Читать книгу На линии - Петр Мадэстович Невлазов - Страница 1

I

За последние несколько часов мой мир перевернулся с ног на голову. Ноги стучали по стальной дороге этого, когда-то недоступного для меня, места. Я не пытался найти один верный путь к спасению. Он был во мраке. Очки-поводыри, которые служили окнами в зрячий мир, были крепко сдавлены пальцами моих рук. Запрет на то, чтобы их надеть, если тебя обнаружат пограничные ЧОП-роботы, был установлен в первую очередь, когда я и еще два слепца, встретились с нашим проводником у заброшенного водостока, который являлся нелегальным входом на территорию Москва-Сити.

Позади слышался гул электротурбин, двигающие металлическое тело ЧОП-робота в мою сторону, словно тот тянулся невидимыми нитями.

– Остановитесь! Вы незаконно пробрались на территорию Москва-Города, – звучал вслед электрический голос преследователя, в котором я уловил проблемы с прошивкой речевого аппарата.

Ориентироваться на скорости мне было сложно. Бесконечная металлическая дорога, будто стерла все объекты вокруг себя, за которыми я мог пытаться скрыться. И вот, будто моя молитва была услышана. Но только не Всевышним, а Падшим. Только закончив мимолетное негодование, удар головой о нечто холодное и твердое, словно ласковая, но строгая бабуля пытается уложить спать шаловливого внука, повалила мое тело наземь.

«Ну, вот и всё», – данная мысль разрезала голову быстрее, чем пришедшая секундой позже боль.

Гул двигателей ЧОП-робота становился всё ближе, и я уже начал мысленно представлять себя в свинцовом изоляторе, где буду избит несколькими стальными биограмиллами, отвечающими за безопасность охраняемой территории.

– Вы нарушили закон о попадании на…– электрический голос, звучавший уже в паре метров от меня, внезапно замолк и через мгновение снова затрещал. – Рабочий день подошел к концу. Пожалуйста, ожидайте смену 23B2x, она зачитает нарушение внутреннего порядка Москва-Города и проведет с вами профилактическое избиение.

Гул двигателей турбин ЧОП-робота становился всё дальше. Плохой идеей было прошивать искусственный интеллект роботов на основе инструкций частных охранных организаций двадцатого десятилетия. Но сейчас это отсрочило задержание. Придя в себя, я начал подниматься с металлической дороги. Но стоило встать на ноги, как тяжелая механизированная рука чуть не сломала моё плечо.

– Надевай очки и следуй за мной, счастливчик! – голос принадлежал проводнику.

Недолго думая, я поместил очки-поводыри на переносицу и зрение, усеянное голубыми прямыми цифровыми линиями, очерчивающими контуры зданий и дороги, перемешивающиеся с зелеными клетками силуэтов моих спутников и полузеленым силуэтом проводника, снова вернулось ко мне. Бросив последний взгляд на место геометрического окружения, я побежал за остальными.

II

Решение пробраться на территорию Москва-Сити поселилось в моем сознании давно. Небольшой город внутри города, который к 2050 году превратился в подобие Ватикана со своими законами и гражданами, разросся до невероятных размеров, поглотив большую часть Москвы. Если во времена моего детства, это пространство можно было считать архитектурной причудой, которая выделялась на многообразном лике белокаменной, словно дорогое украшение аристократичной дамы, то за последние 30 лет, украшение стало хозяином, а хозяин лишь архаической безделушкой.

Именно в такие моменты, когда возникали мысли о сделанном уже поступке, я вспоминал, как это место постепенно поглощало столицу.

Каждый год, к общине небоскребов причудливых форм добавлялось еще по 5 зданий более изощрённой архитектуры. Это напоминало деление клеток внутри человеческого организма.

В те годы, я мог видеть. В моей памяти каждую ночь всплывают сцены того самого дня.

2 ноября 2039 год.

Платформа с искусственным интеллектом, которая служила подъемником на самые высокие этажи небоскребов и иногда сглаживала своими игольчатыми металлическими лапами участки реставрируемых зданий, которые мы могли упустить подкорректировать, поднимал меня к самой высокой секции реставрируемого здания.

