Читать книгу Гонщик и Боливар - Павел Викторович Горбунов - Страница 1

«Но!» – сказал кучер.

«Пасаран», – добавила лошадь.

Она была из наших и всё понимала.

Когда я его увидел, то сильно удивился. Человек еле двигался. То ли превозмогая боль, то ли он был настолько стар, что у него совсем не было сил. Но глаза… Они единственные были живыми. Он долго смотрел на меня, и первое, что я услышал:

– Да, похоже, Боливар не выдержит двоих… Да и одного тоже. Не выдержит… Буду звать тебя Боливаром. А то мне никто толком сказать не смог, как же тебя зовут. То мерин, то кляча…

Он заглянул мне под брюхо, потом с трудом выпрямился и обнял меня за шею:

– Знатоки, ёпочкин пистон… Прибамбасы все вроде на месте, но кардан висит… Нормально всё будет. Прорвёмся. А я буду Гонщик. Приклеилось – и теперь все так называют. А зовут меня Андрей. Ты, что, доходяга-то такой? Зерна вроде вон полно… Ну-ка, дай-ка, я зубы тебе гляну… – Андрей медленно, но настойчиво раскрыл мне рот и на какое-то время замер.

– Ах, ты ж морда башкирская! До чего коняку довёл! Зубы-то поломаны все почти!

До встречи с Андреем моим конюхом был Бакир. Но называли его здесь просто Башкирин. Срок у него закончился, и теперь вот вместо него должны были назначить нового конюха. Я понял, что это и есть он. Андрей на какое-то мгновенье затих, как бы собираясь с силами, и, используя очень замысловатые выражения, высказал всё, что он думал о предыдущем конюхе. Но так как он Башкирина ни разу не видел, то досталось и всему башкирскому народу. Матерились здесь все… Но Андрей, поминая многих святых, а также родственные связи бывшего конюха, сумел поведать историю башкирского народа. Основным лейтмотивом была лень. Я аж заслушался… Там было и про бескрайние просторы нашей родины, и про постоянные путешествия по ним башкирского народа, и даже про какого-то Емельяна Пугачёва. Разбойника, как я понял. И снова про лень. И как её прямой итог – отсутствие у меня зубов и доходяжная внешность всего моего организма.

Гонщик ещё раз погладил меня по шее и принялся скрести меня щёткой. Давно меня так тщательно не чистили…

Я был простой рабочей лошадью в лечебно-трудовом профилактории – ЛТП-1 в селе Сосновка Бессоновского района Пензенской области. Конюхи менялись раз в полгода-год. Поэтому никто особо тщательно мной не занимался – распрягут, дадут корма, и всё. На территории ЛТП (довольно обширной) было много разных цехов по металло- и деревообработке, подсобное хозяйство. И я целыми днями возил на своей телеге что-то из цеха в цех. Особенно мне нравилось заезжать туда, где работали с деревом… Там так хорошо пахло… Свободой. Бескрайними полями и нескончаемыми лесными дорогами. Других радостей у меня здесь не было. Люди были кругом, не сказать, что злые, но норовили постоянно сделать мне больно… Хлестнуть… Нагрузить побольше и смотреть, как я из последних сил тяну свою телегу… А Бакиру, скорее всего, было просто всё равно, что со мной. Ему надо было просто отбыть свой срок и уехать домой. Вначале он даже хотел подпилить мне зубы, которые царапали щёки. Но он не знал, что я боюсь этой операции. И когда вставил мне зёвник, то переломал мне их. Мне стало больно есть. Наверное, чтобы скрыть свой промах, Бакир никому не сообщил об этом. И как ни в чём не бывало продолжал сыпать мне зерно и накладывать сено. Только съедать их как раньше, я не мог. По утрам я чувствовал усталость и свои тяжёлые ноги. А по ночам мне всё реже и реже снилось, как я маленьким жеребёнком бегал вокруг своей мамки и удивлялся этому миру. И терся об её теплые бока.

Андрей с самой первой нашей встречи стал относиться ко мне по-другому. Он сам еле передвигал ноги, но приходил раньше всех предыдущих конюхов и никогда не уходил, тщательно не почистив меня. Вначале жгутом (жгут – пучок соломы или сена, при помощи которого удаляют грязь), а потом начисто щёткой. Поняв мою проблему с зубами, Андрей начал приносить мне хлеб. Мягкий, всегда так вкусно пах… А чёрствый он размачивал мне в воде. И постоянно Андрей что-то рассказывал про свою жизнь. Сначала я не обращал на это внимания, но скоро понял, что всё это он рассказывает именно мне. Про то, как учился в школе… Про своих друзей… И что когда он был маленький, у них был конь. Что он его очень любил. Но однажды его украли. Цыгане, как говорил Гонщик. И у него осталась только вышитая уздечка. Кто такие цыгане, я знал, это странные люди, встречавшиеся мне на базаре и вокзале. И вызывавшие во мне при встрече странное чувство – какого-то противного волнения. Не опасности, не угрозы, а именно волнения… Не хорошего. Хотя они всё время улыбались и норовили меня погладить. Но мне было противно их навязчивое внимание.

