Читать книгу Спасти убийцу - Петр Немировский - Страница 1

Глава 1

Время близилось к ланчу, когда секретарша, наконец, постучала по стеклянной перегородке, отделявшей регистратуру от врачебных кабинетов, и жестом подозвала Германа. Сказала, что Ричард Грубер ждет его в своем кабинете.

– Мистер Генри, входите! – заведующий клиникой или, как его называли коллеги, «Психиатр номер один», приподнялся в кресле. Он произнес имя Германа с ошибкой, вероятно, по созвучию с американским именем. – Рад познакомиться. Извините, что заставил вас ждать.

– Я тоже рад с вами познакомиться, – ответил Герман, протягивая руку.

– Значит, вы направлены к нам для прохождения интернатуры, – Ричард Грубер снова сел в кресло и внимательно посмотрел на нового практиканта.

Он увидел перед собой молодого черноволосого мужчину лет тридцати семи-восьми, худощавого, аккуратно одетого. Все пуговицы белой рубашки застегнуты, черный тонкий галстук спускается строго вертикально под сходящимися лацканами пиджака. Брюки отглажены, туфли блестят. В общем, придраться не к чему. Во время недолгого разговора мистер Грубер бросил еще несколько взглядов на практиканта, так, на всякий случай.

Нельзя сказать, что Ричард Грубер был черств и безразличен к людям, отнюдь нет. Но в клинику для прохождения практики постоянно направлялись «интерны» – будущие психиатры, психотерапевты, социальные работники, медсестры. Набравшись кой-какого опыта, они уходили, и на смену им тут же прибывали новые. Поэтому запомнить всю эту армию (чтобы не сказать ораву) будущих работников системы здравоохранения мистер Грубер был абсолютно не в состоянии.

Сам он выглядел вполне представительно, в его облике, как говорят, «пробивала порода». Держался с достоинством, подобающим должности, говорил не спеша, используя простые и точные выражения.

У него было умное, приятное лицо англо-саксонского типа, шевелюра еще густых темных волос. Бережное отношение к себе, здоровый образ жизни, там, бассейн, низкокалорийная пища, целительные кремы для кожи, специальные массажеры и приспособления по сжиганию жира, короче, весь набор средств для поддержания внешней и, как он любил выражаться, внутренней гигиены, имели свой зримый результат – в свои шестьдесят доктор Грубер был в великолепной форме.

– Где вы сейчас учитесь? – спросил он Германа, легонько барабаня по столу пальцами.

– В Нью-Йоркском Университете.

– Что ж, неплохо. Полагаю, уже имеете некоторый врачебный опыт, уже работали с больными?

– Да, два года проходил практику в амбулаторных клиниках в Гарлеме и Бронксе.

– И сколько же вам остается учиться?

– Это мой последний год учебы и моя последняя практика.

– Значит, вы уже без пяти минут доктор, – пошутил заведующий, взглянув на часы, висевшие над головой Германа. – Если не секрет, откуда вы родом?

– Из России, из Санкт-Петербурга.

– О, Сэйнт-Питэрбух, много слышал об этом городе. К сожалению, никогда там не бывал. Вы в России тоже работали в психиатрии?

– Нет, там я изучал философию.

При слове «философия» на лице заведующего промелькнуло нечто, похожее на удивление. Надо было и чем-то заполнить пустоту, о чем-то разговаривать с этим костлявым и, кажется, немножко нагловатым практикантом.

– Признаюсь, я в философии не силен. Правда, когда-то в юности пробовал читать Шопенгра-а… – он щелкнул пальцами, пытаясь припомнить имя немецкого философа. – Ну, наконец-то! Мы вас уже заждались! – воскликнул он, когда дверь отворилась. – Разрешите, Генри, представить вам миссис Сандру Уилсон. Она будет вашим супервайзером в течение года.

Герман поднялся и шагнул навстречу и протянул руку вошедшей женщине – невысокой, в белом врачебном халате. На вид ей было около пятидесяти лет.

– Сандра – психотерапевт с многолетним стажем. Не сомневаюсь, что вы с ней сработаетесь и наберетесь у нее ценного опыта, – сказал заведующий.

– Конечно, сработаемся. Да, Гарри?

– Да, – ответил он, уже достаточно раздраженный тем, что за последние пятнадцать минут его имя потрепали в полной мере, но ни разу правильно не произнесли.

