Читать книгу Диалоги со смертью… о жизни - «Писака» Ежова - Страница 1
ОглавлениеПосвящается моей Давней Знакомой…
Моей Гостье…
С уважением.
И всевозможной почтительностью
к твоему великому труду.
Предисловие.
Многие читатели, познакомившись с «Диалогами…» в интернете, спрашивали меня: откуда взялась идея написать их? Поэтому я решила, что в начале этой книги совершенно необходимо рассказать, с чего они все начинались… Я привыкла говорить честно и открыто. Вот и сейчас не хочу врать и приукрашивать. Поэтому слушайте, как есть… Точнее, как было.
В 2014—2015 годах я находился на лечении в онкологической больнице. Это был долгий и трудный путь выздоровления… Но сейчас не об этом. Я вышла оттуда со слезами радости и планами на будущее. Я радовалась каждому дню и благодарила Бога, что жива. Но со временем в мою душу стал закрадываться страх… Жуткий, липкий, трясущийся. Он фактически брал меня за горло и не давал дышать. Он шептал мне на ухо: «Не получится… У тебя ничего не получится!» Я действительно начала бояться. Это был страх смерти. И тогда я поняла, что единственное, что я могу сделать, чтобы выжить, – трансформировать этот страх в слова, облечь его в печатный текст. И в моей голове родился образ Смерти, которая всеми силами помогает мне жить… Да! И такое тоже бывает… Нельзя бояться того, кого ты уважаешь. Того, кто учит тебя жизни. Я не знаю, откуда берутся в моей голове эти рассказы, эти мысли и темы. Но я знаю одно: ничего не надо бояться! Надо жить! Надо помогать другим и себе. Надо не бояться делать добро! Не откладывать жизнь на потом! Надо быть верным себе. И Жизни…
В этом мне помогает моя Давняя Знакомая, моя Гостья, та, которая впервые и назвала меня «Писакой»…
Я надеюсь, что эти рассказы будут давать силы не только мне, но и вам… Читайте с удовольствием, мои дорогие! И не бойтесь. Никогда ничего не бойтесь.
История первая
Смерть приходила… И у неё добрые были глаза…
– Что там в следующей главе, Писака? – голос, задавший вопрос, был немного хрипловат.
От неожиданности я выронила бокал, который держала в руке. Повернувшись, я увидела её. Я сразу поняла, кто это. Вся внешняя атрибутика, которую приписывали ей люди, оказалась правдивой… Череп, скелет, чёрный балахон… Только косы не было… «Странно… Интересно, где коса…»
– Ты что, язык проглотила? Не о том думаешь, Писака… – Она насмешливо смотрела на меня. Насмешливо. Презрительно. И слегка заинтересовано.
Я немного пришла в себя и обрела утраченный дар речи, а вместе с ним и свою гостеприимность.
– Проходите. На кухню. Я сейчас чай поставлю!
Я действительно побежала включать чайник. Я никогда не думала, что наша встреча будет такой… Страха не было. Совершенно… Только удивление и какая-то излишняя суетливость.
– О-о… Чай я люблю. Даже больше, чем кофе. Но и то и другое мне крайне редко предлагают… – голос моей Гостьи слегка дрогнул от обиды.
Она прошла на кухню. Села за стол. И замолчала. Эта пауза нужна была мне, чтобы сделать чай, но, главное, собраться с мыслями. Чего-чего, а их было предостаточно…
«Это мой последний день? Что будет дальше? И будет ли вообще что-то?..» – я думала про себя, но скрыть мои мысли не представлялось возможным.
– Ты сильно-то не переживай! – Гостья уже прихлёбывала чай, не скрывая своего удовольствия.
«Я всё поняла, – думала я. – Точно последний…»
– Да расслабься ты. Не время тебе ещё… Просто мне интересно узнать, что там дальше в твоей книге? Хорошо пишешь, но слишком уж медленно… Вот я и пришла тебя поторопить…
Я раскрыла глаза от удивления:
– Вы ещё и читать умеете? – ляпнула и тут же прикусила язык.
Она расхохоталась. Странный смех… Приятный. И вовсе не каркающий, как его описывают люди. Но и не мелодичный, конечно… Просто приятный.
– Вот читаю я как раз часто, а смеюсь редко… Спасибо тебе за эту возможность.
Я немного осмелела и вдруг сказала:
– А я вам не расскажу! Сами прочитаете, как допишу! – сказала и оторопела от своей смелости.
Она ничего не ответила. Только наклонилась ближе ко мне. И я вдруг в глубине её глазниц, на первый взгляд кажущихся пустыми, увидела глаза… Необычайные глаза… Невероятной красоты… В них были оттенки всех цветов одновременно. Голубые, светло-зелёные, тёмно-синие, карие и в центре чёрные, смоляные… Я замерла и забыла обо всём на свете. Только вглядывалась в них. Они были добрыми и насмешливыми. Строгими и мудрыми. Ироничными и сочувственными. Я никогда и ни у кого не видела таких глаз…
Её слова отвлекли меня.
Она заговорила, и глаза пропали, оставив только пустые глазницы:
– Пиши, пока есть время. И пиши интересно. Помни, что я читаю…
Она исчезла так же внезапно, как и появилась. А я ещё долго сидела на кухне и смотрела на остывший чай. После больницы и тяжёлого лечения у меня остался страх… Но сегодня он пропал. Бесследно исчез… Мне кажется, именно сегодня состоялось самое важное в моей жизни знакомство…
В тот вечер я смогла написать на листке только слова Бродского, которые немного перефразировала:
Всё это абсурд, враньё…
Череп, скелет, коса.
