Читать книгу Париж внутри каждого - Полина Владимировна Редина - Страница 1

Как рассказать о том, что твоя жизнь полный провал? Что ты не состоялась как специалист, как дочь, жена и мать. Как рассказать незнакомому человеку о всей той боли, которая привела тебя к нему? Она не знала ответов и поэтому молчала.

– Вы не переживайте с какого края начать, – бодро сказал полный мужчина, брюки которого еле прикрывали щиколотки.

«Интересно, он гонится за современной модой и хочет быть в молодежном тренде или просто поправился?» – подумала уставшая женщина средних лет, которая уже не была уверена, что кто-то сможет ей помочь. Пускай и именитый психотерапевт.

– Вы просто расскажите, какой бы вы хотели результат?

– Понимаете, я точно не знаю, но в последнее время что-то определенно не так с моими нервами, – глядя в пол ответила женщина. – Я очень часто плачу без причины, просыпаюсь ночью и не могу уснуть, я стала запирать кота в ванной, чтобы он не шумел, но это не помогает! Я не могу сосредоточиться на работе, я не понимаю, что не так, но я больше так не могу.

К концу короткой речи ее голос стал приобретать истерические нотки, а руки почти растерли между собой бумажную салфетку, которая мелким конфетти вспыхивала в лучах солнца и оседала на пыльный ковер. Сутулая фигура посетительницы вызывала жалость. Несмотря на относительную молодость, женщина будто бы решила, что глупо даже пытаться выглядеть привлекательно. Вид ее был слегка неряшлив, невзирая на свежую одежду с запахом лаванды и начищенные до блеска ботинки на толстом каблуке. Женщина чем-то напоминала нелюбимую собаку, которую кормят, регулярно выводят, ставят прививки, но всегда отправляют спать в будку, где та сидит, стараясь заглянуть в яркие окна, слышит смех и детские крики, и она отдала бы всю свою еду и заболела бы всеми болезнями, только бы быть сейчас там, внутри. Сходство с собакой еще придавало мохнатое пончо, рыжий мех которого примялся в разные стороны и придавал владелице забавное сходство с большим мультяшным псом.

– Агата, дорогая, вы главное не волнуйтесь, вы пришли по нужному адресу, вам тут помогут!

Оптимизм человечка в модных брюках воодушевлял. Женщина слегка улыбнулась и прекратила уничтожать салфетку.

– Только сначала один вопрос: как вы меня нашли и что вы обо мне знаете?

– Честно признаться, я не очень доверяю психотерапевтам, вы не обижайтесь, но сложно измерить то, чего не видишь и не можешь потрогать. Но в то же время, я признаю, что нечто внутри меня не поддается разуму и мешает моей жизни. Это даже забавно, что я пришла с несуществующей в материальном мире проблемой, а вы специалист по вещам, которых не уловить.

Она сделала паузу, ожидая реплики специалиста, однако тот молчал и внимательно изучал лицо Агаты. Неожиданно это не казалось бестактным или нахальным, пожилой джентльмен сохранил глаза ребенка, в которых прыгал огонек любопытства. Так дети рассматривают взрослых, открыв рот и забыв про капающее на футболку мороженое. Взгляд слегка недоуменный, как будто что-то не складывается в твоей внешности в любопытном детском мозгу, время замирает, сладкие капли бегут по рукам и повисают на локте. Всего секунда и ты, только что вызывавший столь неподдельный интерес, становишься забыт, на прицеле новый объект и новое приключение.

– Недавно я встретила одноклассника, – продолжила Агата, когда пауза затянулась, – я помню его в школьные годы, он держался от всех далеко, мало с кем дружил, и был бы обычным ботаником, если бы не средненькие оценки. Я встречала его после университета, он выглядел жалко, он обрадовался мне в тот день, а я шла на свидание и, мне очень стыдно сейчас, но я сделала вид, что не узнала его. Я встречалась на площади со своим бывшим мужем, а он был очень ревнив, и я невольно шарахалась всех мужчин, потому что в противном случае дома меня ждал бы допрос и лекция о моем не подобающем приличной жене поведении. Одноклассник заметил, как я бросила взгляд на его забрызганные грязью штаны и нечищеные ботинки. Он понял, что я его узнала и просто сделала вид, что это не так. И это было очень неприятно. Потом я заметила в толпе мужа и побежала к нему. Про своего одноклассника я слышала еще от своей школьной подруги, которая обожает собирать сплетни и знает судьбы многих людей города, она прирожденная домохозяйка и не замолкающее радио. Бывает, я встречаюсь с ней, она забавная, если общаться раз в год, конечно. Знаете, все же толку от нее маловато. – усмехнулась своим воспоминаниям Агата. – Но речь не о ней. Так вот, моему однокласснику не повезло родиться в семье запойных алкоголиков, в которой отец отдал жизнь в борьбе с зеленым змием, а мать оказалось не так просто одолеть и ее частенько можно было встретить полуголую, в луже собственной рвоты, и неотъемлемым запахом перегара. Детство, проведенное в таких условиях, счастливым не назовешь, ребенок рос нелюдимым и нервным. У него не складывались отношения со сверстниками, с учителями, у него не было личной жизни и каких-либо перспектив, вы понимаете, доктор?

Улыбка давно сошла с лица психотерапевта, выражение легкой задумчивости сменилось на подтверждение того, что он абсолютно точно понимает ее слова и очень внимательно слушает.

– И вот я иду после работы, думаю, как поскорей добраться до дома, и буквально сталкиваюсь с чертовски привлекательным мужчиной, отчего мой рот непроизвольно расплылся в улыбке, и я кокетливо говорю: «Прошу прощения!», на что красавец неуверенно спрашивает: «Агата?». Это было шоком. Таких людей я вижу только на обложках журналов и в кино, понимаете? В нем сочеталось все, можно было проводить фотосессию без лишней подготовки. Стильная прическа, небольшой кулон на загорелой шее, небрежно застегнутая рубашка, той самой мятости, будто костюмер долго утюжил складки именно так, чтобы они подчеркивали мужественность хозяина, а джинсы идеального синего цвета выгодно подчеркивали серо-голубые глаза. И конечно же белоснежные кроссовки, несмотря на непогоду и мои ноги, запачканные до колен. И тут, этот человек из другого мира произносит мое имя. Я кивнула, потеряв дар речи, а он засмеялся и предложил попить кофе. Как оказалось, это тот самый одноклассник. Тот, к которому не хотелось подходить без причины, да и с причиной не больно то пойдешь, тот, кто не имел друзей и семьи, он выглядел счастливым теперь. Я не могла поверить своим глазам, это было невероятно, это были как разные люди, вот что я имею в виду. А еще он был невероятно добр ко мне, я чувствовала тепло и заботу, искренний интерес, то, чего не чувствовала практически никогда в своей жизни. Конечно же мне стало интересно, каким образом гадкий утенок стал прекрасным лебедем, и он рассказал мне про вас.

Она снова замолчала и посмотрела на психотерапевта. Тот явно не спешил присоединяться к беседе и внимательно слушал. Она вздохнула, так как первый раз ей приходилось так много говорить о неприятных темах, которые говорить таки нужно, ибо смысл сеанса будет потерян и огромные деньги, на которые можно отправиться в путешествие почти в любую точку мира, будут потрачены впустую, поэтому Агата порядком устала, но, тем не менее продолжила.

– Он сказал, что вы, профессор, разработали экспериментальную методику, которой нет равных в мире психотерапии, революционный метод, который позволяет обрести внутренний баланс. Вроде как ты путешествуешь не выходя из кресла, что это так же реально, как наш с вами разговор, что ничего подобного невозможно испытать ни во сне, ни под наркотиками, ни с помощью технологий. Он сказал, что вы владеете уникальной техникой гипноза в сочетании с компьютерной симуляцией, которые позволяют прожить несколько дней прекрасном месте, где можно увидеть свои эмоции, понять их, взять под контроль. Он говорил и говорил, его слова и обороты вызывали эстетическое наслаждение, а внешний вид и манеры не оставляли шанса на ложь. В тот день я поздно вернулась домой. Помню, как сидела в темной прихожей, не замечая трущегося об ноги кота и никак не могла соединить в голове образы двух настолько непохожих людей. – Агата замолчала, будто бы вновь оказавшись в сумраке того вечера.

– Так что именно вы хотите? – серьезно спросил мужчина.

– Я долго думала над ответом на этот вопрос. С того вечера прошло уже шесть месяцев, у меня было время. Мой интеллект несколько выше, чем у среднестатистического человека, мне скучно с людьми, мне скучны их однотипные драмы, плохие мужья и капризные дети, бездумная мода, скидки и посиделки в семейном кругу. Вы не первый специалист, к которому я обращаюсь и мне с ними скучно, я не вижу в них авторитет и не верю в результат. Я знаю, что могу добиться очень многого, понимаете? Я быстрее многих схватываю суть, быстрее соображаю, знаю, где нужно промолчать, с кем и как себя вести, я могу построить фантастическую карьеру, найти идеального мужа, выглядеть, как чья-то несбыточная мечта! Но я не могу. Я не могу, потому что часто эмоции берут надо мной верх и я чувствую себя беспомощной, я теряю контроль над ситуацией. Я чувствую себя полным ничтожеством, когда трясусь от несправедливости или обиды, когда слезы выжигают глаза и я больше не владею своим телом, воздух становится таким густым, что легкие не могут его принять, а голова раздувается, как воздушный шар, да.. – голос женщины сорвался и она замолчала.

