Читать книгу Хроники Света. Рапторан. Восхождение Аспида - Роман Аментиус - Страница 1

Ночь выдалась на удивление светлой. Два спутника из трех – Сапфир и Талас – стояли в зените и заливали болота насыщенным бирюзовым светом. При таком свете можно было охотиться, но игра зеленоватых теней может сыграть злую шутку. Очень легко можно принять тень за крадущегося трока, атаковать и тем самым выдать себя. Или же не разглядеть среди теней трока и стать его жертвой. Лучше немного подождать. Совсем скоро Сапфир должен уйти в тень Таласа, желтоватый свет которого зальет топи. Вот в таком свете троков будет проще выследить, а сейчас лучше затаиться. Быть может, противник сам выдаст себя, выйдя на затаившегося Аспида.

Уж что-что, а выжидать он умел. Недаром же его прозвали Аспидом после инициации – серии суровых испытаний для молодняка, претендующего стать охотниками. Тогда он провел неделю в гнезде аспидовых змеегадов. Просто лежал там, затаившись, совершенно не двигаясь, ибо любое движение спровоцировало бы нападение змеегадов. И эти твари ползали по нему, даже спали на нем. Ему пришлось ждать, пока большинство змеегадов не расползлось на охоту. Нескольких он все же убил голыми руками, так как оружия ему не дали. Испытание гнездом змеегадов многие лета не использовали, но распорядитель инициации настоял, чтобы именно это испытание прошел Аспид. И вот сейчас у него есть возможность предъявить этому распорядителю счет.

Аспид очень осторожно поерзал, глубже погружая свое тело в болотную грязь, так, чтобы над трясиной оставалась лишь верхняя часть головы: макушка, глаза и полукруглые ноздри. И замер, услышав всплеск позади себя. Неужели он выдал себя, казалось бы, такими аккуратными незаметными движениями? Еще один всплеск и что-то шмякнулось на его широкую плоскую макушку. Квакрия, будь она неладна! Она источала такой аппетитный аромат, будоражащий его обоняние. Неимоверным усилием воли Аспид удержал порыв схватить квакрию языком и проглотить ее. В животе предательски заурчало. В который уже раз он пожалел, что не взял на испытание крови хоть какой-то провиант.

Он надеялся, что все пройдет быстрее, но вот уже третий день как он на болотах, а испытание все еще не завершено. Да, он победил уже троих из сторожевого звена Тарана. То были сильные и умелые охотники, но Аспид сумел переиграть их в искусстве следопыта – выследил и отравил их. Однако сам Таран все еще прятался где-то в топях, скорее всего выслеживая Аспида. Он понимал, что с Тараном будет не просто совладать. Этот закаленный в боях ветеран застал еще болотные междоусобицы. Многие скальпы поверженных воинов украшали южную трофейную стену его жилища. Все вполне могло сложиться так, что и выдубленный скальп Аспида будет приколот к этой стене. Он не питал иллюзий, Таран будет сражаться насмерть. Таран – суровый хладнокровный боец. При прочих равных условиях он пощадил бы Аспида, не возжелай Аспид взять в матери своих будущих детей прекрасную Брюкву, дочь Тарана. И какой леший дернул Аспида бросить племени вызов крови? Он уже с честью прошел обряды инициации и посвящения в охотники, мог с оружием в руках охотиться даже на крокоящеров. Вот зачем ему право собрать свое сторожевое звено? Хотя известно зачем. Не леший вовсе его дернул, а Брюква. Лишь так можно было обойти волю ее отца. Вожак сторожевого звена мог рассчитывать на брак без одобрения родичей. Вот только Тарану не нужен безродный сирота в качестве зятя. Таран метил в вожди и этому плану очень бы помогло родство с одним из трайбанов старейшин.