Смерть приходила,
И у неё добрые были глаза…
История вторая
Я смерти не боюсь
– Меня никто не любит. Никто никогда не ждёт. Как мне всё это надоело… Ты даже себе не представляешь! Мне поговорить-то, кроме тебя, почти не с кем!
Она прошла в комнату, скинула свой чёрный рабочий балахон. И села на диван, по-детски поджав ноги.
Я, признаться, не часто видела её в таком состоянии. Точнее, в первый раз. Она была расстроена. Подавлена.
И было отчего… Её работе явно не позавидуешь. Я искоса поглядывала в её сторону так, чтобы она не заметила.
Она сидела на диване в чёрной майке с длинными рукавами и чёрных штанах. Иногда она снимала свой балахон и надевала обычную одежду, но крайне редко. Я пробовала отучить её от этого тривиального чёрного цвета. Бесполезно. Упёрлась. Говорит, что все остальные цвета ей не к лицу… Ну, я и не спорю. Обходилась же без моих советов всё время…
Мы дружим с ней уже два года. Я восхищаюсь ей. Иногда сочувствую. Часто смеюсь вместе с ней. Она совсем не мрачная и не грустная. Она разная… Как и все мы…
– Вот скажи мне, неужели я действительно, такая страшная? – она прерывает мои размышления и спрашивает жалобным голосом.
Я смотрю в её пустые глазницы, на голые кости, и, не моргнув глазом, говорю:
– Ну что ты… Конечно нет! Ты добрая…
Она с надеждой смотрит на меня и пытается улыбнуться.
– Вообще-то, это не одно и то же… Ну хоть на том спасибо! Ты правда так думаешь? – она поворчала немного, но в последнем предложении я услышала еле заметную надежду.
– Да.
Я и правда так думаю.
– Слушай, а ты написала сегодня что-нибудь?
– Написала. – Теперь уже я улыбаюсь.
– Прочитай! Прочитай скорее! – Она как маленькая захлопала в ладоши.
Я взъерошила рукой свои короткие волосы и принялась читать то, что написала за день.
Она дослушала и удовлетворённо вздохнула.
– Знаешь, я сегодня ехала в автобусе, – да, она тоже в них ездит, – и услышала фразу одной женщины: «Я смерти не боюсь. Когда мы есть – её нет. Когда она есть – нас нет». И так уж мне эта фраза понравилась! Хоть и грустная она для меня. Почти всегда так и получается, что либо я… либо люди. Вместе мы редко пересекаемся. Зато для людей эта фраза очень даже полезная. Она страх отгоняет. Хотя чего меня бояться-то? – Она вздохнула. – Я ведь, наоборот, им, дуракам, помогаю… Вожусь с ними как с детьми малыми. Объясняю им всё. Доставляю, куда следует… И никогда никакой благодарности не слышу! Ну, я преувеличиваю, конечно, что прям уж никогда. Бывает, люди всё-таки проникаются моей нелёгкой работой. Говорят «спасибо»! Желают поменьше работать… Эх… Да чего уж об этом говорить. Что-то расчувствовалась я сегодня!
Я вздохнула и сочувственно посмотрела на неё.
– Слушай, Писака, – она почему-то меня так называет, – ты вставь куда-нибудь эту фразочку, порадуй старушку!
Я обняла её за плечи и сказала, что обязательно вставлю…
Она мой самый внимательный слушатель…
«Я смерти не боюсь. Когда мы есть – её нет. Когда она есть – нас нет».
История третья
Отец и голуби
– Всё. Я так больше не могу! – Она пришла домой поздно вечером и была явно не в духе.
Закинув свою чёрную потрёпанную сумку в самый дальний угол комнаты, она упала на диван. Лицом вниз.
Я покосилась на валяющуюся сумку. Точнее, на то, что называлось ею когда-то. Сейчас она представляла собой какие-то грязные засаленные лохмотья…
– Каждый день одно и то же… Меня тошнит уже от людей! – её бубнящий голос доносился из-под подушек на диване.
Я молчала.
– Сил моих больше нет! Завтра же сложу все свои полномочия… Пусть ищут кого хотят.
Я продолжала слушать, не перебивая.
– Уйду! Вот увидишь! – Она поднялась и теперь уже смотрела на меня, словно ища поддержки. – Вот что за люди?! Ну неужели они хоть денёчек не могут не умирать? Я бы отдохнула немного…
Я не выдержала и вскипела:
– Слушай! Опять ты за своё?! Мало ли кому его работа не нравится?! Мне, конечно, не понять твоих обязанностей проводника между двумя мирами… Но знаешь ли, я, между прочим, по восемь, а то и девять часов на ногах каждый день. И тоже с людьми работаю… А они, сама понимаешь, какие вредные бывают. И ничего… не жалуюсь тебе… – меня определённо прорвало.
Она удивлённо молчала и смотрела на меня своими пустыми глазницами. Мне стало немного неловко.
Чтобы как-то сгладить ситуацию, я спросила:
– Будешь чай?
– Да!
Она его любила. Особенно с сахаром и лимоном. И чтобы сахара ложки три… Это я приучила её к сладкому. Я налила ей чай и дала кружку.
Мы сидели друг напротив друга и попивали его…
Вдруг она ни с того ни с сего сказала:
– Тебе от отца привет!
– Как? Ты его видела?
Я резко вскочила и облилась кипятком. Не чувствуя боли, я ждала её ответа.
– Видела. Просто забыла тебе сказать. Симпатичный, кстати, мужчина… Глаза карие, большие такие. – Она улыбнулась пустым ртом. – Ты на него очень похожа…
По моему телу разлилось тепло. Да, мы с ним похожи… Очень.
– Как он там? Ему там хорошо? Только скажи честно! – Я умоляюще смотрела на неё.