Профессор терпеливо ждал продолжения, рассматривая одинокое дерево на лужайке, часть которой была видна в большом окне. Природа замерла в ожидании заката, звуки притихли и психотерапевт поймал себя на мысли, что не может вспомнить, когда он ездил в отпуск в последний раз.

– Вы знаете, – прервала тишину Агата, – я чувствую, что всегда где-то внутри меня есть темные углы, которые не поддаются анализу, которые невозможно просчитать и спрогнозировать, их можно только почувствовать. Это как будто внутри тебя есть кто-то еще и я не говорю сейчас о психических заболеваниях. Ты рыдаешь, умиляешься невпопад, становишься рассеянным, тебе приходят в голову грустные мысли и неловкие ситуации, ты просто иногда не в себе и это очень точное выражение, потому что это ты и не ты в одно время. Ты вроде бы умный и адекватный, но стоит только выпить или перенервничать или увидеть объект любви в неприличной близости, как твой разум прощается с тобой и теперь ты кто-то другой. И этот кто-то всегда с тобой и никогда не спит. Это как дикий зверь внутри, которого невозможно застать врасплох, но ты всегда чувствуешь на себе голодный кошачий взгляд. И ты знаешь, что он знает. Знает о тебе абсолютно все, все твои слабости, его нельзя обмануть или поймать, ему нельзя приказать или запереть. И я подумала, что если есть дрессировщик, который способен обучить меня как жить и не бояться своего второго я, что если бы зверь защищал и помогал мне?

Профессор улыбнулся. Улыбка у него была под стать любопытному взгляду, такая же по-детски открытая и заразительная, она появлялась внезапно и заставала собеседника врасплох своей искренностью.

– Ну отчего же сразу зверь? Двойственная натура человека появилась вместе с самим человеком. У животных все проще, они живут инстинктами и обходятся простейшими эмоциями, мы же, хомосапиенсы, усложнили себе задачу к существованию, хоть и улучшили само качество жизни. Опять же за счет своей сложности, начали рисовать картины, писать стихи, возводить монументальные сооружения, появилась тяга к искусству… Во все времена и все религии говорили об этом, просто называли по разному: инь и янь, душа и разум, сердце и мозг, эго и супер-эго, внутренний Родитель и внутренний Ребенок, даже ангел и бес, склоняющие каждый на свою сторону, говорят о всем понятных противоречиях внутри каждого. Мне же ближе Родитель и Ребенок, простите мои седины, видимо, с возрастом, становлюсь сентиментальным, раньше я чаще бравировал понятиями эго и супер-эго. Так вот представьте, что есть вы, которая думает, анализирует, принимает решение сходить к психотерапевту, строит карьеру и отношения, с которым я сейчас и говорю – это Родитель. Он взрослый, он знает, что делать, знает как надо себя вести и как надо жить. И есть Ребенок. Ребенок он условно, он очень хорошо все понимает, но, как все дети просто не может жить без любви, заботы, веселья и внимания, он – наше животное начало, усложненная биология. Он не понимает зачем рано вставать на работу и платит вам плохим настроением и угрюмой физиономией, если забудете напоить его любимым капучино и не напомните, что скоро пятница. И чем больше вы будете игнорировать его желания и потребности, чем меньше обращать внимания на него, отправляя в темный угол, тем больше обиды он сможет собрать и нести ее годами, не давая уснуть в темноте, подбрасывать неожиданные воспоминания, лить слезы столько, сколько он их накопил, ткать ночные кошмары и пугать темнотой.

Женщина замерла. Слова психотерапевта растекались под кожей густой лавой где-то в районе шеи и мешали дышать.

– Только в слаженной внутренней работе человек может обрести гармонию и счастье, только в балансе может быть достигнута точка максимальной концентрации и продуктивности, так или иначе человек будет к этому стремиться. Однако дружить с собой никто не учит, поэтому жизнь человека – это нескончаемая борьба и интриги с самим собой, ложь и потакание своим слабостям, самобичевание и отношение к себе как к животному: диеты, кодирования, наказания и откровенные издевательства. Я не был исключением, пока не пережил остановку сердца.

Агата удивленно смотрела на собеседника. Последняя фраза прозвучала так буднично, словно он рассказывал про утреннюю пробежку, а не о собственной смерти.

– Мне пришлось посмотреть на себя самого без одежды разума, без помощи его объяснений, почему так случилось, без его складных теорий о справедливости и ее собственноручном восстановлении, без его любезного «он первый начал», без всего. – продолжил профессор, будто бы не замечая реакции на свои слова. – И это было страшно, понимать, что ты ничего не можешь исправить, что все твои отговорки оказались отговорками, что мама была не права и ты совсем не хороший мальчик. Мне повезло получить еще один шанс. И я стал думать, как сделать так, чтобы остановить войну внутри человека, дать ему возможность жить и умереть счастливым. Спустя долгие годы исследований родилось дитя авторской методики гипноза и виртуозной работы программистов в паре с учеными, обучавшими искусственный интеллект – проект «Париж внутри каждого». Мы создали невозможное, некую симуляцию, позволяющую в режиме реального времени наладить контакт с вашим животным началом, со своим вторым я. Если конкретней, то вы окажетесь в Париже, точной копии настоящего города, где у вас будет несколько дней, чтобы встретить ваше подсознание в том образе, в котором ему захочется. Это может быть мужчина, женщина, ребенок, кто угодно, но вы определенно узнаете себя, я вам обещаю. Ваша же цель узнать как можно больше о себе и хорошо провести время, так как нравится вам обоим, и вы вернетесь из путешествия другим человеком.

– Почему именно Париж?

– Отличный вопрос! – обрадовался психотерапевт. – Париж город романтики и контраста, прекрасной архитектуры и уродливых граффити, снобистского консерватизма и детской непосредственности, город мечтателей и циников. Париж многогранен, как и человек, в нем можно найти отдых сердцу и занятие разуму, в этом и причина.

– Звучит интригующее, – улыбнулась Агата. – но у меня есть вопрос. Вы сами проходили свою методику?

– Конечно. Скажу вам больше, у меня и нескольких коллег есть тестовые аккаунты с доступом в симуляцию, где мы до сих пор проводим исследования, работая в паре со своими вторыми половинами. Я уверен в своем детище на сто процентов, просто из-за недостаточных сроков эксплуатации, назовем это так, пустить ее в массы еще не получается. – раздосадовано закончил профессор.

– Ну, я согласна. Звучит теория не скучно и не глупо, да и команда у вас более чем информирована, мы успели пообщаться пока я заполняла рулоны психологических и медицинских тестов. – тут взгляд ее затуманился воспоминанием и она продолжила. – Да и визуальный образ человека с обложки, в которого чудесным образом превратился мой одноклассник, еще не скоро меня покинет. Поймите правильно, мне нечего терять и не за что держаться, мои мозги – это все, что у меня есть и если что-то может заставить их работать быстрее и не мешать, а помогать, то я согласна.

– Хорошо, нам необходимо получить результаты тестов, прежде чем мы сможем назначить дату процедуры. – сказал психотерапевт, записывая что-то в блокнот на столе. – И еще. Мы применяем уникальную сыворотку для усиления восприятия места, людей, вообще всего, что вы будете видеть и чувствовать, пока будете находиться с собой на нейтральной территории. Это называется эффект полного присутствия, срок вывода зависит от количества сыворотки. И когда мы обработаем полученную в тестах информацию, станет понятно, на какой срок вы отправитесь в путешествие или, если говорить более конкретно, то узнаем индивидуальную дозировку. И вы должны твердо уяснить одну вещь. Мы не сможем вернуть вас раньше, чем препарат полностью покинет организм. Иными словами, вам придется пробыть там весь срок от и до, мы не сможем вам чем-то помочь, вы должны хорошо осознавать риски на которые идете, несмотря на всю мою уверенность.

– Вы так говорите, как будто в традиционной медицине не бывает ситуаций, когда что-то идет не так. Профессор, я не дура. Я готовилась к визиту шесть месяцев, как вы считаете, профессор, это достаточный срок? – несмотря на то, что Агата заметно нервничала, она твердо решила пройти процедуру и хотела, чтобы психотерапевт это понял. Тот изучающе посмотрел на собеседницу и серьезно ответил:

– Думаю, да.

Они еще немного пообщались и, договорившись оставаться на связи, тепло попрощались друг с другом. Женщина вышла из стеклянных дверей приемной в большой белый холл исследовательского института. В нем было так много столбов и зеркал, что получалась некая иллюзия лабиринта. Агата чувствовала себя уставшей, поэтому выбрала неверную дорогу, чем, несомненно, порадовала бы дизайнера, чертыхнулась и наткнулась глазами на надпись «Выход». «Вот бы дизайнерам бы кто путь в рай такой нарисовал», – беззлобно подумала она, покидая случайный аттракцион. На парковке Агата долго искала ключи в бесформенной сумке, мысли стаей пугливых сусликов носились по ее голове и ни одна не желала быть пойманной. Такое состояние очень раздражало сознание, и она попыталась встряхнуться, пробормотав: «Давай, возьми себя в руки, сейчас нужно будет вести машину!». Сразу после этих слов всплыло воспоминание о лежащих в кармане ключах. «Не стоит быть такой рассеянной, это несерьезно, с этим я и хочу разобраться, надо поехать домой, принять душ и ждать звонка от профессора». – пролетело в голове и она села в машину.

Приятно приходить домой, когда тебя там ждет кот. Он заглядывает своими бездонными глазами прямо в душу, трется своим пушистым тельцем о ноги, он ждал тебя в перерывах дневного сна, и он на самом деле рад. И каждый раз он не мог дождаться, когда же хозяйка откроет дверь, поэтому отпирать замок приходилось под нетерпеливые крики питомца.

– Привет мой хороший Фанечка, ты меня ждал? – нараспев произнесла Агата, – Кто был хорошим котиком? Кто стойко ждал меня весь день, отлеживая бока?

После каждого вопроса тот утвердительно мяукал и подергивал хвостом. Это был невероятно обаятельный кот, с такой палитрой эмоций на любопытной мордочке, что его обязательно приняли бы безо всяких экзаменов в любой театральный вуз. Но Фаня не гнался за славой, этому лицедею вполне было достаточно и одного поклонника его талантов. Накормив кота, Агата налила себе чашку крепкого кофе, выключила свет и села у окна, где были видны светящиеся окна домов. В редких квартирах люди не сильно озадачивались приватностью жилья, и она могла видеть кусочек чужой жизни, чей-то диван, люстру, телевизор. Еще реже можно было увидеть людей, привычно занимающихся домашними делами, и, каждый раз, она пыталась понять подходит ли обстановка им или нет. В голове женщины всплыл образ психотерапевта, очевидно счастливого, хотя и уставшего человека, его молодые глаза, заразительную улыбку и детскую любознательность. Неужели этого действительно можно как-то достичь, с этим разве не рождаются? Это же кажется невероятным. Она подумала о своей жизни, о своих родителях, о своем неудавшемся браке, после которого ей пришлось скрываться от бывшего супруга, тени неудач и дурацких ошибок заполнили крохотную кухню. Чувство вины привычно давило куда-то в самую грудь до глухого стона.

– Это невозможно… – прошептала Агата и закрыла глаза.

Шквалистый ветер эмоций бушевал внутри и не находил выход. Это была уже не просто боль, это дикие кошки рвали изнутри все то хорошее, доброе и светлое, что бережно хранилось где-то одновременно глубоко и на самой коже. Им было больно. И страшно. И очень сильно одиноко. «Я готова на эксперимент над собой, если это поможет мне больше никогда не чувствовать что-то подобное. Даже если на кону будет моя жизнь. Качество-то так себе.» Уцепившись за подобие шутки, как за спасательный круг, Агата включила свет, приняла снотворное, помыла посуду, аккуратно расставив по размеру, полила лохматую пальму, которая судя по свежему толстому побегу и ярко зеленым листьям, чувствовала себя прекрасно и, прихватив кота, отправилась спать.

Утром ее разбудил телефонный звонок, прорвавшийся через чуткий сон. Агата чувствовала себя отдохнувшей, несмотря на легкую дезориентированность в знакомом пространстве. Сонное тело, как непослушная марионетка старалось сбить максимальное количество предметов по дороге к телефону.

– Доброе утро! – бодро ответила Агата, потирая сонные глаза.

– Доброе утро! Меня зовут Станислав, я представляю исследовательский центр имени профессора Вениамина Мирославовича Меланова. Мы рады сообщить, что все результаты вашего тестирования обработаны, предполагаемая дата процедуры назначена на восемнадцатое сентября, пятницу. Мы будем ожидать вас в нашем центре к девяти утра. И последняя формальность, я попрошу вас подтвердить свое согласие на проведение процедуры. – голос звучал молодо и очень позитивно.

– Да, конечно, я подтверждаю! – максимально энергично постаралась сказать Агата.

– Пожалуйста, не забудьте с собой документы, одноразовый пропуск, который вы получили при прошлом посещении. Так же попросим ознакомиться с инструкциями, которые мы направили вам на электронную почту. – мужчина сделал небольшую паузу, после чего сказал. – И последнее, мы очень ценим пунктуальность и время наших клиентов поэтому, пожалуйста, не опаздывайте.

– Хорошо, просто в прошлый раз я попала в небольшую аварию. – тонким голосом солгала Агата.

Врать она не любила и поэтому не умела. Но не только оттого что муки совести иногда мешали спать, подтачивая изнутри, а потому что запоминать вранье для каждого отдельно, было, на ее взгляд, просто бесполезной тратой времени. Тем не менее, временами ложь прорывалась в тех местах, где не хотелось чувствовать себя виноватой снова, испытывать ощущение что ты снова сделала что-то не так, не оправдала надежд и подвела ожидания.

– Мне необходимо было вас проинформировать, и я задачу свою выполнил, смею надеяться. – весело прозвучало из динамика. – Будем рады видеть вас в пятницу, восемнадцатого октября, ровно в девять утра. Хорошего вам дня и не забудьте проверить почтовый ящик.

Щелчок у уха подсказал о том, что прощаться уже не с кем и Агата вздохнула. Несмотря на среднестатистическую середину своей жизни, в некоторые моменты ей казалось, что она маленькая девочка, по ошибке решающая взрослые вопросы. Что она поменялась на время телами с кем-то из больших теть и пока никто так и не раскусил обмана, никто не понял, что она понарошку взрослая. Игра в любовь, игра в семью, игра в начальника, игра во взрослую жизнь. И каждый раз, когда ей приходилось врать, она чувствовала себя маленькой девочкой, в большом мире лжи, где мать, наказывая за обман, врет сама. У кого научиться не обманывать, стоять за себя, любить себя, в конце концов, как рассказывают из каждой подворотни. Как этому научиться, если тебя не научили в детстве? Что если книги, которые ты читал, не имеют ничего общего с реальностью и лишь вызывают тоску по несбыточным мечтам, что, если мир добра и правды существует только в них и не имеет ничего общего с реальностью? Чем заполнить пустоту внутри, которая открылась в понимании того, чего у тебя нет? Почему и зачем возникают все эти вопросы, Агата не знала, она знала только, что они вызывают непонятное беспокойство и щемящую боль, что ответы нельзя найти логическим путем, она уже доводила ими себя до невроза, из-за которого теперь она вынуждена принимать лекарства, а сейчас собирается в сомнительное путешествие.

Дисплей телефона засветился вновь и на экране появилась фотография чуть полноватой женщины, во внешности которой не было ничего запоминающегося, лишь пушистый серый платок украшал фотографию и притягивал взгляд. Мама. Настроение, уже подпорченное беспричинным враньем незнакомому человеку, упало еще ниже.

– Привет мама, – как можно спокойней сказала Агата. – как дела?

– Привет, Агата, да ничего, все потихоньку, как всегда, стареем. – стандартно пошутила в ответ женщина. – У тебя как?

– Я нашла хорошего психотерапевта…

– О, Господи, она опять об этом! Дима, иди сюда! – закричала собеседница в сторону от динамика. – Послушай, что она опять выдумала, еще нашла куда деньги потратить. Ты помнишь, что их у тебя нет, ты жить на что будешь?

Где-то послышался приглушенный мужской голос, чувствовалось, что его хозяин крайне раздражен, досада улавливалась даже без смысловой нагрузки, интонация говорила сама за себя.

– Но мама, я взяла кредит, я писала тебе об этом. Ты бы видела Рому, моего одноклассника, это невероятное перевоплощение, я хочу также, я смогу всего добиться! Я смогу, наконец, помогать вам, съездить туда, куда я хочу, покупать одежду, какая нравится и не смотреть на цены, я смогу стать счастливой, наконец и жить так, как хочется.

– Что это значит, жить как хочется? Это значит брать кредит, чтобы нам потом звонили, когда ты не сможешь его отдать, чтобы ты просила у нас денег, когда очередной шарлатан скажет тебе прописные истины? Когда ты уже станешь взрослой и будешь отвечать за свои поступки, а не маяться дурью прикрываясь депрессиями? – в голосе женщины был лед и язвительная насмешка.

К горлу подкатил комок, а глаза наполнились слезами. Так происходило каждый раз, когда она разговаривала с родителями. Каждый раз ей было все сложнее и сложнее прийти в себя и отогнать от себя мысли о нелюбимых детях и о том, что если уж нельзя заслужить любовь родителей, то ее в принципе невозможно найти.

– Ну вот, смотри Татьяна, она опять обиделась, ну прямо слова не скажи! – в динамике послышался мужской голос, который никак не мог сдержать своего мнения.

Чувство вины, шершавым камнем придавило незаживающую рану внутри Агаты и ей снова захотелось просто исчезнуть. Как в детстве.

– Ты вот как маленькая была, на все подряд обижалась, мы смеялись тогда еще над этим всегда, так и не выросла. Ну а что, мама неправду сказала, чего обижаешься? Мы пожилые уже, нам спокойно дожить хочется без вот этих твоих лишних проблем! Мы тебя вырастили, а ты нам не только не помогаешь, дополнительные проблемы создаешь!

– Я не просила меня рожать, – сквозь слезы выдавила Агата.

– Дождались, спасибо. Надеюсь, ты когда ни будь поймешь! – бросил голос и отключился.

Очередной неприятной интригой закончился разговор с родителями. Что она должна бы такого понять, чтобы между ними, наконец, возникло взаимопонимание? Агата не знала, а родственники хранили молчание укрывая секрет коммуникаций.

День не задался с самого начала. Надо выпить кофе, умыться, привести нервы в порядок и прочитать письмо от психотерапевта. Сработал защитный механизм переключения с негативного раздражителя на задачи без эмоционального подтекста. Агата ждала стандартного списка подготовки к медицинским процедурам, не завтракать с утра, лечь спать на голодный желудок, принести с собой пижаму и зубную щетку, однако, открыв письмо, она увидела список знакомых рекомендаций, которые ранее уже давали другие лататели душ, а именно: медитации, подходы к зеркалу, с последующими заверениями в том, что ты самая лучшая, красивая, умная и вообще молодец. Покупать себе цветы/шоколад/мороженое и расслабляться всевозможными способами. Внизу была приписка: «В случае малейшего сопротивления или неприятных ощущений, прекратить практики и использовать по мере возникновения потребности. Все вышеуказанные техники способствуют расслаблению и расположению вашего подсознания к дальнейшему общению, что поможет вам в установлении контакта при личной встрече. Техники носят исключительно рекомендательный характер, наверняка вы знакомы с большинством из них. В случае потребности в индивидуальной консультации, просьба написать нам на адрес электронной почты, указанный ниже.».

Агата посмотрела в зеркало. В ответ на нее смотрела взрослая уставшая женщина с растрепанными светлыми волосами до плеч и бесформенной пижаме.

– Доброе утро, – сказала она и отражение улыбнулось в ответ.

Отражение притягивало взгляд, как глубокое озеро, где можно увидеть того, кто затаился в темноте зрачков, кто залег под толщей воды и наблюдает, в то время как ты безмятежно плещешься с друзьями на поверхности. Ты не можешь заметить чудовище на дне, в то время как оно прекрасно видит тебя, наблюдает долгие годы, изучает привычки запоминает слабости и ждет своего шанса выбраться наружу.

– Господи, как же это глупо! – стряхнула с себя наваждение Агата. – если не чувствуешь ничего или сопротивление – делать не нужно, список носит рекомендательный характер, я попробовала. Да господи боже мой, я тысячи раз пробовала. Это ни черта не работает! Если бы работало, я бы не платила вам за ваши процедуры столько денег, что хватило бы на нормальную тачку и еще бы осталось даже с друзьями отметить и подарки им купить! Я не понимаю, как это работает, не понимаю, что должно произойти, что должно измениться и кто скажет мне правильно ли я делаю?

– Мяурр, – согласился кот.

– Вот ты мне скажи, как приличный кот, Фаня, как долго я должна стоять, как идиот у зеркала с заверениями в собственной обворожительности, сколько шмоток и машин купить, сколько признаний в любви мне нужно, чтобы где-то заполнился пустой бак под названием «любовь к себе» и я смогла функционировать, как люди из кино?

Упитанный серый кот влюбленными глазами смотрел на хозяйку чуть прищурившись и еле заметно подергивая усами. Ему были не интересны философские метания людей, но он прекрасно осознавал свою ценность, как собеседника, поэтому был внимателен настолько, насколько ему позволяла его кошачья натура.

– Вот возьмем даже тебя. Ты совершенно очевидно доволен собой, несмотря на лишний вес и слишком короткий хвост. По твоему виду понятно, кого ты считаешь венцом творения в этой комнате. Как тебе это удается?

Фаня прикрыл глаза, выражая явное нежелание выдавать кошачьи секреты, одновременно с этим вспомнив про свою дневную норму сна.

– Вот так всегда, – притворно рассердилась Агата и пошла варить кофе.

Но не успела она дойти да кухни, как раздался звонок в дверь. С мыслями о том, кто бы это мог быть, женщина вышла в коридор. На пороге возникла соседка, немолодая женщина с расплывчатым количеством лет, и такого же рода внешностью. Она выглядела недовольной и очень серьезной.

– Агата! – строго сказала гостья. – Тараканы снова ползут ко мне из твоей квартиры!

Виновница нашествия рыжих оккупантов, еще не насладившаяся утренним кофе, тщетно старалась скрыть глубокий вздох, таки прорвавшийся сквозь панцирь вежливости. Приблизительно раз в две недели, последние несколько месяцев, к ней приходила эта странная немолодая женщина и требовала избавиться от несуществующих тараканов. Объяснить ей, что эти тараканы собирались только в ее голове, не было совершенно никакой возможности. Поэтому, Агата просто соглашалась их потравить, чего само собой не делала и вопрос закрывался еще на какое-то время. Нет, первые пару раз, после претензий, она честно раскладывала отраву, несмотря на то, что не встречала ни одного насекомого у себя в квартире, за исключением комаров и редких мотыльков, но вскоре поняла, что отсутствие тараканов на ее жилплощади никак не влияет на их же присутствии в воображении соседки.

– Хорошо, Тамара Павловна, я снова их потравлю, прибежали, наверное, откуда-то. – миролюбиво сказала Агата.

– Да, лучше бы тебе заняться уборкой, они бегут на грязь. От животных тоже могут, а у тебя кошка. Очень неприятно, что от тебя вечно эти твари ползут, конечно, не думала, что женщины такие нечистоплотные бывают…, будь повнимательнее, пожалуйста.

Еще несколько секунд Тамара Павловна осуждающе смотрела на Агату, затем молча развернулась и пошла к открытой двери своей квартиры, неодобрительно покачивая головой. День не задался.

Ровно в восемь сорок пять утра пятницы, серебристый опель подъехал к будке охраны НИИ В.М. Меланова. Будка была частью дизайнерской задумки и возвышалась квадратной колонной, одна из стен которых представляла собой зеркальную поверхность для тех, кто был снаружи, и обычное стекло изнутри, что давало прекрасную возможность рассмотреть прибывшего. Входная дверь в охранное помещение располагалась на задней стене колонны и не просматривалась со стороны дороги, поэтому оказалось сложно определить с какой высоты тебя рассматривают невидимые люди. Окно машины опустилось и в проеме показался одноразовый пропуск, розовая визитка с изображением Эйфелевой башни в мыльных пузырях.

– Доброе утро! Пожалуйста, поверните пропуск штрих кодом к камере. – прозвучал голос, местоположение которого было сложно определить.

Агата осмотрелась и заметила красную лампочку на стыке зеркальной поверхности и мраморной отделки строения. Она аккуратно расправила визитку и развернула ее по направлению к свету.

– Проезжайте, пожалуйста, парковочное место номер восемнадцать.

Автомобиль зашелестел по мелкому гравию, не нарушая разливающегося вместе с солнечным светом спокойствия. Перед высоким зданием научного центра, которое представляло собой величественный союз мрамора и зеркал, раскинулся ухоженный палисадник, за которым виднелась круговая парковка. Часы показывали восемь часов и пятьдесят минут утра, когда она заглушила мотор, достала рюкзак с заднего сидения и неторопливым шагом направилась на встречу своему подсознанию.

В кабинете профессора царила атмосфера уюта и безопасности, секундная стрелка механических часов мерно отсчитывала время и успокаивала пульс. Сегодня на модном джентльмене были джинсы положенной длины и серый свитер, из-под ворота которого виднелась нежно сиреневая рубашка. Он чувствовал себя великолепно в это солнечное утро и вдохновленно повторял необходимые для сегодняшней процедуры детали.

– Ну-с, пробежимся последний раз: вы отправляетесь в удивительное и прекрасное место! Насколько я знаю, вы никогда не были во Франции, но хотели бы посетить. Вот вам и возможность совместить полезное с, так сказать, Парижем. Вы пробудете там пять дней, не так много, но именно столько выдала программа. – извиняющимся тоном сказал он.

– Да, на отпуск, после оплаты процедуры у меня хватит еще не скоро, так что хотелось бы получить максимум за эти деньги, пять так пять. – Агата улыбнулась, показав этим, что это действительно так.

– Отлично. Значит вопросов не осталось? – профессор серьезно смотрел на собеседницу и на самом деле ждал ответ.

– Нет. – заверила Агата. – Я поняла, что умирать и калечиться, как и в реальной жизни, лучше не стоит, летать не пробовать, фильм Матрица забыть и Нео себя не воображать. Я так понимаю, что для меня это будет просто путешествием, ничем не отличающимся от реальности, просто не все люди там будут людьми.

– Приятно работать с умным человеком. – расплылся в улыбке Вениамин. – Очень хорошо, что вы это поняли. И помните про свою главную цель – наладить контакт, подружиться, извиниться, если необходимо. А это необходимо почти каждому человеку, попросить прощения перед собой, за то, что не любил, за то, что плохо заботился, травил ядами, ругал, стыдил и наказывал. Только через добро и любовь можно прийти к гармонии внутри.

– И это я тоже поняла. А как на счет моей просьбы?

– Ахахахах, – рассмеялся пожилой мужчина так заразительно, что Агата хохотнула в ответ. – Это в нашей практике впервые, однако, специально для вас наш технический отдел разработал симуляцию Фанечки и он будет ждать вас в ваших апартаментах в Париже, не забывайте его кормить, корм идет бонусом к коту.

– Большое спасибо, мой кот мне очень сильно помогает в установлении любых контактов, надеюсь, и в этот раз не подведет. – в ее голосе отчетливо слышалось облегчение.

– Хорошо, хорошо, в конце концов я сам предложил вам взять что-то из привычной жизни, чтобы снизить уровень стресса. Никто не ожидал кота, конечно… Но, мы отвлеклись. Вы откроете глаза на мосту Симона в районе Берси, Париж. С вами будет рюкзак с вещами и телефон, на который поступит смс с адресом и инструкциями для входа в апартаменты. Но это не просто телефон, это ваша единственная связь с симуляцией, или, точнее, искусственным интеллектом в ней. Именно от нее вы будете получать сообщения с заданиями, которые она подготовила для вас по результатам тестирования. Задания помогут установить продуктивный контакт с подсознанием, ведь в их основу закладывается то, что любят и дети и взрослые. Пожалуйста, постарайтесь не потерять телефон и всегда держите аппарат при себе. В последний день на него поступит сообщение с кодовой фразой, которая и выведет вас из гипноза. Это необходимый атрибут, без артефактов, к сожалению, пока обойтись не получается. – с этими словами он полез в недра своего просторного свитера и вытащил небольшой кулон, похожий на плоскую коробочку с непонятными символами. – Даже в тестовых аккаунтах нам приходится использовать такие штуки, мы работаем над полной автоматизацией, но пока работаем с помощниками. Апартаменты и количество денег устанавливается также симуляцией. Нейросеть подбирает вам условия для приобретения опыта в тех сферах или ситуациях, где по данным из тестов идет сильное отклонение от условной нормы. Попутная прокачка личностных качеств, так сказать.

– Я надеюсь это бесплатно. – нервно пошутила Агата.

– Считайте это бонусом. – улыбнулся Вениамин, но тут же вновь стал серьезен. – Мы не сможем видеть и слышать вас, мы сможем только поддерживать жизнедеятельность вашего тела. Мы не сможем вытащить вас раньше, если что-то пойдет не так. Нейросеть в состоянии подать сигнал тревоги и по возвращению вас будет ждать орава лучших специалистов, но…

– Я полностью осознаю риски и понимаю варианты последствий. Я готова. – твердо сказала Агата, нетерпеливо перебив собеседника.

– Отличный настрой! – одобрительно усмехнулся он в ответ. – Я попрошу проводить вас в процедурный бокс, где наши специалисты подготовили все необходимое. Они покажут вам, где вы проведете следующие пять дней и ответят на все вопросы.

– Мы с вами еще увидимся, профессор? – задержалась она у дверей.

– Обязательно, дорогая, но уже совершенно иначе. В следующий раз, в эту дверь зайдет гармоничная и цельная личность, которая будет прекрасна в своей индивидуальности. За это я и люблю свою работу, я вижу, как люди меняются прямо на моих глазах. От меня выходит сгорбленная от груза вечных проблем, погребенная под валунами вины и ответственности тень, а возвращается человек с твердым взглядом и четким пониманием себя. Это ли не чудо! – воскликнул психотерапевт, набрав воздуха для продолжения.

– Действительно, чудо. – успела сказать Агата. – Так я пойду?

– Прошу прощения, иногда меня заносит. Профессиональная деформация плюс возраст, не шутки, знаете ли. Тем не менее, за дверью вас уже ждут, так что, бон вояж, как говорят французы!

– Мерси, – улыбнулась Агата и вышла за дверь.

Создавалось впечатление, что работать в научный центр кого попало не брали, персонал казался хорошо информирован, безупречно вежлив и занят делом. Агата лежала в просторной капсуле и размышляла, как это будет. Будет ли она падать в кроличью нору, как это произошло с Алисой или просто картинка переключится с белого потолка на Эйфелеву башню?

– Вы готовы? – прервал фантазии невидимый голос откуда-то сверху.

– Знать бы еще к чему. – с нервным смешком ответила она.

– Вы закроете глаза, будет ощущение, что вы задремали, а когда вновь откроете, то окажетесь на красивом мосту через Сену. – мягкий баритон звучал успокаивающе, затем немного оживился. – Помните ощущение, когда путешествуешь на самолете и улетаешь из снежных морозов на жаркий пляж? Вы выходите в аэропорту, видите пальмы, вдыхаете влажный густой воздух и не можете поверить, что вы действительно здесь. Это очень похожие чувства.

– Тогда я готова, – заметно успокоилась женщина.

– Закройте глаза и считайте до ста. Расслабьтесь, вы отправляетесь в увлекательное путешествие по Парижу в отличной компании, воспринимайте это как отпуск, как возможность отдохнуть от рутины, побыть наедине с собой, выспаться и вкусно поесть. – голос звучал убаюкивающе, перед мысленным взором женщины начали возникать уличные кафе, аппетитные круасаны, узкие улочки и красное вино. «Как же хочется спать!» – подумала она и на секунду все образы калейдоскопом закрутились перед глазами, составляя странный психоделический сон. Слова, которые произносил голос, было уже не разобрать, они сливались в единое целое и образовывали странную мелодию, которая ложилась саундтреком к цветным пятнам. Сработал многолетний блокиратор сна на скучных лекциях и бессмысленных совещаниях, женщина попыталась бороться со сном и на долю секунды она увидела белый потолок, затем, поток цветных пятен унес ее прочь.

Агата открыла глаза и увидела широкую реку, по бокам которой виднелись строительные краны и высотные здания. Тело ломило, в голове был густой туман, а палящее солнце не оставляло шансов на хорошую мысль. Она огляделась. Мост был пуст, что не вызывало удивления, так как солнце, реальное ли или состоящее исключительно из кода и ее воображения, жгло, как лампы нового солярия в зимний вечер. «Это вот значит Париж.» – скептически подумала она. – «Ну допустим». В руке неожиданно пиликнул телефон и Агата подпрыгнула вместе с внезапно потяжелевшим рюкзаком, напомнив себе так больше не делать. Итак, улица Жермен, дом двадцать один, код к одной двери, код к другой и ключ под ковриком. «Прекрасно, надо уходить с солнцепека, не помню, чтобы солнечные удары входили в мои планы». Если верить картам, загруженным в смартфон, расстояние до дома измерялось всего получасом ходьбы от моста, который был одним из примеров современной архитектуры, удачно вписывающихся в любую эпоху. Деревянными волнами пересекал он Сену, раздваиваясь в окончании, подобно сказочной змее.

День был настолько солнечным, что глаза наполнялись слезами, которые вперемешку с потом застилали глаза. Агата помнила о побочном эффекте первого дня, что-то вроде того, что мозг адаптируется к новым условиям и выдает стандартные реакции акклиматизации, списком из которых можно было оклеить комнату при желании. Она чувствовала, как густеет ее кровь, сбивая с ритма сердце, ощущала бумажную жесткость языка, который был больше не частью организма, а забытым во рту мусором, обжигающий воздух касался сухих стен горла и вызывал кашель. Голова кружилась, а тело бросало попеременно то в жар, то в холод, оно становилось внезапно легким, как воздушный шарик, а через секунду его уже заливало свинцом. Идти было тяжело, время растянулось, а расстояние будто бы издевалось. По дороге она встречала редких прохожих, но ей было так плохо, что только одна мысль красной надписью горела перед глазами «Дойти». Она чувствовала, как ее лампочка топлива начала моргать еще на мосту, сейчас еще прибавился тревожный звуковой сигнал, обозначающий, что если ты, человек, в скором времени, не уберешься с палящего солнца и не восполнишь понесенный урон, то система отключится и лежать тебе посреди Парижа вместе с многочисленными попрошайками. С этими мыслями Агата повернула за угол и сразу увидела дом, где ей предстояло жить следующие пять дней. Профессор сказал, что симуляция сама подбирает жилье, поэтому Агата принялась фантазировать об уютной квартирке с одной спальней, холлом и зеленой террасой с видом на Эйфелеву башню в лучах заката. Мечты прервал звук пришедшего сообщения. «Заходите в подъезд прямо, пропустите поворот направо и идите дальше, там вы упретесь в винтовую лестницу, восьмой этаж, первая дверь справа. Ключ от квартиры под ковриком.» Винтовая лестница и восьмой этаж. «Я что-то не то сделала кому-то из технического отдела. Может кошку чью переехала случайно или ногу в метро отдавила. Это же бесчеловечно, восьмой этаж без лифта!» – мысленно возмущалась женщина набирая коды и вваливаясь в подъезд.

В крохотном внутреннем дворике чернели мусорные баки. В темноту идти не хотелось, но выключатель никак не находился, а предупреждающая сирена внутри разрывалась на полную мощность. «Дойти!». В конце коридора угадывались ступеньки, уходящие вверх. На этой лестнице мог поместиться только один человек и хозяину жилья следовало бы установить светофор, который помогал бы регулировать движение. Не нужно думать на какой идти этаж, ошибиться невозможно, квартира под самой крышей, просто нужно подняться до нее. Рюкзак, казалось, прибавил в весе еще несколько килограммов и начинал оказывать сопротивление, вступив в сговор с высокими ступенями. В какой-то момент Агата потеряла счет времени, воздух хрипло выталкивался легкими, пространство сузилось, пахло старым деревом и пыльными коврами. Она села прямо на грязную лестницу, ее мутило и она чувствовала себя изможденной, но умирать так и не посмотрев Парижа, было бы очень глупо, поэтому она вздохнула и продолжила восхождение. На самом верху располагался небольшой коридор и четыре старые двери некогда коричневого цвета. На полу доживала свой век красная ковровая дорожка, стыдливо прикрывающая облезшие от краски половицы. Крыша, нагретая палящим полуденным солнцем, с удовольствием отдавала тепло нижним этажам, отчего воздух казался липким и горячим. В сочетании с запахом дерева, помещение больше напоминало дешевую сауну в пятничный вечер, чем утонченный Париж.

Поднявшись на свой этаж, Агата рухнула на пол и, не сильно заботясь об оставленном беспорядке, стала переворачивать придверные коврики в поисках ключа. Дрожащими пальцами, с четвертого раза, она смогла попасть в старый замок, после чего дверь открылась практически без усилий обнажая вид на комнату. «Апартаменты…» – пронеслось в голове у женщины, которая застыла на пороге крохотной жилплощади, максимальный размер которой составлял не больше восьми квадратных метров, – «Это хоббитовая нора. Ну или клетка для хомяка, тут не может жить человек, сюда даже не каждый человек зайдет, давайте честно. Он просто еще на этапе лестницы отбракуется. И где тут туалет, в конце концов? Душ я вижу, но он не все проблемы решает, очевидно.» Будто в ответ на ее мысли подал сигнал телефон. «Туалетная комната находится в конце коридора, просьба ключ всегда брать с собой.» «Очень интересно. А готовить мне на балконе? Спать этажом ниже? Стирать на крыше? Нет, это абсолютно точно личное, бедная киса.»

Четко напротив входа стояла малогабаритная бытовая техника в виде холодильника по пояс, стоящей на нем микроволновке и, что приятно удивило новую хозяйку, крохотная кофеварка капельного типа. Слева от бытовых помощников, в самом углу, расположилась душевая кабина, для очень худого человека, рядом с которой, уже на другой стене, было окно, одна створка которого оказалась распахнута настежь, что не сильно влияло на температуру и свежесть воздуха в целом. Вторая створка не предусматривалась подвижной, поэтому обзора хватало на чье-то окно напротив, часть крыши и кусочек яркого неба. Прямо под окном блестел новенький кран с раковиной и вплотную прилегающая к ним сенсорная плитка из двух конфорок. Она была настолько мала, что навевала воспоминания о кукольных домиках и игрушечных кухнях. Справа от холодильника, куда хотела бы сейчас залезть Агата, расположился белый узкий шкаф, за ним диван, рассчитанный или на очень худых людей, или на очень близкие отношения. Напротив него малюсенький столик и, на удивление, большой плоский телевизор на стене перед мини диваном. Она покрутила головой в поисках спального места, посмотрела наверх и сразу же увидела самодельную кровать, что висела под самым потолком подобно гнезду, в которое предполагалось забираться по деревянной лесенке, установленной ближе к входу. У самой двери, на стене, висело зеркало. Агата посмотрела на свое отражение и увидела синий контур фиолетовых губ, блестящую кожу с прилипшими к ней светлыми волосами, мятую одежду и безумный взгляд. Отражение напугало ее, она выглядела так, что ей нужно было в больницу, а не искать дружбы с неизведанным.

«Принять душ, поесть и лечь» – пронеслось в голове женщины. Некогда было предаваться жалости к себе, раз в этом месте ей никто не сможет помочь, она должна сама заниматься своим выживанием.

– Мррррмяя – раздалось сверху.

– Фанечка! Ты правда здесь?! – радостно воскликнула Агата.

Кот выбежал к лесенке, его хвост нетерпеливо подрагивал, круглые, как у филина, глаза выражали искреннюю радость от встречи. Он переминался с лапы на лапу, не решаясь спуститься по слишком крутой лестнице, отчего заметно нервничал.

– Мяяяяяяяуууу, – протяжно произнес он, вкладывая всю боль и отчаяние от неразрешимой лестничной ситуации.

– Иди сюда, давай же я тебя скорей сниму, тебя из стены запустили что ли? – снова покрутив головой, спросила хозяйка у своего питомца.

Кот был реальным. Его мягкая шкурка была по прежнему теплой и приятной на ощупь, а пах он необычайно нежным, еле уловимым запахом меха. Он благодарно прижался к хозяйке и громко замурлыкал.

– Фанечка, мне бы покушать и водичкой облиться, не хочешь со мной?

Кот сделал вид, что вопрос адресован не ему и увлеченно тарахтел. Агата усадила питомца на диван, заверив того, что совсем ненадолго покинет его чудесное общество и забралась в душевую кабину. Прохладная вода сделала свое дело, остудив голову и пробудив зверский аппетит. В тумбочке под раковиной нашлась овсяная каша с малиной, которую нужно было просто залить кипятком. Агата вздохнула. Конечно, чего она ожидала еще в этой конуре, фуа-гра на серебристом блюде? Тарелку поставить было решительно негде, поэтому она застыла с ней в руках посередине комнаты. Как и свободная поверхность, чайник при первичном сканировании также не был обнаружен. Ситуация становилась похожа на компьютерную игру, где ты должен проходить испытания, чтобы получить воду, еду или лекарства. Может быть она зря многократно заверяла весь научный центр в своем повышенном интеллекте? Может быть они подумали, что она любит преодолевать трудности, что это приносит удовольствие или ей мало приключений в реальной жизни? Стараясь не сильно углубляться в дебри риторических вопросов, Агата быстро вскипятила воду в кастрюльке, заварила овсяный концентрат и примостилась рядом с котом на мини диване.

Спустя какое-то время, сытая и заново вспотевшая женщина смотрела на кусочек неба в открытой половине окна и думала над тем, с кем ей предстоит познакомиться. Будет ли это ее двойник, маленькая девочка, дерзкий мальчишка, белобородый мудрец или ее первая учительница? Как не пропустить себя в череде незнакомых лиц? Профессор говорил, что невозможно ошибиться, однако, жизненный опыт подсказывал, что нет ничего невозможного и это, к сожалению, не о новых свершениях. Часы на телефоне показывали время заката и кто-то снизил яркость неба. Духота становилась невыносимой и, несмотря на усталость, стали закрадываться мысли о прогулке. Агата открыла рюкзак, уже готовая к тому, что там будут кожаные лосины и усыпанный стразами топ, но то ли кто-то выходил на перекур, то ли решил проявить милость, однако, в рюкзаке ее ждала привычная одежда, которую она подобрала в путешествие. К сожалению, большинство вещей никак не подходило к африканской жаре за окном, и выбор пал на скромные шорты цвета хаки и просторную черную футболку. Женщина критически оглядела себя в зеркале. Ноги свои ей решительно не нравились, при том, что явных дефектов они не имели, были ровными и прямыми, однако объемы, на взгляд обладательницы, могли бы быть и поменьше. Еще ей не нравилась бледная кожа с загадочным синим оттенком и слишком широкие плечи.

– Кто-то очень любит булки и не любит спорт. – вынесла она вердикт и, заметив в отражении Фаню, задумчиво смотрящего вдаль, спросила. – Твое мнение, мистер кот?

Фаня перевел взгляд на зеркало и посмотрел хозяйке прямо в глаза.

– По-моему, все отлично. – резюмировал он.

Агата перевела взгляд с кота на свои глаза, как бы спрашивая саму себя: «У тебя все хорошо? Как сама?». Отражение выглядело обеспокоенным и очень удивленным. Она снова перевела взгляд на Фаню, который успел уснуть за короткие секунды нервного потрясения хозяйки. Не стоит паниковать, мир, хоть и реальный тут, но кто знает, может быть по пятницам коты умеют разговаривать. Тихо, чтобы не разбудить говоруна, Агата вышла за дверь, прихватив рюкзак и кроссовки, чтобы обуться в коридоре. Просто как реагировать на говорящее домашнее животное, она еще не придумала, поэтому не хотела бы снова услышать этот скрипучий голос.

Спускаться по темной лестницы было куда проще, поэтому в скором времени, Агата оказалась на раскаленной солнцем улице, камень и железо которой обдавали жаром. Она решила идти куда глядят глаза, профессор обещал настоящий Париж, что ж, стоит его посмотреть, ведь самым главным достоинством крохотной квартиры было ее расположение. Можно было с легкостью пройти к Нотр-Даму, обогнув красивое здание в плюще, которое оказалось одним из корпусов той самой знаменитой Сорбонны. Усталость отступила при виде кафе и улочек, о которых она могла раньше только мечтать, отступила и главная цель пребывания. Отовсюду доносилась мурлыкающая французская речь, негромко играла музыка, Париж расцветал в лучах садящегося солнца. Как же ему шел закат! Каменные улочки приобрели загадочность и навевали романтические мысли, яркими зайчиками горели окна домов с балконами в ажурной ковке, а решетчатые ставни оставались еще кокетливо распахнутыми. Песочная палитра домов была будто создана для теплого света заката, царила атмосфера беззаботности, город провожал солнце.