Но не только это право можно было заслужить, пройдя испытание кровью. Вожак звена поднимался на ступеньку выше в иерархии племени. Он мог претендовать на постройку жилища у открытой воды. Треть добычи звена причиталась вожаку. Можно было даже созвать свой отряд, который, а почему бы и нет, может стать основой нового рода. А лет эдак через сто можно заявить право на свою территорию, основание своего поселения и войти в Конклав племени троков. Пожалуй, Аспид слишком размечтался. Все это делается в первую очередь ради Брюквы. И еще, что греха таить, для удовлетворения его жажды приключений, ведь звено свободно в выборе охотничьих угодий. Вполне можно выйти за границы территории племени, да поохотиться на землях граулов. Вот только от всего этого его отделял сущий пустяк – нужно выследить и победить грозного воина Тарана. Причем убивать его нельзя. Сильно сомневался Аспид, что Брюква согласиться стать самкой убийцы ее отца. А поди ты совладай с этим свирепым огромным воином. Но и других вариантов не было.

Сапфир лишь наполовину ушел за Талас, когда Аспид уловил какое-то движение на кочках за линией открытой воды метрах в тридцати впереди. Он полностью открыл один глаз и пристально всмотрелся в зеленоватую тьму ночи. Соперник, вожак семи боевых звеньев и командир отряда следопытов, второй воевода объединенного племени троков, могучий безжалостный воин Таран собственной персоной медленно, бесшумно и практически незаметно приближался. Он двигался прямо на Аспида. Молодой воин не понимал, как Таран смог его выследить. Спрятался он знатно: выступающая над трясиной часть головы замаскирована валежником и осокой под кочку, реализм которой придавала так удачно облюбовавшая его макушку квакрия. Да и само место, где он решил переждать закат Сапфира, было очень удобным для того, чтобы затаиться. Молодой воин расположился почти у кромки открытой воды в глубокой грязевой луже. Позади – заросли кустов мочевинника, которые своей режущей глаза вонью не дали бы почуять запах Аспида. Впереди широкая протока, за которой уже начинались топи. Если бы соперник подбирался сзади, каким бы искусным следопытом он ни был, он обязательно бы выдал себя шорохом продирания через кустарник. Протока была достаточно мелкой для того, чтобы увидеть волну от плывущего под водой торка или крокоящера. Топи просматривались очень хорошо. Но вот обнаружить Аспида было не реально и все же это произошло. Ветеран услышал голодное урчание желудка или увидел, как молодой воин пошевелился? Или же Аспид все-таки наследил? Или же у бывалого воина были свои козыри?

Если Аспид выживет, он обязательно спросит Тарана, как тот его обнаружил. А сейчас нужно действовать. Что тут можно предпринять? Идеально было бы подстрелить соперника обездвиживающей стрелой из сарбакана – собственноручно сделанной духовой трубки из двух смотанных кожаным шнурком половинок болотной пальмины. Варг как раз находился в прицельной дальности этого оружия. Да вот беда – весь обездвиживающий яд серебристого змеегада Аспид извел на короткие стрелы, которыми он ранее успокоил звеньевых. Те лежат сейчас обездвиженными истуканами в охотничьей яме, дожидаясь развязки состязания. Стрелять же боевой стрелой в сложившейся ситуации нельзя. Таран не только отец его избранницы, но и хороший командир, навыки которого нужны племени. Что же делать? Болас! Это метательное оружие может быть страшным, дробящим кости чуть ли не в порошок. Однако четыре камня, привязанные к концам жил, были не очень крупными, хотя они и не были они обернуты в кожу. Таран отличался могучими габаритами и толстенными ногами, он переживет. А если и помучается, то Аспид будет только рад. Натерпелся он надменных издевок от отца совей будущей самки.

Уже в следующую секунду Аспид резко выпрыгнул из своего грязевого укрытия, рефлекторно хватая тяжелыми челюстями квакрию, и стрелой понесся на Тарана. Если сейчас он проживает свои последние минуты, то к праотцам он уйдет хотя бы не голодным. На бегу он раскрутил болас и метнул его в ноги соперника, напряг диафрагму так, чтобы четверо легких сместились ближе к тазу, и тотчас нырнул в открытую воду болота. Он старался плыть очень быстро, отталкиваясь от воды мощными движениями хвоста и помогая руками. Спустя несколько мгновений Аспид оказался в том месте, где должен был находиться Таран. Молодой воин расслабил диафрагму для того, чтобы вернувшиеся на место легкие вытолкнули его из воды. Он с силой оттолкнулся от илистого дна и стремительно вынырнул. Прыжок был очень сильным, таким, что все тело Аспида оказалось в метре над водой. В прыжке он выхватил притороченную за спинным гребнем двухклинковую глефу и круговым мощным ударом плашмя обрушил широкое лезвие на голову Тарана. Именно такой был план – атаковать молниеносно и внезапно, оглушив ветерана болотных войн.