Андрей много разговаривал. И не только со мной. При всей его внешней слабости и медлительности он постоянно останавливался и шутил со всеми вокруг. Когда мужики перекуривали, он травил анекдоты, и все вокруг загибались от смеха. Я же в это время мог спокойно передохнуть. И через какое-то время, где бы мы ни появлялись, кто-нибудь обязательно говорил:

– Ну, давай, Гонщик, прогони ещё! Про что-нибудь!

И с новыми знакомыми он каждый раз начинал с объяснения:

– Гонщик я не по тому, что по ушам вам тут гоняю. Профессия это моя. Работа у меня такая. От неё и погоняло получил.

– Это что ж за работа-то? Гонщиком в формуле один работаешь? – под общий смех спрашивал кто-нибудь из толпы. – Там, вроде, русских нет.

– Что ж сразу в формуле один? Я же с села Грабово – недалеко тут. Слышали, мож. Так вот там завод есть ГрАЗ. На нём на шасси от разных автомобилей бочки заправочные ставят. Ну, чтоб потом на этих автомобилях топливо развозить. А вот эти самые шасси-то как, по-вашему, до завода доходят? Не по почте же. Вот моя работа и есть пригнать новый автомобиль с завода-изготовителя на наш. Где на них всю эту байду заправочную приделывают. В трудовой, конечно, написано – водитель, а по факту гоняю новые машины. Вот и гонщик. Мне на собрании, что ли, выступить с докладом о происхождении моего погоняла, – со смехом заканчивал Андрей, – запомните и другим передайте, а то устал про одно и то же…

И у всех, с кем он знакомился, Гонщик расспрашивал про меня. Почему у меня переломаны зубы и кто в этом виноват. Обещая покарать, как только найдёт. Но никто ничего вразумительного сказать ему не мог. Вернее все советовали одно и то же – обратиться к Демидову. Демидов был начальником над всеми цехами. Здесь, в ЛТП. Звали Демидова Александр Васильевич, но все почему-то называли его просто Василич. Роста он был невысокого, весь круглый, с заметным пузом, но поспевал везде и всё обо всём знал. Здесь он только работал, а жил где-то в селе. Он был постоянным работником и приходил каждое утро. Гонщику никак не получалось с ним пересечься. И я решил при случае помочь.

Весна перевалила за середину и окрасила всё вокруг молодыми зелёными листочками на деревьях. Хлеб, которым меня кормил Андрей, добавил мне сил. И уверенности. Что я снова могу нормально есть. Но когда я попытался пожевать эти молодые сочные листья, то снова почувствовал привкус крови. Зубы, вернее их обломки, продолжали раздирать мне щёки изнутри.

Я знал, где обычно бывает Василич. Вернее, где и когда его точно можно застать. В столярке на чаепитии. Решив, что пора познакомить моего нового конюха с Демидовым, я как-то свернул к деревообрабатывающему цеху. Моё отклонение от маршрута было замечено не сразу, и поэтому я успел дотащить телегу до столярки.

– Чего стоим? – обратился ко мне Андрей. – И вообще, нам в другую сторону. Никому доверять нельзя! Но!

Я чуял, что Демидов здесь и продолжал стоять.

– Но! – недоумённо повторил Гонщик. – Ты чего? Устал, что ль? Вроде, и проехали мал да маленько…

Гонщик спрыгнул с телеги и начал осматривать упряжь, периодически её подергивая.

– Нормально всё. Ты чего, Боливар? С катушек слетел? Или вообще силы кончились? Ну, потерпи, нам бы только Василича найти…

Договорить он не успел.

– А чего меня искать-то? Вот он я, – сзади подошёл Демидов. Мне показалось, что Гонщик даже вздрогнул. Но тут же заулыбался и ласково погладил меня по морде.

– Да, вот, познакомиться хотел, – Андрей приветливо протянул руку, – тут про что ни спроси, все к тебе посылают. Ну не в смысле посылают, а что порешать можно через тебя.

– А что хотел-то? – Василич с интересом рассматривал Гонщика.

– Да вот загон Боливару поправить решил, а что и с материалом, что и с инструментом – всё через тебя.

– Людей не дам! – жёстко ответил Демидов.

– Зачем мне люди? Рабство вроде в семнадцатом году отменили, – ответил Гонщик, – я сам всё в лучшем виде оформлю.

– Ну, пошли по чаю. Да обсудим всё, – заулыбался в ответ Демидов, – а то все с людей обычно начинали. Да и Реган пусть перекурит.

– Так он Реган? – удивился Гонщик. – Вот же дал бог фамилию… Точнее, кто же его назвал так? (Реган кельт. – королевский).

