Читать книгу Из тени вышла тьма - Рина Гиппиус - Страница 1

Застряла, з-зараза! Зацепилась рогом за перекладину и не вытащить.

– Мырька! Не выберешься, пущу на колбасу!

Я, правда, никогда не слышала о колбасе из козлятины, но можно же и попробовать организовать.

– Ну давай, милая! – подначивала я козу повернуть голову.

Ни в какую. Упрямая, как овца!

– Слушай, я так долго не смогу. Может, все-таки повернёшь голову? Как мне ещё тебя вытащить?

Жалобное «ме-э», мольба во взгляде, но толку никакого.

И тут раздалось покашливание.

Мырька дернулась, невероятно изогнув шею и вытащив наконец-то рог из ловушки. Я тоже дернулась. И впечаталась лбом в проклятую перекладину.

Охнула и села прямо на сено.

Коза виновато боднула меня в плечо и ласково прихватила тёплыми губами за сережку в ухе. Подлиза!

– Чего изволите? – протянула я издевательски.

У входа в сарай, брезгливо осматриваясь, застыл мужчина.

– Я ищу Миреллу Илейнс.

Если он надеется, что ещё не нашёл ее, то зря.

Я начала подниматься и даже почти не кряхтела при этом.

– Чем могу быть полезна?

Театральная пауза.

Ну пусть вдоволь полюбуется. А что, я сейчас красотка хоть куда!

На мне длинная шерстяная юбка, подвернутая, чтоб не запутаться в подоле. Впрочем, стесняться мне нечего – под юбкой штаны. Дома-то я всегда хожу только в них – так удобнее. А вот если выхожу из дому, приходится натягивать юбку. В здешних краях женщине в штанах лучше не появляться на людях. Сверху тёплая вязаная кофта. Ниже кофты пушистый платок – с застуженной поясницей ходить не хочется. На голове, концами надо лбом, повязана косынка. А на лбу сейчас, наверняка, красуется шишка. Стукнулась изрядно.

В общем, выгляжу я как типичная жительница Брышева. Не наряжаться же мне козу доить?

У входа в обитель Мырьки застыл столичный франт. У нас-то точно таких модных щеглов не водится.

«У нас». Заделалась-таки уже в местные, смирилась.

Отбросила посторонние мысли и принялась в ответ разглядывать нежданного гостя.

Высокий, примечательный тип лет тридцати пяти. Облачен в черное распахнутое пальто, явно из отличной шерсти, приталенный сюртук, идеально подогнанный под стройную фигуру, жилет, с украдкой выглядывающей из кармашка цепочкой наверняка дорогущих часов, кипенно-белую рубашку, брюки со стрелками. Начищенные туфли так и сверкают. Если чуть повернуть голову, то можно увидеть отражение – удивлённую морду Мырьки.

Коза моя озадаченно уставилась на незнакомца.

Незнакомец склонил голову к плечу и уставился на козу. Прищурил тёмные глаза, сморщил аристократичный тонкий нос, надменно сжал губы. При этом нервно постукивал тростью по собственной туфле.

– Мы можем поговорить в другом месте?

– Можем.

Тем более у меня для разговоров даже отдельная комната есть.

Высокий гость, и, скорее всего, во всех смыслах высокий, входя в мое скромное жилище, низко наклонился. Но недостаточно – зацепил-таки макушкой косяк.

Я мстительно про себя хихикнула. А вот нечего было меня пугать! Квиты.

В общем, гостеприимная я хозяйка, да.

– Присаживайтесь, – махнула рукой на стул. – Располагайтесь.

Показалось, будто мужчина сейчас вытащит платок и стряхнет несуществующие соринки со стула. А я только вчера тут прибиралась, вообще-то…

Озирался гость чуть удивленно. Да-да, здесь у меня не хлев. Чистенько, уютно. Стены выбелены, потолок подбит новенькой доской – пришлось летом разориться. На полу домотканые коврики, на столе скатерть, на полках салфетки вышитые. А чем еще заниматься с наступлением холодов? Запасы я уже наделала, вот и развлекалась как могла. На салфетках тарелки разрисованные. Рисовала, правда, уже не я – готовые купила.

– Чаю? – предложила я.

– Не откажусь.

