Отрывок из книги
ОДИН мне знакомый человек в пору нежной и восприимчивой юности прочел трилогию Теодора Драйзера. Ту самую, где есть «финансисты», «титаны» и «стоики». Внимательно прочел. Умилился размаху, позавидовал глубине страстей и способам их удовлетворения. Сложностям устрашился, но и смелости преодоления сложностей позавидовал. Возжелал, конечно, последовать примеру идеально выведенного на страницы неидеального персонажа – и стал со временем бизнесменом. Книга, так сказать, воплотилась в читателе. Он – не подумайте – не только Драйзера читал. Он многое читал и ограниченным в познаниях не был. Но Драйзерова трилогия – бац! – и сделала с его сердцем то, что сделал сыр с Лисой у Ивана Андреевича Крылова:
Пленилось сердце. Остановилось прежнее течение жизни. И однажды плененное «сырным духом» сердце будет, пожалуй, всю жизнь искать воплощения своих грез поры первой любви. И найдет что-то, и разочаруется в чем-то, и утешится чем-то (не без того). Но это будет движение поезда вслед за локомотивом, паровозиком даже, где роль поезда сыграет жизнь, а роль паровозика – в юности прочитанная с любовью большая книга.
.....
Пленилось сердце. Остановилось прежнее течение жизни. И однажды плененное «сырным духом» сердце будет, пожалуй, всю жизнь искать воплощения своих грез поры первой любви. И найдет что-то, и разочаруется в чем-то, и утешится чем-то (не без того). Но это будет движение поезда вслед за локомотивом, паровозиком даже, где роль поезда сыграет жизнь, а роль паровозика – в юности прочитанная с любовью большая книга.
Другой известный мне человек прочел Федора Михайловича Достоевского. Раньше, чем Драйзера. (Тут ведь важно, чтó раньше прочтешь.) И не всего Достоевского он прочел, а только «Братьев Карамазовых». Да и не все его там увлекло. Но мушкетерский точечный укол в сердце произвела глава о русском иноке в первой части романа. И то, что нужно пострадать; и то, что нужно всю тварь благословить, к любви через покаяние прийти; и то, что из тишины и безвестности придут всенародные помощники, как и раньше приходили… В общем и целом эта глава заставила его плакать, бегать по друзьям с открытым фолиантом, убеждать, ссориться и спорить. Из друзей одни вступали в спор, другие смеялись, третьи попросту не открывали двери. Но да пусть их, друзей. Дело не в них, а в том, что одна глава из одного романа привела (непредсказуемо, как говорят – совершенно случайно) мирского молодого человека со временем в монастырь. Потому что если есть такое явление как русский инок и если в нем могут быть разрешены все вопросы русской и мировой истории, то нужно быть не до конца честным человеком, чтобы плакать над романом, а жизнь не менять. Честный человек, если уж что, обязан жениться. И если уж заплакал над строчками, через око в душу заползшими и там разлившими свет, то надо делать что-то. Даже этим самым русским иноком становиться надо. А как иначе?
.....
