Читать книгу Миры и судьбы. Книга четвёртая - Рита Харьковская - Страница 1

Клото – одна из Мойр. Богиня, плетущая нить судьбы.

*** 

Водитель поглядывал в зеркало заднего вида на пассажиров, которых "поднял" в аэропорту

Юноша сразу кивнул головой, услышав несусветную сумму за проезд, явно завышенную минимум в три раза.

Пассажиры переговаривались, не понижая голоса. Они были уверены, что белобрысый водитель вряд ли знает грузинский язык.

Бабка была явно чем-то недовольна.

Юноша (внук, наверное) держал в руках ее ладонь и, похоже, успокаивал.

Куда они едут, водитель понял сразу, лишь только взглянул на листок, с написанным адресом клиники. Он сидел за рулём не первый год и знал город, как свои пять пальцев. А вот что им понадобилось в психушке?

Проехав сотню метров по объездной аллее, автомобиль остановился у центрального входа на территорию клиники.

Старуха, похоже, не собиралась выходить из машины, а юноша продолжал ее уговаривать.

Наконец, он протянул бумажку с адресом водителю и спросил:

– Это точно то место, что указано в адресе? Вы нас правильно привезли?

Водитель, недоумевая, вскинул брови. Он не мог представить, что кто-то позволил себе усомниться в его профессионализме:

– Да, это тот адрес. В бумажке, правда, не написано, что здесь находится психушка, но ошибки нет. Так что: или выгружаемся, пассажиры дорогие, или едем обратно в город. Стоять мне здесь с вами смысла нет. Простой вы мне оплачивать не будете.

Уже через пару минут странная пара покинула салон автомобиля.

Поддерживая Ванду под локоть, Дато медленно направился к калитке в воротах. Калитка была заперта.

Дато нажал кнопку звонка, и через несколько минут к воротам подошел охранник, пережидавший летнюю жару в прохладе сторожевой будки.

Дато протянул охраннику все тот же листок:

– Нам нужна вот эта девушка. Как ее найти?

Охранник сразу понял, кого разыскивает странная пара. Взглянул с любопытством:

– А вы кто такие будете? И зачем вам понадобилась наша сотрудница?

– Мы ее родственники. А зачем она нам нужна – не твоего ума дело. Или пропускай и покажи, куда идти, или позови старшего. Того, кто пропустит и покажет.

Охранник недовольно нахмурился: приехали какие-то кацюки и права качают? буркнул сквозь зубы, как плюнул:

– Ждите, – и захлопнул калитку перед носом у посетителей.

Абсолютно никуда не торопясь, охранник вошел в свою будку, перекурил, еще немного посидел, раздумывая: уже достаточно помурыжил настырных посетителей, или можно еще покуражиться? Набрал номер телефона отдела кадров и рассказал, что тут, у центрального входа, какая-то пара разыскивает Регину.

Кадровичка знала, что Регина в отпуске и живет где-то в городе, похоже, у друзей. Если и есть у кого-то ее адрес, то только у Александры.

Так же никуда не торопясь, разморенная летней жарой, дебелая дама позвонила в женское отделение, где работала Александра, узнала, что у женщины сегодня выходной и попросила санитарку сбегать в домик сотрудницы, позвать ее к центральным воротам. Там, вроде, к Регине родственники какие-то нагрянули.

Санитарке вовсе не хотелось выходить в летний зной, но любопытство взяло верх, и она, предупредив дежурного врача, бегом понеслась к дому Александры.

***

Историю Регины знал весь персонал клиники.

История эта передавалась шепотком из уст в уста, обрастала какими-то невероятными подробностями и снова продолжала путешествовать по кабинетам, палатам и коридорам.

Иногда какая-то из медсестричек или санитарок пыталась доверительным шепотком что-то пересказать Регине, о чем-то выспросить, но девушка никак не реагировала на ей самой неизвестные подробности собственной жизни, а уж откровенничать и рассказывать о себе – и вовсе не собиралась.

Пересуды только усилились, когда Александра приняла участие в судьбе девушки, а уж когда Регину оформили в штат клиники, и она перебралась жить в домик Александры, шепоток перерос в гул.

Но любое пламя горит только до тех пор, пока в него подбрасывают топливо. Пламя сплетен и пересудов полнится новой информацией. А ее-то как раз и не было.

Регина работала в детском отделении, ни с одной из сверстниц дружбы не водила, как и чем живут соседки по домику, тоже никто не знал.

Их жизнь оставалась за закрытой дверью.