Чай у меня отменный, скромничать тут нечего.

Пока я заваривала, гость продолжал меня задумчиво разглядывать. Соглашусь, личность я примечательная. В здешней глухомани так вообще – уникум!

На мужчину я взгляды бросала украдкой. Что-то в нем показалось знакомым. Нет, раньше я его вряд ли видела, но в целом… Его манера держаться, его голос – четкий, не громкий, но пробирает – вольно-невольно, а прислушиваешься. Точно, военный! Или служил когда-то, а привычки так просто не выбьешь на гражданке.

Поставила перед ним чашку с ароматным чаем и сняла салфетку с тарелки, где были пирожки.

– Угощайтесь!

Он кивнул.

Я уселась напротив. Чай ещё не начинала пить – грела руки о чашку. Пока разбиралась с Мырькой, продрогла.

– Стало быть, к вам обращаются, если мэтр Промб занят.

– Ко мне, – вздохнула я.

На самом деле Промб бывает редко занят. Он в основном пьет. Все в округе знают, что мэтр Промб – тот еще алкоголик. Встретить его трезвым – чудо из чудес. Хотя он и в пьяном состоянии неплохо справляется со своими обязанностями. Во всяком случае, пока еще никого не покалечил. Ну а то, что люди выздоравливали – все же Искра в нем есть, да и мэтром он-то точно стал заслуженно. Жаль только, пьет. Ведь чего бы мог добиться даже тут!

Ну а то, что обращались ко мне… Если нельзя было достучаться до Промба, а спал он после очередного запоя обычно весьма крепко, шли ко мне. Первое время с опаской, потом же…

– Ну надо же. – Гостя ответ, вероятно, не порадовал.

– Так на что жалуетесь? – нетерпеливо спросила я.

Хотя мужчина выглядел прямо-таки пышущим здоровьем. От моего чая, сдобренного травками, даже румянец во все щеки разгорелся.

– На отсутствие в вашей дыре нормального и желательно трезвого медика, – проговорил он с раздражением.

А вот это уже хамство! Не такая тут и дыра. В Брышеве целых полторы тысячи жителей, а в окрестных деревнях-хуторах – еще тысячи на три наберется населения. Да тут даже ярмарка раз в месяц проходит! Цивилизация!

– Чего нет, того нет, – закивала я. – Ближайший трезвый мэтр из медиков – в полудне пути.

Гость смерил меня неприязненным взглядом, а потом в его темно-карих глазах что-то вспыхнуло. Будто узнавание.

– Илейнс, стало быть. А вы, госпожа Мирелла, случаем, не родственница полковника Илейнса?

Точно, имеет отношение к военным, если знает моего папеньку.

– Родственница, – осторожно ответила я.

Не по поручению же отца он сюда прибыл? Тогда бы так издалека не заходил.

Посетитель покивал каким-то своим мыслям.

– Не буду и дальше ходить вокруг да около. У меня тут весьма деликатное дело, и я не совсем уверен, что смогу его доверить… молодой девушке. К тому же, насколько я слышал, свое медицинское образование вы так до конца и не получили.

Выходит, справки обо мне все-таки навел. К чему тогда вопросы про отца?

А насчет образования – это уже с какой стороны посмотреть. За все то время, что я находилась в Брышеве, знаний я получила ничуть не меньше, чем в университете. И даже побольше некоторых моих бывших однокурсников, которым посчастливилось не только получить диплом, но и заслужить звание мэтра. Однако перебивать гостя я не стала, поэтому терпеливо дожидалась, когда он перейдет к сути. И все же кивнула в ответ на его реплику.

– Вот только выхода другого у меня похоже-то и нет, кроме как обратиться к вам. Надеюсь, я об этом не пожалею.

– Тут уж как получится, – пожала я плечами. Тем более что сути проблемы мне так и не описали. – Чем смогу, помогу. К слову… А вы не могли хотя бы представиться?

Гость обеспокоенно зыркнул в окно и ответил не сразу.

Я давно утратила осторожность. В здешних местах все друг друга знают. И пусть приняли меня не сразу, несмотря на покровительство Промба, до откровенных каверз никто не доходил. Так, сплетничали за спиной, и только. Но это женщины, а вот мужчины да парни без крайней нужды первое время держались стороной. Каюсь, сама пустила слух, что могу не только пользу принести в случае чего. Если разозлить меня хорошенько.