– Да. Ему там хорошо. Там каждый делает то, что любил при жизни. По-настоящему любил… Он голубей разводит, породистых. Гоняет их. Летят стаей в небе. Красиво так… На рыбалку ходит. Читает много. Говорит, скажи Ирке, чтобы за меня не переживала!
Я улыбнулась. Да. Он называл меня Ирка. Не Иришка. Не Иринка. Как многие. Ирка…
– Скажи, как вы увиделись?
– Я специально пошла его навестить. Чтобы тебя порадовать. – Она допила чай и отставила кружку. – Больше не спрашивай ничего. Я и так лишнего наговорила…
Я благодарно кивнула. И ушла спать.
На следующий день, гуляя по магазинам, я наткнулась на красивую кожаную чёрную сумку и вспомнила слова: «Чтобы тебя порадовать». Не раздумывая, я купила её.
Вечером, сидя за столом, мы, как обычно, пили чай с лимоном. Я достала подарочную коробку и поставила перед ней. Открыв её, она тут же принялась разглядывать подарок. Затем посмотрела на меня своими широко распахнутыми глазницами и кивнула. Тоже благодарно…
История четвёртая
Место, где дышит земля
– Чего это ты удумала? – Она удивлённо переводила взгляд с раскрытого чемодана на меня, и обратно.
– Мы уезжаем. – Я торопливо складывала вещи, чётко по списку, чтобы ничего не забыть.
– С кем это ты уезжаешь? – Она обиженно скривилась и натянула свой чёрный капюшон на лицо.
– С тобой.
– Как это со мной? И куда мы поедем? – Она пока была в неведении относительно моего плана.
– В самый красивый город мира. Красноярск. – Я улыбалась.
Открыто. Широко. Довольно. В предвкушении поездки.
– В Красноярск?.. – она разочарованно протянула эту фразу и, подхватив чёрный подол, села рядом со мной. – Разве это самый красивый город? Все хвалят Питер там… Париж… Барселону… Что я в этом Красноярске не видела?!
– Ничего ты там не видела! – я позволила себе вступить с ней в спор и приготовилась аргументировать.
– Нет уж. Я не поеду. – Она оставалась непреклонна.
– Поедешь! Ты когда отдыхала в последний раз? – Я жалела её.
Вроде абсурдно говорить, но она очень уставала… И становилась раз от раза всё бледнее.
Она задумалась. Потирая свой лысый череп от напряжения.
– Вспомнила! Никогда! Точно… никогда.
Мне стало жутко. И ещё больше жаль её.
– Решено. Едешь со мной. Я тебе уже и билет на поезд купила.
– Ты не ответила, почему именно Красноярск? – спросила она уже мягче.
Я вздохнула. И мечтательно произнесла:
– Потому что Красноярск – это сердце земли. Да-да. Не смейся! Там земля делает полный вздох и выдыхает горы, деревья, набережные. Всё огромных размеров. Самых насыщенных цветов. Ты вот живёшь уже бог знает сколько миллиардов лет и ни разу не видела, как дышит земля. А я живу всего-то двадцать семь и видела… Поэтому хочу показать это и тебе!
Я замолчала. Она смотрела на меня, широко распахнув глазницы. И через минуту сказала улыбаясь:
– Умеешь ты уговаривать, Писака! Едем в твоё сердце земли…
Она закинула в чемодан мою кофту и свой запасной балахон…
История пятая
Девушка, которая поёт
Посвящается замечательному человеку! Дорогому другу! И восхитительной певице из Абакана!
Мы ехали с ней друг напротив друга. На боковой полке. Поезд только начал набирать обороты и медленно раскачивался. Солнце садилось вдали за холмами. Его лучи ослепляли меня. Но я всё равно упорно раскрывала слезящиеся глаза и пыталась запомнить проплывающие мимо пейзажи. Я хоть и смотрела в окно, но боковым зрением всё же поглядывала в её сторону. Она подогнула колени и обняла их руками. Чёрный балахон сползал с матраса, но она этого не замечала. Её взгляд, как и мой, был устремлён вдаль. В нём читалась грусть. Она не видела, что я наблюдаю за ней. Я улыбнулась. Невооружённым глазом было заметно, что ей не хотелось уезжать.
Наконец она почувствовала мой взгляд и тут же приняла небрежную позу, словно её нисколько не трогало происходящее вокруг.
Она увидела мою иронию на лице и громко расхохоталась. Я вздрогнула, подумав, что её смех слышали все пассажиры вагона. Но они так и продолжали сидеть со скучающими лицами. Её по-прежнему видела и слышала только я. Это уже перестало меня пугать. Даже наоборот. В чём-то радовало. Я могла учиться у неё. Спокойствию. Неторопливости. Выдержанности. Она учила меня жить как будто в вечности. И в то же время проживать каждый день как маленькую жизнь…
Она первая начала разговор, потирая при этом лысый череп:
– Совсем не хочется уезжать…
– Да ну?! А помнишь, как кто-то спрашивал, что делать в этом Красноярске? – я позволила себе добавить в голос сарказма.
– Да уж… Сейчас я бы так не сказала.
– Что тебе понравилось больше всего?
Мне действительно было интересно её мнение.
Она говорила долго и взахлёб. Я никогда не видела у неё столько положительных эмоций. Ключевое слово – положительных! Лучи солнца падали на её чёрное одеяние и подсвечивали бледное лицо, придавая ему хоть какую-то живость.
Она продолжала говорить:
– А ещё я была поражена этой девочкой с Абакана. Приехать за столько километров, только чтобы увидеться с тобой! Бросить все свои дела… Это дорогого стоит. Я давно знаю людей. И совсем не понаслышке… – Она усмехнулась. – Раньше такие поступки были сплошь и рядом. А сейчас… Редкость. Я поражена ей. Правда…
Она говорила о моей давней коллеге, подруге. Мы познакомились с ней несколько лет назад в командировке. Это просто шедевральный человек! «Бомбический»!
