Читать книгу После Второго Солнца - Роман Бенц - Страница 1

Глава 1

Вкус свободы

После вспышки Второго Солнца, спустя годы, новый мир стал обителью для уцелевших людей. На протяжении долгих лет, забывая с каждым днем, кем они были, люди превращались в алчных и жестоких животных. Уничтожая друг друга за кусочки еды и капли воды, они влачили свое жалкое существование. Быстрыми темпами выросла тяга к необоснованному насилию, чрезмерной жестокости и прочим крайне неприятным вещам. Разумеется, большинство этих поступков происходили не от простого желания людей, а от ужасной беспомощности и безысходности. Были и такие, кто по принципам и поступкам старался оставаться настоящим и добрым человеком, но таким людям приходилось крайне нелегко и в конечном итоге они зачастую сбивались со своего пути, если не погибали. О таких понятиях как «гуманность», «закон» и «милосердие» никто уже и не задумывался иной раз. В этом мире каждый был за себя или за так называемую «семью», а именно те, кто хотел откусить от общего пирога самый жирный кусок. Люди, доведенные до отчаяния и давно позабывшие чувство сострадания, объединялись в различные общины, группы, банды, кланы и даже секты со своими правилами и различными устоями. У большинства подобных социальных образований была только одна цель: иметь свое, отобранное у чужих любыми способами. Именно на этом принципе и основывалась жизнь после Второго Солнца. Одной из таких структур был Цех, базировавшийся на различной промышленности посредством рабского труда. Цеховики, как называли себя члены этой организации, бродили по руинам и пустоши, и при помощи грубой силы и различных уловок порабощали людей. Множество механизмов, машин, станков, инструментов и даже целая шахта сохранились благодаря правильному географическому расположению. Цех, построенный еще задолго до событий изменивших мир, в большой ландшафтной низине, устоял перед неизвестным. И спустя многие годы сильные и предприимчивые люди обосновались в нем. Гигантская территория, принадлежавшая Цеху, была обнесена высокими очень крепкими бетонными стенами, внутри которых располагался крупный промышленный комплекс по добыче угля, соли, производству металла и различных деталей.

Одним из пленников был Влад, молодой человек двадцати двух лет. В рабство он попал несколько лет назад. Когда-то он жил со своим младшим братом и матерью в городских руинах, обустроив некогда пустующую квартиру одного высотного дома. Мать Влада и его брата Антона, пропала за день до того, как он попал в Цех. Отправившись на поиски матери, двое сыновей угодили в рядовую засаду цеховиков, и, пожертвовав собой ради спасения брата, Влад обрек себя на пленение. Он очень смутно помнил те события, так как получил тяжелый удар по голове и окончательно пришел в себя только глубоко под землей – то есть в шахте, где был вынужден ежедневно заниматься добычей соли. Первые месяцы после заточения, по глубочайшей наивности и неопытности, Влад ждал хоть каких-нибудь вестей от своего брата. Но смысла в этом не было, так как раб не имел возможности получать новости. Поэтому, с течением времени он просто мирился с этим фактом и продолжал свое существование, не забывая при этом каждый раз, перед сном, впускать в свою голову мысль о побеге, который казался практически невозможным при данных условиях. Его, и еще нескольких бедолаг определили в соляную шахту, в которую почти каждый день приходили цеховики, чтобы забрать добытую соль, оставить пищу и избить за малейшую провинность. По истечению шести бесконечных дней шахтеров выводили наружу и селили на сутки в специальном жилом помещении для рабов, где они могли хоть немного отдохнуть и зализать свои раны. При таких условиях Влад, равно как и другие рабы, не жил, а существовал, и все реже размышлял о завтрашнем дне. Невзирая на столь упаднические настроения, в коллективе шахтеров не оставался без внимания вопрос о плане побега. Но, не смотря на все усилия и размышления, в конечном итоге не удавалось придумать ничего стоящего. А рисковать жизнью, совершая необдуманный побег, было не самым лучшим вариантом, так как все знали, какая участь их ожидает в случае провала. По этой причине, обсуждение побега с каждым днем приобретало характер привычки, а не побуждения к действию. Цеховики, стоящие с огнестрельным оружием на вышках, делили беглецов на «счастливчиков» и «баранов». Счастливчиками считались те, кто был моментально убит выстрелом с обзорных и сторожевых вышек, в то время как « баранами» называли тех, кто был достаточно изворотливым, дабы не угодить под пулю, но недостаточно быстрым, чтобы не быть схваченным гончими собаками. Иными словами, раб – «баран», которого смогли схватить надзиратели, был вынужден пережить адскую боль, пока ему размягчали конечности молотом, чтобы затем быть подвешенным на Горбу, разумеется, если после этих издевательств ему удавалось выжить. Горбом назывался кусок кирпичной стены, стоявшей неподалеку от главных ворот Цеха, на которой за конечность подвешивали беглеца. Случалось и такое, что некоторым удавалось перегрызть веревку и бежать в никуда. Но подобные обстоятельства только ухудшали положение беглеца, так как в этом мире без оружия и пищи, причем в таком плачевном состоянии, не удавалось выжить никому.

Скрипучая жесткая двухъярусная кровать, клопы и спертый воздух вновь разбудили одного из рабов. Медленно открыв глаза, он увидел в конце просторного спального помещения с низким потолком тусклый свет электрической лампы, под которой, сидя на табурете, не терял бдительности цеховик – надсмотрщик. Несмотря на глубокую ночь, охранник вел себя очень бодро. Прочищая ветошью бляху на ремне, он не забывал поглядывать в сторону коек, на которых крепким сном спали рабы. После пробуждения, вновь ощутив во рту слабый привкус ржавчины, Влад очень тихо спустился со второго яруса, стараясь не скрипеть пружинами. Пытаясь не делать резких движений, дабы не давать охраннику поводов для беспокойства, раб подошел к большой металлической бочке и утолил жажду горькой водой. Оглянувшись по сторонам, человек хотел понять, сколько оставалось времени до рассвета, так как на следующее утро он должен был быть отправлен в шахту вновь, и для этого ему нужно было, как можно дольше поспать на относительно мягкой и теплой постели. Накрывшись куском тряпки из мешковины, Влад вновь попытался заснуть, но не мог, его терзала мысль о том, что это никогда не закончится и будет продолжаться вечно. Эти размышления наполняли его голову постоянно, и он пытался утешить себя мыслью о том, что человек очень быстро привыкает к плохому. Но даже это не давало совершенно никакого покоя душе. Как зачастую бывает, подобные мысли утомляют, и Влад начал ощущать, как его веки тяжелеют. Он был готов уснуть. Его сон был поверхностным, одновременно он уже начинал видеть что-то во сне и в то же время слышал тяжелое дыхание спящих рабов, скрип коек и даже разговоры надсмотрщиков в конце помещения. Совсем чуть-чуть и он заснет крепко. Внезапно, вопреки всем ожиданиям раздался оглушительный одиночный сигнал из динамиков под потолком и через несколько секунд вспыхнули лампы. Испытав глубокое ощущение досады и разочарования, Влад был вынужден покинуть свою теплую постель, едва раскрыв глаза, так как за промедление охранники жестоко наказывали, считая, что агрессия и негатив человека продуктивно сказываются на его работе. Именно по этой причине рабам не разрешали лежать в постели после пробуждения, сидеть за столом после приема пищи и находиться в душевых больше десяти минут. Иными словами попросту лишали людей невинных удовольствий и радостей. Это было самой незначительной проблемой рабов. Собрав свою постель в рулон, и держа ее перед собой, раб должен был встать в колонну посреди зала, как и поступил Влад. С трудом держась на ногах не то от недосыпа, не то от резкого пробуждения, к которому он думал что привык, молодой человек пребывал в строю, на строго определенном месте, которому соответствовал индивидуальный номер. На внутренней стороне правого предплечья у каждого раба было выжжено клеймо Цеха, выполненное с высокой точностью и аккуратностью, чтобы без труда можно было его различить. Изображенный в анфас анатомически правильный череп без нижней челюсти, позади которого были скрещены кирка и лопата, был увенчан тремя большими буквами «ЦЕХ». Снизу же, под самим черепом, уже черной краской была нанесена татуировка с индивидуальным номером, который говорил об определенной трудовой деятельности раба. Строгой колонной рабы были выведены в санитарную комнату. Затем, их направили в неширокое помещение, обделанное бывшим когда-то голубым, кафелем, освещенным яркими лампами. В массивном прямоугольном куске бетона, покрытым тем же материалом что и стены, были установлены по пять умывальников с зеркалами по обеим сторонам. В это помещение впускали ровно по десять человек, а так же присутствовали четыре вооруженных цеховика, стоявших по углам. Находясь на мушке автомата, в такой ситуации человек не мог думать ни о чем, кроме стрелка и гигиенических процедур, которым отводилась большая роль. Ведь руководство Цеха понимало, что выгоднее создать рабам отчасти приемлемые условия для труда и отдыха, нежели постоянно утилизировать тела умерших, которые в свою очередь являлись источниками различных инфекций. На все гигиенические процедуры Владу, как и остальным, отводилось четыре минуты. Едва ли не спотыкаясь, Влад поспешил занять умывальник на краю кафельной конструкции, и приступил к чистке зубов специальным порошком, жесткой щеткой. Умыв лицо, он нанес на него какой-то серый крем и принялся за опасную бритву, которая лежала на краю раковины, прикованной стальной нитью к рукояти. Бритье давалось очень тяжело, так как кожа Влада была облезлой из-за продолжительной работы в соляной шахте и поэтому лезвие бритвы, помимо щетины, оставляло на себе кусочки сухой кожи. Худощавое лицо, тяжелым взглядом карих глаз смотрело в отражение грязного треснутого зеркала на умывальнике. Нос был сломан несколько раз, а нижняя челюсть была слегка отведена вправо. Темные волосы были очень коротко острижены по правилам Цеха. Испытав крайне неприязненное чувство от своей внешности, даже будучи чистым и после бритья, Влад отошел от раковины и занял свое место в колонне у выхода, дожидаясь остальных. Он наблюдал за своим товарищем Серегой, что был занят любимым делом, пытаясь с помощью опасной бритвы сделать себе прическу из скудной растительности на лице, считая это важной деталью каждого мужчины вне зависимости от его положения в жизни. После того, как все рабы из группы привели себя в порядок, настало время обеда. В этот момент у Влада сложилось впечатление, что в этом широком коридоре и столовой, в которую они вошли, было больше вооруженных охранников, чем узников. Высокий зал трапезного помещения под потолком был переплетен большим количеством мостиков, на которых по-прежнему патрулировали вооруженные люди в специальной черной униформе. Команда, в которой был вынужден работать Влад, занималась добычей соли в шахте. Члены команды имели определенные номера на клейме, говорящие об их принадлежности к соответствующей работе, и поэтому, в целях безопасности и предупреждения сговоров для побега и мятежей, людей из одной группы во время отдыха, приема пищи или гигиенических процедур постоянно старались разместить как можно дальше друг от друга. Многим было непонятно, для чего было необходимо это разобщение, ведь в любом случае на рабочем месте, сплоченная группа смогла бы обсудить побег или мятеж; Но у руководителей этой организации были свои взгляды и мысли на управление рабами. И в этот раз Влада усадили за деревянный длинный стол посреди рабов, работавших на металлообрабатывающих станках, выжигавших кирпич и занимавшихся проведением линий электропередач на дальние рубежи Цеха. Несмотря на большое количество людей в столовой, в ней был установлен строгий порядок. Длинные деревянные столы и лавки возле них, стояли на равном расстоянии друг от друга, вплоть до сантиметра, чтобы между ними смогла проехать телега с едой. Женщина в сером фартуке и белой косынке не спеша катила свою длинную металлическую телегу в сопровождении двух цеховиков экипированных в специальную униформу со щитками и с закрытыми металлическими шлемами. Сжимая в руках короткие стальные трубы, цеховики пристально следили за тем, как женщина в косынке раздает завтраки по столам. В столовой было достаточно тихо, так как никто из рабов не смел разговаривать, однако хорошо были слышны переговоры надсмотрщиков и работников столовой. Влад долго смотрел на содержимое жестяной тарелки, прежде чем приступить к трапезе. Бесцветная каша с половинкой крохотного вареного куриного яйца, да и пара кусков черствого хлеба со сладкой водой – таков был поощрительный завтрак в жилом корпусе для рабов. Многим из пленников, с трудом удавалось есть то, что им подавали, чего нельзя было сказать о шахтерах, которых на неделю увозили в шахту и выдавали только сухари, воду, хлеб, картошку и какие-то омерзительные консервы, сделанные в Цеху, из которых в употребление был пригоден только бульон, да и то, если шахтер начинал терять сознание от голода. И поэтому нынешний завтрак казался Владу необычайно вкусным. Чтобы не нуждаться в следующем приеме пищи как можно дольше, раб сначала выпил напиток и только потом приступил к основному блюду. Десять минут истекли и теперь рабы всех специальностей выводились во двор длинной парной колонной, вокруг которой ходили дружинники с собаками на цепях, которых очень сильно боялся Влад. Приближаясь к выходу из здания, молодой человек заметил, что вне помещений стало значительно светлее, чем раньше и в его сознание начали закрадываться различные предположения. Подождав пока цеховики пройдут мимо него, он обернулся вполоборота к шахтеру по имени Андрей:

– Какой сейчас месяц?

Андрей, который вел какие-то записи, находясь в шахте, уставившись Владу в затылок, прошептал:

– Я думаю, что уже ноябрь.

И вот он, очередной месяц предвещавший самый трудный период в жизни людей, живших после Второго Солнца. Начало долгой зимы. Начало холодов, которые в прямом смысле убивали людей, не нашедших себе убежище на этот период. Владу уже доводилось ощущать ужас зимы, находясь в шахте, когда земля промерзает настолько, что ее невозможно было расколоть инструментом, не говоря уже о самом проживании под землей. Их вывели во двор, который был окружен трехметровым решетчатым забором и закрыт тряпками для дезориентации рабов на местности. Единственное, что удавалось увидеть рабам, так это пару соседних многоэтажных зданий, и смотровую вышку на фоне темно – серого неба, которое оставалось таким круглый год. По причине этого вечного «полумрака», большинство людей с трудом различали яркие цвета, и это было вполне объяснимо, так как Солнца уже никто не видел несколько десятилетий, если не больше. И в этот день, выстраиваясь во дворе, Влад начал ощущать холодный воздух и легкий снег, который моментально таял, практически не долетая до земли, оставаясь мокрыми каплями на коже. Наблюдая привычную картину постановки рабов во дворе, Влад пытался вспомнить, сколько времени он провел в заточении. Стараясь не отвлекаться от команд бригадиров, раб вновь поддался гнетущему его нутро, ощущению. Ощущению бесконечности, из которой нельзя было выбраться, ведь изо дня в день, месяц за месяцем продолжалось одно и то же, и он уже постепенно начинал забывать, что происходило с ним до того, как он попал в рабство. Все время он жил с чувством пугающей его неопределенности, так как не мог выяснить, что произошло с его близкими. И из-за этого он постоянно куда-то торопился, тем самым добросовестно выполняя поставленную ему трудовую задачу, потому что его размышления не оставляли ему сил и времени, чтобы подумать об усталости. Углубившись в свои мрачные думы, Влад и не заметил, как его команда выдвинулась вперед, а он остался один посреди большой группы рабов – монтажников линий электропередач. Он бы и дальше продолжил стоять в этой толпе, если бы его случайно не толкнули. Завертев головой по сторонам, молодой человек успел заметить удаляющихся к перрону, рудокопов. Не упуская из виду группу из пяти товарищей в сопровождении трех вооруженных цеховиков, он приближался к ним. Но едва успев пристроиться к отряду, дабы не получить наказание за то что отстал, Влад ощутил сильную тупую боль в голени, от чего был вынужден споткнуться и упасть лицом в сырую холодную землю. Приподнявшись на четвереньки, он заметил в последний момент, что над ним кто-то стоял и в дальнейшем ощутил сильный удар сапогом по животу, из-за чего он перевалился на спину, и, стиснув зубы от боли, схватился за правый бок. Времени на то, чтобы переждать боль не было, даже не было времени подумать об этом, так как следующий удар тяжелого кирзового сапога пришелся бы по ребрам, если бы он не держался за них руками в приступе боли. Осмелившись поднять глаза вверх, Влад заметил над собой бригадира шахты, которого звали Арсений. Это был коренастый широкий мужчина средних лет с блестяще выбритой головой и широкой челюстью, которая была покрыта густой светлой щетиной. Широко расставленные, большие серые глаза, звериным взглядом вцепились в раба, который был с головы до пят покрыт липкой черной грязью. Бригадир был облачен в длинную военную шинель, модель которого была изготовлена с незапамятных времен. Темно-зеленая, длинная ткань, была украшена золотистыми пуговицами в два ряда, а ширину плеч подчеркивали погоны на застежках. Увернувшись от очередного удара ногой, Влад, как и бригадир, замер. Все его предыдущие размышления и страдания вмиг улетучились облачком пара, выдыхаемым на холоде. В этот момент хотелось только одного, вцепиться зубами в горло бригадира, и не отпускать до тех пор, пока он не испустит дух. И причиной этому служило далеко не избиение в данный момент. Влад попытался до конца раскрыть рот, но из-за повреждения челюсти он не смог этого сделать. В этот же момент, его дважды сломанный нос заболел той самой болью в момент перелома, все ожоги раздались сильным жжением, равно как и нестерпимая ноющая боль в костях, к чему был причастен только этот человек и никто иной. В этот момент, Влад перестал что-либо слышать, воспринимая только неразборчивый шум чьих-то голосов, так как ледяным бездушным взглядом смотрел в глаза ненавистному человеку. В этот момент он ощутил, что вся его жизнь посвящена только одному, а именно ответу бригадиру за все поступки, за всю боль, за всех друзей раба, которых сейчас уже нет, и чьи голоса он уже не услышит никогда. Понимая, что он вот-вот сейчас потеряет сознание от нехватки воздуха, Влад уже не мог себя остановить, но и подняться он тоже не мог. Эти секунды, которые он провел на холодной земле, показались ему часами, но на этом трудном моменте все оборвалось. По голове пришелся глухой удар чем-то тяжелым, и в глазах Влада раздалась вспышка, после которой последовала темнота и все звуки прекратились. Широко раскрыв глаза, он окончательно пришел в себя и понял, что его ударили прикладом по затылку, о чем свидетельствовала тянущая головная боль в травмированной области и ощущение тошноты. Металлический звон удара вагонеток в момент сцепления друг с другом раздался острой болью в висках, шум дизельного двигателя при стартовом запуске дрезины оглушал, а затем Влад постепенно перестал обращать на это внимание. Три сцепленные между собой вагонетки катились вслед за ведущей дрезиной, что медленно набирала ход на рельсовом пути, установленном в паре метров над землей. Влад, Андрей и Иван сидели в последней вагонетке, пристегнутые наручниками к седушкам. Станция, с которой дрезина отправлялась к шахте, с каждой секундой отдалялась по мере ускорения состава. Ветхие сваи из прогнившей древесины, установленные еще задолго до Второго Солнца и на которых пролегало железнодорожное полотно, со скрипом плавно шатались под натиском полуторатонного состава. Однако еще ни одного несчастного случая на памяти раба не было. Когда перрон и высокие стены Цеха остались далеко позади, состав набрал максимальную скорость и покинул низину, в которой располагался комплекс. Кругом было бескрайнее грязное поле, отчаянно усыпаемое серыми снежинками, которые таяли, едва коснувшись земли. Спустя какое-то время, железная дорога стала упираться в холм и превратилась из высотной, в наземную. Сразу же состав сбавил ход и стал двигаться медленнее, со скоростью быстрого человеческого шага. Вдоль всего наземного железнодорожного пути был установлен частокол из металлических труб, врытых глубоко в землю, и залитых бетоном. Некогда блестящие трубы сейчас были в запекшейся крови от острия до основания, а возле них валялось тряпье в окружении гнилого месива из костей и плоти. Все члены экипажа сразу же позакрывали лица, дабы прекратить вдыхание омерзительного тошнотворного запаха, который сопровождал состав на всем отрезке этого пути. Посмотрев в сторону, Влад заметил, что внизу, недалеко от железной дороги, шла погоня. Темно – красная металлическая коробка на колесах, разрыхляя грязь под собой и разбрасывая ее в стороны, мчалась вслед за группой из четырех человек. Они не обращали внимания на то, что их почти нагнал автомобиль дозорных из Цеха. Людей было четверо и все они очень медленно брели по сырой почве поодаль друг от друга, будто и не были знакомы и вовсе не собирались объединяться, чтобы дать отпор преследователям. Пока состав шел на медленном ходу среди частокола, Влад успел узреть неприятную картину. Машина цеховиков остановилась в нескольких шагах от медленно идущих людей и стрелок, находящийся в пулеметном гнезде, дал короткую очередь по одному из бедолаг, после которой, тому разорвало правую часть торса, и он, даже не обернувшись, стоял уже мертвым, свесив голову вниз. У Влада защемило в душе от очередной сцены бессмысленной жестокости, и он вновь испытал сострадание, так как никогда не разделял такого отношения человека к своим собратьям, к тому же в такое трудное время, когда каждая горстка уцелевших людей должна была держаться как можно ближе друг к другу. Продолжая наблюдать, Влад отбросил прочь все свои переживания, потому что увидел, что разорванный бедолага, тело которого до сих пор стояло в поле, развернулся на месте, и медленными шагами, волоча ноги по земле, стремительно направился к машине. За это он был окончательно уничтожен пулеметной очередью в верхнюю часть уцелевшего торса. В эту секунду по полю разлетались черные ошметки и желтые кости. Эта казнь происходила настолько быстро, что раб не успел заметить, как товарищи разорванного человека обернулись к машине, и направились быстрым шагом к врагу. Один из них даже перешел на бег, но не дойдя буквально трех шагов до броневика, тут же был скошен все тем же орудием. Та же участь постигла и остальных двоих. Было видно, как стрелок радостно размахивал руками, после чего постучал кулаком по крыше и машина начала разворачиваться на останках убитых в сторону Цеха. И тут Влад понял, что убитые были не беглецами из Цеха, а всего лишь основной проблемой людей выживающих в этом жестоком мире. Некрофагисты, так их называли люди, которым довелось столкнуться с этой проблемой. Бывшие когда-то людьми, тела, теряли разум и обращались в тех, кто стремился поглотить все то, что состоит из плоти, будь то полевая мышь или человек. Никто точно не знал, откуда они взялись и как ими становятся. Некрофагисты утратили абсолютно все, что было присуще человеку, и имели только пищевой инстинкт. Не чувствуя ничего кроме голода, эти тела, скитались всюду и употребляли в пищу всех, кто не мог дать отпор или скрыться. Не было важно, стая или один некрофагист, в любом случае они представляли серьезную проблему разумному человеку, стараясь догнать его, схватить и вцепиться мощными челюстями, дабы утолить свой вечный голод. Но Влад знал об этом ужасе не понаслышке. Свое детство, юношество, да и всю жизнь в целом, он провел в постоянной борьбе с некрофагистами. Как только он научился ходить, он был вынужден вместе с матерью и братом убегать от этих существ, а как только начал обретать физические силы в подростковом возрасте, то иной раз приходилось собственноручно справляться с ними, да и то, если некрофагист был очень слабым и медленным. Конечно, в начале борьбы не обходилось без травм и множество раз, его цепляли ногтями и зубами, но молодой человек так и не позволил нанести себе серьезных увечий, а всего лишь отделывался синяками и глубокими царапинами, которые очень медленно заживали.

С раздражительным скрипом состав остановился. В это время начался обильный снегопад, который легкой пеленой прикрывал землю. Освободив рабов, цеховики вывели их в небольшой дворик, что был обнесен высокими бетонными стенами, какими были окружены основные корпуса Цеха, но здесь они были подперты изнутри стальными балками. По углам двора были установлены дозорные башни, одна из которых возвышалась у перрона, а вторая в конце прямоугольного двора, возле главных ворот. Помимо смотровых вышек, и наблюдателей во всех частях Цеха, на несколько километров вокруг выезжали дежурные патрули, которые разгоняли некрофагистов и ревностно охраняли границы своего «дома» от других опасностей. А так же занимались поисками беглецов. Поэтому сбежать было практически невозможно, даже минуя охрану в пределах комплекса. В конце двора располагалась надшахтная постройка из темно-красного кирпича, внутри которой находилась клеть для доставки шахтеров на место работы. Так же на всей территории двора располагались вентиляционные установки. Возле входа в постройку была врыта в землю квадратная доска с практически полностью выцветшим рисунком, на котором был изображен шахтер с инструментом, и надпись: « Пятилетку в четыре года – выполним!». В отличие от всего, что было изображено на доске, надпись была достаточно отчетливо видна, как будто ее периодически подкрашивали. В самом центре двора, на рельсах, ведущих из постройки, стояла тележка, из которой бригадир вынимал вещи и яростно бросал рабам, стараясь попасть в лицо. В очередной раз Владу досталась его любимая черная шапка и серый ватник, с тремя сквозными отверстиями от пуль в области груди. Получив теплую одежду, вдобавок к своим бесцветным обвисшим робам, все шестеро рудокопов были вновь прикованы наручниками к стальному пруту с петлями. Подталкиваемые в спины автоматами, рабы парным строем двинулись в кирпичное помещение, позади бригадира. И каждого из рабов вновь охватила тяжелая тоска, каждый из них устремил свой взор в небо, чтобы не забыть, как оно выглядит во время безвылазной работы глубоко под землей. И эти действия считались для каждого из них важным ритуалом, сулящим возвращение на поверхность, ближе к серому холодному небу. Пройдя вглубь постройки, широкие ворота закрылись, надолго погрузив шахтеров в полумрак электрических ламп. Глаза, как обычно, долго не могли привыкнуть к темноте, а когда это произошло, то Арсений, с грохотом раскрыл желтые металлические решетчатые двери грузовой клети, на которой же и поднимали добытое в шахте. Усадив рабов на колени перед противоположными дверными решетками, цеховики встали по углам клети и бригадир, нажав кнопку на панели, дернул рычаг вниз. Тряхнув корпусом, клеть, будто, как и раб, после недолгого отдыха лениво начала ползти вниз, в сопровождении режущего слух скрипа, издаваемого несмазанными катушками троса. Время от времени, тусклые лампочки внутри стальной коробки для шахтеров притухали от перенапряжения, а иной раз, сама клеть на несколько секунд останавливалась. Но все же, после нескольких нажатий на кнопки, нервное дерганье рычага и бранные ругательства Арсения, продолжала свой путь рабского уныния и вечной тоски. Влад, как и обычно, во время долгого спуска устремлял взор своих глаз прямо перед собой, сквозь щели в решетчатой двери, так как его единственным развлечением в этот момент было наблюдение за изменением цвета пород. Поначалу все было темно-коричневым, затем темно серым с черными прожилками и коричневыми вкраплениями. После, все было полностью черным. И вот спустя двадцать минут, все пространство вокруг клети стало светло-серым, и резкий аромат сырой почвы сменился на более мягкий неописуемый запах свойственный соли, который ощущался в легкости дыхания и приятном, едва ощутимом, покалывании в горле. Помимо всего прочего, Влад так же ощутил всей кожей прохладу, что была не такой как на поверхности. От подземного холода нельзя было укрыться под одеждой, он проникал всюду. Внезапно серое окружение клети исчезло, и в глаза ударила тьма пустоты, что говорило о завершение спуска на дно шахты. Шум клети изменился и начал распространяться по безграничному пространству. И вот спустя несколько минут пути во тьме, клеть с грохотом ударилась дном и окончательно остановилась, погасив свои маломощные лампы.