Правда, совсем недавно, буквально пару недель тому, по клинике пополз слушок, что рано утром Регину видели идущей чуть ли не под ручку с главврачом. И хотя свидетельница этого променада клялась и божилась, что видела все это своими собственными глазами, ей мало кто поверил: надо же такое выдумать! Где ОН и где она!

"Свидетельница" обиделась на недоверчивых собеседниц и новость мусолить перестала. Но тайком продолжала поглядывать на домик Александры: уж она-то точно знает, что видела! Рано или поздно что-то наружу да выплывет!

И вдруг! Такой случай! Заявились какие-то родственники и разыскивают Регину! Надо быстро оповестить Александру и держать ухо востро.

***

Идя по центральной аллее к воротам клиники, Александра увидела странную пару, явно кого-то дожидавшуюся.

Пожилая женщина, усталая и изможденная, казалось, еле держалась на ногах.

Молодой человек поддерживал ее под руку, что-то говорил. Что-то обнадёживающее.

Александра кивнула охраннику, и тот, нажав кнопку, открыл замок калитки. Еще два шага и Александра была за воротами. Подошла к Ванде и Дато:

– Здравствуйте. Зачем вам Регина? Кто вы такие?

Ванда взглянула в лицо собеседнице:

– Мы ее родственники. А ты кто такая, женщина.

Александра пожала плечами:

– У Регины нет родственников, кроме матери, Анны, а на нее вы не очень-то похожи. Возраст не тот, уж простите.

– Я Ванда, сестра Леонтия, отца Анны. Значит, Анне я буду тёткой, а Регине бабушкой.

Александра оторопела. Казалось земля уходит из-под ног. В ушах зазвенело, голова пошла кругом. Женщина ухватилась за прут кованой ограды. Через насколько минут, показавшихся обеим женщинам часами, Александра немного пришла в себя:

– Значит, мне Вы будете сестрой, правда двоюродной. Я Александра, дочь Стефана.

– Как? Откуда? Почему мы ничего не знаем ни о нем, ни о тебе? – лицо Ванды побелело.

Дато метался между женщинами, не зная которую подхватить первой. Казалось еще мгновенье, и они обе лишатся чувств от таких новостей, от такой встречи.

Александра первой взяла себя в руки:

– Мы с Региной живем на территории клиники. Идемте в дом, там и поговорим. Разговор, я думаю, будет долгим.

Уже в доме, выпив чаю и немного придя в себя. Александра все же задала вопрос, не дававший ей покоя с самого начала беседы:

– Откуда вы узнали о Регине?

… и Ванда, ничего не скрывая и не приукрашивая, все рассказала своей кузине.

О том, как увидела Регину впервые: маленькую, перепуганную девочку, которая только что потеряла самого близкого человека и не могла найти ни в ком ни поддержки ни сочувствия.

О том, как встретилась с Региной во второй раз, всего неделю тому, и о том, как прошла встреча девушки с матерью.

Александра горестно вздыхала:

– Я знала, что там все плохо, но не думала, что настолько. Ведь это я уговорила Регину поехать к матери.

– Зачем?– в голосе Ванды сквозило недоумение.

– Ну как зачем? А вдруг Анна давно пожалела, что так необдуманно оттолкнула дочь? Вдруг изменила свое к ней отношение? Ведь люди меняются.

– Знаешь что, сестричка, – усмехнулась Ванда, – Я старше тебя, и намного. Я прожила долгую и непростую жизнь. И за эту жизнь я поняла, что с возрастом люди если и меняются, то только в худшую сторону. С возрастом у человека создается иллюзия мудрости и вседозволенности, и человек начинает этим пользоваться. Особенно, если он изначально обладал не самыми лучшими чертами характера. Так что внучке нашей ты оказала медвежью услугу. Как бы не сломалась девочка, не затаила на тебя обиду.

– Регина не такая. Она и поймет и простит.

Дато, замерев, слушал разговор сестер.

Он махнул рукой, когда Александра захотела снова заварить чаю:

– Сидите. Разговаривайте. Я сам справлюсь.

Юноша давно не видел бабушку такой оживленной.

На ее щеках заиграл румянец, глаза блестели, казалось, что она за считанные часы сбросила пару десятков лет.

Дато заваривал чай, делал бутерброды из найденных в холодильнике продуктов, а беседа сестер все не кончалась.

Они рассказывали друг-другу о том, какую жизнь прожила каждая, говорили откровенно, как может быть ни с кем никогда в жизни. Словно прорвало плотину тайн и недомолвок. Словно вот только сейчас каждая обрела родственную душу, которой можно без страха рассказать все.

Никто и не заметил, как за окном сгустились сумерки.

Ванда, словно очнувшись, спросила:

– А где же Регина? Как она прожила все эти годы?

Александра замялась:

– Регина очень закрытая девочка. Я не могу ничего о ней рассказывать, так как не знаю, что бы она сама вам доверила. Не обижайтесь.

– Какие могут быть обиды. Но где она? Когда вернется домой? Скоро ночь, не гоже молодой девушке одной по ночам гулять.

– Регину я завтра привезу, а сейчас вам отдохнуть не помешает. Располагайтесь в доме, а я пойду у соседки переночую.

Застелив постели свежим бельем, Александра пожелала гостям спокойной ночи и отправилась в соседний домик, проситься "на постой" к сотруднице, которую считала если и не подругой, то приятельницей.

Соседка не отказала, но засыпала Александру, которую прошедший день эмоционально вымотал и измочалил, ворохом вопросов.

Ей все было интересно: кто, откуда, зачем, надолго ли…

Александра падала с ног, ей хотелось побыстрее лечь и уснуть, а потому отвечала она односложно и расплывчато, не вдаваясь ни в какие подробности. Сотрудница обиделась на скрытность соседки, и вскоре из смежной комнатушки послышалось сопение, изредка прерываемое всхрапами.

Уснула и Александра…

***

На следующее утро, накормив гостей завтраком, женщина засобиралась в город. Просьбу взять гостей с собой, она отвергла сразу, попросив их дождаться приезда Регины именно здесь.

Александра просидела весь день у на скамейке у фонтана.

Сергей и Регина приезжали только позавчера, как раз накануне визита Ванды, куда они отправились и надолго ли, Александра даже не могла предположить. Возвращаться без Регины, женщина не хотела: мало ли как воспримет это Ванда. Вдруг решит, что Регина не хочет с нею видеться?

Допустить этого Александра не могла, а потому продолжала упорно ждать в тени раскидистых платанов, решив дождаться, во что бы ни стало.

Наконец-то, уже ближе к вечеру, во двор въехала машина Сергея.

Регина выпрыгнула из автомобиля чуть ли не на ходу. Испуганно подбежала к Александре, обняла ее:

– Что случилось, тётя Аля.

***

Совсем скоро, через час с небольшим, автомобиль мчал по направлению к клинике.

Высадив женщин у калитки позади дома, Сергей поехал к главным воротам, чтобы припарковаться на территории клиники.

Ванда и Дато, изнывающие от ожидания и неизвестности, встали из-за стола, когда в дом вошли Александра и Регина.

– Здравствуйте тётя Ванда, – Регина замерла на пороге, не делая попытки ни обнять пожилую женщину, ни даже подойти поближе.

– Здравствуй Региночка. Вот, решила приехать, навестить тебя. Познакомься, это твой брат, Давид. Дома мы его зовем Дато.

– Здравствуй Дато.

Александра засуетилась, переводя взгляд с одного на другого:

– Региночка, что же ты замерла у порога? Ты у себя дома. Проходи, сейчас чаю попьем.

Регина не сдвинулась с места:

– Подождем.

Наконец-то из маленькой прихожей послышался звук открывающейся двери и в комнату вошел Сергей.

Регина обернулась к нему:

– Сережа, познакомься, это мои родственники. Моя двоюродная бабушка, если я не ошибаюсь, Ванда, и мой троюродный брат, Давид, – и тут же представила своего спутника:

– Знакомьтесь, это Сергей.

Дато удивленно смотрел на мужчину, который только что вошел и которого, похоже, ждала Регина, не желая без него даже входить в дом.

Мужчина, если и не годился его сестре в отцы, то был явно намного ее старше. Брови юноши влетели вверх. На лице застыло недоумение:

– Сергей?

Глаза Регины стали прозрачными и холодными, как паковый лёд. В них вспыхнула жесткость и злость:

– Для тебя, Дато, Сергей Владимирович, если тебе так будет угодно. У кого-то есть еще какие-то вопросы по этому поводу?

Ответом было общее молчание. Регина усмехнулась:

– Значит, вопросов нет. И это хорошо. Проходи Сережа, я сейчас чайник поставлю, очень пить хочется, – девушка вышла в кухоньку, а все свидетели и участники разыгравшейся сцены продолжали, молча, смотреть друг на друга.

