Оглавление
Резак Бек Хан Хаджиев. Жизнь и смерть генерала Корнилова
Часть первая
Ахал
Текинский конный полк
Начало моей карьеры
Я в роли балетной танцовщицы
Офицеры
Мистул бояр, его лошадь и полярная звезда
Трехчасовые чаи
Свободушка
Зыкач сердится
За палау (За пловом)
Присяга
Новые птицы, новые песни
Генерал Корнилов
На позицию!
Перед боем
Атака
Гостинцы ребятишкам
Дом смерти
Товарищи забавляются
Начало конца
В Каменец-Подольск
Нарушенная идиллия
Начало службы великому бояру
За обедом
«Кто это “мы”, прапорщик?»
Встреча народного героя
Прогулка
Время не терпит
В полку не унимаются
Петроград
Неожиданная встреча
Московское совещание
Перед грозой
Часть вторая
Перемена декораций
Черный день
На новой квартире
Быхов
Отец и сын
Неудавшиеся маневры Керенского
Бегство
Первые неприятности
У еврея
Хитрый купец
Араб
Чуткие души
Предательство
Гибель полка
Мытарства
Плен
Бегство
В дороге
Сознательные граждане
На Дону
Приемные часы
Часть третья
Опять мусульмане
Атмосфера сгущается
Ледяной поход
Ольгинская
Хомутовская
От Егорлыцкой до Лежанки
Березанская и Выселки
Кореновская
Усть-Лаба
От Некрасовской станицы до аула Шенджи
От Шенджи до Ново-Дмитриевской станицы
Ново-Дмитриевская станица
22 марта
Григорьевская и Смоленская
От Георгие-Афинской до Елизаветинской
От Елизаветинской до фермы
1-й штурм и совещание
Последние минуты великого бояра
После смерти великого бояра
Иллюстрации
Отрывок из книги
На месте бушевавших когда-то волн морских бушует сейчас огромное море песков. Это море тянется до Аму-Дарьи, захватывая части Хивы и Бухары, и другой стороной доходит до Афганистана и Персии. Это огромное песчаное пространство называется Ахалтекинским оазисом. Жители этих песков – текинцы, выброшенные беспощадными песчаными волнами к подножию гор, принуждены были вести здесь жалкое существование, полукочевое и полуоседлое. Со словом «оазис» невольно связывается представление о богатой растительности, воде, о райском уголке среди раскаленных песков. Ничего подобного в Ахалтекинском оазисе нет, и само слово «оазис», данное ему, звучит горькой иронией. Оазисом его с большой натяжкой можно было бы назвать, разве сравнивая с каракумской пустыней, где нет никакой растительности и даже мало-мальски хороших колодцев. И все же, несмотря на это, казалось бы, невозможное существование, среди этих песков когда-то, очевидно, цвела культурная жизнь, – об этом свидетельствуют редкие по красоте развалины мечетей, сохранившиеся в аулах Дуруне и Анау, которые насчитывают по шестьсот лет со времени своей постройки. Эти строения доказывают вкус и умение своих строителей. Палящие лучи солнца, переносные волны песков явились главной силой разрушения культуры этого оазиса, превратившей его в мертвое море песков. При виде этих печальных пустынь невольно задаешь себе вопрос, почему жители их не ищут места получше или не устраивают жизнь здесь более сносно? Но, разобравшись, ясно видишь, что к этому их принуждают естественные обстоятельства. Главным из них является то, что текинцев чистой расы как таковых не существует, ибо в населении оазиса смешалась кровь разных наций, а именно: хивинцев, узбеков, афганцев и персов.
Текинцы во многом напоминают запорожцев, так как их племя образовалось аналогично Запорожью. Как в Сечь со всех концов России бежали все, кому трудно в ней жилось, так и в Ахал бежали со всех мест Туркестана люди всех сословий. Все они предпочитали перенести какие угодно лишения жизни в пустыне, лишь бы отстоять свою личную независимость. Многие из этих беглецов погибли, не вынеся тяжелой борьбы с обстоятельствами, но оставшиеся в живых образовали сильное, закаленное и выносливое племя. Это-то племя благодаря тяжелым климатическим условиям не могло жить оседлой жизнью и принуждено было искать иные пути и средства к существованию. Само собой разумеется, что самыми легкими из них явились частые набеги на ближайших богатых соседей – персов, живущих оседлой жизнью. Все прибежавшие сюда в Ахал объединились в банды. Сначала эти банды не были организованы и не признавали власти одного общего начальника над всеми. От вступившего в банду требовалась лишь удаль во время набегов. Эта удаль и храбрость подчиняли банду своему обаянию и постепенно силою самих вещей такие храбрецы являлись начальниками банды. Их называли бахадурами, слагали в их честь песни, память о них сохранялась, переходя из поколения в поколение, и могилы их считались священными.
.....
– Зверь, что же вы, голубчик, стоите и не исполняете приказание старого ротмистра… а?
Здесь ротмистр, красный, веселый от выпитого вина, пустил одно словечко, свойственное кавалеристу. Я вскочил на стол. Вообразите меня, благосклонный читатель, в роли балетной танцовщицы Анны Павловой, на крохотном столике, да еще на голодный желудок. Подчиняясь приказанию, я начал исполнять мой номер,
.....