– Жду вас, Гарри, завтра в своем кабинете в девять, нет, лучше в десять утра. О’кей?

– Желаю удачи. Если возникнут какие-либо вопросы, жалобы, – мой кабинет для вас всегда открыт, – сказал Ричард Грубер и, не переставая улыбаться, вежливо указал Герману на дверь: мол, все вопросы решены, и делать мистеру студенту в кабинете заведующего уже абсолютно нечего. Тем более, что до ланча оставалось ровно пять минут.

* * *

Будь я писателем, имей литературный талант, то, пожалуй, так бы начал описание событий, сыгравших поистине роковую (в данном случае не побоюсь пафоса) роль в моей жизни.

Но мои литературные способности весьма заурядны. По образованию я – философ, когда-то окончил факультет философии в Питерском университете. Поступил в аспирантуру. Но, разочаровавшись в философии, оставил незаконченной диссертацию и бросил аспирантуру. Не знал, что делать дальше. С женитьбой у меня тоже как-то не складывалось.

И вдруг – выиграл в лотерею гринкарту! Практически не раздумывая, сложил вещи и уехал в Штаты.

Очутившись в Нью-Йорке, решал, какую же специальность себе выбрать. Остановил свой выбор на психотерапии.

Вот, собственно, короткая предыстория моего появления в кабинете Ричарда Грубера – заведующего амбулаторной психиатрической клиникой одного госпиталя в Бруклине.

Глава 2

Для начала Сандра предложила мне ознакомиться с другими психиатрическими отделениями. Помимо амбулаторной клиники, в госпитале имелось отделение «Психиатрической скорой помощи» и психбольница, которую сами больные шутливо называли «ку-ку хауз»[1].

По словам Сандры, любому психотерапевту полезно знать, так сказать, кругообращение пациента: из «скорой» – в дурдом, а потом – и в амбулаторную клинику. К тому же Сандра уходила в отпуск, и она не хотела, чтобы в ее отсутствие я болтался без дела. Поэтому вначале я отправился в отделение «Психиатрической скорой».

Больных туда, как правило, доставляют в машинах «скорой», и нередко – в сопровождении полиции. Не всё там так ужасно, не всё. Некоторые пациенты ведут себя тихо, смирно: лежат на кроватях или сидят в креслах в ожидании, когда их вызовет дежурный врач и решит, куда им направляться дальше.

Изредка попавших в «Психиатрическую скорую», после осмотра дежурного врача, отпускают на все четыре стороны.

Случается, что туда приходят и добровольно. Помню одного такого – добровольца. Чернокожий парень атлетического телосложения пришел и признался, что его неприязнь к бывшему мужу его нынешней подруги достигла критической отметки. Желание убить превратилось для него в идею-фикс. Он легко может раздобыть пистолет. Но не хочет из-за «того придурка» садиться в тюрьму. Попросил у врачей успокоительных таблеток и чтобы его на время «закрыли».

Желваки вздувались на его скуластом, небритом лице. Меня же поразил тон его голоса – ровный, почти ледяной, и очень медленный темп речи…

А еще пришел, помню, тихий такой пуэрториканец лет шестидесяти. Сказал, что хочет покончить с собой, что больше не может справляться с навалившимися жизненными проблемами: постоянными увольнениями, болезнями, одиночеством. День и ночь видит перед глазами Бруклинский мост и себя, перелезающего через высокие перила. Говорил спокойно, не переставая виновато улыбаться…

Но преобладающее большинство пациентов в «Психиатрическую скорую» все же доставляют в состоянии тяжелого бреда, с галлюцинациями. Удары головой о стены, вопли, попытки схватить со стола ручки и карандаши, ошибочно принятые за ножи, вмешательство госпитальной полиции с наручниками, шприцы в руках медсестер – всё это будни «Психиатрической скорой», рутина…

Провел я некоторое время и в психбольнице – «ку-ку хауз», куда пациентов, уже облаченных в больничные халаты, переводят из «Психиатрической скорой».

Психбольница – место не самое привлекательное во всех отношениях. Все окна там затянуты металлическими сетками, доступ к лифтам преграждают стальные раздвижные решетки на замках. У палат с «буйными» сидят санитары.

Жесточайший внутренний режим. Объявления в динамиках строгим голосом: всем идти на обед или к окошку за лекарствами. Больные накачаны психотропными лекарствами, не произнося ни слова, медленно передвигаются по коридорам, шаркая тапочками.