– Да, он из скаковых. Так вроде называли, когда сюда попал. Говорили, что его с Пензенского ипподрома привезли. Норовистый был, ну и ногу себе то ли покалечил, то ли сломал. И в скачках не мог участвовать… А тут что? Конюхи меняются часто, а на норов его всем насрать было. Вот и довели… Кроме как скелетом никто и не звал его в последнее время. А безразличие любого человека превратит в ничто. Что уж тут говорить о лошади. Ладно, пошли. Чай заварился, наверное, уже…

Андрей завёл меня в тенёк, а сам пошёл за Демидовым в помещение цеха. Стоя на улице, я слышал обрывки разговора. Андрей снова рассказал, почему его прозвали Гонщиком, и договорился, когда и где заберёт материал для ремонта. Периодически разговор прерывался громким смехом, видно, Гонщик травил анекдоты.

Когда он вышел, то был в приподнятом настроении:

– Нормально всё будет. Мужик, вроде, ничего… Договоримся…

Все продолжало идти своим чередом. Только по вечерам Гонщик стал дольше оставаться со мной из-за того, что ремонтировал стойло. Материал он забирал в обед, а за инструментом заезжал после работы. И утром всё возвращал. Ни разу не нарушив слово. Чем сильно расположил к себе Демидова. Он так же постоянно стал заезжать на чай. Где рассказывал свои бесконечные истории. На эти истории собирались многие. И Гонщик заводил всё новых и новых друзей.

Как-то раз, в одно из таких чаепитий, в столярку забежал взволнованный мужик:

– Там… Это… – показывая рукой в сторону гаражей, запыхавшись, никак не мог сказать, что случилось.

– Чего там? – поняв, что что-то случилось, спросил Василич.

– Да начальник Серёгу… водилу с ГАЗона застукал!

– С чем застукал?

– Да спал он под машиной. Ну, как будто чинил. Лёг, руки как-то вверху привязал и дрых.

– Попался всё-таки… – нахмурил брови Демидов. – Ну так ему и надо. Говорил же.

– Да уж больно Подобед грозится. Ещё срок накинуть за нарушение дисциплины. Ты бы, это… Слово замолвил.

– А Подобед – ещё Подобед или уже Стаканов? – спросил Василич.

– Вроде Подобед…

– Ну, тогда ещё можно посмотреть… – поднимаясь, сказал Демидов.

– А давай, мы тебя с Боливаром домчим, – предложил Андрей, – мож, и пригодимся.

– Поехали. Да только чем вы… – Демидов не договорил, задумавшись.

По дороге к гаражам Андрей спросил Василича:

– А почему Стаканов? У начальника нашего фамилия, что ль, менялась? Он же Подобед.

– Да он здесь до пенсии дослуживает. Всё налажено. Проблем особых нет. Вот в обед обязательно стакан-другой опрокинет. Поэтому до обеда он Подобед, а после – Стаканов. И вот когда он Стаканов, ни о чём с ним договориться нельзя. Натура такая.

Перед открытыми воротами бокса Подобед орал на сжавшегося в комок Сергея. Невысокого и щуплого. Увидев Демидова, Подобед грозно задал вопрос водителю:

– Что, подмогу вызвал?!

– Нет, – ещё сильнее сжавшись, ответил тот.

Демидов спрыгнул с телеги, а Андрей проехал чуть дальше и остановил меня возле ворот следующего бокса.

– Александр Николаевич, – обратился Демидов к Подобеду, – я тут мимо ехал, ну и заодно решил…

– Узнать, сколько я ему добавить хочу?!

– Да нет… я про… – замялся Демидов.

– Какой классный аппарат! – громко сказал Андрей, стоя перед машиной. – Он не стоять должен, в гараже, а пользу приносить постоянную!

– Ты ещё кто такой? – Подобед перевёл взгляд на него.

– Конюх новый. Шелестов Андрей Владимирович, гражданин начальник. У меня-то вон – Боливар потрёпан немного, а это новьё! Мотор – четыре литра! Зверь!

– Ты водитель, что ли? – задумчиво уставился на него Подобед.

– Да, гоняю шасси на завод ГрАЗ. Там из них всякие заправщики делают.

– А чего тебя лошадь водить заставили? А не автомобиль? Может, махнуть вас не глядя с этой спящей красавицей?

– Не, мне пока по здоровью нельзя на дороги выезжать. Доктора говорят – восстановлюсь и тогда. Так что пока мой транспорт – Боливар. Но за руль охота! – Гонщик повернулся к водителю. – Я бы на твоём месте на этом аппарате останавливался бы только бензин заливать!

– А в туалет? – не понятно к кому обращаясь, сказал Сергей.

– Так дверь открыл – свесил и отлил! Хотя с твоей комплекцией… – Андрей участливо осмотрел Сергея.

– А по большому… – если слышно и чуть не всхлипывая промямлил водитель ГАЗона.

– Ну её маё! Гражданин начальник, где вы таких водил набираете? Разрешите продемонстрировать.

– Что продемонстрировать? Как срать на ходу будешь?

– Ну, я бы не так сформулировал, – тут же ответил Андрей, – а как техника простаивать не должна. Да и не хочу я… Это будет передача опыта, так сказать… Молодому и неопытному поколению. Да и руки скучают по штурвалу – как поётся в известной песне.

