Читать книгу Я тебе вру, или Dura lex, sed lex - Рома Кирпа - Страница 1

Если вы читаете эту книгу в переплете, то вам сказочно везет. Большая часть тиража пошла на обогрев наших балков. Я вот успел выхватить одну книжку из печки. В изоляции, скажу я вам, когда окружают пингвины или существа схожего интеллектуального уровня, – просто прекрасно.

Antarktiс-00, почетный антарктидец

Хоть в какой-то книге люди говорят, как люди, йопта!

dAn.ti., канд .филол. наук (или нет)

Пошлость! Дребезжащая пошлость!

)meNWith5pleen(, вольный акционист

Мало какой автор поднимался столь высоко по ступеням экзистенциализма, так долго и пристально всматривался в расщелины без дна, без ответов, без надежды…

Zarathustra's/nausea, ученик 6-го «б» класса гимназии №6

Ну ваще-е-е… Ну я в шоках! Ну короче, это самое, это, это, это… ну просто… Ну вау!!!

Sophist.bla.la.bla, коуч-магистр ораторских искусств

Красивая обертка, но без вкусняшки :(

B0n<o>B0n, потомственная сладкоежка

Секс в романе показан каким-то неестественным и неправдоподобным :|

Mistress_U_, доминантрикс, БДСМ-инфлюенсер, актриса

История, где люди со своими имитациями посходили с ума. Жизненно!

Moneylover7, случайный и неподкупный прохожий *озирается в поиске обещанной за отзыв платы*

Надеюсь, вы встретитесь с последней точкой романа.

автор

<…>

Иные, лучшие, мне дороги права;

Иная, лучшая, потребна мне свобода:

Зависеть от царя, зависеть от народа –

Не все ли нам равно?

<…>

– А.С.

I.0 DURA LEX, SED LEX1

Городу этому не суждено очнуться.

Бесполезно ждать, умолять его, с покорностью и в уничижении выпрашивать у него, доказывать, угрожать, запальчиво убеждать, бить, пытать, без устали говорить, кричать ему, многозначительно молчать с ним, недоговаривать, угождать, жонглировать вниманием его, искушать. Ни призывы, ни клятвенные обещания не нужны ни его людям, ни его нелюдям.

Ядерный жар. Смерти с небес. Многогодовая зима за толщами облаков пепла, пыли, праха людей и цивилизации. Шлейфом – полураспад в почвах и водах губит и корежит уродством живое на пространствах в миллионы квадратных километров.

За годы в разрухе, в голоде, в болезнях, в неприкаянности скитальчеств, неурожаях, холоде, среди незаметной радиации забылись «надежда», «будущее», «счастье» и сотни других слов, но куда хуже – сотни знакомых поколениям прошлого идей, предметов, чувств.

Не так с гражданами Анклава.

Имя это на древнем умолкшем языке означает «запертый» – кромкой берега озера – с севера, вздыбленными еще в палеозой хребтами – с юга.

Века назад жители продрогшей долины, куда спускается юливая река с рукавами и песчаными залысинами стариц окрест полного русла, сплетали вокруг монастыря улочки, больше походившие на лазы застенков. Эпохами позже здесь протянулись проспекты, набережные, мосты; разлеглись площади; выросли скверы и парки с чахлыми от ветров деревьями. За девяносто лет перед четвертой мировой по окраинам Анклава – в то время город называли иначе, но было то дано, и словно сон, улетучилась всякая память о неворотимом – раздались безликие скученные жилые районы.

Когда Баллистический мир рухнул, устоял Анклав. А дороги к пустоте, руинам и призракам превратились не то в напоминание об утраченном прошлом, не то в укор, совестивший за неучастие в глобальной войне. А может за удачу сохраниться и выжить после?

Десятилетия лишений, борьбы, вымирания Анклава сменились стабильностью. Удалось реставрировать Сеть. Получилось наладить работу атомного реактора – добыть водород – проложить подземные линии к уранинитовым шахтам – и бесконечно идти по этому порочному кругу. Ранимировали многоголовую науку и многоликую культуру. Поговаривают, есть даже сомелье.

Забавно получается, когда на прилавках стабильно появляется соя, ее производные, неприхотливые грибы и зеленые овощи, выросшие в тесноте вечнофиолетовых гидроферм, откуда тогда взяться дегустатору вин? Да и кто их будет пить, когда есть дешевые бодрящие экстракты?

Городу не суждено заснуть. Никогда он не смежает век. Зрачки Анклава от заката к рассвету и с рассвета к закату неестественно широки и блестят. Точно такие одурманенные и оттого дурацкие глаза щурятся от утреннего света – Nemo.4.1) вышел из «Оz».

Скользкий. Больше сказать о неприметно-смазливом, трижды вспотевшем и вымокшем, пьяным в дребезг, низеньком мужычонке не хочется.

Десять станций старого верхнего метро, три станции нижнего уровня, семнадцать кварталов или двадцать одна остановка на бусе – расстояние от его заблеванных кроссовок до кровати.

Автоматические двери сдвигаются, раздвигаются – и хозяину клуба, захожим и завсегдатаям дела нет до беззубого капкана.

Nemo.4.1) тряхнул ступней, попереминался, достал испаритель, затянулся, на прощание поцеловал объектив у входа. Он коснулся полоски ободка в волосах – и камера не узнает лица, прильнувшего к ней. Такой и бывает свобода в Анклаве.