Мне нравилась эта работа. Тогда я чувствовал, что приношу пользу столь быстро меняющемуся городу, сохраняя его историческое лицо. Признаюсь, что иногда мой фанатизм сохранения культурной облика столицы доходил до абсурда. Когда по всей стране начали повсеместно вводить новые экологические нормы по защите окружающей среды, я был против тех способов, которые предлагало местное городское самоуправление. В их планы входило размещение на каждой крыше домов Москвы электротеплицы с генно-модифицированными геранями, бегониями и прочей растительностью, чьи свойства могли бы очистить окружающую среду. Меня волновало то, что установка таких энергозатратных сооружений, могло повредить историческим зданиям. Ведь для того, чтобы их туда разместить, приходилось разбирать крышу сооружения в соответствии с предлагаемыми проектами. Но дело давно было запущено.

Наблюдая с высоты платформы за тем, что произошло с обликом города, я испытывал смешанные эмоции. С одной стороны, теперь столица выглядела светлой и пестрой, словно всю радужную палитру красок смешали и выплеснули на крыши домов. Все это смешивалось с парящими в облаках стальными кольцами Третьего МКАДа, по которым тихим жужжанием плыл магнитный транспортный поток.

С другой стороны, я наблюдал за тем, как Москва-Сити медленно поглощала город, который пестрил в отражении её зловещих зданий.

Мои мысли прервало звуковое оповещение платформы: «Вы приблизились на критическое расстояние».

Я оторвался от внутреннего диалога и увидел, что стою на самом краю платформы. Автоматические ограждения платформы были сломаны уже года два и каждое обращение в тех.часть производителя по поводу ремонта, заканчивалось обещаниями о скором исправлении неполадок. А мои начальники, в свою очередь, давали устный инструктаж кончавшийся словами: « Ты аккуратный малый! Не расшибешься».

Платформа затряслась и начала снижаться. Я не мог понять, в чем была причина столь странного поведения ИИ. Подбежав к панели управления, экран встретил меня темным взглядом. Отключился.

Площадка, которая должна была служить островком помощи и безопасности при реставрационных работах, стремительно набирала скорость и летела вниз безжизненным куском железа. Все инструменты, которые находились на полу платформы, начали разлетаться в стороны, словно выпущенные конфетти. Прозрачные банки с красочными материалами и растворителями кислотных цветов катались от края к краю и уже начинали проигрывать силе гравитации.

Я начал истошно бить по нагрудной кнопке своего айрожилета, который был разработан для форс-мажорных ситуаций с работой на высоте.

Чем сильнее я бил по кнопке, тем острее боль отдавалась в грудной клетке. Наконец жилет завибрировал, и начал медленно поднимать тело вверх. С каждым сантиметром отдаляясь от сломанной платформы, облегчение обволакивало меня тонким пледом.

Удар электричества по плечам сорвал плед приходящего умиротворения. Я снова приближалось к платформе, и встретился с ней страстным поцелуем с панелью управления.

Тело, словно каучуковый мяч из детства, отскочило на край платформы.

Пальцы соскальзывали, и я направил взгляд вниз. До земли оставалось около 20 метров, когда музыкальное приветствие платформы порезало мне слух.

Благодаря потустороннему чуду, я смог не сорваться вниз после резкого возобновления скорости и высоты платформы. Пока искусственный интеллект восстанавливал сброшенные настройки, на стальной пол покрапывал металлический дождь из инструментов и банок, которые при встрече с поверхностью начали разрываться как скорлупа упавшего на пол яйца. Именно тогда, я увидел последний яркий цвет своей жизни. Сосуд с жидкостью лопнул у моих рук, выпуская светло-салатовы растворитель в глаза.

III

Даже трущобы в этом «Ватикане российской действительности» отличались дорогим блеском и прорывной технологичностью.

Голографические панели очков-поводырей то и дело «вбрасывали» на выжженную сетчатку моих глаз название улиц, зданий и материал из которых это всё было возведено. Вся эта информация мешала видеть геометрические линии окружения, но отключить данную функцию было невозможно. На мне и на остальных спутниках были очки-поводыри самой первой прошивки. Их выдают в больницах слепым людям, которые не могут себе позволить даже вторую версию гаджета.

Мы давно сошли со стальной дороги и шорох нейлоновой брусчатки под ногами возвещал о проникновении в очередной район Москва-Сити.

Полузеленый решётчатый силуэт проводника остановился и поднял руку вверх. По кривым линиям стен и очертаниям отдельных объектов, я определил, что мы зашли в переулок, который очень тяжело было назвать местом для отбросов, но очередная голографическая панель застелившая силуэт проводника, возвещала о 8 уровне опасности данного места.

– Спрячьтесь за мусорные баки, – прошептал он. – И снимите очки.