Поэтому мне и в голову не могло прийти, что на меня, хоть и одинокую девушку, но могут напасть, обидеть. Хотя если и являлся кто из чужаков, то обычно всегда в сопровождении уже знакомых мне людей.

Привыкла, что посетителей хватает, и редко выдавался день, когда никто не приходил.

А потом я все же бросила взгляд в окно, куда ранее посмотрел посетитель. У моих ворот гостя дожидался экипаж с примечательной эмблемой. Кучер же одет явно в форму. Только что ж за ведомство, и почему я сразу не обратила внимание?

– Меня зовут Фейн Падуану. – Достал жетон. – Имперская служба расследований.

Теперь-то многое прояснилось. Значит, сыскарь, но не простой, а небось только по жутко важным делам – не зря ж столько тумана напустил вместо того, чтобы объяснить все по-человечески. И как такого дяденьку к нам занесло?

– Вам ведь Искру погасили? Сильно это мешает вашей работе?

Пришел, разворошил, выпрашивает.

Я отпила чаю и ответила:

– На заговоры хватает.

– И диагностику?

Слово-то какое! Чуждое здесь.

«Ты, деточка, посмотри, что за хвороба у меня?»

А тут диагностика… Пф-ф.

– И на нее родимую.

Падуану смерил меня уже совсем другим взглядом. Серьезным, вдумчивым, прикидывающим что-то.

– Пятнадцать минут на сборы.

Я вздохнула.

– Куда хоть отправляемся?

– Недалеко.

– Лечить надо?

– Скорее диагностировать.

– Лекарства, снадобья не брать?

– Нет.

Прелесть, а не разговор!

– Оплата?

Да-да, я девушка корыстная. Сама себя обеспечиваю, то, что свое, упускать не собираюсь.

– Договоримся, – сухо произнес гость.

Ну раз так…

Собралась я за десять минут. А что копаться? Сняла юбку, переодела кофту. Надела длинное, подбитое мехом пальто, из-под которого виднелись только сапоги, и повязала на голову сначала плотный однотонный платок, а сверху другой – из тонкой шерсти ажурной вязки. Подарок, за помощь в удачном лечении.

Сыскарь осмотрел меня, одобрительно кивнул и повел к выходу.

– Так «недалеко», что это за место? – Спросила я уже у спины Падуану.

– Лысый яр.

О как. Отвратное место, однако. И хоть называется неизвестно с чего яр Лысым, растительности там хватает. На дне яра – то ли болото, то ли ручей, по краям его мелкий кустарник, камыши, да прочая болотная травушка. И несмотря на то что яр был ближайшим местом, где рос авран, за нужной мне травой я предпочитала ходить в другую сторону. Как говорят местные, гиблое оно. Вечно там туман клоками висит, сам водоем даже зимой не замерзает. И стоит только приблизиться к нему… Такая жуть берет! Мурашки табунами по телу, волосы дыбом и ощущение, будто кто-то наблюдает. Наблюдает с недобрыми намерениями.

Я однажды набрела на тот яр – как раз за авраном собралась. Думала, быстро управлюсь… Бежала так, что пятки сверкали, а ведь меня предупреждали…

В общем, отправляться мне туда точно не хотелось.

– А что случилось?

– Труп там случился.

И посмотрел на меня со значением. Вот вам и деликатное дело…

Меня вновь пробрало, словно я уже оказалась в Лысом яру. Труп там случился… Я училась на медика, не единожды имела дела с мертвыми, тем более, учитывая мою специализацию, мою мечту о квалификационной работе для получения звания мэтра…

Понадобилось сделать пару глубоких вдохов, чтобы вернуть твердость в голос.

– Труп нужно будет только осмотреть? Вскрытие же вы доверите мэтру?

– Тут уж как получится.

Я нервно сглотнула слюну. И уже по пути к экипажу спросила:

– И ради этого трупа вас вызвали из столицы?

Падуану остановился и сразу обернулся.

– С чего вы взяли, что я из столицы?

– А откуда? – И ресничками так хлоп-хлоп, хотя и слабо верилось, что следователь на это купится.