– Тебе же врачи запрещают пока, – сомневаясь, сказал Подобед.

– Так я не по дороге. А вот прям здесь – перед боксами. Площадка большая. Разрешите…

– Давай. Но если обманул…

– Ключи давай, – быстро сказал Андрей Сергею.

– В замке.

Гонщик забрался в кабину. На какое-то мгновенье он замер, осматривая приборную панель. Потом провёл по ней рукой, будто поглаживая, и крутнул ключ. Машина тут же завелась. Дав ей какое-то время поработать (в это время опустив стекло), Андрей выехал из бокса.

Проезжая мимо Подобеда, Демидова и Сергея, в открытое окно он сказал:

– Ну вот: работает как часы! Прошу на середину – обучение начинается.

Пока троица шла на центр площадки перед боксами, Гонщик пустил машину по кругу. Выстраивая траекторию машины так, чтобы Подобед оказался в центре, Гонщик что-то регулировал на приборной панели.

На втором кругу он открыл дверь и, спустив одну ногу на подножку, учительским тоном сказал:

– В этой позиции любой среднестатистический водитель дальнобойщик легко может справить малую нужду, не останавливая, так сказать, рабочего процесса.

Краем глаза я заметил много наблюдающих за процессом. Из укромных мест. Чтобы не попасться на глаза Подобеду. Он же с водителем и Демидовым неотрывно наблюдали за автомобилем.

– Но, имея не богатырское телосложение, такая позиция не очень удобна… Как в случае с нашим водителем, – Гонщик встал на подножку двумя ногами. Правой рукой, продолжая рулить, левой расстегнул ширинку на штанах. – Опять же, эта позиция предпочтительней при перевозке различных народных ценностей. Чтобы не замочить… Так сказать. И наконец!

Гонщик повернулся спиной к наблюдающим. И присел на подножке. В момент приседания штаны немного сползли. И с подножки в сторону зрителей свесился голый зад Гонщика. Машина продолжала ехать точно по кругу.

– Ни секунды простоя для личных нужд! – прокомментировал он в полной тишине.

Какое-то время все молчали, и было слышно только шум работающего двигателя.

– В цирке такого точно не покажут… – заржал Подобед. – Учись, студент! – обратился он к Сергею.

Тот опять еле слышно сказал:

– Он подсос вытянул и за руль держался…

– Ну, если всё знаешь, то и работать начинай! А не спать!

Андрей тем временем уже подруливал к боксу, чтобы заехать в него задом.

Заглушив машину, он тяжело спрыгнул с подножки и подошёл к Подобеду.

– Машина – зверь! – отдавая ключи, сказал он Сергею. – Гражданин начальник, разрешите обратиться?

– Просить чего будешь? – с интересом уставился на него Подобед. – У нас проверка месяца через два, я твой номер, наверное, проверяющему покажу. И назову его «Нет простоям рабочего транспорта», согласен?

– Да это завсегда пожалуйста. Как раз про рабочий транспорт и поговорить хочу, – с улыбкой ответил Андрей.

– Ну, излагай.

– Машина, говорю, – зверь, – начал Гонщик, смотря на Сергея, – иди загоняй в гараж. Холь и лелей! Чего стоишь-то?

Сергей пошёл к гаражу, и Гонщик, проводив его взглядом, продолжил:

– А у меня вон Боливар не тянет что-то… Был бы у него карбюратор или с движком чего… Я бы сам разобрался. А тут спец нужен. Гражданин начальник, его бы к ветеринару… Ну чтоб осмотрел. Не для себя прошу, а чтоб, так сказать, производственный процесс не останавливался!

– Николай Васильевич, что про него скажешь? – Подобед кивнул на конюха головой, обращаясь к Демидову.

– Пока ничего плохого сказать не могу. О коне заботится. Стойло ему сам переделывает после работы.

– Ладно, зайди к Шимановскому. Пусть заявку на ветеринара выпишет. Своих у нас нет – присылают. Не знаю откуда. Может, с Бессоновки, а может, и с Пензы самой. С ипподрома. Скажешь, что я разрешил.

– Вот спасибо, гражданин начальник, – лицо Андрея расплылось в улыбке, – может, домчать вас куда?

– Как ты его называешь?

– Боливар!

– Боюсь, что Боливар не выдержит двоих, – с улыбкой сказал Подобед и пошёл к зданию администрации.

– Это я удачно с начальником познакомился, Василич, где этого Шимановского искать?

– Где, где… В администрации. Писарь это местный. Без мыла в любою жопу… Не смотри, что всегда улыбается и разговаривает ласково… Скотина та ещё… В общем, аккуратнее с ним.

– Шимановский… Поляк, что ли?

– Да какой поляк – хохол махровый… Хотя кто там этих хохлов разберёт – кого в них больше… Может, и поляки в его родню затесались. Но вредный и хитрющий до ужаса. Ну и чтоб не работать, на место писаря устроился.

– А Подобед чего? Не понимает, что он за человек? Вроде, нормальный мужик.

