Отрывок из книги
С того самого дня, как я родился в деревне в джунглях, моя жизнь была предопределена. Это случилось зимой, незадолго до Нового года – праздника англичан, который все равно отмечался, хотя они и покинули страну за два года до этого. Обычно в это время дождя не было, но в том году северо-восточный муссон дольше задержался над побережьем Ориссы. Но, наконец, дождь прекратился, хотя тучи все еще скрывали поросшие лесом холмы на правом и левом берегах реки, и казалось, что уже начинает смеркаться, несмотря на то что была первая половина дня. Однако потом выглянуло солнце и осветило темноту. В люльке в одной из хижин в маленькой деревне лежал я, главный герой этой истории, все еще безымянный. Я только что родился, и моя семья стояла, собравшись вокруг, и разглядывала меня с любопытством. Деревенский астролог тоже был там и, осмотрев меня, вычислил, что я родился под знаком Козерога и в тот же день, что и христианский пророк.
– Там, – сказал один из моих братьев, – вы видите? – Что?
.....
Каждое утро Калабати купала его в реке Кондподе. Иногда они спускались вниз к большому водовороту. Там пахло дикими цветами, растущими на берегу, и круглыми лепешками из коровьего навоза, которые сохли на освещенном солнцем склоне. Мать предупреждала, что нужно быть осторожным и не заплывать далеко, вытирала его спину кончиком сари и натирала все его тело кокосовым маслом так, что он сверкал на солнце.
Потом Пикей забирался на камень, гладкий от бурной воды, нырял, плавал и снова забирался на камень. Он мог это делать целую вечность. Он никогда не замерзал и никогда не простужался, поскольку толстый слой масла на его коже заставлял воду стекать каплями и поддерживал его тело в тепле так долго, пока солнце стояло высоко на небе. Летом, незадолго до сезона дождей, ручей и река почти пересыхали. Плотина Хираку, которую построили для заплыва на каноэ, забрала у реки Маханди большие массы воды. В начале июня там, где было русло реки, тек лишь маленький ручеек. Нехватка воды была бичом для жителей деревни. Когда они в обмен на это получали электричество, страдания, по крайней мере, обретали смысл, но электричество, которое производилось на гидроэлектростанции, использовалось совсем в другом месте. В вечерних сумерках все еще потрескивал костер и пылали масляные лампы. Когда река и ручей почти высыхали, Калабати с другими жительницами деревни в больших песчаных дюнах копала временные колодцы. В ямки глубиной в один метр со всех сторон стекала вода. Воду до дома Калабати носила в помятых, погнутых жестяных ведрах. Одно ведро на голове и по одному – в каждой руке.
.....
