Отрывок из книги
Эрлай смотрел в окно. Вдали виднелось золотое пшеничное поле, с которого уже начали собирать урожай. Близилась осень. Солнце светило ослепительно ярко – не было ни единого облака; стояла абсолютно безветренная погода. Это было похоже на последний и самый драгоценный подарок этого лета. Посреди поля стоял смуглый мужчина – отец одиннадцатилетнего Эрлая. Он заканчивал сбор урожая. Его лицо стало ярко-красным от палящего солнца – здесь он провел целый день; было видно, что он очень устал. Каждый год, ранней весной, как только сходили снега, сеятель закладывал в сухое неплодородное поле семена, которые должны были прорасти ближе к осени. Всё это сопровождалось особым ритуалом: все двести десять человек, которые жили в этом селении, на этой неблагодатной земле, распевали песни, в которых называли поле своим «батюшкой» и «кормильцем» и просили дать хороший урожай. Теперь люди могли видеть благодарность природы за их труды – действие в жизни пословицы «что посеешь, то и пожнешь».
Мальчик задумался и остановился на мысли о том, что наша жизнь тоже циклична: пору проб и ошибок, нашего становления мы именуем весной, время расцвета, когда мы достигаем апогея своих возможностей – летом, а последний период и венец жизни – осенью. Эрлай думал о том, что каждому человеку хотелось бы, чтобы его осень была как можно более тёплой и продолжительной. И такой же прекрасной, как это поле в последний день лета.
.....
Прошёл месяц. С самого утра Эрлай, как обычно, сидел в своём кабинете и ждал нового поручения. Работал он только на заказах; когда Мейхунь спрашивал его о собственных идеях, он качал головой, будто ничего не мог придумать. На самом же деле его мысли были просто опасны. Но выполненные Эрлаем копии и заказы Мейхунь считал самыми лучшими из работ его сотрудников и много платил за них. Но такая жизнь не удовлетворяла творца. К тому же он страдал от одиночества: в училище у него были хотя бы несколько приятелей; здесь же царила атмосфера взаимной зависти и абсолютный формализм. Вопреки тому, что они стали коллегами, с Гуансюем Эрлай стал общаться гораздо реже; однажды на представлении Мейхунем одной из скульптур Эрлая Гуансюй очень неодобрительно посмотрел на друга. Или Эрлаю так показалось. Но, во всяком случае, Гуансюй иногда был внутренне недоволен тем, что Эрлай работает вместе с ним. И вот как раз он зашёл в его мастерскую.
– Что ты голову повесил? – спросил юношу друг. – Ты зря зарываешь свой талант в землю. Мне нравится твоя последняя работа, которую я видел у тебя в воскресенье. Тебе надо срочно организовывать выставку! Я могу поговорить с Мейхунем; он знает тебе цену и устроит всё в столице. Там народ утончённее и любознательнее. Тебе не нужно никуда ехать: мероприятие проведу я. Если проблема в духовной основе произведения, то я, естественно, об этом благоразумно промолчу. Кому нужно – тот поймёт. Соглашайся!
.....