Почти все они, невзирая на свое состояние, хотят одного: поскорее оттуда вырваться.

Меня представили некоторым пациентам, сказав им, что я – студент, прохожу в госпитале интернатуру. Оставшись со мной тет-а-тет, больные тут же начинали доказывать, что они абсолютно здоровы, уже вылечились, и упрашивали, чтобы я их выписал. Я пытался растолковать, что выписка – не в моей компетенции, что я простой практикант. Но они либо не понимали, либо не верили, что говорю правду. Как только до них доходило, что я действительно не могу их выписать, они тут же теряли ко мне интерес.

Только самые смекалистые из них быстро понимали, что выписка-освобождение из больницы напрямую зависит от выполнения трех золотых правил: не надо ничего требовать, нельзя ни на что и ни на кого жаловаться, а самое главное – нужно без разговоров принимать все лекарства.

Однако усвоить эти три золотых правила могли далеко не все и не сразу. Труднее всего доставалось «борцам за права человека», тем, кто жаловался на невкусную еду, несносное поведение соседа по палате или грубое обращение кого-то из персонала. Таковым приходилось в дурдоме несколько задержаться…

– Очень хорошо, Герман, что вы теперь имеете представление о всех психиатрических отделениях госпиталя, – сказала Сандра, когда ее отлучка, вызванная отпуском, и мой ознакомительный тур были завершены. – Не исключено, что некоторым вашим пациентам скоро придется побывать и в тех отделениях тоже.

* * *

Затем мне стали давать пациентов, с различными психиатрическими диагнозами.

Кстати говоря, все диагнозы им были поставлены в соответствии с «Руководством по психиатрической диагностике». Этим пособием пользуются все американские психиатры и психотерапевты. В этой толстой и, надо сказать, очень дорогой книге изложены практически все известные на сегодняшний день психиатрические нарушения.

Настоятельно НЕ рекомендую покупать и читать это пособие! Человек психически здоровый, но мнительный, с воображением, открыв эту книгу, ужаснется, обнаружив в себе черты маньяка, заболевшего вследствие посттравматического нарушения, еще и с каким-то жутким отклонением в деперсонализацию членов тела. А при большом упорстве можно довести дело «до победного конца» и очутиться на приеме у психиатра.

Подобный «синдром студента первого курса» легко излечим. Хороший психиатр, случись ему иметь дело с подобным «больным», посоветует ему успокоиться, некоторое время не читать никаких книг по психиатрии, а вместо этого лучше сходить в фитнес-клуб или бар, выпить пивка. И Вы – абсолютно здоровы!

Мое нечаянное отклонение от темы заводит меня еще дальше, и я припоминаю своих милых однокурсников, будущих психотерапевтов. Некоторые из них, особенно девушки, и вправду очень близко к сердцу принимали всё, изложенное в той толстенной книге, и «примеряли» к себе психиатрические диагнозы. В результате, находили у себя какую-нибудь психиатрическую болезнь, если не в хронической стадии, то очень опасные симптомы таковой. Докучали преподавателям вопросами, не следует ли им обратиться за помощью к специалистам?

Однако были среди студентов и такие, кто не нуждался ни в каких советах. Напротив, сами могли бы посоветовать любому, в каком баре можно хорошо оттянуться, где в ассортименте всегда свежий холодный эль, а где вкусные суши и сашими.

Помню, на одном семинаре, я в паре со знойной Вероникой отрабатывал тему «Диагностика во время первого визита пациента». Мы играли роли: я – врача, она – пациентки. Как и положено психотерапевту, я проникновенным голосом спросил Веронику, какие проблемы в своей жизни она считает сегодня наиболее серьезными.

Вероника никогда не надевала лифчик на эти вечерние классы. У нее были потрясающие налитые груди, на смуглой шее блестела золотая цепочка. После занятий, которые заканчивались в четверть десятого, она всегда очень спешила куда-то, не думаю, что в библиотеку.

Облизнув губы в густом слое помады, Вероника простонала: «Вы спрашиваете, какие у меня проблемы? О, доктор, вы себе не представляете, как я хочу еб…я!..»

1

Непонятно, почему именно этой птице – кукушке, а не, скажем, журавлю или вороне, выпала честь угнездиться в американском психиатрическом сленге. Так, психически больного на жаргоне называют – ку-ку; психиатра – ку-ку доктор; дурдом – ку-ку хауз или гнездо кукушки.