Он усмехнулся и сделал еще шаг – открыл дверь экипажа, к которому мы подошли. Падуану даже руку мне подал. Ишь ты, воспитанный какой! И не стесняется тащить девушку к трупу.

Внутри уже имелись пассажиры. Паренек, по виду даже младше меня. И местный – имени его я не помнила, но в лицо знала. В ногах мужчины сидела собака.

Паренек растерянно на меня уставился голубыми глазами, а потом повернулся к сыскарю, который уселся рядом со мной.

– Я сам удивился, – хмыкнул Падуану.

На лице же мужчины с собакой промелькнуло будто облегчение.

Паренек, весь какой-то несуразный, щупленький, нескладный, разительно контрастирующий с сыскарем, своими глазами на мне чуть дырку не протер. Ну неприлично же, в конце концов!

– Что-то не так? – тягуче поинтересовалась я.

– Вы правда ведьма? – возьми да и ляпни это недоразумение.

Со стороны Падуану раздался смешок. Сосед паренька тоже усмехнулся.

– Кто-то из местных описал так? – поинтересовалась я.

Парень кивнул и затравленно посмотрел на Падуану.

– Вы не обращайте внимания на моего помощника, госпожа Илейнс, – обратился ко мне сыскарь. – Он просто редко когда видел красивых девушек так близко. Вот и теряется. Его, кстати, Ионит Шербан зовут.

Сделала вид, что комплимента не услышала. Не то, чтобы я не верила, что выгляжу неплохо. Просто обычно за этим скрывался подвох. «Вы красивая, но…»

– Очень приятно, Мирелла Илейнс. – И протянула ему руку.

– А я знаю, – воодушевился Шербан.

Но руку мне пожал. Даже чересчур энергично. Тряс ею и своими золотистыми кудрями, пока начальник не стукнул его по ноге тростью.

Местного же мне никто так и не представил.

– Так что там с трупом? – спросила я у Падуану.

Шербан заметно вздрогнул и подобрался. Боится? Как же его тогда занесло в помощники к сыскарю?

Его сосед поморщился. Собака тут же подняла голову и ткнулась лбом в его руку.

– А вот пусть помощник и расскажет, что там, – буркнул Падуану, спрятал нос в шарф и прикрыл глаза.

Вот только выспаться не успеет. До самого яра, понятное дело, дороги нет. Так что ехать нам еще минут пять, не больше. А дальше пешком.

Проклятье! Там сейчас снегу – по пояс. Снегоступов у меня нет – в конце прошлой зимы свои сломала, а о новых пока не задумывалась – еще надобности не было. Я ж не знала куда меня занесет. Конечно, могла бы отказаться. Вряд ли бы сыскарь меня насильно потащил. Но что-то мне подсказывало – отказывать не стоит, хотя бы пока. Пока не зашли слишком далеко.

Шербан достал из внутреннего кармана блокнот, нахмурил лоб, перелистывая страницы, и, наконец, начал докладывать. Я даже заслушалась.

– Сегодня утром в полицейское управление Брышева обратился местный житель – Бойко Удри. – Он кивнул на своего соседа. – Во время охоты на глухарей собака вышеозначенного господина забежала в яр, именуемый Лысым, где обнаружила труп неопознанного пока мужчины.

Дальше он начал длинно и пространственно пересказывать то, чем с ними поделился Бойко.

Я-то слушала, но плохо понимала – зачем оно мне? Осмотреть труп и без того смогу.

Помощник выдохнул, промокнул лоб платком и застыл, вопросительно взирая на меня, а потом еще раз заглянул в блокнот. Потом вновь на меня.

– Спасибо, – улыбнулась я. Паренек аж зарделся, а я повернулась к сыскарю. – Мне нужно будет установить причину смерти?

Тот ответил, не открывая глаз:

– Это я и сам постараюсь сделать. Вы для подстраховки, вдруг что-то упущу.

Ну так-то все понятно – кто же недоучке серьезное дело доверит. Впрочем, понимание этого меня ничуть не задело, скорее я даже выдохнула с облегчением, что с трупом буду контактировать не так уж и много.

А по лицу все также молчащего Бойко было видно – он уже не единожды пожалел, что доложил о своей находке.

О снегоступах обеспокоился сам сыскарь. Как только выбрались из экипажа, из дорожного сундука Падуану извлек снегоступы с веревками.