– Да он у него первый стукач – докладывает, что здесь происходит. Подобеду удобно знать всё, так сказать, изнутри. А тот преподносит ему всё в нужном самому себе свете, поэтому его здесь побаиваются и не связываются. Себе дороже.

– Ну, мне с ним детей не крестить – тем более сам начальник велел ветеринара выписать. Пойду прямо сейчас и выпишу. Чего тянуть?

Канцелярия находилась на первом этаже здания администрации. Меня Андрей оставил как раз напротив окна канцелярии, в котором был виден Шимановский. А сам зашёл в здание.

Через какое-то время я его увидел. Когда он зашёл в комнату. За столом у окна сидел человек, заполняющий бумаги.

– Мне бы Шимановского увидеть… – начал Гонщик.

Какое-то время пишущий никак не реагировал на слова, продолжая своё дело. В это время Андрей рассматривал его. Круглая голова с редкими чёрными волосами, через которые просвечивала кожа, какое-то среднее, не запоминающееся лицо, в котором всё было округло, белёсые глаза. Неровная кожа, на которой кое-где были прыщи. Когда он поднял глаза от бумаг, то на его лице появилась сладкая улыбка:

– Я это. Николай Андреевич, – представился он, – а ты, значит, Гонщик?

– Ну, если ты Николай Андреевич, то я Андрей Владимирович, – представился Гонщик, – я по поводу ветеринара. Чтоб приехал коня посмотрел.

– Это сложно… – продолжал улыбаться Шимановский. – Нужно заявку писать. Потом её у начальника согласовывать и подписывать и дальше отправлять… А когда он её согласует? Может, не будем его беспокоить?

От услышанного Гонщик на какое-то мгновение остолбенел, продолжая рассматривать Шимановского.

– Чего-то я не пойму…

– Что именно?

– Ну, заявки писать и у начальника их подписывать – это же вроде твоя работа как раз. А насчёт согласования – он сам велел. Только что… Чтобы имущество казённое в исправности содержать.

– Да, знаю. После цирка, тобой устроенного…

– А что тогда?

– Быстро ты как пришёл… – Шимановский продолжал улыбаться. – Ладно, сделаю заявку на ветеринара.

– Когда? Ну, может, тогда я сам, после того как сделаешь, заберу её и согласую? Чтоб быстрей и тебя не отвлекать? – в ответ начал улыбаться Гонщик.

Улыбка же у писаря пропала, и он сухо сказал, опять уткнувшись в бумаги:

– Нет. Зачем ты уважаемого человека беспокоить будешь? Сам же сказал – это моя работа. К концу недели жди ветеринара.

Андрей вышел из комнаты канцелярии и через несколько минут был уже возле меня. Потрепав меня по шее, он сказал:

– Да, прав Василич… Странный человек. Но главное, чтоб ветеринара выписал…

Неделя пролетела быстро. И утром в пятницу Андрей вышел из здания администрации очень довольным:

– К обеду велено встретить ветеринара на вокзале. И привести сюда для твоего осмотра, а потом опять на станцию. Живём!

Выехали мы заранее. Гонщик сказал мне, что лучше на станции подождём, чем опоздаем.

Железнодорожная станция представляла собой отдельно стоящий дом около путей, обшитый досками и покрашенный в непонятный цвет. Между домом и железнодорожными путями был перрон с неровно уложенными квадратными каменными плитами. На нём стояли ожидающие поезда. Между этими людьми ходили три женщины в длинных юбках. Они пытались заговорить с каждым из стоящих.

– И тут цыгане. Нигде от них покоя нет, – ни к кому не обращаясь, сказал Гонщик. Мы стояли вдалеке от перрона. В тени деревьев. Андрей развалился в телеге, изредка посматривая на станционные часы.

Цыганки, обойдя всех на перроне, двинулись в нашу сторону. То ли поговорить с Гонщиком, то ли спрятаться в тени.

– Эй, молодой, красивый, позолоти ручку! Всё скажу, что было. И всё, что будет… – не дойдя до нас, заговорила одна из них. Андрей сел в телеге и посмотрел на них.

– Всё, что было – знаю. Что будет – знать не хочу… Пусть сюрприз будет. А то не интересно. За молодого и красивого – спасибо. Ручки золотить мне нечем – казённый сейчас я человек.

– Вроде на солдата не похож…

– Да, не солдат я, с ЛТП. Вас-то, кочевых, сюда что занесло?

– Кочуем, – засмеялись цыганки.

– Ну, садитесь – передохните, – указал Андрей им на телегу, – брать у меня всё равно нечего.

Цыганки забрались на телегу и предложили:

– Может, ты нас до табора подбросишь – мы за деревней стоим.

– Не, я здесь по делу. Ветеринара встречаю. Боливара вон моего посмотреть.

– Да, худоват, – засмеялись цыганки, – довёл ты его… Даже увести его у тебя не хочется. По дороге помереть может…

– Смотрите у меня, – в тон отвечал им Гонщик, – теперь знаю, где искать если что… В таборе. И если боженька вам красть разрешает – у меня спуску не будет.