– Ну, вот вы и дома!

Раздался казавшийся тихим, после скрежета троса, голос Арсения. После этих слов, Влад ощутил позади себя свет аккумуляторной лампы в руках цеховика. Сделав несколько шагов в пустоту, рабы остановились, пока цеховики занимались тем, чтобы дать освещение вокруг. В этот момент Влад, как и остальные не мог понять, закрыты ли были его глаза или нет, так как в шахте стояла кромешная тьма, а цеховики с фонарями скрылись из виду. Где-то в глубине этой пустоты раздавались грубые приказы Арсения, а затем лязги и щелчки железных деталей, но вскоре и они, как свет фонарей, прекратились. Спустя несколько мгновений в ушах стоял звон, из-за которого Влад не мог даже услышать тяжелого дыхания своих товарищей, с которыми соприкасался плечами. Внезапно всю тишину разорвал грохочущим звуком один из рабов, который захлебывался хриплым кашлем. От этого молодой человек вздрогнул и услышал справа от себя Серегин голос:

– Ты чего?

Влад медленно помотал головой, но когда вспомнил, что его не видят, добавил:

– Да ничего, показалось, что крысу задел.

Тут раздался возмущенный голос одного из цеховиков, который судя по всему, был ближе к рабам, чем они думали:

– Я не пойму, у кого-то зубы лишние за выходные выросли?

На это, Серега, вновь попытался блеснуть красноречием:

–Нет, начальник, своих не хватает!

В ответ цеховик что-то начал говорить себе под нос и его не услышали. Вскоре тьма моментально растворилась, и Влад был ослеплен, а тишину вновь разорвало гудение электрических ламп. Наклонившись к закованным рукам, он протер выступившие на глаза слезы. И вот вновь, как и много месяцев подряд, перед рабами предстал руддвор. Идеально ровный прямоугольник с высоким потолком, перетянутым сеткой, в основном состоял из серой соли с вкрапленными в нее черными и желтыми участками пород. На стенах были отпечатаны какие-то ровные круглые узоры, а слева, в центре стены была большая полость, под которой лежал огромный, соответствующий размерам полости, кусок темно-бурой породы. По дну этого серого пространства, освещаемого мощными прожекторами на стенах, был возведен металлический четырехметровый забор, охваченный вдоль и поперек колючей проволокой. Недалеко от клети, ржавели останки небольшой врубовой машины. Сразу же за высоким забором был виден широкий и высокий, почти как забор, основной штрек – тоннель, по которому рабам и предстояло отправиться к месту, для добычи каменной соли. Не освобождая рабов от стального прута, цеховики провели их за забор и начали заниматься подготовкой специального фургона, так как путь по основному штреку был слишком долгим для пешего передвижения. По обеим сторонам за забором Влад уже не обращал внимания на то, чем в этой шахте уже не пользуются десятки лет, а именно санчасть, депо электровозов, камера ожидания и прочие места и сооружения для безопасной и качественной работы под землей. Но, несмотря на это, все-таки было очень развито одно место, расположенное на территории руддвора – гараж. Оттуда, на рабов смотрели несколькими парами фар, специальные компактные грузовички, что утратили свою изначальную комплектацию и были переделаны специалистами из Цеха до неузнаваемости. Освободив рабов от прута, но, не снимая наручников, цеховики распределили их по двум небольшим фургонам с весьма пухлыми колесами и полностью закрытыми корпусами, кроме кабины водителя. Транспортную цепочку завершал Арсений на крохотном грузовике с маленькими колесами, перетянутыми блестящей цепью, которая имела такое покрытие от постоянной полировки о солевую поверхность. Внутри кузова с низким потолком, в котором приходилось сидеть, слегка пригнув голову, было слишком светло, так как лампа у водительской кабины была слишком яркой для столь тесного помещения. Усевшись под источником света, излучавшим скудное тепло, Влад заметил под ногами своего товарища Кости, огромное темно-желтое пятно и какие-то черные ветки. Немного поразмыслив, он вспомнил, что это пятно осталось от большого жирного паука, забравшегося в кузов и раздавленного широкой стопой шахтера по имени Иван. В голове сразу же всплыла неприятная сцена, и стал ощутимым ранее забытый зловонный запах паучьего нутра. Закрыв глаза, Влад постарался вздремнуть, так как путь к месту работ был долгим и недавно начавшийся день отнял уже слишком много сил. Вздремнуть не удалось, так как постоянно возникала необходимость находиться в напряжении для сохранения равновесия на узких лавочках. А когда все-таки удалось принять подходящую позицию для сна, раб был вновь разочарован, так как экипаж прибыл на место.

Конец высокого штрека завершался стеной рифленой толстой стали с широкими воротами. За ним располагалась трудовая зона. По сравнению с руддвором, потолок рабочего участка шахты был значительно ниже. Широкий, местами рваный, прямоугольник с несколькими ответвлениями, да и большая яма для костра в центре, именно так выглядел рабочий участок для шахтеров. По углам, под светом гудящих тусклых ламп лежали различные инструменты и приборы для работы, а у ворот стояли весы для больших грузов, попрыгав на которых, Арсений громко произнес:

–Значит так, выродки, через пять дней на этих весах должно быть триста килограмм соляных кусков для отправки в Крепость. Если получится больше, то хорошо, если меньше, то я кому-нибудь из вас выбью глаз!

Оставив припасы с механическими наручными часами без ремешка, цеховики освободили рабов, и, закрыв их за стальной стеной, покинули шахту. Убедившись, что шахтерам никто не помешает, можно было приступать к работе по негласно установленному режиму. Иван и Костя, отправились в одно из ответвлений для охоты на крыс, которые по неизвестным причинам обитали в пустой соляной шахте. Андрей, занимаясь своими записями в дневнике, который прятал в шахте, оставался следить за костром и ящиком с припасами, на которые зачастую покушались обнаглевшие грызуны. Ну а Влад, Серега и Гена, приступили непосредственно к добыче соли. Сняв с себя ватник, рабскую рубаху и шапку, Влад остался в одной дырявой майке. После этого, он достал из ящика у костра специальные рукава из металлического волокна с пришитыми к ним железными перчатками, затем надел на голову специальный шлем, состоящий из респираторной маски, пластиковых очков и плотного капюшона. Закрепив ремни от рукавов на груди, он следовал за двумя другими рабочими, которые в этот момент несли на плечах специальный металлический прибор для аккуратной вырезки соли из стен и потолков. Добравшись до места, Гена забрался на стремянку, и, установив луч прожектора на рабочую область в стене, начал наблюдать, как Влад орудовал киркой, за которой должна была скрываться белоснежная соль. Серега занимался тем же, но немного левее. Работа была очень трудной и скучной, иной раз в шахтеров ударялся газ из соляных полостей, который моментальной обжигал кожу, будто паром. Бывали и моменты, когда кирка ударялась о неприметный кусок серой непригодной соли, и было необходимо обходить ее по бокам, что бы потом извлечь огромный твердый и не пробиваемый минерал, замаскировавшийся под соль. После нескольких часов работы, Влад подал знак Гене и тот, спустившись со стремянки, подойдя к рабочей области начал измерять специальным уровнем направление хода шахты. Указав Владу на то, что работать киркой нужно ниже, он удалился на свое прежнее место. На секунду сняв с головы, шлем, что бы как следует «прицелиться», Влад выполнил задуманное и вновь принялся за кирку, клевец которой не блестел на свету. Удар за ударом, вновь и вновь, с каждым разом он бил сильнее, ощущая, что в любой момент готов был свалиться с ног от одолевавшего утомления. Пытаясь не забывать о своих близких, лица которых, почти стерлись из памяти, раб старался бить киркой как можно сильнее, будто думая, что еще пара ударов и вот, он их встретит за соляной преградой. Как и обычно этого не последовало и каждый раз, поддаваясь волне тоски по своей матери и брату, раб, не замечая за собой, прорывал шахту метр за метром. Ведомый на трудовые подвиги Влад, не сразу заметил, как сквозь серую однородную толщу некачественной соли, стал пробиваться требуемый белый минерал. На самом деле необходимая добыча не была столь белоснежной, как о ней говорили, в большинстве своем она была с множеством примесей и светло-серого цвета, но, не смотря на это, на фоне остальной темно-серой массы, очень хорошо выделялась светлыми тонами. Совершив еще пару ударов киркой вокруг отверстия с добычей, Влад отбросил инструмент в сторону и махнул шахтеру на стремянке:

–Теперь твоя очередь, я пойду, перекушу.

Похлопав по плечу Влада, Серега остался на рабочем месте, дожидаясь Гены, со специальным прибором для аккуратной нарезки белой соли в метровые кубы для удобной транспортировки. Подкатив к напарникам тачку, Влад направился к костру в центре рабочей области. Большое пламя, горевшее в углублении, был накрыто металлическим конусообразным каркасом с крючками, на которых висели железные сосуды, отдаленно напоминавшие чайники и котелки, наполненные водой, которая, в свою очередь, добывалась из большой мятой цистерны, установленной у рифленой стены. Возле костра, дым которого улетучивался прямиком в вытяжку над ним, были расположены три деревянных лавки, накрытые тряпьем и чем-то похожим на солому. На одной из этих лавок восседал Андрей, задумчиво читая тетрадь, лежавшую на его коленях. Возле него была деревянная палка, которой он периодически гонял крыс от большого ящика, находящегося на другой лавке. Покопавшись в этом самом ящике и достав из него парочку сухарей, Влад сел рядом с Андреем, который не переставал вглядываться в тексты своей рукописи. Единственным уцелевшим левым глазом, раб пробегался по тексту, иногда совершая какие-то действия на бумаге угольным карандашом. Бледное, и такое же изъеденное солью лицо, как и у Влада, было испещрено множеством тонких морщин. И в тусклом свете костра, казалось, что вся его шея и нижняя челюсть были синего цвета, но Влад знал, что это всего лишь размытые татуировки, сделанные некогда синими чернилами. Ухмыльнувшись краешком губ, Андрей перевел взгляд на Влада:

– Опять пялишься на портаки, молодой?

Прожевывая кусок режущего десны сухаря, Влад глотнул воды из жестяной кружки и с набитым ртом добродушно ответил:

– Какой же я тебе, молодой? Ты меня не намного старше.

Вновь устремив взор своего глаза в текст, Андрей нахмурил брови и задумчиво протянул:

– Это точно…

Закончив трапезничать, Влад аккуратно стряхнул с груди крошки на ладонь и засыпал их в рот. После этого, сняв с костра чайник, залил кипяток в кружку, и, достав из ящика на соседней лавке пару сушеных листков, бросил их в кипяток, вернувшись на прежнее место. Вращая в руках горячую емкость с напитком, Влад вновь обратился к Андрею, который в этот момент ударил серую тощую крысу палкой по хребту, после чего та обиженно взвизгнула, и, свалившись с ящика, скрылась во тьме:

– А вот какой сейчас день, год?

Повернув голову к товарищу, Андрей устало произнес:

– Братан, ты не суетись по поводу того, чтобы посидеть в тишине. Не обязательно завязывать беседу. Я знаю, что ты за человек, ты меня знаешь. Не нужно этого…

Затем пролистав пару листов тетради, одноглазый раб задумчиво добавил:

– Ну, судя по моим записям, сейчас ноябрь, седьмое число, а вот с датировкой года неувязочка выходит, не могу посчитать. Но больше чем уверен, что уже пару лет назад перевалило за сотню.

После слов Андрея о том, что необязательно нужно было поддерживать беседу, Владу стало легче. Он чувствовал себя спокойнее в компании с человеком, который, так же как и он ценит тишину и безмолвие. Ведь за несколько лет рабства, темы для бесед были почти что полностью исчерпаны. Допив содержимое жестяной кружки, Влад уставился в пламя, накрытое металлическим каркасом. Не успев погрузиться в свои мрачные думы, Андрей протянул ему палку, которой отгонял крыс:

– Ты если дремать не собираешься, то выручи меня, а то эти твари с толку сбивают, посчитать год никак не получается.

Взяв сторожевое орудие и заняв место на другом краю лавки, все внимание Влада было устремлено на большой деревянный ящик, вокруг которого, из тьмы, в тусклом дрожащем пламени костра показывались серые морды крыс, ожидавших, пока человек утратит бдительность. Несколько раз, отогнав самых наглых грызунов, Влад, не оборачиваясь к Андрею, произнес:

– Не для завязки разговора, а для интереса, давно хотел узнать, что ты все записываешь?

Досадно вздохнув от того, что он так и не смог высчитать текущий год, Андрей захлопнул тетрадь и подкинув пару деревяшек в пламя, ответил:

– Да вот, от этой рутины у меня мозги уже набекрень. Я не могу вспомнить, как звучит моя фамилия и что я делал, когда меня поймали. Хорошо, что я в те дни вырезал на руке дату и тут в шахте, на стенах отмечал дни, пока не выменял у монтажников тетрадь и большой ломоть угля. И вот, чтобы окончательно не забыть, кто я и откуда, я делаю маленькие заметки. Хотя, как ты уже понял, это получается хреново.

Поджав губы, Влад понимающе помычал в ответ, ведь в отличие от Андрея, он уже начал забывать, сколько дней, месяцев, лет он провел в шахте. Но тут в его голову влетела хорошая мысль, от которой он дернулся на месте:

– Тогда посмотри в тетрадь, сколько я уже здесь? Мы ведь с тобой почти одновременно тут оказались.

Андрей, выковыривая из-под ногтей гвоздем грязь, спокойно ответил:

– Да я тебе так скажу. Знаешь ли, полезно что-то считать, чтобы в конец не превратиться в животное. Вот когда зима пройдет, переживем сучьи холода в этой дыре и снег растает, вот тогда у тебя уже будет три года со въезда так сказать.

Три года…Владу казалось, что здесь он уже больше пяти лет. Тут же он начал представлять, насколько сильно бы он удивился, если бы на самом деле провел в этой шахте пять лет. Тут же он начал мыслить о том, что за это время могло произойти с его братом, как он живет, жив ли вообще и самое важное, смог ли он отыскать мать, чтобы утешить себя мыслью о том, что его пленение не было напрасным.

– Что с тобой, на дальняк потянуло?

Эти слова Андрея вернули Влада в подземный мир.

– Что? А… нет, просто ты меня своими цифрами утомил.

С недовольным лицом Андрей выхватил у Влада палку, и ударил ей крысу у лавки, которую тот и не заметил:

– Так бы и сказал, что спать хочешь, вон, крысу уже почти пропустил.

Влад хотел было возразить, но Андрей встал и грубо произнес:

– Пошел на лавку, отдыхай!

Влад не стал возражать, а всего лишь покорно переместился на свободную лавку. У него не было ни малейшего желания возражать приказу товарища, и как он думал, вряд ли у кого-нибудь в этой шахте возникнет мысль отказываться от отдыха. Но, невзирая на тяжелый труд, абсолютно все шахтеры относились друг к другу с пониманием и уважением, и не старались переложить свои обязанности на других. Накрывшись, заштопанным покрывалом, Влад мгновенно заснул. Через некоторое время его разбудил Андрей. Он сообщил, что Серега и Гена, оставшиеся у забоя, нуждаются в его помощи. Сделав пару глотков воды, шахтер поспеши на помощь, на ходу надевая специальную экипировку, снятую перед отдыхом. Подойдя к забою, Влад увидел торчащий из светло-серой соленой поверхности тот самый прибор, которым вырезают кубы и что возле него стоял Серега, почесывая затылок, в то время как второй шахтер пытался вырвать в одиночку из стены стальное лезвие механизма.

– Резак опять в какое-то дерьмо воткнулся, ни туда, ни сюда не поддается. Нужно будет втроем одновременно ударить, может толку больше будет.– Пытаясь вытянуть клинок из соли, сквозь зубы произнес Гена.

Взявшись за кувалды, шахтеры начали одновременно, по команде Гены, наносить удары по основанию широкого лезвия. После множества попыток, клинок полностью вошел в минерал, затем Гена надавил на специальную педаль прибора, и сталь, с хрустом и скрежетом, полностью вышла, даровав шахтерам очередной светло-серый куб соли. Уложив его на деревянную доску, шахтеры бережно, чтобы не развалился, погрузили груз в тачку. К концу смены, рудокопы поместили на весы десять кубов и еще с десяток десятилитровых ведер соли. Посмотрев на весы, Гена радостно произнес:

– На одну смену меньше работать, если все так же пойдет.

Наконец-то настало время полноценного заслуженного отдыха для трудовой бригады. В то время как Иван и Костя вернулись с охоты без добычи, они вместе с одноглазым отправились к забою, а их место у костра заняли остальные. Было решено, что за костром и продуктами будет следить Гена, так как его работа у забоя с помощью «кубореза» отнимала меньше всего сил и позволяла бодрствовать дольше остальных. Укрывшись одеялом на лавке, Влад моментально провалился в глубокий сон, а когда проснулся, то вместе с Серегой отправился в одно из ответвлений шахты, которое являлось охотничьими угодьями для рабов. Вооружившись совковой лопатой, молодой рудокоп шел следом за своим товарищем, который по ходу узкого тоннеля проверял ловушки для крыс

–Умнеют, твари.– С досадой в голосе тихо произнес Серега.– Научились сухари из ловушек вынимать, оставляя нас в дураках. Ну, ничего, надеюсь, хоть вручную поймать сможем.

И сразу же, после этих слов, Серега бросил в сторону свой фонарь и прыгнул в темноту. Луч фонаря проскользнул по отсыревшим соленым стенам, а в этот момент Влад заметил движение возле распластавшегося на земле шахтера. Совершенно не думая, раб моментально нанес удар плашмя по серой туше, которая тут же подскочила и была окончательно свержена повторным ударом лопаты. Не теряя времени, Влад прижал жертву подошвой дырявого шахтерского ботинка и начал надевать толстые рукавицы. Подняв с земли фонарь, Серега посветил лучом в морду оглушенной крысы, которую держал Влад:

– Попалась сучара! Жирная-то какая, теперь можно и не продолжать. На ужин всем достанется по хорошему кусочку.

Влад довольно улыбнулся и, поглядев на оглушенную крысу, свернул ей шею. Вновь заготовив ловушки с сухарями, шахтеры вернулись к костру, у которого уже собрались все остальные и оживленно обсуждали трудовые рекорды. Как выяснилось, поставленная задача выполнялась очень быстро, поэтому можно было посвятить некоторое время отдыху и развлечениям. По законам шахты, те, кто смог поймать добычу, не были обязаны заниматься готовкой и поэтому за качественную прожарку крысиного мяса отвечал Андрей, который всю свою вольную жизнь провел в постоянных походах вместе со своей бандой и умел обращаться с подобной «дичью». У каждого из шахтеров имелось немало историй из жизни, до того, как их заключили в рабство. Но Владу казалось самой таинственной и интересной жизнь Андрея и Сереги, о которой он их старался лишний раз не спрашивать, так как дурной нрав разбойника не позволял открываться посторонним людям, даже тем, с кем суждено было провести остаток жизни. Полной противоположностью этой загадочной двойке были трое остальных шахтеров, но Владу они не были интересны, так как их и его жизнь в большей степени были схожи, о чем они часто любили побеседовать во время ужина. В уютной атмосфере дружного шахтерского братства, Влад часто забывал о своих переживаниях и даже нередко смеялся от историй Андрея, который в ярких подробностях, с изрядной долей самоиронии делился своими впечатлениями от приключений, а так же о своих подвигах и неудачах на любовном поприще. Но Андрей не только любил рассказывать о себе, в большей степени он незаметно для остальных заставлял шахтеров вспоминать какие-то истории из своей жизни, так как был уверен в том, что воспоминания и рассказы о них, не дадут человеку сойти с ума в заточении. И это действительно работало, как заметил Влад. Поэтому, одноглазый старался вытянуть из каждого из шахтеров какие-то даты и цифры, информацию о количестве пройденных километров, съеденных редких и дорогих блюд, уничтоженных некрофагистов, пойманных животных и только в случае с Серегой, количество убитых людей. Тут-то Влад вновь помрачнел, пытаясь вспомнить, сколько раз ему приходилось вступать в схватку с некрофагистами. Но память на это, будто была под какой-то плотной коркой, которую нельзя было разрушить, да и к тому же, в этот момент Андрей рассказывал очередную историю:

– Ну, я так понимаю, кое-кто из вас не был в Крепости, да?– Костя и Гена закивали головами.– Так вот, если окажетесь там, не думайте, что за ошибки можно будет откупиться или быть изгнанным, это мысль меня и сгубила, когда я впервые там оказался. Мне тогда было восемнадцать, и я туда отправился по… Не буду говорить зачем, да почему…Так вот, – откусив черный кусочек жареной крысы и прожевав, Андрей продолжал.– Я сделал то, что мне поручили, и на выручку решил загулять, да тогда же и познакомился с одной девицей. Закрутилось у нас с ней все, ну думал, зиму переживу, вернусь к ней, да женюсь. Да не тут-то было, застукал я ее значит с одним сопляком, ну как сопляком, такой же, молодой парнишка, как и я, только щуплый какой-то, больной весь, ну и порыве гнева чутка не рассчитал. В итоге его вперед ногами понесли, а я уже думал, куда пойду за это. Честно говоря, даже и не подозревал, что в тамошнюю тюрьму запрут меня. Вообще не знал, что там тюрьма есть! А потом уже, когда пригляделся, то понял, как в этой долбаной Крепости все непросто устроено. Документы, законы, порядки, тьфу…!– Он нервно сплюнул в сторону.– В общем, удивился я очень.

Тут его перебил Иван, который жил неподалеку от Крепости:

–Ну, так с тюрьмой-то что было?

Подкинув деревяшку в огонь, Андрей продолжил:

–Да ничего особенного, просто в этой самой тюрьме задумка такая же, как и здесь. Только вертухаи там не такие злые. Там ты ночью спишь, а пока день стоит, то должен работать в месте, где обычные трудяги получают еду, да монетки резные за это. Вот у меня свербело в одном месте, когда я в кандалах рыл грядки вместе с каким-то стариком, который за эту же самую работу, получал мешок картошки каждые пятнадцать дней. И вот представьте, я вот так целый год работал за миску тюремной баланды. Ну а зимой, когда копать было нечего, меня отправили на скотобойню, где было еще больше таких вот трудяг, работающих там по своей воле, а не по приказу, как его там…– И задумчиво почесал лоб.

Тут, расплываясь в улыбке, добавил Иван:

–…Судьи. По приказу судьи.

Андрей возмутился и дернулся на лавке у костра:

–Да! По приказу судьи, блядь! Вот придумают же такое, нет, чтобы по нормальному спросить с человека, придумали какого-то судью, бумажки, заточение. Завидую я вам мужики, кто в этой Крепости не бывал, голова меньше болеть будет.

Тут подал голос задумчивый Серега, который разминал запястья после работы:

– Что бы ты ни говорил, Крепость эта, жирное место для каждого из нас. Никто не пропадет.

Иван поддержал:

– Это точно, я конечно не по вашей части, но работал там добросовестно, семью кормил. Еще на синее по выходным оставалось.

Тут прохрипел Гена:

– Ну, действительно Ваня, у тебя-то дури хватает, дай только поработать, вон здоровяк какой.

Иван одобрительно засмеялся, и, зевнув, произнес:

– Помни об этом, низкорослый друг. А теперь пора бы на боковую, раз уж работа сделана.

Обычно в шахте хватало трех лавок для сна, так как в то время когда одна тройка шахтеров работала, другая спала. Но теперь шахтерам пришлось стелить на землю тряпичные подстилки и спать так. Укрываясь с головой одеялом, Влад услышал тоскливый голос Андрея:

– Ох, твою мать, и так вот жить еще четыре дня. Убежать бы отсюда…Я так устал.

Где-то, с другой стороны костра, послышался возмущенный голос Кости:

– Не ты один устал, поэтому молчи и спи.

Влад долго не мог уснуть, так как ему было непривычно спать в таком положении и время от времени, вокруг костра ходил Гена, отгонявший крыс от припасов и шахтеров, спавших на полу.

*********

– Где ты пропадал?

– Я … я был в оковах! Неужели ты забыл?

– Это не я что-то забыл, а ты! Ты забыл о нас с мамой. Ведь когда нас поймали, ты мне велел убегать, помнишь? После этого я все-таки нашел ее. И мы тебя ждем.

– Но я не могу… Я даже не знаю, где я сейчас нахожусь. Я ничего не вижу, брат!

И тут с глубоким эхом пустоты, он услышал до боли знакомый и родной женский голос:

– Ты рядом с нами сынок. Все намного проще, чем ты думаешь. Мы тебя ждем, тебе всего лишь нужно придти к нам. Мы снова будем вместе. Всей семьей.

– Мама…

Он начал чувствовать, что плачет во сне и его сердце раздирает тоска по дому и тем, кто живет в этом доме. Но в один момент его вырвали из сна. На секунду раскрыв опухшие глаза, Влад увидел ужасающую картину. Арсений, бригадир, бил по лицу Андрея, которого скрутили за руки двое других цеховиков, усадив его на колени. Протерев глаза, Влад услышал хриплый истеричный вой Андрея, которому в этот момент в голову вбивали нос. Только сейчас Влад обратил внимание на то, что вся площадь вокруг костра хорошо освещалась прожекторами, светившими на полную мощность. Глухие удары, бурление крови из кровавого месива на лице Андрея и рыдания едва ли не свели с ума самого молодого из рабов. В этот момент он был готов подскочить и наброситься на цеховиков чтобы помочь другу, но за плечи его схватил Серега, который лежал рядом, и его лицо выражало больше удивление, нежели испуг как у остальных. Эти движения заметил один из цеховиков, которого рабы никогда не видели в группе Арсения. Откинув в сторону Серегу, цеховик демонстративно щелкнул затвором автомата и ткнул в лицо Владу, который ничего не успев понять, от прикосновения холодным стволом к лицу, начал пятиться назад, будто паук. Придавив раба стволом автомата к земле, цеховик картаво прорычал сквозь зубы:

– Чего с-сука, в рыло захотел, а?

На этом все закончилось. Рабы сидели в ряд на коленях, где-то в стороне тихо стонал Андрей, словно одинокий и позабытый своими товарищами. В этот момент Влад был рад, что Серега его остановил, так как своя шкура всегда была дороже, ни смотря ни на что.

– Вы что тут устроили, черви?– Грозно, брызжа слюной, свирепствовал Арсений, расхаживая из стороны в сторону перед рабами.

Держась за широкий порез на левой щеке, к Арсению подошел цеховик в черной форме с автоматом наперевес и тихо добавил:

– Сеня, объясни им, они-то не знают.

Тут вновь, подав голос, решил рискнуть Серега:

– Что не знают?