– Пользоваться-то умеете? – обратился он ко мне.

– Приходилось.

– Я не умею, – вставил Шербан.

– А тебя никто и не спрашивал, – сказал сыскарь.

Паренек насупился и принялся задумчиво разглядывать конструкцию. Я вздохнула, отобрала снегоступы и начала объяснять, что с ними делать.

Как только Шербан смог сделать пару шагов в надежно закрепленных снегоступах, смотрел он на меня уже без опаски, скорее даже с толикой влюбленности.

Ох, Богиня-Заступница, этого еще не хватало!

Бойко же со снегоступами, понятное дело, справился сам.

При этом, пока мы с помощником копались, сыскарь нас не поторапливал. Ну правильно, куда спешить-то? Труп никуда от нас не денется.

Оказалось, не торопились еще по одной причине. К нам приближался экипаж примара. И вот этого тоже не хватало, ага.

Разумеется, сопровождали примара его заместитель и начальник полицейского управления. Целая делегация! И неважно, что в местном совете только и был сам примар, его заместитель и казначей. А в полицейском управлении – начальник и два его подчиненных. Власть!

– Что, Промб занят? – первым делом поинтересовался зампримара, как только выбрался из экипажа и провалился по колено в снег.

Я тихонько хмыкнула и отвернулась. Красота-то какая кругом! Все белым-бело, жаль только не сверкает на солнце. Низкие серые тучи, казалось, будто хотят прижаться к земле, да не выходит.

Снег, наверное, пойдет к вечеру, а то и метель разразится.

Падуану, не будь дураком, сразу понял, что Завен Ефрен, второй человек в Брышеве, моему присутствию не рад.

Подумаешь, сказала ему, что есть меньше надо, тогда и страдать перестанет. И колики желудочные утихнут, и спина болеть не так будет, и суставы, в особенности колени, на погоду ныть прекратят.

«Мазь мне давай какую, а не жизни учи, пигалица!»

В общем, не задалось наше общение.

– Что ж вы так своего единственного квалифицированного медика запустили? – деланно сокрушался Падуану. – Теперь вот приходится работать с тем, кто есть.

– Он сам запустился, – пробасил наконец примар Стан. – Можем вызвать мэтра из соседней Дымбовицы. Но вы же отказались.

– Стало быть, управимся сами, – заверил сыскарь и отчего-то подмигнул мне.

Странный он.

Дальше я уже не слушала, что они там обсуждали. И без того понятно.

А мне уже хотелось поскорее отстреляться и домой. В тепло! К своему чаю и салфеткам.

Я повернулась, когда услышала звук отъезжающего экипажа. Никого, кроме Бойко с собакой, сыскаря, его помощника и главного из трех полицейских Брышева, Серджиу Мечника, не осталось. Можно было выдохнуть.

– Госпожа Илейнс, а вы не убоитесь мертвяка-то? – поинтересовался Мечник.

– А чего его боятся, он же уже того…мертвый!

Для убедительности я даже чуть наклонилась к полицейскому.

Вот только собственные слова меня саму особо не убедили, как бы я не пыталась скрыть страх.

Полицейский отшатнулся от меня. Ну хоть обережными знаками осенять себя не стал.

Сыскарь покачал головой, правда, улыбки не скрывал.

Внешний вид его поменялся: вместо пальто – куртка из дубленой кожи, утепленная мехом. На голове – меховая шапка. Ну почти что брышевец! Только сапоги слишком изысканные для местного общества, хотя явно добротные.

– В путь, – заявил Падуану.

И мы пошли. Первым – Бойко, дальше остальные гуськом, друг за другом. Почти след в след вдоль склона. Да тут даже не снегоступы, лыжи лучше бы подошли. С горки скатиться самое то!

Выглянув из-за спины Шербана, я поняла, почему именно снегоступы выбрал сыскарь – так удобнее осматривать окрестности.

Я терялась в догадках, что же там, в яру, нас ждет. Раз сыскарь аж из самой столицы будет в этом разбираться… И поскольку из Падуану я вряд ли бы хоть каплю сведений вытащила, поэтому обратилась к слабому звену в связке.

– Господин Шербан, а как же вас занесло в наши края?