– Почему это нам боженька разрешает? – с интересом спросила одна из них.

– А вы как будто не знаете? Когда Христа распинали, то мимо проходящие цыгане украли гвозди, которыми его прибивать собирались. Чем смерть Христа и отсрочили. Поэтому боженька и разрешил вашему племени подворовывать… Что, не знаете что ли?

– Мы-то знаем, а ты откуда знаешь? Не из наших? – цыганки стали серьёзными.

– Не, – засмеялся Гонщик, – кем-кем, а цыганом ни разу ещё не называли…

– Ладно, барышни, вон мой поезд. Ещё увидимся – я тут ещё полгода гостить буду.

Цыганки нехотя слезли с телеги, Андрей тронул вожжи, и я потащил телегу к перрону.

Ветеринаром оказался пожилой дядька в поношенном костюме с большим кожаным портфелем.

– Иваныч, – представился он.

– Гон… Андрей, – ответил Гонщик и пожал протянутую руку. – Домчим с ветерком!

По дороге Иваныч больше смотрел по сторонам и пытался расспросить Андрея по Сосновку. Но тот не мог ответить на многочисленные вопросы.

Приехав, ветеринар достал и своего портфеля стереоскоп и послушал моё сердце, потом скомандовал Андрею распрячь меня и поставить в стойло отдыхать.

– А что, назад не поедем? – спросил Гонщик.

– Поедем. Запряжёшь – не развалишься. Осмотр проводится в спокойном состоянии. Поэтому распрягай, и пошли на обед. Пусть отдохнёт.

Гонщик распряг меня, и они ушли обедать.

После возвращения Иваныч ещё раз очень внимательно послушал сердце и лёгкие, осмотрел глаза, тело и копыта. Спросил у Гонщика, не даёт ли мне он какие-нибудь лекарства, и принялся осматривать язык, челюсти и зубы.

– Ну, что? – спросил Андрей.

– Да, вроде нормально всё. Только истощён. С зубами-то, видел, что творится?

– Да, видел… Башкирин, говорят, подпилить хотел. И об зёвник… Я хлеб ему размачиваю…

– Хлеб – это хорошо. Давай зёвник неси. Боковыми займёмся, чтоб щёки прошли.

Андрей ушёл в дальнюю часть конюшни и вернулся с железкой, которую мне прошлый раз вставляли в рот. От которой было очень больно. От этих воспоминай мне стало страшно, я заржал и начал нервно топтаться на месте.

– Ну, спокойней! – сказал Иваныч. – Сейчас я ему успокоительного вкачу. Держи его.

Из недр своего портфеля он достал железную коробочку. Из неё он вынул шприц и ампулы. Дальше они что-то делали с Гонщиком за столом, и я почувствовал укол, как от острой ветки. Андрей опять подошёл ко мне с зёвником. Я хотел отойти, но ноги налились тяжестью, и двигаться было трудно. Я, как со стороны, наблюдал за тем, как ветеринар при помощи конюха вставил мне зёвник и начал подтачивать зубы. Было не больно, скорее неприятно. Скребущий звук отдавался в голове. Закончив, он сказал:

– Ну, с боковыми всё. Выровнял. Не будут щёки рвать. А вот что с передними поломанными делать – ума не приложу. Жди, когда щеки зарастут, и начинай откармливать.

После этого ветеринар с Андреем опять куда-то ушли. Андрей скоро вернулся, запряг меня, и мы поехали. Отвозить ветеринара на вокзал. Я шел с трудом. Медленно. Андрей не торопил меня. По дороге он выпросил у Иваныча пару ампул для меня. Как пояснил: «На всякий экстренный случай. Если нервничать будет». На какой именно случай, я не понял. Дождавшись поезда и посадив в него ветеринара, мы вернулись назад.

Андрей распряг меня и принёс много воды. Пить почему-то хотелось очень сильно. В этот раз он ушёл рано. Напоследок сказав: «Отдыхай давай! И приходи в себя». И плотно закрыл за собой ворота.

Щёки мои начали потихоньку заживать. Зерно уже не причиняло мне столько проблем, и я начал его есть больше и больше. Андрей по-прежнему никому не позволял грузить много на телегу, давая мне частые перерывы. Работа у меня никогда не кончалась, но с новым конюхом она была не столь утомительна. В один из дней мы, как обычно, возили что-то из цеха в цех. Я тащил в телеге железки, Андрей сидел на них. Повернув к литейке, я увидел троих людей, копошившихся вокруг тележки, которая ездила из цеха в цех по рельсам. Поравнявшись с тележкой, я понял, что она соскочила двумя колёсами с рельсов. На их стыке. И эти трое пытались её вернуть на место. Это были так называемые сидельцы. Все в синих рисунках на коже, разговаривающие на каком-то странном языке. Вроде по-русски, а половины я понять не мог. Вот и сейчас, не успев с ними поравняться, я услышал:

– Вон доходяги, давай их ещё на помощь позовём!

– Сам же говоришь – доходяги! Что с них толку…

Я почувствовал, как натянулись вожжи. Гонщик спрыгнул с телеги.