Арсений, будто одержимый злобой как никогда, дернулся, и хотел было наброситься на раба, но тут же был остановлен раненным цеховиком, по подбородку и шее которого интенсивней потекла кровь из раны, делая его черную форму на груди еще темнее. Глядя на незнакомого цеховика, Влад понимал, что ранение было серьезным. Арсений, дабы усмирить свой яростный запал, сел на лавку и закурил, после чего над ним стала вздыматься едва видимая сиреневая дымка, в то время, как картавый, незнакомый рабам цеховик, стоя за спиной ядовито шипел:

– Этот упырь, который до утра, наверное, не доживет, очень тепло нас поприветствовал. Пока вы все тут спали, он накинулся на нас. Храни нас Наблюдатель за то, что все обошлось.

Влад не понимал, о каком наблюдателе шла речь, но зато прекрасно осознавал то, что Андрей, никого не предупредив, совершил нападение на цеховиков. В воздухе, на фоне гудящих прожекторов, повисла тишина. Никто не говорил и не шевелился, для каждого в шахте время будто бы остановилось. И каждый из них опасался, как бы гневающийся и жестокий Арсений не счел остальных рабов соучастниками. Придерживаясь руками, которые упирались в прохладный соленый пол, Влад старался разглядеть, что же происходит с Андреем. Одноглазый, в недоступных свету прожектора участках, лежал на боку, вытянув руки к своим единственным товарищам. Лица было не видно, всего лишь одно темно-красное, пузырящееся пятно, издававшие ужасающие звуки. Влад не мог разобрать того, что пытался произнести Андрей, а только слышал тихий вой, перебивавшийся время от времени неприятным бурлением. Конечно, такие уродства никогда не смущали сознание раба, если были на лицах некрофагистов или давно умерших людей, но сейчас, возле него лежал один из самых близких и немногочисленных друзей в луже собственной крови. Владу было больно смотреть на то, что его друг умирает, но еще больнее ему было от того, что он ничего не мог сделать. И даже если бы он пожертвовал своей жизнью, то подставил бы под угрозу остальных друзей, а этого он допустить просто напросто не мог. Опустив голову и закрыв глаза, он начал слышать в голове рык агрессивно настроенного животного. Его голову заполонили тысячи подобных звуков, сквозь которые, пробивался чей-то крик. Это было похоже на какой-то приступ паники. Ему стало очень страшно, так как он не мог понять, что же с ним происходит, ведь поблизости не было ни единого зверя, способного издавать подобное рычание. Раскрыв глаза, он перестал слышать невидимого зверя. И каждый раз, опуская веки, чтобы не смотреть на последние минуты жизни товарища, Влад вновь слышал этот ужасающий звук и напрягал свою память, так как что-то пыталось пробиться сквозь воспоминания. Что-то важное. Но как только бригадир разрушил тишину своим грозным голосом, страшные звуки покинули голову.

–Короче,– Засунув большие пальцы рук за ремень, говорил бригадир.– Я тут в вашем зверинце могу хоть до утра пытки проводить, но вместо этого у меня будет для вас работа, в случае успеха которой, вы будете меня молить о ней в следующие разы.

Никто из рабов даже не подал виду заинтересованности, а всего лишь безмолвно, смотрел Арсению за спину. Так как каждый из них прекрасно понимал, что взгляд в глаза может вызвать у него очередной приступ агрессии.

–Ну чего вылупились как бараны на новые ворота? – Продолжал бригадир.– Вот вам небольшой взнос, чтобы знали, за что придется поработать.

Махнув рукой картавому, Арсений крикнул:

– Карп, давай сюда.

Незнакомый рабам цеховик бросил какой-то мешок Арсению, после чего тот, подбросил его и швырнул перед рабами. С глухим звоном, пухлый мешок ударился о соленую поверхность, а цеховик с порезанной щекой указал стволом автомата на Влада:

– Доставай все.

Влад опешил, он настолько был потрясен событиями последних минут, что ноги его не слушались и руки, будто были приколочены к соленому полу. Вместо того чтобы выполнить приказ цеховика, раб поджав губы, непонимающе смотрел покрасневшими глазами на вооруженного человека. Цеховик немного помолчав, повел бровью. Заметив это, Карп, стоявший позади, схватил Влада под руку, и, толкнув к мешку, все так же омерзительно прошипел:

– Ты не русский что ли? Сказано же, сумку открывай!

Оглянувшись по сторонам, Влад поймал на себе спокойный и умиротворенный взгляд Сереги, который слегка прикрыв глаза, будто ничего и не произошло, одобрительно кивнул. Владу ничего не оставалось, кроме как выполнить приказанное. Растянув тесемки, Влад засунул внутрь дрожащую руку и был уже готов распрощаться с кистью, считая, что это очередной садистский метод Арсения, который мог запросто уложить внутрь этой самой котомки, настоящий капкан или что похуже. Отбросив все страхи в один момент, раб тут же нащупал внутри мешка что-то твердое и вынул это наружу. Убедившись, что в котомке нет ничего опасного, он уверенно начал вынимать содержимое. Банка качественных мясных консервов, сделанных не для рабов, а именно для цеховиков, о чем гласила надпись на самой таре, слегка зачерствевший, но почти что свежий хлеб, крупная картошка, три коробки с крупой, два банки спирта и три пачки с самокрутками. Влад даже не мог представить, что им было необходимо сделать за столь щедрый подарок из рациона рабовладельцев. Заметив недоумевающий взгляд на лице раба, Арсений ухмыльнулся:

– Не стоит вам пугаться того, что нужно будет делать за эту подачку. Для вас ничего не изменится, кроме места работы. А в целом, вам всего лишь нужно будет продолжать рыться в говне и добывать то, что мне нужно. Кто у вас главный?

Без замедления, ответил смелый Серега, который неизвестным Владу чувством, знал когда нужно было подавать голос, дабы не получить телесных наказаний:

– Вот тот мужик, которого ты забил.

Задумчиво приоткрыв рот, будто желая что-то сказать, бригадир перевел взгляд на Андрея, который уже лежал неподвижно. Утерев нос, Арсений махнул цеховику, который зажимал рану на правом бедре. Прихрамывая на одну ногу, Коробов приблизился к телу Андрея. Ткнув его в плечо, дулом автомата, поджав губы, он с некой досадой посмотрел на старшего, после чего повертел головой. Показывая всем видом глубочайшую задумчивость, Арсений недолго помолчал, после чего вскликнул:

– Кто теперь главный будет? Быстрее отвечайте, не то вашему мальцу голову киркой проломлю.

Влад знал, что Арсений имел ввиду именно его, так как он был самым младшим среди шахтеров-рабов и был ближе остальных к бригадиру. И тем более был уверен в том, что Арсений запросто сможет сделать то, о чем говорил.

Тяжело вздохнув, упираясь на колени, поднялся Иван, самый старший из группы. Казавшийся очень высоким из-за крепкого телосложения, и широкий в плечах из-за того, что всю жизнь занимался тяжелой работой, шахтер, возвышался над остальными рабами, гигантской скалой, готовой защитить всех от жестокого бригадира. Проведя широкой ладонью по легкой залысине, в коротко стриженых волосах, Иван очень устало и в то же время достаточно уверенно, произнес:

– Теперь я буду главным.

Арсений, медленно покивал головой, а затем продолжил:

– В общем, черви, дело предстоит непростое. Поэтому начнем с того, чтобы ни при каких обстоятельствах об этом разговоре никто не знал. Даже самые близкие из других отраслей Цеха. Иначе я каждому из вас отрежу по два первых пальца на правой руке и буду требовать с вас втрое больше, чем обычно, ну и плюс к этому, строгая диета. – И очень громко захохотал, в чем его поддержали остальные цеховики.– Так вот, ну а если будете молчать и сделаете все красиво, то будете еще очень долго получать такие мешки, хотя это только треть того, что вас ожидает. Вы, наверняка, сразу думаете, в чем загвоздка, а она вот в чем, – Закурив очередную самокрутку, бригадир уселся на лавку.– Я кое что поимею с ваших дел, следовательно, и вам достанется.

Вновь вращая колесо Фортуны, заговорил Серега:

– А что делать-то нужно?

В эту секунду Влад был уверен, что Арсений захлебнется в пене своей ярости, которая выступала на уголках губ и разлеталась всюду, так как бригадир прокричал:

–А ну завали свою поганую пасть! Пёс!

Серега перевел свой взгляд подальше от яростного бригадира, который продолжал говорить:

– Я из-за вас уже спать хочу, но ближе к делу. Есть место, далеко оно, в нем добыча. Вы роете, и все что находите, отдаете лично мне. Все делаем тихо и в тайне. Справились, я доволен, вы сыты и нагрузку по соли раз в месяц буду сбавлять. А если нет, то я уже вам говорил что будет.

Затушив окурок ногой, Арсений махнул рукой охране:

– Собираемся!

*********

Ворота надшахтного помещения со скрипом отворились, и в лица рабов ударил холодный воздух приближающейся ночной зимы. Ранняя зима только начинала плотно покрывать землю и все вокруг мелким скудным снегопадом, который был едва виден в свете прожекторов, установленных на сторожевых вышках, которые по каким-то причинам пустовали в данный момент. Выбравшись во двор, Арсений спешно начал выдавать рабам шарфы и рукавицы. Причем он это делал не как обычно, стараясь навредить, а наоборот, торопливо вкладывал в руки каждому куски тканей, словно заботливый отец. Застегнув ватник, надев рукавицы с шапкой и замотав лицо шарфом, Влад обратил внимание на стоптанный снег у главных ворот двора. Туда шахтеров направляли колонной, которую замыкали Иван и Костя, волоча под руки Андрея, подавшего в последний момент, перед выходом, признаки жизни. Стоя позади группы рабов с пистолетом наготове, Арсений командовал хромому Коробову и Станиславу, которые в этот момент открывали ворота:

– Быстрее парни! У нас до рассвета осталось всего ничего, потом Карповы стрелки вернутся на башни и поймут, что нас нет!

После этих слов, чуть не сорвав ворота с петель, цеховики открыли путь. Сделав первые шаги наружу, и оказавшись за пределами двора, Влад тут же ощутил запах свободы. Он заключался в легком смраде гнили, предположительно исходящим из обугленного леса в нескольких сотнях метров от ворот и запахе топлива. Направляя колонну к горелым деревьям, бригадир указал на метлу у ворот и скомандовал:

– Карп, займись следами и догоняй!

Забросив автомат за спину, и взявшись за метлу со стальными прутьями, цеховик хотел было приступить к сокрытию следов на снегу, но тут же обратил внимание на множественные лужи крови, которые оставлял за собой Андрей. Попытавшись замести их снегом, Карп понял, что на это уйдет очень много времени и поэтому он крикнул Арсению, который быстрыми шагами уводил рабов в лесной участок:

– Сеня, от ловкача твоего следов много, не убрать одной метлой!

Приказав двоим цеховикам следить за обстановкой, бригадир подошел к отстающим рабам и произнес:

– Бросайте его и вперед!

Влад остановился, и услышал голос Кости:

– Я своих не бросаю!

Не растрачивая времени на размышления, Арсений навел ствол пистолета на голову раба и спустил курок. Раздался громкий хлопок, и тело повалилось на землю. Тут же послышались гневные ругательства Карпа о следах, но никто его не слушал, так как Арсений, развеяв пороховой дым рукой, перевел дымящийся ствол на голову Ивана, которому было нелегко держать полуживого одноглазого друга.

– А ты, ты своих бросаешь? Говори быстрее, у меня мало времени! – Проговорил Арсений.

Но тут Владу стало ясно. Даже такого человека-скалу, как Иван, удалось напугать, так как он начал заикаться, косо поглядывая на слегка подергивающееся тело Кости. В тусклом отражении прожекторного света от снега, Влад заметил, что лицо Ивана стало одного цвета с зимним окружением. Отпустив Андрея, который с глухим стоном повалился на снег, Иван тихо с трудом прошептал:

– Бросаю.

Указав стволом в сторону колонны, бригадир скомандовал:

– Я не сомневался, а теперь бегом в строй!

Глядя на тела рабов, Арсений заправлял пистолет в кобуру и выслушивал гнев Карпа:

– Ты зачем его убил? Я же тебе говорил про следы! Вот что теперь делать?

Тяжко вздохнув, Арсений протянул:

–Ну что ты как в первый раз? Сходи в лес, принеси тела жевунов и устрой все под нападение, а этих в лесу спрячь, все равно никто туда кроме нас не пойдет.

Карп тут же ответил:

– Так сразу нельзя было сделать? Зачем разбрасываться рабочей силой впустую? Я просто не хотел, чтобы следы остались, так как времени в обрез. А теперь из-за тебя, мне придется тут до утра оставаться, чтобы за тобой все разгрести, козел!

Задумавшись о том, какой глупый, необдуманный и ужасный поступок он совершил, Арсений начал оправдываться:

– Ну… Вот этот, второй, он мне сразу не понравился, взгляд у него дурной какой-то, да и вообще, времени не было на то, чтобы жевать сопли о вечной дружбе. Да и видишь, эти черви почуяли силу и поэтому обнаглели, а я завалил его из лучших побуждений, чтобы для нас не было опасности. Если у них один на нас набросился, то представь, что они учудят все вместе! Все Карп, давай за дело, на рассвете твою долю привезем.

И Арсений направился в сторону леса. Приближаясь к черным стволам горелых деревьев, Влад оглянулся вслед и посмотрел на то, как Карп волочит тела к воротам. В этот момент молодой раб не мог уложить у себя в голове мысль о том, как легко некоторые могут распоряжаться жизнями других. Конечно, с убитым товарищем он был мало знаком, так как тот оказался в шахте самым последним и совсем недавно, но, тем не менее, он был человеком, причем неплохим, и поэтому его было очень жаль. Влад окончательно убедился в той мысли, что такие люди как Арсений, ставят себя выше других и соответственно проявляют такое же отношение в подобном неадекватном поведении. Тем временем, освещая дорогу аккумуляторным фонарем, Арсений вел колонну по узкой тропе, сквозь обугленные столбы деревьев, которые с приглушенным скрипом пошатывались от малейшего дуновения холодного ветра. Высоко поднимая ноги, дабы не вязнуть в сырой почве, Влад замыкал колонну рабов, время от времени подталкиваемый в спину стволом автомата одного из цеховиков. За свою недолгую жизнь он побывал в разных местах этого мира, но в такой глуши, далеко от городских руин он оказался впервые. В этом месте было слишком тихо, даже не смотря на звуки шагов по хлюпающей грязи. Эта тишина давила на Влада и с каждым шагом ему становилось все страшнее и страшнее от неизвестности, таящейся среди скрипучих черных коряг. Когда свет прожекторов с вышек перестал быть виден из-за деревьев, колонна остановилась у источника зловонного запаха. Держась за лицо, как и остальные, Арсений посветил в сторону, и луч фонаря забегал по глубокой яме, полностью заваленной человеческими останками.

– Здесь ваши дружки и проведут остаток вечности.– Подметил Коробов, опираясь на автомат, в качестве трости.

То, что это были человеческие тела, Влад догадался не сразу. Едва сдерживая рвотные позывы и протирая слезящиеся от смрада глаза, он увидел по краям ямы гниющие конечности, в остальном же, яма была доверху забита какой-то черной, влажно блестящей массой, пытаясь разглядеть которую, раба все-таки вырвало под смех цеховиков. Лишь один Серега смотрел на эту безымянную могилу холодным взглядом прищуренных глаз, сохраняя железное спокойствие и будто не ощущая зловонного запаха, от которого у всех горчило во рту, не считая всего прочего. Он смотрел так, будто представлял в этой куче каждого цеховика, которого он только смог запомнить в лицо. Влад не понимал, как его товарищ мог сдерживаться, в то время как все остальные, спешно, прикрывая лица, быстрым шагом обходили яму. Наконец-то могила осталась далеко позади, и никто уже не обращал ни малейшего внимания на незначительную омерзительную вонь, так как рабы и цеховики покинули участок скрипучего леса. Пройдя еще несколько десятков метров, вдалеке показался какой-то прямоугольник, и по мере приближения стало ясно, что это был автобус, о чем говорил продолговатый корпус в железной обшивке. Колеса были окутаны цепями для наилучшего сцепления с дорогой, а на крыше располагался железный стул с прожектором. Приставив к колонне рабов хромого цеховика, бригадир и его второй подчиненный, начали готовить это чудо кустарного машиностроения. Вместо фар были установлены два больших фонаря, которые пришлось включать вручную, боковые и задние окна были затянуты тонкой решеткой, а на месте бампера были установлены несколько коротких металлических труб, срезанных по диагонали по типу иглы. Загнав рабов через заднюю дверь внутрь, их приковали к сидениям при помощи наручников. Убедившись в том, что все было готово, цеховик по имени Станислав завел машину. Корпус тут же затрясся, под грохот металлических листов обшивки, а мотор издал глухой рык. Из кабины водителя, которая была отделена от остального салона железными прутьями, потянулась под потолок черная густая дымка, запах которой тут же рассеялся, едва автобус тронулся с места, зашуршав колесами по земле. Испытывая незначительную радость от поездки и недолгого ощущения свободы, Влад хотел было насладиться видами окружающего пространства, но глянув в окно, которое к его удивлению было закрыто грязными стеклами, он ничего не увидел кроме ночной тьмы. Разумеется, он не один раз слышал истории о том, что по ночам светит какое-то небесное тело, свет которого отражался всюду, и можно было обходиться без ручного источника света. Но к его сожалению, этого небесного тела он никогда не видел в действительности, и ночь накрывала все вокруг густой тьмой. Поэтому только самые жизнелюбивые люди, могли обойтись без фонаря после наступления этой самой ночи. К этим самым людям Влад приписывал и себя, ведь несколько раз ему приходилось прорываться сквозь густую ночь, из-за непредвиденных проблем в его жизни. И после этого он понял, что ночью нужно бояться не только людей, но так же и тех, кто пожирает все живое. Еще лучше он осознавал то, что в этой тьме зимой никто не сможет выжить, и на секунду представил, что бы его ожидало, окажись он в этих полях в данный момент. Когда автобус перестало сокрушительно трясти, стало понятно, что рабовладельцы вывели транспорт на относительно ровную дорогу и набирали скорость. Около часа творение инженеров из Цеха неслось по прямой дороге, зачастую попадая колесами в выбоины и прочие неровности пути. Молодой раб пригнулся, дабы сквозной ветер, пробивавшийся сквозь щели корпуса, не дул на него. Он закрыл глаза и начал размышлять об убитых товарищах, тела которых, наверное, уже лежат в той омерзительной яме, обрамленной человеческими конечностями. Спустя какое-то время, автобус начал сбавлять скорость, а затем вовсе, спустился с дороги и вновь начал болтаться на волнистой почве, которая к этому времени успела немного потвердеть от холода, чем способствовала хорошему передвижению по ней. После нескольких минут тряски, транспорт остановился и один из цеховиков покинул салон, но через несколько минут вернулся и путь продолжился. Очень долго виляя по ухабистому участку пути, автобус, наконец-то, остановился, и головы всех наполнила приятная тишина, на фоне угасающих оборотов двигателя. Хрустнув шеей, Арсений прошел в салон и начал освобождать людей. Делал он это спокойно и без страха того, что только что освобожденный от оков раб, сможет напасть на него сзади. Видимо он был уверен в том, что цеховики снаружи ему помогут, так как те, держали наготове оружие. Оказавшись вне автобуса, рабы погрузились в тяжелый запах сырой почвы, который обвивал все вокруг. Ослепленные светом подствольного фонаря рабы долго стояли во тьме, пока Арсений не включил на крыше прожектор и не направил его на гигантскую полость в вертикальном срезе разнослойной почвы. Оглянувшись по сторонам, Влад понял, что они находились в огромной яме, и в стене этой самой ямы, напротив автобуса, была та самая черная полость, в которую светил бригадир. Приглядевшись, всем стало ясно, что это был тоннель, ведущий вглубь среза. Участок припорошенной снегом земли, на котором стоял автобус, был обнесен широким и неглубоким рвом, заполненным грязью и прогнившими досками. Позади автобуса, надо рвом, был проложен деревянный широкий мост, плавно ведущий наверх, который и сообщал окружение с этой ямой и был единственной дорогой, по которой сюда попал транспорт. Рабы обернулись на голос бригадира, что стоял на крыше автобуса, потирая рукой ствол дробовика:

– Короче, слушайте сюда, чернозёмы. Сейчас вы начинаете работать внутри рва и искать мне чушки золота. Затем, как все сделаете тут, я вас очень сытно покормлю, и вы отправитесь вон в ту черную дырень. – И указал стволом на тоннель, казавшийся черным грязным пятном. – Там будете заниматься тем же самым, а потом, поедем домой.

Тут добавил хромой Коробов:

– Если захотите сбежать, то, пожалуйста, бегите. Как только вы минуете мост, то сразу же попадетесь в крепкую хватку острых капканов, которыми все усеяно вокруг на несколько сотен метров. И мы оставим вас там подыхать!

В это время, Станислав вытащил из автобуса инструменты и начал раздачу. Каждому из рабов была выдана кирка, штыковая лопата, короткий нож и фонарь, крепящийся на лбу. Едва не свалившись в ров от сильного толчка в спину, Влад тут же увяз по голень в холодной и липкой земле. Разбрасывая грязь в стороны, рабы продолжали отчаянно искать то, что им было велено найти. Полностью погруженный в работу, Влад не заметил, что потерял из виду своих друзей и теперь стоял в грязи и один. Спустя некоторое время, где-то посреди рва раздался голос Геннадия:

– Я что-то нашел!

После этих слов, Арсений приказал всем рабам выбраться к автобусу, для того, чтобы оценить находку. Влад выполз из рва, и, споткнувшись об лопату, чтобы не потерять ее в ночи, забросил на плечо, направляясь к автобусу. Приблизившись к автобусу, он тут же заметил, что Сереги не было, и забеспокоился, однако цеховикам было не до него, так как они, потирая ладони, предвкушали получение золотого слитка в грязных руках Геннадия. Даже Арсений наклонился с крыши, чтобы убедиться в наличии того, что так желал получить. Раб держал в руках продолговатый тяжелый кусок грязи, сквозь который пробивалось золото. Настоящее золото. Позади Геннадия стоял Иван с киркой в руках и с интересом наблюдал за происходящим, однако Серега так и не появился. В этот момент Влад ощутил учащенное дыхание и напряжение в мышцах, будто готовился к чему-то неприятному и трудному. Но чтобы хоть как-то отвлечься от этого, он начал наблюдать за тем, что происходило перед ним. Вытянув перед собой золотую чушку, Геннадий с неподдельным интересом полюбопытствовал, глядя на Станислава, который в этот момент светил на кусок грязи фонарем:

– Это то, что вам нужно?

Цеховик, расплывшись в довольной улыбке, закивал и потребовал от раба очистить до конца золотой брусок, скрывавшийся под плотным слоем черной липкой грязи. Почти полностью очистив грязь и явив на свет тусклый кусок золота со штамповкой, Геннадий прижал к груди находку, а затем внезапно швырнул драгоценный брусок в лицо цеховика. Раздался глуховатый удар и голова цеховика дернулась назад. Все происходило настолько быстро, что Влад едва успел обратить внимание на грозный возглас Ивана, заносившего за плечо кирку:

– Бей!

Нисколько не раздумывая, будто бездушная машина, Влад моментально взмахнул инструментом, со свистом разрывая воздух, и нанес удар в голову Коробова, который даже не успел поднять автомат. Штык лопаты со звонким треском вошел почти на половину в висок. Закатив глаза и забившись в судороге, цеховик выпустил из рук оружие. Стиснув зубы и зарычав от напряжения, Влад выдернул инструмент из головы врага. В это время Иван, задыхаясь от охватившей его злобы, нещадно подавлял хрипящие вопли Станислава, сокрушительными ударами кирки в грудь, от которых тот старался закрыться руками. Но, не смотря на это, после нескольких ударов цеховик испустил дух и самый старший из рабов продолжал разрывать уже бездыханное тело. В то время пока рабы сражались на земле, Сергей, незаметно подобрался к другой стороне автобуса. Будто кот, он бесшумно забрался на крышу и напал на Арсения, что к этому моменту целился в восставших рабов. Оказавшись за спиной бригадира, Серега тут же закрыл ему глаза левой рукой, одновременно удерживая его голову, а правой вонзил под челюсть короткий нож. Бригадир тут же едва разборчиво просопел:

– Падла…

А затем начал дергаться, в попытке освобождения. Но раб был беспощаден, и выдернув из шеи нож, он прошипел сквозь зубы:

– Сам ты пёс!

После этих слов, раб с ножом, со всей силы толкнул тело Арсения вперед и тот свалился с крыши, едва не придавив своим грузным телом Влада, в этот момент смотревшего на тело Коробова с открытым ртом и выпученными глазами. Раздев убитых, рабы начали переодеваться в комфортную одежду цеховиков. Влад позаимствовал удобные и качественно сшитые черные утепленные штаны, зимние ботинки и черную куртку, с нашивками Цеха на плечах, которые тут же были сорваны и демонстративно втоптаны в грязь. После многочисленных ударов киркой, укороченный бронежилет Станислава пришел в полную негодность, и было решено его оставить. Облачившись в шинель Арсения, с черным влажным пятном на плечах, воротнике и груди, Серега, начал рыться в карманах, а затем, достал самокрутку:

– Теперь нужно этих тварей в ров сбросить. Им там самое место.

Освещая тела фонарем, Иван что-то заметил:

– Серый, тут один еще живой что ли? Вон, глазами хлопает.

Зажав в зубах самокрутку, морщась от едкого дыма, Сергей подобрал с земли лопату и подошел к Коробову. Цеховик, не смотря на глубокую рану в голове, учащенно поверхностно дышал, и по-прежнему закатив глаза, изредка моргал. Занеся лопату над головой цеховика, раб в трофейной шинели досадно добавил:

– Живучий…Гад!

Влад отвернулся и услышал уже знакомый ему неприятный треск, затем еще раз, после чего понял, что Серега отбросил лопату в сторону.

– Чего ты морду-то воротишь, родной. Хорошо ты ему вломил, только не до конца.– Смеясь, подытожил Иван.

Наслаждаясь густым дымом, раб в шинели произнес:

– Ничего, жизнь научит.

Но Влад не внимал его словам, он не мог поверить в то, что все закончилось. Одновременно он был сильно обеспокоен и чрезмерно счастлив по- настоящему, но что-то ему мешало вкусить всю радость свободы, смело вырванной из рук жестоких рабовладельцев. Видимо, он слишком сильно привык к плохому. И сейчас он чего-то хотел, но не мог понять чего именно. В этот момент раздался скрип автобусной двери и восторженный голос Геннадия:

– Теперь это дело нужно отметить. Мужики, ущипните меня, неужели всё закончилось…

Сохраняя привычную невозмутимость и спокойствие, возразил Серега:

– Не будем расслабляться. Как только наступит день и этого козла не окажется на месте, – Он кивнул на тела.– Остальные уроды из Цеха тут же зашевелятся.

Осматривая оружие убитых врагов, Геннадий громко закашлял, а затем полюбопытствовал:

– И что же ты предлагаешь? Я так понял, что ты лучше нас разбираешься в таких делах.