Обернулась к нему. Тем более нужно было контролировать – не сильно ли отстал.

Помощник принял важный вид, несмотря на то, что уже изрядно запыхался.

– Дела, – выдохнул он вместе с облачком пара. – А про этого, – он кивнул в сторону яра, – узнали, когда беседовали с начальником вашего полицейского управления. Тут и прибежал Бойко. Глаза выпученные, задыхается, вымолвить ничего не может. Кое-как выпытали.

И если они так резво поскакали проверять, что же за труп обнаружили у нас, то выходит, дела-то связаны. Неужто в округе еще что-то произошло похожее? А ведь я радовалась, что именно сюда меня сослали, в том числе и потому, что здесь тихо-мирно, спокойно. Главное событие – та самая ярмарка раз в месяц, да обязательная драка то перепившихся молодчиков, то не поделивших кусок хорошего сукна достопочтенных матрон. Или девиц, не поделивших молодчиков. Или молодчиков, не поделивших матрон. В общем, всякое, но не шибко-то опасное и загадочное.

Бойко с собакой ушли чуть вперед, поэтому теперь дожидались нас в самом низу яра у ручья.

– Осматривайся, – приказал Падуану помощнику.

Шербан косолапым шагом пошел бродить по кустам. Лишь бы в ручей не провалился!

Начальник полиции, состроив жутко умное выражение лица, начал смотреть по сторонам, вроде как выискивать чего. Но явно без охоты, скорее для проформы. Чего напрягаться-то, когда здесь и без того есть кому?

Бойко все также молча стоял в стороне от своей находки. На его лице застыло столь страдальческое выражение, что мне его жаль стало.

– Пойдемте, – махнул мне сыскарь.

Он сменил рукавицы на белые тонкие перчатки и наклонился к трупу. К слову, тот был ничем не примечательный. Явно местный – судя по одежде. Однако лицо его мне знакомым не показалось. Пока Падуану осматривал труп, я стояла рядом, наблюдала за действиями сыскаря и не вмешивалась. Но даже того, что заметила, хватало для размышлений. Точнее – взгляду зацепиться было не за что. Никаких внешних признаков насильственной смерти не было. Единственное что смущало – излишняя бледность в серо-сизый оттенок, и явно не в морозе было дело.

На голове никаких следов удара. Под ногтями, конечно, особо чисто не было. Мужчина явно из работяг. Но крови точно не имелось. Да и снег вокруг того места, где погибший лежал, был хоть и утоптан несколько, но не взрыхлен, как если бы была борьба. Выглядело все так, будто мужчина просто стоял и упал. Замертво. Или его сюда уже привезли мертвого и уложили аккуратненько на снег. Копать-то мерзлую почву – не вариант. Ну а в яр вряд ли бы кто явился…

А с чего я вообще взяла, что его кто-то убил?.. Наверно с того, что никто в здравом уме не пойдет в Лысый яр ни с того ни с сего. Просто ради какой-то прогулки. Бойко и тот случайно забрел – собака побежала за глухарем. Тот, видимо, рассчитывал отсидеться в месте, куда никто не сунется.

Падуану решил проверить карманы куртки, которая чем-то напоминала его собственную, только более потрепанная, да и дубленая кожа все же выглядела грубее. Нашлись платок, кисет с табаком.

– Проклятье! – выругался сыскарь.

Чистая белая перчатка на его руке стала серой.

– Пепел? – удивилась я.

Видимо, погибший – вполне себе обеспеченный человек, раз мог позволить себе пользоваться цедами. [1]

[1] цеда – записка, написанная на специальной бумаге. Даже человек, не имеющий Искры, мог написать на ней послание и отправить любому адресату. Как только цеда прибывала к адресату и тот ее читал, бумага сгорала. Те, у кого была Искра – отправляли без браслета.

А потом следователь расстегнул сначала куртку, а затем рубашку.

И вот тут я охнула.

Грудь у трупа была разрезана.

Пришлось наклониться совсем низко, только что носом не уткнуться в неприглядное зрелище.

Такие разрезы делают, чтобы добраться до внутренностей. Например, сердца…

Да не может быть!

У трупа что, извлекли сердце?

Последнее я пробормотала вслух.