Огромный вибрирующий контейнер с отходами испускал приятный запах лавандового масла. Такого не встретишь на улицах старой Москвы. Все передовые разработки сначала тестируются и внедряются в инфраструктуру Москва-Сити, а уже после, когда необходимость в них из-за модернизации старого или введения нового оборудования, отпадает, то разработки заполняют окрестности за пределами «Русского Ватикана».

Я снял свои очки и стал вдыхать аромат мусорной установки. Воспоминания о тех временах, когда ещё ребенком рассекал руками стебли подсолнухов, росших на полях, близ деревни моих стариков, вернули уверенность в том, что текущая авантюра была правильным решением.

Воспоминания прервал беспощадный крик нейлонового гравия, на который ступило нечто массивное.

– Цель твоего прибытия, Койт? – скрипучий голос звучал рядом с местом, где стоял наш проводник. Он не был похож ни на ЧОП-роботов, ни на полицейских биогромил. – И ты снова не один? Сканер показывает, что один из твоих «хвостиков» забыл отключить очки…

Громкий вздох Койта разрезал тихий гул переулка.

–Вашу мать! – прошипел проводник, и звук шуршащего нейлона, становившийся громче, оборвался возле меня.

– Я вам говорил, что их нужно отключать?! – Громко шептал Койт в моё ухо. – А теперь представь, милый триффидовый человек, что, если бы это была ЧОПовская жестняка? Как считаешь, быстро бы нас раздавили?

Я чувствовал фризовое дыхание в своё уже околевшее ухо и боялся что-либо ответить.

Постепенно, зимний холод его голоса сменился прохладой осеннего утра.

– Ладно, – спокойно продолжил проводник. – Нам всем нужно отдохнуть. Надевайте очки и следуйте за мной.

Мы аккуратно выползли из укрытия и увидели того с кем разговаривал Койт.

На дисплей-линзах очков это была огромная фиолетово-зеленая фигура, молча вросшая в землю и испускающая тихий звук механического сердца.

– Очередные? – обрезал исполин и шагнул в нашу сторону. – Ну, следуй за мной, Койт и приглядывай за «хвостиками», а то я и так в красной зоне штрафов. Пятую перепрошивку мне уже не пережить.

IV

Вспоминая то, чем была раньше Москва-Сити и бросая взгляд на то, во что она превратилась сейчас, не удивительно, что когда-то один из лучших двухбашенных комплексов «Город Столиц», переформатировали в обычные жилые коммуналки и общежития. Теперь в башне «Москва» прожигали свои дни преимущественно студенты экономических и технических вузов вперемешку с уже имеющимися владельцами своей жилплощади. Башня «Санкт-Петербург» имела дурную репутацию. Она аналогично совмещала жилые помещения и студенческие общежития, но к этому добавлялись расположенные в подвале ночные клубы и бары, а на последних двух этажах – самые дешевые мотели. Контингент «Санкт-Петербурга» обычно сторонились, ибо студентов, которые там проживали, считали маргинальными отщепенцами, в группы которых входили личности творческих профессий: писатели, музыканты, художники, активисты и контркультурщики. Свободное время они проводили в подвале «своей» башни представляя публике выкидышей своего незрелого творческого ума, растрачивали последние изжитки стипендии на выпивку, наркотики и дешевых голографических проституток.

Именно одним из таких заведений управлял этот фиолетово-зеленый исполин. Однообразие линий переулков давно отбили желание запоминать дорогу. Это было невозможно. Дабы обезопасить и нас и себя, громила хакнул очки каждого, убрал все лишние информационные функции, оставив лишь мир геометрического извращения.

– Можно ли вообще доверять этой фиолетовой махине? – прошептал мне на ухо один из спутников. Его звали Жожик. – Мы заплатили последние деньги не для того, чтобы нам проводили экскурсии по этому городу…

– Жожик, – прошептал я тихо. – Как думаешь, на данный момент, мы, в чьей власти?

Жожик на мгновение замолк и чуть слышно ответил:

– Нашей цели.

– Нет. Мы в их власти и следует просто довериться.

Я сам не верил тому, что сказал, но Жожик с самого начала этой авантюры, показал себя нервным малым, и приходилось дозировать в него капли небольшой уверенности к нашим проводникам.

Голубые полосы устремились вверх обрисовывая одну из башен «Города столиц». Из некоторых окон «Санкт-Петербурга» выплывали красные силуэты букв образующие слова: «Жилье. Недорого», «=9+6804 – дешевый стафф. Звони», «=9+6969 – Рафаила. Недорого».