Швырнув бычок в сторону, Серега вздохнул и ответил:

– Есть такое, потрепала жизнь. А я предлагаю сейчас набить брюхо как следует, поспать несколько часов и сразу же, на рассвете выжимать педаль в пол. Куда угодно.

Подойдя к Владу, Серега дернул его за плечо:

– Действительно, чего ты тут стоишь с лицом как у слабоумного? Сам понимаешь, в каком мире живем. Не убьешь, не проживешь.

Переживая новые впечатления, которые казались ему не очень-то и плохими, Влад неожиданно для себя, ответил:

– Я бы поступил так еще раз, а может быть даже несколько раз.

Закутываясь в шинель, Серега засмеялся:

– А вот это очень даже здорово, ты запомнишь это на всю жизнь. Только сильно не увлекайся, а то понесет, знавал я таких. Тебе бы сейчас девку, сразу бы все стало на свои места.

И заглянув товарищу в глаза, Серега поднял брови. Кое-что из последних событий не давало Владу покоя, и поэтому он обратился к другу, который никак не мог застегнуть пуговицы шинели:

– Я вот только одного не пойму, почему вы мне об этом ничего не сообщили? Я даже ничего не успел понять!

Не отвлекаясь от узких отверстий для пуговиц, Серега ответил:

– Потому что ничего не надо было понимать, надо было только делать. А если бы кто-то из нас подошел к тебе, то у этих сук был бы повод еще бдительнее следить за нами. Я не знаю, почему ты сразу не догадался.

Тут вмешался Иван:

– Вот ты говоришь, что ничего не успел понять, так на это и был расчет, на внезапность и неожиданность. Мы тебя не осуждаем, просто ты какой-то задумчивый и хмурый. Все время смотришь в одну точку и слова не скажешь, пока не спросят. Тем не менее, это все уже не важно, потому что дело сделано.

Владу нечего было добавить по этому поводу, и поэтому он постарался избавиться от легкого возмущения. Вытащив в салон маленькую печку из водительского места, рабы достали все съестные запасы цеховиков и уютно расположились по кругу. Вскрыв мясные консервы, свободные люди запивали их разбавленным спиртом и закусывали вареным картофелем и хлебом со специями. Все молча ели, таким образом, празднуя свое освобождение. Вытерев руки о себя, Серега протянул руку Ивану:

– Ну-ка старый, подай мне автомат, посмотрю.

Поперхнувшись сухарем, Иван протянул Сереге автомат и продолжил есть. Разглядывая оружие, Серега задумчиво заговорил:

– Надо же, столько лет прошло, столько оружия придумали, а все равно все пользуются подобным.

Никто из рабов ему не ответил, и Серега продолжил осматривать автомат, после чего вскрикнул:

– Клеймо! Опять это поганое клеймо, да еще и на автомате вырезано! Не получится у нас в людных местах появиться с ними, сразу подумают, что-либо мы цеховики, либо беглецы.

Потягивая самокрутку, Геннадий умиротворенно произнес:

– А ты как часто позволял кому-то разглядывать свое оружие?

Серега хотел было ответить, но его тут же перебил Влад, почти целиком оправившийся от минувших событий:

– Может быть его стереть ножом или напильником?

Серега довольно закивал. Спустя некоторое время, свободные люди сидели молча, слушая треск дерева в печи. Каждый размышлял о планах на свободу, кроме Влада. Его голову переполняли множество мыслей и положительных эмоций, из-за которых он не мог ни на чем сконцентрироваться. Спустя какое-то время, тишину прервал Иван:

– Я вот тут подумал и не понял, где мы и как отсюда выбираться?

Шумно прочистив горло, Геннадий успокоил товарищей:

– У них карта должна быть, Серый, проверь еще раз карманы.

Вновь обыскав шинель, раб вынул из внутреннего кармана карту, сложенную в несколько раз и протянул ее Геннадию. Тот аккуратно развернул ее и начал изучать:

– Странная карта, однако, от руки нарисована. Есть только Цех и северное направление. Но я все равно понял, где мы и тем более, я знаю, куда можно будет направиться. Там, кстати, не будут задавать вопросы о том, откуда у нас клейменое оружие и все остальное.– Заключил свободный человек.

Поднявшись с пола, Серега потянулся, и устало произнес:

– Думаю, что теперь спать нужно. До рассвета несколько часов, а затем нам нужно будет бросаться в бега, а это дело самое трудное из всех, что можно будет вообразить.

Устало посмотрев на друга, Влад произнес:

– Мне казалось что работа в шахте, была куда труднее.

Усевшись на сидение и укутавшись в шинель, Серега закрыл глаза и тихо произнес:

– Это потому, что тебя никто еще по-настоящему не преследовал…

Глава 2

Мгла

Он спал крепко и безмятежно, не так как раньше. Сон свободного человека сильно отличается от сна раба. Вся боль притупилась и уже не беспокоила как прежде, грудь вздымалась полностью, а дыхание было ровным. Но, даже не смотря на это, Влад вновь не проснулся, а был вырван из сна.

– Влад! Держи крышу!– Грозно прокричал Иван, удерживающий заднюю дверь автобуса от натиска извне.

Раскрыв глаза, молодой человек увидел над собой в металлической крыше автобуса щель, сквозь которую протиснулась темно – серая рука в оборванной одежде. Крыша вокруг щели продавливалась и была готова прогнуться еще сильнее в любой момент. Подскочив с лежанки, Влад торопливо подтащил остывшую печь, и, встав на нее, уперся обеими руками в потолок. Темно – серая, не то от грязи, не то от разложения рука, по плечо просочилась в салон транспортного средства и жадно водила по кругу, стараясь кого-нибудь схватить. В моменты, когда конечность сквозь крышу едва не цеплялась за одежду Влада, тот, кому она принадлежала, издавал яростное шипение и хрипящий визг, как будто бы от досады упущенной добычи. Вне сомнений это был некрофагист, о чем говорил тошнотворный гнилостный запах, и звуки, характерные для подобного существа. Окончательно придя в сознание после внезапного пробуждения, Влад понял, что автобус был со всех сторон окружен этими существами. Они со всей своей свирепостью старались проломить решетчатые загородки на окнах и проникнуть внутрь, дабы употребить в пищу всех внутри салона. Множество изуродованных лиц, с предельно расширенными зрачками смотрели на людей и каждый раз еще громче шипели, замечая на себе испуганные взгляды.

– Молодой, отходи! – Щелкнув затвором дробовика, скомандовал Серега.

Влад моментально спрыгнул с печи и прижался к полу. В это время существо на крыше еще глубже продавило обшивку, и в салоне показалась черная грудь, с оголенными из-под кожи черными ребрами. Будто гром, по салону раздался выстрел, на секунду оглушивший всех, а затем оставляя звон в ушах. На пол тут же брызнула слизь, а когда дым рассеялся, то в крыше образовалась еще большая брешь, однако существо уже лежало неподалеку от автобуса, не в силах продолжать наступление. Бросив дробовик на пол и, взявшись за автомат, Серега вновь, все так же уверенно, продолжал отдавать команды:

– Гена, заводи эту хреновину. Пора сматываться отсюда, их очень много. Не отобьемся!

Дернув ключ зажигания, Геннадий, уже сидевший за рулем, прокричал в ответ, дабы перебить рык некрофагистов, в который был погружен автобус:

– А как же капканы?

Подпирая боковую решетку, которая прогнулась под натиском женщины – некрофагиста, Серега кричал в ответ:

– Езжай по вчерашнему следу! Быстрее!

В этот момент Влад, сидевший на полу, услышал возглас Ивана, который свалился на пол, не удержав заднюю дверь автобуса. Увидев, что самый старший пятится назад, а в салон пытаются запрыгнуть несколько некрофагистов, молодой раб моментально схватил дробовик с пола, и, перешагнув Ивана, встал у двери. Опустившись на одно колено, Влад дернул затвор на дробовике, и принял позу стрелка с упором вперед. В этот момент он не думал ни о чем, кроме борьбы, ведь он так привык к этому и даже немного истосковался, будучи покорным и бесправным рабом. Сейчас его сознание было чистым, целиком и полностью направленным на сохранение своей жизни и жизней окружающих его людей. Только заметив, что два человеческих тела очень ловко забрались в салон, он покрепче ухватился за ствол оружия, а затем, выждав момент между ударами сердца, спустил курок. Некрофагисты, которые были полностью голыми, со светло – желтой кожей и множеством омерзительных дефектов на ней, словно на секунду устремили свои взгляды на ствол дробовика, который моментально плюнул пламенем и вышвырнул их из автобуса. Барабанные перепонки Влада вновь едва не разорвались от шума выстрела, а плечо обжигало ноющей болью от отдачи, но это нисколько не умаляло предоставленного шанса на спасение. Подобравшись к мятой двери, он тут же ее захлопнул и подпер своей спиной, в то время как Иван удерживал очередную прогнувшуюся решетку на окнах. Однако некрофагисты продолжали наступать. Влад уже думал, что не удержит дверь своим телом, но в последний момент автобус тронулся, после чего резко затормозил, а затем вновь продолжил свой путь, перемалывая под своими колесами человекоподобных существ. Обратный путь для автобуса был весьма труден, он то и дело подпрыгивал на ландшафтных неровностях и буквально каждую минуту увязал в грязи, чудом покидая ее. После недолгой езды по полю, окруженному капканами, водителю удалось вывести транспорт на то, что раньше называлось дорогой. Автобус ехал не быстро, иногда подскакивая на кочках и прочих ямах. Люди внутри салона сидели молча, и каждый думал о своем, занимаясь каким-либо делом. Геннадий вел автобус, Сергей орудовал напильником желая скрыть клеймо Цеха на оружии, Иван задумчиво вглядывался в карту, а Влад, поджав ноги под себя, смотрел вдаль: на бесконечные поля с черными лесными массивами под серым небом. Снег что был вчера, растаял, оставив после себя грязную почву и холодный воздух. Это и была свобода, возможность двигаться абсолютно в любом направлении. Бесконечный круг ежедневно повторяющихся событий был разорван и неизвестность завтрашнего дня, хоть в нем и поджидает смерть, радовали сердце человека. Боль в висках от безысходности отступала с каждой минутой, сменяясь яркостью восприятия жизни, дышалось куда легче и от этих ощущений Владу становилось волнительно, причем настолько, что было страшно. В глубине души он боялся перемен, но знал, что в данном случае они были необходимы и сулили все что угодно, кроме отчаяния, уныния и боли. Задумчиво вглядываясь в мятый потолок автобуса, с огромной брешью в нем, он пытался что-то вспомнить, что, как и ранее хотело пробиться из глубин его сознания. Но все равно, он не мог этого сделать, от чего ему становилось еще хуже. Из-за этих мысленных терзаний, в голову Влада вбивалась какая-то чушь, какие-то странные образы и звуки, смысл которых был непонятен ему. Он всегда боялся собак, но именно сейчас он думал о тех жестоких тварях, что содержались в охране Цеха. Ему был неприятен запах железа, но мысли о нем навязчиво протискивались в его голову. До ужаса неприятный хруст, треск и хлюпанье… Влад не понимал, зачем он это представляет, ведь от этих мыслей и образов ему становилось страшно и на глаза едва не наворачивались слезы, но он не мог остановиться и продолжал об этом думать, тем самым сильнее и сильнее вгоняя себя в подавленное состояние. Спустя долгие минуты мучений, все прекратилось, так как автобус подскочил на очередной яме и Влад едва не упал со своего сидения. Благодаря этому он был вырван из тех мучительных размышлений, что не давали ему покоя. Решив вновь насладиться свободой, он прилег на сидения и погрузился в приятный мир воспоминаний; в то время, когда он был со своей семьей и все проблемы, хоть и с большим трудом, но были вполне разрешимы. Разумеется, иногда приходилось спать, будучи голодным, по несколько суток подряд работать в Крепости, дабы была возможность обратиться к врачу и конечно ежедневные бои с некрофагистами, а иногда, даже с другими людьми – но это был смысл жизни. Смысл жизни абсолютно каждого человека. Это была борьба, наградой за которую была человеческая жизнь, высшая ценность как считал Влад. Но еще большей ценностью он считал возможность человека принимать решение, а не быть тем, кто это сделает за него. И наконец-то он получил возможность сделать свой собственный выбор самостоятельно. Обдуваемый холодным ветром, пробивавшимся сквозь металлическую обшивку автобуса, Влад согревал себя теми самыми воспоминаниями, которые хотел вновь пережить. Поэтому он был намерен при первой же возможности добраться до своего дома в руинах города. И только сейчас его посетила мысль о том, что если его брат мог спастись, то вероятно он сейчас ждет Влада в их жилище. Наконец-то он начал думать более оптимистично. Путь по остаткам дороги, казался слишком долгим, и изредка приходилось останавливаться, чтобы починить транспорт, а ближе к закату внутри салона все было пропитано едким дымом, вырывавшимся из-под капота в сопровождении шумных хлопков. Свернув с прямой дороги, чудо инженерной мысли в первой же яме встало на месте. Будто в агонии, автобус начал задыхаться кашлем двигателя, а затем и вовсе замолк навеки последним громким свистом, источая из-под капота еще более густой и черный дым. Хлопнув по корпусу, Гена добродушно произнес:

– И на том спасибо, старина.

Сняв с плеча автомат, Серега огляделся по сторонам в сумеречном окружении:

– Значит теперь на своих двоих.

Накинув за спину рюказк из мешковины, Иван вышел из автобуса и решительно направился в сторону, куда было направлено транспортное средство:

– Не стоит тут останавливаться, пошевелимся.

Собрав все полезное, путники двинулись прямиком по дороге, с каждым шагом окутываемые надвигающейся ночью и холодом. Идти было решено без света, дабы не быть замеченными, пользуясь фонарем только в исключительных случаях. Спустя некоторое время пошел снег, скромно припорошив все вокруг. Не теряя бдительности, шахтеры продолжали свой путь, и каждый раз, безмолвную тишину нарушал Геннадий своим бурлящим кашлем, за что каждый раз получал замечания от Сереги, который вслушивался в пустоту окружающих полей. Гена шел впереди и продолжал захлебываться кашлем, но в один момент он умолк, после чего послышался громкий всплеск воды и возмущенный возглас шахтера:

– Твою мать! Что за …!? Мужики помогите мне!

Влад щелкнул фонарем и посветил в нужное место. В это время, Серега, закинув за спину автомат, вынимал из ямы мокрого товарища. Как вскоре выяснилось, это была не просто яма, а настоящий широкий ров с грязной вонючей водой, в который и угодил кашляющий шахтер. Спешно выжимая из одежды ледяную воду, Геннадий посмотрел на другую сторону рва, в пустоту, и сказал:

– Видимо мы уже на месте.

Взяв у Влада фонарь, Иван начал осматриваться:

– Ты уверен? Мне кажется …

Но неожиданно для всех, за рвом, метрах в трех над землей, загудели прожекторы и ослепили путников. Все кто имел при себе оружие, молниеносно выставили его перед собой, суетливо щелкая затворами, а Влад принял стойку с широко расставленными ногами, чтобы тут же скрыться в случае стрельбы. Из темноты, позади ярких лучей показались с десяток голов, и Влад был больше чем уверен, что кто-то из них целился прямо ему в лицо.

– Кто такие? Чего надо? – Раздался грубый и недовольный мужской голос со стороны прожекторов. Серега тут же опустил оружие, и махнул рукой остальным.

Абсолютно спокойно, без волнения, заговорил Гена:

– Обычные скитальцы этого дерьмового мира. Нам бы ночь пережить в безопасности, и дальше пойдем.

Несколько минут путники стояли на месте, дожидаясь ответа, после чего голос за прожектором вновь дал о себе знать:

– Чем платить будете?

Гена указал в сторону автобуса:

– Да, утром я отведу вас к нашему автобусу, и вы сможете его разобрать на детали, а может, и вовсе даже почините!

Прожекторы погасли, вновь погрузив путников в густую холодную тьму, после чего грубый голос вновь заговорил:

– Оружие над головой и самое важное никаких резких движений, иначе откроем огонь на поражение! Ребята нервничают.

Все выполнили команду, после чего послышался скрип цепей, а затем перед путниками упал железный широкий трап, впившийся металлическими зубцами в край рва. Влад ожидал увидеть свет огней этого поселения, но вместо этого в лица шахтеров ударил жидкий свет подствольных фонарей. Грубо схватив путников за плечи, их тут же перевели через мост и усадили на колени, отняв все оружие и сумки. Во тьме ночи Влад не мог никак сориентироваться и осмотреться, и поэтому оставалось только покорно волочить ноги по земле. По звукам он догадался, что их завели в какое-то помещение, и вновь усадили на колени, после чего раздался щелчок, и под потолком загорелась желтая электрическая лампочка, вокруг которой билась мошкара. Оглянувшись по сторонам, стало ясно, что гости, сидевшие на коленях друг за другом, находились внутри длинного грузового контейнера с рифлеными стенами, ржавчина которых пробивалась сквозь бывшую, когда-то красной, краску. Перед путниками стоял сутулый пожилой мужчина с изборожденным множеством морщин лицом. Заметив на себе взгляды гостей, он перестал рыться в их вещах, и все так же грубо прорычал:

– Пока мы осматриваем ваши вещи, всем пройти на осмотр. Затем я распоряжусь, чтобы вас накормили и отбой. Без возражений и лишних вопросов.

Пройдя сквозь живой коридор из вооруженных ружьями молодых мужчин, путники остановились у стола, за которым сидел не менее молодой, чем охранник, мужчина, в грязном халате и тряпичной маске, а руки его были облачены в какое-то подобие резиновых перчаток. Внимательно осмотрев каждого из гостей, врач заключил, что путники не являются разносчиками опасных, для общины, заболеваний, однако этот мужчина очень косо поглядывал на Серегу, у которого в отличие от остальных, на ногах было по шесть пальцев. После осмотра, шахтеров вывели с другой стороны контейнера, и в этот раз Влад мечтал узреть общество живых людей, но вновь был разочарован окутывающей его тьмой ноябрьской ночи. Ведомые под руки охраной гости, проследовали к продолговатой палатке, в которой был установлен деревянный стол, освещаемый масляной лампой под сводом укрытия. Не проронив ни слова, немолодая женщина поставила перед каждым из гостей по железной тарелке с хорошей порцией каши из какой-то крупы. Влад был озадачен происходящим вокруг, и хотел было обратиться с вопросами к Геннадию, полагая, что тот знает об этом месте больше остальных, но заметив на себе пристальный взгляд сутулого охранника, решил оставить вопросы до утра. Заметив, что холод пронизывал его насквозь, молодой человек осознал, насколько сильно он устал за день и как сильно его клонит в сон. И к его счастью, охранник сопроводил их в очередной контейнер, установленный поверх другого. В месте, где оказались путники, было значительно теплее, так как в центре помещения была установлена небольшая чугунная печь, достаточно хорошо прогревавшая ночлег. Вдоль всего помещения, освещаемого одной единственной электрической лампой, были лежанки с матрасами из прессованного тряпья, и на некоторых из них, мирно спали несколько людей, видимо такие же скитальцы, как и рудокопы. Избавившись от обуви, каждый из путников тут же повалился на свою лежанку и предался царству Морфея. Полежав несколько минут, Влад начал ощущать легкий жар от печи и поэтому, слегка приподнявшись, решил снять трофейную черную куртку. Как только он покончил с этим, его слух был привлечен скрипом створки контейнера, из-за которой показалась чья-то голова в кепке. Сделав вид будто спит, Влад краем глаза начал следить за незнакомцем, который к этому времени, бесшумно закрыл за собой створку и на носочках пробирался вглубь контейнера, подыскивая себе лежанку ближе к печи. Наблюдая за новеньким, Влад приметил замысловатый наряд этого человека: поверх болоньевой куртки, с огромным количеством заплаток, был надет самодельный доспех из двух железных пластин, шея была плотно закрыта каким-то воротником из ткани, а на предплечьях, проволокой, были закреплены щитки. Но шахтер прекрасно понимал, что такая броня очень хорошо может защитить от укусов некрофагистов, и он сам в свое время одевался с братом подобным образом, хотя не имел столь качественного нагрудного «доспеха», а всего лишь обходился плотным обматыванием шеи шарфом и примитивной защитой рук. Шурша тканью куртки, новичок в жилище с трудом снял с себя доспех и воротник, после чего, в обуви, в куртке и в кепке, повалился на лежанку, тяжко вздохнув. Через несколько минут услышав его сопение, Влад мог спокойно заснуть. Едва начав погружать себя в различные мысли, он уснул крепким сном. Утро выдалось очень тяжелым для Влада: во рту сохранялся неприятный привкус железа, горло обжигало от жажды и все кости ныли слабой болью. Оглянувшись по сторонам, шахтер обратил внимание на то, что все гости этого контейнера спали мирным сном, за исключением того человека в самодельной экипировке, который пришел в это место последним. Перевернувшись на бок, Влад начал наблюдать за незнакомцем. Закрепляя на себе «доспех» и поправляя кепку, он глядел по сторонам, а движения его, казались шахтеру какими-то необычными, а именно торопливыми и неловкими, будто он кого-то стеснялся или испытывал неприятные ощущения при каждом движении. Заметив на себе пристальный взгляд Влада, незнакомец шепотом возмутился:

– Чего уставился?

Влад нахмурил брови и так же тихо ответил:

– Не твое дело.

И чтобы дальнейшая беседа не переросла в ссору, Влад отвернулся лицом к стене и вновь попытался уснуть. Скрипнула обувь о железный пол контейнера, а затем створка жилища неприятно завыла, после чего Влад снова услышал шепот:

– Пойдем, выйдем.

Обернувшись в сторону выхода из ночлега, шахтер был немного удивлен, и в то же время был возмущен дерзостью незнакомца, который ему очень сильно не понравился. Но он часто заставлял себя не бояться таких людей и теперь даже допускал мысль о том, что сейчас нужно будет выяснять отношения старинным способом не слишком умных людей, то есть при помощи грубой силы. Устало вздохнув, Влад с хрустом в суставах поднялся с постели, затем оделся, и, придерживаясь за стены, вышел следом. Закрыв за собой створку теплого уютного помещения, Влад оказался на верхушке еще одного контейнера, поверх которого располагалась их ночлежка. По горлу ударил ледяной воздух и в глазах потемнело. Ухватившись за поручень, окружавший площадку, молодому человеку наконец-то удалось осмотреться. Бесконечно серое хмурое небо омрачало всю небольшую территорию этого места, которое было окружено высоким бетонным забором, что в некоторых участках был небрежно залатан гнилыми досками. Практически вся местность была заставлена пресловутыми контейнерами, с узкими проходами между ними, и в центре был пустырь, на котором были разбросаны палатки и какие-то механизмы, отдаленно напоминавшие транспорт, над которыми корпели местные мастера. Влада очень удивил тот факт, что все вокруг были заняты какой – либо работой, в том числе и меленькие дети. Не меньше он был удивлен тому, что все люди молчали, лишь изредка перебрасываясь парочкой слов по работе, но не более того, в результате чего в поселении было слишком тихо, что немного успокаивало. Все жители казались ему какими-то угрюмыми. За свою жизнь Влад повидал некоторые селения, и все они были в чем-то схожи между собой, но такое как это, он видел впервые. Откуда-то из-за контейнера, в котором прошла ночь, донесся приятный запах костра и жареного мяса, но, не успев, как следует насладиться приятным ароматом, шахтер услышал окрик снизу, с пустыря:

– Чего встал как вкопанный, сюда подойди.

В эти секунды Влад совсем позабыл о неприятном человеке. Он аккуратно спустился по крутой железной лестнице, и направился к незнакомцу, который к этому времени весьма ловко, будто ворона, запрыгнул на гнилой пень, и в предвкушении облизнув губы, принялся за самокрутку. С каждым шагом Влад понимал, что у него есть прекрасная возможность усмирить пыл незнакомца, столкнув его на землю и обрушив на него все свое негодование. Но чем ближе он приближался к нему, тем слабее становилось его желание проучить хама, а когда Влад оказался рядом с ним, то все что он надумал в своей голове, тут же исчезло. Перед ним на пне восседал совсем молодой парнишка, значительно моложе шахтера, примерно лет семнадцати. Столько же было и его брату, прежде чем их разлучили рабовладельцы. И за свои мысли Владу стало стыдно, причем настолько, что он не сразу обратил внимания на протянутую правую руку паренька:

– Здорова дружище, я Леха!

Встряхнув головой, Влад проигнорировал жест и мрачно произнес:

– Говори, чего хотел.

Сняв с головы темно-зеленую кепку, Леха заправил ее под лямку жилета и Владу удалось разглядеть его повнимательнее. Это был низкорослый и щуплый человек, с весьма нездоровым желтым лицом и сильно впалыми маленькими голубыми глазами. На секунду Владу даже стало жаль юнца, но тут же он избавился от этого чувства, так как Леха язвительно произнес:

– Ну и рожа у тебя.

Влад набрал побольше воздуха, чтобы выговориться, но юноша вновь перебил его:

– Надолго здесь?

Не дав ответить шахтеру, Леха продолжал:

– Конечно же, нет, в Колесе не любят гостей. И ты наверняка понял, что как только твои друзья проснутся, то вас тут же вышвырнут за ворота.

Влад задумчиво поглядел на собеседника:

– А тебе-то, какое дело до этого? Иди своей дорогой.

Громко сплюнув в сторону, Леха ответил:

– Правильно ты думаешь. Мне до вас обычно дела нет. Просто сдается мне, что вы уж слишком не местные и вам хочется попасть в Крепость, как и всем, кто ночует здесь.

Влад заподозрил что-то неладное, и хотел было ответить, но в голову не пришло подходящих слов:

– Ну и?

Леха спустился с пня:

– Ну что ну и? Ну и я могу вас сопроводить до самого крупного центра человеческой жизни. – Нарочно поперхнувшись, он добавил. – За определенную плату разумеется.

Презренно осмотрев с ног до головы этого проводника, Влад едва сдержал смешок, так как не мог понять, как этот хилый юнец сможет довести до руин города четверых дерзких беглецов из Цеха. Он был уверен, что такие люди как Леха, в одиночестве долго не живут, и что у Влада, куда было больше шансов стать проводником, чем у юноши.

– Кто проведет? Ты? Мне кажется, что ты даже темноты боишься.

Сказал Влад и не смог сдержать ехидной улыбки, так как был полностью уверен в своих представлениях насчет путеводных способностей Лехи. После чего он развернулся и направился к контейнеру.

– Я же не говорю, что ты на мудака похож.– Обиженно прошипел Леха.

Влад развернулся, и хотел было ответить, но Леха тут же выставил маленькие руки перед собой и быстро заговорил:

– Я к тому, что нет разницы в том, как ты выглядишь. Важно что? Важно как ты выполняешь обязательства, за которые ручаешься. А ты не смотри на меня, ожидая увидеть двухметрового быка, который на раз ломает головы всем подряд. Да, я немножко мелковат, но зато я быстро бегаю, могу тихо передвигаться и обошел весь наш край вдоль и поперек. Один! Ну а ты чем можешь похвастать?