Сыскарь в некотором роде согласился со мной:

– Не будем исключать.

– Ох, – выдохнул Шербан и грохнулся в обморок.

Мы с Падуану переглянулись и продолжили осматривать труп. Бойко послал нам укоризненный взгляд и принялся хлопать паренька по щекам.

Полицейский же просто застыл в растерянности. Понял, что грядут неприятности. Это вам не драки на ярмарке.

А дальше все оказалось интереснее и интереснее, потому что ничего странного обнаружить не удалось. И это наводило на обескураживающие мысли.

Падуану поднялся, стянул перчатки, скривив губы, и обратился ко мне.

– Рассказывайте.

– Все, что по этому поводу думаю?

– Уж будьте любезны.

Я достала перчатки, похожие на следовательские.

– Две минуты и поделюсь соображениями.

Теперь уже я сама бегло осмотрела труп. Проверила лунки ногтей, заглянула в рот – обратила внимание на слизистую. Осмотрела шею, пригляделась к цвету кожи прежде всего верхней части тела. Еще раз обратилась к разрезу, провела пальцем по краям… А затем приподняла веки. И обмерла. Выражение застывших глаз… Я такого у покойников никогда не видела, а ведь мертвецов в прошлой жизни видела немало.

Вот теперь стало по-настоящему страшно. Будто только теперь до меня дошла вся серьезность ситуации.

Пресвятые угодники!

Выдохнула и принялась рассказывать:

– Такого рода разрезы на груди делаются с одной целью – получить доступ к внутренним органам, чаще всего – сердцу. Можно, конечно, предположить, что имело место какое-то оперативное вмешательство, но это прозвучит слишком странно. Прежде всего потому, что нет крови. Вообще. Ни на кромке раны, ни на одежде, ни вокруг. Скорее всего, разрезали грудь, точнее, распилили, – поправила я сама себя, отметив, как побледнел Мечник и отвернулся Бойко, – когда этот господин был уже мертв. И крови в его организме уже не осталось. Чем ее выкачали – другой вопрос, хотя средства для этого имеются. Как же тогда он погиб? – Я хотела потереть лоб рукой, но вовремя вспомнила про перчатки и сняла их. – А вот пока не понятно. Не от удара в грудь точно – рана слишком аккуратная. Я бы даже сказала – выверенная. И не от потери крови – ее выкачали после смерти. Без вскрытия, навскидку, могу выдать одну версию его смерти. – Я вопросительно взглянула на сыскаря. Тот кивнул. – Скорее всего у… – не сразу смогла подобрать слово, – потерпевшего случился инфаркт. Внезапно остановилось сердце, и вот.

Махнула рукой.

Но как к инфаркту можно было приписать хирургические манипуляции? Впрочем, в этом пусть уже господин следователь разбирается. Хотя о причине инфаркта я догадывалась, вот только озвучивать ее не собиралась.

Сегодня наверняка будет сниться этот дикий взгляд покойника. Застывший в глазах ужас… из-за него леденела кровь у меня в жилах. Впрочем, кошмары, по сравнению с припадками, которые случались у меня в момент вскрытия какого-либо трупа, казались сущей ерундой. Именно поэтому я и уточняла у Падуану, ограничусь ли я только внешним осмотром.

Вслух же я высказала другое:

– Причины инфаркта могут быть разными. Тут нужно будет уже вскрытие, которое вы мне вряд ли доверите, – не удержалась от ухмылки. – Хотя материалы для исследования на наличие каких-либо препаратов нужно брать как можно скорее, пока еще можно что-то выявить.

– Спасибо, – улыбнулся довольный Падуану. Неужто угодила? – Учтем. Вы сказали даже больше, чем я от вас ждал.

Я сжала губы и принялась натягивать рукавицы. Холодно! Причем мороз будто не снаружи меня окутывал – шел изнутри. Проклятый Лысый яр и вся ситуация в целом! Нервы себе я знатно пощекотала, теперь буду долго отходить.

– Могу я уже идти? – подал голос Бойко.

– Разумеется, – кивнул Падуану. – Только не пропадайте, вы понадобитесь нам завтра. – Охотник тут же заторопился сбежать. – И прихватите с собой госпожу Илейнс. Думаю, ей здесь уже больше нечего делать.

Бойко перевел взгляд на меня и ободряюще улыбнулся. Меня также радовала перспектива убраться отсюда подальше.

– Вы, госпожа медик, тоже не теряйтесь.

Да куда ж я денусь.

Ближе к ночи раздался стук в окно. Два подряд, третий через секунду, четвертый – через две.

Рэду явился.

Он ввалился в коридор, окутал меня холодом своих объятий и радостно произнес:

– Только освободился!

– Я поняла, – хмыкнула я. – Пошли, покормлю.

– Это мы завсегда рады, это мы с превеликим удовольствием.

По полу застучали каблуки его сапог и трость. Увы, без нее Рэду передвигаться не мог.

– Рассказывай, – потребовала я, как только Рэду утолил первый голод, – как все прошло?

Он вытер рот салфеткой и принялся рассказывать:

– Успешно я съездил. Как и договаривались с заказчиком, так все и прошло. Он все забрал.

– Все-все? – неверяще переспросила я.

– Да, – важно кивнул Рэду. Тут же улыбнулся так солнечно и радостно, что я чуть не зажмурилась. – И заплатил в полтора раза больше, так ему все понравилось.

Я натурально завизжала и бросилась на шею к Рэду.

– Здорово, здорово, здорово! – затараторила от избытка чувств. – До чего же я за тебя рада!

– А уж как я за себя рад, – хмыкнул он и чуть отодвинул меня.

Я одернула кофту и вернулась на свое место.

– Ну все, раз такого клиента отхватил, то дальше будет больше! Ты, главное, теперь не расслабляйся. Работай больше и все будет замечательно.

– Легко сказать, – хмыкнул Рэду.

– И не так уж и сложно сделать, – не сдавалась я. – Ты же занимаешься любимым делом. Это же твое! Да будь у меня лишние деньги, я бы обязательно купила бы ту замечательную тумбочку с резными дверцами. Или стул со спинкой. Ну натуральный трон! Вот представь, приходит ко мне посетитель, а я как царевна на троне восседаю. Каково, а? Сразу проникнутся, что со мной шутки плохи! Будут слушаться как миленькие.

Рэду посмеивался, сверкая улыбкой из-под рыжеватых усов.

– Раз тебе так нужен трон, то я сделаю, – заявил он.

– Не смей! – взвилась я. – Денег у меня нет, а просто так я не возьму.

– Мирка, я же от чистого сердца. Ты же столько для меня делаешь, я же…

– Я же, ты же, – передразнила я. – Вот как будут у меня деньги, тогда и обращусь. А сейчас делай, что есть. У тебя сколько уже заказов?

– Достаточно, – буркнул он.

– Вот и занимайся. А деньги у меня скоро появятся, не переживай.

– И откуда же? – поинтересовался Рэду.

– Да так… – туманно отозвалась я. – Работенка одна подвернулась.

– Я уж было подумал, ты с родителями помирилась.

– С мамой я и не ссорилась. А папины деньги брать не собираюсь – сама справляюсь.

– Да я вижу, как ты справляешься.

– Что, разве плохо? – удивилась я, озираясь по сторонам.

Дом мне выделили бесплатно, когда я сюда приехала. А вот на обстановку ушли все мои накопления за студенческое время, а это стипендия и мелкие подработки. И сейчас тут все выглядело вполне себе хорошо.

– Замечательно, – ответил Рэду. – Но разве это дело, девице жить одной? Одной все тянуть на себе?

– Опять ты за старое, – заунывно протянула я.

– Ладно, я сегодня добрый. Продолжать не буду. Да и вообще, поздно уже. Пойду я.

У выхода Рэду взял меня своими теплыми руками за предплечья и сказал:

– Спасибо тебе, Мирка, за все. За веру в меня прежде всего. Если бы ты знала, насколько это важно для меня.

Я чуть не шмыгнула носом, так растрогалась. Ком в горле застрял, глаза защипало. Пришлось прокашляться.

– Да ладно, чего уж. Но ты обращайся.

Рэду нарочито громко вздохнул и пробурчал:

– Коза, как есть коза. Хуже своей Мырьки.

А я не удержалась и выдала так противненько:

– Ме-э-э.

– Дурында, – добродушно хмыкнул Рэду и щелкнул меня по носу.