– Постой. Передохни, – обратился он ко мне.

– Что, бродяги, по железной дороге сбежать решили? Да мотовоз колеса откинул? – с улыбкой обратился Гонщик к ним. Мы, наверное, правда странно выглядели: лошадь – ходячий скелет и медленно двигающийся человек, который ей управлял… Медленно двигаясь, Гонщик подошел к вагонетке.

– Ну-ка посторонись. Дай глянуть, – ни к кому конкретно не обращаясь, сказал он. Опершись руками о колени, он осмотрел колёса.

– Да тут делов-то… – в пустоту прокомментировал Гонщик и, повернувшись спиной к вагонетке, взялся за выступающую часть рамы. Все трое молча и с интересом за ним наблюдали.

Андрей потянул вагонетку вверх. Как бы примерившись к её весу. Она чуть подалась и снова опустилась на своё место. После этого он чуть переставил ноги и одним рывком поставил вагонетку на рельсы.

– Могешь… – тут же прокомментировал это один из сидельцев.

– Не могешь, а могёшь, – тут же с улыбкой парировал Андрей, и все заулыбались.

– Это ты специально под дохляка косишь? Чтобы на телеге кататься? А лепилу местного как обманул? – посыпались вопросы.

– Да не кошу я. С этим диагнозом уже сюда попал. Сила-то осталась – вот быстрота куда-то делась… Тока черепах пасти. А вы с какой целью интересуетесь? – отвечал Гонщик. – А вот не позволите ли и мне вам, господа мазурики, один вопрос задать?

– Ну, смотря какой, – ответил за всех самый старший, немного прищурившись.

– Да вот от улыбок ваших блестящих аж жмуриться приходится. Вы зубы здесь ремонтировали? Или такие спецы тока в закрытых клиниках работают? Имею желание тоже блистать начать.

– Здесь. Есть пара специалистов. Но это тебе лучше к Василичу обратиться. Они без его благословения ничего делать не будут.

– Ну, спасибо. Давайте! Пока, – и Гонщик медленно залез в телегу.

– А с тобой ночью в тёмном переулке лучше не встречаться – услышал я вслед Гонщику.

– Встречайтесь – я не страшный! – со смехом ответил он и тронул поводья.

– Опять к Василичу…. Тут вообще, что ли, без него ничего не делается?

Как назло, Демидов в этот день никак не попадался Гонщику. Из-за каких-то проблем с токарным станком он даже не пришёл на традиционный чай в столярку. Но, похоже, Андрей что-то решил окончательно и откладывать это не собирался. К концу рабочего дня мы ждали Демидова на КПП.

– Привет, Василич! Дело у меня к тебе есть, – сразу начал Гонщик.

– Давай завтра, чего-то закружили меня сегодня.

– Да, конечно, завтра. Я просто договориться, ну чтоб с утра встретиться и переговорить.

– Хорошо. А тема-то хоть какая?

– Да про Боливара. Ветеринар его осматривал… И вот мыслишка одна появилась, но без тебя никак. Ладно. Завтра объясню.

Они договорились, где встретятся утром, и попрощались. На следующий день Андрей рассказал про мой осмотр и то, что никаких болезней у меня нет.

– Зубы вот только…

– Что зубы? – с удивлением спросил Демидов.

– Ну, Башкирин, когда их подпилить решил, переломал все. И теперь Боливар есть нормально не может. Мы с Иванычем ему боковые подровняли, может, вырастут, как он сказал. А вот передние…

– От меня-то что надо?

– Ну, сидельцы сказали, что есть тут специалисты, которые зубы могут вставлять. Но без твоего ведома они ничего делать не будут.

– Так ты Боливару зубы решил вставить, – заржал Демидов, – нет, ну всякого слышал… Но чтоб такого! Ну ты, Гонщик, и кадр! Не, постой, не могу, – Демидов согнулся от смеха пополам.

– Так поможешь? – нерешительно спросил Гонщик.

– Ради такого увидеть – сведу тебя с людьми. Боливар с вставными зубами. Золотые, как у цыган, вставлять будешь? – не унимался Демидов. – Хорошо у нас охрана, а то они его… Враз уведут.

Успокоившись, он сказал:

– К чаю в столярку подтягивайся. Я Шуриков приведу – познакомитесь. А дальше сам уговаривай. Только смотри, чтоб они со смеху не умерли…

– А сколько их? Шуриков этих?

– Да двое. И оба Александры. Один меряет, второй льёт, а вставляют на пару. Чего берут – сам спрашивай.

– Спасибо! Я уговорю!

– Да кто бы сомневался, – опять засмеялся Демидов.

Погода не задалась с утра. Было хмуро. Вскоре вообще начал накрапывать дождь. Мы развезли всё, что было поручено, и двинулись в столярку. Андрей поставил меня под навес у входа, а сам вошёл внутрь.