Вот только проблема была в том, что Тарана уже не было там, где он должен бы быть по прикидкам Аспида. Глефа лишь рассекла воздух и выбила сноп брызг из водной глади. Каким бы быстрым не был Аспид, но Таран оказался проворнее. Видимо, бросок боласа был не столь удачным и не дал форы, на которую так рассчитывал Аспид, хотя он готов был поклясться, что видел перед нырком, как болас стянул колени соперника. Как бы там ни было, но Тарана видно не было, следовательно, он мог быть лишь за спиной. Молодой воин скорее инстинктивно вжал голову в плечи и слегка присел, резко разворачиваясь. Этот спасло ему жизнь: над головой просвистел рубящий удар соперника. И все же ветеран зацепил его – резкая боль обожгла правое ухо, кровь залила правый глаз. Что-то с легким всплеском упало в воду. Разбираться и раздумывать было некогда. Таран использовал савах – церемониальное оружие троков, представляющее собой три изогнутых зазубренных клинка, крепившихся поверх предплечья на манер когтей. Это оружие на состязаниях используют лишь тогда, когда планируют убить соперника. Впрочем, в намерениях Тарана Аспид давно не сомневался.

Аспид крутанулся юлой и, смещаясь чуть правее, хотел подсечь Тарана узким серповидным клинком глефы. И опять глефа лишь рассекла воздух и воду под Тараном. Тот высоко подпрыгнул и ударом колена в голову чуть не опрокинул Аспида в воду. Изо рта вылетела струйка крови. Ему даже показалось, что вместе с кровью вылетела и парочка клыков. Удар был сокрушительным: у молодого воина загудело в голове, зашумело в ушах, в глазах задвоилось.

– Ты слаб и медлителен, Аспид! Ты недостоин даже своего прозвища! – победно взревел Таран. – Ты не станешь вожаком звена. Ты не получишь мою дочь! Ты не получишь даже смерть воина! Я удавлю тебя как немощного кутенка. Даже твой мертвый скальп не удостоится чести украшать мою стену. Я прибью на нее твой хилый хвост!

Эти слова Тарана вернули ясность мыслей. Аспиду удалось удержать ускользающее было сознание. Шутка ли, бросить в лицо такое лютое оскорбление. Хвосты отрубали лишь трусам и предателям. И самое поганое было в том, что, если сейчас Таран его убьет, никто не усомниться в его словах о том, что Аспид был трусом. Вопрос уже был не столько в праве быть рядом с Брюквой, сколько в чести трока. Пусть Аспид и был сиротой, но считал себя достойным охотником. Отчаянная ярость жгучей волной захватила молодого воина. Он удобнее перехватил глефу и с удвоенной силой начал наступать на Тарана, осыпая того колющими и режущими ударами. Однако закаленный ветеран с легкостью парировал атаки Аспида и весьма успешно контратаковал. Многие удары достигали своей цели, как бы быстро не старался уворачиваться или парировать Аспид. Тонкие кожаные церемониальные доспехи не могли выдержать режущих ударов савахами. Те методично резали тело молодого воина. В очередной раз Таран отбил выпад глефы и больной резанул Аспида по правому плечу. Он даже почувствовал, что церемониальные лезвия вспороли его правый бицепс буквально до кости. Правая рука обвисла безжизненной плетью. Удерживать же довольно увесистую глефу лишь одно рукой было непросто, не говоря уже о том, чтобы наносить ею сколь-нибудь сильные и прицельные удары.

Аспиду осталось лишь отступать, стараясь тянуть время и отбивать атаки Тарана в надежде на ниспосланный праотцами шанс. И, кажется, он увидел этот шанс. Не смотря на быстрые и мощные атаки Тарана, тот вроде бы прихрамывал на левую ногу. Судя по всему, болас все же причинил ущерб ветерану. И этим нужно было пользоваться, пока оставались хоть какие-то силы. И вот, когда противник начал замах для очередного удара, Аспид метнул в него глефу на манер копья. Конечно, глефа не предназначена для такого использования, да и бросок был достаточно слабый, к тому же еще и сделанный более слабой левой рукой. Но смысл был не в попадании, а в самом броске, который на доли секунды отвлек Тарана. Молодой воин нырнул и бросился к ногам противника.

Под водой Аспид увидел то, на что он так надеялся. На колене соперника зияла рваная рана. Вот он шанс, единственный шанс, способный сохранить жизнь и принести победу. Савахи противника вспарывали воду и кромсали спину. Превозмогая боль Аспид вцепился когтями левой руки в раненное колено соперника и даже сквозь воду услышал, как тот заревел диким голосом. Да, не самый честный прием, но жить Аспиду хотелось больше, к тому же никакой любви к сопернику он не питал. И пока враг не успел опомниться, Аспид вынырнул из воды, увернулся от беспорядочных ударов савахами и сомкнул свои челюсти вокруг шеи ветерана. Ему очень хотелось разорвать горло врага, почувствовать на языке его горячую кровь, упиваясь победой. «Нельзя убивать!», – застучала в голове мысль голосом Брюквы. Эти слова и образ обожаемой самки угомонили бушевавшую в Аспиде первобытную ярость и жажду крови. Он лишь чуть сильнее сжал челюсти и угрожающе зашипел, в результате чего Таран перестал кромсать савахми его спину и поднял руки вверх в знак того, что он повержен и признает себя побежденным.

– Моя жизнь в твоих руках, вожак Аспид! – гортанно прорычал Таран. – Я не старейшина, не жрец, но я перед праотцами свидетельствую: ты с честью и достоинством прошел испытание кровью!

Аспид с огромным нежеланием разжал челюсти и отступил на пару шагов назад. Его повело в сторону, и он чуть не завалился в воду. Давали о себе знать десятки порезов и вызванная ими кровопотеря.

– Ты и твое звено повержены, Таран! Не справился ты с кутенком, старый воин! – сквозь клыки с некоторой издевкой процедил Аспид. – Но я не слишком-то верю твоим словам. Ты был более красноречив и однозначен несколько минут назад. Я не могу забрать твою жизнь, ты знаешь… Талисман крови! Дай!

– Да, я недооценил тебя, Аспид! Да, ты мне не нравишься. Ты слишком самоуверен и заносчив, ты готов противопоставить свою жажду приключений нуждам племени. Но сегодня ты показал себя хорошим следопытом и храбрым воином. Думаю, ты сможешь вести по жизни Брюкву. Но это все, в чем ты меня пока убедил. Ты все еще слишком наивен и импульсивен. Я не буду твоим союзником на трокане племени. Я не введу тебя в свой род, даже если Брюква совокупится с тобой и понесет от тебя! – спокойным тоном сказал Таран, сорвал с запястья церемониальный талисман крови и протянул его Аспиду: – Держи, ты его заслужил. Смотри, не издохни, пока будешь добираться в айдан.

– Да уж как-нибудь выживу. И не нужно мне от тебя ничего, Таран. Ничего ты мне дать не можешь. Все что нужно, я возьму сам. Как я взял Брюкву без твоего на то согласия. И род я создам свой. Род Аспидов. Вы, старшие, не видите ничего дальше своего носа. Вы слишком заморочены традициями, не понимаете, что наступили великие перемены. Тут мы обречены. Нет, не так. Тут вы обречены, но не я, и не Брюква. Аспиды найдут себе новую землю, где будет основан наш айдан, – с вызовом ответил Аспид.

– Аспид, ты еще очень молод, чтобы рассуждать о политике. Но дело твое. И, знаешь, ты меня удивил. По крайней мере, за дочь я спокоен. Ты можешь повернуться спиной. Я ничего не сделаю. У тебя есть мое слово, – откровенно сказала ветеран, приложив правую ладонь к сердцу. И тотчас спросил: – Ты убил моих звеньевых загонщиков?

– Я не такой, как ты, Таран. Мне не нужны скальпы троков моего племени. Жажда крови не застилает мне глаза, не отупляет мой мозг. Живы твои воины, одурманены ядом серебристого змеегада, связаны. Оставил их в ловушке для крокоящера на востоке, у желтого болотца. Поспеши, быть может, крокоящеры еще не добрались до них, – холодно ответил Аспид.

Таран молча развернулся и легкой трусцой, едва заметно прихрамывая, направился на восток. Аспид ждал, пока не стихнут шаги ветерана. И только тогда он рухнул на колени и уперся руками об илистое дно, чтобы не упасть в воду. Сил у него не осталось, они уходили с каждой каплей крови. Все же Таран – свирепый искусный воин, изрезал его будь здоров.

Несколько минут Аспид так и стоял на четвереньках, отдыхая. Ему неимоверно хотелось спасть. Но нельзя подчиняться этому желанию, иначе он истечет кровью. Бесславная смерть от потери крови совершенно не входила в планы Аспида. Он тряхнул головой, решительно поднялся на ноги и, стиснув зубы, стянул с себя изрезанную савахами кожаную кирасу. Больно было так, что словами не передать. Однако, боль – это хорошо, а вот отсутствие боли в правой руке его пугала. Так недолго и конечности лишиться. Аспид побродил по месту схватки в поисках глефы. Ему повезло: глефа одним концом воткнулась в дно. Если бы она упала плашмя, ни за что бы не смог ее отыскать в зыбком иле.

Аспид немного передохнул и стал использовать глефу как шанцевый инструмент – он разгребал придонный ил в поисках красной глины. Глину удалось найти лишь с четвертой попытки, что не так уж и плохо. Помнится, на занятиях по выживанию он убил полдня в поисках этого природного антисептика. Широким клинком глефы поднял со дна довольно увесистый пласт глины и ссыпал его в кирасу. Выбравшись на берег, он начал густо замазывать красной глиной свои раны. Порезов было много. Аспид насчитал двадцать восемь штук. Но все они были не глубокими, а вот рана на правом плече оказалась страшной – савахи действительно прорубили плоть до кости, которая в свете Таласа отлично просматривалась между лоскутами мяса. Пожалуй, пихать туда антисептическую красную глину будет не самой умной идеей. С такой раной может справиться только знахарь, вот только до него еще нужно добраться. Аспид отсек от кирасы узкую полоску кожи, скрутил ее в тугой жгут и крепко стянул им руку у самой подмышки, саму же рану замотал остатками кирасы. Подумал немного и щедро обмазал импровизированную повязку остатками глины. Только теперь он осмелился ощупать свое правое ухо. Дотронулся и резко отдернул руку, протяжно завывая. Уха почти не было. Этот поганый Таран отсек добрые три четверти ушной раковины. Плевать бы на это ухо, такое увечье даже добавит ему брутальности. Однако физиологически ухо закрывало слуховой проход при подводном плавании. Как быть теперь? Он не знал, но решил, что сейчас нет смысла об этом рассуждать. Сгреб немного глины с других ран и смазал ею свой слуховой обрубок, жалобно поскуливая. Благо, никто не мог слышать и видеть Аспида в момент его слабости.

Сейчас нужно чуток подождать, пока схватиться глина, заодно и отдохнет еще немного. Лишь бы только не заснуть. Молодой воин тяжело опустился на землю и прилег на бок. Спать хотелось жутко. К тому же еще и голова шумела и кружилась, что скорее всего говорило о том, что он потерял очень много крови. Во что бы то не стало надобно раздобыть красных фруктов, чтобы хоть как-то восстановить кровь. А еще лучше… И словно в ответ на его чаяния по протоке пошли легкие волны. Аспид кровожадно ухмыльнулся. Сегодня праотцы благоволят ему. Пролитая в протоке во время боя кровь приманила крокоящеров. Судя по невысоким волнам, первым на пиршество прибыл молодняк. Аспид резко встал на ноги и чуть было не рухнул обратно на мох – так сильно его повело в сторону. Нужно быть аккуратнее, решил трок, ибо в таком состоянии он вполне может стать легкой добычей даже для мелких крокоящеров.

Аспид, опираясь на глефу, доковылял до берега и стал всматриваться в темную воду. Три, нет, даже четыре крокоящера бесновались в протоке в поисках пищи. Их можно было понять: кровью, небось, пахло будь здоров, но вот самой еды не было, если не считать обрубка его уха. Аспид поднял с земли небольшую ветку и бросил ее в воду у самого берега. Из воды моментально появились длинные узкие челюсти и с клацаньем клыков друг о друга перекусили ее. В ту же секунду молодой трок серповидным концом глефы подцепил крокоящера под челюсть, выдернул из воды и швырнул на землю. Ярко-желтая полутораметровая чешуйчатая тварюга противно заверещала, угрожающе зашипела и быстро попятилась к воде. Аспид пнул крокоящера так, что тот перевернулся в воздухе и грохнулся спиной на землю. Он быстро придавил пасть земноводного к земле, вспорол ему горло своим когтем, после чего поднял слегка трепыхающиеся в конвульсиях тело за хвост и начал жадно пить стекающую из разорванного горла кровь. Холодная густая сладковатая жидкость приятно спускалась по пищеводу и с каждым глотком восстанавливала силы трока. С последним глотком в голове перестало шуметь.

– Кровь к крови, ящер. Твоя смерть дала мне жизнь. Я благодарен тебе, – Аспид прошептал ритуальные слова. Он не особо верил в древние ритуалы охоты, но этот крокоящер действительно спас ему жизнь. Или хотя бы дал шанс добраться до ближайшего айдана.

Аспид забросил обескровленный труп на плечо и, опираясь на глефу, побрел прочь от открытой воды. Совсем скоро тут появятся взрослые особи крокоящеров. Эти трехметровые зверюги готовы жрать все, что шевелится, не гнушаясь даже собственным молодняком. Лучше как можно скорее убраться подальше, что он и делал, шагая так быстро, как он мог в своем израненном состоянии.

Нужно решить, куда двигаться. До своего айдана он точно не сможет дойти – день пути для него сейчас означал неминуемую смерть. Но другие айданы располагались еще дальше от земель испытаний. Эти земли лежали на самой границе ареала троков, дальше простирались гнилые дикие топи, кишащие не только исполинскими крокоящерами и, если верить молве, лешими, но и откровенной чертовщиной. Будучи еще кутенком, он часто слышал леденящие душу истории о населявших гнилые топи потусторонних монстрах, которые способны одним лишь своим видом заморозить трока и высосать его душу. Он допускал, что эти истории старшие рассказывали, чтобы кутята не совались туда, но известно, что дыма без огня не бывает. Не просто так тут не основали ни одного айдана, да что там айаданы, не было даже охотничьих времянок. Хотя…

Каймолы! Эти дикари как раз и поселились в стародавние времена практически на границе гнилых топей. Аспид мало что о них знал. Когда-то они воевали на стороне троков, но они не троки. Каймолы представляли собой самостоятельный вид. Впрочем, в Конгломерат болотных племен входили многие виды тероподов. Возможно, в доисторические времена и троки, и каймолы, и другие тероподы имели общих предков. Большинство племен тероподов имели определенные визуальные сходства. Каймолы же разительно отличались от других племен тероподов. Головы их напоминали прибрежные круглые пухлые гальки. Эдакие слегка приплюснутые шары. Когда те открывали пасти, казалось, что они улыбаются, если можно назвать улыбкой оскал усыпанных в несколько рядов клыками челюстей. Скорее уж плотоядный оскал. Головы их были начисто лишены ушей. Все тело в отличие от троков покрыто чешуей. Этим они были похожи на граулов – обитателей озерного края. Еще каймолы обладали сдвоенными хвостами, напоминавшими языки змеегадов. Ростом они были с троков, такие же высокие, но вот телосложением обладали тщедушное, как минимум, в двое тоньше троков. Такими их описывали в айдане. Лично Аспид никогда с каймолами не встречался. Он видел лишь представителей тех племен тероподов, которые участвовали в ярмарках, ежеквартально проводимых в Заврии – столичном айдане Конгломерата.