Владу ничего не оставалась, кроме как досадно улыбнуться, ведь почему-то слова Лехи внушали доверие. Но как часто бывает, он сразу же начал искать подвох в происходящем. Все это казалось ему слишком простым и поэтому подозрительным. Ведь как только он проснулся, то ему тут же предложили помощь и, сознание не покидала мысль о словах Сереги, по поводу того, что его еще никогда не преследовали по-настоящему. И все-таки он переборол в себе все негативное мышление и решил поддаться течению судьбы, ведь если и правда все складывается неплохо, то зачем же этому противиться? Тем не менее, Влад не собирался следовать за этим парнишкой, не поразмыслив об этом, как следует.

– Я у вас заприметил сладкий кусочек золота, и мне бы оно пригодилось для моих, так сказать, поделок. На спичечном коробке договоримся?

Влад продолжал стоять с каменным выражением лица:

– Ты рылся в наших вещах?

Леха ухмыльнулся:

– А как же? Конечно.– А затем, заметив, что его собеседник в возмущении выпучил глаза еще сильнее, заговорил быстрее. – Да шучу я. Просто эти путешествия мой хлеб, и в Колесе меня все знают. Ну и тот седой охранник, что вас принимал, Микоян, меня просветил насчет того, стоит ли с вами работать или нет. Да не волнуйся ты, я даже не видел вашего барахла.

– А ты не думаешь что кусок золота размером со спичечный коробок, это уж слишком жирная цена за то, что ты будешь вести нас в сторону, куда мы и без тебя сможем дойти.– Начал торговаться Влад.

Леха потрепал свои светлые волосы и спокойно ответил:

– Я так не думаю. Не думаю, что вы сможете всей своей оравой добраться до Крепости. По любому, кто-нибудь, да сдохнет. А вот если поведу вас я, то гарантирую, что вся ваша кучка окажется на месте. Может быть, будете не целы, но точно живы. А насчет золота…То меня не обманешь. Ты не смотри на то, что я очень молодой. Я разных людей водил и поэтому цену себе знаю. И людей знаю, поэтому никому не рассказываю о своих клиентах. Сейчас кусок золота всего лишь материал, а не ювелирная роскошь, как это было десятки лет назад.

Бывший раб не нашел что сказать, но все же попытался досадить Лехе из вредности, порождаемой невозможностью возразить по делу:

– Ты-то откуда знаешь о прошлом?

– Я же говорю, что работал со многими людьми.

Вздохнув, Влад ответил:

– Хорошо, мне нужно посоветоваться со своими друзьями.

Леха, то ли всерьез, то ли с иронией ответил:

– Посоветуйся, конечно.

Глядя на Леху, Влад улыбнулся краешком рта. Внезапно, позади, раздался встревоженный возглас Сереги. Молодой человек обернулся, но ничего не смог понять. А когда он приближался к контейнеру, то увидел как Серега, тащит под руку того самого мужчину в халате, что осматривал их вчера ночью. Метнувшись следом, Влад ворвался в ночлежку, и увидел неприятную картину. Возле лежанки сидел Иван, схватившись за голову, а на самой «постели» лежал Гена, устремив взор своих серых глаз в пустоту. В этих глазах застыла боль и беспомощность перед смертью. Рот был слегка приоткрыт и ярко блестел, покрытый бурой пеной. И все лицо в целом выражало какую-то огромную печаль и досаду, и Влад знал от чего именно. От утраченной навсегда возможности насладиться свободой. В это время мужчина в халате поднялся у постели и безжалостно подвел итог:

– Все. Отъехал.

Растолкав несколько людей, что ночевали в контейнере и стояли возле тела друга, молодой человек приблизился к нему. Руки Геннадия по-прежнему сжимали одеяло, на котором он лежал, а ноги были вытянуты. Влад присел рядом, а затем, аккуратно разжав остывшую кисть товарища, взял ее. Он точно знал, что это был очень печальный момент, но никаких болезненных душевных ощущений он не испытывал, и начинал всячески стыдить себя за такую сухость. Но толку от этого не было. Лишь беспристрастное принятие факта, не более того. Наверное, так нередко бывает от внезапного горя. Геннадий был не столько другом, сколько братом по жестокой судьбе. И только сейчас Влад понимал, отчего именно ему хотелось проявить сострадание к этому человеку, которого он знал всего лишь пару лет. За эти годы, он узнал всю его жизнь до мелочей, и в ней не было практически ничего хорошего. И даже после этого, он закончил свой жизненный путь, где-то в глубинах недружелюбного и неизвестного мира, в страшных муках. Влад считал, что если человеку и суждено было предаться вечной пустоте, то такой человек как Гена, достоин был лучшего, а лучшим он считал безболезненное и не заметное завершение жизни во сне. Возможно, в какой-то мере с товарищем так все и произошло, но вряд ли смерть будет считаться незаметной, если вынуждает человека сжимать руки, протягивать ноги и пучить в напряжении глаза. В этот момент шахтеры стояли вокруг тела и безмолвно прощались со своим братом. Но столь глубокий для души и важный для друзей момент прервал все тот же циничный доктор:

– Все вы! Вон! Сейчас мы утилизировать тело будем.

Никто из шахтеров и других путников, что были в контейнере, не стали перечить доктору, а вместо этого покинули контейнер. На выходе их встретил уже знакомый сутулый пожилой охранник Микоян, с ружьем наперевес и облаченный в плешивый свитер с узорами и оленями:

– Вам пора. Был уговор.

Иван мрачно произнес:

– Уже?

Закатив глаза, охранник ответил:

– Ладно, из уважения к вашей потере, ступайте в палатку, где вчера жрали, я вам по стопке оформлю. Автобус ваш мы нашли, в качестве оплаты сгодится. А теперь марш!

Путники спешно прошли в палатку, в которой на столе было несколько тарелок с кашей и большая миска с сухим хлебом, а так же небольшие баночки, в которых на дне была какая-то мутная жидкость. Быстро утолив голод, поднялся Серега и взял сосуд с выпивкой:

– Давайте, друзья, простимся с нашим братом. Я его знал, и буду знать, пока не постигнет меня его судьба.

Тут же поднялся Иван, и не без печали взял слово:

– Кто будет в Лопухово, что на Востоке, оставьте там что-нибудь о Генке. Он ведь оттуда родом был.

Настала очередь Влада:

– Он умер свободным!

После чего, шахтеры прошептали эти слова и осушили баночки. Едва они завершили обед, как вновь явился Микоян, который словно выжидал подходящий момент, дабы, как можно скорее, избавиться от гостей. Когда он проводил путников к воротам, там уже поджидал Леха с рыбацким рюкзаком за плечами. Беглецам довелось приобрести немного еды и воды, а так же Иван смог раздобыть качественно выполненный охотничий нож и двуствольное ружье с боезапасом. Когда дело дошло до дележки золотого слитка, было решено, что Сергей откажется от своей доли, а вместо этого заберет с собой оружие цеховиков, чтобы выменять их на необходимые, для путешествия, вещи. Благо в поселке имелся мастер, который за несколько минут смог разделить золотой слиток надвое, получив за свой труд золотую пыльцу. Влад же в свою очередь попросил отделить от своего куска еще один, чтобы иметь возможность оплатить услуги проводника, так как с каждой минутой своего пребывания в Колесе, в нем убавлялась уверенность в возможности самостоятельно добраться до города из незнакомого места. Едва ли не подталкивая, путников выпроводили за ворота, и Влад чудом успел спрыгнуть с трапа через ров, который в этот момент уже поднимался. Встав у обочины дороги, ведущей к Колесу, трое шахтеров и проводник определялись с дорогой. Иван было уже, настроился на долгий путь в составе проверенной компании, но Серега лишил его этой радости:

– Вы уж извините, но я пойду своей дорогой.

Иван опешил:

– Куда?

Устремив свой взор вдаль, Серега ответил:

– Да так, нужно отыскать старого друга.– И радостно вздохнув, добавил. – Ну, не падайте духом и не замерзайте. Быть может, еще встретимся.

Никто из шахтеров даже не стал возражать, так как у каждого из них были свои планы на свободу. Влад готов был несколько расстроиться от предстоящей разлуки, но затем понял, что именно так все и должно было произойти. Он попросту привык к этим людям, и пережил с ними многое, смирившись с тем, что они будут все вместе до конца своих дней. Однако, течение судьбы сменило свое направление в лучшую сторону, и поэтому, в благодарность за ее благосклонность, было необходимо как можно скорее подстраиваться под перемены и расценивать все происходящее как пользу. Попрощавшись с другом, путники, не оглядываясь, разошлись в противоположные стороны, будто никогда и не были знакомы. Сергей быстрым шагом направился в сторону лесной мглы, что находилась сразу же за высоким забором Колеса. А Иван, Влад и Леха не спеша начали свой путь вдоль рва, двигаясь в сторону очередного участка горелого леса, стоявшего в паре километров от поселения. Путники шли цепочкой, которую замыкал Влад, вдумчиво вглядываясь в густую темно-зеленую жидкость искусственного водоема, из которой торчали короткие ветви деревьев и различный мусор. Заметив в этой жиже человеческий череп, в глазнице которого извивалась какая-то черная скользкая тварь, Влад обратился к проводнику:

– А как в этом месте поступают с умершими?

Леха на ходу обернулся, и, заметив пристальный взгляд Влада на ров, робко протянул:

– Может быть, ты не хочешь этого знать?

Тут же Влад заметил в жиже обгорелую грудную клетку покрытую тиной, после чего ответил:

– Ты прав, не хочу.

Леха бодро произнес:

– Вот и правильно. Но все же, для общего развития знай, что то, что остается на пепелище от покойника, выделяет жидкость в воду, из-за чего она становится густой и затрудняет ход жевунов, которые иногда забредают в ров. А жители Колеса затем им разбивают головы с берегов и вода становиться еще гуще. – А затем он уныло добавил. – Эх, знал бы я так медицину или любое другое дело, как знаю обычаи и порядки в поселениях и городах, то давно бы уже был королем мира.

Тут же хмуро подметил Иван:

– Кто-то должен знать.

Заметив эту грубую фразу из уст бородатого и крупного мужчины, сжимавшего в руках ружье, Леха не стал ничего больше говорить. Спустя несколько минут стены Колеса остались позади, и путники шли по серому полю. В небе летали птицы, ожидавшие, пока люди отойдут как можно дальше ото рва, дабы иметь возможность начать пир на костях. Путь до леса был не таким уж быстрым, как показалось Владу, когда он стоял у ворот. И чтобы не скучать, он достал из ножен, что были на поясе, охотничий клинок, который Иван раздобыл в Колесе. Добротно выполненный кусок односторонне острой стали, был закован в резиновую рукоять с маленькими выемками для пальцев, удобными для хвата. Подобрав с земли черную корягу, шахтер опробовал оружие, а в дальнейшем это занятие переросло в занимательный труд, в результате чего, на подходе к лесу, у Влада в руках было опасное оружие – копье. Но, к сожалению, при первом пробном ударе в обугленное дерево, оружие грустно треснуло и развалилось на щепки. Проделав несколько шагов вглубь мглы, вокруг заметно потемнело. Оглянувшись, Влад уже не видел стен Колеса, и теперь путников окружали только высокие стволы мертвых деревьев, пропитанных сажей. Наступила неприятная тишина, изредка разрываемая тихим стоном и скрипом черных коряг, слабо пошатываемых холодным ветром. Однако стало немного теплее. От запаха в мертвом лесу начинало горчить в горле и поэтому люди то и дело отхаркивались. Чем глубже проникали путники в лес, тем труднее становился путь. Почва под ногами становилась мягче, поваленных деревьев становилось больше, а сил меньше. Иной раз Владу казалось, что в этом месте погода никогда не менялась. Тишина и скрип деревьев угнетали шахтеров, поэтому Иван решил разбавить обстановку и обратился к Лехе, который очень ловко пробирался по вязкой почве, то и дело останавливаясь каждые двадцать шагов, дабы осмотреться, прислушаться и подождать пока шахтеры его нагонят:

– Давай парень, расскажи нам, какие новости в мире, на большой земле? А то я пока в шахте сидел, совсем одичал.

Перепрыгнув через очередной мелкий бурелом, проводник непринужденно отвечал Ивану:

– Да чего я тебе расскажу-то? В голове у меня полно всяких слухов, сплетен и информации. А если, в общем, то ничего хорошего. Врачи из Крепости жалуются на то, что появилось множество неизлечимых болезней, сама Крепость развивается и разрастается, прочих бандитов и безумцев стало еще больше. У меня иногда складывается такое впечатление, что люди сильно поменялись с тех времен, о которых мне рассказывали жители прошлых лет. Вот, например, один возьмет да и убьет другого за кусок говяжьей колбасы, а зачем? Нет, чтобы просто навалять, как следует или украсть или поделиться. Нет же, надо именно убить. Удовольствие в этом есть какое-то, что ли? Ах, да, такое в Крепости часто бывает. А вы наверняка знаете, что там с голоду не так-то просто умереть, потому что всем работа найдется. Вот я и не понимаю, почему так люди делают. Животные мерзкие, чего с них взять?

Иван согласился:

– Ты конечно прав, да и как то соображаешь для своих лет серьезно. Наверное, потому и живой. Кстати, сколько тебе лет будет?

– Да вот, неделю назад, семнадцать исполнилось. Хорошо погулял в Крепости, до сих пор подташнивает от выпивки.– Резво ответил Леха.

В воздухе, на фоне хлюпающей почвы, повисло молчание, которое прервал проводник:

– А могу я тебе задать вопрос?

Иван ответил:

– Конечно, задавай. А то нам неизвестно, сколько идти, хоть не так скучно будет.

Леха тут же спросил:

– А когда ты говорил, что в шахте одичал совсем, что ты имел ввиду?

Иван досадно поджал губы, растерянно забегав глазами, и понял, что проговорился о том, о чем не стоило проговариваться. Не зная, что ответить, он посмотрел на Влада, который вовремя дал ответ Лехе:

– Да мы с Иваном пару месяцев назад вели свободный караван из Крепости в деревушку одну, на Юге. И к несчастью угодили под нападение каких-то очередных головорезов. Что успели, схватили и пошли пешком. Там же наткнулись на огромную кучу жевунов, которые нас и гнали, пока мы не нашли заброшенную шахту. Знаешь же, что тут вокруг да около, много всяких подземелий и колодцев. Вот и пришлось нам отсиживаться много дней в дыре. Хорошо, что успели по мешку со жратвой схватить, а то так бы умерли голодной смертью.

Леха, не оглядываясь, продолжал путь:

– Интересная история, получается, жаль, что не настоящая. Но я понял, что вы мужики, что-то скрываете. Ну и ладно, потому что мне все равно кто вы и что натворили. Пока вы платите, то я обязан вас вести, будь вы изгнанники Автоматчиков, враги Крепости или даже беглецы из Цеха, хотя оттуда мало кто может сбежать.

Тут же Леха заметил, что шаги прекратились, а когда обернулся, увидел, что Влад и Иван замерли, будто врытые в землю. Криво улыбнувшись, проводник медленно сказал:

– Я что, с чем-то угадал?

Затем он махнул им рукой и путь продолжался:

– Как я уже говорил, то мне все равно. Вы заплатили, я веду. И никто от меня не узнает, кому я оказывал свои услуги, даже под самыми страшными пытками.

Спустя час и без того нелегкий пеший путь сквозь дремучую мглу был осложнен внезапным обильным снегопадом. По этой причине Ивану пришлось идти позади отряда, так как он начал чаще падать, едва сохраняя равновесие в топкой грязи ноябрьской почвы, сопровождая при этом, каждое свое падение, суровыми бранными выражениями. Шахтеры затянули потуже капюшоны своих трофейных курток, а Леха выправил из кепки наушники. Вооружившись палками, идти, стало значительно легче. Пару раз Влад вздрагивал от шума издаваемого падающими деревьями, гулким и в то же время мощным грохотом раздававшимися где-то в глубине лесной мглы, которая по его расчетам, должна была в скором времени закончиться. Постепенно конечности начали промерзать, и людей одолевал голод. Тяжелая дорога утомляла, и каждый из путников сжимал зубы от злобы и холода, тем самым преодолевая свой путь. Говорить уже никому не хотелось, время тянулось очень долго, но каждый из них знал, что останавливаться ни в коем случае нельзя, необходимо было идти столько, сколько позволят силы. Влад и Иван, прожившие в шахте Цеха по нескольку лет сильно отвыкли от длительных пеших переходов. Они уже потеряли счет времени и удрученно следовали за проводником, который, как и они, изрядно вымотался от столь тяжелого пути, однако старался не подавать виду. Серое небо, изрезанное черными корягами деревьев, сгустилось и стало незамедлительно темнеть, чем сильно обеспокоило уставших людей. Влад начал ощущать, что дальше идти не оставалось сил, и готов был в любую минуту повалиться в свежевыпавший серый снег, если бы Леха радостно не объявил:

– Вот мы и пришли!

В глубинах этого черного леса стоял маленький бревенчатый домик с заколоченными досками окном, и полностью покрытый сажей. Из крыши этого убежища торчал кусок обрушенной печной трубы, а вокруг этого скромного строения, не считая обгорелых коряг, изредка были разбросаны человеческие кости. В это время ночь опускалась на землю и погружала все вокруг в свою тьму и холод. Со звоном сняв с двери мощный замок, юный проводник пригласил своих подопечных в дом. Внутри было так же холодно, как и вне стен, за исключением пронизывающего ветра и обильного снегопада. Потирая руки, Влад и Иван ожидали приказов Лехи, который достал откуда-то из темноты масляную лампу, а затем зажег ее:

– Не стоит бояться холодной смерти, эта изба хорошо помогает в холодную пору. Сейчас лампа все прогреет, надышим, и станет лучше. Видите, в углу стоят пни, тащите их к столу и принимайтесь за ужин, а затем сразу спать. Завтра планирую вас одним переходом доставить в Крепость, если погода не затруднит.

Установив источник света на столе, что был расположен в центре небольшого дома, Леха отступил во тьму и принялся за какую-то работу. Иван сразу же уселся за стол, а Влад смог осмотреться в тусклом дрожащем свете масляной лампы. Всего одно окно у входа закрытое ставнями и заколоченное снаружи, большая, и, к огромному сожалению, разрушенная русская печь, которая уже была занята Лехиными вещами, ржавый умывальник и какие-то ящики по углам. Достав из сумок еду, Влад разложил все на столе, а затем посмотрел на проводника, который скромно уселся на печь и начал рыться в своем походном рюкзаке. У шахтеров, судя по местным меркам, стол был накрыт очень богато и изобильно. Раздобыв где-то во тьме таз, Иван развел в нем скромный костер, чтобы затем разогреть на нем бульон из консервированной рыбы, что готовили в поселении Рыжий город, отвар из ягод и слегка подогреть картофель, заранее отваренный в Колесе. Принявшись за ужин, только спустя несколько минут Иван заметил странный взгляд своего друга, после чего махнул рукой Лехе, который по-прежнему сидел на печи:

– Чего там сел, Алексей? Подходи сюда, разделишь трапезу с нами, а то я как-то сразу не заметил, что не по-людски получается.

Леха спрыгнул с печи, а затем встал:

– Да не, я не могу. У меня только кусок вяленой говядины, да и парочка сухарей. Нет.

Иван настаивал:

– Не беда, оттого люди и объединяются, чтобы все были в меру довольны и не подыхали голодной смертью. Садись, мы тебе отвару теплого нальем, его утром, при мне, в Колесе варили. Настоялся как следует. Смелее!

Все же проводник согласился. И вот спустя несколько минут, утолив голод и выпив немного разбавленного спирта, путники тихо сидели за столом и беседовали как старые друзья, в основном выслушивая интересные истории и практические советы от Лехи, который с каждым словом вызывал у Влада все большее уважение, приходящее на смену презрению. С последним звоном жестяных кружек, радостные беседы людей внезапно прекратились. Влад не мог осознать, что именно произошло, а в эту минуту, Леха мгновенно затушил лампу и отполз в сторону, с тревожным шепотом:

– Все на пол, живо!

Как одно целое, шахтеры с грохотом повалились на пол и расползлись по углам. В холодном мраке, слегка прогретым масляной лампой и алкоголем, Влад ничего не мог понять и поэтому доверялся только своему слуху. Где-то напротив Иван шумел патронами для ружья, а Леха, что был у входной двери, глухо прозвенел чем-то. Иван, будучи взволнованным не меньше своего друга, прошептал:

– Что такое?

Но вместо разумного ответа, послышалось требовательное шипение проводника:

– Тихо!

Так и было решено. Поджав ноги в коленях, Влад вцепился в нож, но спустя несколько мгновений, не контролируя себя, сжал его еще сильнее, когда услышал звуки за стенами дома, сильно напоминавшие женский плач. Просидев во тьме неизвестно сколько, сердце шахтера сжалось от очередных леденящих душу завываний какой-то девушки за окном, которые были слышны еще отчетливее. Но немного переосмыслив происходящее, с каждой минутой он все больше убеждался в том, что эти звуки были всего лишь воображением, так как это место было очень глухим и отдаленным от людского мира. Ведь на пути сюда, путники не встретили ни одной живой души. Решив убедиться в своем предположении, переборов, вероятно, необоснованный страх, Влад подобрался к заколоченному окну и стал прислушиваться. Плач удалялся и на смену ему приходил учащенный топот, который показался ему очень необычным, так как отдавался шумом не двух конечностей, а сразу трех или четырех. Теперь Влад был уверен, что девушка за окном была настоящей, и скорее всего ее преследовал какой-то зверь. Но тут его догадки пошатнулись уже знакомым голосом:

– Пожалуйста, оставь меня!

И тут молодой почувствовал, как что-то в его организме проходит по всему телу и опускается к ногам. Он начал догадываться, что побледнел от страха и в этот момент, когда был пропитан ужасом неизвестности и огнем любопытства. Его голову наполнила мысль о том, что подобное могло или может случиться с его близкими, и никто не сможет им помочь, как и в этой ситуации. Эта мысль была навязчива и погружала Влада в подавленное состояние, к которому, как он думал, он привык. Но сейчас, будучи разгоряченным от выпивки и имея при себе оружие, невиданное им ранее чувство заставило выхватить из рук Ивана ружье, с несколькими патронами, а затем смело направиться к выходу. Он понимал, что шансов для спасения незнакомки у него немного, но он хотя бы попытается что-либо сделать, иначе эта навязчивая мысль испепелит все его сознание, которое и без того пострадало за последние годы. В конечном итоге для себя он решил, что нужно помочь не для того, чтобы спасти чью-то жизнь, а только потому, что он сойдет с ума от бездействия. Сняв с двери тяжелый засов, Влад отворил дверь, но тут выскочил Леха и будто хищный грызун, прошипел:

– Никуда ты не пойдешь! Ты подвергаешь нас серьезной опасности из-за кого то, кто все равно умрет! Закрой хату!

Но Влад, погруженный в свои мысли, пропустил эти слова мимо ушей и слегка оттолкнул в сторону хозяина дома, после чего вновь был одернут за плечо:

– Ну, уж если на то пошло, то возьми это хотя бы. Нет ничего хуже, чем сгинуть в темноте…В ночи.

Взяв из Лехиных рук железный цилиндрический фонарь, шахтер услышал, как за ним захлопнулась дверь, а затем, где-то в глубине мглы, покрытой серым снегом, вновь раздался отчаянный крик. Сорвавшись с места, Влад бежал, разрывая одежду и царапая кожу об невидимые сучья. Ведомый истеричными воплями, он так бы и бежал дальше, если бы его слух не был задет звуком, слишком нехарактерным, на фоне скрипящих мертвых деревьев и подвывающего ветра. Где-то совсем рядом раздавалось цоканье, будто какой-то человек учащенно озвучивает букву: «Ц». У Влада тут же пересохло в горле и испуг, захвативший его, заставлял выстрелить в кого угодно, кто мог появиться в поле его зрения. Но никого не было, а этот грозный клекот по-прежнему раздавался, чередуясь тем самым перестуком нескольких конечностей, что Влад слышал под окном хижины. Буквально позади, снова раздался топот и в этот миг человек слышал только свое дыхание, сокрушительный грохот своего сердца и шаги врага. В том, что это был враг, не было сомнений, и Влад был полностью уверен, что как только это существо объявится, он уничтожит его любым возможным способом, уж настолько была сильна его ненависть за переживаемый им страх. Наконец-то ужас был оправдан и мучительные минуты ожидания прерваны. В желтый луч фонаря угодила горбатая спина в лохмотьях и кривой розоватый череп человечка, рост которого не превышал метра. Оказавшись за черным стволом, маленькое человекоподобное существо разъяренно зацокало от досады, что его заметили. Но человек был непреклонен и поэтому сразу же, поддавшись инстинкту, который побуждает животных к нападению от страха, выстрелил из ружья и попал в дерево. Грохот сокрушил все вокруг, дробь разбросала щепки, а Влад упал на спину от отдачи. Зажав в зубах фонарь, он принялся перезаряжать ружье, обжигая пальцы об гильзы и едва не задыхаясь от порохового дыма. Цокот прекратился и как обычно был сменен на топот, приближающийся к человеку. Зарядив ружье, рудокоп моментально обернулся, и на него налетел этот маленький человечек, ударив чем-то острым в лоб, в тщетной попытке проткнуть его. Вновь раздался одиночный выстрел, и карлик был вынужден отступить, отбросив все попытки навредить своей жертве. Прикрыв лицо свободной рукой, Влад кричал, но не от боли, а от очередной волны пронизывающего насквозь страха. После чего он крикнул в пустоту, что содрогалась удаляющимся топотом карликовых конечностей:

– Вернись!

Но никто не возвращался. Приготовив оружие, Влад продолжил преследовать карлика и его жертву. От испытанного, глаза заливал липкий пот, и Влад едва не задыхался от усталости. Обходя черные стволы, шахтер заметил, как ему в лицо ударила пустота и сильный поток холодного ветра. Осмотревшись, ему стало ясно, что он вышел из леса на открытую местность, все так же погруженную в извечную холодную и непроглядную тьму этого мира. Желтый луч фонаря, вздрагивая, ползал по серому полю, пока в его спектр не попала ужасающая картина. Маленькое существо тащило свою жертву, которая лениво сопротивлялась в грязной борозде почвы. Расстояние до них было не большим, но Влад уже не мог бежать, так как ощущал сильный приступ тошноты и колющую боль под ребрами, от пережитого стресса. Быстрым шагом человек настигал карлика и его жертву, которые приближались к одинокому стволу дерева посреди поля, а затем Влад воспользовался удобным случаем. Горбатое тельце существа и розовая деформированная голова уже были на мушке ружья. Прогремел выстрел, и холодный ветер разнес по округе запах пороха. Когда дым рассеялся, Влад был растерян, так как никого вокруг не обнаружил. Карлик и девушка будто провалились под землю. Не опуская ствола ружья, Влад осмотрелся, и в итоге нашел под одиноким деревом небольшое отверстие в земле. Присев у этой норы, он прислушался, но ничего кроме воющего ветра так и не услышал. Теперь он был один в этом месте. Голова начала кружиться от страха, и поэтому Влад, на всякий случай сделал выстрел последним патроном, что был при нем, в эту самую нору, после чего побежал назад. Лицо по прежнему заливало потом, но, не смотря на плохую видимость, человеку удалось отыскать на свежевыпавшем снегу следы, по которым он благополучно вернулся к лачуге. Закрыв за собой дверь на засов, Влад обнаружил во тьме масляной лампы лежанку – куча тряпок на коробках у стены. Положив ружье на стол, за которым сидел Иван, Влад направился прямиком к месту отдыха.

