1837 год. Скрытая трансформация России

Оглавление

Пол Верт. 1837 год. Скрытая трансформация России

Предисловие

Благодарности

Введение

1. «Пал, оклеветанный молвой»

Француз идет свататься2

Дуэль

Первые последствия

О мифах и культах

Заключение

2. Жизнь за царя, опера для народа

Пятница, 27 ноября 1836 года: премьера

Национальная музыка?

Национальная тема

Заключение

3. Философическое безумие

Цензура и сумасшествие

Письмо

Апология или извинение?

Заключение

4. Во плоти

Подготовка

В дороге

Это Россия

Известность и излияния чувств

Заключение

5. Оживление провинций

Рождение губернских ведомостей

Практичное, похвальное, фантастическое

Миссия провинции

Заключение

6. Попечители невежественных крестьян

Кто такие государственные крестьяне?

Под стягом попечительства

Министерство в деле

Вот вам и картошка!

Заключение

7. Позаботьтесь о верблюдах

Россия, степь и далее

На пути к столкновению

Как наказать непокорное ханство?

Международный контекст

Зимний поход

Заключение

8. Православие шествует на Запад

Униатское наследие России

Начало процесса и его инициаторы

Процесс пошел

Последняя стадия: 1837–1839

Последствия

Заключение

9. Единорог буйный, но покорный

Решение строить

Строительство, испытания и открытие

Следующий шаг?

Заключение

10. Северный феникс

«Северная столица лишилась лучшего своего украшения»

Случившееся после

Реставрация, или «Усердие превозмогает все»

Толкование пожара как вызов и возможность

Заключение

Итоги года

Краткая библиография

Отрывок из книги

Мне как человеку, который предлагает сегодняшнему читателю прочесть книгу о России в 1837 году, неплохо бы для начала объясниться. Знакомые с российской историей помнят, что в том году на дуэли погиб Александр Пушкин, величайший поэт России. Некоторые, возможно, знают, что в том же году в России открылась первая железная дорога. Но большинство вряд ли назовет еще что-либо примечательное. Тем более что в истории России несложно отыскать другие годы, которым можно было бы посвятить целую книгу, и такие «книги о годе» становятся все заметнее в научно-популярной историографии. Но главная задача моей книги – показать, что именно 1837‑й, хотя с первого взгляда это и не представляется очевидным, переполнен событиями и значим для истории страны и что – слегка утрируя – можно утверждать: не понимая, что в том году произошло, невозможно понять Россию.

Данный проект – результат почти тридцатилетних исследований (в основном на религиозную тематику), которые раз за разом привлекали мое внимание к критически важным изменениям, произошедшим в 1830‑е годы. Чем больше я изучал разнообразные пласты российской истории, тем больше убеждался в своем первом впечатлении. В идеале я бы взял четырехлетку (1836–1839), но с точки зрения книжного рынка ни такой период (четыре года), ни само слово («четырехлетка») неинтересны – и тогда я решил, что хватит и года. Сильным доводом в пользу 1837‑го послужила гибель Пушкина, а дальнейшие исследования подтвердили, что, пусть и с натяжками, у меня получится то, что я задумал. А уж заметив, что и мой родной город Чикаго, и моя студенческая альма-матер (колледж Нокс) основаны в 1837‑м, я понял, что сама судьба велит мне приступить к работе над этой книгой. Представляет она на самом деле какую-либо ценность или нет – решать читателю.

.....

По его словам, один из врачей, Арендт, говорил, что прошел тридцать сражений: «Я видел много умирающих, но мало видел подобного».

Второй момент – забота Пушкина о жене. Даже если действия Натальи привели к дуэли (а мнения об этом разнятся), Пушкин верил в ее невиновность и хотел избавить ее от потрясений. Уже в пути домой, в экипаже, он думал, как бы не потревожить ее, и велел своему секунданту Константину Данзасу передать ей, что рана легкая. Когда врачи объявили ему, что дело серьезно, он просил ничего ей не говорить. Только позвал ее к постели и сказал: «Ты ни в чем не виновата». Он требовал, чтобы Наталья не присутствовала при осмотре его раны, и она ужасно страдала в соседней комнате – особенно когда Пушкин вскрикивал от боли. В худшие два часа его мучений, к счастью, «тяжелый летаргический сон овладел ею… как будто нарочно посланный свыше». Но когда его просили не сдерживать стонов, Пушкин ответил: «Нет, не надо, жена услышит». Екатерина Николаевна Мещерская-Карамзина, подытоживая, рассказывает, что «посреди самых ужасных физических страданий» поэт

.....