– Ты даже не представляешь, насколько мне было приятно! Согласись же, она классная! – Меня радовало, что она разделяет мои мысли об этом человеке.
– Да. Она классная. А какой у неё голос… Я стояла в углу и наблюдала, как она пела. Знаешь, что самое интересное?! Я вспомнила её… – Она замолчала.
А по моей спине пробежала дрожь…
– Я видела её однажды. Ей дали огромный дар при рождении. Голос. А потом ей дали второй шанс, чтобы использовать этот дар… – Она вдруг стала серьёзной: – Скажи ей! Её голос – он принадлежит не только ей. Но и людям… Пусть её услышат. Пусть она поёт. Скажешь?
У меня похолодели руки. Никогда ещё она не передавала что-либо людям через меня.
– Скажу.
Она опять смягчилась:
– Спасибо тебе. Что взяла меня с собой.
Я улыбнулась.
Она хитро и совершенно по-детски посмотрела в мою сторону:
– С меня благодарность, а с тебя рассказ. Напиши про эту девочку. Она того стоит…
Я кивнула. И пообещала, что напишу. Я училась у неё… А она у меня. Эмоциям. Чувствам. Восхищению. Я смотрела на неё, и меня радовали происходившие в ней перемены…
История шестая
Вирус откровенности
Я лежала на кровати, завернувшись с головой в одеяло. На душе было тоскливо. Два дня назад я уволилась с работы, чтобы больше времени уделять своим книгам. Я была абсолютно уверена в правильности этого решения. Но сегодня эта уверенность почему-то пошатнулась.
Слёзы вместе с жалостью к себе буквально затопили все мои мысли.
– Вот дура… И что я буду делать с этими рассказами и книгами? Тоже мне, великий писатель…
Я не особо любила с кем-то делиться своими переживаниями. Вот и сейчас, ещё плотнее завернувшись в плед, тихонько поскуливала.
Вдруг я ощутила лёгкий толчок в спину. Я немного стянула одеяло и, повернувшись, посмотрела на толкающего. Чёрный балахон… Длинная трость… Пустые глазницы… Было отчего удивиться. Но я почему-то не удивилась. Привыкла к её периодическим визитам.
Только протянула обиженно:
– Больно ведь!
– А валяться ленивым мешком тебе не больно!
Если бы у неё были брови, то она бы их сейчас явно нахмурила…
Она ещё раз ткнула в меня своей тростью. Чувство обиды подкатило к горлу.
– А что мне делать? Рассказики эти дурацкие писать? Так они меня не накормят… Кому они нужны?
Я начала всхлипывать, шмыгая носом.
Она подошла к окну и, бормоча себе под нос: «Вот дурная-то…», раскрыла шторы. Влетевший в комнату ветер развеял её балахон.
– Всё, Писака, хватит себя жалеть! Вставай. Ты даже не представляешь, как я жду чего-нибудь новенького.
Я резко села на кровать и удивлённо спросила:
– Правда?
Она улыбалась пустым ртом:
– Правда. И с чего ты решила, что твои «рассказики» должны тебя кормить? Они принадлежат вовсе даже не тебе. А людям. Это ты должна кормить свой дар. А не он тебя.
Я смотрела на неё широко раскрытыми глазами. Она говорила резко. Но может быть, это именно то, что мне и было нужно?!
Я встала, пошла в ванную и умыла от слёз лицо.
Зайдя в комнату, я увидела, что она всё ещё здесь. В моей голове вдруг пронеслось: «И с чего это я ей все свои мысли выложила?»
Она ответила на мой немой вопрос:
– Это просто вирус.
– Какой ещё вирус?
– Вирус откровенности. Смотри, как носом хлюпаешь. – Она лукаво посмотрела на меня и улыбнулась.
Я схватилась рукой за нос, который от слёз почти не дышал, и сказала растерянно:
– Никогда о таком вирусе не слышала…
Но той, которой предназначались эти слова, в комнате уже не было. Я пожала плечами и села писать…
История седьмая
В издательство
– Писака, вставай! Просыпайся! – Я ощутила лёгкий толчок в бок. Приоткрыв глаза наполовину, я увидела кусок чёрной ткани и трость, направленную на меня. Сразу узнав Гостью, я пробормотала: – И тебе доброе утро!
И стала шарить рукой в поисках телефона. Включив дисплей, я увидела на нём время и недовольно покосилась на неё. 6:43. Выходной. У меня были причины на этот не совсем довольный взгляд.
Но моя Гостья определённо так не считала. Издав какой-то звук, напоминающий цоканье, она сунула мне под нос маленький предмет. Я сразу узнала в нём свою флешку.
– Писака, ну вставай же скорее. Идти надо… – Она стала шагать по комнате взад-вперёд.
Я уже знала об этой её особенности. Она делала так, когда хотела придать важность и значимость своим словам.
Я, хоть убей, не понимала, куда мне нужно было идти в такую рань. Поэтому и задала ей прямой вопрос:
– Куда идти-то? Что за спешка?
Она вскинула руки и возмущённо заговорила:
– Спешка? Ты дописала эту свою книжонку уже месяц назад… А она всё ещё находится в этой штуковине, – так она назвала флешку. – Я видела, как ты поместила её туда… – она говорила всё громче. – Месяц как я уже должна была держать её в руках и листать новенькие, свежие страницы. – Она мечтательно и шумно вздохнула. Но тут же снова вернула себе серьёзный вид. – И что я вижу?! Кто-то даже не чешется! Размазня…
Я проглотила её ругательство молча. Она была единственной, кому позволялись такие выражения. Её критика всегда оказывалась конструктивной и нужной. Поэтому я встала, постаралась придать своему заспанному лицу максимально деловой вид и пошла умываться.