Смартфон Nemo.4.1) дрожал на каждом перекрестке. На пятнадцатом подрагивании он достал гаджет: «Я иду к тебе», – и исчезло, когда взгляд Nemo.4.1) задержался на точке.

«Рановато. Но если хочется…», – трезвел он под размышления с собой.

Монолит многоэтажки. Nemo.4.1) приложил ключ к двери, вошел в лифт, расплатился, доехал до своей квартиры. Неудоумение. Наверное, оно копошилось где-то под кожей то на шее, то в затылке.

Nemo.4.1) улыбнылся среди родного беспорядка. Скинул обувь, стянул сырую провонявшую футболку и прыгул в кровать.

Звонок.

Оповещение.

«Сейчас», – услышало одеяло.

Шаги и шарканье по каридору. Щелк. Он хотел взяться за ручку – дверь потянули снаружи.

Озлобленные глаза напротив сосредоточены. Взгляд повис на кадыке Nemo.4.1).

Секунда.

Тик.

Так.

Тик.

Так.

Тик.

Так.

Секунды.

Всего лишь крупинки времени.

Миг.

Тик-так.

А сколько всего совершается за секунду. Вдох – за секунду. Выдох – за секунду. Испуг – за секунду. Удар – за секунду. Гений во зле. За что он их дал? А главное – дал зачем? Что теперь делать с этими неуловимыми и бесполезными секундами?

Ха-а-ар-р-р-р… – хрипел на полу Nemo.4.1).

I.1

– По введенному запросу вам выдан 1 ответ…

«Во-вторых, достаточно и первого. I – закон о «прозрачности»: деньги электронные (а из чего их чеканить, на чем печатать?), и данные о тратах каждого собираются в массивах финансового департамента. Работает закон о «специализации знания» – и, пожалуйста, кончается свобода информации в Сети. Позабыть… и правда забыли, как-то спокойно и скоро забыли, как раньше можно было вытащить все ответы из поисковиков (сегодня не до роскоши); введенные иерархия и сегрегация выдачи по критериям доступа:

– пол

– возраст

– образование

– достаток

– убеждения

– я пожалею свое время и не стану перечислять все до последнего, – превратили достижение в насмешку. И венец всему – закон о «присутствии». Как раньше (если верить отцу): открываешь приложение, погружаешься в Сеть, а там – пиши или не пиши о себе, ставь аву или не ставь, хочешь – пости или не пости, читай, смотри, слушай, скроль ленту, подписывайся на кого хочешь. Не поверить в такое, когда в постах и видео от департамента информации нет дизлайков, в комментариях включены фильтры «воспрепятствованию розни, дискредитации, распространению лжи». Есть контент не рекомендуемый, а обязательный к просмотру, прочтению – «ознакомлению». И главное: этот закон о «присутствии» вынуждает регулярно публиковать фото и видео, чтобы поделиться (поделиться, о-о-у, даже мило:3), как живется в «устойчивом и благоденствующем» Анклаве.

Отец не возмущался против нововведений: уселся за стол и стал частью новой реальности, творимой постулатами. Братик поступил в Академию Защиты. Выпустился. Сначала отнекивался от папашкинского содействия, но патрулирование быстро ему наскучило, и voilà – через год он уже глава Службы Безопасности инфодепа.

И что делать мне? Тринадцать классов гимназии. Экзамены сданы. И-и-и… уже год я не понимаю, не знаю, чем заниматься всерьез. В академию пойти? по стопам братика?:D Спасибо – не надо. На стажировку к отцу? Тоже глупости…

Была бы здесь…

Мама! Хочу быть, как ты. Хочу поговорить с тобой. Заглянуть в глаза. Почувствовать твое тепло. Побыть рядышком. Фото, видео, переписки… могу прикоснуться к образу, к мыслям твоим. Но этого так мало. Мамочка, ты бы подсказала, посоветовала и все объяснила. Всегда у тебя был припасен ответ.

Мама, почему? Я пытаюсь найти причину, но не в сообщениях и постах. Перечитываю книги с пометками на полях. Может, в этих круглых летящих буквах, в нарисованных глазах, лицах, кошках, цветках, волнах, солнцах и звездах… где-то за ними, рядом с ними или и в них самих все-таки сказано или есть хоть намек. Почему? Почему таблетки… Как насыпала тяжелую горсть, почему тонкие пальчики спокойно брали капсулу и отправляли в рот, а затем еще капсулу, еще капсулу и еще, и еще, и еще, и еще, еще, еще… И темнота покрывает взгляд, проникает в кровь, отключает дыхание, сердце, мозг. Навечно. Что за мысли поднимали в тебе бурю, поломавшую волю к жизни..? Мама…».

Слезы мешали печатать Vitaline_о5!. Она укрыла лицо ладонями и закричала: не звук, а обида вырвалась изнутри – и прочь. В комнату вломился брат – Markus_044.

– Ты..! Что такое?!

Девушка не ответила. Лишь громко пыхтела.

– Ау, чего случилось? – спросил бугай в проеме.

Vitaline_о5! глубоко вздохнула, а затем выпустила из себя:

– Ничего.

– Ты просто так на всю квартиру орешь? :)))

– Марк, пожалуйста, хороший мой, будь братом…