– Ну и чего ты развалился? Рассказывай. – Возмутился друг.

Перевернувшись лицом к товарищу, Влад ответил:

– Нечего рассказывать. Какой-то маленький человек преследовал девушку, а затем уволок ее под землю.

Иван с недоумением посмотрел на него:

– Маленький человек? Ребенок что ли?

Влад приподнялся, и, усевшись на краю, раздраженно прорычал:

– Да не ребенок это вовсе, уродец горбатый. Я такого никогда не видел и не хочу больше видеть.

Тут в разговор вмешался проводник:

– Он еще как птица щебечет, да?

Влад молча кивнул, а затем Леха продолжил:

– Не завидую я тебе, страшный он. Однако я его в этих краях еще никогда не видел, и это самое…Здорово он тебя.

А затем указал Владу на лицо. Только в этот момент, потрогав свой лоб, он понял, что лицо заливал не пот, а кровь из резаной раны, что была справа. Обработав, как следует, неглубокое повреждение, Влад вновь прилег, и начал было думать, что пережитое не даст ему уснуть. Но безуспешная погоня выбила его из сил, и поэтому он провалился в глубокий сон.

Глава 3

Увидеть Солнце

Путники покидали избу проводника. Пока Леха возился с огромным навесным замком на засове, Влад осматривался по сторонам, а затем посмотрел вверх, так как уже давно не занимался тем, что позволяет задуматься об ином, не связанным с обыденностью. Длинные черные, некогда мощные стволы деревьев, плотно прилегавшие друг к другу, скрипели и отчаянно тянулись к серому прохладному небу. А с неба время от времени плотными хлопьями падал снег, укутывая черную безжизненную землю, будто саваном. Вздохнув полной грудью, Влад неожиданно для себя улыбнулся, вытер с лица снежинки и посмотрел на Ивана, который, восседая на одном колене, рылся в котомке, после чего достал из-за пазухи платок и замотал им голову. С грохотом дернув мощный засов, проводник убедился в его прочности, а затем довольно потер ладони:

– Я готов, а вы?

Закинув за спину поклажу, Иван поправил на плече ружье и ответил:

– Показывай дорогу.

Леха повел путников за избу, попутно осматривая свое жилище с торца на предмет повреждений. Проделав несколько шагов, Влад понял, что за ночь земля достаточно промерзла и была уже не такой вязкой, как вчера. Вдобавок к этому он заприметил около дома следы. Следы небольшой женской стопы и еще более мелкие, едва разборчивые отпечатки конечностей той твари, которую вчера преследовал Влад. Рана на лбу тут же слегка заныла, заставляя человека подробно вспомнить все события вчерашнего вечера. Проверив, на месте ли был его нож, Влад несколько успокоился и последовал за попутчиками, что уже достаточно далеко отошли. И вновь начался неприятный, монотонный, однообразный, трудный путь. На этот раз дорога была осложнена не мягкой вязкой землей, а холодным воздухом, который захватывал все вокруг. И лишь одно было хорошо в ноябрьском холоде, уже не так сильно горчило во рту от сажи. Дорога, которой вел Леха напоминала чем-то тропу, неизвестно кем протоптанную. Деревья на их пути стояли чуть более разрозненно чем в остальных местах, и Влад сразу же обратил внимание на это, с того момента как они покинули ночлег.

– Ты бы не пялился так в глубину леса, друг, иначе голова закружится. Или чего хуже, заболит.– Подал голос Леха, остановившись чтобы осмотреть дорогу.

Влад огрызнулся:

– Без тебя знаю.

Леха возмущенно цокнул и продолжил путь. Влад ранее бывал в подобных местах, и ему было известно, что его ожидает, если долго смотреть между черных стволов или прочих множественных объектов. У него, как и практически у всех людей начиналось головокружение, и никто не знал, с чем оно было связано. Разве что допускали предположение о какой-то геометрической закономерности, при которой черные стволы, под определенным углом вызывают такое неблагоприятное воздействие на человека. Но Влад не считал себя ученым человеком и придерживался житейского: если что-то не нравится – уходи. Так он поступил и в этот раз, стараясь ощупать взором, только близлежащие деревья, что находились на его пути. Время от времени путники переключались на легкий и не слишком продолжительный бег, для того, чтобы слегка разогнать кровь в жилах и быстрее добраться до места. Иван, который по своему характеру любил общаться и пребывать в окружении людей не выдержал и часу молчания:

– Сколько мы уже идем?

Леха вновь остановился для разведки:

– Я не знаю.

Иван не был намерен отступать:

– Почему?

Но Леха дал понять, что среди его клиентов были разные люди, требующие индивидуального подхода, и поэтому он весьма спокойно ответил:

–У меня нет часов с собой.

Иван, получив обоснованный ответ, замолчал, но спустя какое-то время вновь задал не слишком удачный вопрос:

– Я знал в Крепости таких людей, которые глядя на небо, могли назвать час.

Леха все так же спокойно и непринужденно отвечал:

– Ты тут много неба увидел? Выйдем из мглы, и я попробую. Неужели это так важно?

Иван уныло протянул:

– Да нет, не важно.

На этом беседа была окончена и путь продолжался. По дороге изредка попадалось что-то непривычное, чьи-то кости, проржавевшие насквозь металлические детали рабочей техники, и даже основание какого-то жилища как у Лехи. Иногда слух Влада задевали какие-то звуки, нехарактерные для этого места, а именно что-то похожее на писк. Он, то усиливался, то ослабевал, а затем и вовсе исчезал, и так было несколько раз, но никого это не волновало кроме Влада. Спустя непродолжительное время, вновь послышался уже знакомый писк и молодой человек не мог молчать:

– Вы слышите?

Леха обеспокоился:

– Что именно мы должны слышать?

Влад удивился:

– Ну, ты же проводник, у тебя слух должен быть как у кошки. Неужели ты не замечаешь?

Затолкав свои светлые грязные волосы под кепку, Леха ответил:

– Вот именно, я много чего слышу, и если мне что-то не нравится, то я говорю. Сейчас все спокойно. Говори что не так?

Его поддержал Иван:

– Да Влад, говори. Я вот ничего не слышу кроме этого лесного скрипа.

Подождав, пока непривычный звук вновь даст о себе знать, Влад поднял палец вверх и встревожено произнес:

– Ну вот, писк! Слышите!

И без того угрюмый, из-за нехватки человеческого общения, Иван, сдвинул свои густые брови на морщинистом и красном от ожогов бородатом лице:

– Ну и пусть себе пищит дальше. Нам то что? У нас другие заботы.

Поправив лямки своего рюкзака, его поддержал проводник:

– Твой друг чертовски прав. Я лучше тебя знаю, когда нужно держать ушки на макушке, а когда молча идти. Поэтому мы сейчас последуем второму варианту.

После этих слов Иван и Леха все так же уверенно пошли дальше, а Влад медленно плелся позади, вслушиваясь в странный звук. Но пройдя буквально несколько метров, он понял, что не сможет оставить этого просто так и поэтому помчался в сторону источника писка, крикнув попутчикам:

– За мной!

Иван тяжко вздохнул, а Леха выругался, но, тем не менее, они двинулись вслед за Владом. Чем ближе молодой человек добирался до источника звука, тем яснее становилось что это был не писк, а скулеж и вой. Преодолев бурелом, и плотно стоящие друг к другу деревья, Влад оказался у неглубокой канавы, на дне которой и был обнаружен виновник переполоха. К этому времени подоспели остальные участники отряда.

– И из-за этого мы отклонились от нашего маршрута? – Возмущался Леха. – Ну ладно, хоть поедим.

Тут вмешался Иван, осторожно спускаясь в яму к капкану, в котором был заточен щенок:

– Я тебе дам, блядь, поедим. Это тебе не какая-то блохастая псина.

Влад призадумался, глядя на это существо. Ведь по его мнению, это была самая обыкновенная собака. Четырехмесячный щенок, только ранее таких, он не встречал: густая серая шерсть, не менее пушистый хвост, острые уши и вытянутая мордочка. Заметив приближение Ивана, зверь тут же начал метаться по сторонам, причиняя себе боль, так как его задняя лапа была заключена в ржавый капкан, некогда рассчитанный на зайцев и прочую мелкую дичь. Тут подал голос Леха:

– А кто это, если не собака?

Пытаясь погладить зверя, Иван тихо приговаривал:

– Вы совсем дикие, парни? Это же волк, настоящий волк! Я когда малой был, мне отец про них много рассказывал.

Проводник пожал плечами:

– Ну, волк и волк, что он, не съедобный что ли?

Иван потряс своим крупным кулаком:

– Вам бы лишь сожрать все. На Земле и так ничего хорошего почти нет, а вы последнее уничтожить хотите.

Влад спустился в овраг:

– Мы тебя поняли, Вань, но что ты собираешься делать с ним?

Погладив свою окладистую бороду в раздумьях, самый старший из группы, скомандовал:

– Так Влад, давай держи его за загривок, а я открою ловушку.

Протянув руку к зверю, Владу эта идея показалась не самой лучшей, так как он очень сильно боялся собак и ожидал от них чего угодно, но только не того, что сделал волчонок. Потеревшись мокрым носом о руку человека, волк понюхал ее, а затем провел по ней несколько раз своим шершавым языком. Влад нервно взглотнул в ожидании укуса, но его так и не последовало, и тут раздался строгий голос Ивана:

– И долго ты с ним будешь играться? Хватай его и не бойся, ему от этого больно не будет. Его мамаша так с рождения носит. А второй рукой передние ноги ему держи.

Выдохнув, Влад моментально схватил волка за загривок, а второй рукой удерживал передние лапы, в то время как Иван занимался капканом. Зверь начал скулить от боли и страха, а человек его тем временем старался утешить:

– Потерпи мой хороший, сейчас я тебя вытащу, и все будет хорошо.

Как только зверь был вызволен, он тут же подскочил и бросился на Влада, пытаясь вцепиться ему в кисть. Но реакция человека не позволила волку укусить его, и тут вовремя вмешался Иван, который своими большими руками схватил волка и прижал к груди.

– Совсем маленький еще, ничего не понимает. – Ласково произнес Иван.

Стоя на краю оврага, вмешался Леха, загнув большие пальцы рук за пояс на куртке:

– Может мы его, того…– И подмигнул. – На костер?

Поглаживая волка по ушам, Иван разозлился:

– Я тебя раньше на костер пущу, чем его. Как вы не понимаете, это же волк. Настоящий волк.

Промыв рану на лапе, и обработав ее тем, что было в скудной аптечке, Иван усадил зверя за пазуху и начал выбираться из оврага с помощью Влада, который добавил:

– Видимо ты его сможешь за дорого продать в Крепости.

Протягивая волку кусок вяленого мяса, Иван шел следом за Лехой, и отвечал:

– Это верно, особенно когда подрастет. Но я не буду этого делать. Он будет со мной охотиться и грызть моих врагов, – Ласково протянул последние слова Иван, при этом поглаживая любимца. – Еще бы научить его кидаться на жевунов, и тогда, можно будет спокойно разгуливать где угодно.

Леха, огорченный тем, что остался без добычи, вставил и свое слово:

– Знаешь такую пословицу: сколько волка не корми, он все равно убежать хочет.

Иван, будучи полностью увлеченный волком, только лениво промычал в ответ. Спустя еще несколько часов пешего пути, было решено сделать небольшой перерыв. Усевшись на поваленное черное дерево, Иван занялся костром, Влад начал выливать в котел свиные консервы, медленно помешивая деревянной ложкой, а Леха обходил округу. Когда все было готово, шахтеры окрикнули проводника. Весь в саже и в грязи, как и остальные, вернулся Леха и присел рядом, приняв из рук Влада железную миску с горячим супом и парочкой сухарей. Аккуратно, дабы не разбудить волка, что пригрелся под курткой у Ивана, шахтер достал со дна своей котомки прозрачную бутыль со спиртом и легонько потряс ее. Влад довольно кивнул, так как сильно хотел согреться и протянул кружку, но тут возразил Леха:

– А вот этого делать сейчас я категорически не советую.

После этих слов, от Влада последовал вполне очевидный вопрос:

– Это еще почему?

Леха выпучил глаза в недоумении:

– Ну как почему? Ты как будто вчера народился. Наверное, ты не заметил, но мы сейчас покинем лес и выйдем на открытый участок, а там нужно быть максимально сосредоточенным. Я конечно и один мог бы справиться с этим делом, но как говорится: шесть глаз в дозоре, лучше двух.

Убирая бутыль в котомку, Иван сказал:

– Мы с Владом, да и ты наверняка, очень сильно промерзли. Совсем чуть-чуть спирту нам бы не навредило.

Вынув из специального чехла на поясе треснувший монокуляр, Леха сказал:

– Ты прав, холодно, пальцы не сгибаются. Но я знаю, что лучше пусть они и не сгибаются дальше, чем будут откушены некрофагистами, которых мы не заметим на открытой местности.

Иван повертел головой:

– Странные у тебя методы Леха, но спорить с тобой не будем, тебе виднее. И думаю, нам будет достаточно горячего обеда.

Отхлебнув горячего бульона, Леха с набитым ртом добавил:

– А вот это правильно.

Пока Леха обедал, Влад вновь ушел в свои размышления, и на этот раз его мысли были куда приятнее, чем обычно. Еще несколько часов и он будет в Крепости, а спустя еще пару часов после этого он сможет добраться до своего дома и возможно встретит свою семью, а может и не встретит. Но, по крайней мере, у него появилась надежда, и она давала силы справляться со всеми трудностями на пути. И, наверное, с таким человеком как Леха, трудности будут сведены к минимуму. Тем не менее, расслабляться не стоило, подумал про себя Влад. В голову вновь начали проникать навязчивые мысли и какие-то воспоминания, образы, которые как Влад не старался, он не мог воспроизвести в своей голове в полной мере. На этот раз он мучил себя звуками, которые возникают при ударе железной трубой, покрытой тонким слоем резины, по телу, хруст костей, хлюпанье воды. Но в этот раз Влад начал понимать, что это были отголоски прошлого, напоминание того, что он видел и слышал когда был рабом Цеха. И невольно в его голову закралась мысль, что все, услышанное и испытанное им, могло произойти с его близкими, и возможно, в отличие от Влада, они не пережили бы этого. Просто не хватило бы сил. Молодой рудокоп вновь задался вопросом, для чего он это делает, зачем он представляет то, что его подавляет и доводит до слез, ведь все его навязчивые негативные представления были так правдоподобны. Возможно он не хозяин своему разуму, и скорее всего он болен, так как понимал, что здоровый человек никогда не будет намеренно заставлять себя так страдать. Он удивлялся тому, как быстро его настроение меняет тон. Ведь только утром он улыбался из-за того, что с полной уверенностью и безнаказанностью мог взглянуть на небо, а сейчас он уже едва сдерживает слезы, так как нечто в его голове заставляет думать об ужасном, что может произойти с его братом или матерью. Но, не смотря на это, он нашел в этот раз в себе силы отвлечься от назойливых тяжелых представлений в своей голове.

–Ты что, уже отдохнул? – Заметив, как Влад подскочил, спросил Леха, промакивая дно железной миски сухарем.

В горле стоял ком, и взглотнув, шахтер ответил:

– Я очень сильно хочу домой.

Закину сухарь в рот, проводник отложил миску, отряхнулся и поднимаясь добавил:

– Ладно, сейчас поссу и пойдем.

Пока проводник отошел к ближайшему черному стволу, Иван начал собирать утварь:

– Даже пятнадцати минут не прошло как сели.

Задрав голову к верху, чтобы не проронить слез, Влад все так же глухо и натянуто отвечал:

– Ну извини.

Не прекращая сборов, Иван взволновано произнес:

– Да ладно тебе. С тобой все нормально?

Утерев глаза, Влад возвращался в прежнее состояние:

– А что со мной не так?

Уложив последние вещи в котомку, бородатый шахтер с платком на голове, ответил:

– Ну, у тебя такое лицо, будто тебе в нос дали, заболел что-ли?

Стараясь как можно скорее избавиться от прикованного к нему товарищеского внимания, Влад смело погладил спящего волка, что торчал из-за пазухи Ивана, после чего добавил:

– Нет, я здоров. Пойдем.

Засыпав мокрой землей костер, отряд продолжил свой путь. Спустя несколько минут они покинули лес и вышли на огромную поляну между двумя участками леса. Справа от путников проходил изгиб места, что раньше называлось трассой. Просторное поле, было плотно усыпано серым снегом, а снегопад продолжался, но уже с новой силой. Из-за этого, слева, на горизонте, все было как в тумане, лишь иногда на глаза попадалась какая-то вышка вдали. Было решено направиться к трассе. Так как к этому времени снег уже полностью покрыл землю, то он приятно хрустел под ногами, оставляя хорошо видимые следы.

– Ну и зачем тебе столько глаз понадобилось здесь? Я бы и сам справился. Никого нет! – Съязвил Иван, в бороде которого уже начали застревать снежинки.

– Всему свое время. – Тихо произнес Леха, внимательно осматриваясь.

Тем временем путь продолжался и после долгих лет заточения бывшим шахтерам было не по себе от столь открытых пространств как эта поляна между лесами у трассы. Каждому из них казалось, что небо готово было упасть на них в любой момент. Время от времени потирая руки в жалкой попытке согреться, Влад то и дело оглядывался назад. Он надеялся увидеть что-нибудь интересное, но ничего кроме снегопада и слабой туманной дымки не было вокруг, и со временем участок леса, что был напротив, постепенно начинал исчезать из виду.

– Сейчас около трех часов дня. – Укоризненно подметил Леха.

Но Иван ничего не ответил, так как в этот момент что-то шептал своему питомцу. А тем временем холод наступал все сильнее и яростнее, как будто старался уничтожить все живое вокруг, а именно трех путников на подходе к городу. С каждым шагом, Влад все больше и больше переставал скептически относиться к Лехиной работе, и это чувство с каждой минутой их пути менялось на что-то подобное восхищению и уважению. Ведь в его возрасте сам Влад, ни за что не смог бы в одиночку преодолевать такие расстояния, и уж тем более ему бы было не под силу заниматься тем, чем занимался их проводник. А коварное поле, которое, по мнению Влада, они должны были пересечь меньше чем за полчаса, продолжалось тянуться. И лишь к тому моменту, когда стало казаться, что серое небо начинало намекать на закат, путники смогли добраться до изгиба дороги, что пролегала на небольшой возвышенности. Едва оказавшись на рваных клочках асфальта, Влада тут же посетило чувство ностальгии, по тем временам, когда он был свободен. Вся длинная дорога была завалена проржавевшими гнилыми остовами автомобилей и различной транспортной техники, о предназначении которой Влад и не догадывался. Ржавые искореженные куски металла к этому времени уже были достаточно плотно посыпаны серым снегом и напоминали небольшие сугробы с черными полостями, в которых иногда попадались обугленные скелеты их хозяев. Наблюдая подобную картину, беглый раб всегда пытался представить последние минуты жизни тех, кому принадлежали эти самые кости. Но, к сожалению, это происходило настолько давно, что Влад никак не мог представить того, чего хотел. Ведь события, в результате которых перед ним за ржавыми корягами восседали скелеты, произошли много лет назад, за десятки лет до рождения Влада. И, по его мнению, он ни за что бы не смог, хоть сколько-нибудь представить жизнь этих, давно погибших, бедолаг. Хотя, по его мнению он сомневался насчет того, кому пришлось хуже. Ведь те кто погиб на этой трассе, покинули мир быстро, одномоментно, лишь несколько секунд потерпев мучительную боль, а такие как Влад, были вынуждены влачить свое существование многие годы, чтобы, в конце концов, разделить участь тех, кто сейчас гнил на дороге. И поэтому на трассе ощущалась особая атмосфера. Атмосфера остановившегося времени. Но слишком долго Влад не позволял себе размышлять, да и многие в этом мире не утруждали себя глубокими думами. Ведь время было далеко не самым подходящим для подобных увлечений. Необходимо было думать о том, что человек имел сейчас, как это сохранить и при возможности приумножить. Забравшись на легковой автомобиль, крыша которого под весом проводника слегка прогнулась и сердито заскрипела, Леха заправил свои светлые волосы, что постоянно спадали на глаза, под кепку и, осматриваясь, заключил:

– Достаточно быстро идем, учитывая плохую погоду.

Посмотрев на беглецов, что стояли возле машины, проводник добавил:

– Хотите, я покажу вам вертолет?

Иван был слишком занят своим зверем, а Влад ответил:

– Это та штука что летает?

Широко улыбнувшись, Леха кивнул, и хотел было спрыгнуть, но тут же присел и зашипел:

– Вертолет отменяется, у нас беда.

После чего спрыгнул и побежал по трассе в сторону противоположного участка леса. Влад и Иван тут же последовали за ним, то и дело, будто змеи, петляя между ржавыми остовами машин присыпанных серым снегом.

– Кто там, Лех? – Спросил Иван.

Остановившись возле кузова огромного грузовика, который, как и остальные состоял целиком из ржавчины, проводник обшаривал глазами округу:

– Кто, кто? Людоеды, и их достаточно много, втроем не справимся.

Иван разозлился:

– Так какого хрена ты допустил, чтобы за нами увязалась куча жевунов и осталась незамеченной?

Но тут Леха поднял глаза в небо над полем и задумчиво ответил:

– Тут это всегда происходит, они, будто появляются из ниоткуда.

Иван недоумевал:

– Чего?

Схватившись за голову, Леха взволновано прошипел себе под нос:

– Ох, как же все не вовремя.

Но Влад жаждал объяснений:

– Ты о чем вообще?

Указав Ивану на небольшую трещину в земле под ржавым грузовиком, Леха скомандовал, едва не срываясь на крик:

– Туда живо, без вопросов! А ты Влад за мной, бегом !

Иван побежал в указанное место, а Леха прыгнул в сторону и пополз под машину, что стояла неподалеку. Все были на местах кроме Влада, который только сейчас понял, что встревожило проводника сильнее толпы некрофагистов поблизости. Это было небо. Серая безграничная пелена, что покрывала мир только одним бесцветным тоном своей ткани, в этот раз явила миру что-то новое и удивительное, такое, из-за чего сбивалось дыхание и замирало сердце. В эту минуту вся жизнь Влада остановилась и была посвящена тому, на что он смотрел с изумлением, приоткрыв рот. Среди огромной серой небесной бесконечности, появилось небольшое отверстие, сопровождаемое необъяснимым шумом, гулом, от которого все в груди начинало вибрировать, а голова была готова взорваться от этого звука. И сквозь эту дыру в небе пролилось то, что называется солнечным светом. Яркий желтый луч Солнца, который был отчетливо виден. Все вокруг будто засияло и начало переливаться новыми цветами, которые Владу никогда не доводилось видеть в природе. В один миг вечно серый мир был плотно залит золотым светом из-за одного только тонкого луча Солнца, который, едва коснувшись заснеженной поверхности поля, тут же ее поджег, оставляя за собой высокий забор сиреневого пламени. Медленно, как ленивый слизняк, узкий луч полз по полю из стороны в сторону, будто прощупывая землю в надежде найти что-то. Увиденное заставляло испытать восторг и на секунду позабыть о том, что ужасный гул готов был разорвать грудную клетку и барабанные перепонки, а глаза могли лопнуть в любую минуту. И не смотря на весь ужас, что несло Солнце сквозь маленькое отверстие в сером небе, это было по истине прекрасно, ведь такого Влад никогда ранее не видел и даже не слышал об этом от других людей. Ему говорили, что Солнце давно умерло и покинуло людей, но это было одной из приятных ошибок в его жизни. Ему казалось, будто он любовался этим зрелищем всю свою жизнь. Но на самом деле не прошло и нескольких секунд, как появился Леха, и, схватив Влада за рукав черной куртки, дернул его за собой под машину. Оказавшись под машиной с некогда высокой подвеской, Влад закрыл глаза и стал ощущать как вибрация в груди и гул отступают. Он пытался восстановить сбитое дыхание, после чего открыл глаза, но ничего не видел. На секунду его посетило ужасное чувство страха, будто он ослеп навсегда, но немного потерев глаза, изображение покалеченного мира стало возвращаться и заодно сильная острая боль в глазах, которую Влад не в силах был терпеть. Из-под машины раздался крик, а затем послышался гневный шепот:

– Поделом тебе, придурок! Мы всю жизнь прожили без Солнца. На что ты рассчитывал вообще?. В следующий раз не стой как болван, а делай то, что я скажу, если не хочешь остаться калекой.

Но Владу было не до выслушивания чьих-то порицаний, он приходил в себя после жуткой боли в глазах, и в эту минуту его сердце готово было разорваться от перенапряжения. Он тут же позабыл о пережитом восторге. Спустя какое-то время все прекратилось. Наступила тишина, которая казалась настолько необычной, что можно было услышать, как снег падает на землю. Боль в глазах отступила, а дыхание восстановилось. Повернув голову, Влад заметил, что из Лехиных ушей течет кровь:

– Что это такое?

Заметив удивленный взгляд Влада, проводник провел пальцем по щеке, стирая кровь:

– Это Солнце, а это… – И продемонстрировал окровавленный палец. – Это расплата за удовольствие увидеть его…Ну или услышать.

У Влада тут же появилось множество вопросов, и едва он раскрыл рот чтобы задать их, как тут же заметил что Леха поспешил выбраться из-под машины .

– Это еще что за хрень, Алексей? – Потребовал объяснений Иван.

Но проводник не придал значения тому вопросу, так как обеспокоенно всматривался в ту сторону шоссе, откуда они пришли. Завертев головой, он взволновано обратился к путникам:

– У кого ружье? Быстрее стреляй! Быстрее!