Александра засуетилась, доставая чашки и блюдца. Дато взял со стола сигареты. Сергей достал папиросы. Мужчины переглянулись и вышли на перекур.

Ванда в оцепенении сидела за столом.

Таким тоном, не терпящим возражений, такими фразами, вежливыми и отточенными, но бьющими по самолюбию и ставящего того, к кому были обращены, на отведенное ему место, когда-то, очень давно, ее мать разговаривала с нерадивыми арендаторами.

Ванда была ребенком, когда та, светлая и беззаботная жизнь, закончилась в один момент, но из глубины памяти, из самого подсознания, возник образ Ольги, спорить с которой не решался даже Людвиг, ее муж.

Но откуда все это в девушке, выросшей и воспитывавшейся в совершенно других условиях?

Ванда вздохнула и улыбнулась: Порода!

Чай заварен и разлит по чашкам. Мужчины вернулись с перекура. В глазах Дато – чувство вины за неловкое поведение. На лице Сергея – улыбка. Регина сосредоточенно и настороженно смотрит на Ванду: чего ждать от этой гостьи? С чем она пожаловала?

Вскоре Регине было рассказано, что старшие женщины уже определили родство и его приняли, что Ванда приезжала к Анне, чтобы попрощаться, потому как неизлечимо больна. Что разговор, ради которого была затеяна эта поездка, у Анны с Вандой так и не состоялся.

Не зная с чего начать, как много известно спутнику Регины о жизни и семье девушки. Ванда снова вопросительно взглянула на нее. И снова увидела пугающий, холодный блеск в глазах Регины.

– Ну что ж, значит так тому и быть, – и Ванда начала свой рассказ.

Она рассказывала о детстве Лёнечки.

О том, как она вышла замуж и уехала в Грузию.

О том, как узнала из писем матери, что Лёнечка женился.

О рождении Анны.

О том, что мать Анны после войны не вернулась в СССР, а уехала во Францию со своим любимым, с которым познакомилась в плену.

О том, что Леонтий не захотел отдать Анну матери.

О том, как уже после смерти Леонтия, Нина приехала в страну, надеясь найти и забрать дочь.

О том, что брызжущий злобой на всех, Иван, дядя Анны, сделал все, что бы женщина так и не встретилась с дочерью.

О том, как Ванда пыталась отговорить Анну от поездки к дяде, дав почитать письма, в которых тот издевался над Ниной и называл ее "буржуйской подстилкой".

О том, как Анна уехала из Грузии.

О том, как все тот же Иван, совсем недавно, буквально несколько лет тому, прислал Ванде письмо с адресом Нины.

Ванда хранила эти пожелтевшие листки бумаги в ветхом, почти рассыпающемся конверте. Она все надеялась, что рано или поздно Анна захочет найти мать. Но Анна не вспоминала о матери, и письмо продолжало лежать в книге, засунутой на верхнюю полку секретера.

Регина знала и помнила почти все.

И обо всем рассказала Сергею в ту ночь, когда вернулась из Рабочего Города.

Но девушка не перебивала Ванду, впитывала каждое слово и изредка посматривала на Сергея, словно желая понять, как он относится ко всем этим откровениям, которые только подтверждают ее слова.

Ванда умолкла, закончив свой рассказ, и вопросительно смотрела на Регину.

Девушка крутила в пальцах уже дано опустевшую чашку:

– Ну чего же Вы хотите от меня, тётя Ванда? Чтобы я убедила Анну начать поиски матери? – Ванда недовольно поморщилась, услышав, что Регина назвала свою мать по имени:– Так это не в моих силах, да и честно говоря, особого желания у меня нет.

– Ну что ты, Регина, я вовсе не это имела в виду.

– А что тогда?

– Может, ты захочешь найти бабушку, познакомиться с ней.

– Я подумаю об этом, но пока я не готова искать новых родственников.

Ванда снова вздохнула:

– Ну что ж, тебе решать и тебе жить.

– Вот именно, мне, – Регина снова насупилась.

– А почему ты маму Анной называешь?– в глазах Ванды сверкнуло любопытство.

– Не называла… раньше… а в последнюю нашу встречу подумала, что нет и никогда у меня не было мамы. Была и есть женщина, которая меня родила, родительница, и это все. Так что не осуждайте меня, тётя Ванда. Это не моя вина, а моя беда. Думаю, Вы понимаете, о чем я.

Ванда кивала головой в такт своим мыслям:

– Я понимаю, Регина. И не осуждаю.

За окном давно была глубокая ночь. Все, что было нужно, было сказано. Настало время прощаться.

Регина обняла Александру, и Ванда с ревностью заметила, как в глазах обеих женщин сверкнул огонек любви и взаимопонимания.

Сергей кивнул всем, кто оставался сидеть за столом, и вскоре пара уже ехала домой.

Вся дорога прошла в молчании.

Регина смотрела в окно, за которым блистал огнями ночной город, напряженно морщила лоб и о чем-то думала.

Зайдя в квартиру, девушка рухнула в кресло:

– Сережа, налей мне коньяку и дай сигарету.

– А мне можно?

– Что тебе можно?

– Коньяку и папиросу?

Регина улыбнулась, жалко и натянуто:

– Прости. Конечно можно.

Рюмки почти опустели, когда Сергей решил задать вопрос:

– Почему ты так холодно встретила своих родственников?

Как совсем недавно чайную чашку. Регина начала крутить в руках рюмку:

– А как я должна была их встретить? Ты уже достаточно знаешь обо мне, чтобы представить, что за человек Анна. Ванда ее знает намного лучше, и, думаю, могла бы подумать о том, какую "райскую жизнь" мне устроит мамочка. Так где же была до сих пор сердобольная тётушка? Занималась своими проблемами и устраивала жизнь своих детей?

– А если бы она позвала тебя в Грузию? Неужели ты бы поехала?

– Это не важно, поехала бы я или нет. Это был бы мой выбор. Но меня никто не звал, только это остается фактом.

– Регина, но ведь старуха умирает! Неужели тебе ее нисколечки не жалко?!

– Жалко, конечно жалко… но я не брошусь со слезами ей на грудь, не стану рвать волосы на голове, узнав о ее смерти. Она все эти годы была чужим для меня человеком. Пусть такой и остается.

Сергей посадил Регину себе на колени, обнял девушку, прижался щекой к ее щеке:

– Девочка моя, не нужно быть такой жестокой.

– Я не жестокая, Сережа, я справедливая. На любовь я отвечу любовью, на равнодушие – равнодушием. Ванда приехала, чтобы искупить какой-то, ей одной ведомый, свой грех, отдав мне письмо с адресом бабушки Нины? Ну так она его искупила. Письмо я взяла и даже поблагодарила. Что не так?

– Наверное, все так, но я никогда тебя такой не видел. Даже не представлял, что ты можешь такой быть.

– Вот теперь и увидел и представил, – Регина вздохнула, – Идем спать, я с ног валюсь.

– Ты иди… я еще посижу… покурю…

Регина ушла в спальню и вскоре заснула, а Сергей всю ночь просидел в кресле, куря одну папиросу за другой.

Он думал: " Сколько же пришлось пережить этой девочке? Сколько вытерпеть обид, предательств и несправедливостей, чтобы ее сердце так заледенело. И сколько же ему предстоит приложить усилий, чтобы это сердечко оттаяло».

Мысль о том, что может быть лучше расстаться с девушкой, пока их отношения не зашли слишком далеко, Сергею даже в голову не пришла…

***

Ванда и Дато уехали только через неделю.

За это время они виделись с Региной каждый день.

Сергей привозил девушку, высаживал у калитки, иногда заходил в дом вместе с ней, но чаще уезжал в город, чтобы вернуться через какое-то время и забрать свою подругу.

Ванда поняла, что доверительных разговоров с Региной не получится. Девушка была приветлива, вежлива, и только.

Больше в Городе у Моря Ванду ничего не задерживало.

Александра не поехала в аэропорт, чтобы проводить сестру.

Она как-то расклеилась, глаза все время были на мокром месте. Может быть, глядя на старую Ванду, стоящую на пороге перехода в иной мир, Александра чуть ли не впервые задумалась о скоротечности жизни, о ее конечности.

Эти мысли приходят только в определенном возрасте, когда человек уже прошел внушительный отрезок земного пути. В молодости все считают, что будут жить чуть ли не вечно.

Сергей и Регина долго смотрели вслед ставшему совсем крохотным, самолётику, который скоро растаял в голубом небе.

Девушка тяжело вздохнула и прижалась к Сергею:

– Так тяжело на душе, Сережа… лучше бы она не приезжала…

Мужчина обнял Регину:

– Все будет хорошо, я с тобой.

Девушка доверчиво смотрела ему в глаза:

– Правда?

– Конечно, правда. Едем домой.

Машина вырулила со стоянки аэропорта и помчала в сторону города....