Дождь и сырость собрала в столярке народу больше обычного. Когда Андрей вошёл – все как-то оживились:

– Во, Гонщик появился! Расскажи что-нибудь… А то как-то скучно чай пьём…

– Да что вам рассказать-то? – Гонщик оглядел пьющих чай. – Василича нет?

– Подойдёт щаз. Давай про баб что-нибудь.

– Да что вам про баб рассказывать, – начал Гонщик, – сами все знаете…

– И без них никак, и с ними! – влез в разговор какой-то маленький мужичонка в то ли стеганой безрукавке, то ли изношенной до плеч фуфайке.

– Не, не так, – ответил ему Гонщик, – каждый мужик в своей жизни перед самой смертью вспоминает всегда только двух женщин. Первую и ещё одну… Ну, которая зацепила его по жизни. И вот если все эти три женщины сошлись в одной, то он самый счастливый на этом свете.

– Какие три? Если ты про двух говорил? – опять перебил его тот же мужичонка.

– А жена? – улыбнулся Гонщик. – Если и первая, и единственная, и жена – это одна и та же, вот тогда весь мир мужику покориться может! А когда жена одна, а все мысли про другую – маета одна, а не жизнь. И голова забита… Но это, как я уже говорил, в идеале. Обычно же, всё как-то хрен разберёшь. Что и как… Да ещё и с вариациями. Да и бабы эти без понятия обычно. Ну, видишь – мужик себя странно ведёт, заикается при разговоре или смущается от всего, значит втрескался в тебя по самое не балуйся. А они над такими глумиться начинают. А хороводиться с теми, кому они пох… Страдают потом и на жизнь жалуются. Хотя… Хотя ещё бывает, просто не везёт. И ведь не сделаешь с этим ничего. Вот есть у меня друг один…

В столярку зашёл Демидов с двумя мужиками. Гонщик кивнул ему, улыбнулся и продолжил:

– Ну, вроде всё при нём. Всего добился. Квартира в Пензе на Московской. Работа. Ну, соответственно, и заработок. Всё есть – хоббя разные, ружьё для охоты. Собака специальная для неё же. Для охоты, в смысле. Женщины нет. Домик на озере вместо дачи. Для охоты и рыбалки. А женщины нет. И с кем его только друзья ни знакомили. Но как в том анекдоте:

– Пусть разденется догола.

– Ну и?

– Нет. Не то.

– Что на этот раз не так?!

– Цвет глаз не тот…

Плюнули все на него. Типа, пусть со своей собакой живет. Но тут, как обычно бывает в романах, встретил он женщину своей мечты. И как у всех этих идеалистов – ни сказать, ни вздохнуть, ни пернуть при ней не может. Хотя последнее, конечно, лишнее. Ходит вокруг, рожи странные строит. Шоколадом кормит. И боится куда-нибудь пригласить. Уж про поцеловать или за руку взять вообще речи нет. Ну, женщина тоже в непонятках – ненормальный какой-то круги вокруг неё нарезает. Движуха есть – результата ноль. Она уже сама про него узнавать начала. Никто ничего плохого сказать не может. Мужик упакованный. Надо брать. А как? Начала намекать на встречи. В ресторан сводил. В кино тоже… А к главному не переходит. Она уже отчаиваться начала… И тут… Как и у всех влюблённых мужиков – простых путей не ищем. Вместо того чтобы домой пригласить – приглашает её на охоту. Со специальной собакой и в далёкую хижину на берегу озера. Без удобств. Но вдалеке от всех. Ну, она тоже не девочка – сообразила, что к чему… Путь уж без удобств. Да и самой уж давно охота. Аппетит нагуляла. И взялись они оба за сборы. И со всей серьёзностью: она по магазинам за новым бельём и купальником, он за мясом, вином, патронами и презервативами. Проверенными электроникой. Две ленты. Гулять так гулять, вернее на всякий случай, а то дрожащими руками половину перервать можно. Когда в страстях. Готовились, короче, каждый по-своему марьяж этот расписать. Чтоб красиво было.

И все бы ничего, но от волнения внутреннего открылся у друга моего понос дитчайший! И бегал он по магазинам как угорелый, чтоб не обделаться на людях. И в туалеты успевать. Понимая, что если к завтрему понос не пройдет, то испортит он мероприятие. И чего он только ни глотал, чтоб гейзер этот зловонный перекрыть. Ну к вечеру вроде все успокоилось. Утром, не успев глаза открыть, прислушался он к внутреннему миру. Но там тихо было. На всякий случай ещё раз на белый камень взгромоздился. Но только время зря потерял. Как в голодающей Африке – жопа даже звука не издала… Успокоился, значит, он окончательно и делами запланированными занялся спокойно.

В условленный час с собакой, рюкзаком и ружьём встретил он на автовокзале предмет своего вожделения и, погрузившись со всем этим в автобус, отправился в домик свой на озере. Доехали спокойно. Оба в предвкушении. А собака себя вообще хорошо вела – не первый раз этим маршрутом ездила. И как себя вести, знала. Автобус их не к самому домику привёз, а в деревню. За которой дачи начинались. А дальше озеро. А на том берегу уже и его домик. Подальше от всех.