Влад, у которого на плече было оружие, весьма быстро приготовил его к бою и к тому же очень вовремя, так как по дороге, между белых дырявых сугробов, к ним бежало враждебное существо. Такие некрофагисты как этот, способные очень быстро бегать и не менее быстро размахивать руками, попадались крайне редко. Это вызывало трудности у Влада, который никак не мог прицелиться в существо, из-за того что оно крайне ловко петляло между машинами, с каждой секундой сокращая расстояние до путников. Когда между людьми и некрофагистом не осталось машин, Влад сделал прицельный выстрел в голову, как ему казалось на тот момент. Сверкнув пламенем, ствол ружья с грохотом выплюнул дробью в плечо желтокожего человекоподобного существа, что было облачено в какую-то легкую, почти что, целую одежду, на которую ниспадали грязные, вырванные местами, длинные волосы. Качнувшись, на скорости, некрофагист уже не попал ногой по земле и в результате этого довольно нелепо завертелся и упал на спину, прокатившись около полуметра по земле. Яростно захрипев, существо тут же попыталось подняться, но к этому времени к нему приблизился человек и занес приклад ружья над лохматой грязной головой, дабы не тратить драгоценные боеприпасы. Стиснув зубы, с нечеловеческой свирепостью, Влад колотил прикладом эту изуродованную голову, в надежде размозжить череп и все, что было внутри. Судя по тому, что он мог перемещаться так быстро, этот бедняга превратился в такое существо совсем недавно, и это объясняло то, что его кости не успели размякнуть и были достаточно крепки, как у живого человека. Но под натиском страха быть разорванным на куски, Владу удалось достичь своего. После шестого яростного удара прикладом по голове, на лицо которой он старался не смотреть, она продавилась внутрь в области виска. В это углубление тут же затянуло левый глаз, скулы, остатки носа и из разорванных желтых тканей не лице тут же проступила темно-красная, почти черная, вязкая субстанция. А в воздухе еще сильнее запахло гнилью и сыростью. Существо с проломленной головой еще продолжало свою отчаянную борьбу за выживание, но Влад пресек это. Придавив его грудь ногой, он продолжал колотить прикладом по голове, пока она не приняла форму глубокой чаши, наполненной содержимым черепной коробки. Покончив с некрофагистом, Влад услышал окрик Ивана, который бежал за Лехой:

– Догоняй!

Мельком глянув в ту сторону, откуда прибежало желтое существо, Влад заметил еще нескольких и тут же развернувшись, побежал следом за своими друзьями. Весьма уверенно Леха вел своих подопечных, и спустя несколько минут, оказавшись у небольшого затора из ржавых развалюх, обернулся:

– Немного оторвались, отдохните, а я пока подумаю, как быть дальше.

Едва он прекратил говорить, как тут же, будто из ниоткуда, скорее всего из-под ржавой машины, появилась женщина-некрофагист. Она с разъяренным хрипом бросилась на Леху. Будучи достаточно опытным в вопросах выживания, проводник тут же обернулся на звук и отскочил назад, чуть не угодив в костлявые серые руки твари, но запнулся и с грохотом повалился на спину. Влад тут же хотел выстрелить, но не успел, так как существо уже накинулось на Леху и возникла вероятность ранить человека в таком случае. Не сделав и двух шагов на помощь к проводнику, тут же раздался возглас человека и тихий хлопок, а спустя мгновение, тело существа завалилось на бок с дымящейся дырой в затылке. Поставив паренька на ноги, Иван смотрел на его самодельный пистолет, сделанный из дерева и стальных трубок, после чего добавил:

– Цел?

Заправив оружие за пояс под курткой, юный проводник потрогал правое плечо, которое слегка взмокло от проступавшей под одеждой крови. Он поморщился:

– Эта шалава меня укусила.

Перезаряжая ружье, Влад не на шутку был испуган сложившейся ситуацией:

– Что делать-то теперь?

Уже менее уверенно проводник преодолевал затор поперек трассы:

– Ничего делать не будем. Нам остается только ждать.

Попетляв еще несколько минут на этом кладбище машин, путникам удалось найти необходимое убежище. Это был кузов грузового автомобиля, с дырявыми дверцами. Оказавшись внутри, Влад и Иван уселись в самый дальний темный угол, а Леха в это время пытался закрыть двери, которые постоянно открывались из-за того, что грузовик был немного наклонен на бок. Внутри кузова было достаточно светло из-за множества отверстий по всему корпусу, в которые задувал ветер. Кое-как зафиксировав непокорные створки, Леха тихо подкрался к остальным и занял свое место.

– А как твоя рука, Лех? – Обеспокоился Иван.

Приложив окровавленный палец к губам, проводник медленно прошипел:

– Молчи.

Никто из путников и не думал о том, чтобы нарушать многолетнюю тишину этого кузова, уж сильно они устали от недавних событий на трассе. А спустя какое-то время, когда уже полностью наступил закат, и все убежище погрузилось в беспросветную тьму, появилась вполне весомая причина издавать как можно меньше звуков. Некрофагисты обходили это место. Сколько их было, никто не мог понять. Были слышны характерные хрипы, шарканье ног, которые устали ходить по этому миру, глухие удары тел и голов о кузов и другие машины, что были на трассе. В темноте время тянулось медленнее, и теперь Влад даже не мог представить, сколько часов они уже тут просидели. Его конечности промерзли настолько, что он перестал их чувствовать, а зубы то и дело судорожно стучали, не то от холода, не то от страха. Ведь если некрофагисты на трассе начнут нападать на убежище, то у людей не останется ни малейшего шанса на спасение. И такая участь была бы вдвойне больнее, ведь до заветной цели, до дома, оставалось совсем немного. Только этого бывший раб и боялся в данный момент. Как только наступила тишина, Влад старался ни о чем не думать. Он полагался на способности Лехи, который время от времени, беззвучно, перемещался от одной дырявой стены, к другой. Спустя неизвестно, сколько времени, начал завывать ветер и бить снегом по ржавой коробке, в которой тряслись от холода трое путников. Это и был нужный момент. Предательски скрипнула створка кузова, и из-за нее сначала высунулась рука с самодельным пистолетом, а затем последовала и голова Лехи. Хищным взглядом, окинув округу, он выпрыгнул и по голень оказался в свежевыпавшем снегу:

– Вот гадость!

Следом высунулся Влад:

– Что такое?

Но ответа ему дожидаться не пришлось, так как становилось ясно, что началась буря. Блестящие от света фонаря вихри серого снега летали всюду, острыми снежинками впиваясь в кожу и все это действо, в полной темноте, сопровождалось ледяным ветром, что обжигал кожу. Когда люди оказались снаружи, Иван трясущимися зубами простучал:

– Что делать-то будем? Пойдем назад?

Медленно, с трудом поднимая промокшие от снега ноги, Леха продолжал путь в намеченную сторону против ветра. Не оборачиваясь, он громко отвечал, стараясь перекричать ветер:

– Мы не сможем дойти назад, заблудимся и замерзнем! Не отчаивайтесь, я все предусмотрел, но нужно поспешить, иначе нас заметет и дальше… Ну вы поняли! – И подняв руки над головой, перекрестил пальцы обеих рук, символизируя о неприятной кончине.

Влад даже не знал, хватит ли ему сил продолжать путь в таком состоянии. Ноги промокли от снега, и потеряли чувствительность, руки были будто из дерева, а дышать становилось практически невозможно, как бы он не закрывал свое лицо воротником. Мир был полностью погружен во тьму. Ни малейшего лучика света посреди этой ночи, что предвещала беду. Единственным источником света был Лехин фонарь, и вдобавок к этому, свет отражался от летающих вихрей снега, но это не слишком помогало в дороге. Однако юный проводник вел своих подопечных вполне уверенно, даже не оглядываясь по сторонам, как он это обычно делал. Спустя около получаса, отряд остановился у изгиба дороги и Леха приказал перевязать каждому себя за пояс одной веревкой, что была при нем, по вполне очевидным причинам, так как их путь должен был пролегать по полю. Но Владу никак не удавалось завязать узел на поясе. Его пальцы к этому времени уже не слушались, и были как крюки, едва согнутые и обездвиженные от холода, не смотря на то, что он был в тряпичных перчатках. Заметив это, к нему уверенно подошел Иван и не менее онемевшими конечностями завязал плотный узел, после чего подергал тонкую веревку:

– Нормально?

С трудом Влад кивнул головой, но заметив это, Иван присел у заснеженного ржавого корпуса очередного автомобиля и жестом приказал Владу сделать то же самое, после чего начал рыться у себя за пазухой:

– Вот, возьми его, только что бы он прилегал к телу. Быстрее!

Влад не сразу догадался, о чем говорил его друг, но вовремя сориентировался и теперь у него под одеждой покорно сидел трехмесячный волчонок. Грубая шерстка колола кожу на груди, но это было не важно, потому что уже в первые минуты пути, молодой раб ощутил легкое тепло и по телу пробежала приятная судорога. « Теплая шкура» – подумал про это Влад, и теперь начал осознавать все ценность этого зверя, которую им не смог толком объяснить Иван в тот момент, когда они нашли зверя в лесу. И, по мнению бывшего раба, который хоть и по-прежнему мучился от ледяного ветра, это было своего рода благодарностью от волка за то, что человек пришел на его зов в лесу. Но, не смотря на скромный источник тепла, путь, по которому вел Леха в неизвестность, был еще более тернистым, чем на трассе. Бесконечное поле, видимость которого ограничивалась лишь желтым лучом фонаря проводника, было почти по колено засыпано снегом, и поэтому каждый из отряда то и дело заваливался на бок, сбиваемый пронзительным холодным ветром. С каждым тяжелым шагом становилось труднее дышать, и Влад не мог понять, по какой причине это происходило, то ли из-за яростного ветра, либо потому, что он начинал заболевать. Пытаясь не думать об этом, Влад из последних сил старался поднимать промерзшие ноги как можно выше и время от времени поправлял положение волка под одеждой, который свернулся калачиком. Прищуренным взглядом, созерцая бесцветную бушующую бесконечность, Влад иной раз задумывался о том, что возможно так и выглядит то место, куда попадают люди после смерти. Бесконечная тьма, которая пытается уничтожить человека, но не делает этого, обрекая его на продолжение этого пути. С каждой минутой, Влад и Иван думали именно об этом, пока Леха не вселил в их замерзшие сердца надежду. Остановившись у какого-то длинного столба, который уходил вверх, в пустоту, он, не оборачиваясь, показал путникам кулак, с приподнятым большим пальцем вверх. Это означало только одно, что они еще живы и близки к чему-то. Не останавливаясь ни на секунду, разве что для того, чтобы помочь товарищу подняться из снега, отряд продолжал двигаться с новыми силами. И вот уже на их пути, все чаще стали попадаться все те же черные столбы, правда некоторые из них были обломаны или вовсе оставили после себя невысокие огрызки прогнившей древесины. Спустя около двух десятков таких конструкций, что стояли посреди бескрайнего поля, Леха остановился, а затем присев, обернулся к беглецам из Цеха, которые последовали его примеру.

– Что такое? Жевуны? – Отчаянно произнес Иван.

Завертев головой, с которой посыпался снег, проводник ответил:

– Хуже. Здесь моя очередная ночлежка, но в ней кто-то засел, кто-то сломал на ней замок…Мрази.

Но шахтеры ничего так и не увидели. Лишь приглядевшись, как следует, сквозь бурю, Владу удалось заметить тонкую оранжевую дрожащую полоску. Судя по всему это было пламя костра, о котором, как ему казалось, он мечтал всю жизнь. Пройдя еще немного, из пучины бури показалось небольшое обшарпанное кирпичное строение, которое в свое время называлось трансформаторной будкой. Большая металлическая двустворчатая дверь была взломана, о чем говорил свисающий засов, что под силой ветра грустно и одиноко поскрипывал петлями на которых висел, а сквозь небольшую щель в этой двери был виден дрожащий оранжевый свет. Понимая друг друга без слов, путники приготовились к штурму заветного места, в котором можно было спастись от смертельной погоды. И каждый из них понимал, что если они не окажутся внутри, то все погибнут, и поэтому даже мысль об ошибке не допускалась. Бережно передав Лехе волка, Влад занял позицию у двери, приготовив нож. Адреналин что разбавлял кровь, тут же согрел конечности, и Влад почти что не ощущал пронзительного холода. А тем временем, Иван, выставив ружье перед собой, постучал кулаком в дверь. Тишина. Иван вновь побарабанил по двери, послышались встревоженные, едва различимые голоса по ту сторону. По лицу Ивана стало ясно, что он начинал злиться, отчего он уже начал долго и настойчиво стучать по железной двери, но не кулаком, а стволом ружья, пока не послышался грубый мужской голос, обращенный к гостям:

– Чего вам?

Иван не думая ответил:

– Открывайте! Мы тут с ума сходим от холода, мы вам не навредим! Переждем бурю и пойдем дальше!

Тишина, какие-то голоса за дверью, будто бы новые хозяева этого райского места советовались друг с другом. После чего последовал ответ:

– С какой радости мы будем тебя пускать сюда? Иди своей дорогой!

Услышав эти слова, Леха озверел и начал колотить по двери:

– Сучара, это мой дом! Я повесил на него замок! А ты его сорвал…Гнида! А ну открывай!

Схватив Леху за голову, Иван оттолкнул его в сторону, со словами:

– Уймись придурок.

После чего вернулся к переговорам с человеком за дверью:

– Как видишь, хозяин нашелся. Пожалуйста, открой дверь, не дай нам погибнуть. Мы не доставим вам проблем!

Вновь тишина, переговоры за дверью, и затем ответ:

– Сколько вас? Оружие есть?

Иван задумался и глянул на Влада, который одобрительно кивнул.

– Нас трое! – Пытаясь перекричать ветер, бородатый путник закашлялся.

– Что с оружием? – Послышалось из-за двери.

Сплюнув снег, что бил в лицо, Иван отвечал:

– Ружье, с двумя патронами, да и все! Открывай уже, дышать не могу!

Вновь тишина, после чего был дан ответ:

– Сейчас я открою дверь и ты медленно, дулом вниз, просунешь ружье, а затем… Затем вы зайдете по одному! Имей ввиду, нас тут девять человек!

После этих слов, за дверью, сквозь воющий ветер отчетливо послышался щелчок затвора. Тут вновь подскочил Леха, и, ухватив Ивана за руку, показал ему четыре пальца, а затем, немного подумав, добавил и пятый. Бородатый здоровяк кивнул, а затем жестом приказал Владу встать рядом.

– Ну что там? – Крикнул Иван.

Следом послышался ответ:

– Открываю! И давай без резких движений!

Скрипнула дверь, и едва Иван ощутил дуновение теплого воздуха на своем лице, как тут же резко дернул створку на себя. Сразу после этого Влад рывком запрыгнул внутрь и набросился на бородатого мужчину, что был в серой вязаной шапке и с автоматом в руках. Ударив его коленом в живот, шахтер тут же навалился на него всем телом и повалил на спину, после чего приставил нож к его волосатой шее, при этом добавив сквозь зубы:

– Не шевелись!

В эту же секунду в будку ворвались и остальные. Позади костра, что был разведен прямо по центру помещения, стояла женщина с железной трубой в руках, готовая без колебаний сокрушить любого, кто приблизится к ней. Выстрелив в потолок, посыпалась штукатурка и Иван грозно прорычал, подбирая с пола автомат:

– Бросай палку, бросай палку блядь!

Женщина вскрикнула и тут же выпустила из рук оружие, которое со звоном ударилось об пол и покатилось. Сразу после этого к ней подскочил озверевший Леха со своим самопальным оружием, усадив ее на колени. В это время, мужчина, над которым сидел Влад, ловко выхватил из рук нож и попытался им же ударить нападавшего в шею. Но тот успел отклониться назад, после чего получил удар в подбородок тяжелым ботинком и был вынужден сесть на пол. Мужчина в вязаной шапке тут же воспользовался растерянностью противника, моментально оказавшись у нападавшего за спиной, на этот раз, приставив к его шее все тот же нож:

– Эй ты, мелкий! Отойди от нее! – Опасаясь за жизнь своей женщины, истерично прокричал новый владелец будки Лехе, увидев, что тот приставил к ее затылку свой пистолет. Иван стоял посередине, с автоматом на плече, с дымящимся ружьем и не знал на кого наставить его.

– Клянусь всем что есть, если ты не отойдешь от нее, я его прирежу. Мне ничего не стоит! – Продолжал вопить бородатый мужчина. Заметив как обстановка накалилась, Иван предпринял попытку все уладить:

– Успокойся! Мы не собираемся никого убивать, отпусти нашего человека, а мы твою женщину.

– А я вот собираюсь! – Кричал мужчина в шапке, все сильнее вдавливая клинок в шею заложника.

От этих воплей Влад испугался не на шутку, и он понимал, что этот человек находится вне себя и сможет в любую минуту совершить опрометчивый поступок. Будучи сам в состоянии близком к панике, он предпринял дерзкую попытку вырваться, и как ни странно ему это удалось. Новый хозяин, осознав, что на мгновение утратил бдительность, в результате чего его пленник вырвался, на коленях пополз следом за Владом, отчаянно пытаясь зацепить его ножом. И выглядел он весьма страшно в таком положении, будто это был не человек, а очередной некрофагист без ног. Выхватив из рук товарища черный, покрытый царапинами автомат, Влад незамедлительно направил ствол в голову мужчины с ножом, хотя даже и не знал, заряжен ли был его автомат, и как это можно было сделать правильно при необходимости. Сидя на коленях, мужчина в шапке отчаянно опустил голову вниз, признав поражение в этой схватке.

– Что вы за люди такие? – Причитал он.

Положив руку на ствол автомата, и опустив его дулом вниз, Иван обратился к Лехе, который одной рукой крепко держал щенка, а второй держал пистолет у головы женщины, что испуганными глазами смотрела на мужчину в шапке:

– Леха, отпусти ее.

Сжав по крепче в руке оружие, на лице проводника был выражен явный протест, на что, бородатый шахтер ответил:

– Отпусти, мы не за этим пришли. Если жаждешь крови, то вернешься сюда в другой раз и сделаешь что нужно. Без нас.

Аккуратно сделав большой шаг назад, проводник неохотно опустил пистолет, возмущенно завертев головой:

– Ну, вы ребята, блин, даете…

Заметив на лице бородатого мужчины в шапке, недоумение, Влад ощутил всю ситуацию, так же как и Иван. Он спокойно положил автомат на пол и толкнул его в сторону недавнего противника. Медленно опустив нож на пол, мужчина протер свои покрасневшие глаза и аккуратно поднял оружие, с видом, будто видел его впервые:

– Что вам нужно тогда?

Закинув ружье за спину, Иван присел на корточки у костра и протянул к нему руки:

– Я уже говорил тебе.

Медленно поднявшись с пола, слегка пошатываясь на ногах, человек с автоматом стряхнул серую пыль со своих черных штанов с многочисленными карманами и приблизился к костру:

– Так зачем вы напали на нас?

Бережно вернув волка Ивану, в разговор вмешался крайне возмущенный Леха. Он едва не срывался на крик:

– Да потому что это мой привал! Я его построил, я купил замок навесной в Крепости, не для того, чтоб ты его сломал! И освободил этот домик от всякой ненужной хрени тоже я!

Цыкнув, Иван потер руки над пламенем и изложил свою версию происходящего:

– Ты видишь, что за стенами происходит? Мы должны были попасть сюда любой ценой, даже ценой чьей-то жизни. И видимо ты не так хорошо знаешь, что такое холод, когда не видишь края этому заснеженному полю.

Облокотившись на автомат, будто на костыль, мужчина в шапке присел у костра, и вытянул ноги. Он постучал кулаком по голени и раздался глуховатый звук, будто удар по дереву:

– Мне ли не знать что такое холод.

Говорить, что все опешили, значит, ничего не сказать.

– Где в наше время ты нашел дерево для новых ног? – Начинал сгорать от любопытства Влад.

Беззлобно ухмыльнувшись, будто он и не пытался несколько минут назад убить Влада, мужчина стянул с головы шапку, и на его огромной залысине заблестело пламя костра:

– Это не дерево, это полимерный сплав. Больше я не знаю ничего об этом…

Так люди и сидели какое-то время, может быть пол часа, а может и вовсе час. За временем никто не следил. Все безмолвно наслаждались теплом спасительного костра, стараясь ни о чем не думать, совершенно позабыв о случившемся.

Потерев голову, мужчина с протезом вздохнул и очень тихо спросил у новоприбывших в эту будку:

– Так что мы делать будем?

Ощущая, как у него сильно ломит кости от согревания конечностей, Влад вопрошающе посмотрел на Ивана, который не думая, устало ответил:

– Ты про что?

В это время, к мужчине с автоматом подсела женщина и обняла его. Тот погладил ее по плечу, и оглядев каждого из путников, произнес:

– Я ведь правильно понял, что мы должны уйти?

Зашипев от боли в костях, Иван с иронией ответил:

– Если ты прекратишь нападать на нас, то никто никуда не будет уходить. Сядем по углам и на этом закончим.

Но тут не мог промолчать и настоящий полноправный хозяин этого спорного места:

– Будь моя воля, я бы вышвырнул вас за дверь. Но меня ведь никто не слушает…

Косо посмотрев на Леху, мужчина искренне раскаялся:

– Извини за замок. Я думаю, ты понимаешь, что нами двигало в тот момент.

Принявшись очень быстро обживаться в своем убежище, постелив куртку на пол, и начав рыться в рюкзаке, проводник в ответ на эти слова лишь сердито промычал. В это время Влада вновь начало одолевать любопытство, как только он заметил в самом дальнем углу помещения, возле бетонного основания для трансформатора, которого не было здесь, человека, укрытого по пояс тряпьем, что служили одеялом.

– Кто это? – Вопросил бывший раб, не прекращая смотреть на человека, что был достаточно молодым, почти как он сам. При недолгом наблюдении, за которым, можно было заметить, что все его мышцы были напряжены, а на худом лице была пугающая гримаса, будто человек одновременно и плакал, и пытался улыбнуться во весь рот, но что-то словно сковывало губы. Услышав голос беглеца из Цеха, улыбающийся парень забегал глазами, пытаясь увидеть новых людей. И выглядело это жутко и непривычно, почти даже как-то неестественно, будто кукла, что никогда не шевелится, начинает подавать признаки жизни таким образом. Пытаясь избежать зрительного контакта с этим человеком, Влад бесцеремонно пересел на другое место у костра и слушал женщину:

– Это наш сын, Артем.

Влад тут же захотел узнать, что происходит с этим молодым человеком, но его опередил Иван, бросив косой взгляд на товарища, тем самым намекая на то, что пора бы сменить тему:

– А как вас звать?

Поднявшись, чтобы закрыть железную дверь на цепь, через которую уже намело немало серого снега, мужчина с протезом, ответил:

– Меня зовут Виталий, а это моя супруга Люба.

Оглядев гостей, Люба неуверенно кивнула в знак приветствия, и после чего присела у Артема, а затем начала ласково что-то ему шептать, на что тот отвечал тяжелым утробным мычанием. Виталий к этому времени вернулся на прежнее место, предварительно постелив на бетонный пол очередную тряпицу, а путники никак не могли отлучиться от небольшого костра, о котором они мечтали, как им казалось, всю жизнь. И не смотря на то, что от резкого перепада температур ужасно ломило кости, ни Иван, ни Влад, даже и не думали убирать руки от пламени. А Леха тем временем продолжал заниматься своими делами, а именно разбирал свой самодельный пистолет и прочищал детали специальной ветошью, намотанной на железную спицу.

– А у вас имена есть? – Поинтересовался Виталий.

Иван поочередно представил всех членов отряда. В помещении повисла неприятная тишина, на фоне треска костра и воющего ветра за стенами, который время от времени направлял всю свою ярость на железные двери, что в ответ обдавали грохотом все внутри, после чего вновь продолжалась тишина и безмолвие.

– Как-то неуютно…– Произнес вслух Влад, хотя этого делать он не хотел.

Виталий поддержал:

– Очень даже, не знаешь что делать…

Иван, убрав, наконец, руки от костра, и поглаживая волка, не понимал смысла этих слов:

– Что?

Тяжело вздохнув, поправляя протез на левой ноге сквозь штанину, Виталий ответил:

– Ты не ощущаешь что как-то не по себе от случившегося? Я даже не знаю, что в такой ситуации делать нужно. Обычно кто-то страдает в конце, а у нас наоборот, вроде как все целы, и вроде как ничего плохого не намечается, если вам поверить.

Зная Ивана не первый день, Влад заметил, что его товарищ ничего не понял из этих слов, потому что ответил следующее:

– А, вот ты о чем! Ну, тогда понятно.

После чего кривовато улыбнулся, и перевел взгляд на стену. Тем временем, сняв тяжелую промокшую обувь и поставив ее у костра, Влад обратился к Виталию и его супруге, пытаясь хоть как-то разрядить обстановку:

– Откуда путь держите, и куда?

Не оборачиваясь, Люба сухо ответила:

– Из Клоповника.

– В Плавень. – Завершил ответ мужчина.

И тут Влад понял, что зря задал этот вопрос, так как толком ничего из этих слов не уяснил, однако Иван был куда более осведомлен в местной географии:

– В Плавень говоришь? Здорово, я там однажды бывал, еще в молодости, из Крепости товары возили туда с караванами.

Виталий, что был чуть старше Ивана, видимо достаточно сильно перенервничав, говорил очень тихо и спокойно, будто очень хотел спать:

– И что тебя заставило прекратить заниматься этим делом, раз уж ты оказался здесь, черт пойми где?

– То же что и многих, пуля в бедре. – Ответил шахтер. – А ты что здесь забыл?

Тут обернулась Люба, пристально посмотрев на супруга, опасаясь, будто он сейчас расскажет какую-то тайну, которую нельзя было доверять незнакомцам.

– Я инженер, если не вдаваться в подробности. Обучался в Крепости, всю жизнь проработал там же, а затем, когда начались перемены в городе, мне пришлось с семьей бежать оттуда, поджав хвост. Но, к сожалению и на новом месте ничего не получилось. Мы были вынуждены уйти и оттуда.

Выжимая из трофейных портянок и шерстяных носков воду, Влад задал напрямую неприятный вопрос:

– Что там было, раз вы ушли? Бандиты?

Достав из-за пазухи крохотную железную фляжечку, и, выдавив из нее последние капли в рот, Виталий ответил:

– Лучше бы были бандиты, я умею постоять за себя…– После чего, подумав, тихо засмеялся. – Думал я так до сегодняшнего дня. Но нет, там просто разразилась какая-то дрянь, люди начали болеть, умирать один за другим, и эта беда коснулась моей семьи. – Посмотрел на своего сына Виталий.

– Ты думаешь, в Плавне ему помогут? Это ведь настоящая дыра жлобов на вонючем озере. Почему ты в Крепость не отправишься? Как я понял, ты тот еще бродяга, раз с юга на север только так, со своей семьей гоняешь.– Поинтересовался Иван.

– Ты оглянись по сторонам, присмотрись, ты видишь что-то ценное у меня?– Все так же спокойно произнес Виталий.

– Ну, разве что автомат, если бы я был торговцем. Ну и симпатичную флягу у тебя заметил. Не подумай, что я вор и точу зубы на нее, но ты сам спросил. – Оправдывался Иван.

Медленно закивав головой, мужчина произнес:

– Вот именно, автомат и фляга, да и та с подгнившим дном. Это все что у меня есть. И ты думаешь, этого будет достаточно, чтобы попасть в Крепость, к ихним опытным врачам?

Бородатый шахтер приоткрыл рот и задрал голову, осознав мысль, что ему хотели донести:

– Это да, бесплатно тобой никто заниматься не будет.

Виталий, с досадой поджав губы, кивнул, а затем обратился к Владу:

– А вы кто такие и откуда?

Пришлось в очередной раз недоговаривать о своем прошлом, настоящем и будущем:

– Да мы вот с друзьями из небольшого поселения, на юге. Решили попытать счастья в Крепости, пока здоровье и силы есть.

– И что умеете?

Задумчиво посмотрев на свои кисти, покрытые шрамами, рубцами и ссадинами, Влад ответил:

– Да руками в основном… Все умеем. Может на склады, или за скотиной ухаживать. Думаю, без работы не останемся.