Голографические наклейки. От такого типа вычурной голорекламы, крупные компании отказались еще 10 лет назад, что в свою очередь сделало рекламные голоаппараты доступными простым людям и теперь подобное можно встретить на каждом шагу в старой Москве.

Мы шли параллельно башне по соседней улице. Громила в очередной раз свернул в переулок, который заиграл причудливой геометрией. Ранее я не мог предположить, что очки-поводыри способны вырисовывать нечто большее, чем прямые линии окружения и сгибы силуэтов. Мы попали во власть кривых полукругов, плоских ромбов, сломанных прямоугольников разных цветовых оттенков.

– У меня очки сломались, мать вашу, – прозвенел голос третьего путника. Это был юный Витя. – Куда идти то?

Я понял, что громила и Койт остановились, когда оказался на земле из-за столкновения со стальной спиной фиолетово-зеленого проводника.

– Красиво, правда? – железные пальцы потянули ворот куртки вверх, и мои ноги рефлекторно нашли твердую опору.

– Держитесь друг за друга, – холодно произнес Койт. – А ты возьми подол моего плаща.

Обращение было адресовано мне.

Мы были похожи на тот самый «хвостик» Койта, как и говорил ранее громила. Причудливая геометрическая вакханалия исчезла, сменившись темнотой и отсутствием каких-либо звуков.

– Много глушилок стоит, – послышался вдалеке голос фиолетово-зеленого исполина. – Чтобы силовики не мешали коммуникационной жизни башни. Поэтому ваши очи и видят такую причудливую симфонию геометрии. Но сейчас вы узрите то, из-за чего захотите здесь остаться, ребятки.

Слова громилы становились громче, но с каждым разом добавлялось больше посторонних звуков. Шум нарастал, пока не превратился в полноценную музыкальную мешанину.

Геометрические линии тихо плыли, очерчивая контуры клуба, что превращало ожидание прорисовки в мучительный процесс. Яркая вспышка клубного диода стерла все наработанные детали окружения программного обеспечения очков. Бело-матовый цвет покрыл всю площадь дисплей-линз.

– Узрите же те, кто был слеп! – Ревущий голос громилы с секундной точностью совпал с той картинкой, что появилась перед моим взором.

Никаких геометрических линий не было. Через стремительно мигающие клубные лампы, я мог видеть людей без зеленых контуров, биороботов без желтых клеток программного обеспечения, киборгов без их фиолетовой геометрии тела. Каждый предмет интерьера, каждая голограмма танцовщиц, каждый наполненный стакан с алкоголем так и кричали «Смотри на нас как раньше!».

– Твою же мать! – завопил Витя. – Я снова вижу! Оху…

Он снял очки и радость на его лице сменилась невыносимой печалью.

–…еть, – грустно добавил юноша и повесил очки обратно на переносицу. – Как ты это сделал?

Сейчас я мог отчетливо разглядеть громилу. Грузные каштановые волосы свисали на силиконовое человеческое лицо, смотрящее двумя зелеными точками глаз. Руки являлись двумя мощными металлическими конструкциями, в которые, я был практически уверен, встроены нелегальные виды огнестрела. На его обычном человеческом теле, в центре груди механической меткой жужжало искусственное сердце. Правая нога являлась протезом с двумя расходящимися в стороны ступнями.

Громила заметил, что я пожираю его любопытным взглядом, но, не подав виду, ответил на вопрос Виктора:

– Как говорила моя бабка: меньше знаешь – лучше спишь!

– Крепче, – поправил его, ошарашенный не меньше нашего видом громилы, Жожик.

– А по поводу крепкого, это ты хорошо напомнил, слепыш! Отдыхайте, а я пока найду вам свободные номера.

Он направил своё грузное тело через эйфорию танцпола и успел крикнуть нам:

– Очки не прое…

Громкая музыка из колонок украла его последнее слово.

V

Последние 10 лет жизни без каких-либо намеков на восстановление зрения, шли чёрной полосой изредка прерываясь белым пятнышком на бесконечном расстоянии. А сейчас мне дали на короткое время потрогать давно утраченное сокровище.

Я, Жожик и Витя заняли самый дальний стол, в темном углу зала, откуда открывался широкий обзор на огромную площадь клуба.

Мы молча рассматривали лица прожигающей свои дни молодежи. Обсуждать то, как у громилы получилось провернуть этот трюк с очками, никто не хотел.