Отрывок из книги
Несмотря на то что контракт на данную работу я подписал всего около четырех лет назад, однако в некотором – и весьма важном для меня – смысле я писал эту книгу в течение почти двадцатипятилетнего срока, т. е. все те годы, что я занимался проблемами истории Рима и варваров. В связи с этим есть множество людей, которым мне хочется выразить свою признательность, начиная от руководителей моей докторской диссертации Джеймса Говард-Джонсона и Джона Мэтьюза и кончая студентами (спасибо им за долготерпение!), которые с радостью встречали как разнообразнейшие доказательства, на которых построена эта книга (хотя вариантов было множество), так и мою любовь к самым ужасным каламбурам. И хотя мне хотелось бы заявить авторские права на некоторые ключевые наблюдения и взаимосвязи, объединяющие материал в книге в одно целое, текст также отражает мое понимание общей традиции, в рамках которой я работаю, а иногда и частных вопросов. Я очень многим обязан учености и интеллекту других и хочу заявить об этом здесь, так как из-за ограничений, вызванных тем, что книга писалась для широкой аудитории, в примечаниях мне не всегда удавалось в полной мере выразить это. Я вполне осознаю, что в долгу перед ними, и в особенности хотел бы поблагодарить коллег и друзей, общество которых оказало на меня столь стимулирующее воздействие в первой половине 1990-х гг., когда мне посчастливилось обогатить свои знания в результате участия в проекте Европейского научного фонда «Трансформация римского мира». Также мне бы хотелось поблагодарить Джейсона Купера, моего редактора в издательстве «Макмиллан», поддерживавшего меня своими мудрыми советами, Сью Филпотт, редактора текста, проделавшую огромную работу, и всех моих друзей, которым довелось стать моими советчиками, слушателями и читателями предлагаемой книги в целом или отдельных ее частей. Не в последнюю очередь я обязан своей семье, причем столь многим, что это не поддается исчислению: когда я в отчаянии, близкие подбадривают меня, чтобы я продолжал работу. То же относится к моей собаке и кошкам: необходимость оплачивать счета за их корм удерживает меня за письменным столом, не то я давно бы сбежал оттуда.
Однако в течение одного поколения римский порядок пошатнулся до самого основания, а римские армии, как заметил современник, «исчезли, словно тени». В 376 г. орда беженцев-готов прибыла на дунайскую границу империи, попросив убежища. Хотя они не были покорены, им, вопреки всем принципам римской политики, разрешили это. Через два года они разгромили и убили императора Валента – того самого, который принял их, – вместе с двумя третями его армии в битве при Адрианополе. 4 сентября 476 г., ровно через сто лет после перехода готов через Дунай, последний римский император Ромул Августул был низложен, и именно потомки беглецов-готов стали военной основой одного из главных преемников Римской империи – Вестготского королевства. Это королевство на юго-западе Франции и в Испании было одним из нескольких, основанных на военной силе чужеземных переселенцев, которые возникли на развалинах Римской империи. Падение Рима и вместе с ним западной половины империи стало одной из революций в европейской истории, имевших созидательное значение, и традиционно рассматривается как символ конца античного мира и начала истории Средних веков. Подобно Ренессансу, Реформации и промышленному перевороту, оно навсегда изменило мир.
.....
Трудности, с которыми столкнулся Рим в политических и административных вопросах, не являлись неожиданностью. Еще в I–II вв. императоры все больше времени проводили в поездках, а иногда у них появлялись коллеги-императоры, помогавшие им справляться с постоянно нараставшими проблемами[30]. Между 161 и 169 г. Луций Вер был вторым августом вместе с Марком Аврелием. В IV в. лучшие дни республики, когда различные группировки и заговорщики чувствовали себя как рыба в воде, а решения сената играли важнейшую роль в жизни государства, прошли навсегда. Роль сената в делах империи была сугубо церемониальной, действия сенаторов, как и они сами, играли второстепенную роль в завоевании и осуществлении власти. Некоторые из них были богатыми людьми и могли сделать успешную политическую карьеру[31]. Однако и в этом случае имелось серьезное ограничение. Карьера сенаторов, cursus honorem, в эпоху поздней империи носила чисто гражданский характер, исключая занятия командных должностей в армии, что не давало возможности сенаторам сделать решающий шаг к обретению императорской власти, которая, как мы видели, обычно доставалась полководцам. Памятные записки сенаторов отправлялись императору для ознакомления (он, конечно, читал их…), императорские распоряжения держали сенат в курсе важнейших вопросов (зачитывать их было немалой честью, и Симмаху она выпадала несколько раз), и сенат мог делать императору представления через послов по поводу частных вопросов, касавшихся отдельных сенаторов. Но активного участия в политике он не принимал, и особого пиетета к его мнению не испытывали, за исключением тех случаев, когда речь заходила об определении размеров ежегодных «добровольных» выплат в имперскую казну. В сенате было много богатых людей, которые платили немало налогов и могли наслаждаться крупными успехами в карьере, но в целом он более не являлся важным участником политической борьбы.
Ничего удивительного, что принадлежность к этому сословию постепенно теряла свое значение. К началу IV в. сенаторы (их называли viri clarissimi, т. е. выдающиеся мужи) обладали уникальным статусом. Они были освобождены от обязанности состоять в советах других городов, имели финансовые и юридические привилегии. В течение IV в. произошел ряд изменений, в результате чего ситуация стала иной. Прежде всего императоры медленно, но верно продвигали многочисленных чиновников по социальной лестнице, все больше приближая их к статусу сенаторов. Поначалу это делалось понемногу, но в 367 г. Валентиниан провел большую реформу должностей. Она выравнивала и систематизировала все возможные признаки общественного положения, которых могли добиться чиновники и военные. В рамках этой системы единственной целью становилось достижение ранга clarissimus. С этого момента и до конца столетия произошло его обесценивание ввиду большого числа должностей, обеспечивавших этот ранг. Шесть тысяч высших чиновников империи в 400 г. занимали такие должности, которые обеспечивали сенаторский ранг во время пребывания на них или в отставке. Старинные сенаторские фамилии Рима стали терять свое исключительное положение в обществе. Хуже того, большое число новых clarissimi было необходимо императорам (чтобы было чем жаловать) для разделения сенаторского сословия и создания двух высших классов – illustres и spectabiles, доступ в которые в общем и целом мог быть не столько по рождению, сколько в зависимости от активной бюрократической деятельности. Примерно в то же время, между 330 г. и концом столетия, императоры один за другим принимали меры по созданию другого сената, равноценного существующему, в новой столице на Востоке, в немалом числе выдвигая новых людей, но также и перемещая некоторых прежних сенаторов для постоянного пребывания на Востоке.
.....