Виталий «подбодрил» трудового путешественника:

– Ты видимо ни разу там не бывал, и поэтому не знаешь, что в Крепости кого попало, к скоту ни за что не подпустят. Там с этим строго, так как это же все будущая еда, а вдруг ты заразный окажешься. Проще будет нанять местного, проверенного, так что туда даже не смотри. А на складах уже давно есть рабочие, это ведь склад. Там уже на сто лет вперед все занято, а спустя еще сто лет, опять будет то же самое. Понимаю что неприятно, зато правда. Это мерзкое место, а слабые или честные там подолгу не задерживаются, как бы тебя не уверяли в обратном. Пока ты что-то даешь городу, он тебя принимает, а стоит тебе свалиться по болезни на один день, так ты уже поганый балласт, и твои заслуги перед Крепостью никак не учитываются.

Отлучившись от сына, к костру подошла Люба и обратилась к путникам:

– У вас есть вода?

Влад знал, что недостатка воды в этом мире нет, достаточно было растопить хотя бы тот же снег или собрать дождевую воду летом и отфильтровать ее самым примитивным способом. Но по жизненному опыту он уже привык к тому, что если человек просит воду без объяснения в ее надобности, это означало только то, что требовалась достаточно хорошо очищенная вода, пригодная для питья. Иван немного замешкался, а потом обратился к Лехе:

– Эй, молодой, у тебя вроде бы есть, что скажешь? А то у меня только половина литра осталась, что еще в Колесе набирали.

Убрав руку с окровавленного свитера в области плеча, Леха неохотно заглянул в свой рюкзак и лениво ответил, всем своим видом демонстрируя нежелание делиться « прозрачным золотом», и за это было его глупо осуждать:

– Ну и у меня полторашка осталась.

Виталий улыбнулся из-под своей густой черной бороды, которой мог позавидовать даже Иван:

– В общем и целом, достаточно приличный объем, даже роскошный.

Наконец-то сняв с себя свитер, чтобы заняться своей неприятной раной, Леха скептически ответил:

– Ты прав мужик. Но это не означает, что я намерен просто так ей делиться, и друзья мои не будут этого делать. – Погрозив Ивану пальцем, проводник добавил. – Вы слышите, не делиться просто так своей водой! Вам ясно?

Лишившись свободы и обретя ее вновь, осознав всю ценность, любое живое существо быстро к ней привыкает, а человек особенно. И поэтому новоиспеченный вольник по имени Влад, возмутился тому, что ему указывают что делать:

– Своей водой мы распоряжаемся сами, Леха.

Тут в зарождающийся спор вмешалась Люба:

– Мы тебя поняли, Леша. Сделка, обмен. У вас товар, у нас покупатель. Наверняка, в твои годы ты уже осознал, что в этом мире ничего просто так никто не даст тебе.

Достав из рюкзака металлический цилиндр, Леха довольно кивнул:

– Вот, делового человека сразу видно. У вас ничего нет, поэтому и продолжать не стоит.

Виталий произнес:

– Это не мне нужна вода, а нашему сыну, видишь? – И указал пальцем на то место, где лежал Артем. Но безжалостный Леха, не придал никакого значения этим словам:

– Мне все равно.

Виталий хотел было вновь попытаться убедить проводника, но Люба махнула на него рукой, после чего обратилась к проводнику:

– Я могу посмотреть твою рану. Тебя же укусили, и ты наверняка знаешь, что укусы людоедов очень долго заживают. А без соответствующего лечения это и вовсе, ведет в одно место.

Леха сдвинул свои тонкие брови в раздумьях, но тут вмешался Влад:

– Не жадничай, Лех. Если человек предлагает такой обмен, значит, у него все есть для этого. А мы нашими тряпками и жалкими остатками спирта, вряд ли поможем тебе.

– А хрен с ним! – Недолго думая, согласился Леха, после чего начал раздеваться. Но когда остался в одной только коричневой рубахе, он спросил:

– А ценник то не утрясли.

Вернувшись с каким-то тряпичным свертком в руках, Люба присела рядом:

– Просто промыть, обработать -стакан, а если шить придется, то все два. Ну и на себя еще рассчитывай, не буду же я тебе промывать грязной водой. И еще мне руки помыть нужно.

Вновь запустив руки в свой рюкзак, Леха начал рыться:

– Мне кажется, если твой муж инженером был в Крепости, то ты, наверное, в Торговой палате заседала, или как это у них там называется.

После этих слов, проводник достал из потайного отсека рюкзака плоский кожаный мешок с водой.

– Я не торговец.– Сухо ответила Люба.

Протянув мешок женщине, Леха сменил гнев на милость:

– Здесь около литра, получается стакана три или даже четыре, думаю, хватит на все про все?

Приняв мешок, Люба присела рядом, и развернув сверток, обратилась к супругу:

– Виталь, одолжи нам свой фонарь.

Виталий с трудом поднялся и отправился в угол, к своим вещам, после чего вернулся и протянул жене источник света, который она зафиксировала на лбу.

– Эй, ты мне должен помочь. Подойди.

Обратилась Люба к Владу. Немного удивившись, он подошел и присел на корточки рядом.

– Ничего, если я посижу со своим ножом? – Спросил Леха.

Люба ответила:

– Сиди, только не пойму зачем.

– Ну, я ведь недавно тебе в голову целился, а теперь ты меня лечить будешь, поэтому мне так будет спокойнее. – Ответил проводник, и вынул из чехла на поясе маленький клинок.

Тщательно обработав руки водой и каким-то порошком себе и своему ассистенту, Люба развернула сверток, а затем еще один, в светлой ткани. Внутри оказался большой набор различных хирургических инструментов, о предназначении которых, Влад даже и не мог догадаться. Ножи, скальпели, ножницы, нити, проволока, иглы, трубки и маленькие бумажные конверты лежали внутри этой укладки. Раскрыв один из таких конвертов, в котором был порошок, Люба протянула его Лехе и строгим решительным голосом приказала запить это лекарство водой. После чего начала осматривать рабочее поле, на бледном тощем теле, освещаемое фонарем, что был закреплен у нее на лбу и светил достаточно ярким белым светом. На плече, в более плотной части руки, виднелась та самая неприятная рана. В основном были лишь мелкие царапины, и два достаточно глубоких широких отверстия с желтыми краями от укуса, из которых до сих пор подтекала кровь, не смотря на образовавшуюся тонкую корку. Подержав тонкий скальпель над огнем, а затем, обработав каким-то раствором, женщина начала медленно удалять ту самую корку, которая с хрустом отвалилась и из раны тут же пошла кровь, небольшими каплями. Леха тут же забеспокоился, начал шипеть от боли и пытаться повернуться, дабы посмотреть на рану, но Влад схватил его за плечи, и крепко зафиксировал по возможности. Затем Люба пальцами раздвинула края большой раны и начала промывать их клочком марли, намотанной на тонкий пинцет и щедро смоченной в каком-то желтом пахучем растворе. После чего она приказала Владу натянуть кожу вокруг раны, чтобы раскрыть ее, и, приготовив очередной бумажный конверт, высыпала содержащийся в нем порошок, прямиком в рану. От этой процедуры Леха начал тихо подвывать, но Люба не придавала этому никакого значения, и лишь строго произнесла:

– Орешь, значит живой. А это главное.

После обработки раны порошком, помощнику было велено свести края раны пальцами и держать ее в таком положении, пока Люба готовила шовный материал. Влад ощутил как по его пальцам, потекла тонкой струей теплая жидкая кровь. За свою жизнь молодой человек повидал немало, но наблюдать за тем, как человека живьем, грубо, будто одежду, зашивают, ему вовсе не хотелось. Заметив это на его лице, Люба ухмыльнулась:

– Тошнит?

Но ответил Леха:

– Нет, я вообще ничего не ощущаю.

Люба, нисколько не отвлекаясь, добродушно ответила:

– Я не тебя спрашивала, но это тоже хорошо. Не жалеешь теперь что воду-то отдал, жадюга?

Только что скуливший от страданий проводник уже улыбался:

– Более того, я хотел бы у тебя еще взять этого чудо-порошка. Хорошо от него. Даже не болит то, что всегда болело. Мне бы эта дрянь пригодилась. Может еще воды? – После чего Леха дурашливо захихикал.

Улыбнувшись, Люба принялась повторять тоже самое с другим раневым отверстием:

– Хитрый какой. Но меня не обманешь. Если тебе нужно будет такое средство не для операций, то одной только водой не отделаешься. А теперь заткнись, будь любезен, я не могу попасть иглой.

Леха вновь засмеялся, начиная пребывать в легкой эйфории, то ли от того что таков был эффект лекарства, а может из-за приятного чувства полного отсутствия боли, которое, заметив для себя Влад, он тоже захотел испытать. После того как швы были наложены, Люба обработала более мелкие повреждения все тем же желтым раствором, после чего перевязала плечо серым, потрепанным бинтом.

– Просто отлично себя чувствую! Только полежать бы немного.– С каждым словом все менее бодро, произносил довольный Леха. А затем и вовсе завалился на бок у костра и тут же, моментально уснул, едва успев надеть свою коричневую рубашку. А Влад, во время мытья рук в небольшой железной миске, обратился к Любе:

– С ним все в порядке?

Тщательно обрабатывая свои инструменты и заворачивая их в сверток, Люба, не отвлекаясь от своего занятия, отвечала:

– Возможно, я ему дала слишком много порошка. Но ничего страшного, побалдеет и будет спать до утра, а заодно и рана под повязкой заживет немного. Ты закончил?

Вытерев о себя руки, Влад подвинул миску Любе, а сам отправился к Ивану, который в это время, вместе с Виталием, занимался приготовлением горячего ужина из остатков их общих припасов. Над костром была установлена тренога из обугленных досок, и в глубоком котелке что-то побулькивало, источая приятный аромат из-за которого у Влада тут же заурчало в животе. Ужин прошел в полной тишине, все были слишком заняты важным делом, да и говорить больше было не о чем. А после вечерней трапезы, было решено лечь спать, но по очереди. Не смотря на оказанную друг другу помощь, Влад и Иван не желали полностью расслабляться в обществе малознакомых людей, и поэтому первым ушел на отдых Влад. В силу нехватки тряпиц, пригодных в качестве лежанок, постель пришлось делить вместе с компактным Лехой, который, вдобавок к своей скудной комплекции, свернулся калачиком и крепко спал, обхватив себя за бока. Устроившись поудобней и укутав голые стопы, Влад медленно лег на бок и мысленно приготовился к самопоеданию своими ужасными мыслями. Но как только он коснулся головой «постели», то сразу понял, что ему сейчас ничего не хочется, в том числе и думать. Всего-навсего у него не осталось на это никаких сил, ведь день был очень трудным, и поэтому оставалось только закрыть глаза. Со стороны соседей, в дозоре осталась Люба, что сидела возле своего сына и гладила его по голове, попутно напевая что-то очень похожее на колыбельную. Ее тихий, успокаивающий голос можно было услышать даже сквозь разъяренный вой ветра, и поддаться его чарам. Только сомкнув глаза, вольный человек тут же ощутил мягкий тычок в живот, после чего в лицо ударило чье-то не самое приятное дыхание, а по щеке проползло что-то теплое и шершавое. Это был волчонок, который желал прилечь рядом с теплыми людьми и немного вздремнуть.

– У тебя появился новый друг. – Тихо произнес Иван, сидя напротив, у костра.

Глава 4

Самая долгая ночь

– Вот и отмучался.

С искренним сожалением подытожил Влад. Он наблюдал за тем, как Иван и Виталий аккуратно погружали тело, что было полностью завернуто в тряпье, на дно свежевырытой могилы. Стоя по голень в луже, Виталий дрожащими глазами безмолвно смотрел на покойника. С трудом наклонившись, отец дрожащей рукой попытался снять ткань с лица сына, чтобы посмотреть на него в последний раз. Но Иван схватил руку Виталия, и как можно спокойнее, тихо произнес:

– Может не стоит?

Немного помолчав, Виталий с трудом взглотнул и ответил:

– Я видел его, как он только появился на свет, должен и увидеть когда он его покидает.

Бережно, будто бы стараясь не тревожить человека, который уснул вечным сном, Иван помог аккуратно снять с лица Артема мешковатую ткань. Затем он выпрямился и выбрался из могилы, дабы по возможности оставить наедине отца со своим сыном. В этот день погода успокоилась, не было ветра, а о вчерашней буре напоминал холод и свежевыпавшие серые сугробы. И не смотря на эту тишину и спокойствие, воздух был наполнен гнетущим ощущением утраты и непонимания перед несправедливым течением судьбы. Держа в руках траншейную лопатку, Влад краем глаза наблюдал за процессией. Виталий с трудом присел рядом и безмолвно смотрел в глаза своего сына. И в этот момент молодой человек недоумевал, откуда у отца нашлось столько сил, чтобы смотреть на тот ужас, что постиг его ребенка. Все та же бездушная гримаса, с застывшей улыбкой и едва раскрытыми глазами, смотрела в вязкое серое небо. Лицо будто было вытесано из камня и приобрело заостренные черты, вовсе это был не человек, а скульптура или все та же кукла, которая на этот раз не проявляла признаков жизни. Чем дольше вольный человек смотрел на это, тем хуже ему становилось, и он уже прекрасно понимал, к чему это приведет. Схватившись рукой за глаза, он начал их тереть, стараясь не поддаваться влиянию навязчивых мыслей. Но чем больше он пытался не придавать им значения, тем сильнее они наступали, вновь и вновь вселяя в сознание ужасные представления о происходящем, что могло постичь и его родных. На этот раз Владу вновь помогли вырваться из цепких когтей этого зла, что терзало его душу.

– Подай руку. – Прохрипел из неглубокой могилы отец, что закончил безмолвное прощание со своим сыном.

Выдохнув, ощутив недолгую свободу и душевное облегчение от нахлынувших мыслей, молодой человек схватил за руку Виталия и рывком вытянул его. Не нарушая столь тонкого душевного момента, трое мужчин стояли вокруг захоронения. И в этот момент каждый из них размышлял о своем. Метнув окурок в сторону, Виталий взял у Влада лопатку, и не глядя на путников, хрипло произнес:

– Не хочу вас больше задерживать.

После чего принялся засыпать могилу землей вперемешку со снегом. Иван хотел было вновь предложить свою помощь, но Влад схватил его за плечо и кивнул в сторону трансформаторной будки. Оказавшись внутри убежища, Влад и Иван ненадолго присели у костра, так как за полчаса рытья могилы, они успели подмерзнуть и перед новым броском в сторону города, желали взять от этого небольшого костра максимум тепла. К этому времени, Леха, сложив свои пожитки в сумку, играл с волком, который шутливо пытался его прикусить за руку. Люба в этот момент сидела в самом дальнем темном углу будки и перебирала в руках вещи, некогда принадлежавшие ее сыну. С самого утра она так и не проронила ни слова. Закинув за спину свой « бездонный » рюкзак, Леха пошатнулся под его весом, будто пьяный, после чего подошел к своим подопечным и устало произнес:

– Нам пора.

Даже в этом полумраке, освещаемом небольшим костром и вязким серым светом, что будто жир просачивался снаружи, было видно, что проводник был не в самой лучшей физической форме. Кожа на его лице была словно натянута на небольшой череп и имела бледновато-желтый оттенок, глаза еще глубже провалились внутрь. И для себя Влад отметил, что возможно этот парень выглядел так же и в момент их первой встречи, а сейчас все лишь немного усугубилось.

– Ты чего шатаешься-то?

Спросил Иван.

Направившись к выходу, Леха ответил:

– Не выспался. Давайте уже доведем дело до конца.

Путники поднялись, и хотели было покинуть убежище, но тут раздался голос Любы:

– Не забудь каждый вечер обрабатывать рану той жижей, что я тебе дала.

Будто находясь под тяжелым невидимым грузом, Леха хотел было ответить, но вместо этого лишь слегка кивнул и вышел за двери. Бросив косые взгляды на горевавшего отца, что продолжал зарывать могилу, отряд двинулся в сторону города по глубокому серому снегу. И с очередным шагом, каждый из путников начинал ликовать в глубине души, так как на горизонте уже виднелись большие бесцветные прямоугольники с черными глазницами окон. Даже относительно здоровому человеку было тяжело идти по столь заснеженному пути, а тем более уж Лехе, который с большим трудом волочил ноги. Но, тем не менее, он продолжал протаптывать дорогу сквозь снег, несмотря на свое бедственное положение. Заметив это, было решено поставить в голову колонны Ивана, который своими широкими шагами прокладывал путь, а следом шел Влад, и поэтому Леха уже передвигался по хорошей аккуратной дорожке, без особых препятствий. Трансформаторная будка осталась уже далеко позади, а высокие дома на горизонте ни насколько не приблизились, и даже казалось, будто и не собирались этого делать. Глядя на запад, взгляд цеплялся за какие-то металлические конструкции и станции, на которых в свое время добывали нефть или газ. Скованные холодным воздухом Иван и Влад, всячески намекали проводнику на то, чтобы добраться до близлежащих вышек и немного погреться под какой-нибудь крышей. Но суровый Леха, который больше остальных нуждался в отдыхе, категорически запрещал туда двигаться и даже говорить о приближении к этим местам, скрывая точную причину отказа под пеленой враждебной неизвестности. Вероятнее всего он больше остальных желал добраться до заветной Крепости, и поэтому отказывался, а может быть он был прав и прекрасно знал, с чем можно столкнуться в этих манящих строениях, до которых, в отличие от далеких, не приближающихся высотных зданий, было рукой подать. В любом случае, происходящее на данный момент заставляло продолжать путь в намеченном направлении. Время от времени путники принимали попытку легкой пробежки, как и вчерашним днем, для того, чтобы немного согреться и приблизить злосчастные руины города, но в столь глубоком снегу эта затея оказалась трудновыполнимой. Спустя около часа, изредка по бокам стали попадаться черные чащобы и огрызки длинных трасс. Влад начинал задумываться о том, что же сейчас происходит там, в тех местах, которые они покинули, в тех местах, в которые он дал себе обещание никогда не возвращаться ни под каким предлогом. Возможно, по их следам бродят некрофагисты, или та тварь, с которой он вступил в схватку в лесу. А может быть по отпечаткам их стоп на мерзлой земле, что сейчас покрыта снегом, идут такие же путники, как и они, или даже Виталий и Люба сейчас проходят по тому полю, где Влад впервые увидел Солнце. И за этими мыслями, вдруг последовала вполне очевидная, и не самая приятная: возможно, узнав об их побеге, Цеховики выслали патруль, чтобы вернуть их обратно. Вольному человеку очень сильно хотелось обсудить назревший вопрос со своим собратом по несчастью. Но с ними был Леха, который, не смотря на свое безразличие ко всему, все же не должен был быть посвящен в прошлое этих двоих людей, чьи души и тела, покрытые ссадинами, рубцами и красными ожогами от соли, с каждым шагом отдалялись от проклятого места. Рационально поразмыслив, Влад поймал себя на мысли, что охотники Цеха вряд ли будут засылать поисковой патруль так далеко от своего дома, из-за двоих беглецов. Но углубившись в происходящее, он с ужасом осознал, что совсем недавно, беглецов было больше, и понимание этого, пугало молодого человека. Пугало не то, что такое количество людей сбежало и это привлечет много внимания к происходящему. Было страшно потому, что буквально за пару дней, из шестерых людей, что имели большой жизненный опыт, осталось только трое. А возможно и двое, ведь их друг Серега пошел своей дорогой в одиночку, и вряд ли смог бы выжить, ведь он направился в противоположную от города сторону, в неизвестность, и это не обещало ничего хорошего. От нескончаемого шествия по бескрайнему заснеженному полю, сквозь холодный воздух, который будто тисками сдавливал людей, путники не сразу заметили, как близко они подошли к желанным домам. По округе уже было не так пустынно, торчали куски каменных стен, остатки фундамента, уже знакомые приземистые сугробы с полостями, в основном это были остовы грузовых машин. И на этой радостной ноте, Иван взволновано закричал:

– Что такое?

Влад тут же вцепился в рукоять своего ножа, но затем выдохнул. Причиной беспокойства оказался маленький волк, который выскользнул из-под одежд хозяина и с хрустом серого снега, плюхнулся в него, увязнув по шею. Пыльно-серая голова с острыми ушами и вытянутой мордочкой ненадолго застыла в таком положении. Но спустя пару мгновений, щенок начал плавать по снегу с высунутым языком, оставляя за собой неглубокую борозду в снегах. Совершив пару кругов возле людей, зверь остановился возле хозяина и доверчивым взглядом, насколько это было возможно для волков, уставился прямиком в глаза Ивана.

– Ах ты маленький бандит!

С нехарактерной лаской в голосе произнес Иван, не скрывая своих эмоций. После чего он взял в руку горсть снега и швырнул в морду зверю, на что тот, игриво зарычал и вновь начал бегать по кругу, продолжая уклоняться от клочьев снега, что в него бросал Иван. Заметив возле себя волка, Влад посчитал, что отвлечься от скучного пути не помешало бы, да и к тому же, когда ему еще выпадет шанс увидеть вновь такую зверюгу. Поэтому он присоединился к игре, метко запустив большую горсть снега в питомца. Отряхнув руки, Влад оглянулся и посмотрел на проводника, который к этому времени стоял позади и смотрел вниз, безразличный ко всему, он даже не так часто оглядывался по сторонам. Заметив для себя, что дела идут не совсем хорошо, Влад скомандовал Ивану:

– Ну, пойдем уже.

Наклонившись чтобы подозвать зверя, Иван заметил как его питомец по кличке Гром, пробежал немного вперед и зарычал, а после, вцепился своими клыками в какую-то черную корягу, торчавшую из снега. Одна секунда и люди с ужасом осознали, что это была вовсе не коряга, а гнилая рука.

– Подснежник!

Завопил Влад, как только понял, что под снежным покровом лежал спящий некрофагист. Сняв с плеча ружье, Иван прокричал:

–Хватай волка! Я пальну!

Не раздумывая, шахтер подскочил, и, позабыв о своем страхе перед собаками и им подобным, крепко ухватил Грома за бока и потянул к себе. Но рассвирепевший детеныш-хищник мертвой хваткой вцепился в черную кость, скудно покрытую разложившимися мышцами и серыми веревками сухожилий. Краем уха Влад услышал знакомый щелчок ружья и поэтому, не теряя ни единой секунды, со всей силы дернул волка, который продолжал держать в своих зубах костлявое предплечье, что на остатках рефлексов, ведомых неизвестными силами, продолжало медленно шевелить кусками уцелевших фаланг желтых костей. Нащупав стволом ружья мягкую плоть, Иван провел дулом чуть вверх, уткнувшись во что- то твердое и частично податливое, отвернулся и сделал выстрел. Снег тут же взлетел, и в небо брызнули черные ошметки со зловонной струей отвратительной жижи. Вокруг места выстрела тут же проступили желто-зеленые капли, и в воздухе вновь повис уже знакомый тошнотворный запах. Очевидной мысли озвучивать не пришлось, и путники тут же сорвались с места, высоко задирая ноги, дабы преодолеть снежные завалы. Как говорится: где один, там и десять, поэтому люди решили не искушать судьбу, дожидаясь пока из-под снега не появятся очередные некрофагисты, а вместо этого с каждым прыжком отдалялись от места расправы над существом. Пробежав несколько метров, Иван окрикнул Влада, что был впереди:

– Я догоню!

Обернувшись, человек с волком на руках заметил, что их проводник, шедший позади, угодил в гнилые лапы очередного человекоподобного существа. Будучи словно вырванным из бездушного состояния безразличия, бывалый Леха валялся в снегу, пытаясь перевернуться на спину, но ему это не особо удавалось. В это время из серой кучи торчала ободранная голова и рука, что держала человека за голень, и с каждой секундой подбиралась все ближе. Сокращая расстояние по вытоптанной дорожке, Иван бежал к Лехе на помощь, который к этому моменту все таки перевернулся на спину и рылся у себя под курткой. Прозвенев некачественной сталью своего ножа, проводник ухватился рукой за лоб бледнокожей твари, с которой тут же сползла кожа с омерзительным влажным звуком. Не растерявшись от выскользнувшей из руки головы, человек тут же попытался нанести несколько точечных ударов в темя твари. С третьего удара короткий клинок просочился между черепных швов, которые за некоторое время уже успели немного расползтись, на что некрофагист яростно попытался зарычать, но вместо этого выдавил из себя лишь какой-то хриплый писк. Будто впав в слепую ярость, Леха продолжал неистово колотить ножом череп, что к этому времени уже оголился от кожи, явив миру лишь желтые кости, скудно покрытые какой-то белесой гнилью. Несмотря на все отчаянные попытки остановить враждебное существо ничего не получалось, и некрофагист уже раскрыл рот, в надежде вцепиться своими редкими черными зубами в более плотную часть Лехиной ноги. Но вовремя подоспел Иван, который с прыжка тут же размозжил голову существу, а затем рывком поставил Леху на ноги.

– Их здесь куда больше!

Срываясь на крик, произнес Иван, заметив очередное движение под сугробами вокруг. Толкнув Леху перед собой, Иван побежал следом, задирая ноги каждый раз, как из снега появлялась очередная мертвая конечность или голова. Наглотавшись холодного воздуха и пережив незначительный адреналиновый удар, Влад остановился, громко избавляясь от вязкой слюны, что обволакивала горло изнутри, после затяжного кашля. Вырвав наконец-таки надоевшую конечность из волчьей пасти, человек обернулся, дожидаясь пока остальные не нагонят его. Остаток пути к недосягаемым домам прошел в ощущении полной боеготовности и опасности. Каждый из путников, в том числе и поникший Леха, бороздил снежное море уже с меньшей уверенностью, подскакивая на месте каждый раз, как под снегом попадалась очередная неровность. В этом мире закат наступал очень быстро, и уже к сумеркам отряд пересекал какую-то дорогу, которая словно несколько часов назад была проложена широкими колесами перед высотными домами, к которым так стремились люди. Остановившись на несколько минут, Леха начал осматриваться по сторонам, пытаясь зацепиться взором своих глаз за очередной ориентир, а Влад в это время, будто зачарованный, взирал на высотные дома. Серые бетонные прямоугольники, с множеством черных квадратов – окон, уныло стояли вдоль дороги. В некоторых местах, в основном ближе к крышам, эти массивные куски камня были оплавлены словно воск. Едва сделав шаг, когда Леха продолжил путь, Влад тут же испытал чувство, напоминавшее удар током, так как, краем глаза заметил что-то неприятное. На четвертом этаже одного из близлежащих высотных домов, у окна, стояли две человекоподобные фигуры. Разобрать их внешность, а уж тем более принадлежность к людям или к некрофагистам, не представлялось возможным из-за того, что сумерки с каждой минутой все сильнее и сильнее давили на и без того омраченный мир. Двое у окна стояли неподвижно, и ровно, словно нарочно пытались быть замеченными, а Влад буквально ощущал на себе недружелюбное прикосновение взглядов этих незнакомцев. Дернув Ивана за рукав, молодой человек указал ему на окно, на что тот, в свою очередь, окрикнул Леху, который уже более уверенно, чем пару часов назад, шествовал вдоль дороги: