На внутреннем фронте. Всевеликое войско Донское (сборник)

Оглавление

Петр Краснов. На внутреннем фронте. Всевеликое войско Донское (сборник)

На внутреннем фронте

I. Первые признаки разложения российской армии

II. В 1-й Кубанской казачьей дивизии. Казачьи настроения

III. Бунт 3-й пехотной дивизии. Убийство комиссара Юго-Западного фронта Ф.Ф. Линде

IV. В ставке у генерала Корнилова

V. На станции Дно. Туземный корпус

VI. В эшелонах

VII. В Пскове

VIII. На допросе у комиссара

IX. Моральное состояние III конного корпуса

X. Петроградские настроения

XI. Работа в корпусе

XII. Отношение к корпусу наверху

XIII. Во что бы то ни стало

XIV. Измена штаба фронта

XV. Чем был для меня Керенский

XVI. Керенский

XVII. Выступление в поход

XVIII. «Взятие» Гатчины

XIX. «Взятие» Царского Села

XX. В Царском Селе

XXI. Бой под Пулковом

XXII. «Перемирие» с большевиками

XXIII. Бегство Керенского. В плену у большевиков

XXIV. Кошмар

XXV. В Смольном

XXVI. В Великих Луках. Конец III конного корпуса

Всевеликое войско Донское

Глава I

Глава II

Глава III

Глава IV

Глава V

Глава VI

Глава VII

Глава VIII

Глава IX

Глава Х

Глава XI

Глава XII

Глава XIII

Глава XIV

Глава XV

Глава XVI

Глава XVII

Глава XVIII

Глава XIX

Глава XX

Глава XXI

Глава XXII

Глава XXIII

Глава XXIV

Иллюстрации

Отрывок из книги

В апреле 1917 года 2-ю Сводную казачью дивизию, которой я командовал около двух лет и с которой был почти все время в боях, сменила на позиции под Пинском 172-я пехотная дивизия, и ее отвели в тыл, на отдых. Я тогда же решил подать рапорт об увольнении меня в отставку. Новые порядки, введенные Временным правительством, отсутствие какой бы то ни было власти у начальников, передача в руки комитетов всех полковых дел быстро расшатывали армию. Пока дивизия стояла на позиции в непосредственной близости к неприятелю, она держалась. Наряд исполнялся правильно, офицеров слушались, форму одежды соблюдали. 10 апреля к нам в дивизию приезжал кн. Павел Долгоруков, член к.-д. партии. Он смотрел собранную для этого случая Донскую бригаду – 16-й и 17-й Донские полки – и сказал весьма патриотическую речь. На речь отвечали я и ген. Черячукин, а затем один урядник 16-го полка, который от имени казаков клялся, что казачество не положит оружия и будет драться до последнего казака с немцами, – до общего мира в полном согласии с союзниками. Кн. Павел Долгоруков ездил со мною в окопы, занятые пластунским дивизионом. Он присутствовал при смене пластунов с боевого участка, видел их жизнь в окопах и был поражен их выправкою, чистотою одежды, молодцеватыми ответами и знанием своего дела. Все это он мне высказал в самой лестной форме и потом задумчиво добавил:

– «Если бы это было так во всей армии!..» – «А что?» – спросил я. Мы на позиции были далеки от жизни. В гости к нам никто не приезжал, письма политики не касались, газеты были старые. Мы верили, что великая бескровная революция прошла, что Временное правительство идет быстрыми шагами к Учредительному собранию, а Учредительное собрание – к конституционной монархии с в. кн. Михаилом Александровичем во главе. На Совет солдатских и рабочих депутатов смотрели, как на что-то вроде нижней палаты будущего парламента.

.....

– Люди вооружены, – сказал командир полка.

– Я комиссар. Меня не тронут. Это мой долг, – сказал он. – Ведь вы знаете, – сказал он мне, – они обвиняют генерала Гиршфельдта в том, что он продал немцам за 40 000 рублей свою позицию. Как это глупо! За сорок тысяч! Вечно нелепая басня об измене генералов!

.....