Ленинград, декабрь 1980 года. Накануне Дня чекиста известному ученому, заведующему кафедрой иностранных языков, и его жене подбрасывают наркотики. Усилия коллег и друзей – от академиков Михаила Алексеева и Дмитрия Лихачева в Ленинграде до Иосифа Бродского и Сергея Довлатова в США – не в силах повлиять на трагический ход событий; все решено заранее. Мирная жизнь и плодотворная работа филолога-германиста обрываются, уступая место рукотворному аду: фиктивное следствие, камера в Крестах, фальсификация материалов уголовного дела, обвинительный приговор, 10 тысяч километров этапа на Колыму, жизнь в сусуманской колонии, попытка самоубийства, тюремная больница, освобождение, долгие годы упорной борьбы за реабилитацию…
Новая книга московского историка Петра Дружинина, продолжающего свое масштабное исследование о взаимоотношениях советской идеологии и гуманитарной науки, построена на множестве архивных документов, материалах КГБ СССР, свидетельствах современников. Автору удалось воссоздать беспощадную и одновременно захватывающую картину общественной жизни на закате советской эпохи и показать – через драматическую судьбу главного героя – работу советской правоохранительной системы, основанной на беззаконии и произволе.
Оглавление
Петр Дружинин. Идеология и филология. Т. 3. Дело Константина Азадовского. Документальное исследование
Введение
Глава 1. Начало
Глава 2. Блицкриг
Светлана
Обыск
Глава 3. В ожидании суда
Книги и фотографии
Сопротивление
Кресты и адвокаты
Записка Светлане
Суд над Светланой
Характеристика
Глава 4. Три кита обвинения
Заключение цензуры
Авантюры над бездной
Характеристика
Глава 5. По когтям узнаю льва
Следы в уголовном деле
Вне уголовного дела
Тайна
Глава 6. Правосудие
Накануне суда
16 марта 1981 года
Еще раз о записке
Глава 7. Узник совести
Цензура
«The Azadovsky defence committee»
Северные братья
Rilke-gesellschaft
Остров Свободы
International P.E.N
Gloria mundi
Глава 8. Русская правда
Мама
В ожидании этапа
На выход! С вещами!
По Золотому кольцу
Глава 9. Химия и жизнь
ульяновка
Горьковский автозавод
Глава 10. Колымская сага
Сусуман
Первые встречи
Сионист
Баптист
Романтические цветы
Противостояние
ШИЗО и больничка
Спешите делать добро!
Письмо Андропову и подполковник Кобзарь
Освобождение
Глава 11. Сусуманские письма
Анатолий Белкин
1
2
Зигрида Ванаг
3
4
Сергей Гречишкин
5
Лидия Капралова
6
7
8
Александр Лавров
9
10
11
Дмитрий Максимов
12
13
14
15
16
17
18
19
Михаил Мейлах
20
Татьяна Никольская
21
22
23
Евгений Пастернак
24
25
Евгений Рейн
26
Ольга Саваренская
27
Борис Филановский
28
29
30
31
32
Юрий Цехновицер
33
Генриетта Яновская
34
35
36
Сусуманские песни
Глава 12. Начало большого пути
Дело о пропавшем имуществе
Дело о сожженных книгах
Дело о характеристике
Уравнение с тремя неизвестными
«Не будет вам на родине житья»
Дыхание времени
Бинго!
Глава 13. Юрий Щекочихин
Разговор напротив Бутырской тюрьмы
Письма в редакцию
Ожидание
Протест А.Я. Сухарева
Глава 14. Процесс
Заседание 19 июля 1988 года
Голос совести
Заседание 20 июля 1988 года
Реакция зала
Заседание 11 августа 1988 года
Заседание 12 августа 1988 года
Послевкусие
Закрытие дела
Светлана
Глава 15. Эхо процесса
Расследование «Литературной газеты»
По стопам Юрия Щекочихина
Лед тронулся
Таинственный пятый
Тщетное
Глава 16. Реабилитация
Новая Россия
Прежние привычки
Решение комиссии Верховного Совета
Пересмотр приговора Светланы
Глава 17. Главный вопрос
Генеральский щит
Доказательства найдены
Глава 18. Доказательства
Расследование 1988 года
Расследование УКГБ
Прокурорское расследование
Комиссия верховного совета
Согласно сохранившимся в Управлении МБ РФ по Санкт-Петербургу и области
Глава 19. Последствия разоблачения
«Ряженые»
Попытки наказать виновных
Франкфуртский международный аэропорт
Время остановиться
Заключение
Список архивных источников
(Материалы официального характера)
Список печатных источников
Иллюстрации
Отрывок из книги
Тема «Интеллигенция и власть» остается одной из самых увлекательных и одновременно одной из самых печальных страниц отечественной истории ХХ века. Трагизм, присущий этим взаимоотношениям, характеризует их не только в эпоху Большого террора или «борьбы с космополитизмом», но и в более позднее время, которое в сегодняшнем восприятии вообще не ассоциируется с таким понятием, как «тоталитаризм», то есть в 1970–1980-е годы.
Интеллигент, вкусивший во всей полноте последние годы советской власти – эпохи невиданного могущества полицейского режима, вряд ли может усомниться в том, что с точки зрения соблюдения демократических свобод этот период истории невообразимо далек от нравственного идеала. Однако свидетели той «прекрасной эпохи» уходят, унося чувство отвращения в мир вечности. Новые поколения, воспитанные не суровой и беспросветной реальностью, а мифотворчеством последних лет, с редким единомыслием выдвигают тезис, будто на излете советской власти в стране «было хорошо». Если такая точка зрения и справедлива, то лишь в сравнении с 1930-ми годами (что, честно говоря, похвала сомнительная). Но безусловно, что сегодня мы можем воочию наблюдать формирование quasi-истории, которая уже преобладает над реальной действительностью исторических процессов 1970–1980-х годов.
.....
Справедливости ради скажем, что единичные исследователи (в основном члены и эксперты комиссий Верховного Совета СССР и РСФСР) смогли в начале 1990-х прикоснуться к подобным «оперативным» материалам. Однако тогда историков в большей степени интересовали материалы Большого террора, нежели события новейшего времени.
Причина, по которой архивные дела КГБ СССР 1980-х годов в абсолютном своем большинстве недоступны независимым исследователям (читай: историкам, которые никак не связаны со спецслужбами или официальными структурами), представляются следующими: во-первых, временно не действовавшие (с 1992 года) грифы секретности на документах КГБ СССР в 1995 году вновь обрели силу, то есть для выдачи их исследователям предусмотрена необходимость соблюдения 30-летнего срока (хотя и по истечении этого срока абсолютное большинство дел продолжает находиться на секретном хранении). Во-вторых (видимо, для того, чтобы не было лишних разговоров), 12 марта 2014 года Межведомственная комиссия по защите государственной тайны принимает решение «О продлении сроков засекречивания сведений, составляющих государственную тайну, засекреченных ВЧК – КГБ СССР в 1917–1991 годах», продлевая еще на тридцать лет срок секретности сведений, охват которых поистине огромен (23 категории), и критерии эти «подходят» практически для всех материалов КГБ СССР. Таким образом, материалы ведомственных архивов КГБ за 1980-е годы будут недоступны еще около тридцати лет – как минимум до весны 2044 года.