Через полчаса я была готова. Всё это время она сидела на диване и с невозмутимым видом разглядывала свои костяшки на руках.
– Ну всё, я пошла! – Сделав прощальный жест, я повернулась к двери.
Она тут же вскочила и принялась разглаживать свой балахон.
– Я с тобой!
Я обмерла и, развернувшись в её сторону, глупо спросила:
– Куда со мной?
– В издательство. – Она деловито поправляла своё одеяние. – Видишь, я и сумку свою парадную взяла. Она потрясла сумкой, которую я ей когда-то подарила… – Я должна всё проконтролировать. А то будешь там чушь какую-нибудь нести! – Она слегка толкнула меня тростью и первой вышла из дома.
Я, конечно, была не склонна к разному роду чуши, но и спорить с ней было бесполезно. Поэтому я молча вздохнула и вышла следом…
***
В издательстве нас встретила очень милая девушка. То ли мой деловой костюм и крайне серьёзный вид произвёл на неё должное впечатление. То ли незримое присутствие моей спутницы делало её столь любезной.
Я выложила ей все предпочтения относительно будущей книги. Она кивнула, что-то сверила с данными на компьютере и озвучила сумму за публикацию.
Услышав цифру, я сделала огромные глаза и незаметно покачала головой той, с кем пришла. В знак того, что у меня просто не было таких денег.
Моя спутница спокойно кивнула и сложила пальцы в знаке «окей» (это я когда-то научила её этому нехитрому знаку). Наклонившись к девушке-издателю, она что-то зашептала ей на ухо.
Не знаю уж, насколько та её услышала. Но через секунду она улыбаясь попросила меня подождать и вышла. Спустя несколько минут девушка вернулась и сообщила, что я, оказывается, попадаю под какую-то чудесную акцию. И сумма моей оплаты сокращается вдвое…
Я, не сдержавшись, захлопала в ладоши… Подписав все необходимые бумаги, я вышла с радостным чувством.
– Ну что, Писака? Довольна? – Она ждала моего одобрения. Причём совершенно заслуженно.
– Очень довольна! Спасибо тебе!
Она шутливо отвесила поклон.
– Скоро будем читать новенькую книгу! Ты будешь первой, кто получит свой экземпляр!
Я, улыбнувшись, посмотрела на неё.
Она похлопала ладонями, точнее погремела костями в знак благодарности. И исчезла…
А я, жмурясь от яркого солнца, радовалась, что ещё одна моя книга увидит свет…
История восьмая
Я и Маяковский
– Что читаешь? – знакомый голос раздался прямо над ухом и, признаться, порядком напугал меня.
– Господи! Ты чего так подкрадываешься? – За два года я так и не сумела привыкнуть к её внезапным визитам.
Сегодня на ней был чёрный рабочий балахон. Самый строгий и поношенный из всех. Значит, работы было много и она сразу с «дежурства» ко мне.
– Так что читаешь-то, покажи?! – Гостья смешно вытягивала шею, пытаясь взглянуть на обложку.
– Книгу свою новую из издательства забрала! Вот… рассматриваю.
Я довольно улыбалась. Настроение и впрямь было чудесное.
– Книгу?! Это хорошо… Молодец ты, писака. Стараешься. Хвалю. – Она так по-доброму, но критически пролистывала моё творение. – Почитаешь на досуге? А то устала я что-то сегодня… Трудная неделя выдалась. Один только Лос-Анджелес чего стоит. – Она тяжело вздохнула и опустилась на диван рядом со мной.
Я молчала, не зная, что сказать. Она тоже молчала.
Затем, резко повернувшись ко мне, спросила:
– Скажи, а ты вот меня не боишься?
Я ответила не раздумывая:
– Нет, не боюсь. Меня даже люди некоторые спрашивают, не страшно ли мне писать про тебя?!
Она вся подобралась и с любопытством смотрела на меня, потирая лоб:
– И что ты говоришь?
– Говорю, что не страшно.
– Вот, люди всё-таки глупые… Посмотришь на некоторых: так уж они за свою жизнь держатся. Имя даже моё произнести боятся. А приглядишься поближе: ни черта у них в жизни нет, окромя квартиры да машины. Давно ни души в них, ни жизни… Жён своих не замечают, с детьми не играют… Родителей не навещают. Бога, и того забыли давно! Вот за что, спрашивается, держаться?! Поэтому я и говорю всегда: не смерти надо бояться, а пустой жизни…
Я покивала головой, полностью с ней соглашаясь.
Она продолжала:
– Знаешь, за что я тебя уважаю? Ну, помимо твоих рассказиков? За то, что ты не трус. Трезвый ты какой-то человек, писака. Вроде и маленькая такая, хрупкая. В чём душа-то держится… Ан нет… Поговоришь с тобой, сразу как-то теплее становится.
Я слушала улыбаясь. И так мне было приятно и лестно от её слов.
– На днях тут Володю Маяковского видела. Вот уж кого и уважаю как человека, так это его! Широчайшая душа! Твоя ему, конечно, и в подмётки не годится… Огромного роста, широкоплечий, мускулистый. Косая сажень, а не человек. Энергичный, с громким голосом и размашистыми жестами. Уж он-то меня никогда не боялся. – Моя Гостья мечтательно задумалась, вспоминая… – Бывало, сидим мы у него на кухне, разговоры ведём, он мне стихи свои почитывает. Я часто спрашивала у него: зачем, мол, тебе нужна эта Лиличка Брик?! Замужем она… И с мужем, и с тобой, вертихвостка, крутит. И Володя, огромная человеческая глыба, вдруг разом делался таким маленьким и словно беззащитным. Чёртова ветреная девка! Так его охомутала… Знаешь, что меня сейчас радует? На небе Володенька среди ангелов… Но я ни разу не видела там эту Лилю Брик…
Я смотрела на неё и не могла представить, что она вот так, как со мной, сидела с самим Маяковским… Интересно, сколько же ей лет?!
Она, прочитав мои мысли, сказала:
– Не твоего ума это дело!
Мне стало стыдно, что я могла поставить её в неловкое положение. И чтобы как-то исправить ситуацию, я спросила:
– А давай я тебе почитаю? Хочешь?
Она сразу расплылась в улыбке (как уж смогла), и ответила:
– Давай!
Я открыла первую главу новой книги и начала читать:
– «Стоя в церкви, она шептала: „Господи, прости меня! Я сотворила себе кумира… Я забыла всё и всех. Забыла тебя. Я прошу у тебя прощения!“ Иконы молчали. Бог молчал. Слишком долго он пытался её вразумить. И слишком безуспешно».
Прервавшись на секунду, я посмотрела на свою слушательницу. Она, уткнувшись в подушку, мирно посапывала. Отложив книгу, я накрыла её тёплым пледом. Кому-кому, а ей явно требовался отдых от этой безумной, извините за каламбур, смертельной работы…
История девятая
Отпуск с перерывом в тысячу лет
– Привет, Писака!
Входная дверь, закрытая на ключ, распахнулась от лёгкого прикосновения.
– Привет! – произнесла я не испуганно, но удивлённо.
Да и было отчего удивиться! Она вошла через входную дверь! А не материализовалась неизвестно откуда, до смерти меня напугав… Простите за каламбур.
Этот жест внезапной вежливости был первым за всю историю нашего знакомства. Она прошла на диван, насвистывая какую-то незамысловатую мелодию. Я так редко видела её в таком хорошем настроении, что, признаться, даже растерялась.
– Можешь меня поздравить! – Она, как театральный актёр, выдерживала паузу.
– С чем? – Я была в этом акте на втором плане, но подыграла ей.
– Меня в отпуск отпустили! В отпуск! На целых две недели. Можешь себе представить?!
Если честно, я не могла… Первый вопрос, который возник в моей голове: «Кто отпустил? Кто вообще мог решать, отпускать её или нет?!» Я поняла, что ответ на него будет за пределами моего понимания. И благоразумно промолчала.
– Почему ты даже не спрашиваешь, куда я поеду? – Она обиженно глянула на меня.
Я туговато воспринимала наш сегодняшний разговор. Поэтому повторила её слова, как китайский болванчик:
– И куда ты поедешь?
Её ничуть не смутили мои заторможенные фразы:
– В Новую Зеландию!
– Ого! Здорово! Хоть отдохнёшь по-человечески… – я сморозила откровенную чушь и прикусила язык.
Но она даже не заметила моего ляпа. Растянувшись на диване, она мечтательно улыбалась:
– Море… Солнце… Пляж…
Я тоже улыбнулась, радуясь за неё.
– Скажи, а сколько лет ты не была в отпуске?
– О-о-о… Лучше тебе не знать! Чуть больше тысячи… – Она вздохнула.
Я сделала круглые глаза. Чуть больше тысячи лет… Без отдыха… С её-то работой. Мамочки…
– Бедняга ты. А можно вопрос?
– Валяй! – Она была в таком настроении, когда могла позволить себе отвечать на мои не слишком тактичные вопросы.
– А за тебя кто-то остался?
– Ну ты вот прямо на больное давишь! – Моя Гостья наигранно сморщилась. – Кое-как нашла. Претендента.
– Столько желающих было? – я непроизвольно ахнула.
– Ага! Прям целый полк! Ты сама-то в это веришь?
– Если честно, нет… – Мне сложно было представить претендента на это «вакантное» место…
– Вот и я о том же. Все открещиваются от моей работы как от чумы. Один только выручил… – Вдруг она вскочила: – Что-то я засиделась с тобой… Я, вообще-то, к тебе по делу заходила! Одолжишь мне свою книжку почитать, если не жалко? – Она с хитрым прищуром смотрела на меня.
– О чём ты говоришь? Конечно бери! – Я сунула ей книгу.
– Спасибо, Писака! Радуешь старушку… Надо ещё мяч не забыть волейбольный положить.
– Мяч? – Я в очередной раз превратила свои глаза в огромные блюдца.
– Ну да… Имею право! Раз в тысячу лет. Ладно, соскучишься – деньги шли!
Я ошарашенно смотрела на неё, с трудом переваривая наш разговор: море… отпуск… волейбольный мяч…
Она хохотнула, легонько толкая меня в плечо:
– Вообще-то, это была человеческая шутка!
Я пришла в себя и тоже хохотнула. Немного запоздало. Собравшись с мыслями, я пожелала ей хорошего отдыха и побольше фотографий. Последнее я сказала в качестве дружеского подкола…
Но, зайдя утром на свою электронную почту, я с изумлением увидела её фотографии с отдыха… Надпись под ними гласила: «Я умнее, чем ты думаешь… Всё-таки не один век прожила…»
Рассматривая её фото, я улыбалась и качала головой…
История десятая
Семья
– О! А ты чего это разлеглась в рабочее время? Да ещё и с листом капустным на голове?! – Моя Гостья появилась внезапно, застав меня врасплох.
Я резко подскочила с кровати. Капустный лист тут же упал, и я кинулась его подбирать.
– Да… Я тут простыла немного… Вот… Лечусь! Так сказать, народными методами. – Я суетливо забормотала, чуть не провалившись сквозь землю от своего странного вида. Чёртова капуста…
– Слушай, может, тебе лучше таблетки купить? У вас вроде ими принято простуду лечить? – Гостья хитро улыбалась, глядя на меня.
– Да нет, спасибо! Я уже почти вылечилась.
Голове как будто и правда стало легче. Только уже не понять от чего. То ли от неожиданного визита, то ли от «чудодейственного» народного средства.
– Смотри, а то я бы дошла до аптеки. Мне не сложно. – Моя собеседница пожала плечами.
Теперь уже я улыбалась, глядя на неё.
Она аккуратно присела на край кровати и демонстративно разглаживала складки на своём чёрном балахоне. И молчала. Я тоже молчала.
Очевидно, ей надоела эта немая сцена и она немного жалобно протянула:
– Тебе что, совсем не интересно, как я отдохнула?
– Ой! То-очно! Ты же в отпуске была… Прости меня, пожалуйста! Конечно интересно! Как отдохнула? – я затараторила, пулемётом выкидывая фразы.
Она театральным жестом откинула капюшон и произнесла немного надменно:
– Что, не видно по загару? – И первая же расхохоталась над собой.
Я тоже засмеялась в голос. Что-то, а чувство юмора у неё отменное!
– Видно-видно! Как шоколадка!
– Ну так, а то! Новая Зеландия – это вам не Западная Сибирь…
– Что делала там?
– Ой, что я там только ни делала! Везде побывала за две недели. Водопады, острова, вулканы… Писака, это чудо какое-то, а не место! Обязательно там побывай! Слышишь!
– Ага! Слышу… Но не обещаю!
– А ты пообещай!
– Нет уж… Пообещаешь – кровь из носу, а надо будет исполнять… А вдруг денег не будет?
– Ах эти ваши дурацкие деньги… Ладно. Но, если будет возможность, вспомни слова старушки!
– Хорошо! – Я улыбнулась.
– Кстати, я к тебе по делу! – Она открыла сумку и достала из неё мою книгу. – Вот, брала – возвращаю! Хочу тебе сказать: ты молодец!
Я взяла книгу.
– Скрасила мне вечера. Когда от усталости идти уже никуда не хотелось, я читала… Любовь, конечно, это хорошее дело! Но конец у тебя правильный! Жизненный такой… Хвалю я тебя! – Она кивнула, подтверждая свои слова. – Я тут подумала, что в благодарность за те чудесные минуты, которые доставляют мне твои строки, можешь задать мне один вопрос! Любой! Но только один. – Она для пущей важности погрозила мне шутливо пальцем.
Я не растерялась. В последнее время меня часто подмывало спросить у неё это, но я смущалась, не зная её реакцию. И сейчас решила не упустить шанс:
– Скажи, а у тебя есть семья?
Мне показалось, что она даже приоткрыла рот от удивления.
– Вот так ты меня удивила! Обычно все про себя спрашивают. Ну или, на худой конец, про своих близких… Она почесала затылок и ответила прямо: – Есть. Правда, только один член семьи, но зато самый любимый. Могу даже показать. Хочешь? – Моя Давняя Знакомая немного смущённо смотрела на меня.
– Конечно хочу! – Я улыбнулась и с нетерпением смотрела, как она что-то перебирает в сумке.
– Вот она! Дочура моя!
На снимках была крохотная копия моей Гостьи. Забавная такая… Как человек… Только не совсем…
Я услышала, сколько теплоты появилось в её голосе, как только она заговорила про дочь.
– Слушай, а можно я о ней расскажу… Ну, о дочке твоей?
– Рассказывай… Что уж… Только зря ты всё это затеяла. Люди злые… Не поймут. Скажут, что дурацкие ты рассказы про меня пишешь… И зря дружбу со мной водишь… – Она вздохнула тяжело и надсадно.
– Ну что ты! Не злые они вовсе! Точно уж не все… Я им расскажу! И фото дочки твоей, красавицы, покажу!
Она заулыбалась.
– Правда, она красивая? – Как и любой матери, ей хотелось, чтобы её ребёнком восхищались.
– Правда! – Я ничуть не слукавила. Я действительно так думала.
Она вдруг приблизилась ко мне:
– Береги себя, Писака! Хороший ты человек!
– Спасибо! Ты тоже хорошая…
Не успела я моргнуть, как она тут же исчезла. Оставив после себя только несколько снимков дочки, одиноко лежащих на краешке кровати. Я взяла их – и через минуту уже стучала по клавиатуре. Изредка поглядывая на фотокарточки.
История одиннадцатая
Новогоднее настроение
– Скажи мне, Писака, вот где вы берёте это новогоднее настроение?
Она вошла без стука. Это означало, что у неё отсутствовало не только новогоднее, но и даже самое обычное настроение…
Если честно, её вопрос ввёл меня в замешательство. И я не сразу ответила.
– Ну-у-у… Думаю, что мы сами его создаём! Да… Сами.
– Не понимаю тебя! Что это значит – создать настроение? Построить его, что ли? Или вылепить? Если вылепить, то из чего? – Моя Гостья чесала затылок и напряжённо думала.
– В какой-то мере – да. Это почти как вылепить… Только из необычных материалов.
– Из каких это, интересно? – Она смотрела на меня во все глазницы и ждала ответа.
– Настроение создаётся, когда мы выбираем подарки для близких… Упаковываем их в красивую бумагу или коробки. Занимаемся поисками наряда для праздника. Ставим ёлку и украшаем комнату. Смотрим новогодние фильмы и мультики. Вот так и «лепится» это самое настроение!
– Ой да не смеши меня! Ты хочешь сказать, что какой-то мультик может создать новогодний настрой? Если его и в помине-то нет…
В моей голове созрел план. И я решила предложить его моей Гостье:
– Слушай, а давай проверим! Ты сильно торопишься?
– Да не особо! – Она повела плечами.
– Я включу тебе один. Только обещай, что посмотришь его от начала и до конца!
Ей понравилась эта идея. Она улыбнулась и сказала:
– Валяй! Показывай мне свой мультик. Сейчас только поудобнее устроюсь.
Она разместилась на диване, подложив под спину подушки. Сняла капюшон. Так как в квартире было слишком жарко для неё. При мне она могла не смущаться и выглядеть так, как ей хотелось.
Я вытащила старый, затёртый диск.
«Зима в Простоквашино» – гласила надпись на обложке. Едва услышав знакомую музыку в начале, я сама заулыбалась и даже слегка притопнула ногой.
– Будешь чай? – Я, как радушная хозяйка, хотела создать все условия для приятного просмотра.
– Давай! Мой любимый!
Её любимый – это чай с имбирём и лимоном. Как и мой. В этом мы с ней схожи. Я налила две кружки и тоже уселась рядом с ней… Отложив все дела, я погрузилась в эту сказочную атмосферу с умным, дальновидным Матроскиным и бесхитростным, добрым Шариком. Весь фильм я украдкой поглядывала в сторону моей Гостьи. Она сидела с широко раскрытыми глазами, смеясь до хрипа в каких-то местах. Я победно улыбалась.
Всего каких-то пятнадцать минут просмотра, а какое уже создалось настроение!
Мультик закончился, а моя собеседница всё ещё прихлопывала в такт песне и подпевала:
– «Кабы не было зимы в городах и сёлах, // Никогда б не знали мы этих дней весёлых…»
– Ну как тебе? – я спросила просто ради того, чтобы спросить, хотя и сама прекрасно видела, насколько ей понравилось.
– Писака, это замечательный мультик! Какого он года?
– 1984…
– Вот это да… Ему уже столько лет, а его только сейчас увидела… Похоже, в твоих словах была правда! Мне даже самой захотелось сделать кому-нибудь подарок… Только вот какой?.. Даже и не знаю. Может, ты чего подскажешь?
По мне как будто прошёл электрический разряд. Я даже мечтать не могла о таком…
Робко, тихо, боясь спугнуть её настрой, я сказала:
– Знаешь, какой самый лучший подарок ты можешь сделать?
– Какой? – Она вся обратилась в слух.
– Подарить жизнь… Если, конечно, это в твоих силах…
Она сразу стала серьёзной. И задумалась. Я съёжилась, испугавшись, что сказала лишнее.
– Ты знаешь, я так и сделаю! Расскажу тебе по секрету: у меня есть определённый годовой запас жизней, которые я могу спасать. И под Новый год я воспользуюсь остатком этого лимита и подарю кому-нибудь целых две жизни. Точно! Так и сделаю!
Её настроение опять поднялось, и на лице засветилась улыбка.
– Спасибо тебе, Писака! Ты опять мне помогла! Пойду «документы» приготовлю для этого подарка и «упаковку подарочную»! Чтобы всё как у людей было! Пока! – Она накинула капюшон и спешно вышла из квартиры.
А с меня сошло семь потов… Я испытала невероятное облегчение и счастье… Самый лучший и важный подарок получат в этот Новый год каких-то два человека. Возможно, они даже никогда не узнают, что смешной детский мультик продлил их пребывание на этой Земле. Но факт остаётся фактом… Мы сами создаём новогоднее настроение. И не только себе!..
История двенадцатая
Имбирное печенье
– Скучно мне, Писака.
Она появилась у меня за спиной. Резко и без предупреждения. Я как раз дописывала последние строки нового стихотворения.
Гостья бесцеремонно схватила мой листок. Приблизила к своему «носу». И начала читать вслух:
– «Какие в любви мы треклятые дураки. Ни ума, ни стыда, ни жалости. Полцарства готовы отдать за любимых. Вечные попрошайки: улыбнись мне, пожалуйста… Отпустить… А оно ремнями привязано. К коже пришито. Я на живую резала, а оно не забыто. Плавила воском, молола на жерновах. Смеётся, хохочет: „Не получается? Ах…“»
Я вскочила и попыталась дотянуться до листка:
– Не читай, пожалуйста!
– А чего это не читать? Ты же писала для читателей. Вот я и читаю. Не отвлекай.
Она продолжила:
– «Не получается. Плюну на свою боль. Лихо папаху из радости заломлю. Я – твой маяк и метафорический свет. Я тебя Очень. Очень. Очень Люблю. Сердце моё временами кричит и бесится. Как говорил Маяковский: „Если я стану тряпкой… вытри мной пол на одной из своих лестниц“».
Дочитав, она отшвырнула листок.
– Вот. Опять одно и то же.
Гостья встала в проходе между коридором и кухней. Сцепила руки в замок и заговорила:
– Что это? Скажи мне. Что это за сопли? Кому это интересно?
Я открыла рот, пытаясь ответить. Но она посмотрела на меня так, что желание возражать отпало.
Она продолжала:
– Я долго к тебе не приходила.
Я кивнула.
– Я долго ждала, когда ты прекратишь писать эту галиматью. Но, тебя несёт. Ответь мне. Кому. Это. Интересно?
Главным признаком того, что она начинала злиться, было дробление слов в предложении.
Получив право голоса, я заблеяла:
– Л-л-л-людям.
– Что ты заикаешься? Нормально говори.
Я проглотила комок. Это был первый и единственный раз, когда она меня ругала. Обычно только хвалила. Все два года…
Взяв себя в руки (как уж смогла), я начала говорить:
