Оглавление
Проспер Мериме. Хроника времен Карла IX
Глава I. Рейтары[1]
Глава II. Назавтра после пирушки
Глава III. Придворная молодежь
Глава IV. Обращенный
Глава V. Проповедь
Глава VI. Вождь партии
Глава VII. Вождь партии (Продолжение)
Глава VIII. Перчатка
Глава IX. Охота
Глава х. Дуэлянт и Пре-о-Клер
Глава XI. Белая магия
Глава XII. Клевета
Глава ХІІІ. Свидание
Глава XIV. Во мраке
Глава ХV. Признание
Глава XVI. Личная аудиенция
Глава ХVII. Наставляемый
Глава XVIII. Кордельер
Глава хіх. Легкая кавалерия
Глава ХХ. Последнее усилие
Глава ХХI. Двадцать четвертое августа
Глава ххіі. Два монаха
Глава XXIII. Осада Ла-Рошели
Глава XXIV. Ла-Ну
Глава XXV. Вылазка
Глава XXVI. Лазарет
Отрывок из книги
Неподалеку от Этампа, по дороге в Париж, еще и теперь можно видеть большое прямоугольное здание со стрельчатыми окнами и грубыми скульптурными украшениями вокруг них. Над входом находится углубление, в котором когда-то стояла каменная мадонна, но в дни революции ей выпал на долю общий жребий всех святых обоего пола, и она торжественно была разбита на куски председателем Ларсийского революционного клуба. Прошли года, и на ее место поставили другую мадонну, правда, всего лишь из гипса, и эта богоматерь благодаря шелковым лоскутьям и стеклянным бусам имеет вполне благопристойный вид и придает солидность трактиру Клода Жиро.
Более двух веков назад, а именно в 1572 году, это строение, как и теперь, служило местом отдыха для жаждущих путешественников, но тогда оно имело совершенно иную внешность. Стены были испещрены надписями, свидетельствовавшими о превратностях гражданской войны. Сбоку от надписи: «Да здравствует принц!» стояло: «Да здравствует герцог де-Гиз! Смерть гугенотам!», а чуть подальше прохожий солдат нарисовал углем виселицу с висельником и, чтобы никто не обознался, сделал подпись: «Гаспар де-Шатильон». Но, очевидно, протестанты довольно быстро одержали верх в этих краях, так как имя их вождя было зачеркнуто и вместо него проставлено имя герцога Газа. Прочие полустертые надписи, которые довольно трудно было разобрать и еще труднее передать в благопристойных выражениях, доказывали, что король и его мать пользовались не большим уважением, нежели вожди религиозных партий. Но больше всего, по-видимому, от ярости гражданских войн пострадала злополучная мадонна. Статуя в двадцати местах была пробита пулями – свидетельство того, как усердны были гугенотские солдаты в сокрушении «языческих идолов», по их собственному выражению. Тогда как набожный католик почтительно снимал шапку, проходя мимо статуи, каждый протестантский стрелок считал своим долгом пустить в нее пулю из аркебузы [2] и гордился метким выстрелом, словно ему удалось поразить апокалипсического зверя и низвергнуть идолопоклонство.
.....
Капитан выпил залпом и сказал:
– Я уж самому себе казался чем-то вроде желудя на дубовой ветке. Как вдруг мне пришло в голову сказать адмиралу: «Эх, монсеньор, да разве можно так вздернуть на виселицу человека, который командовал «отчаянными молодцами» при Дрё?» Вижу, он перекусил зубочистку, сплюнул, принялся за вторую. Я думаю: «Вот прекрасно! Хороший знак!» А он подозвал капитана Кормье и что-то тихонько ему сказал. Потом обращается к палачу: «Ну, что мешкаешь? Вздернуть парня!» А сам отвернулся в сторону. И вздернули меня на самом деле. Но молодчина этот капитан Кормье: выхватил он шашку и мгновенно разрубил веревку. Свалился я с дубовой ветки краснее вареного рака…
.....
