации как дикие звери, питаясь всем подряд, даже друг другом. Разум человека сменился острым чутьем и инстинктами зверя. Сяну с трудом удавалось остаться незамеченным, зарывшись глубоко в снег. Конечно, можно легко пристрелить тварей, но к чему лишний шум, да и жаль тратить на тварей дорогостоящие патроны.

Однажды папаше чуть не пришлось применить оружие против мутантов. Он тогда медленно двигался вдоль одного разрушенного здания, как услышал возню за куском бетонной плиты, бывшей стеной здания. Присев за обломками прямо в сугроб, Охотник затаился. Белый маскхалат с капюшоном позволял ему практически слиться с окружающей обстановкой. Вытащив из-под верхней одежды угрожающего вида пистолет с длинным глушителем – старинный, но надежный и мощный ТТ, папаша Сян направил его в сторону звуков. Пистолет, как и автоматическую снайперскую винтовку, тоже с глушителем, Охотник выгодно выменял у одного торговца смертью в подвластном сарацинам районе. Винтовка эта, конечно, не то мощное и дальнобойное орудие, безвозвратно потерянное при нападении снежных псов, но тоже имела свои плюсы.

Специальная снайперская винтовка "Волнорез" обладала коротким стволом-глушителем, складным прикладом и возможностью вести автоматический огонь, благо магазин был увеличен какими-то народными умельцами до тридцати патронов против стандартных десяти. Это смертоносное оружие позволяло вести как прицельный огонь на средних расстояниях, так и огонь очередями на ближних. Но самой главной изюминкой этой винтовки являлся уникальный глушитель с пламегасителем, делавший стрельбу практически бесшумной и невидимой даже ночью.

В дополнение к “Волнорезу” папаша Сян купил оптический прицел с модулем ночного видения и инфракрасным лазером для подсветки и сопровождения цели, благодаря которому изображение значительно увеличивалось: на цели, обозначенной контуром, делались поправки на расстояние и главное, прицел работал как прибор ночного видения с незначительными помехами. Охотнику пришлось еще отвалить немало тугриков плюс к поменянным автоматам за такое уникальное оборудование. Зато он теперь уверен, что купил отличную и главное, работающую вещь – подвал магазина выходил в канализацию, переоборудованную под тир, где папаша Сян испробовал прицел и пристрелял винтовку.

Шум за стеной усилился, потом раздался громкий скрип открываемой двери. Пространство за стеной осветилось красноватым светом – видимо в уцелевшем помещении догорал небольшой костер. Кто-то, скрытый от Охотника бетонной плитой, заскрипел снегом, отходя от своего жилища в его сторону. Сян Аристархович направил ствол в сторону, где кончалась стена, ожидая появление местного жителя, умудрившегося поселиться в почти разрушенном доме. Однако приближающиеся шаги прекратились совсем рядом. Раздался визг расстегиваемой молнии, и прямо из-за края стены в снег ударила струя, от которой пошел пар. Охотник невольно улыбнулся, когда услышал стон облегчения со стороны мутанта. Разобравшись с малой нуждой, местный житель убрался восвояси, хлопнув за собой дверью. Убрав пистолет, папаша Сян немного подождал, пока звуки совсем не затихнут, и продолжил свой путь. Ноги у Охотника уже порядком замерзли – ночь выдалась довольно холодной. Он с трудом подавил в себе желание вернуться к тому мутанту, выходившему пописать, пристрелить его и погреться у костра.

Охотник быстро пересек еще несколько кварталов на этот раз полностью безлюдных и вышел на широкий проспект. Через него виднелись такие же обломки домов, но те дома стояли уже на территории призраков. Правда, здесь не было ярких прожекторов и пулеметных гнезд, как на барьере, однако приграничный патруль все же имелся. Сян залег возле кирпичной стены, укутавшись ее спасительной тенью – проклятая луна здорово раздобрела сегодня и заполнила своим благодатным светом улицу. Снег не шел, что было к лучшему – при обильном снегопаде от снайперской винтовки было бы мало толку. А так, прибор ночного видения в такую ясную погоду становился чертовски полезным. Достав из-за спины “Волнорез”, Сян включил прицел и внимательно осмотрел здания и их руины на противоположной стороне улицы.

Прицел сразу обнаружил и обозначил несколько целей, большинство из которых скрывались в черных проемах окон. Без прибора ночного видения их точно невозможно заметить. Охотник насчитал троих, кто расположился близко к улице и мог заметить его передвижение. Переключив винтовку на режим одиночных выстрелов, Сян прицелился в первого призрака – тот неподвижно стоял, разглядывая улицу, и держал в руках автомат. Нажав спусковой крючок, Охотник бесшумно послал пулю в голову ничего не подозревающего наблюдателя. Окуляр прицела показал снайперу, как призрак упал на пол, выпустив перед собой маленький фонтанчик крови из незащищенного лица. Активный силуэт – индикатор цели, пропал, показывая, что цель мертва. Несколько минут папаша Сян продолжал наблюдать за комнатой убитого, на случай, если рядом окажется сменщик и прибежит на шум. Большинство комнат было как на блюде, даже виден проем внутренней двери и уходящий вдаль коридор. Если кто и появится там, то будет легко поражен снайпером.

С перерывом в несколько минут охотник за головами снял еще двоих часовых. Теперь для него появился узкий проход, свободный от наблюдателей. Закинув винтовку за спину, папаша Сян короткими перебежками проник на противоположную часть улицы, стараясь оставаться в темноте. Держа перед собой наготове пистолет, он озирался по сторонам – в любую секунду на дороге мог появиться патруль призраков. Забежав за угол одного из слегка разрушенных домов, Сян присел в снег и перевел дыхание. Самое сложное место пройдено – далее осталось незамеченным добраться до бывшего офисного центра, вернее до десятиэтажного здания рядом, откуда открывался отличный вид на офис-центр. Там уже гораздо меньше патрулей, чем на границе с резервацией.

Немного отдохнув, охотник за головами перешел по темному переулку на следующую улицу. Он двигался осторожно, вслушиваясь в каждый шорох. Здесь было тихо и безлюдно, поэтому Охотник, слегка пошарив по окнам зданий через прицел, отправился дальше. Через несколько домов он едва не столкнулся с группой призраков, неожиданно появившихся из-за угла. Ему пришлось нырнуть в сугроб и отползти за ржавый остов грузовика, стоявшего на обочине. Патруль спокойно прошел мимо, ничего не заметив.

Папаша Сян добрался до своей цели еще засветло. Как ранее успел разведать в личине книготорговца, в десятиэтажке, стоявшей на той же улице, что и бывший офис-центр, никто не обитал. Охотник незамеченным проник на последний этаж, где и наметил начать “охоту”. Окна одной квартиры выходили прямо на здание офис-центра, и часть его этажей просматривалась насквозь. Благодаря Амине, Сян точно знал, в каком месте находится штаб лидера призраков. У Охотника будет две возможности убить Рыжебородого: когда он встанет и начнет собираться – любое неосторожное приближение к окну станет для него роковым, и когда главный призрак выйдет из здания – небольшой дворик с бывшей парковкой также отлично простреливался.

Проникнув в квартиру, Папаша Сян первым делом наглухо забаррикадировал входную дверь, чтобы никто не подкрался к нему сзади. Потом нашел несколько рваных одеял и закутался в них – в квартире сквозило ледяным ветром из-за разбитых либо украденных окон, а он изрядно промерз, ползая по снегам резервации. “Эх, сейчас бы тут костерчик развести, да погреть мои старые кости…”, – мечтательно подумал Сян и, сняв перчатки, принялся растирать окоченевшие пальцы. Вспомнив о коньяке, он достал фляжку и надолго приложился к ней – по телу растеклось согревающее тепло. Подумав, что было бы здорово еще и покурить, папаша отправился в туалетную комнату – в комнате могли заметить огонек. Когда он поджег кончик сигареты и затянулся, то слегка поводил пламенем от бензиновой зажигалки по замерзшим пальцам.

Расчистив от снега пространство перед разбитым окном, Охотник пододвинул туда кровать и сел на нее, накидав на себя всякое тряпье. Винтовку он тоже обмотал тряпками – теперь если кто будет просматривать его окно даже через бинокль, то ничего не заподозрит.

Облокотившись об подоконник, охотник за головами включил прицел и занялся помещениями бывшего офисного центра. Большие окна девятого этажа пока пустовали, видимо все отправились на отдых куда-то в глубину здания, только на нижних этажах происходило небольшое движение – охрана не дремлет. На улице уже светало, и скоро штаб засуетится. Осталось лишь немного подождать.

…

Прошло несколько часов длительного выжидания, во время которого издалека раздавались одиночные выстрелы и даже короткие очереди. Но вот где-то совсем рядом, со стороны границы занялась активная перестрелка, завершившаяся серией взрывов. Охотник подумал, что дикие мутанты снова попытались прорваться в район призраков, и на этот раз с ними жестко обошлись, подавив минометным огнем.

Сян Аристархович внимательно всматривался в проходящих за окнами штаба людей. Пока подходящих под описание лидера призраков не появлялось. Было несколько лысых, похожих на Вовку, помощника Игоря, только какой от этого толк? Призраки ходили туда-сюда по коридорам и залам, что-то обсуждали, но Рыжебородый среди них отсутствовал.

Пару раз Охотник заметил, как некоторых людей переводили из одного места в другое, преимущественно женщин и под явным конвоем. Возможно, это пленные из Централа или резервации, хотя на кой хрен им мутанты?

Через некоторое время охотнику за головами улыбнулась удача: большой мужик с рыжей бородой проскочил через один из коридоров, сопровождаемый несколькими призраками. Папаша Сян готов был поклясться, что среди них еще промелькнул лысый тип. Теперь Охотник увеличил изображение на прицеле и не сводил глаз с входа в комнату, куда вошел брат Игорь.

Спустя примерно час, к двери приблизился высокий призрак и заговорил с охраной. Вскоре один охранник скрылся за дверью. Охотник затаил дыхание и слегка придавил спусковой крючок винтовки, когда из комнаты стали выходить люди. Вот показался Рыжебородый, но он шел за высоким призраком. Необходимо еще подождать, чтобы лидер больше открылся. Вскоре в коридоре образовалась группа людей, активно беседующих друг с другом.

Пока Сян Аристархович ловил удобный момент, к людям лидера подошли несколько человек и все принялись что-то обсуждать, передавая друг другу автомат. Из-за этой оживленной беседы призраки перемешались, как колода карт, все больше скрывая главного козыря. Но вот один из вновь прибывших подался вперед, указывая куда-то в сторону, и приблизился прямо к старшему брату Игорю. Тот вышел к нему, объясняя и жестикулируя – удобнее момента и не придумаешь.

Папаша Сян едва не нажал на крючок, но вдруг остановился – новый собеседник Рыжебородого показался ему знакомым. А когда тот слегка повернулся назад, Сян воскликнул, едва не выронив оружие:

– Едрит твою мать! Да это же Самурай! Какого дьявола он там…

Спохватившись, Охотник прильнул к объективу прицела, однако увидел там лишь тени призраков, уплывающих вглубь офисного здания. Одна из возможностей, возможно лучшая, а то и последняя, упущена…

Глава 8

Старый новый вождь

Хмурое небо совсем потемнело, словно на мир опустилась укутанная снежным одеялом тьма. Могучие порывы ветра нещадно врезались в маленький механизированный караван, царапая ледяными колючками снега. Первым шел вездеход, за ним снегоходы, старавшиеся держаться ближе друг к другу, замыкал колонну бронированный грузовик. В нем сидела вся верхушка банды снежных псов.

– Проклятье! Где твой долбанный город, Косяк? Скоро грузовик совсем утонет в этих сугробах, а мы все станем замороженными, мать их, фрикадельками! – воскликнул Хромой, яростно протирая запотевшее лобовое стекло перед собой и водителем.

Пытаясь сказать в ответ, Косяк промычал что-то нечленораздельное, так как его рот был занят тушенкой из армейских консервов. Запив еду вином из грязной бутылки, он посмотрел на Хромого, ожидающего более внятного ответа. Но, видимо подумав, что все уже сказано, голодный бандит подцепил ножом из жестяной банки последний кусок говядины и быстро закинул себе в рот.

– Глянь, Хромой, что счетчик показывает! Фоновая радиация сильно увеличилась…

Многозначительно промычав, Косяк демонстративно указал ножом на бандита с дозиметром.

– Это и есть твоя “маленькая” проблема, Косяк? Хорошенькое ты убежище нам нашел. Если мы переждем там бурю, то изжаримся как в гребанной микроволновке!

– …усе буит номано, – заговорил с набитым ртом главный пес и нечаянно выронил большой кусок тушенки на грязный пол. С досадой отпихнув его от себя, Косяк зло посмотрел на Хромого, и продолжил уже внятным голосом, – Возле города сильная радиация, но в самом городе уже не так фонит. Вы лучше следите за дорогой, чтоб не въехать в бывшие воронки от ядерных взрывов.

– Да, и не мешайте мне пожрать нормально – я не ел много долбанных часов! – добавил бандит возмущенным голосом и принялся рыться в ящике с консервами

Въехав в город, колонна остановилась. Снежные псы, находившиеся в броневике, с опаской поглядели на Косяка, боясь его отрывать от трапезы, но тот сам встал, вытирая жирные руки об штаны, и залез через перегородку в кабину.

– Давайте сейчас вперед на несколько кварталов и потом направо – я видел там навроде большого офисного здания… И поглядывайте по сторонам, на разный случай – буря не буря, но мало ли какие сволочи объявятся, – подсказал бандит, и задумался, явно что-то вспоминая. Потом достал сигарету и полез обратно в кузов, где удобно расположился на мягком тюке с вещами.

Грузовик обогнул колонну и углубился в город, следуя широким проспектом среди заснеженных домов. Остальной транспорт двинулся за ним, пока броневик не притормозил возле многоэтажного здания. Весь первый этаж представлял собой огромный паркинг, окруженный высокими колоннами и стеклянными витринами. Некоторые из них потрескались, но хорошо сохранились, создав под зданием небольшое укрытие, которое не так сильно замело вездесущим снегом. Грузовик осторожно въехал в паркинг через одну из разбитых витрин, вездеход и байки проследовали за ним.

Бандиты хотели оставить машины в центре паркинга, а самим переждать бурю в офисах, где будет безопасно и можно согреться. Косяк решил, что для начала нужно разведать весь этаж, где они собираются сделать привал, но чего именно он опасался в заброшенном городе с высоким фоном, так и не сказал. Первыми пошли Хромой, еще двое бандитов и сам Косяк. Остальные остались возле техники во главе с Седым. Для разведки вождь псов выбрал себе пистолет-пулемет из небольшого арсенала, оставшегося после разгрома на пустыре. Это оружие под названием Тип 105 тоже было китайского производства, как и игломет – в свое время разграбленный псами караван из Нью-Пекина предоставил им целый склад такого оружия. Косяк любил компактные пушки, но с большим магазином, вот и в этом пистолете-пулемете умещалось пятьдесят патронов.

– Так откуда ты знал об этом офисном центре и чего нам тут надо опасаться? – спросил один главарь у другого, когда бандиты с оружием наготове проходили холл первого офисного этажа. Тусклый свет потемневшей улицы с трудом просачивался через грязные пластиковые окна, поэтому бандиты освещали помещение мощными армейскими фонарями. Большой холл представлял собой просторное помещение с приемной посередине, состоящей из нескольких полукруглых столов. Над ними нависали большие рамки дисплеев, в большинстве своем разбитые. По бокам приемной расположились двери лифтов, как пассажирских, так и грузовых. С каждого края вестибюля уходили наверх широкие лестничные пролеты, заставленные различными торговыми аппаратами и рекламными столиками.

– Я прятался от пустырников в заброшенной школе недалеко отсюда и тогда увидел это здание, – ответил бандит на одну часть вопроса и умолчал о другой. Он подумал, что мутированные собаки разбрелись по городу и попрятались и вряд ли в сильную бурю вытащат нос на улицу. А братанам незачем лишний раз волноваться. Ведь если кто-нибудь узнает, сколько тварей здесь обитает, и какие они кровожадные, бандиты пулей вылетят из этого города. При такой непогоде это равносильно самоубийству.

– Как ты думаешь, Косяк, пустырники могут засесть нам на хвост? Вероятно, после того как робот расправился с ребятами одноглазого, мутанты будут рыскать по окрестностям, выискивая сбежавших…

– Не, не думаю, что они нападут на наш след в такую-то пургу. Тут ты только сделал пару шагов, а твои следы уже занесло.

Косяк увидел в сумраке, что Хромой удовлетворенно закивал, и решил добавить:

– Правда, эти твари – телепаты или что-то вроде этого, черт знает, чего от них ожидать. Могли нас почувствовать…

Хромой направил луч фонаря прямо в лицо бандиту, посмотреть, не издевается ли он над ним. Но тот лишь сощурился и пожал плечами.

– Чуваки, глядите, что я нашел! – воскликнул Снежок, успевший уйти к одному из лестничных пролетов.

– Что еще, – проворчал Хромой и повернул фонарь на бандита. Этот здоровенный жлоб с мозгами ребенка часто раздражал главаря своими глупыми поступками и такой возглас обычно не предвещал ничего хорошего.

Луч света выхватил из темноты Снежка, сжимающего какой-то мохнатый комок у себя на груди. Пока бандиты подходили поближе, Косяк понял, что это такое и закричал, подняв на вытянутой руке пистолет-пулемет:

– Млять! Быстро брось эту тварь на пол и отойди от нее! А лучше пристрели!

– Ты что?! Он такой хорошенький, я оставлю его себе, – заявил инфантильный головорез и осторожно погладил мохнатое существо.

Когда Хромой подошел поближе, зверек повернул к нему голову, и на бандита посмотрела слюнявая морда щенка с непропорционально большой головой, грустными глазами-бусинками и короткими обвислыми ушами. Вид такого милого и беззащитного существа оскверняли несколько длинных клыков, беспорядочно торчащих из пасти, да небольшой горб как у гиены.

– Как бы у этого детеныша не оказались поблизости такие же зубастые родители, – обеспокоился Хромой и принялся шарить лучом по сторонам.

– Эй, Штырь! Иди, посвети на другую лестницу и сразу стреляй во все, что движется, – приказал Косяк бандиту, следовавшему за своим хромающим главарем.

– Твою драть, Снежок! Выкинь нахрен эту тварь, пока не поздно!

– Да чего ты боишься этого щенка, посмотри на него, что он может? Разве что прикусить палец, – засмеялся Хромой и ткнул кутенка в нос. Штырь усмехнулся, наблюдая за ними, и пока не спешил исполнять приказ бывшего вождя.

Косяк заметил, как маленький пес резко принюхался и беспокойно заворочался на руках бандита.

– А об их родителях не беспокойся! Вышибу им мозги, а щенка возьму себе, – "успокоил" главаря Снежок и, заткнув за пояс фонарь, вытянул из-за спины дробовик.

Горбатый щенок, почувствовав ослабление хватки, дернулся и с визгом упал на пол. Пронзительно запищав, он неожиданно резво прыгнул в сторону Хромого и цапнул за лодыжку. Бандит завопил от боли и, прыгая на одной ноге, попытался отбить мелкую тварь фонарем, но та вцепилась в него мертвой хваткой.

Пока Снежок со Штырем глупо таращили глаза, соображая, что делать, Косяк одним ударом сбил Хромого на пол, чтобы не дергался. Затем прижал ногу соратника ботинком и хладнокровно пустил короткую очередь в голову щенка, стараясь не задеть стопу бандита. Осколки собачьего черепа и челюстей разлетелись по сторонам, но большинство клыков осталось в ноге.

Откуда-то с верхних этажей раздался ужасающий вопль и грозное рычание, заставившее невольно вздрогнуть матерых бойцов. Косяк озарил фонарем испуганное лицо Хромого, а потом его покалеченную ногу – из-под разорванного сапога торчали окровавленные клыки размером с большой палец. Около ноги уже образовалась внушительная лужица крови.

– А ты говоришь, может только прикусить палец… Теперь ты хромой на обе ноги! – рассмеялся вождь псов, скользнув лучом по его лицу, где выражение страха быстро сменилось яростью и болью.

– Какого хрена, Косяк, мать твою так! Что это за тварь такая? – завопил Хромой и схватился за раненую ногу.

– О! Ты еще не видел, какие милые эти твари, когда взрослые, – усмехнулся Косяк и посветил на Снежка – тот лишь виновато развел руками.

Повернувшись к Хромому, Косяк заметил, что Штырь, который должен пойти охранять проход в холл, тупо стоит и смотрит на своего раненого главаря.

– Эй, ты! Какого хрена уставился? Тебе же было приказано следить за коридором, или ты хочешь, чтобы родители этого щенка подкрались сзади и перегрызли тебе глотку?! – закричал Косяк, вкусив свою силу и власть теперь, когда другой главарь ранен.

Бандит, сделав странное лицо, все же послушался, а Косяк подошел к Хромому:

– Думаю, нам со Снежком надо пройтись наверх и найти остальных тварей, пока они не нашли нас, тем более нашего малыша щенок даже не стал царапать…

Главный пес вспомнил, как проклятый киборг спокойно добрался до него, и потом, скорей всего, также спокойно ушел вместе с девкой, нетронутый мутированными собаками. Эти твари почему-то к одним равнодушны, других сразу хотят порвать в клочья.

– …так что есть вероятность, что Снежок может застать тварей врасплох!

Хромой пробормотал что-то неразборчивое в ответ – он был слишком занят своей ногой: вытащив из штанов ремень, перетянул голень и приготовился вытаскивать клыки из раны. Стиснув зубы, он потянул за самый большой из них и с глухим рычанием выдернул костяную занозу.

– Я так понял, ты знаком с этими тварями. Они и есть наша “маленькая” проблема? – злобно сверкнул глазами Хромой, сжимая в кулаке перед своим лицом длинную спицу окровавленного клыка.

Кивнув, Косяк уточнил, – Если в этом здании окажутся только родители этой мелкой твари без многочисленных родственников, то проблема останется маленькой…

Хромой яростно швырнул клык на пол и принялся за следующий, проклиная Косяка и его мохнатых “друзей”.

– Тихо, Хромой! Ты слышишь? – напрягся Косяк, высветив раскрасневшееся лицо злого бандита.

– Что еще? – проворчал укушенный и прикрыл глаза от яркого света.

– Родители щенка? – напрягся Снежок, сжимая дробовик.

– Нет, кто-то бежит со стороны главного входа, – тихо сказал Косяк, и бандиты обернулись, подсвечивая себе фонарями.

Вскоре на свет выбежал Задира и остановился перед снежными псами, закрыв лицо рукавом.

– Ты чего сюда приперся? – спросил недовольным голосом Хромой.

– Видать, на выстрелы прибежал, – предположил Снежок.

– Какие выстрелы? Не, там снаружи шумит метель, ни хрена не слышно… Меня это… Седой послал с дозиметром. Вы забыли взять.

– Ну да, пригодится. И какой здесь фон?

– Чуть меньше, чем на улице, – пожал плечами Задира, взглянув на индикатор.

– Оно и понятно, – усмехнулся Косяк.

– А что у вас тут произошло? – спросил бандит, когда ослепляющие лучи ушли с его лица и вернулись к раненому главарю.

– Да так, одна совершенно “маленькая” проблемка! Ничего страшного, – проворчал Хромой, ухватившись за следующий клык.

– Ладно, Задира, двигай вон к той лестнице, там Штырь стоит, – вождь показал фонариком, куда идти. – Если вы увидите какую-нибудь мутированную тварь, стреляйте без предупреждения.