Агата шла по узким улицам, иногда забыв закрыть рот и часто останавливалась, чтобы получше рассмотреть тот или иной дом. Иногда не верилось, что в этом необычном, но очень красивом доме, живут самые настоящие люди, а не Барби или Кен, ну или любые другие высокопоставленные гости. Внезапно заныли ноги и Агата вспомнила, как мечтала посидеть во французском уличном кафе с бокалом красного вина, тарелкой сыра и видом на Нотр-Дам. Погруженная в эти мысли, она свернула с пустынной улочки и неожиданно оказалась на небольшой площади, с мостом через Сену, на другом конце которого возвышался очень сложный собор Парижской Богоматери. «А тут скучно не будет, если за углом тебя может ждать такая красота.» – подумала она и направилась к столикам с плетеными стульями под красным навесом. Официант показался Агате настоящим французом. Тот был учтив, улыбчив и дружелюбен, удивительным образом сочетая это с надменностью во взгляде. Научиться такому казалось невероятным, с этим нужно было родиться. Она не знала языка страны, в которую попала, поэтому наслаждалась мурчащим акцентом английских слов и предвкушала чревоугоднический восторг.

Агата смотрела на возникшую перед ней безупречно оформленную тарелку с прозрачными ломтиками первоклассного французского сыра, на густой цвет вина в бокале напротив и подумала о том, что дела понемногу налаживаются. Она взяла бокал, повернула его в сторону уходящего солнца, вглядываясь в цвет, закрыла глаза и поднесла его ко рту. Неожиданно вина вдруг оказалось во рту слишком много. И вокруг рта, и на шортах цвета хаки и даже на руках, кто-то толкнул ее в этот незабываемый момент, который теперь безнадежно испорчен.

– О боги, прошу прощения, – услышала Агата, – как неловко-то получилось, еще и вино, как назло, красное. Спасибо, что футболка черная, хахаха.

Вино попало в глаза и поэтому говорящего сложно было рассмотреть, но судя по голосу, это была молодая женщина в прекрасном настроении.

– Да ничего, – пробурчала было Агата, как поняла, что слышит родную речь. Сердце сбилось с ритма и она быстрее начала тереть глаза.

– Так у вас все в порядке? – участливо спросил тот же голос.

– Одну секунду, пожалуйста, вы мне вина в глаза налили, так-то. – недовольно сказала Агата.

– Говорят, вино полезное, не все ли равно, как оно попадет внутрь? – философствовал голос.

– Мне, знаете ли, традиционный способ очень нравился, хотела бы поддержать культуру пития ртом. – продолжая тереть глаза, возразила пострадавшая.

– Ну так-то да. – ничуть не смутился говорящий.

Агата, наконец, убрала салфетку от лица и посмотрела на собеседницу. Это действительно оказалась молодая женщина, возраст которой не поддавался определению точнее, чем с разбросом лет в двадцать, а то и больше. Ее длинные волосы цвета меди выглядели роскошно и завивались ровно настолько, чтобы придать притягательный объем и неуловимый шарм их обладательнице. Бронзовый загар с редкой россыпью веснушек, отлично гармонировал с густой шевелюрой, в которую были вплетены необычные украшения, уводившие в фантазии о саванне, львах и амазонках. Чересчур худая, на взгляд Агаты, фигура имела опять же чересчур короткие шорты и короткую футболку с изображением спящих котят. На левой ноге была необычная татуировка в виде еще одного кота, а точнее его головы с неправдоподобно большими глазами, взгляд которых, несмотря на яркие узоры по всей мордочке, был очень серьезен и неприлично откровенен. Агате даже стало немного не по себе от его прямоты, поэтому она отвернулась, затем посмотрела собеседнице в глаза и на мгновение мир пошатнулся. Она все поняла, перед ней стояла виновница всех ее несчастий и ответственный за неразбериху дикий зверь.

– Варвара, можно просто Варя. – представилось подсознание.

– Ээээ, Агата. – промямлил разум.

Более глупое начало вообразить было сложно. Агата никогда не видела в глазах людей таких крохотных язычков пламени, пляшущих у зрачка и она чувствовала, что ошибки быть не может, она точно знала, что стоящая перед ней молодая женщина – неизученная часть ее самой. Однако, тот факт, что подсознание вдруг назовется отдельным именем, да еще и выглядеть будет, как модель на плакате путешествий в экзотические страны, стал абсолютной неожиданностью и не сказать, что приятной. Возможно профессор упоминал об этом или она плохо читала брошюры, досадное упущение, уколол сам себя разум.

– Я знаю, так-то. Могу присесть? – спросил дикий зверь.

– Да, да, конечно....

Вино понемногу высыхало, создавая неприятную пленку на коже. Агата пыталась устранить последствия катастрофы, наращивая гору, красных от вина, бумажных салфеток на столе. Было похоже на то, что она только что побывала в зоне боевых действий и чудом вернулась живой.

– У тебя на лице еще пятна, – сказала Варвара.

Она улыбалась той улыбкой, что находится на грани издевательства и участия, по ней сложно определить, сочувствует тебе ее исполнитель или смеется.

– Не знаешь, где здесь туалет? – спросила Агата.

– Знаю. Прямо и направо там увидишь табличку. Я подожду тебя здесь. – после этих слов Варя с чрезмерным энтузиазмом принялась листать меню.

В уборной Агата смыла как получилось, остатки своего первого бокала превосходного мерло, судя по той части, что попала-таки внутрь, но возвращаться не спешила. Ситуация приняла неожиданный оборот. Ведь она всегда считала, что ее вторая половина априори слабее ее разумной, что она только и ждет, когда сознание наконец обратит на него свое внимание. Внутренний ребенок же, ну. Профессор упоминал, что возраст может быть разным, но Варвара… На вид она была вполне взрослой, самодостаточной и независимой женщиной, может быть слегка инфантильной за счет обилия котов на одежде и коже, но она явно могла о себе позаботиться. Агата чувствовала, что начинает поддаваться панике, поэтому посмотрела в зеркало и сказала своему отражению: «Ты вела переговоры с первыми лицами компаний, с самодурами, каких только поискать. Ты смогла уйти от мужа, который грозил убить, если уйдешь. Ты взрослый человек. Без паники. Ты сможешь и зверя приручить, кот же у тебя есть. Да, пусть внешне ты и проигрываешь, но не нужно на этом циклиться, не внешность все решает. Ты могла бы вообразить себя шпионом, не будь воображение привилегией подсознания.» С каждым сказанным словом уверенности в голосе прибавлялось, плечи расправляться сами собой, а глаза перестали бегать из стороны в сторону. Теперь Агата чувствовала себя более решительно, поэтому не стала медлить и направилась обратно к столикам, где расслабленно расположилась Варвара, чем-то напоминая ленивого кота, которого хотелось согнать со стула и отправить работать. Агата села за чистый стол, на котором стояли два бокала, наполненные багровым напитком и уже большая, вместо обычной, тарелка свежайших французских сыров с гроздьями сладкого винограда, мисочкой тягучего меда и плетеная корзинка, наполненная всевозможными видами хлеба.

– Ну вот, видишь, почти даже не заметно ничего, – окинув оценивающим взглядом проделанную работу, сказала Варя.

– Да, ничего страшного, ерунда какая! – с чуть большим оптимизмом, чем того требовала ситуация, ответила Агата.

– Я тут взяла на себя смелость заказать нам по бокалу вина, ты ведь в отпуске, правильно? Благодаря гипнозу и симуляции, мне кое-что известно про Париж, поэтому могу стать гидом в каких-то местах, если хочешь. Что бы ты хотела посмотреть сначала? – засыпала вопросами любопытная Варвара.

– Ну, сегодня я очень устала и думала выспаться. – растерянно ответила собеседница.

– Но ведь ты в Париже, городе любви и романтики, где жили, любили, ненавидели и творили великие люди. Они ехали сюда со всех концов света, неужели тебе не интересно скорей окунуться в тот океан воспоминаний, который хранит в себе город?

– Но ведь я здесь еще пять дней, день приезда, в силу неприятных ощущений, не засчитывается же. – тяжесть окутывала невидимым покрывалом и Агата решила стоять до последнего.

– То есть как это не засчитывается? – не отставала Варя.

– Ну вот вроде как и нет его.

– В смысле, мы тут вот сидим сейчас общаемся, ты успела бокал вина впитать, а это, оказывается все не считается! – Варвара выглядела озадаченной.

– Да нет, не в этом смысле, – попыталась исправить ситуацию Агата.

– А в каком тогда?

Выходило действительно нелогично, что сильно сбивало разум с толку, ведь это же неразумная часть, как она может так легко обыгрывать ее, на ее же собственном поле?

– Не считаются за отпуск. – выкрутилась Агата.

Загорелое подсознание медленно подняло взгляд и уставилось на свою разумную часть. Это был самый честный взгляд, который когда-либо испытывала на себе женщина, он не оставлял шанса на ложь, он был самой истиной. Но за него почему-то было стыдно и безумно хотелось отвести глаза. Но ведь это то, зачем она здесь, она не может отступить сейчас и должна с честью выдержать предстоящее испытание, и в первый раз доказать себе, что она победитель, а не жертва. Неожиданно ожил лежащий на столе телефон, оповестив звуковым сигналом, что получено новое сообщение. Агата выдержала еще две секунды правды и перевела взгляд на экран. «Вам назначена встреча друг с другом завтра, в тринадцать часов, у вашей квартиры. Свободное время начинается с двадцати одного часа. Приятного времяпрепровождения!» Как и у любой другой терапии, некоторые процедуры были обязательны, отказываться нельзя, так говорил профессор. Почему на все это соглашается Варвара, Агата не имела ни малейшего понятия, но поставила себе галочку на пункте «Подумать об этом позже».

– Хорошо тебе, телефон есть. Не то, что, мы, внутренние, так сказать, дети. Мы не очень чтобы организованы, поэтому нам присылают прямо картинки с заданиями, а время мы и так чувствуем хорошо. Мне очень нравится твой психотерапевт, между прочим, – широко улыбнулась она. – Не такой зануда, как предыдущие.

– То есть ты знаешь кто ты? – спросила Агата и тут же устыдилась глупому вопросу.

– Конечно, – тут же отреагировала собеседница. – не вижу никакой проблемы.

– И ты знаешь все, что знаю я?

– И да и нет. Мне не очень интересна твоя работа, унылый дом отсутствие друзей, поэтому я частенько сплю или ты меня игнорируешь. Еще иногда я.. а, неважно, я вообще-то не пью, – сказала Варвара делая внушительный глоток вина, – не очень нравится мне это дело, времени много занимает, часто невкусно, а на следующий день твое чувство вины, как змея, на которой сидишь, жалит тебя в причинное место, а ты встать не можешь, можешь только плакать и ждать, когда змея уснет. И сушняк. Мне ужасно плохо, когда ты много пьешь. Когда становится совершенно невыносимо, я начинаю придумывать себе воду и тебе снится, что ты на берегу прохладного океана или у ручья или пьешь свежий сок.

Вино застряло где-то посередине горла Агаты и решительно не знало куда ему дальше двигаться.

– Да ты пей, это я так, к слову. – заметила застывшую фигуру Варя. – ты просто много не пей и невкусного поменьше. Французское и грузинское вина, как и чешское пиво, я вообще за алкоголь не считаю, люди такие напитки сумели создать, я просто в восхищении!

Подсознание Агаты было явно не прочь поболтать и, несмотря на весь свой монолог о вреде алкоголя, его бокал был почти пуст.

– Вот, а еще я бы хотела посмотреть, как делаются эти напитки, на завод там съездить, с народом пообщаться, как им удается производить эти нектары богов. Ой, я допила уже. Еще по одному?

– А как же твои змеи? – не удержалась Агата.

– Ну это же будет завтра.

– У тебя и правда мышление детское.

– Есть такое. Ну так для взрослости есть ты, разве не так?– улыбнулась Варя.

– Действительно. Тогда, одного вполне достаточно, нам с тобой зачем-то температуру как в сауне установили, не хватало нам еще инфарктов. – проворчала Агата.

– Окей, но погулять-то немного мы можем?

– Погулять можно, но недолго, Париж, пусть и в симуляции, ночью не самое подходящее место для женщин в шортах. – наставительно откликнулось сознание.

– Да ладно тебе паниковать, пройдемся немного, на речку посмотрим.

– Речка, – презрительно фыркнула Агата, – это Сена, между прочим, будь поуважительней.

– Ну ты и зануда, – восхитилась Варвара и попросила счет.

Они вышли на улицу из-под низкого навеса и обнаружили, что стало совсем темно и город зажег огни.

– Восхитительно… – прошептала Варя. Агата была полностью солидарна с ней в тот момент и на какую-то долю секунды почувствовала необычайное удовлетворение, сравнимое с тем, когда находишь недостающий кусочек в огромный пазл на тысячи деталей. Вокруг неторопливо прогуливались люди, кто-то спешил, кто-то выгуливал собаку, а парочка туристов на мосту делала совместные фото.

– Пойдем к ним, – предложила Варвара. – Туристы забавные.

– Я надеюсь, ты не собираешься с ними знакомиться, я устала и мне еще идти домой. – оказала слабое сопротивление Агата.

– Нет-нет, я просто хочу послушать, о чем они говорят, рассмотреть получше, ну пойдем же. – горячо затараторила та в ответ.

– Хорошо, давай так, мы дойдем до моста и потом ты проводишь меня домой. Кстати, а если с тобой что-то случиться тут, что будет с нами в реальном мире? – Агата даже остановилась от внезапно посетившей ее мысли.

– Ну, ты за меня не переживай, я себя в обиду не дам, умею даже передвигаться перебежками и иногда удается прикинуться деревом, идей у меня, хоть отбавляй. – Варвара отмахивалась от неинтересной темы, держа курс на туристов.

– А все же? – почти побежала за ней Агата.

– Будешь одна жить своей скучной жизнью, я не знаю, если честно и меня это мало интересует. Ты же слышала, я могу постоять за себя.

С моста открывался потрясающий вид на ночной Париж. Фонари мягкими пятнами уходили вдаль, отражаясь в зеркале речного полотна, уличные кафе включили гирлянды, а дома хвастались художественной подсветкой. Под мостом темнела Сена, прибрежными водами отражая и смешивая яркие краски огней.

– Давай еще разок, ну пожалуйста, – капризным тоном сказала молодая темноволосая девушка, которая вместе со спутником делала фото из серии «Я, мой мужчина и ночной Париж где-то за нами». Мужчина имел слегка полное лицо и отстраненное выражение на нем, было заметно, что к внезапным и продолжительным фотосессиям он уже как-то адаптировался.

– Хотите, я вас вместе сниму? – предложила Варвара, а Агата закатила глаза.

– Чтоооо? – протянула девушка, вкладывая в интонацию презрение, жалость, непонимание и еще раз презрение.

– Ну неудобно же так фото делать, фронтальная камера по определению хуже, фотки же отстой получатся. – не обращая внимания на интонации, продолжила Варя.

– Жеееенщина, вы кто? – вновь протяжно сказала незнакомка.

– Я – Варвара, приятно познакомиться.

Глазные яблоки Агаты пытались побороть собственную конструкцию и закатиться еще дальше, но, к счастью, у них это не вышло, и она просто закрыла веки.

– Так что насчет фото? – не унималась Варя.

– Пойдем отсюда, милый, – прошипела девушка и решительно зашагала по мосту.

Милый остался стоять там, где его оставили и по-прежнему безмятежно смотрел вдаль.

– Простите, пожалуйста, – виновато сказала Варвара, – я не хотела, чтобы так вышло.

– Не извиняйтесь, – не меняя своего положения, сказал мужчина, – вы подарили мне несколько чудесных минут отдыха.

– Это ваша девушка?

– Это мое подсознание и я истеричка.

Агата открыла глаза. Мужчина казался очень спокойным и не готовым разразиться слезами или бессмысленными воплями. На нем были любовно порванные дизайнером джинсы, стильная футболка, которая смотрелась бы лучше, скинь он несколько килограмм, а густая темная шевелюра явно недавно побывала в руках дорогого парикмахера.

– Очень жаль это слышать, – сказала Варя. – Что думаешь делать?

– Думаю поговорить с ней, у меня есть несколько неопровержимых аргументов, которые должны убедить ее со мной дружить. И я думаю, она согласится. – он наконец повернулся, и Агата увидела, что мужчина очень внимательно смотрит на собеседницу, отчего ей стало вдруг неуютно.

– То есть, по-твоему, чтобы человек с тобой дружил, ему нужно доказать необходимость этой дружбы? – Варвара нахмурилась, будто силясь что-то понять и не обращала внимания на изучающий взгляд.

– Ну, это ты про людей в целом, тут другая же ситуация.

– А в чем разница? – никак не могла понять Варя.

– Мы уже один человек. – он приподнял одну бровь, как бы удивляясь, что ему приходится объяснять кому-то такие простые вещи.

– Ну так-то да, но суть, понятий дружбы, любви, преданности и так далее от этого же не меняются, верно?

– Верно, но просто это же ужасно глупо не дружить с самим собой, а хотеть только делать фоточки у каждого моста и столба, да собак тискать. Я пытаюсь делать все, что она хочет, но я чувствую между нами барьер, дело, увы, не двигается с мертвой точки. Завтра у нас последний день, сегодня вот договорились вместе выпить, я речь подготовил, надеюсь, она меня услышит.

Что-то в его интонации настораживало Агату, как-то чересчур равнодушно он это все говорил, а окончание фразы и вовсе казалось слегка угрожающим.

– Удачи, – потеряла к нему всякий интерес Варвара и повернулась к спутнице. – Ты как?

– Хорошо, только устала очень. Может быть мы уже повернем в сторону моего дома? – ответила Агата зевая.

– Давай, мы вообще-то близко, от собора до твоего дома идти минут пятнадцать.

– Слушай, а чего вдруг ты такая умная? Я не в обиду, я серьезно. Насколько я поняла, это моя привилегия.

– Хахаха, – рассмеялась в ответ Варвара. – Вообще-то ты права, но я такая сейчас из-за места, где находимся, в реальной жизни я бы тупила серьезней. Я ведь даже читать не могу, ну. Может специально так сделали, чтобы мы беседу поддержать могли, а не только скакать, аки дети малые.