Каймолы никогда не участвовали в ярмарках, они вообще игнорировали все общие дела Конгломерата. Дикари они, до сих пор поклоняющиеся тотемам, не признающие Идолоподов – великих пращуров-объединителей. Ходили слухи, что каймолы по-прежнему практикуют древнее колдовство, принося в жертву соплеменников. Правда это или страшилки, Аспид не знал. Идолоподы запрещали любую энергетическую практику. Лишь жрецам была дозволена магия воды. Но оракулы культа Идолоподов каймолов, не смотря на слухи, не трогали. Видать, во время войны эти дикари заслужили право жить по своим канонам. С другой стороны, как вариант, такие вольности были им дозволены как раз за то, что они защищали границу Конгломерата от болотных тварей и демонов. Уже очень давно не было случаев нападения монстров на тероподов на территориях Конгломерата. Быть может, в этом заслуга каймолов?

Все шло к тому, что скоро Аспид получит ответы на многие свои вопросы о каймолах. Он побаивался совать нос на территорию дикарей, но выбора у него не было. Хотя нет, был все же выбор. Выбор есть всегда. На одной чаше весов лежит его жизнь. На другой чаше – шанс получить помощь в ближайшем айдане каймолов. Или же шанс быть принесенным в жертву тотемам. Выбор, надо сказать, прескверный. Пока Аспид философствовал о шансах, ноги сделали выбор за него – они несли его на северо-запад, в айдан дикарей.

С каждой минутой идти было все труднее. Он уже с трудом переставлял ноги, буквально заставляя себя двигаться. Слабость словно озерные волны накатывала на него, потом отступала, каждый раз забирая с собой частичку его сил. Аспид всегда считал себя сильным и выносливым троком, к тому же он немного разбирался в полевой медицине. Поэтому он не понимал, почему так быстро слабеет. Да, он потерял много крови, но он же почти сразу выпил свежей крови, что должно было дать ему силы на восстановление. Однако же он слабел с каждым шагом.

Аспид уже не мог нормально передвигаться, какое-то время он упрямо ковылял вперед, но спустя непродолжительное время рухнул на колени и уже не смог подняться. Лишь глефа помогала ему продвигаться вперед: он с силой втыкал ее в землю в метре перед собой и оставшейся здоровой рукой подтягивал свое тело к оружию, обливаясь скверно пахнущим потом. Ощущение времени пропало, мысли путались, он никак не мог сосредоточиться, ему мерещились какие-то тени, которые заживо его пожирают. Аспид не предпринимал никаких попыток сопротивляться, всю оставшуюся силу он тратил лишь на передвижение. Силы таяли, предавая могучего трока. Еще мгновение и он упал даже с колен, уткнувшись лицом в сырую землю. Земля так сладко пахла брюхолапыми червями, хотелось носом рыть землю, чтобы поймать сие лакомство. И он стал вгрызаться в землю, глотая ее, так как не в силах был даже поднять голову, чтобы сплюнуть. Земля была такой вкусной…

«– Нужно ползти в айдан…», – отплевываясь, приказал себе Аспид, стряхнул с себя наваждение, выбросил вперед здоровую руку, ухватился за корень какого-то дерева и подтянул тело вперед. Так он полз еще какое-то время. Вдруг показалось, что он услышал заливистый смех Брюквы. Ее красивый смех напоминал звон хрустальных колокольчиков. Аспид сделал это! Он почти добрался до своего айдана. Кажется, он даже видел сквозь туман контуры приближающейся точеной фигуры Брюквы. Он попытался встать на ноги, собрав остатки своих сил. Вроде бы он даже приподнялся немного на руках. И в следующий миг тьма окутала его. Уже теряя сознание, Аспид завыл от обиды и бессилия. Не такой смерти он хотел для себя. И не сейчас, когда он сделал такой большой шаг в ту жизнь, о которой мечтал.